Посняков Андрей. Кокон

   Стекла летели у всех!
   Максим остановился посмотреть, нездорового любопытства ради… Кстати, не он один такой был – рядом, у скверика, столпились какие-то пенсионеры, женщины, подростки на велосипедах и без оных.
   По большей части зрители погромщиков одобряли, нехорошо выражаясь в основном по адресу владельцев коттеджей:
   – Наконец-то хоть кто-то до этих сволочей добрался!
   – Правду говорят – с трудов праведных не наживешь палат каменных!
   – Да что там – палат? Квартирки паршивенькой не наживешь!
   – Ой, ой, смотрите – охранник! Вот дурак-то!
   Действительно, дурак. Тихомиров прищурился, увидев, как из распахнувшихся ворот выскочил здоровенный бугай в черно-зеленой униформе с дубинкой. Что-то грозно закричав, размахнулся, ударил первого попавшегося… Дура-а-к…
   Кто-то швырнул камень, охранник схватился за голову и повалился наземь. Выскочившую со двора собаку, здоровенного кавказца, тоже забили камнями – и очень быстро.
   – Что же это делается-то, братцы? – с возмущением воскликнули у самых ворот. – Совсем ошалели, сволочи, собаками народ травят!
   – Бей их, братцы! Круши! Жги!!!
   Собственно, этого и следовало ожидать – распалившаяся толпа хлынула во двор, сметая на своем пути все – будку охранника, джип, беседку… Ворота соседних домов штурмовали по всем правилам, используя в качестве тарана подвернувшиеся под руку скамейки и бревна.
   Кое-где осажденные пытались сопротивляться, послышались выстрелы, еще больше разозлившие всех.
   – Ишь, стреляют еще… – нехорошо усмехнулся стоящий рядом с Максим седенький, самого интеллигентного вида старичок в небольших модных очках. – Теперь уж откуршевелились, гады… За все рано или поздно придется платить! Ой, молодцы!
   Последнее восклицание явно относилось к штурмующим – те наконец справились с воротами соседнего дома, ворвались… Послышался звон выбиваемых стекол и крики. Видно было, как кого-то выбросили из окна, а со двора крайней усадьбы потянулся к небу черный столб дыма.
   – А вот это они зря, – прокомментировал старичок. – Пожар может и на старый город перекинуться, запросто. Люди-то чем виноваты?
   – А это – не люди? – Тихомиров кивнул на коттеджи.
   – Нет, – поправив очки, убежденно отозвался собеседник. – Это не люди – это твари. Паразиты – лучше слова не поберешь. Все страну разворовали, сволочи! Теперь – получайте, что заслужили.
   – Но, может быть, они честные бизнесмены…
   – Ага, честные… Честным таких домин в жизни не выстроить! Так уж жалеть их нечего, они нас не жалели. В любой магазин зайди – цены-ы-ы!!! Да еще обманывают – обвешивают, просроченный товар продают, фальшивые распродажи устраивают… Может, и хорошо, что сейчас этот туман, что не выехать… Хоть кто-то за свои грехи ответит.
   Тихомиров махнул рукой. Такая вот философия – и ничего тут не скажешь. Среднего класса, по сути, нет. А есть, два мира – два детства. Две жизни, два народа, две нации – богачи и все остальные. А это как бинарный газ – та еще смесь. Взрывчатая!

***

   А между тем штурм продолжался. Пал еще один коттеджик, за ним – еще. Снова потянулись к небу столбы дыма, любопытные подались вперед, а кое-кто уже и примкнул к штурмующим, точнее сказать – грабящим: ушлые людишки уже выносили из «дворцов» все, что плохо лежало, – музыкальную аппаратуру, кухонную утварь, какие-то занавески, картины. Экспроприация экспроприаторов – все буквально по Ленину, по Марксу.
   – А пойдем-ка и мы! – обернувшись, выразил общее мнение старичок. – Посмотрим!
   Казалось, только его слов и ждали. Все сразу рванули – впереди мальчишки на велосипедах, за ними остальные, словно океанской волной прихватило и Макса, понесло, едва не ударило об ворота… Ничего удивительного – когда-то еще Ле Бон писал «Психологию толпы» – весьма поучительное чтиво.
   Во дворе, куда занесло Максима, у самого крыльца ваялись охранники… кто-то уже явно мертвый, а кто-то еще стонал. Рядом, зализывая окровавленный бок, жалобно поскуливала овчарка… Да уж, судьба – погибнуть за хозяйское добро. Что может быть нелепее? Трудно себе представить.
   Просторный холл коттеджа был украшен позолотой и лепниной. Сорванная с потолка огромная люстра тысячью хрустальных брызг растеклась по мраморному полу. В углу, не нужная никому, словно павшая лошадь, лежала мертвая женщина в распахнутом дорогом халате, а рядом с ней – мальчик лет десяти, тоже мертвый. Видать, просто подвернулись под руку, точнее – под камень или палку. Выскочили не вовремя, небось еще и сказали что‑то…
   – Господи… – Старичок в очках – тот самый – невольно перекрестился. – Все понимаю, но… Женщин-то зачем? Детей?
   – Это не женщины и не дети, – обернулся какой-то угрюмый мужик с мозолистыми руками. – Это вообще не люди – твари. Вот собак – да, жалко, а этих… – Он смачно плюнул прямо в лицо мертвой женщине…
   Приглядевшись, Тихомиров узнал в ней владелицу сети магазинов. Да уж, судьба…
   То ли от крови, то ли от трупов этих или от смачного рабоче-крестьянского плевка Макс вдруг почувствовал себя дурно и, повернувшись, вышел на двор, а потом и на улицу, за ворота. Постоял, покачал головой и, махнув рукой, зашагал через сквер в город, к микрорайону типовых девятиэтажек.
   Но и тут не ушел от экцессов.
   Из деревянной беседки, окруженной десятком дюжих парней в черной, с зелеными отворотами униформе – охранников, доносились крики.
   Максим повернул голову: прямо там, в беседке, охранники растянули абсолютно голую девчонку – блондиночку, что еще утром спас Макс, – и по очереди насиловали ее, сопровождая свои действия циничными комментариями и матюгами.
   Вот это да! Собственные охранники…
   Впрочем, Тихомиров уже ничему такому не удивлялся. И спасать никого не хотел – себе дороже, что он, Терминатор, что ли?
   Просто прошел мимо. Нет, все же вернулся, спросил:
   – Мужики, в городе хоть какой-нибудь транспорт ходит?
   – Да никакой. – Один из охранников обернулся и, сплюнув, неожиданно предложил: – Девочку хочешь, брат?
   Тихомиров ошарашенно кивнул на песочницу:
   – Это вот эту что ль?
   – Ее… Та еще сучка. Нас за людей не считала, смотрела как на мебель… А теперь вдруг: спасите-помогите… – Охранник снова сплюнул и усмехнулся: – Вот мы и помогаем, чем можем… Так будешь?
   Максим пожал плечами:
   – Так тут у вас, наверное, долго… А я спешу.
   – Да уж не быстро. Зато девочка какая! Как говорится – из князи в грязи, вот так!
   – Да уж… Слушайте, мужики… А потом-то вы что с ней?
   – А ты как думаешь? – Охранник сурово сдвинул брови. – Девочка не из простых. А вдруг да все обратно вернется? Что нам потом?
   – Да когда еще все вернется-то? – Тихомиров негромко засмеялся и махнул рукой. – Если вернется вообще… Да и думаю: амнистия всем тогда выйдет.
   – Да ты что?
   – Точно… А девчонка красивая. Я б ее потом взял. Продайте, а?
   – Продать? – Охранник от удивления раскрыл рот, словно акула – пасть. – Обернулся к своим: – Парни, слышали?
   – А и продадим! – громко заявил его коллега – дюжий, с небольшой бородкой, усач. – Смотря, правда, за сколько…
   – Блок «Мальборо», пожалуй, дам, – почесав голову, задумчиво отозвался Максим.
   Охранники переглянулись:
   – Два блока!
   Так и договорились – на вечер, и Тихомиров торопливо зашагал к себе. Просто жаль стало девку… Да и не хорошо это – дюжие мужики и…

***

   В микрорайоне тоже было неспокойно – паника охватила всех! Никому не сиделось дома, люди шли на улицу, кучковались у подъездов. Что-то с остервенением обсуждали, кто-то кричал, кто-то даже плакал.
   – А квартплата? С квартплатой-то как же быть? – допытывалась востроносенькая старушка в резиновых сапогах и плаще. – Снимут с нас хоть часть за все безобразия?
   – Снимут! – Лысоватый пожилой общественник с лицом профессионального сутяги уже забрался на поставленную у подъезда скамейку. – А не снимут – так будем жаловаться. Верно я говорю, товарищи?
   – Верно, верно, Иван Кузьмич!
   – А школа, со школой-то что теперь будет? Куда детей-то?
   – Да будет школа. Ведь не говорили, что закрывают, – никаких объявлений нет.
   – Вон, вон, смотрите, Калябкин идет, председатель ЖКХ. Давайте у него спросим! Здравствуйте, Александр Иванович! Вы, как власть, объясните народу: что вообще происходит-то?
   – Да я не больше вашего знаю! – Председатель, плюгавенький мужичок в замызганном пиджачишке и серой фетровой шляпе, нервно дернул плечом. – Знаю, что не выехать пока из города, даже через виадук не выбраться, что вся власть на том берегу осталась: исполком, ну, мэрия, милиция опять же, комитеты разные…
   – И кто ж теперь власть?
   – А я почем знаю? Похоже, вообще никого нет.
   – Ай-ай-ай, разве можно без власти-то? Кто же нами руководить будет?
   – А никто! Сами, сами, товарищи!
   – Господи, силы небесные! Спаси и сохрани!
   – Это что же – и продуктов не завезут?
   – Конечно, не завезут! Откуда они тебе их привезут-то?
   – Так, в магазин…
   – Да-да, в магазин! Айда, братцы!
   – Так он же закрыт уже вроде…
   – А мы откроем! Айда-а-а-а!!!
   И снова вмиг собралась толпа – на этот раз уже у продуктового супермаркета. И снова полетели стекла – витринные и дверные. Решив не вмешиваться в происходящее, охранник благоразумно слинял, предоставив дорвавшимся до халявы людишкам полную свободу действий.

***

   Прилавки – в первую очередь со спиртным и сигаретами – опустошили минут за пятнадцать, потом начались драки. Кого-то побили, у кого-то что-то отобрали, многих просто уже не пускали к прилавкам.
   А кое-кто из счастливчиков уже примащивался прямо здесь, во дворе – в песочницах, у качельки – с водочкой, с китайскими маринованными огурчиками, с колбаской…
   – А хорошие времена настали, братцы! Гуляй, рванина!

***

   Насколько заметил по пути в сквер Тихомиров, подобное творилось по всему городу: немного выждав и запаниковав, народ совсем съехал с катушек и напропалую пользовался моментом – грабил магазины, склады, сводил счеты… Молодежь сбивалась в стаи, ловили по малолюдным местам девок – вот уж кому пришлось несладко! Привыкли – шортики, мини-юбочки, топики, джинсики с такой заниженной талией, что дальше и ехать некуда. Все это хорошо, конечно, до тех пор пока есть власть, законы, милиция… А когда все это пропало? И стал один закон – кулак?
   – Мишка, айда к старому клубу девок ловить! – на ходу слышал Макс.
   – Девок? А чего не здесь-то?
   – Да здесь неудобно – знакомые все, а там нас никто не знает.
   – Да уж, там – да… Пошли! Только надо Димыча из пятой квартиры позвать: у него кулаки здоровые! Слышь… А Лизка из девятого «Б» – такая краля уже! Может, ее подстеречь? И ходить никуда не надо.
   – Говорю же – незачем тут светиться! К клубу идем!
   – Но ведь Лизка…

***

   А вот, чуть дальше, у газораспределительной площадки, – другая компашка. Совсем еще молокососы, наверное, лет по тринадцать-четырнадцать. Сигареты в зубах – фу ты, ну ты… родителям, как видно, не до них…
   – Пацаны! А давайте девок щупать!
   О! И эти – туда же!
   – Дак наших неинтересно.
   – А мы не наших. Поймаем одну… класса из десятого…
   Вот гады-то… Вот оно – российское телевоспитание, всякие там «Домы-2», «Школы» и прочее. Получайте теперь плоды!
   – Не, ребята, я с вами не пойду.
   – Что, испугался, маменькин сынок? Струсил?
   – Кто струсил, я? А в морду? Нна!!!
   Вот молодец, правильно! Хороший удар, смачный… Нахалюга аж улетел кувырком… Но тут же кинулся в драку, да и остальные не стали стоять в стороне.
   Никто пацанов не разнимал – Тихомирову было некогда, а всем остальным, похоже, что наплевать.

***

   Прибавив шагу, Максим свернул на Советскую – и там шатались алчущие толпы… Звенели витрины, трещали двери. Компании подростков гоняли на велосипедах, приставая к одиноким прохожим:
   – Дяденька, дай закурить! Ах, не куришь? Тогда снимай пиджак и часы.
   Классика!
   К Тихомирову, правда, никто не приставал: уж больно внушительно тот выглядел – и рост, и мускулы, и кулачищи!
   Сокращая путь, молодой человек прошел по поросшей чертополохом тропке и, протиснувшись через дыру в покосившейся от времени ограде, выбрался на аллею сквера и быстро зашагал к беседке. Странно, но никаких голосов и стонов слышно не было… неужели…
   Так и есть! Беседка оказалась пустой. Ни охранников, ни девчонки. Что же, они ее…
   С минуту Максим постоял, прислушиваясь, потом пожал плечами и собрался уже уйти, как вдруг…
   Как вдруг услышал какой-то звук. Словно бы что-то хрустнуло. Сучок или ветка…
   Кажется, там, на берегу пруда!
   Пруд, конечно, был – одно название. Давно не чищенный и заросший ряской, с загаженными берегами – приютом алкоголиков и желающих укрыться от чужих глаз компаний подростков.
   И вот там-то, на берегу, под раскидистым тополем, Тихомиров увидел девчонку. Босиком, в белых… точнее сказать, когда-то белых, а сейчас черных от грязи шортиках, в рваной майке… блондиночка. Только что изнасилованная целым скопищем молодых мужиков.
   Девушка уже даже не плакала – стиснув зубы, прилаживала на суку веревку с петлей. Где нашла-то? Хотя тут, на бережку, всякой дряни полно, не ленись только нагнуться и поискать.
   – Здравствуйте! – подойдя ближе, громко сказал Тихомиров – а что он еще мог в такой ситуации сказать? – Не удержался, пошутил даже: – Помочь вам петельку приладить?
   Девчонка безразлично повернула голову:
   – Ну, помоги…
   – А может, тебе утопиться лучше? Меньше возни. Только вот найти подходящий камень… Давай вместе поищем – так быстрее получится.
   – Утопиться? – Глаза девушки удивленно расширились. – В этой вот водичке? Тут же грязь одна!
   Ага! Тихомиров едва сдержал ухмылку – кажется, проняло. Хоть чуть-чуть, но начало есть:
   – Может, пока перекурим? Вы курите?
   – Курю. Давайте.
   Они уселись рядом на какую-то корягу, Максим протянул девушке сигарету, и вдруг расхохотался – ни зажигалки, ни спичек он, конечно же, с собою не прихватил: бросил курить, так уж бросил, чего лишний груз таскать?
   Молодой человек поднялся:
   – Подождите, может, спрошу у кого…
   – Нет! – Девушка неожиданно вскрикнула и ухватила Макса за руку. – Не уходите, пожалуйста… Вы, кажется, один нормальный человек здесь, все остальные – звери.
   – У вас кровь… – Тихомиров кивнул на ноги девушки.
   Та вдруг улыбнулась:
   – Это месячные… не прошли еще. Я этим… этим… говорила… этим…
   И, упав в ноги Максу, зарыдала.
   А вот это – правильно. Пусть поплачет, стресс со слезами, глядишь, и уйдет.
   Тихомиров погладил несчастную по волосам, по спине – худой и грязной, потом обнял за плечи и, сильно встряхнув, спросил:
   – Ну? Выплакалась? Тебя как звать-то?
   – Марина.
   – Очень приятно, а я – Максим Андреевич. Родственники в городе есть?
   – У вас?
   – У тебя, чудо!
   – Родители в Таиланде, прилететь скоро должны… должны были… Я вот из Москвы вчера только приехала, хотела им сюрприз сделать… Сделала…
   Девчушка вновь собралась заплакать, но Макс быстро вмешался:
   – А кроме них? Ну, дяди-тети, бабушки-дедушки?
   – Бабушка была… умерла недавно. В Калиновке – после нее там дом остался. Хм… дом… Избушка.
   – Вот туда-то тебе, Марина, и надо – в Калиновку, – хмыкнул Максим. – Огород небось запущен?
   – Почему? Нет… там тетка одна присматривает.
   – О, да ты, Марина, богата! Огород по нынешним временам – круто! Уж куда круче «лексуса».
   – «Лексус» мне папа подарил. В мае еще, на восемнадцать лет.
   – «Лексус»… Ты огородом-то хоть когда-нибудь занималась, чудо?
   – Н-нет.
   – А в лес за грибами-ягодами хаживала? Тоже нет? Ну и жизнь у тебя была… тяжелая! Небось все больше по ночным клубам, с этим паразитами – «золотой молодежью» – шлялась, так?
   Марина кивнула:
   – Ну, так… А теперь вот, видно, всему конец пришел… Какая, к черту, Калиновка?! – она с надрывом повысила голос и уже почти кричала. – Все! Всему конец пришел! Всему! Понял, ты? Так что вот… – Девушка встала и подошла к петле. – Помоги лучше. Обещал ведь.
   – Ну, как знаешь. – Тихомиров пожал плечами. – А рыбу ты тоже не умеешь ловить? Я уж про охоту не спрашиваю?
   – А вот про охоту – совершенно напрасно!
   Девушка, похоже, обиделась и забыла про петлю:
   – Меня, между прочим, папа каждый год с собой на сафари брал, в Кению! Я, если хотите знать, и из карабина отлично стреляю, и из лука даже!
   – Вах-вах – даже из лука!
   – Ну, из спортивного. Первый разряд у меня!
   Тихомиров громко расхохотался:
   – Ну, тогда я вообще не понимаю – с чего ты расклеилась-то? У тебя-то отличные перспективы имеются… в отличие от многих других! Охота! Самое милое сейчас дело – и с мясом всегда будешь, и на хлеб, на дрова обменяешь! Не пропадешь.
   – И все же… Ах! О чем разговор?
   Ох уж эти бабы… Опять собралась зареветь, опять на петельку посматривает! А ведь только что все более-менее хорошо пошло, с охотой этой…
   – Дяденька, дайте закурить!
   – Что-что?
   Максим резко обернулся, увидев позади себя мальчишку лет десяти-двенадцати, светленького, косматого, в клетчатой рубахе с тремя пуговицами – остальные были оторваны, – порванных на коленках трениках и в кедах.
   – А ты откуда здесь взялся, отроче?
   – Из детского дома. – Паренек шмыгнул носом и улыбнулся. – Так дадите закурить, дяденька? У вас вон сигарет сколько… Ну, не жадитесь, а?
   – А спички у тебя есть? – сдвинул брови Макс. – Или зажигалка?
   – Да есть, а как же! – Пацан с готовностью вытащил из кармана желтую пластиковую зажигалку.
   Марина тоже потянулась за сигаретой:
   – И мне зажги…
   – Ну тогда уж и мне – за компанию, хоть и бросил, – махнул рукой Максим.
   Все трое закурили, молча пуская дым и глядя, как заходит в желто-оранжевом мареве солнце.
   – Дяденька… А вы не знаете, что в городе творится-то? – негромко спросил пацан. – Мне ведь в детдом не пройти! Словно леший кружит… Сколько раз пытался уже…
   Детский дом!
   Тихомиров пожал плечами.
   Ну конечно – он же тоже за виадуком! В том, ином, недоступном теперь уже мире.
   – Тебя как звать, чудо?
   – Леха.
   – С детдомом ты, похоже, пролетел, Леха. Есть небось хочешь?
   – Угу, хочу!
   – И жить тебе наверняка негде?
   Леха вздохнул и невесело улыбнулся:
   – Негде. Это уж точно. Пока по подвалам ночую, а там…
   Тихомиров перевел взгляд на девушку:
   – Вот тебе, Марина, и компаньон! Леха, с огородом управляться умеешь?
   – Конечно! Я ж деревенский!
   – И, поди, охоту-рыбалку любишь?
   – Спрашиваете!
   – Ну, Марина, рано тебе в петлю. – Максим обнял девчонку за плечи. – Пропадет пацан без тебя-то! Сама видишь – идти ему некуда. Только вот с тобой разве что… Если, конечно, разрешишь…
   – Да мне-то что? Пусть идет. Только уговор – во всем слушаться!
   Леха засмеялся:
   – Вот оно – начинается!
   – А не будешь слушаться, выгоню на фиг! – прикурив еще одну сигарету, на полном серьезе заявила девушка.
   Они переночевали у Макса – куда уж было тащиться на ночь-то глядя, а утром Тихомиров отвез их, не пожалев бензина. Высадил у старого, построенного еще в советские времена клуба, ныне стоявшего в развалинах:
   – Ну, где твой домик, Марина?
   – А вон. – Девчонка показала рукою. – Забор с синей калиткой. Окна еще заколочены.
   – Окна – это мы враз! – обнадежил Леха. – Ну что, идем что ли?

Глава 3
Август

 
Ненавистный бурьян
Злобы игр и интриг
Беспросветный туман
Не горят фонари.
 

Раймон Кено

   Прошло больше двух недель с тех пор, как… Понемногу привыкали, охватившая было город паника сделалась какой-то обыденной, деньги обесценивались, расцветал бартер, меняли все на все. Плазменный телевизор шел за десять мешков картошки, дивидишный плеер – за один. Пока еще электронику брали – слава богу, резервная ТЭЦ, та, что к югу, почти что у самой реки, исправно поставляла энергию, правда, мало кто задумывался, откуда на станции берется топливо и надолго ли его хватит.
   У многих в старом городе имелись огородики, прямо на глазах становившиеся одним из главных богатств. Наиболее дальновидные люди, – конечно же, пессимисты – уже начинали менять свои типовые квартиры на деревянные дома – с тем же огородиком, а главное, с печью. Впрочем, большинство пока не думало о зиме, все еще надеясь на лучшее.
   Никакой власти в городе не было, мэрия осталась там, за рекой, но жизнь продолжалась своим чередом, правда, в магазинах уже совсем не осталось продуктов – скупили подчистую, все. Многие небольшие фирмы – полиграфические услуги, торговцы окнами и дверями и прочие – закрылись, вот и на тихомировский клининг тоже не было спроса, и Макс лихорадочно соображал: что же делать? И каждый день, как и все прочие, надеялся… Вот проснется утром, выйдет на балкон, а там, на улице, – солнышко! И синее, с белыми-белыми облаками небо, а не эта желтоватая муть.
   Однако мечтам пока не суждено было сбыться – над городом все так же висел туман, полупрозрачный, с едва просвечивающим шариком солнца.
   Макс попытался найти друзей, однако почти никого в городе не оказалось – отпуска, да и не так уж их много было, друзей. Детство Тихомиров провел не здесь, а тех, с кем все время общался, скорее можно было назвать приятелями, нежели друзьями.
   Максим уже начинал экономить, каждый день с тоской поглядывая на тающую стопку консервированной тушенки. В магазинах было шаром покати, а ведь впереди еще черт знает сколько времени – и надо на что-то жить. Как-то жить… Хорошо хоть, деньги на рынке пока еще брали… так, на всякий случай, авось скоро сгодятся? И в принципе продукты можно было там и покупать, до зимы деньжат хватало, а если экономить, то и до весны. И все же хотелось найти хоть какое-нибудь подспорье, приближалась осень, и в окрестных лесах, куда еще можно было добраться, вот-вот должны были появиться грибы. Набрать, насушить…
   Макс усмехнулся: не один он такой умный! И вообще, с этим делом следовало поспешить, поехать – бензина еще оставалось немного – хоть к тому же Светлому, да и подальше, сколько возможно проехать. Конкретно так насобирать грибов – лисички уже пошли, а там, может, и подосиновики, подберезовики, белые… И ягод нужно набрать – брусники, клюквы, хотя для клюквы еще рановато, кажется.

***

   Одному было бы скучновато, и Максим надумал прихватить племянника, только вот тот оказался занят – огород да и вообще, Настя его теперь отпускала с опаской, старалась держать при себе – в городе орудовали молодежные шайки, нападали на одиноких прохожих, врывались в квартиры, грабили.
   Веронику так и не удалось отыскать – в родительской квартире ее не было, там вообще никого не было, Макс наведывался раза три, каждый раз оставляя записки. Он всерьез опасался за эту взбалмошную девчонку: эпатировать мужиков можно было только в условиях относительной законности, а если закона нет, а есть одна похоть? Молодые женщины и девушки уже не выходили на улицу с наступлением темноты, даже на машинах опасались ездить – вполне могли остановить, вытащить за волосы из салона… Да и ездить-то, правду сказать, было некуда, потому у многих еще оставался бензин, хотя АЗС давно уж закрылась за полным отсутствием такового.
   Не найдя попутчиков – приглашать малознакомых людей, хоть тех же соседей, не очень-то хотелось, – Тихомиров поехал один. Прихватил подробную карту местности, продукты, плед – ночевать собирался в машине.
   По центральным улицам люди еще ездили – видать, не все еще раскупили, – а вот загородное шоссе оказалось пустым. Доехав, сколько было возможно, пока не «развернуло» обратно, Максим свернул на лесную дорожку. Судя по карте, где-то рядом, километрах в трех, находилась небольшая деревенька, раньше заброшенная, а нынче – дачная. Лес кругом стоял хороший, смешанный, грибы в нем должны были расти, уж всяко. Да Макс еще из машины заметил оранжевые головки лисичек, россыпью выросших по краю противопожарного рва. Вышел, минут за двадцать насобирал пакет, потом еще обнаружил россыпь, а чуть в стороне – крепенький такой подосиновик, большой, совсем не червивый, а вот еще пара таких же, но уже поменьше.
   Увлеченный удачей, молодой человек, как всякий грибник, смотрел исключительно под ноги, радуясь, что набрел на грибное место. И уже прикидывал в уме, как следует поступить со всем этим богатством – что-то сварить, что-то пожарить, что-то засушить.
   Ох ты!
   Перепрыгнув ров, Максим наткнулся на белые! Вот, под елкой, один… и там, за папоротниками… Мать честная, а брусники-то здесь сколько! Прямо красным-красно. Усевшись на корточки, Макс сгреб в горсть терпкие красные ягоды, бросил в рот и блаженно зажмурился…
   И вдруг услышал выстрел!
   Он прогремел, казалось, над самой головой, в воздухе – совсем рядом – просвистела пуля… или дробь…
   – Черт! – Макс вскочил на ноги. – Смотреть надо, куда стреляете!
   Он еще хотел выругаться, но осекся…
   Прямо перед ним, выйдя из-за елочки, стоял невысокого роста мужичок средних лет. В руках он держал двуствольное охотничье ружье, направленное прямо в грудь Максиму.