Страница:
Конечно, когда Клас совсем недавно был принят в мужскую цепь, он мысленно показал Ма язык, но на самом-то деле не забыл ничего. Усвоенное до уровня инстинкта правило: "не думай, а сражайся!", закричало внутри сразу, как только Небытие выскочило из глубин сознания со своим вечным "зачем?".
Клас прыжком оказался прямо возле осы, придавив сандалиями пару хрустнувших лап, крепко схватился за копье и вырвал его из земли прежде, чем живучее насекомое успело достать его жалом. Оставшаяся нанизанной на оружие тварь попыталось дотянуться до охотника и в воздухе, но тот, крепко держа оружие, принялся остервенело махать копьем из стороны в сторону, не позволяя ей подтянуться ближе. Жало вертелось в опастной близости от рук Класа, но он сумел еще и скосить глаза на скорпиона. Второй враг оказался пугающе близко, уже на расстоянии удара хвостом, несущим в своем жале мгновенный паралич. Юноша стремительно отпрыгнул и, стараясь не допустить ни одной мысли, отчаянно наступил ногой прямо на осу, со скребущим звуком вырывая у нее из челюстей копье. Тут же об икру задело метнувшееся брюшко, но Клас каким-то чудом успел подпрыгнуть, избежав жала, однако так и не избавился от этой неугомонной твари, теперь крепко вцепившейся в его сандалий. Изо всех сил ударил ей по голове тупым концом копья, одновременно обернувшись на скорпиона и увидев прямо перед собой его подрагивающее жало.
Впечатление было обманчивым, на самом деле скорпион наоборот, отвел жало чуть назад, готовясь к удару, но охотник увидел именно ту картину, которая была ему необходима для спасения. Не размышляя, даже не осознавая своих действий, Клас упал на землю и откатился, исхитрившись при этом сбросить изжеванную сандалию вместе с осточертевшей осой. Вскочив, он еще успел заметить, как скорпион поднимает хвост после промаха.
Раздраженное неудачей насекомое тут же ударило снова, но на этот раз в полосатую бестию, так и не успевшую взлететь и наконец нашедшую свою смерть. Удар потряс Класа точностью, так что он даже потряс головой, как бы отбрасывая мысли. Не думать! Охотник стремительно забежал скорпиону сбоку, вынудив того попятиться, произвел пару угрожающих выпадов копьем, отскочил от качнувшегося к нему хвоста, снова выпад, снова забежал, теперь с другого бока... Одолеть в одиночку такого врага Клас и не думал, но ведь он и вовсе не позволял себе думать! Рассудочность сделает его уязвимым, никогда нельзя думать, особенно когда опасность рядом, юноша по молодости забыл об этом - и едва не поплатился жизнью! Копье плясало в его руках, то и дело появляясь перед скорпионом, охотник то крепко хватал оружие обеими руками, то вытягивал во всю длину, держа ладонью лишь за самый конец. Несколько раз он ударил скорпиона в хитиновый панцирь, не нанеся никакого ущерба, но изрядно смутив. Оскорбленный черный красавец попробовал было перейти в наступление, выставив вперед могучие клешни, но Клас неожиданно легко остановил его, ударив между клешнями, тут же отскочил, забежал сбоку и даже успел ударить, почти ужалить, в сочленение ноги с туловищем. Скорость, с которой самое смертоносное насекомое Степи развернулось на этот раз, говорила о болезненности удара. Жало мелькнуло перед самым лицом Класа и он успел ударить его тупым концом копья, потом снова метнулся в сторону, вдруг резко изменил движение и снова кольнул скорпиона в то же место. Но бронированный хищник на этот раз не повернулся к охотнику, а принялся тяжело отползать назад. Повернув голову, чтобы встретить нового врага, Клас увидел Эля и Турна, атакующих насекомое...Вот это уже потребовало осмысления и Клас остановился. Тяжело дыша и чувствуя неунимаемую дрожь в ногах он наблюдал, как позади скорпиона появились другие охотники, как тот тщетно вертелся среди людей и, наконец обессилев, пал под их ударами. Немного вывели его из оцепенения расспросы Турна, который по-хозяйски не мог уйти, не извлеча всех прибылей из случившегося. Клас послушно показал старику, где искать осиное логово, а заодно расказал и про то, как провалилось в землю его копье. Вскоре к добыче добавились личинки осы и небольшой земляной червь, безвкусный, но вполне питательный. И вот уже Турн дал юноше глотнуть сыворотки, сам заметив распухшую ногу (а при этом еще ласково потрепав по плечу!), вот Эль помог брату надеть запасной сандалий, подоспели женщины, стали разделывать добычу и складывать в мешки пищу, которую им предстоит нести до вечерней стоянки, мелькнуло несколько раз обеспокоенное лицо Сойлы...
Клас вдруг вспомнил, зачем пришел сюда. Турн, старейший охотник, послал его взобраться на холм! В приступе эйфории от неожиданного спасения долг показался ему сладким.
Никем не замеченный, чрезвычайно возбужденный Клас, который только теперь понял, что значит быть охотником, взбежал на холм бегом, раздвигая копьем траву, местами достигавшую его макушки. В одном месте перед ним открылась средних размеров нора, но он, молниеносно среагировав, перепрыгнул ее и продолжил бег. Только так, не размышляя, не боясь и не надеясь, но главное - не размышляя! В этом мире не сможет выжить тот, кто будет думать, Степь и боги Степи не хотят этого, а значит так тому и быть. Так решил Клас, охотник, Пожиратель Гусениц!
На вершине холма он остановился и быстро, но цепко обвел взглядом горизонт. Вот тут трава светлее. А там прогалина, которая уходит вдаль, чтобы снова появиться вот здесь... Не надо думать, да и не о чем - Клас просто знал, что нашел свою первую Гусеницу. Он поднял копье вверх и закричал, привлекая общее внимание: охотник Клас нашел племени еду на много, много дней.
Глава 2
1
К возвращению Анзы в паутине уже бились несколько довольно крупных мух, порядком раздражая Элоиз беспрерывным жужжанием. Девушка немного сердилась - паук не мог не чувствовать ее неудобства, однако с помощью не спешил. Но у восьмилапого были свои заботы, следовало осмотреться на земле, почувствовать Степь, научиться получше разбираться в мыслеголосах ее обитателей.- Ну где же ты! - воскликнула наконец начавшая беспокоиться Элоиз, прищурясь на уже спускающееся к горизонту солнце."Уже здесь, прости." - тут же прозвучал ответ и ласковая лапа легко взъерошила волосы на голове девушки. "Я немного ел и не голоден, мне хватит этих мух. Хочешь ли ты развести огонь? Тогда тебе придется покинуть шатер, но я буду охранять тебя."- Нет, Анза, я лучше с тобой.
Хорошее настроение сразу вернулось к Элоиз, и она быстро принялась выкладывать еду из узелка на давно расстеленную на траве скатерть. Паук забегал по паутине, спеленывая мух, потом вернулся с ними к девушке. Восьмилапый и человек ужинали не спеша, сидя друг перед другом и молча обмениваясь шуточно-ласковыми репликами, как могли бы поступать двое хороших друзей или даже влюбленных.
"Давай останемся жить в Степи, Анза? Ты сильный, с тобой не страшно, ты прогонишь всех скорпионов!"
"Мне придется только этим и заниматься, маленькая. Они все сбегутся, почуяв аромат твоего мяса, им здесь такого лакомства еще не предлагали."
"Тогда убей их всех, противных обжор! Спеленай как этих мух, пусть высохнут на солнце, а из их клешней мы построим себе дом! Даже целый город!"
"Не знаю, как всех, а одного завтра убью обязательно, тебе наверно понравится мясо из его клешней. А Глуви просил привезти скорпионьего яду."
"Глуви противный дурачок! Он добрый, он доктор, но он делал мне больно, когда я сломала ногу! Не вози ему никакого яду!"
"Яд нужен ему, чтобы лечить людей. Он сделал тебе больно, потому что не мог быть с тобой близко-близко, Глуви ведь должен был лечить твою ногу, а больше рядом никого не было, вот и пришлось дать тебе почувствовать боль."
"Не хочу, чтобы кто-то был со мной близко-близко кроме тебя! Анза хороший и ласковый, а другие меня иногда пугают..."
Девушка с аппетитом кусала сыр, мясо и хлеб, запивая их водой из тыквенной бутыли, паук всасывал в себя размягченные ядом до полужидкого состояния тела еще живых мух. Она громко чавкала, а под конец громко рыгнула, Анза издавал громкие хлюпающие звуки, и оба они были вполне довольны друг другом.
2
Несмотря на то, что подошедшая Ма хмурилась, племя оживилось, повсюду замелькали радостные улыбки. Гусеница! Огромный кусок мяса ползет где-то совсем неподалеку, может быть, в нескольких часах пути. И хотя взять большую добычу не такая уж легкая работа, всем задышалось куда как легче. Скоро, скоро будет пир, будет еда без ограничений, а потом будет сытость и песни, а из чего же еще состоит жизнь степняка-охотника, Пожирателя Гусениц? Несколько дней пьянящего веселья от наконец-то до отвала наполнившегося живота, а потом снова долгие и опасные переходы цепью через океан травы, получая от Степи редкие подачки, находя шрамы, теряя друзей. И опасаясь неба. Не крылатых хищников, иной раз даже способных унести взрослого охотника, нет... Страх приходит медленно, у него нет крыл, это просто Гнев С Неба, Гнев богов Степи.
То ли Турн стеснялся перед суровой Ма за веселость своих охотников, то ли действительно торопился, но мужская цепь сразу далеко оторвалась от женской, шли споро. Через час охотники вышли на след Гусеницы, шириной больше чем два человеческих роста. Здесь, по ровно съеденной траве, идти стало совсем легко, и цепь превратилась в строй, возглавляемый Турном. Клас, совершенно счастливый, шел позади, чуть поддерживаемый Элем - нога все же давала о себе знать. Теперь юный охотник ни о чем не думал, даже о Сойле, он просто улыбался солнцу, вовсе не такому уж и жаркому, и двигался со своим племенем по следу Гусеницы. Он был счастлив, ему хотелось бы шагать так вечно. Впоследствии ему часто думалось, что счастливее, чем тогда, ему уже никогда не стать.
Они нагнали Гусеницу перед закатом, нападать на нее было уже поздно, но это никого не смутило. Охотники отошли в траву погуще и стали готовиться к ночлегу, по одному, связывая над собой стебли в пучки. Совсем на закате подошли и женщины. Ма тут же заругалась, что мужчины так далеко ушли, а ведь надо было еще дождаться детей и охраняющих их дежурных охотников. Но в этот день все благоволило племени: отставшие малыши благополучно пришли уже в темноте, когда степнячки успели разнести охотникам еду. И уж совсем поздно по широко раскинувшейся стоянке прошли Ма и Турн, каждый отдельно, заставив-таки некоторых поискать себе другое место, чтобы не допускать скученности. Гнев С Неба может однажды упасть, и тогда не должны погибнуть все. Племя должно жить. Для чего?.. Не думай, Пожиратель Гусениц.
Степь не любит мыслящих, ее боги убивают тех, кто думает. Убивают крылатыми, наземными и подземными хищниками, убивают засухой и голодом, но пуще всего убивают Гневом С Небес. Убивают тех, кто думает и всех, кто рядом с ним, всех, кого смогут найти. Поэтому нельзя быть вместе. Поэтому беременные женщины идут позади всех, с нареченными мужьями, и никогда не ночуют вместе с племенем, даже близко от племени: разум - проклятие человека, и это проклятие преследует его еще в утробе матери. Даже там человек думает, и Гнев слышит это, и спускается с Небес.
В эту ночь Клас не стал стараться оказаться поближе к Элю, как делал не раз, чтобы в темноте подползти к нему и поболтать о Сойле. Это опасное ребячество, а детство наконец-то окончилось, вместе с первой Гусеницей. Теперь Клас наконец-то полноправный охотник. Поэтому парнишка специально выбрал место на внешнем периметре, даже дальше от других, чем требовалось. Связав над головой стебли и оказавшись в своеобразном коконе, он расслабился, положив на грудь копье и прислушиваясь к шорохам в траве. Не думать и не мечтать, только так можно выжить, спрятаться от демона Небытия в голове, который призывает на голову провинившегося Гнев С Неба. Болит нога, скоро будет еда, какая-то крупная тварь пробирается через траву шагах в двадцати отсюда, но мимо... Незачем думать, не о чем думать, нужно только чувствовать - и все.
Скоро к Класу пришел сон, чуткий сон охотника. Сон принес видение Степи, огромной, не умещающейся в мире, который можно представить, выходящей за его пределы. В Степи была жизнь. Она занималась тем, чем только жизнь и может заниматься: она жила. Чудесным образом Клас видел всех живых тварей Степи сразу, и людей тоже, и даже Пожирателей Гусениц, и даже себя. В какой-то момент ему захотелось взглянуть, чем сейчас занимается Сойла, но рассмотреть не удалось, потому что все вдруг стало уменьшаться. Уменьшились все существа, и стало их видно больше, потом еще больше, а потом они слились в одну Жизнь, и была эта Жизнь не только в Степи, а и вокруг нее. Клас замер, ошеломленный таким открытием: Жизнь может быть больше Степи! Он видел другие места, и не знал им названий, но был уверен, что это не Степь, однако же Жизнь была и там. И, наконец, Клас увидел ее всю, и при этом все продолжал отдаляться, и Жизнь теперь становилась меньше, пока не стала совсем крохотной, как листик в пустоте. Тогда охотник понял, что смотрит со звезд, что они за самой его спиной, но обернуться не мог. Он чувствовал покой Великой Пустоты и хаос Звезд, и из этого состояла Вселенная. А перед ним, далеко внизу, кружился листик Жизни.
- Зачем? - вскрикнул изумленный Клас вслух и проснулся. - Зачем?.. - повторил он негромко, как бы взвешивая вопрос. Но думал уже не об этом.
Где он ошибся? Почему он не смог не думать, почему демон снова поймал его, пусть и во сне? Так из него никогда не выйдет хорошего охотника. А потом Клас опять уснул, качаясь на крохотном листике среди пустоты.
3
"Постель готова, маленькая. Укутать тебя?"
Элоиз заканчивала расчесывать свои длинные рыжие волосы. Хотелось бы больше воды, чтобы получше умыться, но уж ладно, Анза обещал сбегать к источнику завтра утром.
- Конечно же укутать! Даже и не надейся, что я позволю тебе оставить меня мерзнуть - ветер совсем сырой.
Она сбросила тунику и развязала несколько остававшихся на теле лент. Зеркало - вот чего действительно не хватает... Элоиз подошла к шару, где на уровде ее колен покачивался заботливо сплетенный пауком гамак и легла, расслабившись, чуть поеживаясь от ночной прохлады. Анза, когда хотел, умел делать совсем не липкую, тонкую, невесомую нить, и никогда не жалел трудов для своей "маленькой".
Гамак тут же подтянулся вверх, где висел сам строитель шатра. Закрепив как следует постель с девушкой, паук подобрался к ней и стал ловко обматывать кроватку паутиной, оставляя впрочем девушке некоторую свободу движений.
- Анза хороший... Покажешь мне сказку?
"Да, маленькая. Что ты хочешь?" - паук продолжал свою работу.
- Покажи... - Элоиз зажмурила глаза, пытаясь придумать что-то особенное. - Покажи... Вот! Покажи мне как мы ходили к тем смертоносцам, и мне показывали всякие платья, помнишь? Конечно помнишь, Анза ничего не забывает!
"Я не умею забывать, маленькая. Спокойной ночи."
Лица девушки легко коснулись челюсти паука - он знал, что ей это приятно. После этого последние мотки паутины скрыли Элоиз в коконе, и тут же в ее мозгу появилась картина улицы города пауков, так, как ее видел Анза. Множество глаз, которыми он обладал, давали совсем другой эффект, чем тот, к которому привыкли люди, но для девушки это давно стало привычным.
Вот тенета, раскинутые через всю улицу от дома к дому, вот люди, везущие тележки, а вот и она сама - в ярко изумрудной тунике, такой красивой, но... Совершенно неподходящей к ее глазам и волосам...
В тот день Анза повел показывать ее своим отцам-учителям. До города они добежали за час, без остановки, Элоиз крепко держалась за спину друга, а на улицах паук позволил ей прогуляться пешком.
Потом они вошли в большой дом через пролом в стене и оказались в огромном зале, сплошь увешанном паутиной. Анза о чем-то заговорил с другими пауками, которых девушка могла едва различить в полумраке, она не понимала - о чем именно, только чувствовала, что идет разговор. Потом сверху стремительно спустился один смертоносец и бросил перед Элоиз большой грязный узел."Там что-то интересное для тебя, маленькая." - сказал Анза, и девушка брезгливо попыталась развязать подарок. Это удалось неожиданно быстро и узел распался, обнаружив внутри себя ворох блестящих тканей, прежде никогда не виданных Элоиз.
- Что это?..
"Это было привезено в прошлом году с юга. Отцы-учителя полагают, что это может быть интересным для тебя. Посмотри, не обращай на нас внимания."
Элоиз послушно принялась перебирать ткани и они оказались удивительными платьями! Одни из них были ей почти впору, другие требовали сложной подгонки, многие очень грязные, некоторые даже в крови, но все как на подбор - совершенно удивительные! Прежде девушка и знать не знала о таком количестве всевозможных выдумок, позволявших разнообразить наряды! Она не заметила, как стала сперва прикидывать на себя платья, а потом и примерять, совершенно забыв, где находится и кто ее окружает. Иногда, правда, Элоиз казалось, что в ее памяти появлялись странные провалы - вот она держит в руках платье, собираясь его надеть, а вот уже платье лежит у ее ног, в то время как она стоит по прежнему нагая и порядком замерзшая.
Теперь девушка надеялась увидеть все это со стороны - ведь еще тогда она мучительно жалела об отсутствии зеркала. Элоиз расслабилась в теплой паутинке и приготовилась лицезреть себя в необычных нарядах. Однако ее ждало разочарование: Анза совсем не смотрел на нее, он вел беседу с пауками.
"Вот эта самка, отцы-учителя. Ее зовут Элоиз."
"Покажи нам, Анза."
И сразу же картинка стала отражать видимое глазами рыжеволосой модницы - руки, жадно перебирающие приталеное платья с кружевами. Элоиз почувствовала восторг, тот самый, что охватил ее за этим занятием. Но вдруг руки остановились, восторг исчез, девушка вытянулась в гамаке в струнку отражая свои ощущения - внушение не ограничивалось теперь изображением, она чувствовала свое тело. Вот вытянулись перед собой руки, сжались и разжались пальцы, теперь присесть... Кто-то отдает приказы ее телу, минуя сознание!
"Хорошо, Анза. Это могут многие. Теперь пусть войдет самец."
Элоиз увидела, как перед ней появился высокий, мускулистый темноволосый мужчина лет сорока, по глаза заросший бородой. Он выглядел испуганным, но готовым ко всему. Девушке захотелось забиться в паутине, запротестовать - она не помнила этого! Но любопытство победило страх и усилием воли эмоции были подавлены.- Здравствуй, меня зовут Элоиз, - услышала девушка свой голос, но был он каким-то чужим, совершенно не окрашенным чувствами.
- Я - Крафф. Ты служишь паукам?
- Я уважаю своих хозяев смертоносцев, - ответила не-Элоиз. - Ты нравишься мне. Я хочу, чтобы ты остался со мной.
- В это склепе, сучка?! - зарычал Крафф, приближаясь. - Стать такой же тупой куклой с деревянным голосом, как ты??
- Ты нравишься мне, - повторил голос, и девушка с ужасом поняла, что это говорит Анза. Поняла, уловив такое знакомое замешательство. - Ведь я красива? Разве ты не хочешь меня?
- Ты кусок мяса для чертовых пауков! - крикнул мужчина и вдруг схватил ее за волосы.
Да! Элоиз помнила, как после визита к отцам-учителям у нее болела кожа на голове! И еще кое-что она вспомнила, какой-то смутный сон... Больше сдержаться она не могла:
- Анза!! Анза, прекрати, что это?!
"Прости, маленькая, я задумался."
И через паузу:
"Наверное я... Забыл."Девушка лежала в темноте кокона и видела перед собой... Когда Анза не смог убедить Краффа согласиться смирить свое отношение к паукам или хотя бы просто спариться с Элоиз...
Они съели его, прямо тогда, там же, на ее глазах. И Анза тоже.
4
Утром его пришел будить Эль и, глядя в мечтательное лицо брата, испуганно спросил:
- Как твоя нога?
- Хорошо, - ответил Клас, а потом уже и сам посмотрел на ногу чтобы убедиться, что это действительно так. - Хорошо. Спасибо, Эль.
Веснушчатый охотник заодно прихватил и завтрак для братишки, воспользовавшись при этом послаблением Ма. Старуха со свойственной пожилым женщинам смесью жесткости и милосердия даже положила для получившего боевое крещение побольше еды, наказав при этом задать соне хорошую трепку. Разрывая зубами отбитое сырое мясо червяка, Клас умудрился сохранить все ту же мечтательную гримасу. Тогда брат решили хотя бы отвлечь не в меру задумчивого парня разговором:
- Клас, прямо сейчас мы идем за твоей Гусеницей! Но ты можешь остаться, мы ее принесем тебе прямо сюда - она оказалась маленькая, на один зубок, так что и хватит-то не всем!
- Если она маленькая, тогда да, тогда я, пожалуй, еще посплю.
- Да?.. - Эль заглядывал брату в глаза и все не мог понять, вполне ли тот проснулся. - Странный ты какой-то сегодня... Дурее обычного. Давай вставай, пока я тебе по шее не дал, как Ма приказала. Турн сказал, что первый удар по праву принадлежит тебе. Я тобой горжусь, братишка.
Клас усмехнулся неловкому проявлению чувств брата и продолжал молча жевать. Потом спросил:
- Эль, тебе когда-нибудь снились странные сны?
- Ну... - Эль облегченно вздохнул, своеобразно истолковав причину необычной даже для брата утренней задумчивости. Потом смущенно оглянулся вокруг и отмахнулся копьем от пролетавшей довольно далеко мухи. - Ну... Всем взрослым мужчинам снятся такие сны... Но обычно после Гусеницы, на сытый желудок, понимаешь? Это у тебя по молодости. А Сойла красивая девка. Пойдем, пойдем скорей.
Клас наконец поднялся и, дожевывая, занял свое место среди собиравшихся возле Турна охотников. Ма с женщинами были уже готовы выходить, она помахала мужчинам рукой и что-то сердито выкрикнула.
- Первый удар - твой, - важно проскрипел Турн юноше, игнорируя старуху, потом приложил свою ладонь ко лбу молодого охотника.
- Хха!! - раздалось со всех сторон, когда охотники вскинули вверх копья в знак почтения к нашедшему след Гусеницы.
"Не думать!" - и Клас заспешил, почти побежал, растроганно улыбаясь, по широкому следу успевшей за ночь порядком отползти Гусеницы, чувствуя за собой дыхание всего племени.
Не думать.
5
Обнаженная рыжая красавица стояла в десятке шагов от шатра, зябко обхватив себя руками. Уже высоко поднявшееся солнце не могло ее согреть, она мерзла изнутри. Паук нес бдительную вахту между девушкой и шатром. Они сохраняли неподвижность уже больше часа, с того самого момента, как девушка проснулась.
Элоиз не знала, что предпринять дальше. Вспомнив все, произошедшее накануне вечером и поняв, что сразу за этим Анза самовольно погрузил ее в сон, она поддалась первому порыву: бежать. Однако далеко от шара отойти не смогла - кругом лежала Степь, пугающая, полная злой жизни. Ей хотелось вернуться... Паук не мог не знать этого, но молчал.
- Как ты мог, Анза?! - комок в горле сделал голос противным, чужим.
"Ты была ребенком... Я не хотел тебя расстраивать."
- Но как же ты мог? Я считала тебя другом!
"Я твой друг, маленькая. Анза не даст тебя в обиду."
- Откуда мне теперь знать?! Ты ел человека!
"Смертоносцы едят людей. Мертвых и неисправимых бунтарей. Между тем многие люди ненавидят пауков и убивают их везде, где встретят."
- Наверно, есть за что, - мстительно проговорила Элоиз, глотая слезы. - И сколько же ты еще стер из моей памяти?
"Больше ничего. Не было необходимости. Про этот единственный случай я... Забыл. Странно. Я ничего прежде не забывал. Прости меня."- Не могу. Обещай не делать этого больше никогда.
"Смертоносцы - не люди..."
- А люди - не смертоносцы! Ты мой друг? Обещай! - девушка обернулась к пауку и решительно топнула ногой. - Обещай никогда не есть людей!
"Обещаю. Анза любит тебя, маленькая. Прости."
- Обещай не трогать мою память! Никогда! Обещай никогда не двигать мной как... Куклой! - Элоиз наступала на паука, потрясая кулаками. - Обещай немедленно!!
"Обещаю."
Девушка подошла к смертоносцу в упор, занесла руку для удара, но потом уронила ее, бессильно обняла мохнатую головогрудь и в голос заревела. Сильная когтистая лапа осторожно гладила ее по спине.
"Прости, маленькая. Анза любит тебя. Никогда больше."
6
Гусеница показалась примерно через час: она мирно паслась, не ожидая никакой опасности, ее огромная бледно-зеленая туша в желтых разводах медленно, но неотвратимо перетекала вперед. Каждое сочленение двигалось как бы отдельно, но при этом весь механизм полз четко и слаженно. Клас догнал обреченное насекомое и смело побежал рядом с ее длинным боком, настолько близко, насколько позволяли ядовитые шипы. Первый удар не наносится так далеко от головы, об этом Класу и думать не пришлось, он просто это знал с детства, так же как и то, что все охотники сейчас торопятся следом, по обе стороны туловища обгоняя огромного насекомого.Гусеницы приходят с Юго-Востока, из Смертельных Земель, к которым Пожиратели никогда не приближаются. Тогда они еще не такие огромные, всего два-три человеческих роста в длину, гораздо более подвижные и пока уязвимые для большинства хищников. Многотысячным потоком они льются по Степи, пожирая траву, во множестве погибая, уходя все дальше вглубь огромного зеленого океана. Здесь они бесцельно переползают с места на место, постоянно поглощая огромные массы зелени и неудержимо прибавляя в размерах, до наступления того момента, когда эти существа набирают необходимый вес и стремятся обратно. И нет в Степи силы, которая смогла бы его остановить, кроме Пожирателей Гусениц! Ни одного хищника не боится многолапый поезд, вооруженный отравленными шипами, торчащими из его мохнатых боков по всей длине и способный, несмотря на огромные размеры, необычайно быстро перекатываться с боку на бок, подминая под себя все оказавшееся на пути. Инстинкт помогает королеве Степи заранее уходить из районов, застигнутых засухой, могучая пищеварительная система справляется со всеми ядовитыми растениями, встречающимися на равнине. Только муравьи с их самоотверженностью способны убить Гусеницу, погибая при этом сотнями, но в самой Степи муравьев нет, охотники даже не видели никогда этих насекомых.
Клас прыжком оказался прямо возле осы, придавив сандалиями пару хрустнувших лап, крепко схватился за копье и вырвал его из земли прежде, чем живучее насекомое успело достать его жалом. Оставшаяся нанизанной на оружие тварь попыталось дотянуться до охотника и в воздухе, но тот, крепко держа оружие, принялся остервенело махать копьем из стороны в сторону, не позволяя ей подтянуться ближе. Жало вертелось в опастной близости от рук Класа, но он сумел еще и скосить глаза на скорпиона. Второй враг оказался пугающе близко, уже на расстоянии удара хвостом, несущим в своем жале мгновенный паралич. Юноша стремительно отпрыгнул и, стараясь не допустить ни одной мысли, отчаянно наступил ногой прямо на осу, со скребущим звуком вырывая у нее из челюстей копье. Тут же об икру задело метнувшееся брюшко, но Клас каким-то чудом успел подпрыгнуть, избежав жала, однако так и не избавился от этой неугомонной твари, теперь крепко вцепившейся в его сандалий. Изо всех сил ударил ей по голове тупым концом копья, одновременно обернувшись на скорпиона и увидев прямо перед собой его подрагивающее жало.
Впечатление было обманчивым, на самом деле скорпион наоборот, отвел жало чуть назад, готовясь к удару, но охотник увидел именно ту картину, которая была ему необходима для спасения. Не размышляя, даже не осознавая своих действий, Клас упал на землю и откатился, исхитрившись при этом сбросить изжеванную сандалию вместе с осточертевшей осой. Вскочив, он еще успел заметить, как скорпион поднимает хвост после промаха.
Раздраженное неудачей насекомое тут же ударило снова, но на этот раз в полосатую бестию, так и не успевшую взлететь и наконец нашедшую свою смерть. Удар потряс Класа точностью, так что он даже потряс головой, как бы отбрасывая мысли. Не думать! Охотник стремительно забежал скорпиону сбоку, вынудив того попятиться, произвел пару угрожающих выпадов копьем, отскочил от качнувшегося к нему хвоста, снова выпад, снова забежал, теперь с другого бока... Одолеть в одиночку такого врага Клас и не думал, но ведь он и вовсе не позволял себе думать! Рассудочность сделает его уязвимым, никогда нельзя думать, особенно когда опасность рядом, юноша по молодости забыл об этом - и едва не поплатился жизнью! Копье плясало в его руках, то и дело появляясь перед скорпионом, охотник то крепко хватал оружие обеими руками, то вытягивал во всю длину, держа ладонью лишь за самый конец. Несколько раз он ударил скорпиона в хитиновый панцирь, не нанеся никакого ущерба, но изрядно смутив. Оскорбленный черный красавец попробовал было перейти в наступление, выставив вперед могучие клешни, но Клас неожиданно легко остановил его, ударив между клешнями, тут же отскочил, забежал сбоку и даже успел ударить, почти ужалить, в сочленение ноги с туловищем. Скорость, с которой самое смертоносное насекомое Степи развернулось на этот раз, говорила о болезненности удара. Жало мелькнуло перед самым лицом Класа и он успел ударить его тупым концом копья, потом снова метнулся в сторону, вдруг резко изменил движение и снова кольнул скорпиона в то же место. Но бронированный хищник на этот раз не повернулся к охотнику, а принялся тяжело отползать назад. Повернув голову, чтобы встретить нового врага, Клас увидел Эля и Турна, атакующих насекомое...Вот это уже потребовало осмысления и Клас остановился. Тяжело дыша и чувствуя неунимаемую дрожь в ногах он наблюдал, как позади скорпиона появились другие охотники, как тот тщетно вертелся среди людей и, наконец обессилев, пал под их ударами. Немного вывели его из оцепенения расспросы Турна, который по-хозяйски не мог уйти, не извлеча всех прибылей из случившегося. Клас послушно показал старику, где искать осиное логово, а заодно расказал и про то, как провалилось в землю его копье. Вскоре к добыче добавились личинки осы и небольшой земляной червь, безвкусный, но вполне питательный. И вот уже Турн дал юноше глотнуть сыворотки, сам заметив распухшую ногу (а при этом еще ласково потрепав по плечу!), вот Эль помог брату надеть запасной сандалий, подоспели женщины, стали разделывать добычу и складывать в мешки пищу, которую им предстоит нести до вечерней стоянки, мелькнуло несколько раз обеспокоенное лицо Сойлы...
Клас вдруг вспомнил, зачем пришел сюда. Турн, старейший охотник, послал его взобраться на холм! В приступе эйфории от неожиданного спасения долг показался ему сладким.
Никем не замеченный, чрезвычайно возбужденный Клас, который только теперь понял, что значит быть охотником, взбежал на холм бегом, раздвигая копьем траву, местами достигавшую его макушки. В одном месте перед ним открылась средних размеров нора, но он, молниеносно среагировав, перепрыгнул ее и продолжил бег. Только так, не размышляя, не боясь и не надеясь, но главное - не размышляя! В этом мире не сможет выжить тот, кто будет думать, Степь и боги Степи не хотят этого, а значит так тому и быть. Так решил Клас, охотник, Пожиратель Гусениц!
На вершине холма он остановился и быстро, но цепко обвел взглядом горизонт. Вот тут трава светлее. А там прогалина, которая уходит вдаль, чтобы снова появиться вот здесь... Не надо думать, да и не о чем - Клас просто знал, что нашел свою первую Гусеницу. Он поднял копье вверх и закричал, привлекая общее внимание: охотник Клас нашел племени еду на много, много дней.
Глава 2
1
К возвращению Анзы в паутине уже бились несколько довольно крупных мух, порядком раздражая Элоиз беспрерывным жужжанием. Девушка немного сердилась - паук не мог не чувствовать ее неудобства, однако с помощью не спешил. Но у восьмилапого были свои заботы, следовало осмотреться на земле, почувствовать Степь, научиться получше разбираться в мыслеголосах ее обитателей.- Ну где же ты! - воскликнула наконец начавшая беспокоиться Элоиз, прищурясь на уже спускающееся к горизонту солнце."Уже здесь, прости." - тут же прозвучал ответ и ласковая лапа легко взъерошила волосы на голове девушки. "Я немного ел и не голоден, мне хватит этих мух. Хочешь ли ты развести огонь? Тогда тебе придется покинуть шатер, но я буду охранять тебя."- Нет, Анза, я лучше с тобой.
Хорошее настроение сразу вернулось к Элоиз, и она быстро принялась выкладывать еду из узелка на давно расстеленную на траве скатерть. Паук забегал по паутине, спеленывая мух, потом вернулся с ними к девушке. Восьмилапый и человек ужинали не спеша, сидя друг перед другом и молча обмениваясь шуточно-ласковыми репликами, как могли бы поступать двое хороших друзей или даже влюбленных.
"Давай останемся жить в Степи, Анза? Ты сильный, с тобой не страшно, ты прогонишь всех скорпионов!"
"Мне придется только этим и заниматься, маленькая. Они все сбегутся, почуяв аромат твоего мяса, им здесь такого лакомства еще не предлагали."
"Тогда убей их всех, противных обжор! Спеленай как этих мух, пусть высохнут на солнце, а из их клешней мы построим себе дом! Даже целый город!"
"Не знаю, как всех, а одного завтра убью обязательно, тебе наверно понравится мясо из его клешней. А Глуви просил привезти скорпионьего яду."
"Глуви противный дурачок! Он добрый, он доктор, но он делал мне больно, когда я сломала ногу! Не вози ему никакого яду!"
"Яд нужен ему, чтобы лечить людей. Он сделал тебе больно, потому что не мог быть с тобой близко-близко, Глуви ведь должен был лечить твою ногу, а больше рядом никого не было, вот и пришлось дать тебе почувствовать боль."
"Не хочу, чтобы кто-то был со мной близко-близко кроме тебя! Анза хороший и ласковый, а другие меня иногда пугают..."
Девушка с аппетитом кусала сыр, мясо и хлеб, запивая их водой из тыквенной бутыли, паук всасывал в себя размягченные ядом до полужидкого состояния тела еще живых мух. Она громко чавкала, а под конец громко рыгнула, Анза издавал громкие хлюпающие звуки, и оба они были вполне довольны друг другом.
2
Несмотря на то, что подошедшая Ма хмурилась, племя оживилось, повсюду замелькали радостные улыбки. Гусеница! Огромный кусок мяса ползет где-то совсем неподалеку, может быть, в нескольких часах пути. И хотя взять большую добычу не такая уж легкая работа, всем задышалось куда как легче. Скоро, скоро будет пир, будет еда без ограничений, а потом будет сытость и песни, а из чего же еще состоит жизнь степняка-охотника, Пожирателя Гусениц? Несколько дней пьянящего веселья от наконец-то до отвала наполнившегося живота, а потом снова долгие и опасные переходы цепью через океан травы, получая от Степи редкие подачки, находя шрамы, теряя друзей. И опасаясь неба. Не крылатых хищников, иной раз даже способных унести взрослого охотника, нет... Страх приходит медленно, у него нет крыл, это просто Гнев С Неба, Гнев богов Степи.
То ли Турн стеснялся перед суровой Ма за веселость своих охотников, то ли действительно торопился, но мужская цепь сразу далеко оторвалась от женской, шли споро. Через час охотники вышли на след Гусеницы, шириной больше чем два человеческих роста. Здесь, по ровно съеденной траве, идти стало совсем легко, и цепь превратилась в строй, возглавляемый Турном. Клас, совершенно счастливый, шел позади, чуть поддерживаемый Элем - нога все же давала о себе знать. Теперь юный охотник ни о чем не думал, даже о Сойле, он просто улыбался солнцу, вовсе не такому уж и жаркому, и двигался со своим племенем по следу Гусеницы. Он был счастлив, ему хотелось бы шагать так вечно. Впоследствии ему часто думалось, что счастливее, чем тогда, ему уже никогда не стать.
Они нагнали Гусеницу перед закатом, нападать на нее было уже поздно, но это никого не смутило. Охотники отошли в траву погуще и стали готовиться к ночлегу, по одному, связывая над собой стебли в пучки. Совсем на закате подошли и женщины. Ма тут же заругалась, что мужчины так далеко ушли, а ведь надо было еще дождаться детей и охраняющих их дежурных охотников. Но в этот день все благоволило племени: отставшие малыши благополучно пришли уже в темноте, когда степнячки успели разнести охотникам еду. И уж совсем поздно по широко раскинувшейся стоянке прошли Ма и Турн, каждый отдельно, заставив-таки некоторых поискать себе другое место, чтобы не допускать скученности. Гнев С Неба может однажды упасть, и тогда не должны погибнуть все. Племя должно жить. Для чего?.. Не думай, Пожиратель Гусениц.
Степь не любит мыслящих, ее боги убивают тех, кто думает. Убивают крылатыми, наземными и подземными хищниками, убивают засухой и голодом, но пуще всего убивают Гневом С Небес. Убивают тех, кто думает и всех, кто рядом с ним, всех, кого смогут найти. Поэтому нельзя быть вместе. Поэтому беременные женщины идут позади всех, с нареченными мужьями, и никогда не ночуют вместе с племенем, даже близко от племени: разум - проклятие человека, и это проклятие преследует его еще в утробе матери. Даже там человек думает, и Гнев слышит это, и спускается с Небес.
В эту ночь Клас не стал стараться оказаться поближе к Элю, как делал не раз, чтобы в темноте подползти к нему и поболтать о Сойле. Это опасное ребячество, а детство наконец-то окончилось, вместе с первой Гусеницей. Теперь Клас наконец-то полноправный охотник. Поэтому парнишка специально выбрал место на внешнем периметре, даже дальше от других, чем требовалось. Связав над головой стебли и оказавшись в своеобразном коконе, он расслабился, положив на грудь копье и прислушиваясь к шорохам в траве. Не думать и не мечтать, только так можно выжить, спрятаться от демона Небытия в голове, который призывает на голову провинившегося Гнев С Неба. Болит нога, скоро будет еда, какая-то крупная тварь пробирается через траву шагах в двадцати отсюда, но мимо... Незачем думать, не о чем думать, нужно только чувствовать - и все.
Скоро к Класу пришел сон, чуткий сон охотника. Сон принес видение Степи, огромной, не умещающейся в мире, который можно представить, выходящей за его пределы. В Степи была жизнь. Она занималась тем, чем только жизнь и может заниматься: она жила. Чудесным образом Клас видел всех живых тварей Степи сразу, и людей тоже, и даже Пожирателей Гусениц, и даже себя. В какой-то момент ему захотелось взглянуть, чем сейчас занимается Сойла, но рассмотреть не удалось, потому что все вдруг стало уменьшаться. Уменьшились все существа, и стало их видно больше, потом еще больше, а потом они слились в одну Жизнь, и была эта Жизнь не только в Степи, а и вокруг нее. Клас замер, ошеломленный таким открытием: Жизнь может быть больше Степи! Он видел другие места, и не знал им названий, но был уверен, что это не Степь, однако же Жизнь была и там. И, наконец, Клас увидел ее всю, и при этом все продолжал отдаляться, и Жизнь теперь становилась меньше, пока не стала совсем крохотной, как листик в пустоте. Тогда охотник понял, что смотрит со звезд, что они за самой его спиной, но обернуться не мог. Он чувствовал покой Великой Пустоты и хаос Звезд, и из этого состояла Вселенная. А перед ним, далеко внизу, кружился листик Жизни.
- Зачем? - вскрикнул изумленный Клас вслух и проснулся. - Зачем?.. - повторил он негромко, как бы взвешивая вопрос. Но думал уже не об этом.
Где он ошибся? Почему он не смог не думать, почему демон снова поймал его, пусть и во сне? Так из него никогда не выйдет хорошего охотника. А потом Клас опять уснул, качаясь на крохотном листике среди пустоты.
3
"Постель готова, маленькая. Укутать тебя?"
Элоиз заканчивала расчесывать свои длинные рыжие волосы. Хотелось бы больше воды, чтобы получше умыться, но уж ладно, Анза обещал сбегать к источнику завтра утром.
- Конечно же укутать! Даже и не надейся, что я позволю тебе оставить меня мерзнуть - ветер совсем сырой.
Она сбросила тунику и развязала несколько остававшихся на теле лент. Зеркало - вот чего действительно не хватает... Элоиз подошла к шару, где на уровде ее колен покачивался заботливо сплетенный пауком гамак и легла, расслабившись, чуть поеживаясь от ночной прохлады. Анза, когда хотел, умел делать совсем не липкую, тонкую, невесомую нить, и никогда не жалел трудов для своей "маленькой".
Гамак тут же подтянулся вверх, где висел сам строитель шатра. Закрепив как следует постель с девушкой, паук подобрался к ней и стал ловко обматывать кроватку паутиной, оставляя впрочем девушке некоторую свободу движений.
- Анза хороший... Покажешь мне сказку?
"Да, маленькая. Что ты хочешь?" - паук продолжал свою работу.
- Покажи... - Элоиз зажмурила глаза, пытаясь придумать что-то особенное. - Покажи... Вот! Покажи мне как мы ходили к тем смертоносцам, и мне показывали всякие платья, помнишь? Конечно помнишь, Анза ничего не забывает!
"Я не умею забывать, маленькая. Спокойной ночи."
Лица девушки легко коснулись челюсти паука - он знал, что ей это приятно. После этого последние мотки паутины скрыли Элоиз в коконе, и тут же в ее мозгу появилась картина улицы города пауков, так, как ее видел Анза. Множество глаз, которыми он обладал, давали совсем другой эффект, чем тот, к которому привыкли люди, но для девушки это давно стало привычным.
Вот тенета, раскинутые через всю улицу от дома к дому, вот люди, везущие тележки, а вот и она сама - в ярко изумрудной тунике, такой красивой, но... Совершенно неподходящей к ее глазам и волосам...
В тот день Анза повел показывать ее своим отцам-учителям. До города они добежали за час, без остановки, Элоиз крепко держалась за спину друга, а на улицах паук позволил ей прогуляться пешком.
Потом они вошли в большой дом через пролом в стене и оказались в огромном зале, сплошь увешанном паутиной. Анза о чем-то заговорил с другими пауками, которых девушка могла едва различить в полумраке, она не понимала - о чем именно, только чувствовала, что идет разговор. Потом сверху стремительно спустился один смертоносец и бросил перед Элоиз большой грязный узел."Там что-то интересное для тебя, маленькая." - сказал Анза, и девушка брезгливо попыталась развязать подарок. Это удалось неожиданно быстро и узел распался, обнаружив внутри себя ворох блестящих тканей, прежде никогда не виданных Элоиз.
- Что это?..
"Это было привезено в прошлом году с юга. Отцы-учителя полагают, что это может быть интересным для тебя. Посмотри, не обращай на нас внимания."
Элоиз послушно принялась перебирать ткани и они оказались удивительными платьями! Одни из них были ей почти впору, другие требовали сложной подгонки, многие очень грязные, некоторые даже в крови, но все как на подбор - совершенно удивительные! Прежде девушка и знать не знала о таком количестве всевозможных выдумок, позволявших разнообразить наряды! Она не заметила, как стала сперва прикидывать на себя платья, а потом и примерять, совершенно забыв, где находится и кто ее окружает. Иногда, правда, Элоиз казалось, что в ее памяти появлялись странные провалы - вот она держит в руках платье, собираясь его надеть, а вот уже платье лежит у ее ног, в то время как она стоит по прежнему нагая и порядком замерзшая.
Теперь девушка надеялась увидеть все это со стороны - ведь еще тогда она мучительно жалела об отсутствии зеркала. Элоиз расслабилась в теплой паутинке и приготовилась лицезреть себя в необычных нарядах. Однако ее ждало разочарование: Анза совсем не смотрел на нее, он вел беседу с пауками.
"Вот эта самка, отцы-учителя. Ее зовут Элоиз."
"Покажи нам, Анза."
И сразу же картинка стала отражать видимое глазами рыжеволосой модницы - руки, жадно перебирающие приталеное платья с кружевами. Элоиз почувствовала восторг, тот самый, что охватил ее за этим занятием. Но вдруг руки остановились, восторг исчез, девушка вытянулась в гамаке в струнку отражая свои ощущения - внушение не ограничивалось теперь изображением, она чувствовала свое тело. Вот вытянулись перед собой руки, сжались и разжались пальцы, теперь присесть... Кто-то отдает приказы ее телу, минуя сознание!
"Хорошо, Анза. Это могут многие. Теперь пусть войдет самец."
Элоиз увидела, как перед ней появился высокий, мускулистый темноволосый мужчина лет сорока, по глаза заросший бородой. Он выглядел испуганным, но готовым ко всему. Девушке захотелось забиться в паутине, запротестовать - она не помнила этого! Но любопытство победило страх и усилием воли эмоции были подавлены.- Здравствуй, меня зовут Элоиз, - услышала девушка свой голос, но был он каким-то чужим, совершенно не окрашенным чувствами.
- Я - Крафф. Ты служишь паукам?
- Я уважаю своих хозяев смертоносцев, - ответила не-Элоиз. - Ты нравишься мне. Я хочу, чтобы ты остался со мной.
- В это склепе, сучка?! - зарычал Крафф, приближаясь. - Стать такой же тупой куклой с деревянным голосом, как ты??
- Ты нравишься мне, - повторил голос, и девушка с ужасом поняла, что это говорит Анза. Поняла, уловив такое знакомое замешательство. - Ведь я красива? Разве ты не хочешь меня?
- Ты кусок мяса для чертовых пауков! - крикнул мужчина и вдруг схватил ее за волосы.
Да! Элоиз помнила, как после визита к отцам-учителям у нее болела кожа на голове! И еще кое-что она вспомнила, какой-то смутный сон... Больше сдержаться она не могла:
- Анза!! Анза, прекрати, что это?!
"Прости, маленькая, я задумался."
И через паузу:
"Наверное я... Забыл."Девушка лежала в темноте кокона и видела перед собой... Когда Анза не смог убедить Краффа согласиться смирить свое отношение к паукам или хотя бы просто спариться с Элоиз...
Они съели его, прямо тогда, там же, на ее глазах. И Анза тоже.
4
Утром его пришел будить Эль и, глядя в мечтательное лицо брата, испуганно спросил:
- Как твоя нога?
- Хорошо, - ответил Клас, а потом уже и сам посмотрел на ногу чтобы убедиться, что это действительно так. - Хорошо. Спасибо, Эль.
Веснушчатый охотник заодно прихватил и завтрак для братишки, воспользовавшись при этом послаблением Ма. Старуха со свойственной пожилым женщинам смесью жесткости и милосердия даже положила для получившего боевое крещение побольше еды, наказав при этом задать соне хорошую трепку. Разрывая зубами отбитое сырое мясо червяка, Клас умудрился сохранить все ту же мечтательную гримасу. Тогда брат решили хотя бы отвлечь не в меру задумчивого парня разговором:
- Клас, прямо сейчас мы идем за твоей Гусеницей! Но ты можешь остаться, мы ее принесем тебе прямо сюда - она оказалась маленькая, на один зубок, так что и хватит-то не всем!
- Если она маленькая, тогда да, тогда я, пожалуй, еще посплю.
- Да?.. - Эль заглядывал брату в глаза и все не мог понять, вполне ли тот проснулся. - Странный ты какой-то сегодня... Дурее обычного. Давай вставай, пока я тебе по шее не дал, как Ма приказала. Турн сказал, что первый удар по праву принадлежит тебе. Я тобой горжусь, братишка.
Клас усмехнулся неловкому проявлению чувств брата и продолжал молча жевать. Потом спросил:
- Эль, тебе когда-нибудь снились странные сны?
- Ну... - Эль облегченно вздохнул, своеобразно истолковав причину необычной даже для брата утренней задумчивости. Потом смущенно оглянулся вокруг и отмахнулся копьем от пролетавшей довольно далеко мухи. - Ну... Всем взрослым мужчинам снятся такие сны... Но обычно после Гусеницы, на сытый желудок, понимаешь? Это у тебя по молодости. А Сойла красивая девка. Пойдем, пойдем скорей.
Клас наконец поднялся и, дожевывая, занял свое место среди собиравшихся возле Турна охотников. Ма с женщинами были уже готовы выходить, она помахала мужчинам рукой и что-то сердито выкрикнула.
- Первый удар - твой, - важно проскрипел Турн юноше, игнорируя старуху, потом приложил свою ладонь ко лбу молодого охотника.
- Хха!! - раздалось со всех сторон, когда охотники вскинули вверх копья в знак почтения к нашедшему след Гусеницы.
"Не думать!" - и Клас заспешил, почти побежал, растроганно улыбаясь, по широкому следу успевшей за ночь порядком отползти Гусеницы, чувствуя за собой дыхание всего племени.
Не думать.
5
Обнаженная рыжая красавица стояла в десятке шагов от шатра, зябко обхватив себя руками. Уже высоко поднявшееся солнце не могло ее согреть, она мерзла изнутри. Паук нес бдительную вахту между девушкой и шатром. Они сохраняли неподвижность уже больше часа, с того самого момента, как девушка проснулась.
Элоиз не знала, что предпринять дальше. Вспомнив все, произошедшее накануне вечером и поняв, что сразу за этим Анза самовольно погрузил ее в сон, она поддалась первому порыву: бежать. Однако далеко от шара отойти не смогла - кругом лежала Степь, пугающая, полная злой жизни. Ей хотелось вернуться... Паук не мог не знать этого, но молчал.
- Как ты мог, Анза?! - комок в горле сделал голос противным, чужим.
"Ты была ребенком... Я не хотел тебя расстраивать."
- Но как же ты мог? Я считала тебя другом!
"Я твой друг, маленькая. Анза не даст тебя в обиду."
- Откуда мне теперь знать?! Ты ел человека!
"Смертоносцы едят людей. Мертвых и неисправимых бунтарей. Между тем многие люди ненавидят пауков и убивают их везде, где встретят."
- Наверно, есть за что, - мстительно проговорила Элоиз, глотая слезы. - И сколько же ты еще стер из моей памяти?
"Больше ничего. Не было необходимости. Про этот единственный случай я... Забыл. Странно. Я ничего прежде не забывал. Прости меня."- Не могу. Обещай не делать этого больше никогда.
"Смертоносцы - не люди..."
- А люди - не смертоносцы! Ты мой друг? Обещай! - девушка обернулась к пауку и решительно топнула ногой. - Обещай никогда не есть людей!
"Обещаю. Анза любит тебя, маленькая. Прости."
- Обещай не трогать мою память! Никогда! Обещай никогда не двигать мной как... Куклой! - Элоиз наступала на паука, потрясая кулаками. - Обещай немедленно!!
"Обещаю."
Девушка подошла к смертоносцу в упор, занесла руку для удара, но потом уронила ее, бессильно обняла мохнатую головогрудь и в голос заревела. Сильная когтистая лапа осторожно гладила ее по спине.
"Прости, маленькая. Анза любит тебя. Никогда больше."
6
Гусеница показалась примерно через час: она мирно паслась, не ожидая никакой опасности, ее огромная бледно-зеленая туша в желтых разводах медленно, но неотвратимо перетекала вперед. Каждое сочленение двигалось как бы отдельно, но при этом весь механизм полз четко и слаженно. Клас догнал обреченное насекомое и смело побежал рядом с ее длинным боком, настолько близко, насколько позволяли ядовитые шипы. Первый удар не наносится так далеко от головы, об этом Класу и думать не пришлось, он просто это знал с детства, так же как и то, что все охотники сейчас торопятся следом, по обе стороны туловища обгоняя огромного насекомого.Гусеницы приходят с Юго-Востока, из Смертельных Земель, к которым Пожиратели никогда не приближаются. Тогда они еще не такие огромные, всего два-три человеческих роста в длину, гораздо более подвижные и пока уязвимые для большинства хищников. Многотысячным потоком они льются по Степи, пожирая траву, во множестве погибая, уходя все дальше вглубь огромного зеленого океана. Здесь они бесцельно переползают с места на место, постоянно поглощая огромные массы зелени и неудержимо прибавляя в размерах, до наступления того момента, когда эти существа набирают необходимый вес и стремятся обратно. И нет в Степи силы, которая смогла бы его остановить, кроме Пожирателей Гусениц! Ни одного хищника не боится многолапый поезд, вооруженный отравленными шипами, торчащими из его мохнатых боков по всей длине и способный, несмотря на огромные размеры, необычайно быстро перекатываться с боку на бок, подминая под себя все оказавшееся на пути. Инстинкт помогает королеве Степи заранее уходить из районов, застигнутых засухой, могучая пищеварительная система справляется со всеми ядовитыми растениями, встречающимися на равнине. Только муравьи с их самоотверженностью способны убить Гусеницу, погибая при этом сотнями, но в самой Степи муравьев нет, охотники даже не видели никогда этих насекомых.