Я подошел к другому и попытался нащупать у него пульс на шее. Пульс не прощупывался, я сломал ему шею. Я встал - в горле пересохло, по коже озноб. Я вытянул руки вперед и посмотрел на них. Они слегка дрожали. Мне показалось, что так же у меня дрожит все нутро.
И тут я понял, что, когда эта четверка на меня напала, я не испугался. Может быть, не было времени испугаться как следует, я почувствовал только внезапную тревогу, обострившую внимание и реакцию. Я не боялся во время драки, но я испугался теперь.
Я не знал, кто эти люди, почему они на меня напали.., кто я, чем занимаюсь. Не знал даже, как мне удалось уцелеть в этой драке. Если не считать легкой царапины на груди и ребрах и содранной на коленях кожи, я даже не получил серьезных повреждений. Я вспомнил, как легко и привычно передернул затвор пистолета, как рубанул ребром ладони по шее одному из них - он лежал мертвый у моих ног. Ничего хорошего не было в том, что я укокошил двоих, но еще хуже было не знать...
Я тряхнул головой, отгоняя эти мысли, несколько секунд стоял в нерешительности, потом наклонился, взял под мышки того, что лежал у моих ног. Я оттащил труп в калитку в кирпичной стене, положил на газон около двухэтажного дома. Потом быстро снял с него одежду, сбросил травяную юбочку и облачился в темный костюм, принадлежавший покойнику. Ростом он был с меня, так что костюм подошел, только пиджак немного жал в плечах. Ботинки тоже были маловаты, но я все же их надел. Шляпа с короткими полями вполне подошла. Я оставил его лежать в трусах, прикрыл юбочкой для хулы, а потом подошел к другому трупу и обыскал его. Звук сирены заставил меня поднять голову. Он становился все громче, приближался.
Если у первого были какие-нибудь документы, то они находились в пиджаке, который я надел. Поэтому, я обыскал того, который схлопотал пулю, нашел его бумажник и положил его в карман. Если у него и было что-нибудь еще, то у меня не было времени это проверить.
Я выбежал в калитку, повернул вдоль здания и очутился на другой улице. Еще раз повернул и минуты две быстро бежал, а потом перешел на нормальный шаг и шел, пока мне не попалось такси.
Водитель, медленно двигаясь по Капахулу-авеню, спросил:
- Куда?
- Я.., отвезите меня в гостиницу, любую.
Я ощупал бумажники у себя в кармане - толстые, открыл - много купюр. Я сказал:
- В хорошую гостиницу, только не в центре.
- "Гавайская деревня" довольно далеко от центра. Хорошее место.
- О'кей!
Было около четырех часов утра, когда мы по мягко изгибающейся дорожке подъехали к внушительному входу в гостиницу. Несколькими минутами позже зарегистрировавшись как Джон Смит, я очутился в комнате на первом этаже, окна которой выходили на горы. Я повесил на дверную ручку табличку: "Не беспокоить", закрыл и запер дверь и посмотрел на себя в зеркало, висевшее в ванной комнате. Синяков не было, нож оцарапал грудь и бок, царапина была здоровой и болезненной, но не мешала двигаться.
Я смыл с тела засохшие морскую соль и кровь, а потом в темноте сел в кресло на балконе. Ветер с океана был сильным и теплым. Я некоторое время размышлял над тем, что произошло, а потом улегся в постель.
***
Проснувшись, я никак не мог сообразить, что происходит и где я. Комната была незнакомой. Яркие лучи солнца пробивались сквозь раздвижную стеклянную дверь на балкон. Когда я пошевелился, в висках застучало, шрам на груди воспалился.
Потом я все вспомнил.
Гонолулу, Гавайи. Я - "Джон Смит", двенадцати часов от роду. И, принимая во внимание, какие головорезы на меня напали, практически не имеющий шансов стать много старше.
Я принял душ и оделся. В одиннадцать утра я позвонил в бюро обслуживания и заказал стакан апельсинового сока, кофейник кофе и две местных газеты. Я выпил сок, налил чашку кофе и стал просматривать "Гонолулу стар бюллетень" и "Гонолулу эдвертайзер" <Эдбертайзер - газета с объявлениями (англ.).>. Долго искать не пришлось: обе газеты поместили на первых полосах материалы обо мне. Не могло же случиться такого этой же ночью с кем-нибудь еще.
Однако в этих материалах имен не упоминалось. Сообщалось, что какой-то мужчина вывалился из домика на дереве ресторана Дона Бичкамера в торговом центре и исчез, уплыв в океан. Не исключается, что он утонул. Кто этот человек - неизвестно, своего имени он не назвал, когда заказывал ужин в домике на дереве. Давалось довольно приличное описание внешности этого мужчины, полученное от официанта и других свидетелей инцидента.
Официант также сообщил полиции имя женщины, которая, как предполагалось, ужинала с исчезнувшим мужчиной. Ее звали Лоана Калеоха, она профессиональная танцовщица, работающая в настоящее время в "Пеле". Однако полиция, расследуя инцидент, в домике на дереве ее не обнаружила. Официант заявил, что во время суматохи женщина позвонила ему и попросила выпустить ее из домика, а потом исчезла; она несла в руках что-то похожее на мужской пиджак, добавил официант. До сих пор полиция не смогла застать дома мисс Лоану Калеоху. Практически ничего больше в газетах не было. Сообщалось, что одежда исчезнувшего человека находится в полицейском управлении Гонолулу. Дело ведет детектив Роберт Уэнг. Похоже, что полиция ничего не знала об этом человеке, кроме того, что он грохнулся с дерева, и в связи с этим полиция хотела задать ему несколько вопросов.
Почему же на меня ночью напали эти громилы? Я тщательно не обыскивал одежду, снятую с мертвого, поэтому я разложил содержимое бумажников и карманов на туалетном столике. Кроме двух бумажников, там была еще расческа, зубья которой были забиты волосами, перхотью и грязью, кольцо с ключами, сигареты, немного мелочи. Расческу я выбросил в корзинку для мусора и осмотрел бумажники.
Они принадлежали людям, которых, если верить водительским правам, звали Гордон Веннор и Джеймс Боуэн, соответственно тридцати двух и сорока одного года от роду. Веннор - это тот, который был с ножом, а Боуэн первый бросившийся на меня, соответственно он и умер первым. Там же были указаны и их адреса - оба в Гонолулу. Больше ничего не было, кроме денег.
Эти двое не голодали. В одном бумажнике было триста с лишним долларов, в другом - почти двести восемьдесят. Вместе с мелочью это составляло более шестисот монет. Может быть, когда-нибудь я верну эти деньги их наследникам, но сейчас я решил воспользоваться ими без угрызений совести.
Я получил множество ушибов и царапин, все тело болело, голова гудела, но, если не считать физического дискомфорта, я чувствовал себя неплохо. Я пошел в ванную и посмотрел в зеркало. Выглядел я крупным мужчиной с короткими белыми волосами и такого же цвета ломаными бровями, нависающими над серыми глазами, сильно загорелое лицо, слегка искривленный нос. Между двадцатью пятью и тридцатью пятью годами. На лице и на лбу красовались несколько припухлостей, на левой скуле - царапина, но эти "украшения", как ни странно, гармонировали с лицом.
Белесые брови на загорелом лице резко выделялись. Я взял немного кофейной гущи и помазал брови, они стали светло-коричневыми. Я надел шляпу. Это помогло, но немного. В телефонном справочнике я нашел номер Лоаны Калеохи и позвонил ей. Никто не ответил. Я вышел из номера, спустился в холл и пошел к выходу. Никто на меня не обращал внимания. Я подозвал такси.
Через час я уже кое-что знал о Гордоне Вендоре и Джеймсе Боуэне. Оба проживали в захудалых и грязных номерах третьеразрядной гостиницы. Осмотр комнат ничего мне не дал сверх того, что я уже знал. Я снова позвонил Лоане - нет ответа.
Поэтому я снова сел в такси и велел везти меня в полицию.
Глава 10
Полицейское управление Гонолулу размещалось в доме кремового цвета на углу Бетелевой и Торговой улиц. Я стоял напротив, глядя на резные деревянные двери дома номер 842, и думал, как мне быть.
Кварталом дальше был музей, ресторан и контора менялы. Напротив помещался транспортный суд. Позади маленькая дверь в здание была украшена табличкой: "Следственный отдел". Я вспомнил имя детектива Роберта Уэнга, упоминавшееся в газете, вздохнул поглубже и вошел в эту дверь.
Слева другая дверь вела в большую комнату, где несколько мужчин стояли и сидели за конторкой в форме буквы "L". Я вошел в комнату, облокотился на конторку и стал ждать, пока кто-нибудь подойдет ко мне и займется моим делом.
Ничего не случилось. Наконец мужчина в строгом костюме спросил меня, чего я хочу.
- Боб здесь?
- Какой Боб?
- Уэнг.
Он позвал парня, сидевшего в дальнем углу, и тот подошел к нам. Уэнг был невысок, но с широкими плечами - типичный офицер из туземцев со смуглой гладкой кожей и карими глазами.
Он посмотрел на меня и спросил:
- Мы знакомы?
- Возможно, вы видели меня в конторе. Боб, - непринужденно заметил я. - "Эдвертайзер".
Черт, может быть, и вправду видел. Практически все, что я мог ему сказать, могло оказаться правдой.
- Хм, - произнес он мрачно, - опять репортер. Новенький?
- Совершенно, - улыбнулся я.
- Что у вас еще?
- Нужен материал, который заинтересует читателей. Продолжение истории про баньяновое дерево. Нашли этого парня?
Он покачал головой:
- Пока нет, но найдем.
Он произнес это так угрюмо, что я сказал:
- Я.., мы в редакции даже не уверены, что вы его ищете. Он ведь ничего страшного не совершил, так?
- Может быть. А может быть, и совершил. Возможно, в этом деле появляется убийство.
- Как это?
- Прошлой ночью на улице Монсаррат были двое убитых. Начальник взвалил на меня это дельце. Мы хотели бы поговорить с этим парнем об убийствах.
Наверное, что-то отразилось на моем лице. Я не был в этом уверен, но чувствовал, что это так.
- В чем дело? - спросил меня Уэнг.
- Гм, ничего. Я подумал, что из этого можно сделать материал. А что заставляет вас думать о его причастности к этим двум убийствам?
- Этот тип сбежал из торгового центра в одной только юбочке для хулы. А около одного из убитых лежала именно юбочка для хулы. И его одежда исчезла. По-моему, достаточно ясно. Возможно, убийца сейчас ходит в костюме убитого.
На этот раз, я был уверен, на моем лице много чего отразилось. Я сглотнул и сказал:
- В этом есть резон. А может быть, он просто наткнулся на труп и позаимствовал вещички...
Выражение лица Уэнга заставило меня замолчать. Я почувствовал, что на лбу у меня выступила испарина.
- Хотя вряд ли. - Я запнулся. Я мечтал поскорее унести отсюда ноги, но не мог же я просто повернуться и убежать. Поэтому я снова спросил:
- Так вы его не нашли?
- Пока нет. Вы ведь знаете, что это за штука - свидетели. Мы уже имеем около двух десятков различных его описаний. Конечно, девушка, бывшая с ним, могла бы описать его. Очень хорошо описать.
- Эта Лоана?
- Ага. Но мы пока не знаем, где она. Может быть, она вместе с ним. Он сделал паузу. - Но так или иначе я еще сегодня с ним побеседую.
- Да? А что вы скажете для меня - для нас? Он подумал.
- А почему бы нет? Пошли.
Я оглянулся на дверь, ведущую во внешний мир, и последовал за ним в маленький кабинет. Он сел за стол, выдвинул средний ящик и извлек из него бумажку.
- Это нашли в кармане брюк, оставшихся в домике на дереве, - сказал он. - Больше ничего, ни пиджака, ни рубашки. Когда мы там все осматривали, девица уже исчезла и мы не смогли побеседовать с ней, поэтому мы не знаем точно, что там случилось.
Уэнг смотрел на меня с любопытством, словно пытаясь вспомнить, где он мог видеть меня раньше. Веко-ре он догадается сравнить мою физиономию с описанием скрывшегося парня, о котором я его расспрашивал. У меня тошнота подступила к горлу. Наконец он сказал:
- Я думаю, что либо этого парня зовут Шелл Скотт, либо Уэбли Олден, либо он вор. Мне сказали, что Шелл Скотт - частный детектив из Лос-Анджелеса, а кто такой Олден - не знаю.
Я посмотрел на бумажку. Это был чек, выписанный на имя Шелла Скотта и подписанный Уэбли Олденом. На чеке были отпечатаны фамилия Олдена и его адрес в Медине, Калифорния.
- А как вы узнали? - спросил я Уэнга.
- Все, что мы обнаружили в карманах его брюк, - это немного мелочи, носовой платок и этот чек Либо он сам выписал этот чек, либо он был выписан ему, либо он его украл. - Он ухмыльнулся этому умозаключению.
Потом улыбка медленно сползла с его лица, он уставился на меня, а потом спросил:
- "Эдвертайзер", вы сказали?
- Правильно.
- Как вы сказали ваша фамилия?
- Э. Смит.
- Смит? Довольно распространенная фамилия. - В голосе его звучало подозрение.
Наверное, мне следовало бы назваться как-то иначе, но теперь было уже поздно. Он так насторожился, что я сказал:
- Да. Ну.., то есть у меня двойная фамилия.
- Двойная фамилия?
- Да. Смит-Браун. У моих родителей было своеобразное чувство юмора. Смит-Браун.., а? Он ничего не ответил.
- Ну, - сказал я, - спасибо. Большое спасибо. Детектив Роберт Уэнг, так? У-э-н-г? Хочу быть уверен, что правильно записал вашу фамилию. Я очень щепетилен в таких вещах - особенно после того, как меня нарекли подобным образом. У-э-н-г, правильно? - Да. И Роберт пишется Р-о-б-е-р-т. Взаимопонимание между нами исчезло. Я снова поблагодарил его от себя лично и от имени газеты и выскочил из здания полиции. На улице я едва подавил в себе всепоглощающее желание бежать, быстрым шагом прошел квартал и остановил такси. Дыхание у меня восстановилось, только когда мы были в десятке миль от полицейского управления Гонолулу. Но и тогда я не успокоился, я знал, что детектив Роберт Уэнг звонит в редакцию "Эдвертайзер", разыскивая репортера Смита-Брауна.
Тут его поджидало разочарование.
***
Солнце склонялось к закату, когда я вернулся в "Гавайскую деревню". За это время я успел купить новый габардиновый костюм голубого цвета, ботинки, словом, оделся во все новое с ног до головы, включая соломенную шляпу с лентой, окрашенной в цвета павлиньих перьев. Похоже, мне нравились яркие вещи, но это было практически все, что мне удалось узнать, не считая того, что мне сказали в полицейском управлении Я понимал, что самые простые и легкие ответы на все эти вопросы могла бы дать Лоана Калеоха, но ее телефон не отвечал. Поэтому я пообедал в ресторане "Али-Али-Кай" - божественное махи-махи, посыпанное хрустящими орешками. Обедал на открытой веранде, и маленькие птички с глазами-бусинками с любопытством посматривали на меня с соседних столиков и стульев. Потом я прошел к телефону и снова позвонил Лоане. И снова никто не ответил.
Я позвонил в клуб "Пеле" и попросил ее к телефону, но мне сказали, что ее там нет и никто не знает, появится ли она позже и будет ли участвовать в шоу, Может - да, может - нет.
Спустя полчаса я на такси приехал в клуб. Он находился за Алмазным мысом, на берегу океана - эдакое супертропическое заведение. По узенькому мостику я прошел в холл. Слева была длинная стойка бара, отделенная бамбуковой перегородкой от сада, где стояли столики, по большей части уже занятые, дрожали язычки пламени свечей. На маленькой танцевальной площадке струнный оркестр играл нежную и ритмичную мелодию, а несколько пар танцевало.
Я повернулся к бару - самому популярному в данный момент месту в клубе, - полному людей, все столики заняты, обрывки фраз летают в воздухе, как пробки от шампанского. У стойки была пара пустых стульев, один из которых я и занял.
Бармен протер поверхность стойки белым полотенцем и спросил:
- Что для вас, сэр?
Вопрос прямо-таки огорошил меня. Я не знал, что заказать. Опять откуда-то от затылка мое сознание стал заполнять липкий холодный страх, леденящий, как сосулька, но я усилием воли заставил себя собраться и сказал:
- Мне.., то же, что у него. - Я ткнул большим пальцем в сторону своего соседа, перед которым стоял бокал.
- А, виски с содовой, - кивнул бармен и приготовил порцию для меня. Я спросил:
- Что, мисс Калеоха еще не появилась?
- Понятия не имею. Тут наливать да коктейли смешивать не успеваешь. И он двинулся на очередной нетерпеливый зов.
Не думая, я сдвинул соломенную шляпу на затылок, но, вспомнив о том, как приметны мои белые волосы, снова аккуратно надел ее, допил виски, протиснулся сквозь толпу веселящихся вовсю людей, нашел телефонную будку, набрал номер Лоаны - и опять не дождался ответа.
Я опять направился в бар, раздумывая о том, что делать дальше. Когда я проходил через обеденный зал, за столиками которого сидели веселые люди, что-то внезапно привлекло мое внимание.
За столиком сидела одна женщина, которая, когда я проходил мимо, так встрепенулась, что я повернулся к ней. Она, словно я ее испугал, отшатнулась назад, а когда я посмотрел на нее, глаза ее широко раскрылись.
Она перевела дыхание, тихо выдохнула и спросила:
- Что.., вы здесь делаете?
Значит, она меня узнала - но откуда? Сердце мое забилось чаще. Я внимательно посмотрел на нее. Она была потрясающе красива: огромные черные глаза под черными бровями и красные, как вино, губы. Хотя она сидела, но видно было, что она хорошего роста и с прекрасной фигурой. У нее были в наличии все округлости и изгибы, о которых только могут мечтать мужчины, и еще несколько таких, до которых они еще не дошли в своих мечтах. То ли от природы, то ли от загара, она была смуглой, глубокое декольте ее платья цвета электрик обнажало кремовую гладкость высокой груди, рвущейся прочь из ткани.
- Вы знаете меня? - спросил я.
- Что.., что вы сказали?
- Вы знаете меня?
Некоторое время она молчала, глядя на меня недоуменно, потом сказала:
- Конечно, я знаю вас. А что случилось с вами? Я сглотнул. Мой пульс участился. На столике перед девушкой стоял бокал с коктейлем, другой, наполовину недопитый - напротив нее перед пустым стулом. Я сказал:
- Позвольте присесть?
Она кивнула, и я сел на свободный стул.
- Возможно, то, что я скажу, прозвучит как слова сумасшедшего, но не могли бы вы мне сказать, кто я такой? Уголки ее рта слегка опустились.
- А вы что, этого не знаете?
- Нет. Я же предупреждал вас, что это звучит как бред. Я, ну, в общем, я упал с дерева и что-то.., случилось с моей головой. Или в голове. Я ничего не могу вспомнить о себе самом.
Она медленно покачала головой, взяла бокал и одним глотком осушила его наполовину. Потом подняла на меня свои сверкающие черные глаза и сказала:
- Я знаю, что вы упали с дерева. Об этом весь остров знает. Но вы действительно ничего не можете вспомнить?
- Могу. И многое, практически все, думаю, если только это не касается меня. Подозреваю, что я либо Уэбли Олден, либо Шелл Скотт. Но пока это лишь предположение.
На ее лице по-прежнему было недоумение.
- Почему вы так считаете?
Я рассказал ей о чеке, найденном в кармане моих брюк, и вспомнил предположение детектива Уэнга:
- Или, возможно, я вор. Может быть, я украл этот чек. Это ей понравилось не больше, чем мне в тот момент, когда я услышал это предположение. Я сказал:
- Ради всего святого, скажите же мне, кто я. Она все еще, казалось, не верила:
- Вы все это серьезно?
- Черт побери, конечно! Я хотел сказать, люди, вы даже не представляете себе, насколько серьезно.
- И вы не знаете, кто я?
- Нет.
- Дорогой мой, я Лоана.
Секунды две-три до меня не доходило, а когда дошло, я одновременно воспарил неимоверно и рухнул наземь. Лоана Калеоха - женщина, которую я пытался разыскать. Это та самая красотка, с которой я ужинал на баньяновом дереве.
Я смотрел на ее прекрасное лицо, густые черные волосы, потрясающую фигуру и думал: черт возьми, какой смысл в том, чтобы делать что бы то ни было, если ты ничегошеньки об этом не помнишь? А потом я мрачно подумал, что, наверное, я никогда ничего не узнаю о своем прошлом - если я сумел забыть этот смуглый, черноглазый, с потрясающими формами помидорчик, дело безнадежно.
Я вздохнул и сказал:
- Лоана, меня убивает неведение. Кто же все-таки я?
- Ну, дорогой, - улыбаясь ответила она, - ты - Уэбли Олден.
Господи! Какое облегчение я почувствовал. Теперь хоть что-то стало ясным. Я знал, кто я. Это было прекрасное начало, теперь можно было постепенно раскопать и все остальное.
- Лоана, - сказал я, - я готов вас обнять и поцеловать за то, что вы мне это сказали, впрочем, я готов это сделать, даже если бы вы мне этого не сказали.
Она улыбнулась.
Я тоже улыбнулся.
Проулыбавшись несколько секунд, я спросил:
- Вы были там, наверху... Я был там.., мы были там на дереве? Оба? Вместе?
Все еще улыбаясь, она кивнула.
- Как же я умудрился оттуда свалиться?
- Ну, в общем, вы не убегали. Похоже на правду. Я не стал бы убегать. От нее, во всяком случае. Поэтому я сказал:
- Это ясно, что ничего подобного быть не могло. Но расскажите мне побольше. Что я вам рассказал о себе? Что за человек Уэбли Олден - то есть я?
Уэбли Олден. Я покрутил это имя в мозгу, вернее, в том, что от моих мозгов осталось, я надеялся, что осталось немало, но ничего - никаких ассоциаций. Ничего не связывалось с этим именем. Обычно, думал я, в случаях амнезии новые факты, ставшие известными больному, помогают вспомнить другие факты, связывают их, пробуждают память. Но ничего не пробуждалось. Наверное, я - особый случай.
- Вы мне не слишком много рассказывали о себе, - сказала Лоана. - Мы не больно-то об этом говорили...
Двусмысленно, с намеком говорила она, и это меня просто ошарашило.
- Что.., о чем мы говорили.., скажите, пожалуйста. Она слегка сконфуженно хихикнула:
- О, пожалуйста!
Я мысленно застонал. Даже чуть-чуть вслух.
- Ну да ладно. Расскажите мне, Лоана, побольше обо мне. Ведь что-то я вам о себе говорил.
- Ну, что вы миллионер.
- Ох!
- И вы живете в Калифорнии.
- Да, в Медине. - Я тряхнул головой. Это я не вспомнил, я просто увидел имя и адрес на моем чеке.
Тут у меня мелькнула мысль. Зачем я выписал чек на тысячу долларов этому парню по имени Шелл Скотт? Этого я не знал. Но я уже знал, что я был миллионером, - весьма недурно. Значит, я сумел кое-чего добиться в жизни.
Нахмурившись, я сказал Лоане:
- Я немногое узнал о себе последние несколько часов. И мне не все нравится. Поэтому я хочу спросить вас, я составил свое состояние честно?
- О да. Вы что-то такое изобрели в фотографии и сделали кучу денег. А сейчас вы издаете журнал.
- Журнал?
- Под названием "В-а-а-у!".
- Не может быть.
- Да, да. Издаете. Именно поэтому мы и встретились. Я позировала для одного фото, которое делали вы. - Похоже, мысль об этом доставляла ей удовольствие.
Я моргнул:
- Извините, не помню. Что за фото? Если я издавал журнал с таким названием, можно представить, что за фото там помещались. Она секунду подумала, а потом сказала:
- Это было здесь, на Гавайях, на пляже с черным песком - Калапана-Бич. Я лежу на песке лицом вниз, а ноги - в черте прибоя. Разумеется, на мне никакой одежды...
- Никакой одежды...
- ..и фото цветное. Целый разворот журнала. Она что-то еще говорила, но я не слышал. Я встал, говоря про себя:
- Что за жизнь! Какую же жизнь я вел! Я постучал себя по голове: вернись, вернись! Но ничего не возвращалось. В конце концов я перестал терзать свою голову и сел:
- Расскажите мне больше. Как можно больше.
- Да это почти все, дорогой.
Дорогой. Она раза два или три так назвала меня. Что-то между нами было, это точно. Ну, во-первых, столик, которого лучше бы не было. Даже не зная, что там происходило, я хотел бы, чтобы мы опять очутились на этом чертовом дереве. Может быть, я даже согласился бы снова упасть с него.
- Вы можете многое рассказать мне. Все-все. Любая мелочь может пробудить мою память...
Она меня не слушала. Глаза ее опять широко раскрылись, и смотрела она на кого-то стоявшего у столика. Я проследил направление ее взгляда. Несколько в стороне стоял мужчина, глядя на Лоану. Потом он посмотрел на меня, и его рот широко открылся.
С этим я уже встречался. Встречался совсем недавно, поэтому его вспомнил. Высокий и тощий, с выдающимся вперед крючковатым носом, черными лохматыми бровями и волосами. И с синяком под глазом. Этот тощий ублюдок был одним из той четверки, что напала на меня вчера.
Рот его был разинут, тонкие губы растянуты так, что были видны кривые прокуренные зубы. Я поднялся со стула, действуя автоматически. Вчера он сначала набросился на меня, потом убегал. Сегодня мы словно начали с того места, где остановились вчера.
Мои ноги спружинили, а левой рукой я описал короткую петлю, целя ему в челюсть. Мой кулак пришелся точно ему по зубам, я почувствовал, что рассек себе кожу на костяшках. Но это был пустяк, а вот то, что случилось с ним, было не пустяк. Раздался хруст сломанных зубов, словно деревянная доска треснула. Он взлетел и рухнул на соседний столик.
Вокруг завопили, все громче и громче. Моя шляпа слетела, обнажив белые волосы, когда я ударил его. Тут я увидел справа от себя, что какой-то человек за столиком показывает на меня и орет. Слов я не разобрал, но общий смысл до меня дошел. Я нахлобучил шляпу поглубже на голову. В толпе мелькнуло еще одно знакомое лицо - четвертый из моих ночных знакомцев, тот, который вел машину.
Я двинулся в его направлении, потом остановился. Шум стоял страшный. Бармен выскочил из-за стойки и двигался ко мне, а двое официантов приближались с другой стороны. И еще этот четвертый плюс пьяные, всегда готовые ввязаться в любую потасовку.
Я вспомнил о детективе Роберте Уэнге и здании полицейского управления в Гонолулу. И еще я увидел электрические стулья, газовые камеры, расстрельные команды.
Я колебался. Мне надоело убегать.
Но даже зная теперь свое имя, я все равно не знал, за что на меня ополчились эти крутые парни. И уж точно я знал, что детектив Уэнг захочет поговорить со мной об этих трупах на улице Монсаррат Особенно теперь, когда он наверняка уже поговорил с кем-нибудь в "Эдвертайзер".
И тут я понял, что, когда эта четверка на меня напала, я не испугался. Может быть, не было времени испугаться как следует, я почувствовал только внезапную тревогу, обострившую внимание и реакцию. Я не боялся во время драки, но я испугался теперь.
Я не знал, кто эти люди, почему они на меня напали.., кто я, чем занимаюсь. Не знал даже, как мне удалось уцелеть в этой драке. Если не считать легкой царапины на груди и ребрах и содранной на коленях кожи, я даже не получил серьезных повреждений. Я вспомнил, как легко и привычно передернул затвор пистолета, как рубанул ребром ладони по шее одному из них - он лежал мертвый у моих ног. Ничего хорошего не было в том, что я укокошил двоих, но еще хуже было не знать...
Я тряхнул головой, отгоняя эти мысли, несколько секунд стоял в нерешительности, потом наклонился, взял под мышки того, что лежал у моих ног. Я оттащил труп в калитку в кирпичной стене, положил на газон около двухэтажного дома. Потом быстро снял с него одежду, сбросил травяную юбочку и облачился в темный костюм, принадлежавший покойнику. Ростом он был с меня, так что костюм подошел, только пиджак немного жал в плечах. Ботинки тоже были маловаты, но я все же их надел. Шляпа с короткими полями вполне подошла. Я оставил его лежать в трусах, прикрыл юбочкой для хулы, а потом подошел к другому трупу и обыскал его. Звук сирены заставил меня поднять голову. Он становился все громче, приближался.
Если у первого были какие-нибудь документы, то они находились в пиджаке, который я надел. Поэтому, я обыскал того, который схлопотал пулю, нашел его бумажник и положил его в карман. Если у него и было что-нибудь еще, то у меня не было времени это проверить.
Я выбежал в калитку, повернул вдоль здания и очутился на другой улице. Еще раз повернул и минуты две быстро бежал, а потом перешел на нормальный шаг и шел, пока мне не попалось такси.
Водитель, медленно двигаясь по Капахулу-авеню, спросил:
- Куда?
- Я.., отвезите меня в гостиницу, любую.
Я ощупал бумажники у себя в кармане - толстые, открыл - много купюр. Я сказал:
- В хорошую гостиницу, только не в центре.
- "Гавайская деревня" довольно далеко от центра. Хорошее место.
- О'кей!
Было около четырех часов утра, когда мы по мягко изгибающейся дорожке подъехали к внушительному входу в гостиницу. Несколькими минутами позже зарегистрировавшись как Джон Смит, я очутился в комнате на первом этаже, окна которой выходили на горы. Я повесил на дверную ручку табличку: "Не беспокоить", закрыл и запер дверь и посмотрел на себя в зеркало, висевшее в ванной комнате. Синяков не было, нож оцарапал грудь и бок, царапина была здоровой и болезненной, но не мешала двигаться.
Я смыл с тела засохшие морскую соль и кровь, а потом в темноте сел в кресло на балконе. Ветер с океана был сильным и теплым. Я некоторое время размышлял над тем, что произошло, а потом улегся в постель.
***
Проснувшись, я никак не мог сообразить, что происходит и где я. Комната была незнакомой. Яркие лучи солнца пробивались сквозь раздвижную стеклянную дверь на балкон. Когда я пошевелился, в висках застучало, шрам на груди воспалился.
Потом я все вспомнил.
Гонолулу, Гавайи. Я - "Джон Смит", двенадцати часов от роду. И, принимая во внимание, какие головорезы на меня напали, практически не имеющий шансов стать много старше.
Я принял душ и оделся. В одиннадцать утра я позвонил в бюро обслуживания и заказал стакан апельсинового сока, кофейник кофе и две местных газеты. Я выпил сок, налил чашку кофе и стал просматривать "Гонолулу стар бюллетень" и "Гонолулу эдвертайзер" <Эдбертайзер - газета с объявлениями (англ.).>. Долго искать не пришлось: обе газеты поместили на первых полосах материалы обо мне. Не могло же случиться такого этой же ночью с кем-нибудь еще.
Однако в этих материалах имен не упоминалось. Сообщалось, что какой-то мужчина вывалился из домика на дереве ресторана Дона Бичкамера в торговом центре и исчез, уплыв в океан. Не исключается, что он утонул. Кто этот человек - неизвестно, своего имени он не назвал, когда заказывал ужин в домике на дереве. Давалось довольно приличное описание внешности этого мужчины, полученное от официанта и других свидетелей инцидента.
Официант также сообщил полиции имя женщины, которая, как предполагалось, ужинала с исчезнувшим мужчиной. Ее звали Лоана Калеоха, она профессиональная танцовщица, работающая в настоящее время в "Пеле". Однако полиция, расследуя инцидент, в домике на дереве ее не обнаружила. Официант заявил, что во время суматохи женщина позвонила ему и попросила выпустить ее из домика, а потом исчезла; она несла в руках что-то похожее на мужской пиджак, добавил официант. До сих пор полиция не смогла застать дома мисс Лоану Калеоху. Практически ничего больше в газетах не было. Сообщалось, что одежда исчезнувшего человека находится в полицейском управлении Гонолулу. Дело ведет детектив Роберт Уэнг. Похоже, что полиция ничего не знала об этом человеке, кроме того, что он грохнулся с дерева, и в связи с этим полиция хотела задать ему несколько вопросов.
Почему же на меня ночью напали эти громилы? Я тщательно не обыскивал одежду, снятую с мертвого, поэтому я разложил содержимое бумажников и карманов на туалетном столике. Кроме двух бумажников, там была еще расческа, зубья которой были забиты волосами, перхотью и грязью, кольцо с ключами, сигареты, немного мелочи. Расческу я выбросил в корзинку для мусора и осмотрел бумажники.
Они принадлежали людям, которых, если верить водительским правам, звали Гордон Веннор и Джеймс Боуэн, соответственно тридцати двух и сорока одного года от роду. Веннор - это тот, который был с ножом, а Боуэн первый бросившийся на меня, соответственно он и умер первым. Там же были указаны и их адреса - оба в Гонолулу. Больше ничего не было, кроме денег.
Эти двое не голодали. В одном бумажнике было триста с лишним долларов, в другом - почти двести восемьдесят. Вместе с мелочью это составляло более шестисот монет. Может быть, когда-нибудь я верну эти деньги их наследникам, но сейчас я решил воспользоваться ими без угрызений совести.
Я получил множество ушибов и царапин, все тело болело, голова гудела, но, если не считать физического дискомфорта, я чувствовал себя неплохо. Я пошел в ванную и посмотрел в зеркало. Выглядел я крупным мужчиной с короткими белыми волосами и такого же цвета ломаными бровями, нависающими над серыми глазами, сильно загорелое лицо, слегка искривленный нос. Между двадцатью пятью и тридцатью пятью годами. На лице и на лбу красовались несколько припухлостей, на левой скуле - царапина, но эти "украшения", как ни странно, гармонировали с лицом.
Белесые брови на загорелом лице резко выделялись. Я взял немного кофейной гущи и помазал брови, они стали светло-коричневыми. Я надел шляпу. Это помогло, но немного. В телефонном справочнике я нашел номер Лоаны Калеохи и позвонил ей. Никто не ответил. Я вышел из номера, спустился в холл и пошел к выходу. Никто на меня не обращал внимания. Я подозвал такси.
Через час я уже кое-что знал о Гордоне Вендоре и Джеймсе Боуэне. Оба проживали в захудалых и грязных номерах третьеразрядной гостиницы. Осмотр комнат ничего мне не дал сверх того, что я уже знал. Я снова позвонил Лоане - нет ответа.
Поэтому я снова сел в такси и велел везти меня в полицию.
Глава 10
Полицейское управление Гонолулу размещалось в доме кремового цвета на углу Бетелевой и Торговой улиц. Я стоял напротив, глядя на резные деревянные двери дома номер 842, и думал, как мне быть.
Кварталом дальше был музей, ресторан и контора менялы. Напротив помещался транспортный суд. Позади маленькая дверь в здание была украшена табличкой: "Следственный отдел". Я вспомнил имя детектива Роберта Уэнга, упоминавшееся в газете, вздохнул поглубже и вошел в эту дверь.
Слева другая дверь вела в большую комнату, где несколько мужчин стояли и сидели за конторкой в форме буквы "L". Я вошел в комнату, облокотился на конторку и стал ждать, пока кто-нибудь подойдет ко мне и займется моим делом.
Ничего не случилось. Наконец мужчина в строгом костюме спросил меня, чего я хочу.
- Боб здесь?
- Какой Боб?
- Уэнг.
Он позвал парня, сидевшего в дальнем углу, и тот подошел к нам. Уэнг был невысок, но с широкими плечами - типичный офицер из туземцев со смуглой гладкой кожей и карими глазами.
Он посмотрел на меня и спросил:
- Мы знакомы?
- Возможно, вы видели меня в конторе. Боб, - непринужденно заметил я. - "Эдвертайзер".
Черт, может быть, и вправду видел. Практически все, что я мог ему сказать, могло оказаться правдой.
- Хм, - произнес он мрачно, - опять репортер. Новенький?
- Совершенно, - улыбнулся я.
- Что у вас еще?
- Нужен материал, который заинтересует читателей. Продолжение истории про баньяновое дерево. Нашли этого парня?
Он покачал головой:
- Пока нет, но найдем.
Он произнес это так угрюмо, что я сказал:
- Я.., мы в редакции даже не уверены, что вы его ищете. Он ведь ничего страшного не совершил, так?
- Может быть. А может быть, и совершил. Возможно, в этом деле появляется убийство.
- Как это?
- Прошлой ночью на улице Монсаррат были двое убитых. Начальник взвалил на меня это дельце. Мы хотели бы поговорить с этим парнем об убийствах.
Наверное, что-то отразилось на моем лице. Я не был в этом уверен, но чувствовал, что это так.
- В чем дело? - спросил меня Уэнг.
- Гм, ничего. Я подумал, что из этого можно сделать материал. А что заставляет вас думать о его причастности к этим двум убийствам?
- Этот тип сбежал из торгового центра в одной только юбочке для хулы. А около одного из убитых лежала именно юбочка для хулы. И его одежда исчезла. По-моему, достаточно ясно. Возможно, убийца сейчас ходит в костюме убитого.
На этот раз, я был уверен, на моем лице много чего отразилось. Я сглотнул и сказал:
- В этом есть резон. А может быть, он просто наткнулся на труп и позаимствовал вещички...
Выражение лица Уэнга заставило меня замолчать. Я почувствовал, что на лбу у меня выступила испарина.
- Хотя вряд ли. - Я запнулся. Я мечтал поскорее унести отсюда ноги, но не мог же я просто повернуться и убежать. Поэтому я снова спросил:
- Так вы его не нашли?
- Пока нет. Вы ведь знаете, что это за штука - свидетели. Мы уже имеем около двух десятков различных его описаний. Конечно, девушка, бывшая с ним, могла бы описать его. Очень хорошо описать.
- Эта Лоана?
- Ага. Но мы пока не знаем, где она. Может быть, она вместе с ним. Он сделал паузу. - Но так или иначе я еще сегодня с ним побеседую.
- Да? А что вы скажете для меня - для нас? Он подумал.
- А почему бы нет? Пошли.
Я оглянулся на дверь, ведущую во внешний мир, и последовал за ним в маленький кабинет. Он сел за стол, выдвинул средний ящик и извлек из него бумажку.
- Это нашли в кармане брюк, оставшихся в домике на дереве, - сказал он. - Больше ничего, ни пиджака, ни рубашки. Когда мы там все осматривали, девица уже исчезла и мы не смогли побеседовать с ней, поэтому мы не знаем точно, что там случилось.
Уэнг смотрел на меня с любопытством, словно пытаясь вспомнить, где он мог видеть меня раньше. Веко-ре он догадается сравнить мою физиономию с описанием скрывшегося парня, о котором я его расспрашивал. У меня тошнота подступила к горлу. Наконец он сказал:
- Я думаю, что либо этого парня зовут Шелл Скотт, либо Уэбли Олден, либо он вор. Мне сказали, что Шелл Скотт - частный детектив из Лос-Анджелеса, а кто такой Олден - не знаю.
Я посмотрел на бумажку. Это был чек, выписанный на имя Шелла Скотта и подписанный Уэбли Олденом. На чеке были отпечатаны фамилия Олдена и его адрес в Медине, Калифорния.
- А как вы узнали? - спросил я Уэнга.
- Все, что мы обнаружили в карманах его брюк, - это немного мелочи, носовой платок и этот чек Либо он сам выписал этот чек, либо он был выписан ему, либо он его украл. - Он ухмыльнулся этому умозаключению.
Потом улыбка медленно сползла с его лица, он уставился на меня, а потом спросил:
- "Эдвертайзер", вы сказали?
- Правильно.
- Как вы сказали ваша фамилия?
- Э. Смит.
- Смит? Довольно распространенная фамилия. - В голосе его звучало подозрение.
Наверное, мне следовало бы назваться как-то иначе, но теперь было уже поздно. Он так насторожился, что я сказал:
- Да. Ну.., то есть у меня двойная фамилия.
- Двойная фамилия?
- Да. Смит-Браун. У моих родителей было своеобразное чувство юмора. Смит-Браун.., а? Он ничего не ответил.
- Ну, - сказал я, - спасибо. Большое спасибо. Детектив Роберт Уэнг, так? У-э-н-г? Хочу быть уверен, что правильно записал вашу фамилию. Я очень щепетилен в таких вещах - особенно после того, как меня нарекли подобным образом. У-э-н-г, правильно? - Да. И Роберт пишется Р-о-б-е-р-т. Взаимопонимание между нами исчезло. Я снова поблагодарил его от себя лично и от имени газеты и выскочил из здания полиции. На улице я едва подавил в себе всепоглощающее желание бежать, быстрым шагом прошел квартал и остановил такси. Дыхание у меня восстановилось, только когда мы были в десятке миль от полицейского управления Гонолулу. Но и тогда я не успокоился, я знал, что детектив Роберт Уэнг звонит в редакцию "Эдвертайзер", разыскивая репортера Смита-Брауна.
Тут его поджидало разочарование.
***
Солнце склонялось к закату, когда я вернулся в "Гавайскую деревню". За это время я успел купить новый габардиновый костюм голубого цвета, ботинки, словом, оделся во все новое с ног до головы, включая соломенную шляпу с лентой, окрашенной в цвета павлиньих перьев. Похоже, мне нравились яркие вещи, но это было практически все, что мне удалось узнать, не считая того, что мне сказали в полицейском управлении Я понимал, что самые простые и легкие ответы на все эти вопросы могла бы дать Лоана Калеоха, но ее телефон не отвечал. Поэтому я пообедал в ресторане "Али-Али-Кай" - божественное махи-махи, посыпанное хрустящими орешками. Обедал на открытой веранде, и маленькие птички с глазами-бусинками с любопытством посматривали на меня с соседних столиков и стульев. Потом я прошел к телефону и снова позвонил Лоане. И снова никто не ответил.
Я позвонил в клуб "Пеле" и попросил ее к телефону, но мне сказали, что ее там нет и никто не знает, появится ли она позже и будет ли участвовать в шоу, Может - да, может - нет.
Спустя полчаса я на такси приехал в клуб. Он находился за Алмазным мысом, на берегу океана - эдакое супертропическое заведение. По узенькому мостику я прошел в холл. Слева была длинная стойка бара, отделенная бамбуковой перегородкой от сада, где стояли столики, по большей части уже занятые, дрожали язычки пламени свечей. На маленькой танцевальной площадке струнный оркестр играл нежную и ритмичную мелодию, а несколько пар танцевало.
Я повернулся к бару - самому популярному в данный момент месту в клубе, - полному людей, все столики заняты, обрывки фраз летают в воздухе, как пробки от шампанского. У стойки была пара пустых стульев, один из которых я и занял.
Бармен протер поверхность стойки белым полотенцем и спросил:
- Что для вас, сэр?
Вопрос прямо-таки огорошил меня. Я не знал, что заказать. Опять откуда-то от затылка мое сознание стал заполнять липкий холодный страх, леденящий, как сосулька, но я усилием воли заставил себя собраться и сказал:
- Мне.., то же, что у него. - Я ткнул большим пальцем в сторону своего соседа, перед которым стоял бокал.
- А, виски с содовой, - кивнул бармен и приготовил порцию для меня. Я спросил:
- Что, мисс Калеоха еще не появилась?
- Понятия не имею. Тут наливать да коктейли смешивать не успеваешь. И он двинулся на очередной нетерпеливый зов.
Не думая, я сдвинул соломенную шляпу на затылок, но, вспомнив о том, как приметны мои белые волосы, снова аккуратно надел ее, допил виски, протиснулся сквозь толпу веселящихся вовсю людей, нашел телефонную будку, набрал номер Лоаны - и опять не дождался ответа.
Я опять направился в бар, раздумывая о том, что делать дальше. Когда я проходил через обеденный зал, за столиками которого сидели веселые люди, что-то внезапно привлекло мое внимание.
За столиком сидела одна женщина, которая, когда я проходил мимо, так встрепенулась, что я повернулся к ней. Она, словно я ее испугал, отшатнулась назад, а когда я посмотрел на нее, глаза ее широко раскрылись.
Она перевела дыхание, тихо выдохнула и спросила:
- Что.., вы здесь делаете?
Значит, она меня узнала - но откуда? Сердце мое забилось чаще. Я внимательно посмотрел на нее. Она была потрясающе красива: огромные черные глаза под черными бровями и красные, как вино, губы. Хотя она сидела, но видно было, что она хорошего роста и с прекрасной фигурой. У нее были в наличии все округлости и изгибы, о которых только могут мечтать мужчины, и еще несколько таких, до которых они еще не дошли в своих мечтах. То ли от природы, то ли от загара, она была смуглой, глубокое декольте ее платья цвета электрик обнажало кремовую гладкость высокой груди, рвущейся прочь из ткани.
- Вы знаете меня? - спросил я.
- Что.., что вы сказали?
- Вы знаете меня?
Некоторое время она молчала, глядя на меня недоуменно, потом сказала:
- Конечно, я знаю вас. А что случилось с вами? Я сглотнул. Мой пульс участился. На столике перед девушкой стоял бокал с коктейлем, другой, наполовину недопитый - напротив нее перед пустым стулом. Я сказал:
- Позвольте присесть?
Она кивнула, и я сел на свободный стул.
- Возможно, то, что я скажу, прозвучит как слова сумасшедшего, но не могли бы вы мне сказать, кто я такой? Уголки ее рта слегка опустились.
- А вы что, этого не знаете?
- Нет. Я же предупреждал вас, что это звучит как бред. Я, ну, в общем, я упал с дерева и что-то.., случилось с моей головой. Или в голове. Я ничего не могу вспомнить о себе самом.
Она медленно покачала головой, взяла бокал и одним глотком осушила его наполовину. Потом подняла на меня свои сверкающие черные глаза и сказала:
- Я знаю, что вы упали с дерева. Об этом весь остров знает. Но вы действительно ничего не можете вспомнить?
- Могу. И многое, практически все, думаю, если только это не касается меня. Подозреваю, что я либо Уэбли Олден, либо Шелл Скотт. Но пока это лишь предположение.
На ее лице по-прежнему было недоумение.
- Почему вы так считаете?
Я рассказал ей о чеке, найденном в кармане моих брюк, и вспомнил предположение детектива Уэнга:
- Или, возможно, я вор. Может быть, я украл этот чек. Это ей понравилось не больше, чем мне в тот момент, когда я услышал это предположение. Я сказал:
- Ради всего святого, скажите же мне, кто я. Она все еще, казалось, не верила:
- Вы все это серьезно?
- Черт побери, конечно! Я хотел сказать, люди, вы даже не представляете себе, насколько серьезно.
- И вы не знаете, кто я?
- Нет.
- Дорогой мой, я Лоана.
Секунды две-три до меня не доходило, а когда дошло, я одновременно воспарил неимоверно и рухнул наземь. Лоана Калеоха - женщина, которую я пытался разыскать. Это та самая красотка, с которой я ужинал на баньяновом дереве.
Я смотрел на ее прекрасное лицо, густые черные волосы, потрясающую фигуру и думал: черт возьми, какой смысл в том, чтобы делать что бы то ни было, если ты ничегошеньки об этом не помнишь? А потом я мрачно подумал, что, наверное, я никогда ничего не узнаю о своем прошлом - если я сумел забыть этот смуглый, черноглазый, с потрясающими формами помидорчик, дело безнадежно.
Я вздохнул и сказал:
- Лоана, меня убивает неведение. Кто же все-таки я?
- Ну, дорогой, - улыбаясь ответила она, - ты - Уэбли Олден.
Господи! Какое облегчение я почувствовал. Теперь хоть что-то стало ясным. Я знал, кто я. Это было прекрасное начало, теперь можно было постепенно раскопать и все остальное.
- Лоана, - сказал я, - я готов вас обнять и поцеловать за то, что вы мне это сказали, впрочем, я готов это сделать, даже если бы вы мне этого не сказали.
Она улыбнулась.
Я тоже улыбнулся.
Проулыбавшись несколько секунд, я спросил:
- Вы были там, наверху... Я был там.., мы были там на дереве? Оба? Вместе?
Все еще улыбаясь, она кивнула.
- Как же я умудрился оттуда свалиться?
- Ну, в общем, вы не убегали. Похоже на правду. Я не стал бы убегать. От нее, во всяком случае. Поэтому я сказал:
- Это ясно, что ничего подобного быть не могло. Но расскажите мне побольше. Что я вам рассказал о себе? Что за человек Уэбли Олден - то есть я?
Уэбли Олден. Я покрутил это имя в мозгу, вернее, в том, что от моих мозгов осталось, я надеялся, что осталось немало, но ничего - никаких ассоциаций. Ничего не связывалось с этим именем. Обычно, думал я, в случаях амнезии новые факты, ставшие известными больному, помогают вспомнить другие факты, связывают их, пробуждают память. Но ничего не пробуждалось. Наверное, я - особый случай.
- Вы мне не слишком много рассказывали о себе, - сказала Лоана. - Мы не больно-то об этом говорили...
Двусмысленно, с намеком говорила она, и это меня просто ошарашило.
- Что.., о чем мы говорили.., скажите, пожалуйста. Она слегка сконфуженно хихикнула:
- О, пожалуйста!
Я мысленно застонал. Даже чуть-чуть вслух.
- Ну да ладно. Расскажите мне, Лоана, побольше обо мне. Ведь что-то я вам о себе говорил.
- Ну, что вы миллионер.
- Ох!
- И вы живете в Калифорнии.
- Да, в Медине. - Я тряхнул головой. Это я не вспомнил, я просто увидел имя и адрес на моем чеке.
Тут у меня мелькнула мысль. Зачем я выписал чек на тысячу долларов этому парню по имени Шелл Скотт? Этого я не знал. Но я уже знал, что я был миллионером, - весьма недурно. Значит, я сумел кое-чего добиться в жизни.
Нахмурившись, я сказал Лоане:
- Я немногое узнал о себе последние несколько часов. И мне не все нравится. Поэтому я хочу спросить вас, я составил свое состояние честно?
- О да. Вы что-то такое изобрели в фотографии и сделали кучу денег. А сейчас вы издаете журнал.
- Журнал?
- Под названием "В-а-а-у!".
- Не может быть.
- Да, да. Издаете. Именно поэтому мы и встретились. Я позировала для одного фото, которое делали вы. - Похоже, мысль об этом доставляла ей удовольствие.
Я моргнул:
- Извините, не помню. Что за фото? Если я издавал журнал с таким названием, можно представить, что за фото там помещались. Она секунду подумала, а потом сказала:
- Это было здесь, на Гавайях, на пляже с черным песком - Калапана-Бич. Я лежу на песке лицом вниз, а ноги - в черте прибоя. Разумеется, на мне никакой одежды...
- Никакой одежды...
- ..и фото цветное. Целый разворот журнала. Она что-то еще говорила, но я не слышал. Я встал, говоря про себя:
- Что за жизнь! Какую же жизнь я вел! Я постучал себя по голове: вернись, вернись! Но ничего не возвращалось. В конце концов я перестал терзать свою голову и сел:
- Расскажите мне больше. Как можно больше.
- Да это почти все, дорогой.
Дорогой. Она раза два или три так назвала меня. Что-то между нами было, это точно. Ну, во-первых, столик, которого лучше бы не было. Даже не зная, что там происходило, я хотел бы, чтобы мы опять очутились на этом чертовом дереве. Может быть, я даже согласился бы снова упасть с него.
- Вы можете многое рассказать мне. Все-все. Любая мелочь может пробудить мою память...
Она меня не слушала. Глаза ее опять широко раскрылись, и смотрела она на кого-то стоявшего у столика. Я проследил направление ее взгляда. Несколько в стороне стоял мужчина, глядя на Лоану. Потом он посмотрел на меня, и его рот широко открылся.
С этим я уже встречался. Встречался совсем недавно, поэтому его вспомнил. Высокий и тощий, с выдающимся вперед крючковатым носом, черными лохматыми бровями и волосами. И с синяком под глазом. Этот тощий ублюдок был одним из той четверки, что напала на меня вчера.
Рот его был разинут, тонкие губы растянуты так, что были видны кривые прокуренные зубы. Я поднялся со стула, действуя автоматически. Вчера он сначала набросился на меня, потом убегал. Сегодня мы словно начали с того места, где остановились вчера.
Мои ноги спружинили, а левой рукой я описал короткую петлю, целя ему в челюсть. Мой кулак пришелся точно ему по зубам, я почувствовал, что рассек себе кожу на костяшках. Но это был пустяк, а вот то, что случилось с ним, было не пустяк. Раздался хруст сломанных зубов, словно деревянная доска треснула. Он взлетел и рухнул на соседний столик.
Вокруг завопили, все громче и громче. Моя шляпа слетела, обнажив белые волосы, когда я ударил его. Тут я увидел справа от себя, что какой-то человек за столиком показывает на меня и орет. Слов я не разобрал, но общий смысл до меня дошел. Я нахлобучил шляпу поглубже на голову. В толпе мелькнуло еще одно знакомое лицо - четвертый из моих ночных знакомцев, тот, который вел машину.
Я двинулся в его направлении, потом остановился. Шум стоял страшный. Бармен выскочил из-за стойки и двигался ко мне, а двое официантов приближались с другой стороны. И еще этот четвертый плюс пьяные, всегда готовые ввязаться в любую потасовку.
Я вспомнил о детективе Роберте Уэнге и здании полицейского управления в Гонолулу. И еще я увидел электрические стулья, газовые камеры, расстрельные команды.
Я колебался. Мне надоело убегать.
Но даже зная теперь свое имя, я все равно не знал, за что на меня ополчились эти крутые парни. И уж точно я знал, что детектив Уэнг захочет поговорить со мной об этих трупах на улице Монсаррат Особенно теперь, когда он наверняка уже поговорил с кем-нибудь в "Эдвертайзер".