Пол Фредерик. Кометы Оорта

   И был изумлен, когда весь класс, включая Уолтера Нгембу, разразился смехом, и ещё более изумлен, когда мистер Каммингс, чтобы показать Деккеру, как работает этот механизм, позволил целому классу разом оскорблять самого Деккера. Марсианин выяснил для себя, сколь много, на самом деле, есть у землян непристойных терминов для выражения такого простого понятия как "марсианин".
   Деккеру подумалось, что они далеко продвинулись со времен Закона Плота.
   Через две полных недели на Земле тело Деккера стало понемногу принимать тот факт, что от него на этой планете требуются дополнительные усилия. По-прежнему было больно ходить или даже стоять; просто боль стала немного меньше. Земля, решил Деккер Де Во, - не такое уж дурное место. Может быть, даже хорошее, если бы не было таким шумным и переполненным... и если бы только земляне наконец осознали Закон Плота.
   Но, заключил он, они не поняли. Земляне не прилагали усилий к тому, чтобы облегчить жизнь друг другу, сделать друг друга счастливыми и довольными своим миром. Они даже не нравились друг другу, и лучшее, на что они были способны на своих занятиях по управлению враждебностью - это находить пути не проявлять ее. Что было, по мнению Деккера, по-детски с их стороны.
   Деккеру казалось, что его однокурсники ведут себя как дети, поскольку с ними обращаются как с детьми. Хуже всего было то, что он чувствовал, как это происходит с ним самим. Например, каждый вечер, когда Деккер выходил из школы, отец ждал его в этой своей дурацкой трехколесной машине, чтобы отвезти домой. Остальные студенты разбегались по своим дворам со школьного двора, где на углу стояла пожилая женщина Миротворец, безуспешно пытающаяся не позволить им помешать дорожному движению, когда они переходили шумную улицу. А Деккера встречают как какого-нибудь пятилетнего ребенка. Впрочем, такой он был не единственный. Уолтера Нгембу тоже каждый день забирали из школы - только вместо трехколесника - это был бледно-голубой лимузин шести метров в длину, но Деккер Де Во, взрослый человек с медалью за героизм, этим возмущался.
   Когда Деккер вполз - по причине ременных браслетов-опор на ногах - в маленькую шаткую машину, отец перегнулся через него, чтобы захлопнуть дверцу, и с минуту смотрел на него, прежде чем завести мотор.
   - Разве твоя мать не учила тебя говорить "спасибо"? - спросил он.
   От него пахло виски.
   - Спасибо, - сказал Деккер, чтобы сэкономить время, но не удержался и добавил, - хотелось бы, чтобы ты не приезжал за мной.
   - Дерьмо. Сегодня четверг, ты не забыл? В любом случае, ты еще недостаточно окреп, чтобы весь путь домой пройти пешком.
   - Я хочу окрепнуть, - сказал Деккер и кивнул на Миротворицу, которая махала им из-под зонта от солнца. - Она хочет, чтобы ты проехал.
   - А пошла она.
   Но старик все же надавил на педаль газа, и трехколесник покатил прочь. На лице Миротворицы, Деккер видел это, когда они проезжали через перекресток, возникло странное смешанное выражение. Отчасти это была улыбка для самого Деккера - у нее всегда было для него веселое "хелло" наготове, а отчасти это было нечто совсем иное. Деккер мог бы с уверенностью сказать, что это относилось к его отцу, что почти все земляне едва ли испытывают к нему особое восхищение, даже соседи, что так тепло приветствовали его с крыльца - так как никто не проводил всего своего времени, попивая пиво и посиживая на крыльце, поскольку всем им было необходимо ходить на работу.
   У Болдона никакой работы не было и не будет.
   Поскольку действительно был четверг, день инъекций и упражнений на тренажерах, отец Деккера свернул не направо в сторону дома, а пролетел прямо через перекресток, причем гораздо скорее, чем хотелось бы Миротворице, и направился в клинику. Деккер не любил уколов, даже инъекции довольно безболезненных полистероидов, но просто ненавидел кальциевые вливания, от которых на ляжках оставались синяки, и весь день болело все тело. Когда с этим кошмаром было покончено, оба они прошагали к элеватору, чтобы перенести вторую пытку в зале физиотерапии на верхнем этаже. Там Болдон Де Во подсоединил текстовой экран, а сам Деккер втиснулся в массажер. Старик отмахнулся от ассистента, поскольку не доверял никому, кроме себя, запустить механизм с необходимой его сыну малой скоростью. И пока массажер разминал мускулы Деккера, отец, держа одну руку на контроле скорости, читал сыну вслух пособия к домашним заданиям на следующие занятия.
   - Завтра, - сказал он, - будет зачет по истории. Тебе необходимо знать все о войне Красной и Белой Розы, так что давай освежим ее в памяти.
   - Ох, - отозвался Деккер, когда массажер надавил ему на колено. - Пап! Откуда ты знаешь, что случится завтра?
   - У меня есть друзья, а ты как думаешь? - спросил отец, отводя на волосок назад рычаг контроля. - Вот, так лучше?
   Деккер не ответил в основном потому, что медленная скорость была ничуть не "лучше" - только чуть уменьшилась вероятность того, что она сломает его хрупкие Марсианские кости, а отчасти и потому, что не хотелось признавать, что ему требуется особая забота.
   - Какие друзья?
   - Хорошие. А теперь помолчи. Давай лучше послушаем, что ты помнишь о войне Красной и Белой Розы. Это были Йорки против Ланкастеров?..
   Деккер возмутился.
   - Все это - никому ненужный хлам о бредовых временах, папа. Почему я должен учить даты этой войны?
   - Потому что этого требует школа, и это все причины, какие должны тебя беспокоить. Ну так как?
   Деккер покорился логике.
   - Это было в Англии, - тяжело дыша, начал он. - Обе стороны хотели посадить на трон короля своей династии, и причина, по которой война называлась именно так, заключалась в том, что эмблемами обеих сторон были розы, белая на одной стороне, и красная - на другой. Они воевали около ста лет или около того...
   И так далее и тому подобное, пока они не дошли до битвы, в которой погиб король Ричард, и поднялась династия Тюдоров.
   Тогда удовлетворенный или почти удовлетворенный, как вообще может быть удовлетворен Болдон Де Во, выключил текстовой экран, и на лице у него появилось то отстраненное, рассеянное, жаждущее выражение, какое уже начал распознавать Деккер. Впрочем, череду упражнений это не сокращало. Он дотянул до того, как ударила шестнадцатая секунда шестнадцатой минуты часа, и лишь тогда выпустил хромающего и потирающего руки и ноги Деккера из массажера и стал погонять его вниз и снова в трайк.
   Деккер заметил, что по дороге домой, отец вел машину даже быстрее, чем обычно, но ничего не сказал по этому поводу. Он вообще всю дорогу молчал, пока они вновь не оказались в квартире. Отец тут же достал из холодильника бутылку пива и, глянув на часы, устроился перед древним двупространственным видеоэкраном.
   Деккер к тому времени уже знал распорядок дня. До того как отец начнет собирать обед, оставался еще час учебы, так что Деккер сказал:
   - Я позанимаюсь, - и стал устраиваться за своим собственным экраном, не дожидаясь дальнейших понуканий отца.
   - Нет, не на этот раз, - ответил отец. - Ты можешь сделать это потом, Дек. Через пару минут начинается специальная программа, посвященная Марсу. Тебе, наверное, захочется посмотреть ее.
   - Хорошо, - согласился Деккер.
   Ему пришлось встать за креслом отца, но, пока по экрану бежали титры, он занялся тем, что стал подбирать разбросанные по комнате вещи. Это была добровольно взятая Деккером на себя обязанность. Жертвуя сном, чтобы выкроить на это время, он давно уже убрал все, чему смог отыскать место, и отскоблил все, что можно было отскоблить. Конечно, комнату даже и сейчас нельзя было сравнить с марсианскими стандартами, но по крайней мере, это стало не так оскорбительно. Отец, казалось, этого не замечал, что каждый день на стуле оказывалась новая пара носок, или когда он приходил домой, его не встречали новые бутылки или грязная посуда.
   Потом, когда началась программа, Деккер оставил работу по дому и сконцентрировал свое внимание на программе.
   Большую часть того, что говорилось в репортаже, он и без того знал. И все же приятно было слышать, что контроллеры Оорта более 90 процентов фрагментов могут вести теперь по узкому эллипсу, не более шестисот или семисот километров, что исчезла необходимость эвакуировать целые демы. Конечно, остающийся один процент мог нанести немало вреда там, куда упадет этот фрагмент. Но если Марс и богат чем-то, так это большими территориями голой земли, где настоящего ущерба нанести Просто нечему. Ни разу, указал комментатор, пока за все шестьсот или около того падений комет, никто не был убит и не было причинено никакого сколько-нибудь значительного ущерба. В одной из впадин Валлес Маринерис были действительно получены измерения давления в сорок миллибар.
   И тут Деккер совершил открытие. Когда экран показывал гигантские кратеры, оставленные приземлившимися кометами, а потом переключился на новые демы с их ветряными мельницами и мыльными пузырями ферм на самой поверхности планеты, то есть когда экран показывал сам Марс, лицо отца стало усталым и тоскливым.
   Деккер задумался над этим, но вывод напрашивался только один. Его отец тосковал по дому.
   Деккер прокашлялся и собрался было заговорить, но отец шикнул на него.
   - Подожди, - сказал старик. - Они как раз дошли до самого важного.
   - Но все уже кончилось.
   - Представление кончилось. Теперь его будут комментировать эксперты. Вот, что я хотел, чтобы ты посмотрел.
   Деккер пожал плечами.
   - Хорошо.
   Но ноги его протестовали против долгого стояния, а потому он пересек комнату, чтобы взять стул, а пока был там, налил себе стакан воды, нашел пару тарелок, которые он просмотрел и которые следовало вымыть, и вернулся к экрану как раз вовремя, чтобы услышать, как женщина средних лет с пучком золотистых волос говорит:
   - Это просто не сходится. Очень мило - превратить Марс во что-то вроде национального парка, но для этого просто нет денег. Фермы-обитанты поставляют продукты питания гораздо быстрее и в результате дешевле.
   - О чем это она? - встревожившись, воскликнул Деккер.
   - Если ты слушал, - мрачно ответил отец, - то и сам слышал.
   Итак, Деккер стал внимательно вслушиваться, сначала с тревогой, потом с недоверием, и, в конце концов, с гневом. Бледный молодой человек в бледно-розовом свитере заявлял, что если предназначение человечества заключается в том, чтобы заселить всю для того пригодную территорию, то почему не Марс? Потом человек постарше и с бородой бормотал себе под нос:
   - Это было форменным легкомыслием вообще запускать проект Оорт.
   А Болдон Де Во недоуменно хмыкая про себя, отключил монитор и похромал к холодильнику за очередным пивом.
   Деккер последовал за ним.
   - Что, черт побери, все это значит? - осведомился он.
   Отец пожал плечами.
   - Ты сам слышал. Это то, что я пытаюсь объяснить тебе. Если ты собираешься поступать в академию, тебе лучше сделать это сейчас, потому что существует немало людей, которые хотели бы уничтожить весь этот проект.
   - Они не могут этого сделать!
   Болдон Де Во раздумывал над этим заявлением ровно столько, сколько ему потребовалось для того, чтобы добраться до кресла и вновь усесться в него.
   - Нет, - наконец сказал он. - Вероятно, не могут. По крайней мере, я думаю, что не могут. Но не по той причине, как ты думаешь, Дек? Я полагаю, что они будут поддерживать его, поскольку уже вложили в него слишком много, и не могут просто так списать эти инвестиции. Но они могут урезать его, затормозить...
   - Это глупо! - взорвался Деккер.
   - Конечно, мой мальчик. Разве я не говорил, что земляне глупы? Но это реальная возможность, потому тебе не стоит бить баклуши. Через несколько недель тебе предстоит пройти психологический тест, а это в Денвере, так что тебе придется вытянуть все возможное из здешней школы, как можно быстрее. Что это значит, Деккер?
   - Это значит, что мне надо заниматься?
   - Правильно. А я теперь посмотрю баскетбол.
   Он снова включил монитор и стал уже одевать наушники, чтобы не включать звук, но Деккер все медлил. Он вспоминал выражение на лице отца, когда тот смотрел на ландшафты Марса.
   - Пап? - решился он.
   Отец снял один из наушников, чтобы слышать сына.
   - Есть что-то, чего ты не понимаешь?
   - Нет, я просто хотел спросить тебя. Почему ты не вернулся на Марс после...
   Отец взглянул на него в упор.
   - После увечья, ты это имел в виду?
   - Почему ты не вернулся? - настаивал Деккер.
   Отец раздраженно отмахнулся.
   - Черт, Дек. Что мне было делать на Марсе?
   - А что ты делаешь здесь? - хватаясь за возможность, спросил Деккер.
   На этот раз Болдон Де Во действительно рассердился. Потом злость растворилась в усмешке, когда он решил, что это честный вопрос.
   - Поскольку ты спрашиваешь, я скажу тебе. Мне приходится быть здесь, на Земле. Это здесь я получаю пенсию...
   - Но они платили бы тебе ее и на Марсе, разве нет?
   - Там они платили бы мне ее Марсианскими деньгами. Здесь я получаю ее в куэс. Знаешь разницу?
   - Конечно.
   - Тогда не задавай идиотских вопросов, - помедлив, отец добавил. Есть еще одна причина. Здесь ремонтные мастерские под рукой.
   - Ремонтные мастерские?
   - Они называют их больницами, но... - он ударил себя по колену. - Все здесь - электронный протез, Дек, а когда система выходит из строя, необходимо вскрыть его и наладить вновь. Да, на Марсе есть ремонтные мастерские, но им приходится импортировать компоненты с Земли. А это означает, что оплачивать их необходимо в куэс. Вероятно, от меня теперь немного пользы, Дек, но я не хочу быть обузой. И во всяком случае здесь мои друзья.
   Он решительно вставил наушник обратно в ухо, показывая, что разговор окончен.
   Однако Деккер еще не кончил.
   - Когда ты говоришь "друзья", - упрямо спросил он, - ты имеешь в виду собутыльников, да?
   Отец вновь снял наушник и внимательно посмотрел на сына.
   - Ты думаешь, я остался здесь, чтобы пропивать пенсию на свободе?
   Он вежливо подождал ответа, но Деккер будто онемел.
   - Когда я говорю "друзья", - сказал тогда отец, - я имею в виду людей, которые могут помочь нам. Да, я пью, это правда. Но, когда у тебя нет будущего, собутыльники лучше, чем вообще никаких друзей.
   - Но у тебя могло бы быть будущее!
   Отец покачал головой.
   - Боюсь, нет, Дек. Тебе придется прожить его за нас обоих.
   16
   Физические характеристики высоких худощавых марсиан как нельзя лучше подходят к условиям этой планеты. Причина различия в гравитации. Марсианин, прибывший на Землю, внезапно обнаруживает, что на себе приходится носить килограммов сорок лишнего веса, причем все время, а мускулатура его тела совсем к этому не приспособлена.
   А потому мускулы строят из полистероидов. Это довольно просто. Но затем мускулы могут произвести гораздо большее усилие, чем в состоянии выдержать кости, на которые они крепятся. Поэтому для того, чтобы не рассыпался скелет, кости укрепляют большим количеством кальция. Это тоже срабатывает, но гораздо медленнее. Таким образом, пока скелет становится плотнее и жестче, длинные кости, в особенности кости ног, нуждаются в укреплении извне: отсюда ременные браслеты-опоры. А кроме этого возникает еще немало проблем. Эти новые мускулы требуют большего количества кислорода, так что пока костный мозг создает новые кровяные тельца, чтобы омывать их, все равно требуются дополнительные пара литров цельной крови, которая поступает путем инъекций. А потом сердце. Ему необходимо работать больше, чтобы перекачивать всю эту кровь. Чтобы помочь сердцу справляться с этой дополнительной работой, требуется целый арсенал стимуляторов.
   А затем, когда сделано все это, результатом оказывается укрепленное тело, которое помнит условия того места, где родился человек. Оно устает. Оно замедляется. Права пословица: Просто забрать мальчика с Марса, но никогда не удастся освободить мальчика от Марса.
   17
   Что Деккер действительно умел делать хорошо, так это не волноваться. Дело было за работой, и он работал. Он грыз курсы, которые с его точки зрения не имели никакого смысла; даже историю Англии и "политологию", что бы там ни было. Шокирующую мысль о возможном закрытии проекта "Оорт" он временно выбросил из головы и, когда на тестовом мониторе в апартаментах отца появились первые его отметки, он был доволен и даже слегка поражен, узнав, что занял третье место на своем курсе.
   Отец, с другой стороны, только кивнул.
   - Ты много работал и много учился, - заявил он. - Чего же еще ты ожидал? Только приналяг еще на математику, поскольку это должно хорошо выглядеть.
   - Что должно хорошо выглядеть? - переспросил Деккер.
   Но отец уже, одев наушники, углубился в матч Найроби-Йоганесбург по футболу. Деккер вернулся к занятиям.
   Единственно, за что он действительно волновался, было то, как отнесутся его соученики к этому марсианскому новичку, белому марсианскому новичку, поднявшемуся над двадцатью девятью из тридцати двух человек класса. Как выяснилось, они вовсе не казались недружелюбными. Афира Кантадо, молодая женщина, оказавшаяся в классе четвертой - то есть, она была бы третьей, не займи ее место Деккер, - лишь бросила на него при объявлении результатов краткий кислый взгляд. Но остальные поздравляли его, шутили вместе с ним или вообще об этом не упоминали, что его больше всего устраивало.
   Шутки относились, в основном, к его акценту, но Деккера давно уже это не волновало. Он был не единственный, кто говорил смешно. Это они говорили странно, потому что - сказал ему мистер Каммингс, когда они болтали перед началом занятий - у него совершенно естественный английский для человека из семьи, родители которой окончили хорошие школы. Число "хороших школ", как выяснил для себя Деккер, ограничивалось двумя: парой университетов под названием "Оксфорд" и "Кембридж". Причина того, что эти молодые люди посещали подготовительную школу, заключалась в том, что как только они получат свои аттестаты, большинство из них отправятся заканчивать свое образование в ту самую "Англию", где находятся эти самые "хорошие школы".
   Узнав об этом, Деккер почувствовал себя значительно лучше. А когда он обнаружил, что эти студенты представляют собой цвет молодежи Найроби, он не стал так волноваться о сравнении с марсианскими студентами.
   Другим, что стал постепенно познавать Деккер, было то, что не все черные были одинаково черными. В его изначально ограниченном представлении, все земляне были просто землянами. От отца он узнал, что конкретно этих землян называют кенийцами, а теперь обнаружил, что даже кенийцы воспринимают себя еще более раздробленными. Почти половина всех юношей и почти все девушки называли себя "кикуйу", в то время как дюжину высоких, тощих, почти с марсианской внешностью людей называли "масаи". Но и это было еще не все, поскольку было еще десяток тех, кто происходил из других "племен".
   Деккеру пришлось все это объяснять, причем не один раз. Оказывается, племя - это совсем не, как выяснил Деккер, одно и то же, что дем. Племена различались в наборе генов, не в местоположении. И что удивительно, человек продолжал оставаться частью своего племени, даже если переезжал в дем другого племени.
   Это Деккера просто изумляло. Какое имеет значение, кто твоя родня?
   Но судя по всему, это имело значение; хотя за исключением того факта, что масаи были по сравнению с кикуйу высоки и вытянуты в пропорциях тела, чем приятно напоминали марсиан. Деккер не мог бы отличить людей одного племени от людей другого. Впрочем, кикуйу это удавалось. Без промаха. Честная пропорция "гражданских" классов, как правильно назывались "толкай-хмыкай"-занятия, были посвящены этой теме. Мистер не упускал тогда случая напомнить своим студентам, что не имеет значения, из какого племени происходят их предки, они не только равны, но и на самом деле одинаковы.
   Тут-то и возник вопрос о Деккере. Подняв руку, Афира Кантадо, указала на марсианина.
   - Он не такой, как мы.
   - Конечно, такой же, Кантадо, - терпеливо ответил Камммингс, - или по меньшей мере, вам следует вести себя так, как будто он такой же, как и вы.
   Это девушку явно не убедило, и учителю пришлось объяснять дальше.
   - Ты знаешь, что есть основы хорошего гражданского сознания. Тебе нет необходимости любить ближнего. Нет ничего страшного в том, что кто-то вызывает у тебя неприятие. Совершенно естественно - испытывать неприязнь к кому-то. Важно - то, что всегда тебе следует держать свою неприязнь при себе - за исключением занятий, конечно. Если ты позволишь неприязни и агрессии вылиться в окружающий мир - вот тут-то и начинаются все конфликты, жестокость и в конце концов, это может привести к войне. А мы ведь этого не хотим, так? Так что нам необходимо, Де Во, ты хочешь что-то сказать?
   Дело в том, что Деккер уже с минуту назад поднял руку.
   - Мы на Марсе ведем себя иначе, - указал он.
   По классу пронесся тихий шорох, едва ли не хихиканье. Мистер Каммингс обвел студентов предупреждающим взглядом.
   - Нет, конечно, нет, Де Во, - согласился он. - В разных местах различные обычаи. Насколько я понимаю, на Марсе смысл подобных занятий заключается в том, чтобы научиться любить друг друга, правильно?
   Деккер нахмурился.
   - Не совсем так. Но именно "любить". Там было значительное количество людей, которые мне не особенно нравились. Но нам необходимо доверять друг другу и заботиться друг о друге - нам необходима гарантия того, что к каждому отнесутся по справедливости...
   Деккер собирался уже сказать "как по Закону Плота", но посреди фразы передумал.
   - ... как в семье.
   Мистер Каммингс терпимо кивнул.
   - Полагаю, это имеет большое значение для Марса, где условия гораздо более... трудные. И конечно, было бы еще более важно в условиях еще более тяжелых? Например, Де Во, ты собираешься отправиться на работу в Оортово облако. Почему бы тебе не рассказать классу, каково это там будет?
   - Но я же никогда там не бывал, - возразил Деккер.
   - Был твой отец. Он, должно быть, рассказывал тебе всякие истории.
   На самом деле, нет. Но Деккер не готов был признать это публично, и потому сделал все, что было в его силах.
   - Там в Оорте, - сказал он, - все очень похоже на Марс, только дается гораздо тяжелее. Невозможно переносить свой вес. Нельзя позволить себе завидовать кому бы то ни было или использовать его. Необходимо попытаться понять, что чувствует другой человек.
   - Звучит неплохо, на мой взгляд, - вмешался Уолтер Нгемба, не затрудняя себя поднятием руки.
   - Глупо звучит, - откомментировала Афира Кантадо. - А как насчет секса?
   - Секса? - повторил Деккер, пытаясь понять, какое отношение секс имеет к уступчивости... или "гражданственности".
   - Ты постоянно говоришь "его". А как насчет мужчин и женщин? Разве у них не случается так, что двое мужчин любят одну и ту же женщину?
   - О, - с облегчением сказал Деккер, - в этом нет проблемы. Мужчина берет себе временную жену - или женщина берет себе временно мужа - и они живут вместе, пока оба желают этого. А потом перестают.
   Один из масаи, ухмыляясь, поднял руку.
   - Когда твой старик был в Оорте, у него была временная жена?
   - У моего отца есть жена, - горячо возразил Деккер. - Моя мать. Зачем еще ему другая жена?
   Над улыбающимися лицами поднялось с дюжину рук. Мистер Каммингс покачал головой.
   - Это - весьма интересная дискуссия, - заявил он, - но наше время истекло. Если захотите, мы начнем с этого на следующем занятии, а сейчас, всего доброго.
   Когда все сгрудились у двери, Уолтер Нгемба, коснувшись руки Деккера, сказал с утешением:
   - Прости, что этот Мерад задал такой вопрос. Просто, знаешь ли, он масаи.
   Деккер посмотрел на него с удивлением.
   - Я думал, что считается, что все одинаковы.
   - Так оно и есть. Даже масаи. Просто они иногда бывают такими, ну, "нецивилизованными". Но, знаешь, мне кое-что пришло в голову. У тебя есть какие-нибудь планы на уик-энд? Потому что мой отец сказал, что был бы рад, если бы ты приехал взглянуть на нашу ферму.
   - Ферму?
   - Семейное гнездо. Это вниз по реке, в Рифт Вэлли. Сможешь приехать?
   Это было неожиданностью и весьма приятной.
   - Да, конечно. Спасибо, - начал Деккер. Потом ему пришло в голову: Мне еще многое нужно выучить...
   - Мы можем заниматься вместе, знаешь, у нас много общих предметов. Тебе нужно спросить разрешение отца?
   - Не совсем, - ответил Деккер.
   - Ну, поговори с ним об этом. Я думаю, он ждет тебя за воротами, так ведь?
   Но, как выяснилось, именно в этот вечер, Болдон Де Во его не ждал. И маленького трайка тоже поблизости нигде не было. Пока Деккер в нерешительности стоял на тротуаре, оглядываясь по сторонам, к нему с обеспокоенным видом подбежала женщина Миротворец, убирая в сумку радиотелефон.
   - Вы - ведь Деккер Де Во? Хорошо, у меня для вас сообщение. Вам необходимо забрать своего отца из "Солнечного Харбина".
   - А что это такое?
   - Бар, - объяснила она. - Вы знаете, где он? Неважно. Вам в любом случае придется взять такси, а водитель точно знает. Все водители знают "Солнечный Харбин".
   Она повернулась издать свисток вызова, и прежде, чем Деккер успел задать хоть какой-нибудь вопрос, из потока машин возникло такси. Да, водитель точно знал, где находится "Солнечный Харбин". А потом все, что Деккеру оставалось, это волноваться хватит ли немногих куэс, имеющихся на его амулете, на оплату счета.
   Не хватило. Деккеру пришлось порыться в карманах отца в поисках денег, чтобы заплатить водителю, а потом еще столько же, чтобы такси доставило их с отцом домой. От отца не было никакого толку. Отец пьяно храпел, и разбудить его оказалось практически невозможно. Как, впрочем, и сдвинуть с места, и одному Деккеру эта задача была, уж конечно, не под силу.