А как иначе могло быть? Другой-то информации у меня не было. Нет, поверьте мне, друзья, такое может случиться с кем угодно. Это может случиться даже с вами.
Я помнил Мисс Декабрь. Ах, как хорошо я помнил ее на цветной вкладке декабрьского номера. Рэййен Мак-Кенна была снята в момент, когда она выходила из бассейна. Нагая, как и все натурщицы на таких снимках, она выходила из воды по лестнице, а фотограф, совершенно очевидно, находился в воде, охлаждаясь и снимая снизу вверх. Будем откровенны. Существует множество видов красоты. Восходы и закаты, белый парусник на голубой волне, леса, горы - это все красоты природы. Но такой снимок, как снимок Декабря, - это особая красота.
Помню, когда я впервые увидел этот снимок, я подумал: "Если это Декабрь, то в этом году зимы не будет".
Из бассейна раздался звонкий женский голос:
- Да?
- Минуточку, Скотт, - сказал Десмонд. - Она, наверное, вся мокрая и не может войти сюда. - Он вышел, а я сидел, размышляя.
Потом Десмонд позвал меня:
- Скотт!
- Да?
- Идите сюда. С таким же успехом разговаривать можно и в бассейне.
Я вышел из гостиной в патио, пересек его и по тропинке, выложенной кругляшками из красного дерева и окруженной филодендронами и папоротниками, направился к бассейну. Над головой была решетка, увитая плющом, для создания укрытия от прямых лучей солнца, а может быть, для того, чтобы те, кто живет на верхних этажах, не пялились на купающихся. Бассейн был не правильной формы, большой, со сверкающей чистой водой голубоватого оттенка от кафельных стен и дна.
Десмонд сидел на складном стуле с парусиновым сиденьем у металлического столика. Рядом с ним, опираясь о стол, лицом ко мне стояла Рэйвен Мак-Кенна.
Ну, скажу я вам! Мы далеко ушли от тех времен, когда вид развязавшегося шнурка на женском ботинке мог свести мужчину с ума. Мы ушли от этого далеко - и еще дальше многих. Но вид Рэйвен Мак-Кенны в цельном черном купальнике мог свести с ума. Она была высокой, с копной тяжелых от воды, черных, как черна загробная жизнь, волос, с яркими губами и блестящими черными глазами. В глазах ее был вопрос, а на губах - ответ; а изгибы ее фигуры...
Когда она родилась и доктор сказал: "Это девочка", он не сказал и половины правды. Он высказал свое суждение, явно недооценивая новорожденную, примерно двадцать два - двадцать три года назад.
Десмонд махнул рукой в сторону девушки и сказал:
- Рэйвен, это Шелл Скотт.
Она ослепительно улыбнулась и сделала шаг мне навстречу. Купальный костюм ее отличался от всех купальных костюмов, которые мне приходилось видеть. Похоже, он был из джерси. Джерси, в отличие от многих материалов, не толст и не скрывает формы; джерси обычно идет на кофточки и платья, а не на купальники; джерси - материал легкий, тонкий, облегающий; купальные костюмы должны шиться из джерси. Даже в сухом виде эта ткань как влитая сидела на фигуре Рэйвен, а сейчас, влажная, она, казалось, плавилась на коже, облегая каждую пору.
Десмонд закончил церемонию представления:
- Скотт, это - Рэйвен Мак-Кенна.
- Я помню Мисс Декабрь, - сказал я-- То есть Рэйвен. Здравствуйте, мисс Мак-Кенна!
- Здравствуйте, мистер Скотт! - Она улыбнулась, сверкнули белоснежные зубы на загорелом лице. - Присядьте, пожалуйста. Орландо сказал, что вы хотите поговорить со мной.
Мы уселись вокруг металлического столика. Рэйвен положила ногу на ногу. Оба они - Рэйвен и Десмонд - ждали, пока я начну. Неожиданно линия расследования, которую я планировал провести с помощью девушек из "В-а-а-у!", начала приобретать ужасающий вид. С Орландо было много проще. Я откашлялся.
- Мисс Мак-Кенна. - Я остановился. Продолжать я просто не мог, а она могла и отрицать все. Я попробовал с другой стороны:
- Можете ли вы мне рассказать о женитьбе Уэбба?
Она слегка нахмурилась:
- О чем?
- О женитьбе Уэбба. Два дня назад, на Гавайях.
- Женитьба? Уэбба? Уэбли Олдена? Похоже, она считала, что я шучу.
- Угу.
- Нет, а вы в этом" уверены?
- Да. Я пытаюсь разыскать женщину, на которой он женился. И начал с вас.
Нахмурившись, она спросила:
- Но, ради Бога, почему с меня? Тут вмешался Десмонд:
- Так вот зачем вам понадобились адреса всех девушек "В-а-а-у!", Скотт?
- Правильно. Во всяком случае, это часть правды.
- А Рэйвен - одна из двенадцати... Я кивнул.
- Ну, уж на мне-то он точно не женился, - сказала Рэйвен. Неожиданно она засмеялась и искоса взглянула на Орландо. Они обменялись взглядами, понятными только им двоим, исключавшими меня, как будто у них был секрет, о котором я не знал. Потом она, все еще с улыбкой, повторила:
- Уверяю вас, мистер Скотт, что это не могла быть я.
- И вы можете это доказать? Например, что вы не были на Гавайях два дня назад и ранее этого?
- Разумеется, я могу доказать это - если понадобится. В последнее время мы с Орландо много были вместе. - Они опять обменялись понимающими взглядами. - А это так важно?
- Очень важно.
Ее глаза перестали сверкать, и она улыбнулась мне:
- Сообщите мне, когда потребуются доказательства. Не помню, что я пробормотал в ответ, но Десмонд прервал меня. Его симпатичное лицо выражало участие.
- Скотт, - медленно сказал он. - Это фото... Вы, помните, сказали, что на нем одна из двенадцати натурщиц?
- Верно.
- Понимаю. Так вот, это не... Рэйвен. - Он улыбнулся, по-моему, излишне самодовольно. - Не может быть, старина. Я могу это гарантировать.
Он может это гарантировать? А "старина" - это я? Он продолжал улыбаться своей идиотской улыбкой. Я почувствовал легкий атавистический импульс, движение нейронов потаенной памяти предков, пещерный инстинкт, легкий позыв... Легкий позыв двинуть ему в челюсть.
Но он продолжал:
- Надеюсь, это облегчит вашу задачу, Скотт. И, разумеется, если я.., узнаю что-либо, я дам вам знать, старина. - Теперь он обращался только ко мне:
- С другой стороны, если вам удастся узнать.., ну, словом, решить проблему, я бы хотел знать, что вы.., каков ответ в задаче.
- Хороши.
Рэйвен посмотрела на Десмонда, а потом на меня:
- Ради Бога, о чем это вы двое толкуете?
Десмонд отрывисто спросил:
- Что-нибудь еще, Скотт?
Это был самый вежливый вариант невысказанного:
"Катился бы ты отсюда к чертовой матери, парень!"
- Думаю, что пока все. Спасибо за информацию.
- Не хотите ли искупаться? - спросила меня Рэйвен.
Я улыбнулся.
- К сожалению, я не прихватил с собой плавки, - с иронией ответил я.
- Ах, какая жалость.
Я встал. Десмонд пожал мне руку и просил заходить, если он сможет быть чем-нибудь еще полезен. Рэйвен грациозно поднялась, подошла к краю бассейна и наклонилась вперед. Потом легонько подпрыгнула и нырнула в воду.
Когда она наклонилась вперед, я сам чуть не подпрыгнул. В этот момент я бы дорого дал за то, чтобы на ней не было купальника. А вы вовсе не о том подумали. По крайней мере, не вполне о том. Черт возьми, а вдруг Десмонд врал?
Я прошел через патао и вышел из дома к своей машине, думая о том, что хоть маленького прогресса, но я добился. Теперь, когда я подумаю о Рэйвен Мак-Кенне - Декабре, я увижу черные волосы и черные глаза, черный купальник, ну и так далее.
Это ли не прогресс?
Глава 5
К семи часам вечера я обегал немало мест, но не продвинулся в поисках моей девушки.
В международном аэропорту Лос-Анджелеса не оказалось никого, кто помнил бы Уэбли Олдена и его жену. Мне удалось поговорить со стюардессой рейса, которым они прилетели из Гонолулу в Лос-Анджелес; она смутно помнила Уэбба, летевшего вместе с какой-то женщиной. Однако женщину она практически не помнила и не могла описать ее внешность. С удовлетворением я установил, что в окрестные морги и больницы не поступал труп молодой девушки. Вернувшись домой, я снова попытался связаться по телефону с девушками из "В-а-а-у!".
Лишь одна из двенадцати жила на Гавайях, поэтому первой, кому я позвонил, была Лоана Калеоха, живущая в Гонолулу. Мне по ее номеру никто не ответил, но до некоторых девушек мне удалось дозвониться. Одна из них, Эвелина Йене, уже два года была замужем, что позволяло ее исключить из списка. Я еще кое-что проверил и точно установил, что последние полтора месяца она не выезжала из Мичигана. Она определенно не была на Гавайях и не выходила замуж за Уэбба, поэтому в своем списке я зачеркнул имя Ева Ноябрь.
Кэндис Смолл, она же Мисс Июнь, работала манекенщицей в большом магазине дамской одежды на Голливудском бульваре и последние три недели ежедневно была на работе, так что я ее тоже вычеркнул.
Сью Мэйфэйр, Мисс Сентябрь, жила в Голливуде. Я позвонил ей, и она оказалась дома. Голос ее звучал очень приятно, она сказала, что имя Сью ей не нравится, и попросила называть ее Блэкки. Я не спорил, но и не сказал, почему я ей звоню. Сказал, что просто хотел бы поговорить с ней. Она пригласила меня зайти к ней часов в восемь.
- Отлично, - сказал я, - в восемь.
Я уже знал, что мисс Октябрь, Жанетта Дюре, сегодня начинает выступать в ночном клубе "Паризьенн" - небольшом интимном заведении со стриптизом, которое находилось всего в миле от того места, где жила Блэкки. Первое шоу начиналось в девять вечера, так что я мог зайти к Блэкки и после этого успеть на выступление Жанетты.
Мало-помалу, думал я, я до нее доберусь; нужно только открывать один краник за другим и работать, работать, без устали работать.
Я позвонил Мисс Июль, Пэйджин Пэйдж, в казино "Алжир" и попросил к телефону "девушку из "В-а-а-у!" - этим титулом они награждались на тот месяц, что жили и выступали в казино. Через пару минут мягкий голос произнес:
- Хэлло?
- Мисс Пэйдж?
- Нет, это Чарли. А кто это говорит?
- Шелл Скотт. Но... Чарли?
- Это уменьшительное имя, а полное - Чарлина, Чарлина Лэйвел.
- Но, насколько мне известно, в этом месяце в "Алжире" выступает Пэйджин Пэйдж?
- Да, но мне пришлось ее заменить. Я нахмурился:
- А что с ней случилось?
- Я знаю только, что должна была начать свои выступления в сентябре, но Эд позвонил мне и попросил приступить на две недели раньше.
- Эд Грей?
- Да, босс.
- Я его знаю. Когда это было, Чарли?
- Вчера.
Меня словно током ударило.
- Вчера, а? Где же Пэйджин теперь?
- Не знаю. Мне никто ничего не говорил, только то, что я должна приступить к работе.
Это было очень странно. Каждая девушка, было мне известно, за свои выступления получала пять грандов <Гранд - тысяча долларов (англ.).> - не семечки. Что же случилось с Пэйджин, почему она внезапно прекратила выступления? Я сказал Чарли:
- Скоро, возможно завтра вечером, я буду в Лас-Вегасе. Если вы что-нибудь узнаете о Пэйджин, не откажите в любезности сообщить мне.
- Может быть, что-нибудь и услышу, а может - нет. Поспрашивать у девушек?
- Нет! Ни в коем случае не высовывайтесь. Это может быть - и тут я вполне серьезен - очень опасным. Как только я туда приеду, я поговорю с вами. О'кей?
- Хорошо. Ну, пока.
Я положил трубку и стал думать об Эде Грее. Он, разумеется, был гангстер. Но в настоящее время стал уважаемым гражданином; дни, когда он лично лупцевал своих сограждан, ушли в прошлое. Сегодня он - улыбающийся, богатый, носящий смокинг. Он был владельцем - по крайней мере, на бумаге казино "Алжир" и, как я знал, превратил его в маленький монетный двор, ковал деньги. И еще я вспомнил, что на Гавайях был принадлежащий ему ночной клуб.
Я решил подумать над всем этим попозже и стал готовиться к визиту к Сью Мэйфэйр - Блэкки. Прежде чем выйти из квартиры, я бросил взгляд на фото Блэкки в сентябрьских номерах журнала. Я сказал "номерах", так оно и было: в первом и последнем номерах "В-а-а-у!". В первом номере она была снята на зеленой, поросшей кустарником поляне, глядя на маленький серебряный ручеек, журчащий по склону. Одну ногу она вытянула, как будто пробуя пальцами казавшуюся холодной воду в ручье. Она немного наклонилась в одну сторону, чтобы сохранить равновесие.
Год спустя она позировала на фото у того же самого ручейка в той же самой позе, только снимок был сделан с другой стороны, она была лицом к камере. Вида спереди мисс Блэкки Мэйфэйр было вполне достаточно, чтобы за конфискацию этого номера высказались все - от местных полицейских до сенаторов в Вашингтоне Остановили карательные действия крайне хитро помещенные на фото несколько зеленых листьев.
Блэкки конечно же была красоткой. Роскошная фигура, но с лицом парижского гамена, всегда готового весело улыбнуться, и пушистые коричневые волосы Она казалась свежей и здоровой, счастливой и свободной, словно была частью этой поляны с зелеными листьями и серебряным ручейком.
Я взглянул на часы, положил в карман пиджака цветную фотографию, сделанную Уэббом, и пошел на выход из отеля. Пока я шел к машине, я внимательно смотрел по сторонам, но на этот раз в меня никто не стрелял. Я нажал на газ и направился к Блэкки.
Она жила в большом доме на бульваре Сансет. На лифте я поднялся на нужный этаж и позвонил. Было ровно восемь.
Она открыла дверь и улыбнулась:
- Привет Вы, наверное, Скотт.
- Точно. Очень признателен вам за приглашение.
- Это для меня удовольствие. Ну ты и бугай, а? - Она смерила меня взглядом с ног до головы и сказала:
- Входи, Шелл.
Блэкки была ниже ростом, чем я себе представлял, но выглядела она и двигалась удивительно эротично. На ней были выцветшие голубые джинсы и старый шерстяной свитер толстой вязки, который от неоднократной стирки здорово сел и туго обтягивал ее высокую грудь и стройную талию. Она выглядела свежей и чистенькой, как после стирки, но у нее ничего не село. Волосы у нее были черные, а не коричневые, как на фотографиях, которые я видел, довольно коротко остриженные, по-прежнему слегка вьющиеся. Это было приятное лукавое лицо, с пухлыми губами и яркими голубыми глазами.
Я вошел. Негромкая танцевальная музыка лилась из невидимого проигрывателя, в воздухе чувствовался легкий запах духов. Не приторный, а тонкий и приятный. Комната, в которую мы вошли, также была не кричащей и очень женственной. Удобный голубой диван с толстыми подушками, стулья с мягкими сиденьями и толстый бледно-голубой ковер. На двух стенах висели рисунки, сделанные пастелью. Перед диваном стоял длинный и низкий кофейный столик орехового дерева.
Мы присели на диван и несколько минут болтали ни о чем, так, для знакомства. Она рассказала мне, что работает манекенщицей, чаще всего демонстрирует платья, часто позирует фотографам, иногда делает кое-что на телевидении. Она ждала своего шанса, такой работы, которая позволила бы ей сделать карьеру. Говорить с ней было легко и удобно, как носить джинсы и старый свитер.
- - А как тебе понравился месяц в Лас-Вегасе? - спросил я.
- В "Алжире"? О, это было грандиозно. Я была в восторге. - В ярких голубых глазах заиграли чертики. - Я после этого получила множество предложений. Может получиться хорошая работа на ТВ. Ты когда-нибудь видел шоу в "Алжире"?
- Как ни странно, нет. Пока нет.
- Каждая из девушек "В-а-а-у!" в течение вечера выходит трижды. Во время одного из моих выходов я была на сцене в прекрасном вечернем платье. Просто невероятное платье! Только это платье состояло из одной передней части, а сзади... И когда я повернулась и стала уходить со сцены некоторые из публики просто завизжали.
Ее энтузиазм начал заражать меня. Я подхватил в тон:
- Держу пари, что они завизжали. - Но потом я взял себя в руки и продолжал:
- Кстати, Блэкки, я ведь пришел сюда по поводу Уэбли Олдена.
- А при чем тут Олден?
- Пару дней назад ты, случайно, не вышла за него замуж?
- Замуж за него? - Она расхохоталась. - Пару дней назад я ни за кого замуж не выходила. А в чем дело?
- Дело в том, что вчера кто-то пустил ему две пули в спину.
Я специально обрушил на нее эту весть. Но, насколько я мог судить, ее шок был вполне искренним. Она не читала газет и ничего об этом не слышала.
- Надо же, Уэбб, - сказала она наконец. - Он был такой милый.
- Да, он был хороший парень. Она покрутила головой:
- Я просто обязана выпить после такой новости. А как ты, Шелл?
Я тоже хотел выпить. Она смешала мне виски с водой, а себе джин с тоником. Потом она снова села рядом со мной на диван и сказала:
- Я видела его всего два раза, когда он снимал меня для журнала. Но он мне определенно понравился.
- Последний раз ты видела его, когда он делал снимок для сентябрьского номера журнала?
- Ага. - Она улыбнулась. - Ты его видел?
- Да. Твое первое фото было причиной того, что я стал подписчиком журнала.
- Как мило с твоей стороны. С этой девушкой трудно было вести разговор на логической основе, но я спросил:
- Когда Уэбб делал этот последний снимок?
- Два или три месяца назад. Примерно так.
- Ты уверена, что не видела его с тех пор?
- Конечно, я уверена. А какое это имеет значение?
- Скажу тебе откровенно, Блэкки. Я хочу точно знать, была ли у тебя возможность встретить Уэбба на Гавайях на прошлой неделе, выйти за него замуж, позавчера вместе с ним вернуться сюда и вчера вечером быть у него дома. - Звучало это несколько странно, но я знал, что так оно и было. Кто-то встретил его, они поженились и вместе вернулись в Калифорнию. Блэкки взглянула на меня:
- Ты спятил, что ли?
- Нет.
- Шутишь?
- Не-а...
Она рассказала мне, что могла. Но итогом было то, что она ничего не может доказать. Глупость какая-то, вот и все. Нет, последние две недели она не работала, просто отдыхала, допоздна валялась в постели, читала и ждала предложений.
- Скучища была ужасная, я прямо как мертвая была. - Потом она улыбнулась. - Вот почему я охотно пригласила тебя, когда ты позвонил. И я рада, что я это сделала.
- Я тоже, - улыбнулся я.
Потом я достал сделанный Уэббом снимок и положив его на столик перед ней:
- Незадолго до того, как Уэбб был убит, Блэкки, он сделал этот снимок. И эта девушка была там, когда это случилось. Тот, кто убил Уэбба, потом пытался и в меня всадить несколько пуль, так что ты понимаешь, как важно для меня отыскать эту девушку. - Я показал на фото.
- Тебя пытались убить?
- Да.
После длинной паузы она взяла в руки снимок и посмотрела на него:
- Кто это?
- Именно это я и пытаюсь выяснить. Но я точно знаю, что это - одна из двенадцати девушек "В-а-а-у!".
- Уверена, что я ее не знаю. - Через секунду она сказала:
- А ведь она красотка, а?
Потом она рассмеялась, я тоже. Я указал ей на веснушки, она не знала никого с веснушками. Она покачала головой, протянула снимок мне, и я вновь положил его в карман.
Мы допили наши бокалы, и она, ничего не говоря, снова наполнила их. Вдруг она нахмурилась:
- Шелл, эти.., ну, веснушки. Я знаю, как ты их можешь найти.
- Знаешь?
- Да. В следующую субботу, как ты знаешь, должен состояться банкет по случаю годовщины журнала.
- Так.
- Одна из причин, по которой устраивается это торжество, это то, чтобы все двенадцать девушек собрались вместе. И предполагается сделать для журнала один большой общий снимок. А гостями будут всякие типы.
- Кто, например?
- Ну, мы - девушки. Мистер Уиттейкер - он владелец почти всех акций журнала, и банкет будет у него в доме. Естественно, Орландо Десмонд. Несколько репортеров, сотрудники журнала. И мистер Грей со своими помощниками из "Алжира".
- А почему Грей?
- Потому что именно в его казино девушки выступают после того, как журнал публикует их фото, ты же знаешь. И кроме того, он хочет там быть.
- Угу, понятно. Кто еще?
- Ты.
- Я?
- Конечно. Именно там ты обнаружишь свои веснушки.
- Повтори-ка.
- Ну, этот групповой снимок. - Она ухмыльнулась. - Ты же знаешь, чем знаменит "В-а-а-у!".
- Да уж.
- В субботу все двенадцать натурщиц должны собраться и позировать для этого невероятного снимка.
Мы все выстраиваемся в ряд и слегка наклоняемся вперед, чуть-чуть, понимаешь. Спиной к камере. Можешь себе представить?
- Я прямо-таки вижу это.
- Да, чуть не забыла. На каждой из нас будет блузка с глубоким вырезом и туфли на высоком каблуке.
- А это - самое важное. - Я моргнул. - Постой, повтори это еще.
- Мы, все двенадцать, будем в блузках с глубоким вырезом и в туфлях на высоком каблуке. Больше ничего. И так мы будем позировать для снимка.
- Вы... Этот снимок никогда не опубликуют.
- А может быть, и опубликуют. Так или иначе, снимок будет интересным.
У Блэкки просто талант был недооценивать себя. Помаленьку и до меня стало доходить. Я снова и снова перебирал в уме сказанное ею. Когда картинка выкристаллизовалась в моей дурацкой башке, у меня в глазах помутилось. Скажу честно. Я просто видел их всех в сиянии розового света. Все двенадцать красоток закружились в моем сознании, словно огни игрального автомата, обозначающие, что ты проиграл. Но ни одна из них не была проигрышем, а все вместе они составляли джек-пот - главный выигрыш, бесконечную перспективу, заполненную прелестными (ну, вы помните чем)... Я тряхнул головой, и видение исчезло. Я еще раз тряхнул головой, но оно не вернулось.
- Блэкки... - сказал я. - Блэкки...
- Да?
- Блэкки...
- Что такое, Шелл?
- Блэкки...
- Наверное, тебе надо выпить.
- Именно. Господи, как мне надо выпить. Она принесла мне виски, в котором было очень мало воды, и я снова сказал:
- Блэкки... Неужели это действительно может произойти? Я имею в виду ну, ты понимаешь.., все это...
- Да. Мой костюм уже готов.
- Уже готов?
- Да, он в спальне.
Мне показалось, что в голосе ее прозвучала лукавая нотка. Я посмотрел на Блэкки. Она сморщила носик; и держу пари, что больше нигде у нее не было ни морщинки. Блэкки озорно улыбнулась. Значит, мне не показалось.
- Ну, - сказал я, - это отлично. Да, это.., прекрасно.
- Не знаю, - сказала она. - Я имею в виду, что я обещала позировать в таком костюме - и все девушки тоже - наш любимый "В-а-а-у!", патриотизм и все такое... Мы не можем подвести наш журнал.
- Конечно, вы не подведете.
- Но, понимаешь, когда я сейчас об этом думаю... Позировать перед камерой - это просто работа. Но позировать, когда кругом будут все эти люди... Иногда я думаю, что откусила больше, чем могу проглотить.
- О, я не вполне.., что?
- Ко всему надо привыкать постепенно. Поэтому я уже пару раз примеряла этот костюм и ходила в нем по комнате, чтобы лучше его почувствовать.
Я глотнул виски, но ощущение было такое, словно я глотнул чистой воды.
- Ты имеешь в виду блузку с большим вырезом и туфли?
- Ага. Я подумала, что постепенно привыкну к этому костюму и в субботу не буду смущаться.
- В этом что-то есть. Сначала привыкнуть самой, да?
- Именно. Потом можно попробовать в присутствии кого-нибудь одного. Потом, может быть, если мне удастся их найти, двоих.
- О, за этим дело не станет!
- И так я подготовлюсь к выступлению.
- Очень интересная мысль, Блэкки. Это вроде того, как постепенно входишь в холодную воду, а не бросаться очертя голову. Можно предотвратить судороги, от которых часто тонут...
- Именно так я и думала. Я уже ходила в этом костюме в одиночестве, а теперь готова попробовать это в чьем-нибудь присутствии.
- Блэкки...
- Ты не возражаешь против этого?
- Возражаешь?
- Так ты поможешь мне. Мне просто необходимо что-то предпринять, чтобы пересилить свою застенчивость. Подготовиться к празднику в субботу.
- Я сделаю все, что ты захочешь, дорогая. Ты можешь готовиться вместе со мной, если хочешь. Уж я-то знаю, что значит быть застенчивым... Я так думаю. Это как дети в школе сначала стесняются, а потом им может даже и понравиться...
Я был вынужден остановиться, колесики в голове еле крутились. Я совсем не понимал, что несу.
- О, спасибо, Шелл, - сказала Блэкки. - Ты настоящий друг.
С этими словами она спрыгнула с дивана и простучала каблучками к двери в спальню.
Прежде чем я допил свой бокал, а времени на это мне много не потребовалось, она вернулась. Я слышал, как хлопнула дверка гардероба, шуршание одежды, а затем она высунула голову из-за двери и уставилась на меня. Я уставился на нее.
- Закрой, пожалуйста, глаза, - попросила она.
- Закрыть глаза? Но это же все испортит.
- Только для начала. Чтобы я могла войти, ну, в роль...
- 0-о-х, - вздохнул я и перевел дыхание.
- Обещаешь?
- Хорошо, обещаю.
И я закрыл глаза. Всегда, думал я, что-нибудь да испортит дело. Я слышал, как она прохаживалась по комнате, но я не подсматривал. Я дал слово. Но я очень хотел бы получить его назад.
После паузы, которая мне показалась очень, очень, очень длинной, а команды открыть Глаза все не было, я сказал:
- Черт возьми, ты хотя бы описала мне, что происходит.
- Все так, как я и говорила, Шелл. Я надела блузку с большим вырезом она, кстати, голубая.
- Голубая...
- Ага. И туфли на высоком каблуке. Они тоже голубые. Больше ничего. Знаешь, Шелл, ощущение довольно приятное. Чувствуешь, как воздух овевает тело.
- Держу пари, что овевает... Она вздохнула:
- Пожалуй, я готова.
- Я тоже готов.
- Можешь открыть глаза.
Мои веки уже проделали полпути вверх, а тут они чуть ли не со щелчком преодолели оставшуюся половину, словно неисправные оконные жалюзи. Блэкки как раз проходила передо мной справа налево. Она пересекла комнату, описывая бедрами грациозные синусоиды - движение столь же старое, как женский род, и столь же юное, как я, каким я себя в тот момент чувствовал.
Она начала поворачиваться. Блэкки даже в выцветших голубых джинсах в обтяжку и старом свитере производила сокрушительное впечатление своей роскошной фигурой, а сейчас, в ее "костюме" - это был чистый адреналин и сердечный спазм. Я смотрел, как она снова пересекает комнату, грациозно покачивая бедрами, высокая грудь трепещет под блузкой.
Я помнил Мисс Декабрь. Ах, как хорошо я помнил ее на цветной вкладке декабрьского номера. Рэййен Мак-Кенна была снята в момент, когда она выходила из бассейна. Нагая, как и все натурщицы на таких снимках, она выходила из воды по лестнице, а фотограф, совершенно очевидно, находился в воде, охлаждаясь и снимая снизу вверх. Будем откровенны. Существует множество видов красоты. Восходы и закаты, белый парусник на голубой волне, леса, горы - это все красоты природы. Но такой снимок, как снимок Декабря, - это особая красота.
Помню, когда я впервые увидел этот снимок, я подумал: "Если это Декабрь, то в этом году зимы не будет".
Из бассейна раздался звонкий женский голос:
- Да?
- Минуточку, Скотт, - сказал Десмонд. - Она, наверное, вся мокрая и не может войти сюда. - Он вышел, а я сидел, размышляя.
Потом Десмонд позвал меня:
- Скотт!
- Да?
- Идите сюда. С таким же успехом разговаривать можно и в бассейне.
Я вышел из гостиной в патио, пересек его и по тропинке, выложенной кругляшками из красного дерева и окруженной филодендронами и папоротниками, направился к бассейну. Над головой была решетка, увитая плющом, для создания укрытия от прямых лучей солнца, а может быть, для того, чтобы те, кто живет на верхних этажах, не пялились на купающихся. Бассейн был не правильной формы, большой, со сверкающей чистой водой голубоватого оттенка от кафельных стен и дна.
Десмонд сидел на складном стуле с парусиновым сиденьем у металлического столика. Рядом с ним, опираясь о стол, лицом ко мне стояла Рэйвен Мак-Кенна.
Ну, скажу я вам! Мы далеко ушли от тех времен, когда вид развязавшегося шнурка на женском ботинке мог свести мужчину с ума. Мы ушли от этого далеко - и еще дальше многих. Но вид Рэйвен Мак-Кенны в цельном черном купальнике мог свести с ума. Она была высокой, с копной тяжелых от воды, черных, как черна загробная жизнь, волос, с яркими губами и блестящими черными глазами. В глазах ее был вопрос, а на губах - ответ; а изгибы ее фигуры...
Когда она родилась и доктор сказал: "Это девочка", он не сказал и половины правды. Он высказал свое суждение, явно недооценивая новорожденную, примерно двадцать два - двадцать три года назад.
Десмонд махнул рукой в сторону девушки и сказал:
- Рэйвен, это Шелл Скотт.
Она ослепительно улыбнулась и сделала шаг мне навстречу. Купальный костюм ее отличался от всех купальных костюмов, которые мне приходилось видеть. Похоже, он был из джерси. Джерси, в отличие от многих материалов, не толст и не скрывает формы; джерси обычно идет на кофточки и платья, а не на купальники; джерси - материал легкий, тонкий, облегающий; купальные костюмы должны шиться из джерси. Даже в сухом виде эта ткань как влитая сидела на фигуре Рэйвен, а сейчас, влажная, она, казалось, плавилась на коже, облегая каждую пору.
Десмонд закончил церемонию представления:
- Скотт, это - Рэйвен Мак-Кенна.
- Я помню Мисс Декабрь, - сказал я-- То есть Рэйвен. Здравствуйте, мисс Мак-Кенна!
- Здравствуйте, мистер Скотт! - Она улыбнулась, сверкнули белоснежные зубы на загорелом лице. - Присядьте, пожалуйста. Орландо сказал, что вы хотите поговорить со мной.
Мы уселись вокруг металлического столика. Рэйвен положила ногу на ногу. Оба они - Рэйвен и Десмонд - ждали, пока я начну. Неожиданно линия расследования, которую я планировал провести с помощью девушек из "В-а-а-у!", начала приобретать ужасающий вид. С Орландо было много проще. Я откашлялся.
- Мисс Мак-Кенна. - Я остановился. Продолжать я просто не мог, а она могла и отрицать все. Я попробовал с другой стороны:
- Можете ли вы мне рассказать о женитьбе Уэбба?
Она слегка нахмурилась:
- О чем?
- О женитьбе Уэбба. Два дня назад, на Гавайях.
- Женитьба? Уэбба? Уэбли Олдена? Похоже, она считала, что я шучу.
- Угу.
- Нет, а вы в этом" уверены?
- Да. Я пытаюсь разыскать женщину, на которой он женился. И начал с вас.
Нахмурившись, она спросила:
- Но, ради Бога, почему с меня? Тут вмешался Десмонд:
- Так вот зачем вам понадобились адреса всех девушек "В-а-а-у!", Скотт?
- Правильно. Во всяком случае, это часть правды.
- А Рэйвен - одна из двенадцати... Я кивнул.
- Ну, уж на мне-то он точно не женился, - сказала Рэйвен. Неожиданно она засмеялась и искоса взглянула на Орландо. Они обменялись взглядами, понятными только им двоим, исключавшими меня, как будто у них был секрет, о котором я не знал. Потом она, все еще с улыбкой, повторила:
- Уверяю вас, мистер Скотт, что это не могла быть я.
- И вы можете это доказать? Например, что вы не были на Гавайях два дня назад и ранее этого?
- Разумеется, я могу доказать это - если понадобится. В последнее время мы с Орландо много были вместе. - Они опять обменялись понимающими взглядами. - А это так важно?
- Очень важно.
Ее глаза перестали сверкать, и она улыбнулась мне:
- Сообщите мне, когда потребуются доказательства. Не помню, что я пробормотал в ответ, но Десмонд прервал меня. Его симпатичное лицо выражало участие.
- Скотт, - медленно сказал он. - Это фото... Вы, помните, сказали, что на нем одна из двенадцати натурщиц?
- Верно.
- Понимаю. Так вот, это не... Рэйвен. - Он улыбнулся, по-моему, излишне самодовольно. - Не может быть, старина. Я могу это гарантировать.
Он может это гарантировать? А "старина" - это я? Он продолжал улыбаться своей идиотской улыбкой. Я почувствовал легкий атавистический импульс, движение нейронов потаенной памяти предков, пещерный инстинкт, легкий позыв... Легкий позыв двинуть ему в челюсть.
Но он продолжал:
- Надеюсь, это облегчит вашу задачу, Скотт. И, разумеется, если я.., узнаю что-либо, я дам вам знать, старина. - Теперь он обращался только ко мне:
- С другой стороны, если вам удастся узнать.., ну, словом, решить проблему, я бы хотел знать, что вы.., каков ответ в задаче.
- Хороши.
Рэйвен посмотрела на Десмонда, а потом на меня:
- Ради Бога, о чем это вы двое толкуете?
Десмонд отрывисто спросил:
- Что-нибудь еще, Скотт?
Это был самый вежливый вариант невысказанного:
"Катился бы ты отсюда к чертовой матери, парень!"
- Думаю, что пока все. Спасибо за информацию.
- Не хотите ли искупаться? - спросила меня Рэйвен.
Я улыбнулся.
- К сожалению, я не прихватил с собой плавки, - с иронией ответил я.
- Ах, какая жалость.
Я встал. Десмонд пожал мне руку и просил заходить, если он сможет быть чем-нибудь еще полезен. Рэйвен грациозно поднялась, подошла к краю бассейна и наклонилась вперед. Потом легонько подпрыгнула и нырнула в воду.
Когда она наклонилась вперед, я сам чуть не подпрыгнул. В этот момент я бы дорого дал за то, чтобы на ней не было купальника. А вы вовсе не о том подумали. По крайней мере, не вполне о том. Черт возьми, а вдруг Десмонд врал?
Я прошел через патао и вышел из дома к своей машине, думая о том, что хоть маленького прогресса, но я добился. Теперь, когда я подумаю о Рэйвен Мак-Кенне - Декабре, я увижу черные волосы и черные глаза, черный купальник, ну и так далее.
Это ли не прогресс?
Глава 5
К семи часам вечера я обегал немало мест, но не продвинулся в поисках моей девушки.
В международном аэропорту Лос-Анджелеса не оказалось никого, кто помнил бы Уэбли Олдена и его жену. Мне удалось поговорить со стюардессой рейса, которым они прилетели из Гонолулу в Лос-Анджелес; она смутно помнила Уэбба, летевшего вместе с какой-то женщиной. Однако женщину она практически не помнила и не могла описать ее внешность. С удовлетворением я установил, что в окрестные морги и больницы не поступал труп молодой девушки. Вернувшись домой, я снова попытался связаться по телефону с девушками из "В-а-а-у!".
Лишь одна из двенадцати жила на Гавайях, поэтому первой, кому я позвонил, была Лоана Калеоха, живущая в Гонолулу. Мне по ее номеру никто не ответил, но до некоторых девушек мне удалось дозвониться. Одна из них, Эвелина Йене, уже два года была замужем, что позволяло ее исключить из списка. Я еще кое-что проверил и точно установил, что последние полтора месяца она не выезжала из Мичигана. Она определенно не была на Гавайях и не выходила замуж за Уэбба, поэтому в своем списке я зачеркнул имя Ева Ноябрь.
Кэндис Смолл, она же Мисс Июнь, работала манекенщицей в большом магазине дамской одежды на Голливудском бульваре и последние три недели ежедневно была на работе, так что я ее тоже вычеркнул.
Сью Мэйфэйр, Мисс Сентябрь, жила в Голливуде. Я позвонил ей, и она оказалась дома. Голос ее звучал очень приятно, она сказала, что имя Сью ей не нравится, и попросила называть ее Блэкки. Я не спорил, но и не сказал, почему я ей звоню. Сказал, что просто хотел бы поговорить с ней. Она пригласила меня зайти к ней часов в восемь.
- Отлично, - сказал я, - в восемь.
Я уже знал, что мисс Октябрь, Жанетта Дюре, сегодня начинает выступать в ночном клубе "Паризьенн" - небольшом интимном заведении со стриптизом, которое находилось всего в миле от того места, где жила Блэкки. Первое шоу начиналось в девять вечера, так что я мог зайти к Блэкки и после этого успеть на выступление Жанетты.
Мало-помалу, думал я, я до нее доберусь; нужно только открывать один краник за другим и работать, работать, без устали работать.
Я позвонил Мисс Июль, Пэйджин Пэйдж, в казино "Алжир" и попросил к телефону "девушку из "В-а-а-у!" - этим титулом они награждались на тот месяц, что жили и выступали в казино. Через пару минут мягкий голос произнес:
- Хэлло?
- Мисс Пэйдж?
- Нет, это Чарли. А кто это говорит?
- Шелл Скотт. Но... Чарли?
- Это уменьшительное имя, а полное - Чарлина, Чарлина Лэйвел.
- Но, насколько мне известно, в этом месяце в "Алжире" выступает Пэйджин Пэйдж?
- Да, но мне пришлось ее заменить. Я нахмурился:
- А что с ней случилось?
- Я знаю только, что должна была начать свои выступления в сентябре, но Эд позвонил мне и попросил приступить на две недели раньше.
- Эд Грей?
- Да, босс.
- Я его знаю. Когда это было, Чарли?
- Вчера.
Меня словно током ударило.
- Вчера, а? Где же Пэйджин теперь?
- Не знаю. Мне никто ничего не говорил, только то, что я должна приступить к работе.
Это было очень странно. Каждая девушка, было мне известно, за свои выступления получала пять грандов <Гранд - тысяча долларов (англ.).> - не семечки. Что же случилось с Пэйджин, почему она внезапно прекратила выступления? Я сказал Чарли:
- Скоро, возможно завтра вечером, я буду в Лас-Вегасе. Если вы что-нибудь узнаете о Пэйджин, не откажите в любезности сообщить мне.
- Может быть, что-нибудь и услышу, а может - нет. Поспрашивать у девушек?
- Нет! Ни в коем случае не высовывайтесь. Это может быть - и тут я вполне серьезен - очень опасным. Как только я туда приеду, я поговорю с вами. О'кей?
- Хорошо. Ну, пока.
Я положил трубку и стал думать об Эде Грее. Он, разумеется, был гангстер. Но в настоящее время стал уважаемым гражданином; дни, когда он лично лупцевал своих сограждан, ушли в прошлое. Сегодня он - улыбающийся, богатый, носящий смокинг. Он был владельцем - по крайней мере, на бумаге казино "Алжир" и, как я знал, превратил его в маленький монетный двор, ковал деньги. И еще я вспомнил, что на Гавайях был принадлежащий ему ночной клуб.
Я решил подумать над всем этим попозже и стал готовиться к визиту к Сью Мэйфэйр - Блэкки. Прежде чем выйти из квартиры, я бросил взгляд на фото Блэкки в сентябрьских номерах журнала. Я сказал "номерах", так оно и было: в первом и последнем номерах "В-а-а-у!". В первом номере она была снята на зеленой, поросшей кустарником поляне, глядя на маленький серебряный ручеек, журчащий по склону. Одну ногу она вытянула, как будто пробуя пальцами казавшуюся холодной воду в ручье. Она немного наклонилась в одну сторону, чтобы сохранить равновесие.
Год спустя она позировала на фото у того же самого ручейка в той же самой позе, только снимок был сделан с другой стороны, она была лицом к камере. Вида спереди мисс Блэкки Мэйфэйр было вполне достаточно, чтобы за конфискацию этого номера высказались все - от местных полицейских до сенаторов в Вашингтоне Остановили карательные действия крайне хитро помещенные на фото несколько зеленых листьев.
Блэкки конечно же была красоткой. Роскошная фигура, но с лицом парижского гамена, всегда готового весело улыбнуться, и пушистые коричневые волосы Она казалась свежей и здоровой, счастливой и свободной, словно была частью этой поляны с зелеными листьями и серебряным ручейком.
Я взглянул на часы, положил в карман пиджака цветную фотографию, сделанную Уэббом, и пошел на выход из отеля. Пока я шел к машине, я внимательно смотрел по сторонам, но на этот раз в меня никто не стрелял. Я нажал на газ и направился к Блэкки.
Она жила в большом доме на бульваре Сансет. На лифте я поднялся на нужный этаж и позвонил. Было ровно восемь.
Она открыла дверь и улыбнулась:
- Привет Вы, наверное, Скотт.
- Точно. Очень признателен вам за приглашение.
- Это для меня удовольствие. Ну ты и бугай, а? - Она смерила меня взглядом с ног до головы и сказала:
- Входи, Шелл.
Блэкки была ниже ростом, чем я себе представлял, но выглядела она и двигалась удивительно эротично. На ней были выцветшие голубые джинсы и старый шерстяной свитер толстой вязки, который от неоднократной стирки здорово сел и туго обтягивал ее высокую грудь и стройную талию. Она выглядела свежей и чистенькой, как после стирки, но у нее ничего не село. Волосы у нее были черные, а не коричневые, как на фотографиях, которые я видел, довольно коротко остриженные, по-прежнему слегка вьющиеся. Это было приятное лукавое лицо, с пухлыми губами и яркими голубыми глазами.
Я вошел. Негромкая танцевальная музыка лилась из невидимого проигрывателя, в воздухе чувствовался легкий запах духов. Не приторный, а тонкий и приятный. Комната, в которую мы вошли, также была не кричащей и очень женственной. Удобный голубой диван с толстыми подушками, стулья с мягкими сиденьями и толстый бледно-голубой ковер. На двух стенах висели рисунки, сделанные пастелью. Перед диваном стоял длинный и низкий кофейный столик орехового дерева.
Мы присели на диван и несколько минут болтали ни о чем, так, для знакомства. Она рассказала мне, что работает манекенщицей, чаще всего демонстрирует платья, часто позирует фотографам, иногда делает кое-что на телевидении. Она ждала своего шанса, такой работы, которая позволила бы ей сделать карьеру. Говорить с ней было легко и удобно, как носить джинсы и старый свитер.
- - А как тебе понравился месяц в Лас-Вегасе? - спросил я.
- В "Алжире"? О, это было грандиозно. Я была в восторге. - В ярких голубых глазах заиграли чертики. - Я после этого получила множество предложений. Может получиться хорошая работа на ТВ. Ты когда-нибудь видел шоу в "Алжире"?
- Как ни странно, нет. Пока нет.
- Каждая из девушек "В-а-а-у!" в течение вечера выходит трижды. Во время одного из моих выходов я была на сцене в прекрасном вечернем платье. Просто невероятное платье! Только это платье состояло из одной передней части, а сзади... И когда я повернулась и стала уходить со сцены некоторые из публики просто завизжали.
Ее энтузиазм начал заражать меня. Я подхватил в тон:
- Держу пари, что они завизжали. - Но потом я взял себя в руки и продолжал:
- Кстати, Блэкки, я ведь пришел сюда по поводу Уэбли Олдена.
- А при чем тут Олден?
- Пару дней назад ты, случайно, не вышла за него замуж?
- Замуж за него? - Она расхохоталась. - Пару дней назад я ни за кого замуж не выходила. А в чем дело?
- Дело в том, что вчера кто-то пустил ему две пули в спину.
Я специально обрушил на нее эту весть. Но, насколько я мог судить, ее шок был вполне искренним. Она не читала газет и ничего об этом не слышала.
- Надо же, Уэбб, - сказала она наконец. - Он был такой милый.
- Да, он был хороший парень. Она покрутила головой:
- Я просто обязана выпить после такой новости. А как ты, Шелл?
Я тоже хотел выпить. Она смешала мне виски с водой, а себе джин с тоником. Потом она снова села рядом со мной на диван и сказала:
- Я видела его всего два раза, когда он снимал меня для журнала. Но он мне определенно понравился.
- Последний раз ты видела его, когда он делал снимок для сентябрьского номера журнала?
- Ага. - Она улыбнулась. - Ты его видел?
- Да. Твое первое фото было причиной того, что я стал подписчиком журнала.
- Как мило с твоей стороны. С этой девушкой трудно было вести разговор на логической основе, но я спросил:
- Когда Уэбб делал этот последний снимок?
- Два или три месяца назад. Примерно так.
- Ты уверена, что не видела его с тех пор?
- Конечно, я уверена. А какое это имеет значение?
- Скажу тебе откровенно, Блэкки. Я хочу точно знать, была ли у тебя возможность встретить Уэбба на Гавайях на прошлой неделе, выйти за него замуж, позавчера вместе с ним вернуться сюда и вчера вечером быть у него дома. - Звучало это несколько странно, но я знал, что так оно и было. Кто-то встретил его, они поженились и вместе вернулись в Калифорнию. Блэкки взглянула на меня:
- Ты спятил, что ли?
- Нет.
- Шутишь?
- Не-а...
Она рассказала мне, что могла. Но итогом было то, что она ничего не может доказать. Глупость какая-то, вот и все. Нет, последние две недели она не работала, просто отдыхала, допоздна валялась в постели, читала и ждала предложений.
- Скучища была ужасная, я прямо как мертвая была. - Потом она улыбнулась. - Вот почему я охотно пригласила тебя, когда ты позвонил. И я рада, что я это сделала.
- Я тоже, - улыбнулся я.
Потом я достал сделанный Уэббом снимок и положив его на столик перед ней:
- Незадолго до того, как Уэбб был убит, Блэкки, он сделал этот снимок. И эта девушка была там, когда это случилось. Тот, кто убил Уэбба, потом пытался и в меня всадить несколько пуль, так что ты понимаешь, как важно для меня отыскать эту девушку. - Я показал на фото.
- Тебя пытались убить?
- Да.
После длинной паузы она взяла в руки снимок и посмотрела на него:
- Кто это?
- Именно это я и пытаюсь выяснить. Но я точно знаю, что это - одна из двенадцати девушек "В-а-а-у!".
- Уверена, что я ее не знаю. - Через секунду она сказала:
- А ведь она красотка, а?
Потом она рассмеялась, я тоже. Я указал ей на веснушки, она не знала никого с веснушками. Она покачала головой, протянула снимок мне, и я вновь положил его в карман.
Мы допили наши бокалы, и она, ничего не говоря, снова наполнила их. Вдруг она нахмурилась:
- Шелл, эти.., ну, веснушки. Я знаю, как ты их можешь найти.
- Знаешь?
- Да. В следующую субботу, как ты знаешь, должен состояться банкет по случаю годовщины журнала.
- Так.
- Одна из причин, по которой устраивается это торжество, это то, чтобы все двенадцать девушек собрались вместе. И предполагается сделать для журнала один большой общий снимок. А гостями будут всякие типы.
- Кто, например?
- Ну, мы - девушки. Мистер Уиттейкер - он владелец почти всех акций журнала, и банкет будет у него в доме. Естественно, Орландо Десмонд. Несколько репортеров, сотрудники журнала. И мистер Грей со своими помощниками из "Алжира".
- А почему Грей?
- Потому что именно в его казино девушки выступают после того, как журнал публикует их фото, ты же знаешь. И кроме того, он хочет там быть.
- Угу, понятно. Кто еще?
- Ты.
- Я?
- Конечно. Именно там ты обнаружишь свои веснушки.
- Повтори-ка.
- Ну, этот групповой снимок. - Она ухмыльнулась. - Ты же знаешь, чем знаменит "В-а-а-у!".
- Да уж.
- В субботу все двенадцать натурщиц должны собраться и позировать для этого невероятного снимка.
Мы все выстраиваемся в ряд и слегка наклоняемся вперед, чуть-чуть, понимаешь. Спиной к камере. Можешь себе представить?
- Я прямо-таки вижу это.
- Да, чуть не забыла. На каждой из нас будет блузка с глубоким вырезом и туфли на высоком каблуке.
- А это - самое важное. - Я моргнул. - Постой, повтори это еще.
- Мы, все двенадцать, будем в блузках с глубоким вырезом и в туфлях на высоком каблуке. Больше ничего. И так мы будем позировать для снимка.
- Вы... Этот снимок никогда не опубликуют.
- А может быть, и опубликуют. Так или иначе, снимок будет интересным.
У Блэкки просто талант был недооценивать себя. Помаленьку и до меня стало доходить. Я снова и снова перебирал в уме сказанное ею. Когда картинка выкристаллизовалась в моей дурацкой башке, у меня в глазах помутилось. Скажу честно. Я просто видел их всех в сиянии розового света. Все двенадцать красоток закружились в моем сознании, словно огни игрального автомата, обозначающие, что ты проиграл. Но ни одна из них не была проигрышем, а все вместе они составляли джек-пот - главный выигрыш, бесконечную перспективу, заполненную прелестными (ну, вы помните чем)... Я тряхнул головой, и видение исчезло. Я еще раз тряхнул головой, но оно не вернулось.
- Блэкки... - сказал я. - Блэкки...
- Да?
- Блэкки...
- Что такое, Шелл?
- Блэкки...
- Наверное, тебе надо выпить.
- Именно. Господи, как мне надо выпить. Она принесла мне виски, в котором было очень мало воды, и я снова сказал:
- Блэкки... Неужели это действительно может произойти? Я имею в виду ну, ты понимаешь.., все это...
- Да. Мой костюм уже готов.
- Уже готов?
- Да, он в спальне.
Мне показалось, что в голосе ее прозвучала лукавая нотка. Я посмотрел на Блэкки. Она сморщила носик; и держу пари, что больше нигде у нее не было ни морщинки. Блэкки озорно улыбнулась. Значит, мне не показалось.
- Ну, - сказал я, - это отлично. Да, это.., прекрасно.
- Не знаю, - сказала она. - Я имею в виду, что я обещала позировать в таком костюме - и все девушки тоже - наш любимый "В-а-а-у!", патриотизм и все такое... Мы не можем подвести наш журнал.
- Конечно, вы не подведете.
- Но, понимаешь, когда я сейчас об этом думаю... Позировать перед камерой - это просто работа. Но позировать, когда кругом будут все эти люди... Иногда я думаю, что откусила больше, чем могу проглотить.
- О, я не вполне.., что?
- Ко всему надо привыкать постепенно. Поэтому я уже пару раз примеряла этот костюм и ходила в нем по комнате, чтобы лучше его почувствовать.
Я глотнул виски, но ощущение было такое, словно я глотнул чистой воды.
- Ты имеешь в виду блузку с большим вырезом и туфли?
- Ага. Я подумала, что постепенно привыкну к этому костюму и в субботу не буду смущаться.
- В этом что-то есть. Сначала привыкнуть самой, да?
- Именно. Потом можно попробовать в присутствии кого-нибудь одного. Потом, может быть, если мне удастся их найти, двоих.
- О, за этим дело не станет!
- И так я подготовлюсь к выступлению.
- Очень интересная мысль, Блэкки. Это вроде того, как постепенно входишь в холодную воду, а не бросаться очертя голову. Можно предотвратить судороги, от которых часто тонут...
- Именно так я и думала. Я уже ходила в этом костюме в одиночестве, а теперь готова попробовать это в чьем-нибудь присутствии.
- Блэкки...
- Ты не возражаешь против этого?
- Возражаешь?
- Так ты поможешь мне. Мне просто необходимо что-то предпринять, чтобы пересилить свою застенчивость. Подготовиться к празднику в субботу.
- Я сделаю все, что ты захочешь, дорогая. Ты можешь готовиться вместе со мной, если хочешь. Уж я-то знаю, что значит быть застенчивым... Я так думаю. Это как дети в школе сначала стесняются, а потом им может даже и понравиться...
Я был вынужден остановиться, колесики в голове еле крутились. Я совсем не понимал, что несу.
- О, спасибо, Шелл, - сказала Блэкки. - Ты настоящий друг.
С этими словами она спрыгнула с дивана и простучала каблучками к двери в спальню.
Прежде чем я допил свой бокал, а времени на это мне много не потребовалось, она вернулась. Я слышал, как хлопнула дверка гардероба, шуршание одежды, а затем она высунула голову из-за двери и уставилась на меня. Я уставился на нее.
- Закрой, пожалуйста, глаза, - попросила она.
- Закрыть глаза? Но это же все испортит.
- Только для начала. Чтобы я могла войти, ну, в роль...
- 0-о-х, - вздохнул я и перевел дыхание.
- Обещаешь?
- Хорошо, обещаю.
И я закрыл глаза. Всегда, думал я, что-нибудь да испортит дело. Я слышал, как она прохаживалась по комнате, но я не подсматривал. Я дал слово. Но я очень хотел бы получить его назад.
После паузы, которая мне показалась очень, очень, очень длинной, а команды открыть Глаза все не было, я сказал:
- Черт возьми, ты хотя бы описала мне, что происходит.
- Все так, как я и говорила, Шелл. Я надела блузку с большим вырезом она, кстати, голубая.
- Голубая...
- Ага. И туфли на высоком каблуке. Они тоже голубые. Больше ничего. Знаешь, Шелл, ощущение довольно приятное. Чувствуешь, как воздух овевает тело.
- Держу пари, что овевает... Она вздохнула:
- Пожалуй, я готова.
- Я тоже готов.
- Можешь открыть глаза.
Мои веки уже проделали полпути вверх, а тут они чуть ли не со щелчком преодолели оставшуюся половину, словно неисправные оконные жалюзи. Блэкки как раз проходила передо мной справа налево. Она пересекла комнату, описывая бедрами грациозные синусоиды - движение столь же старое, как женский род, и столь же юное, как я, каким я себя в тот момент чувствовал.
Она начала поворачиваться. Блэкки даже в выцветших голубых джинсах в обтяжку и старом свитере производила сокрушительное впечатление своей роскошной фигурой, а сейчас, в ее "костюме" - это был чистый адреналин и сердечный спазм. Я смотрел, как она снова пересекает комнату, грациозно покачивая бедрами, высокая грудь трепещет под блузкой.