Но ведь все, что подвержено восприятию человеком, в обозримом будущем станет доступно "интеллектуальным" автоматам, "органы чувств" которых рецепторы - уже сегодня превосходят человеческие по чувствительности и "спектру" воспринимаемых воздействий, а исполнительные механизмы (например, рули) - по точности и быстродействию. Позволим себе небольшое отступление. Много лет назад в одном из западных городов начали сходить с ума люди. Все они слышали "голоса", причем дикторов местного радио. Объединяло "сумасшедших" то, что все перед этим поставили пломбы у одного и того же стоматолога (вспомните знаменитого "капитана Врунгеля", который вставлял антенну в дупло больного зуба и принимал радиограммы без помощи приемника!). Оказывается, пломбы были из полупроводникового материала, который превращал их в своеобразные "детекторы", транслирующие радиопередачи через нерв зуба в мозг незадачливых пациентов. Но это сродни анекдоту. А то, что наши органы чувств не способны отреагировать на смертельную дозу радиоактивного облучения - факт. И то, что мы "не слышим" радиоволны, инфразвук, ультразвук - тоже факт. Почему же люди не передадут автоматам свои "полномочия" уже сегодня? Первая причина - недостаточная надежность современных автоматов (вспомните многочисленные выходы из строя компьютеров на космических кораблях). Не забудем и такой термин: "наработка на отказ" - среднее время до выхода изделия из строя. У компьютерных жестких дисков она достигает полумиллиона часов! Но нет-нет, а слышим от расстроенного товарища: "жесткий диск полетел!". Лотерея! Но надежность - дело наживное. Даже в семидесятые годы один из приборов, созданных под руководством автора, имел надежность 0,9999. Четыре девятки после запятой! 1,0 - абсолютная надежность. Вторая причина - недостаточная "интеллектуальность" автоматов. Поэтому они чаще всего работают под присмотром человека. Но все это "болезни роста". В нашей "развернутой" статье мы дали набросок будущего "безэкипажного" судна-автомата, которое будет выполнять маршруты с высочайшей точностью без вмешательства человека. Никакой фантастики! Все основывалось на реальных возможностях, если не сегодняшнего дня, то завтрашнего - наверняка! Существует понятие "врачебный консилиум". Собираются несколько медицинских светил, поочередно осматривают больного, каждый ставит свой диагноз, иногда спорят до хрипоты... и часто в споре рождается истина (простите за штамп!). Сейчас, с появлением эндоскопов, компьютерных томографов и массы других приборов, позволяющих заглянуть внутрь организма, не "вспарывая" его (один мой знакомый хирург лет двадцать назад говорил: "ворвемся разберемся"; сейчас он лазером делает "точечные" операции, оставляющие после себя шрамы размером с копейку) роль консилиумов отошла на второй план. Врачи советуются с приборами и анализами, а не друг с другом. Мы же в основу будущего судна автомата положили именно принцип консилиума, только, если так можно выразиться, аппаратурный. Роль "докторов", участвующих в консилиуме, играют независимые друг от друга контуры управления. Одни ориентируются по звездам, другие - по сигналам спутниковых радионавигационных систем, третьи по излучению радиомаяков, четвертые используют радиолокацию, пятые - подводную картографию... шестые... седьмые... Так и хочется ступить на проторенную дорожку научно-популярной литературы, но стоп! Отметим только, что контуры управления "сотрудничают" друг с другом. Предпочтение отдается тем из них, которые в данных конкретных условиях способны обеспечить наивысшую точность. Каждому из "участников консилиума" найдется что сказать. А решающее слово, конечно же, за компьютером, в памяти которого хранится информация о маршруте судна - его координатах и соответствующем этим координатам времени. "Органы чувств" - датчики контуров управления - по ходу "консилиума" передают согласованные результаты (время и координаты судна) в компьютер, который сравнивает их с "эталонными", то есть теми, которые должны быть на самом деле. Если обнаруживается разница, вырабатывается "сигнал рассогласования", и в двигательную остановку и органы рулевого управления поступают команды, корректирующие траекторию движения и координаты судна в соответствии с программой. Очевидно, первыми "безэкипажными" судами будут транспортные, причем подводные. Ведь в океанской глубине нет смерчей, шквалов и штормов. Когда появятся такие суда? Не будем гадать. Ведь их появлению должно предшествовать создание полноценного "искусственного интеллекта". Я по привычке беру это словосочетание в кавычки. И напрасно: искусственный интеллект, воплощенный в специализированном автомате, не окажется слепком с человеческого. Но он будет вполне полноценным, и его носителя по праву назовут личностью. Впрочем, "искусственный интеллект" (опять кавычки!) тема такая глубокая, что вскользь затрагивать ее недопустимо. Поэтому посвящу ей следующую главу. А вот теперь настало время пофантазировать. Имеется в виду тот "взгляд в будущее", возможно, неопределенно далекое, но неотвратимое, который мы с соавтором позволили себе в упомянутой выше последней статье. До сих пор речь шла об автоматическом управлении отдельным судном. Но разве есть что-либо, противоречащее законам природы, в идее автоматически управлять всем мореплаванием, то есть каждым судном, вышедшим в море? Если существует Центр управления космическими полетами (или несколько связанных между собой национальных центров), то почему нельзя из единого центра вести контроль параметров движения и состояния всех судов, находящихся в плавании, а также осуществлять обратную связь - брать управление судном на себя при нештатных ситуациях и обеспечивать в любой точке мирового океана экстренную помощь при авариях и катастрофах? В статье "Центр управления полетами" Александра Авдуевского (М.: "LAN", #02/2000) имеется заключение: "Если, отвлекшись от собственно космонавтики, решаемые информационной системой Центра управления полетами задачи рассматривать на абстрактном уровне, то мы можем видеть, что заметная их часть вполне универсальна". Основываясь на этом заключении, можно предположить, что централизованная система управления мореплаванием будет иметь инфраструктуру, аналогичную структуре ЦУПа с тем же кругом решаемых задач. Эта инфраструктура объединит сплошную цепь автоматических информационных (идентификационных по зарубежной терминологии) систем, охватывающих побережья всех морей и океанов, и спутники-ретрансляторы. Впрочем, ученым будет над чем потрудиться...
   Примечание к главе. "Катти Сарк" будущего, наследники прежних победителей морей, прокладывавших новые пути по грозным необозримым океанам, уже не затеряются ничтожной песчинкой. На всем своем пути они будут под бдительным присмотром, и если понадобится помощь, она придет - с моря, с воздуха, а, может быть, и из космоса. Я убежден, что рано или поздно это произойдет. А пока... ни на одну нашу статью по комплексной автоматизации судовождения не пришло ни единого отклика. Ни разгромного. Ни одобрительного. Штиль...
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
   НАСТУПИТ ЗАВТРА...
   - Что бы ты делала, если бы знала, что завтра настанет конец света? - Что бы я делала? Ты не шутишь? - Нет. - Не знаю. Не думала.
   Рэй Брэдбери (р. 1920)
   Вернемся к понятию "искусственный интеллект". Это словосочетание появилось в шестидесятых годах "моего" века и послужило предметом ожесточенных споров в среде ученых. Одни, ссылаясь на труды основоположников кибернетики Винера и Эшби, горячо отстаивали возможность его осуществления, причем в самом непродолжительном времени. Другие столь же страстно доказывали, что "машина никогда не сможет мыслить, а будет только моделировать мышление". Я принадлежал и принадлежу к числу первых. Как-то в разговоре с великолепной пианисткой Беллой Давидович, не подумав, сказал: - Придет время, и профессиональных музыкантов-исполнителей заменит электронная машина; она вернее воспроизведет замысел композитора. Давидович стукнула себя кулачком в грудь и ответила с обидой: - То, что у меня здесь, не воспроизведет никакая машина. А вот ныне покойный академик Виктор Михайлович Глушков придерживался противоположного мнения. Он говорил примерно следующее: "Какая вопиющая несправедливость, что сокровища моего мозга, опыт, накопленный мною в течение жизни, мои мысли, эмоции бесследно пропадут, когда я умру. Если бы я мог передать их носителю искусственного интеллекта, то это было бы равносильно бессмертию". Воспроизвожу эти слова по памяти, но ручаюсь за смысл. На одной из лекций В.М.Глушкова слушательница - пожилая преподавательница обществоведения - возмущенно воскликнула: "Вот вы говорите о машинном мышлении, а в учебнике сказано, что машина принципиально не может мыслить, а способна только моделировать мышление. И это, между прочим, утвержденный учебник!". Глушков грустно ответил: "Когда-то в учебниках писали, что земля держится на трех китах. И это тоже были утвержденные учебники!". Как жаль, что В.М.Глушков умер, так и не осуществив свою мечту. Да, в шестидесятых-семидесятых годах казалось, что до искусственного интеллекта рукой подать. Но эта проблема еще ждала своего "завтра". Не удержусь привести выдержку из книги В.П.Сочивко "Человек и автомат в гидросфере", опубликованной издательством "Судостроение" в 1974 году. "...Многие серьезные специалисты, работающие в области теории автоматического управления, признают острую необходимость проведения широких работ по проблеме "искусственный интеллект". Естественно, что эти ученые считают программу такого рода вполне выполнимой. С другой стороны, существует лагерь явных и скрытых противников этого направления, причем, к сожалению, в их число входит ряд достаточно авторитетных ученых". В восьмидесятых годах страсти улеглись. Объяснялось это, по-видимому, разочарованием, постигшим приверженцев искусственного интеллекта: прогнозируемые ими сроки его создания оказались нереалистичными. Решение проблемы было отложено "на завтра". Но "завтра" уже наступило. Как же обстоит дело в начале XXI века? Вот выдержка из материала, опубликованного на рубеже веков в Интернете и в статье Р. Квасного "Искусственный интеллект: новая информационная революция". - РостовТелеком, #34(55), 2000. "В последнее время наблюдается возрастание интереса к искусственному интеллекту, вызванное повышением требований к информационным системам. Умнеет программное обеспечение, умнеет бытовая техника. Мы неуклонно движемся к новой информационной революции... имя которой - искусственный интеллект". "Затишье" восьмидесятых годов было кажущимся. Утихли споры, но зато началось стремительное развитие компьютерных технологий. А это и есть кратчайший путь к искусственному интеллекту. Вот передо мной мой старый друг - персональный компьютер. У человека должна быть "моральная отдушина", спасающая его от повседневности. В юности - парашют и фанерно-матерчатый У-2, затем короткие волны, создающие иллюзию всепланетной доступности, потом, на разломе века, в год смерти Сталина, - автомобиль (он остается моим другом до сих пор) и, наконец, вот уже четырнадцатый год, - компьютер, постоянно обновляемый, пытающийся, насколько позволяют мои средства, "идти в ногу со временем". Я не говорю о творчестве, это "постоянная составляющая" моей жизни. Я не говорю о работе, без которой себя не мыслю. Смешно, не правда ли, мой "первый блин", оказавшийся удачнее последующих, - "Пьезокварц в технике связи", "был выпечен" в 1951 году. А примерно в восьмидесятом меня познакомили с одним человеком, и тот, по простоте душевной, выпалил: "Не думал, что вы еще живы!". Я же не только перешагнул милленниум, но продолжаю работать без скидок на возраст. Вернусь к компьютеру. Вот я включаю его, а немного погодя слышу: "Добро пожаловать!". И отвечаю: "Спасибо!". Потому что - пожмите плечами! - для меня компьютер живое существо. Это эмоции. Я сознаю, что хотя суперкомпьютеры обыгрывают в шахматы чемпионов мира, они - не эквивалент гения. В конце ХХ века число транзисторов в процессоре компьютера (аналогов нейронов мозга) достигло 30 миллионов. Предполагается, что уже в 2005 году оно составит 500 миллионов. Но в человеческом мозгу порядка 14 миллиардов нейронов. Впечатляющая разница? Увы, не особенно. Эмпирический закон Мура, неуклонно соблюдающийся в течение 18 лет, гласит, что число транзисторов в процессоре удваивается каждые полтора-два года. Любознательные могут подсчитать, когда процессор и мозг сравняются по числу "нейронов". А теперь подумайте; если еще в конце ХХ века компьютеры научились обыгрывать шахматных чемпионов, то уже в первой половине XXI они дадут фору капитанам дальнего плавания. Но об этом шел разговор в предыдущей главе. Проблема искусственного интеллекта выходит далеко за пределы подобных прикладных задач. Какую "головную боль" обещает она человечеству, скажем осторожно, к концу двадцать первого столетия? "Нейронное" равенство процессора и мозга еще не будет означать тождества человеческого и искусственного интеллектов. Архитектура мозга, хитросплетение нейронных сетей пока еще несравнимы со структурой процессоров. Однако и здесь происходит "большая гонка" архитектура процессоров неотвратимо усложняется. Рано или поздно компьютер, как носитель искусственного интеллекта, из слуги превратится в партнера. Этот качественный переход чреват неопределенностью. Что за ним? Норманн Стюарт Сатерленд, профессор экспериментальной психологии в Суссексе писал: "Имеются вполне реальные возможности для создания машины, более разумной, чем мы сами. Наши интеллектуальные возможности имеют ряд биологических ограничений... Нет оснований полагать, что подобные ограничения будут существенны для машин будущего... Кроме того, если мы сумеем построить машину разумнее нас самих, то она, в свою очередь, будет способна спроектировать машину еще более разумную". Итак, с интеллектом - умом - мы разобрались. Но мерило мышления - не единственная характеристика человека. Мужество, способность к риску, интуиция, страстность, готовность к самопожертвованию вопреки пресловутому здравому смыслу, щедрость, отзывчивость, доброта... Или злобность, мстительность, способность совершать преступления, трусость, равнодушие, эгоизм... Все это наши с вами черты. Какие из них перейдут к носителям искусственного интеллекта? В своих фантастических романах "По ту сторону Вселенной" и "Алгоритм невозможного" я "осуществил" мечту Виктора Михайловича Глушкова - передал человеческую личность "интеллект-автоматам". Здесь они - носители добра, защитники людей. Но ведь все зависит от того, как мы, люди, воспитаем своих электронных братьев по разуму. Представьте, что будет, если этим займется Бен Ладен? "Как страшен может быть разум, если он не служит человеку!" - восклицал древнегреческий драматург Софокл. Но ведь и человеческий разум - мы в этом все чаще убеждаемся, - не всегда служит человеку. Сегодня мы не в состоянии "воспитать" друг друга. А ведь уже настало время воспитывать искусственный интеллект! Это надо делать, пока он еще в пеленках! Я слышу возглас: "Остановить, пока не поздно!". Но еще никому не удалось остановить научно-технический (подчеркиваю, научно-технический!) прогресс. Может, кто-нибудь "остановил" создание ядерной бомбы? Назовите этого человека! Вот духовный прогресс способен пойти вспять, что, кажется, сейчас мы и наблюдаем. Я напугал вас, читатель? Но об этом же писал еще полвека назад "отец" кибернетики Норберт Винер, писали десятки ученых и, возможно, сотни фантастов. К фантастам можно и не прислушиваться, но ученые, споря о сроках, сегодня, пожалуй, уже не сомневаются в конечном результате. Особо интересующихся адресую к своим книгам "Неисчерпаемое в привычном" ("Советская Россия", 1973) и "Человек-машина" (Западно-сибирское книжное издательство, 1977).
   Послесловие к главе. XXI век уже поставил и еще поставит перед человечеством множество труднейших проблем. Не сомневаюсь, что в этом он превзойдет прошлое столетие. Я коснулся лишь одной из них, сегодня, возможно и не самой актуальной. Но задуматься над ее решением необходимо, потому что она, по моему глубокому убеждению в одном ряду с такими мучительными проблемами, как СПИД, терроризм, религиозный экстремизм. А что если рассматривать искусственную личность не как слугу или потенциального врага, а как следующий шаг в эволюции человечества, которая, как известно, приостановилась еще десятки тысяч лет назад? Отбросим унизительные и банальные по своей сути слова "робот" и "киборг", вспомним об упоминавшихся в этой книге биоэлектрических протезах, опытах искусственного зрения, об успешно испытанных протезах сердца, управляемых, по-существу, миникомпьютером. Почему не "интегрировать" искусственный и человеческий интеллекты в одно целое? Почему на основе искусственного интеллекта не создать усилитель мышления? Об этом я читал только в собственных романах.
   ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
   ТО, ЧТО МЫ ПОТЕРЯЛИ
   Дивясь, гляжу на твой бурливый бег, Мой грозный век!.. И если б дали право Из всех веков себе избрать любой, Я все равно остался бы с тобой, Чтоб вновь поднять свой голос величаво: - Мы - граждане твои, двадцатый век!
   Иоганнес Бехер (1891 - 1958)
   Я остался гражданином двадцатого века. В нем я пережил бури и штормы, изведал счастье творчества, познал любовь. Знаю: это не повторится. Но знаю и другое: с уходом двадцатого века мы, русские, да и не только мы украинцы, белорусы, казахи, таджики... многое потеряли. Я до сих пор считаю, что скоротечный развал Советского Союза был преступлением. Конечно, дни СССР, в том виде, в котором он существовал, были сочтены. Но распадаются и семьи - одни без эксцессов, мирно, другие со скандалом. Какой вариант предпочтительней - здесь двух мнений быть не может. Что же произошло с нами? Впрочем, я так же далек от политики, как и от коммерции. Но мнение ученого: любое действие должно быть тщательно обдумано (семь раз отмерь...), оценка его последствий должна производиться на строго научной основе, а не скоропалительно. А получилось по Пушкину: "Не стая воронов слеталась на груду тлеющих костей..." Помнится, был кинофильм: "Россия, которую мы потеряли". Совершив Октябрьский переворот, наступили на грабли. Развалив великую страну, где отнюдь не только в согласии с географией переплелись интересы многих народов, наступили на те же грабли вторично. Проще всего сослаться и на репрессии, и на идеологический пресс, и на пустые прилавки. Впору даже вспомнить бытовавший на Западе анекдот: "Ох, уж эти русские - ходят голые, едят сырую картошку, а думают, что живут в раю". Да, многое делалось не так, как надо. Только почему же мы гордились своей нищей, но могучей страной (диссиденты не в счет; отдадим им должное, однако их была горстка!)? Почему я, двадцатисемилетний беспартийный детина, и не такой уж дурак, коли написал несколько книг и заведовал лабораторией в НИИ, плакал, узнав о смерти Сталина? А разве я один? Значит, было что-то в этой стране, которую мы с гордостью называли Родиной? Нынешняя Россия далеко не могуча, но, несмотря на потуги демократов, все так же нища. Впрочем, не "так же", а по-иному: одни стали непомерно богатыми, другие еще более нищими. И удастся ли устранить эту вопиющую диспропорцию в XXI веке? Кто-то скажет: "Да, кое-что мы потеряли, но зато сколько нашли... Магазины забиты товарами на любой вкус, и пусть они пустоваты, как музеи в пляжный сезон, но купить можно все, что захочешь, от веника и до "Мерседеса", было бы желание..." и деньги, - добавлю я. А еще мы "нашли" особняки "новых русских" в Лондоне, виллы в Ницце... Ну, разве можно было мечтать об этом "при коммунистах"? Впрочем, я вторгся в область, которую еще предстоит, возможно, не одно столетие, исследовать историкам. А ведь хотел написать об одной из невосполнимых потерь - о дружбе народов. - "Дружба народов", да была ли она вообще? - можно услышать сейчас из уст молодежи - Придумали коммунисты очередную "потемкинскую деревню", а мы так и поверим? Утверждаю: была. Да еще какая! Мастер спорта по автомобильному туризму, я объехал на своих четырех колесах полстраны. И вот примеры: Заезжаю в Грузии на мойку, готовлюсь расплачиваться. "Э-э, денег не возьму, ты наш гость!". В Азербайджане останавливаемся у чайной (они на каждом шагу, и вкус чая отменный). На прилавке - огромный помидор. "Продайте", - просим. - "Кушай, пожалуйста, помидорами не торгуем". В беднейшем армянском селе Нагорного Карабаха (еще до известных событий) режут, возможно, последнюю курицу, от денег наотрез отказываются. В 1973 году покупаем "Жигули". Накатав всего 700 километров, отправляемся в "Путешествие по земной оси" - так был назван очерк в журнале "За рулем", Э4, 1974 (средний радиус земного шара - 6375 километров, а мы наездили 13000). Качество отечественных автомобилей было тогда на голову выше нынешнего. Но по дороге на Эльбрус я единственный раз за почти миллион километров попал в серьезную аварию - увлекшись "послушностью" "Жигулей", не вписался в поворот и по касательной столкнулся со встречным грузовиком, водитель которого, как назло, только вчера получил права. Я взял вину на себя, и это было расценено по достоинству. "Гаишники" тотчас вернули мне права. Машину на руках втащили в грузовик (при этом один из добровольных помощников порезал ногу до кости) и отвезли на станцию обслуживания автомобилей в Тырныауз. Кабардино-Балкария... несмотря на серьезность случившегося мы вспоминаем тебя и твоих людей с той же душевной теплотой, какой они окружили нас. Ужинаем в ресторане - официант приносит бутылку вина. За одним из соседних столиков встает человек и, обращаясь к нам, говорит: "это за ваше благородство!". А сколько воспоминаний связано у меня с Памиром! Прочитав в "Известиях" статью "Визит за облака" о трудном и романтичном труде водителей одной из самых высотных трасс планеты - Памирского тракта, я загорелся желанием самому проехать по нему. Списался с главным инженером Памирского автотранспортного предприятия Дарвишем Абдулалиевым, и летом 1977 года мы с женой и наши спутники на "Москвиче" и "Волге" через Тянь-Шань отправились из Омска в дальний путь. Нас приняли как дорогих гостей, три дня потчевали дарами Киргизии (Памирский тракт начинается в киргизском городе Ош), а затем провезли на бензовозах ЗИЛ-130 до Хорога и обратно через высочайший перевал Памира Ак-Байтал ("Белая лошадь") высотой 4662 километра. Эта поездка описана в очерке "Путешествие на "Крышу мира" (журнал "За рулем" Э4, 1978). А в "Правде" появилась заметка: "Приятное сообщение поступило на днях из Москвы в адрес омича А.Плонского. Он стал победителем Всесоюзного конкурса на лучший автотуристский маршрут... Руководимая им группа прошла труднейшими трассами Памира". Добавлю, что еще два года подряд, вплоть до нашей авантюры в Афганистане, я летал в Ош, а там, после дружеского трехдневного застолья, садился за руль бензовоза (доверяли!) и ехал по планете, совсем не похожей на Землю. Эти поездки вылились в несколько фантастических рассказов. А как ученый, я, в соавторстве с Дарвишем и директором объединения Пайшанбе Мардонаевым, написал статью: "Опыт эксплуатации автомобилей ЗИЛ-130 в условиях высокогорного Памира". Статья была опубликована в журнале "Автомобильный транспорт" и пополнила список моих научных трудов. И еще я читал памирским таджикам лекции о достижениях науки. Более благодарных слушателей у меня, наверное, не было. Особо хочу подчеркнуть обстоятельство, в которое сегодня трудно поверить. Мы останавливались на ночлег, где придется - на опушке леса, по соседству с "дальнобойщиками". И не испытывали ни малейшей боязни. Подумать только, на дорогах не грабили!!! На дорогах помогали друг другу - случись что с тобой, тотчас остановятся, один за другим, несколько грузовиков, и коллективными усилиями неисправность будет устранена. Недаром говорится: "голь на выдумки хитра". Справедливости ради скажу: владельцы легковых автомобилей, особенно престижных марок, часто делали вид, что не замечают поднятой руки... Но так стало под конец века. В 1981 году я один за рулем (жена лечила плеврит в Алуште) проехал от Омска до Новороссийска "на людей посмотреть и себя показать". И это не было чем-то из ряда выходящим. Думаю, сказанного достаточно, чтобы поверить: была настоящая, а не придуманная коммунистическими пропагандистами, дружба народов. Это теперь кое-кто избрал ее поводом для насмешек, поставив в ряд с "родиной слонов". Сейчас дружбы народов нет в помине. Разлетелись ее осколки, подобно республикам, составлявшим когда-то "союз нерушимый". "Лиц кавказской национальности" отлавливают в городах России. "Россия для русских" много месяцев на стене неподалеку от моего дома. "Геть, москали!" - это уже в матери городов русских Киеве. А я ведь, напомню, защищал докторскую в Львове, и там меня принимали сердечно. Не хочу дать повода оппонентам. Единственной республикой, где я чувствовал себя "неуютно", была Эстония. Не Латвия, не Литва, а именно Эстония. Там откровенно и открыто не любили русских. И для этого были основания. Однажды мы с женой в Таллине возвращались с концерта. Было уже довольно поздно. На стоянке такси очередь. Мы стали в хвост. Подъехала машина. И тут слегка подвыпивший русский парень, обращаясь к нам, крикнул: - Садитесь! А эти фашисты пусть постоят! Мы были застигнуты врасплох и молча, не поднимая глаз, сели в такси. Очередь молчала. Водитель молчал. Нам было стыдно за себя и тошно. Поэтому мы с пониманием относились к явной дискриминации, когда в таллиннском универмаге продавщица, делая вид, что не понимает по-русски, обслуживала первым стоявшего в очереди за нами... Да, из всякого правила есть исключения. Видимо, Прибалтика и особенно Эстония была таким исключением. Но так ли уж мечтали казахи, узбеки, армяне в одночасье разорвать крепившиеся веками узы? Или паллиативное СНГ - достойное возмещение утраченного?
   Послесловие к главе и книге. Вот я и попрощался с "моим" двадцатым веком. Книгу писал "с листа", ничего не редактируя. Вначале это была "реанимация" глав, не вошедших в книгу "Прикосновение к вечности". Потом тема овладела мною настолько, что после десятилетнего перерыва я вновь стал "сочинять". Далеко не все согласятся с моими взглядами. Но я ведь и не старался "подстроиться" под читателя - писал то, что думаю, и так, как думаю. Получилась книга или не получилась - судить вам. Может быть, она сумбурная (хотя я шел на это преднамеренно), сырая, но ч е с т н а я . Я знаю себе цену, как ученому, - твердая четверка. Я знаю себе цену, как преподавателю, - в разное время от пятерки с плюсом до четверки с минусом. Я знаю себе цену, как писателю, - три с плюсом. Я никогда не пытался прыгнуть выше головы, как и пробить дорогу, расталкивая прочих локтями. В заключение хочу выразить благодарность руководителю "Книжной полки" Вячеславу Александровичу Алексееву (Slawa-614), без поддержки которого эта книга никогда не была бы написана.