А начиналось не так, все началось как следует, и, когда испытатель Юрий Воронцов, выйдя из внешнего кометного пояса, положил корабль на обратный курс, он не ждал никаких неожиданностей, потому что полет заканчивался — программа была выполнена полностью.
Все было подтверждено — все предварительные теоретические и экспериментальные результаты. Испытания показали, что системы управления и жизнеобеспечения нового звездолета безупречны, энергетические ресурсы неисчерпаемы, что метеоритная защита обеспечивает безопасность субсветового полета даже в таких тяжелых районах, как пояс астероидов и внешняя кометная зона, что тяга легко регулируется, двигатели быстро выходят на нужный режим, а вся система очень перспективна и корабль уже в теперешнем виде вполне пригоден для полета к звездам.
К сожалению, об этом знал пока только один человек — испытатель Юрий Воронцов, и, выходя из внешней кометной зоны, он рассчитывал доставить вскоре на Землю впечатанную в магнитные ленты бортовых ЗУ информацию, чтобы конструкторы корабля смогли порадоваться за свое творение.
Да и сам он с удовольствием отдохнул бы на Земле, вдали от небесных пространств, потому что не такое уж большое удовольствие носиться на субсвете по границам Солнечной системы, где ничего особенного произойти не может. Перемены обстановки нет, все, вплоть до самого ничтожного маневра, идет строго по программе, а если уж случается что-нибудь неожиданное, то это всегда ЧП.
Потому что вот она, неожиданность, — когда до финиша остаются считанные часы, цель вдруг начинает удирать. И ты помимо своей воли оказываешься вовлеченным в дикую игру в пятнашки и понимаешь в происходящем только то, что оно совершенно бессмысленно.
И смысла в этом ты не найдешь, как ни ломай себе голову, и нельзя искать причину даже в возможной поломке телевизионных систем, потому что случай, когда испорченный телевизор начинает показывать то, чего нет и чего никогда не было, еще менее вероятен, чем внезапное бегство Вселенной куда-то в тартарары.
И остается лишь мысль, что все это просто галлюцинация.
— Теперь вы можете выключить двигатель, — произнес голос из-за спины Юрия Воронцова. — Двигатель больше не нужен. Он поработал достаточно.
Вот так подтверждаются гипотезы. Можно только пожалеть докторов, не слишком тщательно обследовавших Юрия Воронцова перед ответственным рейсом.
— Этого делать нельзя, — спокойно сказал Юрий Воронцов. — Солнце уйдет еще дальше, и тогда я его точно не догоню.
— Нет, — возразил голос. — Никуда оно не денется.
Голос был безусловной реальностью, он звучал откуда-то из-за спинки кресла, но Юрий Воронцов не оглянулся. На него давил пресс десятикратного ускорения, и даже шевелить языком было нелегко. Кроме того, Юрий Воронцов был скован сложной системой привязных ремней, на распутывание которых даже в невесомости полагалось не менее часа. Но даже если бы ничего этого не было, оборачиваться не стоило. Свободное место за креслом отсутствовало. Его спинка смыкалась с задней стенкой кабины, образуя сплошной монолит.
— Прошу вас, не волнуйтесь, — мягко произнес голос. — Ничему не удивляйтесь и не стройте необдуманных предположений. Это сбережет вас от тяжелого нервного потрясения.
Голос был хорошо поставлен, он звучал вежливо и корректно. Когда-то Юрий Воронцов неоднократно слышал похожие голоса, оставалось только вспомнить, где он их слышал. И все перевернулось, и его наполнило сознание горькой обиды.
Юрия Воронцова просто обманули. Он никуда не летал, не испытывал никакого звездолета и не играл с Солнцем в пятнашки. Вместо этого несколько месяцев он сидел в обыкновенном тренажере на обыкновенной космической станции, а весь этот полет был подделка, фальшивка, обман. Просто кому-то захотелось исследовать влияние фактора неожиданности на человеческую психику. Кому-то это понадобилось. Вот этому самому товарищу с хорошо поставленным голосом. Теперь эксперимент закончен, товарищ собрал материал. Правда, испытателю Юрию Воронцову от этого вовсе не легче.
Бесспорно, такие эксперименты нужны. Но зачем понадобилось на полгода отрывать от работы одного из лучших испытателей Земли? Неужели только затем, чтобы исследовать влияние неожиданности не на человеческую психику вообще, а на психику конкретного человека — испытателя Юрия Воронцова? Отлично, но что же они выяснили в результате своего эксперимента? Только то, что испытатель Юрий Воронцов готов к любым неожиданностям. Но это и так всегда всем было известно.
Правда, разве совсем недавно знаменитый испытатель Юрий Воронцов не сетовал на врачей, недостаточно тщательно обследовавших его перед стартом? Так зачем же судить кого-то, если сам во всем виноват? А-двигатель действительно стоит выключить. Хотя какой это теперь двигатель — так, привод от центрифуги.
Юрий Воронцов надавил кнопку, и перегрузка стала ослабевать. Послушный сигнал побежал по проводам к исполнительному реле злосчастной центрифуги, и она выключилась, и заработали магнитные тормоза, и вращение начало замедляться, а здесь, в кабине тренажера, это ощущалось так, будто тяга постепенно ослабевает. И исчезает совсем.
— Вскоре мне предстоит пересадка, — произнес человек за его спиной, — и я вынужден вас покинуть.
— Буду очень рад, — сказал Юрий Воронцов.
— Понимаю ваше состояние. Тем не менее я оставлю вас только после того, как все объясню.
— Зачем?
— Я считаю это своим долгом.
— Можете не стараться, — сказал Юрий Воронцов. — Я и так все понял.
— Но я хотя бы должен объяснить, как отсюда выбраться.
— Можете не стараться, — повторил Юрий Воронцов. — Я и сам найду выход.
— И как же вы отсюда выберетесь?
— Так же, как и вы, — сказал Юрий Воронцов. — Через дверь.
За его спиной послышался смех.
— Наконец-то я понял, — сказал человек. — Я понял, что вы ничего не поняли, хотя и утверждаете обратное. Посмотрите на экраны.
Юрий Воронцов послушался и впервые за время разговора взглянул на телевизионные экраны.
Картинка там изменилась. Она походила на прежнюю, но некоторые звезды сдвинулись со своих мест, и рисунок созвездий был немного другой. Солнца с большой буквы на экранах не было видно, а вместо него по правому борту горели сразу два — голубые, яркие. Видимо, это было небо одной из ближайших планетных систем.
— У вас хорошая техника, — сказал Юрий Воронцов. — Это что за небо?
— Система звезды Сириус.
— Что ж, качество изображения неплохое, — сказал Юрий Воронцов. — Вот только цвета немного неестественные.
— У меня мало времени, — нетерпеливо проговорил голос из-за его спины, — но я заставлю вас понять, что мы находимся в системе Сириуса, а вы впервые в истории человечества совершили межзвездный полет.
Самое удивительное, что Юрий Воронцов поверил в это сразу и безоговорочно. Не мог он не поверить этим словам, и снова все перевернулось, он опять находился в кабине своего корабля вместе с неизвестно как поместившимся здесь представителем чужой высокоразвитой цивилизации.
Теперь надо было что-то говорить, потому что упускать такой случай было нельзя, но в голове у Юрия Воронцова все смешалось, и он задал поэтому первый вопрос, который пришел ему в голову.
— Вы говорили о пересадке. Куда вы собираетесь пересаживаться?
— На попутную ракету, — сказал представитель другой цивилизации.
— Куда?
— Я все объясню, только не перебивайте. Сейчас мы находимся в системе Сириуса, а через четверть часа я должен пересесть на попутную ракету, которая довезет меня до Проциона, где я смогу сделать еще одну пересадку на корабль, идущий к центру Галактики. За четверть часа я должен объяснить, как добраться до вашей системы.
Не раз уже Юрий Воронцов опережал человечество. Через его руки прошло большинство современных планетолетов, он первым достиг субсветовых скоростей, первым сел за пульт фотонного корабля. Правда, все это была его работа. А теперь он стал первым человеком, встретившим чужое разумное существо. В этой области он не был специалистом и вряд ли мог принести людям много пользы. Но он не имел права упускать такой случай.
— Вы видите яркую звезду на экранах левого борта? Это и есть ваше Солнце. В принципе вы могли бы нацелиться прямо туда и идти на максимальной тяге, особенно если торопитесь. Трудность здесь в том, что на трассе есть несколько метеоритных полей, и вам придется их обходить. Сейчас я объясню, как это сделать.
— Не надо о метеоритах, — сказал Юрий Воронцов. — С ними я как-нибудь справлюсь. Скажите лучше, как вы попали на мой корабль?
За его спиной представитель высокоразвитой цивилизации засмеялся.
— Так же, как и вы, — сказал он. — Через дверь.
— А где ваш собственный корабль?
— У меня его нет.
— Как же вы добрались до Солнечной системы?
— На попутной ракете.
— Я не понимаю, что это значит, — сказал Юрий Воронцов.
— Это значит, что маршрут одной экспедиции пролегал вблизи вашей системы и я прибыл к вам на ракете этой экспедиции.
— Понятно, — сказал Юрий Воронцов. — Вас оставили исследовать Солнечную систему, а экспедиция отправилась дальше.
— Приблизительно так.
— А что потом случилось с экспедицией?
— Почему вы думаете, что с ней что-нибудь случилось?
— Они же за вами не вернулись!
— Ну и что?
— Но вы были участником экспедиции. Не могли же они бросить вас на произвол судьбы!
— Откуда вы взяли, что я был участником экспедиции? Просто они меня немного подбросили. Какое им до меня дело?
— Ладно, — сказал Юрий Воронцов. — Но почему же те, кто послал вас к нам, не выделили специальной ракеты?
— Меня никто не посылал.
— Зачем же вы у нас появились?
Представитель другой цивилизации помедлил.
— Вы задали очень сложный вопрос. Чтобы понять это, вы должны знать, какую роль играет туризм в жизни моего народа. Мы — прирожденные путешественники и не можем жить без инопланетных красот. Вам, землянам, тоже нравится путешествовать, но у нас это гораздо сильнее. Вы ограничиваетесь в основном поверхностью своей планеты, космический туризм у вас не культивируется. Мы же без этого не можем, жизнь без перемены обстановки для нас не имеет смысла. А конкретно к вам меня привел мой маршрут, в общем-то достаточно произвольный. Но я доволен — в вашей системе так много прекрасных пейзажей!.. Кольца Сатурна, льды Плутона, металлические реки Меркурия… Да одна Земля чего стоит!..
— Так, — сказал Юрий Воронцов. До сих пор он несколько по-другому представлял себе разумную деятельность других высокоразвитых цивилизаций. На миг перед ним возникла картина — темная ночь и фонарь, вокруг которого носятся глупые мотыльки, светясь отраженным светом. Но усилием воли Юрий Воронцов прогнал видение. Не стоит сгущать краски.
— Так, — повторил он. — Вы прибыли в Солнечную систему, чтобы полюбоваться прекрасными пейзажами наших планет. Но мне до сих пор непонятно, каким образом вы собирались вернуться?
— В смысле продолжить путешествие?
— Пусть так.
— На попутной ракете.
— Так вот оно что! — сказал Юрий Воронцов. Видение вновь вспыхнуло перед его глазами. — Выходит, моя ракета для вас тоже попутная?
Представитель высокоразвитой цивилизации замялся.
— Строго говоря, нет. Но, поймите, у меня не было выбора. Другая ракета прошла бы в вашем районе минимум через несколько лет, а я не мог ждать столько. Я просто умер бы без перемены обстановки.
— Вот оно что, — сказал Юрий Воронцов. — А как удалось заставить меня лететь именно сюда?
— Для подобных целей у меня есть специальное вспомогательное приспособление. Устройство для ввода ложных сигналов в бортовые системы. Вы только не обижайтесь. Все это время вы гнались за воображаемым Солнцем, а в действительности летели к Сириусу. Поймите меня правильно. Разумеется, это крайняя мера, но у меня не было другого выхода.
— Понятно, — сказал Юрий Воронцов. Он чувствовал себя обманутым, но совсем по другой причине. Раньше встреча с чужими цивилизациями рисовалась ему совершенно в ином свете. Мотыльки, думал он, вот они кто. Мотыльки. Бабочки-однодневки.
— И часто вы применяете подобные крайние меры?
— Нет, обычно они излишни. При правильно составленном маршруте ждать почти не приходится.
— Все ясно, — сказал Юрий Воронцов. — Только почему все-таки у вас нет собственных звездолетов?
— Видите ли, у каждой цивилизации свой путь. Мы шли не по линии создания средств передвижения, а разрабатывали различные вспомогательные приспособления. Мы можем становиться невидимыми, невесомыми, мы не нуждаемся в пище и воздухе, мы получаем энергию непосредственно от звезд, у нас есть отличные переводные машины и аппараты вроде того, который я использовал в данном случае. Приплюсуйте к этому факт, что во Вселенной очень много планетных систем, почти в каждой системе есть своя цивилизация, и почти каждая цивилизация рано или поздно изобретает звездолет. Посудите сами, зачем нам после этого ракеты?. На мой взгляд, ракета — просто ненужная роскошь.
— А как относятся к вам другие? Те, на чьих кораблях вы путешествуете?
— По-моему, хорошо. Мы же им не мешаем.
— Даже когда вмешиваетесь в управление?
— Ну, такое бывает редко. И потом — они же в нас тоже заинтересованы. Почти каждая цивилизация почему-то считает своей целью установление контакта с другим разумом. Мы сами предоставляем такую возможность, да и общение с нами не представляет никакого труда. Кроме того, иногда мы даем информацию о различных планетах или что-нибудь еще. Например, вы впервые в истории человечества совершили межзвездный полет.
— В ущерб основной работе, — сказал Юрий Воронцов. — И кому от этого польза?
— Вы ошибаетесь. Вы должны были провести испытания звездолета. Вы провели их в реальных условиях межзвездного полета. От этого выиграли все, в первую очередь создатели корабля. А вы сами? Да вы только посмотрите, какая здесь красота! Взгляните на игру лучей солнц Сириуса! А ведь вы еще не были на четвертой планете.
— Разве вы здесь не впервые?
— Оттого я и тороплюсь. Через пять минут стартует ракета на Процион, а следующая будет только через несколько лет. Я бы не смог сидеть в знакомой системе столько времени.
— Тогда я вас не буду задерживать, — сказал Юрий Воронцов.
— Но я могу дать вам информацию о любой системе. У меня есть еще пара минут.
— Может, вас немного подбросить?
— Благодарю вас, уже не нужно. Через минуту ракета на Процион пройдет в точке, где мы сейчас находимся. Еще раз советую побывать на четвертой планете. Там леса дивной красоты. Прощайте.
В кабине воцарилась тишина.
Вот так он и полетит к Проциону, подумал Юрий Воронцов. На попутной ракете, с полным комплектом различных вспомогательных приспособлений…
А теперь нужно поймать вот эту изумительную по красоте звезду в центр курсового экрана и ускоряться на пределе, потому что надо торопиться, а обходить метеоритные поля необязательно.
Ведь у Юрия Воронцова тоже есть вспомогательные приспособления — безупречный блок управления и метеоритная защита, испытанная во внешней кометной зоне Солнечной системы.
НИТКА БУС
Словно разбуженный чудовищным рыком, утес сбросил камни, и они провалились в дымную яму кратера, стремительно уменьшаясь. Гулкая дробь лавины быстро затихла внизу, среди микроскопических копошащихся фигурок. Гаммадонт ревел.
С гребня полукруглого цирка, отрезавшего ущелье от моря, он казался неосторожной сколопендрой, выползшей опасно близко от муравьиного города. Но, уступив оптической силе телеобъектива, декорации театра насекомых рушились, обнажая танцующий ряд туземцев у пойманного в ловушку гиганта.
А стон гаммадонта тряс скалы.
Упорный поток стрел долбил его многоногое туловище, не иссякая. Колючий град бумерангов и факелов, копий и каменных ядер обрушивался на необъятную спину, сжатую предательской щелью. Конец был близок, но потайные центры исполина прятались глубоко под непробиваемой шкурой, служившей ему надежной защитой. И гаммадонт боролся, ворочался в узкой траншее, внезапно возникшей на его обычном маршруте на водопой. Он не сдавался, не поняв, что побежден.
— Так выглядит детство человечества, — сказал телохранителю человек, который следил за охотой из удобного углубления на самом краю цирка. — Но пойдем. Не следует взрослым слишком долго подглядывать за детьми.
Человек поднялся навстречу холодному ветру с вершин и минуту стоял на краю кратера лицом к пропасти, с наслаждением ощущая, как все тело наполняется упругим дыханием гор. Потом повернулся и зашагал вниз по еле намеченной тропке, проложенной его подошвами за год пребывания на планете. Телохранитель бесшумно шел сзади. Ветер прекратился, как только они спустились на два метра по пологому склону, но далекие перистые облака продолжали вибрировать в его невидимых струях.
Человека, который наблюдал за охотой и шел сейчас вниз по склону, заросшему колючей травой, звали Игорь Горин, он был биологом, участником 3-й Комплексной экспедиции в систему Пратта, расположенную в южных широтах Галактики. Яркая звезда Лега, солнце архипелага, дала жизнь восемнадцати крупным планетам, каждая из которых служила пристанищем и рабочим местом одной из биологических групп, наводнивших систему. Группы были небольшие, по два-три человека, и Игорь Горин направлялся сейчас к заранее условленному месту, чтобы встретиться там со своим напарником.
— У Кости Баскакова странная специальность, — сказал он телохранителю. — Правда? Но говорить ему об этом не стоит.
Впереди сгустились кусты, и телохранитель обогнал Игоря Горина, чтобы расчищать путь. Он ничего не ответил, так как не умел говорить, но Игорь Горин всегда разговаривал с ним, когда они были одни, потому что робот очень походил на стального человека и всегда хорошо выполнял все мысленные распоряжения.
Они быстро миновали полосу кустарника и вошли в лес, совершенно непролазный, отчего здесь была прорублена узкая прямая дорога. Крутизна склона уменьшилась, он стал почти горизонтальным, и по обе стороны дороги корячились причудливые стволы низкорослых хвойных растений, будто они шли по музею деревянной скульптуры.
Телохранитель снова отстал, чтобы прикрывать спину Игоря Горина, и скоро они достигли конца горизонтального участка. Дорога здесь завершалась обрывом, с которого открывался вид на море и на прибрежные заросли. Отсюда хорошо просматривались миниатюрные строения их временного дома на берегу моря и игрушечная фигурка ракеты в километре от станции.
— Но где же наш бабочник? — сказал Игорь Горин, удобно устраиваясь на траве рядом с обрывом. — Что-то он сегодня задерживается.
Вверху, далеко в зарослях, послышался шум, и, повернувшись на звук, Игорь Горин увидел своего напарника Костю Баскакова, который быстро скользил по кронам приземистых деревьев, будто спускался на роликовых лыжах по густому покрову леса. Он сделал несколько поворотов и выкатился на расчищенное место совсем близко от Игоря Горина. Лыжи, конечно, отсутствовали. Костя Баскаков спрыгнул с головы своего стального телохранителя и с наслаждением потянулся.
— Ты прямо как цирковой наездник, — сказал ему Игорь Горин.
— Им до нас далеко, тысяча парсеков, — сказал Баскаков, устраиваясь рядом. — Устал. Шар отнесло в горы, пришлось за ним лазить. Зато собрал почти тонну. Я их пока там и оставил. А ты из стойбища?
Напарник Игоря Горина был энтомологом и занимался сбором насекомых в специальные ловушки, которые запускал на аэростатах вверх в атмосферу. Аборигенам Гаммы, легийцам, очень нравились прозрачные баллоны, они принимали их за какие-то диковинные небесные тела, вроде Луны, и величали поэтому Костю Баскакова не иначе как Верховным Повелителем Сфер. Игорь Горин считался существом рангом пониже, чем-то вроде посредника между богами и смертными.
— Нет, — сказал Игорь Горин. — В стойбище сегодня нельзя. Я наблюдал за ними сверху, с гребня цирка.
— А что случилось?
— Они изловили гаммадонта.
— Жертвы были?
— Нет.
— Ну так будут, — заявил Баскаков. — Разгул кровожадных инстинктов, сопутствующий охоте, неизбежно влечет за собой драку и смертоубийство. Особенно у дикарей.
— Зачем ты так говоришь? Это ведь дети, молодость человечества.
— Ничего себе дети, — сказал Баскаков. — Обыкновенные взрослые дикари. Вот сейчас твои дети поймали зверя. Месяц рыли яму, сколько труда угробили! Но приди туда завтра, когда страсти остынут, и за несчастную нитку бус они отдадут тебе добычу. Разве это разумно? Зачем дикарям бусы?
— Они им нравятся, — сказал Игорь Горин. — Детям свойственна непосредственность. Если ребенку приглянулась вещь, до которой можно дотянуться, он ее хватает.
— Все равно форменные дикари, — упорствовал Баскаков. — То ли дело наши роботы. Кстати, я до сих пор не понимаю, отчего твой телохранитель не подчиняется моим мысленным командам? И наоборот.
Игорь Горин усмехнулся.
— Такова особенность телепатического привода. Каждый робот настроен на мозг своего хозяина.
— Почему же корабельные роботы подчиняются чьим угодно приказам?
Игорь Горин опять усмехнулся.
— Все системы корабля, в том числе и роботы, выполняют желания того, кто сидит в командирском кресле, под колпаком. Технические подробности тебя интересуют?
— Нет, — сказал Баскаков. — Меня интересует принцип. Принцип — привилегия принцев.
— Тогда пошли к кораблю. Принцы на свидание не опаздывают.
— Куда спешить? — возразил Баскаков. — До стоянки минут двадцать. До орбиты еще сорок пять. Плюс мелочи. А что делать оставшиеся три часа?
Игорь Горин посмотрел на ракету, похожую на шахматную фигуру из карманного комплекта. Обрыв был крутой, каменистый, но вниз вели ступеньки, вырубленные стальными ногами роботов.
— Нужно проверить бортовые системы.
— Действительно, — сказал Баскаков. — Я совсем забыл. Там что-то с внешним люком. Когда я уходил… По-моему, он не закрылся.
— Видимо, опять неисправность внешнего приемника, — сказал Игорь Горин. — Придется поковыряться, но ничего, починим. Было бы хуже, если бы он вышел из строя при закрытом люке. Заявку на новый приемник я, кажется, подал.
— Ясно, — сказал Баскаков и полез на голову своего телохранителя.
— Погоди, — сказал Игорь Горин. — Смотри. Нет, рядом с кораблем. Там что-то шевелится.
— Один из твоих размалеванных дикарей, — сказал Баскаков, приглядываясь. — Явился за обещанными бусами. Дай-ка что-нибудь оптическое.
Игорь Горин протянул ему бинокль, а сам приставил к глазу окуляр кинокамеры.
Легиец стоял, рядом с ракетой. Он был мускулист, мощные руки свисали почти до земли. Он обернулся, показав широкую физиономию, покрытую рыжей растительностью.
— Знакомая личность, — сказал Игорь Горин. — Кого он мне напоминает?
— Этого, басовитого, — отозвался Баскаков. — С базы.
Игорь Горин засмеялся.
— Действительно похож.
— Наследственность, — пояснил Баскаков. — Общий генетический фонд. А что, если ему вздумается не пускать нас в корабль? Впрочем, у нас телохранители.
Он снова полез на робота и вдруг повернул к Игорю Горину встревоженное лицо.
— Послушай, — сказал он. — А люк-то не заперт.
Урс отделился от дырявой стены леса. Притворился зверем. Молния стояла тихо. Небо спало, закрыв глаз облаками.
В Молнии узкая щель. Там пещера. Там живут боги. Там есть шарики, соединенные, как змея.
Звери боятся пещер, где живут люди и боги. Зверь не сможет войти в пещеру богов.
Урсу нужны шарики. Он подарит их Лаа.
Люди не обижают богов, когда те приходят в стойбище. Боги и люди — братья, сказали боги. Надо перестать притворяться. Молния не успеет ужалить Урса.
Урс, снова став человеком, прыгнул в пещеру.
Шариков нигде нет. Пахнет богами. В стенах пещеры дыры, заделанные прозрачным камнем. Кусты волнуются не только от ветра. Там идут большие хищные звери.
Нет, это возвращаются боги. Страшно. Боги и неживые люди. Боги покарают Урса. Сделают его неживым человеком. Нельзя, чтобы боги добрались до Урса.
Щель пещеры исчезла. Выход закрылся, как рана зверя. Боги поймали Урса в ловушку.
Неживые люди приближаются, чтобы связать Урса. Надо остановить неживых людей. Пусть станут мертвыми, как камни.
Огонь, вырвавшись из пещеры богов, поразил неживых людей. Упали на землю. Нужно вернуть их богам, чтобы простили Урса. Подарили шарики Урсу.
Молния послушалась Урса. Два неживых человека выпрыгнули из пещеры богов и отнесли мертвых неживых людей к богам в тень леса. Это помощники Урса. Они вернулись в пещеру.
Все было подтверждено — все предварительные теоретические и экспериментальные результаты. Испытания показали, что системы управления и жизнеобеспечения нового звездолета безупречны, энергетические ресурсы неисчерпаемы, что метеоритная защита обеспечивает безопасность субсветового полета даже в таких тяжелых районах, как пояс астероидов и внешняя кометная зона, что тяга легко регулируется, двигатели быстро выходят на нужный режим, а вся система очень перспективна и корабль уже в теперешнем виде вполне пригоден для полета к звездам.
К сожалению, об этом знал пока только один человек — испытатель Юрий Воронцов, и, выходя из внешней кометной зоны, он рассчитывал доставить вскоре на Землю впечатанную в магнитные ленты бортовых ЗУ информацию, чтобы конструкторы корабля смогли порадоваться за свое творение.
Да и сам он с удовольствием отдохнул бы на Земле, вдали от небесных пространств, потому что не такое уж большое удовольствие носиться на субсвете по границам Солнечной системы, где ничего особенного произойти не может. Перемены обстановки нет, все, вплоть до самого ничтожного маневра, идет строго по программе, а если уж случается что-нибудь неожиданное, то это всегда ЧП.
Потому что вот она, неожиданность, — когда до финиша остаются считанные часы, цель вдруг начинает удирать. И ты помимо своей воли оказываешься вовлеченным в дикую игру в пятнашки и понимаешь в происходящем только то, что оно совершенно бессмысленно.
И смысла в этом ты не найдешь, как ни ломай себе голову, и нельзя искать причину даже в возможной поломке телевизионных систем, потому что случай, когда испорченный телевизор начинает показывать то, чего нет и чего никогда не было, еще менее вероятен, чем внезапное бегство Вселенной куда-то в тартарары.
И остается лишь мысль, что все это просто галлюцинация.
— Теперь вы можете выключить двигатель, — произнес голос из-за спины Юрия Воронцова. — Двигатель больше не нужен. Он поработал достаточно.
Вот так подтверждаются гипотезы. Можно только пожалеть докторов, не слишком тщательно обследовавших Юрия Воронцова перед ответственным рейсом.
— Этого делать нельзя, — спокойно сказал Юрий Воронцов. — Солнце уйдет еще дальше, и тогда я его точно не догоню.
— Нет, — возразил голос. — Никуда оно не денется.
Голос был безусловной реальностью, он звучал откуда-то из-за спинки кресла, но Юрий Воронцов не оглянулся. На него давил пресс десятикратного ускорения, и даже шевелить языком было нелегко. Кроме того, Юрий Воронцов был скован сложной системой привязных ремней, на распутывание которых даже в невесомости полагалось не менее часа. Но даже если бы ничего этого не было, оборачиваться не стоило. Свободное место за креслом отсутствовало. Его спинка смыкалась с задней стенкой кабины, образуя сплошной монолит.
— Прошу вас, не волнуйтесь, — мягко произнес голос. — Ничему не удивляйтесь и не стройте необдуманных предположений. Это сбережет вас от тяжелого нервного потрясения.
Голос был хорошо поставлен, он звучал вежливо и корректно. Когда-то Юрий Воронцов неоднократно слышал похожие голоса, оставалось только вспомнить, где он их слышал. И все перевернулось, и его наполнило сознание горькой обиды.
Юрия Воронцова просто обманули. Он никуда не летал, не испытывал никакого звездолета и не играл с Солнцем в пятнашки. Вместо этого несколько месяцев он сидел в обыкновенном тренажере на обыкновенной космической станции, а весь этот полет был подделка, фальшивка, обман. Просто кому-то захотелось исследовать влияние фактора неожиданности на человеческую психику. Кому-то это понадобилось. Вот этому самому товарищу с хорошо поставленным голосом. Теперь эксперимент закончен, товарищ собрал материал. Правда, испытателю Юрию Воронцову от этого вовсе не легче.
Бесспорно, такие эксперименты нужны. Но зачем понадобилось на полгода отрывать от работы одного из лучших испытателей Земли? Неужели только затем, чтобы исследовать влияние неожиданности не на человеческую психику вообще, а на психику конкретного человека — испытателя Юрия Воронцова? Отлично, но что же они выяснили в результате своего эксперимента? Только то, что испытатель Юрий Воронцов готов к любым неожиданностям. Но это и так всегда всем было известно.
Правда, разве совсем недавно знаменитый испытатель Юрий Воронцов не сетовал на врачей, недостаточно тщательно обследовавших его перед стартом? Так зачем же судить кого-то, если сам во всем виноват? А-двигатель действительно стоит выключить. Хотя какой это теперь двигатель — так, привод от центрифуги.
Юрий Воронцов надавил кнопку, и перегрузка стала ослабевать. Послушный сигнал побежал по проводам к исполнительному реле злосчастной центрифуги, и она выключилась, и заработали магнитные тормоза, и вращение начало замедляться, а здесь, в кабине тренажера, это ощущалось так, будто тяга постепенно ослабевает. И исчезает совсем.
— Вскоре мне предстоит пересадка, — произнес человек за его спиной, — и я вынужден вас покинуть.
— Буду очень рад, — сказал Юрий Воронцов.
— Понимаю ваше состояние. Тем не менее я оставлю вас только после того, как все объясню.
— Зачем?
— Я считаю это своим долгом.
— Можете не стараться, — сказал Юрий Воронцов. — Я и так все понял.
— Но я хотя бы должен объяснить, как отсюда выбраться.
— Можете не стараться, — повторил Юрий Воронцов. — Я и сам найду выход.
— И как же вы отсюда выберетесь?
— Так же, как и вы, — сказал Юрий Воронцов. — Через дверь.
За его спиной послышался смех.
— Наконец-то я понял, — сказал человек. — Я понял, что вы ничего не поняли, хотя и утверждаете обратное. Посмотрите на экраны.
Юрий Воронцов послушался и впервые за время разговора взглянул на телевизионные экраны.
Картинка там изменилась. Она походила на прежнюю, но некоторые звезды сдвинулись со своих мест, и рисунок созвездий был немного другой. Солнца с большой буквы на экранах не было видно, а вместо него по правому борту горели сразу два — голубые, яркие. Видимо, это было небо одной из ближайших планетных систем.
— У вас хорошая техника, — сказал Юрий Воронцов. — Это что за небо?
— Система звезды Сириус.
— Что ж, качество изображения неплохое, — сказал Юрий Воронцов. — Вот только цвета немного неестественные.
— У меня мало времени, — нетерпеливо проговорил голос из-за его спины, — но я заставлю вас понять, что мы находимся в системе Сириуса, а вы впервые в истории человечества совершили межзвездный полет.
Самое удивительное, что Юрий Воронцов поверил в это сразу и безоговорочно. Не мог он не поверить этим словам, и снова все перевернулось, он опять находился в кабине своего корабля вместе с неизвестно как поместившимся здесь представителем чужой высокоразвитой цивилизации.
Теперь надо было что-то говорить, потому что упускать такой случай было нельзя, но в голове у Юрия Воронцова все смешалось, и он задал поэтому первый вопрос, который пришел ему в голову.
— Вы говорили о пересадке. Куда вы собираетесь пересаживаться?
— На попутную ракету, — сказал представитель другой цивилизации.
— Куда?
— Я все объясню, только не перебивайте. Сейчас мы находимся в системе Сириуса, а через четверть часа я должен пересесть на попутную ракету, которая довезет меня до Проциона, где я смогу сделать еще одну пересадку на корабль, идущий к центру Галактики. За четверть часа я должен объяснить, как добраться до вашей системы.
Не раз уже Юрий Воронцов опережал человечество. Через его руки прошло большинство современных планетолетов, он первым достиг субсветовых скоростей, первым сел за пульт фотонного корабля. Правда, все это была его работа. А теперь он стал первым человеком, встретившим чужое разумное существо. В этой области он не был специалистом и вряд ли мог принести людям много пользы. Но он не имел права упускать такой случай.
— Вы видите яркую звезду на экранах левого борта? Это и есть ваше Солнце. В принципе вы могли бы нацелиться прямо туда и идти на максимальной тяге, особенно если торопитесь. Трудность здесь в том, что на трассе есть несколько метеоритных полей, и вам придется их обходить. Сейчас я объясню, как это сделать.
— Не надо о метеоритах, — сказал Юрий Воронцов. — С ними я как-нибудь справлюсь. Скажите лучше, как вы попали на мой корабль?
За его спиной представитель высокоразвитой цивилизации засмеялся.
— Так же, как и вы, — сказал он. — Через дверь.
— А где ваш собственный корабль?
— У меня его нет.
— Как же вы добрались до Солнечной системы?
— На попутной ракете.
— Я не понимаю, что это значит, — сказал Юрий Воронцов.
— Это значит, что маршрут одной экспедиции пролегал вблизи вашей системы и я прибыл к вам на ракете этой экспедиции.
— Понятно, — сказал Юрий Воронцов. — Вас оставили исследовать Солнечную систему, а экспедиция отправилась дальше.
— Приблизительно так.
— А что потом случилось с экспедицией?
— Почему вы думаете, что с ней что-нибудь случилось?
— Они же за вами не вернулись!
— Ну и что?
— Но вы были участником экспедиции. Не могли же они бросить вас на произвол судьбы!
— Откуда вы взяли, что я был участником экспедиции? Просто они меня немного подбросили. Какое им до меня дело?
— Ладно, — сказал Юрий Воронцов. — Но почему же те, кто послал вас к нам, не выделили специальной ракеты?
— Меня никто не посылал.
— Зачем же вы у нас появились?
Представитель другой цивилизации помедлил.
— Вы задали очень сложный вопрос. Чтобы понять это, вы должны знать, какую роль играет туризм в жизни моего народа. Мы — прирожденные путешественники и не можем жить без инопланетных красот. Вам, землянам, тоже нравится путешествовать, но у нас это гораздо сильнее. Вы ограничиваетесь в основном поверхностью своей планеты, космический туризм у вас не культивируется. Мы же без этого не можем, жизнь без перемены обстановки для нас не имеет смысла. А конкретно к вам меня привел мой маршрут, в общем-то достаточно произвольный. Но я доволен — в вашей системе так много прекрасных пейзажей!.. Кольца Сатурна, льды Плутона, металлические реки Меркурия… Да одна Земля чего стоит!..
— Так, — сказал Юрий Воронцов. До сих пор он несколько по-другому представлял себе разумную деятельность других высокоразвитых цивилизаций. На миг перед ним возникла картина — темная ночь и фонарь, вокруг которого носятся глупые мотыльки, светясь отраженным светом. Но усилием воли Юрий Воронцов прогнал видение. Не стоит сгущать краски.
— Так, — повторил он. — Вы прибыли в Солнечную систему, чтобы полюбоваться прекрасными пейзажами наших планет. Но мне до сих пор непонятно, каким образом вы собирались вернуться?
— В смысле продолжить путешествие?
— Пусть так.
— На попутной ракете.
— Так вот оно что! — сказал Юрий Воронцов. Видение вновь вспыхнуло перед его глазами. — Выходит, моя ракета для вас тоже попутная?
Представитель высокоразвитой цивилизации замялся.
— Строго говоря, нет. Но, поймите, у меня не было выбора. Другая ракета прошла бы в вашем районе минимум через несколько лет, а я не мог ждать столько. Я просто умер бы без перемены обстановки.
— Вот оно что, — сказал Юрий Воронцов. — А как удалось заставить меня лететь именно сюда?
— Для подобных целей у меня есть специальное вспомогательное приспособление. Устройство для ввода ложных сигналов в бортовые системы. Вы только не обижайтесь. Все это время вы гнались за воображаемым Солнцем, а в действительности летели к Сириусу. Поймите меня правильно. Разумеется, это крайняя мера, но у меня не было другого выхода.
— Понятно, — сказал Юрий Воронцов. Он чувствовал себя обманутым, но совсем по другой причине. Раньше встреча с чужими цивилизациями рисовалась ему совершенно в ином свете. Мотыльки, думал он, вот они кто. Мотыльки. Бабочки-однодневки.
— И часто вы применяете подобные крайние меры?
— Нет, обычно они излишни. При правильно составленном маршруте ждать почти не приходится.
— Все ясно, — сказал Юрий Воронцов. — Только почему все-таки у вас нет собственных звездолетов?
— Видите ли, у каждой цивилизации свой путь. Мы шли не по линии создания средств передвижения, а разрабатывали различные вспомогательные приспособления. Мы можем становиться невидимыми, невесомыми, мы не нуждаемся в пище и воздухе, мы получаем энергию непосредственно от звезд, у нас есть отличные переводные машины и аппараты вроде того, который я использовал в данном случае. Приплюсуйте к этому факт, что во Вселенной очень много планетных систем, почти в каждой системе есть своя цивилизация, и почти каждая цивилизация рано или поздно изобретает звездолет. Посудите сами, зачем нам после этого ракеты?. На мой взгляд, ракета — просто ненужная роскошь.
— А как относятся к вам другие? Те, на чьих кораблях вы путешествуете?
— По-моему, хорошо. Мы же им не мешаем.
— Даже когда вмешиваетесь в управление?
— Ну, такое бывает редко. И потом — они же в нас тоже заинтересованы. Почти каждая цивилизация почему-то считает своей целью установление контакта с другим разумом. Мы сами предоставляем такую возможность, да и общение с нами не представляет никакого труда. Кроме того, иногда мы даем информацию о различных планетах или что-нибудь еще. Например, вы впервые в истории человечества совершили межзвездный полет.
— В ущерб основной работе, — сказал Юрий Воронцов. — И кому от этого польза?
— Вы ошибаетесь. Вы должны были провести испытания звездолета. Вы провели их в реальных условиях межзвездного полета. От этого выиграли все, в первую очередь создатели корабля. А вы сами? Да вы только посмотрите, какая здесь красота! Взгляните на игру лучей солнц Сириуса! А ведь вы еще не были на четвертой планете.
— Разве вы здесь не впервые?
— Оттого я и тороплюсь. Через пять минут стартует ракета на Процион, а следующая будет только через несколько лет. Я бы не смог сидеть в знакомой системе столько времени.
— Тогда я вас не буду задерживать, — сказал Юрий Воронцов.
— Но я могу дать вам информацию о любой системе. У меня есть еще пара минут.
— Может, вас немного подбросить?
— Благодарю вас, уже не нужно. Через минуту ракета на Процион пройдет в точке, где мы сейчас находимся. Еще раз советую побывать на четвертой планете. Там леса дивной красоты. Прощайте.
В кабине воцарилась тишина.
Вот так он и полетит к Проциону, подумал Юрий Воронцов. На попутной ракете, с полным комплектом различных вспомогательных приспособлений…
А теперь нужно поймать вот эту изумительную по красоте звезду в центр курсового экрана и ускоряться на пределе, потому что надо торопиться, а обходить метеоритные поля необязательно.
Ведь у Юрия Воронцова тоже есть вспомогательные приспособления — безупречный блок управления и метеоритная защита, испытанная во внешней кометной зоне Солнечной системы.
НИТКА БУС
С гребня полукруглого цирка, отрезавшего ущелье от моря, он казался неосторожной сколопендрой, выползшей опасно близко от муравьиного города. Но, уступив оптической силе телеобъектива, декорации театра насекомых рушились, обнажая танцующий ряд туземцев у пойманного в ловушку гиганта.
А стон гаммадонта тряс скалы.
Упорный поток стрел долбил его многоногое туловище, не иссякая. Колючий град бумерангов и факелов, копий и каменных ядер обрушивался на необъятную спину, сжатую предательской щелью. Конец был близок, но потайные центры исполина прятались глубоко под непробиваемой шкурой, служившей ему надежной защитой. И гаммадонт боролся, ворочался в узкой траншее, внезапно возникшей на его обычном маршруте на водопой. Он не сдавался, не поняв, что побежден.
— Так выглядит детство человечества, — сказал телохранителю человек, который следил за охотой из удобного углубления на самом краю цирка. — Но пойдем. Не следует взрослым слишком долго подглядывать за детьми.
Человек поднялся навстречу холодному ветру с вершин и минуту стоял на краю кратера лицом к пропасти, с наслаждением ощущая, как все тело наполняется упругим дыханием гор. Потом повернулся и зашагал вниз по еле намеченной тропке, проложенной его подошвами за год пребывания на планете. Телохранитель бесшумно шел сзади. Ветер прекратился, как только они спустились на два метра по пологому склону, но далекие перистые облака продолжали вибрировать в его невидимых струях.
Человека, который наблюдал за охотой и шел сейчас вниз по склону, заросшему колючей травой, звали Игорь Горин, он был биологом, участником 3-й Комплексной экспедиции в систему Пратта, расположенную в южных широтах Галактики. Яркая звезда Лега, солнце архипелага, дала жизнь восемнадцати крупным планетам, каждая из которых служила пристанищем и рабочим местом одной из биологических групп, наводнивших систему. Группы были небольшие, по два-три человека, и Игорь Горин направлялся сейчас к заранее условленному месту, чтобы встретиться там со своим напарником.
— У Кости Баскакова странная специальность, — сказал он телохранителю. — Правда? Но говорить ему об этом не стоит.
Впереди сгустились кусты, и телохранитель обогнал Игоря Горина, чтобы расчищать путь. Он ничего не ответил, так как не умел говорить, но Игорь Горин всегда разговаривал с ним, когда они были одни, потому что робот очень походил на стального человека и всегда хорошо выполнял все мысленные распоряжения.
Они быстро миновали полосу кустарника и вошли в лес, совершенно непролазный, отчего здесь была прорублена узкая прямая дорога. Крутизна склона уменьшилась, он стал почти горизонтальным, и по обе стороны дороги корячились причудливые стволы низкорослых хвойных растений, будто они шли по музею деревянной скульптуры.
Телохранитель снова отстал, чтобы прикрывать спину Игоря Горина, и скоро они достигли конца горизонтального участка. Дорога здесь завершалась обрывом, с которого открывался вид на море и на прибрежные заросли. Отсюда хорошо просматривались миниатюрные строения их временного дома на берегу моря и игрушечная фигурка ракеты в километре от станции.
— Но где же наш бабочник? — сказал Игорь Горин, удобно устраиваясь на траве рядом с обрывом. — Что-то он сегодня задерживается.
Вверху, далеко в зарослях, послышался шум, и, повернувшись на звук, Игорь Горин увидел своего напарника Костю Баскакова, который быстро скользил по кронам приземистых деревьев, будто спускался на роликовых лыжах по густому покрову леса. Он сделал несколько поворотов и выкатился на расчищенное место совсем близко от Игоря Горина. Лыжи, конечно, отсутствовали. Костя Баскаков спрыгнул с головы своего стального телохранителя и с наслаждением потянулся.
— Ты прямо как цирковой наездник, — сказал ему Игорь Горин.
— Им до нас далеко, тысяча парсеков, — сказал Баскаков, устраиваясь рядом. — Устал. Шар отнесло в горы, пришлось за ним лазить. Зато собрал почти тонну. Я их пока там и оставил. А ты из стойбища?
Напарник Игоря Горина был энтомологом и занимался сбором насекомых в специальные ловушки, которые запускал на аэростатах вверх в атмосферу. Аборигенам Гаммы, легийцам, очень нравились прозрачные баллоны, они принимали их за какие-то диковинные небесные тела, вроде Луны, и величали поэтому Костю Баскакова не иначе как Верховным Повелителем Сфер. Игорь Горин считался существом рангом пониже, чем-то вроде посредника между богами и смертными.
— Нет, — сказал Игорь Горин. — В стойбище сегодня нельзя. Я наблюдал за ними сверху, с гребня цирка.
— А что случилось?
— Они изловили гаммадонта.
— Жертвы были?
— Нет.
— Ну так будут, — заявил Баскаков. — Разгул кровожадных инстинктов, сопутствующий охоте, неизбежно влечет за собой драку и смертоубийство. Особенно у дикарей.
— Зачем ты так говоришь? Это ведь дети, молодость человечества.
— Ничего себе дети, — сказал Баскаков. — Обыкновенные взрослые дикари. Вот сейчас твои дети поймали зверя. Месяц рыли яму, сколько труда угробили! Но приди туда завтра, когда страсти остынут, и за несчастную нитку бус они отдадут тебе добычу. Разве это разумно? Зачем дикарям бусы?
— Они им нравятся, — сказал Игорь Горин. — Детям свойственна непосредственность. Если ребенку приглянулась вещь, до которой можно дотянуться, он ее хватает.
— Все равно форменные дикари, — упорствовал Баскаков. — То ли дело наши роботы. Кстати, я до сих пор не понимаю, отчего твой телохранитель не подчиняется моим мысленным командам? И наоборот.
Игорь Горин усмехнулся.
— Такова особенность телепатического привода. Каждый робот настроен на мозг своего хозяина.
— Почему же корабельные роботы подчиняются чьим угодно приказам?
Игорь Горин опять усмехнулся.
— Все системы корабля, в том числе и роботы, выполняют желания того, кто сидит в командирском кресле, под колпаком. Технические подробности тебя интересуют?
— Нет, — сказал Баскаков. — Меня интересует принцип. Принцип — привилегия принцев.
— Тогда пошли к кораблю. Принцы на свидание не опаздывают.
— Куда спешить? — возразил Баскаков. — До стоянки минут двадцать. До орбиты еще сорок пять. Плюс мелочи. А что делать оставшиеся три часа?
Игорь Горин посмотрел на ракету, похожую на шахматную фигуру из карманного комплекта. Обрыв был крутой, каменистый, но вниз вели ступеньки, вырубленные стальными ногами роботов.
— Нужно проверить бортовые системы.
— Действительно, — сказал Баскаков. — Я совсем забыл. Там что-то с внешним люком. Когда я уходил… По-моему, он не закрылся.
— Видимо, опять неисправность внешнего приемника, — сказал Игорь Горин. — Придется поковыряться, но ничего, починим. Было бы хуже, если бы он вышел из строя при закрытом люке. Заявку на новый приемник я, кажется, подал.
— Ясно, — сказал Баскаков и полез на голову своего телохранителя.
— Погоди, — сказал Игорь Горин. — Смотри. Нет, рядом с кораблем. Там что-то шевелится.
— Один из твоих размалеванных дикарей, — сказал Баскаков, приглядываясь. — Явился за обещанными бусами. Дай-ка что-нибудь оптическое.
Игорь Горин протянул ему бинокль, а сам приставил к глазу окуляр кинокамеры.
Легиец стоял, рядом с ракетой. Он был мускулист, мощные руки свисали почти до земли. Он обернулся, показав широкую физиономию, покрытую рыжей растительностью.
— Знакомая личность, — сказал Игорь Горин. — Кого он мне напоминает?
— Этого, басовитого, — отозвался Баскаков. — С базы.
Игорь Горин засмеялся.
— Действительно похож.
— Наследственность, — пояснил Баскаков. — Общий генетический фонд. А что, если ему вздумается не пускать нас в корабль? Впрочем, у нас телохранители.
Он снова полез на робота и вдруг повернул к Игорю Горину встревоженное лицо.
— Послушай, — сказал он. — А люк-то не заперт.
Урс отделился от дырявой стены леса. Притворился зверем. Молния стояла тихо. Небо спало, закрыв глаз облаками.
В Молнии узкая щель. Там пещера. Там живут боги. Там есть шарики, соединенные, как змея.
Звери боятся пещер, где живут люди и боги. Зверь не сможет войти в пещеру богов.
Урсу нужны шарики. Он подарит их Лаа.
Люди не обижают богов, когда те приходят в стойбище. Боги и люди — братья, сказали боги. Надо перестать притворяться. Молния не успеет ужалить Урса.
Урс, снова став человеком, прыгнул в пещеру.
Шариков нигде нет. Пахнет богами. В стенах пещеры дыры, заделанные прозрачным камнем. Кусты волнуются не только от ветра. Там идут большие хищные звери.
Нет, это возвращаются боги. Страшно. Боги и неживые люди. Боги покарают Урса. Сделают его неживым человеком. Нельзя, чтобы боги добрались до Урса.
Щель пещеры исчезла. Выход закрылся, как рана зверя. Боги поймали Урса в ловушку.
Неживые люди приближаются, чтобы связать Урса. Надо остановить неживых людей. Пусть станут мертвыми, как камни.
Огонь, вырвавшись из пещеры богов, поразил неживых людей. Упали на землю. Нужно вернуть их богам, чтобы простили Урса. Подарили шарики Урсу.
Молния послушалась Урса. Два неживых человека выпрыгнули из пещеры богов и отнесли мертвых неживых людей к богам в тень леса. Это помощники Урса. Они вернулись в пещеру.