Июнь 1939 года
...спелая фига, зеленая кожица совсем безвкусная, под ней красная мякоть с каплями сладкого сока, съел вдоволь, от пуза, полочка со всеми куклами, волосы натуральные, глаза закрываются, захочу - выверну им руки, ноги, отверну голову, сделаю им больно, ночью куклы не могут кричать, три вымпела, деревянный крест и бронзовый Христос, портретная рамка, комод, платяной шкаф, наволочка надушена, моя черная голова на белой подушке, простыня вышита ненастоящими цветочками, и прошитая тесьма связывает их от одного края кровати до другого, одеяло из шерсти, состриженной с какой-нибудь тихой овцы, она дает барану подойти к себе ближе: кукла в натуральную величину хорошенько укуталась, разбужу ее в любой момент, в темноте волосы и черный рот, куклы сидят на полочке, не шелохнутся, согну их, отверну им голову, руки, ноги, кричать они не могут, а то придет отец и увидит меня, выверну им одну руку, выверну другую руку, они больше не могут выносить боль, но если закричат, их засекут, а я, весь черный, метис, замарал ей вышитые простыни? мараю, точно сажей, твои губы, и уши, и все тело с двенадцати ночи до трех, до четырех утра, замарал тебе совесть? совесть тебя не гложет? носки пропотевшие, а где майка? беру тряпкой гуталин и при дневном свете смазываю всю кожу сапога, щетка, гуталин подсох, сапоги начищены до блеска, и пояс начищаю, это она должна мне чистить, лентяйка, дрыхнет кукла, волосы натуральные и глаза закрываются, проснись, я ухожу, закрой окно, когда я спрыгну, вот ведь холодина, луна и звезды, двор, сапоги будут блестеть, ну и ротик у тебя, со вкусом карамелек ассорти, лимонных, медовых, эвкалиптовых, завтра дашь мне еще карамелек, этой ночью жабы примерзнут в лужах, вода замерзнет в трубах, и они полопаются. Под луной блестят сапоги! жабы, лужа, виноградная лоза, служанка спит, клумбы, кусты роз, муравьи, роса, изморозь, смоковница, земля, трава, стена, под луной блестят погоны, металлические пуговицы, кошка, я дрожу, от холода, там кошка... ничего нет... кто ступает по сухой листве? ...это я от холода дрожу, бояться я никого не боюсь... кошка бродит... не подходи ко мне! ...я подумал, ты кошка, и в руке твоей что-то блестит, острые кошачьи когти?большой кухонный нож.
Коскин, 28 июня 1939 года
Дорогая!
Тебе покажется странным, что я отвечаю так скоро. Сегодня я получил твое письмо с этой дурной вестью и не мог поверить, бедный парень. Мы с ним очень дружили, хотя в свое время он был лишь чумазым оборванцем. Но ты не сообщаешь никаких деталей, прошу тебя, в ответном письме напиши, как все случилось. Представляю, какой в городке перипалох.
Здорово, что появился человек, который заинтересовался домом, не упусти его, продавай и скорее приезжай ко мне. Я еще не узнавал здесь цены на нидвижимость, ленив я, что поделаешь, но ты наверняка сможешь купить что-то приличное, и мы будем вместе. Этот задрипанный пансион так мне надоел.
Сама видишь, как бывает в жизни, этот бедный парень, здоровья ему было не занимать, а теперь он мертв. Уверяю, мне намного лучше, сегодня спал часа четыре после обеда, и, когда проснулся, простыни были совершенно сухие, а сон мог быть ужасный и с кошмарами из-за этой новости, я ведь чем больше нервничаю, тем больше потею, но сегодня не так. Видно, что вылечиваюсь.
Пышка, целую тебя и обнимаю
Хуан Карлос.
Он кладет ручку, поднимается и открывает окно, чтобы проветрить спертый воздух в комнате. Отражается в стекле и улыбается без всякой причины. Смотрит на свои наручные часы, уже пять вечера и небо черно, во мраке не различить гор. Он думает о мертвецах и о том, что они, возможно, наблюдают за делами живых. Думает о мертвом друге, который - как знать? - смотрит на него из неведомого места. Думает о том, что мертвый друг может заметить, как весть об убийстве обрадовала, а вовсе не опечалила его.
Эпизод двенадцатый
...стоит, как верный часовой
моей любовной клятвы.
Альфредо Ле Пера
Полиция провинции Буэнос-Айрес
Участок или отделение: Коронель-Вальехос
Дело направлено в: суд первой инстанции Управления юстиции провинции Буэнос-Айрес и местный архив
Дата: 17 июня 1939 года
Предварительный протокол (выдержки)
Семнадцатого числа июня месяца одна тысяча девятьсот тридцать девятого года нижеподписавшееся должностное лицо, комиссар Селедонио Горостиага, при участии заместителя комиссара Бенито Хайме Гарсиа, заверяющего подлинность сего в законном порядке, констатирует, что в силу настоящего протокола заведено предварительное следственное дело по факту кровавого происшествия, в результате которого лишился жизни бывший сотрудник данного отделения, унтер-офицер полиции Франсиско Каталино Паэс.
Происшествие имело место на рассвете семнадцатого числа текущего месяца июня, согласно свидетельству дежурного капрала Доминго Лонати, услышавшего крики, когда он находился на кухне отделения, расположенной в заднем дворе здания. Крики доносились с соседнего участка, однако уточнить что-либо в данную минуту капралу не представлялось возможным, и он вышел во двор, поскольку окна были закрыты по причине низкой температуры, установившейся во всем округе Коронель-Вальехос в последние дни, но когда он вышел во двор, крики прекратились и едва были слышны стоны, которые также стихли. Капрал поднялся на стену, воспользовавшись тем, что к ней была приставлена лестница, и заглянул во двор участка, на котором размещается дом проживающего по соседству господина Антонио Саэнса. В указанном дворе растет большое фиговое дерево, полностью закрывавшее капралу видимость, однако он полагает, что видел движущиеся фигуры у двери прачечной данного дома. Капрал Лонати счел, что речь может идти о грызне животных, таких как собаки и кошки, и, невзирая на низкую температуру, остался как дозорный на стене. Через несколько минут он увидел, что в прачечной зажегся свет. Капрал заметил перемещение нескольких человек и тогда во весь голос предложил помощь, но никто не ответил, так как дверь прачечной была уже явно закрыта. Капрал Лонати счел за лучшее вернуться в помещение для дежурных на случай, если зазвонит телефон, и действительно, не успел он дойти до дежурной, как раздался звонок. Это был господин Саэнс, который обращался за помощью в полицию, поскольку унтер-офицер Паэс лежал возле дома г-на Саэнса совершенно бездыханный, как это позднее констатировал судебный врач д-р Хуан Хосе Мальбран.
Далее капрал Лонати позвал нижеподписавшегося, комиссара Селедонио Горостиагу, проживающего на верхнем этаже здания полицейского отделения, и вместе они отправились по месту жительства г-на Саэнса. Вышеозначенный ждал их, облаченный в нижнее белье для сна и домашний халат, равно как и его супруга, донья Агустина Барраса де Саэнс и их дочь сеньорита Мария Мабель Саэнс. Их сон был нарушен криками унтер-офицера Паэса, раненного в саду служанкой Антонией Хосефой Рамирес, которая в дальнейшем именуется "обвиняемой".
[...констатировал, что тело не имеет признаков жизни, и в законном порядке объявил о его насильственной смерти. С помощью капрала санитар доставил носилки, имевшиеся в машине "скорой помощи", до упомянутого сада. Прежде чем труп сдвинули с места, нижеподписавшемуся пришлось применить власть, так как судебный врач настаивал на поднятии трупа, препятствуя нижеподписавшемуся принять сперва необходимые меры предосторожности, в частности, отобразить в кратких записях положение трупа в точном месте его падения, а также взять на заметку состояние, в котором находились окружающие растения, в данном случае - розовые кусты. Санитар Лаунеро, практически выказывая неповиновение властям, уронил носилки на клумбу, повредив растения, но, как ранее уже заметил нижеподписавшийся, кусты роз, окаймлявшие дорожку с левой стороны, оставались нетронутыми до вмешательства санитара, тогда как кусты справа были повреждены убитым при падении. Из этого следует, что никакой борьбы не было, нападение на унтер-офицера совершено спереди, но внезапно, иначе невозможно объяснить, почему он не успел вытащить револьвер из кобуры, хотя правой рукой он и схватился за рукоять револьвера, так и не сумев его вынуть в силу непредвиденных обстоятельств.]
[...к сему заместитель комиссара, заверяющий подлинность настоящего следственного протокола, желает дополнить, что данное обстоятельство свидетельствует о следующем: первое ранение получено в брюшную полость, тогда как удар в сердце был нанесен, когда убитый уже находился на земле...]
[...удар кухонным ножом с заточенным лезвием длиной двадцать восемь сантиметров, который прошел меж ребер прямо в сердце, причем такой удар женщина могла бы нанести, только если жертва находилась не в вертикальном, а в горизонтальном положении, что позволяло женщине вонзить лезвие сверху вниз в тело, которое к тому времени было уже беззащитным.]
[...где она и лежала на кровати без сознания. Рядом с ней находилась сеньорита Саэнс. На обвиняемой была надета лишь нижняя юбка и белье, на нижней юбке виднелись остатки кровавых пятен, замытых водой, но, как пояснила сеньорита Саэнс, когда они услышали крики, то обнаружили стоящую над убитым обвиняемую, которая размахивала оружием и что-то бормотала. Вслед за этим она потеряла сознание и была препровождена к постели сеньоритой Саэнс, которой к тому времени уже пришли на помощь ее родители. Они уложили обвиняемую на кровать и замыли пятна крови губкой. Поскольку тело ее переохладилось, они укрыли ее одеялами и незамедлительно стали звонить врачу, а затем в полицию, после чего...]
[Согласно заявлению сеньориты Саэнс, обвиняемая жаловалась ей за несколько дней до этого, что убитый (который перестал с ней разговаривать с того момента, как узнал о беременности) подошел к ней на улице и потребовал оставить открытой дверь во двор с тем, чтобы прийти к ней ночью, на что обвиняемая отреагировала презрительно, так как в связи с отсутствием у убитого интереса к сыну она затаила на него большую злобу. Однако прояснить подробности происшедшего этой ночью не представлялось возможным, так как обвиняемая была обнаружена в саду в состоянии нервного шока и не дала никаких объяснений.
Вслед за этим потребовалось вмешательство д-ра Мальбрана, который осмотрел обвиняемую и не обнаружил у нее следов сексуального насилия, но порекомендовал не будить ее, дабы она пришла в себя естественным образом. Тогда было принято решение оставить в комнате капрала Лонати, а сеньорита Саэнс также присматривала за обвиняемой, сидя у ее кровати.
Далее потребовалось обследовать расположение комнат, в результате чего сделано заключение, что во двор имеется доступ через единственную дверь, по обе стороны от которой располагаются два окна: справа окно комнаты сеньориты Саэнс, слева - окно прачечной дома, причем из обоих окон виден сад, который заканчивается у стены, граничащей с полицейским участком. По словам г-на Саэнса, данная дверь, выходящая во двор, обыкновенно закрывалась на засов, но неоднократно оставалась открытой, особенно после того, как состоялось торжественное открытие нового здания отделения полиции, что придавало обитателям дома ощущение безопасности.]
[Лишь в восемь тридцать утра вчерашнего дня, то есть семнадцатого числа, обвиняемая проснулась и получила помощь от сеньориты Саэнс. В девять сорок пять д-р Мальбран счел, что обвиняемая в состоянии отвечать на вопросы полиции. В ходе вышеозначенного допроса сняты следующие показания.
Антония Хосефа Рамирес, двадцати четырех лет, созналась в том, что убила унтер-офицера полиции Франсиско Каталино Паэса кухонным ножом. Признание неоднократно прерывалось приступами рыданий, и каждый раз сеньорите Саэнс приходилось удерживать обвиняемую от ее постоянных попыток удариться головой о стену. Сеньорита Саэнс, которой обвиняемая изложила события, как только проснулась, помогла ей заполнить пробелы, то и дело возникавшие в ее памяти. События стремительно разыгрались в ночь на семнадцатое число, когда обвиняемая увидела, как убитый входит в ее комнату, одетый в унтер-офицерскую форму. Пригрозив ей револьвером, он потребовал, чтобы та отдалась ему там же, несмотря на близость хозяев. Обвиняемая, исполненная злобы за то, что была брошена с внебрачным ребенком после того, как ее обольстили, прибегнув к пустым обещаниям, воспротивилась, сославшись на то, что боится разбудить хозяев, и, как своевременно заметила сеньорита Саэнс, у сеньориты Саэнс имелось обыкновение подниматься среди ночи из-за приступов изжоги и направляться в кухню. Деталь: данная кухня сообщается с комнатой служанки без посредства двери, их разделяет только занавеска черной ткани, поскольку указанная комната первоначально была построена как кладовая. Под этим предлогом обвиняемая уговаривала убитого выйти во двор, где она сделала бы все, что он прикажет. Он не соглашался, но в конечном итоге обвиняемая пригрозила ему, что станет кричать. Тогда убитый, несмотря на опьянение - данное обстоятельство было выявлено в результате вскрытия, согласился, и вместе они направились во двор. Но прежде им пришлось пройти через кухню, и именно там обвиняемая по пути украдкой взяла нож и спрятала его. Убитый хотел отвести ее за дом, намереваясь вновь над ней надругаться. Когда обвиняемая, уже будучи во дворе, сочла, что подходящий момент наступил, она пригрозила ножом в попытке отпугнуть, однако Паэс, находясь в нетрезвом состоянии, не придал значения угрозе, напротив...]
[...проведено исследование записи о рождении мальчика Франсиско Рамиреса, родившегося 28 января 1938 года в районной больнице Коронеля-Вальехоса, где в графе "отец" записано "неизвестен". Вслед за этим немедленно была вызвана тетя обвиняемой, сеньорита Аугуста Рамирес, сорока одного года, не замужем, род занятий - прачка. Она под присягой заявила, что не однажды получала от Паэса деньги на содержание ребенка, и добавила, что многократно, а точнее каждый раз, при встрече с убитым приводила ему ребенка, чтобы тот виделся с ним при условии, поставленном убитым, что она ничего не скажет матери ребенка о том, что он с ним виделся. По утверждению вышеупомянутой прачки, он был весьма ласков с сыном, поскольку тот очень на него похож, и они встречались рано утром в отдаленных районах поселка, поскольку убитый боялся, что его увидят с ребенком. Данный убитый угрожал прачке, что перестанет давать ей денег, если она расскажет обвиняемой, что он видится с ребенком. Однажды убитый явился с резиновым мячом в подарок для ребенка и поставил условие, что прачка скажет, что она купила мяч на данные им деньги, но прачка предпочла сказать обвиняемой, что она нашла мяч на улице в канаве, поскольку обвиняемая с неодобрением отнеслась бы к такой трате.]
[...в доме соседей прачки и препровожден, вместе с резиновым мячом, в здание полицейского отделения для осмотра заверяющим подлинность сего офицером и нижеподписавшимся. Засвидетельствовано разительное сходство с убитым. Касательно мяча, в результате экстренного расследования подтвердилось, что он был приобретен в баре-магазине "Ла Криолья" убитым неустановленного числа в период с декабря прошлого по январь текущего года, вероятно, по случаю Дня волхвов, согласно показаниям под присягой хозяина торгового заведения г-на Камило Понса.
Далее были запрошены сведения о нравственном облике обвиняемой у ряда соседей, а также у прежних хозяев, учительницы начальной школы госпожи...]
[Тем не менее любопытное замечание капрала Лонати ставит под сомнение непредумышленность кровавого происшествия: он вспоминает, что видел, как бывший унтер-офицер Паэс перелез через стену в направлении участка, принадлежащего г-ну Саэнсу, другой ночью, за несколько дней до этого, а также вспоминает отдельные шутки или остроты бывшего унтер-офицера о неких тайных забавах в часы дежурства, причем шутки эти сам он никогда не пояснял и никто не пытался прояснить. Из этого следует, что убитый мог посещать обвиняемую и раньше, а это разрушило бы алиби последней, хотя можно также заключить, что убитый перебирался через стену, но неизменно находил запертой дверь, открывающую доступ в комнаты, пока жестоко не поплатился, обнаружив ее открытой вчера на рассвете.
В помещениях полицейского участка также не удалось найти посуду от алкогольного напитка, употребленного убитым, которому...]
Настоящие сведения представляются нам полными в связи с информацией, собранной по интересующему нас делу. Обвиняемая содержится в настоящее время под наблюдением врача в камере № 8 данного полицейского отделения в режиме изоляции, если не считать необходимых приходов и уходов судебного врача.
Удостоверяют под присягой настоящие показания в законном порядке
Селедонио Горостиага,
Бенито Хайме Гарсиа,
комиссар
заместитель комиссара
Полиция провинции Буэнос-Айрес
Участок или отделение: Коронель-Вальехос
Дело направлено в: местный архив
Дата: 19 июня 1939 года
Задержаны несовершеннолетние Селестино Паэс, семнадцати, и Ромуальдо Антонио Паэс, четырнадцати лет, оба братья покойного унтер-офицера данного полицейского отделения Франсиско Каталино Паэса, за то, что бросали камни в обвиняемую в совершении убийства Антонию Хосефу Рамирес в тот момент, когда она в сопровождении сотрудника Арсенио Линареса садилась в поезд, следующий до города Мерседес, где ее ожидает суд за совершение убийства. Один камень попал в подсудимую и стал причиной ранения в основании черепа, хотя и не в тяжелой форме, однако ей немедленно была оказана первая медицинская помощь службой самого поезда, который отправился с опозданием вследствие того, что указанные несовершеннолетние спрятались за одним из вагонов. После их поимки поезд отправился в путь. Оба несовершеннолетние переданы в распоряжение мирового судьи округа Коронель-Вальехос.
Бенито Хайме Гарсиа,
уполномоченный заместитель комиссара
- Можно? фу, с души воротит
- Да, проходите, пожалуйста. Я вас ждала, ишь как расфуфырилась, пигалица
- Какие у вас цветы красивые... а дом - гадость мерзопакостная
- Это единственное, что мне будет жалко оставить, если я уеду из Вальехоса...чего уставилась на пол? ну разбита мозаика, а сама-то разоделась в пух и прах: пальто из дорогой шерсти, фетровая шляпа
- Ужасно холодно, правда? у нее и печки-то нет, голь перекатная
- Да, простите, что в доме так холодно, идите сюда, мы перейдем в залу. Ну, ведьма, попробуй найди грязь...смотри, какая чистота
- Знаете, я вполне могу пройти на кухню, если там потеплее... печки нет, и зоб уже болтается, ей небось лет сорок пять, и мешки под глазами
- Ладно, если вам все равно, там все чистенько, к счастью. думала застать меня по уши в грязи, - у, карлица! карла злобная! сколько ни напяливай на себя шляпу, выше не станешь
- Много дров уходит на печку в кухне? небось целыми днями вылизывает, голытьба позорная
- Немало, но поскольку я целые дни провожу здесь, ничего страшного. да, я простая, а тебе-то что?
- Получили письмо от дочери? толстухи
- Да, у нее все прекрасно, спасибо. подцепила мужа, не в пример тебе
- Куда она там переехала, в Чарлоне? три лачуги в пыльной глухомани
- Да, у парня в Чарлоне свое дело. Чарлоне, конечно, крохотный, да? зато она замужем, замужем, не в девках, как сама знаешь кто...
- Вы правильно поступаете, уезжая из Вальехоса, что вам тут делать, одной? и с такой репутацией
- Да, вот дочь уехала, что мне тут одной делать. когда любишь, к чему терять время в одиночку...
- Сколько лет, как вы овдовели? что в ней нашел брат? она такая заурядная, плохо одета
- Уже скоро двенадцать лет. Девочке было восемь лет, когда он умер. Я много в жизни выстрадала, сеньорита Селина. теперь мой черед пожить в свое удовольствие, вот так-то...
- Сколько вам было, когда умер ваш супруг? признавайся
- Что ж ей сказать? Девочке было восемь... нет, нет, нет, не дождешься
- Знаете, сеньора, как я передавала, у меня к вам очень важный разговор. ишь выпендрилась - стрижка "а-ля гарсон", аж противно, и с такими кольцами в ушах - жуткая дешевка
- Да, говорите со всей откровенностью. помоги мне, Боже, такая на все способна
- Знаете, прежде всего, обещайте, пожалуйста, никому об этом не рассказывать. помучаешься, тварь, что не можешь растрепать об этом соседкам, на всю твою воронью слободку
- Клянусь самым святым на свете. Господь меня не покарает за то, что клянусь?
- Кем? если поклянешься моим братом, плюну тебе в морду
- Хуаном Карлосом не осмелюсь. Счастьем моей дочери.
- Ладно. Понимаете, я получила письмо от брата, где он пишет, что вы собираетесь сделать.
- Что же он пишет? чего ей надо? будет угрожать, что расскажет все моей девочке?
- Зачем повторять снова? ну что - съела?
- А вдруг он вам пишет не всю правду, я не хочу сказать, что он может лгать, но так, на всякий случай, чтобы не было недоразумений. на всякий случай
- Он пишет, мол, вы узнали, что мы с мамой, не ты - дрянь немытая, не в состоянии посылать впредь столько денег в Кордову на новый курс лечения, и пансион, в котором он теперь живет, плоховат, а самый лучший стоит таких денег, что не подступишься, в общем, что вы ему написали, как собираетесь продать этот дом и переехать в Коскин, чтобы купить там домик и взять его на пансион. как тебя брат терпит, карга старая, вечно на высоком каблуке, а чулки-то драные
- Да, все правда, и если я смогу, возьму кого-нибудь на пансион по-настоящему, чтоб возместить расходы.
- Маму коробит от всего этого. что приходится якшаться со всякой рванью
- Почему? разве это не для блага сына? у всех этих дамочек ледяное сердце
- Да, но она страдает, что не в состоянии помочь ему, как хотела бы.
- Лучше бы выслали ему немного денег, чем столько пальто и шляп разводить. Но ведь нельзя же быть такой гордячкой, это нехорошо.
- Мама не гордячка, вам не следовало бы так говорить. Просто мама была воспитана, чтобы жить в довольстве, и теперь она расстроена, это ведь естественно, не так ли? получила? так тебе и надо!
- как ты смеешь оскорблять меня, сучка... Да, матери - они такие.
- Ну вот, в общем, мама, и я тоже, мы хотели бы просить вас об одной вещи.
- Слушаю. они мне все погубят? лишат меня моей любви?
- Вы будете продавать мебель, объявите распродажу?
- я спасена? Нет, за нее ничего не выручишь, и потом, если придется покупать новую мебель в Коскине, выйдет втридорога. К тому же не знаю, есть ли там вообще мебельный магазин, представляете, если придется заказывать аж в самой Кордове?
- Мы с мамой так и думали, что вы повезете отсюда.
- Да, повезу отсюда. У меня уже и предложение по дому есть, знаете? ничто, ничто меня не остановит
- В общем, мама, и я тоже, мы просим вас об одном: вы не встретите никаких возражений с нашей стороны, но мы просим вас никому не говорить, что вы едете в Коскин. нахалка, сойтись с парнем младше себя
- Не беспокойтесь, я сама не собиралась никому говорить, и дочери тоже не всё. Сами знаете, какие тут длинные языки. Слышали, что говорят про Мабель... вот тебе, на, она твоя подружка
- ты на что намекаешь, и еще зоб развесила? Я в это не верю. Девушка из приличной семьи, как Мабель, не могла спутаться с этим метисом.
- все вы шлюхи, а ты хуже прочих. Возможно, это и выдумки. Но, кажется, в показаниях она сама себе противоречила.
- Наверное, волновалась... Итак, вернемся к нашему делу, пусть даже вы не скажете про Коскин, люди догадаются, если вы не будете осторожнее. Например, мебель не стоит отправлять отсюда.
- А как же мне сделать?
- Если вы отправите мебель через здешнюю транспортную фирму, все сразу об этом узнают. Пошлите мебель отсюда на адрес вашей дочери в Чарлоне, а оттуда в Коскин. И во всем принимайте те же меры предосторожности.
- Хуана Карлоса тебе у меня не отнять. Какие еще предосторожности?
- Во всем. Тогда никто не узнает, что вы там с моим братом. Вы должны понять, что для нашей семьи это стыд и позор. вот я тебе и сказала
...спелая фига, зеленая кожица совсем безвкусная, под ней красная мякоть с каплями сладкого сока, съел вдоволь, от пуза, полочка со всеми куклами, волосы натуральные, глаза закрываются, захочу - выверну им руки, ноги, отверну голову, сделаю им больно, ночью куклы не могут кричать, три вымпела, деревянный крест и бронзовый Христос, портретная рамка, комод, платяной шкаф, наволочка надушена, моя черная голова на белой подушке, простыня вышита ненастоящими цветочками, и прошитая тесьма связывает их от одного края кровати до другого, одеяло из шерсти, состриженной с какой-нибудь тихой овцы, она дает барану подойти к себе ближе: кукла в натуральную величину хорошенько укуталась, разбужу ее в любой момент, в темноте волосы и черный рот, куклы сидят на полочке, не шелохнутся, согну их, отверну им голову, руки, ноги, кричать они не могут, а то придет отец и увидит меня, выверну им одну руку, выверну другую руку, они больше не могут выносить боль, но если закричат, их засекут, а я, весь черный, метис, замарал ей вышитые простыни? мараю, точно сажей, твои губы, и уши, и все тело с двенадцати ночи до трех, до четырех утра, замарал тебе совесть? совесть тебя не гложет? носки пропотевшие, а где майка? беру тряпкой гуталин и при дневном свете смазываю всю кожу сапога, щетка, гуталин подсох, сапоги начищены до блеска, и пояс начищаю, это она должна мне чистить, лентяйка, дрыхнет кукла, волосы натуральные и глаза закрываются, проснись, я ухожу, закрой окно, когда я спрыгну, вот ведь холодина, луна и звезды, двор, сапоги будут блестеть, ну и ротик у тебя, со вкусом карамелек ассорти, лимонных, медовых, эвкалиптовых, завтра дашь мне еще карамелек, этой ночью жабы примерзнут в лужах, вода замерзнет в трубах, и они полопаются. Под луной блестят сапоги! жабы, лужа, виноградная лоза, служанка спит, клумбы, кусты роз, муравьи, роса, изморозь, смоковница, земля, трава, стена, под луной блестят погоны, металлические пуговицы, кошка, я дрожу, от холода, там кошка... ничего нет... кто ступает по сухой листве? ...это я от холода дрожу, бояться я никого не боюсь... кошка бродит... не подходи ко мне! ...я подумал, ты кошка, и в руке твоей что-то блестит, острые кошачьи когти?большой кухонный нож.
Коскин, 28 июня 1939 года
Дорогая!
Тебе покажется странным, что я отвечаю так скоро. Сегодня я получил твое письмо с этой дурной вестью и не мог поверить, бедный парень. Мы с ним очень дружили, хотя в свое время он был лишь чумазым оборванцем. Но ты не сообщаешь никаких деталей, прошу тебя, в ответном письме напиши, как все случилось. Представляю, какой в городке перипалох.
Здорово, что появился человек, который заинтересовался домом, не упусти его, продавай и скорее приезжай ко мне. Я еще не узнавал здесь цены на нидвижимость, ленив я, что поделаешь, но ты наверняка сможешь купить что-то приличное, и мы будем вместе. Этот задрипанный пансион так мне надоел.
Сама видишь, как бывает в жизни, этот бедный парень, здоровья ему было не занимать, а теперь он мертв. Уверяю, мне намного лучше, сегодня спал часа четыре после обеда, и, когда проснулся, простыни были совершенно сухие, а сон мог быть ужасный и с кошмарами из-за этой новости, я ведь чем больше нервничаю, тем больше потею, но сегодня не так. Видно, что вылечиваюсь.
Пышка, целую тебя и обнимаю
Хуан Карлос.
Он кладет ручку, поднимается и открывает окно, чтобы проветрить спертый воздух в комнате. Отражается в стекле и улыбается без всякой причины. Смотрит на свои наручные часы, уже пять вечера и небо черно, во мраке не различить гор. Он думает о мертвецах и о том, что они, возможно, наблюдают за делами живых. Думает о мертвом друге, который - как знать? - смотрит на него из неведомого места. Думает о том, что мертвый друг может заметить, как весть об убийстве обрадовала, а вовсе не опечалила его.
Эпизод двенадцатый
...стоит, как верный часовой
моей любовной клятвы.
Альфредо Ле Пера
Полиция провинции Буэнос-Айрес
Участок или отделение: Коронель-Вальехос
Дело направлено в: суд первой инстанции Управления юстиции провинции Буэнос-Айрес и местный архив
Дата: 17 июня 1939 года
Предварительный протокол (выдержки)
Семнадцатого числа июня месяца одна тысяча девятьсот тридцать девятого года нижеподписавшееся должностное лицо, комиссар Селедонио Горостиага, при участии заместителя комиссара Бенито Хайме Гарсиа, заверяющего подлинность сего в законном порядке, констатирует, что в силу настоящего протокола заведено предварительное следственное дело по факту кровавого происшествия, в результате которого лишился жизни бывший сотрудник данного отделения, унтер-офицер полиции Франсиско Каталино Паэс.
Происшествие имело место на рассвете семнадцатого числа текущего месяца июня, согласно свидетельству дежурного капрала Доминго Лонати, услышавшего крики, когда он находился на кухне отделения, расположенной в заднем дворе здания. Крики доносились с соседнего участка, однако уточнить что-либо в данную минуту капралу не представлялось возможным, и он вышел во двор, поскольку окна были закрыты по причине низкой температуры, установившейся во всем округе Коронель-Вальехос в последние дни, но когда он вышел во двор, крики прекратились и едва были слышны стоны, которые также стихли. Капрал поднялся на стену, воспользовавшись тем, что к ней была приставлена лестница, и заглянул во двор участка, на котором размещается дом проживающего по соседству господина Антонио Саэнса. В указанном дворе растет большое фиговое дерево, полностью закрывавшее капралу видимость, однако он полагает, что видел движущиеся фигуры у двери прачечной данного дома. Капрал Лонати счел, что речь может идти о грызне животных, таких как собаки и кошки, и, невзирая на низкую температуру, остался как дозорный на стене. Через несколько минут он увидел, что в прачечной зажегся свет. Капрал заметил перемещение нескольких человек и тогда во весь голос предложил помощь, но никто не ответил, так как дверь прачечной была уже явно закрыта. Капрал Лонати счел за лучшее вернуться в помещение для дежурных на случай, если зазвонит телефон, и действительно, не успел он дойти до дежурной, как раздался звонок. Это был господин Саэнс, который обращался за помощью в полицию, поскольку унтер-офицер Паэс лежал возле дома г-на Саэнса совершенно бездыханный, как это позднее констатировал судебный врач д-р Хуан Хосе Мальбран.
Далее капрал Лонати позвал нижеподписавшегося, комиссара Селедонио Горостиагу, проживающего на верхнем этаже здания полицейского отделения, и вместе они отправились по месту жительства г-на Саэнса. Вышеозначенный ждал их, облаченный в нижнее белье для сна и домашний халат, равно как и его супруга, донья Агустина Барраса де Саэнс и их дочь сеньорита Мария Мабель Саэнс. Их сон был нарушен криками унтер-офицера Паэса, раненного в саду служанкой Антонией Хосефой Рамирес, которая в дальнейшем именуется "обвиняемой".
[...констатировал, что тело не имеет признаков жизни, и в законном порядке объявил о его насильственной смерти. С помощью капрала санитар доставил носилки, имевшиеся в машине "скорой помощи", до упомянутого сада. Прежде чем труп сдвинули с места, нижеподписавшемуся пришлось применить власть, так как судебный врач настаивал на поднятии трупа, препятствуя нижеподписавшемуся принять сперва необходимые меры предосторожности, в частности, отобразить в кратких записях положение трупа в точном месте его падения, а также взять на заметку состояние, в котором находились окружающие растения, в данном случае - розовые кусты. Санитар Лаунеро, практически выказывая неповиновение властям, уронил носилки на клумбу, повредив растения, но, как ранее уже заметил нижеподписавшийся, кусты роз, окаймлявшие дорожку с левой стороны, оставались нетронутыми до вмешательства санитара, тогда как кусты справа были повреждены убитым при падении. Из этого следует, что никакой борьбы не было, нападение на унтер-офицера совершено спереди, но внезапно, иначе невозможно объяснить, почему он не успел вытащить револьвер из кобуры, хотя правой рукой он и схватился за рукоять револьвера, так и не сумев его вынуть в силу непредвиденных обстоятельств.]
[...к сему заместитель комиссара, заверяющий подлинность настоящего следственного протокола, желает дополнить, что данное обстоятельство свидетельствует о следующем: первое ранение получено в брюшную полость, тогда как удар в сердце был нанесен, когда убитый уже находился на земле...]
[...удар кухонным ножом с заточенным лезвием длиной двадцать восемь сантиметров, который прошел меж ребер прямо в сердце, причем такой удар женщина могла бы нанести, только если жертва находилась не в вертикальном, а в горизонтальном положении, что позволяло женщине вонзить лезвие сверху вниз в тело, которое к тому времени было уже беззащитным.]
[...где она и лежала на кровати без сознания. Рядом с ней находилась сеньорита Саэнс. На обвиняемой была надета лишь нижняя юбка и белье, на нижней юбке виднелись остатки кровавых пятен, замытых водой, но, как пояснила сеньорита Саэнс, когда они услышали крики, то обнаружили стоящую над убитым обвиняемую, которая размахивала оружием и что-то бормотала. Вслед за этим она потеряла сознание и была препровождена к постели сеньоритой Саэнс, которой к тому времени уже пришли на помощь ее родители. Они уложили обвиняемую на кровать и замыли пятна крови губкой. Поскольку тело ее переохладилось, они укрыли ее одеялами и незамедлительно стали звонить врачу, а затем в полицию, после чего...]
[Согласно заявлению сеньориты Саэнс, обвиняемая жаловалась ей за несколько дней до этого, что убитый (который перестал с ней разговаривать с того момента, как узнал о беременности) подошел к ней на улице и потребовал оставить открытой дверь во двор с тем, чтобы прийти к ней ночью, на что обвиняемая отреагировала презрительно, так как в связи с отсутствием у убитого интереса к сыну она затаила на него большую злобу. Однако прояснить подробности происшедшего этой ночью не представлялось возможным, так как обвиняемая была обнаружена в саду в состоянии нервного шока и не дала никаких объяснений.
Вслед за этим потребовалось вмешательство д-ра Мальбрана, который осмотрел обвиняемую и не обнаружил у нее следов сексуального насилия, но порекомендовал не будить ее, дабы она пришла в себя естественным образом. Тогда было принято решение оставить в комнате капрала Лонати, а сеньорита Саэнс также присматривала за обвиняемой, сидя у ее кровати.
Далее потребовалось обследовать расположение комнат, в результате чего сделано заключение, что во двор имеется доступ через единственную дверь, по обе стороны от которой располагаются два окна: справа окно комнаты сеньориты Саэнс, слева - окно прачечной дома, причем из обоих окон виден сад, который заканчивается у стены, граничащей с полицейским участком. По словам г-на Саэнса, данная дверь, выходящая во двор, обыкновенно закрывалась на засов, но неоднократно оставалась открытой, особенно после того, как состоялось торжественное открытие нового здания отделения полиции, что придавало обитателям дома ощущение безопасности.]
[Лишь в восемь тридцать утра вчерашнего дня, то есть семнадцатого числа, обвиняемая проснулась и получила помощь от сеньориты Саэнс. В девять сорок пять д-р Мальбран счел, что обвиняемая в состоянии отвечать на вопросы полиции. В ходе вышеозначенного допроса сняты следующие показания.
Антония Хосефа Рамирес, двадцати четырех лет, созналась в том, что убила унтер-офицера полиции Франсиско Каталино Паэса кухонным ножом. Признание неоднократно прерывалось приступами рыданий, и каждый раз сеньорите Саэнс приходилось удерживать обвиняемую от ее постоянных попыток удариться головой о стену. Сеньорита Саэнс, которой обвиняемая изложила события, как только проснулась, помогла ей заполнить пробелы, то и дело возникавшие в ее памяти. События стремительно разыгрались в ночь на семнадцатое число, когда обвиняемая увидела, как убитый входит в ее комнату, одетый в унтер-офицерскую форму. Пригрозив ей револьвером, он потребовал, чтобы та отдалась ему там же, несмотря на близость хозяев. Обвиняемая, исполненная злобы за то, что была брошена с внебрачным ребенком после того, как ее обольстили, прибегнув к пустым обещаниям, воспротивилась, сославшись на то, что боится разбудить хозяев, и, как своевременно заметила сеньорита Саэнс, у сеньориты Саэнс имелось обыкновение подниматься среди ночи из-за приступов изжоги и направляться в кухню. Деталь: данная кухня сообщается с комнатой служанки без посредства двери, их разделяет только занавеска черной ткани, поскольку указанная комната первоначально была построена как кладовая. Под этим предлогом обвиняемая уговаривала убитого выйти во двор, где она сделала бы все, что он прикажет. Он не соглашался, но в конечном итоге обвиняемая пригрозила ему, что станет кричать. Тогда убитый, несмотря на опьянение - данное обстоятельство было выявлено в результате вскрытия, согласился, и вместе они направились во двор. Но прежде им пришлось пройти через кухню, и именно там обвиняемая по пути украдкой взяла нож и спрятала его. Убитый хотел отвести ее за дом, намереваясь вновь над ней надругаться. Когда обвиняемая, уже будучи во дворе, сочла, что подходящий момент наступил, она пригрозила ножом в попытке отпугнуть, однако Паэс, находясь в нетрезвом состоянии, не придал значения угрозе, напротив...]
[...проведено исследование записи о рождении мальчика Франсиско Рамиреса, родившегося 28 января 1938 года в районной больнице Коронеля-Вальехоса, где в графе "отец" записано "неизвестен". Вслед за этим немедленно была вызвана тетя обвиняемой, сеньорита Аугуста Рамирес, сорока одного года, не замужем, род занятий - прачка. Она под присягой заявила, что не однажды получала от Паэса деньги на содержание ребенка, и добавила, что многократно, а точнее каждый раз, при встрече с убитым приводила ему ребенка, чтобы тот виделся с ним при условии, поставленном убитым, что она ничего не скажет матери ребенка о том, что он с ним виделся. По утверждению вышеупомянутой прачки, он был весьма ласков с сыном, поскольку тот очень на него похож, и они встречались рано утром в отдаленных районах поселка, поскольку убитый боялся, что его увидят с ребенком. Данный убитый угрожал прачке, что перестанет давать ей денег, если она расскажет обвиняемой, что он видится с ребенком. Однажды убитый явился с резиновым мячом в подарок для ребенка и поставил условие, что прачка скажет, что она купила мяч на данные им деньги, но прачка предпочла сказать обвиняемой, что она нашла мяч на улице в канаве, поскольку обвиняемая с неодобрением отнеслась бы к такой трате.]
[...в доме соседей прачки и препровожден, вместе с резиновым мячом, в здание полицейского отделения для осмотра заверяющим подлинность сего офицером и нижеподписавшимся. Засвидетельствовано разительное сходство с убитым. Касательно мяча, в результате экстренного расследования подтвердилось, что он был приобретен в баре-магазине "Ла Криолья" убитым неустановленного числа в период с декабря прошлого по январь текущего года, вероятно, по случаю Дня волхвов, согласно показаниям под присягой хозяина торгового заведения г-на Камило Понса.
Далее были запрошены сведения о нравственном облике обвиняемой у ряда соседей, а также у прежних хозяев, учительницы начальной школы госпожи...]
[Тем не менее любопытное замечание капрала Лонати ставит под сомнение непредумышленность кровавого происшествия: он вспоминает, что видел, как бывший унтер-офицер Паэс перелез через стену в направлении участка, принадлежащего г-ну Саэнсу, другой ночью, за несколько дней до этого, а также вспоминает отдельные шутки или остроты бывшего унтер-офицера о неких тайных забавах в часы дежурства, причем шутки эти сам он никогда не пояснял и никто не пытался прояснить. Из этого следует, что убитый мог посещать обвиняемую и раньше, а это разрушило бы алиби последней, хотя можно также заключить, что убитый перебирался через стену, но неизменно находил запертой дверь, открывающую доступ в комнаты, пока жестоко не поплатился, обнаружив ее открытой вчера на рассвете.
В помещениях полицейского участка также не удалось найти посуду от алкогольного напитка, употребленного убитым, которому...]
Настоящие сведения представляются нам полными в связи с информацией, собранной по интересующему нас делу. Обвиняемая содержится в настоящее время под наблюдением врача в камере № 8 данного полицейского отделения в режиме изоляции, если не считать необходимых приходов и уходов судебного врача.
Удостоверяют под присягой настоящие показания в законном порядке
Селедонио Горостиага,
Бенито Хайме Гарсиа,
комиссар
заместитель комиссара
Полиция провинции Буэнос-Айрес
Участок или отделение: Коронель-Вальехос
Дело направлено в: местный архив
Дата: 19 июня 1939 года
Задержаны несовершеннолетние Селестино Паэс, семнадцати, и Ромуальдо Антонио Паэс, четырнадцати лет, оба братья покойного унтер-офицера данного полицейского отделения Франсиско Каталино Паэса, за то, что бросали камни в обвиняемую в совершении убийства Антонию Хосефу Рамирес в тот момент, когда она в сопровождении сотрудника Арсенио Линареса садилась в поезд, следующий до города Мерседес, где ее ожидает суд за совершение убийства. Один камень попал в подсудимую и стал причиной ранения в основании черепа, хотя и не в тяжелой форме, однако ей немедленно была оказана первая медицинская помощь службой самого поезда, который отправился с опозданием вследствие того, что указанные несовершеннолетние спрятались за одним из вагонов. После их поимки поезд отправился в путь. Оба несовершеннолетние переданы в распоряжение мирового судьи округа Коронель-Вальехос.
Бенито Хайме Гарсиа,
уполномоченный заместитель комиссара
- Можно? фу, с души воротит
- Да, проходите, пожалуйста. Я вас ждала, ишь как расфуфырилась, пигалица
- Какие у вас цветы красивые... а дом - гадость мерзопакостная
- Это единственное, что мне будет жалко оставить, если я уеду из Вальехоса...чего уставилась на пол? ну разбита мозаика, а сама-то разоделась в пух и прах: пальто из дорогой шерсти, фетровая шляпа
- Ужасно холодно, правда? у нее и печки-то нет, голь перекатная
- Да, простите, что в доме так холодно, идите сюда, мы перейдем в залу. Ну, ведьма, попробуй найди грязь...смотри, какая чистота
- Знаете, я вполне могу пройти на кухню, если там потеплее... печки нет, и зоб уже болтается, ей небось лет сорок пять, и мешки под глазами
- Ладно, если вам все равно, там все чистенько, к счастью. думала застать меня по уши в грязи, - у, карлица! карла злобная! сколько ни напяливай на себя шляпу, выше не станешь
- Много дров уходит на печку в кухне? небось целыми днями вылизывает, голытьба позорная
- Немало, но поскольку я целые дни провожу здесь, ничего страшного. да, я простая, а тебе-то что?
- Получили письмо от дочери? толстухи
- Да, у нее все прекрасно, спасибо. подцепила мужа, не в пример тебе
- Куда она там переехала, в Чарлоне? три лачуги в пыльной глухомани
- Да, у парня в Чарлоне свое дело. Чарлоне, конечно, крохотный, да? зато она замужем, замужем, не в девках, как сама знаешь кто...
- Вы правильно поступаете, уезжая из Вальехоса, что вам тут делать, одной? и с такой репутацией
- Да, вот дочь уехала, что мне тут одной делать. когда любишь, к чему терять время в одиночку...
- Сколько лет, как вы овдовели? что в ней нашел брат? она такая заурядная, плохо одета
- Уже скоро двенадцать лет. Девочке было восемь лет, когда он умер. Я много в жизни выстрадала, сеньорита Селина. теперь мой черед пожить в свое удовольствие, вот так-то...
- Сколько вам было, когда умер ваш супруг? признавайся
- Что ж ей сказать? Девочке было восемь... нет, нет, нет, не дождешься
- Знаете, сеньора, как я передавала, у меня к вам очень важный разговор. ишь выпендрилась - стрижка "а-ля гарсон", аж противно, и с такими кольцами в ушах - жуткая дешевка
- Да, говорите со всей откровенностью. помоги мне, Боже, такая на все способна
- Знаете, прежде всего, обещайте, пожалуйста, никому об этом не рассказывать. помучаешься, тварь, что не можешь растрепать об этом соседкам, на всю твою воронью слободку
- Клянусь самым святым на свете. Господь меня не покарает за то, что клянусь?
- Кем? если поклянешься моим братом, плюну тебе в морду
- Хуаном Карлосом не осмелюсь. Счастьем моей дочери.
- Ладно. Понимаете, я получила письмо от брата, где он пишет, что вы собираетесь сделать.
- Что же он пишет? чего ей надо? будет угрожать, что расскажет все моей девочке?
- Зачем повторять снова? ну что - съела?
- А вдруг он вам пишет не всю правду, я не хочу сказать, что он может лгать, но так, на всякий случай, чтобы не было недоразумений. на всякий случай
- Он пишет, мол, вы узнали, что мы с мамой, не ты - дрянь немытая, не в состоянии посылать впредь столько денег в Кордову на новый курс лечения, и пансион, в котором он теперь живет, плоховат, а самый лучший стоит таких денег, что не подступишься, в общем, что вы ему написали, как собираетесь продать этот дом и переехать в Коскин, чтобы купить там домик и взять его на пансион. как тебя брат терпит, карга старая, вечно на высоком каблуке, а чулки-то драные
- Да, все правда, и если я смогу, возьму кого-нибудь на пансион по-настоящему, чтоб возместить расходы.
- Маму коробит от всего этого. что приходится якшаться со всякой рванью
- Почему? разве это не для блага сына? у всех этих дамочек ледяное сердце
- Да, но она страдает, что не в состоянии помочь ему, как хотела бы.
- Лучше бы выслали ему немного денег, чем столько пальто и шляп разводить. Но ведь нельзя же быть такой гордячкой, это нехорошо.
- Мама не гордячка, вам не следовало бы так говорить. Просто мама была воспитана, чтобы жить в довольстве, и теперь она расстроена, это ведь естественно, не так ли? получила? так тебе и надо!
- как ты смеешь оскорблять меня, сучка... Да, матери - они такие.
- Ну вот, в общем, мама, и я тоже, мы хотели бы просить вас об одной вещи.
- Слушаю. они мне все погубят? лишат меня моей любви?
- Вы будете продавать мебель, объявите распродажу?
- я спасена? Нет, за нее ничего не выручишь, и потом, если придется покупать новую мебель в Коскине, выйдет втридорога. К тому же не знаю, есть ли там вообще мебельный магазин, представляете, если придется заказывать аж в самой Кордове?
- Мы с мамой так и думали, что вы повезете отсюда.
- Да, повезу отсюда. У меня уже и предложение по дому есть, знаете? ничто, ничто меня не остановит
- В общем, мама, и я тоже, мы просим вас об одном: вы не встретите никаких возражений с нашей стороны, но мы просим вас никому не говорить, что вы едете в Коскин. нахалка, сойтись с парнем младше себя
- Не беспокойтесь, я сама не собиралась никому говорить, и дочери тоже не всё. Сами знаете, какие тут длинные языки. Слышали, что говорят про Мабель... вот тебе, на, она твоя подружка
- ты на что намекаешь, и еще зоб развесила? Я в это не верю. Девушка из приличной семьи, как Мабель, не могла спутаться с этим метисом.
- все вы шлюхи, а ты хуже прочих. Возможно, это и выдумки. Но, кажется, в показаниях она сама себе противоречила.
- Наверное, волновалась... Итак, вернемся к нашему делу, пусть даже вы не скажете про Коскин, люди догадаются, если вы не будете осторожнее. Например, мебель не стоит отправлять отсюда.
- А как же мне сделать?
- Если вы отправите мебель через здешнюю транспортную фирму, все сразу об этом узнают. Пошлите мебель отсюда на адрес вашей дочери в Чарлоне, а оттуда в Коскин. И во всем принимайте те же меры предосторожности.
- Хуана Карлоса тебе у меня не отнять. Какие еще предосторожности?
- Во всем. Тогда никто не узнает, что вы там с моим братом. Вы должны понять, что для нашей семьи это стыд и позор. вот я тебе и сказала