Прэтчетт Терри. Эрик

   - Неплохо, - заценил попугай. - Попка хочет континент.
   - Он такой большой, - выдохнул Эрик.
   - Да, - отрезал Ринсвинд, а потом, почувствовав, что от него ждут чего-то еще, добавил: - Смотри обращайся с ним осторожнее, не разбей.
   Его терзали некие смутные сомнения. Допустим, он демон - за последнее время с ним случилось столько всякой всячины, что Ринсвинд уже готов был согласиться с тем, что он действительно умер, просто как-то не заметил этого в суматохе8, - но тогда он все равно не понимал, как этот мир мог принадлежать ему. Он был совершенно уверен, что у Плоского мира есть настоящие хозяева, которые вряд ли обрадуются, если Ринсвинд возьмет и подарит Диск этому мальчишке.
   А еще он был уверен в том, что демон должен получить письменное свидетельство о сделке.
   - По-моему, ты должен за него расписаться, - сказал он. - Кровью.
   - Чьей? - спросил Эрик.
   - Своей, конечно, - ответил Ринсвинд. - Хотя, пожалуй, сойдет и птичья.
   Он бросил свирепый и многозначительный взгляд на попугая, который буркнул в ответ что-то неразборчиво-оскорбительное.
   - Но мне же надо сначала опробовать его.
   - Что?
   - А если он не будет работать? Пока не убежусь в том, что он исправен, ничего подписывать не буду.
   Ринсвинд посмотрел на мальчишку, а потом снова опустил взгляд на яркую панораму распростершихся у их ног царств. "Интересно, в его возрасте я был таким же? - подумал он. - И как это я умудрился остаться в живых?"
   - Это ведь живой мир, - терпеливо сказал он. - Разумеется, он работает! В смысле, ты сам-то посмотри. Ураганы, дрейф континентов, дождевой цикл - все наличествует. И все тикает, как какие-нибудь треклятые часы. Такого мира хватит на всю жизнь. Если будешь аккуратно с ним обращаться.
   Эрик критически осмотрел Плоский мир. На его лице читалась обреченность человека, которому доподлинно известно: все лучшее в этой жизни нуждается в психическом эквиваленте двух пальчиковых батареек, а магазины откроется только после каникул.
   - Я должен получить дань, - безапелляционно заявил он.
   - Чего ты должен?
   - Все правители мира, - пояснил Эрик. - Они обязаны платить мне дань.
   - Да уж, ты и впрямь проштудировал этот вопрос, - саркастически заметил Ринсвинд. - А чего данью-то ограничиваться? Не хочешь ли луну с неба, раз уж мы тут, наверху? На этой неделе у нас специальное предложение - к каждому покоренному миру прилагается один бесплатный спутник.
   - А там есть какие-нибудь полезные минералы?
   - Что?!
   Эрик вздохнул, демонстрируя свое великое терпение.
   - Минералы, - повторил он. - Ну, залежи...
   Ринсвинд покраснел.
   - Мне кажется, мальчику в твоем возрасте не следует думать о...
   - Я имею в виду обычные металлы. Если это просто груда камня, то зачем она мне?
   Ринсвинд посмотрел вниз. Крошечная луна как раз поднималась из-за дальнего края Плоского мира, проливая бледное сияние на мозаичный узор, в котором переплелись земля и море.
   - Ну, просто красиво... - сказал он. - Послушай, уже темно. Может, тебе заплатят дань утром?
   - Я хочу получить хоть что-нибудь прямо сейчас!
   Ринсвинд внимательно осмотрел свои пальцы. Раньше у него как-то не очень получалось ими щелкать.
   Он предпринял еще одну попытку.
   Когда Ринсвинд снова открыл глаза, то обнаружил, что стоит по щиколотку в грязи.
   Среди талантов Ринсвинда самым выдающимся было его умение убегать, которое он возвел в ранг чистого искусства. Пока он бежал, ему было неважно, бежит он к чему-то или от чего-то. Значение имел лишь сам бег. Я бегу, следовательно, я существую; а точнее, я бегу, следовательно, если мне хоть немножко повезет, я по-прежнему буду существовать.
   Но кроме того, Ринсвинд был известным знатоком лингвистики и практической географии. Он мог крикнуть "Помогите!" на четырнадцати языках и умолять о пощаде еще на двенадцати; он проехал множество стран Плоского мира, некоторые из них - на большой скорости. Работая в библиотеке Незримого Университета, Ринсвинд заполнял долгие, чудесные, скучные часы тем, что читал о всех тех экзотических и далеких местах, где он никогда не бывал, и вздыхал от облегчения, что ему так никогда и не придется их посетить.
   И вот сейчас он оказался в одном из таких мест.
   Его окружали джунгли. Это были совсем не те симпатичные, привлекательные, открытые джунгли, сквозь которые так любят летать на лианах накачанные герои в леопардовых шкурах, но серьезные, настоящие джунгли, джунгли, возвышающиеся липуче-колючей зеленой стеной, джунгли, в которых каждый представитель растительного царства как следует засучил кору и принялся усердно перерастать своих соперников. Почву тут вряд ли можно было назвать таковой, поскольку она представляла собой кладбище растений, ожидающих обращения в компост; вода стекала с одного листа на другой; во влажном, насыщенном спорами воздухе гудели насекомые; и все заполняла та ужасающая, бездыханная тишина, которую обычно производят моторы фотосинтеза. Любой герой, вознамерившийся с бойким улюлюканьем пролететь через эти заросли, мог бы с тем же успехом попытать счастья с яйцерезкой.
   - Как это у тебя получается! - полюбопытствовал Эрик.
   - Наверное, у меня такой дар, - отозвался Ринсвинд.
   Эрик окинул чудеса природы беглым, пренебрежительным взглядом.
   - Это не похоже на царство, - пожаловался он. - Ты сказал, что мы отправимся в какое-нибудь царство. И это ты называешь царством?
   - Обычно я называю это дождевыми лесами Клатча, - ответил Ринсвинд. Но они битком набиты всякими затерянными царствами.
   - Ты имеешь в виду таинственные древние расы принцесс-амазонок, подвергающих всех пленников-мужчин изнурительным обрядам, связанным с плодородием? - заинтересовался Эрик. Его очки слегка затуманились.
   - Ха-ха, - холодно произнес Ринсвинд. - Ну и воображение у этого ребенка.
   - Как его там, как его там, как его там! - крикнул попугай.
   - Я читал о них, - возразил Эрик, вглядываясь в зелень листвы. Разумеется, эти царства тоже принадлежат мне. - Он немного помолчал, вглядываясь во что-то, видимое ему одному, и с жадностью в голосе добавил: - Ничего себе!
   - На твоем месте я бы сосредоточился на дани, - буркнул Ринсвинд, устремляясь в глубь леса по тому, что в здешних местах сходило за тропинку.
   Ярко окрашенные цветы ближайшего дерева повернулись и проводили его взглядом.
   В джунглях центрального Клатча действительно сокрыты затерянные царства таинственных принцесс-амазонок, которые захватывают в плен путешественников-мужчин и заставляют их выполнять специфические мужские обязанности. Эти обязанности поистине тяжелы и изнурительны, и век несчастных жертв очень недолог9.
   Есть в этих джунглях и скрытые плато, где резвятся и играют чудовищные рептилии из прошедшей эпохи, а также кладбища слонов, забытые алмазные копи и таинственные развалины, украшенные иероглифами, от одного вида которых способно заледенеть самое мужественное сердце. В общем, места для деревьев на картах Клатча практически не остается.
   Те немногие путешественники, которые вернулись из этой страны живыми, оставили для своих последователей ряд ценных указаний, как то: а) по возможности избегайте свисающих вниз лиан, на одном конце которых имеются глазки-бусинки и раздвоенный язык; б) не берите в руки полосатые черно-оранжевые лианы, которые, подергиваясь, лежат у вас на дороге, потому что с другого конца к ним очень часто бывает прицеплен тигр; и в) лучше в эту страну вообще не лезть.
   "Если я демон, - туманно рассуждал Ринсвинд, - то почему все меня жалят и пытаются уронить? В смысле, меня ведь можно ранить только воткнутым в сердце деревянным кинжалом? А еще на меня как-то должен действовать чеснок - если я ничего не путаю..."
   Через какое-то время джунгли расступились, и путники вышли на обширную равнину, простирающуюся до далекой голубой гряды вулканов. Земля представляла собой лоскутное одеяло, образованное из озер и болотистых полей; то тут, то там высились огромные ступенчатые пирамиды, над каждой из которых в рассветный воздух поднималась тонкая струйка дыма. Лесная тропа переходила в узкую, но тем не менее мощеную дорогу.
   - Что это такое, а, демон? - поинтересовался Эрик.
   - Похоже на одно из Тецуманских царств, - ответил Ринсвинд. Насколько я помню, там правит Муцума.
   - Она принцесса-амазонка, да?
   - Как ни странно, нет. Ты, Эрик, удивишься, когда узнаешь, как много на свете царств, которыми не правят принцессы-амазонки.
   - В любом случае выглядит тут все довольно примитивно. Слегка напоминает каменный век.
   - Тецуманские жрецы славятся своим календарем и широко развитой сетью публичных обсерваторий.
   - А-а, - оживился Эрик. - Прекрасно.
   - Ты не понял, - со вздохом проговорил Ринсвинд. - Обсерватория - это место, откуда наблюдают за звездами.
   - О-о.
   - И не стоит так плохо думать о местном населении. Жрецы великолепные математики.
   - Хм - Эрик с серьезным видом поморгал. - Сомневаюсь, что у такой отсталой цивилизации, как эта, есть что считать.
   Ринсвинд тем временем внимательно разглядывал колесницы, которые быстро мчались в их сторону.
   - О-о, - сказал он. - У них очень сложная математика. Они считают жертвы.
   Тецуманская империя, расположенная в окруженных джунглями долинах центрального Клатча, известна своими органическими рыночными садами, изысканными поделками из обсидиана, перьев и нефрита, а также массовыми человеческими жертвоприношениями в честь Кусалькоатля, Пернатого Змея, бога массовых человеческих жертвоприношений. Вообще, Кусалькоатль - очень конкретный бог и любит, когда все расставлено по своим местам. И конкретно ваше место, как считают его приверженцы, - среди кучи других людей на вершине большой ступенчатой пирамиды, где некто в элегантном головном уборе из перьев затачивает изящный обсидиановый нож, предназначенный исключительно и персонально для вас.
   Тецуманцы заслужили на континенте славу самых самоубийственно мрачных, раздражительных и пессимистичных типов, каких только можно встретить. Причину этого вы скоро узнаете. Насчет местного календаря Ринсвинд тоже говорил правду. Тецуманцы давно уже сообразили, что мир вокруг становится только хуже; таким образом, воспринимая окружающую действительность ужасающе буквально, они разработали сложную систему, позволяющую следить за тем, насколько хуже стал каждый последующий день.
   В противоположность всеобщему мнению, тецуманцы все-таки изобрели колесо. Но их представления о том, как его следует использовать, радикально отличались от наших.
   Это была первая из виденных Ринсвиндом колесниц, которую тащили ламы. Но вовсе не это было в ней самым странным. Самым странным было то, что несли ее люди. Они держались за ось, по двое с каждой стороны, и бежали следом за животными, шлепая сандалиями по булыжной мостовой.
   - Как думаешь, у них там дань? - спросил Эрик.
   В первой колеснице ехал приземистый, довольно-таки кубический человек в наряде из шкуры пумы и головном уборе из перьев.
   Бегуны, тяжело дыша, остановились, и Ринсвинд увидел, что у каждого из них имеется нечто похожее на примитивный меч, изготовленный путем закрепления осколков обсидиана на деревянной дубинке. Впрочем, мечи эти выглядели не менее смертоносными, чем их культурные, высокоцивилизованные собратья. На самом деле они выглядели даже страшнее.
   - Ну? - сказал Эрик.
   - Что ну? - переспросил Ринсвинд.
   - Прикажи ему отдать мне дань.
   Толстяк с трудом сполз с колесницы, подошел к Эрику и, к величайшему удивлению Ринсвинда, распростерся перед мальчишкой в пыли.
   Волшебник почувствовал, как что-то с острыми коготками карабкается по его спине. Потом оно уселось ему на плечо, и голос, похожий на треск разрываемого надвое металлического листа, произнес:
   - Так-то лучше. Очень, какеготам, удобно. А если попытаешься сбросить меня, демон, то можешь какеготам со своим ухом. Какой неожиданный поворот, правда? Такое впечатление, будто мальчишку тут ждали.
   - Почему ты постоянно твердишь "какеготам"? - поинтересовался Ринсвинд.
   - Ограниченный какеготам. Ну, этот. Такая штука. Ты знаешь. В ней есть слова, - объяснил попугай.
   - Словарь? - догадался Ринсвинд.
   Пассажиры остальных колесниц также сошли на землю и распростерлись перед Эриком, который лыбился как идиот.
   Попугай тщательно обдумал предположение.
   - Да, наверное, - наконец согласился он. - Кстати, должен пожать тебе крыло. Сначала ты показался мне полным какеготам, но, вижу, ты отлично справляешься со своими какихтам.
   - Эй, демон! - небрежно окликнул его Эрик.
   - Да?
   - Что они там бормочут? Ты умеешь говорить на их языке?
   - Э-э, нет, - сказал Ринсвинд. - Однако я могу его читать, - добавил он в спину отвернувшемуся Эрику. - Может, ты дашь им какой-нибудь знак, чтобы они представили свои требования в письменном виде?..
   Было уже около полудня, В джунглях позади Ринсвинда ухали и щебетали какие-то существа. Вокруг его головы жужжали комары размером с колибри.
   - Разумеется, - в десятый раз повторил он, - до изобретения бумаги у них дело так и не дошло.
   Каменщик отступил назад, отдал последний обсидиановый резец своему помощнику и выжидающе взглянул на Ринсвинда.
   Волшебник тоже сделал шаг назад и критически осмотрел каменную плиту.
   - Очень хорошо, - одобрил он. - В смысле, отличное сходство. Лучше всего получилась прическа. Конечно, в обычных условиях он не такой, э-э, квадратный, но да, очень похоже. А тут у нас колесница, а здесь ступенчатые пирамиды. Да. Что ж, по-моему, они хотят, чтобы ты отправился с ними в город, - сообщил он Эрику.
   - Передай им, что я согласен, - твердо ответил Эрик.
   Ринсвинд повернулся к главе делегации.
   - Да, - сказал волшебник.
   - [Сгорбленная-фигурка-в-тройном-головном-уборе-из-перьев-над-тремяточками]?
   Ринсвинд вздохнул. Каменщик, не говоря ни слова, вложил в его вялые пальцы очередной каменный резец и установил в нужное положение новую гранитную плиту.
   Одной из проблем жизни в Тецуманской империи - не считая такого бога, как Кусалькоатль, - было то, что, если бы вашей семье неожиданно понадобилось заказать на завтра лишнюю бутылку молока, вам пришлось бы начать писать записку молочнику еще в прошлом месяце. Тецуманцы единственные люди на Плоском мире, которые совершают самоубийство, забивая себя до смерти собственными посмертными записками.
   К тому времени, как колесница въехала а каменный город, окружающий самую высокую пирамиду, и покатилась между рядами восторженно вопящих тецуманцев, день начал клониться к вечеру.
   - Вот это уже ближе к делу, - заметил Эрик, любезно отвечая на приветствия, - Они очень рады нас видеть.
   - Угу, - мрачно отозвался Ринсвинд. - Интересно почему.
   - Конечно же потому, что я - новый правитель.
   - Хм-м.
   Ринсвинд искоса взглянул на попугая. Уже довольно долго птица хранила неестественное молчание, а теперь вообще пугливо жалась к его уху, точно старая дева в стриптиз-клубе. Очевидно, у попугая возникли некоторые серьезные сомнения по поводу изысканных головных уборов из перьев.
   - Гадские какихтам, - прохрипел он. - Помяни мое слово, пусть какой-нибудь как его там только попробует до меня дотронуться - мигом останется без пальца!
   - Во всем этом есть что-то неправильное.,, - сказал Ринсвинд.
   - Абсолютно согласен, - откликнулся попугай.
   - Очень неправильное...
   - Говорю тебе, хоть одно перышко упадет и...
   Ринсвинд не привык к тому, чтобы люди радовались его появлению. Это было неестественно и добра не сулило. Причем местные жители не только выкрикивали приветствия, они еще бросали в воздух цветы и шляпы. Шляпы были вырублены из камня, но традиции - прежде всего.
   Ринсвинду эти шляпы показались довольно странными. У них не было тульи. Просто диски с дыркой посередине.
   По широким городским улицам колесницы проследовали к кучке зданий у подножия пирамиды, где ждала еще одна группа местных сановников.
   Богатые одежды были щедро изукрашены всякими драгоценными побрякушками, которые в основе своей были совершенно одинаковы. Существует достаточно много способов использовать каменный диск с дыркой посередине, и тецуманцы испробовали их все, кроме одного.
   Однако важнее было то, что перед сановниками стояла уйма сундуков и сундуки эти были доверху набиты драгоценностями.
   Глаза Эрика расширились.
   - Дань! - воскликнул он.
   Ринсвинд сдался. У него действительно получилось. Он не знал, с чего бы это, не знал почему, но наконец-то все шло Как Надо. Заходящее солнце сверкало в дюжине сундуков с сокровищами. Разумеется, все это предположительно принадлежало Эрику, но, может, и ему, Ринсвинду, кое-что перепадет...
   - Естественно, - слабо отозвался он, - А чего ты ожидал?
   А после был пир, и были долгие тосты, которых Ринсвинд не понимал, но которые перемежались приветственными криками, кивками и поклонами в сторону Эрика. А еще был концерт народной тецуманской музыки, которая звучала примерно так, как если бы кто-то решил наконец прочистить месяцами заложенную ноздрю.
   Ринсвинд оставил Эрика гордо восседать на троне, а сам понуро побрел в сторону пирамиды.
   - Между прочим, я очень неплохо проводил как его там, - обиженно буркнул попугай.
   - Я все никак не могу успокоиться, - признался Ринсвинд. - Извини, но раньше со мной такого не случалось. Никогда. Эти драгоценности и так далее. Все идет словно по маслу. Это неправильно.
   Он посмотрел на чудовищный фасад пирамиды, багровый и мерцающий в свете пламени факелов. На каждой из огромных глыб был вырезан барельеф, изображающий тецуманцев, которые проделывали со своими врагами всякие невероятно изобретательные вещи. Барельефы позволяли предположить, что тецуманцы, какими бы милыми и радушными они ни выглядели, совсем не склонны чествовать пришлых незнакомцев и осыпать их златом и каменьями. Вся эта огромная куча покрытых изображениями глыб представляла собой настоящий шедевр искусства, главное было не присматриваться к деталям.
   Пробираясь вдоль стены, Ринсвинд наткнулся на громадную дверь, на которой была мастерски вырезана10 группа пленников.
   Дверь открывалась в короткий, залитый светом факелов тоннель. Твердя про себя, что удрать всегда успеется, Ринсвинд сделал несколько шагов вперед и оказался в помещении с высоким потолком, занимающем большую часть внутреннего пространства пирамиды.
   Здесь вдоль стен также были установлены факелы, которые достаточно хорошо освещали интерьер.
   На самом деле в этом было мало хорошего, потому что в основном они освещали гигантскую статую Кусалькоатля, Пернатого Змея.
   Если бы вам случилось оказаться с этой статуей в одной комнате, вы бы предпочли, чтобы вокруг царила абсолютная темнота.
   А может, и нет. Наилучшим вариантом было поместить эту штуковину в темную комнату, а самому страдать бессонницей в тысяче миль от нее, пытаясь забыть, как она выглядит.
   "Это всего лишь статуя, - напомнил себе, Ринсвинд. - На самом деле ничего подобного существовать не может. Просто скульптор страдал избытком воображения, только и всего".
   - Что это, как его там возьми? - изумился попугай.
   - Их бог.
   - Да ну?
   - Нет, правда. Кусалькоатль. Наполовину человек, наполовину цыпленок, наполовину ягуар, наполовину змея, наполовину скорпион и наполовину псих.
   Попугай пошевелил клювом, осмысливая услышанное.
   - В целом получается три как их там - убийцы, - подытожил он.
   - Да, примерно так, - подтвердила статуя.
   - С другой стороны, - немедленно вставил Ринсвинд, - я считаю, каждый человек имеет право поклоняться богу по-своему, пусть даже в этом присутствует некоторое извращение, а теперь, думаю, мы пойдем отсюда, так что...
   - Пожалуйста, не бросайте меня здесь, - взмолилась статуя. - Возьмите меня с собой, а?
   - Гм, вряд ли это получится, ты уж извини, - торопливо проговорил Ринсвинд, пятясь к выходу. - Пойми правильно, дело не во мне, просто там, откуда я приехал, царят жуткие расовые предрассудки против людей тридцати футов ростом, с клыками, когтями и ожерельями из черепов. У тебя будут некоторые проблемы с тем, чтобы вписаться в нормальное человеческое общество.
   Попугай дернул волшебника клювом за ухо и хрипло выкрикнул:
   - Эй, как его там, это не статуя!
   Оказалось, что на самом деле голос исходит из дыры в полу, расположенной позади Кусалькоатля. Из глубины ямы на Ринсвинда близоруко уставилось бледное лицо. Пожилое, добродушное, слегка обеспокоенное, но вполне человеческое лицо.
   - Гм-м, привет? - окликнул Ринсвинд.
   - Ты даже не представляешь, что такое вновь услышать дружеский голос, - отозвалось лицо, расплываясь в глупой ухмылке. - Не мог бы ты вроде как помочь мне вылезти и?..
   - Извини? - переспросил Ринсвинд. - Ты ведь пленник, да?
   - Увы, но это так.
   - Не знаю, следует ли мне разгуливать тут и освобождать пленников, буркнул Ринсвинд. - Ну, то есть я ж не знаю, что ты там натворил...
   - Уверяю, ни в каких преступлениях я не повинен!
   - Это ты так утверждаешь, - сурово проговорил Ринсвинд. - Но если тецуманцы решили осудить тебя..,
   - Какеготам, какеготам, какеготам! - завопил ему в ухо попугай, прыгая на Ринсвиндовом плече вверх-вниз. - Ты, что, совсем какеготам потерял? Откуда ты такой взялся? Он же узник! Узник в храме! А таких узников полагается спасать! Для этого, какеготам возьми, они тут и сидят!
   - Вот ты много знаешь! - огрызнулся Ринсвинд. - Скорее всего, он здесь для того, чтобы его принесли в жертву! Правильно? - Волшебник посмотрел на узника, ища у него подтверждения.
   Лицо кивнуло.
   - Действительно, ты прав. И вскоре с меня заживо сдерут кожу.
   - Вот! - крикнул Ринсвинд попугаю. - Видишь? Тоже мне, умник выискался! Он здесь для того, чтобы с него заживо содрали кожу.
   - И удаление каждого дюйма кожи будет сопровождаться невероятной, неописуемой болью, - услужливо добавил узник.
   Ринсвинд поморщился. Его не в меру ретивое воображение мигом нарисовало картины, которых он предпочел бы не видеть.
   - Что, каждого кусочка? - уточнил он.
   - По-видимому, так.
   - Ничего себе. Что же ты натворил?
   - Ты ни за что не поверишь... - вздохнув, промолвил узник.
   Правитель демонов позволил зеркалу потемнеть и какое-то мгновение барабанил пальцами по столу, после чего взял переговорную трубку и решительно в нее дунул.
   Некоторое время спустя оттуда послышался далекий голос: - Да, начальник?
   - Да, сир! - рявкнул Астфгл.
   Далекий голос что-то пробормотал под нос и добавил:
   - Да, СИР?
   - У нас тут работает некий Кусалькоатль?
   - Сей минут посмотрю, начальник. - Голос затих вдали, а потом прорезался снова: - Да, начальник.
   - Он какой-нибудь герцог, граф, маркиз или барон? - спросил Астфгл.
   - Нет, начальник.
   - Так кто же он?
   На другом конце линии наступило долгое молчание.
   - Ну? - поторопил своего собеседника правитель демонов.
   - Да так, начальник, ничего особенного он собой не представляет.
   Пару мгновений правитель демонов сверлил трубку свирепым взглядом. "Вот она, благодарность, - думал он. - Составляешь подробные планы, организовываешь все, пытаешься помочь людям, и вот что ты получишь в ответ".
   - Пошли его ко мне, - приказал он.
   Музыка, звучащая снаружи, достигла пика громкости и умолкла. В кострах потрескивало пламя. Из джунглей за происходящим наблюдали тысячи сверкающих глаз.
   Верховный жрец поднялся на ноги и толкнул речь. Эрик сиял как медная пуговица. Тецуманцы притащили корзины с драгоценностями. Проходя длинной колонной мимо Эрика, они рассыпали эти драгоценности у его ног.
   Затем верховный жрец толкнул вторую речь. Она, похоже, заканчивалась вопросом.
   - Прекрасно, - отозвался Эрик. - Все просто замечательно. Продолжайте в том же духе. - Он поскреб ухо и наугад выдал: - Можете все взять отгул на полдня.
   Верховный жрец повторил вопрос, в голосе его звучало легкое нетерпение.
   - Да, это я, - подтвердил Эрик на тот случай, если еще оставались какие-то сомнения. - Ты абсолютно правильно все понял.
   Верховный жрец снова заговорил. Но ни о какой "легкости" речи уже не шло.
   - А теперь повторим все сначала, - сказал правитель демонов, откидываясь на спинку трона. - В один прекрасный день ты случайно наткнулся на этих тецуманцев и решил - кажется, я верно припоминаю твои слова, - что они "кучка безнадежных неудачников из каменного века, сидящих по уши в своем болоте". Я прав? После чего ты проник в мозг одного из верховных жрецов - по-моему, в то время они поклонялись какой-то палочке, - лишил его рассудка и внушил этим племенам, что они должны объединиться, нагнать страху на соседей и создать на континенте новую нацию, посвятившую себя идее, что всех людей следует отводить на вершину церемониальной пирамиды и разрубать на куски каменными ножами. - Правитель демонов придвинул к себе свои заметки и добавил: - Ах да, еще с некоторых из них полагалось заживо сдирать кожу.
   Кусалькоатль зашаркал ногами по полу.
   - После чего, - продолжил Астфгл, - они немедленно вступили в длительную войну практически со всеми остальными народами, неся смерть и разрушение тысячам сравнительно неповинных людей, и тэ дэ, и тэ пэ. Так вот, всему этому нужно немедленно положить конец, понял?!
   Кусалькоатль слегка отшатнулся.
   - Я не нарочно... - пролепетал он. - Я думал, ну, вроде как это правильно. Смерть, разрушение и все такое...
   - Ах ты думал, да? - переспросил Астфгл. - Ты загубил тысячи более-менее невинных людей! И они... они выскользнули у нас из лап, - он щелкнул пальцами, - вот так! И направились прямиком на свои небесные пажити, или во что там они веруют. Беда с вами, ребята. Вы абсолютно не представляете Общую Картину! Возьмем, к примеру, тех же тецуманцев. Мрачные, лишенные воображения, одержимые люди... к этому времени они уже могли бы изобрести систему бюрократии и налогообложения, которая зашлаковала бы мозги всего континента. А вместо этого они так и остались кучкой второразрядных убийц с каменными топорами. Какие потери! Что за бессмысленный перевод полезных ресурсов!