Тот, которого я двинул, навзничь лежал на полу, одна нога слабо подергивалась. Я поколебался, а потом, как говорится, взял ноги в руки. В общем, я побежал.
Я проскочил мимо бара к выходу из "Пеле" и направо по темной аллее, обсаженной деревьями и кустами. Аллея поворачивала, я повернул вместе с ней и выбежал на лужайку. За мной не гналась, вопя, толпа, как это уже бывало, так - отдельные люди, обычные выкрики. Миновав лужайку, я выскочил на песок пляжа, где стояли шезлонги и тенты от солнца, и побежал дальше. Через несколько кварталов я свернул на какую-то улицу и перешел на шаг. Похоже, я от них оторвался. Но, как я подозревал, ненадолго. Остров Оаху становился для меня маловат.
Несколько позже я, полностью одетый, лежал на пустом пляже и пытался думать. Я ничего не понимал. Но один факт был абсолютно ясен, он выдавался в мыслях, как Алмазный мыс в море: я должен больше узнать о самом себе, своем прошлом, что ввергло меня в нынешнюю ситуацию и в чем, собственно, эта ситуация заключается. Это было жизненно необходимо, в самом прямом смысле. Как объясняют словари: необходимо для поддержания и продления жизни. Да не просто какой-то жизни, а моей. Если я не узнаю больше и не сделаю этого быстро, я просто перестану существовать.
Особенно здесь, на Оаху, дни мои будут сочтены. Учитывая наличие детектива Уэнга, сопя преследующего меня в компании множества сопящих полисменов, плюс огромное число крутых парней с пистолетами, жаждущих пустить эти пистолеты в ход и проделать во мне много отвратительных отверстий, Оаху становился местом горячим, как во время извержения вулкана.
На мгновение, нарисовав себе всю эту картину, я почувствовал нечто вроде религиозного восторга. Совершенно очевидно, что, кем бы я ни был, сам себя ввергнуть в такую затруднительную ситуацию я бы не сумел. Наверняка какой-нибудь вершитель судеб низшего разряда ставил на мне эксперимент, запутав нити моей жизни в мощный гордиев узел.
Да черт с ними. Я не собирался совсем убежать от неприятностей, я просто хотел убраться отсюда подальше. Если удастся. Но мне нужна была цель, я должен был не просто убраться отсюда, но и знать, куда именно и зачем. В конце концов, моей главной задачей здесь была встреча с Лоаной Калеохой и разговор с ней. Я это сделал, но она не смогла сообщить мне чего-либо действительно ценного. Итак - прочь, прочь! Но куда?
Итак, с чего начать, что мне известно?
В моем сознании всплыл чек на тысячу долларов. Я вспомнил адрес: 947, Пойнсеттиа-Драйв, Медина, Калифорния. И еще я вспомнил, что Уэнг сказал о Шелле Скотте - это частный детектив из Лос-Анджелеса. Почему я дал - или собирался дать - столько денег этому Шеллу Скотту? Детективу. Может быть, у меня были неприятности?
Я грустно рассмеялся при этой мысли. Хорошенькое "может быть".
Я попытался привести свои мысли в порядок, найти лучший и скорейший способ понять положение, в котором находился. Оно прорисовывалось достаточно ясно.
Я жил в Медине, около Лос-Анджелеса. Скотт был частным детективом из Лос-Анджелеса. Если я его нанял или собирался нанять из-за своих неприятностей, я определенно должен был сказать ему, в чем они заключаются.
Придя к этому выводу, я почувствовал себя лучше. Даже похвалил себя. Я знал, что делать, как найти ответы на все вопросы. Очень просто. Ясно, как апельсин. Надо найти Шелла Скотта.
Глава 11
Самолет компании "Пан-Америкэн" пролетел над островом Каталины, и скоро впереди стала видна линия калифорнийского побережья, огни, пронизывающие тьму внизу. Было примерно восемь часов вечера, четверг, 20 августа.
После того как вчера ночью я принял решение покинуть Оаху, я просто направился в аэропорт Гонолулу и заказал себе билет (опять-таки на имя Джона Смита) на первый же рейс в Лос-Анджелес, отправлявшийся около восьми часов утра. Я тянул с регистрацией до последней минуты, а потом быстро поднялся по трапу. Был лишь один настораживающий момент.
Когда я проходил через турникет на посадку, на меня чересчур внимательно посмотрели двое мужчин, стоявших возле ограды. Я никого из них не узнал, но никак не мог выбросить их из памяти. Контраст между ними был просто разителен: высокий, сильный, симпатичный парень с пышной каштановой шевелюрой и маленький болезненный человечек с преждевременно полысевшей головой. На верхней ступеньке трапа я оглянулся и увидел, что маленький и лысый человечек потопал в здание аэровокзала. Может быть, это ничего и не значило.
Мы снизились над побережьем, повернули на север, и скоро внизу стали видны огни международного аэропорта Лос-Анджелеса. Самолет резко снизился и мягко приземлился. Вместе с остальными пассажирами я вышел из салона и пошел по асфальтовому полю к багажному отделению. Багажа у меня не было, я сразу вышел на улицу и стал искать такси. Что-то твердое уперлось мне в спину. Не иначе кто-то нечаянно оперся о меня локтем.
Я сделал еще пару шагов, давление стало меня раздражать. Справа от меня возник здоровый, моего роста парень. Второй был слева, он крепко взял меня за руку повыше локтя. Был там и третий. Это он давил мне локтем в спину. Твердым локтем эдак 38-го или 45-го калибра, не меньше. Я остановился. Ствол еще крепче уперся мне в спину.
Чей-то голос произнес:
- Шагай, шагай. И без шуток. Я могу прямо здесь всадить в тебя пулю и благополучно смыться. - Голос был высоким, резким и скрипучим.
Я оглянулся через плечо. Это был очень маленький человечек, на руке у него был перекинут свернутый пиджак, из-под которого не было видно оружия. Выражение его гладкого белого лица говорило, что он был бы рад пристрелить меня. И выглядел он так, что ты сразу в это верил. Он был мал росточком и тощ, лицо бледное, как непропеченное тесто, словно кровь в нем текла тоненьким ручейком и вытекала наружу. От взгляда его странных бесцветных глаз я вздрогнул. Но ствол крепко упирался мне в спину, поэтому я отвернулся и пошел вперед.
Парень слева от меня, похоже, не был умницей. Рот его был разинут, губы отвисали до безобразия. Он глядел на меня, шлепая губами, и издавал что-то вроде:
"Ха, ха".
Другой тип по-прежнему крепко сжимал мне руку. Это меня бесило, но я продолжал идти. Через несколько секунд я был на заднем сиденье большого черного "линкольна", зажатый с двух сторон губошлепом и его напарником. Маленький держал меня на прицеле, пока эти двое обматывали мне запястья и лодыжки липкой лентой. Потом он сел за руль, завел машину и выехал со стоянки аэропорта. Мы проехали несколько кварталов в южном направлении, а потом свернули на какую-то темную улицу.
Губастый в правой руке держал обтянутую кожей дубинку, а в левой неполную бутылку виски. Он запрокинул бутылку, сделал здоровенный глоток и оглушительно выдохнул, просто не правдоподобно шлепая губами. Потом он передал бутылку своему коллеге, сидевшему слева от меня, и спросил:
- Хочешь глоток, Бифф?
- Я-то не прочь, Слобберс, если ты там что-нибудь оставил. А ты скорее всего ничего не оставил.
Он взял бутылку и жадно прильнул к ней. Очевидно, сидевший слева от меня губастый и был Слобберс. Бифф был крупный парень с большим толстым лицом, большими глазами и вьющейся шевелюрой. Плечи его были так широки, что ему приходилось наклоняться вперед, чтобы мы со Слобберсом могли поместиться на заднем сиденье.
- Где эти пленки, на которых снята свадьба на Гавайях? - спросил меня Слобберс.
- Какие пленки? Какая свадьба? Бац! Это Бифф угостил меня дубинкой по голове. Не слишком сильно, но достаточно больно.
- Так где эти пленки?
- Я уже... - Я замолк. Эти подонки очень чувствительны. Если ответишь не правильно, они чувствительно двинут меня дубинкой, да так, что искры из глаз посыплются. Поэтому я сказал:
- Давайте обсудим все это как разумные люди.., джентльмены. Как.., джентльмены. А ведь джентльмены не лупят друг друга дубинками по голове, а?
Бац! На этот раз это была дубинка губастого Слобберса. Но что с этими ребятами поделаешь? Сквозь ужасную боль в черепной коробке до меня дошли слова Слобберса:
- Это только цветочки. Это тебе за ту плюху, которую ты мне отпустил в кабинете Эда Грея.
- Я ни черта не пойму, ребята, о чем это вы толкуете? - Я взглянул на соседа слева и заметил:
- Насколько я могу судить, мы с вами прежде не встречались.
Удивительно, но на этот раз он не врезал мне дубинкой. Он хрюкнул и сказал Биффу:
- Вот и возьми его. Кого ты хочешь обдурить, подонок? Кто ты такой?
- На этот вопрос я могу ответить. Я - Уэбли Олден. Он снова хрюкнул, и на этот раз водитель и Бифф радостно присоединились к нему. Когда Слобберс перестал ржать, он сказал:
- Олден! Неплохо! Должен отдать тебе должное, приятель, и я это сделаю. - Он поднял дубинку.
- Подожди! Ты можешь бить меня, пока я не потеряю сознание, но я могу сказать только то, что знаю. Я - Уэбли Олден, миллионер и плейбой. И я действительно ничего не помню о...
- Заткнись! - На этот раз Слобберс не шутил. - Я не знаю, куда ты клонишь, но все равно это не сработает. Говори, где эти пленки и негативы того фото, что Олден делал в ночь своей смерти.
Я посмотрел на него, потом на Биффа:
- В ночь, когда он был.., убит? - Я говорил медленно. - Вы имеете в виду не сегодняшнюю ночь, нет?
На несколько секунд воцарилось молчание. Оба сидевшие со мной на заднем сиденье выглядели озадаченно. Наконец Бифф сказал:
- Слушай, Слобберс, а он в своем уме?
- Он, наверное, что-то затевает.
- Да, может быть, это ловушка...
- Но.., какая ловушка? Он же у нас в руках, так?
- Не знаю. Мне говорили, что этот ублюдок очень хитер.
- Правильно говорили, Бифф. Он что-то затевает.
- Эй, Вилли, - спросил Бифф, - эта газета еще у тебя?
- Да, - сказал Вилли, - лежит на сиденье. Он протянул назад газету. Бифф поднес ее к моему лицу и включил плафон на потолке. В правом нижнем углу страницы я увидел заголовок: "Последние почести отданы местному миллионеру".
Я прочел заметку. В ней описывались похороны Уэбли Олдена, состоявшиеся вчера. Я подумал: "Совсем недавно. Либо они похоронили не того, либо..."
- Это правда? - спросил я.
- Брось, Скотт. Это для всех, кроме тебя, правда. Но и тебе лучше побыстрее начать считать это правдой.
- Скотт? - Что-то тихонько заворочалось у меня в голове. - Вы хотите сказать - Шелл Скотт?
- А то как же, черт тебя дери! - Слобберс наклонился и уставился мне в лицо. - Или ты собираешься утверждать, что ты и Шелла Скотта не знаешь? Частную ищейку?
Я вздохнул. Так вот я кто такой. Шелл Скотт, частный детектив. Я отправился на поиски Шелла Скотта, и через две с половиной тысячи километров я его нашел. Господи! Я его нашел.
- Послушайте, - сказал я, - я свалился с дерева, треснулся головой и ничего не помню о себе. В том числе и о вас, обезьянах.
Слобберс сказал:
- Это амнезия?
- Это когда.., когда... - сказал Бифф. - И еще это надувательство. Он просто не хочет ничего говорить. Большой хитрован.
Слобберс опять повернулся ко мне:
- А теперь поговорим о Пэйджин Пэйдж. Ты почему расспрашивал об этой шлюхе? Почему, а, Скотт?
- Насколько мне известно, мне никогда не приходилось слышать ни о какой Пэйджин Пэйдж.
Опять молчание. Машина свернула с магистрального шоссе на боковую дорогу, где почти не было движения. Бифф и Слобберс время от времени передавали друг другу бутылку виски, а потом пустую бросили ее на пол кабины. Она упала около моей ноги. Потом Слобберс сказал:
- Давай отделаем подлеца как следует, может, он тогда заговорит.
Стараясь изменить тему, я сказал:
- О чем заговорить? Кто из вас, умники, придумал такой способ разговаривать?
- Это Эд придумал, паренек.
- Эд?
- Ты скажешь, что ты и Эда Грея не знаешь? И нас?
- Правильно.
- Тогда позвольте представиться, - сказал сосед, отвратительно улыбаясь. - Меня зовут Бифф Бофф <Непереводимая игра слов: пиф-паф!>.
- Такого имени не бывает.
Он наклонился ко мне поближе:
- Меня зовут Бифф Бофф. - Он сказал это таким тоном, что я ему поверил. Он продолжал:
- А это Слобберс О'Брайен. Ведет машину Уи Вилли Уоллес. Это имя тоже тебе ничего не говорит?
- В голове моей гудит, но этого имени я не знаю.
- Скотт, - ухмыльнулся Слобберс, - нас предупреждали, что ты опасен, как сосуд с огнем, но мы из тебя сейчас этот огонь выбьем.
Тут вмешался Бифф:
- Я слышал, что, когда ты получаешь удар по голове, который делает тебя полуидиотом, бывает, что другой удар все ставит на место, память возвращается. - Он хохотнул. - Давай поможем Скотту.
Я думал, что он шутит, но он треснул меня по голове дубинкой, а Слобберс добавил с другой стороны.
В мгновение ока я вспомнил о множестве вещей, но главным образом о том, как уже досталось моей бедной голове. А потом.., пустота.
Я вернулся из ниоткуда. Прошло какое-то время. Я лежал, пытаясь по частям собрать свое тело в нечто целое, выбирая эти части из кучи, валявшейся на полу машины.
Надо мной Бифф и Слобберс продолжали разговор.
От действия виски Слобберс говорил неразборчиво, глотая слова:
- Что он хотел сказать, как ты думаешь, а? Чего он крутил?
- Не знаю. Может, он ничего о Пэйджин и не знает. Как он может знать, что она подслушала телефонный разговор босса? Его же там не было.
- Похоже, что так, Бифф. Но о пленках-то он должен знать - мы же видели сами, что он достал их из почтового ящика. Может, хватит с ним возиться и лучше пристрелить его. Вилли прямо-таки умирает от желания всадить в него пулю.
- Да, он давно уже никого не убивал. Ему просто необходимо кого-нибудь убить. Но если мы выкинем Скотта из машины, можно будет обставить это как несчастный случай.
- Может, и так, - сказал Слобберс, - я бы еще выпил.
И тут я вспомнил о бутылке, которую они осушили. Я вспомнил, что она скатилась на пол около моей ноги. Сейчас я чувствовал бедром что-то округлое. Руки у меня были связаны спереди, и я начал их понемногу двигать к этому предмету. Это заняло у меня минуты две, но наконец я почувствовал, как пальцы обеих рук обхватили горлышко бутылки. У меня слегка кружилась голова, все тело болело, но сил уже было побольше. Судя по вибрации кузова, машина шла быстро. Это меня устраивало. Я стал ждать.
- Похоже, этот ублюдок там спит, - сказал Бифф.
- Давай подымем его и вложим как следует, чтобы он проснулся.
Я почувствовал их руки у себя под мышками, меня тащили вверх. Я слегка расслабил ноги и коснулся сиденья, их хватка ослабла немного. Сердце у меня сильно заколотилось, по спине пробежал холодок. Я открыл глаза, напряг мышцы, уперся ногами в пол и оттолкнулся.
Мои стражи завопили, когда я вырвался из их хватки и полуупал-полупрыгнул вперед. Сжимая крепко обеими руками горлышко бутылки, я поднял ее вверх. Когда его партнеры закричали, Вилли начал поворачивать голову, но до конца это сделать ему не удалось. Когда его голова повернулась, я изо всех сил нанес удар обеими руками. Бутылка сверкнула в тусклом свете и разлетелась вдребезги, ударив его в темя.
Он не издал ни звука. Бутылка разбилась, осколки полетели в разные стороны. Вилли упал вперед, головой на клаксон. Раздался резкий гудок, потом Вилли повалился на бок. Машину резко занесло вправо, по инерции я повернулся. Мои связанные ноги подогнулись, я упал на пол. Левая рука Биффа была вытянута вперед, а правая с дубинкой целилась мне в голову. Поскольку я падал, дубинка миновала мой череп, скользнув по правому плечу.
Боль пронзила мою правую руку, отдалась в запястье и пальцах. Бифф по инерции наклонился вперед. Я резко рванул руки вверх, направив острые зубцы разбитого горлышка бутылки ему в лицо, как короткую острогу. Она вонзилась ему в шею.
Я почувствовал, как стеклянные зубцы вошли ему в горло, почувствовал сопротивление плотных мышц и хрупких костей и то, как они ломались и разрывались. Все горлышко бутылки вошло ему в шею, руки мои коснулись кожи, а сама стеклянная пика была глубоко в горле. Кровь брызнула мне на руки так быстро, что я даже не успел их отдернуть.
Он издал тихий хрип. Тихий хрип, а крови было много. Справа ко мне тянулся Слобберс, замахиваясь открытой ладонью. Я ухитрился ухватить его за запястье, выкручивая его, почувствовал, как мои окровавленные пальцы скользят по его коже. Машина резко виляла по дороге, визжа баллонами. Слобберс зацепил меня другой рукой по скуле, но в этот момент мы врезались.
Раздался скрежет рвущегося и сминаемого металла, звон рассыпающегося стекла, удар - машина резко накренилась. Я ударился спиной о переднее сиденье, стукнулся головой так, что мне показалось, будто череп у меня треснул и через эту щель в него ворвались дикий хруст и ужасающий шум аварии. Слобберс врезался носом в край переднего сиденья, и тело его сползло на пол...
Я чувствовал, что крен велик, слишком велик. И машина завалилась на тот бок, куда были обращены мои ноги. Тело мое скользнуло по полу, ноги во что-то уперлись. Я видел, как мимо меня пролетело тело Слобберса, и он головой врезался в дверцу кабины.
Внезапно машина остановилась. И только в глазах у меня все продолжало вертеться, но сознания я не потерял. "Линкольн" лежал на боку, тело Слобберса подо мной. Какое-то из колес продолжало со скрежетом вращаться, осколки стекла осыпались со звоном на дорогу.
Я ухитрился подтянуть ноги к груди, потом зубами вцепился в клейкую ленту на моих запястьях, захватил ее конец и начал срывать. Меньше чем через минуту руки у меня были свободны, а потом я освободил и ноги. Я ощупал себя - ничего вроде бы не сломано, но прибавилась пара болевых точек. Из Биффа вытекла лужа крови, но сейчас кровь уже не текла. Он был мертв. Я взял его автоматический пистолет 45-го калибра, сунул его в брючный карман и попробовал встать. Мне это удалось, я дотянулся до дверцы, бывшей у меня над головой, и открыл ее.
Перевел дух, подтянулся к открытой дверце и выкарабкался наружу.
Врезались мы в эвкалиптовую посадку с правой стороны дороги, капот "линкольна" был искорежен и задрался вверх. Я опустился на землю. Голова кружилась, правое плечо, куда пришелся удар Биффа, ныло. Я сделал несколько нетвердых шагов к деревьям и пошел вперед, в темноту.
***
Уже было порядочно за полдень следующих суток, когда я выбрался из попутного грузовика, на котором добирался до Голливуда. Я поспал на заднем сиденье старого автомобиля в чьем-то гараже, просыпаясь медленно и болезненно, словно в гробу. Я умылся около колонки, а потом почистился в туалетной комнате на заправочной станции и, прогнав ходьбой остатки сна, проголосовал грузовику.
Я нашел телефонную будку и пролистал телефонную книгу. На "С" я нашел то, что искал: "Скотт Шелдон", "Спартан-Апартмент-отель". Там же был и адрес на Россмор-стрит и номер телефона. В справочнике Лос-Анджелеса я нашел адрес и телефон конторы. Все эти данные я записал и стал ловить такси.
Я поднялся по ступенькам в холл "Спартан-отеля" и остановился около стойки дежурного портье. Молодой человек за стойкой улыбнулся мне, а потом нахмурился:
- Что с тобой случилось, Шелл? У тебя такой вид, словно ты проиграл сражение.
- Я выиграл.
Он вынул из ящичка за своей спиной ключ и протянул его мне. Квартира номер 212. Я поднялся по лестнице, прошел через холл и остановился перед квартирой 212. Похоже, я никогда раньше не видел этой двери. Я вставил ключ в замок, повернул его и вошел.
Слева у стены стояли три аквариума, в которых плавали ярко окрашенные тропические рыбки. Справа на стене висела картина размером метр на метр, на которой была изображена обнаженная красотка с чрезвычайно пышными формами. На желто-золотистом ковре были разбросаны подушки, около большого коричневого дивана стоял низкий кофейный столик, а рядом - глубокое, обтянутое кожей кресло. Комната выглядела приятной, комфортабельной, хотя и с некоторым налетом небрежности.
Несколько секунд я стоял в дверях, надеясь, что вид этой комнаты или чего-то в ней пробудит, взбудоражит мою память. Но ничего не произошло. Ощущение было не из приятных, сбивало с толку. Вдруг я услышал шорох в дальней комнате.
Я находился в гостиной. Слева и впереди от меня была маленькая кухонька в нише, а за ней открытая дверь в комнату, которая, очевидно, была спальней. Я видел черный ковер и низкую кровать. Шорох повторился. Я двинулся вперед.
Когда я подошел к двери, из спальни вышла девушка. Мы чуть не столкнулись. При виде меня она отскочила в сторону, открыв рот с явным намерением закричать.
- Спокойно! - крикнул я. - Это я - Шелл. Спокойно - все в порядке.
- Шелл! - От изумления она задохнулась, от шока побледнела. - Вы меня напугали. Я... - Она замолчала, тяжело дыша.
Я напугался почти так же, как и она:
- Но что, во имя всех святых, вы здесь делаете?
Это была Лоана.
Вот кто это был. Моя Доана Калеоха.
Она схватилась рукой за горло, облизала красные губы:
- Шелл, дорогой. Так к тебе вернулась память!
Глава 12
- Боюсь, что нет, - сказал я. - Как вы попали сюда? Что вы здесь делаете?
Краски медленно возвращались на ее прелестное лицо. Она чуть-чуть нахмурилась:
- Что вы хотите сказать вашим "боюсь, что нет"?
- Боюсь, что память ко мне не вернулась. Пока.
- Но.., вы здесь. В своей квартире.
- Я знаю, что я Шелл Скотт, но только потому, что мне сказали об этом. Так сказать, дали первоначальный импульс. Но все остальное... - Я замолк. Да, кстати, я припоминаю, вы мне говорили, что я Уэбли Олден.
Ее рука медленно опустилась вдоль шеи на высокую трепещущую грудь. На ней была светло-голубая блузка и темно-голубая юбка, вокруг тонкой талии матерчатый пояс. Черные волосы собраны в большой узел.
- Я знаю, что говорила это, Шелл. Но тогда в "Пеле".., все было так неожиданно и странно. Честно, я подумала, что вы меня разыгрываете. Ну, я, - она пожала плечами, - и подыграла вам. То есть я тогда думала, что это розыгрыш.
- Лоана, когда я спрашивал вас, кто я, я в жизни не говорил ничего более серьезного. Она улыбнулась:
- Возможно, вы это знали, Шелл. Я не знала. Мы.., мы были вместе еще очень мало времени, понимаете. И все было очень приятно и весело. Я никогда не видела, чтобы кто-то забыл все сразу, как вы. Я подумала еще: "Вот сумасшедший". - Она улыбнулась, блеснув белыми зубами, ее черные глаза чуть-чуть затуманились. Или мне это показалось. - Вы и вправду немного сумасшедший. И вы исчезли так внезапно. Это-то вы помните, да?
- Да. - Это была правда. Лоана не успела в "Пеле" и слова сказать, объясниться, а я уже начал раздавать зуботычины направо и налево. А сразу после этого я умчался прочь. Во мне начали было расти подозрения, но сейчас они рассеивались. Я спросил:
- А кто этот тип, которому заехал в баре?
- Не знаю. Вы совершенно неожиданно вскочили из-за столика и ударили его. Поднялась жуткая суматоха, за вами погнались. Место это показалось мне небезопасным, и я ушла.
Я вздохнул:
- Я не успел еще сказать, Лоана, что рад нашей встрече. Хотите выпить что-нибудь? Я лично не прочь.
Я нашел несколько бутылок виски и кока-колы в холодильнике, стоявшем в кухоньке. Поскольку Лоана не возражала, я сделал два бокала виски с кокой, протянул ей один, и мы уселись на диван.
" - Как вы попали сюда? - спросил я, отхлебнув из бокала.
- Я... - Она заколебалась. Я не понял, от смущения это произошло или по какой-либо другой причине. Наконец она сказала:
- Я должна была приехать в Лос-Анджелес. Празднование годовщины выхода журнала состоится завтра вечером. Ну, и я захотела увидеть вас. Я.., я думала, вы будете рады.
- Я был бы.., я рад" Мой дом - ваш дом, оставайтесь здесь сколько захотите... А что это за празднование годовщины?
- Ну, журнала "В-а-а-у!". - Она закусила губку. - Ах да. Я же забыла, что вы, - она очаровательно улыбнулась, - все забыли. Ну, не важно. Это долго рассказывать. Но я там должна быть. Предполагается, что завтра там будут все девушки, позировавшие для журнала, и я в том числе. - Она помолчала. - Я хотела снова с вами встретиться. Конечно, я знала, где вы живете, поэтому я пришла сюда. - Она тепло улыбнулась мне, пожалуй даже горячо.
- И это была грандиозная идея, - сказал я, пододвигаясь на диване поближе к ней. Она чуть-чуть отодвинулась, что никак не согласовывалось с ее улыбкой. - Лоана, - сказал я, - это Шелл Скотт, помните меня? Я тот самый парень, которого вы хотели увидеть.
- Я помню. - Она бросила взгляд на мой костюм. - Похоже, у вас была трудная ночь.
Тут она попала в точку. Костюм на мне был измят и перепачкан. Мне нужно было немедленно переодеться и почиститься, предстать в более привлекательном виде. Сейчас я выглядел так, словно сорвался с утеса и упал на скалы. Но Лоана продолжала тепло - или горячо - улыбаться, поэтому я сказал:
- Я намерен установить рекорд: в истории водопровода и бань это будет самый скоростной душ. Даже не шевелитесь - я мгновенно вернусь. Просто сидите, и пусть вам в голову приходят самые неприличные мысли. О'кей?
- О'кей, Шелл, - хихикнула она.
Я метнулся туда-сюда, но быстро нашел ванную. Пока струйки воды резко били меня по коже, я думал о том, что сталось с теми двумя, которых я вчера оставил в разбитом "линкольне". Бифф был, безусловно, мертв. Но Вилли и слабоумный О'Брайен вполне могли быть оба живы. Это происшествие добавило мне несколько кусочков в мозаику, которую я складывал, но полная картина могла получиться только с помощью Лоаны, особенно теперь, когда мы оба знали, что я ее не разыгрываю. Впрочем, если верить ее улыбке, она бы не отказалась от кое-каких игр.
Я проскочил мимо бара к выходу из "Пеле" и направо по темной аллее, обсаженной деревьями и кустами. Аллея поворачивала, я повернул вместе с ней и выбежал на лужайку. За мной не гналась, вопя, толпа, как это уже бывало, так - отдельные люди, обычные выкрики. Миновав лужайку, я выскочил на песок пляжа, где стояли шезлонги и тенты от солнца, и побежал дальше. Через несколько кварталов я свернул на какую-то улицу и перешел на шаг. Похоже, я от них оторвался. Но, как я подозревал, ненадолго. Остров Оаху становился для меня маловат.
Несколько позже я, полностью одетый, лежал на пустом пляже и пытался думать. Я ничего не понимал. Но один факт был абсолютно ясен, он выдавался в мыслях, как Алмазный мыс в море: я должен больше узнать о самом себе, своем прошлом, что ввергло меня в нынешнюю ситуацию и в чем, собственно, эта ситуация заключается. Это было жизненно необходимо, в самом прямом смысле. Как объясняют словари: необходимо для поддержания и продления жизни. Да не просто какой-то жизни, а моей. Если я не узнаю больше и не сделаю этого быстро, я просто перестану существовать.
Особенно здесь, на Оаху, дни мои будут сочтены. Учитывая наличие детектива Уэнга, сопя преследующего меня в компании множества сопящих полисменов, плюс огромное число крутых парней с пистолетами, жаждущих пустить эти пистолеты в ход и проделать во мне много отвратительных отверстий, Оаху становился местом горячим, как во время извержения вулкана.
На мгновение, нарисовав себе всю эту картину, я почувствовал нечто вроде религиозного восторга. Совершенно очевидно, что, кем бы я ни был, сам себя ввергнуть в такую затруднительную ситуацию я бы не сумел. Наверняка какой-нибудь вершитель судеб низшего разряда ставил на мне эксперимент, запутав нити моей жизни в мощный гордиев узел.
Да черт с ними. Я не собирался совсем убежать от неприятностей, я просто хотел убраться отсюда подальше. Если удастся. Но мне нужна была цель, я должен был не просто убраться отсюда, но и знать, куда именно и зачем. В конце концов, моей главной задачей здесь была встреча с Лоаной Калеохой и разговор с ней. Я это сделал, но она не смогла сообщить мне чего-либо действительно ценного. Итак - прочь, прочь! Но куда?
Итак, с чего начать, что мне известно?
В моем сознании всплыл чек на тысячу долларов. Я вспомнил адрес: 947, Пойнсеттиа-Драйв, Медина, Калифорния. И еще я вспомнил, что Уэнг сказал о Шелле Скотте - это частный детектив из Лос-Анджелеса. Почему я дал - или собирался дать - столько денег этому Шеллу Скотту? Детективу. Может быть, у меня были неприятности?
Я грустно рассмеялся при этой мысли. Хорошенькое "может быть".
Я попытался привести свои мысли в порядок, найти лучший и скорейший способ понять положение, в котором находился. Оно прорисовывалось достаточно ясно.
Я жил в Медине, около Лос-Анджелеса. Скотт был частным детективом из Лос-Анджелеса. Если я его нанял или собирался нанять из-за своих неприятностей, я определенно должен был сказать ему, в чем они заключаются.
Придя к этому выводу, я почувствовал себя лучше. Даже похвалил себя. Я знал, что делать, как найти ответы на все вопросы. Очень просто. Ясно, как апельсин. Надо найти Шелла Скотта.
Глава 11
Самолет компании "Пан-Америкэн" пролетел над островом Каталины, и скоро впереди стала видна линия калифорнийского побережья, огни, пронизывающие тьму внизу. Было примерно восемь часов вечера, четверг, 20 августа.
После того как вчера ночью я принял решение покинуть Оаху, я просто направился в аэропорт Гонолулу и заказал себе билет (опять-таки на имя Джона Смита) на первый же рейс в Лос-Анджелес, отправлявшийся около восьми часов утра. Я тянул с регистрацией до последней минуты, а потом быстро поднялся по трапу. Был лишь один настораживающий момент.
Когда я проходил через турникет на посадку, на меня чересчур внимательно посмотрели двое мужчин, стоявших возле ограды. Я никого из них не узнал, но никак не мог выбросить их из памяти. Контраст между ними был просто разителен: высокий, сильный, симпатичный парень с пышной каштановой шевелюрой и маленький болезненный человечек с преждевременно полысевшей головой. На верхней ступеньке трапа я оглянулся и увидел, что маленький и лысый человечек потопал в здание аэровокзала. Может быть, это ничего и не значило.
Мы снизились над побережьем, повернули на север, и скоро внизу стали видны огни международного аэропорта Лос-Анджелеса. Самолет резко снизился и мягко приземлился. Вместе с остальными пассажирами я вышел из салона и пошел по асфальтовому полю к багажному отделению. Багажа у меня не было, я сразу вышел на улицу и стал искать такси. Что-то твердое уперлось мне в спину. Не иначе кто-то нечаянно оперся о меня локтем.
Я сделал еще пару шагов, давление стало меня раздражать. Справа от меня возник здоровый, моего роста парень. Второй был слева, он крепко взял меня за руку повыше локтя. Был там и третий. Это он давил мне локтем в спину. Твердым локтем эдак 38-го или 45-го калибра, не меньше. Я остановился. Ствол еще крепче уперся мне в спину.
Чей-то голос произнес:
- Шагай, шагай. И без шуток. Я могу прямо здесь всадить в тебя пулю и благополучно смыться. - Голос был высоким, резким и скрипучим.
Я оглянулся через плечо. Это был очень маленький человечек, на руке у него был перекинут свернутый пиджак, из-под которого не было видно оружия. Выражение его гладкого белого лица говорило, что он был бы рад пристрелить меня. И выглядел он так, что ты сразу в это верил. Он был мал росточком и тощ, лицо бледное, как непропеченное тесто, словно кровь в нем текла тоненьким ручейком и вытекала наружу. От взгляда его странных бесцветных глаз я вздрогнул. Но ствол крепко упирался мне в спину, поэтому я отвернулся и пошел вперед.
Парень слева от меня, похоже, не был умницей. Рот его был разинут, губы отвисали до безобразия. Он глядел на меня, шлепая губами, и издавал что-то вроде:
"Ха, ха".
Другой тип по-прежнему крепко сжимал мне руку. Это меня бесило, но я продолжал идти. Через несколько секунд я был на заднем сиденье большого черного "линкольна", зажатый с двух сторон губошлепом и его напарником. Маленький держал меня на прицеле, пока эти двое обматывали мне запястья и лодыжки липкой лентой. Потом он сел за руль, завел машину и выехал со стоянки аэропорта. Мы проехали несколько кварталов в южном направлении, а потом свернули на какую-то темную улицу.
Губастый в правой руке держал обтянутую кожей дубинку, а в левой неполную бутылку виски. Он запрокинул бутылку, сделал здоровенный глоток и оглушительно выдохнул, просто не правдоподобно шлепая губами. Потом он передал бутылку своему коллеге, сидевшему слева от меня, и спросил:
- Хочешь глоток, Бифф?
- Я-то не прочь, Слобберс, если ты там что-нибудь оставил. А ты скорее всего ничего не оставил.
Он взял бутылку и жадно прильнул к ней. Очевидно, сидевший слева от меня губастый и был Слобберс. Бифф был крупный парень с большим толстым лицом, большими глазами и вьющейся шевелюрой. Плечи его были так широки, что ему приходилось наклоняться вперед, чтобы мы со Слобберсом могли поместиться на заднем сиденье.
- Где эти пленки, на которых снята свадьба на Гавайях? - спросил меня Слобберс.
- Какие пленки? Какая свадьба? Бац! Это Бифф угостил меня дубинкой по голове. Не слишком сильно, но достаточно больно.
- Так где эти пленки?
- Я уже... - Я замолк. Эти подонки очень чувствительны. Если ответишь не правильно, они чувствительно двинут меня дубинкой, да так, что искры из глаз посыплются. Поэтому я сказал:
- Давайте обсудим все это как разумные люди.., джентльмены. Как.., джентльмены. А ведь джентльмены не лупят друг друга дубинками по голове, а?
Бац! На этот раз это была дубинка губастого Слобберса. Но что с этими ребятами поделаешь? Сквозь ужасную боль в черепной коробке до меня дошли слова Слобберса:
- Это только цветочки. Это тебе за ту плюху, которую ты мне отпустил в кабинете Эда Грея.
- Я ни черта не пойму, ребята, о чем это вы толкуете? - Я взглянул на соседа слева и заметил:
- Насколько я могу судить, мы с вами прежде не встречались.
Удивительно, но на этот раз он не врезал мне дубинкой. Он хрюкнул и сказал Биффу:
- Вот и возьми его. Кого ты хочешь обдурить, подонок? Кто ты такой?
- На этот вопрос я могу ответить. Я - Уэбли Олден. Он снова хрюкнул, и на этот раз водитель и Бифф радостно присоединились к нему. Когда Слобберс перестал ржать, он сказал:
- Олден! Неплохо! Должен отдать тебе должное, приятель, и я это сделаю. - Он поднял дубинку.
- Подожди! Ты можешь бить меня, пока я не потеряю сознание, но я могу сказать только то, что знаю. Я - Уэбли Олден, миллионер и плейбой. И я действительно ничего не помню о...
- Заткнись! - На этот раз Слобберс не шутил. - Я не знаю, куда ты клонишь, но все равно это не сработает. Говори, где эти пленки и негативы того фото, что Олден делал в ночь своей смерти.
Я посмотрел на него, потом на Биффа:
- В ночь, когда он был.., убит? - Я говорил медленно. - Вы имеете в виду не сегодняшнюю ночь, нет?
На несколько секунд воцарилось молчание. Оба сидевшие со мной на заднем сиденье выглядели озадаченно. Наконец Бифф сказал:
- Слушай, Слобберс, а он в своем уме?
- Он, наверное, что-то затевает.
- Да, может быть, это ловушка...
- Но.., какая ловушка? Он же у нас в руках, так?
- Не знаю. Мне говорили, что этот ублюдок очень хитер.
- Правильно говорили, Бифф. Он что-то затевает.
- Эй, Вилли, - спросил Бифф, - эта газета еще у тебя?
- Да, - сказал Вилли, - лежит на сиденье. Он протянул назад газету. Бифф поднес ее к моему лицу и включил плафон на потолке. В правом нижнем углу страницы я увидел заголовок: "Последние почести отданы местному миллионеру".
Я прочел заметку. В ней описывались похороны Уэбли Олдена, состоявшиеся вчера. Я подумал: "Совсем недавно. Либо они похоронили не того, либо..."
- Это правда? - спросил я.
- Брось, Скотт. Это для всех, кроме тебя, правда. Но и тебе лучше побыстрее начать считать это правдой.
- Скотт? - Что-то тихонько заворочалось у меня в голове. - Вы хотите сказать - Шелл Скотт?
- А то как же, черт тебя дери! - Слобберс наклонился и уставился мне в лицо. - Или ты собираешься утверждать, что ты и Шелла Скотта не знаешь? Частную ищейку?
Я вздохнул. Так вот я кто такой. Шелл Скотт, частный детектив. Я отправился на поиски Шелла Скотта, и через две с половиной тысячи километров я его нашел. Господи! Я его нашел.
- Послушайте, - сказал я, - я свалился с дерева, треснулся головой и ничего не помню о себе. В том числе и о вас, обезьянах.
Слобберс сказал:
- Это амнезия?
- Это когда.., когда... - сказал Бифф. - И еще это надувательство. Он просто не хочет ничего говорить. Большой хитрован.
Слобберс опять повернулся ко мне:
- А теперь поговорим о Пэйджин Пэйдж. Ты почему расспрашивал об этой шлюхе? Почему, а, Скотт?
- Насколько мне известно, мне никогда не приходилось слышать ни о какой Пэйджин Пэйдж.
Опять молчание. Машина свернула с магистрального шоссе на боковую дорогу, где почти не было движения. Бифф и Слобберс время от времени передавали друг другу бутылку виски, а потом пустую бросили ее на пол кабины. Она упала около моей ноги. Потом Слобберс сказал:
- Давай отделаем подлеца как следует, может, он тогда заговорит.
Стараясь изменить тему, я сказал:
- О чем заговорить? Кто из вас, умники, придумал такой способ разговаривать?
- Это Эд придумал, паренек.
- Эд?
- Ты скажешь, что ты и Эда Грея не знаешь? И нас?
- Правильно.
- Тогда позвольте представиться, - сказал сосед, отвратительно улыбаясь. - Меня зовут Бифф Бофф <Непереводимая игра слов: пиф-паф!>.
- Такого имени не бывает.
Он наклонился ко мне поближе:
- Меня зовут Бифф Бофф. - Он сказал это таким тоном, что я ему поверил. Он продолжал:
- А это Слобберс О'Брайен. Ведет машину Уи Вилли Уоллес. Это имя тоже тебе ничего не говорит?
- В голове моей гудит, но этого имени я не знаю.
- Скотт, - ухмыльнулся Слобберс, - нас предупреждали, что ты опасен, как сосуд с огнем, но мы из тебя сейчас этот огонь выбьем.
Тут вмешался Бифф:
- Я слышал, что, когда ты получаешь удар по голове, который делает тебя полуидиотом, бывает, что другой удар все ставит на место, память возвращается. - Он хохотнул. - Давай поможем Скотту.
Я думал, что он шутит, но он треснул меня по голове дубинкой, а Слобберс добавил с другой стороны.
В мгновение ока я вспомнил о множестве вещей, но главным образом о том, как уже досталось моей бедной голове. А потом.., пустота.
Я вернулся из ниоткуда. Прошло какое-то время. Я лежал, пытаясь по частям собрать свое тело в нечто целое, выбирая эти части из кучи, валявшейся на полу машины.
Надо мной Бифф и Слобберс продолжали разговор.
От действия виски Слобберс говорил неразборчиво, глотая слова:
- Что он хотел сказать, как ты думаешь, а? Чего он крутил?
- Не знаю. Может, он ничего о Пэйджин и не знает. Как он может знать, что она подслушала телефонный разговор босса? Его же там не было.
- Похоже, что так, Бифф. Но о пленках-то он должен знать - мы же видели сами, что он достал их из почтового ящика. Может, хватит с ним возиться и лучше пристрелить его. Вилли прямо-таки умирает от желания всадить в него пулю.
- Да, он давно уже никого не убивал. Ему просто необходимо кого-нибудь убить. Но если мы выкинем Скотта из машины, можно будет обставить это как несчастный случай.
- Может, и так, - сказал Слобберс, - я бы еще выпил.
И тут я вспомнил о бутылке, которую они осушили. Я вспомнил, что она скатилась на пол около моей ноги. Сейчас я чувствовал бедром что-то округлое. Руки у меня были связаны спереди, и я начал их понемногу двигать к этому предмету. Это заняло у меня минуты две, но наконец я почувствовал, как пальцы обеих рук обхватили горлышко бутылки. У меня слегка кружилась голова, все тело болело, но сил уже было побольше. Судя по вибрации кузова, машина шла быстро. Это меня устраивало. Я стал ждать.
- Похоже, этот ублюдок там спит, - сказал Бифф.
- Давай подымем его и вложим как следует, чтобы он проснулся.
Я почувствовал их руки у себя под мышками, меня тащили вверх. Я слегка расслабил ноги и коснулся сиденья, их хватка ослабла немного. Сердце у меня сильно заколотилось, по спине пробежал холодок. Я открыл глаза, напряг мышцы, уперся ногами в пол и оттолкнулся.
Мои стражи завопили, когда я вырвался из их хватки и полуупал-полупрыгнул вперед. Сжимая крепко обеими руками горлышко бутылки, я поднял ее вверх. Когда его партнеры закричали, Вилли начал поворачивать голову, но до конца это сделать ему не удалось. Когда его голова повернулась, я изо всех сил нанес удар обеими руками. Бутылка сверкнула в тусклом свете и разлетелась вдребезги, ударив его в темя.
Он не издал ни звука. Бутылка разбилась, осколки полетели в разные стороны. Вилли упал вперед, головой на клаксон. Раздался резкий гудок, потом Вилли повалился на бок. Машину резко занесло вправо, по инерции я повернулся. Мои связанные ноги подогнулись, я упал на пол. Левая рука Биффа была вытянута вперед, а правая с дубинкой целилась мне в голову. Поскольку я падал, дубинка миновала мой череп, скользнув по правому плечу.
Боль пронзила мою правую руку, отдалась в запястье и пальцах. Бифф по инерции наклонился вперед. Я резко рванул руки вверх, направив острые зубцы разбитого горлышка бутылки ему в лицо, как короткую острогу. Она вонзилась ему в шею.
Я почувствовал, как стеклянные зубцы вошли ему в горло, почувствовал сопротивление плотных мышц и хрупких костей и то, как они ломались и разрывались. Все горлышко бутылки вошло ему в шею, руки мои коснулись кожи, а сама стеклянная пика была глубоко в горле. Кровь брызнула мне на руки так быстро, что я даже не успел их отдернуть.
Он издал тихий хрип. Тихий хрип, а крови было много. Справа ко мне тянулся Слобберс, замахиваясь открытой ладонью. Я ухитрился ухватить его за запястье, выкручивая его, почувствовал, как мои окровавленные пальцы скользят по его коже. Машина резко виляла по дороге, визжа баллонами. Слобберс зацепил меня другой рукой по скуле, но в этот момент мы врезались.
Раздался скрежет рвущегося и сминаемого металла, звон рассыпающегося стекла, удар - машина резко накренилась. Я ударился спиной о переднее сиденье, стукнулся головой так, что мне показалось, будто череп у меня треснул и через эту щель в него ворвались дикий хруст и ужасающий шум аварии. Слобберс врезался носом в край переднего сиденья, и тело его сползло на пол...
Я чувствовал, что крен велик, слишком велик. И машина завалилась на тот бок, куда были обращены мои ноги. Тело мое скользнуло по полу, ноги во что-то уперлись. Я видел, как мимо меня пролетело тело Слобберса, и он головой врезался в дверцу кабины.
Внезапно машина остановилась. И только в глазах у меня все продолжало вертеться, но сознания я не потерял. "Линкольн" лежал на боку, тело Слобберса подо мной. Какое-то из колес продолжало со скрежетом вращаться, осколки стекла осыпались со звоном на дорогу.
Я ухитрился подтянуть ноги к груди, потом зубами вцепился в клейкую ленту на моих запястьях, захватил ее конец и начал срывать. Меньше чем через минуту руки у меня были свободны, а потом я освободил и ноги. Я ощупал себя - ничего вроде бы не сломано, но прибавилась пара болевых точек. Из Биффа вытекла лужа крови, но сейчас кровь уже не текла. Он был мертв. Я взял его автоматический пистолет 45-го калибра, сунул его в брючный карман и попробовал встать. Мне это удалось, я дотянулся до дверцы, бывшей у меня над головой, и открыл ее.
Перевел дух, подтянулся к открытой дверце и выкарабкался наружу.
Врезались мы в эвкалиптовую посадку с правой стороны дороги, капот "линкольна" был искорежен и задрался вверх. Я опустился на землю. Голова кружилась, правое плечо, куда пришелся удар Биффа, ныло. Я сделал несколько нетвердых шагов к деревьям и пошел вперед, в темноту.
***
Уже было порядочно за полдень следующих суток, когда я выбрался из попутного грузовика, на котором добирался до Голливуда. Я поспал на заднем сиденье старого автомобиля в чьем-то гараже, просыпаясь медленно и болезненно, словно в гробу. Я умылся около колонки, а потом почистился в туалетной комнате на заправочной станции и, прогнав ходьбой остатки сна, проголосовал грузовику.
Я нашел телефонную будку и пролистал телефонную книгу. На "С" я нашел то, что искал: "Скотт Шелдон", "Спартан-Апартмент-отель". Там же был и адрес на Россмор-стрит и номер телефона. В справочнике Лос-Анджелеса я нашел адрес и телефон конторы. Все эти данные я записал и стал ловить такси.
Я поднялся по ступенькам в холл "Спартан-отеля" и остановился около стойки дежурного портье. Молодой человек за стойкой улыбнулся мне, а потом нахмурился:
- Что с тобой случилось, Шелл? У тебя такой вид, словно ты проиграл сражение.
- Я выиграл.
Он вынул из ящичка за своей спиной ключ и протянул его мне. Квартира номер 212. Я поднялся по лестнице, прошел через холл и остановился перед квартирой 212. Похоже, я никогда раньше не видел этой двери. Я вставил ключ в замок, повернул его и вошел.
Слева у стены стояли три аквариума, в которых плавали ярко окрашенные тропические рыбки. Справа на стене висела картина размером метр на метр, на которой была изображена обнаженная красотка с чрезвычайно пышными формами. На желто-золотистом ковре были разбросаны подушки, около большого коричневого дивана стоял низкий кофейный столик, а рядом - глубокое, обтянутое кожей кресло. Комната выглядела приятной, комфортабельной, хотя и с некоторым налетом небрежности.
Несколько секунд я стоял в дверях, надеясь, что вид этой комнаты или чего-то в ней пробудит, взбудоражит мою память. Но ничего не произошло. Ощущение было не из приятных, сбивало с толку. Вдруг я услышал шорох в дальней комнате.
Я находился в гостиной. Слева и впереди от меня была маленькая кухонька в нише, а за ней открытая дверь в комнату, которая, очевидно, была спальней. Я видел черный ковер и низкую кровать. Шорох повторился. Я двинулся вперед.
Когда я подошел к двери, из спальни вышла девушка. Мы чуть не столкнулись. При виде меня она отскочила в сторону, открыв рот с явным намерением закричать.
- Спокойно! - крикнул я. - Это я - Шелл. Спокойно - все в порядке.
- Шелл! - От изумления она задохнулась, от шока побледнела. - Вы меня напугали. Я... - Она замолчала, тяжело дыша.
Я напугался почти так же, как и она:
- Но что, во имя всех святых, вы здесь делаете?
Это была Лоана.
Вот кто это был. Моя Доана Калеоха.
Она схватилась рукой за горло, облизала красные губы:
- Шелл, дорогой. Так к тебе вернулась память!
Глава 12
- Боюсь, что нет, - сказал я. - Как вы попали сюда? Что вы здесь делаете?
Краски медленно возвращались на ее прелестное лицо. Она чуть-чуть нахмурилась:
- Что вы хотите сказать вашим "боюсь, что нет"?
- Боюсь, что память ко мне не вернулась. Пока.
- Но.., вы здесь. В своей квартире.
- Я знаю, что я Шелл Скотт, но только потому, что мне сказали об этом. Так сказать, дали первоначальный импульс. Но все остальное... - Я замолк. Да, кстати, я припоминаю, вы мне говорили, что я Уэбли Олден.
Ее рука медленно опустилась вдоль шеи на высокую трепещущую грудь. На ней была светло-голубая блузка и темно-голубая юбка, вокруг тонкой талии матерчатый пояс. Черные волосы собраны в большой узел.
- Я знаю, что говорила это, Шелл. Но тогда в "Пеле".., все было так неожиданно и странно. Честно, я подумала, что вы меня разыгрываете. Ну, я, - она пожала плечами, - и подыграла вам. То есть я тогда думала, что это розыгрыш.
- Лоана, когда я спрашивал вас, кто я, я в жизни не говорил ничего более серьезного. Она улыбнулась:
- Возможно, вы это знали, Шелл. Я не знала. Мы.., мы были вместе еще очень мало времени, понимаете. И все было очень приятно и весело. Я никогда не видела, чтобы кто-то забыл все сразу, как вы. Я подумала еще: "Вот сумасшедший". - Она улыбнулась, блеснув белыми зубами, ее черные глаза чуть-чуть затуманились. Или мне это показалось. - Вы и вправду немного сумасшедший. И вы исчезли так внезапно. Это-то вы помните, да?
- Да. - Это была правда. Лоана не успела в "Пеле" и слова сказать, объясниться, а я уже начал раздавать зуботычины направо и налево. А сразу после этого я умчался прочь. Во мне начали было расти подозрения, но сейчас они рассеивались. Я спросил:
- А кто этот тип, которому заехал в баре?
- Не знаю. Вы совершенно неожиданно вскочили из-за столика и ударили его. Поднялась жуткая суматоха, за вами погнались. Место это показалось мне небезопасным, и я ушла.
Я вздохнул:
- Я не успел еще сказать, Лоана, что рад нашей встрече. Хотите выпить что-нибудь? Я лично не прочь.
Я нашел несколько бутылок виски и кока-колы в холодильнике, стоявшем в кухоньке. Поскольку Лоана не возражала, я сделал два бокала виски с кокой, протянул ей один, и мы уселись на диван.
" - Как вы попали сюда? - спросил я, отхлебнув из бокала.
- Я... - Она заколебалась. Я не понял, от смущения это произошло или по какой-либо другой причине. Наконец она сказала:
- Я должна была приехать в Лос-Анджелес. Празднование годовщины выхода журнала состоится завтра вечером. Ну, и я захотела увидеть вас. Я.., я думала, вы будете рады.
- Я был бы.., я рад" Мой дом - ваш дом, оставайтесь здесь сколько захотите... А что это за празднование годовщины?
- Ну, журнала "В-а-а-у!". - Она закусила губку. - Ах да. Я же забыла, что вы, - она очаровательно улыбнулась, - все забыли. Ну, не важно. Это долго рассказывать. Но я там должна быть. Предполагается, что завтра там будут все девушки, позировавшие для журнала, и я в том числе. - Она помолчала. - Я хотела снова с вами встретиться. Конечно, я знала, где вы живете, поэтому я пришла сюда. - Она тепло улыбнулась мне, пожалуй даже горячо.
- И это была грандиозная идея, - сказал я, пододвигаясь на диване поближе к ней. Она чуть-чуть отодвинулась, что никак не согласовывалось с ее улыбкой. - Лоана, - сказал я, - это Шелл Скотт, помните меня? Я тот самый парень, которого вы хотели увидеть.
- Я помню. - Она бросила взгляд на мой костюм. - Похоже, у вас была трудная ночь.
Тут она попала в точку. Костюм на мне был измят и перепачкан. Мне нужно было немедленно переодеться и почиститься, предстать в более привлекательном виде. Сейчас я выглядел так, словно сорвался с утеса и упал на скалы. Но Лоана продолжала тепло - или горячо - улыбаться, поэтому я сказал:
- Я намерен установить рекорд: в истории водопровода и бань это будет самый скоростной душ. Даже не шевелитесь - я мгновенно вернусь. Просто сидите, и пусть вам в голову приходят самые неприличные мысли. О'кей?
- О'кей, Шелл, - хихикнула она.
Я метнулся туда-сюда, но быстро нашел ванную. Пока струйки воды резко били меня по коже, я думал о том, что сталось с теми двумя, которых я вчера оставил в разбитом "линкольне". Бифф был, безусловно, мертв. Но Вилли и слабоумный О'Брайен вполне могли быть оба живы. Это происшествие добавило мне несколько кусочков в мозаику, которую я складывал, но полная картина могла получиться только с помощью Лоаны, особенно теперь, когда мы оба знали, что я ее не разыгрываю. Впрочем, если верить ее улыбке, она бы не отказалась от кое-каких игр.