Пол Фредерик. Чума Мидаса

   Слезы у Шерри остановились, и к тому времени, когда Мори замолчал, она сидела с бледным лицом и сухими глазами. Мори иссяк, но раздражение его не покинуло. Некоторое время он мрачно смотрел на жену, потом встал, развернулся и выбежал из дома, хлопнув дверью.
   "Семейная жизнь! - подумал он на ходу. - Тьфу!"
   Он шел почти час, не разбирая дороги.
   И вдруг почувствовал... Не может быть, сказал себе Мори, наверное, это от похмелья. Хотя... И он признался себе, наконец, что да, похоже, он испытывает сейчас то самое чувство, которого не испытывал больше десятка лет. Он был голоден, просто голоден.
   Мори оглянулся вокруг. Он находился в миле от дома, в Старом городе, где жила, в основном, беднота. Отвратительные трущобы, Мори таких еще не видел - китайские пагоды, часовни в стиле рококо вокруг Версальского дворца... На каждом фасаде налипали пышные украшения; не было ни одного здания, которое не блестело бы и не сияло.
   Через улицу он заметил ослепительно изукрашенное заведение, в котором можно было поесть. "Проворная пчелка бюджета Билли" - так оно называлось. Уворачиваясь от сплошного потока машин, Мори пересек улицу. Вблизи заведение оказалось жалкой пародией на ресторан, но Мори чувствовал, что сейчас ему все равно. Он нашел место под пальмой в кадке - подальше от журчащих фонтанов и струнного ансамбля из роботов, устроился поудобнее и потребовал ужин, даже не поинтересовавшись ценами. И только, когда официант, приняв заказ, незаметно исчез, он вдруг вспомнил, что его потребительская книжка осталась дома. На душе стало еще противнее. Мори вздохнул. Отменить заказ? Нет, уже поздно. Ну и черт с ним! Подумаешь, еще один ужин сверх нормы. Делов-то!
   Поев, он почувствовал себя лучше. Покончив с profiterole au chocolat и оставив на тарелке примерно треть, что, в принципе, дозволялось, он заполнил чек, и, когда робот-кассир протянул клешню за его потребительской книжкой, Мори испытал момент торжества.
   - Нету! - сказал он громко. - Нету книжки.
   У роботов не было подходящего устройства, чтобы выразить удивление, но он попытался. Человек, сидевший позади Мори, подавился и пробормотал что-то о "трущобниках". Мори счел это за комплимент и покинул "Проворную пчелку" в почти хорошем настроении.
   Настолько хорошем, чтобы идти домой к Шерри? Секунду Мори думал об этом всерьез. Но он не собирался признаваться, что был неправ, да и Шерри тоже не готова, конечно, к тому, чтобы признать свою глупость. Да и вообще она уже спит, хмуро сказал себе Мори. Такова уж Шерри: ничто не могло лишить ее сна. Она даже не использовала свою квоту на снотворное, хотя Мори не раз ей об этом говорил. Конечно, напомнил он себе, он был не так уж и вежлив с ней, как положено молодожену. Но ведь и она, похоже, даже не поняла, из-за чего разгорелся весь сыр-бор. Ладно, сказал себе Мори, когда-нибудь это все равно кончится!
   Мужественный человек Мори Фрай, собственноручно надевший на себя богато изукрашенный хомут, решительно вышагивал по улицам Старого города.
   - Эй, Джо, хочешь провести время?
   Мори поймал вопросительный взгляд.
   - Опять ты?! - прорычал он.
   Коротышка уставился на него с неподдельным удивлением. Затем слабый отблеск узнавания промелькнул в его глазах.
   - Ага, - проговорил он. - Сегодня утром, да? - И он сочувственно закудахтал: - Как жаль, что ты не стал заключать со мной сделку, ах, как жаль! Но ничего, твоя жена оказалась сообразительнее. Конечно, ты меня малость расстроил, Джек, так что пришлось соответственно повысить цену...
   - Ты, подлец, ты обманул мою бедную, доверчивую жену! Мы вместе пойдем сейчас в ближайший полицейский участок, и ты все расскажешь им, понял?
   Коротышка поджал губы.
   - Мы... чего?
   Мори энергично тряхнул головой.
   - Ах ты, ублюдок! Я тебе скажу... - он замолк на полуслове, потому что на плечо ему легла огромная ручища.
   Хозяин оказался ей под стать, и странно было слышать от такого громилы вежливые, спокойные слова:
   - Этот джентльмен беспокоит тебя, Сэм?
   - Не очень, - ответил коротышка. - Но, по-моему, он чего-то хочет, так что не уходи.
   Мори высвободил плечо.
   - Не думайте, что сумеете меня запугать! Я немедленно иду в полицию!
   Сэм недоверчиво покачал головой.
   - Ты думаешь, закон будет на твоей стороне?
   - А как же иначе!
   - Что скажешь, Уолтер? - Сэм печально вздохнул. - Бедная женщина... Такая красивая леди.
   - Что это ты болтаешь? - потребовал Мори; коротышка задел его больное место.
   - Я болтаю о твоей жене, - объяснил Сэм. - Сам я, конечно, не женат. Но сдается мне, что если бы я был женат и моя жена вляпалась бы в какую-нибудь историю, то я не стал бы звать полицию. Нет, сэр, я бы постарался выкрутиться сам. Почему бы тебе просто с ней не поговорить? Заставить ее понять ошибку...
   - Погоди минуту, - прервал его Мори. - Ты хочешь сказать, что впутал в это дело мою жену?
   Коротышка расстроенно развел руки.
   - Это не я ее впутал, приятель, - сказал он. - Это она сама впуталась. Преступление ведь совершают двое, верно? Ладно, я продаю, не отрицаю. Но как бы я мог продавать, если бы никто не покупал, а?
   Мори угрюмо уставился на него, потом посмотрел на верзилу Уолтера. С тех пор, как он увидел Уолтера впервые, тот никак не уменьшился. Мори задумался. Драка отпадала, полиция отпадала, оставался не самый почетный путь - воспользоваться удобным моментом и удрать от коротышки снова.
   - Ну вот, - сказал Сэм, - рад видеть, что ты кое-что понял. Давай теперь вернемся к моему первому вопросу, Мак. Так как, хочешь неплохо провести время? Мне кажется, ты ловкий парень, мне кажется, тебя бы заинтересовало одно местечко, тут, рядышком, в конце квартала, а?
   - Так ты еще и местный зазывала, - горько сказал Мори. - Да уж, ты настоящий талант.
   - Спасибо, - кивнул Сэм. - По моему опыту, талонный бизнес затухает к вечеру. Люди лучше соображают в светлое время суток. Но я, можешь мне поверить, и в темное время в грязь лицом не ударю. Взять хотя бы то место, про которое я толкую, оно называется "У дядюшки Пиготи", совершенно необычное местечко, сказал бы я. А ты что скажешь, Уолтер?
   - Согласен с тобой на все сто, - пророкотал Уолтер.
   Но Мори уже думал о другом.
   - "У дядюшки Пиготи", говоришь? - спросил он.
   - Ну да, - ответил Сэм.
   Мори помолчал, переваривая идею. Уж не об этом ли кабаке говорил сегодня днем Хауленд? И если так, то это может быть интересно.
   Пока он обдумывал эту идею, Сэм и Уолтер обняли его с двух сторон, и Мори вдруг обнаружил, что куда-то идет.
   - Тебе понравится, - успокаивающе пообещал Сэм. - Ты на меня больше не злишься за утро? Конечно, нет. Ладно, вот взглянешь разок на Пиготи, и все твои проблемы улетучатся. Пиготи - это кое-что особенное. Клянусь, хоть они и платят мне за то, что я кого-нибудь привожу, но я б не водил, если бы не _в_е_р_и_л_.
   - Эй, Джек, потанцуем?! - сквозь шум бара прокричала какая-то девица. Она отступила назад, подняла колышущиеся юбки на высоту лодыжек и исполнила ловкий найнстеп.
   - Меня зовут Мори! - завопил Мори в ответ. - И танцевать я не хочу!
   Девица пожала плечами, хмуро и многозначительно посмотрела исподлобья на Сэма и протанцевала прочь.
   Сэм сделал знак бармену.
   - Первый круг для нас, - объяснил он Мори. - Это чтобы потом не суетиться. Будешь пить, пока пьется. Ну, нравится это местечко? - Мори заколебался, но Сэм и не ждал ответа. - Отличное местечко! - прокричал он и опрокинул в глотку стакан, который поставил перед ним робот-бармен. - Ну ладно, обвыкай тут!
   И он куда-то исчез вместе с громилой Уолтером. Мори неуверенно осмотрелся. Пожалуй, раз уж он сюда попал, надо бы выпить. Он сделал заказ.
   Погребок дядюшки Пиготи оказался третьеразрядной забегаловкой с претензией на деревенский клуб для высшего света. Бар, например, был отделан якобы деревянными рейками, прибитыми гвоздями, но, приглядевшись, Мори обнаружил в отделке расслоение, типичное для пластика. То, что для неискушенного посетителя должно было изображать холщовые портьеры, на самом деле было тщательно обработанной тканой синтетикой. Фальшь, повсюду фальшь, подумал Мори.
   На возвышении продолжалось какое-то представление, но, казалось, никто на него не обращал внимания. Мори напряг слух, стараясь уловить слова конферансье, и поморщился, шутки у того были плоские, как гладильная доска. А еще на сцене маялся унылый кордебалет красавиц в длинных панталонах с оборками и прозрачным верхом; Мори подумал, что девица, которая порывалась с ним станцевать пару минут назад, тоже наверняка там.
   Рядом с ним какой-то мужчина с чувством читал стихи женщине средних лет:
   Повсюду дрянь, повсюду грязь,
   Повсюду сволочь развелась,
   Повсюду мерзость правит бал...
   - Эй, да это же Мори! - воскликнул вдруг мужчина. - Что ты здесь делаешь?
   Он повернулся, и Мори узнал его.
   - Привет, Хауленд, - отозвался он. - Так, знаешь, случайно оказался свободный вечер, я и подумал...
   Хауленд захихикал.
   - Ладно, ладно, догадываюсь, что у твоей жены предрассудков поменьше, чем было у моей. Давай выпьем! Робот!
   - У меня есть, спасибо, - сказал Мори.
   Женщина, бросив на него тигриный взгляд, потеребила Хауленда по руке.
   - Не останавливайся, Эверет! Это же одна из самых прекрасных твоих вещей!
   - Да, Мори, верно, послушай мою поэму. Между прочим, я хочу представить тебя очаровательной, юной и талантливой леди Тэнквилл Байглоу. Мори работает со мной в одном офисе, Тэн.
   - Понятно, - сказала Тэнквилл Байглоу холодно, и Мори поспешно отдернул руку, которую начал было протягивать.
   Разговор не клеился; Хауленд, пораженный холодностью Тэнквилл, растерялся, и тут Мори показалось, что в голову ему пришла хорошая идея. Поймав взгляд робота-бармена, он заказал на всех троих выпивку и учтиво попросил записать ее на потребительскую книжку Хауленда. Пока робот готовил напитки, Мори успел подумать, что идея так и не сработала, но вдруг Тэнквилл Байглоу стала оттаивать.
   - По-моему, вы из тех людей, которые умеют думать, Мори, - сказала она. - Мне нравятся такие люди, с ними приятно разговаривать. А то я совсем потеряла всякое терпение с этими тупицами, которые днем работают до упаду, а вечером едят и едят, потребляют и потребляют, как сумасшедшие, и откуда они только берутся такие? Правильно, я вижу, вы все понимаете. Каждый псих, едва родившись, уже несется потреблять, и потребляет, пока его - хрясь! - не похоронят. И кто в этом виноват, если не роботы?
   По поверхности расслабленного умиротворения пробежала рябь беспокойства:
   - Тэн, - проворчал Хауленд, - может, Мори не интересуется политикой.
   Политика, подумал Мори, ладно, пусть будет политика. У него кружилась голова. Слушая эту женщину, он чувствовал себя словно шарик в игральном автомате, который он испытывал сегодня утром. И еще неизвестно, сколько углов, столбов и поворотов ждут его впереди.
   Он сказал почти искренне:
   - Нет, пожалуйста, продолжайте, миссис Байглоу. Мне очень интересно.
   Она улыбнулась, но затем вдруг нахмурилась. Мори напрягся, но почти сразу сообразил, что вовсе не он причина этой метаморфозы.
   - Роботы! - громко прошипела Тэнквилл. - Вы думаете, это они работают на нас?! Ха! Это мы их слуги, это мы работаем на них - каждую секунду каждого дня нашей жалкой жизни! Люди - рабы! Мори! Хотите присоединиться к нам и стать свободным?
   Мори прикрылся бокалом и сделал свободной рукой выразительный жест. При желании его можно было расшифровать двояко, но женщину это, кажется, удовлетворило. Она заговорила обвиняющим тоном:
   - Знаете ли вы, что больше трех четвертей населения в этой стране за последние пять с половиной лет получили нервные расстройства? Что больше половины находятся на постоянном учете у психиатров по поводу психозов? И это не считая неврозов, которые есть и у моего мужа, и у Хауленда, да и у вас, уверяю. Можете мне поверить, у меня они тоже есть. Так вы знаете это? Знаете, что минимум сорок процентов населения подвержены маниакальной депрессии, тридцать один - шизофрении, что у тридцати восьми процентов психические расстройства имеют комбинированный характер, а у двадцати четырех...
   - Остановись на минутку, Тэн, - прервал ее Хауленд. - Слишком ты сыплешь процентами. Начни снова.
   - Ах, да провались все оно к дьяволу, - грустно сказала женщина. Был бы тут мой муж, он гораздо лучше меня это излагает... - Она залпом выпила половину стакана. - Пока вы еще не совсем окосели, - неприятным тоном обратилась она к Мори, - как насчет еще одного круга, на сей раз в счет моей потребительской книжки?
   Мори согласно кивнул. В его ситуации это было проще всего. Выпив, он сделал еще один заказ - снова на книжку Хауленда.
   Насколько он мог судить, Тэнквилл Байглоу, ее муж и, вполне возможно, Хауленд принадлежали к некоей антироботной группе. Мори слышал о таких; они имели полулегальный статус, не одобрялись, но и не запрещались. Но сам он никогда прежде с ними не сталкивался. Вспомнив вдруг ненависть, которую он так мучительно переживал на сеансе психодрамы, Мори озабоченно подумал, что, быть может, он тоже принадлежит к таким людям - по духу. Другое дело, что, насколько он помнил, ни в какой организации он не состоял.
   Наконец, Тэнквилл надоело объяснять про проценты, и она отправилась искать своего мужа, а Мори и Хауленд, заказав по новой порции виски, затеяли обычную перебранку двух пьяниц о том, кто заказывает следующий круг. Каждый пытался предложить свою книжку, но потом Мори, в очередной раз, вспомнил, что своей книжки у него при себе нет, и подумал, что Хауленд наверняка получит кредит по спиртному, если учесть, сколько Мори выпил сегодня по его квоте.
   Потом вернулась Тэнквилл Байглоу, и с нею был тот самый великан, с которым Мори уже встречался в компании Сэма-фальшивомонетчика и предводителя всех прохвостов в Старом городе.
   - Ха, тесен мир, верно!? - прогудел Уолтер Байглоу, в меру сжимая руку Мори в своей лапище. - Да, сэр, моя жена сказала мне, что вы интересуетесь философскими основами нашего движения. Я с удовольствием обсудил бы их с вами. Для начала, сэр, ответьте, размышляли ли вы когда-нибудь над принципом Двойственности?
   - Как? - переспросил Мори.
   - Ничего страшного, - сказал Байглоу учтиво. Он прочистил горло и продекламировал:
   В далеком Китае сие родилось,
   Ярче солнечной вспышки в небе зажглось,
   И закружилось в душе человечьей
   Истины вихрем суровым и вечным
   Янь и
   Инь.
   - Это только первый станс, - он пожал плечами. - Правда, может быть, вы их знаете?
   - Нет, - сказал Мори.
   - Тогда - второй станс, - решительно объявил Байглоу.
   Гегель видел все отлично;
   Кое-какер Карл Маркс,
   Оседлав чужие плечи,
   Взял
   И вывернул вверх дном:
   Инь
   И янь.
   Воцарилась выжидательная пауза.
   - М-да, - сказал Мори.
   - Ах, правда, как здорово это все объясняет? - требовательно спросила Тэнквилл. - О, если б только другие могли видеть это так же ясно, как я! Опасность в роботах и спасение в роботах! Голод и пресыщение! Везде Двойственность, везде!
   Байглоу похлопал Мори по плечу.
   - Следующий станс объяснит еще лучше, - сказал он. - Это потому, что он глубже, понимаете? Между прочим, там больше Хауленда, чем меня. Он помогал мне с поэзией. - Мори бросил взгляд, но Хауленд прочно смотрел в сторону. - Третий станс, - объявил Байглоу. - Слушайте внимательно, он длинный.
   Справедливость - тех невидимых весов
   Мера;
   Одна чаша - вниз, другая
   Вверх.
   - Хауленд, - прервал он себя, - дружище, я верно передаю ритм? А то я всегда на этом месте спотыкаюсь. Ну ладно, поехали дальше...
   К А или к Б
   Сколько хочешь прибавь,
   Если вместе они,
   Не изменишь их никак.
   В токе электрическом
   Ты Двойственность найдешь;
   Синусоида, как волны,
   То наверх течет, то вниз.
   В каждой вещи, в каждой твари
   Двойственность присутствует:
   День и ночь, мужик и баба
   Все друг друга дополняют
   Янь и
   Инь.
   - О, дорогой! - вскричала Тэнквилл Байглоу. - Это великолепно!
   Раздался всплеск аплодисментов, и Мори вдруг осознал, что почти половина посетителей бара, оставив шумное веселье, слушали стихи. Судя по всему, Байглоу был здесь фигурой значительной и хорошо известной.
   - Никогда не слышал ничего подобного, - едва слышно проговорил Мори. Он нерешительно повернулся к Хауленду, и тот моментально откликнулся:
   - Выпиты Немедленно! Что нам всем сейчас нужно, так это выпить!
   И они выпили, отнеся счет на книжку Байглоу.
   Отозвав Хауленда в сторонку, Мори спросил:
   - Слушай, может ты меня просветишь? Что это за придурки?
   Хауленд, казалось, обиделся.
   - Никакие они не придурки.
   - Но что это за стихи? Что это за Двойственность? Что она вообще означает?
   Хауленд пожал плечами.
   - Могу тебе сказать, Мори, что если она что-то значит для них, то она что-то значит вообще. Эти люди философы, Мори. Они смотрят в корень, в глубь вещей. И ты представить себе не можешь, как я горжусь тем, что принадлежу к их кругу.
   И они выпили снова. Разумеется, на книжку Хауленда.
   Мори вежливо вернул Уолтера Байглоу с небес на землю.
   - Послушайте, давайте оставим на минуту эту вашу Двойственность. Что там насчет роботов?
   Байглоу взглянул на него округлившимися глазами.
   - Неужели вы не поняли стихи?
   - Да нет, понял. Только вы растолкуйте мне простыми словами, чтобы я потом мог жене пересказать.
   Байглоу просиял.
   - Так что же обычная дихотомия, - объяснил он. - Ну, как будто маленький мальчик соорудил соляную мельницу, а она стала молоть и молоть и молоть... Ему нужна была соль, но не столько. Уайтхед [Уайтхед Альфред Норт (1861 - 1947) - англо-американский логик, математик, философ] это ясно показал...
   Они выпили еще - на книжку Байглоу. Наклонившись к Тэнквилл Байглоу, Мори сказал заплетающимся языком:
   - Послушайте, вы, миссис Уолтер Тэнквилл Байглоу Крепкая Рука, послушайте меня...
   Тэнквилл осклабилась.
   - С каштановыми волосами, - добавила она кокетливо.
   Мори тряхнул головой.
   - Неважно это, какие волосы, - отрезал он. - Неважно, все это, стихи всякие... Скажите мне просто и ясно, как можно проще, что плохо в сегодняшнем мире?
   - Мало каштановых волос, - быстро ответила она.
   - К черту волосы!
   - Ладно, скажу, - согласилась Тэнквилл. - Слишком много роботов. Слишком много роботов делают слишком много вещей.
   - Ха! Так надо выкинуть их! - торжествующе воскликнул Мори. - Надо просто от них избавиться!
   - Нет! Нет! Ни за что! Нам нечего станет есть. Все механизировано. От роботов нельзя избавиться, нельзя замедлить производство. Замедление - это смерть, остановка - мгновенная смерть. Принцип двойственности - вот та концепция, которая все объясняет...
   - Что же нам делать? - спросил Мори отчаянно.
   - Что делать? Я скажу вам, что нам нужно делать, если вы хотите, чтобы я вам сказала... Я могу вам сказать. Запросто.
   - Тогда скажите.
   - Что нам нужно делать... - Тэнквилл изящно икнула. - Нам нужно взять еще выпить.
   Они выпили еще. Разумеется, он галантно отказался платить, а она весьма негалантно - заспорила с барменом насчет причитающихся ей потребительских талонов.
   Мори держался долго. Во всяком случае, он честно пытался. И не его вина, что зеленый змий в конце концов его одолел. Он заплатил за все сполна.
   Сознание померкло раньше, чем перестали шевелиться руки и ноги. То был настоящий провал в памяти, но, несмотря на провал в памяти, он все же ухитрился запомнить целый калейдоскоп мест, где успел побывать, и людей, которых успел повидать. В этом калейдоскопе был Хауленд, позорно напившийся в хлам, правда Мори вспомнил, как он смотрит на Хауленда почему-то снизу вверх - наверное, с пола... Еще в калейдоскопе мелькали двое Байглоу. И Шерри - его жена - заботливая и непонятно почему веселая. И еще там был Генри - совершенно лишнее дополнение.
   Чтобы восстановить ход событий, Мори напряг все свои похмельные силы. Это было очень трудно - восстановить ход событий - и в то же время очень важно. Почему это важно, Мори никак не мог вспомнить, и наконец оставил тщетные попытки, удовлетворившись тем, что знает теперь про двойственность роботов, а незаурядная женщина Тэнквилл Байглоу на самом деле ему не приснилась.
   Каким образом он проснулся утром в своей постели, Мори вспомнить не мог. Память была пуста. И только после долгих трудов всплыл момент, когда они с Хаулендом после двенадцатого стакана, обняв друг друга за плечи, сочинили новый станс о Двойственности и на мотив старого марша орали его сквозь шум и галдеж бара.
   На сцене Двойственность застыла,
   Забравшись в холодильник.
   Скорей согрей свой дом!
   Жратву - быстрее в морозильник!
   И, чтоб не помирать,
   Хватай скорей красильник
   И крась заиндевевший змеевик.
   О холоде в тепле и о жаре в морозе
   Священные каракули твердят.
   И Двойственность - везде!
   Янь и
   Инь.
   Пожалуй, в тот момент он действительно все понимал...
   Но если алкоголь открыл Мори глаза на существование Двойственности, то, быть может, именно алкоголь ему и нужен?..
   Ладно, назовем это дихотомией, если это слово больше подходит. Вид борьбы, состязание двух неутомимых бегунов на бесконечной дистанции. Например, холодильник в доме. Вот он стоит, и воздух кипит вокруг него, то нагреваясь, то охлаждаясь, и так без конца. Назовем тепло - _Я_н_ь_, назовем холод - _И_н_ь_. Янь настигает Инь. Затем Инь уступает Янь. Затем Янь уступает Инь. Затем...
   Назовем их иначе. Пусть Инь будет рот, рука будет Янь.
   Если рука отдыхает, рот голодает, но, если остановился рот, рука просто умрет.
   Но и Инь не может вечно тащиться сзади.
   А теперь назовем робота - Янь.
   И вспомним, что трубы имеют по два конца.
   Как всякий человек, который напивается чрезвычайно редко, можно сказать раз в жизни, Мори попробовал переключиться и поскорее забыть об этом, но с ужасом понял, что это сделать ему не дадут.
   Шерри была странно возбуждена.
   - Ты был таким веселым... - хихикнула она. - И таким романтичным...
   Он допил кофе. Руки у него дрожали.
   В офисе все хохотали в голос и хлопали его по спине.
   - Хауленд нам рассказал, что в последнее время ты живешь на широкую ногу, парень!
   - Эй, послушайте! Вы слышали, какой номер отмочил Мори Фрай? В первый раз в жизни, наверное, решил покутить ночь, так умудрился _з_а_б_ы_т_ь д_о_м_а _п_о_т_р_е_б_и_т_е_л_ь_с_к_у_ю _к_н_и_ж_к_у_!
   И все думали, что это была замечательная шутка.
   Но скоро все наладилось. Правда, Шерри не исправилась - она по-прежнему ненавидела выходить куда-нибудь по вечерам, и Мори не замечал, чтобы она стала есть больше, чем раньше; но однажды вечером, разбирая счета, он обнаружил, что они очень даже неплохо справляются со своей потребительской квотой. По некоторым пунктам они потратили всю месячную норму и даже залезли вперед!
   Не нужны даже фальшивые талоны. Мори потихоньку их собрал и, улучив удобный момент, тайком от Шерри сжег. Поначалу, едва лишь обнаружив перерасход потребительской квоты, он хотел бежать к Шерри и поздравить ее - еще бы, такой успех! Но осторожность взяла верх. Эта тема была для Шерри больной. И Мори сдался, подавил в себе желание поделиться радостью. Пусть все остается как есть.
   И добродетель его бича вознаграждена.
   Его вызвал Уэйнрайт. Начальство улыбалось.
   - Ну, Мори, для вас добрые вести! Мы оценили вашу работу, и теперь у нас появилась возможность показать это более осязаемым образом, чем просто комплиментом. Я не хотел ничего говорить раньше времени, но теперь могу сказать - ваш статус пересмотрен квалификационной комиссией Министерства потребления. Теперь вы больше не в Четвертом классе "А"!
   - Неужели Четвертый "Б"? - спросил Мори робко, с трудом справляясь с нахлынувшей надеждой.