Прикли Нэт. Посланец

   — Там Юккула…
   — Вот и будешь с ней рядом. Давай, давай, отправляйся.
   Найл тоже забрался к себе в крону, лег на мягкие листья и закрыл глаза. Легкий, прохладный ветерок и жаркое солнце навевали дрему. Сквозь сон правитель услышал, как в крону поднялась Мерлью и молча свернулась калачиком. Трогать ее Найл не решился и вскоре снова уснул.

* * *

   Тростники легко и послушно ложились под ноги и печально шелестели при каждом шаге. Найл шел вперед легко и уверенно, строго по прямой, ориентируясь на середину холма с ядовитыми деревьями. Несколько раз Нефтис просила пропустить ее вперед, но правитель не разрешал. Тем не менее ощущать присутствие стражницы за спиной было приятно. Не то чтобы Найл чего-то боялся — просто соскучился.
   — Вы не устали, господин мой? — в очередной раз спросила Нефтис.
   Неожиданно для себя Найл остановился, повернулся к ней, обнял, крепко поцеловал, сказал: «Нет!» — и снова врубился в заросли. Продвигаться ему удавалось довольно быстро — успел набраться опыта. Часа за три они дошли до подошвы холма и повернули влево, огибая холм по границе камышей. Низко прогудев над самой травой, к правителю рванулся крупный табанид, но прежде чем стражница успела отреагировать на опасность, юный смертоносец сбил его точным волевым ударом и тут же учинил веселую драку с товарищами из-за добычи.
   — Осторожнее, господин мой! — Нефтис попыталась заслонить правителя собой.
   Маленький отряд — десять человек, пятеро смертоносцев — мгновенно ощетинился копьями, паучата спрятались людям за спины. Однако тревога оказалась ложной: в густой травяной кочке белел оскал не спрятавшегося в засаде хищника, а начисто обглоданного черепа. Подойдя ближе, Найл раздвинул траву копьем и обнаружил еще несколько костей.
   — Кто-то здесь неплохо подкрепился, — задумчиво пробормотал правитель.
   — Идемте отсюда, господин мой, — забеспокоилась Нефтис.
   — Смотри. — Кончиком копья Найл раздвинул черепу челюсти. — С виду это останки человеко-лягушки, но плевательной трубочки во рту нет. И пальцы с тремя суставами… Тебе никогда не казалось, что лягушки очень похожи на людей?
   — Никогда, господин мой, — закрутила головой стражница.
   — Вот и я думаю, откуда у лазутчиков Мага могли взяться перепонки на ногах? Может, он вовсе не в горах живет, а здесь, в Дельте?
   — Не знаю, господин мой.
   — Я тоже.
   От ближайших деревьев потянуло сладковатым ароматом, и правитель заторопился.
   Злой божок стоял на поляне, в центре круга голой земли — метра на три от него трава выгорела в пепел, а пепел развеяло ветром. Впрочем, сама поляна выглядела все такой же зеленой, а голубенькие цветочки вроде даже размером больше стали. Тем не менее задерживаться здесь никто не собирался. Стараясь держаться от него подальше, люди обошли божка, а смертоносцы вообще предпочли ждать конца охоты за пределами поляны.
   Обитателям земляных нор злой божок тоже не принес удачи. За считанные минуты трое из них оказались нанизанными на копья, и охотники торопливо отправились восвояси — задолго до наступления темноты охотники гордо вступили в проход через колючий кустарник.
   Всю дорогу Найл ощущал на себе тяжелые взгляды из тростников, однако напасть оттуда никто так и не решился.
   Принцесса стояла на самой границе леса. Несмотря на жару, она предпочла темную тунику — из тех, что шила для своих гвардейцев; собранные узлом на затылке волосы были заколоты длинной обсидиановой булавкой, в ушах висели сапфировые серьги, лоб закрывала черная шелковая лента. На правителя дохнуло давно забытым запахом можжевельника.
   — Здравствуй, Мерлью, — остановился правитель.
   Принцесса не отвечала, пока все охотники не прошли мимо, а затем холодно поинтересовалась:
   — И долго мы будем здесь торчать?
   — Ты о чем? — растерялся Найл.
   — Я принцесса, а не муравьиная матка. Я должна править, а не обеды для дикарей собирать. Долго мы еще будем тут сидеть? Ты будешь возвращать свой город или так и протухнешь в этих болотах?!
   — Но ты же сама говорила, что с беременными женщинами нам не пройти.
   — Где не пройти?
   — Как где?! — разозлился Найл. — До Богини нам с ними не дойти!
   — А зачем тебе Богиня? — с холодным спокойствием переспросила принцесса.
   — Чтобы заручиться ее помощью и вернуться в город!
   — Так вперед! Сколько можно сидеть на одном месте?!
   — Ты собираешься нести младенцев через Дельту? — склонил голову набок Найл.
   — Зачем? Сходить к Великой Богине ты можешь и без них.
   В лесу повисла тишина, хотя к разговору вроде бы никто и не прислушивался.
   — Здесь никому ничто не угрожает, — напомнила принцесса. — Женщины уже не лежат с огромными животами, а очень даже бодро ходят на охоту. Загонять дичь они прекрасно научились. Ты хотел увидеться с Богиней? Ну так иди! Иди, и давай выбираться из этого проклятого места!
   Найл молчал. Предложение принцессы застало его врасплох.
   Правитель действительно собирался заручиться помощью Богини, чтобы вернуться в город и прогнать захватчиков. Но день за днем он привык к жизни в лесу вампиров, где было уютно и безопасно, хватало и воды, и пищи, а кроны давали удобный приют. Зачем уходить? Дравиг тоже не задавал этого вопроса. Как и все взрослые смертоносцы, он сплел себе паутину над головой и замер в покое, изредка выбираясь, чтобы съесть очередного вампира, попавшего в липкие тенета. Город ушел в прошлое, он стал воспоминанием, мечтой, о которой можно говорить, но за которой совсем не обязательно гнаться. И вот вдруг: «Иди!» В то самое время, когда жизнь совсем было наладилась.
   — Ты что, решил остаться здесь навсегда? — угадала Мерлью мысли правителя.
   — Нет, — пожал плечами Найл. — Но спешить совершенно ни к чему. Пусть дети подрастут и окрепнут. Помнишь, каково идти через пустыню? К тому же мы можем построить здесь дома.
   — Зачем? — искренне удивилась принцесса. — В кронах намного удобнее. Одежда скоро износится, но мы оденемся в шкуры гусениц. Ножей здесь найти негде, но можно пользоваться дубинами. Правда, когда сломается последний мачете, дубинки тоже сделать будет не из чего, но ведь мы к тому времени можем научиться плеваться ядом… Как ты думаешь, Найл, а почему в такой богатой жизнью Дельте нет ни смертоносцев, ни людей? Почему здесь не живут разумные существа? А? Ты нашел где-то здесь дом. Что стало с потомками людей, которые в нем жили? Не знаешь? А я, кажется, догадываюсь… И становиться королевой лягушек не хочу!
   — Это всего лишь твоя фантазия. — Найл покачал головой, но уверенности в его голосе не ощущалось. Он вспомнил про найденный скелет человеко-лягушки и собственные сомнения, про злого божка и про лазутчиков Мага с разрезанными перепонками между пальцев ног. Если человеко-лягушки — потомки людей, то почему бы их повелителю не обладать разумом? Вдруг один из людей оказался восприимчив к излучению Великой Богини Дельты? Может, он таится где-то здесь, среди густой зелени, иногда посылая почти сохранивших прежний облик слуг на разведку в город, а вконец одичавших подданных бросая в атаки на незваных гостей. Что, если Маг прячется не в горах, а здесь, в Дельте? Иначе откуда взялся на поляне злой божок?
   Ответ на все вопросы таился совсем рядом. Ведь эти метаморфозы могли произойти лишь после появления здесь Великой Богини. И она не может не знать о том, что творилось у нее под боком.
   — О чем задумался, Посланник Богини? — окликнула его принцесса.
   — Ты права, принцесса. Нам пора двигаться дальше.
   — И когда же ты намерен отправиться в путь, Посланник Богини?
   — Завтра, — отрезал Найл.

* * *

   Они вышли утром — шестнадцать человек в сопровождении большой группы смертоносцев.
   Уверенная в своем праве сопровождать господина везде и всюду, Нефтис просто довела до сведения Найла, что возьмет с собой десять самых сильных женщин. Симеон предложил взять Сонру, но попросил прихватить в поход и Риона — своим беспокойством за Юккулу парень замучил всех. Принцесса, которую правитель в глубине души подозревал в желании хоть на время обрести власть, наотрез отказалась оставаться в лесу. Ее сопровождала Тания. Дравиг тоже покинул паутину. Из старых смертоносцев к Богине не пошел больше никто, но непоседливой восьмилапой молодежи набралось почти три десятка.
   Собирать в дорогу было нечего — воды в Дельте с избытком, а еду можно добыть в пути. Они просто позавтракали чуть плотнее, чем обычно, и по утрамбованной просеке двинулись через увешанные ярко-желтыми плодами колючие кусты.
   Вчерашняя просека в тростниках зарасти еще не успела, и отряд довольно быстро добрался до соседнего холма. Кости человеко-лягушки, на которые Найл хотел взглянуть еще раз, за ночь превратились в серый крупнозернистый порошок, еще сохранявший примерные очертания костей, но определить что-либо по ним было уже невозможно.
   — Похоже, травке кальция не хватает, — заметил Найл остановившейся рядом принцессе; теперь правителя ничуть не удивляло, что от мертвых тел, во множестве брошенных на цветочной поляне, не осталось ни следа. — Здешняя зелень готова переварить все, вплоть до камней в почках.
   Принцесса Мерлью хмуро пожала плечами и пошла дальше.
   Злого божка путники обогнули по большой дуге и медленно, гуськом, двинулись через мелкий кустарник. Первой каким-то образом оказалась принцесса. С излишней силой она тыкала землю перед собой копьем и нервно кусала верхнюю губу. Дважды раздавались громкие щелчки челюстей, взмывала в воздух прелая листва, но каждый раз Мерлью успевала отдернуть копье. Первого из «капканов» они с Танией долго кололи в глубине норы, второго принцесса, пожав плечами, просто переступила. Промахнувшееся животное догадалось не напрашиваться на неприятности и отсиживалось под землей, пока весь отряд не прошел дальше.
   Стайка мух зависла над норой с забитым «капканом». Одна из крылатых гостий отделилась от остальных и описала круг над головой у Нефтис. Любопытную паучонок тут же сбил волевым ударом и впился в нее хелицерами.
   Потом появились слепни-табаниды. Они долго выбирали цель, потом дружно спикировали на стражниц. Эти насекомые нападают единственным способом: садятся на затылок человека и вонзают острое жало в основание черепа. Поскольку шли путники гуськом, отогнать слепней труда не составило, а двое из них попались в лапы смертоносцам. Через несколько минут табаниды повторили нападение, но опять безуспешно. Во время третьей атаки один из паучат не удержался и кинулся за слепнем — сбитый волевым ударом крылатый хищник упал в нескольких шагах в стороне. Юный смертоносец рванулся к добыче, пробежал несколько метров, и тут раздался зловещий хлопок челюстей. Пауков передернуло от волны общей боли и… И все. Оставшийся без лапы паучонок шарахнулся обратно в общий строй.
   — Вот так, — сказал Найл. — А человек с откушенной ногой не проживет больше двух минут.
   — Конечно, — откликнулась Нефтис, — ведь у нас только две ноги.
   — При чем тут это? — поморщился правитель. — Просто человек истечет кровью. А у смертоносца ни капли не выступило.
   Со стороны принцессы послышался еще один хлопок. Найл повернул голову, но успел только увидеть, как девушка невозмутимо перешагнула нору и двинулась дальше.
   Вскоре они вступили в редколесье. Между высокими деревьями по-прежнему рос мелкий, усыпанный яркими цветами кустарник, и Мерлью при каждом шаге не переставала тщательно прощупывать почву. В воздухе витал прохладный аромат мяты. Найл внимательно прислушивался к внутренним ощущениям, пытаясь понять, не скрывается ли под сильным запахом какой-нибудь дурман. На обнаженную руку что-то капнуло — правитель судорожно дернулся, посмотрел наверх.
   На небе — ни облачка.
   Пожав плечами, Найл сделал несколько шагов, и тут на него опять капнуло, на этот раз на голову.
   — Это локрисы, — крикнул сзади Рион. — Я их знаю. Еще их слюнявицами называют. Или пенницами. Они иногда появлялись в садах. Противные очень, склизкие.
   — Ядовитые? — спросил Найл.
   — Нет. Просто противные.
   — Что-то уж слишком здесь спокойно…
   Простую истину, что за внешним спокойствием в Дельте непременно таится неприятный сюрприз, успели усвоить все, и теперь внимательно смотрели по сторонам.
   — Посмотрите вперед, господин мой, — опять окликнул Найла Рион.
   — Куда?
   — На дерево перед принцессой.
   — А что там?
   — Ветка слишком низко растет…
   Найл кивнул. Вокруг высились голые стволы, расходящиеся кронами лишь высоко над головой. Однако на дереве, к которому приближалась Мерлью, на высоте человеческого роста торчал в сторону толстенный сухой сук.
   Принцесса, похоже, прислушивалась к разговорам достаточно внимательно, поскольку сразу остановилась, внимательно осмотрела сук, а потом легонько ткнула его острием копья — тот мгновенно рассыпался на множество веточек-лап и усиков-прутьев и быстро вскарабкался наверх.
   — Палочник, зараза, — эмоционально прокомментировал Рион. — Раз пять меня за плечи кусали. Здесь хоть различить можно, а в садах они так ловко среди ветвей прячутся, что их частенько даже спиливать пытаются. Они ведь совсем как сучки сухие.
   — Знаешь, садовод, иди-ка ты первым, — скомандовал правитель. — Будешь впередсмотрящим.
   Парень осторожно пробрался вдоль колонны, заняв место за Танией, и тут же указал пальцем вперед:
   — Вон тот пень я бы тоже проверил. Не может в такой сырости сухого пня стоять.
   Найлу опять капнуло на голову, потом на плечо и еще раз на голову. Он посмотрел вверх и с трудом разглядел несколько мелких, бледных комков слизи, прилепившихся к нижней стороне листьев. Мелькнула и шлепнулась прямо на подбородок новая капля.
   Чем дальше путники углублялись в лес, тем сильнее становился «дождь». Капли ничем не пахли, не липли, не пачкались, но было все равно неприятно. А кустарник от избытка влаги становился только гуще, его яркие цветы начали выделять острый аромат, забивающий даже сильный мятный запах.
   Время от времени к колонне пытались подползти, прячась под ветвями кустов, леопардовые змеи. Парализующая воля смертоносцев каждый раз останавливала ползучих тварей далеко от путников, но одновременно оставляла вне досягаемости хелицер. Восьмилапые подростки провожали мясистую добычу голодными взглядами, но, памятуя о своем ставшем теперь семилапым собрате, в сторону предпочитали не отходить.
   Чащоба оборвалась внезапно — из плотной стены леса путники вышли на чистый, покрытый невысокой травой склон.
   — Ой, смотрите! — восторженно закричала одна из стражниц.
   Она медленно опустила ногу — трава шустро разбежалась в стороны; вновь подняла — и та вернулась обратно. Пока женщина экспериментировала, место, куда падала ее тень, быстро очистилось, обрисовав четкий силуэт из голой земли.
   Бегучую траву во время прошлого посещения Дельты Найл уже встречал, а вот плотная, как камень, почва его заинтересовала. Правитель присел, погладил гладкую, глянцевую поверхность, ковырнул ее сперва ногтем, потом острием мачете. Бесполезно.
   Ему очень хотелось знать, природное образование лежит у них под ногами или нечто рукотворное. Вдруг это крыша грандиозного сооружения? Хотя вряд ли — ведь рядом лес, с его глубокими корнями и норами живых «капканов». С другой стороны, граница деревьев и каменной земли пряма, словно горизонт, природа же прямых линий не любит. В то же время поверхность склона не ровная, а наклонная, вся в буграх и выемках…
   — Скоро сумерки, господин мой, — прервала его размышления Нефтис. — Может, остановимся на ночлег здесь?
   Найл рассеянно кивнул.
   — Вы будете сами руководить охотой?
   — Охотиться не надо, — уже в который раз за день вмешался Рион. — Можно палочников насшибать. Они никогда не убегают, на маскировку надеются. Я сейчас, быстро.
   — А вот быстро не надо! — остановил его правитель. — Еще, чего доброго, на «капкан» наскочишь. Идите с Нефтис и тщательно прощупывайте каждый шаг.
   Внизу была словно по линейке проведена вторая граница, замыкающая отведенное бегучей траве пространство. Дальше начиналась низменность, представлявшая собой кочковатую равнину, поросшую где кустами, где высокой травой, где цветами, где высоким желтым тростником. За нею, километрах в пяти, вставала стена очередного леса, полого выбиравшегося из низины, а уже за ним высоко в небе покачивались над бурым округлым холмом огромные зеленые лопасти: Великая Богиня Дельты.
   — Видишь ее, Дравиг?
   — Да, Посланник Богини.
   — Ты сможешь мне помочь?
   — Да, Посланник Богини.
   — Тогда начнем…
   Найл лег на спину, закрыл глаза и втянул в себя чистый, свежий воздух. Потом сделал глубокий выдох. Полный, до самого последнего глотка. В этот миг Найл напоминал собой облако. Правитель медленно растекался, развеиваемый токами теплого воздуха и движениями ветра. Он не стремился раскрыться на большое пространство, ведь цель путешествия была совсем рядом. Он почти касался границы ее энергетической короны.
   Богиня сияла, как солнце в окне темной комнаты, ее энергия обжигала, словно пламя поднесенного к лицу факела, потоки истекающей из нее жизненной силы казались столь вещественными, что их можно было трогать руками.
   Правитель ощутил в себе внезапную густоту — влившийся в сознание разум смертоносцев резко усилил все чувства. Найл снова удивился поразительной способности единого сознания пауков: когда он думал, смертоносцы делали мысли более четкими и глубокими; когда рассматривал окружающую местность — делали зрение острее.
   Найл стал закручивать сознание в спираль, в смерч, в тугой вихрь, уплотняя до консистенции чугунного ядра, и метнул себя против щедрых потоков жизненной энергии, надеясь преодолеть встречное течение и достучаться наконец до сознания Богини.
   Ядро промчалось по накатанному веками руслу и ухнуло в пустоту…
   — Ничего, — сказал правитель, сел и устало потянулся.
   — А что ты хотел увидеть? — хмуро поинтересовалась принцесса. — Сон о великой победе?
   — Я бы согласился и на невеликую, — отшутился Найл.
   Рион принес трех довольно крупных палочников, сейчас они запекались в костре. Временами та легкость, с какой добывалось в Дельте пища, просто завораживала Найла. Он хорошо помнил, как в детстве считал плоды опунции деликатесом, даже в хороший сезон ел мясо раз в два-три дня, а песчаную ягоду почитал за небесную амброзию. Бывали времена, когда семья по месяцу питалась только жесткой стружкой репурки.

* * *

   С первыми, светлыми сумерками люди уже успели поесть и сыто развалились возле догорающего костра, сонно хлопая глазами. И тут, совсем не к месту, из низины послышались осторожное чавканье, сухой треск, зашелестела высокая трава, замелькали темные силуэты…
   Около полусотни человеко-лягушек побежали вверх по ровному открытому склону, высоко вскидывая ноги, громко хлопая огромными ступнями и отчаянно плюясь. Преодолеть им нужно было не меньше трехсот метров — за это время путешественники успели спокойно собраться, выстроиться в плотный отряд, приготовить оружие. Когда до нападающих оставались считанные шаги, смертоносцы замедлили их движение волевым ударом, люди метнули копья в тех, кто еще мог кое-как двигаться, а потом паучата побежали вперед впрыскивать яд. Все кончилось за считанные минуты, причем ни у кого не возникло даже тени страха. Что заставило детей болот броситься на явную и бесполезную смерть, так и осталось тайной.
   — По-моему, они просто свихнулись здесь от тоски, — брезгливо сморщилась принцесса. — Но караульных на ночь выставить все-таки надо.
   До утра путников никто больше не тревожил, а с первыми лучами солнца они отправились дальше.
   Ровный, гладкий камень, служивший домом для бегающей травы, сменился нагромождением угловатых предметов с острыми гранями, разрезающими ноги и выворачивающими ступни. Поверх всего этого росла сочная, по пояс, трава, и что лежит там, под нею, понять было невозможно. К счастью, через сотню метров пошли тростники, растущие на чем-то очень мягком, пружинящем. Затем опять начался камень, ровный, как стол, и поросший толстым слоем светло-голубого влажного мха; потом — кочки метра по три высотой, между которыми блестела темная масляная вода. Найл подумал, что смертоносцы испугаются, но те довольно ловко прыгали с кочки на кочку, а вот люди постоянно поскальзывались и съезжали в пахнущую гнилью жижу. Правитель и сам раза три не удержался на ногах.
   За кочками начался густой, высокий кустарник, где паучата распугали несметное число мух, небольших жуков, мотыльков и каких-то ползучих тварей и выгнали на свет одного солидного жука-могильщика. Почувствовав себя в относительной безопасности, Найл разрешил привал, разделся и повесил мокрую тунику на ветви. Ложиться в траву он не рискнул, предпочтя откинуться на гибкий ствол приземистого деревца.
   Не прошло и минуты, как Тания заметалась с отчаянными воплями, зажимая рукой кровоточащую рану на ноге.
   — Что случилось, что?.. — поймала ее Нефтис.
   — Не знаю… Сидела на траве, и вдруг — р-раз. Не знаю откуда.
   Найл вынул мачете, вонзил в рыхлую землю, надавил. Отвалился крупный пласт черной, жирной почвы. В открывшемся отверстии мелькнул и исчез белый хвост. Из отваленного пласта вынырнул еще один маленький, чуть больше пальца, но весьма зубастый червячок, плюхнулся в траву и тут же пропал.
   — Все ясно, — тяжело вздохнул правитель, — пошли отсюда.
   Сонра быстро сделала Тании перевязку, и путники стали продираться через кусты, пока не выбрались на обширную цветочную поляну. Здесь Найл опять рискнул остановиться и перевести дух.
   Некоторое время все боялись садиться — отдыхали стоя. Первой сдалась ученица медика. Она решительно махнула рукой и вытянулась во весь рост среди хрустких трубчатых цветов. Немного выждав, рядом прилег Рион, потом одна из стражниц, за нею другая. Найл тоже решил рискнуть и дать немного покоя натруженным ногам.
   Поначалу люди напряженно ждали первого крика боли, но ничего не происходило, и постепенно путешественники расслабились. Среди тишины и щекочущего цитрусового аромата цветов было хорошо и покойно.
   Найл начал погружаться в усталую дрему, когда услышал неясный шепот. Правитель насторожился. Шепот раздавался совсем рядом, в центре поляны.
   — Тут кто-то есть? — неуверенно спросила Нефтис.
   На некоторое время воцарилась тишина, а потом шепелявый голос натужно прошептал:
   — Мы здесь…
   — Кто «мы»? — переспросила стражница.
   — Мы здесь… — опять прошепелявил голос. Нефтис встала, недоуменно оглядываясь.
   — Мы здесь… — послышалось вновь. Следом за начальницей поднялись еще несколько служанок.
   — Мы здесь… — донесся тихий шепот, а затем внятно заплакал ребенок.
   — Там! — указала одна из стражниц на центр поляны, но тут Найл сообразил, в чем дело.
   — Куда вы собрались? Никого там нет. Это вас цветы в ловушку заманивают. Ложитесь, отдыхайте.
   — Но там же ребенок?!
   — Нет там никого, не первый раз я с этим встречаюсь. Ложитесь, отдыхайте.
   Ребенок плакал довольно долго, потом резко замолчал. На душе стало намного легче — все-таки не обращать внимания на детский плач нормальному человеку трудно; но тут на ноги вскочила принцесса.
   — Савитра? Ты? — Мерлью прислушалась к чему-то своему, кивнула: — Да, да, сейчас.
   Но не успела она сделать и шагу, как Найл подскочил и повалил ее на землю.
   — Куда?!
   — Там же Савитра!
   — Какая Савитра?! Савитра мертва!
   — Но я ее слышу!
   — Да нет же ее, нет. Это ловушка. Савитра мертва, ты сама ее похоронила. А голоса эти — ловушка. Цветы заманивают. Савитра умерла.
   — Сама знаю, пусти!
   Принцесса вырвалась, села, сорвала один из цветов и стала его меланхолично жевать. Правитель попытался накрыть ее руку ладонью, но девушка только нервно передернула плечами.
   — Ладно, — решил Найл, — хватит отдыхать, пошли дальше.
   Вскоре путникам опять пришлось ломиться сквозь кустарник — хорошо хоть без колючек и «капканов» под ногами. Одно утешение — высокая ботва Богини служила хорошим ориентиром, и никакие кочки и ямы не могли теперь сбить путешественников с верного направления.
   Ближе к вечеру они наткнулись на небольшой скальный выступ, забрались наверх и попадали без сил. О еде никто и не заикнулся, всем хотелось просто лежать и не шевелиться.
   На рассвете выяснилось, что земля вокруг уступа кишмя кишит белыми зубастыми червями. Эти бледные безглазые существа сплетались в клубки, расползались на несколько метров в стороны и снова собирались, пытались забраться на камень, но срывались вниз.
   — Похоже, нас ждут, — вяло усмехнулась принцесса.
   — А я думал, что они из земли не вылезают, — удивился Найл. — Совсем, видать, оголодали, если про свои привычки забывать начали.
   Правитель оглянулся на пройденное расстояние. Получалось — не больше трети низины. А он-то собирался добраться до Богини за один день!
   Возможно, путники были не первыми, кто попадал в ловушку на каменном уступе, но на этот раз червям пришлось остаться без завтрака: смертоносцы парализовали волей всякое движение, отряд благополучно спустился вниз и прошел по мягким, податливым телам. Попутно Нефтис самолично рубила червям головы и хозяйственно приказала забрать их с собой — запечь на обед.
   Опять потянулся бесконечный кустарник. Прорубаться через прочные гибкие прутья было куда труднее, чем сквозь тростники, но зато и росли они не сплошняком, а с проплешинами, так что время от времени удавалось идти почти без труда, петляя между особенно густыми островками растительности. В таких местах паучата принимались рыскать по сторонам, выискивая добычу, но большей частью им приходилось следовать за людьми: широко расставленные ажурные лапы загребали лозняк, словно раскрытые челюсти жужелицы — ковыли, и не позволяли пробираться через заросли самостоятельно. Иногда проплешины оказывались неглубокими впадинами с чистой, прозрачной водой. В таких случаях Дравиг начинал нервничать, мелкие узкие лужи он старался перепрыгивать, а через широкие Найл и Нефтис переносили его на руках. Паучата проскакивали широкие лужи с разбега, поднимая тучи брызг, но только после того, как перед ними пройдут несколько стражниц и подтвердят, что глубина не больше чем по колено. Над головами стали появляться табаниды, но к людям смертоносцы их не подпускали.