Прокопьев Сергей. Отелло с кочергой (рассказы и повесть)

   Нина обернулась - свят! свят! свят! - вся в слезах, с разматывающимся рулоном билетов летела на нее кондуктор.
   "Сумасшедшая!" - остолбенела Нина вместо того, чтобы следом за оператором рваться наружу.
   - Доченька! - упала ей на грудь кондуктор.
   - Отдам! Сейчас отдам! - хотела сорвать с себя сумку Нина. Ку да там! В кондукторских объятиях пальцем не могла шевельнуть.
   - Прости меня, доченька! - облила Нину слезами кондуктор. - Прости дуру! Как ты сердечно сказала! Это каторга, а не работа. Я ведь раньше радиомонтажницей была. Первая передовица в цехе. Медаленоска. Уважаемый на всех собраниях человек. А сейчас как собака цепная с утра до вечера гавкаю: приобретайте билеты! предъявите проездные! За что каждый на тебя как на врага народа смотрит! еще и в душу норовит плюнуть. Где с этим зверьем план сделаешь? А ведь дома безработные дети и муж.
   - Успокойтесь! - пыталась сдержать водопад слез Нина.
   - На днях наркоман с ножом пристал отобрать выручку. Еле скрутила его!
   Оператор не успел сломать двери и убежать, посему записал сцену объятий. Обалденный материал получился. Кондукторское лицо в горьких слезах... Нина, насмерть стиснутая благодарными объятиями...
   Главный редактор кондукторские слезы зарубил.
   - Переиграли вы, ребятки! - сказал по-отечески. - Зачем нам этот цыганский пережим. Берите пример с Кости Окладникова.
   В это время Костя, вцепившись в балконные перила, висел на руках над бездной загаженного двора и вещал в объектив об обострении проблемы самоубийств. Обалденно получалось. Балкон на 14 этаже... Когда камера брала Костю, одетого в желтые плавки, с земли, сердце у зрителя екало - это ведь телекостей не собрать, если сорвется.
   А внизу пожарники растягивали цирковую сетку, предстояло еще заснять свободный полет репортера.
   ЛИФЕРЕНДУМ
   В воскресенье главврача принесло. Сроду по выходным не было, тут приволокся с красным ящиком на замке, дырка в крышке.
   - Сейчас, - говорит, - проголосуем лиферендум за резидента-президента.
   - Кто, - спрашивает, - первый "за" будет? Барамыкин?
   Барамыкину, дураку лежачему, один хрен, что первым, что на будущий год. Он ведь ни бэ, ни мэ, ни на горшок сам сходить. Ему бы только пожрать с ложечки литровой да еще храпит, как старый дизель. Сколько раз говорил главврачу: зачем это жвачно-жрачное держать, когда другие голодные?
   Оказывается - для лиферендума.
   - По глазам вижу, - главврач диагноз ставит, - ты, Барамыкин, "за" резидента.
   И бросает бумажку в красный ящик. Тут в палату Александ Македонский заскакивает. Сабля наголо.
   - Иго-го! - заржал.
   Вчера у него швабру отобрали, он сегодня черенок от лопаты скомуниздил, на нем воюет.
   Главврач не стал Македонского ругать, что его Бурцилез опять пола копытьями бьет, спрашивает:
   - Ты, Македонский, "за" резидента?
   - Ага, - Македонский отвечает, - "за" коня!
   Главврач чиркнул бумажку, бросил "за" в красный ящик.
   - Кто следующий? - зовет.
   Все наши дебилы кувырком в очередь на лиферендум бросились. Первым Вовочка встал. Главврач гонит Вовочку:
   - Ты голосовать не имеешь права!
   Главврач Вовочку не любит. Мы как-то знакомиться начали, со всех углов представляются: Я - Наполеон! Я - Троцкий! Я - Чапай! А Вовочка как закричит:
   - Встать! Я самый главный! Я - Ленин!
   Все руки по швам вскочили, Троцкий честь отдал. И теперь на любую полундру: "Атас! Главврач идет!" - Вовочка плюет. Он все равно главнее.
   За конкуренцию главврач его не переваривает.
   - Отойди! - отгоняет Вовочку от лиферендума, - ты свою фамилию не знаешь! Тебя в списке нет!
   - Знаю! - Вовочка грязным пальцем в список тычет. - Смотри лучше! Я Ленин!
   Главврач смотреть не стал. Обидел дурака. Я в отместку воздержался.
   - Так и запишем, - бросил главврач бумажку в ящик.
   А как с ним ушел, Вовочка перестал плакать, сказал, что сам проведет лиферендум против главврача.
   Хотел с улицы красную урну принести, но она приваренная оказалась. Тогда Вовочка красную утку нашел.
   - В утку, - говорит, - проголосуем.
   Сидит, рвет газету на бумажки для лиферендума, а я лежу и думаю: против голосовать или опять воздержаться? Я ведь все-таки не псих в отличии от этих дебилов. Знаю - не взаправдешний лиферендум, а так - дурдомовский.
   ДИВО ДИВНОЕ
   По улице шла беременная Женщина. Не с театральных подмостков с подушкой в подоле. Настоящая. Живот до подбородка, лицо в пятнах. Махонькая, в сандалевидных туфлях, и походка утиная. Но на лице гордо написано "а вот я какая!"
   Подслеповатая бабулька, молодость которой прошумела в царскорежимные времена, со скамейки уставилась на беременную.
   - Эт че эт с бабочкой сделалось? - спросила у своей молодой (лет семьдесят) подруги. - Болесть кака?
   - Ага! Болесть! - засмеялась подруга. - Передается постельным путем. Смотри ночью со своим старичком не заразись!
   - Че буровишь-то, анделы тебе в сердце!
   - Че-че, ниче! Тяжелая бабочка.
   - А че еще рожают? - сказала бабулька и перекрестилась. А потом перекрестила Женщину:
   - Спаси тебя Господь.
   В магазине, куда зашла Женщина, кассир от удивления впервые за двадцать лет безукоризненного стажа передала сдачу. Сильно передала. А покупатель, увидев Женщину, вернул излишек... Дома бил кулаками по голове, а головой об стену...
   Видная мадам, завершающая период жизни, который называют средним возрастом, столкнувшись с беременной, крупно заволновалась и, забыв про солидность, забегала от одного телефонного автомата к другому, найдя исправный, зазаикалась в трубку:
   - Антон, тут, Петрович, такое, понимаешь... это... в сторону института идет, забыла как... беременная! Давай аврал по институту, студентов-гинекологов и всех на улицу, пусть посмотрят.
   Медицинский взорвался вулканом. Студенты сыпанули на крыльцо, гроздьями высунулись из окон. Живых беременных многие в глаза не видели, а кто и видел - забыл как выглядело.
   Выглядело впечатляюще. Студенты раскрыли рты на такое чудо природы, а чудо шло гордо выпятив живот.
   "Эт че такая пузатая? - удивился первокурсник. - Тройня что ли трехклеточная у нее, то есть - трехъяйцовая?"
   "Все, не дамся ему, - твердо решила первокурсница, - с сегодняшнего дня никаких рук ниже пояса и поцелуев взасос!"
   "Ой, предохраняться надо! - зашептала про себя пятикурсница. - Не залететь бы под аборт после вчерашнего".
   А преподавательница смахнула сладкую слезу о беременной молодости...
   Водитель "КамАЗа" затормозил, поравнявшись с Женщиной, аж задок взбрыкнул.
   - Слушай, - высунулся из кабины, - поехали моей тебя покажу. Она как спать так заливает: отменили беременных. Предохранитель спиральный поставила и таблетки для подстраховки пьет. Поехали, а?
   На отказ Женщины тяжко вздохнул:
   - Эх, времена! - и газанул, дым от колес заклубился.
   Да уж, времена! Город, который еще недавно даже не умилялся на мамашу с двумя карапузами, с уважением смотрел, когда вела трох, с восхищением, когда их было пятеро, - теперь на беременную разинул рот как на чудо-невидаль.
   А Женщина шла... Ух, как она шла!.. Эх, как она шла!..
   Спаси тебя Бог, Женщина!
   ЗАЩИТА РЕАКТОРА
   В студенчестве у Жени Прыткова был бзик - кровь из носа платить за проезд в общественном транспорте. Друзья-товарищи не особо считали копейки, когда касалось пива попить или вина в ресторане, зато в автобусе было делом чести сберечь студенческий пятачок. Женя принципиально брал билет всегда. Ну ладно бы, когда с девушкой едет, вроде как неудобно скупердяйничать. Джентльмен, в конце концов, не должен быть скрягой. Хотя даже в подобной ситуации имелись ухари экономии: на девушку билет берет, а сам зайчишкой...
   Давненько это было. Восемнадцать лет назад закончил Женя мехфак университета. После чего кандидатскую защитил. Не задницей, надо сказать, вымучивал ее, головой написал. Светлую Жене Бог дал голову. И с годами не темнела она. Однако солидности это не прибавляло. Лоску и презентабельности Женя не имел ни без степени, ни остепенившись. Он был по жизни всегда гонкий, звонкий, пацанистый. И спортивный, в любой момент оторви от стула, дай кроссовки, километров десять пробежит, не запыхается.
   Особенно в последние годы в форме был. Летом с метлой каждое утро разминался в соседнем дворе. Зимой в этом же дворе с лопатой и снегом регулярно тренировался.
   И не потому, что на олимпиаду метил попасть - с деньгами туго стало. И опять бзик, теперь относительно работы в НИИ. Не брошу, говорит, ее ради коммерции. Я, дескать, ученый, пусть не семи пядей во лбу, но тоже делами государственной важности занимаюсь. Даже, если государству сегодня наплевать с горки на эту важность.
   Через это бзик юношеский в отношении платы за проезд пришлось урезать. На работу Женя добирался с пересадкой. В день на транспортные расходы уходило в пересчете на харч больше двух буханок хлеба, или 200 граммов хорошего мяса, или два литра молока. Молоко Женя не пил, а мясо ел, когда были деньги. В НИИ их по полгода не давали. Женя перебивался за счет метлы и лопаты. За метлу платили не больше, чем в НИИ, зато аккуратно.
   Тем не менее, ездить полным зайцем Женя все равно не мог - покупал студенческий проездной.
   Женя подрабатывал дворником, Коля Селезнев - контролером. Был он, вообще-то, студентом. Учился неважненько, приходилось часто перед преподавателями дурочку гнать, юлить и лебезить. Зато в автобусах он был кум королю, зайцев не щадил. Физиономия "восемь на семь" и рост 188 позволяли многих брать за "шкварник", вытряхивая штраф. Обычно быстро делал дневной план, и навар оставался пиво попить.
   - Предъяви студенческий билет! - потребовал Коля, когда Женя показал свой проездной.
   Прищучил Коля Прыткова на конечной остановке, в опустевшем салоне.
   - У меня нет студенческого, - по-заячьи заколотилось Женино сердце.
   - Тогда давай сюда проездной! - строго сказал Женя. - Приедешь за ним со студенческим.
   - У меня нет студенческого.
   - Что значит нет? - сурово свел брови Коля.
   - Откуда быть в моем возрасте.
   Коля внимательно посмотрел на Женю и согласился: староват пассажир для сессий и зачетов.
   - Почему тогда по студенческому ездишь?
   - Потому, что он в два раза дешевле.
   - У тебя че, ку-ку замкнуло? - вышел из себя Коля, ему порядком надоела эта волынка. - Тогда тебе в дурдом надо на излечение. Но сначала штраф заплати!
   - Какой дурдом? - петушком прокричал Женя. Он страшно обиделся на "дурдом". - Я, если хотите знать, рассчитываю надежность автомата защиты ядерного реактора!
   - Кого ты можешь рассчитывать? - презрительно бросил Коля. - Ты на себя посмотри, тебе только по теплотрассам бомжевать. Академик нашелся! Плати штраф, а то в мильтонку отвезем.
   Хочешь не хочешь, а контролеры тоже встречают по одежке. На Жене были старенькие брючишки, рубашка пятилетней выдержки, кроссовки, оттоптавшие не одну сотню пыльных километров. Оно вроде как и не бич, но и на ученого слабо смахивает.
   - Реактор он рассчитывает. Это когда бутылки по помойкам собираешь?
   В этот момент открылась задняя дверь автобуса, водитель решил проветрить салон. Женя не хотел в милицию. Он отбросил контролера и ломанулся на свежий воздух.
   Все было против него в тот день, - двери захлопнулись перед носом. Женя ухватился двумя руками за створку и рванул что было мочи. Дверь подалась, приоткрывая путь к свободе от контролеров, милиционеров, позора. А уж на свободе попробуй его догони! Не пьет, не курит, с метлой тренируется. Шаг осталось шагнуть до воли вольной, когда последовал страшный удар в поясницу. В глазах потемнело, на сознание тоже пало затмение.
   И что обидно - ладно бы послал в нокаут контролер. Нет. Родной радикулит отключил от внешней действительности. Капризный и своенравный, он требовал уважительного отношения к себе в любой ситуации. Не переваривал резких телодвижений. И вдруг такое пренебрежение к его персоне - скачки, рывки, напряжения...
   Пришел Женя в себя от чужих рук, проворно обшаривающих его карманы. Коля-контролер надеялся найти штраф.
   - Уйди! - грозно сжал кулаки Женя.
   Однако махать ими радикулит не позволял. Не то, что махать пошевелиться было невмоготу.
   Коля-контролер беспрепятственно нашарил удостоверение кандидата наук.
   - Ты че, кандидат? - Коля сверил фотографию с оригиналом, скривившимся от боли.
   И пожалел оригинал.
   - Ладно, Евгений Михайлович, в милицию вас не поведу.
   "Бомжуйте дальше", - хотел сказать, но сдержался из уважения к ученым. А вдруг Прытков знаком с его преподавателями?..
   Неся, как хрустальную вазу, свой радикулит, Женя вышел из автобуса, доковылял до ближайшей стенки, притулился к ней с невеселой думой: "Надежность автомата защиты реактора я и в ракообразном состоянии рассчитаю, - прикрыл глаза от боли, - а вот метлой на пару с радиком много не наработаешь..."
   А без метлы только бомжевать оставалось в этой жизни...
   ВЫБИРАЙ, НЕ ТО ПРОЛЕТИШЬ
   Ситуация была "прощайте, красотки, прощай небосвод". Дуло пистолета холодно уперлось в грудь Владимира Арсентьевича Горячего.
   "От сессии до сессии живут студенты весело". Остальным россиянам тоже скучать не приходится. Выборы не реже, чем у студентов сессия. Только успевай лапшу агитационную с ушей стряхивать.
   Владимир Арсентьевич не стряхивал, сам развешивал направо-налево. Как-никак глава администрации сельского района, а губернатор Хазаров всей душой болел за победу демократии на местах.
   Но как ни бился Владимир Арсентьевич, его район в последнее время подкачивал.
   Сам Горячий голосовал за коммунистов. "Да ну?" - скажите вы.
   "Загну!" - ответил бы Владимир Арсентьевич, коснись вслух этого вопроса. Но вслух даже родимой жене не говорил правды, в чью копилку бросал свой голос.
   Данное явление можно расценить, как тщательно скрываемый политический мазохизм. Иначе как объяснить вопиющий парадокс? Да, при коммунистах Горячий, будучи директором совхоза, конечно, с хлеба на воду не перебивался, но слаще Болгарии с Венгрией ничего не видел. И то за свой счет. А тут на дармовщинку поглазел как в Пекине китайцы живут, в Нидерландах голландцы поживают. Коттедж двухэтажный дала новая власть, дочь любимица училась в коммерческом вузе с международным уклоном.
   И этот же самый папа, заходя в кабинку, голосовал за вчерашний день. Но агитировал за демократию и лично президента Ельцина.
   В день его выборов, 16 июня, Владимир Арсеньтьевич взошел на сцену клуба, в зале вместо кресел стояли кабинки для голосования, толпился народ. Взошел и произнес яркую речь. Дескать - выбирай, а то пролетишь мимо кассы. Решается судьба страны. Куда ей, болезной, оглобли направить - взад к застойному социализму или вперед - от него. И призвал голосовать за "вперед" и лично...
   Не дожидаясь рукоплесканий, Владимир Арсентьевич ушел за кулисы, где вместо аплодисментов уперся ему в грудь пистолет.
   - За что? - оборвалось сердце.
   Оборвется - пистолет находился в руках сержанта милиции.
   - Предъявите ордер на арест! - возмутился Горячий.
   - Вот тебе ордер! - сунул под нос "макарова" сержант. - Ты за кого агитируешь, гад? Вы мне 4 месяца зарплату не платите! Жена вообще разучилась, что такое деньги получать. Детские и то зажали...
   - Переходный период, - начал объяснять Горячий, - надо затянуть пояса.
   - А ты че его распустил в два обхвата? Я бы так всю жизнь в вашем переходе жировал! А нам заработанное не даете!
   - Пойдемте я из своих заплачу, - пытаясь разрядить обстановку, предложил Владимир Арсентьевич, - за все 4 месяца...
   - Хватит подачек. Нужно менять курс реформ. Сейчас ты у меня будешь за коммунистов агитировать.
   Милиционер снял пистолет с предохранителя, приставил к спине Горячего и повел главу администрации на сцену.
   - Принародно застрелю, если что не так, - грозно прошептал в ухо. Давай за Зюганова!
   И Владимир Арсентьевич дал! Ух, как дал!
   - Какая это к чертям собачьим демократия? - кричал он. - Зарплату задерживают по 4 месяца. Детские не платят. Когда я был директором "Октября", у нас в молочном стаде насчитывалось 500 голов, а сейчас одни рожки да ножки остались. Срамота - доярки в безработных ходят? Наркомания на селе появилась...
   Народ ушам своим не верил, про урны с бюллетенями забыл. Такое несет глава-голова! А он нес, пока не зашел начальник милиции.
   Горячий вниз головой прыгнул в толпу.
   - Вяжите его! - кричал на лету. - Он хочет меня застрелить!
   Клуб грохнул от смеха так, что пару листов шифера сорвало с крыши, унесло за реку. Сержант в момент, когда Горячий сиганул со сцены, упирался ему в спину уже не вороненым дулом, а прокуренным пальцем.
   Горячий не видел этого позора. Уходя от пуль, он зайцем петлял между сельчанами к выходу. Вынырнув за порог, резво заперебирал ногами вдоль села, невзирая на возраст, шестипудовый вес и весомую должность. Вырвавшийся из-под пиджака галстук, красным языком бил по животу, чуб лез в глаза. В голове кипели слезы: "За что судьба собачья? Сверху губернатор Хазаров, снизу пистолет Макаров".
   Заскочив домой, закрылся на все запоры и бросился к телефону.
   - Ты в своем уме? - с полоборота заискрил Хазаров. - Демократ лучше умрет стоя, чем на коленях перед коммуняками! Ты и под пулями должен был кричать: ГОЛОСУЙТЕ ЗА ЕЛЬЦИНА! Иди агитируй снова!
   - Сегодня нельзя!
   - Если хочешь жить хорошо, то можно!
   Владимир Арсентьевич поправил галстук и побрел в клуб.
   Тихохонько проголосовал за Зюганова, потом решительно поднялся на сцену агитировать за демократию...
   У ДЕДУШКИ МОРОЗА СНЕГУРОЧКА ЖИВЁТ
   Перед Новым годом директор фирмы "Фарт" постановил: поздравить "фартовых" деток Дедом Морозом. Не лицемерно-заказным - со стихами и бородой по прейскуранту, а чтоб от души и с экономией.
   - Дед Мороз, Дед Мороз, борода из ваты! - продекламировал маркетолог Александр Блохин. - Ты подарки нам принес, баламут лохматый!
   - Дед Мороз есть, - сделал первое праздничное назначение начальник.
   - С хорошенькой Снегурочкой и Кощеем могу выступить!
   -- Снегурочкой назначили спеца по рекламе Светку Горохову.
   Мужчины позавидовали Блохину. Только не Новоселов, он однажды получил от Светкиных ворот резкий поворот.
   И наступил день поздравления.
   Новоселова Валюша, шести лет от роду, с утра прилипла к окну в ожидании Деда Мороза. Но на маршруте гостей из леса их дом стоял последним.
   Первая остановка - внук начальника "Фарта". Дед Мороз со Снегурочкой вывернулись наизнанку под елкой главного внука фирмы: в песнях, плясках и хороводах. После чего довольный начальник изрек:
   - У Деда Мороза в лесу руки-ноги озябли, чайком их надо погреть.
   И пригласил на кухню.
   На месте самовара стояли коньяк и шампанское.
   Впереди Деда Мороза понеслась весть: ручки-ножки у путников зябнут, начальник обогревал конечности изнутри.
   К средине праздничного маршрута Дед Мороз уже не смущался при появлении на кухне ребенка.
   - О, летит! - тыкал в окно посохом.
   И пока ребенок таращил глазенки в поисках летательного аппарата, Дед Мороз лихо вздергивал бороду на лоб, вбрасывал в освободившийся от маскарадной волосни рот отогревающую "ручки-ножки" жидкость и возвращал декорацию на место. Грех дите обманывать, да и разбивать сказочные иллюзии о бутылку не меньший.
   Вскоре в "жигулевской" повозке Дед Мороз горланил: "В лесу родилась телочка!" - и декламировал: "Ручки-ножки не озябнут, если будем мы дерябнуть!" Заходя в дом, вместо: "Где тут елка?" - бухал: "Где тут дерябнуть?" А когда Снегурочка все же заворачивала его к зеленой красавице, падал в кресло и сидел красноносым истуканом пока внучка, злясь на немычачего деда, развлекала "фартовых" детей.
   Разнаряженная в пух и прах Валюшка Новоселова томилась у окна.
   - Наверное, Дед Мороз растаял, - успокаивали ее.
   - Нет! - кричала Валюша. - Не растаял.
   Уже в сумерках радостно посыпалась со стула:
   - Приехал! Приехал!
   Поднимаясь к Валюшке в искушающе-тесном пространстве лифта, Дед Мороз решил: Снегурочка за время поздравительного круга удалилась от кровосмесительных границ на безопасное расстояние, превратилась из девоньки-внучки в девицу-штучку. Отбросив посох и мешок, навалился на белоснежную красавицу, запустил руки под серебристую шубку. А вытянутые губешки нацелил в сахарные уста.
   Прицел был сбит ударом по ребрам.
   - Ну, че ты? - продолжал рваться сквозь шубу к плоти Снегурочки Дед Мороз. - Че как неродная!
   Они вывалились из лифта. Дед Мороз на Снегурочку. Поверженная на лопатки та и не думала сдаваться. Аэробически гибкая, всадила колено в живот пожираемого страстью Деда. Тот ухватил ее за прицепную косу...
   Выбежавшая встречать дорогих гостей Валюшка приняла возню перед лифтом за начало новогоднего действа, начала декламировать:
   У дедушки Мороза
   Снегурочка живет,
   Ее он гладит косы,
   И умницей зовет.
   Под стихи Дед Мороз оторвал косу и пропустил еще одну болезненную оплеуху.
   - Бл... - открыл ругательно рот.
   Гадость не успела вылететь, Снегурочка заклепала оскорбление бородой до самых гланд.
   Валюшина мама прыгнула в жар схватки разнимать новогодний турнир и словила под глаз удар, предназначавшийся Деду Морозу. С воплем:
   - Как я с синяком на праздник?! - побежала к зеркалу.
   А Дед Мороз, законопаченный до гланд бородой, синел, пучил глаза, задыхался. По щекам текли слезы.
   - Дед Мороз тает! - закричала Валюшка.
   - Кобелина он сивый! - возразила Снегурочка и закрепила сказанное коленом в дедушкин живот. Борода от удара вылетела, как пробка из бутылки, прямо внучке в глаз. Брызнули слезы.
   - И Снегурочка тает! - запаниковала Валюшка.
   - Не растает, - сказал Валюшкин папа, он с наслаждением наблюдал сцену борьбы. Деда Мороза-Блохина не переваривал - выскочка, а Снегурочка-Светка ломака.
   За спиной дерущихся тупо открывался и закрывался лифт, заклиненный валенком Деда.
   Сам Дед хотел одного - вырваться живым из этой переделки.
   Верткая и цепкая внучка руками-ногами молотила его по всему лежачему фронту. Французская тушь, американские тени, итальянская помада не выдерживали жаркого русского боя - стекали, сползали, размазывались, превращая щекастое чалдонское лицо Снегурочки в жуткую индейскую харю.
   - Тает! Тает! - побежала домой Валюшка. - Надо заморозить, как горку.
   И приволокла кастрюлю с холодной водой. Снегурочке вода для заморозки попала в горло. Она закашлялась...
   Дед Мороз воспользовался паузой в избивании, в одном валенке поскакал вниз по ступенькам.
   Снегурочка вскочила в лифт, но помня "фартовые" обязанности, выбросила мешок с подарком Валюшке.
   Та, отрабатывая полученное, затараторила во след убегающему и догоняющей:
   У дедушки Мороза
   Снегурочка живет,
   Ее он гладит косы,
   Красавицей зовет.
   А папа-Новоселов, довольно потирая руки, пошел к телефону докладывать начальнику "Фарта" результаты поздравления.
   НЛА
   ИЛИ ПОСЛАННИКИ КОЗЕРАКА
   веселое повествование в десяти главах
   с прологом, эпилогом и реальной фантастикой
   ПРОЛОГ
   Теоретики утверждают, что в начале было слово, а уж потом каша заварилась. Мы люди практические, однако и в нашей истории вначале слово прозвучало. И не одно - целый рассказ.
   Глава первая
   РАССКАЗ ПЕЧЁНКИНА
   Мяч круглый - поле ровное. - Под воздействием
   УФО жизнь героя дает трещину. - Беспощадно встает вопрос: быть или не быть?
   В тот вечер футбол был. Если бы вечером, а то ночью. В час ноль-ноль. Я, собственно, и в три часа смотрел бы. Не каждую неделю наши с французами играют. Да хотя бы и каждую. Мяч круглый - поле ровное. Мы тоже не лаптем щи хлебаем, при случае можем любой команде наказаловку устроить. Можем и без случая причесать.
   В десять вечера сел я перед телевизором. А матч в час. И уснул. А там сон - наши с французами играют. В одни ворота, как с детьми. Смотрю и радуюсь. Все получается: дриблинг, пас, удар через себя под штангу, вратарь в правый угол, мяч в левый. Блеск!
   Просыпаться не хочется.
   Вдруг звонок. Глаза продрал. Ба, по телевизору вовсю футбол идет. Пас, удар! Наш вратарь в правый угол, их мяч тоже в правый, но встреча не состоялась - 2:0 в пользу французов.
   Ах, ты едрит твою в ангидрит марганца!
   И звонок в прихожей надрывается.
   Кого, думаю, черт среди ночи принес? Может, у соседа телевизор сломался? Тоже болельщик, медом не корми.
   Открываю - жена на пороге стоит. В ночной рубахе, в бигудях, в перчатках белых хлопчатобумажных. Здрасьте, давно не виделись. А виделись мы перед тем, как я перед телевизором уселся. Жена в спальне в тех же бигудях и в той же рубахе кремом руки мазала, готовилась ко сну.
   Так мы с ней в тот вечер расстались.
   И так среди ночи встретились.
   Я в трусах и в майке стою в своем коридоре, она - в ночной рубашке и в бигудях, - в общественном.
   Незавидное положение.
   У обоих.
   И хочу я вас спросить, други мои, протестировать: ваша реакция на такую вот пикантную ситуацию. Темнота за окном. Лифт давно не работает. Ваша жена в ночной рубашке домой просится. Пускать или не пускать?
   Одна ночнушка чего стоит! Понизу вышивка, поверуху выбивка, на плечах бантики... А если по честному, что есть она, что нет ее - просвечивает.
   И жена моя из такого рода-племни - там походячий на походячем. У них у всех в крови налево сходить. Что братовья ее, что дядья. И саму давно к соседу - дверь напротив - подозреваю. Чувствую, что нечисто, а улик нет.
   Как бы поступили на моем месте? А?
   Решил я для начала из соседа душу вытрясти.
   Жену в сторону, на звонок соседский навалился - открывай не то дверь разнесу. Выскочил он в трусах. Правильно, думаю, еще не успел одеться. Схватил соседа за грудки, точнее - за шею.