Пригов Дмитрий. Написанное с 1975 по 1989

Дмитрий Пригов

Инсталляция

I. Домашнее хозяйство

* * *

   Я всю жизнь свою провел в мытье посуды
   И в сложении возвышенных стихов
   Мудрость жизненная вся моя отсюда

 
   Оттого и нрав мой тверд и несуров
   Вот течет вода — ее я постигаю
   За окном внизу — народ и власть
   Что не нравится — я просто отменяю
   А что нравится — оно вокруг и есть

БАНАЛЬНОЕ РАССУЖДЕНИЕ НА ТЕМУ: НЕ ХЛЕБОМ ЕДИНЫМ ЖИВ ЧЕЛОВЕК

   Если, скажем, есть продукты
   То чего-то нет другого
   Если ж, скажем, есть другое
   То тогда продуктов нет

 
   Если ж нету ничего
   Ни продуктов, ни другого
   Все равно чего-то есть –
   Ведь живем же, рассуждаем

БАНАЛЬНОЕ РАССУЖДЕНИЕ НА ЭКОЛОГИЧЕСКУЮ ТЕМУ

   Страсть во мне есть такая — украдкой
   Подъедать (неизвестно — накой?)
   Колбасы двухнедельной остатки
   Как домашний стервятник какой

 
   Но ведь это же, скажем, что дар
   В смысле общем и боле невнятном –
   Я есть, скажем, что жизни стервятник
   Скажем, жизни я есть санитар

БАНАЛЬНОЕ РАССУЖДЕНИЕ НА ТЕМУ СВОБОДЫ

   Только вымоешь посуду
   Глядь — уж новая лежит
   Уж какая тут свобода
   Тут до старости б дожить
   Правда, можно и не мыть
   Да вот тут приходят разные
   Говорят: посуда грязная –
   Где уж тут свободе быть

* * *

   Вот что-то ничего не стало
   В родимых полуфабрикатах
   А может быть, пора настала
   Что их упадка и заката
   Но, может, что взойдет взамен
   Иной какой там феномен
   Может, уже нездешний совсем –
   Четвертьфабрикат какой-нибудь

* * *

   Килограмм салата рыбного
   В кулинарьи приобрел
   В этом ничего обидного –
   Приобрел и приобрел
   Сам немножечко поел
   Сына единоутробного
   Этим делом накормил
   И уселись у окошка
   У прозрачного стекла
   Словно две мужские кошки
   Чтобы жизнь внизу текла

* * *

   Вот и ряженка смолистая
   Вкуса полная и сытости,
   Полная отсутствья запаха,
   Полная и цвета розоватого.

 
   Уж не ангелы ли кушают ее
   По воскресным дням и по церковным праздникам
   И с улыбкой просветленной какают
   На землю снегами и туманами

* * *

   Иные посуду не моют
   И курам не режут живот
   И все же им счастье бывает
   За что же такое им вот

 
   За то вот на том белом свете
   Мы сядем за белым столом
   Как малые чистые дети
   Они же с разинутым ртом
   Плевки наши в воздухе ловить будут

* * *

   Я выпью бразильского кофе
   Голландскую курицу съем
   И вымоюсь польским шампунем
   И стану интернацьонал

 
   И выйду на улицы Праги
   И в Тихий влечу океан
   И братия станут все люди
   И Господи-Боже, прости

* * *

   Вот в очереди тихонько стою
   И думаю себе отчасти:
   Вот Пушкина бы в очередь сию
   И Лермонтова в очередь сию
   И Блока тоже в очередь сию
   О чем писали бы? — о счастье

* * *

   В полуфабрикатах достал я азу
   И в сумке домой аккуратно несу

 
   А из-за прилавка совсем не таяся
   С огромным куском незаконного мяса

 
   Выходит какая-то старая блядь
   Кусок-то огромный — аж не приподнять

 
   Ну ладно б еще в магазине служила
   Понятно — имеет права, заслужила

 
   А то — посторонняя и некрасивая
   А я ведь поэт, я ведь гордость России я

 
   Полдня простоял меж чужими людьми
   А счастье живет вот с такими блядьми

* * *

   Вот из очереди, гады
   Выперли меня
   Я стоял за виноградом
   Полакомиться мня

 
   Налетели злые бабы
   Говорят, что не стоял
   Ну, всю очередь-то не стоял
   Но немножечко-то простоял
   Рядом

 
   Как зверь влачит своей супруге
   Текущий кровью жаркий кус
   Так я со связочкой моркови
   С универсама волокусь
   Еще лучок там, может репка
   Картошечки пакетик-два
   Еще бутылочка там крепкой
   Чтоб закружилась голова

* * *

   Когда б немыслимый Овидий
   Зверь древнеримского стиха
   Ко мне зашел бы и увидел
   Как ем я птичьи потроха
   Или прекрасный сладкий торт
   Он воскричал б из жизни давней:
   За то ли я в глуши Молдавьи
   Гиб и страдал! — За то, за то
   Милейший

* * *

   За тортом шел я как-то утром
   Чтоб к вечеру иметь гостей
   Но жизнь устроена так мудро –
   Не только эдаких страстей
   Как торт, но и простых сластей
   И сахару не оказалось
   А там и гости не пришли
   Случайность вроде бы, казалось
   Ан нет — такие дни пришли
   К которым мы так долго шли –
   Судьба во всем здесь дышит явно

* * *

   Вот я котлеточку зажарю
   Бульончик маленький сварю
   И положу, чтобы лежало
   А сам окошко отворю
   Во двор и сразу прыгну в небо
   И полечу, и полечу
   И полечу, потом вернуся
   Покушаю, коль захочу

* * *

   Грибочки мы с тобой поджарим
   И со сметанкой поедим
   А после спать с тобою ляжем
   И крепко-накрепко поспим

 
   А завтра поутру мы встанем
   И в лес вприпрыжку побежим
   А что найдем там — все съедим
   И с чистой совестью уедем
   В Москву

* * *

   Вот я курицу зажарю
   Жаловаться грех
   Да ведь я ведь и не жалюсь
   Что я — лучше всех?
   Даже совестно, нет силы
   Вот поди ж ты — на
   Целу курицу сгубила
   На меня страна

* * *

   Вымою посуду
   Зимним вечерком
   Еще лучше ночью
   Когда спят кругом

 
   Мою, вспоминаю:
   С этим вот я ел
   С этим выпивал
   С этим вот сидел

 
   А теперь где? — нету
   Померли они
   Вечер посидели
   Вечерок один

* * *

   Веник сломан, не фурычит
   Нечем пол мне подметать
   А уж как, едрена мать
   Как бывало подметал я
   Там, бывало, подмету –
   Все светло кругом, я ныне
   Сломано все, не фурычит
   Жить не хочется

* * *

   Когда тайком я мусор выносил
   Под вечер, чтоб не видели соседи
   Неподалеку, в детский сад соседний
   Поскольку не имея, подлый, сил
   Вставать с утра на беспощадный зов
   Мусоросборочной святой машины –
   Я был преступник — Господи, реши мне
   Иль умереть, или на Твой лишь зов
   Вставать

* * *

   Я с домашней борюсь энтропией
   Как источник энергьи божественной
   Незаметные силы слепые
   Побеждаю в борьбе неторжественной

 
   В день посуду помою я трижды
   Пол помою-протру повсеместно
   Мира смысл и структуру я зиждю
   На пустом вот казалось бы месте

* * *

   В последний раз, друзья, гуляю
   Под душем с теплою водой
   А завтра — может быть решетка
   Или страна чужая непривычная
   А может быть и куда проще –
   Отключат теплую водичку
   И буду грязный неприличный я
   И женщине не приглянусь

* * *

   Я целый день с винтом боролся
   И победить его не мог
   Он что-то знал себе такое
   Чего никто уж знать не мог
   И я вскричал: Железный Бог
   Живи себе свое тая
   Но ведь резьба-то не твоя
   Хоть ее отдай! –
   Но он не поддался и на эту хитрость

* * *

   Вы слышите! слышите — дождик идет! –
   Да нет — это плачет сторонка восточная
   Вся

 
   Как будто рыдает труба водосточная
   Гулкая

 
   Иль примус небесный на кухне поет
   Как будто бы кто-то узлы увязал
   Беззлобный уже и летит на вокзал
   Казанский

* * *

   Вода из крана вытекает
   Чиста, прозрачна и густа
   И прочих качеств боле ста
   Из этого что вытекает? –
   А вытекает: надо жить
   И сарафаны шить из ситца
   И так не хочется, скажи
   За убеждения садиться
   А надо

* * *

   Вот плачет бедная стиральная машина
   Всем своим женским скрытым существом
   А я надмирным неким существом
   Стою над ней, чтоб подвиг совершила
   Поскольку мне его не совершить
   Она же плачет, но и совершает
   И по покорности великой разрешает
   Мне над собою правый суд вершить

* * *

   В ведре помойном что-то там гниет
   А что гниет? — мои ж объедки
   За ради чтоб я человеком был
   О, милые мои! О, детки!

 
   Как я виновен перед вами!
   Я рядом с вами жить бы стал
   Да не могу уйти с поста
   Я человеком здесь поставлен
   На время

* * *

   Вот устроил постирушку
   Один бедный господин
   Своей воли господин
   А в общем-то — судьбы игрушка

 
   Волю всю собравши, вот
   Он стирать себя заставил
   Все дела свои оставил
   А завтра может и помрет

* * *

   Вот жене сапожок залатал
   И без ярости всякой в речах там
   Пока Пушкин над долгом страдал
   А Некрасов над картою чахнул
   Пока Рейган спешил-размещал
   Там на Западе першинги новые
   А я жене сапожок залатал
   Начинайте — вот мы и готовые
   С женой

* * *

   Когда я помню сына в детстве
   С пластмассовой ложечки кормил
   А он брыкался и не ел
   Как будто в явственном соседстве
   С каким-то ужасом бесовьим
   Я думал: вот — дитя, небось
   А чувствует меня насквозь
   Да я ведь что, да я с любовью
   К нему

* * *

   О, как давно все это было
   Как я в матросочке своей
   Скакал младенцем меж людей
   И сверху солнышко светило

 
   А щас прохожих за рукав
   Хватаю: Помните ли, гады
   Как я в матросочке нарядной
   Скакал! ведь было же! ведь правда!
   Не помнят

* * *

   Конфеточку нарезывает он
   И на хлеб кладет
   О, деточка болезная
   Послевоенных лет

 
   Когда бы то увидел
   Какой капиталист
   То он при этом виде
   Весь задрожал б как лист

 
   Вот детка человечая
   Насекомая на вид
   Головкою овечею
   Над сладостью дрожит

* * *

   На прудах на Патриарших
   Пробежало мое детство
   А теперь куда мне деться
   Когда стал намного старше

 
   На какие на пруды
   На какие смутны воды
   Ах, неужто ль у природы
   Нету для меня воды

* * *

   Обидно молодым, конечно, умирать
   Но это по земным, по слабым меркам
   Когда ж от старости придешь туда калекой
   А он там молодой, едрена мать
   На всю оставшуюся вечность
   Любую бы отдал конечность
   Чтобы на всю, на ту же вечность
   Быть молодым
   Ан поздно

* * *

   Выходит слесарь в зимний двор
   Глядит: а двор уже весенний
   Вот так же как и он теперь –
   Был школьник, а теперь он слесарь

 
   А дальше больше — дальше смерть
   А перед тем — преклонный возраст
   А перед тем, а перед тем
   А перед тем — как есть он слесарь

* * *

   А что нам эта грязь — нищтяк!
   Подумаешь — испачкал ножки
   А то начнешь строить дорожки
   Их строить эдак, строить так
   Асфальтом заливать начнешь
   А там глядишь — да и помрешь
   Не прогулявшись

* * *

   Что-то воздух какой-то кривой
   Так вот выйдешь в одном направленье
   А уходишь в другом направленье
   Да и не возвратишься домой
   А, бывает, вернешься — Бог мой
   Что-то дом уж какой-то кривой
   И в каком-то другом направленьи
   Направлен

* * *

   Я гуляю по Садовой
   Дохожу до Ногина
   Головы моей бедовой
   Участь определена

 
   Вот я на метро сажуся
   Доезжаю до себя
   Прихожу домой, ложуся
   Вот она и спит уж вся
   Бедовая

* * *

   Мальчик, мальчик, грамотей,
   Пионер-отличник!
   Расскажи-ка мне скорей,
   Что со мною станет?

 
   Он ответил: Ты пойдешь,
   Дяденька мой милый,
   Подскользнешься и попадешь
   Вон под тот автобус! –
   Спасибо, мальчик

* * *

   Бегущий, ясно, что споткнется
   Да и идущий, и летящий
   Да и лежащий, и сидящий
   И пьющий, любящий, едящий
   О первую же кость преткнется
   Поскольку очень уж бежит
   Идет уж очень и лежит
   Уж очень есть и пьет, и любит
   Вот это вот его и сгубит

* * *

   Заметил я, как тяжело народ в метро спит
   Как-то тупо и бессодержательно, хотя бывают и молодые на вид

 
   Может быть жизнь такая, а может глубина выше человеческих сил
   Ведь это же все на уровне могил

 
   И даже больше — на уровне того света, а живут и свет горит
   Вот только спят тяжело, хотя и живые на вид

* * *

   Женщина в метро меня лягнула
   Ну, пихаться — там куда ни шло
   Здесь же она явно перегнула
   Палку и все дело перешло
   В ранг ненужно-личных отношений
   Я, естественно, в ответ лягнул
   Но и тут же попросил прощенья –
   Просто я как личность выше был

* * *

   Какая стройная мамаша!
   Какой назойливый сынок!
   Ну что за жизнь такая наша! –
   Уединиться б на часок

 
   А в общем жизнь — она права
   А то б такие вот мамаши
   Обязанности и права
   Позабывав, устои наши
   Поколебали бы вконец
   И что бы было? — был пиздец

* * *

   Я болен был. Душа жила.
   Глотал таблетки аспирина.
   И только в чем душа жила? –
   Был слабже тушки херувима.

 
   Когда же стал я поправляться,
   Решил поправить я дела,
   Ах, ножки, ножки, ваша слабость
   Чуть-чуть меня не подвела.

* * *

   Вот ведь холодно немыслимо
   Что костей не соберешь
   А бывает соберешь –
   Что-то кости незнакомые
   А одни вот сплошь берцовые
   Как у петуха бойцового –
   Может, оно и полезнее

* * *

   Я немножко смертельно устал
   Оттого что наверно устал
   Жил себе я и не уставал
   А теперь вот чегой-то устал
   Оттого ли в итоге устал
   Иль от этого просто устал

 
   А после этого в песнях поют
   Мол, в стране у нас не устают

* * *

   Крылатым воскресеньем
   В крылатый месяц май
   Крылатым там каким-то
   Крылатым чем-то там
   Я вышел из подъезда
   Из дома своего
   Где я провел всю зиму
   И со своей семьей
   Я вышел и заплакал
   На корточки присел
   И мне не стало мочи
   И жить не захотел
   Вот я терпел всю зиму
   Был худ, но духом бел
   А тут такое счастье –
   И жить не захотел

* * *

   Известно нам от давних дней
   Что человек сильнее смерти
   А в наши дни уже, поверьте –
   И жизни тоже он сильней

 
   Она его блазнит и манит
   А он ей кажет голый шиш
   Его ничем не соблазнишь –
   Он нищенствует и ликует
   Поскольку всех уже сильней

* * *

   Сколько милых и манящих
   И вполне приличных дев
   Они пляшут, они пляшут
   Юбки ножкою поддев

 
   Гармонически трясутся
   И с улыбкой на устах
   Мимо рук моих несутся
   В чьи-то там объятья — ах!

* * *

   Бывало столько сил внутри носил я
   Бывало умереть — что сбегать в магазин
   А тут смотрю и нету больше силы
   Лишь камень подниму — и нету больше сил

 
   Другое время что ли было, или
   В другом краю каком чужом жил-был
   Бывало скажешь слово — и уговорил
   А тут что скажешь — и уговорили
   Насмерть

* * *

   Пональюсь-ка жуткой силой
   Женщина вот поглядит
   Скажет: экий вот красивый
   Полюби меня, едрит!

 
   Я весь вздрогну, засвищу
   Да и силу всю спущу
   Незнамо куда

* * *

   Отойдите на пять метров
   А особенно девицы
   Я щас буду материться
   Воздуха пускать до ветру

 
   Отчего? — да просто так
   Как бы некий жизни акт
   Спасительный

* * *

   Я понял как рожают. Боже
   Когда огромным камнем кал
   Зачавшись по кишкам мне шел
   Все разрывая там, что можно
   Я выл, рыдал, стенал, я пел
   Когда же он на свет явился
   Над ним слезою я залился
   Прозрачной, но он мертвым был

* * *

   Он испражнялся исправно
   Работал исправно и ел
   И пил и все-таки счастья
   Он в жизни своей не имел

 
   Судьба к нему что ли жестока
   Иль счастия нет вообще
   А может быть близость Востока
   А может быть что-то еще

* * *

   Вот стенами отградился
   Понавесил сверху крыш
   Заперся, уединился
   И позорное творишь

 
   И не видишь, и не слышишь
   Что оттуда твой позор
   Виден, словно сняли крышу
   И глядят тебя в упор

 
   Поднял очи — Боже правый!
   Иль преступному бежать
   Иль штаны сперва заправить
   Или труп сперва убрать

* * *

   Такая сила есть во мне
   Не выйди она вся
   В нечеловечий запах ног
   Убийцей стал бы я

 
   И всяк сторонится меня
   Когда бы знать он мог –
   Бежал б мне ноги целовать
   Что не перерезал я здесь всех

* * *

   На маленькой капельке гноя
   Настоян домашний уют
   Нас мало — нас двое! нас трое!
   Нас завтра быть может убьют
   Тю-тютю-тю
   Кому нужны вы, чтобы вас убивать?
   Вы! вы сами же нас и убьете! –
   Тю-тю-тю-тю-тю-тю-тю
   Ну, и убьем
   Ну и что

* * *

   Наша жизнь кончается
   Вот у того столба
   А ваша где кончается?
   Ах, ваша не кончается!
   Ах, ваша навсегда!
   Поздравляем с вашей жизнью!
   Как прекрасна ваша жизнь!
   А как прекрасна — мы не знаем
   Поскольку наша кончилась уже

* * *

   Птицы весело поют
   В небе поднебесном
   А и следом разный люд
   Распевает песни

 
   Жизнь идет. А ведь вчера
   Думалось: Кончаемся!
   Конец света! Все! Ура!
   Как мы ошибаемся
   Однако

II. Отношения с животными и частями тела

* * *

   Мой брат таракан и сестра моя муха
   Родные, что шепчете вы мне на ухо?

 
   Ага, понимаю, что я, мол, подлец
   Что я вас давлю, а наш общий Отец

 
   На небе бинокль к глазам свой подносит
   И все замечает и в книгу заносит

 
   Так нет, не надейтесь, — когда б заносил
   Что каждый его от рожденья просил

 
   То жизнь на земле уж давно б прогорела
   Он в книгу заносит что нужно для дела

* * *

   Иному Бог не доверяет
   Микроба малого — и тот
   До адской старости живет
   А к мне спокойно допускает
   И тараканов, и мышей
   И прочую скотину малую
   Он знает — я их не избалую
   Но и не выгоню взашей
   Убью, разве что

* * *

   Как я пакостный могуч –
   Тараканов стаи туч
   Я гоняю неустанно
   Что дивятся тараканы
   Неустанству моему:
   Не противно ль самому?
   Конечно, противно
   А что поделаешь

* * *

   Вот на кухню выхожу
   Вот те сразу тараканы
   К одному я подхожу
   Здравствуй — говорю — дружище
   Узнаешь, мол? — Узнаю
   Помнишь ли — я говорю
   Как тебя чуть не сгубил я?
   Помню помню — говорит
   Что за счастье жить с такими
   Вот

* * *

   Вот дождь идет, мы с тараканом
   Сидим у мокрого окна
   И вдаль глядим, где из тумана
   Встает желанная страна
   Как некий запредельный дым
   Я говорю с какой-то негой:
   Что, волосатый, улетим! –
   Я не могу, я только бегать
   Умею –
   Ну, бегай, бегай

* * *

   Обрыв обрывался и вниз уходил
   Где с ложечки я таракана кормил
   Он сил набирался и молча твердил:
   Постой, наберуся положенных сил
   Добром отплачу! — А на что мне добро?
   Подкормишься, значит, чуток — и добро
   И прикончу

* * *

   И твари ползущей из разных щелей
   Тайком самовольно шепчу: Благоденствуй
   И тут же оглядываюсь — а не действую ль
   Несчастный противу я воли там чьей

 
   Которая гонит их всех на меня
   Меня ж на пути им поставила вещего
   С большими зубами, с глазами горящими
   Чтоб всех загубил, так и не замоля
   Себе прощения

* * *

   Вот таракан с распахнутым крылом
   По стенке бегает игриво
   На что тебе, крыло, мой милый? –
   Да чтобы Богу угодить
   Он любит, говорят, крылатых
   К тому ж оно не тяжело –
   Вот истинный ответ: коль нам не тяжело
   Так почему ж другим не угодить

* * *

   В чем душа у таракана
   Бедненького и живет
   Ручки-ножки, ножки-ручки
   Тоненькие и живот

 
   Оттого такой бессовестный
   Нету где душе в нем жить
   Где-то там она в коробочке
   В ватку завернута у него лежит

* * *

   Что же это, твою мать
   Бью их, жгу их неустанно –
   Объявилися опять
   Те же самы тараканы

 
   Без вниманья, что их губят
   Господи! — неужто ль любят
   Меня
   Господи!

 
   В первый раз ведь так
   Господи!
   Нету слез!

16-ЫЙ БОЖЕСКИЙ РАЗГОВОР

   Сплю я, сплю я без просыпа
   В комнате средь бела дня
   То зайдет какая цыпа
   То заявится свинья

 
   Безнаказанная киса
   Миску со стола смахнет
   Под кроватью злая крыса
   Пол сосновый грызть начнет

 
   А за домом утки-гуси
   И другой рогатый скот
   Вот никак я не проснуся
   Уж который срок идет

 
   Ветер по небу проносит
   Облака из разных стран
   Бог наклонится и спросит:
   Что, родимый, подустал? –
   — Да нет, ничего

* * *

   Чуден Днепр в погоду ясную
   Кто с вершин Москвы глядит
   Птица не перелетит
   Спи родная, спи прекрасная
   Я, недремлющий в ночи
   За тебя перелечу
   Все, что надо

* * *

   И Данте со своей Петраркой
   И Рилька с Лоркою своей
   Небесной триумфальной аркой
   Мерцают из страны теней
   И русскоземный соловей
   Когда пытается расслышать –
   Молчит и слышит только медь
   Да что он может там расслышать?!
   И он предпочитает петь

* * *

   Когда я случаем болел
   То чувствовал себя я кошкой
   Которую всегда немножко
   Поламывает между дел
   Она ж на солнышке сидит
   Обратную тому ломанью
   Энергью копит, а как скопит –
   Как вскинется да как помчится
   Ну хоть святых всех выноси

* * *

   Когда совсем мне было плохо
   Я кошкой по дому скакал
   И ночью ел крысиный кал
   И выздоравливал немножко
   А после все как отрыгну
   Поймаю подлую одну
   Такую
   И саму есть заставлю

* * *

   Они летают разные красивые
   Блистая опереньем на лету
   Я их беру, гляжу в глаза их синие
   И на землю холодную кладу

 
   Они лежат не в силах приподняться
   А я уже заместо их лечу
   И говорю им тихо: Полно, братцы
   Лежите там, я вам добра хочу
   Потом поймете

* * *

   Он через левое плечо
   Взглянул — себя лисой увидел
   И через правое плечо
   Взглянул — себя совой увидел

 
   Он весь напрягся и опять
   Себя самим собой увидел
   И ускакали они в лес
   Он сам же в городе остался

* * *

   А вот старушка мудрая как кошка
   У старика глуп

о
го как собачка
   Вытягивает пенсию-получку
   Чтоб не пропил у винного окошка

 
   А старичок слезясь взывает к небу
   И вырастает в зверя на полсвета
   Старушка раз — и сразу на хребет ему
   И жилу рвет — и старичок как не был

* * *

   Когда большая крокодила
   По улицам слона водила
   То следом всякая мудила
   Через неделю уж водила
   Своего слоника

* * *

   Как некий волк свирепый и худой
   Бюрократизм который выгрызает
   Гляжу на справочку, но Боже мой!
   Вот из нее росточек выползает
   Смеется, плачет, ручками плескает
   И к солнцу тянется, и всякое такое
   Ведь как убить живое!
   Хоть и волк
   Конечно

* * *

   Когда бы вы меня любили
   Я сам бы был бы вам в ответ
   К вам был бы мил и нежн… да нет
   Вот так вот вы меня сгубили

 
   А что теперь?! — теперь я волк
   Теперь невидим я и страшен
   Я просто исполняю долг
   Той нелюбви моей и вашей

* * *

   Я певчим осмысленным волком
   Пройду по родимой стране
   И малою разве уловкой
   Поймаюсь и станется мне
   Представить, что будто не волк
   А птица — и сразу весь толк
   И смысл
   Как бы смоется

* * *

   Кошачьей походкой Большого театра
   И нежными жабрами Малого тьятра
   И детскими воплями Детского тьятра
   Кошачьими жабрами малой дити
   Проходит живая всего посреди
   Махроть
   Всея Руси

* * *

   Ворон сверху покосился
   На меня, да на меня
   Я — одежды поправлять
   Можт, пиджак перекосился:
   Что ты, черный гад, воззрился
   На меня, аль незнаком?
   А он мне русским языком:
   Да ты чего засуетился?
   Просто сладким вдруг душком
   Потянуло

* * *

   Эко чудище страшно-огромное
   На большую дорогу повылезло
   Хвост огромный мясной пораскинуло
   И меня дожидается, а я с работы иду
   И продукты в авоське несу
   Полдесятка яичек и сыру
   Грамм там двести, едри его мать
   Накормить вот сперва надо сына
   Ну, а после уж их замечать
   Чудищ

* * *

   Олень, сова, медведь и кот
   Собрались жизнь вести совместную
   Неразличимую и вот
   И получился чистый я
   А я как раз наоборот –
   Собрался жизнь вести раздельную
   А тут и смена подоспела

* * *

   Мне нежный голос комариный
   Мне летним вечером и странным
   То голосом мне шепчет Анны
   То имя шепчет мне Марины
   А то взлетая в поднебесье
   Все звоном заполняет страстным:
   Не плачь, дитя, не плачь напрасно
   Твоя слеза на труп безгласный
   Живой росой не упадет…
   А то и вовсе пропадет

* * *

   На каждый маленький укус
   Нисходит с неба Иисус
   На ранку молча он глядит
   Она ж — как паучочек горький
   Как тварь обиженная горько
   Она бежит к Нему, бежит
   Приласкаться

* * *

   Моего тела тварь невидная
   Тихонько плачет в уголке
   Вот я беру ее невинную
   Держу в карающей руке

 
   И с доброй говорю улыбкой:
   Живи, мой маленький сурок
   Вот я тебе всевышний Бог
   На время этой жизни краткой
   Смирись!

* * *

   Я вышел к подъезду из лифта и тут
   Коня вороного подводят
   Берут пистолет и курки его взводят
   Коня убивают и в землю кладут
   И землю хребтом разгребая
   Оттуда змея гробовая
   На лапах выходит — и ужас и жуть!
   Мне страшно! я падаю! я ухожу
   В раздумье!

* * *

   Вот шагом строевым волчица
   Проходит зимнею Москвой
   За нею что-то волочится
   Как красный на снегу подбой
   Пред ней бегут все оробелые
   Я подхожу к ней черно-белая: