Поллок Марта. Река желания

   – По-моему, ты ужасно довольна собой, – заметил Валентино.
   – Главное достоинство моего метода заключается в том, что, когда Мэрилин решит порвать с Генри, она будет искренне думать, что это ее собственное решение.
   – И для этого достаточно одной вечеринки? – В голосе молодого человека прозвучало сомнение.
   – Не совсем так. Но если мать увидит Генри в таком "блестящем" окружении, а не наедине, наверняка начнет задавать себе вопрос, не совершает ли она глупость. Конечно, для окончательного разрыва потребуется время. И мне каждую минуту придется быть начеку и всячески поддерживать веру, будто я на ее стороне, но…
   – Значит, ты собираешься во всем ей потакать… – задумчиво протянул Валентино. – И пользоваться любой возможностью, чтобы находить и выпячивать изъяны в поведении и характере моего отца.
   – Правильно.
   – Мэгги, а ты не будешь чувствовать себя виноватой в том, что вмешалась в судьбы двух взрослых самостоятельных людей, и, возможно, сломала их? – спросил он, в задумчивости потирая подбородок.
   – Все, что я сделаю, – это приглашу Генри на вечеринку. – Мэгги демонстративно пожала плечами. – Мать не слепая. Я не намерена бить ее обухом по голове.
   – И ты всерьез полагаешь, что если мой отец появится на вечеринке твоей матери, то это не будет своего рода официальным признанием их союза?
   – Ладно, предложи идею получше.
   – А если я что-нибудь придумаю, ты мне поможешь? – с минуту помолчав, спросил Валентино.
   – Безусловно.
   – Договорились.
   Они скрепили договор торжественным пожатием рук и отправились назад, в ярко освещенную гостиную. Мэгги не сразу поняла, что, пока она разговаривала с Валентино, вечеринка успела закончиться.
   Со стоянки позади дома одна за другой отъезжали машины. Часть гостей толпились у входа, поджидая друзей и знакомых. К счастью, вроде бы никто не обратил внимания на их отсутствие.
   – Наверное, нам лучше покинуть дом поодиночке, – предположила Мэгги.
   – Правильно. Пока. Еще увидимся, – небрежно бросил Валентино и направился к выходу.
   – Валентино! – В голосе молодой женщины прозвучала такая настойчивость, что, когда тот обернулся, у него в глазах промелькнуло удивление.
   Какая глупость! – мысленно осудила она себя. В любом случае, что пользы требовать от него каких-либо заверений? Даже добившись обещания, что все будет в порядке, она скорее всего не поверит ему…
   И неожиданно услышала свой тихий голос:
   – Почему ты тогда сказал мне, что уезжаешь на службу, а не к баронессе Кольбе?
   На какое-то мгновение Мэгги показалось, что Валентино не собирается отвечать. Но он ласково произнес:
   – А разве тебе не нужно было время, чтобы во всем разобраться самой?
   И, не дожидаясь ответа, неспешно продолжил свой путь. А молодая женщина еще долго смотрела ему вслед и раздумывала над его словами.
   По договоренности с мистером Берроузом Мэгги получила на три дня библиотеку в полное свое распоряжение. Устроившись в четверг ближе к полудню в зале хранилища, она от всей души радовалась царящим в нем тишине и прохладе. Здесь только чуть слышный гул кондиционера да еще слабый запах старых книг отвлекали ее от чтения…
   По крайней мере, все идет по плану, в тысячный раз убеждала себя Мэгги, тщетно пытаясь сосредоточиться на факсимильно изданном тексте семнадцатого века. Она изучала его уже целый час, однако до сих пор не имела ни малейшего представления о содержании замысловато украшенной рукописи.
   Господи, получить три драгоценных дня и так бездарно тратить время! Ее мысли без конца возвращались к предстоящей вечеринке, куда должен был прийти Генри Фанкворт.
   Мэгги со стоном отбросила карандаш и закрыла руками лицо…
   Неожиданно дверь распахнулась и на пороге появилась молодая сотрудница библиотеки Кейт Откинс, в обязанности которой входило отпирать и закрывать хранилище.
   – Извини, мне очень не хотелось вас беспокоить, когда вы так напряженно работаете…
   – Уже пора закрывать? – спросила Мэгги, поднимая голову.
   – Нет, – смущенно ответила Кейт и вошла в комнату. – Но в моем кабинете стоит такая духота, что, будь моя воля, я бы ушла домой еще утром. Вы не против… если я закрою хранилище пораньше?
   Судя по тому, как робко и нерешительно прозвучала просьба, девушка готова была уступить при малейшем возражении со стороны посетительницы. А это еще полчаса работы! Но Мэгги вспомнила бестолково проведенный день и почувствовала угрызения совести. Продержала бедняжку с утра до вечера взаперти, а ведь та вполне могла устроить себе выходной.
   И самое обидное, это никак не отразилось бы на дипломе Мэгги.
   – Не против, закрывайте хранилище.
   По дороге домой Мэгги дала себе твердое слово, что завтра обязательно возьмется за ум и засядет за серьезную работу. К тому же ей наверняка будет легче сосредоточиться, когда сегодняшний вечер останется позади. Ее мать с утра пораньше снова огорошила дочь очередным известием, сказав, что пригласила на ужин Генри.
   Мэгги побаивалась этого предстоящего ужина втроем. И дело заключалось не в усталости, неизбежной после целого дня сидения в библиотеке. Куда хуже была неловкость ситуации, которую им вряд ли удастся достойно преодолеть. Скорее всего, как только ужин подойдет к концу, она попросит извинения и оставит мать с Генри вдвоем коротать вечер…
   Но, подумав еще немного, Мэгги пришла к заключению, что идея весьма неплохая, так как позволяла ей извлечь двойную выгоду: преспокойно отдохнуть у себя в комнате и мягко, но решительно показать матери, что она хоть и согласилась поддерживать с Генри вежливые отношения, но отнюдь не находит его общество приятным.
   Слегка приободрившись, молодая женщина ускорила шаг, но возле дома резко остановилась, заметив припаркованный у черного входа автомобиль красного цвета. Но это был не автомобиль писателя. Она долго задумчиво смотрела на него, потом глубоко вздохнула и вошла…
   Зарумянившаяся Мэрилин в вышитом переднике заглядывала по очереди в горшочки, тушившиеся в духовке. Рядом, облокотившись о шкаф, стоял Валентино и пил минеральную воду. И никаких видимых признаков присутствия Генри Фанкворта. Однако кухонный стол был сервирован керамическими тарелками и ситцевыми цветными салфетками на четверых.
   Сколько Мэгги себя помнила, мать никогда не накрывала стол в кухне. Разве только когда предлагала случайному гостю выпить чашку чаю.
   И даже если обедали только трое, еда всегда подавалась в столовой. С обязательной полотняной скатертью, фарфором и серебряными столовыми приборами, доставшимися по наследству от Софии Спрингфилд, бабушки Мэгги со стороны отца.
   Неужели эти разительные перемены в домашнем быте вызваны появлением Генри Фанкворта, сумевшего за столь короткое время заставить Мэрилин радикально изменить свои привычки?
   Святые небеса! – подумала Мэгги. Пожалуй, привести мать в нормальное состояние будет гораздо сложнее, чем мне показалось вначале.
   Вскоре пришел Генри и все сели за стол.
   Присутствие Валентино немного спутало Мэгги карты.
   Во всяком случае, она никак не могла понять, льет ли он воду на ее мельницу или, наоборот, только мешает. Во время ужина, например, Валентино старательно помогал, ловко сглаживая шероховатости беседы. Только еще вопрос: на пользу ли это шло ее плану?
   Может, было бы лучше, если бы возникали неприятно затянувшиеся паузы, чтобы каждый из родителей лихорадочно пытался придумать новую тему.
   Впрочем, на заминки в беседе за столом надеяться не приходится, напомнила себе Мэгги. Ее мать – леди до мозга костей. И при любых обстоятельствах не позволит закиснуть разговору, когда у нее дома гости. И поскольку во время ужина набрать очков ей явно не светило, Мэгги решила расслабиться и спокойно насладиться едой…
   – По-моему, Мэрилин права, – заметил Валентино, глядя через стол на Мэгги.
   Тоже мне цаца! – возмущалась про себя молодая женщина. Видите ли, для него нет ничего более отвратительного, чем сидеть со мной за одним столом! А на деле палец о палец не ударил, чтобы избежать такой ситуации. Да еще как ловко прячет свои чувства! Ишь какое сделал благостное лицо!..
   Только в этот момент Мэгги с опозданием поняла, что он обратился к ней с какой-то фразой и теперь ждет ответа. О чем же он говорил?
   Ах да, кажется, о том, что Мэрилин в чем-то права. Похоже, Валентино что-то задумал.
   – Права насчет чего? – спросила Мэгги, предупреждающе нахмурившись.
   – Она определенно умеет готовить, – довольным тоном объявил Валентино.
   – Действительно очень вкусно, – подтвердил Генри. – Но подожди, ты еще не пробовал тушеного мяса.
   – Ничего удивительного, просто кулинарное искусство никогда не забывается. Это как умение ездить на велосипеде. Раз научишься – и на всю жизнь! – просияла довольная похвалой Мэрилин. Дочь задумчиво наблюдала за матерью. Еще недавно она могла бы отдать руку на отсечение, что Мэрилин терпеть не может возиться в кухне и прекрасно обходится без готовки.
   Правда, все эти годы Харриетт была неразрывной частью их жизни и Мэрилин вроде бы не возражала, что ее держат на расстоянии от плиты и духовки… А сейчас неожиданно повела себя так, будто с детства мечтала о титуле лучшей хозяйки года.
   Несомненно, это влияние Генри.
   Мэгги мрачно уставилась в тарелку. Ароматный картофель с телятиной больше не казался ей таким вкусным.
   Расслабься, приказала она себе. Время от времени готовить тушеное мясо, подчиняясь жизненной необходимости, еще не грех. Из этого вовсе не следует, что Мэрилин готова забросить все остальные занятия ради сомнительного удовольствия три раза в день готовить еду для Генри или для кого-то еще. Все-таки ее мать является одним из столпов местного общества и во многом именно благодаря ей все в нем крутится и вертится как должно!
   Заниматься готовкой способен любой человек. А вот занять опустевшее место Мэрилин в обществе, уж извините, дано далеко не каждому!
   – Как сегодня поработала в библиотеке, дорогая? – спросила Мэрилин.
   – Замечательно. Впрочем, этого можно было ожидать. Ничего не нашла.
   – И что же здесь замечательного? – удивился Валентино. – Кстати, а что ты изучаешь? Черные дыры?
   – В каком-то смысле да. Если можно назвать черной дырой малоизученного, почти никому не известного поэта, который тем не менее…
   – Я ничего подобного не говорил, – перебил он. – Слишком цветисто. И кроме того, если бедный тип никому не известен, может быть, лучше оставить его в покое? Если товар залежалый и не представляет особой ценности…
   – Твои рассуждения лишь доказывают, что ты никогда не увлекался всерьез английской литературой.
   – Почему? Очень даже увлекался, – возразил Валентино. – Мне даже нравились некоторые стихи.
   – Что-то вроде песенок Томми и Эйба? – ехидно уточнила Мэгги.
   – Дорогая, послушай, это не очень-то вежливо, – пробормотала Мэрилин, а когда Валентино торжествующе улыбнулся, сказала ему:
   – Да и ты тоже хорош. Вы оба ведете себя как дети.
   – Может быть, нам лучше удалиться? – усмехнувшись, спросил Валентино.
   – К счастью, у нас в стране есть Конституция, где все сказано о правах человека, а потому от меня не требуется ответа на твой вопрос. – Мэрилин улыбнулась. – Ты пойдешь с нами на концерт в субботу, Валентино? И потом на нашу маленькую вечеринку?
   – Обидно упускать такой шанс, – отозвался он. – Если все будет так, как рассчитывает ваша дочь, эта вечеринка обещает стать самым потрясающим событием года.
   Мэгги толкнула его ногой под столом и только потом поняла, что поступила крайне глупо. А если бы промахнулась и вместо Валентино пнула Генри или мать? Слава богу, хоть попала в цель!
   Валентино укоризненно взглянул на нее и заерзал на стуле, будто хотел потереть ушибленную лодыжку или дать сдачи своей обидчице.
   В течение ужина молодая женщина уже несколько раз ловила себя на мысли, что за последние дни успела подрастерять все свои хорошие манеры.
   После десерта Валентино вызвался помыть посуду.
   – Как благородно с твоей стороны, – иронически заметила Мэгги.
   – Не волнуйся, ты тоже будешь помогать, заверил он ее. – Не мне одному вручат почетный орден за укрепление мира и сотрудничества. – Он посмотрел на отца и на Мэрилин. – Почему бы вам не пройтись немного?
   Пока мы с Мэгги болтали без умолку, вы за весь вечер и двух слов не сказали друг другу.
   Мэрилин покосилась на писателя; и тот кивнул.
   – Хорошо.
   Мать сняла с вешалки возле двери шерстяную кофту, накинула на плечи и вместе с Генри вышла на улицу. Минутой позже Мэгги, счищая с тарелок остатки пищи в мусорное ведро, увидела их в окне. Они медленно шли:
   Мэрилин – опустив голову, Генри – держа руки в карманах. И оба молчали.
   – Ты правильно сделал, – вздохнула она.
   – Что отправил их проветриться? – Валентино поставил стопку тарелок возле раковины. – А я, признаться, думал, ты разозлишься на меня. Мол, зачем выпроводил их вдвоем.
   – Вовсе нет. Разве они разочаруются друг в друге, если мы будем держать их на расстоянии?
   Но какая замечательная идея: напомнить им, что они за весь вечер и словом не обмолвились.
   – И что мы это заметили, – добавил Валентино. – Приправу к салату перелить в какую-нибудь бутылку?
   – Нет, просто поставь в холодильник. Твой отец так нервничал, что не мог дождаться, когда уйдет отсюда. Интересно, как бы он себя чувствовал, принимай мы его в столовой?
   – Считаешь, что в вашем доме ему неуютно?
   Мэгги принялась ставить тарелки в посудомоечную машину.
   – Надеюсь, ты не предполагаешь, что это мое присутствие вызвало у него чувство неловкости, – проворковала она. – Ты ведь сказал, твой отец считает меня очаровательной.
   Представляешь, какое у меня теперь самомнение? Выше некуда!
   – Я так и знал, что не стоило говорить тебе об этом. А ты не собираешься, часом, испробовать на мне свое очарование?.. Нет, оставь меня, ради бога, в покое и лучше занимайся своим залежалым поэтом.
   Мэгги задумчиво поглядела на него, взвешивая в руке мокрую тряпку.
   – Не делай этого, – серьезно предупредил ее Валентино и вдруг улыбнулся:
   – Я страшен в гневе.
   Он отобрал у нее тряпку, выжал и начал вытирать со стола.
   – Они даже не держались за руки, – принялась размышлять вслух молодая женщина.
   – И ты разочарована? По-моему, тебе хотелось, чтобы они вели себя сдержанно.
   – Я просто удивлена. Вот и все.
   – Понятно… Я бы, пожалуй, проследил за Мэрилин. А вдруг она шантажирует его, поэтому они и не выглядят как воркующие голубки.
   – Шантажирует Генри? Знаешь, а что, если ты прав? Вдруг она хочет выйти за него замуж ради его славы. Сначала жена известного киноактера, потом жена не менее популярного писателя. В этом определенно что-то есть.
   – Да, у отца ремесло, которое всегда в цене, и с возрастом он только набирается опыта, – кивнул Валентино. – Во всяком случае, голодать им не придется. И если, всякое бывает, Мэрилин потеряет все свои деньги, играя в покер, или…
   – Они не поженятся, – мрачно и твердо произнесла Мэгги.
   – Почему? Оба свободны. В здравом уме и трезвой памяти. И возраст вполне подходящий…
   Да и закон на их стороне.

10

   Все, конечно, обстояло именно так. К тому же с нетерпением ожидаемая читающей общественностью книга самого популярного в стране писателя еще не вышла в свет, а многочисленные слухи и сплетни вокруг автора уже сулили ей успех. И успех головокружительный. Более того, имя Мэрилин Спрингфилд уже неразрывно связывали с именем Генри Фанкворта!
   Лучше забыть об этом, решила Мэгги, у которой голова тоже шла кругом, но совсем от другого. Будет свадьба или нет? – вот какой вопрос мучил ее больше всего.
   Еще она с недоумением поглядывала на Валентино. Он не пытался больше ее поцеловать – и это после довольно прозрачных намеков и откровенных пылких признаний в любви! А ведь до окончания его отпуска оставалось всего несколько дней…
   Неожиданный звон колокольчика у парадной двери прервал грустные размышления Мэгги.
   Человека, стоящего на пороге, она никогда прежде не видела и поэтому настороженно разглядывала его при свете лампочки, горящей над крыльцом. На коммивояжера он не походил. В руке кожаный портфель. Несмотря на рубашку с открытым воротом и свитер, небрежным его вид никак нельзя было назвать.
   Аккуратная складка на брюках тоже красноречиво свидетельствовала о том, что человек этот по большей части носит деловые костюмы. Такой вывод подтверждала и строгая классическая стрижка, характерная для банкиров и адвокатов.
   Незнакомец так же внимательно изучал ее, и бархатные карие глаза его блестели живым интересом.
   Только через полминуты Мэгги спохватилась и спросила:
   – Чем могу вам помочь?
   – Ой, простите… Миссис Мэрилин Спрингфилд дома?
   – К сожалению, нет.
   – Я Джереми Вилдлинг, – разочарованно вздохнув, представился гость. – Представитель "Стэффорц и Холл".
   – Адвокатской фирмы, с которой сотрудничает инженер Джонатан Натчбулл?
   – Совершенно верно. А вы, должно быть, Мэгги Спрингфилд? Как я сразу не догадался! Знаете, вы очень похожи на миссис Спрингфилд!
   – Мне говорили. – Голос молодой женщины прозвучал холодновато.
   – Наверняка говорили. – Мистер Вилдлинг чуть покраснел. – Я принес вашей матери кое-какие документы насчет дома.
   Мэгги подозрительно покосилась на портфель.
   Что задумала Мэрилин? Переписать завещание?
   Составить доверенность или дарственную? А может быть, заявить о банкротстве и продать дом с молотка? Смех, да и только! Сколько раз она твердила себе, что не следует обращать внимания на причуды и фантазии матери.
   – Вы можете оставить их, я передам… – предложила Мэгги.
   – Разумеется. А не знаете, миссис Спрингфилд скоро вернется?
   Мэгги закусила губу. Мать не говорила, что ждет этого молодого человека. Но если он явился вечером к ней домой, значит, дело важное.
   Наверное, у Мэрилин есть серьезные причины заниматься делами в такое позднее время.
   – Не думаю, что она ушла надолго, – наконец сказала Мэгги. – Подождите, если хотите, в гостиной, мистер Вилдлинг.
   Джереми Вилдлинг с энтузиазмом закивал.
   Она провела его в комнату, включила торшер возле дивана, который своим мягким светом выхватил из темноты несколько картин на стенах, и открыла дверь на террасу.
   Молодой человек осмотрелся и с удовлетворением заметил:
   – Я всегда думал, что это самый элегантный дом в городе. – Он положил портфель на диванчик в полосатом полотняном чехле и встал возле сверкающего рояля. – Вы играете, мисс Спрингфилд?
   – Когда-то играла. В последнее время – нет.
   Боюсь, у меня никогда не было к этому особого таланта. Могу я предложить вам чего-нибудь выпить, пока вы ждете? Вино, виски, чашечку чаю или кофе…
   – Кофе было бы замечательно, если с ним не много хлопот.
   – По-моему, в кофейнике еще осталось, – сказала Мэгги, решив, что Джереми Вилдлинг похож на щенка спаниеля – такие же большие ласковые карие глаза.
   Мэгги отправилась в кухню. Будто нарочно именно в это мгновение Валентино погрузил стеклянный кофейник в воду для мытья посуды.
   – Ну спасибо, удружил! – воскликнула она. Теперь придется варить свежий.
   Валентино посмотрел на дверь за спиной Мэгги и вопросительно вскинул брови.
   – Для кого? Для таинственного гостя? – Он сполоснул кофейник и, не вытерев, протянул ей.
   – Адвокат Джереми Вилдлинг явился к матери с какими-то бумагами. Тебе не обязательно торчать здесь и скучать в его компании.
   Валентино аккуратно сложил полотенце и повесил сушиться, затем достал керамическую кружку.
   – Но у меня очень развито чувство долга, заявил он. – Уверен, Мэрилин будет благодарна, если я останусь.
   – Ты не обязан развлекать незнакомого человека.
   Валентино с подозрением посмотрел на молодую женщину.
   – Знаешь, ты чересчур стараешься избавиться от меня. Интересно, что ты нашла привлекательного в этом адвокате? Или это любовь с первого взгляда?.. А впрочем, не важно.
   Когда Мэгги вернулась в гостиную, Вилдлинг моментально вскочил.
   – Кофе будет готов буквально через минуту. – Она с трудом заставила себя улыбнуться.
   – Мне очень жаль, что я причиняю вам столько хлопот.
   – Кофе – это не хлопоты. – Мэгги жестом предложила ему сесть в кресло, а сама устроилась в углу дивана. – Вы давно в городе?
   – Несколько лет. – Адвокат с благодарностью ухватился за предложенную тему. – После окончания университета мне захотелось поработать самостоятельно. В столице у меня такой возможности не было бы. А фирма "Стэффорц и Холл" имела потрясающую репутацию среди специалистов в области отношений между администрацией и профсоюзами на предприятиях.
   – И сейчас тоже? – В вопросе молодой женщины слышалось искреннее любопытство.
   Мэгги знала, что мать пользуется услугами "Стэффорц и Холл", но она редко упоминала об этом. Еще ей было известно, что без энергии Джонатана Натчбулла фирма легко могла скатиться до положения заштатной юридической конторы провинциального города.
   – О да! – Джереми Вилдлинга вроде бы даже потрясла ее неосведомленность. – Мистер Натчбулл порекомендовал взять на работу потрясающих людей! Мне, безусловно, очень повезло, – с жаром продолжал он. – Я понимаю, какое это счастье, что я оказался здесь!
   – А им повезло, что вы работаете на их фирме. Но вы не скучаете по столичной жизни? – спросила Мэгги. – Там и ритм жизни совсем иной, и развлечений несравненно больше.
   – Скучать и здесь времени не остается: у нас очень обширная практика. Приходится много разъезжать. Но куда бы ни забросила меня судьба, я всегда стараюсь воспользоваться каждой свободной минуткой, чтобы увидеть и узнать что-нибудь новое, интересное.
   – Как чудесно! – одобрительно засмеялась Мэгги. – Но первое время вам, наверное, приходится на всем экономить.
   – Ясное дело! Я, например, даже не надеюсь купить в ближайшие годы подобный дворец. Может, когда-нибудь позднее… – Он оглядел лепной потолок и обшитые деревянными панелями стены. – Если, конечно, войду в правление фирмы…
   – Мэгги, пора подумать о новом кофейнике, – донесся с порога бодрый мужской голос, – твой пыхтеть пыхтит, но нагреваться быстро не желает.
   Валентино отыскал где-то в кухне маленький деревянный поднос и аккуратно расставил на нем две фарфоровые чашки, молочник из драгоценного сервиза Софии Спрингфилд и керамическую кружку – себе. Над подносом поднимался ароматный пар горячего кофе.
   Поставив поднос на низкий столик, Валентино, прежде чем Мэгги догадалась поменять свое недальновидно выбранное место, уверенно плюхнулся рядом с ней на середину диванчика и протянул ей чашку и молочник.
   – Наверное, предпочитаете черный? – спросил он, подвинув вторую чашку адвокату.
   Тот неуверенно взял чашку. Пытается не таращить глаза, подумала Мэгги, но не удается.
   И едва ли его можно в этом упрекнуть. Валентино ведет себя в доме Спрингфилдов будто хозяин. Ошарашивающее зрелище, что и говорить!
   – Если можно, я бы хотел… – пролепетал мистер Вилдлинг.
   – Сливки и сахар здесь.
   Валентино широким гостеприимным жестом обвел поднос и, обхватив длинными пальцами керамическую кружку, с довольным видом глотнул горячего ароматного напитка.
   – Мог бы и себе взять фарфоровую чашку, – проворчала Мэгги. – Это выглядело бы приличнее.
   – Неужели тебе не хочется, чтобы я устроился с максимальным удобством? – ласково улыбнулся ей этот наглец и как бы в подтверждение своих слов развалился на подушках диванчика так, будто собирался остаться здесь если не навечно, то надолго.
   Мэгги пришлось сжаться в своем углу. Диванчик был не слишком просторным, а Валентино занял его почти весь.
   – Какие дома вам нравятся, мистер Вилдлинг? – решила она продолжить светскую беседу.
   – Боже милостивый, как легко ты завязываешь знакомства! – чуть слышно произнес Валентино и адресовал молодой женщине подчеркнуто восхищенный взгляд.
   – У меня страсть к большим и богато обставленным домам. – Джереми Вилдлинг чуть подался вперед и застенчиво улыбнулся.
   Теперь уже Мэгги удивленно вытаращила на него глаза.
   – Ого!
   – О, как бы мне хотелось тут пожить… – мечтательно протянул начинающий юрист.
   – Понимаю, местный воздух напоен успехом и благополучием, – кивнул Валентино.
   – Совершенно верно, – довольно сдержанно согласился мистер Вилдлинг.
   – Конечно, верно. – Валентино взял кружку с кофе в другую руку. – Молодым людям, желающим сделать карьеру, следует чутко относиться к подобного рода вещам.
   И он улыбнулся Джереми, продемонстрировав скорее предостерегающий оскал, нежели доброжелательную веселость.
   Мистер Вилдлинг несколько смешался и посмотрел на часы.
   – Полагаю, я могу завтра позвонить и все обсудить, совсем не остается времени для работы в общественном комитете. А бросать тоже жаль, ведь там встречаешь столько интересных людей…
   – Уверена, мама будет довольна, если вы ее дождетесь, – заверила его Мэгги.
   Валентино залпом допил кофе и с размаху поставил кружку на поднос.