Попов Валерий. Очаровательное захолустье

   - Кто? Наши? Так это у нас стиль такой.
   С некоторым усилием я добрался до номера, рухнул в койку. Потом все же поднялся. Надо Кроту позвонить, отчитаться о проделанной мною работе. При этом - спьяну, наверное, - почему-то рыдал. Еще классная воспитательница говорила, Марья Сергеевна, в первом классе: "Нет добросовестнее этого Попова!" Таким и остался! Рыдал приблизительно минут пять, потом резко оборвал, набрал номер. Гудки... гудки... Глухо. Не желает! Потом все же - "нет добросовестнее" рыдания подавил, нашел записанный номер его мобильника, набрал целую кучу цифр. Запищало страшно далеко - словно на Марс дозвонился.
   - Да... - Вроде бы голос Крота, но какой-то придушенный. И так-то он чуть слышно гутарит, а тут - как сквозь резину говорит. Может, кто-то там душит его, не дает разговаривать?
   - Аллё! - закричал я. - Это Попов. Вы слышите меня? Что с вами?
   - Выйдите на балкон.
   - Что?
   - На балкон выйдите!
   А! Видно, для лучшей слышимости! Вышел. Ни фига не лучше! Еле расслышал:
   - В сторону Ржавой бухты посмотрите!
   Перегнулся через перила, заглянул туда - и обомлел! Какая-то марсианская хроника! Там, за военным забором из сетки, серебристые емкости с их отравой въезжали по трапу в какой-то огромный плавучий сундук. Предпоследняя там исчезла. Последняя. За ними ехала цистерна на машине, и по бокам от нее шли человечки в оранжевых комбинезонах и поливали из гофрированных шлангов землю какой-то пеной. Группка, тоже в комбинезонах, стояла сбоку и, видимо, командовала.
   - Вижу! - заорал я. Так лучше, наверное, перекликаться, чем по их технике?
   - ...Хорошо, - просипело в трубке. - Идите сюда, не бойтесь!
   Одна из фигурок в группе, повернувшись в мою сторону, замахала рукой. Работодатель! Почему это именно я, из всего "поезда совести", должен "не бояться"? Вон как обуты они - а я в тапочках! Тем не менее, подавив рыдания, спустился, пошел. Приблизился к оцеплению из матросиков во фланелевых робах, тут Крот (самый маленький в группе) сказал что-то начальнику (начальника и в комбинезоне видно), и тот махнул оцеплению рукой: "Пропустите!" Большая радость. Шел по пузырящейся пене. Надеюсь, не ядовитая? Крот по ней шел навстречу мне. К нему подъехала как бы "слепая машина" с крохотными окошечками, он содрал с себя и сдал им скафандр и шел ко мне уже в элегантной "пуме".
   - Не бойтесь, все уже обеззаражено! - Повернувшись, он оглядел широкое, словно заснеженное поле.
   Все рассаживались по машинам и разъезжались. "Сундук" с явным усилием, но все же отплывал.
   - Представляете? - Крот сиял. - Вот здесь емкости для нефти будут возвышаться - огромных размеров. А знаете, как емкость разворачивается? Как обычный рулон! Так и привозят их в виде рулонов! В емкостях и анализ будет производиться, и отмер. А вот там, где сейчас УКПР отплывает, - терминал будет, танкеры станут подходить. И уверяю вас - полная чистота! Даже дождевая вода с терминала не будет в море попадать - сразу на флотацию, на очистку. Лебеди будут плавать - уверяю вас! У меня на таллинском терминале - плавают! Кстати, в единственном месте во всем Таллине и его окрестностях! Воспеть сумеете? - Он улыбнулся.
   - Да я... - Снова душили рыдания. - Саяно-Шушенскую ГЭС смог воспеть. А она! - Я взмахнул руками, частично охватывая и небо. Наверное, излишняя моя эмоциональность и подвела меня, вызвала подозрения.
   - Так, - снова сухо заговорил он. - Что нового? Связь с мэром удалось установить?
   - Нет... Но зато с местной мафией установил!
   - Это чувствуется. - Он приблизился. - Что пили? Виски? Джин? Текилу?
   - Почему? Обычную водку. Отличную, кстати! - Я вдруг вступился за отечественного производителя.
   - Ф-фу! Зря я противогаз снял!
   Ах, не нравится? Фингал, мой алый знак доблести, он даже не замечал... или толковал превратно.
   - Ждут там, в разливе, вас!
   - И Ленин там же? - усмехнулся он, но уже как-то жестко. - Извините, но на подобную ерунду у меня нет времени!
   На народ у него нет времени! - снова рыдания подступили к горлу.
   - Простите, но в ваших услугах я больше не нуждаюсь! Вот вам за труды! протянул мне бумажку - двадцать долларов - и побежал трусцой.
   С плохо скрываемым омерзением я взял деньги. Вот так! Уделал. За весь мой самоотверженный труд!
   Взлетел в номер к себе как птица, взял из сумки последнюю бутыль коньяку, к Любке поднялся. Обида, говорят, хорошо стимулирует секс. Спорный тезис.
   Открыла. Но очков не сняла - как бы показывая, что не оторвется от дела ради такой чепухи.
   - Ну что, опять наксерился? - проговорила она.
   - Странная терминология. - Я стал вдруг очень обидчив.
   - А что же с тобой?
   - Вот. Подарок. От чистого сердца оторвал! - Я протянул ей бутылку.
   - ...Попозже, ладно? - тронула за локоть меня.
   Всюду бумаги разложены - даже на койке. Правильно она называет себя: ради денег крикнутая! Бумаги оглядел.
   - Нулей-то, нулей-то! Что икры!
   - ...Хочешь икры?
   - Нет! - ответил я гордо.
   - Тогда давай работать! Садись.
   Посмотрел на экранчике у нее... наполняет, видимо, свой журнальчик "Загар" - уже по всем пляжам раскинутый.
   - Как лучше, - спрашивает, - магазин "Шило и мыло" или "Хоз-Мари"?
   - Оба лучше.
   - Да. Ты сегодня не в форме... А это как: "Подарки любимым по разумным ценам"?
   - Гениально!
   - Тогда садись за компьютер, пиши: "Овнам сейчас... рекомендуется получение взятки в особо крупных размерах"... Есть тут один такой. Ну что?
   - Не буду!
   - Тогда раздевайся.
   - Это другой разговор.
   - Стоп! Не надо.
   - Пач-чему?
   - Да так. Не стоит. Гляжу я на тучные поля за окном и думаю: что от тебя тут будет? Град? Ураган? У тебя ж так потрясения отмечаются?
   - Да ну... ты преувеличиваешь!
   - Я - нет. Ты - да. Одевайся!
   Потом выпили с ней просто так и валялись, отдельно.
   И солнце, в море садясь, руками разводило: а что делать?
   - Семинар - дрянь, - с горечью сказал ей я. - Какое он отношение к этой жизни имеет?
   - А давай скажем все, что о них думаем, - но через недельку?
   - А не забудем?
   - А забудем - совсем хорошо! - снова уселась за компьютер.
   - На тебя заглядевшись учтиво, застрелился проезжий корнет! - проговорил я и вышел.
   Вошел в лифт. Хотел поехать наверх - еще малость семинар послушать. Но тут увидал, вглядевшись, что верхняя кнопка залеплена чем-то белым вроде жвачки. Это она всюду жвачку свою разбрасывает. Во, и у меня на локте! Злобно оторвал - от локтя сначала, потом - от кнопки. Вдарил в кнопку - и полетел! Долго что-то летел. Двери наконец разъехались. И я шагнул - в полную тьму! Обернулся - и сзади уже тьма, двери захлопнулись. Стал руками ловить - и никакой опоры вокруг: ни двери, ни стенки! Где это я? Чье-то сиплое дыхание рядом. Мое? Куда это я взлетел-то? Смерть, что ли, матушка выглядит так? А как же дыхание?.. Прервется сейчас? И точно - получил вдруг из тьмы зверский удар, прямо в лицо. Ах вот как здесь принимают? Махнул во тьму - ну и, естественно, в пустоту - и тут же получил зверский удар в затылок. И упал - видимо, на пол, хотя какая тут терминология, в точности неизвестно.
   Недавно же били меня? Но там мне больше понравилось: был какой-то видеоряд, какой-то был смысл, хоть и минимальный! А здесь? Страшно - и все. Но и этого им (кому?) мало показалось, вздрючили на ноги меня, куда-то поволокли. Этот странный бой с невидимками кончился вдруг - передо мною расширился свет... Тоннель, что ли, тот пресловутый? Лифт! Кабина лифта! Что-то родное хоть!
   Вбили меня в него, размазали об стенку. Стал я кнопки искать, гляжу - все стенки в крови! Я, что ли, успел так намазать? Или это такой спецлифт? Кнопки вот. Нажал для контраста на самую нижнюю - и по стенке сполз. И вниз рухнул. Разъехалась дверь. Надо подниматься на ноги. Немножко поднялся - и выпал на чью-то белую грудь, в медицинском халате.
   Опять я - "самый понятливый"? Но что тут можно понять?
   ГЛАВА 8
   Открыв глаза, я увидел над собой светящийся череп. Смутно вспомнив происшедшее, я понял, что нахожусь скорей всего в какой-то амбулатории, а светящийся надо мной череп - скорей всего мой, снятый на пленку и подсвеченный изнутри. Некоторое время любовался им и даже восхищался, но потом тревога посетила меня: если его тут повесили - значит, изучали, значит, не все в порядке с ним? После полученных мной в темноте ударов это немудрено. Кстати, кто же мне их нанес? И за какие заслуги? Видно, я вторгся в какую-то область тьмы, в которую не положено вторгаться? Но я же на обыкновенном лифте туда доехал! Отчаяние заполняло меня все больше. Дурак и на лифте заедет на эшафот - был про это фильм, кажется, французский.
   И так я лежал в свете своего черепа, довольно мерзкого на просвет, и предавался отчаянию. Больше ничего не разглядывалось в полутьме - мерцал, кажется, какой-то стеклянный шкафчик. Вдруг скрипнула дверь, и я различил приближающийся белый халат, холодные руки на моем лице, потом, тоже холодный, блеск пенсне.
   - Кто вы? - поинтересовался я.
   - Профессор Мыцин.
   - А!
   - А вы...
   Как бы половчее сказать:
   - Я... племяш Зинаиды Ивановны!
   - Я так и понял. - Довольно холодный ответ на мое восклицание.
   - Вы знаете ее?
   - Разумеется. Я ее ученик.
   Тут бы и раскрыть всю душу - но он молчал.
   - Ну... и как он? - Не утерпев, я кивнул на свой череп.
   - Да на удивление хорошо. Никаких существенных изменений. Всего лишь несколько поверхностных гематом. Опорно-двигательный аппарат не поврежден.
   - Так это, значит, большая удача? Странные эксперименты тут проводятся у вас!
   - Это не у нас.
   - Но в вашем же здании!
   - Наше здание разнородно, - глухо произнес он весьма загадочную фразу.
   - Вот хотелось бы это понять.
   - Вот этого как раз не надо вам понимать! Вы что, решили уже все загадки жизни? Тайну человеческой речи? Возможность бесконечной Вселенной? Думайте над этим! И не отвлекайтесь на пустяки.
   - Думаете, пора уже... о Вечном?
   - Об этом - всегда пора.
   - Во всем мне хочется дойти до самой жути!
   - Считайте, что вы там уже побывали.
   - А где же признание?
   - У вас на лице.
   - Но за что это мне?
   - За наблюдательность.
   - Но я даже не знаю, что я... наблюл.
   - Думайте о чем-то приятном! А эту загадку оставьте... на конец.
   - И как он... близок?
   - Все зависит от вас. Второй раз в таком же виде я вас не приму. Там будут недовольны! Почему вы на семинаре не сидите, как все?
   Да, умные люди - на семинарах. А я лезу куда-то. Но тем не менее не удержался, спросил:
   - А что там у вас наверху? Секция слепых боксеров?
   - Ну, угадали примерно. Что в стране есть у нас?
   - ...Народ.
   - А еще что?
   - Руководство? - спросил я.
   Он многозначительно молчал.
   - Странно они нами руководят!
   - Ну почему странно? Как всегда - немножко ограничивают. Лишают кое-каких прав.
   - А каких прав там лишают?
   - Права видеть.
   - Что?
   - ...Далее я умолкаю.
   - Что там можно увидеть-то?
   - Лучше вам этого не видеть. Второй раз, повторяю, я вас уже не приму.
   Профессор вышел, но тут же снова заглянул:
   - К вам посетитель.
   Вошел Крот. Пригляделся в полутьме.
   - О! - обрадовался я. - Значит, я не уволен? На больничном?
   - Больничные платят тем, кто приносит пользу! - Крот проскрипел. - А вы только проблемы создаете!
   - Кому?
   - В основном себе.
   - А не в основном?
   - Мне.
   - А еще? Тем? - Я показал вверх. - Повредили свой опорно-двигательный аппарат об меня?
   - Вы, наверное, часто через стеклянные стены проходили - с большими потерями для себя?
   - Почему? Для стен тоже.
   - Луч света в темном царстве? - усмехнулся Крот. - Это Катерина, кажется, из "Грозы"? В Волге утопилась.
   - Не, лучом света никогда не был!
   - Однако проникли куда не надо! - произнес он.
   - Но я абсолютно там ничего не видал. Ей-богу... Только осязал.
   - Что осязали - это я вижу. Но больше осязать не хотите?
   - А надо? Могу!
   Крот покачал головой.
   - Оптимизм ваш меня поражает.
   - Это не оптимизм. Это мстительность!
   - Хотите там... разобраться?
   - Может, мне железную маску надеть?
   - Плавки тоже железные наденьте. Я вижу, вы добросовестный человек.
   - Но раз заплачено - то надо, наверное.
   При слове "заплачено" Крот даже смутился - впервые видел его таким. Пришлось выводить его из неловкости.
   - Да, заплачено, я имею в виду - здоровьем моим.
   - Ну, я надеюсь, - Крот твердо сказал, - что это будет не единственная форма оплаты!
   - Да? А что надо делать? - Теперь немножко смутился я.
   - Пока - не потерять уже наработанного! - сурово произнес Крот, и мы торжественно посмотрели на череп. - Да-а-а... Наверное, вас там за снайпера приняли.
   - ...За снайпера? А в кого там можно стрелять?
   - Оттуда много в кого можно стрелять. Потому и окна забиты!
   - А-а! Понял наконец! Домик-пряник! "Странное нынче пиво"!
   - О чем это вы? - изумленно проговорил Крот.
   - Да так. Сложно. Поток ассоциаций. Я, конечно, не снайпер, но сволочь порядочная! Хоть и с некоторым опозданием, но правильно дали мне! Виноват я там.
   - Вы, я вижу, одобряете побои? - усмехнулся Крот.
   Мы снова посмотрели на череп.
   - Сложный вопрос. Побои - да. Но "побойщиков" скорее нет! Боюсь, они точно не понимали, за что бьют!
   - А за что?
   - Однажды я в домике том... в бутылки вместо пива напбисал!
   Крот слегка качнулся на стуле.
   - Когда это вы успели?
   - А, да еще давно.
   - Как давно?
   - Лет тридцать назад.
   Крот снова качнулся.
   - Ну у вас и память! За такой срок давности и убийство прощают.
   - Смотря кто. Так что: может, еще разок поднимусь, пожму их честные руки, если, конечно, не повредили их они об меня?
   - Боюсь, что если они еще раз вас встретят, то повредят.
   - Что?
   - ...Руки. И еще кое-что. Исчезните пока.
   - Так чтбо, мне так тут и лежать?
   - Да. Пока я эту тему не разработаю. Но за тему - спасибо.
   - Рады стараться!
   - Все! - Крот шлепнул ладонью в мою ладонь и вышел.
   Сразу же вслед за ним вошел профессор.
   - Это ваш друг?
   - М-м-м... Типа да.
   - А скажите, он не хочет вложиться в наш опорно-двигательный центр? По-моему, ему в связи с конкурсом на нефтяной терминал нужны рекламные акции?
   - М-м-м... Да.
   - По-моему, нет более благородного дела! - Мыцин проговорил. - А то, видите, - он почему-то с презрением показал на мой череп, - чем приходится заниматься!
   А что здесь такого позорного? - я чуть было не обиделся за мой череп.
   - Мы ж делали великолепнейшие операции! - воскликнул он.
   Так сам же все под откос пустил! - я вспомнил рассказ Петра о реформе, которую Мыцин тут провел, из-за которой все специалисты слиняли.
   Ч-черт! Важное дело мне поручил! А череп мой - я глянул на фотоснимок варит не ахти.
   - К вам гость! - торжественно Мыцин объявил.
   Надо же - сплошные гости! Раньше такого не было. Большой успех!
   Петр вошел. Был уже в курсе всего.
   - Они этот этаж ржавым железом заделали давно. Еще при Умельцыне. А там люксы для передовиков были, на крыше солярий, бассейн. Да вот беда: оттуда, оказывается, их домик за горкой видать, все его внутренности. Разве ж они могут такое допустить? Мать с этого дела уволилась и слегла. Ну суки! Значит не моги?!
   - Знаешь, - сказал я, - мне лучше, когда я думаю, что это не просто так, а наказание. За то... помнишь, что мы там у них с пивом сделали?
   - "Странное нынче пиво"? - усмехнулся Петр.
   - Тебе, кстати, тоже причитается.
   - Ну нет уж! - сказал Петр. - Да и откуда эти могут помнить про то?
   - Главное - я помню.
   - Ну и лежи, отдыхай тут. А я за мать им отомщу! А этаж тот, как и весь дом, на Мыцине числится - да он трухает туда ходить!
   - Я его понимаю.
   - Если муравьед твой их оттуда не скинет... значит, ежик он, а не бизнесмен! Ты скажи ему это!
   - Попробую...
   Что-то много поручений у меня!
   Потом вдруг Любка пришла. Я слегка напрягся. Эта не ходит просто так.
   - Да-а, ты не подарок! - бодро заговорила она. - Когда там лупили тебя как раз от меня ушел, - колоссальный смерч на море возник, всосал несколько тысяч тонн воды и в ущелье закинул!
   - Думаешь - это я устроил?
   - Похоже на тебя. Снегопад помнишь? Видно, эркгрегор твой - мысленный столб - до небес достает. Так что ты больше не волнуйся - а то, говорят, много птичек погибло.
   - Такая трактовка моего образа мне нравится.
   Что еще? Наверняка это лишь прелюдия.
   - Как - работает у тебя? - вроде бы взволнованно на череп кивнула.
   - А ты что - хочешь проверить?
   Я же говорил!
   - Да так. Ерунда. Одну вещь надо, но не к спеху, - отмахнулась как бы беззаботно.
   Значит, к спеху, если к раненому пришла, не смогла дождаться выздоровления.
   - Ну говори.
   Мне самому интересно было проверить, работает ли мой мыслительный аппарат.
   - Да тут... надо рекламу для презерватива придумать. Можешь, нет?
   - ...Желательная резинка!
   Да, работает аппарат. Но не шибко.
   - Все! - Она поцеловала меня прямо в рану и унеслась.
   Эта и умирающего поднимет! Но ненадолго.
   Истратив все свои умственные силы, я уснул. И не знаю, сколько спал. Может, сутки?
   ГЛАВА 9
   Проснулся я оттого, что кто-то тряс меня за плечо, и, открыв глаза, увидал над собой Андре. Был он абсолютно счастливый! Что же за радость такая у него?
   - Фрол объявился! - заметив, что я его вижу, выпалил он.
   - Ух ты, - равнодушно сказал я.
   - Он ведь из-за тебя приехал! - гордо сообщил он.
   - ...Ух ты, - почему-то повторил я.
   Все "ух ты" да "ух ты"! Забыл другие слова?
   - А что я могу-то? - растерялся я.
   - Ты уже смог! Ты... подвиг совершил. Теперь за тобой другие пойдут!
   Фрол, что ли, их поведет?
   - Фрол такую акцию уже проводит! На весь мир! "Срывание последних шор тоталитаризма" с окон последнего этажа!
   - А эти-то согласны? Из домика-то?
   - Ну ясно - нет. Он там объединенный центр религий хочет сделать! Представляешь?
   - ...Нет.
   Может, голова плохо варит у меня?
   - Уже зороастрийцы приехали с ним!
   - ...Кто?
   - Зороастрийцы... Представители древнейшей религии! Огнепоклонники.
   - ...Странное начало.
   - Так это ж его штучки! - с восторгом сказал. - Уже зороастрийцев на штурм повел! И я с ним ходил!.. Одного зороастрийца уже убили там... говорят... где тебя.
   - Что значит - говорят? - Я еще больше удивился.
   - Ну... сам я этого не видел, - Андре, как честный человек, немного смутился, - но реакционная пресса пишет...
   Уже и реакционная пишет!
   - ...что Фрол уже мертвого зороастрийца подкинул!
   - Этот может!
   - ...Но я этому, естественно, не верю! - произнес он с новой вспышкой энтузиазма.
   Ну что ж... не верь, подумал я, раз ты такой. Такие люди тоже нужны. Без них как-то... холодно.
   - Ну, тогда... - Я приподнялся.
   - Лежи, лежи! - взволнованно произнес он.
   Ладно. Может, я как раз красиво лежу, может, для Фрола - чем больше полегло, тем лучше? Наверняка! Моя работа - лежать.
   - Уже и Москва гудит об этом! - продолжил радостно Андре и вдруг снова смутился: - Там как раз, в том домике маленьком, из-за которого закрутилось все, как раз один из Москвы отдыхает... причем из наших, из демократов... вроде.
   Может, вроде он и демократ, но защищают его тоже крепко! - я на череп свой посмотрел. И Андре взгляд мой понял. Вздохнул.
   - Не-не... ничего! - пробормотал я. Что будет вообще, ежели и его энтузиазм вдруг улетучится?! Надо поддерживать.
   - В общем... живем! - радостно воскликнул он, но, поглядев на меня, снова смутился: я вроде не очень так живу?
   - Нормально! - сказал я.
   После его ухода я поднялся - хоть и большое дело делаю, но лежать устал. Надо идти миллионера воспитывать. Встал, пару раз качнулся взад-вперед, потом все же пошел. Мыцина не видать. Через маленькую комнатку, где грудой медицинское оборудование свалено, а также части скелета - надеюсь, не настоящего, - вышел на воздух.
   Хотел пойти раздышаться. Пляж. Серая галька. Прибой цвета морской волны. И сразу же почти Крота встретил, как назло - не успел даже с духом собраться: нелегкое это дело - миллионеров воспитывать. А он как раз из воды выскочил, полотенцем растирался.
   - Плавали? - для начала задал ему легкий вопрос.
   - До буя и дальше, - довольно мрачно ответил он.
   Да, нелегко будет!
   - Что-то не так? - поинтересовался я.
   Видно, он посредством купания успокоиться хотел - но не удалось ему это! С болью на самый верх нашего небоскреба смотрел. И там уже дымок какой-то струился. Что-то уже горит?
   - Вы знаете, какой счет он мне выкатил? - проговорил он злобно.
   - Больших цифр стараюсь не запоминать. Ни к чему мне это! - попытался пошутить я.
   - Я тоже их не всегда люблю! - продолжил он тем не менее еще мрачней. Я-то чем виноват? Хотя конечно... Кто туда первый влез?
   Я вздохнул как бы сочувственно.
   - И что он там, спрашивается, творит? Говорит - зороастрийцев этих в горах Индии отлавливал поштучно - десять тысяч якобы долларов за каждого! Я их заказывал?
   - Большой художник, - уклончиво сказал я.
   - Авантюрист он, а не художник! - в сердцах воскликнул Крот. - Что он там вытворяет?
   - Что?
   - Вон... зороастрийца жжет! А с вертолета вон Си-эн-эн это снимает, как большой праздник! И это еще начало только!.. Не забыть бы мне, что я проплачиваю... "Срывание последних шор тоталитаризма"! - на глухие верхние окна показал.
   - Так на месте вроде бы шоры? - неуверенно сказал я.
   - Так то отдельный будет праздник! Снова им выкатывай! - Он почти орал.
   Да-а... Встретились два гиганта! Момент для воспитания не очень уютный возник... особенно для выклянчивания денег. А я Мыцину обещал... Выждем!
   - Большой мастер! - уже слегка успокаиваясь, произнес он. Я развел руками... да, мол, бывают большие мастера! Начать про Мыцина?
   Но момент неподходящий все же: дым еще гуще повалил!
   - Что он там у них... пластмассовый, что ли? - снова Крот заорал.
   Не могут начальники эти не вмешиваться в художественный процесс!
   - Может, мировое телевидение меня и раскрутит, - сказал он, - но зато местные точно... в банку закрутят, как помидор! Может, я и выхожу с этим, (дым все усиливался), - веротерпимым деятелем, любителем разных религий... но уроют меня просто, по-христиански!
   - Так надо с местными больше контачить! - ввернул я.
   - Вы уже... поконтачили! - Он впервые на меня поглядел.
   - Так еще надо! - воскликнул я.
   - ...Спасибо, - сказал он, - но больше всего меня волнует тот домик за холмом.
   - И на него выйдем! - пообещал я.
   - Вы уже вышли! - Теперь по-доброму на меня поглядел.
   - Еще с народом бы надо пообщаться.
   - С народом? - дико удивился.
   - Говорят, это облагораживает.
   - Нет. Со мной это безнадежно. В смысле облагораживания.
   - Но все же. - Я сделал приглашающий жест, рекомендуя прогулку.
   - Ну... попробуем, - произнес он. - На фоне этого, - снова глянул на дым, - все более-менее нормальным кажется!
   Дым уже полнеба чернил!
   - Да скольких он там сжигает?! - снова сорвался он.
   - ...Давайте пройдемся... - успокаивающе сказал ему я и вдруг закашлялся от дыма... Да, Фрол дело знает свое!
   По ходу прогулки я мягко втюхивал Кроту, какой тут замечательный опорно-двигательный санаторий был и как люди счастливы были.
   - А кто вам сказал, что людское счастье меня волнует?.. Потом этот Фрол, (снова нервно оглянулся), - хоть и сука, но дело знает свое!
   Словно подслушал мою мысль.
   - Есть в округе хоть один, кто дым этот не видит? То-то. И весь мир это увидит! Точно. У Фрола не заржавеет. А санатории для колгоспников... усмехнулся он. - Даже Москва это теперь не покажет! Как там было у них? "Пальцы и яйцы в солонку не макать". Абзац! Прошло все это.
   Некоторое время мы шли молча. Но не бессмысленно: многоглавый змей на месте оказался, в воде, - от жары там спасался. Может, что удумаем вместе? Одна голова - хорошо, а много - лучше! Тем более - там еще добавилось несколько голов. Петр, что было приятно, и те двое - "новеньких", что в милиции привечали меня... что было неприятно, и еще одна - коровья - голова. Видно, с совещательным голосом. Солнце словно плавилось в реке, и они как бы сидели в расплавленном солнце.
   - Вода теплая! - прокаркала бровастая голова. - Купайтесь!
   И те "новенькие" как-то дружелюбно глядели на нас. Не при исполнении?
   Крот, кстати, так в трусах купальных и шел. Все продумано у меня!
   - Ну что ж... - произнес Крот и слез в воду. Я за ним. Пока все неплохо.
   - Виски? Коньяк? - предложил бровастый, хотя не наблюдалось ни того, ни другого.
   - Предпочел бы минеральной, - ответил Крот.
   - А это ты из реки пей! - рявкнула крайняя голова, вроде как женская, давая сигнал к атаке.
   - Ну что? Продал уже? - кивнув на дымящийся небоскреб, произнес бровастый.
   - Приехал тут телевизоры мутить! - подъелдыкнул и Петр, и это почему-то как раз и задело Крота: глянул на меня гневно... В плане предательства моего? Что это я про телевизоры выдал? Ей-богу, нет! Это Петр сам подслушал, когда гостил у меня: Лидия Дмитриевна с третьего этажа приходила жаловаться... сейчас, впрочем, не в этом суть - с Кротом сейчас нет смысла ругаться... Да он неплохой вроде мужик.
   Мои друзья, "новенькие" из милиции, проявили вдруг повышенный интерес к моим ранам, окружили меня и почтительно разглядывали.
   - Да-а! Профессионалы работали! - говорил Иван восхищенно, нежно прикасаясь к моему лицу.
   - А вы что же - любители? - удивился я.
   - Нам до них далеко! - самокритично сказал гологоловый.
   - Молчать! - рявкнул бровастый. - Хватит херню тут молоть! Будем разговаривать? - Он обернулся к Кроту.
   - Давайте, - спокойно ответил Крот. - Впрочем, кого не интересуют нефтедоллары - могут выйти!
   Таковых не оказалось - наоборот, все головы проявили интерес, и даже интеллигентная голова, в пенсне, подвинулась поближе. Женская голова заулыбалась кокетливо. Бровастая зашевелила бровями, усиленно соображая. Петр и корова погрузились в задумчивость.
   - Знаешь, сколько оператор-сливщик получает у меня? - обратился Крот прямо к гололобому, видно чуя в нем наиболее опасного.