Я выругался, но у меня не оставалось времени на раскаяние. Необходимо найти их, прежде чем станет слишком поздно. Преодолев панику, охватившую меня при мысли о Тодди, я понял, что ничего не сделаю, если начну сожалеть о случившемся.
Я уже пытался найти Вайза, но безуспешно. Его не было дома, и ни Пола, ни члены комиссии не знали, где он. На обратном пути я подошел к стойке портье. Тот сонно сообщил, что не заметил, входил ли кто-нибудь в отель и выходил ли из него. Портье ничего не знал, но я заметил, что отделение для ключа от 212-го номера пусто. Значит, Тодхантер и Тодди не сдали ключ, отправившись прогуляться. Я должен найти Себастьяна Вайза. Если это мне удастся, то я найду и Гордона с дочерью! Но как и где искать сенатора?
Я несколько минут сидел в «кадиллаке», погруженный в размышления. Страх и паника снова завладели мною, и мне опять пришлось бороться с ними. Мысль, что Тодхантер и Тодди в руках Вайза, пугала меня, но я почти не сомневался: сенатор не убьет их, пока не заставит рассказать все о причинах моего появления в «Равенсвуде». А Тодхантер наверняка продержится какое-то время. Возможно, Вайз вообще не убьет Тодди; во всяком случае, сделает это не сразу. Значит, небольшой запас времени у меня есть, и следует правильно использовать его.
Подавив тревогу о Тодхантере и Тодди, я сосредоточился на том, что мне предстояло сделать. Мои мысли прояснились, и я напряг память, спрашивая себя, что помогло бы мне найти Себастьяна Вайза.
Я вспомнил ту ночь, когда Джордж Стоун позвонил мне в Административный центр. Пола ответила на звонок и громко сообщила, что мне звонит Джордж Стоун. Вайз услышал это. А ведь именно он, вероятно, и был тем самым мистером Боссом, на которого работал Стоун. Зная Стоуна, Вайз понял, что означает его звонок мне. Стоун, видимо, полагал, что я нахожусь в моем офисе. Он говорил с Хэзел в Хэмилтон-Билдинг, и она пообещала, что я перезвоню ему. Иначе Стоун вел бы себя куда осмотрительнее.
Я вспомнил, что Вайз почти сразу же после звонка Стоуна покинул Административный центр, до того как я уехал в клуб «Мелоди». Наверняка он позвонил убийце Стоуна и дал ему указания. Но все это не наводило меня на мысль о том, где искать Вайза. Припомнив все, что когда-либо слышал от сенатора, я не обнаружил никаких зацепок. Вообще-то человек, оказавшийся в такой ситуации, как Вайз, должен иметь тайное укрытие, где можно расслабиться и встретиться с друзьями, не вхожими в сенат.
Если бы я знал хоть кого-то из этих людей!
Только Стоун мог бы рассказать мне все. Ладно, его подружка Атлас все еще в добром здравии. Едва ли Стоун, расслабляясь с этой девушкой, не поделился с ней хоть какими-нибудь секретами.
Я был почти уверен, что поделился.
Странно, но Атлас все больше занимала мои мысли. Неужели она ничего не знала о работе Стоуна на мистера Босса? Даже если он умел хранить тайны, Атлас и ее мартини наверняка развязывали ему язык.
И я снова вспомнил, что в тот день, пригласив меня к себе в квартиру, девушка ничего не сообщила мне о Джордже Стоуне. Всякий раз, когда я упоминал его имя, — в первую ночь в «Мелоди» и позднее, — Атлас быстро меняла тему. Я начал осознавать, что очаровательная Атлас сейчас не только моя единственная ниточка, но, возможно, и лучшая из всех: о такой можно только мечтать.
Я поразмыслил еще немного. Атлас увивалась вокруг Стоуна. Вполне вероятно, девушка располагала той же информацией, что и Стоун, но утаила это от меня, уклоняясь от моих вопросов, а иногда и обманывая меня. Атлас будет лгать и впредь. Ничего лучшего, чем эта гипотеза, не приходило мне в голову. Значит, я должен не только задать ей правильные вопросы, но еще и убедиться, что она отвечает чистую правду.
Это казалось неосуществимым.
Я не способен вывернуть ей руку или избить, как, вероятно, поступил бы с мужчиной. Но даже если бы и пошел на это, откуда мне знать, что девушка не лжет?
И вдруг проблема показалась мне разрешимой. Если Атлас что-то знает, возможно, я найду способ добиться от нее правды.
Я позвонил мадам Астре и добрался до ее квартиры всего через двадцать минут после того, как покинул пустую комнату в отеле «Престон». Едва я подумал об этом, меня снова охватил ужас. Но, отогнав воспоминания, я нажал на кнопку звонка.
У меня есть цель, значит, надо сосредоточиться на ней.
Мадам Астра взглянула на меня затуманенными сном глазами, кивнула и отступила. Я вошел.
— Вы говорили с Атлас... с мисс Уоринг? — спросил я.
— Да, следуя вашим указаниям, я сообщила ей, что во сне меня посетил некто и ей следует знать об этом. — Мадам зевнула. — Очень жаль, что вы не позволили мне устроить сеанс...
— Я же объяснил вам, что у нас нет времени. Этого вполне достаточно.
— Конечно достаточно, насколько я знаю эту девушку. Так или иначе, я поведала ей, что видела большого некрасивого светловолосого человека... Помните, это ваши слова.
— Да. Но вы не назвали меня?
— Нет. Я сказала, что этот человек лежит совершенно неподвижно. Ему выстрелили в лоб. Я нарисовала картину вашей смерти.
— Прекрасно. Как насчет того, что виновата в этом она?
— Разумеется, я сказала, что она отчасти несет ответственность за убийство этого человека, и ее грехи обрушатся на нее. Хотя ее планы осуществились, теперь придется расплачиваться за это. Думаю, все получилось очень неплохо.
— Превосходно, мадам Астра. Как раз то, чего я хотел... Кстати, как вас зовут?
— Миссис О'Махони.
— Тысяча благодарностей, миссис О'Махони. Вы уже подготовили второй заказ?
— Да. По телефону говорилось что-то о ста долларах. Плюс залог за товар.
— Ах да! — Я улыбнулся и протянул ей сто девяносто долларов. — У меня не хватило десятки, но я оставил себе всего доллар, а банк закрыт. Я буду вам должен, ладно?
— Все в порядке. Это всего лишь залог. Идемте.
Мадам отвела меня в комнату для сеансов, затем в смежную с ней и включила верхний свет.
На стенах висело около двадцати странно раскрашенных масок, вуаль, кисея и цветная ткань. На полу и на нескольких столах лежали предметы неизвестного мне предназначения и стояло множество ламп.
Астра небрежно махнула рукой:
— Всего понемножку, мистер Скотт. Это даст вам кое-какое представление.
Мадам выключила верхнее освещение и нажала на кнопку. Комнату залил ультрафиолетовый свет, о чем она предупредила меня заранее.
Я почти ослеп.
Начнем с того, что я не верю ни в какие призраки. К тому же меня подготовила мадам Астра. Однако никогда в жизни я не видел такой вереницы ужасных, вызывающих тошноту нереальных созданий. Они появились внезапно. Среди них были почти человеческие лица, но они сверхъестественным образом светились, двигались, разбухали и гасли. Многие лица походили на маски, бледные, потусторонние. Вещи напоминали онемевший, застывший ужас. Я видел тела, подобные призракам, конечности без тел, безголовые тела и головы без туловищ. Все это напоминало Хэллоуин в аду... Затем мадам Астра включила обычный свет.
— У нас в самом деле есть довольно хорошие эффекты. — Она улыбнулась.
Я вжался в стену, ибо только что пытался таким образом избавиться от этого кошмарного наваждения.
— Неплохие, — подтвердил я. — Совсем неплохие.
Дав мне время прийти в себя, мадам Астра объяснила, что с помощью флуоресцентных порошков и красок, невидимых или имеющих нормальную окраску при обычном свете, но ярко светящихся или мерцающих в ультрафиолетовом освещении, можно получать исключительно интересные, специфические и даже бросающие в дрожь эффекты. Согласившись с ней, я испытал чувство вины перед Атлас. Мне очень не нравилась мысль, что Атлас знает не меньше Стоуна, а сейчас, возможно, сотрудничает с Себастьяном Вайзом, но я надеялся, что это так.
Если она не виновна, сотворить с ней такое — все равно что обрить Самсона наголо. Впрочем, я тут же напомнил себе о своей цели.
— Вам, вероятно, придется помочь мне, — заметил я.
— О, я и собираюсь это сделать. Какие цвета вы хотите?
Я выбрал их, пока они светились под ультрафиолетовой лампой, поскольку не было другого способа удостовериться в производимом ими эффекте. Мадам Астра подготовила грим. Мое лицо в основном окрасилось в синий цвет, но с мазками зеленого и добавлением отвратительно желтого. Мадам использовала флуоресцентный театральный грим, масляные краски, а также кое-какие порошки и краску для афиш. Последним штрихом было круглое черное несветящееся пятно посередине моего лба, почти в центре, с ярко-красной «кровью», стекающей между мерцающими серебром бровями.
Мадам управилась довольно быстро. Запачкав разнообразными порошками мою одежду. Астра подвела меня к зеркалу. Я еще не видел себя в ультрафиолетовом свете, поэтому она посоветовала мне приготовиться. Хорошо, что я послушался ее. Мадам включила свет, и мое лицо, казалось, вспыхнуло. Оно светилось, качалось, флуоресцировало, вот только не щелкало и не скрежетало. В ультрафиолетовом освещении это ужасное лицо принадлежало по-прежнему Шеллу Скотту, но разложившемуся, пришедшему из иного мира. Что ж, именно этого я и хотел.
При обычном освещении я выглядел ужасно, но все же не настолько.
— Возьмите лучше вот эту лампу, — сказала мадам Астра. — Она самая большая из всех переносных. Но вы достигнете максимального эффекта, держась в шести — восьми футах от нее.
Меня тревожили сомнения.
— А шок не убьет ее?
Астра, подумав, ответила:
— Вряд ли. Она видела много вернувшихся призраков. Правда, никто из них не был ей близок. И не один не напоминал вас, это уж точно.
— Я хорошо выгляжу, а?
— Лучше всех, кого мне когда-либо случалось видеть, а я занимаюсь своим бизнесом двадцать два года.
С удовольствием выслушав похвалу, я забрал переносную лампу и ушел. Оставалось не так уж много времени. Меньше чем через полчаса начнет светать. Нужно покончить с этим делом, пока темно. Мадам велела Атлас отдохнуть до утра и посоветовала принять пару таблеток снотворного. Однако неизвестно, последовала ли девушка совету мадам. Главное, чтобы она не видела, как я тайком пробираюсь к ней и устанавливаю лампу.
Возбужденный приготовлениями к своему шоу, я совершенно забыл, что мне в этом гриме придется пройти несколько кварталов между домом мадам Астры и «Джентри», а затем миновать стойку портье в «Джентри». Что ж, придется быстро двинуться вперед, надеясь на удачу. Я добрался до «Джентри» без происшествий, остановил машину, огляделся, никого не заметил и поспешил к боковой двери, согнувшись и обеими руками придерживая переносную лампу. Меня ожидал бы сущий ад, если бы в таком виде я попался полиции и начал объяснять причины. Но похоже, удача не отвернулась от меня и внутри пансиона. За стойкой дремал одинокий портье, свесив голову на грудь. Лифт был открыт. Я вошел в него и нажал кнопку.
Когда лифт тронулся, я вздохнул поспокойнее. В кабине было темновато, и я решил испытать здесь переносную лампу, чтобы убедиться в ее работоспособности. Обратив большую лампу к своей голове, я несколько раз включил и выключил ее. Сам ультрафиолетовый свет невидим для человеческого глаза, но порошок на моем пиджаке засветился — все в порядке. Как только открылась дверь лифта, я сделал шаг вперед и остановился, внезапно увидев женщину средних лет, ожидавшую лифта. Она улыбнулась мне ничего не значащей улыбкой, как случайному встречному.
На меня что-то нашло. Таково единственное объяснение того, что я сделал. Не стану прикидываться, будто хотел проверить свою готовность, а лампа произвела слишком мощный эффект. Не стану лгать, что у меня соскользнул палец. Нет, просто какая-то грязная тварь что-то нашептала мне на ухо. Так или иначе, я сделал это.
Я повыше приподнял переносную лампу, чтобы она получше осветила меня, нажал на выключатель, улыбнулся, пошевелил бровями и проговорил сквозь сжатые зубы:
— О-о-о-о!
Я сразу осознал весь ужас содеянного, но было слишком поздно.
Леди, безразлично улыбнувшаяся мне, все еще улыбалась, но теперь так, словно на нее накинулся сам Дракула.
Я выключил лампу, но ее выпученные пустые газа уже устремились в никуда. Меня охватило глубокое раскаяние, и я не успел подумать о том, сколько разнообразных оттенков ужаса выразило ее лицо, прежде чем она рухнула на пол.
Я пощупал пульс на ее шее. Сердце билось нормально, поэтому мне пришлось оставить ее. Что делать? Я должен был спешить. Моя следующая жертва может заорать до того, как упадет в обморок, и начнет стучать в двери, призывая на помощь. Крики же соберут людей, и вскоре весь коридор будет усеян телами.
Поэтому я поспешил к квартире Атлас, открыл дверь отмычкой и вошел в ее темную гостиную. Я почти не пользовался фонариком, потому что сразу нашел спальню. В этой комнате девушка переодевалась в тот самый день, когда принесла будильник.
Угрызения совести уже не мучили меня. Виновна Атлас или нет, но я вспомнил звон ее будильника.
Включив фонарик возле постели, я увидел, что Атлас спит, наполовину укрытая простыней. Тогда я включил лампу в гостиной. Света, падавшего через дверь спальни, было достаточно, чтобы отчетливо видеть девушку. Свет за моей спиной скорее поможет, чем помешает мне.
Атлас лежала на боку, лицом к стене. За несколько секунд я установил ультрафиолетовую лампу на полу возле постели девушки, зажег ее и отступил. Да, я здорово светился. Фосфоресцирующее излучение струилось с моих скул и век.
Ровным, ничего не выражающим, глухим голосом я начал:
— Атлас... О Атлас...
Девушка повернулась на спину.
— Атлас... Я пришел.
Она почмокала губами и медленно открыла глаза. Взглянув на меня, Атлас зажмурилась, чтобы избавиться от ужасного видения, и покачала головой. Еще бы, в ее спальне не могло появиться ничего подобного! Закрыв глаза, она начала поворачиваться на бок, но внезапно замерла и вытянулась под простыней. Теперь голова ее металась по подушке, а девушка с отчаянием повторяла:
— Нет-нет-нет-нет!
— Атлас! — Мой голос звучал вкрадчиво и мягко. — Это я. Я вернулся. Я, Шелл Скотт.
Голова ее по-прежнему металась по подушке, а как только я попадал в поле зрения Атлас, она восклицала:
— Нет-нет-нет!
И вдруг Атлас уставилась на меня, завопила во всю силу и подпрыгнула футов на девять.
Глава 14
Я уже пытался найти Вайза, но безуспешно. Его не было дома, и ни Пола, ни члены комиссии не знали, где он. На обратном пути я подошел к стойке портье. Тот сонно сообщил, что не заметил, входил ли кто-нибудь в отель и выходил ли из него. Портье ничего не знал, но я заметил, что отделение для ключа от 212-го номера пусто. Значит, Тодхантер и Тодди не сдали ключ, отправившись прогуляться. Я должен найти Себастьяна Вайза. Если это мне удастся, то я найду и Гордона с дочерью! Но как и где искать сенатора?
Я несколько минут сидел в «кадиллаке», погруженный в размышления. Страх и паника снова завладели мною, и мне опять пришлось бороться с ними. Мысль, что Тодхантер и Тодди в руках Вайза, пугала меня, но я почти не сомневался: сенатор не убьет их, пока не заставит рассказать все о причинах моего появления в «Равенсвуде». А Тодхантер наверняка продержится какое-то время. Возможно, Вайз вообще не убьет Тодди; во всяком случае, сделает это не сразу. Значит, небольшой запас времени у меня есть, и следует правильно использовать его.
Подавив тревогу о Тодхантере и Тодди, я сосредоточился на том, что мне предстояло сделать. Мои мысли прояснились, и я напряг память, спрашивая себя, что помогло бы мне найти Себастьяна Вайза.
Я вспомнил ту ночь, когда Джордж Стоун позвонил мне в Административный центр. Пола ответила на звонок и громко сообщила, что мне звонит Джордж Стоун. Вайз услышал это. А ведь именно он, вероятно, и был тем самым мистером Боссом, на которого работал Стоун. Зная Стоуна, Вайз понял, что означает его звонок мне. Стоун, видимо, полагал, что я нахожусь в моем офисе. Он говорил с Хэзел в Хэмилтон-Билдинг, и она пообещала, что я перезвоню ему. Иначе Стоун вел бы себя куда осмотрительнее.
Я вспомнил, что Вайз почти сразу же после звонка Стоуна покинул Административный центр, до того как я уехал в клуб «Мелоди». Наверняка он позвонил убийце Стоуна и дал ему указания. Но все это не наводило меня на мысль о том, где искать Вайза. Припомнив все, что когда-либо слышал от сенатора, я не обнаружил никаких зацепок. Вообще-то человек, оказавшийся в такой ситуации, как Вайз, должен иметь тайное укрытие, где можно расслабиться и встретиться с друзьями, не вхожими в сенат.
Если бы я знал хоть кого-то из этих людей!
Только Стоун мог бы рассказать мне все. Ладно, его подружка Атлас все еще в добром здравии. Едва ли Стоун, расслабляясь с этой девушкой, не поделился с ней хоть какими-нибудь секретами.
Я был почти уверен, что поделился.
Странно, но Атлас все больше занимала мои мысли. Неужели она ничего не знала о работе Стоуна на мистера Босса? Даже если он умел хранить тайны, Атлас и ее мартини наверняка развязывали ему язык.
И я снова вспомнил, что в тот день, пригласив меня к себе в квартиру, девушка ничего не сообщила мне о Джордже Стоуне. Всякий раз, когда я упоминал его имя, — в первую ночь в «Мелоди» и позднее, — Атлас быстро меняла тему. Я начал осознавать, что очаровательная Атлас сейчас не только моя единственная ниточка, но, возможно, и лучшая из всех: о такой можно только мечтать.
Я поразмыслил еще немного. Атлас увивалась вокруг Стоуна. Вполне вероятно, девушка располагала той же информацией, что и Стоун, но утаила это от меня, уклоняясь от моих вопросов, а иногда и обманывая меня. Атлас будет лгать и впредь. Ничего лучшего, чем эта гипотеза, не приходило мне в голову. Значит, я должен не только задать ей правильные вопросы, но еще и убедиться, что она отвечает чистую правду.
Это казалось неосуществимым.
Я не способен вывернуть ей руку или избить, как, вероятно, поступил бы с мужчиной. Но даже если бы и пошел на это, откуда мне знать, что девушка не лжет?
И вдруг проблема показалась мне разрешимой. Если Атлас что-то знает, возможно, я найду способ добиться от нее правды.
Я позвонил мадам Астре и добрался до ее квартиры всего через двадцать минут после того, как покинул пустую комнату в отеле «Престон». Едва я подумал об этом, меня снова охватил ужас. Но, отогнав воспоминания, я нажал на кнопку звонка.
У меня есть цель, значит, надо сосредоточиться на ней.
Мадам Астра взглянула на меня затуманенными сном глазами, кивнула и отступила. Я вошел.
— Вы говорили с Атлас... с мисс Уоринг? — спросил я.
— Да, следуя вашим указаниям, я сообщила ей, что во сне меня посетил некто и ей следует знать об этом. — Мадам зевнула. — Очень жаль, что вы не позволили мне устроить сеанс...
— Я же объяснил вам, что у нас нет времени. Этого вполне достаточно.
— Конечно достаточно, насколько я знаю эту девушку. Так или иначе, я поведала ей, что видела большого некрасивого светловолосого человека... Помните, это ваши слова.
— Да. Но вы не назвали меня?
— Нет. Я сказала, что этот человек лежит совершенно неподвижно. Ему выстрелили в лоб. Я нарисовала картину вашей смерти.
— Прекрасно. Как насчет того, что виновата в этом она?
— Разумеется, я сказала, что она отчасти несет ответственность за убийство этого человека, и ее грехи обрушатся на нее. Хотя ее планы осуществились, теперь придется расплачиваться за это. Думаю, все получилось очень неплохо.
— Превосходно, мадам Астра. Как раз то, чего я хотел... Кстати, как вас зовут?
— Миссис О'Махони.
— Тысяча благодарностей, миссис О'Махони. Вы уже подготовили второй заказ?
— Да. По телефону говорилось что-то о ста долларах. Плюс залог за товар.
— Ах да! — Я улыбнулся и протянул ей сто девяносто долларов. — У меня не хватило десятки, но я оставил себе всего доллар, а банк закрыт. Я буду вам должен, ладно?
— Все в порядке. Это всего лишь залог. Идемте.
Мадам отвела меня в комнату для сеансов, затем в смежную с ней и включила верхний свет.
На стенах висело около двадцати странно раскрашенных масок, вуаль, кисея и цветная ткань. На полу и на нескольких столах лежали предметы неизвестного мне предназначения и стояло множество ламп.
Астра небрежно махнула рукой:
— Всего понемножку, мистер Скотт. Это даст вам кое-какое представление.
Мадам выключила верхнее освещение и нажала на кнопку. Комнату залил ультрафиолетовый свет, о чем она предупредила меня заранее.
Я почти ослеп.
Начнем с того, что я не верю ни в какие призраки. К тому же меня подготовила мадам Астра. Однако никогда в жизни я не видел такой вереницы ужасных, вызывающих тошноту нереальных созданий. Они появились внезапно. Среди них были почти человеческие лица, но они сверхъестественным образом светились, двигались, разбухали и гасли. Многие лица походили на маски, бледные, потусторонние. Вещи напоминали онемевший, застывший ужас. Я видел тела, подобные призракам, конечности без тел, безголовые тела и головы без туловищ. Все это напоминало Хэллоуин в аду... Затем мадам Астра включила обычный свет.
— У нас в самом деле есть довольно хорошие эффекты. — Она улыбнулась.
Я вжался в стену, ибо только что пытался таким образом избавиться от этого кошмарного наваждения.
— Неплохие, — подтвердил я. — Совсем неплохие.
Дав мне время прийти в себя, мадам Астра объяснила, что с помощью флуоресцентных порошков и красок, невидимых или имеющих нормальную окраску при обычном свете, но ярко светящихся или мерцающих в ультрафиолетовом освещении, можно получать исключительно интересные, специфические и даже бросающие в дрожь эффекты. Согласившись с ней, я испытал чувство вины перед Атлас. Мне очень не нравилась мысль, что Атлас знает не меньше Стоуна, а сейчас, возможно, сотрудничает с Себастьяном Вайзом, но я надеялся, что это так.
Если она не виновна, сотворить с ней такое — все равно что обрить Самсона наголо. Впрочем, я тут же напомнил себе о своей цели.
— Вам, вероятно, придется помочь мне, — заметил я.
— О, я и собираюсь это сделать. Какие цвета вы хотите?
Я выбрал их, пока они светились под ультрафиолетовой лампой, поскольку не было другого способа удостовериться в производимом ими эффекте. Мадам Астра подготовила грим. Мое лицо в основном окрасилось в синий цвет, но с мазками зеленого и добавлением отвратительно желтого. Мадам использовала флуоресцентный театральный грим, масляные краски, а также кое-какие порошки и краску для афиш. Последним штрихом было круглое черное несветящееся пятно посередине моего лба, почти в центре, с ярко-красной «кровью», стекающей между мерцающими серебром бровями.
Мадам управилась довольно быстро. Запачкав разнообразными порошками мою одежду. Астра подвела меня к зеркалу. Я еще не видел себя в ультрафиолетовом свете, поэтому она посоветовала мне приготовиться. Хорошо, что я послушался ее. Мадам включила свет, и мое лицо, казалось, вспыхнуло. Оно светилось, качалось, флуоресцировало, вот только не щелкало и не скрежетало. В ультрафиолетовом освещении это ужасное лицо принадлежало по-прежнему Шеллу Скотту, но разложившемуся, пришедшему из иного мира. Что ж, именно этого я и хотел.
При обычном освещении я выглядел ужасно, но все же не настолько.
— Возьмите лучше вот эту лампу, — сказала мадам Астра. — Она самая большая из всех переносных. Но вы достигнете максимального эффекта, держась в шести — восьми футах от нее.
Меня тревожили сомнения.
— А шок не убьет ее?
Астра, подумав, ответила:
— Вряд ли. Она видела много вернувшихся призраков. Правда, никто из них не был ей близок. И не один не напоминал вас, это уж точно.
— Я хорошо выгляжу, а?
— Лучше всех, кого мне когда-либо случалось видеть, а я занимаюсь своим бизнесом двадцать два года.
С удовольствием выслушав похвалу, я забрал переносную лампу и ушел. Оставалось не так уж много времени. Меньше чем через полчаса начнет светать. Нужно покончить с этим делом, пока темно. Мадам велела Атлас отдохнуть до утра и посоветовала принять пару таблеток снотворного. Однако неизвестно, последовала ли девушка совету мадам. Главное, чтобы она не видела, как я тайком пробираюсь к ней и устанавливаю лампу.
Возбужденный приготовлениями к своему шоу, я совершенно забыл, что мне в этом гриме придется пройти несколько кварталов между домом мадам Астры и «Джентри», а затем миновать стойку портье в «Джентри». Что ж, придется быстро двинуться вперед, надеясь на удачу. Я добрался до «Джентри» без происшествий, остановил машину, огляделся, никого не заметил и поспешил к боковой двери, согнувшись и обеими руками придерживая переносную лампу. Меня ожидал бы сущий ад, если бы в таком виде я попался полиции и начал объяснять причины. Но похоже, удача не отвернулась от меня и внутри пансиона. За стойкой дремал одинокий портье, свесив голову на грудь. Лифт был открыт. Я вошел в него и нажал кнопку.
Когда лифт тронулся, я вздохнул поспокойнее. В кабине было темновато, и я решил испытать здесь переносную лампу, чтобы убедиться в ее работоспособности. Обратив большую лампу к своей голове, я несколько раз включил и выключил ее. Сам ультрафиолетовый свет невидим для человеческого глаза, но порошок на моем пиджаке засветился — все в порядке. Как только открылась дверь лифта, я сделал шаг вперед и остановился, внезапно увидев женщину средних лет, ожидавшую лифта. Она улыбнулась мне ничего не значащей улыбкой, как случайному встречному.
На меня что-то нашло. Таково единственное объяснение того, что я сделал. Не стану прикидываться, будто хотел проверить свою готовность, а лампа произвела слишком мощный эффект. Не стану лгать, что у меня соскользнул палец. Нет, просто какая-то грязная тварь что-то нашептала мне на ухо. Так или иначе, я сделал это.
Я повыше приподнял переносную лампу, чтобы она получше осветила меня, нажал на выключатель, улыбнулся, пошевелил бровями и проговорил сквозь сжатые зубы:
— О-о-о-о!
Я сразу осознал весь ужас содеянного, но было слишком поздно.
Леди, безразлично улыбнувшаяся мне, все еще улыбалась, но теперь так, словно на нее накинулся сам Дракула.
Я выключил лампу, но ее выпученные пустые газа уже устремились в никуда. Меня охватило глубокое раскаяние, и я не успел подумать о том, сколько разнообразных оттенков ужаса выразило ее лицо, прежде чем она рухнула на пол.
Я пощупал пульс на ее шее. Сердце билось нормально, поэтому мне пришлось оставить ее. Что делать? Я должен был спешить. Моя следующая жертва может заорать до того, как упадет в обморок, и начнет стучать в двери, призывая на помощь. Крики же соберут людей, и вскоре весь коридор будет усеян телами.
Поэтому я поспешил к квартире Атлас, открыл дверь отмычкой и вошел в ее темную гостиную. Я почти не пользовался фонариком, потому что сразу нашел спальню. В этой комнате девушка переодевалась в тот самый день, когда принесла будильник.
Угрызения совести уже не мучили меня. Виновна Атлас или нет, но я вспомнил звон ее будильника.
Включив фонарик возле постели, я увидел, что Атлас спит, наполовину укрытая простыней. Тогда я включил лампу в гостиной. Света, падавшего через дверь спальни, было достаточно, чтобы отчетливо видеть девушку. Свет за моей спиной скорее поможет, чем помешает мне.
Атлас лежала на боку, лицом к стене. За несколько секунд я установил ультрафиолетовую лампу на полу возле постели девушки, зажег ее и отступил. Да, я здорово светился. Фосфоресцирующее излучение струилось с моих скул и век.
Ровным, ничего не выражающим, глухим голосом я начал:
— Атлас... О Атлас...
Девушка повернулась на спину.
— Атлас... Я пришел.
Она почмокала губами и медленно открыла глаза. Взглянув на меня, Атлас зажмурилась, чтобы избавиться от ужасного видения, и покачала головой. Еще бы, в ее спальне не могло появиться ничего подобного! Закрыв глаза, она начала поворачиваться на бок, но внезапно замерла и вытянулась под простыней. Теперь голова ее металась по подушке, а девушка с отчаянием повторяла:
— Нет-нет-нет-нет!
— Атлас! — Мой голос звучал вкрадчиво и мягко. — Это я. Я вернулся. Я, Шелл Скотт.
Голова ее по-прежнему металась по подушке, а как только я попадал в поле зрения Атлас, она восклицала:
— Нет-нет-нет!
И вдруг Атлас уставилась на меня, завопила во всю силу и подпрыгнула футов на девять.
Глава 14
Приземлившись, девушка схватила простыню и вытянула ее перед собой. Казалось, она вот-вот закричит. Чтобы предотвратить это, я положил ладонь на ее руку и произнес замогильным голосом:
— Молчание!
Атлас снова замерла. В тусклом свете я видел ее широко открытые глаза, рот был закрыт, губы плотно сжаты, зубы стиснуты, а уголки рта опущены.
— Атлас! — Я говорил очень тихо и растягивал слова. — Я не причиню тебе вреда, если скажешь мне правду.
— О да, да, скажу, — чуть слышно ответила она.
— В противном случае, — продолжал я, — тебе придется... пойти... со... мной!
Это доконало ее.
— Нет! — закричала девушка. — Я не пойду! Не пойду. Ты не...
— Тогда говори. Расскажи мне все. Но только правду. Исповедуйся в своих грехах.
Я убедил ее, но неправильно поставил вопрос. Атлас стала почти такого же цвета, как я, и начала рассказывать мне обо всех своих дурных поступках. Одни из них были грехами, другие нет, но мне было нужно не это.
— Нет. Нет, не то, Атлас, не то.
Она притихла.
— Мистер Босс, — уточнил я. — Расскажи о мистере Боссе.
Она не сочла мой вопрос неуместным, но переспросила:
— Какой мистер?
— Главный. Босс.
— Кто?
Мне стало не по себе, но я отказывался поверить в то, что Атлас ничего не знает. Только не это! У нее наверняка есть полезная для меня информация. Я сделал еще одну попытку:
— Расскажи мне о Джордже Стоуне.
— О Джордже?
— Да. Да. На кого он работал? На кого... кто был его боссом?
— Не знаю.
— Тебе придется пойти со мной...
— Нет. Нет, ты...
Мне пришлось снова оборвать ее. Тревожась все больше и больше, я задавал ей один и тот же вопрос на разные лады, потом предложил:
— Подумай, Атлас. Успокойся. Подумай. Джордж ведь часто виделся со своим боссом, с человеком, на которого работал. Разве он никогда не навещал его вместе с тобой?
К этому моменту она чуть осмелела, села и свесила с кровати ногу.
— Да, я вспомнила. Дважды.
Ее слова подействовали на меня как четыре хороших глотка бурбона. Мы добрались до нужного места.
— Это был большой дом на Ферн-роуд, — продолжала девушка, — с двумя вооруженными охранниками... Что случилось?
Вдруг лицо ее выразило испуг и удивление. Она уставилась на меня, а я не сразу сообразил, в чем дело.
— Ты... исчезал, — проговорила девушка. — Часть тебя пропадала.
Тут до меня дошло. Я не заметил, как Атлас, свесив ногу с кровати, несколько раз качнула ею. Нога, оказавшись между мною и ультрафиолетовой лампой, перекрыла луч света. Я не знал, что во мне изменилось при этом, но кое о чем догадывался. Вероятно, часть моего лица уже не внушала ей такого ужаса, даже если казалась тронутой тлением.
Я понимал, что должен заставить Атлас продолжать, особенно сейчас.
— Ничего не случилось. Сиди спокойно. Это все время происходит. Не двигайся.
— Все время происходит? Разве тебе не больно?
— Здесь нет боли... Оставим это... Ты говорила...
— Ах да. Я ездила с Джорджем, но он оставил меня ждать в машине, сказав про вооруженных охранников. Я и сама их видела у больших железных ворот перед подъездной аллеей.
— Вооруженных? — задохнулся я.
— Да. Вооруженных. Джордж сказал, это из-за того, что там живет большой босс. Тот, на кого он работает. Теперь я помню.
— Как его звали?
— Не знаю.
— Себастьян Вайз?
— Не знаю. Джордж не сказал мне, кто он. Вот, ты снова это сделал.
— Не шевелись!
Я сурово взглянул на нее. Легко догадаться, как именно, учитывая мое состояние. Атлас застыла, но тут я с ужасом заметил, что светает. Большое окно выходило на восток, и первые лучи восходящего светила, казалось, вот-вот поднимутся из-за горизонта и тогда шоу кончится.
— Атлас, — заторопился я, — расскажи мне все, что знаешь о делах Стоуна, о его работе, о людях, с которыми он был связан, — обо всем.
— Он мало рассказывал об этом. Но после нескольких порций виски с содовой кое-что все же говорил. Или после мартини. Он подслушивал телефонные разговоры и делал что-то еще. У него было много магнитофонных записей телефонных разговоров и обычных бесед. Он отдавал все тому, на кого работал. Однажды Джордж сказал, что многие записи помогали протащить некоторые законы. Это было лоббирование или что-то в этом роде. Я подумала, что это здорово.
То же самое я узнал от Стоуна в клубе «Мелоди». Девушка упомянула несколько незначительных подробностей, но вдруг замолчала, подалась вперед, уставилась на меня и быстро встала. Ее ноги оказались между мной и ультрафиолетовой лампой. Вдобавок случилось самое плохое: взошло солнце. Теперь я стоял перед Атлас во всем своем натуральном ужасе. Без ультрафиолетового излучения. Падавшие на меня солнечные лучи превратили мое лицо в маску.
Атлас вытаращила глаза:
— Как ты это сделал? — Она раскусила меня.
— О чем ты?
— Часть тебя исчезла, затем появилась. Потом ты весь растаял, а теперь опять здесь.
Я растерялся.
Затем она все поняла. Едва ее сомнения рассеялись. Атлас закричала:
— Это обман! Ты не мертв! О, какая низость!
— Ну-ну, Атлас. — Меня передернуло от разочарования. — Я мертв. Но... решил вернуться.
— Что?!
— Оттуда, где был. С того света. Я... хотел увидеть тебя.
— Шелл, как мило. То есть ты можешь вернуться? Действительно можешь?
— Да, конечно. Все могут. Однако там так хорошо, что никто не хочет.
По взгляду Атлас я видел, что она мне не верит. Девушка не могла принять подобную мысль.
— Ты... — начала она. — Ты! На самом деле не мертв!
— Но, Атлас...
— Я тебе не Атлас, отвратительный болван!
Я понял, что пора сматываться. Сейчас же. Нашу беседу можно считать законченной. Но Атлас налетела на меня. Она била наотмашь, давала мне пощечины и при этом вопила:
— Ах, мертвый, да? Ладно, я убью тебя еще раз, и мы посмотрим, вернешься ли ты. Отвратительный...
Я выбежал, оставив ультрафиолетовую лампу и решив послать кого-нибудь за ней позже. Только пересекая вестибюль, я начал приходить в себя, но услышал пронзительный вопль.
Он донесся от стойки портье, и я заметил, что клерк тычет в меня пальцем, прыгает и вопит. Должно быть, ему показалось, что столь отвратительное существо могло выбраться только из канализации, где носятся во мраке мириады призраков. Возможно, портье насмотрелся тех ужасных картинок, на которых привидения набрасываются на женщин. Клерк издавал нечленораздельные звуки, напоминавшие воздушную тревогу. Вопль преследовал меня, пока я не покинул пансион.
Эта мысль прокралась в мой возбужденный мозг и начала сверлить его. И вдруг моя голова прояснилась, извилины заработали с необычайной энергией.
Атлас сказала мне! И еще как сказала! Я любил ее, и мадам Астру, и мой ужасный грим. Я опрометью бросился в пансион, полез в карман, не нашел мелочи, извлек из бумажника последний доллар и подбежал к стойке.
Портье отскочил на два ярда назад, обхватив себя руками, как застенчивая девушка, внезапно обнаружившая, что забыла надеть бюстгальтер, и закричал:
— Нет, не делайте этого!
Я замер:
— Чего именно?
— Не трогайте меня! Не смейте!
— Успокойтесь. Разменяете мне доллар? Я хочу позвонить.
Пришлось пригрозить ему, но все же я получил мелочь, и портье указал мне на телефонную будку, откуда я снова позвонил в мой пансион доктору Полу Энсону.
Я разбудил его, но, выслушав меня. Пол мгновенно собрался с мыслями. Слишком хорошо зная меня, он понимал, что сейчас не следует ни попусту болтать, ни задавать лишние вопросы.
— Забудь о хлоралгидрате, — сказал Пол. — Ты можешь убить их этим. Он ненадежен.
Я сообщил ему в общих чертах, что хочу попасть в некое место, охраняемое двумя дюжими телохранителями, и спросил, нельзя ли подсунуть им наркотик в спиртном или любое лекарство, способное вывести их из строя. Конечно, я не собирался убивать их, но также не хотел бы, чтобы они прикончили меня.
Энсон молчал, явно размышляя, затем спросил:
— Кстати, а как ты заставишь их принять лекарство? Ты же не можешь сделать им укол.
— Я пока не думал об этом. Пол. Возможно, в пище или в спиртном.
— Прикинешься представителем Красного Креста или кем-то в этом роде?
— Нет, но я могу принести им кофе. Утром все хотят кофе. Но сначала мне нужно знать, что в него положить.
— Так, у меня есть идея, — объявил Энсон. — И я готов сам все устроить.
План Пола полностью отвечал моим желаниям, поэтому я попросил его заняться делом немедленно, добавив, что сейчас же еду в «Спартан». Направляясь к своему «кадиллаку», я внезапно взглянул в другую сторону. Черный, снабженный рацией автомобиль затормозил перед моей машиной, и парень в светлом костюме заглядывал в «кадиллак».
Я метнулся за угол. Они окружали меня. Вся эта суета действовала мне на нервы. Черт побери, я ношусь, как злой дух, со вчерашнего дня. Завернув за угол, я пошел очень быстро, но уже не бежал. Как только полицейский передаст по радио свою информацию, целая орда патрульных машин хлынет сюда. Если я не уберусь подальше, то попаду в тюрьму. А сейчас для этого самое неподходящее время.
Теперь, когда я знал, куда иду, лицо Тодди вновь и вновь всплывало перед моими глазами. Очаровательное лицо, возбуждающий голос, невероятное тело. Сирена прервала мои размышления. Так мне долго не протянуть... И тут я увидел путь к спасению: такси у обочины, в нескольких ярдах впереди. Водитель вышел, открыл дверцу и помог выйти пожилой женщине. Подхватив пару чемоданов, он последовал за ней к отелю. Возможно, женщина только что приехала на поезде, но случай подвернулся исключительный.
Видимо, я слишком поторопился. Мне следовало подождать, пока водитель войдет в отель. Едва я сунулся в машину, шофер, должно быть оглянувшись, завопил:
— Эй! Что за...
Парень бросил чемоданы и помчался ко мне, но внезапно остановился, тряхнул головой, протер глаза и снова уставился на меня. Не успел он прийти в себя, как я уже сидел в такси. Шофер оставил мотор включенным, поэтому я развернулся на сто восемьдесят градусов и умчался прочь.
Конечно, номер и описание этого такси вскоре будут известны полиции. Они поговорят с водителем. Но я располагал небольшим запасом времени. Мне сразу пришло в голову, что шофер расскажет полицейским и в какой восторг их приведет.
Обычно офицер, проводящий опрос, спрашивает свидетеля:
— Заметили вы что-нибудь в этом человеке, что поможет нам опознать его? Какие-нибудь родинки или шрамы? Что-нибудь необычное?
— Молчание!
Атлас снова замерла. В тусклом свете я видел ее широко открытые глаза, рот был закрыт, губы плотно сжаты, зубы стиснуты, а уголки рта опущены.
— Атлас! — Я говорил очень тихо и растягивал слова. — Я не причиню тебе вреда, если скажешь мне правду.
— О да, да, скажу, — чуть слышно ответила она.
— В противном случае, — продолжал я, — тебе придется... пойти... со... мной!
Это доконало ее.
— Нет! — закричала девушка. — Я не пойду! Не пойду. Ты не...
— Тогда говори. Расскажи мне все. Но только правду. Исповедуйся в своих грехах.
Я убедил ее, но неправильно поставил вопрос. Атлас стала почти такого же цвета, как я, и начала рассказывать мне обо всех своих дурных поступках. Одни из них были грехами, другие нет, но мне было нужно не это.
— Нет. Нет, не то, Атлас, не то.
Она притихла.
— Мистер Босс, — уточнил я. — Расскажи о мистере Боссе.
Она не сочла мой вопрос неуместным, но переспросила:
— Какой мистер?
— Главный. Босс.
— Кто?
Мне стало не по себе, но я отказывался поверить в то, что Атлас ничего не знает. Только не это! У нее наверняка есть полезная для меня информация. Я сделал еще одну попытку:
— Расскажи мне о Джордже Стоуне.
— О Джордже?
— Да. Да. На кого он работал? На кого... кто был его боссом?
— Не знаю.
— Тебе придется пойти со мной...
— Нет. Нет, ты...
Мне пришлось снова оборвать ее. Тревожась все больше и больше, я задавал ей один и тот же вопрос на разные лады, потом предложил:
— Подумай, Атлас. Успокойся. Подумай. Джордж ведь часто виделся со своим боссом, с человеком, на которого работал. Разве он никогда не навещал его вместе с тобой?
К этому моменту она чуть осмелела, села и свесила с кровати ногу.
— Да, я вспомнила. Дважды.
Ее слова подействовали на меня как четыре хороших глотка бурбона. Мы добрались до нужного места.
— Это был большой дом на Ферн-роуд, — продолжала девушка, — с двумя вооруженными охранниками... Что случилось?
Вдруг лицо ее выразило испуг и удивление. Она уставилась на меня, а я не сразу сообразил, в чем дело.
— Ты... исчезал, — проговорила девушка. — Часть тебя пропадала.
Тут до меня дошло. Я не заметил, как Атлас, свесив ногу с кровати, несколько раз качнула ею. Нога, оказавшись между мною и ультрафиолетовой лампой, перекрыла луч света. Я не знал, что во мне изменилось при этом, но кое о чем догадывался. Вероятно, часть моего лица уже не внушала ей такого ужаса, даже если казалась тронутой тлением.
Я понимал, что должен заставить Атлас продолжать, особенно сейчас.
— Ничего не случилось. Сиди спокойно. Это все время происходит. Не двигайся.
— Все время происходит? Разве тебе не больно?
— Здесь нет боли... Оставим это... Ты говорила...
— Ах да. Я ездила с Джорджем, но он оставил меня ждать в машине, сказав про вооруженных охранников. Я и сама их видела у больших железных ворот перед подъездной аллеей.
— Вооруженных? — задохнулся я.
— Да. Вооруженных. Джордж сказал, это из-за того, что там живет большой босс. Тот, на кого он работает. Теперь я помню.
— Как его звали?
— Не знаю.
— Себастьян Вайз?
— Не знаю. Джордж не сказал мне, кто он. Вот, ты снова это сделал.
— Не шевелись!
Я сурово взглянул на нее. Легко догадаться, как именно, учитывая мое состояние. Атлас застыла, но тут я с ужасом заметил, что светает. Большое окно выходило на восток, и первые лучи восходящего светила, казалось, вот-вот поднимутся из-за горизонта и тогда шоу кончится.
— Атлас, — заторопился я, — расскажи мне все, что знаешь о делах Стоуна, о его работе, о людях, с которыми он был связан, — обо всем.
— Он мало рассказывал об этом. Но после нескольких порций виски с содовой кое-что все же говорил. Или после мартини. Он подслушивал телефонные разговоры и делал что-то еще. У него было много магнитофонных записей телефонных разговоров и обычных бесед. Он отдавал все тому, на кого работал. Однажды Джордж сказал, что многие записи помогали протащить некоторые законы. Это было лоббирование или что-то в этом роде. Я подумала, что это здорово.
То же самое я узнал от Стоуна в клубе «Мелоди». Девушка упомянула несколько незначительных подробностей, но вдруг замолчала, подалась вперед, уставилась на меня и быстро встала. Ее ноги оказались между мной и ультрафиолетовой лампой. Вдобавок случилось самое плохое: взошло солнце. Теперь я стоял перед Атлас во всем своем натуральном ужасе. Без ультрафиолетового излучения. Падавшие на меня солнечные лучи превратили мое лицо в маску.
Атлас вытаращила глаза:
— Как ты это сделал? — Она раскусила меня.
— О чем ты?
— Часть тебя исчезла, затем появилась. Потом ты весь растаял, а теперь опять здесь.
Я растерялся.
Затем она все поняла. Едва ее сомнения рассеялись. Атлас закричала:
— Это обман! Ты не мертв! О, какая низость!
— Ну-ну, Атлас. — Меня передернуло от разочарования. — Я мертв. Но... решил вернуться.
— Что?!
— Оттуда, где был. С того света. Я... хотел увидеть тебя.
— Шелл, как мило. То есть ты можешь вернуться? Действительно можешь?
— Да, конечно. Все могут. Однако там так хорошо, что никто не хочет.
По взгляду Атлас я видел, что она мне не верит. Девушка не могла принять подобную мысль.
— Ты... — начала она. — Ты! На самом деле не мертв!
— Но, Атлас...
— Я тебе не Атлас, отвратительный болван!
Я понял, что пора сматываться. Сейчас же. Нашу беседу можно считать законченной. Но Атлас налетела на меня. Она била наотмашь, давала мне пощечины и при этом вопила:
— Ах, мертвый, да? Ладно, я убью тебя еще раз, и мы посмотрим, вернешься ли ты. Отвратительный...
Я выбежал, оставив ультрафиолетовую лампу и решив послать кого-нибудь за ней позже. Только пересекая вестибюль, я начал приходить в себя, но услышал пронзительный вопль.
Он донесся от стойки портье, и я заметил, что клерк тычет в меня пальцем, прыгает и вопит. Должно быть, ему показалось, что столь отвратительное существо могло выбраться только из канализации, где носятся во мраке мириады призраков. Возможно, портье насмотрелся тех ужасных картинок, на которых привидения набрасываются на женщин. Клерк издавал нечленораздельные звуки, напоминавшие воздушную тревогу. Вопль преследовал меня, пока я не покинул пансион.
* * *
Холодный воздух и тусклый солнечный свет привели меня в чувство, и я внезапно задумался о том, почему бегу. Должно быть, всему виной омерзение клерка. Остановившись, я заставил себя вернуться к минутам, проведенным в квартире Атлас. Вначале мне показалось, что время потрачено зря и все мои планы провалились. Но я тут же понял, что получилось именно так, как я планировал.Эта мысль прокралась в мой возбужденный мозг и начала сверлить его. И вдруг моя голова прояснилась, извилины заработали с необычайной энергией.
Атлас сказала мне! И еще как сказала! Я любил ее, и мадам Астру, и мой ужасный грим. Я опрометью бросился в пансион, полез в карман, не нашел мелочи, извлек из бумажника последний доллар и подбежал к стойке.
Портье отскочил на два ярда назад, обхватив себя руками, как застенчивая девушка, внезапно обнаружившая, что забыла надеть бюстгальтер, и закричал:
— Нет, не делайте этого!
Я замер:
— Чего именно?
— Не трогайте меня! Не смейте!
— Успокойтесь. Разменяете мне доллар? Я хочу позвонить.
Пришлось пригрозить ему, но все же я получил мелочь, и портье указал мне на телефонную будку, откуда я снова позвонил в мой пансион доктору Полу Энсону.
Я разбудил его, но, выслушав меня. Пол мгновенно собрался с мыслями. Слишком хорошо зная меня, он понимал, что сейчас не следует ни попусту болтать, ни задавать лишние вопросы.
— Забудь о хлоралгидрате, — сказал Пол. — Ты можешь убить их этим. Он ненадежен.
Я сообщил ему в общих чертах, что хочу попасть в некое место, охраняемое двумя дюжими телохранителями, и спросил, нельзя ли подсунуть им наркотик в спиртном или любое лекарство, способное вывести их из строя. Конечно, я не собирался убивать их, но также не хотел бы, чтобы они прикончили меня.
Энсон молчал, явно размышляя, затем спросил:
— Кстати, а как ты заставишь их принять лекарство? Ты же не можешь сделать им укол.
— Я пока не думал об этом. Пол. Возможно, в пище или в спиртном.
— Прикинешься представителем Красного Креста или кем-то в этом роде?
— Нет, но я могу принести им кофе. Утром все хотят кофе. Но сначала мне нужно знать, что в него положить.
— Так, у меня есть идея, — объявил Энсон. — И я готов сам все устроить.
План Пола полностью отвечал моим желаниям, поэтому я попросил его заняться делом немедленно, добавив, что сейчас же еду в «Спартан». Направляясь к своему «кадиллаку», я внезапно взглянул в другую сторону. Черный, снабженный рацией автомобиль затормозил перед моей машиной, и парень в светлом костюме заглядывал в «кадиллак».
Я метнулся за угол. Они окружали меня. Вся эта суета действовала мне на нервы. Черт побери, я ношусь, как злой дух, со вчерашнего дня. Завернув за угол, я пошел очень быстро, но уже не бежал. Как только полицейский передаст по радио свою информацию, целая орда патрульных машин хлынет сюда. Если я не уберусь подальше, то попаду в тюрьму. А сейчас для этого самое неподходящее время.
Теперь, когда я знал, куда иду, лицо Тодди вновь и вновь всплывало перед моими глазами. Очаровательное лицо, возбуждающий голос, невероятное тело. Сирена прервала мои размышления. Так мне долго не протянуть... И тут я увидел путь к спасению: такси у обочины, в нескольких ярдах впереди. Водитель вышел, открыл дверцу и помог выйти пожилой женщине. Подхватив пару чемоданов, он последовал за ней к отелю. Возможно, женщина только что приехала на поезде, но случай подвернулся исключительный.
Видимо, я слишком поторопился. Мне следовало подождать, пока водитель войдет в отель. Едва я сунулся в машину, шофер, должно быть оглянувшись, завопил:
— Эй! Что за...
Парень бросил чемоданы и помчался ко мне, но внезапно остановился, тряхнул головой, протер глаза и снова уставился на меня. Не успел он прийти в себя, как я уже сидел в такси. Шофер оставил мотор включенным, поэтому я развернулся на сто восемьдесят градусов и умчался прочь.
Конечно, номер и описание этого такси вскоре будут известны полиции. Они поговорят с водителем. Но я располагал небольшим запасом времени. Мне сразу пришло в голову, что шофер расскажет полицейским и в какой восторг их приведет.
Обычно офицер, проводящий опрос, спрашивает свидетеля:
— Заметили вы что-нибудь в этом человеке, что поможет нам опознать его? Какие-нибудь родинки или шрамы? Что-нибудь необычное?