Страница:
— Стрекозы не дадут. А пауков в воду не заманишь, они на тот берег не поплывут.
— Надо что-нибудь придумать.
— Надо, — согласился Найл.
Переправлять каким-то образом смертоносцев рано или поздно придется — ведь Великая Богиня растет за двумя реками. Но как?
— Ладно, — махнул он рукой. — Не будем торопиться. Еще неизвестно, что ждет нас завтра.
Завтра принесло плакучую иву, склонившуюся над темным омутом на излучине реки. Огромное дерево с длинными и тонкими, безвольно обвисшими, почти касающимися воды ветвями, затеняло половину русла.
— Смотри, Найл! Совсем как у нас в Дире, на озере.
— Стой! — Правитель едва успел поймать за руку радостно рванувшую вперед принцессу.
— Ты чего? — удивилась девушка.
— Подожди…
Найл не мог сказать, что не понравилось ему в этой иве. Дерево как дерево. Толстый корявый ствол, крепкие узловатые сучья, зеленые веревки ветвей, узкие, чуть серебристые листья. Разве только засохший раздвоенный сук выпирает над кроной… Ну не нравилось ему это дерево, и все!
— Так что случилось, Найл?
— Подожди, Мерлью, мало ли что… Дельта рядом.
— А хочешь, я тебе свистульку сделаю? Помнишь, в Дире…
Девушка так и не договорила: две самые усталые из стрекоз опустились на сухой сук, но не успели замереть прозрачные трепещущие крылья, как плети ветвей хлестко вскинулись вверх, опали, и неосторожных хищниц на месте уже не оказалось.
— Привет тебе от Дельты, принцесса, — усмехнулся Найл. — Как, все еще хочешь наделать из этой ивы свистулек?
— Что это? — Нефтис смотрела на дерево круглыми от изумления глазами.
— Хищное дерево. Мы еще много таких встретим. — Найл вспомнил огромный нож Симеона и спросил: — У нас есть ножи-мачете?
— Два или три, — ответила начальница стражи. — Нужно у Джариты спросить.
— И у меня штук пять должно быть, — вспомнила принцесса.
— Возьмите себе и раздайте тем, кто посильнее. Нужно быть наготове.
Как выяснилось впоследствии, ивы оказались совершенно безопасны. Они ловко захватывали стрекоз, которые садились на торчащие вверху сучья и даже ухитрялись ловить тех, кто пролетал слишком близко к кронам, но нисколько не интересовались происходящим внизу. К вечеру, когда хищные деревья стояли уже плотными рощами, путники осмелели настолько, что раздвигали ветви руками, отдыхая от дневного зноя в тенистой гуще.
Землю скрывал плотный ковер песчаной травы. Здесь, в дальнем от Богини краю Дельты, она не излучала усыпляющего аромата, не стремилась задушить спящих и вообще вела себя подобно обычной землянике из принцессиного сада. Вдосталь нашлось здесь и сушняка из пористых стволов, и хвороста, напоминающего причудливо гнутый тростник.
Стрекозы от путников не отстали, продолжая неустанно трещать высоко над головами, проносились между деревьями, но под кроны соваться не решались. Расположившись на широких полянах, пауки отлавливали крылатых хищниц, которые время от времени норовили сцапать какого-нибудь малыша, — так что кто на кого охотится, было неясно.
Никакой живности в рощах не водилось, что весьма насторожило правителя, но он все же решил воспользоваться относительной безопасностью и дать людям полноценный, продолжительный отдых.
Первые дни все держались вместе, потом постепенно разбрелись под кроны: бывшие охранницы дворца Смертоносца-Повелителя отдельно, принцесса со своей свитой — отдельно; Симеон, присвоив обе повозки, отделился с тремя ученицами; несколько крупных ив дали приют многочисленной челяди Найла; а некоторые путешественники — как, например, Рион и Юккула — вообще уединились парочками, благо шатры древесных крон надежно оберегали от посторонних глаз. Больше всего повезло гужевым — наверное, за всю свою жизнь они не испытывали к своим персонам такого обильного женского внимания, как в этой роще.
Объединяли людей только три костра под котлами на берегу реки, — ивы опасливо поджимали ветви, побаиваясь игривого пламени, — да принцесса Мерлью, по одному ей известному графику отправлявшая на рыбалку женщин из-под разных крон.
Шабр совершенно забыл про Нефтис, шастая от дерева к дереву, и наверняка откладывал в своей бездонной памяти, кто, с кем и сколько раз спарился, чтобы потом проверить результаты своих теорий наследственности. Найл был уверен, что каждая из его встреч с Завитрой у тихого омута нашла свое место в ученых расчетах восьмилапого селекционера.
Сыты, довольны и счастливы оставались все. По прошествии двух десятков дней Найл начал всерьез подумывать о том, чтобы остаться в этом райском уголке и основать здесь новый город.
Однако планы рухнули в одночасье.
Поздним утром, когда почти все уже проснулись, но еще ленились вставать, нежась в легкой полудреме, мерный шелест ветвей перекрыл истошный крик боли; потом к нему присоединился еще один, но тут же все смолкло.
Найл выскочил из-под кроны на поляну, огляделся. Ничего, все в порядке. Зеленая трава, серебристая листва, тихий шелест пробирающегося сквозь ветви ветра. Через минуту примчались принцесса и Симеон.
— Что случилось?
Правитель мог лишь пожать плечами.
— Вы ничего не слышите? — поднял тонкий желтый палец Симеон. — Вроде, какой-то лишний звук. А?
— Вроде ничего.
— Мне очень неприятно огорчать тебя, Посланник Богини, — зазвучал в мозгу голос Дравига, — но двое из твоих соплеменников мертвы.
— Как?! — вскинулся правитель, опять закрутил головой, но старого смертоносца нигде не увидел.
— Да есть же звук! — опять заявил Симеон. — Вон оттуда!
Медик быстро зашагал меж деревьев. Мерлью с Найлом устремились за ним.
Минуту-другую спустя все трое замерли как вкопанные: впереди лежала выжженная земля. Остовы деревьев без листьев и ветвей, вместо травы — серый пепел. Граница зеленой рощи и опаленной пустыни колыхалась недалеко впереди и медленно приближалась.
В первый момент Найл даже не различил черных гусениц, покрытых тонкими, длинными — с руку — иглами. Гусеницы двигались полосой шагов в десять шириной, наползая на сочную зелень и оставляя за собой голую землю, покрытую маленькими серыми катышками.
В этот момент Дравиг с вежливой осторожностью вошел в контакт с сознанием Посланника Богини и обратил его внимание на обглоданную иву слева, шагах в десяти. Там, у самого ствола, лежало два белых скелета.
— Теперь понятно, почему здесь нет живности, — сказал Найл. — Если такие нашествия случаются хотя бы два-три раза в год…
— Но почему они не убежали? — удивилась принцесса.
— Может быть, их окружили под деревом, — ответил Симеон. — К тому же иглы этих гусениц вполне могут оказаться ядовитыми. Боюсь, эти зверюшки выгонят нас обратно в пустыню. Они наверняка двигаются по всей ширине полосы растительности.
— Они совсем не страшны. — Дравиг выстрелил картинкой, на которой перед группой смертоносцев неподвижно стояла целая толпа гусениц. — Легко парализуются небольшим усилием воли.
— А почему смертоносцы их не едят? — шепотом спросила принцесса Мерлью.
— Некоторых из нас задели иглы, — признал старый паук, — и теперь они не могут двигаться. Но все живы и не испытывают боли.
— Где они?
У Найла возникло ощущение, будто трава справа от него приникла к земле, образуя малохоженую тропинку. Поняв, что таким образом смертоносец показывает дорогу, правитель побежал вперед, обогнул большую иву, выскочил на широкую поляну, уже почти захваченную гусеницами, и увидел зеленое округлое пятно посреди черного мертвого пространства. В центре зеленого оазиса неподвижно стояло около полусотни смертоносцев, по краям — сотни гусениц. Под ажурными лапами пауков беззаботно бегали восьмилапые малыши.
— Они в ловушке, — мрачно сообщил Симеон. — Их всех сожрут.
— Пока опасности не видно, — возразил ему Правитель. — Пауки могут сдерживать их сколько угодно.
— А гусеницы могут сколько угодно ждать. Смертоносцам приходится постоянно тратить силы на их сдерживание, так что они рано или поздно устанут. А потом… Будет как под деревом.
— Эти-то почему не ушли? — опять удивилась Мерлью.
— Не привыкли ничего бояться. К тому же кто-то из них, как я понял, парализован и все равно идти не сможет.
— Значит, надо вытаскивать, — пожала плечами принцесса и извлекла из-за спины тяжелый нож-мачете. — Попробуем?
«Даже оружие она ухитряется носить по-своему», — подумал Найл.
— С ума сошли! — покачал головой Симеон. — Смерти ищете?
— Пауков надо выручать, — ответила ему девушка. — Мы сейчас в одной пещере.
— Погибнете!
— Ничего, в крайнем случае удерем. Похоже, эти гусеницы особой прытью не обладают.
Найл взвесил мачете в руке. Противник не казался ему особо опасным: двигается медленно, интеллектом не блещет. Единственное его оружие — ядовитые иголки. Но уж с этим-то они как-нибудь справятся.
— Ну нет, меня вы в это не втянете! — покачал головой Симеон и решительно пошел прочь.
— Ладно, обойдемся, — буркнул Найл, присел перед подобравшейся к самым ногам гусеницей и со всего размаха рубанул горизонтально над землей, над самыми спинами ближних ползучих тварей.
Иголочки легли на землю ровненько, как тростник под лучом жнеца, а облысевшие гусеницы продолжали жевать траву как ни в чем не бывало.
— Отлично, — почему-то прошептала принцесса, и правитель услышал свист ее ножа.
Найл немного продвинулся вперед, наступив на спину одной из лысых тварей — гусеница забилась, из-под ног брызнула белесая жижа, — снова взмахнул мачете, сделал еще шажок. Пройти-то нужно всего ничего. Взмах, шажок; взмах, шажок. Гусеница рядом внезапно свернулась — иглы растопырились в стороны — и подпрыгнула. Подпрыгнула не целясь, даже не понимая, зачем это делает. Просто вековой инстинкт предписывал ей в случае опасности сворачиваться ядовитыми иголками наружу и подпрыгивать. И вот сейчас, у единственной из десятка раздавленных собратьев, инстинкт сработал. Совершенно безмозглый инстинкт у совершенно безмозглой твари.
Правитель ощутил, как коленку слегка кольнуло, резко выпрямился.
— Найл, ты чего?
— Уходим, быстро…
Но уйти не удалось. Найл просто не смог сделать ни единого шага, плашмя рухнув на давленые тела. Правая нога совершенно не слушалась. Правитель ударил по бедру рукоятью ножа, но ничего не почувствовал.
— Что с тобой?
— Нога отнялась.
— Не ко времени!
— Да уж думаю, — невольно усмехнулся Найл и тут же закричал от боли: одна из гусениц добралась до здоровой ноги и вцепилась жвалами в ступню.
— На! — Принцесса с такой силой отрубила гусенице голову, что нож вошел в землю почти по рукоять. Девушка поднатужилась, выдернула мачете, тут же ударила другую гусеницу, третью… Те наползали справа и слева и немного задерживались, только подъедая по дороге мертвых собратьев.
— Уходи! — приказал Найл.
— Сейчас.
Девушка подхватила его под мышки, протащила шагов пять, внезапно вскрикнула и села на землю.
— Ты чего?
— Глупо… — Она выдернула из ноги короткий обломок иглы. — К сандалии, наверно, прилипла. Мы ведь их там как травы накосили. Быстро действует… Коленку уже не чувствую.
— Вставай на четвереньки и уходи.
— А ты?
Найл оглянулся на гусениц, подобравшихся шага на два, перевернулся на живот и попытался ползти. Получалось плохо: тело ниже пояса не слушалось и казалось слишком тяжелым.
— А теперь вся нога ничего не чувствует, — спокойно сообщила принцесса.
— Да уходи же ты, пока двигаться можешь!
— Я принцесса, а не какая-нибудь служанка. И не могу позволить, чтобы меня увидели ползущей, как червяк.
— Погибнешь…
Руки быстро слабели, и Найл прекратил бесполезно дергаться.
— До живота добралось. Все равно бы далеко не уползла. Хочешь, я помогу тебе сесть? Хотя, наверное, не получится… Теперь понятно, как погибли те двое. У них отнялись ноги, и их сожрали живьем. Нам легче, мы ничего не почувствуем. Пока гусеницы до нас доберутся, тело отнимется полностью.
Найл представил себе, как сейчас черные гусеницы начнут его неторопливо жрать, и едва не завыл от отчаяния.
— Далеко им еще… до меня?
— Меньше шага. Я бы перебралась к тебе, но только это некрасиво получится. Все равно мы будем вместе. Такова, видно, наша судьба.
Спокойствие девушки перед лицом неминуемой гибели и осознание бесполезности борьбы привели к тому, что предсмертная паника в сознании правителя улеглась, и он впервые смог взглянуть на происходящее спокойно.
Найл закрыл глаза, сосредоточился, представил себя громадной ледяной шапкой на одной из вершин Северного Хайбада и дохнул вокруг себя изморозью. Холод… Вокруг него сгустился ледяной холод… Ночной иней оседает на длинные иглы гусениц, оседает сверкающей пылью на их тела, просачивается в мягкие ткани, делая их жесткими и непослушными…
— Ты видишь их, Мерлью?
— Они… остановились… Нет, только ближние. Остальные ползут вперед.
— Близко?
— Шагах в десяти, и справа, и слева.
— Говори мне про них, Мерлью. А то мне головой не шевельнуть.
— Ползут. Медленно. Некоторые пытаются сворачивать к нам, но замирают. Что это с ними?
— Я заморозил их. Парализовал, как смертоносец.
— Надолго?
— Пока не потеряю сознания. Или не засну.
— А потом?
— Надеюсь, действие яда прекратится раньше.
— Ползут. Скоро мы останемся посреди острова травы, как пауки на поляне.
— Придется прорываться.
— Опять наколемся. Иголок много, хоть одна да достанет.
— Может, Симеон помощь приведет?
— Да он и не знает, что мы в ловушке. Вовремя сбежал… Сейчас они нас окружат.
Найл выбросил вперед волну холода, стремясь сохранить перемычку между их «островом» и еще зеленеющей частью рощи.
— Смертоносцы, Найл!
— Что смертоносцы?
Но принцесса не ответила.
Вскоре правитель ощутил, как его качнуло, перед глазами промелькнули зеленая крона ближней ивы, лицо Нефтис, голубое небо, он увидел полосу замерших гусениц, четырех пауков, выстроившихся перед ними, услышал ехидный голос Шабра: «Ты совсем заморозил меня, Посланник Богини» — и с облегчением потерял сознание…
— Вот и хорошо, — кинул Симеон и протянул ему обвисшую кожаную флягу:
— На, выпей.
— Не могу. Чувствую себя как переполненный бурдюк.
— Пей, пей. Я тебе сейчас мочегонного дам — легче станет.
— Где мы? — Найл приподнялся на локте, разглядывая из повозки проплывающее мимо редколесье. — Где роща, гусеницы?
— Ползут следом. Стоит остановиться, чтобы залить вас с Мерлью водой, как начинают наступать на пятки. Ты пей давай, нужно вывести яд из организма.
— Как окруженные смертоносцы? Их вывели?
— Какое вывели?! Дай Богиня самим ноги унести! Пей.
— Стоять! — изо всех сил прохрипел Найл, садясь в коляске.
— Вы живы, господин мой! — кинулась к нему идущая рядом Нефтис.
— Жив. Прикажи всем остановиться.
— Прошу прощения за опоздание, — появился рядом со стражницей Шабр. — Я не ожидал, что тебе понадобится помощь.
Значит, помощь привел Шабр.
— Ты что, видел, как мы отбивались от гусениц?
— Ну, я никак не мог поверить, что Посланнику самой Богини может понадобиться помощь простых смертных.
— Ты не веруешь в Великую Богиню Дельты? — В словах смертоносца Найлу почудилась издевка.
— Что ты, Посланник Богини! Я верую в Великую Богиню. И в то, что ты ее Посланник. Вот потому-то мне никак не могло прийти в сознание, что ты не справишься с этими жалкими гусеницами сам…
— Он предупредил меня о том, что вы в беде, господин мой, — вступилась Нефтис за вполне овладевшего мастерством двусмысленности паука. — Он привел на помощь смертоносцев, они остановили гусен…
— А когда остановимся мы?! — перебил ее правитель. — Я же скомандовал: стоять!
Повозка наконец замерла. Осторожно, борясь со слабостью в мышцах и болью в голове, Найл сошел на землю. Однако стоило отпустить поручень, как правителя ощутимо повело в сторону. К счастью, Нефтис успела подхватить под руку.
— Гусеницы совсем рядом, Посланник Богини, — предупредил Шабр. — А ты еще слишком слаб. Лучше пока отступить.
— В пустыню? Нет, Шабр. Если мы хотим выжить, нужно научиться не только удирать, но и сражаться.
— Многие из смертоносцев уже попали в ловушку, тебя вытащили в последний момент. Зачем рисковать? Отойдем в пустыню и переждем. Кончится растительность — гусеницы сами уйдут.
— Слишком просто, Шабр. — Правитель, морщась, потер виски. — Думаю, доев все, они превратятся в куколок. Откуда ты знаешь, каким образом они обеспечивают свою безопасность на время перерождения?..
— Допей воду из фляги, а потом гадай! — вмешался Симеон. — Давай быстро! Лечи тут таких.
— Я их уже вижу, — указала Нефтис куда-то в сторону.
Найл вскинул флягу к губам, быстро осушил, отдал Симеону и огляделся.
— Нефтис, где мой мачете?
— Мы не нашли его, господин мой.
— Ладно. Видишь вон ту молоденькую иву, немного выше меня ростом? Сруби ее под корень и очисть от ветвей. Где Дравиг?
— Остался в окруженной группе, Посланник Богини, — уже не без уважения ответил Шабр.
— Можешь с ними говорить?
— Да, Посланник Богини.
— Предупреди, что мы скоро придем на помощь. Как долго я был без сознания?
— Почти весь день.
— Долго…
Нефтис уже справилась с заданием, подбежала и протянула правителю ровную палку толщиной в руку.
— Дай свой мачете и принеси нож. Обычный, какой вы в городе на поясе носили.
Руки правителя еще не утратили навыка — он быстро счистил кору, вырубил на толстом конце неглубокое ложе. Взял у Нефтис нож, приложил — рукоять вошла точно в выемку. Стражница напряженно смотрела ему через плечо. Найл оглянулся — до гусениц оставалось шагов сто.
— Шабр, мне нужна твоя помощь.
— Всегда рад, Посланник Богини.
— Давай обмотаем вот здесь паутиной.
Паук развернулся, ударил кончиком брюшка по краю палки, приподнялся на лапах повыше, выпуская чистую, ослепительно-белую нить. Вращая бывший ствол деревца, Найл, плотно примотал нож.
— Все!
— Нужно немного обождать, пусть она обретет прочность. — Смертоносец ловко ударил задней лапой, оборвав паутину, и втянул излишки назад, в неприметные бугорки.
— Это называется «копье», — пояснил правитель Нефтис.
— Никогда не видела ничего подобного, — признала стражница.
— Неудивительно. Появись ты с ним в городе всего лишь год назад, и тебя в поучение другим казнили бы на центральной площади. Надеюсь, ты не обиделся за такое предположение, Шабр?
— И еще сотню людей для устрашения, — добавил смертоносец. — Стоит вам, двуногим, хоть что-нибудь взять в руки, как бы безопасно ни выглядел этот предмет, и вы становитесь опаснее плюющейся змеи.
— Как же вы позволяли людям делать коляски и корабли, шить одежду и обжигать кувшины?
— Если не давать двуногим в руки ничего, — выразил сожаление паук, — они становятся совершенно бесполезны.
— Вы не забыли про гусениц, господин мой? — не выдержала стражница.
До черных ползучих тварей оставалось шагов десять.
Найл прикинул копье в руке, неторопливо приблизился к наступающей, шевелящей длинными ядовитыми иглами полосе, коротким, но сильным толчком наколол одну из гусениц на острие и вернулся к коляске. Показал добычу Нефтис.
— Еще вопросы есть? Нам нужно смастерить штук пять таких сейчас и еще десятка четыре потом. — Правитель оглянулся на гусениц. — А пока, пожалуй, давайте удирать.
Колонна с явным всеобщим облегчением тронулась и стала медленно увеличивать отрыв от всепожирающей полосы. Нефтис в сопровождении Шабра побежала рубить деревца для копий, а Найл забрался обратно в повозку — все-таки он был еще слишком слаб. На сиденье рядом немедленно запрыгнул Симеон и протянул флягу:
— Пей!
Найл подчинился, но пил не торопясь, — а то ведь медик вместо опустошенной фляжки немедленно вручит полную.
С передней коляски послышался надрывный кашель, кто-то начал громко плеваться.
— Мерлью! — понял Найл, вскочил на ноги, спрыгнул с повозки и побежал вперед.
— Шип у тебя застрял… в одном месте… — устало выругался вслед Симеон.
Принцесса выглядела бледной, под голубыми глазами появились синяки, но правителя она встретила улыбкой.
— За последние дни, Найл, мы уже в третий раз едва не погибли бок о бок, — мрачно пошутила девушка. — Похоже, нам на роду написано лежать в одной могиле…
— Ерунда, — отказался Найл. — Не надо нам могилы.
— Тогда могилы не будет вообще, — деланно обиделась Мерлью, и вдруг, на короткое мгновение, Найлу показалось, что черты ее лица смазались, задрожали, глаза исчезли вообще, а голос обрел неестественную бархатистость. — Зачем она бессмертным?
Девушка сильно вздрогнула, и наваждение пропало.
— Странно… — Принцесса задумчиво покрутила перед глазами ладонь. — Мне только что показалось, что я сижу среди камней…
— Может быть, это из-за меня? Когда я останавливал гусениц, то вообразил себя одной из вершин Хайбада.
Уверенности в словах правителя было мало. Ведь вместе с наваждением исчезли и синяки под глазами девушки, и бледность с ее лица.
— Наверное, — легко согласилась Мерлью и решительно выпрямились на сиденье коляски. — Мы отступаем?
— Еще минут десять. Нефтис изготавливает копья, и мы вот-вот устроим гусеницам маленькую месть.
— Только не «мы». Не собираюсь участвовать в этой авантюре. В конце концов я принцесса, а не охранница.
— Разумеется, — кивнул Найл и отошел от коляски.
Он не удивился перемене в настроении девушки. Ведь утром Мерлью сражалась не столько ради смертоносцев, сколько на виду у смертоносцев, резонно рассчитывая вызвать в ответ уважение восьмилапых и тем самым еще более упрочить свое положение. Биться с ядовитыми тварями здесь, в общих рядах, никакого резона для нее не было.
С первой частью задачи — найти подходящие деревца, срубить и очистить от ветвей — Нефтис справилась быстро, а вот окорить стволики у нее получалось плохо. Не мудрствуя лукаво, правитель отобрал у девушки мачете и взялся за дело сам. Стражница тем временем принесла ножи. Спустя считанные минуты пять молоденьких ив превратились в крепкие, надежные копья.
— Раздай их самым сильным и смелым стражницам, — приказал правитель и повернулся к Шабру: — Кто сейчас командует пауками?
— Ты, Посланник Богини.
— Да? — Найл запнулся только на секунду. — Хорошо, позови смертоносцев, я сам расставлю их как нужно.
Четверых пауков Найл выстроил в колонну, направленную на неумолимо надвигающуюся полосу непрерывно жующих челюстей, еще пятерых выстроил параллельно первым, но в десятке шагов от них. Сам во главе стражниц встал между смертоносцами. Женщины явно боялись. Они впервые держали в руках копья и впервые должны были сражаться за свою жизнь. Помочь им правитель мог только одним способом — сказать: «Делай, как я».
Полоса гусениц надвинулась; ближние из них, попав под влияние смертоносцев, замерли. Найл сделал шаг вперед, наколол одну на копье, отбросил в сторону. Потом наколол другую, третью. Оглянулся на стражниц:
— Ну, чего стоите? Помогайте!
Вшестером они меньше чем за минуту расчистили проход и оказались за спинами наступающих тварей на опустошенной земле. Правитель оглянулся, помахал рукой. Первой пойти за ним решилась Джарита с огромным медным котлом за спиной, следом потянулись остальные служанки, потом паучихи с детенышами, потом повозки, опять люди, смертоносцы, и вскоре все путешественники переправились через молчаливую, ядовитую, все поглощающую полосу. Гусеницы удалялись, безразлично оставив путников в полной безопасности.
— Теперь нужно выручать пауков, оставшихся в окружении, — сказал Найл. — Скоро ночь. Если гусеницы прогреются утром раньше смертоносцев, то могут прорвать оборону.
— Да, господин мой. — Нефтис с готовностью закинула копье на плечо, оглянулась на уставшую за долгий день пути колонну: — Вперед, шире шаг!
— Подожди, — остановил ее правитель. В ночном холоде мелкие насекомые становятся совершенно недвижимы. Смертоносцы — существа довольно крупные и не «засыпают» совсем, но все равно становятся заметно медлительнее и… глупее. Так что есть прямой смысл идти только людям. Точнее, ему и пяти вооруженным копьями женщинам, тогда как все остальные путники могут отдохнуть. Пусть нагоняют завтра.
Вот только — кто их поведет? Дравиг остался в окружении; Шабр — ученый, а не командир. Симеон способен угробить всех ради какого-нибудь подвернувшего ногу растяпы. Остается одно.
— Мерлью! — Правитель подошел к коляске. — Приведи завтра всех на место предыдущей стоянки. Хорошо?
— Не беспокойся. — Девушка легко выпрыгнула из повозки, привычным движением поправила волосы. — Все будет в порядке.
— Надо что-нибудь придумать.
— Надо, — согласился Найл.
Переправлять каким-то образом смертоносцев рано или поздно придется — ведь Великая Богиня растет за двумя реками. Но как?
— Ладно, — махнул он рукой. — Не будем торопиться. Еще неизвестно, что ждет нас завтра.
Завтра принесло плакучую иву, склонившуюся над темным омутом на излучине реки. Огромное дерево с длинными и тонкими, безвольно обвисшими, почти касающимися воды ветвями, затеняло половину русла.
— Смотри, Найл! Совсем как у нас в Дире, на озере.
— Стой! — Правитель едва успел поймать за руку радостно рванувшую вперед принцессу.
— Ты чего? — удивилась девушка.
— Подожди…
Найл не мог сказать, что не понравилось ему в этой иве. Дерево как дерево. Толстый корявый ствол, крепкие узловатые сучья, зеленые веревки ветвей, узкие, чуть серебристые листья. Разве только засохший раздвоенный сук выпирает над кроной… Ну не нравилось ему это дерево, и все!
— Так что случилось, Найл?
— Подожди, Мерлью, мало ли что… Дельта рядом.
— А хочешь, я тебе свистульку сделаю? Помнишь, в Дире…
Девушка так и не договорила: две самые усталые из стрекоз опустились на сухой сук, но не успели замереть прозрачные трепещущие крылья, как плети ветвей хлестко вскинулись вверх, опали, и неосторожных хищниц на месте уже не оказалось.
— Привет тебе от Дельты, принцесса, — усмехнулся Найл. — Как, все еще хочешь наделать из этой ивы свистулек?
— Что это? — Нефтис смотрела на дерево круглыми от изумления глазами.
— Хищное дерево. Мы еще много таких встретим. — Найл вспомнил огромный нож Симеона и спросил: — У нас есть ножи-мачете?
— Два или три, — ответила начальница стражи. — Нужно у Джариты спросить.
— И у меня штук пять должно быть, — вспомнила принцесса.
— Возьмите себе и раздайте тем, кто посильнее. Нужно быть наготове.
Как выяснилось впоследствии, ивы оказались совершенно безопасны. Они ловко захватывали стрекоз, которые садились на торчащие вверху сучья и даже ухитрялись ловить тех, кто пролетал слишком близко к кронам, но нисколько не интересовались происходящим внизу. К вечеру, когда хищные деревья стояли уже плотными рощами, путники осмелели настолько, что раздвигали ветви руками, отдыхая от дневного зноя в тенистой гуще.
Землю скрывал плотный ковер песчаной травы. Здесь, в дальнем от Богини краю Дельты, она не излучала усыпляющего аромата, не стремилась задушить спящих и вообще вела себя подобно обычной землянике из принцессиного сада. Вдосталь нашлось здесь и сушняка из пористых стволов, и хвороста, напоминающего причудливо гнутый тростник.
Стрекозы от путников не отстали, продолжая неустанно трещать высоко над головами, проносились между деревьями, но под кроны соваться не решались. Расположившись на широких полянах, пауки отлавливали крылатых хищниц, которые время от времени норовили сцапать какого-нибудь малыша, — так что кто на кого охотится, было неясно.
Никакой живности в рощах не водилось, что весьма насторожило правителя, но он все же решил воспользоваться относительной безопасностью и дать людям полноценный, продолжительный отдых.
Первые дни все держались вместе, потом постепенно разбрелись под кроны: бывшие охранницы дворца Смертоносца-Повелителя отдельно, принцесса со своей свитой — отдельно; Симеон, присвоив обе повозки, отделился с тремя ученицами; несколько крупных ив дали приют многочисленной челяди Найла; а некоторые путешественники — как, например, Рион и Юккула — вообще уединились парочками, благо шатры древесных крон надежно оберегали от посторонних глаз. Больше всего повезло гужевым — наверное, за всю свою жизнь они не испытывали к своим персонам такого обильного женского внимания, как в этой роще.
Объединяли людей только три костра под котлами на берегу реки, — ивы опасливо поджимали ветви, побаиваясь игривого пламени, — да принцесса Мерлью, по одному ей известному графику отправлявшая на рыбалку женщин из-под разных крон.
Шабр совершенно забыл про Нефтис, шастая от дерева к дереву, и наверняка откладывал в своей бездонной памяти, кто, с кем и сколько раз спарился, чтобы потом проверить результаты своих теорий наследственности. Найл был уверен, что каждая из его встреч с Завитрой у тихого омута нашла свое место в ученых расчетах восьмилапого селекционера.
Сыты, довольны и счастливы оставались все. По прошествии двух десятков дней Найл начал всерьез подумывать о том, чтобы остаться в этом райском уголке и основать здесь новый город.
Однако планы рухнули в одночасье.
Поздним утром, когда почти все уже проснулись, но еще ленились вставать, нежась в легкой полудреме, мерный шелест ветвей перекрыл истошный крик боли; потом к нему присоединился еще один, но тут же все смолкло.
Найл выскочил из-под кроны на поляну, огляделся. Ничего, все в порядке. Зеленая трава, серебристая листва, тихий шелест пробирающегося сквозь ветви ветра. Через минуту примчались принцесса и Симеон.
— Что случилось?
Правитель мог лишь пожать плечами.
— Вы ничего не слышите? — поднял тонкий желтый палец Симеон. — Вроде, какой-то лишний звук. А?
— Вроде ничего.
— Мне очень неприятно огорчать тебя, Посланник Богини, — зазвучал в мозгу голос Дравига, — но двое из твоих соплеменников мертвы.
— Как?! — вскинулся правитель, опять закрутил головой, но старого смертоносца нигде не увидел.
— Да есть же звук! — опять заявил Симеон. — Вон оттуда!
Медик быстро зашагал меж деревьев. Мерлью с Найлом устремились за ним.
Минуту-другую спустя все трое замерли как вкопанные: впереди лежала выжженная земля. Остовы деревьев без листьев и ветвей, вместо травы — серый пепел. Граница зеленой рощи и опаленной пустыни колыхалась недалеко впереди и медленно приближалась.
В первый момент Найл даже не различил черных гусениц, покрытых тонкими, длинными — с руку — иглами. Гусеницы двигались полосой шагов в десять шириной, наползая на сочную зелень и оставляя за собой голую землю, покрытую маленькими серыми катышками.
В этот момент Дравиг с вежливой осторожностью вошел в контакт с сознанием Посланника Богини и обратил его внимание на обглоданную иву слева, шагах в десяти. Там, у самого ствола, лежало два белых скелета.
— Теперь понятно, почему здесь нет живности, — сказал Найл. — Если такие нашествия случаются хотя бы два-три раза в год…
— Но почему они не убежали? — удивилась принцесса.
— Может быть, их окружили под деревом, — ответил Симеон. — К тому же иглы этих гусениц вполне могут оказаться ядовитыми. Боюсь, эти зверюшки выгонят нас обратно в пустыню. Они наверняка двигаются по всей ширине полосы растительности.
— Они совсем не страшны. — Дравиг выстрелил картинкой, на которой перед группой смертоносцев неподвижно стояла целая толпа гусениц. — Легко парализуются небольшим усилием воли.
— А почему смертоносцы их не едят? — шепотом спросила принцесса Мерлью.
— Некоторых из нас задели иглы, — признал старый паук, — и теперь они не могут двигаться. Но все живы и не испытывают боли.
— Где они?
У Найла возникло ощущение, будто трава справа от него приникла к земле, образуя малохоженую тропинку. Поняв, что таким образом смертоносец показывает дорогу, правитель побежал вперед, обогнул большую иву, выскочил на широкую поляну, уже почти захваченную гусеницами, и увидел зеленое округлое пятно посреди черного мертвого пространства. В центре зеленого оазиса неподвижно стояло около полусотни смертоносцев, по краям — сотни гусениц. Под ажурными лапами пауков беззаботно бегали восьмилапые малыши.
— Они в ловушке, — мрачно сообщил Симеон. — Их всех сожрут.
— Пока опасности не видно, — возразил ему Правитель. — Пауки могут сдерживать их сколько угодно.
— А гусеницы могут сколько угодно ждать. Смертоносцам приходится постоянно тратить силы на их сдерживание, так что они рано или поздно устанут. А потом… Будет как под деревом.
— Эти-то почему не ушли? — опять удивилась Мерлью.
— Не привыкли ничего бояться. К тому же кто-то из них, как я понял, парализован и все равно идти не сможет.
— Значит, надо вытаскивать, — пожала плечами принцесса и извлекла из-за спины тяжелый нож-мачете. — Попробуем?
«Даже оружие она ухитряется носить по-своему», — подумал Найл.
— С ума сошли! — покачал головой Симеон. — Смерти ищете?
— Пауков надо выручать, — ответила ему девушка. — Мы сейчас в одной пещере.
— Погибнете!
— Ничего, в крайнем случае удерем. Похоже, эти гусеницы особой прытью не обладают.
Найл взвесил мачете в руке. Противник не казался ему особо опасным: двигается медленно, интеллектом не блещет. Единственное его оружие — ядовитые иголки. Но уж с этим-то они как-нибудь справятся.
— Ну нет, меня вы в это не втянете! — покачал головой Симеон и решительно пошел прочь.
— Ладно, обойдемся, — буркнул Найл, присел перед подобравшейся к самым ногам гусеницей и со всего размаха рубанул горизонтально над землей, над самыми спинами ближних ползучих тварей.
Иголочки легли на землю ровненько, как тростник под лучом жнеца, а облысевшие гусеницы продолжали жевать траву как ни в чем не бывало.
— Отлично, — почему-то прошептала принцесса, и правитель услышал свист ее ножа.
Найл немного продвинулся вперед, наступив на спину одной из лысых тварей — гусеница забилась, из-под ног брызнула белесая жижа, — снова взмахнул мачете, сделал еще шажок. Пройти-то нужно всего ничего. Взмах, шажок; взмах, шажок. Гусеница рядом внезапно свернулась — иглы растопырились в стороны — и подпрыгнула. Подпрыгнула не целясь, даже не понимая, зачем это делает. Просто вековой инстинкт предписывал ей в случае опасности сворачиваться ядовитыми иголками наружу и подпрыгивать. И вот сейчас, у единственной из десятка раздавленных собратьев, инстинкт сработал. Совершенно безмозглый инстинкт у совершенно безмозглой твари.
Правитель ощутил, как коленку слегка кольнуло, резко выпрямился.
— Найл, ты чего?
— Уходим, быстро…
Но уйти не удалось. Найл просто не смог сделать ни единого шага, плашмя рухнув на давленые тела. Правая нога совершенно не слушалась. Правитель ударил по бедру рукоятью ножа, но ничего не почувствовал.
— Что с тобой?
— Нога отнялась.
— Не ко времени!
— Да уж думаю, — невольно усмехнулся Найл и тут же закричал от боли: одна из гусениц добралась до здоровой ноги и вцепилась жвалами в ступню.
— На! — Принцесса с такой силой отрубила гусенице голову, что нож вошел в землю почти по рукоять. Девушка поднатужилась, выдернула мачете, тут же ударила другую гусеницу, третью… Те наползали справа и слева и немного задерживались, только подъедая по дороге мертвых собратьев.
— Уходи! — приказал Найл.
— Сейчас.
Девушка подхватила его под мышки, протащила шагов пять, внезапно вскрикнула и села на землю.
— Ты чего?
— Глупо… — Она выдернула из ноги короткий обломок иглы. — К сандалии, наверно, прилипла. Мы ведь их там как травы накосили. Быстро действует… Коленку уже не чувствую.
— Вставай на четвереньки и уходи.
— А ты?
Найл оглянулся на гусениц, подобравшихся шага на два, перевернулся на живот и попытался ползти. Получалось плохо: тело ниже пояса не слушалось и казалось слишком тяжелым.
— А теперь вся нога ничего не чувствует, — спокойно сообщила принцесса.
— Да уходи же ты, пока двигаться можешь!
— Я принцесса, а не какая-нибудь служанка. И не могу позволить, чтобы меня увидели ползущей, как червяк.
— Погибнешь…
Руки быстро слабели, и Найл прекратил бесполезно дергаться.
— До живота добралось. Все равно бы далеко не уползла. Хочешь, я помогу тебе сесть? Хотя, наверное, не получится… Теперь понятно, как погибли те двое. У них отнялись ноги, и их сожрали живьем. Нам легче, мы ничего не почувствуем. Пока гусеницы до нас доберутся, тело отнимется полностью.
Найл представил себе, как сейчас черные гусеницы начнут его неторопливо жрать, и едва не завыл от отчаяния.
— Далеко им еще… до меня?
— Меньше шага. Я бы перебралась к тебе, но только это некрасиво получится. Все равно мы будем вместе. Такова, видно, наша судьба.
Спокойствие девушки перед лицом неминуемой гибели и осознание бесполезности борьбы привели к тому, что предсмертная паника в сознании правителя улеглась, и он впервые смог взглянуть на происходящее спокойно.
Найл закрыл глаза, сосредоточился, представил себя громадной ледяной шапкой на одной из вершин Северного Хайбада и дохнул вокруг себя изморозью. Холод… Вокруг него сгустился ледяной холод… Ночной иней оседает на длинные иглы гусениц, оседает сверкающей пылью на их тела, просачивается в мягкие ткани, делая их жесткими и непослушными…
— Ты видишь их, Мерлью?
— Они… остановились… Нет, только ближние. Остальные ползут вперед.
— Близко?
— Шагах в десяти, и справа, и слева.
— Говори мне про них, Мерлью. А то мне головой не шевельнуть.
— Ползут. Медленно. Некоторые пытаются сворачивать к нам, но замирают. Что это с ними?
— Я заморозил их. Парализовал, как смертоносец.
— Надолго?
— Пока не потеряю сознания. Или не засну.
— А потом?
— Надеюсь, действие яда прекратится раньше.
— Ползут. Скоро мы останемся посреди острова травы, как пауки на поляне.
— Придется прорываться.
— Опять наколемся. Иголок много, хоть одна да достанет.
— Может, Симеон помощь приведет?
— Да он и не знает, что мы в ловушке. Вовремя сбежал… Сейчас они нас окружат.
Найл выбросил вперед волну холода, стремясь сохранить перемычку между их «островом» и еще зеленеющей частью рощи.
— Смертоносцы, Найл!
— Что смертоносцы?
Но принцесса не ответила.
Вскоре правитель ощутил, как его качнуло, перед глазами промелькнули зеленая крона ближней ивы, лицо Нефтис, голубое небо, он увидел полосу замерших гусениц, четырех пауков, выстроившихся перед ними, услышал ехидный голос Шабра: «Ты совсем заморозил меня, Посланник Богини» — и с облегчением потерял сознание…
* * *
… поперхнулся водой, закашлялся, попытался встать и тут же замер от резкой боли в голове.— Вот и хорошо, — кинул Симеон и протянул ему обвисшую кожаную флягу:
— На, выпей.
— Не могу. Чувствую себя как переполненный бурдюк.
— Пей, пей. Я тебе сейчас мочегонного дам — легче станет.
— Где мы? — Найл приподнялся на локте, разглядывая из повозки проплывающее мимо редколесье. — Где роща, гусеницы?
— Ползут следом. Стоит остановиться, чтобы залить вас с Мерлью водой, как начинают наступать на пятки. Ты пей давай, нужно вывести яд из организма.
— Как окруженные смертоносцы? Их вывели?
— Какое вывели?! Дай Богиня самим ноги унести! Пей.
— Стоять! — изо всех сил прохрипел Найл, садясь в коляске.
— Вы живы, господин мой! — кинулась к нему идущая рядом Нефтис.
— Жив. Прикажи всем остановиться.
— Прошу прощения за опоздание, — появился рядом со стражницей Шабр. — Я не ожидал, что тебе понадобится помощь.
Значит, помощь привел Шабр.
— Ты что, видел, как мы отбивались от гусениц?
— Ну, я никак не мог поверить, что Посланнику самой Богини может понадобиться помощь простых смертных.
— Ты не веруешь в Великую Богиню Дельты? — В словах смертоносца Найлу почудилась издевка.
— Что ты, Посланник Богини! Я верую в Великую Богиню. И в то, что ты ее Посланник. Вот потому-то мне никак не могло прийти в сознание, что ты не справишься с этими жалкими гусеницами сам…
— Он предупредил меня о том, что вы в беде, господин мой, — вступилась Нефтис за вполне овладевшего мастерством двусмысленности паука. — Он привел на помощь смертоносцев, они остановили гусен…
— А когда остановимся мы?! — перебил ее правитель. — Я же скомандовал: стоять!
Повозка наконец замерла. Осторожно, борясь со слабостью в мышцах и болью в голове, Найл сошел на землю. Однако стоило отпустить поручень, как правителя ощутимо повело в сторону. К счастью, Нефтис успела подхватить под руку.
— Гусеницы совсем рядом, Посланник Богини, — предупредил Шабр. — А ты еще слишком слаб. Лучше пока отступить.
— В пустыню? Нет, Шабр. Если мы хотим выжить, нужно научиться не только удирать, но и сражаться.
— Многие из смертоносцев уже попали в ловушку, тебя вытащили в последний момент. Зачем рисковать? Отойдем в пустыню и переждем. Кончится растительность — гусеницы сами уйдут.
— Слишком просто, Шабр. — Правитель, морщась, потер виски. — Думаю, доев все, они превратятся в куколок. Откуда ты знаешь, каким образом они обеспечивают свою безопасность на время перерождения?..
— Допей воду из фляги, а потом гадай! — вмешался Симеон. — Давай быстро! Лечи тут таких.
— Я их уже вижу, — указала Нефтис куда-то в сторону.
Найл вскинул флягу к губам, быстро осушил, отдал Симеону и огляделся.
— Нефтис, где мой мачете?
— Мы не нашли его, господин мой.
— Ладно. Видишь вон ту молоденькую иву, немного выше меня ростом? Сруби ее под корень и очисть от ветвей. Где Дравиг?
— Остался в окруженной группе, Посланник Богини, — уже не без уважения ответил Шабр.
— Можешь с ними говорить?
— Да, Посланник Богини.
— Предупреди, что мы скоро придем на помощь. Как долго я был без сознания?
— Почти весь день.
— Долго…
Нефтис уже справилась с заданием, подбежала и протянула правителю ровную палку толщиной в руку.
— Дай свой мачете и принеси нож. Обычный, какой вы в городе на поясе носили.
Руки правителя еще не утратили навыка — он быстро счистил кору, вырубил на толстом конце неглубокое ложе. Взял у Нефтис нож, приложил — рукоять вошла точно в выемку. Стражница напряженно смотрела ему через плечо. Найл оглянулся — до гусениц оставалось шагов сто.
— Шабр, мне нужна твоя помощь.
— Всегда рад, Посланник Богини.
— Давай обмотаем вот здесь паутиной.
Паук развернулся, ударил кончиком брюшка по краю палки, приподнялся на лапах повыше, выпуская чистую, ослепительно-белую нить. Вращая бывший ствол деревца, Найл, плотно примотал нож.
— Все!
— Нужно немного обождать, пусть она обретет прочность. — Смертоносец ловко ударил задней лапой, оборвав паутину, и втянул излишки назад, в неприметные бугорки.
— Это называется «копье», — пояснил правитель Нефтис.
— Никогда не видела ничего подобного, — признала стражница.
— Неудивительно. Появись ты с ним в городе всего лишь год назад, и тебя в поучение другим казнили бы на центральной площади. Надеюсь, ты не обиделся за такое предположение, Шабр?
— И еще сотню людей для устрашения, — добавил смертоносец. — Стоит вам, двуногим, хоть что-нибудь взять в руки, как бы безопасно ни выглядел этот предмет, и вы становитесь опаснее плюющейся змеи.
— Как же вы позволяли людям делать коляски и корабли, шить одежду и обжигать кувшины?
— Если не давать двуногим в руки ничего, — выразил сожаление паук, — они становятся совершенно бесполезны.
— Вы не забыли про гусениц, господин мой? — не выдержала стражница.
До черных ползучих тварей оставалось шагов десять.
Найл прикинул копье в руке, неторопливо приблизился к наступающей, шевелящей длинными ядовитыми иглами полосе, коротким, но сильным толчком наколол одну из гусениц на острие и вернулся к коляске. Показал добычу Нефтис.
— Еще вопросы есть? Нам нужно смастерить штук пять таких сейчас и еще десятка четыре потом. — Правитель оглянулся на гусениц. — А пока, пожалуй, давайте удирать.
Колонна с явным всеобщим облегчением тронулась и стала медленно увеличивать отрыв от всепожирающей полосы. Нефтис в сопровождении Шабра побежала рубить деревца для копий, а Найл забрался обратно в повозку — все-таки он был еще слишком слаб. На сиденье рядом немедленно запрыгнул Симеон и протянул флягу:
— Пей!
Найл подчинился, но пил не торопясь, — а то ведь медик вместо опустошенной фляжки немедленно вручит полную.
С передней коляски послышался надрывный кашель, кто-то начал громко плеваться.
— Мерлью! — понял Найл, вскочил на ноги, спрыгнул с повозки и побежал вперед.
— Шип у тебя застрял… в одном месте… — устало выругался вслед Симеон.
Принцесса выглядела бледной, под голубыми глазами появились синяки, но правителя она встретила улыбкой.
— За последние дни, Найл, мы уже в третий раз едва не погибли бок о бок, — мрачно пошутила девушка. — Похоже, нам на роду написано лежать в одной могиле…
— Ерунда, — отказался Найл. — Не надо нам могилы.
— Тогда могилы не будет вообще, — деланно обиделась Мерлью, и вдруг, на короткое мгновение, Найлу показалось, что черты ее лица смазались, задрожали, глаза исчезли вообще, а голос обрел неестественную бархатистость. — Зачем она бессмертным?
Девушка сильно вздрогнула, и наваждение пропало.
— Странно… — Принцесса задумчиво покрутила перед глазами ладонь. — Мне только что показалось, что я сижу среди камней…
— Может быть, это из-за меня? Когда я останавливал гусениц, то вообразил себя одной из вершин Хайбада.
Уверенности в словах правителя было мало. Ведь вместе с наваждением исчезли и синяки под глазами девушки, и бледность с ее лица.
— Наверное, — легко согласилась Мерлью и решительно выпрямились на сиденье коляски. — Мы отступаем?
— Еще минут десять. Нефтис изготавливает копья, и мы вот-вот устроим гусеницам маленькую месть.
— Только не «мы». Не собираюсь участвовать в этой авантюре. В конце концов я принцесса, а не охранница.
— Разумеется, — кивнул Найл и отошел от коляски.
Он не удивился перемене в настроении девушки. Ведь утром Мерлью сражалась не столько ради смертоносцев, сколько на виду у смертоносцев, резонно рассчитывая вызвать в ответ уважение восьмилапых и тем самым еще более упрочить свое положение. Биться с ядовитыми тварями здесь, в общих рядах, никакого резона для нее не было.
С первой частью задачи — найти подходящие деревца, срубить и очистить от ветвей — Нефтис справилась быстро, а вот окорить стволики у нее получалось плохо. Не мудрствуя лукаво, правитель отобрал у девушки мачете и взялся за дело сам. Стражница тем временем принесла ножи. Спустя считанные минуты пять молоденьких ив превратились в крепкие, надежные копья.
— Раздай их самым сильным и смелым стражницам, — приказал правитель и повернулся к Шабру: — Кто сейчас командует пауками?
— Ты, Посланник Богини.
— Да? — Найл запнулся только на секунду. — Хорошо, позови смертоносцев, я сам расставлю их как нужно.
Четверых пауков Найл выстроил в колонну, направленную на неумолимо надвигающуюся полосу непрерывно жующих челюстей, еще пятерых выстроил параллельно первым, но в десятке шагов от них. Сам во главе стражниц встал между смертоносцами. Женщины явно боялись. Они впервые держали в руках копья и впервые должны были сражаться за свою жизнь. Помочь им правитель мог только одним способом — сказать: «Делай, как я».
Полоса гусениц надвинулась; ближние из них, попав под влияние смертоносцев, замерли. Найл сделал шаг вперед, наколол одну на копье, отбросил в сторону. Потом наколол другую, третью. Оглянулся на стражниц:
— Ну, чего стоите? Помогайте!
Вшестером они меньше чем за минуту расчистили проход и оказались за спинами наступающих тварей на опустошенной земле. Правитель оглянулся, помахал рукой. Первой пойти за ним решилась Джарита с огромным медным котлом за спиной, следом потянулись остальные служанки, потом паучихи с детенышами, потом повозки, опять люди, смертоносцы, и вскоре все путешественники переправились через молчаливую, ядовитую, все поглощающую полосу. Гусеницы удалялись, безразлично оставив путников в полной безопасности.
— Теперь нужно выручать пауков, оставшихся в окружении, — сказал Найл. — Скоро ночь. Если гусеницы прогреются утром раньше смертоносцев, то могут прорвать оборону.
— Да, господин мой. — Нефтис с готовностью закинула копье на плечо, оглянулась на уставшую за долгий день пути колонну: — Вперед, шире шаг!
— Подожди, — остановил ее правитель. В ночном холоде мелкие насекомые становятся совершенно недвижимы. Смертоносцы — существа довольно крупные и не «засыпают» совсем, но все равно становятся заметно медлительнее и… глупее. Так что есть прямой смысл идти только людям. Точнее, ему и пяти вооруженным копьями женщинам, тогда как все остальные путники могут отдохнуть. Пусть нагоняют завтра.
Вот только — кто их поведет? Дравиг остался в окружении; Шабр — ученый, а не командир. Симеон способен угробить всех ради какого-нибудь подвернувшего ногу растяпы. Остается одно.
— Мерлью! — Правитель подошел к коляске. — Приведи завтра всех на место предыдущей стоянки. Хорошо?
— Не беспокойся. — Девушка легко выпрыгнула из повозки, привычным движением поправила волосы. — Все будет в порядке.