Посняков Андрей. Кокон

Андрей Посняков
Кокон

Глава 1
Страшилка из Интернета

 
И ты, и я вступили в мир, —
Меланхолическая стайка, —
А миг сейчас исчез в эфир,
Кружась под звуки таратайки.
 

Поль Верлен. «Фавн»^[1]

   – Ну, и кто пойдет? – Максим обвел собравшихся за столом нарочито строгим и слегка насмешливым взглядом. Таким, по его мнению, и должен был обладать уважающий себя руководитель преуспевающей фирмы.
   – Ой, мужики, а может, хватит?
   Одна из женщин, худосочная дама лет сорока пяти, прищурившись, осмотрела стол. Бутылка водки, большая коробка вина… какого-то полусладкого – Макс поморщился, но купил: сотрудницы только «сладенькое» винцо любили, упаси боже какую-нибудь «кислятину» взять, типа совиньона или бордо. Водки был литр, но она уже заканчивалась – три мужика за столом, да и Эльвира Петровна, главбух, – та самая худосочная дама – тоже больше водочку жаловала, правда, почти в гомеопатических дозах.
   Кроме Максима и Эльвиры Петровны в винопитии принимали участие двое молодых водителей – Игорь и Эдик да две девчонки – Ленка с Никой, последняя исполняла обязанности приемщицы заказов и секретарши. И еще кое-какие, которые, наверное, нельзя назвать обязанностями, скорей страстью. Вот, собственно, эти люди и составляли почти весь штат клининговой компании «Бель Мезон», как пышно именовалась контора.
   – Я б и сам сходил. – Максим посмотрел в окно. – Да что-то мне во-он та тучка не нравится, как бы дождика не нагнало.
   – Ой, не надо никуда ходить, хватит, – снова встряла Эльвира Петровна. – Максим Андреевич, наливайте уже!
   – Есть! – Макс шутливо отдал честь и, наполнив стаканы и рюмки, повернулся к Нике: – Кстати, что там у нас с рекламой-то? Отправила?
   – Пыталась. – Ника махнула рукой и улыбнулась.
   – Что значит – пыталась?
   – Так почта целый день не работает, и вообще в Интернет не выйти! Я ж говорила уже…
   Положительно на эту девушку никак нельзя было сердиться – обворожительное создание восемнадцати лет, зеленоглазая златовласка, этакая ведьмочка, сознающая свою красоту и обожающая эпатировать мужчин. Вот как сейчас… Пришла на работу – юбка по самое некуда, белая полупрозрачная блузка… без всякого бюстгальтера, между прочим… Эх, Ника-Ника, Вероника…
   – Если хотите знать, Максим Андреевич, я уже все распечатала… Ну, вы сказали – буклетом… Показать?
   – О! – Поставив рюмку на стол, Макс довольно кивнул. – С этого и начинала бы! Ну неси, неси – посмотрим. Заодно комп проверь… может, есть уже Интернет?
   Вероника отошла в угол, к компьютеру. Прокричала:
   – А есть уже Интернет. Появился!
   – Ну вот. Зря, что ли деньги платим? Почту посмотри, Ника!
   – Нет ничего… Одни предупреждения… В связи с испытаниями адронного коллайдера возможны помехи и прочее… Максим Андреевич?
   – Да?
   – Все хотела спросить, а что такое адронный коллайдер?
   – Хм… – Максим ненадолго задумался. – Ну, это типа синхрофазотрона что-то.
   – Синхро… Тьфу-ты черт, и не выговоришь.
   – Да ты, Вероника, не вникай… буклет неси!
   – Сейчас… Вот он лежит – красивый, ух!
   – А я тоже много про этот коллайдер слышал, – неожиданно произнес второй водитель, Игорь, кругленький, маленький и чернявый. – Ну, типа, в Интернете видал страшилки всякие. Пишут, что часть Земли вообще может куда-то провалиться… и эти еще возможны… завихрения времени!
   – В голове у тебя завихрения, Игорек! – громко расхохотался Максим. – Ты не всему верь, что в Интернете пишут, – на заборах вон тоже много чего написано… Ника! Принесешь ты, наконец, буклет?
   – Несу! Несу уже.
   Буклетик и правда оказался красивым.
   «Клиниговая компания „Бель Мезон“ – затейливой декадентской вязью шли по зеленому полю яркие желто-красные буквы. – Химчистка ковров и ковровых покрытий, мягкой мебели, уборка офисов и квартир, мытье окон, чистка кафельной плитки, удаление граффити…»
   – Здорово! – порадовался за всех Макс. – Прямо глаз не оторвать. Сама делала, Вероника?
   Девушка манерно вытащила тонкую сигаретку из ядовито-розовой гламурной пачки – оба водителя щелкнули зажигалками. Ника неторопливо закурила и, выпустив дым, устало улыбнулась:
   – Конечно, сама.
   Так улыбаются спортсменки, лыжницы или биатлонистки после тяжелой олимпийской гонки.
   Макс удивленно хмыкнул:
   – Вот уж не знал, что ты у нас занялась веб-дизайном.
   – Какой, на фиг, веб-дизайн? – Девочка из простой семьи, Вероника когда не манерничала, выражалась по-простому. – Акварельными красками нарисовала!
   – Иди ты! – тут же хмыкнул один из водителей, Эдик, высокий парень с такой короткой стрижкой, что было совершенно непонятно, какого цвета у него волосы и растут ли они вообще.
   – Я, между прочим, в художественной школе училась! – Ника обиженно поджала губы. – Правда недолго…
   – А что такое? Выгнали?
   – Да шел бы ты, Эдик, лесом!
   – Ладно, хватит собачиться! – быстро пресек свернувший было не туда разговор Макс. И вдруг замолк… Посмотрел на Нику…
   – Черт!!!
   – Что это вы, Максим Андреевич, ругаетесь-то?
   – Да не ругаюсь, просто… Ника! Ты ведь тот кадр, который нам нужен!
   – А я как бы и не сомневалась. – Девушка хмыкнула и вновь затянулась. – Чем ругаться, лучше бы, Максим Андреевич, вина налили.
   – Да я не в том смысле ругаюсь, ма шер!
   Макс любил Францию, даже состоял в местном российско-французском обществе и не упускал случая добавить в речь парочку-другую французских слов. Ну, таких, чтобы было понятно… а других он и не помнил, честно-то говоря.
   – Не в том смысле ругаюсь… Даже не ругаюсь, а совсем наоборот! Вот, сами-то посмотрите… – Он прихлопнул ладонью лежавший на столе буклет: – Что у нас последним пунктом идет? Удаление граффити! Часто обращались? А, Эльвира Петровна?
   – Да за последние полгода – никто.
   – О! И я об этом. – Максим поднял вверх указательный палец и заговорщически подмигнул коллегам: – Сейчас у нас что? Июль. Отпуска. Никому не до уборки. Вот мне и подумалось… Не зря ведь ты, Вероника, в художественной школе училась?

***

   Они вышли на дело вечером. Максим Андреевич Тихомиров – двадцать восемь лет, не женат, волосы темно-русые, короткие, глаза серые, телосложение спортивное, рост – метр восемьдесят один, и Ника – Вероника Лесникова – в рыжем кудлатом парике и мешковатых джинсах. Замаскировалась специально, как и Макс. Правда, тот, ввиду полного отсутствия художественных способностей, просто стоял на стреме – орудовать баллончиками с краской должна была Ника.
   Синий «рено-логан» Макса несколько раз проехался взад-вперед по главной улице городка, носившей традиционное название – Советская. Подозрений в поздний час ни у кого не вызывали: была суббота, танцы, и по городку разъезжало довольно много машин – местные ухари катались да снимали у Дворца культуры молодых девок. А затем и танцы.
   – Вон подходящий магазинчик. – Вероника показала пальцем. – Стой, стой… ну куда ж ты?
   Вне офиса они давно уже были на «ты», как и положено любовникам, действующим лицам этакого необременительно-легкого романа. Ника вообще была не склона к глубоким чувствам, а Макс еще год назад считал себя почти счастливым человеком и даже собирался жениться. Увы, не сложилось… Ее звали Олеся. Волнистые каштановые волосы, шоколадного цвета глаза… Но очень и очень непростой характер. А может, это у Макса характер оказался слишком простым? В общем, расстались, а потом подвернулась Ника… Ничего серьезного, так…
   – Нет, ма шери, это плохой магазин, – сворачивая к главной площади, улыбнулся Максим. – Обычная овощная лавка.
   – Зато место удобное – прохожих нету!
   – Ага… и смоют они твое творение сами, к нам точно не обратятся… Нет уж, милая, поищем-ка контору посолидней.
   – А где посолидней – там охранник! – резонно заметила девушка. – Вдруг еще и собак спустят?
   – От собак – уедем, – хохотнул Макс. – О! Вот, кажется, вполне подходяще – магазин «Весна». Мебелью торгуют. Столы, стулья, диваны. Тебе диван не нужен, Ника?
   – Обойдусь пока. – Вероника фыркнула и напряженно посмотрела в окно. – Да тут же людей полно – враз заметят!
   – Это подростки, ма шери! – снисходительно ответил Макс. – Уж их-то мы отсюда живенько выпроводим… Вот, смотри. Только чур – громко не смеяться!
   Вытащив из кармана мобильник, он набрал номер, откашлялся и скрипучим старушечьим голосом произнес:
   – Ждраштвуйте! Ето милиция-а? Ето Ванна Петровна… Тут у нас у дома молодежь шалит… уж совсем распоясалась. Вы приежжайте, а! Уж совсем житья от их, паразитов, нету! Адрес? А вот… да-да… где магазин «Весна».
   – А не боишься, что номер определят? – отсмеявшись, поинтересовалась Ника. – Как бы не взяли за жабры!
   – Не возьмут, – отмахнулся Максим. – Я на стационарный звонил, участковым, а не в дежурку. О! Смотри, смотри: едут! – спустя какое-то время воскликнул он.
   Расцвечивая округу синими сполохами мигалок, к магазину «Весна», не особенно торопясь, подкатил серый уазик вневедомственной охраны. Правда, пока милиционеры выбирались из машины, подростки уже дали деру.
   – Вы б еще сирену включили, деятели! – желчно прокомментировал Максим, повернулся к своей спутнице и похлопал ее по плечу: – Ну, ма шери, пора! Место свободно. Только ты, главное, красиво все изобрази, чтоб ясно всем было: настоящие граффитеры поработали, даже скорее всего питерские. И это… не бойся.
   – Да я и не боюсь. – Прихватив сумку с баллончиками, Вероника вышла из машины и обернулась. – Наоборот – прикольно.
   Выпустив девчонку, Максим отогнал машину во двор, чтоб тут не отсвечивать, и со скучающим видом медленно зашагал к «Весне». Типа прогуливался.
   А Ника работала классно – красиво и быстро. И десяти минут не прошло, как весь фасад магазина был изрисован.
   – Ну, ты молодец, – уже в машине похвал Макс. – Прямо как настоящая графтерша… или граффитерша – не знаю, как правильно.
   – А я и есть настоящая, – на полном серьезе отозвалась девушка. – Правда, давно уже так не баловалась. А вот года три назад бывало… Ух, и отрывались же!
   – Это когда весь город-то исчиркали?
   – Не исчиркали, а изрисовали.
   – Ну ладно. Поехали дальше.
   Максим и не пытался скрыть свое удивление – вот ведь как, оказывается, в жизни бывает: думаешь, что знаешь о человеке все, ан нет! Вон Вероника с какой неожиданной стороны раскрылась… И не подумал бы никогда!

***

   Не попадаясь никому на глаза, они раскрасили еще один магазин и пару офисов. Может быть, вошедшая во вкус Ника отметилась бы по всему городу, если бы не начавшаяся вдруг гроза. Впрочем, не вдруг – целый день парило.
   Громыхнуло так, что Макс в машине подпрыгнул… шваркнуло ветвистой молнией где-то совсем близко, потом еще и еще… А затем хлынул ливень, даже не хлынул – просто встал сплошной стеной.
   – Уф! – Запрыгнув в салон, мокрая, но довольная Вероника чмокнула Максима в губы. – Блин, классно! Прямо молодость вспомнила.
   – Ну-ну, старушка…
   И снова громыхнуло, на этот раз уж где-то совсем близко, будто над самой головой.
   – Ой, Макс, давай уже поедем. – Девушка с опаской смотрела в небо. – Ты посмотри, что делается-то! Вот это гроза! Я такой в жизни своей не видела… Ты только посмотри, какие молнии-то! Желтые, синие, оранжевые… А вон зеленая! Бабах!
   – Да уж…
   Покачав головой, Макс осторожно выехал на Советскую. Весь город был залит разноцветными сполохами молний, тугие капли дождя разбивались о лобовое стекло, отскакивали от мокрого асфальта тяжелыми цветными брызгами, как и молнии – синими, зелеными, желтыми…
   – Красиво как! – шепотом восхищалась Ника. – Красиво… и страшно!
   Они подъехали к дому Макса, а дождь так и не прекратился, наоборот, хлынул с новой силой. Грозовая канонада перекликалась с визгом и улюлюканьем автосигнализаций…
   – Да уж. – Максим покачал головой. – Сегодняшней ночкой точно не уснешь…
   Вероника обняла его за плечи и, поцеловав, улыбнулась:
   – Так зачем же нам спать-то? Чем-нибудь поинтересней займемся… Ну, пошли уже, вылезай!
   – Подожди… может, стихнет еще.
   – У! Да он до утра не стихнет!
   – Фонарь… – вдруг тихо произнес Максим.
   – Что – фонарь? – не поняла Ника.
   – Вон, над подъездом… Не горит. А всегда горел. И вон там – горели…
   – Так гроза же! Вот электричество и выключили…
   – Или само отключилось…
   – Да… или само…
   Они все же промокли – еще бы! – хватило и нескольких секунд, поднялись пешком на пятый этаж – лифт тоже не работал.
   Войдя в прихожую, Максим по привычке щелкнул выключателем… тщетно… махнул рукой, засмеялся:
   – Теперь мы здесь с тобой как дикари будем.
   – Не только мы…
   Ника улыбнулась, побежала в ванную:
   – Опа! Горячая вода есть!
   Для городка это было действительно нечто. Горячая вода – летом! Что и говорить – повезло.
   Не отличавшаяся излишней стеснительностью Вероника сбросила с себя бесформенную мокрую хламиду с капюшоном – что-то молодежное. Макс, хоть и не считал себя стариком, предпочитал более классический стиль. Хламида полетела на пол, туда же – топик… затем и джинсы, трусики…
   – Макс, у тебя свечки-то есть?
   – Да найдем…
   – Кажется, где-то здесь…
   Максим нагнулся к шкафу… И почувствовал, как Ника подкралась сзади, набросилась, словно пантера, покрывая поцелуями шею…
   Ну почему бы и нет? В конце концов – за этим сюда и приехали, ну, еще поспать… так завтра выходной, выспаться можно… и не только выспаться…

***

   …Ника изгибалась, стонала с такой недюжинной страстью, что Макс всерьез опасался за уши соседей. Бедняги… Видно, не придется им сегодня поспать.
   Гибкое тело девушки казалось таким горячим, что можно было обжечься, небольшая тугая грудь с твердыми коричневыми сосками напоминала бутон лотоса, на плоском животике, рядом с пупком, была сделана цветная татуировка – распустившая крылья бабочка, что-то подобное имелось и на левой ягодице, и между лопатками.
   – Ах, милый… – Вероника блаженно закатывала глаза. – Здорово, что сегодня электричество вырубили, правда?
   – Ну… не знаю…
   – Так даже интереснее! Так ты нашел свечки?
   – Ах да… да…
   Максим протянул руку с дивана, поднял с пола коробку:
   – Вот!
   – Вау! Красивые какие. Вот эту мне зажги и ту… зеленую… Представляешь, как здорово бы было, если б у них еще и пламя было такое же цветное?
   – Да у нас и так тут… – Макс кивнул на улицу. – Ты только взгляни – настоящая цветомузыка!
   За окнами по-прежнему взрывались разноцветные молнии, их блики – зеленые, синие, красные – пробегали по потолку и обнаженным телам любовников, окрашивая их, словно цирковое трико.
   – Посмотри, – смеялась Ника. – Ты сейчас – ярко-зеленый… а вот теперь – голубой! Ну, не обижайся, я ведь не в том смысле…
   – Ты мыться-то пойдешь, ма шери?
   – Да, да… А ты музыку мне включи!
   – Ага… музыку. Электричества-то нету!
   – Что ж, придется самой петь… Или, лучше, тебе! Хотя у тебя слуха нет…
   – Это почему же нет? – обиделся Макс. – Я, между прочим, в детстве еще в хоре пел. Покуда не выгнали. Так что спою… Ваши пальцы пахнут ладаном, а в ресницах спит печаль. Ничего теперь не надо нам, никого теперь не жаль…
   – Что это ты такое поешь? – Вероника пустила в ванную воду.
   – Вертинский…
   – Макс, а где у тебя пена… ну, или соль?
   – Соль на кухне… принести?
   – Угу…
   Макс торопливо пошарил в столе, отыскал солонку…
   – На, ма шери…
   – Максим… Давно хотела спросить… Ты почему меня все время Машей называешь? Так твою бывшую девушку звали, да?
   – При чем тут Маша? – подавая солонку, обескураженно переспросил молодой человек. – Не было у меня никогда никаких Маш, Наташ… А! Ма шери – так я тебя называю. Это по-французски – моя дорогая.
   – Ты что принес? – Погрузившаяся в ванну девушка неожиданно расхохоталась. – Вот это вот что? Это…
   – Соль. – Максим пожал плечами. – Ты ведь сама просила.
   – Для ванны соль я просила! Для ванны! Знаешь, есть такие… Эх… ладно уж… не уходи – спинку потрешь…
   А вот его прежняя подружка, Олеся, с которой все было серьезно… уж куда серьезнее… почему-то терпеть не могла мокрого секса – в той же ванной, как сейчас с Никой, или в душе… До или после – пожалуйста, за-ради бога, а вот там… Ну не нравилось ей…
   – Милый, ты чего такой вялый? Задумался о чем-то? Девушку свою прошлую вспомнил?
   Вот зараза! Что она, мысли читает?
   Ох, изогнулась, как кошка… водой плеснула, хитро так улыбнулась, прищурилась:
   – Милый, а ты меня завтра вечером в Питер отвезешь? Ну, помнишь, я позавчера отпрашивалась, к подружкам?
   По-правде говоря, Максим ничего подобного не помнил, но на всякий случай кивнул. Может, и отпрашивалась, да пусть себе съездит, все равно – не сезон пока что. Хотя… а почему он-то ее должен возить? Что, и в самом деле обещал?
   – Обещал, обещал. – Выбираясь из ванны, Вероника едва не опрокинула горящую свечку. – Ну, когда мы это… в офисе на столе прямо… Ну, еще телефон упал!
   – А-а-а…
   Секс на столе Макс помнил. А вот чтобы что-то там обещал…
   – Душно как! – Девушка обняла себя за плечи. – А давай балкон откроем.
   – Так дождь же!
   – И что? Он же теплый.
   Пожав плечами, Максим распахнул балконную дверь, впуская в квартиру – съемную однокомнатную хату, правда, с евроремонтом – влажный грозовой воздух.
   Ника, как была, голышом выскочила на балкон, ухватилась за парапет руками, обернулась призывно:
   – Ну? Что ты там встал-то? Не хочешь?
   Макс лишь хмыкнул: никак нельзя было сказать, что нет.
   Бедные соседи…
   Впрочем, может быть, им, наоборот, интересно. Может, они эти, как их… вуайеры…
   Какая она все-таки стройненькая, эта Ника… Хотя в ее-то годы…
   Пока то-се… ванная да балкон этот – и не заметили, как начало светать. Гроза кончилась, громовых раскатов уже не было слышно, перестал и дождь, хотя чуть-чуть еще капало… А может, это просто ветер срывал тяжелые капли с проводов и деревьев. И плотные желтовато-серые облака затянули все небо. Ни одного просвета!
   – У тебя вино-то есть еще? – зевнув, потянулась Ника.
   – Сейчас посмотрю… Кончилось – так купим, магазин рядом.
   – Там у меня, в сумке… вон, на кресле, мобильник… Кинь, если не трудно.
   – Лови!
   Максим прошел на кухню, к холодильнику, принес бутылку бордо, настоящего бордо, а не той бурды, что продают повсеместно. Поставил два граненых стакана на серебристый поднос – в холостяцком обиталище Макса, окромя стопок да большой, с отбитой ручкой, чашки, больше никакой подходящей посуды не водилось. Открыл банку фаршированных оливок, порезал яблоки, сыр… Вошел, галантно поклонился и, поставив поднос на табуретку, продекламировал:

 
Пей, моя девочка,
Пей, моя милая,
Это плохое вино…
 

   Вероника аж поперхнулась, услышав такое.

 
Оба мы нищие,
Оба унылые,
Счастия нам не дано!
 

   – Спасибо за хорошие стихи, Максим! Небось опять Вертинский?
   – Именно!
   – Черт… что связи-то нет? Беда просто – не дозвониться ни до кого! Так ты не забыл – вечером меня в Питер отвозишь!
   Вот пристала! Теперь уж ни за что не отвяжется. Легче отвезти, чем потом выслушивать всякое… Или друзей попросить – наверняка кто-нибудь после выходных в Питер рванет. Прямо сейчас вот и позвонить… Ага! Позвонил… связи-то нету! Вообще сети нет! Что за дела? Наверное, с грозой все это как-то связано.
   Электричество так и не появилось, и Макс с Вероникой, допив вино, тупо улеглись спать – умаялись.
   А проснулись, когда часы на стенке показывали почти полшестого вечера. Точнее, первой проснулась Ника.
   Бросив взгляд на часы, озабоченно вскочила на ноги – одеваться. Толкнула безмятежно спящего Макса:
   – Хватит дрыхнуть! Уже ехать надо.
   Ну, надо так надо. Максим пожал плечами – придется отвезти, никуда не денешься. Заодно и самому кое-какие дела порешать, заночевать можно у кого-нибудь из приятелей… позвонить… В Питере-то наверняка связь не вырубило.
   – Нет, ну и грозища же вчера была!
   – Ты собрался уже?
   – Да собрался, собрался.
   Стоя у зеркала, Вероника деловито подкрашивала ресницы.
   Интересно, а куда это она собралась? В смысле к кому? Говорит, что к подружкам… Знаем мы этих подружек! А впрочем, создавать семью оба не собирались, по крайней мере – в обозримом будущем. И все равно, если там с кем-то у этой взбалмошной девчонки какие-то шуры-муры, Максу было бы неприятно. Не смертельно, конечно, мало ли таких Вероник? Но – неприятно. Олеся, к примеру, таких штук никогда себе не позволяла… и, может быть, даже любила его, дурака… Скорее всего любила. А тут… тут о любви и речи нет – и обоих это вполне устраивает. Как говорится, за что боролся, на то и напоролся.

***

   Минут через двадцать они сели в машину и поехали к загородному шоссе – на Питер. Проехали АЗС, пригородную деревеньку – бывший колхоз – с разрушенной в советские годы, а ныне стоявшей в лесах церковью. Вероника спала, периодически просыпаясь и поглядывая в окно на стоявшие вдоль обочины грузовики, легковушки, автобусы. Их что-то очень уж много скопилось.
   – Интересно. – В очередной раз проснувшись, девушка покачала головой. – Что тут у них такое? Забастовка что ли? Так Пикалево совсем в другой стороне.
   – Не знаю. – Максим осторожно объехал вставший почти на середине шоссе лесовоз и, выругавшись в адрес его водителя, – нашел, где встать, чучело! – покатил вслед за желтым школьным автобусом, на заднем стекле которого была присобачена надпись «Сам такой!».
   Несмотря на предостережение, водитель автобуса вел себя на шоссе довольно корректно, даже предупредительно – все время мигал правым поворотником, показывая, что лучше не обгонять: встречная полоса занята.
   – Да откуда ж их столько взялось?! – недоумевал Макс. – Вроде, бы наоборот, в Питер сейчас все должны ехать, а не оттуда.
   – Может, и вправду забастовка? – снова предположила Ника. – А мы и не знаем. Интернет с телевизором не работают.
   Максим покрутил ручку настройки магнитолы и невесело усмехнулся:
   – Как видно, и радио тоже. Глухо везде, как в танке. Неужто из-за вчерашней грозы?
   – Так ведь еще и это… коллайдер испытывают. Макс, я вообще не понимаю, для чего эта штука нужна?
   – Частицы там разгоняют. А для чего, никто, похоже, не знает. Так просто – бабки осваивают да пилят.
   – А-а-а… понятно.
   Уж насчет бабок Вероника здорово соображала.
   – Ты смотри, что творит, гад!
   Какой-то нахал на вишневой «пятерке», обогнав Максов «логан», грубо подрезал и вновь пошел на обгон, едва не устроив аварию.
   – Вот нахалюга! – крутанув руль, выругался молодой человек. – И как так только ездить можно?
   – Этим – можно, наверное. – Вероника уже окончательно проснулась и с шумом открыла банку джин-тоника. – Номера-то у него синие, ментовские.
   – Да ну? – Максим удивленно качнул головой. – А я и не заметил.
   – Просто вы, мужчины, вообще не очень внимательны.
   – Ну-ну… обобщать-то не будем… Что за черт?! Видишь – церковь ремонтируют?
   – Ну, – Ника усмехнулась. – И что? И должны ремонтировать – это ж Калинкино, как раз выезд на питерскую дорогу. Что, забыл уже, как ехать?
   – Да не забыл. – Максим чертыхнулся. – Только вот у меня такое впечатление, что эту деревню я уже проезжал… причем с другой стороны… С которой надо.
   Вероника прищурила глаза, присмотрелась:
   – Ну – да!!! Ну ты, Макс, даешь – мы ж не туда едем! Кто из нас спит, а? Давай разворачивайся…
   Ввух!!! Мимо промчался вишневый «жигуль» с синими милицейскими номерами… притормозил, развернулся с визгом… снова обогнал.
   Максим уже не знал, что и думать: ведь правильно ехал! Неужели и впрямь задремал, не заметил? Так тогда бы давно уже приходил в себя где-нибудь в кювете… если не хуже.
   – Слушай… – Вероника опустила стекло и высунула голову наружу. – Снова Калинкино! И долго мы так по кругу кататься будем?
   – Да ты ж видишь?! – взорвался Макс. – Что-то никак не выбраться… И, похоже, не одному мне!
   – Так остановись да спроси – может, тут объездную дорогу сделали?
   – Какая, к чертям собачьим, объездная?
   Впрочем, в словах Ники явно присутствовал смысл. Максим так и поступил, как советовала девушка – остановился, заглушил двигатель подошел к толпившимся у грузовиков мужикам:
   – Здорово!
   Мужики – судя по всему, это все были водители – обернулись:
   – Привет, коль не шутишь.
   – Слушайте, что-то никак не могу на питерскую дорогу выехать… заблудился что ли?
   – Ага, заблудился, – усмехнулся один из шоферов – коренастый мужик в кепочке. – Мы тут с ночи не можем выехать. Куда-то дорога делась… Едешь, едешь – а все на Калинкино выворачивает! Чудеса!
   – Не чудеса, дядя Митя, – черти это все крутят! – Молодой водитель с неожиданной яростью наподдал по валявшемуся на обочине ящику.
   – А может… другие какие пути есть? – с надеждой спросил Макс.
   – Ага, умный… – Тот, что в кепке, прищурился и сплюнул. – Думаешь, ты один такой? И по другой дорожке пытались – там на завод «Пластмасс» выворачивает. Вот только до него доедешь – и дальше никак.
   – Да что там завод! – спрыгнул наземь водитель только что остановившегося автобуса – того самого желтого школьного КАвЗа с надписью «Сам такой!». – Ни к милиции не проехать, ни к мэрии, ни к больнице!