Будто почувствовав мои колебания, Джой умоляюще подняла глаза. Ресницы ее дрогнули. У нее это здорово получалось. Я видел ее такой, какой она хотела казаться. И от того, что она выглядела беспомощной, мне стало не по себе.
   – Со мной хотят свести счеты, – почти с испугом сказала она. – Счеты, Эл! Счеты!
   Это слово – «счеты» – она повторила несколько раз. Когда банальную фразу так акцентируют, в ней может таиться второй смысл. Но чего Джой боялась по-настоящему? Так неуверенно можно вести себя лишь в коробке, набитой аппаратурой, но разве она не проверяет свою машину?
   Раскурив сигарету, я поднял голову, собираясь успокоить ее принятыми в таких случаях словами, но нужда в них отпала. За пару секунд, ушедших у меня на раскуривание, Джой успела расстегнуть куртку, и с локтя ее правой руки, все так же лежащей на руле, на меня смотрел никелированный ствол револьвера. У него был невероятно вызывающий, даже игрушечный вид, но я сразу понял – оружие настоящее. Я отчетливо видел отверстия по обе стороны барабана, и каждое из них было начинено пулями, способными проделать во мне весьма убедительные дыры.
   – В коробке у ваших ног лежит липкая лента, – резко сказала Джой. – Обмотайте ею глаза.
   Чуть сбавив ход, она продолжала:
   – Мне нелегко будет убить вас, Эл, но если понадобится, я это сделаю.
   Я уступил. Не Джой. Ее вызывающему револьверу. И так же безропотно, когда на каком-то участке пути она остановила машину, позволил связать себе руки прочным нейлоновым шнуром. Хватка у нее была крепкая, мои локти это почувствовали.
   – Теперь в багажник, Эл.
   – А если я буду кричать?
   – Ерунда, – сказала она. – Мы в достаточно безлюдном месте.
   – Послушайте, – спросил я, с трудом втискиваясь в багажник. – Вы действительно Джой, сестра Берримена?
   Она фыркнула:
   – Вы этого не почувствовали?
   – Почувствовал, – признал я, и Джой, фыркнув, с такой силой хлопнула крышкой багажника, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
 
4
 
   Примерно через час машина свернула на подъездную дорогу и въехала в крытый гараж. Я понял это по облаку газов, заполнивших багажник. Сильные руки извлекли меня на свет божий и поставили на ноги:
   – Осторожнее. Здесь ступени.
   – Может, вы снимете с глаз ленту?
   – Он это заслужил, девочка? – услышал я хриплый насмешливый голос.
   – Пожалуй…
   – Тогда, дорогая моя, ты можешь идти. Тебя ждут.
   Когда шаги Джой стихли, опекун сорвал с моих глаз ленту и сразу отступил на два шага. Хотя мог этого и не делать. Я был связан, а он явно превосходил меня в весе, к тому же был вооружен, я видел, как оттопырены его накладные карманы. Здоровенный спортивный тип с не очень-то умным плоским лицом и внимательными, узко поставленными голубыми глазами.
   – Будешь дергаться – пожалеешь, – предупредил он меня. – Я и не таких укрощал.
   Он толкнул меня в кресло, а сам, несколько настороженно, опустился в другое, уставившись на экран работающего телевизора.
   Рост цен, ливийская проблема, ограбление ювелирного магазина – ничего не пропуская, мой опекун внимательно выслушал весь выпуск известий.
   Я не понимал, чего он, собственно, ждет, но когда передача кончилась, здоровяк встал, хрустнул суставами рук и удовлетворенно прохрипел:
   – О нашем деле ни слова.
   – Еще не успели, – усмехнулся я. – Может, через полчаса…
   – Заткнись!
   Ладно. Я не собирался с ним спорить. Да и он не был настроен воинственно, прикрикивал больше для формы, даже сунул мне в губы сигарету и сам ее разжег:
   – Кури… Можешь звать меня Рэдом. Для тебя я теперь – старина Рэд. Не худший из псевдонимов, правда? Мы теперь вроде как два брата.
   И прикрикнул:
   – Вставай.
   Пояснив:
   – Маленькая загородная поездка.
 
5
 
   Но маленькой я бы ее не назвал. Я почти задохнулся, когда старина Рэд, все столь же благодушный, извлек меня из багажника. Трещала голова, болели все суставы.
   – Жив? – прохрипел Рэд. – Это большая любезность с твоей стороны, парень.
   Под ногами шуршала галька, потом песок. Меня вели по тропинке, я ощущал прохладу. Значит, мы находились где-то в пригородах… Но где?
   Этого я не знал. Но человек, которому передал меня старина Рэд, был мне знаком. Даже слишком. Я предпочел бы с ним не встречаться.
   Джон Лесли – так его звали. Год назад судьба свела нас в деле фармацевтов. Я представлял Консультацию, он – Ассоциацию бывших агентов ФБР (Мэдисон-авеню, 274). Я похищал секреты, Лесли их охранял. Я искал связей с людьми, могущими оказывать услуги, а он старательно опекал их благопристойность.
   Но дело фармацевтов выиграл я.
   Не поднимаясь из-за стола (он всегда стеснялся своего небольшого роста), Лесли усмехнулся:
   – Садись, Миллер. Я на тебя не сержусь, – несомненно, он тоже вспомнил дело фармацевтов. – Честно говоря, я предпочел бы видеть твоего шефа, но его не сунешь в багажник. Пришлось ограничиться правой рукой. Ты ведь его правая рука, да, Миллер?
   Я усмехнулся.
   – Ладно, неважно, – Лесли сбавил тон до будничного. – Я боялся, что девочка обознается, но она не ошиблась. Как так, Миллер? Ты ей поверил? Неужели мы начинаем стареть, а? Ты начинаешь искать друзей?
   Он наклонился к встроенному в стол микрофону:
   – Кофе!
   Суетливая маленькая женщина, с дрожащими от испуга и напряжения губами, принесла поднос с чашками.
   – Не могу развязать тебе руки, Миллер, – Лесли был сама любезность. – Ты драчлив. Если хочешь поддержать силы, открой пасть, я за тобой поухаживаю. Не в моих интересах изматывать тебя. Нам еще предстоят разговоры. Причем серьезные, – подчеркнул он.
   Я не противился. Лесли не Рэд, он – профессионал, а я ведь и от Рэда принимал услуги. Послушно раскрыв рот, я выпил свой кофе тремя большими глотками.
   – Ты, наверное, пытаешься понять случившееся? – спросил Лесли. – Я тебе помогу. Задам три вопроса. От ответов на них зависит многое.
   – Я слушаю.
   – Первый вопрос: каким образом Консультация захватила главного эксперта фирмы «Счет»? Второй: где вы держите эксперта? Третий: ваши планы. Что вы собираетесь с ним делать? Обдумай, Миллер. Я играю с тобой в открытую. Больше того, я даже дам тебе немного времени. Немного, но дам.
   Он усмехнулся. Когда старина Рэд вновь завязал мне глаза, я решил провести ответный ход. Я рассчитывал на маленькую женщину, приносившую нам кофе. Если она была лицом случайным (ее испуг косвенно подтверждал это), то есть если Лесли просто нанимал ее, она могла сыграть некую положительную для меня роль в будущем.
   – Лесли, – спросил я громко. – Вы дадите мне плащ или снова сунете под одеяло?
   Вопрос дурацкий. Такие западают в память даже испуганного человека.
   Но Лесли все понял. И убил эффект:
   – Ты много пьешь, парень. Сейчас не зима. Обойдешься и глотком кофе.
 
6
 
   Я сидел теперь на заднем сиденье. Как ни странно, на меня действительно накинули одеяло. Оно было шерстяное и резко пахло потом. Пальцами связанных рук я сумел вытянуть пару нитей и сунул их за пояс брюк, единственное место, до которого я мог дотянуться.
   Одеяло меня раздражало, но рядом сопел Рэд, а впереди, оборачиваясь ко мне, помалкивал Лесли.
   Воюющие стороны – я нисколько не преувеличивал.
   Консультация, то есть шеф, Джек Берримен, доктор Хэссоп, я, Кронер-младший – все мы вели самую настоящую, пусть и не объявленную тайную войну против фирм, конкурирующих с нашими друзьями. Нас интересовало все: легкие аккумуляторы для электромобилей, литиевые батареи, специальные моторы для гоночных машин, радиолокационные тормоза, новые виды лекарственных препаратов, поршневые двигатели, транзисторы из пластических материалов, гнущееся стекло, красители… Добытая информация сосредоточивалась в руках шефа. Торговал ею он. У него был нюх на то, что сегодня необходимо рынку. Нас, агентов, это, впрочем, мало интересовало, мы получали свои проценты (весьма недурные) и соблюдали молчание, ну и, конечно, лояльное отношение к фирмам, которые хотя бы раз были нашими заказчиками.
   А обратиться к нам могла любая фирма. «Там-то и там-то ведутся такие-то работы. Нас они интересуют Нам кажется, мы могли бы использовать их более эффективно, так как близки к получению результатов. Но у того-то и того-то, дело, кажется, движется лучше. Времени у нас нет, а вот деньги…»
   Шеф улыбался, просчитывал операцию, заключал договор. Оставалось провести запланированную операцию.
   И сейчас, сидя под вонючим одеялом на заднем сиденьи автомобиля, прислушиваясь к сопению Рэда, я старался детально припомнить все, что знал и слышал об эксперте. О том самом, которым гордилась фирма «Счет».
 
7
 
   …В тот день шеф вызвал меня в свой разборный кабинет рано. Я не оговорился, кабинет действительно был разборным. Стены, пол, потолок – все в нем было собрано из множества плотно пригнанных друг к другу деталей. Как, конечно, и мебель. За считанные минуты можно было разобрать на детали любой угол, проверить, не поставлена ли к нам чуткая аппаратура. Ламп в кабинете не было, ведь именно электрическая сеть питает подслушивающую аппаратуру. Поэтому освещался он керосинкой, гордостью шефа, купленной им на аукционе. Посетители шефа не только сами заполняли листки пропусков, но и сами их отрывали – на специальной бумаге оставались отпечатки пальцев. Ни один документ не выбрасывался, все бумаги поступали в электрокамин, а пепел развеивался специальными вентиляторами. Такая тщательность себя оправдывала – утечки информации у нас не случалось.
   Прямо из кабинета шеф провел меня в демонстрационный зал.
   Ткнув пальцем в переключатель, он кивком обратил мое внимание на экран. И я увидел очень самоуверенного человека с высоким лбом, темными, не очень густыми, но аккуратно зачесанными на левую сторону волосами: наверное, он был левша. Рот человека был в движении, но голоса я не слышал.
   – Можно дать звук?
   – Нет, – ухмыльнулся шеф. – С меня достаточно. – В голосе его мелькнуло неподдельное изумление: – Я годами, Эл, тренировал способность выслушивать разглагольствования всяких кретинов и болтунов, но это феноменальный случай, исключение – он заткнет за пояс кого угодно! Одно меня утешает: человек, которого ты видишь на экране, не просто болтун. Он гениальный болтун. Кроме всего этого, он еще и гений.
   – А еще проще?
   – Проще? Главный эксперт фирмы «Счет». Крупнейший специалист по компьютерам. Человек, способный решать задачи, не зная метода их решения, ставить вовсе не очевидные проблемы и давать заключения, опуская всякие второстепенные детали. Человек, умеющий предсказывать многие будущие состояния исследуемого объекта. Наконец, он из тех, кто умеет противостоять массовым предубеждениям.
   – Достойная черта, – польстил я потенциальному противнику.
   Жирное, тяжелое, подчеркнутое тремя подбородками, лицо шефа расцвело. Он понимал, из каких соображений я так грубо льщу.
   – Голова эксперта, Эл, стоит несколько миллионов, причем я, конечно, преуменьшаю. Это будет наша голова!
   Даже прожженные циники восхищались шефом.
   Имя его никогда не встречалось в отчетах (у нас, правда, не было и самих отчетов), он никогда не провел ни одной акции и не испытывал желания провести ее, он никогда не похитил никакого, даже самого мелкого чертежа. Но разве мысль, что по заказу можно похитить все (а именно этим мы и занимались), не важнее самого хищения? Древняя пословица гласит: поймавший рыбу сыт весь день, научившийся ловить рыбу сыт всегда. Шеф умел ловить рыбу. Наше заведение, укрывшееся под скромной вывеской «Консультация», кормило не его одного.
   – Эл, я знаю немного, но это уже что-то. Несколько лет назад – ты можешь не знать этого – фирма «Счет» переманила из Европы эксперта. Обычная перекачка мозгов, но эксперт уже тогда котировался как крупная величина. Ну, скажем… как изобретатель. А что такое изобретатель? Изобретатель – это бич бизнеса. Появление нового вещества или нового технологического процесса, как правило, ведет к неприятным последствиям – к изменению надежно отлаженного производства. Не каждый промышленник пойдет на такое. А вот фирма «Счет» пошла. С появлением эксперта, пойдя на крупные, я бы уточнил, и рискованные потери, она перестроила свое производство, зато уже через год начала пожинать богатые плоды. Конкуренты только диву даются, следя за тем, как фирма «Счет» обрабатывает чужие, казалось бы, наделено упрятанные в бронированных сейфах находки. При этом фирма не имеет промышленной агентуры, не ворует секретов, зато, Эл… она умеет доводить до воплощения в жизнь те идеи, что только-только начинают витать в воздухе! Я немало поломал голову, в чем тут дело? И, кажется, понял… – шеф сделал эффектную паузу: – Дело в компьютере, построенном для фирмы «Счет» нашим дорогим гостем – экспертом. Случайная оговорка, одна неловкая фраза в проспекте, слишком ясный рисунок – этого достаточно, чтобы эксперт с помощью своей сверхумной машины не только объяснил исследуемый объект, но и дал описание его технологии. Это ли не переворот в промышленности?
   – Такое возможно?
   – Спроси об этом наших друзей, – шеф вздохнул. – Фирма «Счет» бесчестно их обирает, значит, обирает и нас, Эл. Если дело пойдет так и дальше, мы прогорим.
   – Но ведь эксперт, если я правильно вас понял, находится в наших руках?
   – Эксперт – да. Но его машина работает. Наверное, это очень дорогая, сложная машина. Уверен, ее очень сложно… восстановить.
   – Она что, сломалась?
   – Отнюдь!
   – Ее сломает Джек? – догадался я.
   – Джек занят.
   – Лендел?.. Он работал как раз в этой фирме…
   – …А потому и не пригоден для подобной акции, – закончил за меня шеф. – Если кто-то способен на это, так это ты. После дела фармацевтов я в тебя верю.
   – А что будет с экспертом?
   Шеф усмехнулся:
   – Это будет зависеть от того, чью сторону он примет в предстоящей операции.
 
8
 
   Я вспомнил все это, слушая сопение старины Рэда.
   Путешествие наше закончилось. С меня, наконец-то, сорвали повязку и втолкнули в лифт.
   Яркий свет в коридоре, в котором мы оказались, ослеплял. Я зажмурился. Рэд поддержал меня.
   – Ну, ну, – сказал он без всякого выражения. – Пройдешь обработку, выспишься.
   Видимо, мое будущее не казалось ему страшным, иначе мне бы вряд ли развязали руки. А Рэд сделал это, даже растер мне их, и все по тому же омерзительно пустому и ярко освещенному коридору провел меня к низкой двери.
   Это был самый настоящий бассейн. Купол его, украшенный высоким световым фонарем, поднимался высоко вверх, он явно должен был подниматься над зданием, но ничего подобного в знакомых мне кварталах я припомнить не мог.
   Рэд заставил меня раздеться. Мое белье, вместе с драгоценными нитями, вытащенными из вонючего одеяла, уплыло по транспортеру. Плевать! Я был восхищен его мастерством – обработка была настоящая.
   Струи воды мощно хлестали меня со всех сторон и обдирали как наждак. Пальцы Рэда резко прощупали мою кожу, ища вшитую аппаратуру. Теперь волосы! Не худшее место для миниатюрной кинокамеры – Рэд аккуратно постриг меня. На очереди ногти! Не худшее место для клопа-передатчика. – Здоровяк аккуратно подрезал их мне. Он ничего не пропустил. Он исследовал меня вдумчиво и внимательно. Я был чист теперь даже перед небом. И лишь облачив меня в заранее им приготовленные, мятые джинсы и короткую куртку, Рэд облегченно вздохнул:
   – Кури.
   И выдал мне пачку сигарет.
   В коридоре было все так же омерзительно светло и пусто. Но на этот раз я напрягал все свое внимание, даже смог различить на одной из мраморных плиток фирменный знак строительной компании. Много ли это могло дать? Да не больше, чем смятая обертка с шоколадки фирмы Херши. Ну да, крафт – это сыр, либби – томатный суп, херши – это шоколадка. «Херши Чоколат Корпорейшн». Привет фирме!
   – Ну, Миллер, – сказал Лесли, когда Рэд ввел меня в кабинет и неторопливо удалился. – Я обещал тебе отдых, ты его получишь. Но перед тем, как идти отдыхать, взгляни на экран. Надеюсь, это позволит тебе взглянуть на вещи здраво.
   Я обернулся к экрану встроенного в стену телевизора и увидел бассейн, в котором только что побывал. Но сейчас на его сбегающих к воде ступенях, зажатый двумя здоровяками, стоял… чтец Лендел! Он был облачен в ярко-зеленый кричащий костюм (Ленделу всегда не хватало вкуса), недоверчиво и затравленно озирался, ему не нравились его хмурые опекуны.
 
   А мне не понравились глаза Лендела.
   Чтец боялся…
   Он еще пытался прятать, маскировать свой страх, еще стыдился его, но система контроля уже отказывала ему, она уже явно полетела к черту. Пара ударов, и из чтеца можно будет выжать все что угодно!
   «Крепко же они взялись за Консультацию, – невольно подумал я. – За какие-то сутки они взяли меня и Лендела и, похоже, перекупили сестру Берримена».
   Лесли внимательно следил за мной.
   – Все ясно?
   Я кивнул.
   – Хочешь жить вместе с Ленделом?
   – Нет! – быстро ответил я.
   – Почему?
   Я не ответил.
   И только ухмыльнулся.
   Впрочем, Лесли ничего не надо было объяснять. Он знал: между мною и Ленделом есть разница, существенная разница. Лендел уже сломался, но я относился к профессионалам, и со мной следовало говорить иначе. Лесли все это понял и кивнул мне даже доброжелательно.
 
9
 
   Комната, в которой меня «поселили», ничем не отличалась от стандартных номеров второсортного отеля. Даже телефон стоял на столе.
   – Ну? – хрипло спросил старина Рэд.
   – Жрать, – коротко ответил я.
   – Выспись, парень, – укоризненно заметил Рэд. – Я знаю, когда что делать.
   И положил трубку.
   В его словах был смысл. Не я диктовал условия, но чем-то я обязан был им подыграть. К тому же, я и впрямь устал. Багажник машины не был уютным.
   Я лег на кровать, и голова у меня закружилась.
   Сон… Сон…
   Когда я проснулся, прямо передо мной, в двух шагах от меня, в стандартном, явно купленном на дешевой распродаже кресле, сидел несчастный, униженный чтец. Его стриженая голова нелепо торчала из высокого воротника серой куртки. В этом безобразном одеянии он чувствовал себя вдвойне несчастным.
   – Нам не выбраться, Эл, – безнадежно заговорил он, увидев, что я открыл глаза. – Они схватили меня и сунули в машину прямо на улице. – Лендел действительно был потрясен. – Отсюда не уйти. Это, кажется, девятый этаж и никаких пожарных лестниц!
   Хотел бы я увидеть его на пожарной лестнице!
   Лицо Лендела было поцарапано, левый глаз заплыл.
   – Тебя били?
   Он лихорадочно замотал головой. Боялся.
   – Что с нами будет?
   Я пожал плечами.
   – Эл, я не участвовал в акциях Консультации!
   – Но ты работал на нас. Ты чтец.
   – Чтец не участвует в акциях!
   – Ты пришел к нам из фирмы «Счет». Мне кажется, эта фирма и занимается нами. Они могут обижаться на тебя. Я не прав?
   – Эл, я только чтец! Неужели они убьют и меня?
   – Не хочу тебя разочаровывать…
   – Я чист! – зачастил он. – Подтверди им это. Я чист! Если я выберусь, я помогу тебе.
   – Подай сигареты. Да вон они, под твоим локтем. Спасибо. И закури сам.
   – Эл, я чист!
   – Чего же ты боишься?
   – Они мне не верят!
   Я рассмеялся.
   Они ему не верят!..
   А кому верим мы?
   Разве я верю шефу или Берримену? Я просто откровенен с ними, ибо мы друг от друга зависим. Эта откровенность позволяет нам чувствовать опасность издалека, задолго. Мы связаны не доверием, даже не откровенностью, а чувством опасности. Мы не можем верить друг другу. Верить кому-то – все равно что посадить себя на поводок. Я вот поверил Джой, она выглядела такой беззащитной… Результат налицо, я в лапах Лесли. «А Лендел – дурак, – сказал я себе. – Опасный дурак. От таких следует держаться подальше. Он не понимает, что все только начинается. Его смерть никому не нужна, это было бы слишком просто. Он еще не понимает: Лесли нужно нечто совсем иное…»
 
10
 
   Конечно, Лендел был жалок. И все же я не собирался сбрасывать его со счета. Он всегда мог пригодиться. В какой-то момент им можно пожертвовать – небольшая потеря, – как, похоже, пожертвовала мною в своей игре сестра Берримена…
   Охраны у дверей не было, да и какая в ней необходимость, если коридор не имеет выхода?
   Часа два я прокручивал в голове самые невероятные варианты игры, но зацепок было слишком мало. Следовало покрутить Лендела, пожалуй, я напрасно выгнал его.
   Коридор мне не нравился – слишком ярко освещен и пуст. А единственная дверь напротив вела в такую же комнату, как и моя. Точно зеркальное отражение. Только Лендел не походил на меня – длинный и тощий, он полулежал в кресле, закинув руки за стриженую голову. Увидев меня, он вздрогнул. В глазах блеснула какая-то мысль.
   – Тебя не бьют? Почему? – спросил он быстро.
   Вид его был жалок. Но винить в этом он мог только себя. Он был всего лишь чтец и рискнул поменять хозяев. Такое не прощается. Он с полным основанием мог беспокоиться за свою судьбу. И, похоже, фирме «Счет» он насолил крепко – с ним особо не церемонились.
   Эксперт, похищенный Консультацией – вот где следовало искать корень… Кто-то жертвовал Ленделом, кто-то мною… Кто-то подставил под удар эксперта, кто-то меня… Мне это не нравилось.
   – Эта фирма, – спросил я Лендела. – Я имею в виду фирму «Счет»… Что ты о ней знаешь? Расскажи мне.
   Лендел испуганно уставился на меня.
   – Успокойся. Я не о твоем прошлом. Я не собираюсь тебя топить. Я не могу пока что помочь тебе, но топить тебя не собираюсь. Расскажи мне о том, что ты принес шефу.
   Может, он и рассказал бы, но дверь открылась.
   – Правильно мыслишь, Миллер. Мы начинали тоже с этого, – Лесли прислонился к косяку. – Но беседовать тебе лучше со мной, и как можно откровенней. Идем?
   Я кивнул.
   Мы шли по коридору, и меня так и подмывало ударить его. Кто мог мне помешать? Да никто… Ну а потом?
   Я сдержался.
   А Лесли даже в росте прибавил, и настроение у него было неплохое. В кабинете он сразу сказал:
   – Не будем терять времени, правда? Начнем, скажем, с работы. Миллер, тебя устраивает твоя работа?
   Я пожал плечами:
   – Она меня кормит.
   – Ну да. Что тебе еще сказать? Правда, она не должна тебя кормить, мы ведь говорим откровенно? Во-первых, она противозаконна. Во-вторых, не дает удовлетворения. В-третьих, держит в вечном страхе. В-четвертых, не окупается… Нет, нет, я имею в виду не деньги. Я имею в виду преступление. Ты же не можешь не знать, что преступление никогда не окупается. Ты же обворовываешь государство, Миллер.
   – Почему обворовываю? – спросил я. – Если смотреть на наш труд здраво, он полезен прежде всего государству. Ведь мы перераспределяем информацию. Отнимая ее у кучки предпринимателей, мы делаем ее достоянием многих.
   – Приятная мысль, – холодно кивнул Лесли. – Но шпион – это шпион. К тому же вы все вооружены и вас ничто не останавливает. Заметь, я не спрашиваю тебя, часто ли ты пускаешь в ход оружие… Я сейчас о другом. Мне жаль твою голову. Это неплохая голова, и неплохие руки. Я с удовольствием бы закрыл глаза на твое прошлое, согласись ты со мной… – Он секунду помедлил. – Есть масса достойных занятий… Достойных тебя, Миллер… Их преимущества несомненны… Твоя деятельность может стать строго законной, тебе не надо будет укрываться под чужими фамилиями и постоянно думать об алиби, а?
   Он помолчал и холодно добавил:
   – Есть и другой вариант. Исчезновение. Бесследное исчезновение. А?.. Ты думаешь, мы не умеем того, что умеешь ты?
   – А это законно? – усмехнулся я.
   Он промолчал, и я его понял.
   Он добавил, подумав:
   – Не тороплю тебя с ответом, Миллер. У тебя примерно неделя. Королевский срок. Отсыпайся, пей кофе, у нас ты в полной безопасности. Ни выйти, ни войти сюда нельзя, можешь мне поверить.
   Он помолчал и вдруг спросил, совсем другим, даже несколько равнодушным тоном:
   – Послушай, ты давно переквалифицировался в цифровики?
   «Они были в моей квартире, – понял я. – И видели бумаги, связанные с компьютерами…»
   Теперь я не сомневался: мною занималась именно фирма «Счет». И связано это было, конечно, с экспертом – Лесли мне не лгал. Кто, как не «Счет», может бояться цифровиков, этой элиты промышленного шпионажа? Я хорошо знал о невинных и, конечно, неофициальных развлечениях нашего лучшего цифровика Кронера-младшего. Это он сумел раскрыть секретный зуммерный код «Пасифик телефон энд телеграф компани». А зная код, Кронер-младший, пользуясь печатающей приставкой к своему телефону, произвел крупный заказ на поставку телефонных и телетайпных аппаратов и весьма выгодно сбыл их, оставшись вне досягаемости как закона, так и собственной полиции «Пасифик».
   Но это эпизод.
   Настоящие цифровики гоняются не за прибылью, хотя в итоге всегда ее получают. Настоящих цифровиков интересует информация-то, что хранится не в механических сейфах, а в запоминающих устройствах компьютеров. Лесли прав, фирма «Счет» тоже беспокоится не напрасно: разве не может случиться так, что на сверхсекретную информацию вдруг выйдет человек, скажем так, мало надежный?..
   Но я не цифровик. Я химик.
   Так я и сказал Лесли.
   Он улыбнулся и выставил на стол крошечный магнитофон.