Пратчетт Терри. К оружию! К оружию!

   — Все оружие, — угрожающе произнес Моркоу. — И это касается тебя, ты, с черной бородой, тот, что прячется за спину господина Пращеврата! И тебя я тоже вижу, господин Рукисила.
 
   — Он погибнет, да? — тихо прошептала Ангва.
   — Самое смешное, — сказал Шнобби, — если бы нечто подобное попытались сотворить мы, от нас остался бы только фарш на мостовой. А у него, кажется, получается.
   — Хорькизма… — покачал головой сержант Колон, которому пришлось прислониться к стене, так как ноги уже не держали.
   — Ты хотел сказать «харизма»? — уточнила Ангва.
   — Да. Она самая. Ага.
   — Как это у него получается?
   — Не знаю, — хмыкнул Шнобби. — Может, у него дар входить в доверие?
 
   Моркоу повернулся к троллям, которые с широкими ухмылками наблюдали за тем замешательством, что воцарилось в гномьих рядах.
   — Теперь, что касается вас… — сказал он. — Сегодня я буду патрулировать Каменоломный переулок, и, надеюсь, никакие беспорядки меня там не ждут. Я правильно надеюсь?
   Послышались шарканье огромных ног и бормотание.
   Моркоу приложил ладонь к уху.
   — Не слышу!
   Раздалось более громкое бормотание, своего рода токката для сотни недовольных голосов на тему «Да, капрал Моркоу».
   — Вот и договорились. А теперь проваливайте. И больше никаких глупостей, ведите себя хорошо.
   Моркоу стряхнул пыль с ладоней и широко улыбнулся. Тролли выглядели озадаченными. Теоретически Моркоу должен был превратиться в тонкую пленку жира, размазанную по мостовой. Но почему-то этого не случилось…
 
   — Он только что велел доброй сотне троллей «вести себя хорошо», — пробормотала Ангва. — Некоторые из них совсем недавно спустились с гор. С некоторых даже лишайник не осыпался.
 
   Стражники отбыли незадолго до того, как в Псевдополис-Ярд вернулся капитан Ваймс. Он тяжело поднялся по лестнице в свой кабинет, плюхнулся на липкий кожаный стул и тупо уставился в стену.
   Он ХОТЕЛ уйти из Стражи. Ну конечно хотел.
   Это нельзя было назвать образом жизни. ТАКОЙ жизни не бывает.
   Неудобные часы работы. Абсолютное непонимание того, что есть закон в этом прагматичном городе. О личной жизни и говорить не приходится. Питаешься чем попало и когда можешь. Он даже ел сосиски, которыми торговал Себя-Режу-Без-Ножа Достабль. А погода? Либо противный дождь, либо испепеляющая жара. И никаких тебе друзей — разве что напарники по Страже, единственные люди, живущие в ТВОЕМ мире.
   Осталось несколько дней. Всего несколько дней, и он, как выразился сержант Колон, будет кататься как сыр в масле. Целые дни ничегонеделания, только набиваешь брюхо и разъезжаешь на огромным коне, отдавая приказы слугам.
   В такие моменты перед его внутренним взором неизменно возникал образ старого сержанта Каппля. Сержант Каппль командовал Ночной Стражей, когда Ваймс только-только вступил в ее ряды. Совсем скоро сержант ушел в отставку. Все сбросились и купили ему дешевые часы, одни из тех, что исправно ходят несколько лет, пока не закончится срок служения демона.
   «Чертовски глупая идея, — мрачно подумал Ваймс, глядя на стену. — Старик уходит с работы, сдает значок, песочные часы и колокольчик — и что мы ему дарим? Часы…»
   На следующий день сержант Каппль пришел на работу со своими новыми часами. Чтобы, так сказать, ввести всех в курс дела, подбить кое-что — или кое-кого, ха-ха. Позаботиться о том, чтобы вы, сосунки, не попали в какую беду. Прошел месяц, а сержант по-прежнему являлся на Службу — таскал уголь, мыл полы, был на посылках и помогал всем писать отчеты. И через пять лет он все еще был в Страже. А через шесть лет один из стражников пришел как-то рано утром в штаб-квартиру и нашел его лежащим на полу…
   Как оказалось, никто, совсем никто, не знал, где жил сержант и была ли вообще госпожа Каппль. На похороны сбросились стражники, они же и пришли проводить сержанта.
   Если задуматься, когда какой-нибудь стражник умирает, на его похороны приходят только стражники.
   Конечно, сейчас времена другие. Сержант Колон счастливо живет в браке вот уже много лет — возможно, именно благодаря тому, что они с женой, работая в разные смены, встречаются лишь изредка, да и то на пороге. Да, она оставляет ему в духовке теплый обед-завтрак, но этим их совместная жизнь не ограничивается: у них ведь есть внуки — значит, им не всегда удавалось избежать друг друга. Молодой Моркоу в упор женщин не видит. А капрал Шноббс… очевидно, он тоже как-то устроился. Говорят, у него есть какая-то двадцатипятилетняя особа, только непонятно, где он взял это тело и где его хранит.
   Вот так вот. У всех кто-то есть — или что-то, как в случае со Шнобби.
   Ну, капитан Ваймс, ты-то что сомневаешься? Ты питаешь к ней интерес или нет? О любви здесь даже речи не идет, крайне сомнительное понятие для тех, кому за сорок. А может, ты просто боишься состариться, двигаясь по привычной колее жизни, и умереть? Боишься быть похороненным толпой юношей, которые знали тебя как старого пердуна, вечно путавшегося под ногами, приносившего кофе и горячие фиггины, над которым все тайком посмеивались?
   Ему не хотелось бы такой жизни. И вот Судьба соблаговолила подарить ему сказку.
   Конечно, он знал, что она богата. Но совсем не ожидал вызова в контору господина Моркомба.
   Вот уже много лет господин Моркомб был поверенным Овнецов. Даже не лет, а веков. Потому что был вампиром.
   Ваймс недолюбливал вампиров. Гномы, конечно, те еще паскудники, но в трезвом состоянии более или менее блюдут закон; даже с троллями можно ладить, главное — не упускать их из виду. Но от всех этих умертвиев у капитана начинала чесаться шея. Живи и дай жить другим — совсем неплохой девиз, но в случае с вампирами его смысл несколько искажался…
   Господин Моркомб был неторопливым, как черепаха, и очень бледным. До сути дела он добирался целую вечность, зато, когда добрался, эта самая суть пригвоздила Ваймса к стулу.
   — СКОЛЬКО?!
   —  Э, думаю, не ошибусь, если скажу, что вся собственность, включая фермы, районы городской застройки и небольшой участок невещественности рядом с Университетом, оценивается приблизительно в семь миллионов долларов дохода в год. Да, в семь миллионов. По текущим расценкам.
   — И это все МОЕ?!
   —  С момента заключения брака с госпожой Сибиллой. Хотя в своем письме она дала мне указание предоставить вам доступ ко всем ее счетам начиная с нынешнего момента.
   Жемчужные мертвые глаза внимательно смотрели на капитана Ваймса.
   — Госпожа Сибилла, — пояснил он, — является собственницей приблизительно одной десятой части Анка и обширных владений в Морпорке, не считая, конечно, значительных сельскохозяйственных угодий…
   — Но… но… мы… это будет не только мое, а НАШЕ…
   —  По этому вопросу также имеются конкретные указания от госпожи Овнец. Она передает всю собственность вам как супругу. У нее несколько… старомодный подход.
   Моркомб протянул Ваймсу сложенный лист бумаги. Капитан взял его, развернул и не поверил своим глазам.
   — В том случае, если вы скончаетесь раньше своей половины, — бубнил господин Моркомб, — согласно общему праву супружества, собственность вернется к прежнему владельцу. Или, разумеется, к любому плоду данного союза.
   Ваймс ничего не сказал на это. Большая часть извилин его мозга сплавились друг с другом, он просто сидел с отвисшей челюстью и слушал.
   — Госпожа Сибилла, — слова адвоката доносились до него откуда-то издалека, — уже не молода, однако ее здоровье можно назвать отменным, поэтому я не вижу причин…
   Оставшуюся часть встречи Ваймс провел в автоматическом режиме.
   Даже сейчас он не мог думать о встрече с Моркомбом — его мысли сразу куда-то уносились. Когда мир оказывался слишком сложным для понимания, мысли капитана Ваймса машинально перескакивали на более безобидные темы.
   Капитан выдвинул нижний ящик стола и уставился на блестящую бутылку «Древнего Отборного Виски Джимкина Пивомеса». Ваймс и сам не знал, как она здесь оказалась. Почему-то он ее не выбросил.
   Ага, давай, возьмись за старое, и отставки тебе не видать как своих ушей. Довольствуйся сигарами.
   Ваймс задвинул ящик, откинулся на спинку стула и достал из кармана недокуренную сигару.
   Да, Стража уже не та, что прежде. Политика. Ха! Старые стражники, такие как сержант Каппль, перевернулись бы в гробах, если б узнали, что в Ночную Стражу приняли…
   И тут мир взорвался.
   Оконное стекло разлетелось вдребезги, изрешетив стену за спиной Ваймса осколками и порезав капитану одно ухо.
   Он упал на пол и закатился под стол.
   Ну все, его терпение лопнуло! Алхимики взорвали свою Гильдию в последний раз, и уж он, капитан Ваймс, об этом позаботиться…
   Осторожно высунувшись в окно, Ваймс увидел столб пыли. Вот только взорвались не алхимики, а Гильдия Наемных Убийц…
 
   Ваймс как раз подходил к воротам Гильдии, когда по Филигранной улице трусцой примчались остальные стражники. Пара одетых в черное убийц преградила капитану путь — достаточно вежливо, но в тоже время ясно давая понять, что в качестве следующего шага последует невежливость. Из-за ворот доносился топот носящихся туда-сюда ног.
   — Видите этот значок? — спросил Ваймс. — Видите?
   — Тем не менее это территория Гильдии, — ответил один из убийц.
   — Именем закона, я требую пропустить! — заорал Ваймс.
   Убийца несколько встревожено улыбнулся, но все же возразил:
   — Закон гласит, что в стенах Гильдии преимущественную силу имеет закон, принятый данной Гильдией.
   Ваймс свирепо воззрился на убийцу, но сказать было нечего. Законы города, какими бы они ни были, у ворот Гильдий прекращали свое действие. Гильдии жили по собственным законам. Гильдии владели…
   Он помотал головой.
   За его спиной младший констебль Ангва наклонилась и подняла осколок стекла.
   Поворошила ногой осколки камня.
   А потом ее взгляд встретился со взглядом маленького дворового пса неопределенного вида. Пес внимательно разглядывал ее из-за повозки. На самом деле вид у дворняги был не такой уж неопределенный. Скорее, вполне определенный.
   Пес выглядел как дурной запах изо рта, только с мокрым носом.
   — Гав, гав, — несколько неохотно сказала дворняга. — Гав, гав, гав, а еще р-р-р.
   После чего пес засеменил к началу переулка. Ангва огляделась и последовала за ним. Все остальные стражники столпились вокруг Ваймса, который несколько снизил свой тон.
   — Позовите сюда старшего наставника, — велел он. — Немедленно.
   Молодой убийца попытался насмешливо улыбнуться.
   — Ха! Тебя, стражник, я не боюсь.
   Ваймс опустил взгляд на свой помятый нагрудник и ржавую кольчугу.
   — Ты прав, — кивнул он. — Я выгляжу не слишком устрашающе. Извини. Капрал Моркоу и младший констебль Детрит, шаг вперед!
   Небо над убийцей вдруг что-то заслонило.
   — Согласись, эти стражники, — голос Ваймса исходил с той, другой стороны затмения, — несколько пострашнее меня.
   Убийца медленно кивнул. Такого поворота событий он не ожидал. Обычно стражники и близко не подходят к Гильдии. Меряться силами с убийцей, в чьем изысканном черном костюме обычно спрятаны по меньшей мере восемнадцать разных приспособлений, предназначенных для убийства людей? Какой смысл? Но данный убийца вдруг осознал, что два таких приспособления находятся на концах рук младшего констебля Детрита. Совсем под рукой, если можно так выразиться.
   — Я… э… пожалуй, я все-таки позову старшего наставника, — неуверенно произнес убийца.
   Моркоу чуть склонился над ним.
   — Мы благодарны вам за сотрудничество, — мрачно сообщил он.
 
   Ангва смотрела на пса, пес смотрел на нее.
   Наконец она присела. Пес принялся яростно чесать за ухом задней лапой.
   Внимательно оглядевшись и еще раз убедившись в том, что их никто не видит, Ангва пролаяла вопрос.
   — Можешь не утруждаться, — ответил пес.
   — Ты умеешь ГОВОРИТЬ!
   —  Ха! Для этого большого ума не требуется, — пожала плечами дворняга. — Как и на то, чтобы понять, кто ты такая.
   Ангва запаниковала.
   — Как ты догадался?
   — По запаху, ДЕВУШКА. Ты так ничему и не научилась? Учуял тебя за милю. И подумал: «Ого, а что одна из них делает в Ночной Страже?»
   Ангва сердито погрозила ему пальцем.
   — Если кому-нибудь скажешь…
   Пес приобрел более обиженный, чем обычно, вид.
   — Да меня никто и слушать не станет, — сказал он.
   — Почему?
   — Потому что все знают, что разговаривать собаки не умеют. Конечно, люди меня СЛЫШАТ, нет проблем, но обычно предпочитают считать, что это они сами пробормотали что-то себе под нос. Разумеется, когда дело приобретет совсем крутой оборот, ко мне прислушаются, но не раньше. — Дворняга печально вздохнула. — Поверь, я знаю, о чем говорю. Я читал книги, по крайней мере жевал их.
   Пес снова почесался за ухом.
   — Кажется, — сказал он потом, — мы можем помочь друг другу.
   — Каким образом?
   — Ну, ты можешь добыть мне фунт мяса. Фунт мяса творит с моей памятью настоящие чудеса. Только что помнил, а съел — все, ничегошеньки не помню.
   Ангва нахмурилась.
   — Знаешь, — поделилась она, — есть такое слово «шантаж». Люди его очень не любят.
   — Люди много чего не любят, — тут же ответил пес. — Взять, к примеру, меня. Я страдаю хронической разумностью. Есть от нее хоть какая-нибудь польза собаке? Я об этом просил? О нет, только не я. Просто занесло меня как-то к факультету высокоэнергетической магии этого вашего Незримого Университета, вижу, о, классное местечко для гнездовища, ну и поселился там, а никто ведь даже не предупредил, что эта проклятая магия сочится там из всех дыр, потом вдруг открываю глаза, голова шипит как доза слабительного, и тут я думаю: ого-го, опять началось, привет, абстрактный концептуализм, мы идем, интеллектуальное развитие… Какая мне от этого польза? Когда такое приключилось со мной в прошлый раз, я спас мир от этих ужасных, как их там, из Подземельных Измерений — и что? Кто-нибудь сказал мне спасибо? Какой хороший песик, дайте ему косточку? Ха-ха.
   Он протянул изрядно потрепанную лапу.
   — Меня зовут Гаспод. Вообще, я самый обычный пес, но по праздникам люблю спасать мир.
   Ангва сдалась и пожала побитую молью лапу.
   — Меня зовут Ангва, — сказала она. — Я… Вообще-то, ты и сам знаешь, кто я такая.
   — Уже забыл, — ухмыльнулся Гаспод.
 
   Капитан Ваймс внимательно оглядел разоренный двор Гильдии Убийц. В стене одного из помещений, что располагалось на первом этаже, зияла огромная дыра. Все окна рядом были разбиты, под ногами хрустело стекло. Зеркальное стекло. Наемные убийцы славились своей самовлюбленностью, но зеркалам место в комнатах…
   Он заметил, что младший констебль Дуббинс поднял с земли пару блоков, привязанных к обгоревшей с одного конца веревке.
   Потом увидел среди обломков камня какую-то квадратную карточку.
   Волоски на руках капитана Ваймса встали дыбом.
   Он почувствовал в воздухе запах злодейства.
   Ваймс первым готов был признать, что стражник из него не ахти какой. Вот только его голос затерялся бы в гуле других голосов — очень многие с радостью признали бы сей факт. И виной тому была упрямая несговорчивость Ваймса, которая раздражала высокостоящих, важных особ, а любой человек, раздражающий важных особ, просто не может быть хорошим стражником. Но у капитана развились инстинкты. Нельзя провести всю жизнь на улицах и не выработать хоть какие-то инстинкты. Подобно тому как едва уловимо меняются джунгли, почувствовав приближение охотника, изменилось ощущение города. Что-то происходило, что-то неправильное, а он никак не мог понять, что именно. Капитан Ваймс наклонился…
   — Что все это значит?
   Ваймс выпрямился, но оборачиваться не стал.
   — Сержант Колон, возвращайтесь в штаб-квартиру вместе с Детритом и Шнобби, — приказал он. — Капрал Моркоу и младший констебль Дуббинс останутся со мной.
   — Есть, сэр!
   Сержант Колон топнул ногой и браво отдал честь, чтобы еще больше досадить наемным убийцам. Ваймс тоже отдал честь.
   И только ПОТОМ он повернулся.
   — А, доктор Проблемс, — улыбнулся он.
   Лицо старшего наставника, он же — главный убийца, было белым от ярости, что очень шло к черному цвету его одеяний.
   — За вами никто не посылал! — воскликнул он. — По какому праву вы здесь находитесь, господа стражники? Бродите везде, словно это ваша собственность…
   Ваймс молчал, но сердце его пело. Он наслаждался моментом. Ему хотелось сохранить его, вложить между страниц большой и толстой книги, чтобы в старости иногда доставать оттуда и наслаждаться.
   Он сунул руку за нагрудник и вытащил письмо поверенного.
   — Если хочешь узнать основную причину, — сказал он, — так уж случилось… Это действительно МОЯ собственность.
   Человека можно охарактеризовать по тому, что он ненавидит. Капитан Ваймс ненавидел очень многое. Наемные убийцы находились в самом верху этого списка, следуя сразу за королями и умертвиями.
   Но надо отдать должное доктору, тот оправился очень быстро. Прочитав письмо, Проблемс не взорвался, не стал спорить или заявлять, что это подделка. Просто сложил документ и вернул капитану, после чего холодно произнес:
   — Понятно. Недвижимость, значит…
   — Именно так. А теперь мне хотелось бы узнать, что тут произошло.
   Из дыры в стене вылезли еще несколько убийц рангом постарше. Разбредшись по двору, они принялись внимательно осматривать обломки.
   Доктор Проблемс медлил с ответом лишь мгновение.
   — Небольшая проблема с фейерверками, — сказал он.
 
   — А случилось вот что, — сказал Гаспод. — Кто-то положил коробку с драконом во дворе около стены, спрятался за одной из статуй, потянул за веревочку и… ба-бах!
   — Ба-бах?
   — Именно. Потом наш приятель скользнул в дыру, через мгновение вылез, побегал по двору, а в следующую минуту во двор выбежали все убийцы, и он смешался с толпой. Какие проблемы? Еще один человек в черном. Никто ничего не заметил, понимаешь?
   — Ты хочешь сказать, он все еще там?
   — Откуда мне знать? Капюшоны, плащи, все в черном…
   — И ты видел все это своими глазами?
   — Я посещаю Гильдию Наемных Убийц каждую среду. Это день мясного ассорти, улавливаешь? — Увидев ее озадаченное выражение лица, Гаспод вздохнул. — По средам повар всегда готовит ассорти из жареного мяса. А кровяную колбасу почти никто не ест. Вот она и валяется на кухне, а я тут как тут, гав-гав, дай-дай, какая замечательная псина, слушай, так глядит, будто все понимает, а ну-ка, посмотрим, что у нас есть для славного песика…
   На мгновение морда Гаспода обрела смущенное выражение.
   — Гордость — это, конечно, здорово, — объяснил он, — но колбаса есть колбаса.
 
   — С фейерверками? — переспросил Ваймс.
   Доктор Проблеме явно хватался за соломинку, в то время как вокруг бушевало штормовое море.
   — Ага. Фейерверки. Они самые. Были приготовлены ко Дню Основания. Но, к сожалению, кто-то бросил непотушенную спичку, которая и подожгла коробку. — Доктор Проблемс вдруг улыбнулся. — Мой дорогой капитан Ваймс, — сказал он, хлопнув в ладоши, — я весьма ценю твое беспокойство, и тем не менее…
   — Они хранились в этой комнате? — перебил его Ваймс.
   — Да, но какая разница…
   Ваймс прошагал к дыре и заглянул внутрь. Пара убийц взглянули на доктора Проблемса и с нарочито равнодушным видом потянулись к различным частям своих костюмов. Доктор покачал головой. Возможно, его осторожность была вызвана тем, что Моркоу как бы невзначай положил руку на эфес своего меча, а возможно, причиной был определенный кодекс поведения, соблюдаемый наемными убийцами. Наемный убийца, совершивший убийство, которое ему никто не оплатил, покрывал себя несмываемым позором.
   — Похоже на какой-то… музей, — хмыкнул Ваймс. — Памятные вещи Гильдии и все такое?
   — Именно. Запасники. Разный хлам. Сам знаешь, годы идут, а он все копится, копится…
   — О. Что ж, кажется, тут все в порядке, — кивнул Ваймс. — Прошу прощения за беспокойство, доктор. Мне пора. Надеюсь, я не причинил никаких неудобств?
   — Конечно нет! Очень рад, что смог развеять твои сомнения.
   Их вежливо, но твердо начали оттеснять к воротам.
   — На вашем месте, — заметил капитан Ваймс, бросив взгляд на разгромленный двор, — я бы поскорее убрал все эти стекла. Не дай боги, кто-нибудь поранится. Мне совсем не хотелось бы, чтобы кто-нибудь из твоих людей поранился.
   — Мы займемся этим незамедлительно, капитан, — заверил его доктор Проблеме.
   — Отлично. Большое спасибо. — Капитан Ваймс вдруг остановился у самых ворот и хлопнул себя — Э-э, прошу меня извинить, в последнее время не голова, а решето какое-то, так что, говоришь, у вас украли?
   Ни один мускул, ни одна жилка не дрогнули на лице доктора Проблемса.
   — Ни о чем таком я не говорил, капитан Ваймс, — возразил он.
   — Верно! Еще раз извини! Конечно, не говорил… Мои извинения… Работа совсем с ума сведет. Уже ухожу.
   Дверь захлопнулась прямо перед его носом.
   — М-да, — сказал Ваймс.
   — Но, капитан, почему… — начал было Моркоу, однако Ваймс, вскинув руку, резко прервал его.
   — Ну вот, как просто все оказалось, — сказал он несколько громче, чем нужно. — Мы во всем разобрались, и больше волноваться не о чем. Возвращаемся в Ярд. А где младший констебль… как там ее?
   — Здесь, капитан, — отозвалась Ангва, выходя из переулка.
   — Ты там что, засаду устраивала? А это ЧТО ТАКОЕ?
   —  Гав, гав, визг, визг.
   — Обычная дворняжка, капитан.
   — О боги…
 
   По Гильдии Наемных Убийц разнесся громкий бой огромного ржавого Погребального колокола. Фигуры в черном сбежались со всех сторон, толкаясь и отпихивая друг друга, спеша поскорее оказаться во дворе.
   Совет Гильдии в полном составе собрался у дверей кабинета доктора Проблемса. Его заместитель господин Низз нерешительно постучал в дверь.
   — Входите.
   Совет вошел.
   Кабинет Проблемса был самым большим в здании. Посетителям всегда казалось немного неуместным то, что Гильдия Наемных Убийц занимает такие светлые, просторные, хорошо обставленные помещения, которые больше смахивают на клуб для великосветских господ, чем на место, где доминирующая тема всех обсуждений — это убийство.
   На стенах висели красочные картины, изображавшие сцены охоты, правда дичью, если присмотреться, были не олени и не лисы. Также имелись несколько гравюр и новомодных иконографии членов Гильдии — ряды улыбающихся лиц и облаченных в черное тел: старшие преподаватели гордо высятся на заднем плане, а выпускники сидят по-турецки впереди, один из них корчит рожу. ^[6]
   Часть комнаты занимал огромный стол красного дерева, за которым еженедельно собирались старейшины Гильдии. Другая часть отводилась под личную библиотеку доктора Проблемса и небольшой рабочий верстак. Над верстаком висел аптечный шкаф, состоящий из сотен маленьких ящичков. Названия на ящичках были написаны особым шифром, используемым наемными убийцами; правда эта предосторожность была излишней — посетители Гильдии обычно воздерживались от предлагаемых тут напитков.
   Четыре колонны из черного гранита поддерживали потолок. На них были высечены имена самых знаменитых наемных убийц.
   Письменный стол доктора стоял ровно посредине квадрата из колонн. Сам Проблеме стоял за столом, и выражение его лица было почти таким же деревянным.
   — Нужно провести перекличку, — сказал он. — Кто-нибудь покидал Гильдию?
   — Нет, господин доктор.
   — Откуда такая уверенность?
   — Охранники, дежурящие на крышах домов по Филигранной улице, сообщили, что никто не входил и не выходил, господин доктор.
   — А кто следит за охранниками?
   — Они следят друг за другом, господин доктор.
   — Очень хорошо. Итак, слушайте внимательно. Я хочу, чтобы весь этот бардак был убран как можно быстрее. Если кто-нибудь вознамерится покинуть здание, не спускать с него глаз. Во всех помещениях Гильдии от подвала и до крыши будет произведен тщательнейший обыск.
   — И что мы будем искать? — деловито осведомился младший профессор ядов и прочих отравляющих веществ.
   — Все… что спрятано. Если найдете что-нибудь и не будете знать, что именно вы нашли, немедленно посылайте за членом совета. Никакой личной инициативы.
   — Но, господин доктор, здесь может быть спрятано все, что угодно…
   — Это будет не все, что угодно. Понятно?
   — Нет, господин доктор.
   — Вот и здорово. Да, еще одно. Стражу сюда не пускать, чтоб духу их здесь не было. Эй, ты… Принеси мою шляпу. — Доктор Проблемс вздохнул. — Нужно доложить обо всем патрицию.
   — Боги в помощь, господин доктор… Э-э, в смысле, удачи.
 
   Капитан не произносил ни слова, пока стражники не оказались на Бронзовом мосту.
   — Итак, капрал Моркоу, — наконец промолвил Ваймс, — помнишь, я неустанно повторял тебе, что наблюдательность в нашей работе очень и очень важна?
   — Так точно, сэр. Я помню все ваши замечания по этому вопросу.
   — Ну и что же ты наблюдал?
   — Кто-то разбил зеркало. Всем известно, что наемные убийцы буквально без ума от зеркал. Но если это был музей… И зачем было вытаскивать зеркало во двор?
   — Прошу прощения, сэр!
   — Это кто?
   — Я здесь, внизу, сэр. Младший констебль Дуббинс.