Страница:
Интересно, такую возможность строитель тоже предусмотрел специально?
Тут Посланник Богини увидел выбирающихся из проема лифтовой колонны людей и резко присел. Братья по плоти идут по лестнице, значит это не они…
— Вы меня слышите? — послал он мысленный призыв. — Вы далеко?
— Мы поднимаемся, Посланник Богини.
Найл выглянул над алтарем: около опоры уже успело собраться больше трех десятков человек, и они продолжали накапливаться. Каннибалы! И то, что мужчин среди них от силы треть, а остальные молодые девушки и малые дети роли не играло. С такой толпой одними ментальными способностями не сладишь. Посланник, не дожидаясь, пока его заметят, начал спускаться вниз, благо на этаж дикари выбирались с противоположной от лестницы стороны.
Куда спрятаться?
Знать бы, что им здесь нужно! Если они пришли надолго, то обоснуются, наверняка, в комнатах. Там от них не скрыться. На открытом пространстве — тоже.
Правитель сбежал вниз, нырнул в храм, подскочил к Гуфи и втиснулся в глубокую выемку за его спиной. Здесь туземцам делать явно нечего, здесь не найдут.
— Братья, вы далеко?
— Мы поднимаемся, Посланник! — мысль сопровождала эмоция торопливости. Братья по плоти спешили, как только могли.
В ведущем в храм коридоре послышались шаги. Шум гулко нарастал, и вдруг резко превратился в тихий шелест: каннибалы вошли внутрь и растекались в стороны.
«Что вам здесь нужно?» — раздраженно подумал Найл, опасливо выглянул из-за каменной спины и высмотрел среди прочих дикарей девчушку лет двенадцати. Он легко прикоснулся к ее сознанию, погрузился в мысли.
Туземка хотела есть. Очень была не голодна — ей удалось перекусить пару часов назад, но она радовалась тому, что скоро все станут есть снова, и никак не могла дождаться этого момента.
Как хорошо, что Гибкая Рука оказался предателем именно сегодня! Все как раз проголодались, ни разу не прикоснувшись к мясу за последние два дня, а тут, сразу — Гибкая Рука убил Голого Глаза, теперь за убийство убьют самого Гибкая Рука. Жалко только, нижний сбежал, с ним было бы еще больше мяса. С нижним мяса хватило бы всем вдосталь.
— Кормитель наш, отец нашего рода и созидатель вселенной, ее уровней и Гладких Дорог! — девчушка напряглась, прислушиваясь к словам вождя, и Найл увидел происходящее ее глазами: низкорослого лысого мужчину в волосяной тунике, вскинувшего перед собой руки, связанного паренька у него за спиной, двух таких же пареньков, без особого повода подкалывающих товарища копьями. Гибкая Рука, из героев клана неожиданно превратившийся в его изменника, стоял, понурив голову и покорно терпя издевательства.
— Кормитель наш, привели мы на великодушный суд твой несчастное тело, созданное волей твоей, но изменившее заветам твоим. Он, недостойный более называться прежним именем, отринул заветы предков. Он отпустил нижнего, созданного тобою ради услаждения желудков наших. Он убил вместо него Голого Глаза, члена нашего клана и твоего потомка.
Что удивило Найла из мыслей девушки, так это то, что «нижнего» она за человека не считала, а вот Голого Глаза — да. Жители нижних этажей считались здесь обычными дикими насекомыми, на которых можно и нужно охотиться.
— Великий Кормитель! Ответь нам, если желаешь спасти это тело!
Тут до Найла наконец дошло, что Великим Кормильцем племени считается Гуфи! Клан каннибалов поклоняется, как своему Богу, диснеевскому Гуфи! Интересно, как такой бред пришел им в голову?
Вскоре появился ответ и на этот вопрос. Оказывается, у пса ноги были сделаны куда длиннее, чем у остальных героев, а потому между голенями и креслом имелся зазор.
Гибкую Руку затолкали туда, поддернули вверх, и его голова высунулась между коленей добродушного глуповатого пса. Под затылок и подбородок тут же подсунули хитиновые щиты со специальными выемками — и паренек повис в воздухе, способный только шевелить ногами, и больше ни на что.
Племя дикарей придвинулось ближе, едва не причмокивая в ожидании начала церемонии.
— Мы поднялись, Посланник Богини! — Найл получил сразу от нескольких смертоносцев отряда картинку пирамиды с внешней стороны.
— Входите в нижний проход в лестнице! — скомандовал правитель. — Скорее!
Вождь Крепкий Ноготь забрался Гуфи на колени, уселся рядом с провинившимся пареньком, аккуратно, едва ли не с нежностью пригладил его волосы, после чего примерился к голове треугольным куском металла.
Найл вздохнул и начал понемногу выбираться из укрытия — Остановитесь! — его мысленное послание предназначалось сразу всем дикарям, и внушал его Посланник Богини со всей силой, на какую был способен. — Не нужно убивать Гибкую Руку! Это говорю я, ваш Бог Кормитель. Вы спрашивали моего совета, и я отвечаю вам на вопрос.
Каннибалы растерялись.
Явившийся прямо из тела их Бога человек говорил на понятном каждому языке, и отвечал на заданный Кормильцу вопрос. Вот только они совсем не ждали такого ответа.
— Я узнал его! — неожиданно закричал один из туземцев. — Это нижний! Он сбежал в храм нашего Кормителя!
— Я ваш Бог! — Найл мягким движением словно стянул что-то с поверхности своего тела и метнул вперед. От ментального удара дикарь резко дернул головой назад и потерял равновесие. — И чтобы доказать это, сейчас я сотворю чудо. Оглянитесь!
Люди клана каннибалов развернулись и увидели запыхавшихся воинов и стремительных смертоносцев, входящих в храм.
Братья по плоти успели!
— Вы плохо вели себя, — Найл с показным спокойствием протиснулся сквозь ряды дикарей. — Я недоволен. Я хочу, чтобы вы остались в этом храме и подумали над своим поведением. Трасик, Лоруз, затяните паутиной проход.
— Мой господин, — Нефтис, не сдержавшись, обняла правителя так, что он едва не взвыл от боли во всем теле. — Что с вами, мой господин? У вас лицо…
— И руки, и ноги, и спина, — добавил от себя Найл. — Мне пришлось не совсем легко. Мои щит и меч нашли?
— Да…
— Я рад, что вы вернулись, мой господин, — более сдержано поздоровался Поруз.
— Я тоже рад вас видеть, шериф, — кивнул правитель. — С вашего позволения, я немного задержусь здесь, а тебя с братьями попрошу проверить те этажи, мимо которых вы проскочили, спеша мне на помощь.
— Да, мой господин, — четко развернулся северянин и отправился выполнять поручения.
— Простите меня, мой господин, — опустилась на колени Нефтис, — я не смогла вас защитить…
— Встань, и помоги мне отойти подальше от этой пирамиды. А заодно расскажи, что случилось?
— На нас напали из отверстия в одну из этих башен, — телохранительница указала на опорные колонны. — На вас напали из-за спины, и оглушили сразу, а я… Простите, мой господин, я не смогла отбиться и меня тоже оглушили. Вас успели утащить в шахту, и смертоносцы не решились наносить удары парализующей волей или страхом, опасаясь, что туземцы уронят вас вниз. Пауки подбежали, впрыснули яд тем дикарям, что тащили меня. Потом погнались по шахте за остальными и убили еще троих, но вас с ними не оказалось. Наверное, смертоносцы побежали не в ту сторону.
— Да, наверное, — Найл ушел в самый дальний угол, уселся опершись на прозрачные стены, за которыми раскинулось голубое небо. — Надо сказать Порузу, чтобы лагерь делали здесь, в углу. Отгородили участок от прочего этажа. До потолков далеко, полы тут сплошные, под ними не подберешься. Хоть ночь проведем спокойно.
— А почему не в пирамиде?
— Ты видишь, какие там толстые стены? В них наверняка есть немалое число воздуховодов, а то и просто пустого пространства. Так что, нам туда лучше не соваться.
— Тролли?
— Они самые, Нефтис. Это тот редкий случай, когда наша Великая Богиня Дельты умудрилась перехитрить самое себя.
— Как это?
— Она хотела увеличить шансы пауков и других насекомых на выживание и обретение разума. Она начала подпитывать всех их жизненной энергией, и они начали расти.
— Так это же хорошо, мой господин! Они стали больше, сильнее, умнее.
— Больше и сильнее далеко не всегда значит «хорошо», Нефтис. Например, на всех островах звери практически всегда меньше размером, чем на суше. Маленькому легче прокормиться. Этот небоскреб похож на точно такой же остров. Миллионы поколений маленьких жучков и паучков находили в нем для себя укрытия, жили, находили пропитание. Но потом они стали расти, и щелей для них больше не находилось. Наверное, когда-то здесь тоже шла борьба людей и восьмилапых, и двуногие какое-то время пребывали в рабстве. Но на Homo sapiens излучение Богини не действует, и они вовсе не обязаны увеличиваться в размерах. Они могут и уменьшаться. Вот какие-то из местных племен и научилось жить в пространствах между стен, под фальшполами, в воздуховодах, в канализационных трубах и трубах для проводки. Теперь уже смертоносцы не могли туда за ними забраться, и люди впервые почувствовали себя в безопасности. Ведь даже парализовав тролля в каком-нибудь закутке, паук уже не мог его оттуда вытащить, чтобы сожрать. Наступление началось в обратном направлении. Из-за решеток вентиляции, из-под полов маленькие человечки выслеживали восьмилапых и убивали их отравленными стрелами, а потом выбирались из укрытий и разделывали на кусочки, готовые мгновенно исчезнуть при малейшей опасности. В итоге ни пауков, ни насекомых в небоскребе больше нет. Их перебили всех.
— Но ведь это ужасно!
— Да, — согласился Найл, закрывая глаза. — Тролли оказались слишком сильны для своего мира. Они перебили всех врагов и теперь, наверняка, сами страдают от голода.
— Вам постелить выворотку, мой господин?
— Да, Нефтис. Что-то я немного устал за последний день.
ГЛАВА 7
Тут Посланник Богини увидел выбирающихся из проема лифтовой колонны людей и резко присел. Братья по плоти идут по лестнице, значит это не они…
— Вы меня слышите? — послал он мысленный призыв. — Вы далеко?
— Мы поднимаемся, Посланник Богини.
Найл выглянул над алтарем: около опоры уже успело собраться больше трех десятков человек, и они продолжали накапливаться. Каннибалы! И то, что мужчин среди них от силы треть, а остальные молодые девушки и малые дети роли не играло. С такой толпой одними ментальными способностями не сладишь. Посланник, не дожидаясь, пока его заметят, начал спускаться вниз, благо на этаж дикари выбирались с противоположной от лестницы стороны.
Куда спрятаться?
Знать бы, что им здесь нужно! Если они пришли надолго, то обоснуются, наверняка, в комнатах. Там от них не скрыться. На открытом пространстве — тоже.
Правитель сбежал вниз, нырнул в храм, подскочил к Гуфи и втиснулся в глубокую выемку за его спиной. Здесь туземцам делать явно нечего, здесь не найдут.
— Братья, вы далеко?
— Мы поднимаемся, Посланник! — мысль сопровождала эмоция торопливости. Братья по плоти спешили, как только могли.
В ведущем в храм коридоре послышались шаги. Шум гулко нарастал, и вдруг резко превратился в тихий шелест: каннибалы вошли внутрь и растекались в стороны.
«Что вам здесь нужно?» — раздраженно подумал Найл, опасливо выглянул из-за каменной спины и высмотрел среди прочих дикарей девчушку лет двенадцати. Он легко прикоснулся к ее сознанию, погрузился в мысли.
Туземка хотела есть. Очень была не голодна — ей удалось перекусить пару часов назад, но она радовалась тому, что скоро все станут есть снова, и никак не могла дождаться этого момента.
Как хорошо, что Гибкая Рука оказался предателем именно сегодня! Все как раз проголодались, ни разу не прикоснувшись к мясу за последние два дня, а тут, сразу — Гибкая Рука убил Голого Глаза, теперь за убийство убьют самого Гибкая Рука. Жалко только, нижний сбежал, с ним было бы еще больше мяса. С нижним мяса хватило бы всем вдосталь.
— Кормитель наш, отец нашего рода и созидатель вселенной, ее уровней и Гладких Дорог! — девчушка напряглась, прислушиваясь к словам вождя, и Найл увидел происходящее ее глазами: низкорослого лысого мужчину в волосяной тунике, вскинувшего перед собой руки, связанного паренька у него за спиной, двух таких же пареньков, без особого повода подкалывающих товарища копьями. Гибкая Рука, из героев клана неожиданно превратившийся в его изменника, стоял, понурив голову и покорно терпя издевательства.
— Кормитель наш, привели мы на великодушный суд твой несчастное тело, созданное волей твоей, но изменившее заветам твоим. Он, недостойный более называться прежним именем, отринул заветы предков. Он отпустил нижнего, созданного тобою ради услаждения желудков наших. Он убил вместо него Голого Глаза, члена нашего клана и твоего потомка.
Что удивило Найла из мыслей девушки, так это то, что «нижнего» она за человека не считала, а вот Голого Глаза — да. Жители нижних этажей считались здесь обычными дикими насекомыми, на которых можно и нужно охотиться.
— Великий Кормитель! Ответь нам, если желаешь спасти это тело!
Тут до Найла наконец дошло, что Великим Кормильцем племени считается Гуфи! Клан каннибалов поклоняется, как своему Богу, диснеевскому Гуфи! Интересно, как такой бред пришел им в голову?
Вскоре появился ответ и на этот вопрос. Оказывается, у пса ноги были сделаны куда длиннее, чем у остальных героев, а потому между голенями и креслом имелся зазор.
Гибкую Руку затолкали туда, поддернули вверх, и его голова высунулась между коленей добродушного глуповатого пса. Под затылок и подбородок тут же подсунули хитиновые щиты со специальными выемками — и паренек повис в воздухе, способный только шевелить ногами, и больше ни на что.
Племя дикарей придвинулось ближе, едва не причмокивая в ожидании начала церемонии.
— Мы поднялись, Посланник Богини! — Найл получил сразу от нескольких смертоносцев отряда картинку пирамиды с внешней стороны.
— Входите в нижний проход в лестнице! — скомандовал правитель. — Скорее!
Вождь Крепкий Ноготь забрался Гуфи на колени, уселся рядом с провинившимся пареньком, аккуратно, едва ли не с нежностью пригладил его волосы, после чего примерился к голове треугольным куском металла.
Найл вздохнул и начал понемногу выбираться из укрытия — Остановитесь! — его мысленное послание предназначалось сразу всем дикарям, и внушал его Посланник Богини со всей силой, на какую был способен. — Не нужно убивать Гибкую Руку! Это говорю я, ваш Бог Кормитель. Вы спрашивали моего совета, и я отвечаю вам на вопрос.
Каннибалы растерялись.
Явившийся прямо из тела их Бога человек говорил на понятном каждому языке, и отвечал на заданный Кормильцу вопрос. Вот только они совсем не ждали такого ответа.
— Я узнал его! — неожиданно закричал один из туземцев. — Это нижний! Он сбежал в храм нашего Кормителя!
— Я ваш Бог! — Найл мягким движением словно стянул что-то с поверхности своего тела и метнул вперед. От ментального удара дикарь резко дернул головой назад и потерял равновесие. — И чтобы доказать это, сейчас я сотворю чудо. Оглянитесь!
Люди клана каннибалов развернулись и увидели запыхавшихся воинов и стремительных смертоносцев, входящих в храм.
Братья по плоти успели!
— Вы плохо вели себя, — Найл с показным спокойствием протиснулся сквозь ряды дикарей. — Я недоволен. Я хочу, чтобы вы остались в этом храме и подумали над своим поведением. Трасик, Лоруз, затяните паутиной проход.
— Мой господин, — Нефтис, не сдержавшись, обняла правителя так, что он едва не взвыл от боли во всем теле. — Что с вами, мой господин? У вас лицо…
— И руки, и ноги, и спина, — добавил от себя Найл. — Мне пришлось не совсем легко. Мои щит и меч нашли?
— Да…
— Я рад, что вы вернулись, мой господин, — более сдержано поздоровался Поруз.
— Я тоже рад вас видеть, шериф, — кивнул правитель. — С вашего позволения, я немного задержусь здесь, а тебя с братьями попрошу проверить те этажи, мимо которых вы проскочили, спеша мне на помощь.
— Да, мой господин, — четко развернулся северянин и отправился выполнять поручения.
— Простите меня, мой господин, — опустилась на колени Нефтис, — я не смогла вас защитить…
— Встань, и помоги мне отойти подальше от этой пирамиды. А заодно расскажи, что случилось?
— На нас напали из отверстия в одну из этих башен, — телохранительница указала на опорные колонны. — На вас напали из-за спины, и оглушили сразу, а я… Простите, мой господин, я не смогла отбиться и меня тоже оглушили. Вас успели утащить в шахту, и смертоносцы не решились наносить удары парализующей волей или страхом, опасаясь, что туземцы уронят вас вниз. Пауки подбежали, впрыснули яд тем дикарям, что тащили меня. Потом погнались по шахте за остальными и убили еще троих, но вас с ними не оказалось. Наверное, смертоносцы побежали не в ту сторону.
— Да, наверное, — Найл ушел в самый дальний угол, уселся опершись на прозрачные стены, за которыми раскинулось голубое небо. — Надо сказать Порузу, чтобы лагерь делали здесь, в углу. Отгородили участок от прочего этажа. До потолков далеко, полы тут сплошные, под ними не подберешься. Хоть ночь проведем спокойно.
— А почему не в пирамиде?
— Ты видишь, какие там толстые стены? В них наверняка есть немалое число воздуховодов, а то и просто пустого пространства. Так что, нам туда лучше не соваться.
— Тролли?
— Они самые, Нефтис. Это тот редкий случай, когда наша Великая Богиня Дельты умудрилась перехитрить самое себя.
— Как это?
— Она хотела увеличить шансы пауков и других насекомых на выживание и обретение разума. Она начала подпитывать всех их жизненной энергией, и они начали расти.
— Так это же хорошо, мой господин! Они стали больше, сильнее, умнее.
— Больше и сильнее далеко не всегда значит «хорошо», Нефтис. Например, на всех островах звери практически всегда меньше размером, чем на суше. Маленькому легче прокормиться. Этот небоскреб похож на точно такой же остров. Миллионы поколений маленьких жучков и паучков находили в нем для себя укрытия, жили, находили пропитание. Но потом они стали расти, и щелей для них больше не находилось. Наверное, когда-то здесь тоже шла борьба людей и восьмилапых, и двуногие какое-то время пребывали в рабстве. Но на Homo sapiens излучение Богини не действует, и они вовсе не обязаны увеличиваться в размерах. Они могут и уменьшаться. Вот какие-то из местных племен и научилось жить в пространствах между стен, под фальшполами, в воздуховодах, в канализационных трубах и трубах для проводки. Теперь уже смертоносцы не могли туда за ними забраться, и люди впервые почувствовали себя в безопасности. Ведь даже парализовав тролля в каком-нибудь закутке, паук уже не мог его оттуда вытащить, чтобы сожрать. Наступление началось в обратном направлении. Из-за решеток вентиляции, из-под полов маленькие человечки выслеживали восьмилапых и убивали их отравленными стрелами, а потом выбирались из укрытий и разделывали на кусочки, готовые мгновенно исчезнуть при малейшей опасности. В итоге ни пауков, ни насекомых в небоскребе больше нет. Их перебили всех.
— Но ведь это ужасно!
— Да, — согласился Найл, закрывая глаза. — Тролли оказались слишком сильны для своего мира. Они перебили всех врагов и теперь, наверняка, сами страдают от голода.
— Вам постелить выворотку, мой господин?
— Да, Нефтис. Что-то я немного устал за последний день.
ГЛАВА 7
ГУБКА
Найл проспал ровно столько, сколько ему дали — до полудня следующего дня. За это время братья по плоти успели, спускаясь сверху вниз, проверить пропущенные в спешке этажи, но никаких признаков Семени так и не обнаружили.
— Значит, нужно подниматься выше, — сонно потряс головой Посланник Богини, выслушав доклад северянина.
— Может быть, вам нужен еще отдых, мой господин? — предложил Поруз. — Вы ранены и явно нездоровы.
— Мне нужно Семя, — поморщился Найл. — Ты не поверишь, северянин, но рядом с ним все раны затянутся в считанные мгновения.
Была и еще одна причина не засиживаться на месте — голод. Братья по плоти ничего не ели уже три дня. Брезгливость к плоти себе подобного пока сдерживала их желание разделать несколько двуногих из племени каннибалов, но если пищу не удастся добыть в течение хотя бы пары дней… Тогда придется забыть о принципах, и вернуться во владения племени.
— Уберите паутину с прохода в храм, — разрешил правитель. — Пусть уходят.
Смертоносцы побежали выполнять приказание, и вскоре из пирамиды вышла и торжественно направилась к Найлу целая делегация из полутора десятков туземцев с Гибкой Рукой во главе.
Женщины с детишками тоже выбрались наружу, но теснились в стороне.
— Мы осознали твое недовольство, Кормитель, и единодушно решили исправить его, как истинные твои дети! — Паренек поднял на вытянутых руках голову Крепкого Ногтя. — Простишь ли ты нас и одаришь ли снова своей милостью?
Найл задумчиво посмотрел в сторону небольшой кучки молодых мам и тощих малышей. Что он мог сделать для них, признавших в нем своего Бога? Взять с собой? Но ведь он отправляется не в спокойное путешествие к сытым берегам, а продолжает восхождение на невероятную высоту древнего здания. Сможет ли он утянуть за собой подобную обузу? Выдержат ли они сами подобный переход? Вряд ли… Что еще? Оставить им завет не убивать себе подобных, не есть людей? А чем тогда они вообще смогут питаться?
— Простишь ли ты нас и одаришь ли снова своей милостью? — с надеждой переспросил Гибкая Рука.
— Да, — кивнул Найл и взял протянутую ему голову с характерным прямоугольным вырезом по своду черепа. — Я прощаю вас, и милость моя всегда пребудет с вами.
Мужчины разразились радостными воплями:
— На нижних! Мы идем добывать нижних! С нами милость Кормителя!
Они так обрадовались, что не стали дожидаться ухода новоявленного Бога и устремились к лифтовым шахтам. Найл подождал, пока с этажа не исчезнет последний каннибал, подошел к другой шахте и выкинул голову туда.
— Пошли. Наша дорога идет в другом направлении.
— Что это, Посланник? — в трудной ситуации братья всегда полагались на мнение опытного Найла, который был старше их почти в четыре раза.
Правитель выдвинулся вперед, нажал на стену ладонью.
Она поддалась, уйдя на глубину почти в локоть, но когда руку убрали — выпрямилась опять.
— Больше всего это похоже на губку. Я видел такие у троллей, они из них матрацы себе делали. Она не должна быть прочной.
Правитель вытянул меч и несколькими резкими ударами из стороны в сторону иссек стену. Клинок действительно проходил сквозь губку, не встречая опоры — вот только пользы это не принесло. Несколько крупных кусков упало на ступени — но стена, хоть и порезанная, осталась стоять на своем месте.
Найл решительно двинулся вперед, яростно работая оружием и прорубился на несколько шагов, буквально войдя в стену с головой — но все, чего удалось добиться, так это выяснить, что она несомненно толще нескольких метров.
— Шериф! — запарившийся правитель спрятал оружие. — Отправьте смертоносцев на разведку вверх по шахтам. Может быть хоть там этой мерзости нет.
Однако надежды Посланника Богини не оправдались — губка плотно забивала все шахты, не оставляя для прохода ни малейшей щелочки. Путникам пришлось становиться на ночлег вокруг надежно запертой от них лестницы, благо ни фальшполов, ни вентиляционных коробов видно не было, и за натянутой вокруг стоянки паутиной опасаться чего-либо не стоило.
К утру никаких новых идей ни у Найла, ни у северянина, ни у братьев по плоти не появилось. Правитель, подавая пример, первым вошел на лестницу и принялся врубаться в рыхлую массу, продвигаясь шаг за шагом вперед. Лохмотья коричневой губки сыпались вниз один за одним, легко перекатываясь из стороны в сторону от легкого толчка, клинок мелькал непрерывно, высекая проход по высоте человеческого роста. Труднее всего давалось прорубание расширения снизу — чтобы могли пройти пауки. Для этого приходилось или нагибаться, или садиться на корточки. Вскоре Найл не выдержал постоянной боли в спине, и стал рубить широкий проход в полный рост — так получалось проще.
Где-то за час он прошел весь первый пролет. Меч к этому времени из легкого, хорошо сбалансированного инструмента превратился в тяжелую, совершенно неподъемную железную палку.
Посланник Богини отступил, но вместо него на лестницу тут же поднялась могучая широкоплечая Нефтис.
Вскоре на площадку этажа покатились крупные мягкие куски. Стражница работала с такой яростью, что, казалось — одна способна измочалить всю стену насквозь, но уже через час стало ясно, что мягкая, податливая губка победила и ее. Телохранительница вернулась на этаж и, тяжело дыша, рухнула на пол рядом с Найлом.
На лестницу ступили Трития и Нувтуз.
— А что, если эта масса наполняет дом до самой крыши? — подошел к ним Поруз. — Что тогда?
— Тогда нам предстоит очень трудный путь, шериф, — твердо ответил Посланник Богини, давая понять, что никакого отступления не будет. — Кстати, северянин, а на каком этаже мы находимся? Пока меня каннибалы без сознания таскали туда-сюда, а потом по темным тоннелям гоняли, я совсем со счета сбился.
— Я тоже не считал, — пожал плечами Поруз. — Наверное, мы где-нибудь посередине дома.
— Думаешь? — засомневался Найл. — Давай попробуем сосчитать. За первые два дня мы прошли двенадцать этажей, потом были четыре с жилищами троллей, потом пошли жилые, там меня стукнули… Сколько их было? Шесть? Двенадцать?
— Да, около десяти, — кивнул северянин.
— Получается, два раза по двенадцать, плюс четыре с троллями, пирамида, плюс еще три этих, пустых. Тридцать два. А в доме этих этажей двести шестьдесят две штуки. А ты говоришь, до половины дома добрались! Чуть больше одной десятой дома получается, Поруз, не больше.
— Одна десятая… — северянин поднес ладони к лицу. — И все это сделали обычные люди? Такими же вот руками? Не может быть!
— Вот так, — усмехнулся Найл. — А вы все трудолюбию муравьев удивляетесь.
Тем временем братья по плоти пробились уже к началу четвертого пролета. В отличие от Найла и Нефтис, они работали не до изнеможения, а сменяли друг друга через несколько минут — и каждый свежий человек работал вдвое бодрее, чем уставший.
— Наверное, мы пропустили выход на этаж, — подошла к правителю Аполия.
— Ладно, пойдем, посмотрим.
Посмотрим — оказалось слишком громко сказано. После первого лестничного поворота видимость стала просто плохой, а после второго — идти пришлось на ощупь. Хорошо еще, что вырезанные и откинутые назад куски губки не подворачивались под ногами, а просто сминались, и о них невозможно было споткнуться.
— Я начал рубить дорогу выше, — прозвучал в темноте мужской голос, — но подумал о том, что на этой площадке мог быть выход наружу.
— Сейчас, отойдите в сторонку, — попросил правитель, обнажая оружие.
— Я пошел работать дальше, — отозвался мужской голос.
— Аполия?.. — переспросил Найл промолчавшую девушку.
— Я в стороне, — немного снизу послышался голос.
После этого Посланник Богини более-менее спокойно стал тыкать мечом во все стороны, но каждый раз, пронзая толщу губки, клинок упирался во что-то твердое.
— Стены здесь вокруг, — с сожалением признал Найл.
— А я до очередного поворота дошел, — ответил паренек сверху.
— Подожди… — спрятав оружие в ножны, Посланник наклонился и, естественно, нащупал засыпавшие ноги почти до колен мягкие лохмотья. Он начал сталкивать мусор вниз, предупредив девушку: — Аполия, сбрось все это дальше на этаж.
Потом, выставив руки вперед, Найл поднялся к брату по плоти, отодвинул его в сторону. И снова принялся прощупывать клинком стены:
— Есть! Здесь был проход. Ты где? — правитель нащупал паренька. — Стой за спиной.
Посланник Богини принялся неспешно прорезать вход на этаж, прикидывая, сколько времени может занять расчистка всех комнат. Получалось, что следовало придумать другой способ поиска Семени.
Внезапно с силой опустившаяся рука не встретила сопротивления, и Найл с криком повалился вперед.
— Посланник! Посланник Богини! — испуганно закричали оба брата.
— Я цел… — выдохнул Найл, медленно приходя в себя. Упал он не в пропасть, и даже не на пол, а на толстый мягкий слой — но в памяти оставалось еще слишком свежо неожиданное падение в шахту лифта, случившееся точно в такой же темноте. — Идите сюда.
Несколько минут правитель радовался — он решил, что слой губки покрывает только пол и стены, и по этажу можно хоть как-то ходить, пусть даже проваливаясь по колено и на ощупь. Но не успел он преодолеть и десятка метров, как опять уткнулся в рыхлую мягкую преграду.
— Какая мерзость! — он несколько раз тыкнул в препятствие мечом, убеждаясь, что за ним не скрывается стена, а потом начал с размаху иссекать его клинком.
— Ты где, Посланник? — вдруг окликнули его сзади.
— Входите в дверь, поворачивайте один налево, другой направо и пытайтесь добраться до наружного окна, — скомандовал правитель. — Может, удастся запустить сюда хоть немного света.
— Сейчас попробуем… — отозвались братья. Вскоре послышалось напряженное дыхание и звуки падающих на мягкое препятствие ударов.
— Ты слышала Аполия? — внезапно поинтересовался паренек.
— Что?
— Звук какой-то… Как будто деревом о дерево потерли…
— Нет, не слышала…
Найл прекратил работу, тоже прислушиваясь. И ему вправду показалось, что поблизости кто-то шевелится.
— А-а! — разорвал темноту отчаянный крик боли. — Нет! А-а-а!
Вопль сменился предсмертным хрипом.
— Нуфтуз? Нуфтуз!!! — правитель понял, что девушка в ярости беспорядочно машет мечом, и закричал:
— Остановись! Аполия, не смей! Сослепу или меня зарубишь, или Нуфтуза покалечишь! Назад, немедленно! На лестницу. Нуфтуз, ты меня слышишь? На лестницу!
Паренек не отозвался, а Посланник Богини, наткнувшись по дороге на Аполию и уволакивая ее за собой, торопливо скатился обратно на этаж и зажмурился от ударившего по глазам яркого света.
— Что? Что там случилось? — столпились вокруг них братья по плоти.
— Нуфтуз, — хлюпнула носом девушка. — Его кто-то…
— А что мы могли сделать в темноте? — огрызнулся Найл. — Нас бы сожрали, или мы сами друг друга зарезали.
Он с силой ударил себя кулаком в ладонь:
— Проклятая темнота!
Посланник Богини ушел на другой край этажа и уселся, положив руки себе на колени и уткнувшись в них лбом.
— Вы в порядке, мой господин? — поинтересовалась Нефтис.
— Я думаю, — угрюмо ответил Найл.
— А что мы можем сделать? — пожал плечами подошедший вместе с ней северянин.
— Забудьте это слово, шериф Поруз! — рявкнул Найл, поднимая голову. — Забудьте и никогда не употребляйте в моем присутствии! Не «что мы можем сделать?», а «как мы будем пробиваться?!» Вам ясно шериф? Братья по плоти могут потерпеть поражение, только если сами поверят в такую возможность! Мы никогда не проигрываем. Я не хочу знать, какие случаются беды, я хочу знать, как мы будет мы ними справляться. Мы думаем только о том, как победить!
— Простите, мой господин, — северянин понял, что попал под горячую руку, и ретировался.
— Ну, а ты что скажешь? — повернул Найл голову к стражнице.
— Чтобы пройти дальше, нам нужно научиться видеть в темноте, — ответила Нефтис.
— Видеть в темноте, — задумчиво пробормотал Посланник Богини. — Видеть в темноте… А ну-ка, пойдем! Он очень вовремя вспомнил самое главное: как братья по плоти стали единым целым.
Когда-то, когда городом пауков правил Смертоносец-Повелитель, а люди оставались покорными рабами, паучата рождались в Запретных развалинах, а люди воспитывались на острове детей. Впрочем, подобный обычай сохраняется и поныне, с той лишь разницей, что на острове воспитываются дети, купленные казной в северных землях: подкидыши, нежелательные дети, плоды тайных беременностей или просто дети из семей, не способных их прокормить. Свободные люди воспитывают потомков сами.
В землях княжества Граничного пауки-смертоносцы нанимали самок, которые рождали им потомство, и потом самцы выращивали их сами, в больших семьях — а люди тоже жили отдельно.
Братья же по плоти родились в Дельте, куда отступили остатки разгромленной тогда армии пауков. Здесь, под одними кронами, на общей поляне рождали дети смертоносцев и стражниц, здесь, бок о бок, одной семьей они росли, мужали, учились общаться между собой, понимать привычки и потребности друг друга. Для любого из них разница между пауком и человеком была ничуть не больше, чем для обычного двуногого — разница между братом и сестрой. Они все были единым целым, они прекрасно умели общаться мысленно или на языке жестов, они любили друг друга и доверяли друг другу без малейших сомнений.
Однако двуногие братья, имея навыки ментального общения, никогда не развивали эти свои способности — не возникало до сих пор такой потребности. Кажется, настала пора восполнить этот пробел.
Пареньки и девушки, повинуясь мысленному призыву Посланника Богини стали выходить ему навстречу, неуверенно переглядываясь.
— Да, вы правильно понимаете, — кивнул Найл. — Смертоносцам, с их широко расставленными лапами, трудно действовать в наших узких прорубленных ходах, они не могут сами пробивать стены, если наткнутся на препятствие. Значит, идти придется нам. Возьмите свои выворотки и возвращайтесь сюда.
Спустя несколько минут все тринадцать подростков, уцелевших за время трудного пути, собрались напротив Посланника Богини, стоя на коленях на мягких выворотках.
— Итак, я хочу сказать вам, братья, что мы видим этот мир намного лучше и подробнее, нежели сами подозреваем. Просто в большинстве случаев мы не нуждаемся в тех способностях, которые считаем вымышленными. Калла, Трития, вы помните, как я учил вас видеть ауру? Это совсем нетрудно, мы видим ее всегда. Просто слишком привыкли не обращать на нее внимания. Помните, как вы удивлялись, впервые различив ауры раненых?
Девушки закивали.
— Сегодня я научу вас кое-чему еще. Научу видеть ментальный мир. Это совсем нетрудно — трудность в том, что инструментом для этого зрения является наше сознание. А оно постоянно занято чем-то другим. Первое, что необходимо нам сделать, это очистить сознание от посторонних мыслей. Закройте глаза. Теперь вы находитесь наедине с собой, и ничто постороннее не отвлекает ваше внимание. Если кому-то неудобно сидеть, что-то покалывает, корень щекочет ногу, избавьтесь от этой помехи. Проще отбросить камушек в сторону, чем устранять боль от него усилием воли.
— Значит, нужно подниматься выше, — сонно потряс головой Посланник Богини, выслушав доклад северянина.
— Может быть, вам нужен еще отдых, мой господин? — предложил Поруз. — Вы ранены и явно нездоровы.
— Мне нужно Семя, — поморщился Найл. — Ты не поверишь, северянин, но рядом с ним все раны затянутся в считанные мгновения.
Была и еще одна причина не засиживаться на месте — голод. Братья по плоти ничего не ели уже три дня. Брезгливость к плоти себе подобного пока сдерживала их желание разделать несколько двуногих из племени каннибалов, но если пищу не удастся добыть в течение хотя бы пары дней… Тогда придется забыть о принципах, и вернуться во владения племени.
— Уберите паутину с прохода в храм, — разрешил правитель. — Пусть уходят.
Смертоносцы побежали выполнять приказание, и вскоре из пирамиды вышла и торжественно направилась к Найлу целая делегация из полутора десятков туземцев с Гибкой Рукой во главе.
Женщины с детишками тоже выбрались наружу, но теснились в стороне.
— Мы осознали твое недовольство, Кормитель, и единодушно решили исправить его, как истинные твои дети! — Паренек поднял на вытянутых руках голову Крепкого Ногтя. — Простишь ли ты нас и одаришь ли снова своей милостью?
Найл задумчиво посмотрел в сторону небольшой кучки молодых мам и тощих малышей. Что он мог сделать для них, признавших в нем своего Бога? Взять с собой? Но ведь он отправляется не в спокойное путешествие к сытым берегам, а продолжает восхождение на невероятную высоту древнего здания. Сможет ли он утянуть за собой подобную обузу? Выдержат ли они сами подобный переход? Вряд ли… Что еще? Оставить им завет не убивать себе подобных, не есть людей? А чем тогда они вообще смогут питаться?
— Простишь ли ты нас и одаришь ли снова своей милостью? — с надеждой переспросил Гибкая Рука.
— Да, — кивнул Найл и взял протянутую ему голову с характерным прямоугольным вырезом по своду черепа. — Я прощаю вас, и милость моя всегда пребудет с вами.
Мужчины разразились радостными воплями:
— На нижних! Мы идем добывать нижних! С нами милость Кормителя!
Они так обрадовались, что не стали дожидаться ухода новоявленного Бога и устремились к лифтовым шахтам. Найл подождал, пока с этажа не исчезнет последний каннибал, подошел к другой шахте и выкинул голову туда.
— Пошли. Наша дорога идет в другом направлении.
* * *
Три этажа над пирамидой доставили путникам истинное наслаждение: на них не было ничего, кроме рассыпанных по полам гибких одноразовых пластмассовых тарелок. В остальном, как в холле первого этажа — пусто от стены до стены, никаких фальшполов или труб под потолком. А когда братья по плоти решили двигаться дальше, то внезапно обнаружили, что лестницу перегораживает пористая мягкая стена.— Что это, Посланник? — в трудной ситуации братья всегда полагались на мнение опытного Найла, который был старше их почти в четыре раза.
Правитель выдвинулся вперед, нажал на стену ладонью.
Она поддалась, уйдя на глубину почти в локоть, но когда руку убрали — выпрямилась опять.
— Больше всего это похоже на губку. Я видел такие у троллей, они из них матрацы себе делали. Она не должна быть прочной.
Правитель вытянул меч и несколькими резкими ударами из стороны в сторону иссек стену. Клинок действительно проходил сквозь губку, не встречая опоры — вот только пользы это не принесло. Несколько крупных кусков упало на ступени — но стена, хоть и порезанная, осталась стоять на своем месте.
Найл решительно двинулся вперед, яростно работая оружием и прорубился на несколько шагов, буквально войдя в стену с головой — но все, чего удалось добиться, так это выяснить, что она несомненно толще нескольких метров.
— Шериф! — запарившийся правитель спрятал оружие. — Отправьте смертоносцев на разведку вверх по шахтам. Может быть хоть там этой мерзости нет.
Однако надежды Посланника Богини не оправдались — губка плотно забивала все шахты, не оставляя для прохода ни малейшей щелочки. Путникам пришлось становиться на ночлег вокруг надежно запертой от них лестницы, благо ни фальшполов, ни вентиляционных коробов видно не было, и за натянутой вокруг стоянки паутиной опасаться чего-либо не стоило.
К утру никаких новых идей ни у Найла, ни у северянина, ни у братьев по плоти не появилось. Правитель, подавая пример, первым вошел на лестницу и принялся врубаться в рыхлую массу, продвигаясь шаг за шагом вперед. Лохмотья коричневой губки сыпались вниз один за одним, легко перекатываясь из стороны в сторону от легкого толчка, клинок мелькал непрерывно, высекая проход по высоте человеческого роста. Труднее всего давалось прорубание расширения снизу — чтобы могли пройти пауки. Для этого приходилось или нагибаться, или садиться на корточки. Вскоре Найл не выдержал постоянной боли в спине, и стал рубить широкий проход в полный рост — так получалось проще.
Где-то за час он прошел весь первый пролет. Меч к этому времени из легкого, хорошо сбалансированного инструмента превратился в тяжелую, совершенно неподъемную железную палку.
Посланник Богини отступил, но вместо него на лестницу тут же поднялась могучая широкоплечая Нефтис.
Вскоре на площадку этажа покатились крупные мягкие куски. Стражница работала с такой яростью, что, казалось — одна способна измочалить всю стену насквозь, но уже через час стало ясно, что мягкая, податливая губка победила и ее. Телохранительница вернулась на этаж и, тяжело дыша, рухнула на пол рядом с Найлом.
На лестницу ступили Трития и Нувтуз.
— А что, если эта масса наполняет дом до самой крыши? — подошел к ним Поруз. — Что тогда?
— Тогда нам предстоит очень трудный путь, шериф, — твердо ответил Посланник Богини, давая понять, что никакого отступления не будет. — Кстати, северянин, а на каком этаже мы находимся? Пока меня каннибалы без сознания таскали туда-сюда, а потом по темным тоннелям гоняли, я совсем со счета сбился.
— Я тоже не считал, — пожал плечами Поруз. — Наверное, мы где-нибудь посередине дома.
— Думаешь? — засомневался Найл. — Давай попробуем сосчитать. За первые два дня мы прошли двенадцать этажей, потом были четыре с жилищами троллей, потом пошли жилые, там меня стукнули… Сколько их было? Шесть? Двенадцать?
— Да, около десяти, — кивнул северянин.
— Получается, два раза по двенадцать, плюс четыре с троллями, пирамида, плюс еще три этих, пустых. Тридцать два. А в доме этих этажей двести шестьдесят две штуки. А ты говоришь, до половины дома добрались! Чуть больше одной десятой дома получается, Поруз, не больше.
— Одна десятая… — северянин поднес ладони к лицу. — И все это сделали обычные люди? Такими же вот руками? Не может быть!
— Вот так, — усмехнулся Найл. — А вы все трудолюбию муравьев удивляетесь.
Тем временем братья по плоти пробились уже к началу четвертого пролета. В отличие от Найла и Нефтис, они работали не до изнеможения, а сменяли друг друга через несколько минут — и каждый свежий человек работал вдвое бодрее, чем уставший.
— Наверное, мы пропустили выход на этаж, — подошла к правителю Аполия.
— Ладно, пойдем, посмотрим.
Посмотрим — оказалось слишком громко сказано. После первого лестничного поворота видимость стала просто плохой, а после второго — идти пришлось на ощупь. Хорошо еще, что вырезанные и откинутые назад куски губки не подворачивались под ногами, а просто сминались, и о них невозможно было споткнуться.
— Я начал рубить дорогу выше, — прозвучал в темноте мужской голос, — но подумал о том, что на этой площадке мог быть выход наружу.
— Сейчас, отойдите в сторонку, — попросил правитель, обнажая оружие.
— Я пошел работать дальше, — отозвался мужской голос.
— Аполия?.. — переспросил Найл промолчавшую девушку.
— Я в стороне, — немного снизу послышался голос.
После этого Посланник Богини более-менее спокойно стал тыкать мечом во все стороны, но каждый раз, пронзая толщу губки, клинок упирался во что-то твердое.
— Стены здесь вокруг, — с сожалением признал Найл.
— А я до очередного поворота дошел, — ответил паренек сверху.
— Подожди… — спрятав оружие в ножны, Посланник наклонился и, естественно, нащупал засыпавшие ноги почти до колен мягкие лохмотья. Он начал сталкивать мусор вниз, предупредив девушку: — Аполия, сбрось все это дальше на этаж.
Потом, выставив руки вперед, Найл поднялся к брату по плоти, отодвинул его в сторону. И снова принялся прощупывать клинком стены:
— Есть! Здесь был проход. Ты где? — правитель нащупал паренька. — Стой за спиной.
Посланник Богини принялся неспешно прорезать вход на этаж, прикидывая, сколько времени может занять расчистка всех комнат. Получалось, что следовало придумать другой способ поиска Семени.
Внезапно с силой опустившаяся рука не встретила сопротивления, и Найл с криком повалился вперед.
— Посланник! Посланник Богини! — испуганно закричали оба брата.
— Я цел… — выдохнул Найл, медленно приходя в себя. Упал он не в пропасть, и даже не на пол, а на толстый мягкий слой — но в памяти оставалось еще слишком свежо неожиданное падение в шахту лифта, случившееся точно в такой же темноте. — Идите сюда.
Несколько минут правитель радовался — он решил, что слой губки покрывает только пол и стены, и по этажу можно хоть как-то ходить, пусть даже проваливаясь по колено и на ощупь. Но не успел он преодолеть и десятка метров, как опять уткнулся в рыхлую мягкую преграду.
— Какая мерзость! — он несколько раз тыкнул в препятствие мечом, убеждаясь, что за ним не скрывается стена, а потом начал с размаху иссекать его клинком.
— Ты где, Посланник? — вдруг окликнули его сзади.
— Входите в дверь, поворачивайте один налево, другой направо и пытайтесь добраться до наружного окна, — скомандовал правитель. — Может, удастся запустить сюда хоть немного света.
— Сейчас попробуем… — отозвались братья. Вскоре послышалось напряженное дыхание и звуки падающих на мягкое препятствие ударов.
— Ты слышала Аполия? — внезапно поинтересовался паренек.
— Что?
— Звук какой-то… Как будто деревом о дерево потерли…
— Нет, не слышала…
Найл прекратил работу, тоже прислушиваясь. И ему вправду показалось, что поблизости кто-то шевелится.
— А-а! — разорвал темноту отчаянный крик боли. — Нет! А-а-а!
Вопль сменился предсмертным хрипом.
— Нуфтуз? Нуфтуз!!! — правитель понял, что девушка в ярости беспорядочно машет мечом, и закричал:
— Остановись! Аполия, не смей! Сослепу или меня зарубишь, или Нуфтуза покалечишь! Назад, немедленно! На лестницу. Нуфтуз, ты меня слышишь? На лестницу!
Паренек не отозвался, а Посланник Богини, наткнувшись по дороге на Аполию и уволакивая ее за собой, торопливо скатился обратно на этаж и зажмурился от ударившего по глазам яркого света.
— Что? Что там случилось? — столпились вокруг них братья по плоти.
— Нуфтуз, — хлюпнула носом девушка. — Его кто-то…
— А что мы могли сделать в темноте? — огрызнулся Найл. — Нас бы сожрали, или мы сами друг друга зарезали.
Он с силой ударил себя кулаком в ладонь:
— Проклятая темнота!
Посланник Богини ушел на другой край этажа и уселся, положив руки себе на колени и уткнувшись в них лбом.
— Вы в порядке, мой господин? — поинтересовалась Нефтис.
— Я думаю, — угрюмо ответил Найл.
— А что мы можем сделать? — пожал плечами подошедший вместе с ней северянин.
— Забудьте это слово, шериф Поруз! — рявкнул Найл, поднимая голову. — Забудьте и никогда не употребляйте в моем присутствии! Не «что мы можем сделать?», а «как мы будем пробиваться?!» Вам ясно шериф? Братья по плоти могут потерпеть поражение, только если сами поверят в такую возможность! Мы никогда не проигрываем. Я не хочу знать, какие случаются беды, я хочу знать, как мы будет мы ними справляться. Мы думаем только о том, как победить!
— Простите, мой господин, — северянин понял, что попал под горячую руку, и ретировался.
— Ну, а ты что скажешь? — повернул Найл голову к стражнице.
— Чтобы пройти дальше, нам нужно научиться видеть в темноте, — ответила Нефтис.
— Видеть в темноте, — задумчиво пробормотал Посланник Богини. — Видеть в темноте… А ну-ка, пойдем! Он очень вовремя вспомнил самое главное: как братья по плоти стали единым целым.
Когда-то, когда городом пауков правил Смертоносец-Повелитель, а люди оставались покорными рабами, паучата рождались в Запретных развалинах, а люди воспитывались на острове детей. Впрочем, подобный обычай сохраняется и поныне, с той лишь разницей, что на острове воспитываются дети, купленные казной в северных землях: подкидыши, нежелательные дети, плоды тайных беременностей или просто дети из семей, не способных их прокормить. Свободные люди воспитывают потомков сами.
В землях княжества Граничного пауки-смертоносцы нанимали самок, которые рождали им потомство, и потом самцы выращивали их сами, в больших семьях — а люди тоже жили отдельно.
Братья же по плоти родились в Дельте, куда отступили остатки разгромленной тогда армии пауков. Здесь, под одними кронами, на общей поляне рождали дети смертоносцев и стражниц, здесь, бок о бок, одной семьей они росли, мужали, учились общаться между собой, понимать привычки и потребности друг друга. Для любого из них разница между пауком и человеком была ничуть не больше, чем для обычного двуногого — разница между братом и сестрой. Они все были единым целым, они прекрасно умели общаться мысленно или на языке жестов, они любили друг друга и доверяли друг другу без малейших сомнений.
Однако двуногие братья, имея навыки ментального общения, никогда не развивали эти свои способности — не возникало до сих пор такой потребности. Кажется, настала пора восполнить этот пробел.
Пареньки и девушки, повинуясь мысленному призыву Посланника Богини стали выходить ему навстречу, неуверенно переглядываясь.
— Да, вы правильно понимаете, — кивнул Найл. — Смертоносцам, с их широко расставленными лапами, трудно действовать в наших узких прорубленных ходах, они не могут сами пробивать стены, если наткнутся на препятствие. Значит, идти придется нам. Возьмите свои выворотки и возвращайтесь сюда.
Спустя несколько минут все тринадцать подростков, уцелевших за время трудного пути, собрались напротив Посланника Богини, стоя на коленях на мягких выворотках.
— Итак, я хочу сказать вам, братья, что мы видим этот мир намного лучше и подробнее, нежели сами подозреваем. Просто в большинстве случаев мы не нуждаемся в тех способностях, которые считаем вымышленными. Калла, Трития, вы помните, как я учил вас видеть ауру? Это совсем нетрудно, мы видим ее всегда. Просто слишком привыкли не обращать на нее внимания. Помните, как вы удивлялись, впервые различив ауры раненых?
Девушки закивали.
— Сегодня я научу вас кое-чему еще. Научу видеть ментальный мир. Это совсем нетрудно — трудность в том, что инструментом для этого зрения является наше сознание. А оно постоянно занято чем-то другим. Первое, что необходимо нам сделать, это очистить сознание от посторонних мыслей. Закройте глаза. Теперь вы находитесь наедине с собой, и ничто постороннее не отвлекает ваше внимание. Если кому-то неудобно сидеть, что-то покалывает, корень щекочет ногу, избавьтесь от этой помехи. Проще отбросить камушек в сторону, чем устранять боль от него усилием воли.