– Нечего об этом говорить, – грубо оборвала сына трактирщица. – Вы все будете рады захватить после моей смерти скопленные мной деньги…
– Да вы проживете еще сто лет!..
Агнесса Шассар вышла во двор и спустила собак с цепи.
– Когда он приедет? – спросила она, вернувшись.
– Сегодня вечером. – Жозеф посмотрел на часы. – Он должен был выехать спустя час после меня, а мы уже давно тут болтаем…
– А ты уверен, что он проведет здесь ночь?
– Абсолютно, как и в том, что в моем стакане больше нет ни капли вина.
– Разве он не отправится прямо в Армуаз?
– Нет, он наверняка решит перенести встречу со своей красавицей на завтра. Гроза загонит его сюда. Подумайте, как должна была устать его несчастная почтовая кляча, если только она уже не издохла по дороге. А поскольку у нашего вельможи здесь нет знакомых и гостиница в Виттеле одна, то я уверен…
Молния осветила кухню; старуха перекрестилась и, увидев, что сын ее примеру не последовал, проворчала:
– Язычник, хочешь, чтобы молния ударила в дом твоего отца, что ли? – И, выставив вперед руку, добавила: – Слушай.
– Что такое?
– Снаружи кто-то ходит…
– Вам пригрезилось: это шум грозы и удары дождевых капель.
Вдова наклонилась ближе к сыну, проговорив:
– А я тебе говорю, что поднимаются по лестнице.
Арну пожал плечами.
– Стук лошадиных подков был бы слышен на мощеном дворе… Если только он не навязал чего-нибудь на копыта, как это сделал я, чтобы не привлекать внимания соседей… Но это трудно предположить…
– Я знаю, что у двери кто-то есть, – возразила Агнесса Шассар. – Ищут молоток…
Она еще не окончила фразы, как раздался сильный стук в дверь, и некто громким голосом крикнул:
– Эй! Люди! Трактирщик!
Мать и сын многозначительно переглянулись. Жозеф проговорил:
– Это не его голос!
– Откройте же скорее, черт побери! Дождь страшный! Вы же там не спите, я вижу свет!
Арну встал, взяв со стола лампу.
– Куда ты идешь? – спросила вдова.
– Я иду посмотреть, кто там такой, черт возьми! Если тот, кого мы ждем, сейчас приедет, лучше избавиться от лишних свидетелей.
Он решительно подошел к двери и открыл ее. В сенях стоял человек, промокший до костей. На руках у него был ребенок.
VII
VIII
IX
– Да вы проживете еще сто лет!..
Агнесса Шассар вышла во двор и спустила собак с цепи.
– Когда он приедет? – спросила она, вернувшись.
– Сегодня вечером. – Жозеф посмотрел на часы. – Он должен был выехать спустя час после меня, а мы уже давно тут болтаем…
– А ты уверен, что он проведет здесь ночь?
– Абсолютно, как и в том, что в моем стакане больше нет ни капли вина.
– Разве он не отправится прямо в Армуаз?
– Нет, он наверняка решит перенести встречу со своей красавицей на завтра. Гроза загонит его сюда. Подумайте, как должна была устать его несчастная почтовая кляча, если только она уже не издохла по дороге. А поскольку у нашего вельможи здесь нет знакомых и гостиница в Виттеле одна, то я уверен…
Молния осветила кухню; старуха перекрестилась и, увидев, что сын ее примеру не последовал, проворчала:
– Язычник, хочешь, чтобы молния ударила в дом твоего отца, что ли? – И, выставив вперед руку, добавила: – Слушай.
– Что такое?
– Снаружи кто-то ходит…
– Вам пригрезилось: это шум грозы и удары дождевых капель.
Вдова наклонилась ближе к сыну, проговорив:
– А я тебе говорю, что поднимаются по лестнице.
Арну пожал плечами.
– Стук лошадиных подков был бы слышен на мощеном дворе… Если только он не навязал чего-нибудь на копыта, как это сделал я, чтобы не привлекать внимания соседей… Но это трудно предположить…
– Я знаю, что у двери кто-то есть, – возразила Агнесса Шассар. – Ищут молоток…
Она еще не окончила фразы, как раздался сильный стук в дверь, и некто громким голосом крикнул:
– Эй! Люди! Трактирщик!
Мать и сын многозначительно переглянулись. Жозеф проговорил:
– Это не его голос!
– Откройте же скорее, черт побери! Дождь страшный! Вы же там не спите, я вижу свет!
Арну встал, взяв со стола лампу.
– Куда ты идешь? – спросила вдова.
– Я иду посмотреть, кто там такой, черт возьми! Если тот, кого мы ждем, сейчас приедет, лучше избавиться от лишних свидетелей.
Он решительно подошел к двери и открыл ее. В сенях стоял человек, промокший до костей. На руках у него был ребенок.
VII
Два нежданных гостя
Вошедший мужчина был крепкого сложения. Своим обликом он походил на деревенских торговцев, продающих крестьянкам различную мелочь: иголки, нитки, бумажные платки и другие необходимые в хозяйстве вещи. Его открытое лицо дышало искренностью и честностью.
Мальчик, которого он держал на руках, казалось, был погружен в сон; судя по его маленькому росту и щуплой фигурке, ему было не больше десяти лет. Мужчина же выглядел лет на пятьдесят. Плечом он толкнул дверь, которую Жозеф только приоткрыл, и, решительно войдя в комнату, устроил свою ношу на одном из стульев.
– Простите, что я вошел в дом совершенно мокрый… но ливень такой, что нам грозит потоп…
Протяжные интонации в разговоре незнакомца красноречиво свидетельствовали о том, что он был уроженцем Конте.
– Воды на улице налило столько, что хоть купайся, – и, взглянув на своего юного спутника, добавил: – Я не за себя беспокоюсь: мое ремесло – терпеть любую непогоду, а вот этот невинный ребенок может легко схватить простуду.
Пока незваный гость говорил, Франциск, Себастьян, Флоранс и Марианна вернулись в кухню и с удивлением взглянули на путешественника.
Агнесса Шассар заняла свое прежнее место на скамейке возле огня. Нахмуренные брови женщины выдавали ее нервное состояние и с трудом сдерживаемую злобу. Те же чувства отражались и на лице ее старшего сына. Сделав шаг вперед, он резко сказал:
– Ну, друг, вы совсем не церемонитесь!.. Забраться в чужой дом, точно в какой-нибудь сарай!.. Что вам нужно?
– Что мне нужно?
– Да, говорите поживее. Мы заняты…
Незнакомец нисколько не смутился.
– Ну, – проговорил он спокойно, – если вы так принимаете клиентов…
– Клиентов?..
– Разве это не гостиница? Я не первый раз в этих краях… неужели я неправильно прочитал надпись на вашей вывеске?..
– Ну, так что же?
– Как – что же? Давайте помещение, черт побери! У меня нет лошади, это правда, зато есть малютка…
Хорошее расположение духа посетителя выводило из себя старшего Арну.
– Поищите ночлег в другом месте, – грубо заявил он незваному гостю. – У нас все комнаты заняты, и в кладовой пусто, есть нечего…
– Это не имеет значения. Я не требователен. Выделите местечко на сеновале, кусок хлеба и бутылочку мне да стакан молока мальчишке…
Жозеф топнул ногой от ярости:
– Я вам уже сказал, что не могу предоставить вам ни ночлега, ни ужина.
– ІІолно, не сердитесь, хозяин. Я ведь не навсегда к вам заявился. Неужели вы настолько бессердечны, что можете отказать в убежище и куске хлеба бедному путешественнику и несчастному ребенку, которого я обещал доставить матери? Он рискует умереть, если нам придется продолжить путешествие в эту страшную непогоду… Но, впрочем, что я за дурак! – внезапно воскликнул гость. – Вы, должно быть, думаете, что я путешествую без паспорта и денег? В округе так много различных бродяг и мошенников, я слышал…
И, вытащив из кармана жестяную коробочку, незнакомец открыл ее со словами:
– Во-первых, вот мой паспорт, завизированный сегодня утром гражданином администратором в Невшато, из которого видно, что предъявитель его Антим Жовар, ваш покорнейший слуга, – торговец, уроженец и житель Морто, пятидесяти трех лет, – может свободно проживать в любом уголке страны и путешествовать где хочет…
Затем, расстегнув свое верхнее платье и прихлопнув ладонью по широкому кожаному поясу, он добавил:
– Хоть я и не передвигаюсь в экипаже, однако у меня есть чем заплатить и за комнату, и за пищу.
И, сняв пояс, торговец кинул его на стол, при этом раздался металлический звон. Антим Жовар весело прибавил:
– Я не богат, но средств у меня достаточно! Я выехал из дома четыре месяца тому назад с полным коробом товару, а теперь возвращаюсь домой без короба и с полным карманом. Да-да, знаете, приятель, у меня в поясе больше тысячи франков!..
– Опять-таки… – начал с нетерпением Жозеф Арну.
Но закончить фразу ему не дали. Повелительным жестом Агнесса Шассар подозвала сына к себе. Мать и сын о чем-то переговорили между собой шепотом.
Торговец между тем подошел к стулу, на котором устроился его юный спутник.
– Будь покоен, мой херувим, – проговорил он нежно, – ты сейчас спокойно уляжешься на чистые мягкие простыни в теплую постельку, перед этим как следует поужинав.
Флоранс и Марианна обе подошли к ребенку.
– Святая дева! – воскликнула младшая из сестер. – Какой он хорошенький! Эта нежная белая кожа! Золотистые локоны! А ручки, а ножки!..
Старуха между тем шептала сыну:
– Больше тысячи франков!.. Славная сумма!
Жозеф нахмурился:
– Пустяки, по сравнению с теми деньгами, которые достанутся вам нынешней ночью.
Трактирщица, однако, не уступала.
– В маленьких ручейках берут начало громадные реки…
Жозеф почесал за ухом:
– Это так, но бывали случаи, что люди тонули и в маленьких ручейках… К тому же тот, кого мы ждем, скоро прибудет… Что, если эта тысяча франков лишит нас пятидесяти тысяч? Матушка, матушка, нужно быть очень осторожными…
– Видишь ли, сынок, лучшая мера предосторожности – храбрость, – сухо ответила старуха.
Флоранс между тем все еще стояла возле ребенка.
– Как он спит! – восклицала она. – И как устал, бедняжка!
– Вы из Невшато? – спросила торговца Марианна.
– Да, гражданка, пришли пешком. У меня достаточно денег, чтобы нанять экипаж, но никто не захотел ехать в эти места… В округе ходят слухи, что здесь водятся шайки неуловимых разбойников, которые умерщвляют путешественников…
– Матушка, – продолжал между тем Жозеф Арну, – помните пословицу: «Кто за двумя зайцами погонится…»
– На эту пословицу есть другая: «Есть для одного, хватит и для двух». Ты что, забыл, что ли, что ты мужчина?!
Марианна продолжала расспрашивать торговца:
– Это ваш ребенок, гражданин?
– Нет, гражданка, один фермер, мой хороший приятель, попросил меня отвезти его к родным…
Антим Жовар никогда не отказывался поговорить, если представлялся случай.
– Мальчишка, плод тайной любви, был передан на попечение моему другу фермеру с самого рождения… теперь же мать хочет забрать сына к себе…
Трое братьев таинственно совещались о чем-то между собой, отойдя в угол.
– Двойная работа, – сказал, подмигивая, Франциск.
– Но зато и двойной заработок, – перебил его Себастьян.
– Главное – это желание матери, – заметил Жозеф.
И, отойдя от братьев, он с улыбкой подошел к торговцу:
– Приятель, не сердитесь на меня за столь нелюбезный прием… Вы сами только что сказали, что мы живем в такой местности, где обитает масса преступников всех мастей, скрывающихся от правосудия, и потому доверять каждому без оглядки нельзя… Но если уж знаешь, с кем имеешь дело…
Антим Жовар крепко пожал руку, протянутую ему Жозефом:
– Хорошо, я вовсе не сержусь. Я сам виноват: мне нужно было первым делом представить вам свои бумаги…
Старший, Арну, его перебил:
– Вам сейчас дадут комнату и принесут ужин…
– Вот и отлично! – воскликнул торговец, совершенно довольный. – Признаюсь, мне будет очень приятно познакомиться с вашим фрикасе и хорошей бутылкой вина.
– Марианна, – скомандовал Жозеф, – спустись в погреб и принеси бутылку хорошего вина… – И добавил: – Хорошего, ты понимаешь?
– Да-да, хорошего, – подхватил Антим Жовар. – От хорошего никто не откажется…
Жозеф, обращаясь к Флоранс, проговорил:
– А ты, маленькая плутовка, отведи гражданина в комнату номер шесть – ты знаешь, в конце коридора…
Но девушка стояла на коленях возле ребенка и настолько была увлечена им, что не расслышала слов брата.
– Флоранс, ты уснула, что ли? Гость ждет, я думаю, ему хочется поскорее прилечь…
– Оставь ее со мной, – вмешалась Агнесса Шассар. – Она с сестрой поможет мне собрать ужин. Франциск проводит гостя, а Себастьян сходит в погреб.
Антим Жовар снова надел свой кожаный пояс и, подойдя к мальчику, сказал:
– Пойдем же спать, дитя. После ужина тебе не потребуется колыбельная, надеюсь, как и мне…
– Вас нужно разбудить завтра утром? – спросил Франциск, зажигая свечу.
– Нет, не стоит беспокоиться, я привык просыпаться с зарей.
– Как хотите, гражданин.
– Ну, идите вперед, я последую за вами.
Прежде чем выйти из кухни за своим проводником, почтенный торговец обернулся и любезно сказал:
– Спокойной ночи, господа. Завтра я рассчитаюсь с вами…
– Он рассчитается с нами гораздо раньше, чем предполагает, – шепнул старший Арну на ухо старухе Агнессе.
Мальчик, которого он держал на руках, казалось, был погружен в сон; судя по его маленькому росту и щуплой фигурке, ему было не больше десяти лет. Мужчина же выглядел лет на пятьдесят. Плечом он толкнул дверь, которую Жозеф только приоткрыл, и, решительно войдя в комнату, устроил свою ношу на одном из стульев.
– Простите, что я вошел в дом совершенно мокрый… но ливень такой, что нам грозит потоп…
Протяжные интонации в разговоре незнакомца красноречиво свидетельствовали о том, что он был уроженцем Конте.
– Воды на улице налило столько, что хоть купайся, – и, взглянув на своего юного спутника, добавил: – Я не за себя беспокоюсь: мое ремесло – терпеть любую непогоду, а вот этот невинный ребенок может легко схватить простуду.
Пока незваный гость говорил, Франциск, Себастьян, Флоранс и Марианна вернулись в кухню и с удивлением взглянули на путешественника.
Агнесса Шассар заняла свое прежнее место на скамейке возле огня. Нахмуренные брови женщины выдавали ее нервное состояние и с трудом сдерживаемую злобу. Те же чувства отражались и на лице ее старшего сына. Сделав шаг вперед, он резко сказал:
– Ну, друг, вы совсем не церемонитесь!.. Забраться в чужой дом, точно в какой-нибудь сарай!.. Что вам нужно?
– Что мне нужно?
– Да, говорите поживее. Мы заняты…
Незнакомец нисколько не смутился.
– Ну, – проговорил он спокойно, – если вы так принимаете клиентов…
– Клиентов?..
– Разве это не гостиница? Я не первый раз в этих краях… неужели я неправильно прочитал надпись на вашей вывеске?..
– Ну, так что же?
– Как – что же? Давайте помещение, черт побери! У меня нет лошади, это правда, зато есть малютка…
Хорошее расположение духа посетителя выводило из себя старшего Арну.
– Поищите ночлег в другом месте, – грубо заявил он незваному гостю. – У нас все комнаты заняты, и в кладовой пусто, есть нечего…
– Это не имеет значения. Я не требователен. Выделите местечко на сеновале, кусок хлеба и бутылочку мне да стакан молока мальчишке…
Жозеф топнул ногой от ярости:
– Я вам уже сказал, что не могу предоставить вам ни ночлега, ни ужина.
– ІІолно, не сердитесь, хозяин. Я ведь не навсегда к вам заявился. Неужели вы настолько бессердечны, что можете отказать в убежище и куске хлеба бедному путешественнику и несчастному ребенку, которого я обещал доставить матери? Он рискует умереть, если нам придется продолжить путешествие в эту страшную непогоду… Но, впрочем, что я за дурак! – внезапно воскликнул гость. – Вы, должно быть, думаете, что я путешествую без паспорта и денег? В округе так много различных бродяг и мошенников, я слышал…
И, вытащив из кармана жестяную коробочку, незнакомец открыл ее со словами:
– Во-первых, вот мой паспорт, завизированный сегодня утром гражданином администратором в Невшато, из которого видно, что предъявитель его Антим Жовар, ваш покорнейший слуга, – торговец, уроженец и житель Морто, пятидесяти трех лет, – может свободно проживать в любом уголке страны и путешествовать где хочет…
Затем, расстегнув свое верхнее платье и прихлопнув ладонью по широкому кожаному поясу, он добавил:
– Хоть я и не передвигаюсь в экипаже, однако у меня есть чем заплатить и за комнату, и за пищу.
И, сняв пояс, торговец кинул его на стол, при этом раздался металлический звон. Антим Жовар весело прибавил:
– Я не богат, но средств у меня достаточно! Я выехал из дома четыре месяца тому назад с полным коробом товару, а теперь возвращаюсь домой без короба и с полным карманом. Да-да, знаете, приятель, у меня в поясе больше тысячи франков!..
– Опять-таки… – начал с нетерпением Жозеф Арну.
Но закончить фразу ему не дали. Повелительным жестом Агнесса Шассар подозвала сына к себе. Мать и сын о чем-то переговорили между собой шепотом.
Торговец между тем подошел к стулу, на котором устроился его юный спутник.
– Будь покоен, мой херувим, – проговорил он нежно, – ты сейчас спокойно уляжешься на чистые мягкие простыни в теплую постельку, перед этим как следует поужинав.
Флоранс и Марианна обе подошли к ребенку.
– Святая дева! – воскликнула младшая из сестер. – Какой он хорошенький! Эта нежная белая кожа! Золотистые локоны! А ручки, а ножки!..
Старуха между тем шептала сыну:
– Больше тысячи франков!.. Славная сумма!
Жозеф нахмурился:
– Пустяки, по сравнению с теми деньгами, которые достанутся вам нынешней ночью.
Трактирщица, однако, не уступала.
– В маленьких ручейках берут начало громадные реки…
Жозеф почесал за ухом:
– Это так, но бывали случаи, что люди тонули и в маленьких ручейках… К тому же тот, кого мы ждем, скоро прибудет… Что, если эта тысяча франков лишит нас пятидесяти тысяч? Матушка, матушка, нужно быть очень осторожными…
– Видишь ли, сынок, лучшая мера предосторожности – храбрость, – сухо ответила старуха.
Флоранс между тем все еще стояла возле ребенка.
– Как он спит! – восклицала она. – И как устал, бедняжка!
– Вы из Невшато? – спросила торговца Марианна.
– Да, гражданка, пришли пешком. У меня достаточно денег, чтобы нанять экипаж, но никто не захотел ехать в эти места… В округе ходят слухи, что здесь водятся шайки неуловимых разбойников, которые умерщвляют путешественников…
– Матушка, – продолжал между тем Жозеф Арну, – помните пословицу: «Кто за двумя зайцами погонится…»
– На эту пословицу есть другая: «Есть для одного, хватит и для двух». Ты что, забыл, что ли, что ты мужчина?!
Марианна продолжала расспрашивать торговца:
– Это ваш ребенок, гражданин?
– Нет, гражданка, один фермер, мой хороший приятель, попросил меня отвезти его к родным…
Антим Жовар никогда не отказывался поговорить, если представлялся случай.
– Мальчишка, плод тайной любви, был передан на попечение моему другу фермеру с самого рождения… теперь же мать хочет забрать сына к себе…
Трое братьев таинственно совещались о чем-то между собой, отойдя в угол.
– Двойная работа, – сказал, подмигивая, Франциск.
– Но зато и двойной заработок, – перебил его Себастьян.
– Главное – это желание матери, – заметил Жозеф.
И, отойдя от братьев, он с улыбкой подошел к торговцу:
– Приятель, не сердитесь на меня за столь нелюбезный прием… Вы сами только что сказали, что мы живем в такой местности, где обитает масса преступников всех мастей, скрывающихся от правосудия, и потому доверять каждому без оглядки нельзя… Но если уж знаешь, с кем имеешь дело…
Антим Жовар крепко пожал руку, протянутую ему Жозефом:
– Хорошо, я вовсе не сержусь. Я сам виноват: мне нужно было первым делом представить вам свои бумаги…
Старший, Арну, его перебил:
– Вам сейчас дадут комнату и принесут ужин…
– Вот и отлично! – воскликнул торговец, совершенно довольный. – Признаюсь, мне будет очень приятно познакомиться с вашим фрикасе и хорошей бутылкой вина.
– Марианна, – скомандовал Жозеф, – спустись в погреб и принеси бутылку хорошего вина… – И добавил: – Хорошего, ты понимаешь?
– Да-да, хорошего, – подхватил Антим Жовар. – От хорошего никто не откажется…
Жозеф, обращаясь к Флоранс, проговорил:
– А ты, маленькая плутовка, отведи гражданина в комнату номер шесть – ты знаешь, в конце коридора…
Но девушка стояла на коленях возле ребенка и настолько была увлечена им, что не расслышала слов брата.
– Флоранс, ты уснула, что ли? Гость ждет, я думаю, ему хочется поскорее прилечь…
– Оставь ее со мной, – вмешалась Агнесса Шассар. – Она с сестрой поможет мне собрать ужин. Франциск проводит гостя, а Себастьян сходит в погреб.
Антим Жовар снова надел свой кожаный пояс и, подойдя к мальчику, сказал:
– Пойдем же спать, дитя. После ужина тебе не потребуется колыбельная, надеюсь, как и мне…
– Вас нужно разбудить завтра утром? – спросил Франциск, зажигая свечу.
– Нет, не стоит беспокоиться, я привык просыпаться с зарей.
– Как хотите, гражданин.
– Ну, идите вперед, я последую за вами.
Прежде чем выйти из кухни за своим проводником, почтенный торговец обернулся и любезно сказал:
– Спокойной ночи, господа. Завтра я рассчитаюсь с вами…
– Он рассчитается с нами гораздо раньше, чем предполагает, – шепнул старший Арну на ухо старухе Агнессе.
VIII
Особа, которую ждали
Возвратимся к Гастону дез Армуазу. Не прошло и десяти минут с того момента, как Антим Жовар вышел из кухни, а по лестнице гостиницы уже поднимался Гастон, довольный, что наконец достиг убежища, где можно будет укрыться от дождя, – его платье промокло насквозь. Маркиз решительно постучал в дверь.
– Кто там? – послышался женский голос.
– Путешественник, желающий укрыться от непогоды.
Дверь открылась, и молодой человек очутился перед Марианной.
– Это гостиница «Кок-ан-Пат»? – спросил он.
– Точно так, гражданин, – ответила девушка, приветствуя гостя любезным поклоном. – Входите, пожалуйста.
Эмигрант вошел. В кухне не было никого, кроме Агнессы Шассар и ее дочерей. Вдова сидела сгорбившись у очага и вязала; Флоранс устроилась возле нее. Едва Гастон вошел в кухню, как заметил взгляд ее больших голубых глаз, смотревших на него с какой-то грустью и участием. Но что ему было за дело до этой девушки?
Марианна поспешила забрать у нового гостя верхнее платье и шляпу. Старуха привстала:
– Сейчас уже так поздно, что мы собирались ложиться… скверная ночь, не правда ли?.. Вы издалека, гражданин?
– Я из Шарма, сударыня…
– Пешком?.. Святая Троица!.. Хорошая прогулка!
– К счастью, нет – моя лошадь стоит у ворот, и я попрошу вас позаботиться о ней…
– Моя старшая дочь отведет ее в конюшню. Садитесь, гражданин… Флоранс, подложи дров, ты что, не видишь, что наш гость совсем продрог?!
– Пожалуйста, позаботьтесь также о моем чемодане и оружии, – сказал Гастон Марианне, которая отправилась распорядиться насчет лошади.
И, обращаясь к старухе, спросил:
– Не вы ли хозяйка гостиницы, вдова Арну?
– Я самая, сударь, Агнесса Шассар, вдова Жака-Батиста Арну и мать этих двух девушек и троих взрослых мужчин, воспитание которых обошлось мне недешево…
– Я же, – продолжал путешественник, – маркиз дез Армуаз…
Старуха всплеснула руками:
– Маркиз дез Армуаз!.. Маркиз Гастон!.. Тот самый, который жил здесь в замке во времена, когда санкюлоты преследовали аристократов! Святая Мария! Возможно ли это?
И, быстро приблизившись к маркизу, она стала пристально всматриваться в лицо гостя.
– Да, это действительно вы. Я вас узнаю. Вы очень похожи на своего покойного батюшку…
Слезы потекли из глаз старухи, и волнение ясно отразилось в ее голосе.
– Да будет благословенно Небо, которое позволило мне увидеть сына наших прежних господ, вернувшегося под кров своих предков! Марианна, Флоранс, вы слышите? Это молодой маркиз дез Армуаз! Пусть осветят зал и затопят печи! Мы должны достойно принять такого гостя, ведь его сам Бог нам послал…
– Такой прием меня очень трогает, – сказал Гастон, – но удивление ваше кажется мне странным. Разве вы не ожидали моего визита?
– Как же, господин маркиз! Уже целую неделю вас дожидается комната номер один, самая лучшая во всем доме… только, понимаете, мы не думали, что вы приедете в такой поздний час и по такой погоде… Марианна, ты поставила лошадь в конюшню?.. Спустись в погреб, твоя сестра поможет мне в кухне… Немного терпения, господин маркиз, и мы угостим вас самым лучшим, что только есть в доме… Ах! Какой счастливый день! Принять в нашем скромном заведении того, кого всегда считали единственным законным владельцем замка Армуаз!
Крестьяне – мастера притворяться, и Агнесса Шассар, не будучи исключением из правила, своими восторженными излияниями обманула бы человека и более опытного, нежели молодой маркиз.
Огонь в очаге пылал ярко, и наш путешественник, взяв стул, уселся поближе к нему. Старуха сновала взад-вперед.
– Ну, скорее, Флоранс! Скатерть, салфетку, тарелки!.. Господина маркиза, правда, ожидает весьма скромный ужин: яйца, цыпленок, ветчина и салат…
Пока Агнесса хлопотала, молодой человек все время осматривался, будто ожидая кого-то.
– А что же я не вижу ваших сыновей? Неужели их нет? Мои письма должны были, однако, их предупредить…
– Если бы они знали, что ваша милость приедет сегодня вечером, они бы не отправились в город, чтобы купить разные мелочи по хозяйству, необходимые для того, чтобы принять столь высокого гостя, как ваша милость… Но они к ночи вернутся, хотя, быть может, и поздновато, потому что им нужно сходить на рынок, поиграть в бильярд, поболтать с приятелями… Мужчины такие болтуны…
– Я хочу поскорее закончить дело, которое привело меня сюда, и немедленно поселиться в замке Армуаз…
– Господин маркиз найдет его таким, каким оставил: ни одно кресло не было передвинуто в замке… Мой покойник этого бы не допустил, как, впрочем, и я, и дети мои… Мы считали себя не более чем хранителями имения и очень надеялись, что скоро настанет день, когда явится настоящий владелец замка… Что же касается остального, то мы во всем повиновались указаниям, полученным от вашей милости; купчая составлена, остается только ее подписать, уплатив, разумеется, упомянутую сумму…
Молодой человек улыбнулся.
– Будьте спокойны, – произнес он. – Деньги будут уплачены. Я привез с собой пятьдесят тысяч франков.
Вдова быстро отвернулась, чтобы скрыть краску, залившую ее лицо при этих словах маркиза. Тут в комнату вошла Марианна с подносом в руках, на котором стояли запыленная бутылка и чистый стакан. Она кокетливо подошла к молодому гостю и, поставив поднос на стол, сказала:
– Угощайтесь на здоровье…
Гастон уже хотел поблагодарить девушку, как вдруг взгляд его случайно упал на Флоранс. Девушка, почти подросток, приготовившая все необходимое в зале для приезжих, вернулась в кухню и села в дальнем углу. Теперь же она приподнялась со своего места и, указывая пальцем на бутылку, сделала жест, означавший: не пейте! Маркиз был чрезвычайно удивлен этим, но сохранил полное спокойствие.
– Благодарю вас, красавица, – ответил он Марианне. – Но это не в моих привычках.
Лицо Флоранс просветлело. Агнесса Шассар отвернулась. Брови ее нахмурились, но трактирщица быстро совладала с собой.
– Ну тогда ваша милость попробует вина за ужином…
Маркиз снова взглянул на Флоранс – та отрицательно покачала головой… Этот повторный сигнал утвердил Гастона в намерении повиноваться тайному приказанию.
– Моя любезная хозяйка, – проговорил молодой человек, – я не в состоянии отведать сегодня вашей стряпни…
– Как?!.
– Я настолько хорошо подкрепился в Шарме, что у меня совершенно нет аппетита. Но завтра, обещаю, я исправлюсь.
Старуха снова нахмурилась.
– Как? – воскликнула она. – Господин маркиз не отведает даже чашки бульона? Такого вам не предложат ни в одном из лучших парижских ресторанов!
Эмигрант снова обратился за советом к Флоранс. Взгляд девушки еще настойчивее говорил: нет! нет!.. Ничем себя не выдав, Гастон решительно ответил:
– Не настаивайте, хозяйка. Мне ничего не нужно, я желаю лишь поскорее лечь спать.
Вдова закусила губы и проговорила:
– Если вашей милости так угодно, то вас сейчас же проводят в вашу комнату.
Маркиз встал:
– Да-да, пожалуйста, я совсем с ног валюсь.
Он говорил правду: разбитый усталостью, молодой человек спал на ходу. Заметив это, Агнесса Шассар вздохнула свободнее и, обменявшись взглядом с Марианной, сказала:
– Как вам будет угодно. Моя старшая дочь позаботится о вашем багаже, а я посвечу вам… Ну что же ты, Флоранс, уснула, что ли, там, в углу?.. Возьми свечу и зажги от лампы.
Девушка поторопилась исполнить приказание матери, даже слишком поторопилась, потому что, поднося свечу к лампе, она толкнула ее, лампа упала, погасла, и комната погрузилась в глубокий мрак.
– Какая неловкая! – вскрикнула мать. – Нельзя быть поосторожнее?! Она спит на ходу!
Марианна, со своей стороны, с досадой проговорила:
– Да эта девчонка не может совладать даже со своими руками!.. Негодная!
Гастон уже собирался заступиться за бедняжку, когда почувствовал вдруг, что чья-то рука ухватилась за его руку, и Флоранс прошептала ему на ухо:
– Не ложитесь, потушите свечу и ждите меня!
Молодой человек хотел было задать вопрос… но та же рука зажала ему рот, и он услышал слова:
– Умоляю вас именем Денизы!..
Через несколько минут вдова устроила своего долгожданного гостя в комнате номер один, и эмигрант услышал, как она, спускаясь по лестнице, говорила дочерям:
– А теперь, мои дочурки, спать! Ваши братья, вероятно, вернутся поздно, а мы хорошенько выспимся.
С этого момента прошел час. Дом погрузился в абсолютную тишину и мрак. Однако читатель ошибется, если подумает, что все обитатели спали одинаково хорошо. В чулане, располагавшемся как раз напротив кухни, постели всех трех братьев были пусты; также остались нетронутыми постели трактирщицы и ее старшей дочери.
В своей кровати лежала одна лишь Флоранс в комнате, смежной с залой. Девушка, казалось, спала; она укрылась одеялом по самое горло. Часы с кукушкой пробили полночь. Флоранс открыла глаза и приподнялась, опираясь на локоть. Прислушавшись, она взглянула на постели матери и Марианны и, по-видимому, нисколько не удивилась, обнаружив их пустыми. Не раздевавшаяся, Флоранс поднялась с кровати и тихо вошла в залу. В кухне, как мы уже говорили, была дверь в коридор, который вел во двор дома.
В середине этого коридора, в глубокой нише, скрывалась крошечная дверь, почти незамет– ная – до того она была сера и сливалась с цветом стены. Флоранс вошла в коридор и остановилась у этой дверцы. Обыкновенно она была крепко заперта на огромный замок, но Флоранс знала, что в эту ночь найдет ее открытой, а потому решительно толкнула ее и вошла в галерею, воздух которой был удушлив и пропитан сыростью. Издалека доносились голоса. Почва под ногами девушки становилась все более скользкой.
Несмотря на кромешную темноту, она шла вперед. Если бы девушка освещала себе путь, то мы бы увидели, что она идет по коридору в тридцать метров длиной, упирающемуся в дверь, из-за которой раздавались громкие крики споривших, прерываемые смехом и стуком ножей и вилок о тарелки.
Флоранс наклонилась и припала глазом к замочной скважине в двери.
– Кто там? – послышался женский голос.
– Путешественник, желающий укрыться от непогоды.
Дверь открылась, и молодой человек очутился перед Марианной.
– Это гостиница «Кок-ан-Пат»? – спросил он.
– Точно так, гражданин, – ответила девушка, приветствуя гостя любезным поклоном. – Входите, пожалуйста.
Эмигрант вошел. В кухне не было никого, кроме Агнессы Шассар и ее дочерей. Вдова сидела сгорбившись у очага и вязала; Флоранс устроилась возле нее. Едва Гастон вошел в кухню, как заметил взгляд ее больших голубых глаз, смотревших на него с какой-то грустью и участием. Но что ему было за дело до этой девушки?
Марианна поспешила забрать у нового гостя верхнее платье и шляпу. Старуха привстала:
– Сейчас уже так поздно, что мы собирались ложиться… скверная ночь, не правда ли?.. Вы издалека, гражданин?
– Я из Шарма, сударыня…
– Пешком?.. Святая Троица!.. Хорошая прогулка!
– К счастью, нет – моя лошадь стоит у ворот, и я попрошу вас позаботиться о ней…
– Моя старшая дочь отведет ее в конюшню. Садитесь, гражданин… Флоранс, подложи дров, ты что, не видишь, что наш гость совсем продрог?!
– Пожалуйста, позаботьтесь также о моем чемодане и оружии, – сказал Гастон Марианне, которая отправилась распорядиться насчет лошади.
И, обращаясь к старухе, спросил:
– Не вы ли хозяйка гостиницы, вдова Арну?
– Я самая, сударь, Агнесса Шассар, вдова Жака-Батиста Арну и мать этих двух девушек и троих взрослых мужчин, воспитание которых обошлось мне недешево…
– Я же, – продолжал путешественник, – маркиз дез Армуаз…
Старуха всплеснула руками:
– Маркиз дез Армуаз!.. Маркиз Гастон!.. Тот самый, который жил здесь в замке во времена, когда санкюлоты преследовали аристократов! Святая Мария! Возможно ли это?
И, быстро приблизившись к маркизу, она стала пристально всматриваться в лицо гостя.
– Да, это действительно вы. Я вас узнаю. Вы очень похожи на своего покойного батюшку…
Слезы потекли из глаз старухи, и волнение ясно отразилось в ее голосе.
– Да будет благословенно Небо, которое позволило мне увидеть сына наших прежних господ, вернувшегося под кров своих предков! Марианна, Флоранс, вы слышите? Это молодой маркиз дез Армуаз! Пусть осветят зал и затопят печи! Мы должны достойно принять такого гостя, ведь его сам Бог нам послал…
– Такой прием меня очень трогает, – сказал Гастон, – но удивление ваше кажется мне странным. Разве вы не ожидали моего визита?
– Как же, господин маркиз! Уже целую неделю вас дожидается комната номер один, самая лучшая во всем доме… только, понимаете, мы не думали, что вы приедете в такой поздний час и по такой погоде… Марианна, ты поставила лошадь в конюшню?.. Спустись в погреб, твоя сестра поможет мне в кухне… Немного терпения, господин маркиз, и мы угостим вас самым лучшим, что только есть в доме… Ах! Какой счастливый день! Принять в нашем скромном заведении того, кого всегда считали единственным законным владельцем замка Армуаз!
Крестьяне – мастера притворяться, и Агнесса Шассар, не будучи исключением из правила, своими восторженными излияниями обманула бы человека и более опытного, нежели молодой маркиз.
Огонь в очаге пылал ярко, и наш путешественник, взяв стул, уселся поближе к нему. Старуха сновала взад-вперед.
– Ну, скорее, Флоранс! Скатерть, салфетку, тарелки!.. Господина маркиза, правда, ожидает весьма скромный ужин: яйца, цыпленок, ветчина и салат…
Пока Агнесса хлопотала, молодой человек все время осматривался, будто ожидая кого-то.
– А что же я не вижу ваших сыновей? Неужели их нет? Мои письма должны были, однако, их предупредить…
– Если бы они знали, что ваша милость приедет сегодня вечером, они бы не отправились в город, чтобы купить разные мелочи по хозяйству, необходимые для того, чтобы принять столь высокого гостя, как ваша милость… Но они к ночи вернутся, хотя, быть может, и поздновато, потому что им нужно сходить на рынок, поиграть в бильярд, поболтать с приятелями… Мужчины такие болтуны…
– Я хочу поскорее закончить дело, которое привело меня сюда, и немедленно поселиться в замке Армуаз…
– Господин маркиз найдет его таким, каким оставил: ни одно кресло не было передвинуто в замке… Мой покойник этого бы не допустил, как, впрочем, и я, и дети мои… Мы считали себя не более чем хранителями имения и очень надеялись, что скоро настанет день, когда явится настоящий владелец замка… Что же касается остального, то мы во всем повиновались указаниям, полученным от вашей милости; купчая составлена, остается только ее подписать, уплатив, разумеется, упомянутую сумму…
Молодой человек улыбнулся.
– Будьте спокойны, – произнес он. – Деньги будут уплачены. Я привез с собой пятьдесят тысяч франков.
Вдова быстро отвернулась, чтобы скрыть краску, залившую ее лицо при этих словах маркиза. Тут в комнату вошла Марианна с подносом в руках, на котором стояли запыленная бутылка и чистый стакан. Она кокетливо подошла к молодому гостю и, поставив поднос на стол, сказала:
– Угощайтесь на здоровье…
Гастон уже хотел поблагодарить девушку, как вдруг взгляд его случайно упал на Флоранс. Девушка, почти подросток, приготовившая все необходимое в зале для приезжих, вернулась в кухню и села в дальнем углу. Теперь же она приподнялась со своего места и, указывая пальцем на бутылку, сделала жест, означавший: не пейте! Маркиз был чрезвычайно удивлен этим, но сохранил полное спокойствие.
– Благодарю вас, красавица, – ответил он Марианне. – Но это не в моих привычках.
Лицо Флоранс просветлело. Агнесса Шассар отвернулась. Брови ее нахмурились, но трактирщица быстро совладала с собой.
– Ну тогда ваша милость попробует вина за ужином…
Маркиз снова взглянул на Флоранс – та отрицательно покачала головой… Этот повторный сигнал утвердил Гастона в намерении повиноваться тайному приказанию.
– Моя любезная хозяйка, – проговорил молодой человек, – я не в состоянии отведать сегодня вашей стряпни…
– Как?!.
– Я настолько хорошо подкрепился в Шарме, что у меня совершенно нет аппетита. Но завтра, обещаю, я исправлюсь.
Старуха снова нахмурилась.
– Как? – воскликнула она. – Господин маркиз не отведает даже чашки бульона? Такого вам не предложат ни в одном из лучших парижских ресторанов!
Эмигрант снова обратился за советом к Флоранс. Взгляд девушки еще настойчивее говорил: нет! нет!.. Ничем себя не выдав, Гастон решительно ответил:
– Не настаивайте, хозяйка. Мне ничего не нужно, я желаю лишь поскорее лечь спать.
Вдова закусила губы и проговорила:
– Если вашей милости так угодно, то вас сейчас же проводят в вашу комнату.
Маркиз встал:
– Да-да, пожалуйста, я совсем с ног валюсь.
Он говорил правду: разбитый усталостью, молодой человек спал на ходу. Заметив это, Агнесса Шассар вздохнула свободнее и, обменявшись взглядом с Марианной, сказала:
– Как вам будет угодно. Моя старшая дочь позаботится о вашем багаже, а я посвечу вам… Ну что же ты, Флоранс, уснула, что ли, там, в углу?.. Возьми свечу и зажги от лампы.
Девушка поторопилась исполнить приказание матери, даже слишком поторопилась, потому что, поднося свечу к лампе, она толкнула ее, лампа упала, погасла, и комната погрузилась в глубокий мрак.
– Какая неловкая! – вскрикнула мать. – Нельзя быть поосторожнее?! Она спит на ходу!
Марианна, со своей стороны, с досадой проговорила:
– Да эта девчонка не может совладать даже со своими руками!.. Негодная!
Гастон уже собирался заступиться за бедняжку, когда почувствовал вдруг, что чья-то рука ухватилась за его руку, и Флоранс прошептала ему на ухо:
– Не ложитесь, потушите свечу и ждите меня!
Молодой человек хотел было задать вопрос… но та же рука зажала ему рот, и он услышал слова:
– Умоляю вас именем Денизы!..
Через несколько минут вдова устроила своего долгожданного гостя в комнате номер один, и эмигрант услышал, как она, спускаясь по лестнице, говорила дочерям:
– А теперь, мои дочурки, спать! Ваши братья, вероятно, вернутся поздно, а мы хорошенько выспимся.
С этого момента прошел час. Дом погрузился в абсолютную тишину и мрак. Однако читатель ошибется, если подумает, что все обитатели спали одинаково хорошо. В чулане, располагавшемся как раз напротив кухни, постели всех трех братьев были пусты; также остались нетронутыми постели трактирщицы и ее старшей дочери.
В своей кровати лежала одна лишь Флоранс в комнате, смежной с залой. Девушка, казалось, спала; она укрылась одеялом по самое горло. Часы с кукушкой пробили полночь. Флоранс открыла глаза и приподнялась, опираясь на локоть. Прислушавшись, она взглянула на постели матери и Марианны и, по-видимому, нисколько не удивилась, обнаружив их пустыми. Не раздевавшаяся, Флоранс поднялась с кровати и тихо вошла в залу. В кухне, как мы уже говорили, была дверь в коридор, который вел во двор дома.
В середине этого коридора, в глубокой нише, скрывалась крошечная дверь, почти незамет– ная – до того она была сера и сливалась с цветом стены. Флоранс вошла в коридор и остановилась у этой дверцы. Обыкновенно она была крепко заперта на огромный замок, но Флоранс знала, что в эту ночь найдет ее открытой, а потому решительно толкнула ее и вошла в галерею, воздух которой был удушлив и пропитан сыростью. Издалека доносились голоса. Почва под ногами девушки становилась все более скользкой.
Несмотря на кромешную темноту, она шла вперед. Если бы девушка освещала себе путь, то мы бы увидели, что она идет по коридору в тридцать метров длиной, упирающемуся в дверь, из-за которой раздавались громкие крики споривших, прерываемые смехом и стуком ножей и вилок о тарелки.
Флоранс наклонилась и припала глазом к замочной скважине в двери.
IX
Семейный ужин
Представьте себе обширный погреб, по полу которого разбросаны сундуки, чемоданы, наполненные всевозможным платьем, начиная с простой блузы чернорабочего и заканчивая роскошным костюмом дворянина. Посредине стоял стол, покрытый скатертью и уставленный множеством блюд. Четыре медные подсвечника стояли по четырем углам стола, за которым расположились Агнесса, три ее сына и старшая дочь. В глубине подвала видна была лестница до пятой или шестой ступени, седьмая уже терялась в темноте.
У братьев – Жозефа, Франциска и Себастьяна Арну – за поясами торчали огромные ножи. Три громадных лома стояли, прислоненные к стене, на которой висели несколько ружей и пистолетов.
Было уже выпито много вина. Лица Себастьяна и Франциска покрылись ярким румянцем. Их старший брат, выпивший не меньше, все еще сохранял хладнокровие; что касается Агнессы Шассар, то она пила одну лишь воду. Пить свое вино, когда его можно продать, было бы, в ее понимании, разорительной глупостью.
– Ну, матушка, – произнес Жозеф, – откровенно скажу, вы были великолепны. Я слушал из залы, как вы говорили.
– Собаку, которая лижет руки, не подозревают в злом умысле, – отозвалась Агнесса. – Но, признаюсь, я испугалась, что он, возможно, обо всем догадался… Отказаться от еды и вина – это как-то неестественно…
– Ну вот! – заметил Франциск. – Ваш маркиз потушил свечу. Он, должно быть, громко храпит… взять его в постели так же просто, как лисицу в норе…
– К тому же он один, а нас трое! Если и придется подраться, ну так что же!.. И не с такими справлялись!
Марианна косо взглянула на говорившего:
– С каких это пор нас всего трое, когда приходится работать? Слава богу, работой никто не гнушается. Кто из вас может похвастаться, что так ловко расправился с человеком одним ударом обуха, как я недавно свалила этого страсбургского пивовара?..
Себастьян хотел было ответить на несправедливые обвинения, но Жозеф предупредил его, заметив:
– Тебя все знают, моя красавица, и когда ты будешь выходить замуж, то я посоветую жениху прежде хорошенько пересчитать свои ребра, чтобы потом знать, сколько их было.
Старуха задумалась:
– Он будет защищаться… берегитесь! Он один, это правда, но у него есть два товарища, которые для него сильное подспорье…
– Какие товарищи? – удивленно спросили все.
– Его пистолеты, – серьезно ответила трактирщица.
Марианна расхохоталась.
– Шуму-то будет много, пожалуй, – сказала она, – но потом объяснить его можно будет легко, сказав, что братья разряжали свои ружья, – это беды не навлечет…
– Как так?
– Потому что, расседлывая лошадь, я вынула из пистолетов заряды…
Все издали восторженные возгласы.
– Ты просто гений! – заявил Жозеф, посылая сестре воздушный поцелуй.
Затем, ударив кулаком по столу, он воскликнул:
– Выпьем же!.. Матушка, передайте мне кружку с водкой.
Старуха вздохнула. Водка была еще дороже, чем вино… Но что делать! Поневоле нужно смириться с этой бедой, чтобы раззадорить их как следует. Стаканы сдвинулись. Сотрапезники разгорячились. Франциск поднял свой стакан.
– За здравие пятидесяти тысяч франков, которые скоро окажутся у нас в руках! – провозгласил он.
– Пятьдесят тысяч и еще тысяча, всего пятьдесят одна тысяча, – поправила Агнесса Шассар.
– И в самом деле! Я совсем забыл о тысяче франков торговца!..
– Этот недолго раздумывал, пить ли вино… и если только оно произведет свое действие…
– Уже произвело, – убежденно сказала Марианна. – Я посмотрела в замочную скважину… гражданин Жовар спит, свесив голову…
– А мальчишка? – спросил Жозеф.
– Тоже спит, одетый, на кровати.
– Я берусь задавить его как муху, – заявила молодая разбойница. – Ничего не может быть проще.
Спирт сделал свое дело. Ее рыжие волосы в беспорядке окружали разгоряченное лицо; дикие инстинкты просились наружу.
– Да здравствует веселье! – закричал Франциск. – Сколько можно получить хороших вещей на пятьдесят тысяч франков!
И, налив себе еще стакан вина, он продолжал:
– Когда в кармане много денег, можно рассчитывать на внимание любой женщины, начиная с последней служанки и кончая Денизой Готье.
Себастьян навострил уши:
– Кто там говорит о Денизе Готье?
– Я говорю! – ответил Франциск, стукнув кулаком по столу. – И что?
Себастьян нахмурил брови:
– Чего ты от нее хочешь?
– Я ее хочу!
– Ты?
– Отчего же нет? Она красива и мне нравится!
Себастьян тоже хватанул по столу кулаком:
– Громы небесные! Если это правда…
– Тогда что же?
Себастьян вскочил со стула:
– А то, что будет драка, любезный…
Франциск также встал:
– Драка?! Изволь! Кто ее ищет, тот находит.
– Перестаньте браниться, – вмешалась Марианна с усмешкой на устах. – Дениза Готье – честная девушка… она не для вас.
– Это мы посмотрим, – проговорил Франциск.
– Нечего смотреть, уже и так все видно, – сказал Себастьян.
– Кто помешает мне сделать так, как я хочу?
– Один из сыновей твоего отца.
– Черт возьми!
– Дьявольское отродье!..
Первый схватился за бутылку, второй за табурет. Марианна только злобно улыбалась.
– Деритесь же, мне все равно. Одному ли или другому достанется Дениза, она по-прежнему будет все той же белоручкой…
Услышав уже неоднократно упоминавшееся за последние несколько минут имя дочери старого слуги маркиза дез Армуаза, Жозеф Арну вышел из задумчивости. Он вдруг побледнел, а глаза его загорелись мрачным огнем.
– Приятели, – сказал он сухо, – я вас сейчас помирю. Дениза вам нравится, а я ее люблю. Я решил, что она будет моей женой.
Оба младших брата в ярости закричали:
– Твоей женой?.. Ты решил!.. Да ты с ума сошел!
– Я никогда не шучу. Это мой выбор и мое право. Не старший ли я среди нас?
– Вот еще! – пожал плечами Франциск. – Мне все равно, что это твой выбор! Плевал я на твое право!..
– А я клянусь тебе, – прибавил Себастьян, – что, пока я жив, ты не коснешься даже волоска Денизы!..
У братьев – Жозефа, Франциска и Себастьяна Арну – за поясами торчали огромные ножи. Три громадных лома стояли, прислоненные к стене, на которой висели несколько ружей и пистолетов.
Было уже выпито много вина. Лица Себастьяна и Франциска покрылись ярким румянцем. Их старший брат, выпивший не меньше, все еще сохранял хладнокровие; что касается Агнессы Шассар, то она пила одну лишь воду. Пить свое вино, когда его можно продать, было бы, в ее понимании, разорительной глупостью.
– Ну, матушка, – произнес Жозеф, – откровенно скажу, вы были великолепны. Я слушал из залы, как вы говорили.
– Собаку, которая лижет руки, не подозревают в злом умысле, – отозвалась Агнесса. – Но, признаюсь, я испугалась, что он, возможно, обо всем догадался… Отказаться от еды и вина – это как-то неестественно…
– Ну вот! – заметил Франциск. – Ваш маркиз потушил свечу. Он, должно быть, громко храпит… взять его в постели так же просто, как лисицу в норе…
– К тому же он один, а нас трое! Если и придется подраться, ну так что же!.. И не с такими справлялись!
Марианна косо взглянула на говорившего:
– С каких это пор нас всего трое, когда приходится работать? Слава богу, работой никто не гнушается. Кто из вас может похвастаться, что так ловко расправился с человеком одним ударом обуха, как я недавно свалила этого страсбургского пивовара?..
Себастьян хотел было ответить на несправедливые обвинения, но Жозеф предупредил его, заметив:
– Тебя все знают, моя красавица, и когда ты будешь выходить замуж, то я посоветую жениху прежде хорошенько пересчитать свои ребра, чтобы потом знать, сколько их было.
Старуха задумалась:
– Он будет защищаться… берегитесь! Он один, это правда, но у него есть два товарища, которые для него сильное подспорье…
– Какие товарищи? – удивленно спросили все.
– Его пистолеты, – серьезно ответила трактирщица.
Марианна расхохоталась.
– Шуму-то будет много, пожалуй, – сказала она, – но потом объяснить его можно будет легко, сказав, что братья разряжали свои ружья, – это беды не навлечет…
– Как так?
– Потому что, расседлывая лошадь, я вынула из пистолетов заряды…
Все издали восторженные возгласы.
– Ты просто гений! – заявил Жозеф, посылая сестре воздушный поцелуй.
Затем, ударив кулаком по столу, он воскликнул:
– Выпьем же!.. Матушка, передайте мне кружку с водкой.
Старуха вздохнула. Водка была еще дороже, чем вино… Но что делать! Поневоле нужно смириться с этой бедой, чтобы раззадорить их как следует. Стаканы сдвинулись. Сотрапезники разгорячились. Франциск поднял свой стакан.
– За здравие пятидесяти тысяч франков, которые скоро окажутся у нас в руках! – провозгласил он.
– Пятьдесят тысяч и еще тысяча, всего пятьдесят одна тысяча, – поправила Агнесса Шассар.
– И в самом деле! Я совсем забыл о тысяче франков торговца!..
– Этот недолго раздумывал, пить ли вино… и если только оно произведет свое действие…
– Уже произвело, – убежденно сказала Марианна. – Я посмотрела в замочную скважину… гражданин Жовар спит, свесив голову…
– А мальчишка? – спросил Жозеф.
– Тоже спит, одетый, на кровати.
– Я берусь задавить его как муху, – заявила молодая разбойница. – Ничего не может быть проще.
Спирт сделал свое дело. Ее рыжие волосы в беспорядке окружали разгоряченное лицо; дикие инстинкты просились наружу.
– Да здравствует веселье! – закричал Франциск. – Сколько можно получить хороших вещей на пятьдесят тысяч франков!
И, налив себе еще стакан вина, он продолжал:
– Когда в кармане много денег, можно рассчитывать на внимание любой женщины, начиная с последней служанки и кончая Денизой Готье.
Себастьян навострил уши:
– Кто там говорит о Денизе Готье?
– Я говорю! – ответил Франциск, стукнув кулаком по столу. – И что?
Себастьян нахмурил брови:
– Чего ты от нее хочешь?
– Я ее хочу!
– Ты?
– Отчего же нет? Она красива и мне нравится!
Себастьян тоже хватанул по столу кулаком:
– Громы небесные! Если это правда…
– Тогда что же?
Себастьян вскочил со стула:
– А то, что будет драка, любезный…
Франциск также встал:
– Драка?! Изволь! Кто ее ищет, тот находит.
– Перестаньте браниться, – вмешалась Марианна с усмешкой на устах. – Дениза Готье – честная девушка… она не для вас.
– Это мы посмотрим, – проговорил Франциск.
– Нечего смотреть, уже и так все видно, – сказал Себастьян.
– Кто помешает мне сделать так, как я хочу?
– Один из сыновей твоего отца.
– Черт возьми!
– Дьявольское отродье!..
Первый схватился за бутылку, второй за табурет. Марианна только злобно улыбалась.
– Деритесь же, мне все равно. Одному ли или другому достанется Дениза, она по-прежнему будет все той же белоручкой…
Услышав уже неоднократно упоминавшееся за последние несколько минут имя дочери старого слуги маркиза дез Армуаза, Жозеф Арну вышел из задумчивости. Он вдруг побледнел, а глаза его загорелись мрачным огнем.
– Приятели, – сказал он сухо, – я вас сейчас помирю. Дениза вам нравится, а я ее люблю. Я решил, что она будет моей женой.
Оба младших брата в ярости закричали:
– Твоей женой?.. Ты решил!.. Да ты с ума сошел!
– Я никогда не шучу. Это мой выбор и мое право. Не старший ли я среди нас?
– Вот еще! – пожал плечами Франциск. – Мне все равно, что это твой выбор! Плевал я на твое право!..
– А я клянусь тебе, – прибавил Себастьян, – что, пока я жив, ты не коснешься даже волоска Денизы!..
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента