Пригов Дмитрий. Написанное с 1975 по 1989

   Дай, кого-нибудь убью
   Этот вот, из них красивый
   Самый первый в их строю
   Вот его-то и убью
   Просто так, для пользы дела
   Искромсаю его тело
   Память вечная ему

* * *

   Строгий юноша — из носу пламя
   Револьвер на меня молодую!
   Я ему говорю: осупл! Амя!
   Не смеши, дорогой мой! — и дую
   На горячую сталь молодую
   И опадает сталь

* * *

   Вот из пытают на дворе
   Горячим способом и тихим
   Кругом толпа, шуты, шутихи
   А дело где-то в октябре
   Вот изморозь с утра ложится
   К полудню где-нибудь растает
   И лист осенний облетает
   И еле слышимо кружится
   И небосвод стеклянный замер
   Я говорю: перенести
   В зимний замок

* * *

   Сорочку белую надену
   Друзей спокойных приглашу
   И всех на месте порешу
   Они поймут — такое дело
   Такого дела-то заради
   Они меня бы тоже, бляди
   Порешили
   Если бы им первым в голову пришло

* * *

   Я шла Москвой, Москвой красивой
   И повстречала мертвецов
   Они похожи были на отцов
   И я их воскресила

 
   И они бросились бежать
   И все их бросились ловить:
   Отцы! Отцы, едрена мать!
   Вы нам отцы или едрить
   Знает что! –
   Вот-вот — отвечали они

* * *

   Первая конная, пан и барон
   Шли друг на друга от разных сторон
   Шли они шли и в итоге пришли
   В общем-то в землю в итоге ушли
   И тополя шелестят с подоконника:
   Нет на земле твоего первоконника
   И пана нет, и барона нет, и царя нет, и героя нет, и первого в стране дезер-
   тира нет, и ассенизатора революции нет, а чего нет — того уж нет, извините

* * *

   Я б хотел послужить перегноем
   Для грядущих осмысленных дней
   Чтобы юноша некий достойный
   Воспитавшись на почве моей

 
   Чтобы юноша некий прекрасный
   Не продавшись чужому рублю
   Все осмыслил безумно и ясно
   И сказал тем не мене: Люблю!

К СОБЫТИЯМ В АЭРОПОРТУ им. Дж. КЕННЕДИ

   На этого бы Годунова
   Да тот бы старый Годунов!
   Не в смысле, чтобы Сталин снова
   А в смысле, чтобы ясность вновь

 
   А то разъездились балеты –
   Мол, какие славные мы здесь!
   Давно пора бы кончить это
   Какие есть — такие есть

* * *

   Вот мир советский и антисоветский.
   Что их объединит и что спасет?
   Как говорится: красота спасет
   Как говорил он: красота спасет –
   Известный в свое время Достоевский
   Но он ответственности не несет
   Поскольку в его время — что узнаешь!
   Тогда весь мир-то был антисоветский.

* * *

   Вода, вода, ты точишь камни
   И гонишь в море корабли
   Порхаешь в небе с облаками
   И родственницей входишь в глубь земли

 
   Но, Дева! разве ж это дело!
   Темна твоя прозрачная речь
   Возьми мое хотя бы тело
   В СССР вочеловечьсь!

* * *

   Ну, не будет коммунизма –
   Будет что-нибудь другое
   Дело в общем-то не в сроках –
   В историческом мышленьи
   Очень трудно жить на свете
   Ничего не предвещая
   Эдак можно докатиться
   До прекрасного мгновенья
   Но в том-то и дело, что мгновенье
   Кому — прекрасно, а кому — и нет

* * *

   Демократия слаба –
   Она любит человека
   А человек ее не любит
   Во всяком случае у нас –
   Это было в прошлый раз
   Что у нас ее любили
   Так любили, так любили
   За нее себя сгубили!
   А мы обманули вас –
   Это не мы были

* * *

   Закон ученый открывает
   Другой приходит — отменяет
   А тот хватает пистолет
   И гада в сердце убивает
   Поскольку вот — закона нет
   Кроме страсти человечьей
   И милосердия

БАНАЛЬНОЕ РАССУЖДЕНИЕ НА ТЕМУ: ПОЭЗИЯ И ЗАКОН

   Я не выдумал бы Конституцьи
   Но зато я придумал стихи
   Ясно что Конституцья значительней
   Правда, вот и стихи неплохи

 
   Но и правда, что все Конституцьи
   Сызмальству подчиняться должны
   А стихи — кто же им подчиняется
   Я и сам Конституцьи скорей
   Подчинюсь

21-Й БОЖЕСКИЙ РАЗГОВОР

   Когда вы меня здесь зарестуете
   Это очень здесь даже легко
   Но не все беспредельно легко –
   За меня перед Богом ответите

 
   Спросит Он, пред тем как наказать:
   А за что ж вы его так безнравственно?
   — А что вред от него государственный
   — Государство что ли поменять? –
   Подумает Бог
   Но не станет

* * *

   Вот лучатся недра-воды
   Свет струится неземной
   Средь ослабленной природы
   Всяк кусочек — золотой
   Всяк кусочек наг и чист
   А вот этот — коммунист
   Ну и что, что коммунист
   Тоже, тоже золотой
   Глядючи-то

* * *

   Как представляется правительству страна
   Она ему удобной представляется
   И обозримой тоже представляется
   И собственной, конечно, представляется
   Как представляется правительство стране
   Оно ему далеким представляется
   Далеким и отдельным представляется
   И неотвязным тоже представляется
   А иногда совсем не представляется

* * *

   Когда я говорю: рабочий
   То представляю я рабочего
   И среди разного и прочего
   Его не спутаю я с прочим

 
   Его не спутаю с крестьянином
   Когда же нужен мне крестьянин
   То просто говорю: крестьянин
   И представляю я крестьянина

* * *

   Вот американский президент
   Жаждет он душой второго срока
   А простой советский диссидент
   Он и первого не жаждет срока

 
   Что же к сроку так влечет его
   Как ни странно — что и президента
   Всякий в мире на своем посту
   И не в наших силах преодолеть это

* * *

   Вот скажем лицом я в Китае
   А затылком — в СССР
   Там солнце встает, там светает
   А здесь волосы густо растут

 
   Вот лицом перебегаю на Запад
   И ложится на него чужая тень
   Поражает его чуждый запах
   А здесь — снова волосы густо растут

* * *

   Трудно быть руководителем
   Да такой страны большой
   Все равно что быть родителем
   Непослушливых детей
   Все им кажется, вредителям
   Что они тебя умней
   Что на стороне родители
   И приятней и добрей
   Это и неудивительно
   Но со временем поймут
   Понемножку, что родителя
   Не выбирают — с ним живут

* * *

   Жил да был убийца-врач
   Убивал он руководство
   А потом вот оказалось
   Что он вовсе не убийца
   А убийцы — руководство
   Значит врач не убивал
   А их правильно лечил
   Но леча то руководство
   Он всех прочих этим самым
   Убивал чрез руководство
   Выжившее, и выходит
   Что тот самый врач-убийца
   Он и есть

* * *

   Начальников я не ругаю
   Я просто сзади подхожу
   За плечи тихо обнимаю
   И ласково в глаза гляжу
   И словно снегом посыпаю так посыпаю, посыпаю, посыпаю и посыпаю, и так тихо-
   тихо и тихо, и тихо, и посыпаю и посыпаю, посыпаю, посыпаю
   И они тихо засыпают
   На руках моих

* * *

   Будь ты трижды во лбу гениальный
   Будь ты хоть Секретарь Генеральный

 
   Все ты видишь сквозь местную воду
   Да что сделаешь с этим народом

 
   Ведь не будешь же каждую блядь
   Волочить исправляться, опять-
   Таки

* * *

   Кто очень хочет — тот увидит
   Народ российский — что он есть!
   Все дело в том — уж кто увидит
   Его каким — такой и есть
   Вот скажем Ленин — тот увидел
   Коммунистическим его
   И Солженицын — тот увидел
   Богоспасительным его
   Ну что же — так оно и есть
   Все дело только в том — чья власть

* * *

   Народ с одной понятен стороны
   С другой же стороны он непонятен
   И все зависит от того, с какой зайдешь ты стороны
   С той, что понятен он, иль с той — что непонятен

 
   А ты ему с любой понятен стороны
   Или с любой ему ты непонятен
   Ты окружен — и у тебя нет стороны
   Чтоб ты понятен был, с другой же непонятен

* * *

   Народ он делится на не народ
   И на народ в буквальном смысле
   Кто не народ — не то чтобы урод
   Но он ублюдок в высшем смысле

 
   А кто народ — не то чтобы народ
   Но он народа выраженье
   Что не укажешь точно — вот народ
   Но скажешь точно — есть народ. И точка

1-Й БОЖЕСКИЙ РАЗГОВОР

   Вот молодежь на комсомольском съезде
   Ликует и безумная поет
   А дальше что? — а дальше съезд пройдет
   А там уже и старость на подъезде

 
   А дальше — смерть! и в окруженьи сил
   Бог спросит справедливо и сурово:
   Где ж был ты, друг? — А я на съезде был
   — А-а.

 
   На девятнадцатом на съезде комсомола?
   Ну-ну

БАНАЛЬНОЕ РАССУЖДЕНИЕ НА ТЕМУ: БЕРЕГИ ЧЕСТЬ СМОЛОДУ

   Коль смолоду честь не беречь
   Что к старости-то станется
   Увы — бесчестие одно
   И ничего-то больше

 
   Но если смолоду беречь
   И так беречь до старости –
   Одна сплошная будет честь
   И ничего-то больше

* * *

   Вот они приходят молодые
   Близкой мне погибелью грозят
   У них зубы белые прямые
   И на каждом зубе блещет яд
   И глаза их страшные горят
   Небеса над ними голубые
   И под ними пропасти висят
   Я же в нишке маленькой сижу
   И на них испуганно гляжу
   Господи, где мне искать спасенья?
   Может, Ты мне скажешь? — Не скажу
   Он отвечает

* * *

   Уже им дети по плечо
   А все проблемы им по пояс
   Да и пониже даже, то есть
   Все по хую и нипочем
   Вот это партия в глаза
   Открыто, как росу в глаза
   Им и говорит

* * *

   А что дитя? — он тоже человек
   Он подлежит и пуле и закону
   А что такого? — он ведь человек
   А значит родственник и пуле и закону

 
   Они имеют право на него
   Тем более когда он пионером
   Бежит вперед и служит всем примером
   Чего примером? — этого… того

* * *

   Подойди ко мне, мой Павлик
   Как уж я тебя любила
   Нет, не я тебя убила
   С неба странный ангел Авлик
   К нам сошел весь в пене розовой
   Спрашивает: где Морозовы
   Ну, ему и указали
   Он приходит, а мы в зале
   Ждем его, он тебя взял
   Своей пеной обвязал
   В ухо слово вдул Оил
   Чем-то белым напоил
   Ты и вепрем обернулся
   Да и тятеньку убил
   А когда назад вернулся
   Тебя дедушка убил
   А как же?
   Так надо!

 
   И все исчезло в пене розовой
   Зойя! — так вот мы Морозовы
   И всей стране известны стали

* * *

   Дерево осинное
   Дерево ли ивовое
   Всякое красивое
   Кто из них красивевее

 
   А красивевей береза
   С нею меж деревьями
   Связано поверие
   Про Павлика Морозова

 
   Деточку невинную
   Сгубленну злодеями
   Вот они что сделали
   Да вот не под ивою

 
   Да не по осиною
   А вот под березою
   Загубили псиные
   Павлика Морозова
   Деточку

* * *

   Девочка идет смеясь
   Крови в ней всего три литра
   Да, всего четыре литра
   Литров пять там или шесть
   И от малого укола
   Может вытечь вся она
   Девочка! Моя родная!
   Ради мамы, ради школы,
   Ради Родины и долга
   Перед Родиною — долго
   Жить обязана! Родная
   Береги-храни себя!

* * *

   И чтой-то молодежь все женится
   Что это мода за така
   Глядит с улыбкой знатока
   И женится себе, все женится

 
   А то бывало в наши лета
   Мы разве ж знали про любовь
   Мы знали — Родина и кровь
   И кое-что еще — но это
   Разве ж объяснишь

* * *

   Вот жаркая, словно Освенцима печь
   Любовью меня хочет женщина сжечь

 
   Я голый стою перед нею и плачу
   Рукою являя стыдливость девичью

 
   Она же покручивая черный ус:
   Не бойся — смеясь говорит мне — мит унс
   Бог

* * *

   Женщина белая, стройная, чистая
   Что тебе делать со мною мучнистым

 
   В общем-то ясно, что делать со мной
   Да на что тебе червь этот подлый мучной

 
   Разным к тому же бессмысленным мучимый
   Да и к любви навсегда не обученный
   Как знамя, полотнище какое

* * *

   Скачут девы молодые
   Они и того моложе
   В море прыгают худые
   Предвкушая сладость ложа

 
   Предвкушая полнотелость
   Внутренних частей коварство
   Смерти дальность, жизни целость
   Непомерность государства

* * *

   Поскольку ты сам выбирал где родиться
   То с кротостью пущей неси
   Вот этого места событья и лица
   А нет — так тем боле неси
   Поскольку ты значит поставлен — и стой
   И смысл твой выходит что самый простой
   Но единственный

* * *

   Один еврей на свете жил
   Красивый и отважный
   И это очень важно
   Что он евреем был
   А то вот русским, скажем
   Или б китайцем был
   Но он евреем был
   И это очень важно
   Очень

* * *

   Когда бы был бы я китайцем
   То я хотел бы немцем стать
   Но русским — вряд ли, чехом — вряд ли
   Американцем — тоже вряд ли
   Китайцу лучше немцем быть

 
   Но уж поскольку есть я русский
   То немцем мне уже не стать
   И русским тоже мне не стать
   По той же самой по причине

* * *

   Когда безумные евреи
   Россию Родиной зовут
   И лучше русского умеют
   Там где их вовсе не зовут
   А где зовут — и там умеют
   А там где сами позовут –
   Она встает во всей красе
   Россия — Родина евреев

* * *

   Вот могут скажем ли литовцы
   Латыши, разные эстонцы
   Россию как родную мать
   Глубоко в сердце воспринять
   Чтобы любовь была большая
   Конечно могут — кто мешает

* * *

   Еврей тем и интересен, что не совсем русский
   А китаец тем неинтересен, что совсем не русский

 
   А русский не то чтобы неинтересен
   А просто — некая точка отсчета тех кто интересен и неинтересен

* * *

   Вот живет антисемит
   Книги русские читает
   Ну, а рядышком семит
   Книжки тежие читает

 
   Правда, вот антисемит
   Чувствует намного тоньше
   Но зато в ответ семит
   Мыслиит немного тоньше

 
   А над ними Бог живет
   Всех умнее их и тоньше
   Так что пред Его лицом
   Кто умнее тут? кто тоньше

* * *

   Латыша стрелок латышский
   Подстрелил — ай да стрелок!
   А ворошиловский стрелок
   Ворошилова не смог
   Однако

* * *

   Вот он Рейган к себе их манил
   Завлекал золотыми объятьями
   Но Бог этого не попустил
   Потому что с китайцами братья мы

 
   Породнились мы плотью и мифами
   Породнил нас родимый шамбал
   Потому что с китайцами — скифы мы
   А вы — бляди и злой интеграл

* * *

   Когда б стояла над Китаем
   Погода гнусная такая
   То за их гнусные дела
   Все было бы по справедливости
   То есть стояла б где должна
   А может быть она сама
   Уже стоит по справедливости?..
   Что-то не верится

* * *

   Поляк поляку глаз не выклюет
   Да и чех чеху глаз не выклюет
   Ну если там немножко выклюет
   А русский — он совсем другой
   Он за высокую идею
   Какому хочешь прохиндею
   Глаз выклюет, да и другой
   Глаз
   Тоже
   Выклюет

* * *

   Вот говорят, что наши люди
   Хотели Папу подстрелить
   Так этого не может быть
   Они для нас мертвы заране
   Священнослужители стало быть
   Хотя вот их и подстрелить –
   Не преступленье, стало быть
   В этом, узком, смысле

* * *

   Вот и забыли председателя
   По имени Мао Дзе-дун
   А был уж как властитель дум
   И в качестве даров подателя

 
   А щас с протянутой рукой
   Летит к нам сам: О, помяните!
   Ведь был я многих знаменитей!
   А мы в ответ его — ногой!

* * *

   Они живут не думая
   Реакционны что
   Ну что ж, понять их можно
   А вот простить — никак

 
   Верней — простить их можно
   А вот понять — никак:
   Ведь реакционеры
   А с легкостью живут

* * *

   Чтобы режим военный утвердить
   То надо б отключить канализацыо
   И ни одна не устоит
   Цивилизованная нацья

 
   Когда фекальи потекут вовне
   Ведь дух борьбы — он гордый по природе
   Он задохнется в этаком говне
   И полностью умрет в народе

* * *

   Есть страна такая — Чад
   Там повсюду смрад и чад

 
   Негры — бедные пигмейцы
   Мрут за власть как европейцы

 
   Потому что там свобода
   Объявилася сама
   И крови требует с народа
   Коль не вправе требовать ума

* * *

   Вдали Афганистан многострадальный
   Вблизи — многострадальный мой народ
   От одного многострадального к другому
   Летит в виде подарка самолет

 
   А в самолете — воинские части
   А в воинских частях сидит народ
   Народ — ведь он всегда ленив отчасти
   Не повезут — так сам не побежит

* * *

   Ты думаешь честно и просто
   Как ярче б на свете прожить
   За какой бы страдающий остров
   Беспокойную жизнь положить
   За свободу

 
   И ты ее честно слагаешь
   За остров какой иль страну
   И просто себя полагаешь:
   Вот счастье принес и весну
   Людям

 
   А после приходят другие
   Другого чего-то хотят
   На твою же прекрасную гибель
   Неприязненно даже глядят
   Что это?

* * *

   Вот из России к ним с любовью
   Летим не убоясь труда
   Они ж наполненные кровью
   Стоят как тучные стада
   Не в силах вынести, когда
   Такая жаркая любовь
   Лишь тронешь — сразу брызжет кровь
   Во все стороны

* * *

   Страна большая. От Москвы отъедешь
   Так сразу по стране и едешь

 
   Бодрствованием едешь и ночлегом
   И вся она покрыта снегом

 
   О вся она — цветущий сад
   Повсюду лозунги висят

 
   И жизнь как могут украшают
   До умозрительности возвышают

* * *

   Весна, крестьянин торжествует
   А что ему торжествовать?
   На то законы существуют
   Чтоб каждому существовать

 
   Чтоб каждому быть на подходе –
   Сегодня здесь, а завтра там
   Коли весна пришла — так ходит
   За крестьянином по пятам

* * *

   Вот так в столовую приходишь
   И ничего там не находишь

 
   А ну, подайте, вашу мать
   Какую ни на есть кухарку! –
   А они ушли все управлять
   Государством
   Как Жанны Д'Арки
   И правильно — хоть какая от них польза обществу будет

* * *

   Я бросил пить, курить пытаюсь бросить
   Кофий не пью, да и не ем почти
   Я воспитаю из себя для пользы
   Советский и неприхотливый тип

 
   Который будет жить здесь чем — незнамо
   Всех злонамеренных сводя с ума
   Которому Спартак что, что Динамо
   Которому что воля, что тюрьма

* * *

   Надо честно работать, не красть
   И коррупцией не заниматься
   Этим вправе вполне возмутиться
   Даже самая милая власть

 
   Потому что когда мы крадем
   Даже если и сеем и пашем
   То при всех преимуществах наших
   Никуда мы таки не придем
   А хочется

* * *

   Вот новое постановленье
   Об усилении работы
   Его читает населенье
   И усиляет те работы
   Его ничто не удивляет
   Но усиляя те работы
   Попутно эти ослабляет
   И дисгармонью устраняет
   Между Работой и работой

* * *

   По волнам, волнам эфира
   Потерявшим внешний вид
   Скотоводница Глафира
   Со страною говорит

 
   Как живет она прекрасно
   На работе как горит
   Как ей все легко и ясно –
   Со страною говорит

 
   А страна вдали все слышит
   Не видна, как за рекой
   Но молчит и шумно дышит
   Как огромный зверь какой

* * *

   Неважно, что надой записанный
   Реальному надою не ровня
   Все что записано — на небесах записано
   И если сбудется не через два-три дня
   То через сколько лет там сбудется
   И в высшем смысле уж сбылось
   И в низшем смысле все забудется
   Да и уже почти забылось

* * *

   Как я понимаю — при плановой системе перевыполнение плана есть вредительство
   Скажем, шнурочная фабрика в пять раз перевыполнила шнурков количество

 
   А обувная фабрика только в два раза перевыполнила план
   Куда же сверх того перевыполненные шнурки девать нам

 
   И выходит, что это есть растрачивание народных средств
   и опорачивание благородных дел
   За это у нас полагается расстрел

* * *

   Не хочет Рейган нас кормить
   Ну что же, сам и просчитается
   Ведь это там у них считается
   Что надо кушать, чтобы жить

 
   А нам не нужен хлеб его
   Мы будем жить своей идеею
   Он вдруг спохватится: А где они?
   А мы уж в сердце у него

* * *

   Не хочет Рейган свои трубы
   Нам дать, чтобы советский газ
   Бежал как представитель нас
   На Запад через эти трубы
   Ну, что ж

 
   Пусть эта ниточка порвется
   Но в сути — он непобедим
   Как мысль, как свет, как песня к ним
   Он сам без этих труб прорвется
   Наш газ

* * *

   Течет красавица Ока
   Среди красавицы Калуги
   Народ-красавец ноги-руки
   Под солнцем греет здесь с утра

 
   Днем на работу он уходит
   К красавцу черному станку
   А к вечеру опять приходит
   Жить на красавицу Оку

 
   И это есть быть может, кстати
   Та красота, что через год
   Иль через два, но в результате
   Всю землю красотой спасет

* * *

   Вот пионер поймал врага
   А тот убил ребенка бедного
   И бросил неживого под ноги
   И все-таки, и все-таки, и все-таки
   И все-таки, и все-таки
   И все-таки
   И все-
   Таки –
   Как жизнь у нас недорога!

ИЗ ЖИЗНИ

   Старушка в кассу денежки кладет
   Откуда денежки-то у старушки
   Уж не работает и видно пьет
   Да разные там внучеки и внучки
   Откуда денежки-то — ох-ох-ох!
   Неужето ли старая ворует
   Да нет, конечно — просто накопила их
   За долгую за жизнь за трудовую

* * *

   Что-то исчезли продукты
   Только без них по зиме
   Кровь уж совсем леденеет
   Клонится тело к земле

 
   Я понимаю, что сложно
   Сеять продукты, растить
   Да многого нам и не нужно:
   Может климат видоизменить

* * *

   У нас в Беляево родимом
   Сибирских нет могучих рек
   Но прудик есть — там человек
   Вчера утоп невозвратимо
   Так что чужого и с огнем
   Не надо — а свое возьмем
   По праву

* * *

   Приехал в Братск я и итожу –
   Страна большая, а везде одно и то же
   Особно лозунги, у них особый вид
   И с ними небо на виду у всех о высшем говорит
   Они живут не связанные естества обжитком
   Не в твердом и не в мягком и не в жидком
   А в пятом собственном их состоянье вещества
   На безупречной грани существования

* * *

   Вот идет простой рабочий
   Только как-то скособочен
   А сзади вздыблен то ли хвост
   То ли крылья — ох, непрост
   Непрост
   Совсем непрост
   Наш рабочий
   Прочим рабочим впрочем — прочный друг

* * *

   На счетчике своем я цифру обнаружил –
   Откуда непонятная взялась?
   Какая мне ее прислала власть?
   Откуда выплыла наружу?
   Каких полей? какая птица?
   Вот я живу, немногого хочу
   Исправно вроде по счетам плачу
   А тут такое выплывает — что и не расплатиться

* * *

   Не завидуй другу, если друг богаче
   Если друг красивей, если друг умней
   А завидуй другу, коль в кровавой сече
   За отчизну друг твой смертью храбрых пал
   Мы живем на свете, чтобы воплотиться
   В пароходы, строчки — долгие дела
   Коли нету в что нам вовсе воплотиться –
   Родина придумает что-нибудь взамен

* * *

   Отчего же мне так плохо
   Вот и голова болит
   Вроде вид у меня как вид
   Да и эпоха как эпоха

 
   Да и все кругом как все
   Это голова виновата с мозгами вместе
   Выросла — да не на том месте
   Здесь могила, как говорится, должна расти

* * *

   Вот болит голова, а к чему и зачем? –
   Значит нужно ей так и приятней
   Коли сталось, что снизу я к ней прикреплен
   Должен кротко сносить и опрятно
   Не впадая в безумные страсти
   То же самое с Богом и властью
   В общем, со всем, что наверху
   Но соответственно природе каждого

* * *

   Я жил во времена национальных
   Героев и им не было числа
   Одни несли печать Добра и Зла
   Другие тонус эмоциональный
   Поддерживали в нас по мере сил
   Народ любил их, а иных бранил
   И через то герой героем был
   А я завидовал им эмоционально
   Поскольку я люблю национальных
   Героев

ИЗ КЛАССИЧЕСКОГО ПРИГОВА

   Теперь поговорим о Риме
   Как древнеримский Цицерон
   Врагу народа Катилине
   Народ, преданье и закон
   Противпоставил как пример
   Той государственности зримой
   А в наши дни Милицанер
   Встает равнодостойным Римом
   И даже больше — той незримой
   Он зримый высится пример
   Государственности

* * *

   Там, где с птенцом Катулл, со снегирем Державин
   И Мандельштам с доверенным щеглом
   А я с кем? — я с Милицанером милым
   Пришли, осматриваемся кругом

 
   Я тенью легкой, он же — тенью тени
   А что такого? — всяк на свой манер
   Там все — одно, ну — два, там просто все мы — птицы
   И я, и он, и Милиционер

* * *

   Вот придет водопроводчик
   И испортит унитаз
   Газовщик испортит газ
   Электричество — электрик

 
   Запалит пожар пожарник
   Подлость сделает курьер
   Но придет Милицанер
   Скажет им: Не баловаться!

* * *

   Так встретились моряк с Милицанером
   И говорит ему Милицанер:
   Ты юношества должен стать примером
   Как зрелости я форменный пример

 
   Ты с точки зренья высшего предела
   Осмыслить должен ветреные страсти
   Подняться над минутностью пристрастий
   Я должен — отвечал моряк и сделал

* * *

   Вот пожар развел пожарник
   А моряк бежит в простор
   Только Милиционер –
   Наш защитник и ударник

 
   Моряку он говорит:
   Послужи-ка, брат, народу
   А пожарнику он воду
   Льет на красные глаза

 
   Пожарный зданье поджигал
   И весь как зверь дрожал он
   Милицанер его держал