– Замечательно! Остальные подходи по одному. Ну чего замерли?
Царедворцы действительно замерли. Со двора донеслись частые удары и приглушенный свист ветра.
– Это кумарщики отправились в свое путешествие, – радостно улыбнулся Илья. – Давай, не стесняйся! Добрыня, проследи, чтобы они не разбежались.
Через несколько минут Муромец нагрузил дворцовых клевретов спальными принадлежностями и наладил самому последнему пинка для скорости. Остановившись возле балдахина, он ненадолго задумался.
– Это еще и клоповник! – догадался богатырь. – Ну ничего, дело-то поправимое!
Разломав кровать, он выбросил ее в окно, сорвал балдахин и принялся метлой сметать клопов с потолка. Клопы орали от ужаса, ругались на своем языке, но Муромец смел их в кучу и прихлопнул каблуком. – Вот так-то лучше!
Через минуту в зале появились Мемнон Ага и Попович. Они тащили бадью с водой и тряпки. В дверь заглядывал бледный от страха шеф-повар.
– А тебе что, особое приглашение? – рявкнул Илья. – Сейчас и до кухни доберемся, и если у тебя там бардак, в котле сварю! Живо за работу!
Шеф-повар исчез со скоростью звука. Через секунду на кухне поднялся настоящий переполох.
– Проняло! – улыбнулся Попович. – А ты что лыбишься? – Он посмотрел на Мемнона Агу. – Бери тряпки и приступай! Что, ни разу не мыл пола? Ну когда-то надо начинать. Да не убивайся ты так, сейчас будут у тебя помощники.
Помощники вернулись со склада, красные от натуги и пыхтящие от одышки. Всем им немедленно вручили по тряпке. Его величество, поскольку он все-таки был халиф, отстранили от самой грязной работы. Тем не менее тряпку вручили и заставили протирать подоконники.
Вначале работа не клеилась. Царедворцы, не привыкшие к труду, печалились, но понемногу печаль ушла, испарилась сама собой, и на ее место пришел здоровый энтузиазм. А когда зал оказался вымыт начисто, энтузиазм возрос настолько, что вся дворцовая знать отправилась дальше, наводить марафет в смежных помещениях.
Между тем Яромир с Добрыней походили по дворцу, приглядели кое-какую мебель и перенесли ее в приемный зал. Теперь здесь воцарились чистота и порядок. У стены поставили большое красивое кресло – для халифа. По стенам расставили скамьи. Когда через пару часов халиф со своими придворными вернулся в приемный покой, все ахнули.
– Как в лучших домах Лондона! – самодовольно заявил Илья Муромец, беря халифа за руку и усаживая его на трон.
– Вот теперь полный, как бы сказали биварцы, орднунг! Кругом чистота и никакого кумара. С ясной-то головой и управление лучше пойдет! А то видели мы ваших подданных – смотреть страшно, кожа да кости! До чего людей довели, всю страну прокумарили! Ну что скажете, ваше величество?
Его величество заерзало на троне и вздохнуло:
– Разве мои подданные недовольны?
– Те, что сдохли, может, и довольны, – заявил Илья. – А те, что живы, те еле ползают!
– Но что я могу сделать для моих подданных? – озаботился халиф, заискивающе глядя на богатыря. – Что ты мне посоветуешь, господин дворник?
При слове «дворник» Илья поморщился и, почесав затылок, сказал:
– Повесил бы первого министра!
– Как?! – в один голос вскричали первый министр и халиф.
– За шею, – объяснил Муромец. – Ну можно не повесить, можно отрубить голову или содрать кожу. Можно сварить в масле, наверное, это лучше всего. Это уж наверняка! Тогда следующий министр быстро придумает, как сделать так, чтобы народу жилось хорошо!
– А что, если ты прав? – вдруг задумался халиф.
В следующее мгновение Мемнон Ага подскочил к великому визирю и, придерживая рукой саблю, громогласно заявил:
– Ваше высокопревосходительство, вы арестованы! В каком масле мы будем его варить, ваше величество?
Халиф поскреб подбородок, потянул ноздрями и, не учуяв привычного кумара, злобно заявил:
– В рафинированном. Оно не так воняет!
Великий визирь бухнулся на колени, но обратился не к халифу, а к богатырям:
– О могучие дворники! Заступитесь за меня перед великим халифом! Не виноват я! Это все проклятый кумар, все мозги проел. Я… я знаю, что надо сделать, чтобы все были счастливы!
– Ну и что? – холодно осведомился Илья, перед глазами которого так и стояли оголодавшие жители Хохломабада.
– Реформы! – завопил великий визирь. – Мы проведем реформы! Во-первых, реформы ЖКХ… то есть создадим животноводческие комплексные хозяйства, совхозы…
– А это что? – у потрясенного халифа вытянулось лицо.
– Это современные хозяйства, – гордо ответил визирь. – Я все сделаю по последнему слову науки и техники… Я привлеку к работе лучшие научные умы!
– Петровича, что ли? – саркастически поинтересовался Яромир.
– Гуссейна Гуслию! – заявил первый министр. – Дадим крестьянам беспроцентную ссуду на покупку мотыг и лопат. О, только не казните меня, я все исправлю!
Однако лишенный кумара повелитель был в сильнейшем раздражении, и только когда Илья милостиво кивнул головой, тоже сменил гнев на милость.
– Ладно. Даю тебе испытательный срок.
– Пять лет! – завопил визирь.
– А вот тебе шиш! – невежливо откликнулся халиф. – Два года и ни минутой больше. Время пошло!
В ту же секунду великий визирь сорвался с места и убежал как нахлыстанный. Илья повернулся к друзьям:
– Мы все сделали, что смогли?
Яромир покачал головой:
– А Гуссейн Гуслия?
– Точно! – Муромец хлопнул себя по лбу. – Вот что, ваше величество. Неладно что-то в вашем государстве. Нечисти у вас, по слухам, развелось немерено. Колдуны заедают, чернокнижники разные. Если уж мы дворники, то нам и эту нечисть надо вымести! А прежде всего нужно найти вашего мудреца. Где он прячется?
Халиф ненадолго задумался, затем поманил к себе пальцем Мемнона Агу.
– Вопрос слышал?
– Так точно, ваше величество! – бодро заявил начальник дворцовой стражи.
– Вот и решай. А мне пора объявить день открытых дверей. Пусть любой из моих подданных приходит во дворец со своими нуждами. Реформы так реформы!
20
21
Царедворцы действительно замерли. Со двора донеслись частые удары и приглушенный свист ветра.
– Это кумарщики отправились в свое путешествие, – радостно улыбнулся Илья. – Давай, не стесняйся! Добрыня, проследи, чтобы они не разбежались.
Через несколько минут Муромец нагрузил дворцовых клевретов спальными принадлежностями и наладил самому последнему пинка для скорости. Остановившись возле балдахина, он ненадолго задумался.
– Это еще и клоповник! – догадался богатырь. – Ну ничего, дело-то поправимое!
Разломав кровать, он выбросил ее в окно, сорвал балдахин и принялся метлой сметать клопов с потолка. Клопы орали от ужаса, ругались на своем языке, но Муромец смел их в кучу и прихлопнул каблуком. – Вот так-то лучше!
Через минуту в зале появились Мемнон Ага и Попович. Они тащили бадью с водой и тряпки. В дверь заглядывал бледный от страха шеф-повар.
– А тебе что, особое приглашение? – рявкнул Илья. – Сейчас и до кухни доберемся, и если у тебя там бардак, в котле сварю! Живо за работу!
Шеф-повар исчез со скоростью звука. Через секунду на кухне поднялся настоящий переполох.
– Проняло! – улыбнулся Попович. – А ты что лыбишься? – Он посмотрел на Мемнона Агу. – Бери тряпки и приступай! Что, ни разу не мыл пола? Ну когда-то надо начинать. Да не убивайся ты так, сейчас будут у тебя помощники.
Помощники вернулись со склада, красные от натуги и пыхтящие от одышки. Всем им немедленно вручили по тряпке. Его величество, поскольку он все-таки был халиф, отстранили от самой грязной работы. Тем не менее тряпку вручили и заставили протирать подоконники.
Вначале работа не клеилась. Царедворцы, не привыкшие к труду, печалились, но понемногу печаль ушла, испарилась сама собой, и на ее место пришел здоровый энтузиазм. А когда зал оказался вымыт начисто, энтузиазм возрос настолько, что вся дворцовая знать отправилась дальше, наводить марафет в смежных помещениях.
Между тем Яромир с Добрыней походили по дворцу, приглядели кое-какую мебель и перенесли ее в приемный зал. Теперь здесь воцарились чистота и порядок. У стены поставили большое красивое кресло – для халифа. По стенам расставили скамьи. Когда через пару часов халиф со своими придворными вернулся в приемный покой, все ахнули.
– Как в лучших домах Лондона! – самодовольно заявил Илья Муромец, беря халифа за руку и усаживая его на трон.
– Вот теперь полный, как бы сказали биварцы, орднунг! Кругом чистота и никакого кумара. С ясной-то головой и управление лучше пойдет! А то видели мы ваших подданных – смотреть страшно, кожа да кости! До чего людей довели, всю страну прокумарили! Ну что скажете, ваше величество?
Его величество заерзало на троне и вздохнуло:
– Разве мои подданные недовольны?
– Те, что сдохли, может, и довольны, – заявил Илья. – А те, что живы, те еле ползают!
– Но что я могу сделать для моих подданных? – озаботился халиф, заискивающе глядя на богатыря. – Что ты мне посоветуешь, господин дворник?
При слове «дворник» Илья поморщился и, почесав затылок, сказал:
– Повесил бы первого министра!
– Как?! – в один голос вскричали первый министр и халиф.
– За шею, – объяснил Муромец. – Ну можно не повесить, можно отрубить голову или содрать кожу. Можно сварить в масле, наверное, это лучше всего. Это уж наверняка! Тогда следующий министр быстро придумает, как сделать так, чтобы народу жилось хорошо!
– А что, если ты прав? – вдруг задумался халиф.
В следующее мгновение Мемнон Ага подскочил к великому визирю и, придерживая рукой саблю, громогласно заявил:
– Ваше высокопревосходительство, вы арестованы! В каком масле мы будем его варить, ваше величество?
Халиф поскреб подбородок, потянул ноздрями и, не учуяв привычного кумара, злобно заявил:
– В рафинированном. Оно не так воняет!
Великий визирь бухнулся на колени, но обратился не к халифу, а к богатырям:
– О могучие дворники! Заступитесь за меня перед великим халифом! Не виноват я! Это все проклятый кумар, все мозги проел. Я… я знаю, что надо сделать, чтобы все были счастливы!
– Ну и что? – холодно осведомился Илья, перед глазами которого так и стояли оголодавшие жители Хохломабада.
– Реформы! – завопил великий визирь. – Мы проведем реформы! Во-первых, реформы ЖКХ… то есть создадим животноводческие комплексные хозяйства, совхозы…
– А это что? – у потрясенного халифа вытянулось лицо.
– Это современные хозяйства, – гордо ответил визирь. – Я все сделаю по последнему слову науки и техники… Я привлеку к работе лучшие научные умы!
– Петровича, что ли? – саркастически поинтересовался Яромир.
– Гуссейна Гуслию! – заявил первый министр. – Дадим крестьянам беспроцентную ссуду на покупку мотыг и лопат. О, только не казните меня, я все исправлю!
Однако лишенный кумара повелитель был в сильнейшем раздражении, и только когда Илья милостиво кивнул головой, тоже сменил гнев на милость.
– Ладно. Даю тебе испытательный срок.
– Пять лет! – завопил визирь.
– А вот тебе шиш! – невежливо откликнулся халиф. – Два года и ни минутой больше. Время пошло!
В ту же секунду великий визирь сорвался с места и убежал как нахлыстанный. Илья повернулся к друзьям:
– Мы все сделали, что смогли?
Яромир покачал головой:
– А Гуссейн Гуслия?
– Точно! – Муромец хлопнул себя по лбу. – Вот что, ваше величество. Неладно что-то в вашем государстве. Нечисти у вас, по слухам, развелось немерено. Колдуны заедают, чернокнижники разные. Если уж мы дворники, то нам и эту нечисть надо вымести! А прежде всего нужно найти вашего мудреца. Где он прячется?
Халиф ненадолго задумался, затем поманил к себе пальцем Мемнона Агу.
– Вопрос слышал?
– Так точно, ваше величество! – бодро заявил начальник дворцовой стражи.
– Вот и решай. А мне пора объявить день открытых дверей. Пусть любой из моих подданных приходит во дворец со своими нуждами. Реформы так реформы!
20
Лесной чертяка Трофимыч без передышки нарезал круги по поляне. Ноги, пересаженные от молодого и непоседливого наводчика, отказывались повиноваться умудренному, умеренному в своих желаниях чертяке. А между тем ему нужно было привести себя в надлежащий порядок, чтобы отдать визит председателю ГКЧП Альфреду.
Помощник Альфреда, черт-секретарь Гарри, был тщательно отскрябан от городской стены и собран в ведро. Это ведро надлежало вручить Альфреду в торжественной обстановке.
Крышка ведра все время съезжала набок. Это черт-секретарь пытался высунуть голову, чтобы посмотреть, что происходит вокруг. Оно бы и не жалко, смотри, пожалуйста, но голова Гарри, точнее, то, во что она превратилась после выстрела пушки, производила на всех гнетущее впечатление. Чтобы лишний раз не травмировать свою психику, Трофимыч приладил на крышку ведра булыжник.
– Ты, милок, особо не высовывайся, – предупредил он Гарри, – а то выплесну тебя в болото. Там знаешь, какие щуки? Вмиг схарчат!
Гарри что-то прокукарекал из ведра и затихарился.
– То-то же, – смягчился Трофимыч. – Эй, челядь! Новый мундир, сапоги, ордена, живо! А где сапожная вакса для усов? Какая сволочь ее сожрала?! Чем я теперь усы напомажу?
Тем не менее сапожная вакса все же нашлась. Трофимыч приказал принести зеркало. Два нетопыря тут же наложили заклятие на лужу, осторожно, стараясь ее не разбить, подняли с земли и поставили перед Трофимычем вертикально. Лужа оказалась так себе, мутноватая, с прилипшими травинками, но Трофимыч остался доволен: черные, как у кота, усищи, пронзительно зеленый взгляд, легкая небритость – все соответствовало самым последним требованиям моды.
В отличие от Альфреда Трофимыч и не думал идти пешком. Все те же нетопыри заранее расширили подземный ход, устроили там салазки, впряглись в них как в телегу, и лесной чертяка покатил в них не хуже боярина. В ногах у него стояло ведро, в котором лениво бултыхался Гарри. Ему было скучно, он вздыхал, кряхтел и наконец напрямую спросил, где они находятся.
– В твоей подземке, – нехотя ответил Трофимыч. Он считал ниже своего достоинства разговаривать с существом, от которого осталось только то, что с трудом удалось собрать в ведро.
– Скоро я тебя отдам твоему шефу, хе-хе! – добавил он и, вынув носовой платок, надушенный болотною тиной, принялся томно обмахиваться. – Как можно жить в катакомбах, не представляю! Тесно, темно, сыро… и жрать нечего. Впрочем, это дело вкуса.
Время от времени им попадались черти-подпольщики. Кто-то пер ворованное добро, двое тащили сопротивлявшегося алкаша. Пьяный мужик сначала думал, что его приглашают выпить на троих, но из разговоров понял, что его самого собираются разделить на десятерых, и, возмутившись, затеял бучу. В конце концов все это переросло в настоящую драку. Алкаш вытащил из-за голенища тесак и в хорошем темпе принялся обрабатывать своих недругов. В следующую секунду над головой Трофимыча просвистели чье-то отрезанное копыто и хвост.
Не дожидаясь, чем закончится потасовка, Трофимыч свернул на другую улицу. Здесь уже стоял постовой с повязкой на тощей мохнатой лапе. На повязке было написано «ППС».
– Пожалуйте налево! – вежливо поклонился он и одарил Трофимыча такой улыбкой, что опытному лесному чертяке стало не по себе. Он сразу вспомнил страшные рассказы про городские катакомбы и про все те безобразия, которые там творятся.
Сладкий холодок пробежал у Трофимыча по спине. Впрочем, он тут же отогнал от себя дурные мысли. Все-таки одно дело делаем, за свое, коренное, боремся!
Штаб-квартира председателя ГКЧП Трофимычу не понравилась. С глиняного потолка за шиворот падали какие-то крошки. Время от времени стены вздрагивали и по подземельям прокатывался тревожный гул. Это Святогор в своем тереме ходил взад-вперед и о чем-то думал. Трофимыч поежился, но, будучи опытным дипломатом, улыбнулся, легко выскочил из салазок, тут же врезался башкой в дубовое перекрытие и разъехался на мокрой глине, едва не расплескав Гарри.
– У вас очень мило! – сказал он Альфреду, вышедшему встретить дорогого гостя. – Только тесновато немного. И это… вы не боитесь, что вас может завалить?
– А нам по барабану! – широко улыбнулся Альфред. – Завалит в одном месте, вылезем в другом. Мы ж – подпольщики! Но волноваться нет причин: мои парни хорошо утрамбовывают стены и потолок и проклеивают их своей слюной. Во всяком случае, если произойдет завал, мы вас откопаем.
Последнее обещание только усилило беспокойство Трофимыча, которому уже казалось, что стены и потолок давят на него со страшной силой. Поэтому лесной чертяка захотел поскорей отделаться от нужных, но неприятных дел и оказаться у себя, на родном и таком просторном болоте.
– Дорогой коллега! – Трофимыч, сияя лучезарной улыбкой, протянул Альфреду ведро. – Вот ваш пресс-секретарь. Это все, что мы могли отскрести от стены. Что-то впиталось в землю, что-то разлетелось по окрестностям и было сожрано кошками и собаками. Впрочем, для своего нынешнего состояния он чувствует себя неплохо. – Гарри, откликнись, дружок! – Трофимыч снял крышку с ведра. Альфред уставился на Гарри и начал медленно покрываться фиолетовыми пятнами.
– Здравствуйте, дорогой шеф! – радостно донеслось из ведра. – Думаю, что и в таком положении я могу быть полезен вашей темности. Ведь главное во мне – это мысль!
– Гарри! – прослезился Альфред. – Я поставлю ведро с тобой в свою спальню, лишь бы не спутать с ночным горшком и не выплеснуть!
– Кхе-кхе, – Трофимыч деликатно прервал председателя. – А как там дело с солдатским табачком? С тем самым кисетом?
– Мы работаем в этом направлении, – несколько неопределенно ответил Альфред. – Новости могут быть с минуты на минуту. Да вы не спешите, посидите, здесь у меня уютно… только позвольте, я с вас паучка стряхну, а то тяпнет за шею. – Он аккуратно смахнул с его плеча здоровенного мохнатого паука, ростом с небольшую курицу, и пинком прогнал его за порог.
– Он что, ядовитый? – поежился Трофимыч.
– Не очень, – отмахнулся Альфред, – но челюсти, как у бульдога. В жилу вцепится – пока всю кровь не выпьет, не оторвешь!
– И много у вас тут таких паучков?
– Таких много. Спать не дают, сволочи! Только заснешь, слышишь: или ногу грызут, или к шее подбираются. Мы их гоняем, а толку?
– Так убивать надо! – не выдержал Трофимыч.
– То есть как убивать? – ужаснулся Альфред. – Это же свои! Нечисть, одним словом. А у нас четкий уговор: упырь упыря не харчит, и черт пауку не товарищ. То есть наоборот – друг, товарищ и брат. Мы ведь для чего их вывели, таких здоровенных? В назначенный час «Ч» пауки вылезают изо всех нор и бросаются на людей. Ну и людям, следовательно, будет не до нас.
– Умно задумано, – кивнул Трофимыч, – сильный ход. Только смотри, как бы они твоего секретаря не сожрали.
В самом деле, откуда-то из темного угла выполз голенастый паучище, одной лапой приподнял крышку ведра, где хранился пресс-секретарь, а другую клешню запустил внутрь и начал там шарить, сердито жужжа и подпрыгивая. В следующую секунду Гарри истерически заверещал.
Альфред дал пауку подзатыльник, захлопнул крышку, но нахальная скотина все-таки урвала какой-то кусочек и, радостно вереща, выбежала за дверь.
– Вот так и живем, как на вулкане, – сказал Альфред. – То одно, то другое. Предреволюционная ситуация! Кстати, все эти заботы совершенно выветрили у меня из головы самое главное. Прошу вас, дорогой друг, к столу! У нас, конечно, попроще. Пиво пенное и земляные орешки.
Альфред выудил откуда-то бутыль с желтоватой жидкостью, кружки. Поставил чан с земляными орешками.
– Ваше здоровье!
Чертяки чокнулись и выпили по кружке. Захрустели орехами.
– Кажется, я знаю, как это пиво делали! – сказал Трофимыч, стирая с губ желтоватые капли. Альфред усмехнулся. – Еще по кружке?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Трофимыч.
Они выпили еще по кружке. Из чувства деликатности Трофимыч не стал выяснять происхождение «земляных орешков». Он не без основания предположил, что их нашли там же, где и пиво. Через минуту от выпитого и съеденного в голове зашумело, в глазах заплясали разноцветные огоньки. Чужие пришитые ноги невольно вынесли Трофимыча на середку комнаты. Лесной чертяка топнул сапогом, упер руки в бока и пошел выписывать вприсядку! Альфред сначала притопывал ногой в такт, а затем и сам стал отплясывать трепака.
Плясали весело, с уханьем и гиканьем. Едва не опрокинули ведро с пресс-секретарем, а когда в комнату вбежал посыльный, Альфред так зарядил ему ногой в промежность, что несчастный гонец мгновенно потерял сознание и распластался на полу. Только тогда два маститых черта остановились и перевели дух.
– Хорошо пивко, до кишок пробирает! – сказал Трофимыч, подкручивая ус и косясь на ополовиненную бутыль.
– Да глубже, глубже! – в тон ему воскликнул Альфред. – Кстати, вот и посыльный. А ну вставай, нечего притворяться!
Гонец зашевелился, увидел, что его жизни ничего не угрожает, и вскочил на ноги.
– Ваша темность! – гаркнул он, вытягиваясь в струнку. – Кисет с солдатским табачком вытащен из Кощеева сундука в полное распоряжение вашей мрачности!
С этими словами он протянул Альфреду простенький кожаный мешочек, завязанный суровой ниткой.
– Молодец! Вот тебе за службу полная кружка пива и го… орешко!
Посыльный выпил и заметно окосел.
– Там это… – продолжил он уже в более развязном тоне, – слухи ходят. Будто в город прибежали кумарские богатыри, Али и Вали. Для чего прибежали, никто не знает. Да они и сами ничего толком сказать не могут!
– Этого я и ждал. – Трофимыч потер в предвкушении руки. – Наши друзья на Востоке не дремлют! Стало быть, лодимерских богатырей сейчас обрабатывают в Хохломабаде! Ну а этих балбесов мы возьмем на себя. Подпустим к ним ведьмочек посмазливей… Вот кто нам доставит солдатский кисет на место и даст понюхать Идолищу Поганому! И как ловко-то выйдет! Получается, что посланцы хохломабадского халифа натравили на Русь Идолище Поганое! Вот это провокация! Сразу двум государствам подложим свинью и, пока они разбираются, что к чему, Идолище Поганое весь этот мир приберет к рукам.
– Вот за это можно еще по кружке! – сказал Альфред и потер в предвкушении лапки.
Помощник Альфреда, черт-секретарь Гарри, был тщательно отскрябан от городской стены и собран в ведро. Это ведро надлежало вручить Альфреду в торжественной обстановке.
Крышка ведра все время съезжала набок. Это черт-секретарь пытался высунуть голову, чтобы посмотреть, что происходит вокруг. Оно бы и не жалко, смотри, пожалуйста, но голова Гарри, точнее, то, во что она превратилась после выстрела пушки, производила на всех гнетущее впечатление. Чтобы лишний раз не травмировать свою психику, Трофимыч приладил на крышку ведра булыжник.
– Ты, милок, особо не высовывайся, – предупредил он Гарри, – а то выплесну тебя в болото. Там знаешь, какие щуки? Вмиг схарчат!
Гарри что-то прокукарекал из ведра и затихарился.
– То-то же, – смягчился Трофимыч. – Эй, челядь! Новый мундир, сапоги, ордена, живо! А где сапожная вакса для усов? Какая сволочь ее сожрала?! Чем я теперь усы напомажу?
Тем не менее сапожная вакса все же нашлась. Трофимыч приказал принести зеркало. Два нетопыря тут же наложили заклятие на лужу, осторожно, стараясь ее не разбить, подняли с земли и поставили перед Трофимычем вертикально. Лужа оказалась так себе, мутноватая, с прилипшими травинками, но Трофимыч остался доволен: черные, как у кота, усищи, пронзительно зеленый взгляд, легкая небритость – все соответствовало самым последним требованиям моды.
В отличие от Альфреда Трофимыч и не думал идти пешком. Все те же нетопыри заранее расширили подземный ход, устроили там салазки, впряглись в них как в телегу, и лесной чертяка покатил в них не хуже боярина. В ногах у него стояло ведро, в котором лениво бултыхался Гарри. Ему было скучно, он вздыхал, кряхтел и наконец напрямую спросил, где они находятся.
– В твоей подземке, – нехотя ответил Трофимыч. Он считал ниже своего достоинства разговаривать с существом, от которого осталось только то, что с трудом удалось собрать в ведро.
– Скоро я тебя отдам твоему шефу, хе-хе! – добавил он и, вынув носовой платок, надушенный болотною тиной, принялся томно обмахиваться. – Как можно жить в катакомбах, не представляю! Тесно, темно, сыро… и жрать нечего. Впрочем, это дело вкуса.
Время от времени им попадались черти-подпольщики. Кто-то пер ворованное добро, двое тащили сопротивлявшегося алкаша. Пьяный мужик сначала думал, что его приглашают выпить на троих, но из разговоров понял, что его самого собираются разделить на десятерых, и, возмутившись, затеял бучу. В конце концов все это переросло в настоящую драку. Алкаш вытащил из-за голенища тесак и в хорошем темпе принялся обрабатывать своих недругов. В следующую секунду над головой Трофимыча просвистели чье-то отрезанное копыто и хвост.
Не дожидаясь, чем закончится потасовка, Трофимыч свернул на другую улицу. Здесь уже стоял постовой с повязкой на тощей мохнатой лапе. На повязке было написано «ППС».
– Пожалуйте налево! – вежливо поклонился он и одарил Трофимыча такой улыбкой, что опытному лесному чертяке стало не по себе. Он сразу вспомнил страшные рассказы про городские катакомбы и про все те безобразия, которые там творятся.
Сладкий холодок пробежал у Трофимыча по спине. Впрочем, он тут же отогнал от себя дурные мысли. Все-таки одно дело делаем, за свое, коренное, боремся!
Штаб-квартира председателя ГКЧП Трофимычу не понравилась. С глиняного потолка за шиворот падали какие-то крошки. Время от времени стены вздрагивали и по подземельям прокатывался тревожный гул. Это Святогор в своем тереме ходил взад-вперед и о чем-то думал. Трофимыч поежился, но, будучи опытным дипломатом, улыбнулся, легко выскочил из салазок, тут же врезался башкой в дубовое перекрытие и разъехался на мокрой глине, едва не расплескав Гарри.
– У вас очень мило! – сказал он Альфреду, вышедшему встретить дорогого гостя. – Только тесновато немного. И это… вы не боитесь, что вас может завалить?
– А нам по барабану! – широко улыбнулся Альфред. – Завалит в одном месте, вылезем в другом. Мы ж – подпольщики! Но волноваться нет причин: мои парни хорошо утрамбовывают стены и потолок и проклеивают их своей слюной. Во всяком случае, если произойдет завал, мы вас откопаем.
Последнее обещание только усилило беспокойство Трофимыча, которому уже казалось, что стены и потолок давят на него со страшной силой. Поэтому лесной чертяка захотел поскорей отделаться от нужных, но неприятных дел и оказаться у себя, на родном и таком просторном болоте.
– Дорогой коллега! – Трофимыч, сияя лучезарной улыбкой, протянул Альфреду ведро. – Вот ваш пресс-секретарь. Это все, что мы могли отскрести от стены. Что-то впиталось в землю, что-то разлетелось по окрестностям и было сожрано кошками и собаками. Впрочем, для своего нынешнего состояния он чувствует себя неплохо. – Гарри, откликнись, дружок! – Трофимыч снял крышку с ведра. Альфред уставился на Гарри и начал медленно покрываться фиолетовыми пятнами.
– Здравствуйте, дорогой шеф! – радостно донеслось из ведра. – Думаю, что и в таком положении я могу быть полезен вашей темности. Ведь главное во мне – это мысль!
– Гарри! – прослезился Альфред. – Я поставлю ведро с тобой в свою спальню, лишь бы не спутать с ночным горшком и не выплеснуть!
– Кхе-кхе, – Трофимыч деликатно прервал председателя. – А как там дело с солдатским табачком? С тем самым кисетом?
– Мы работаем в этом направлении, – несколько неопределенно ответил Альфред. – Новости могут быть с минуты на минуту. Да вы не спешите, посидите, здесь у меня уютно… только позвольте, я с вас паучка стряхну, а то тяпнет за шею. – Он аккуратно смахнул с его плеча здоровенного мохнатого паука, ростом с небольшую курицу, и пинком прогнал его за порог.
– Он что, ядовитый? – поежился Трофимыч.
– Не очень, – отмахнулся Альфред, – но челюсти, как у бульдога. В жилу вцепится – пока всю кровь не выпьет, не оторвешь!
– И много у вас тут таких паучков?
– Таких много. Спать не дают, сволочи! Только заснешь, слышишь: или ногу грызут, или к шее подбираются. Мы их гоняем, а толку?
– Так убивать надо! – не выдержал Трофимыч.
– То есть как убивать? – ужаснулся Альфред. – Это же свои! Нечисть, одним словом. А у нас четкий уговор: упырь упыря не харчит, и черт пауку не товарищ. То есть наоборот – друг, товарищ и брат. Мы ведь для чего их вывели, таких здоровенных? В назначенный час «Ч» пауки вылезают изо всех нор и бросаются на людей. Ну и людям, следовательно, будет не до нас.
– Умно задумано, – кивнул Трофимыч, – сильный ход. Только смотри, как бы они твоего секретаря не сожрали.
В самом деле, откуда-то из темного угла выполз голенастый паучище, одной лапой приподнял крышку ведра, где хранился пресс-секретарь, а другую клешню запустил внутрь и начал там шарить, сердито жужжа и подпрыгивая. В следующую секунду Гарри истерически заверещал.
Альфред дал пауку подзатыльник, захлопнул крышку, но нахальная скотина все-таки урвала какой-то кусочек и, радостно вереща, выбежала за дверь.
– Вот так и живем, как на вулкане, – сказал Альфред. – То одно, то другое. Предреволюционная ситуация! Кстати, все эти заботы совершенно выветрили у меня из головы самое главное. Прошу вас, дорогой друг, к столу! У нас, конечно, попроще. Пиво пенное и земляные орешки.
Альфред выудил откуда-то бутыль с желтоватой жидкостью, кружки. Поставил чан с земляными орешками.
– Ваше здоровье!
Чертяки чокнулись и выпили по кружке. Захрустели орехами.
– Кажется, я знаю, как это пиво делали! – сказал Трофимыч, стирая с губ желтоватые капли. Альфред усмехнулся. – Еще по кружке?
– Почему бы и нет? – пожал плечами Трофимыч.
Они выпили еще по кружке. Из чувства деликатности Трофимыч не стал выяснять происхождение «земляных орешков». Он не без основания предположил, что их нашли там же, где и пиво. Через минуту от выпитого и съеденного в голове зашумело, в глазах заплясали разноцветные огоньки. Чужие пришитые ноги невольно вынесли Трофимыча на середку комнаты. Лесной чертяка топнул сапогом, упер руки в бока и пошел выписывать вприсядку! Альфред сначала притопывал ногой в такт, а затем и сам стал отплясывать трепака.
Плясали весело, с уханьем и гиканьем. Едва не опрокинули ведро с пресс-секретарем, а когда в комнату вбежал посыльный, Альфред так зарядил ему ногой в промежность, что несчастный гонец мгновенно потерял сознание и распластался на полу. Только тогда два маститых черта остановились и перевели дух.
– Хорошо пивко, до кишок пробирает! – сказал Трофимыч, подкручивая ус и косясь на ополовиненную бутыль.
– Да глубже, глубже! – в тон ему воскликнул Альфред. – Кстати, вот и посыльный. А ну вставай, нечего притворяться!
Гонец зашевелился, увидел, что его жизни ничего не угрожает, и вскочил на ноги.
– Ваша темность! – гаркнул он, вытягиваясь в струнку. – Кисет с солдатским табачком вытащен из Кощеева сундука в полное распоряжение вашей мрачности!
С этими словами он протянул Альфреду простенький кожаный мешочек, завязанный суровой ниткой.
– Молодец! Вот тебе за службу полная кружка пива и го… орешко!
Посыльный выпил и заметно окосел.
– Там это… – продолжил он уже в более развязном тоне, – слухи ходят. Будто в город прибежали кумарские богатыри, Али и Вали. Для чего прибежали, никто не знает. Да они и сами ничего толком сказать не могут!
– Этого я и ждал. – Трофимыч потер в предвкушении руки. – Наши друзья на Востоке не дремлют! Стало быть, лодимерских богатырей сейчас обрабатывают в Хохломабаде! Ну а этих балбесов мы возьмем на себя. Подпустим к ним ведьмочек посмазливей… Вот кто нам доставит солдатский кисет на место и даст понюхать Идолищу Поганому! И как ловко-то выйдет! Получается, что посланцы хохломабадского халифа натравили на Русь Идолище Поганое! Вот это провокация! Сразу двум государствам подложим свинью и, пока они разбираются, что к чему, Идолище Поганое весь этот мир приберет к рукам.
– Вот за это можно еще по кружке! – сказал Альфред и потер в предвкушении лапки.
21
Али и Вали не спешили. До вечера было еще далеко, а долгожданный Лодимер вот-вот должен был показаться.
– Может, ускоримся? – предложил Вали. – Тогда успеем еще по городу погулять!
– А что тебе город? – пожал плечами Али.
– Как это что? Все-таки Лодимер, Европа. Здесь, говорят, девки по улицам гуляют.
– Ты больно-то не слушай! – проворчал Али. – Быть такого не может, чтобы девки просто так гуляли по улицам! Старухи, конечно, гуляют…
– Так хоть на старух посмотреть, и то интересно! – зажегся Вали. – Давай ускоримся?!
Чистокумарские богатыри бежали по укатанному тракту с крейсерской скоростью, не напрягаясь и не используя всех возможностей, которые позволяли развить их ходовые качества. При этом стиль бега у братьев был настолько же несхож, насколько несхожи были их характеры. Если Али передвигался огромными скачками, то Вали, напротив, так часто перебирал ногами, что их попросту не было видно.
Между тем слова Вали посеяли в Али зерно сомнения. Ему тотчас же захотелось увидеть гуляющих по городу девок, пусть даже это старухи.
– Ускоримся! – согласился Али и взвинтил темп, мгновенно уходя в отрыв.
– Поднажмем! – обрадовался Вали, нагоняя брата. Как всегда, на такой скорости воздух сгустился, стал плотным, как желе. Чтобы преодолеть возросшее сопротивление, пришлось поднажать еще. Через пару минут братья преодолели звуковой барьер и понеслись во весь опор.
Было весело перескакивать небольшие речки, озера и рощицы. Деревни и города мелькали с такой быстротой, что казались частоколом. А вскоре на горизонте показались золотые купола.
Братья вовремя начали торможение. Дорога хоть и стала шире, но зато и телег на ней прибавилось, и всадников, и каких-то чудных безлошадных повозок, чадящих беловатым удушливым дымом.
Дракончик Гриша, барражирующий возле ворот, от удивления зацепился крылом за башню и закувыркался вниз. Стрельцы замерли, когда мимо них со скоростью пушечных ядер просвистели два бугая и скрылись за ближайшим поворотом.
Минуты две доблестные стражи пытались понять, что же произошло. Наконец один из них достал кисет, свернул цигарку и, осторожно оглядываясь, прикурил.
– Васько, ты чего-нибудь видел? – прохрипел он, глубоко затягиваясь и передавая цигарку напарнику.
– Нечисть лютует! – со знанием дела отозвался его товарищ. – Вишь, дело-то к закату, вот она и торопится в город. Небось, голодные, натерпелись в лесу.
– Ага. А теперь кого-нибудь схарчат!
– Это уж как пить дать, – отозвался Васько.
Между тем чистокумарские богатыри, хорошо помня закон о субординации, быстро нашли штаб богатырской дружины и, сопровождаемые любопытными взглядами, пошли докладывать командиру о прибытии.
При виде Али и Вали Святогор ненадолго лишился дара речи. Он посылал в Старухань на курсы, будь они трижды прокляты, четырех молодцов, а получил обратно только двух, и вдобавок не тех! Переварить такое событие в одиночку капитан богатырской дружины не смог и, оставив братьев в приемной, срочно связался с Кощеем по магической связи.
Великий канцлер заканчивал сочинение торжественной речи, посвященной приезду венценосцев. И поначалу из того, что ему говорил Святогор, ничего не понял. Только с третьего раза он врубился в ситуацию.
– Все в порядке, – наконец заявил великий канцлер, – это стажеры. Волноваться нет причин. Я немедленно свяжусь с курсами и выясню все подробности. Но на всякий случай задержи их, может, это шпионы?
– Сейчас все выясним, – сказал Святогор, возвращаясь в кабинет. – А пока отведайте с дороги кваску да рыбки вяленой. – Он поставил на стол жбан с квасом и тарелку с рыбой. Али и Вали поклонились в пояс и с богатырским рвением набросились на еду.
Святогор смотрел на запыленных кумарцев и ждал звонка от Кощея. Ждать пришлось долго. Наконец в секретной комнате звякнул колокольчик связи. Святогор глубоко вздохнул и, не глядя на Али и Вали, вышел.
Голос Кощея был спокоен, но в этом спокойствии все же сквозило некоторое напряжение. Святогор привык к тому, что великий канцлер превосходно умеет владеть собой. В данном случае канцлер владел собой не совсем.
– Ваше сиятельство, – сказал Кощей. – Вы уверены, что вас не прослушивают? Утечка информации была бы крайне нежелательной. От этого зависит исход секретной операции, которую сейчас проводят спецслужбы. На всякий случай используйте шумовые помехи.
Святогор недовольно крякнул, выглянул в коридор и через минуту вернулся с котом.
– Это что за жизнь? Поспать не даю-ут! – громко жаловался кот. – А я, между прочим, после ночной смены!
Святогор сделал страшные глаза и поднес палец к губам.
– Я сейчас буду говорить с канцлером, а ты ори как можно громче, ясно?
– Опять от прослушки? – вздохнул кот. – В прошлый раз наорался, охрип весь! Ну да ладно, служба есть служба.
Святогор прижал к уху трубу связи, а кот заорал что есть мочи:
– Теперь все ясно? – с трудом перекрывая кошачий мяв, спросил Кощей.
– Все ясно, ваше высокопревосходительство! Но, прямо скажу, не ожидал я такого, не ожидал! Что ж, будем действовать сообща. Кумарцев я сейчас определю. Скучать не будут!
От Святогора Али и Вали вышли полные радужных надежд на встречу с красивыми северными девицами. Но у ворот столкнулись с Блудославом.
Командир стрельцов был в дурном расположении духа. Приближался момент приезда венценосных особ, а в городе впервые за долгое время зашевелилась нечисть. Давеча упыри скопом налетели на кузнеца Микулу и, если бы не молот в руках дюжего мастера, закусали бы до смерти. Микула, конечно, отмахался, расплющил с десяток уродов, но ведь не всегда так удачно получается!
Блудослав усилил караулы и посты, выдал ночной смене серебряные сабли и бердыши и уже в который раз пошел обходить город. Встреча с чистокумарскими богатырями явилась для него полной неожиданностью.
– Вы хто еся?! – осведомился он, отпрыгивая на шаг, чтобы разглядеть богатырей полностью. – Если нечисть, то сдавайся на милость победителя. Если хто иной, кажи документ!
Братья переглянулись. Али наклонился к Блудославу, увидел серебряную саблю, малиновые шаровары и богатую соболью шапку. По всему было видно, что это начальник большой и спрашивает по праву.
– Докладываю вашей светлости! – гаркнул Али, да так, что все вороны в округе сорвались с мест. – Мы есть чистокумарские богатыри! Откомандированы к вашей светлости нести дозоры и биться с супостатом до последнего издыхания оного супостата! Вот документ от капитана богатырской дружины.
С этими словами Али вытащил из кармана сложенную вчетверо грамоту и протянул Блудославу.
Блудослав от неожиданности едва не лишился рассудка. Задница, привыкшая к богатырским пинкам, сладко заныла, на глаза командира стрельцов навернулась слеза. Первый раз в жизни богатыри так учтиво с ним разговаривали! Все же Блудослав внимательно прочел грамоту, осмотрел Святогорову печать и просветлел лицом.
– Сразу видно культурных и дисциплинированных людей. Будет теперь на кого равняться личному составу! Молодцы! С прибытием! Идите, отдыхайте, а завтра на службу.
– Ваше сиятельство! – Али поклонился и по-восточному прижал руки к груди. – Мы бы и рады отдохнуть, да не знаем где.
– Как это не знаете? – Блудослав ткнул пальцем в подорожную. – Вот тут написано. Общежитие номер два. Это на выселках, за оврагом. Э… короче, хрен найдете. Ладно, я дам вам стрельца, он вас проводит. Гаркуша!
– Есть Гаркуша! – Откуда-то из-за угла выкатился черный клубок, подкатил к ногам Блудослава, раскрылся в полноценного черта и молодцевато отдал честь.
– Рядовой Гаркуша по вашему приказанию прибыл!
Верный богатырскому инстинкту, Вали поднял кулак, чтобы расплющить чуждое человеческому миру существо, но не расплющил, потому что Гаркуша мгновенно прыгнул в карман к Блудославу, и командир стрельцов строго пояснил:
– Он только по национальности черт. А по делу – ценный сотрудник. Командир разведроты!
– Ах вот оно что! – облегченно вздохнули Али и Вали. У обоих было большое искушение пришибить Блудослава вместе с чертом, но восточная осторожность взяла свое. Али подмигнул Вали и пробасил:
– Слушаем дальнейших указаний!
– Указания простые, – проворчал Блудослав. – Гаркуша доведет вас до места. Отдохнете, а с восходом солнца на службу. Гаркуша!
– Яволь! – браво ответил Гаркуша из кармана.
– Довести богатырей до места и вернуться к месту несения службы!
Гаркуша одним скачком покинул карман Блудослава и непостижимым образом перенесся в карман к Али. Высунув черную и ушастую, как у кота, голову, он скомандовал:
– Прямо за калитку, а дальше я подскажу.
– Может, ускоримся? – предложил Вали. – Тогда успеем еще по городу погулять!
– А что тебе город? – пожал плечами Али.
– Как это что? Все-таки Лодимер, Европа. Здесь, говорят, девки по улицам гуляют.
– Ты больно-то не слушай! – проворчал Али. – Быть такого не может, чтобы девки просто так гуляли по улицам! Старухи, конечно, гуляют…
– Так хоть на старух посмотреть, и то интересно! – зажегся Вали. – Давай ускоримся?!
Чистокумарские богатыри бежали по укатанному тракту с крейсерской скоростью, не напрягаясь и не используя всех возможностей, которые позволяли развить их ходовые качества. При этом стиль бега у братьев был настолько же несхож, насколько несхожи были их характеры. Если Али передвигался огромными скачками, то Вали, напротив, так часто перебирал ногами, что их попросту не было видно.
Между тем слова Вали посеяли в Али зерно сомнения. Ему тотчас же захотелось увидеть гуляющих по городу девок, пусть даже это старухи.
– Ускоримся! – согласился Али и взвинтил темп, мгновенно уходя в отрыв.
– Поднажмем! – обрадовался Вали, нагоняя брата. Как всегда, на такой скорости воздух сгустился, стал плотным, как желе. Чтобы преодолеть возросшее сопротивление, пришлось поднажать еще. Через пару минут братья преодолели звуковой барьер и понеслись во весь опор.
Было весело перескакивать небольшие речки, озера и рощицы. Деревни и города мелькали с такой быстротой, что казались частоколом. А вскоре на горизонте показались золотые купола.
Братья вовремя начали торможение. Дорога хоть и стала шире, но зато и телег на ней прибавилось, и всадников, и каких-то чудных безлошадных повозок, чадящих беловатым удушливым дымом.
Дракончик Гриша, барражирующий возле ворот, от удивления зацепился крылом за башню и закувыркался вниз. Стрельцы замерли, когда мимо них со скоростью пушечных ядер просвистели два бугая и скрылись за ближайшим поворотом.
Минуты две доблестные стражи пытались понять, что же произошло. Наконец один из них достал кисет, свернул цигарку и, осторожно оглядываясь, прикурил.
– Васько, ты чего-нибудь видел? – прохрипел он, глубоко затягиваясь и передавая цигарку напарнику.
– Нечисть лютует! – со знанием дела отозвался его товарищ. – Вишь, дело-то к закату, вот она и торопится в город. Небось, голодные, натерпелись в лесу.
– Ага. А теперь кого-нибудь схарчат!
– Это уж как пить дать, – отозвался Васько.
Между тем чистокумарские богатыри, хорошо помня закон о субординации, быстро нашли штаб богатырской дружины и, сопровождаемые любопытными взглядами, пошли докладывать командиру о прибытии.
При виде Али и Вали Святогор ненадолго лишился дара речи. Он посылал в Старухань на курсы, будь они трижды прокляты, четырех молодцов, а получил обратно только двух, и вдобавок не тех! Переварить такое событие в одиночку капитан богатырской дружины не смог и, оставив братьев в приемной, срочно связался с Кощеем по магической связи.
Великий канцлер заканчивал сочинение торжественной речи, посвященной приезду венценосцев. И поначалу из того, что ему говорил Святогор, ничего не понял. Только с третьего раза он врубился в ситуацию.
– Все в порядке, – наконец заявил великий канцлер, – это стажеры. Волноваться нет причин. Я немедленно свяжусь с курсами и выясню все подробности. Но на всякий случай задержи их, может, это шпионы?
– Сейчас все выясним, – сказал Святогор, возвращаясь в кабинет. – А пока отведайте с дороги кваску да рыбки вяленой. – Он поставил на стол жбан с квасом и тарелку с рыбой. Али и Вали поклонились в пояс и с богатырским рвением набросились на еду.
Святогор смотрел на запыленных кумарцев и ждал звонка от Кощея. Ждать пришлось долго. Наконец в секретной комнате звякнул колокольчик связи. Святогор глубоко вздохнул и, не глядя на Али и Вали, вышел.
Голос Кощея был спокоен, но в этом спокойствии все же сквозило некоторое напряжение. Святогор привык к тому, что великий канцлер превосходно умеет владеть собой. В данном случае канцлер владел собой не совсем.
– Ваше сиятельство, – сказал Кощей. – Вы уверены, что вас не прослушивают? Утечка информации была бы крайне нежелательной. От этого зависит исход секретной операции, которую сейчас проводят спецслужбы. На всякий случай используйте шумовые помехи.
Святогор недовольно крякнул, выглянул в коридор и через минуту вернулся с котом.
– Это что за жизнь? Поспать не даю-ут! – громко жаловался кот. – А я, между прочим, после ночной смены!
Святогор сделал страшные глаза и поднес палец к губам.
– Я сейчас буду говорить с канцлером, а ты ори как можно громче, ясно?
– Опять от прослушки? – вздохнул кот. – В прошлый раз наорался, охрип весь! Ну да ладно, служба есть служба.
Святогор прижал к уху трубу связи, а кот заорал что есть мочи:
Кот орал громко, немузыкально. Святогор морщился, слушал, что ему говорит Кощей, и постепенно менялся в лице.
Раз гулял я по дорожке,
Зацепил хвостом за сук, —
На меня свалились кошки,
Я у них любимый дру-уг!
– Теперь все ясно? – с трудом перекрывая кошачий мяв, спросил Кощей.
– Все ясно, ваше высокопревосходительство! Но, прямо скажу, не ожидал я такого, не ожидал! Что ж, будем действовать сообща. Кумарцев я сейчас определю. Скучать не будут!
От Святогора Али и Вали вышли полные радужных надежд на встречу с красивыми северными девицами. Но у ворот столкнулись с Блудославом.
Командир стрельцов был в дурном расположении духа. Приближался момент приезда венценосных особ, а в городе впервые за долгое время зашевелилась нечисть. Давеча упыри скопом налетели на кузнеца Микулу и, если бы не молот в руках дюжего мастера, закусали бы до смерти. Микула, конечно, отмахался, расплющил с десяток уродов, но ведь не всегда так удачно получается!
Блудослав усилил караулы и посты, выдал ночной смене серебряные сабли и бердыши и уже в который раз пошел обходить город. Встреча с чистокумарскими богатырями явилась для него полной неожиданностью.
– Вы хто еся?! – осведомился он, отпрыгивая на шаг, чтобы разглядеть богатырей полностью. – Если нечисть, то сдавайся на милость победителя. Если хто иной, кажи документ!
Братья переглянулись. Али наклонился к Блудославу, увидел серебряную саблю, малиновые шаровары и богатую соболью шапку. По всему было видно, что это начальник большой и спрашивает по праву.
– Докладываю вашей светлости! – гаркнул Али, да так, что все вороны в округе сорвались с мест. – Мы есть чистокумарские богатыри! Откомандированы к вашей светлости нести дозоры и биться с супостатом до последнего издыхания оного супостата! Вот документ от капитана богатырской дружины.
С этими словами Али вытащил из кармана сложенную вчетверо грамоту и протянул Блудославу.
Блудослав от неожиданности едва не лишился рассудка. Задница, привыкшая к богатырским пинкам, сладко заныла, на глаза командира стрельцов навернулась слеза. Первый раз в жизни богатыри так учтиво с ним разговаривали! Все же Блудослав внимательно прочел грамоту, осмотрел Святогорову печать и просветлел лицом.
– Сразу видно культурных и дисциплинированных людей. Будет теперь на кого равняться личному составу! Молодцы! С прибытием! Идите, отдыхайте, а завтра на службу.
– Ваше сиятельство! – Али поклонился и по-восточному прижал руки к груди. – Мы бы и рады отдохнуть, да не знаем где.
– Как это не знаете? – Блудослав ткнул пальцем в подорожную. – Вот тут написано. Общежитие номер два. Это на выселках, за оврагом. Э… короче, хрен найдете. Ладно, я дам вам стрельца, он вас проводит. Гаркуша!
– Есть Гаркуша! – Откуда-то из-за угла выкатился черный клубок, подкатил к ногам Блудослава, раскрылся в полноценного черта и молодцевато отдал честь.
– Рядовой Гаркуша по вашему приказанию прибыл!
Верный богатырскому инстинкту, Вали поднял кулак, чтобы расплющить чуждое человеческому миру существо, но не расплющил, потому что Гаркуша мгновенно прыгнул в карман к Блудославу, и командир стрельцов строго пояснил:
– Он только по национальности черт. А по делу – ценный сотрудник. Командир разведроты!
– Ах вот оно что! – облегченно вздохнули Али и Вали. У обоих было большое искушение пришибить Блудослава вместе с чертом, но восточная осторожность взяла свое. Али подмигнул Вали и пробасил:
– Слушаем дальнейших указаний!
– Указания простые, – проворчал Блудослав. – Гаркуша доведет вас до места. Отдохнете, а с восходом солнца на службу. Гаркуша!
– Яволь! – браво ответил Гаркуша из кармана.
– Довести богатырей до места и вернуться к месту несения службы!
Гаркуша одним скачком покинул карман Блудослава и непостижимым образом перенесся в карман к Али. Высунув черную и ушастую, как у кота, голову, он скомандовал:
– Прямо за калитку, а дальше я подскажу.