Страница:
Семь сорок».
— Это что? — спросил я.
Подавальщица возмутилась:
— Сдача, алкаш! Допиваются так, что денег не видят. Мы мелкую сдачу так сдаем. С мелочью возиться — себе дороже. В другой раз придешь, записку учтем, не потеряй только.
Ладно, решил я. Такая выдалась неделя. Архиповны улетела, не звонит, зато приехали пожилые родственники. Архиповна на другом материке, зато Инесса купила кислотные гольфики, а Лина настаивает на горячем душе. Роальд не доверяет настоящего дела, зато Хорь и Калиныч готов заказать мне мокрое дело. Куртизанка-партизанка готова жить у моря и питаться семгой, зато товарищ Эй пьет водочку без закуски. Хватит с меня. Сейчас сменю воду в аквариуме, заберу Ботаника и пойдем мы с ним говорить о других мирах, о чужом светлом разуме, о галактиках и молчании Космоса.
Туалетом «реанимации» не располагала.
Зато крапива на пустыре вымахала по плечи.
Седая, тучная, щедро политая, стояла в наклон. Под ногами поскрипывало бетонное крошево, стекло, сминались мерзкие белесые грибочки, от их вида тошнило. Обрывки бумаг, разбухшие окурки, плевки. « И толстый-толстый слой шоколада».
Ударили меня сзади.
Бутылкой. Чтобы не строил иллюзий.
Ноги сладко ослабли. Седые метелки метнулась к глазам.
« Семь сорок», мелькнуло в голове, не дай Бог, потеряю сдачу.
Глава третья. «Хлюстра упала старому графу на лысину…»
Голова болела. Архиповна не звонила.
Утром Роальд ушел, смерив меня сложным взглядом.
Зато появился Леня Врач. Большая коробка. Пакет с продуктами. Потрепанная папка с бумажной наклейкой « Дело Стрельниковой». Внимательно ощупал шишку на моей голове.
«Бутылкой?»
«А то!».
«Хочешь поговорить об этом?»
«Извини сердечно».
« Графиня хупалась в мирюзовой ванне, а злостный зирпич падал с карниза».
Раньше я думал, что Леня сам придумывает заумные изречения, но оказалось, что принадлежат они знаменитым русским поэтам серебряного века. Все равно, крейзовая личность. Врач по профессии. Врач по фамилии. На Сыскное бюро работает семь лет. «Пересажаем всех преступников, вернешься к лечебной практике, — ободряет Леню Роальд. — Лечи пока не отдельных больных, лечи пока все общество».
Лечить общество Лене нравится. Живет в пригороде, пользуется электричкой. В кармане томик Жана Жене — на французском. «Через две минуты, когда Люсьен оказался в моих объятиях, я схватил его за волосы, чтобы посмотреть ему в лицо, и увидел, что он плачет. И тогда в моей душе воцарился покой, от того, что я утешил Люсьена. Я гордился даже тем, что я — причина слез, источник радости и страданий этого малыша». Ничего гнуснее текстов Жане я не встречал, но Врачу по душе. А сам он нравится девушкам и цыганкам. Они летят на Леню, как на огонь. «Позолоти ручку!» — «Хотите об этом поговорить?» Цыганки хотят. Девушки хотят. Может поэтому Врачу постоянно стоит пруха. Если потеряет кошелек с зарплатой, непременно найдет мятый червонец. Если пьяные лбы отберут сумку с продуктами, успеет сесть в переполненную электричку. Если выбросят из вагона на пятом километре, книжка Жене не выпадет из кармана.
« Взнуздав бензиновых козлов».
Коробка на столе беспокоила меня.
Оказалось, игрушка. Видимо, тот пазл, который принесла Осьмеркина.
Сантиметров тридцать по диагонали, бортики высотой сантиметров в десять. Непонятно, зачем называть красивую женщину сукой из-за такой ерунды. Что-то вроде игрушечного катка для лилипутов, только залит он не льдом, а полупрозрачным желе. Пластик? Я осторожно поскреб ногтем по бортику. Пластик? Не похоже. Но и не металл. Врач засмеялся и рывком наклонил коробку.
«Прольешь!»
Но желе только отвисло нежной и сексуальной складочкой.
Машинально. Врач принес ее не для меня. Роальд не поручает мне розыскную работу. Бумаги — пожалуйста. Считается, что для Кручинина бумаги — дом родной.
Врач ко мне больше внимания не проявлял. И папку не отбирал. Сварил кофе, налил чашку и снова уставился на пазл. Как бабуин на жука. Обычно пазл — это некий картонный лист или пластмассовая рамка, исчерченная на квадратики, которые следует заполнить подобранными по цвету и конфигурации детальками. Если они попадут на нужное место, в рамке или на картонном листе появится панорама заснеженных гор, или, может, полосатая тигрица, или необыкновенный цветок.
А тут просто коробка, заполненная полупрозрачным желе.
И при любом надавливании, даже самом легком, в сумеречной глубине, как нежные зарева, — разливы цветных огней.
Два года назад пропала молоденькая парикмахерша Ася Стрельникова.
Родилась в деревне Антоновка, жила в Бердске, потом переехала в Новосибирск. Там закончила парикмахерские курсы, зарабатывала немного. Муж (бывший инженер обанкротившегося завода) торговал на черном рынке ворованными радиодеталями. Там же познакомился с Юлей Ключниковой.
Пальцы кольнуло холодком, как электрическим током.
В таинственной глубине, в безмерных провалах загадочного темного желе, будто в ответ на мое прикосновение, опять полыхнуло зарево.
— Да ты не бойся!
Врач всем кулаком ударил по желе.
Я вздрогнул. Вот чудо! Ни всплеска, ни брызг.
Зато голубые глаза Врача сверкнули. Он давно осознал, что чудес в природе больше, чем совершенных законов. Это давно заставило его обратиться к отчаявшимися душам. К примеру, лечил алкашей. «Хотите поговорить?» — Они хотели. — «Хотите выпить?» — Они не хотели. — «А будете пить?» — «Будем!» — Алкаши уходили от Врача скорбные, с печалью в глазах. Он лечил психов. «Хотите поговорить об этом?» — Они хотели. — «Хотите зарезать соседа, о котором говорили?» — «Нет, не хотим». — «А если нож попадет под руку?» А однажды явилась к Врачу вообще зареванная толстушка с глупыми овечкиными глазами. Она была глубоко и насмерть убеждена, что ее презирают. Бомжи, соседи, учителя, подружки, ребята из параллельного класса, космонавты, герои труда, даже президент РФ и тот считает, что она глупая, смотреть на нее противно.
«Хочешь поговорить об этом?»
«Конечно, — всхлипнула толстушка. — Все, все ненавидят меня!»
«А так оно и есть, — согласился Врач. — А еще ноги у тебя коротенькие и толстые. И волосы рыжие, смотреть противно».
И начал задавать вопросы. Вот кто больше всех тебя достает. Мальчишки или девчонки? Ах, мальчишки! Понятно. Учителя или учительницы? Ах, учителя! Тоже понятно. Президент РФ или губернатор Санкт-Петербурга? Ах, президент! Тогда еще понятнее. «Ты, наверное, романтическими книжками зачитываешься?»
«Ага. Я всяко читаю».
«Что читала вчера?»
«Ну, эту… Про метелку… А у нее хундик…»
«Дама с собачкой! — догадался Врач. — Это хорошо. Думаю, есть у тебя шанс!»
«Только один?» — испугалась овечка.
«А тебе мало?»
«Мне и тысячи не хватит».
«Тебе сейчас сколько лет?!
«Около шестнадцати».
«На такой возраст даже Эйнштейн клюнет. Хочешь заполучить весь мир?»
«В свои руки?»
«Ну да».
«Хочу!»
Другого ответа Врач не ожидал.
«Тогда начни прямо сейчас. Не теряй ни секунды, не будь дурой. Есть у тебя расческа? Уже хорошо. А помада, тени? Приведи себя в порядок. Раскрась лицо, как это делают девушки в кино. Видела, каких там показывают? Так распиши, чтобы даже я полез к тебе. Глупых овечек никто не терпит, но красивая овца может совратить все стадо. Не теряй ни минуты. Действуй! Переспи с классным руководителем, пусть у него крыша поедет. Культура — это умение жить. Развей свой талант. Ты можешь, я вижу. Растли директора школы, мало что он пенсионер. Сведи с ума всех одноклассников, пусть придурки поймут, что только с такой дурой, как ты, можно чувствовать себя настоящим супером. Подари каждому столько свободы, сколько влезет. Пусть все придут в возбуждение. Пусть шепчутся, пусть ищут тебя, пусть страдают по тебе. Пусть решат, что именно твои коротенькие ножки являются истинным символом свободы. Выброси из своего сердца сочувствие, закрой глаза на слезы подруг и приятельниц, они свое откусали!»
Методы Врача оказались действенными.
Толстушка (единственная из класса) попала в престижный университет.
Все одноклассники рассеялись по профучилищам, по отдаленным воинским частям, по каким-то фирмам и фирмочкам, а одноклассницы быстро, но неудачно повыскакивали замуж, потому что боялись, что кудрявая овечка и здесь их обскачет. Когда через два года в приемной Врача появилась эффектная блондинка, он ее не узнал. Держалась по боевому. Ослепительная улыбка. Ласково оттолкнула медсестру (Врач тогда работал в поликлинике): «Достала овца!»
«Хочешь поговорить об этом?»
«Только не об овце. Хватит с меня дятлов и лосей».
Невооруженным взглядом было видно, что ослепительная блондинка многого достигла. И принцип у нее был простой: никаких принципов. Страстные и влиятельные мужчины, временные спутники, непонятные молодые люди, желающие услужить — все теперь вращались только вокруг сладостной овечки. Из-за нее стрелялся знаменитый член-корреспондент Российской Академии наук, правда, успел до этого поспособствовать переводу овечки в Сорбонну. Из-за нее навсегда улетел в США известный физик-теоретик, отвергнув родину так же грубо, как овечка отвергла его любовь.
И все такое прочее.
Я лечу сильными средствами, хвастливо утверждал Врач.
Наркологи мира обеспокоены тем, что богатые рок-музыканты садятся на иглу, а меня заботит то, что в Линево спивается народный ансамбль балалаечников. Если ко мне приходит человек с головной болью, я не тяну. «Хотите поговорить об этом?» Он, конечно, соглашается. Тогда я выкладываю: «Все! Кранты тебе, старичок! Статистическая флуктуация процесса клеточных делений». — «А что это?» — «Если не понял, рак». Обычно головную боль как рукой снимает. А приходит хромой, увечный, жалуется, что правая нога у него короче, я ему указываю: «Левая-то длиннее!» А приходит закоренелый, закостеневший в несчастьях неудачник и начинает ныть, что в жизни у него ничего не осталось, кроме паршивой общаги, дырявых носков и полного отсутствия перспектив, я и его обнадеживаю. «Вон какой омут на реке! Вон какая качественная веревка! А на площади — коммерческий банк. Возьми и ограбь, это снимает скуку. Ах, ты тюрьмы боишься! Хочешь поговорить об этом? Тут нет проблем. Отсидишь, выйдешь честный. Напишешь толстую книгу. Подружишься с дряхлым камерным пауком».
Я покосился на Врача.
«Известия» от 28 декабря 1989 года, видимо, попали в дело Аси Стрельниковой случайно. « Николае и Елена Чаушеску входят в комнату, где находятся солдат и врач. Врач, обращаясь к Николае Чаушеску: «Сейчас я измерю ваше артериальное давление». Измеряет давление: «Шестьдесят… семьдесят… Где?».Вопрос был явно оборван. То есть его задали, но ответ в опубликованную стенограмму не попал.
Я схватился за край стола.
Комната изогнулась. Она превращалась в нечто округлое.
Бритая голова Врача безмерно удлинялась, странным полумесяцем уходила под выгнувшийся потолок. Я сидел в странной позе — наклонившись над столом, почти повис над ним, но не падал. Потрепанная картонная папка размазалась, шнурки бесконечно удлинились, обвивая комнату, все подернулось дымным флером — быть может быть, золотистым, хотя цвет я не мог определить. Земной шар неимоверно выворачивался, как бы приближая меня к Архиповне. О ком еще думать? Я даже дышать боялся. Упаду в раскрывающееся подо мной бездонное пространство, сейчас упаду! Голова кружилась. К счастью, телефонный звонок вырвал меня из искривляющегося мира. «Ты когда прилетишь?» — Конечно, я решил, что звонит Архиповна. — «На крыльях любви… Хочешь, прямо сейчас?» — ответила Инесса. — «Погоди, дай мне придти в себя». И поборол наваждение и выключить телефон.
— Морда у тебя бледная.
Врач загадочно улыбнулся.
— Ты в папке не сильно пасись, это мое, а не твое дело.
И совсем развеселился: «В Доме колхозника я тебя поправлю».
Я кивнул. Но я ничего не понимал. «Зачем в деле вырезка из „Известий“?
— Ты про Чаушеску? Разве судьба Кондукатора тебя не интересует?
— Почему ты называешь Чаушеску Кондукатором?
— Называешь же ты фюрером Гитлера.
«А кому они не нужны?»
«Мне срочнонужны. Двести тысяч».
« Двести? — растерялась Алевтина Николаевна. — Тысяч?»
«Ну да. Двести. И прямо на этой неделе!»
Алевтину Николаевну как обожгло: «Откуда у меня такие деньги?»
«А вы свой дом в Бердске продайте».
«Как это так продайте? Для чего?»
«Для пользы дела, — хрипловато подсказала незнакомка. — Сейчас недвижимость в цене. — Чувствовалось, что обсуждаемый вопрос ею хорошо обдуман. — Зачем вам, одинокой старушке, отдельный дом? Пыль стереть, и то сколько сил уходит, правда? Я позвоню вам в конце недели. Встретимся на железнодорожном вокзале. Только чтобы деньги были при вас. Без обмана. Не успеете дом продать? А вы займите. Пособирайте по знакомым. Информация о дочери вам нужна? Ну вот. А мне нужны деньги. Срочно.Доходит? Подойдет «Сибиряк», я найду вас на перроне».
Алевтина Николаевна догадалась позвонить Роальду. Он-то и взял с поличным родную сестру Юли Ключниковой. Звали ее Света. Высокая брюнетка, обожавшая спортивный стиль. Зарабатывала на жизнь нетрадиционными способами. Когда Ася еще была жива, никак не могла взять в толк: как это Стрельников Юлиной любви добился, а сам живет, прости Господи, с какой-то парикмахершей!
И привела человека, способного решить проблему.
Седой усатый красавец. С порога спросил: « Кат коста?»
Такое обращение завораживало сестер. А усатый давал дельные советы, смеялся, целовал руки. Незаметно лапал Свету, потом так же незаметно, как бы случайно, лапал Юлю. Они заводились. Понятно, интересовался курицей. Для того ведь и позвали. «Что в ней такого? — смеялся бывший инженер, чуя близкое освобождение. — Да стерва обычная. Из деревни. У них там мужики пили и резали деревянные игрушки. Никакого серьезного ремесла. Даже огурцы не сажали, считали, что огурцы вредны для здоровья. Ведь все, кто раньше ел огурцы, уже давно умерли, да?» — « О кямэ! —смеялся седой. — Где такая деревня? Как в такую попадают». — «Камень к ногам, и в воду!» — « Ну вэ ынцелег, — смеялся румын. — Зачем камень?» — «Чтобы нырнуть. Затопили деревню. Когда ставили плотину ГЭС, тогда и затопили, — задыхался от предчувствия свободы бывший инженер. — Теперь мать курицыживет в Бердске». — «А Бердск не затопили?» — «Нет. Бердск — большой город. На высоком берегу стоит». — «В курицатам часто бывает?» — «Ну да, — томился предчувствиями Стрельников, — я сам ее иногда вожу». — «А ты позвони мне, — подмигнул усатый. Понимающе подмигнул. — Соберется курицав Бердск, а ты мне позвони. Встречу на дороге, как бы случайный попутчик».
Устроившись на заднем сиденье, весело наклонялся вперед.
Дышал луком на Асю. Деревянной расческой приглаживал седую шевелюру.
« Цум се спуне. Правда, в деревне выросла?» Ася не любила свою затонувшую деревню, да и помнила ее слабо, поэтому отвечала коротко. Ну да, там выросла. Ну да, там корзины плели, мозаику резали. Чего такого? Ремесло есть ремесло, а детские игры всегда востребованы. Сердце у Аси болело. При чем тут огурцы? Ели мы огурцы. Поглядывала на мужа, почему не оборвет наглого попутчика?
Свернули на проселок.
«Это мы куда?»
«Выходи».
«Зачем?»
Вместо ответа румын накинул на Асю удавку.
Стрельников потом признавался любимой: «Я, Юлька, чуть не обмарался. Нет, без ерунды, я тебе правду говорю. Думал, что он, как человек, вытащит курицуна полянку, бросит в траву. А он удавкой прямо в машине». — «А ты?» — ужасалась, сжимала кулачки Юля. — «Я что? Я выскочил из машины. Кричу ему, а он то придавит, то отпустит. То придавит, то отпустит. Крыша, видно, поехала. Что-то про деревенские подполья. А она что ответит? Курица». Показывая, как сильно доверяет любимой, повез Юлю к месту, где бросили задушенную. Гнилое болотце, сухостой. Все так, как указывала гадалка Алевтине Николаевне. «Принеси бензин», — строго приказала Юля. Позже она мотивировала этот поступок своей душевной добротой: ведь на курицумогли покуситься местные звери, что хорошего? Стрельников приволок канистру. Юля приказала: «Лей!» Но старуха гадалка оказалась права: крещеная кровь не пропадает. Светке-дуре ни с того, ни с сего захотелось нечаянных денег. Взяла и позвонила Алевтине Николаевне. Думала, старушка совсем задолбанная, пальцем толкни — упадет. А Алевтина Николаевна позвонила Роальду. В итоге бывший инженер схлопотал четырнадцать лет. Сожительнице дали девять. Светке — три. Только исполнителя не нашли.
Глава четвертая. «Цум ва нумити? Сот иэ?»
И услышал стон: «Он умер! Он умер!»
Наталья Николаевна стонала страшней, чем морская чайка.
Меня обдало томительным холодком. Оказывается, крепко вчера мне врезали по голове, если мир искривляется, если будущая родственница стонет. А Ботаник вообще как ушел с вечера, так и нет его.
«И дома не ночевал?»
«И дома не ночевал».
«И не звонил?»
«Ни разу».
«А раньше такое случалось?»
— Это что? — спросил я.
Подавальщица возмутилась:
— Сдача, алкаш! Допиваются так, что денег не видят. Мы мелкую сдачу так сдаем. С мелочью возиться — себе дороже. В другой раз придешь, записку учтем, не потеряй только.
Ладно, решил я. Такая выдалась неделя. Архиповны улетела, не звонит, зато приехали пожилые родственники. Архиповна на другом материке, зато Инесса купила кислотные гольфики, а Лина настаивает на горячем душе. Роальд не доверяет настоящего дела, зато Хорь и Калиныч готов заказать мне мокрое дело. Куртизанка-партизанка готова жить у моря и питаться семгой, зато товарищ Эй пьет водочку без закуски. Хватит с меня. Сейчас сменю воду в аквариуме, заберу Ботаника и пойдем мы с ним говорить о других мирах, о чужом светлом разуме, о галактиках и молчании Космоса.
Туалетом «реанимации» не располагала.
Зато крапива на пустыре вымахала по плечи.
Седая, тучная, щедро политая, стояла в наклон. Под ногами поскрипывало бетонное крошево, стекло, сминались мерзкие белесые грибочки, от их вида тошнило. Обрывки бумаг, разбухшие окурки, плевки. « И толстый-толстый слой шоколада».
Ударили меня сзади.
Бутылкой. Чтобы не строил иллюзий.
Ноги сладко ослабли. Седые метелки метнулась к глазам.
« Семь сорок», мелькнуло в голове, не дай Бог, потеряю сдачу.
Глава третья. «Хлюстра упала старому графу на лысину…»
10
Ночь я провел у Роальда.Голова болела. Архиповна не звонила.
Утром Роальд ушел, смерив меня сложным взглядом.
Зато появился Леня Врач. Большая коробка. Пакет с продуктами. Потрепанная папка с бумажной наклейкой « Дело Стрельниковой». Внимательно ощупал шишку на моей голове.
«Бутылкой?»
«А то!».
«Хочешь поговорить об этом?»
«Извини сердечно».
« Графиня хупалась в мирюзовой ванне, а злостный зирпич падал с карниза».
Раньше я думал, что Леня сам придумывает заумные изречения, но оказалось, что принадлежат они знаменитым русским поэтам серебряного века. Все равно, крейзовая личность. Врач по профессии. Врач по фамилии. На Сыскное бюро работает семь лет. «Пересажаем всех преступников, вернешься к лечебной практике, — ободряет Леню Роальд. — Лечи пока не отдельных больных, лечи пока все общество».
Лечить общество Лене нравится. Живет в пригороде, пользуется электричкой. В кармане томик Жана Жене — на французском. «Через две минуты, когда Люсьен оказался в моих объятиях, я схватил его за волосы, чтобы посмотреть ему в лицо, и увидел, что он плачет. И тогда в моей душе воцарился покой, от того, что я утешил Люсьена. Я гордился даже тем, что я — причина слез, источник радости и страданий этого малыша». Ничего гнуснее текстов Жане я не встречал, но Врачу по душе. А сам он нравится девушкам и цыганкам. Они летят на Леню, как на огонь. «Позолоти ручку!» — «Хотите об этом поговорить?» Цыганки хотят. Девушки хотят. Может поэтому Врачу постоянно стоит пруха. Если потеряет кошелек с зарплатой, непременно найдет мятый червонец. Если пьяные лбы отберут сумку с продуктами, успеет сесть в переполненную электричку. Если выбросят из вагона на пятом километре, книжка Жене не выпадет из кармана.
« Взнуздав бензиновых козлов».
Коробка на столе беспокоила меня.
Оказалось, игрушка. Видимо, тот пазл, который принесла Осьмеркина.
Сантиметров тридцать по диагонали, бортики высотой сантиметров в десять. Непонятно, зачем называть красивую женщину сукой из-за такой ерунды. Что-то вроде игрушечного катка для лилипутов, только залит он не льдом, а полупрозрачным желе. Пластик? Я осторожно поскреб ногтем по бортику. Пластик? Не похоже. Но и не металл. Врач засмеялся и рывком наклонил коробку.
«Прольешь!»
Но желе только отвисло нежной и сексуальной складочкой.
11
Косясь на дурацкую игрушку, я раскрыл папку.Машинально. Врач принес ее не для меня. Роальд не поручает мне розыскную работу. Бумаги — пожалуйста. Считается, что для Кручинина бумаги — дом родной.
Такой вот интересный разговор следователя и подозреваемого.…
Вопро с: Он склонял вашу жену к половому акту?
Ответ: Да нет. Он просто душил. Удавку набросил и душил.
Вопрос: А вы? Что вы делали в это время? Вы не хотели ей помочь?
Ответ: Я отвернулся. Я думал, он не станет тянуть. Я же не знал, что он будет так. Я думал, он быстро все сделает, а он душит и орет про все эти собачьи свадьбы. Душит и орет.
Вопрос : Собачьи свадьбы? Что вы имеете в виду?
Ответ : Да чепуха всякая. Бабьи сказки. Родители жены раньше жили в деревне. Сейчас они живут в Бердске, а раньше у них был домик в деревне. Потом построили плотину и морем затопили ту деревеньку. Там много тогда затопили деревенек, никто про них и не помнит. В той, где моя жена родилась, в каждом доме строгали игрушки. Деревянные. Солдатиков, коней, кубики. А еще пазлы делали. Началось со старого деда Стрельникова, он чуть не с первой японской принес в мешке что-то такое. Я толком не знаю. Говорят, из-за той игрушки у дома Стрельниковых всегда болтались стаи местных собак. Дед из ружья в них палил. Они отбегут, повоют и снова вернутся. Будто мясом их манят. Мне Аська рассказывала. Я ведь как думал? Я так думал, что этот тип сразу ее кончит. А он душит и орет. «Вы что там, подполья в своих домах землей засыпали?» Придурок! Я не сразу понял, что он про ту затопленную деревеньку. Зачем подполья засыпать, если их вода затопит? Кричу: «Кончай!» А он то душит, то орет. То душит, то орет.
Врач ко мне больше внимания не проявлял. И папку не отбирал. Сварил кофе, налил чашку и снова уставился на пазл. Как бабуин на жука. Обычно пазл — это некий картонный лист или пластмассовая рамка, исчерченная на квадратики, которые следует заполнить подобранными по цвету и конфигурации детальками. Если они попадут на нужное место, в рамке или на картонном листе появится панорама заснеженных гор, или, может, полосатая тигрица, или необыкновенный цветок.
А тут просто коробка, заполненная полупрозрачным желе.
И при любом надавливании, даже самом легком, в сумеречной глубине, как нежные зарева, — разливы цветных огней.
12
Банальная, в сущности, история.Два года назад пропала молоденькая парикмахерша Ася Стрельникова.
Родилась в деревне Антоновка, жила в Бердске, потом переехала в Новосибирск. Там закончила парикмахерские курсы, зарабатывала немного. Муж (бывший инженер обанкротившегося завода) торговал на черном рынке ворованными радиодеталями. Там же познакомился с Юлей Ключниковой.
…
Вопрос : Расскажите о ваших отношениях.
Ответ: Я же говорю, я полюбил. Я сразу полюбил. Юля особенная, я ее по-настоящему полюбил! У меня раньше такого не было. (На вложенной в папку цветной фотографии улыбалась миленькая девушка. Колени, бедра, грудь — взгляда не оторвешь, но глазки гадючьи). Вы же видели ее.
Вопрос : Это она подсказала вам способ избавиться от жены?
Ответ : Как вы можете! Она чудесная! Она мне даже подавать на развод запрещала. Ты, говорила, дурачок, подашь на развод, вот все тобой нажитое курице и достанется.
Вопрос : Под словом «курица» гражданка Ключникова подразумевала вашу жену?
Ответ : Ну, а кого еще? Она точно курица, только бы кудахтать, никакого толку от нее нет! Мы с ней фактически уже больше года семейной жизнью не жили. Никакой близкой жизни. Юля права. Я бы развелся, да все ведь досталось бы этой курице! И квартира, и «жигуленок», и стиральная машина. Разве парикмахерша столько заработает?
Вопрос : Как долго вы торговали ворованными радиодеталями?
Ответ : Не знаю. Год, может. Какая разница? На деталях не написано, что они ворованные. Я детали у проверенных людей брал. Сейчас везде много неучтенного товара.
13
Я провел пальцем по поверхности желе.Пальцы кольнуло холодком, как электрическим током.
В таинственной глубине, в безмерных провалах загадочного темного желе, будто в ответ на мое прикосновение, опять полыхнуло зарево.
— Да ты не бойся!
Врач всем кулаком ударил по желе.
Я вздрогнул. Вот чудо! Ни всплеска, ни брызг.
Зато голубые глаза Врача сверкнули. Он давно осознал, что чудес в природе больше, чем совершенных законов. Это давно заставило его обратиться к отчаявшимися душам. К примеру, лечил алкашей. «Хотите поговорить?» — Они хотели. — «Хотите выпить?» — Они не хотели. — «А будете пить?» — «Будем!» — Алкаши уходили от Врача скорбные, с печалью в глазах. Он лечил психов. «Хотите поговорить об этом?» — Они хотели. — «Хотите зарезать соседа, о котором говорили?» — «Нет, не хотим». — «А если нож попадет под руку?» А однажды явилась к Врачу вообще зареванная толстушка с глупыми овечкиными глазами. Она была глубоко и насмерть убеждена, что ее презирают. Бомжи, соседи, учителя, подружки, ребята из параллельного класса, космонавты, герои труда, даже президент РФ и тот считает, что она глупая, смотреть на нее противно.
«Хочешь поговорить об этом?»
«Конечно, — всхлипнула толстушка. — Все, все ненавидят меня!»
«А так оно и есть, — согласился Врач. — А еще ноги у тебя коротенькие и толстые. И волосы рыжие, смотреть противно».
И начал задавать вопросы. Вот кто больше всех тебя достает. Мальчишки или девчонки? Ах, мальчишки! Понятно. Учителя или учительницы? Ах, учителя! Тоже понятно. Президент РФ или губернатор Санкт-Петербурга? Ах, президент! Тогда еще понятнее. «Ты, наверное, романтическими книжками зачитываешься?»
«Ага. Я всяко читаю».
«Что читала вчера?»
«Ну, эту… Про метелку… А у нее хундик…»
«Дама с собачкой! — догадался Врач. — Это хорошо. Думаю, есть у тебя шанс!»
«Только один?» — испугалась овечка.
«А тебе мало?»
«Мне и тысячи не хватит».
«Тебе сейчас сколько лет?!
«Около шестнадцати».
«На такой возраст даже Эйнштейн клюнет. Хочешь заполучить весь мир?»
«В свои руки?»
«Ну да».
«Хочу!»
Другого ответа Врач не ожидал.
«Тогда начни прямо сейчас. Не теряй ни секунды, не будь дурой. Есть у тебя расческа? Уже хорошо. А помада, тени? Приведи себя в порядок. Раскрась лицо, как это делают девушки в кино. Видела, каких там показывают? Так распиши, чтобы даже я полез к тебе. Глупых овечек никто не терпит, но красивая овца может совратить все стадо. Не теряй ни минуты. Действуй! Переспи с классным руководителем, пусть у него крыша поедет. Культура — это умение жить. Развей свой талант. Ты можешь, я вижу. Растли директора школы, мало что он пенсионер. Сведи с ума всех одноклассников, пусть придурки поймут, что только с такой дурой, как ты, можно чувствовать себя настоящим супером. Подари каждому столько свободы, сколько влезет. Пусть все придут в возбуждение. Пусть шепчутся, пусть ищут тебя, пусть страдают по тебе. Пусть решат, что именно твои коротенькие ножки являются истинным символом свободы. Выброси из своего сердца сочувствие, закрой глаза на слезы подруг и приятельниц, они свое откусали!»
Методы Врача оказались действенными.
Толстушка (единственная из класса) попала в престижный университет.
Все одноклассники рассеялись по профучилищам, по отдаленным воинским частям, по каким-то фирмам и фирмочкам, а одноклассницы быстро, но неудачно повыскакивали замуж, потому что боялись, что кудрявая овечка и здесь их обскачет. Когда через два года в приемной Врача появилась эффектная блондинка, он ее не узнал. Держалась по боевому. Ослепительная улыбка. Ласково оттолкнула медсестру (Врач тогда работал в поликлинике): «Достала овца!»
«Хочешь поговорить об этом?»
«Только не об овце. Хватит с меня дятлов и лосей».
Невооруженным взглядом было видно, что ослепительная блондинка многого достигла. И принцип у нее был простой: никаких принципов. Страстные и влиятельные мужчины, временные спутники, непонятные молодые люди, желающие услужить — все теперь вращались только вокруг сладостной овечки. Из-за нее стрелялся знаменитый член-корреспондент Российской Академии наук, правда, успел до этого поспособствовать переводу овечки в Сорбонну. Из-за нее навсегда улетел в США известный физик-теоретик, отвергнув родину так же грубо, как овечка отвергла его любовь.
И все такое прочее.
Я лечу сильными средствами, хвастливо утверждал Врач.
Наркологи мира обеспокоены тем, что богатые рок-музыканты садятся на иглу, а меня заботит то, что в Линево спивается народный ансамбль балалаечников. Если ко мне приходит человек с головной болью, я не тяну. «Хотите поговорить об этом?» Он, конечно, соглашается. Тогда я выкладываю: «Все! Кранты тебе, старичок! Статистическая флуктуация процесса клеточных делений». — «А что это?» — «Если не понял, рак». Обычно головную боль как рукой снимает. А приходит хромой, увечный, жалуется, что правая нога у него короче, я ему указываю: «Левая-то длиннее!» А приходит закоренелый, закостеневший в несчастьях неудачник и начинает ныть, что в жизни у него ничего не осталось, кроме паршивой общаги, дырявых носков и полного отсутствия перспектив, я и его обнадеживаю. «Вон какой омут на реке! Вон какая качественная веревка! А на площади — коммерческий банк. Возьми и ограбь, это снимает скуку. Ах, ты тюрьмы боишься! Хочешь поговорить об этом? Тут нет проблем. Отсидишь, выйдешь честный. Напишешь толстую книгу. Подружишься с дряхлым камерным пауком».
14
« На вид 23–24 года…Рост средний, глаза голубые… Расклешенное демисезонное пальто…» Розыскные афишки еще трепало холодным городским ветром, а бывший инженер Стрельников уже привел в дом Юлю. « Сырная баба в кружевах». Бывший инженер был счастлив. Любимая с ним, с ним. А Ася… Да черт ее знает с ее капризами! Может, сбежала. У них весь род такой, сплошные собачьи свадьбы. Не раз ему угрожала: сбегу! Одна только Алевтина Николаевна, Асина мать, не оставляла поисков. Прокуратура, следователи, адвокаты, консультанты, Сыскное бюро (кто-то вывел Алевтину Николаевну на Роальда). Навестила известную гадалку. Черная горбатая старуха неприязненно предупредила: «В зеркало на стене не смотри, на меня не смотри, глаз не поднимай», и вывернула на темное серебряное блюдо влажную кофейную гущу. «Найдешь дочку, — бормотала. — Крещеная кровь не пропадает». Сердце Алевтины Николаевны щемило. «Вижу… Проселок вижу… Сырое болотце… Вдоль линии железной дороги ищи… Бензином пахнет… Сухостой…»15
« В ночь со вторника на среду румынское телевидение показало в записи суд над Николае и Еленой Чаушеску».Я покосился на Врача.
«Известия» от 28 декабря 1989 года, видимо, попали в дело Аси Стрельниковой случайно. « Николае и Елена Чаушеску входят в комнату, где находятся солдат и врач. Врач, обращаясь к Николае Чаушеску: «Сейчас я измерю ваше артериальное давление». Измеряет давление: «Шестьдесят… семьдесят… Где?».Вопрос был явно оборван. То есть его задали, но ответ в опубликованную стенограмму не попал.
…
Н. Чаушеску : Я не признаю вашего трибунала, не признаю насилия. Я признаю только Великое национальное собрание. То, что тут происходит, это государственный переворот.
Обвинитель: Подсудимый, замолчите! Мы вас судим согласно Конституции страны. Мы знаем, что делаем. Не вам давать нам уроки.(Голос невидимого человека: « Где?»И снова красная галочка на полях газеты). — Мы прекрасно знакомы с нашими законами.
Н. Чаушеску : Я не буду отвечать на ваши вопросы.
Обвинитель (В камеру) : У обвиняемого и у его жены были шикарные туалеты, все знают, они устраивали богатые приемы, у них было все, чего они хотели, а трудовой румынский народ имел только двести граммов дешевой колбасы в день, да и то, чтобы их получить, надо было предъявлять удостоверение личности.(Тот же голос за кадром: « Где?»Красная галочка на полях газеты). — Господа представители правосудия, господин председатель, уважаемый трибунал, мы здесь судим граждан Румынии Николае и Елену Чаушеску, которые совершили действия, несовместимые с правами человека…
16
…
Обвинитель : Обвиняемый Николае Чаушеску, встаньте.
(Голос невидимого человека за кадром: « Где?».На полях — красная галочка)
Н. Чаушеску : Я не буду вам отвечать. Я буду держать ответ только перед Великим национальным собранием.
Обвинитель : Вы что, совсем ничего не знаете о положении в стране? У нас не хватает медикаментов, продовольствия, электричества. У нас всего не хватает. В домах нет отопления.(Голос невидимого человека за кадром: «Где…»Красная галочка). — Кто отдал приказ совершить геноцид в Тимишоаре? Обвиняемый, вы отказываетесь отвечать? Вы отказываетесь сотрудничать с законными представителями румынского народа?(Голос за кадром: «Где…») — Кто отдал приказ стрелять в Бухаресте? Откуда фанатики на улицах, продолжающие стрелять в народ?
Н. Чаушеску : Я не буду вам отвечать.
Обвинитель : На сегодняшний день мы насчитываем в разных городах уже более шестидесяти четырех тысяч жертв. Это невинные люди, в основном старики и дети. Вы слышите? Многие покидают страну, они топчут и рвут наши государственные флаги, они отчаялись, денежные фонды разворованы.(Голос невидимого человека за кадром: «Где?»Красная галочка на полях). Отвечайте! Кто позвал в Бухарест наемников?
17
— Что за черт?Я схватился за край стола.
Комната изогнулась. Она превращалась в нечто округлое.
Бритая голова Врача безмерно удлинялась, странным полумесяцем уходила под выгнувшийся потолок. Я сидел в странной позе — наклонившись над столом, почти повис над ним, но не падал. Потрепанная картонная папка размазалась, шнурки бесконечно удлинились, обвивая комнату, все подернулось дымным флером — быть может быть, золотистым, хотя цвет я не мог определить. Земной шар неимоверно выворачивался, как бы приближая меня к Архиповне. О ком еще думать? Я даже дышать боялся. Упаду в раскрывающееся подо мной бездонное пространство, сейчас упаду! Голова кружилась. К счастью, телефонный звонок вырвал меня из искривляющегося мира. «Ты когда прилетишь?» — Конечно, я решил, что звонит Архиповна. — «На крыльях любви… Хочешь, прямо сейчас?» — ответила Инесса. — «Погоди, дай мне придти в себя». И поборол наваждение и выключить телефон.
— Морда у тебя бледная.
Врач загадочно улыбнулся.
— Ты в папке не сильно пасись, это мое, а не твое дело.
И совсем развеселился: «В Доме колхозника я тебя поправлю».
Я кивнул. Но я ничего не понимал. «Зачем в деле вырезка из „Известий“?
— Ты про Чаушеску? Разве судьба Кондукатора тебя не интересует?
— Почему ты называешь Чаушеску Кондукатором?
— Называешь же ты фюрером Гитлера.
18
Оказывается, глубокой осенью поиски Аси Стрельниковой зашли в тупик. Никакой информации. Ниоткуда. Бывший инженер блаженствовал. Я рылся в потрепанной папке и думал: сказать Врачу о только что пережитом видении или нет? К черту! Не стоит. В листах допросов указывалось, что осенью Алевтина Николаевна приехала в город. Мало кто знал о том, что она приехала, но женщина, позвонившая по телефону, уверенно назвала ее по имени и отчеству. «Мне деньги нужны».«А кому они не нужны?»
«Мне срочнонужны. Двести тысяч».
« Двести? — растерялась Алевтина Николаевна. — Тысяч?»
«Ну да. Двести. И прямо на этой неделе!»
Алевтину Николаевну как обожгло: «Откуда у меня такие деньги?»
«А вы свой дом в Бердске продайте».
«Как это так продайте? Для чего?»
«Для пользы дела, — хрипловато подсказала незнакомка. — Сейчас недвижимость в цене. — Чувствовалось, что обсуждаемый вопрос ею хорошо обдуман. — Зачем вам, одинокой старушке, отдельный дом? Пыль стереть, и то сколько сил уходит, правда? Я позвоню вам в конце недели. Встретимся на железнодорожном вокзале. Только чтобы деньги были при вас. Без обмана. Не успеете дом продать? А вы займите. Пособирайте по знакомым. Информация о дочери вам нужна? Ну вот. А мне нужны деньги. Срочно.Доходит? Подойдет «Сибиряк», я найду вас на перроне».
Алевтина Николаевна догадалась позвонить Роальду. Он-то и взял с поличным родную сестру Юли Ключниковой. Звали ее Света. Высокая брюнетка, обожавшая спортивный стиль. Зарабатывала на жизнь нетрадиционными способами. Когда Ася еще была жива, никак не могла взять в толк: как это Стрельников Юлиной любви добился, а сам живет, прости Господи, с какой-то парикмахершей!
И привела человека, способного решить проблему.
Седой усатый красавец. С порога спросил: « Кат коста?»
Такое обращение завораживало сестер. А усатый давал дельные советы, смеялся, целовал руки. Незаметно лапал Свету, потом так же незаметно, как бы случайно, лапал Юлю. Они заводились. Понятно, интересовался курицей. Для того ведь и позвали. «Что в ней такого? — смеялся бывший инженер, чуя близкое освобождение. — Да стерва обычная. Из деревни. У них там мужики пили и резали деревянные игрушки. Никакого серьезного ремесла. Даже огурцы не сажали, считали, что огурцы вредны для здоровья. Ведь все, кто раньше ел огурцы, уже давно умерли, да?» — « О кямэ! —смеялся седой. — Где такая деревня? Как в такую попадают». — «Камень к ногам, и в воду!» — « Ну вэ ынцелег, — смеялся румын. — Зачем камень?» — «Чтобы нырнуть. Затопили деревню. Когда ставили плотину ГЭС, тогда и затопили, — задыхался от предчувствия свободы бывший инженер. — Теперь мать курицыживет в Бердске». — «А Бердск не затопили?» — «Нет. Бердск — большой город. На высоком берегу стоит». — «В курицатам часто бывает?» — «Ну да, — томился предчувствиями Стрельников, — я сам ее иногда вожу». — «А ты позвони мне, — подмигнул усатый. Понимающе подмигнул. — Соберется курицав Бердск, а ты мне позвони. Встречу на дороге, как бы случайный попутчик».
19
…
Обвинитель : Почему вы не отвечаете?
Н. Чаушеску : Отвечать я буду только перед Великим национальным собранием, перед великим рабочим классом. Я признаю только великий рабочий класс и Великое национальное собрание. А зачинщикам государственного переворота я отвечать не буду. Я — глава государства!
Обвинитель : Ты смещен? Ты еще не знаешь? Ты смещен со всех постов. Так же, как и она(указывает на Елену Чаушеску) . Вы оба смещены со всех должностей и постов.(Голос человека за кадром: «Где?»)
Н. Чаушеску : Я — законный глава государства. Я — верховный главнокомандующий. Я не буду вам отвечать. Как простой гражданин Румынии, я…
Обвинитель : Так вы простой гражданин Румынии или законный глава государства?(Голос невидимого человека за кадром: «Где?».Опять на полях красная галочка).
20
Седой румын проголосовал на дороге.Устроившись на заднем сиденье, весело наклонялся вперед.
Дышал луком на Асю. Деревянной расческой приглаживал седую шевелюру.
« Цум се спуне. Правда, в деревне выросла?» Ася не любила свою затонувшую деревню, да и помнила ее слабо, поэтому отвечала коротко. Ну да, там выросла. Ну да, там корзины плели, мозаику резали. Чего такого? Ремесло есть ремесло, а детские игры всегда востребованы. Сердце у Аси болело. При чем тут огурцы? Ели мы огурцы. Поглядывала на мужа, почему не оборвет наглого попутчика?
Свернули на проселок.
«Это мы куда?»
«Выходи».
«Зачем?»
Вместо ответа румын накинул на Асю удавку.
Стрельников потом признавался любимой: «Я, Юлька, чуть не обмарался. Нет, без ерунды, я тебе правду говорю. Думал, что он, как человек, вытащит курицуна полянку, бросит в траву. А он удавкой прямо в машине». — «А ты?» — ужасалась, сжимала кулачки Юля. — «Я что? Я выскочил из машины. Кричу ему, а он то придавит, то отпустит. То придавит, то отпустит. Крыша, видно, поехала. Что-то про деревенские подполья. А она что ответит? Курица». Показывая, как сильно доверяет любимой, повез Юлю к месту, где бросили задушенную. Гнилое болотце, сухостой. Все так, как указывала гадалка Алевтине Николаевне. «Принеси бензин», — строго приказала Юля. Позже она мотивировала этот поступок своей душевной добротой: ведь на курицумогли покуситься местные звери, что хорошего? Стрельников приволок канистру. Юля приказала: «Лей!» Но старуха гадалка оказалась права: крещеная кровь не пропадает. Светке-дуре ни с того, ни с сего захотелось нечаянных денег. Взяла и позвонила Алевтине Николаевне. Думала, старушка совсем задолбанная, пальцем толкни — упадет. А Алевтина Николаевна позвонила Роальду. В итоге бывший инженер схлопотал четырнадцать лет. Сожительнице дали девять. Светке — три. Только исполнителя не нашли.
Глава четвертая. «Цум ва нумити? Сот иэ?»
21
Я позвонил домой.И услышал стон: «Он умер! Он умер!»
Наталья Николаевна стонала страшней, чем морская чайка.
Меня обдало томительным холодком. Оказывается, крепко вчера мне врезали по голове, если мир искривляется, если будущая родственница стонет. А Ботаник вообще как ушел с вечера, так и нет его.
«И дома не ночевал?»
«И дома не ночевал».
«И не звонил?»
«Ни разу».
«А раньше такое случалось?»