Страница:
– Да, сдаю одному барыге-азеру на рынке, – небрежно пояснил Подрывник. – Ну, естественно, уже гораздо дороже пяти рублей!
– Результат, как говорится, налицо! – сказал я, откидываясь на спинку стула и разглядывая друга со смешанным чувством удивления и зависти. – Занятная сказка!
– Ты чего, не веришь мне? – Выпили мы уже немало, и Подрывник легко завелся: – Нет, погоди, ты че, МНЕ не веришь? Хочешь со мной туда смотаться? Давай сегодня!
Я прикинул свой график. Выходило, что на следующую смену мне выходить только послезавтра.
– Хорошо, – кивнул я. – Где встречаемся?
– На «Новокузнецкой», без десяти час! – ответил Андрюха, поднимаясь из-за стола и жестом подзывая официантку. – Не опаздывай!
Глава 2
Глава 3
– Результат, как говорится, налицо! – сказал я, откидываясь на спинку стула и разглядывая друга со смешанным чувством удивления и зависти. – Занятная сказка!
– Ты чего, не веришь мне? – Выпили мы уже немало, и Подрывник легко завелся: – Нет, погоди, ты че, МНЕ не веришь? Хочешь со мной туда смотаться? Давай сегодня!
Я прикинул свой график. Выходило, что на следующую смену мне выходить только послезавтра.
– Хорошо, – кивнул я. – Где встречаемся?
– На «Новокузнецкой», без десяти час! – ответил Андрюха, поднимаясь из-за стола и жестом подзывая официантку. – Не опаздывай!
Глава 2
На встречу я приехал за десять минут до назначенного времени. Прошелся несколько раз по переходу, но никакого прохода на секретную станцию не нашел. Не было даже намека на какую-нибудь дверь или что-либо подобное.
Подрывник явился вовремя. Одет он был куда скромнее, чем утром. Даже не в джинсы, а в какие-то мятые брюки неопределенного цвета, клетчатую рубашку с длинным рукавом и кепку модели «запасной аэродром». За плечами Андрюхи находился объемистый рюкзак. Но опять-таки, рюкзак был старого образца, из потертого брезента.
– От кого это ты так замаскировался? – ехидно спросил я. – Небось жене сказал, что едешь на рыбалку?
– Кроме шуток, так я стараюсь походить на тамошних жителей, – серьезно ответил Подрывник. – Не дай Бог на местную дневную милицию нарваться! Всю медь выгребут, считай, впустую прокатился! Так, – Андрюха взглянул на часы, – до открытия прохода осталось пять минут. Надо принять микстуру!
И мой друг извлек из заднего кармана своих невероятных штанов плоскую титановую фляжку. Открутил колпачок, сделал большой глоток и протянул мне. Я с опаской взял и принюхался к содержимому. Пахло дорогим коньяком.
– Давай, давай! – поощрил Подрывник. – Проход на сухую не открывается! Несколько раз пробовал – можно хоть час здесь ходить – ничего не найдешь! А глоток спиртного – и вуаля!
Я глотнул. Во фляжке действительно был неплохой коньяк. Дождавшись, пока напиток «упадет» и мягко ударит в голову, мы двинулись по переходу. И точно – метров через пятнадцать виднелся проход. Подрывник шагнул в него бодро, а я с чуть заметным сомнением. Все-таки я проходил мимо всего десять минут назад и ничего не заметил. Никаких следов замаскированной двери я не увидел. Просто от основного ствола перехода отходил боковой коридор. Коридор этот был самым обыкновенным метрополитеновским коридором. Под ногами квадратные плиты из потертого гранита. Стены облицованы мелкой керамической плиткой бледно-желтого цвета. Такие коридоры-переходы часто встречаются на старых станциях метро. Да и станция, на которую мы вышли через минуту, была в стиле станций конца тридцатых годов. Поезда еще не было, но на платформе стояло несколько человек.
– А тут оживленное движение! – заметил я, кивая на пассажиров.
– Есть несколько постоянных челноков вроде меня, – пояснил Подрывник, сбрасывая рюкзак на пол. – В лицо я их уже знаю, но вот общаться не доводилось. Пару раз пытался с ними заговорить – шарахаются! Ну, и черт с ними! Да иногда попадаются залетные – чаще всего гости столицы, не знающие метро, или крепко поддатые москвичи. Но выпимши практически все – я же говорил, что на сухую прохода не увидишь!
– Не увидишь, или он не открывается? – уточнил я.
– Фиг знает! – Андрюха снял кепку и задумчиво почесал затылок. – Я над такими тонкостями не задумывался!
Из тоннеля послышался нарастающий шум, и вскоре на станцию выскочил поезд. Двери распахнулись, и мы шагнули в пустой вагон. Такие составы еще курсируют по линиям вроде Филевской. Мягкие пухлые диваны, рельефная обшивка стен, поручни сидений S-образные. Мы сели. Подрывник вольготно развалился, пристроив рюкзак под голову.
– Устраивайся поудобнее! – посоветовал друг. – Дорога дальняя!
Двери вагона начали закрываться без всякого предупреждения. В этот момент в вагон вломилось несколько человек. При ближайшем рассмотрении нашими попутчиками оказались четверо молодых парней – по виду азербайджанцы с рынка. Они плюхнулись на свободные места и сразу шумно загомонили на своем языке.
– Ну вот! – с досадой сказал Подрывник. – Поспать не удастся! Через час-полтора они прочухают, что поезд слишком долго едет, и к нам с вопросами приставать начнут! И на х… их не пошлешь – нам вместе до утра ехать! Не дай Бог, в драку полезут!
– А чего – уже бывали прецеденты? – заинтересовался я. Безнаказанно обидеть Подрывника никому не удавалось.
– Было несколько случаев, – неохотно ответил Андрюха. – Люди разные попадаются! А путь неблизкий! Иной раз водки с новым знакомым выпьешь, а в другой раз морды бить приходится!
– Слушай, Андрюха! – мне в голову пришла новая мысль, – если постоянных челноков всего несколько, а случайных попутчиков хватает, то получается, не каждый просекает про ваш бизнес?
– Просекает может и каждый, у кого мозга есть, – совсем угрюмо ответил Андрей. – Вот только вернутся оттуда не каждый может! Ты думаешь, чего Степан там сидит, сам не челночит? Думаешь лень ему? Не может обратно на станцию зайти! И трезвый пробовал и пьяный, и утром и вечером… Не пускают его!
– Кто не пускает? – удивился я. – Администрация?
– Да какая на хрен администрация! – с тоской в голосе сказал Подрывник. – Нет там никакой администрации! Там вообще никого нет, а человек пройти не может! Вот мне удается, да еще нескольким ребятам, а другие там остаются!
– Шутишь, что ли? – обалдел я. – Как это там остаются? Что, кроме этого метро, других дорог в город нет? Ну, шоссе там или железка?
– Нет ничего, – кивнул Подрывник.
– А если через поля пехом до Москвы? Ну или через леса? – не унимался я. – Здесь же не тайга, а Подмосковье! Дачные поселки, деревни и городки через каждые три-четыре километра!
– А в какую сторону идти? – огорошил меня Андрей.
– Так, блин, по компасу, по солнцу, по звездам! – хихикнул я. – Неужто не сообразил бы никто?
– Не один ты такой умный! – в свою очередь усмехнулся Подрывник. – Стрелка компаса там крутится, словно в магнитную бурю. Солнца там нет, а на звезды, даже если они там есть, я смотреть не собираюсь – на ночь я там не оставался и оставаться не буду!
– Мать твою, Андрюха, что же это за городок? – вконец обалдел я. – Ну, компас… ладно, такое возможно, допускаю. Аномалия какая-нибудь или типа того. Но солнце! Ты серьезно про солнце сказал?
– Серьезней некуда! – огрызнулся Подрывник. – Днем там всегда светло, как в Питере белой ночью. А ночью, по словам Степана, словно кто-то выключатель поворачивает. Чик! И темнота!
– Сдается мне, что это не обычный «почтовый ящик»! – присвистнул я.
Другу я поверил сразу, у него никогда не было страсти к дурацким розыгрышам.
Разговор прервался. Мне нужно было время, чтобы осмыслить сказанное Подрывником. Азеры в другом конце вагона вскоре затихли и, кажется, заснули.
– Обошлось без неудобных вопросов, – шепнул Андрюха, поерзал, устраиваясь поудобнее и тоже заснул. А я все сидел, пытаясь представить себе странный город, гостем которого я стану через несколько часов.
Подрывник явился вовремя. Одет он был куда скромнее, чем утром. Даже не в джинсы, а в какие-то мятые брюки неопределенного цвета, клетчатую рубашку с длинным рукавом и кепку модели «запасной аэродром». За плечами Андрюхи находился объемистый рюкзак. Но опять-таки, рюкзак был старого образца, из потертого брезента.
– От кого это ты так замаскировался? – ехидно спросил я. – Небось жене сказал, что едешь на рыбалку?
– Кроме шуток, так я стараюсь походить на тамошних жителей, – серьезно ответил Подрывник. – Не дай Бог на местную дневную милицию нарваться! Всю медь выгребут, считай, впустую прокатился! Так, – Андрюха взглянул на часы, – до открытия прохода осталось пять минут. Надо принять микстуру!
И мой друг извлек из заднего кармана своих невероятных штанов плоскую титановую фляжку. Открутил колпачок, сделал большой глоток и протянул мне. Я с опаской взял и принюхался к содержимому. Пахло дорогим коньяком.
– Давай, давай! – поощрил Подрывник. – Проход на сухую не открывается! Несколько раз пробовал – можно хоть час здесь ходить – ничего не найдешь! А глоток спиртного – и вуаля!
Я глотнул. Во фляжке действительно был неплохой коньяк. Дождавшись, пока напиток «упадет» и мягко ударит в голову, мы двинулись по переходу. И точно – метров через пятнадцать виднелся проход. Подрывник шагнул в него бодро, а я с чуть заметным сомнением. Все-таки я проходил мимо всего десять минут назад и ничего не заметил. Никаких следов замаскированной двери я не увидел. Просто от основного ствола перехода отходил боковой коридор. Коридор этот был самым обыкновенным метрополитеновским коридором. Под ногами квадратные плиты из потертого гранита. Стены облицованы мелкой керамической плиткой бледно-желтого цвета. Такие коридоры-переходы часто встречаются на старых станциях метро. Да и станция, на которую мы вышли через минуту, была в стиле станций конца тридцатых годов. Поезда еще не было, но на платформе стояло несколько человек.
– А тут оживленное движение! – заметил я, кивая на пассажиров.
– Есть несколько постоянных челноков вроде меня, – пояснил Подрывник, сбрасывая рюкзак на пол. – В лицо я их уже знаю, но вот общаться не доводилось. Пару раз пытался с ними заговорить – шарахаются! Ну, и черт с ними! Да иногда попадаются залетные – чаще всего гости столицы, не знающие метро, или крепко поддатые москвичи. Но выпимши практически все – я же говорил, что на сухую прохода не увидишь!
– Не увидишь, или он не открывается? – уточнил я.
– Фиг знает! – Андрюха снял кепку и задумчиво почесал затылок. – Я над такими тонкостями не задумывался!
Из тоннеля послышался нарастающий шум, и вскоре на станцию выскочил поезд. Двери распахнулись, и мы шагнули в пустой вагон. Такие составы еще курсируют по линиям вроде Филевской. Мягкие пухлые диваны, рельефная обшивка стен, поручни сидений S-образные. Мы сели. Подрывник вольготно развалился, пристроив рюкзак под голову.
– Устраивайся поудобнее! – посоветовал друг. – Дорога дальняя!
Двери вагона начали закрываться без всякого предупреждения. В этот момент в вагон вломилось несколько человек. При ближайшем рассмотрении нашими попутчиками оказались четверо молодых парней – по виду азербайджанцы с рынка. Они плюхнулись на свободные места и сразу шумно загомонили на своем языке.
– Ну вот! – с досадой сказал Подрывник. – Поспать не удастся! Через час-полтора они прочухают, что поезд слишком долго едет, и к нам с вопросами приставать начнут! И на х… их не пошлешь – нам вместе до утра ехать! Не дай Бог, в драку полезут!
– А чего – уже бывали прецеденты? – заинтересовался я. Безнаказанно обидеть Подрывника никому не удавалось.
– Было несколько случаев, – неохотно ответил Андрюха. – Люди разные попадаются! А путь неблизкий! Иной раз водки с новым знакомым выпьешь, а в другой раз морды бить приходится!
– Слушай, Андрюха! – мне в голову пришла новая мысль, – если постоянных челноков всего несколько, а случайных попутчиков хватает, то получается, не каждый просекает про ваш бизнес?
– Просекает может и каждый, у кого мозга есть, – совсем угрюмо ответил Андрей. – Вот только вернутся оттуда не каждый может! Ты думаешь, чего Степан там сидит, сам не челночит? Думаешь лень ему? Не может обратно на станцию зайти! И трезвый пробовал и пьяный, и утром и вечером… Не пускают его!
– Кто не пускает? – удивился я. – Администрация?
– Да какая на хрен администрация! – с тоской в голосе сказал Подрывник. – Нет там никакой администрации! Там вообще никого нет, а человек пройти не может! Вот мне удается, да еще нескольким ребятам, а другие там остаются!
– Шутишь, что ли? – обалдел я. – Как это там остаются? Что, кроме этого метро, других дорог в город нет? Ну, шоссе там или железка?
– Нет ничего, – кивнул Подрывник.
– А если через поля пехом до Москвы? Ну или через леса? – не унимался я. – Здесь же не тайга, а Подмосковье! Дачные поселки, деревни и городки через каждые три-четыре километра!
– А в какую сторону идти? – огорошил меня Андрей.
– Так, блин, по компасу, по солнцу, по звездам! – хихикнул я. – Неужто не сообразил бы никто?
– Не один ты такой умный! – в свою очередь усмехнулся Подрывник. – Стрелка компаса там крутится, словно в магнитную бурю. Солнца там нет, а на звезды, даже если они там есть, я смотреть не собираюсь – на ночь я там не оставался и оставаться не буду!
– Мать твою, Андрюха, что же это за городок? – вконец обалдел я. – Ну, компас… ладно, такое возможно, допускаю. Аномалия какая-нибудь или типа того. Но солнце! Ты серьезно про солнце сказал?
– Серьезней некуда! – огрызнулся Подрывник. – Днем там всегда светло, как в Питере белой ночью. А ночью, по словам Степана, словно кто-то выключатель поворачивает. Чик! И темнота!
– Сдается мне, что это не обычный «почтовый ящик»! – присвистнул я.
Другу я поверил сразу, у него никогда не было страсти к дурацким розыгрышам.
Разговор прервался. Мне нужно было время, чтобы осмыслить сказанное Подрывником. Азеры в другом конце вагона вскоре затихли и, кажется, заснули.
– Обошлось без неудобных вопросов, – шепнул Андрюха, поерзал, устраиваясь поудобнее и тоже заснул. А я все сидел, пытаясь представить себе странный город, гостем которого я стану через несколько часов.
Глава 3
Пункт назначения оказался именно таким, каким описывал его Подрывник. Станция была почти точной копией «Выхино». Только выход с глухой станционной площади был в одну сторону. Приехавшие с нами челноки быстренько проскочили ворота и рассосались по окрестным дворикам. Видимо, каждый спешил на встречу со своим перекупщиком. Затесавшиеся на поезд «залетные» уныло бродили по станции, пытаясь сообразить, куда их занесло. Не обращая на них внимания, Андрюха потянул меня на выход.
– Ну, и куда ты меня тащишь? – вопросил я, с интересом разглядывая дома, мимо которых мы проходили. Дома были сплошь трехэтажными, по архитектуре сильно напоминающими еще сохранившиеся в отдаленных районах Москвы, так называемые, «немецкие». Да и судя по ветхости сих строений, возраст московских и здешних домов был одинаковый. Во дворах, через которые мы проскакивали, царила нежилая тишина. Нигде не было слышно ни музыки, ни голосов. Может быть, час еще слишком ранний?
– К Степану идем! – не оборачиваясь, ответил Подрывник. – Минут через десять будем на месте!
– Андрюх, а чего тут все повымерло? – не унимался я. – Выходной день, что ли?
– Здесь не бывает выходных, – буркнул Андрей. – А пустота… Утром всегда так… Народ никак не отойдет после ночи.
– Что же здесь происходит по ночам? – вполголоса, задумчиво спросил я, не рассчитывая на ответ. Да, Андрюха и не ответил.
Мой друг не обманул, вскоре мы действительно финишировали. Нужный нам человек жил в таком же типовом трехэтажном доме, как и все окружающие. На удивление, в подъезде было довольно чисто. Не пахло кошками и мочой. Мы поднялись по обшарпанной лестнице на второй этаж. Андрюха замысловато постучался в дверь. Три удара, пауза, два удара, пауза, три удара, пауза, один удар.
– Чего ты шифруешься? – не утерпел я. – Мафия не дремлет?
– Лех, я тебя очень прошу, – устало сказал Андрюха, – заткнись!
Минуты через две за дверью завозились. Щелкнуло несколько замков, звякнула цепочка. Дверь слегка приоткрылась. Из щели пахнуло бомжатником.
– Андрей Владимирович, это вы? – донесся из квартиры хриплый голос.
– И долго ты, зараза, собираешься меня на лестнице держать? – ласково спросил мой друг.
– А кто это с вами? – продолжил владелец квартиры.
– Дружок мой, компаньон, – терпеливо объяснил Андрей и, придвинувшись вплотную к щели, заорал: открывай, паскуда, пока я к Ебуимычу не пошел!
– Сейчас, сейчас, Андрей Владимирович, сейчас открою! – засуетился невидимый собеседник. Дверь захлопнулась, звякнула снимаемая цепочка, и, наконец, дверь широко распахнулась. На пороге стоял Степан. Я сразу узнал его по Андрюхиному описанию. Невзрачный, плюгавенький мужичонка, с огромными прыщами на роже. Вот только Подрывник забыл упомянуть про бегающие косые глазки. – Проходите, господа хорошие, не побрезгуйте! Чайку с дороги?
– Свои помои сам лакай! – отрезал Подрывник, отодвигая мужичка с дороги и проходя в квартиру. – Давай, сделаем дело и разбежимся! Мне твоими миазмами дышать неохота!
– Ну, что вы, что вы, Андрей Владимирович! – залебезил Степан. – Проходите в залу! Товар я сейчас принесу!
Мы прошли в небольшую, метров в двенадцать, комнату. Здесь стояло два облезлых плющевых кресла и поцарапанный обеденный стол с массивными ножками. В углу, на тумбочке, покрытой вышитой салфеткой (когда-то белой, но теперь серой от пыли), стоял допотопный ламповый приемник с круглой шкалой. Я зачем-то покрутил ручку настройки и пощелкал тумблерами. Приемник безмолвствовал.
– Не крути, без толку, – не оборачиваясь, сказал Подрывник. – Я сюда радиосканер таскал, эфир чист:
– А на фига тогда здесь стоит этот монстр? – удивился я, похлопав по деревянной крышке приемника.
– Понты. Леха, понты… Наш добрый хозяин таким образом демонстрирует свое «богайство»!
– Андрюх, а чего ты со Степой так нелюбезен? Чем он тебе насолил? – поинтересовался я, помогая другу разгрузить рюкзак. На стол легла куча разнообразного медного лома и мешочек с монетками.
– Надоел мне этот червяк! Корчит из себя крутого коммерсанта, бичара беспонтовый! – ответил Подрывник. – Я могу только догадываться, за какие деньги этот хмырь мою медь сдает! А эта медь… Я тебе вчера не говорил, ты бы все равно не поверил, но местные жители эту медь едят!
– Как едят?! – оторопел я.
– Как-как, берут в рот и рассасывают, словно леденец! – объяснил Андрей. – Для них это средство выживания. Из-за каких-то местных условий им в организме остро не хватает меди! А этот жук навозный, Стела, на них наживается!
– Что же ты тогда свое богатство за так не раздаешь? – съехидничал я.
– Раздаю, – тихо сказал Подрывник, отпихивая в сторону рюкзак, который был заполнен еще наполовину. – Сейчас с этим барыгой закончим и сходим в другое место.
В коридоре что-то загрохотало. Раздался приглушенный вскрик боли, а затем длинная матерная фраза. Мат был монотонный и неизобретательный. В комнату прихромал Степан, таща в охапке дюжину больших плоских банок.
– Вот, Андрей Владимирович, сегодняшний улов! – порадовал хозяин, скидывая банки на стол.
– Давай тащи еще! – приказал Андрей, доставая пару свернутых рюкзаков. – Сегодня все заберу, друг дотащить поможет! Сколько ты мне должен за прошлые разы?
Степан замялся, но покорно вышел из комнаты. Вернулся он через пять минут с двумя десятками банок. Я тихо присвистнул – стоимость такого количества икры тянула на несколько тысяч долларов. Андрюха молча пересчитал банки и без слов сунул Степану помятую.
Степан покачал головой:
– Андрей Владимирович, уважаемый, ну и что, что она помятая! Нету у меня больше банок!
Подрывник, опять-таки молча, начал сгребать медь со стола. Степан, посмотрев на эту деятельность, вздохнул и поплелся за заменой.
– За одну помятую – две целых! – негромко произнес Подрывник. Спина Степана дернулась, но он продолжил движение. А Андрюха добавил: – Чтобы в следующий раз неповадно было меня прокидывать! Ишь, моду взял!
Наконец натуральный обмен был закончен. Мы вскинули на плечи тяжеленные рюкзаки. Любезный хозяин проводил нас до выхода, постоянно бубня по дороге «как он уважает Андрея Владимировича» и «как он рад совместному бизнесу с таким человеком». В дверях Подрывник оглянулся и хмуро сказал:
– Дошли до меня слухи, что ты с людей за медяшку вдвое больше требуешь, мотивируя тем, что поставщик, то есть я, цену задрал…
– Да что вы, Андрей Владимирович, как можно! – возмутился Степа, но его глазки воровато забегали. – Наговаривают на меня, уроды, напраслину возводят! Я же им, как своим детям, чуть ли не в убыток отдаю! Только бы не попередохли! А они… – Степан весьма натурально всхлипнул, задетый людской неблагодарностью. – Да и на икорку цена вверх полезла, я ж теперь малую копеечку с этого имею, едва на жизнь хватает!
– Упырь ты, Степа! Жадная сволочь! – Андрюха сплюнул Прыщавому под ноги и вышел из квартиры.
– Блядь! Достал меня уже этот гад! Сучара! Две шкурки дерет, да еще и третью подстричь норовит! – высказался Подрывник, когда мы выскочили из подъезда. Достав из кармана фляжку с коньяком, мой друг сделал большой глоток. – Вот! Даже рот приходится полоскать после общения с ним!
– Так обратись к другому! – посоветовал я, недоумевая по поводу Андрюхиного гнева. – Ты же сам только что упоминал какого-то Ебуимыча!
– В том-то и дело, что только упоминал! – тоскливо сказал Андрей. – Я ведь имя одно и знаю! У других челноков подслушал! Но, судя по такому имени, та еще сволочь! Небось покруче Степы будет! Такое «погонялово» заслужить надо!
– Это точно! – поддакнул я, видя, что друг уже остывает. – Ну, и какая программа дальше?
– Сейчас сходим еще в одно место, – постепенно успокаиваясь, ответил Андрей, делая еще один глоток и убирая фляжку. – А потом осмотр местных достопримечательностей! Может быть, ты поможешь разобраться с тем, что здесь происходит!
Я пожал плечами. Пока что все увиденное не укладывалось в голове. Что это за город, в который ведет секретная ветка метро? И что здесь за аномалии? Мои часы показывали десять утра, а солнца не видно! Действительно – как в Питере белой ночью! Разгар рабочего утра, а на улице почти никого не видно. Только изредка нам навстречу попадались одинокие прохожие. Стояла оглушительная тишина. Не было слышно разговоров, музыки, люди не шаркали ногами, не видно было ни одной машины. И вообще – я не мог уловить ни одного механического звука.
Вскоре мы вышли на неширокую улочку. Здесь я впервые увидел местных жителей группами. По три-четыре человека они целеустремленно, хотя и медленным шагом, двигались в одном направлении.
– Куда это они направляются? – спросил я Подрывника.
– На завод топают! – ответил Андрей, подходя к поребрику и вглядываясь в перспективу проезжей части. На прохожих он внимания не обращал.
– А почему так поздно? И чего они такие вялые – еле ногами шевелят? С бодуна, что ли? – не унимался я.
– Я же тебе говорил – после ночи отходят! – Сказал Подрывник, хватая меня за рукав и силком увлекая на другую сторону улицы. Он даже пригнулся, как под обстрелом. – Уф! Проскочили!
– А чего ты испугался? Что задавят? Здесь же машины не ездят? – удивился я.
– Еще как ездят! – усмехнулся Андрей. – Хочешь посмотреть?
– А что, это интересное зрелище? Типа проезда правительственного кортежа? – тоже усмехнулся я.
– Да, есть на что взглянуть! – ответил Подрывник, посмотрев на часы. – Подождем пару минут!
– Ага, здесь автомобильное движение по расписанию! – я уже откровенно ухмылялся.
– Подожди, сейчас увидишь…
На дальнем конце улицы началось какое-то шевеление. Присмотревшись, я заметил, что в нашем направлении медленно едет автомобиль. «Ё-мое! – подумал я. – Где они раскопали этот раритет?»
Автомобиль оказался броневиком БА-10, выкрашенным в угольно-черный цвет. Несмотря на архаичность, выглядел он довольно грозно. Броневик с черепашьей скоростью ехал посередине проезжей части, беспрерывно вращая башней. Вместо родной «сорокапятки» там было установлено что-то непонятное, даже издалека не напоминающее обычное орудие. Какой-то решетчатый ажурный раструб. Антенна? Идущие" по тротуарам люди не обращали на патруль никакого внимания.
Подрывник, схватив меня за рукав, потянул в глубину подворотни. Неожиданно на противоположной стороне улицы выскочили из двора на тротуар давешние «хачики» – наши попутчики в метро. Гомоня что-то по своему, они бросились на проезжую часть, чуть ли не под колеса броневику. Ажурный раструб немедленно нацелился на них. В следующую секунду произошло следующее: между парнями и броневиком возникла электрическая дуга, похожая на вольтовую, только лилового света; «хачики» осели на асфальт, словно мешки. Не упали, а именно осели, как будто из них вынули кости.
Броневик остановился, загородив от нас тела своим корпусом. В течение трех минут что-то там происходило, слышались голоса и позвякивание. Но за шумом двигателя ничего конкретного было не разобрать. Наконец БА-10 медленно и величественно поехал дальше, продолжая вращать башней. Тел на асфальте не осталось, только у цокольного камня, метрах в десяти лежал небольшой продолговатый предмет, видимо не замеченный экипажем патруля.
Подрывник дождался, когда гул движка стихнет окончательно, и только после этого выглянул из подворотни. Я за ним. Броневика уже и след простыл.
– Ну и шоу! – почему-то шепотом сказал я. – И что – так каждый раз?
– Ездят-то они постоянно, и зрелище – сам видел, диковатое, но вот чтобы они брали кого-нибудь… – Андрюха покрутил головой: – Не припомню! Видел вспышку?
– А то! – отозвался я. – В глазах до сих пор зайчики пляшут! Если бы мы в подворотню не отошли, то сейчас наверняка продолжили путешествие внутри этого монстра… И что это было, как думаешь? Парализатор, какой-нибудь?
– Не знаю, Леха, говорю же – сам в первый раз такое вижу! – Андрюха вышел на дорогу и стал внимательно разглядывать оброненный предмет. Я, продолжая озираться по сторонам, встал у него за спиной.
– Ну, ни хера себе! – сказал Андрей и присвистнул. – Посмотри!
Я посмотрел. Свистеть мне расхотелось, впрочем, как и говорить что-либо тоже. На асфальте лежал сотовый телефон. Но не это удивило нас (удивило – мягко сказано!!!), что мы – телефонов не видели? На корпусе аппарата присутствовали не предусмотренные конструкцией украшения – в виде прилипших человеческих пальцев. Так, словно по кисти державшего телефон человека проехались циркуляркой, прямо у костяшек.
Подрывник отбежал к стене дома и согнулся – его рвало. А я, зачем-то продолжая тупо разглядывать находку, присел на корточки. Черт меня дернул потрогать – мне все казалось, что это чья-то шутка и пальцы могут быть пластмассовыми! Нет, они были самыми настоящими, я отчетливо видел белую кость на срезе! Причем, что интересно, кровь не сочилась, срез выглядел запекшимся! Я достал из кармана зажигалку и ее торцом аккуратно потыкал пыльцы. Мне было непонятно, за счет чего они держатся на телефоне. Пальчики оказались мягкими, и при сильном нажатии розовая плоть полезла наружу из «чехольчика» кожи. Через мгновение я присоединился к другу у стеночки…
Хорошо, что мы так и не успели позавтракать! Проблевавшись почти сухой желчью, мы с Андрюхой вытерлись платками и поглядели друг на друга. Видок у нас обоих был бледный! Никогда не считал себя чувствительным – и кровь из ножевых ран, и торчащие кости открытого перелома, и мозги из проломленной головы видел неоднократно – приходилось, знаете ли, по молодости участвовать в драках с применением подручных средств. Но увиденное нами сейчас было за гранью нормального восприятия. Добивала еще и будничность происходящего – по тротуару мимо нас продолжали брести люди! Вялая походка, взгляд, устремленный под нога, – на прохожих случившееся явно не произвело ни малейшего впечатления!
– Твою мать! Андрюха! Ты куда меня завел? – буркнул я, лихорадочно думая, как свалить отсюда в кратчайшие сроки.
– Ептыть, Леха! Да я сам не знал, что здесь может быть ТАКОЕ!!! Ну, мамой клянусь! Знал бы – сам сюда не пошел и тебя бы не взял' – По лицу Подрывника было видно, что он в отчаянии. – Рвем отсюда быстро!
Мы снова чуть ли не бегом устремились в глубину дворов.
– Слушай, мы же не в ту сторону идем! – сообразил я. – Станция там осталась!
– Да помню я, помню! – откликнулся Андрей. – Только на станцию сейчас идти бесполезно – поезд будет только поздно вечером!
– Ну так давай у Степы твоего пересидим! – предложил я, мне очень не хотелось болтаться но улицам после увиденного.
– Есть вариант получше! – пообещал Андрей, прибавляя ходу. – Жми за мной!!!
Мы поднажали. Проскочив еще одну неширокую улицу, мы снова углубились в лабиринт дворов, но вскоре пришли к финишу. Дом, в подъезд которого меня потянул Подрывник, ничем не отличался от окружающих – такая же обветшалая трехэтажная халабуда немецкой постройки. Мы поднялись на последний этаж, и Андрюха постучался в обитую истертым дерматином дверь. Стук был совершенно обычным, нисколько не напоминающим условный, да и дверь распахнулась через полминуты, без всяких предварительных разглядываний поверх наброшенной цепочки. На пороге стояла хрупкая женщина лет шестидесяти, одетая в когда-то цветастое, а теперь сильно линялое ситцевое платьице.
– Андрей Владимирович? Вот уж не думала, что вспомните про меня! Здравствуйте! Проходите, пожалуйста! – Женщина отступила в сторону, пропуская нас в квартиру. – Проходите в гостиную, располагайтесь! Я сейчас подойду.
Мы зашли в гостиную – точную копию Степиной «залы». Только здесь мебели было побольше. У стены стоял диван с высокой деревянной спинкой, на которой красовались две кружевные салфеточки. Большой овальный стол был покрыт зеленой плюшевой скатертью. На столе, в хрустальной вазочке, стояли высохшие цветочки. Причем видно, что засушенные специально, а не умершие в этой вазочке своей смертью. Вокруг стола стояло три стула, когда-то нарядных, вроде тех, что фигурировали в фильме «12 стульев», а сейчас поцарапанных, с потертой обшивкой. В углу, там, где у Степы пылился бестолковый приемник, стоял сервант красного дерева. За стеклянными дверцами виднелись тарелки, покрытые художественной росписью. На стене висели фотографии в резных деревянных рамках. Весь вид комнаты говорил, что когда-то это жилище знавало лучшие времена.
Подрывник, аккуратно прислонив рюкзак к дивану, сел к столу, а я прошелся вдоль стены, рассматривая фотографии. Все они были черно-белые, выцветшие, но изумительно четкие, видимо сделанные хорошим фотографом. Чаше всего встречался мужчина в военной форме послевоенного образца. Один или с небольшой группой товарищей. Иногда мужчина был не в форме, а в белом летнем костюме или вообще без пиджака, в рубашке с коротким рукавом. На этих снимках вместе с ним присутствовали красивая женщина восточного типа и девочка лет пяти. Судя по их раскованным позам – это были члены одной семьи.
– Это мой отец, – раздался сзади женский голос.
Я обернулся – наша хозяйка только что вошла в комнату с подносом в руках. На подносе стоял заварной чайник, чашки с блюдцами и вазочка с чем-то, отдаленно напоминающим печенье. Если смотреть правде в глаза – буроватыми комочками совершенно несъедобного вида.
Подрывник при виде вошедшей женщины вскочил, словно подброшенный пружиной. Дама, ласково кивнув моему другу, поставила поднос на стол и занялась сервировкой.
– Прошу! – объявила она через минуту.
Мы чинно уселись на стульях. Давненько мне не приходилось участвовать в столь традиционном чаепитии. Для начала Подрывник решил меня представить по всей форме. Хорошо еще, что у меня не было чина, титула или научных званий!
– Пожалуйста, знакомьтесь, Айше Рефатовна, это мой друг, Алексей Михайлович Макаров, инженер, работает на электростанции! – торжественно провозгласил Андрей.
Женщина побледнела и отшатнулась, опрокидывая чашку. На скатерти медленно расплывалось пятно, формой напоминавшее Южную Америку. Я отметил это совершенно машинально, переводя взгляд на Айше Рефатовну. Андрюха замер с вытаращенными глазами и раскрытым ртом, также оказавшись неготовым к такой реакции на свои слова. Женщина суетливо пыталась выбраться из-за стола, глядя на меня диким взглядом смертельно напуганного человека.
– Ну, и куда ты меня тащишь? – вопросил я, с интересом разглядывая дома, мимо которых мы проходили. Дома были сплошь трехэтажными, по архитектуре сильно напоминающими еще сохранившиеся в отдаленных районах Москвы, так называемые, «немецкие». Да и судя по ветхости сих строений, возраст московских и здешних домов был одинаковый. Во дворах, через которые мы проскакивали, царила нежилая тишина. Нигде не было слышно ни музыки, ни голосов. Может быть, час еще слишком ранний?
– К Степану идем! – не оборачиваясь, ответил Подрывник. – Минут через десять будем на месте!
– Андрюх, а чего тут все повымерло? – не унимался я. – Выходной день, что ли?
– Здесь не бывает выходных, – буркнул Андрей. – А пустота… Утром всегда так… Народ никак не отойдет после ночи.
– Что же здесь происходит по ночам? – вполголоса, задумчиво спросил я, не рассчитывая на ответ. Да, Андрюха и не ответил.
Мой друг не обманул, вскоре мы действительно финишировали. Нужный нам человек жил в таком же типовом трехэтажном доме, как и все окружающие. На удивление, в подъезде было довольно чисто. Не пахло кошками и мочой. Мы поднялись по обшарпанной лестнице на второй этаж. Андрюха замысловато постучался в дверь. Три удара, пауза, два удара, пауза, три удара, пауза, один удар.
– Чего ты шифруешься? – не утерпел я. – Мафия не дремлет?
– Лех, я тебя очень прошу, – устало сказал Андрюха, – заткнись!
Минуты через две за дверью завозились. Щелкнуло несколько замков, звякнула цепочка. Дверь слегка приоткрылась. Из щели пахнуло бомжатником.
– Андрей Владимирович, это вы? – донесся из квартиры хриплый голос.
– И долго ты, зараза, собираешься меня на лестнице держать? – ласково спросил мой друг.
– А кто это с вами? – продолжил владелец квартиры.
– Дружок мой, компаньон, – терпеливо объяснил Андрей и, придвинувшись вплотную к щели, заорал: открывай, паскуда, пока я к Ебуимычу не пошел!
– Сейчас, сейчас, Андрей Владимирович, сейчас открою! – засуетился невидимый собеседник. Дверь захлопнулась, звякнула снимаемая цепочка, и, наконец, дверь широко распахнулась. На пороге стоял Степан. Я сразу узнал его по Андрюхиному описанию. Невзрачный, плюгавенький мужичонка, с огромными прыщами на роже. Вот только Подрывник забыл упомянуть про бегающие косые глазки. – Проходите, господа хорошие, не побрезгуйте! Чайку с дороги?
– Свои помои сам лакай! – отрезал Подрывник, отодвигая мужичка с дороги и проходя в квартиру. – Давай, сделаем дело и разбежимся! Мне твоими миазмами дышать неохота!
– Ну, что вы, что вы, Андрей Владимирович! – залебезил Степан. – Проходите в залу! Товар я сейчас принесу!
Мы прошли в небольшую, метров в двенадцать, комнату. Здесь стояло два облезлых плющевых кресла и поцарапанный обеденный стол с массивными ножками. В углу, на тумбочке, покрытой вышитой салфеткой (когда-то белой, но теперь серой от пыли), стоял допотопный ламповый приемник с круглой шкалой. Я зачем-то покрутил ручку настройки и пощелкал тумблерами. Приемник безмолвствовал.
– Не крути, без толку, – не оборачиваясь, сказал Подрывник. – Я сюда радиосканер таскал, эфир чист:
– А на фига тогда здесь стоит этот монстр? – удивился я, похлопав по деревянной крышке приемника.
– Понты. Леха, понты… Наш добрый хозяин таким образом демонстрирует свое «богайство»!
– Андрюх, а чего ты со Степой так нелюбезен? Чем он тебе насолил? – поинтересовался я, помогая другу разгрузить рюкзак. На стол легла куча разнообразного медного лома и мешочек с монетками.
– Надоел мне этот червяк! Корчит из себя крутого коммерсанта, бичара беспонтовый! – ответил Подрывник. – Я могу только догадываться, за какие деньги этот хмырь мою медь сдает! А эта медь… Я тебе вчера не говорил, ты бы все равно не поверил, но местные жители эту медь едят!
– Как едят?! – оторопел я.
– Как-как, берут в рот и рассасывают, словно леденец! – объяснил Андрей. – Для них это средство выживания. Из-за каких-то местных условий им в организме остро не хватает меди! А этот жук навозный, Стела, на них наживается!
– Что же ты тогда свое богатство за так не раздаешь? – съехидничал я.
– Раздаю, – тихо сказал Подрывник, отпихивая в сторону рюкзак, который был заполнен еще наполовину. – Сейчас с этим барыгой закончим и сходим в другое место.
В коридоре что-то загрохотало. Раздался приглушенный вскрик боли, а затем длинная матерная фраза. Мат был монотонный и неизобретательный. В комнату прихромал Степан, таща в охапке дюжину больших плоских банок.
– Вот, Андрей Владимирович, сегодняшний улов! – порадовал хозяин, скидывая банки на стол.
– Давай тащи еще! – приказал Андрей, доставая пару свернутых рюкзаков. – Сегодня все заберу, друг дотащить поможет! Сколько ты мне должен за прошлые разы?
Степан замялся, но покорно вышел из комнаты. Вернулся он через пять минут с двумя десятками банок. Я тихо присвистнул – стоимость такого количества икры тянула на несколько тысяч долларов. Андрюха молча пересчитал банки и без слов сунул Степану помятую.
Степан покачал головой:
– Андрей Владимирович, уважаемый, ну и что, что она помятая! Нету у меня больше банок!
Подрывник, опять-таки молча, начал сгребать медь со стола. Степан, посмотрев на эту деятельность, вздохнул и поплелся за заменой.
– За одну помятую – две целых! – негромко произнес Подрывник. Спина Степана дернулась, но он продолжил движение. А Андрюха добавил: – Чтобы в следующий раз неповадно было меня прокидывать! Ишь, моду взял!
Наконец натуральный обмен был закончен. Мы вскинули на плечи тяжеленные рюкзаки. Любезный хозяин проводил нас до выхода, постоянно бубня по дороге «как он уважает Андрея Владимировича» и «как он рад совместному бизнесу с таким человеком». В дверях Подрывник оглянулся и хмуро сказал:
– Дошли до меня слухи, что ты с людей за медяшку вдвое больше требуешь, мотивируя тем, что поставщик, то есть я, цену задрал…
– Да что вы, Андрей Владимирович, как можно! – возмутился Степа, но его глазки воровато забегали. – Наговаривают на меня, уроды, напраслину возводят! Я же им, как своим детям, чуть ли не в убыток отдаю! Только бы не попередохли! А они… – Степан весьма натурально всхлипнул, задетый людской неблагодарностью. – Да и на икорку цена вверх полезла, я ж теперь малую копеечку с этого имею, едва на жизнь хватает!
– Упырь ты, Степа! Жадная сволочь! – Андрюха сплюнул Прыщавому под ноги и вышел из квартиры.
– Блядь! Достал меня уже этот гад! Сучара! Две шкурки дерет, да еще и третью подстричь норовит! – высказался Подрывник, когда мы выскочили из подъезда. Достав из кармана фляжку с коньяком, мой друг сделал большой глоток. – Вот! Даже рот приходится полоскать после общения с ним!
– Так обратись к другому! – посоветовал я, недоумевая по поводу Андрюхиного гнева. – Ты же сам только что упоминал какого-то Ебуимыча!
– В том-то и дело, что только упоминал! – тоскливо сказал Андрей. – Я ведь имя одно и знаю! У других челноков подслушал! Но, судя по такому имени, та еще сволочь! Небось покруче Степы будет! Такое «погонялово» заслужить надо!
– Это точно! – поддакнул я, видя, что друг уже остывает. – Ну, и какая программа дальше?
– Сейчас сходим еще в одно место, – постепенно успокаиваясь, ответил Андрей, делая еще один глоток и убирая фляжку. – А потом осмотр местных достопримечательностей! Может быть, ты поможешь разобраться с тем, что здесь происходит!
Я пожал плечами. Пока что все увиденное не укладывалось в голове. Что это за город, в который ведет секретная ветка метро? И что здесь за аномалии? Мои часы показывали десять утра, а солнца не видно! Действительно – как в Питере белой ночью! Разгар рабочего утра, а на улице почти никого не видно. Только изредка нам навстречу попадались одинокие прохожие. Стояла оглушительная тишина. Не было слышно разговоров, музыки, люди не шаркали ногами, не видно было ни одной машины. И вообще – я не мог уловить ни одного механического звука.
Вскоре мы вышли на неширокую улочку. Здесь я впервые увидел местных жителей группами. По три-четыре человека они целеустремленно, хотя и медленным шагом, двигались в одном направлении.
– Куда это они направляются? – спросил я Подрывника.
– На завод топают! – ответил Андрей, подходя к поребрику и вглядываясь в перспективу проезжей части. На прохожих он внимания не обращал.
– А почему так поздно? И чего они такие вялые – еле ногами шевелят? С бодуна, что ли? – не унимался я.
– Я же тебе говорил – после ночи отходят! – Сказал Подрывник, хватая меня за рукав и силком увлекая на другую сторону улицы. Он даже пригнулся, как под обстрелом. – Уф! Проскочили!
– А чего ты испугался? Что задавят? Здесь же машины не ездят? – удивился я.
– Еще как ездят! – усмехнулся Андрей. – Хочешь посмотреть?
– А что, это интересное зрелище? Типа проезда правительственного кортежа? – тоже усмехнулся я.
– Да, есть на что взглянуть! – ответил Подрывник, посмотрев на часы. – Подождем пару минут!
– Ага, здесь автомобильное движение по расписанию! – я уже откровенно ухмылялся.
– Подожди, сейчас увидишь…
На дальнем конце улицы началось какое-то шевеление. Присмотревшись, я заметил, что в нашем направлении медленно едет автомобиль. «Ё-мое! – подумал я. – Где они раскопали этот раритет?»
Автомобиль оказался броневиком БА-10, выкрашенным в угольно-черный цвет. Несмотря на архаичность, выглядел он довольно грозно. Броневик с черепашьей скоростью ехал посередине проезжей части, беспрерывно вращая башней. Вместо родной «сорокапятки» там было установлено что-то непонятное, даже издалека не напоминающее обычное орудие. Какой-то решетчатый ажурный раструб. Антенна? Идущие" по тротуарам люди не обращали на патруль никакого внимания.
Подрывник, схватив меня за рукав, потянул в глубину подворотни. Неожиданно на противоположной стороне улицы выскочили из двора на тротуар давешние «хачики» – наши попутчики в метро. Гомоня что-то по своему, они бросились на проезжую часть, чуть ли не под колеса броневику. Ажурный раструб немедленно нацелился на них. В следующую секунду произошло следующее: между парнями и броневиком возникла электрическая дуга, похожая на вольтовую, только лилового света; «хачики» осели на асфальт, словно мешки. Не упали, а именно осели, как будто из них вынули кости.
Броневик остановился, загородив от нас тела своим корпусом. В течение трех минут что-то там происходило, слышались голоса и позвякивание. Но за шумом двигателя ничего конкретного было не разобрать. Наконец БА-10 медленно и величественно поехал дальше, продолжая вращать башней. Тел на асфальте не осталось, только у цокольного камня, метрах в десяти лежал небольшой продолговатый предмет, видимо не замеченный экипажем патруля.
Подрывник дождался, когда гул движка стихнет окончательно, и только после этого выглянул из подворотни. Я за ним. Броневика уже и след простыл.
– Ну и шоу! – почему-то шепотом сказал я. – И что – так каждый раз?
– Ездят-то они постоянно, и зрелище – сам видел, диковатое, но вот чтобы они брали кого-нибудь… – Андрюха покрутил головой: – Не припомню! Видел вспышку?
– А то! – отозвался я. – В глазах до сих пор зайчики пляшут! Если бы мы в подворотню не отошли, то сейчас наверняка продолжили путешествие внутри этого монстра… И что это было, как думаешь? Парализатор, какой-нибудь?
– Не знаю, Леха, говорю же – сам в первый раз такое вижу! – Андрюха вышел на дорогу и стал внимательно разглядывать оброненный предмет. Я, продолжая озираться по сторонам, встал у него за спиной.
– Ну, ни хера себе! – сказал Андрей и присвистнул. – Посмотри!
Я посмотрел. Свистеть мне расхотелось, впрочем, как и говорить что-либо тоже. На асфальте лежал сотовый телефон. Но не это удивило нас (удивило – мягко сказано!!!), что мы – телефонов не видели? На корпусе аппарата присутствовали не предусмотренные конструкцией украшения – в виде прилипших человеческих пальцев. Так, словно по кисти державшего телефон человека проехались циркуляркой, прямо у костяшек.
Подрывник отбежал к стене дома и согнулся – его рвало. А я, зачем-то продолжая тупо разглядывать находку, присел на корточки. Черт меня дернул потрогать – мне все казалось, что это чья-то шутка и пальцы могут быть пластмассовыми! Нет, они были самыми настоящими, я отчетливо видел белую кость на срезе! Причем, что интересно, кровь не сочилась, срез выглядел запекшимся! Я достал из кармана зажигалку и ее торцом аккуратно потыкал пыльцы. Мне было непонятно, за счет чего они держатся на телефоне. Пальчики оказались мягкими, и при сильном нажатии розовая плоть полезла наружу из «чехольчика» кожи. Через мгновение я присоединился к другу у стеночки…
Хорошо, что мы так и не успели позавтракать! Проблевавшись почти сухой желчью, мы с Андрюхой вытерлись платками и поглядели друг на друга. Видок у нас обоих был бледный! Никогда не считал себя чувствительным – и кровь из ножевых ран, и торчащие кости открытого перелома, и мозги из проломленной головы видел неоднократно – приходилось, знаете ли, по молодости участвовать в драках с применением подручных средств. Но увиденное нами сейчас было за гранью нормального восприятия. Добивала еще и будничность происходящего – по тротуару мимо нас продолжали брести люди! Вялая походка, взгляд, устремленный под нога, – на прохожих случившееся явно не произвело ни малейшего впечатления!
– Твою мать! Андрюха! Ты куда меня завел? – буркнул я, лихорадочно думая, как свалить отсюда в кратчайшие сроки.
– Ептыть, Леха! Да я сам не знал, что здесь может быть ТАКОЕ!!! Ну, мамой клянусь! Знал бы – сам сюда не пошел и тебя бы не взял' – По лицу Подрывника было видно, что он в отчаянии. – Рвем отсюда быстро!
Мы снова чуть ли не бегом устремились в глубину дворов.
– Слушай, мы же не в ту сторону идем! – сообразил я. – Станция там осталась!
– Да помню я, помню! – откликнулся Андрей. – Только на станцию сейчас идти бесполезно – поезд будет только поздно вечером!
– Ну так давай у Степы твоего пересидим! – предложил я, мне очень не хотелось болтаться но улицам после увиденного.
– Есть вариант получше! – пообещал Андрей, прибавляя ходу. – Жми за мной!!!
Мы поднажали. Проскочив еще одну неширокую улицу, мы снова углубились в лабиринт дворов, но вскоре пришли к финишу. Дом, в подъезд которого меня потянул Подрывник, ничем не отличался от окружающих – такая же обветшалая трехэтажная халабуда немецкой постройки. Мы поднялись на последний этаж, и Андрюха постучался в обитую истертым дерматином дверь. Стук был совершенно обычным, нисколько не напоминающим условный, да и дверь распахнулась через полминуты, без всяких предварительных разглядываний поверх наброшенной цепочки. На пороге стояла хрупкая женщина лет шестидесяти, одетая в когда-то цветастое, а теперь сильно линялое ситцевое платьице.
– Андрей Владимирович? Вот уж не думала, что вспомните про меня! Здравствуйте! Проходите, пожалуйста! – Женщина отступила в сторону, пропуская нас в квартиру. – Проходите в гостиную, располагайтесь! Я сейчас подойду.
Мы зашли в гостиную – точную копию Степиной «залы». Только здесь мебели было побольше. У стены стоял диван с высокой деревянной спинкой, на которой красовались две кружевные салфеточки. Большой овальный стол был покрыт зеленой плюшевой скатертью. На столе, в хрустальной вазочке, стояли высохшие цветочки. Причем видно, что засушенные специально, а не умершие в этой вазочке своей смертью. Вокруг стола стояло три стула, когда-то нарядных, вроде тех, что фигурировали в фильме «12 стульев», а сейчас поцарапанных, с потертой обшивкой. В углу, там, где у Степы пылился бестолковый приемник, стоял сервант красного дерева. За стеклянными дверцами виднелись тарелки, покрытые художественной росписью. На стене висели фотографии в резных деревянных рамках. Весь вид комнаты говорил, что когда-то это жилище знавало лучшие времена.
Подрывник, аккуратно прислонив рюкзак к дивану, сел к столу, а я прошелся вдоль стены, рассматривая фотографии. Все они были черно-белые, выцветшие, но изумительно четкие, видимо сделанные хорошим фотографом. Чаше всего встречался мужчина в военной форме послевоенного образца. Один или с небольшой группой товарищей. Иногда мужчина был не в форме, а в белом летнем костюме или вообще без пиджака, в рубашке с коротким рукавом. На этих снимках вместе с ним присутствовали красивая женщина восточного типа и девочка лет пяти. Судя по их раскованным позам – это были члены одной семьи.
– Это мой отец, – раздался сзади женский голос.
Я обернулся – наша хозяйка только что вошла в комнату с подносом в руках. На подносе стоял заварной чайник, чашки с блюдцами и вазочка с чем-то, отдаленно напоминающим печенье. Если смотреть правде в глаза – буроватыми комочками совершенно несъедобного вида.
Подрывник при виде вошедшей женщины вскочил, словно подброшенный пружиной. Дама, ласково кивнув моему другу, поставила поднос на стол и занялась сервировкой.
– Прошу! – объявила она через минуту.
Мы чинно уселись на стульях. Давненько мне не приходилось участвовать в столь традиционном чаепитии. Для начала Подрывник решил меня представить по всей форме. Хорошо еще, что у меня не было чина, титула или научных званий!
– Пожалуйста, знакомьтесь, Айше Рефатовна, это мой друг, Алексей Михайлович Макаров, инженер, работает на электростанции! – торжественно провозгласил Андрей.
Женщина побледнела и отшатнулась, опрокидывая чашку. На скатерти медленно расплывалось пятно, формой напоминавшее Южную Америку. Я отметил это совершенно машинально, переводя взгляд на Айше Рефатовну. Андрюха замер с вытаращенными глазами и раскрытым ртом, также оказавшись неготовым к такой реакции на свои слова. Женщина суетливо пыталась выбраться из-за стола, глядя на меня диким взглядом смертельно напуганного человека.