Страница:
Последние слова задели старца за живое, он вздрогнул и поднял взгляд своих подслеповатых глаз к лицу Дрея, внимательно изучая его, словно решая, верить ли странному незнакомцу.
- Это правда? - спросил он тихим шепотом. - Неужели правда?
Бессмертный кивнул. Он все больше и больше убеждался в том, что нашел того гнома, который знал о происходящем.
- И все-таки, как ты докажешь, что ты - тот, за кого себя выдаешь? Старец кашлянул, оправившись немного от потрясения, вызванного словами Дрея.
- Что ты предпочитаешь - чтобы я отрезал себе руку или ногу? - светским тоном поинтересовался тот. - Или, может, лучше и надежнее всего будет процесс отсекновения головы? Тут уж точно поймешь, я это или не я. Ну так как, что мы решим?
- Не нужно ничего решать, - произнес чей-то голос с лестницы. - Я узнал тебя. Достаточно. Оставь, Хоффин, это на самом деле Ищущий Смерть.
Они обернулись - у дверей маячил низкорослый гном с рыжими усами, опущенными вниз и порядком поистрепавшимися. Дрей едва признал в нем Биммина, Первого советника Правителя. Тот же, наоборот, кивнул бессмертному, словно старому знакомцу, и подошел к столу.
- Это на самом деле он? - спросил хранитель архивов, Хоффин, обращаясь, разумеется, к Первому советнику.
Тот кивнул:
- Несомненно. Но сие, впрочем, не объясняет, каким образом он здесь оказался.
- Это я и сам смогу вам растолковать, - вмешался Дрей. - Вот только скажите, пожалуйста, что, все во дворце получили бессрочный отпуск ввиду недостачи финансов? Или Правитель нашел себе другую столицу, другого советника и другого хранителя архивов? Что, в конце концов, происходит?!
- Произошло, - поправил его рыжеволосый гном. - Не происходит, а произошло.
- Это так важно?
- Нет.
Помолчали.
- Даже не знаю, с чего начать, - проговорил Биммин.
- Начни с начала, - посоветовал Дрей. - Так проще.
- Не всегда, - возразил гном. - В данном случае, думаю, прежде тебе необходимо взглянуть на кое-что.
- На что же?
- Пойдем. - Биммин встал со стула и переглянулся с Хоффином.
- Ты намерен показать ему? - вздохнул хранитель архивов.
- Да, - ответил рыжеволосый гном. - Если хочешь, пойдем с нами.
- Пойдем, - согласился старец. - Только пускай сначала пообещает, что не причинит вреда тому, к ко... к чему мы его отведем.
- А что, я могу желать ему вреда? - уточнил Дрей.
- Откуда ж мы знаем? - развел руками Биммин. - Ты не поставил нас в известность о целях своего пребывания здесь, и поэтому мы вынуждены предпринять подобные меры предосторожности, - несколько напыщенно произнес он.
- Обещаю, - махнул рукой бессмертный, не желая снова говорить то же самое , что уже сказал Хоффину. Кажется, на них это сообщение о гибели гномов по ту сторону завесы действовало не лучшим образом. - Ведите.
Они покинули архив, задержавшись лишь для того, чтобы потушить свечи, которые успел зажечь Дрей. Хоффин придирчиво исследовал каждую и тщательно задувал пламя, так, чтобы растопившийся воск не капнул случайно на бумаги, лежавшие рядом. Все трое вышли на лестницу и отправились наверх, во дворец.
Гномы провели Дрея по заброшенному лабиринту коридоров и комнат, пока наконец не оказались у лестницы, которая, как оказалось, вела на колокольню. Последняя размещалась, как принято, в высокой тонкой башенке. Оттуда Правитель иногда разглядывал Свакр-Рогг, оттуда же звоном сообщали городским жителям о великих событиях в державе.
Ступени здесь, как и во всем дворце-крепости, демонстрировали пример крайней запущенности; растресканные и давно не метенные, они буквально крошились под ногами. Винтовая лестница изгибалась и тянулась в вышину, к колокольной площадке. В стене слева изредка попадались двери, часто деревянные, потрескавшиеся и вздувшиеся то ли от обиды на судьбину, то ли от сырости. Обычно рядом с ними обнаруживались лестничные площадки, но случалось и так, что ничего подобного там не оказывалось, только небольшой порожек нависал над очередными ступеньками, наверное, чтобы выходивший из двери не рухнул вниз. Справа же пораскрывали ставни окна, глазея на удивительную компанию из трех существ, поднимавшуюся к колокольне.
Дрей приблизился к одному из окон и выглянул наружу. Там было холодно, в воздухе подергивались вздернутыми на виселицу преступниками листья, над которыми глумился поднявшийся пронзительный ветер. Отсюда был виден почти весь парк. С высоты он не казался таким заброшенным, вот только беседка даже с такого расстояния наводила на печальные мысли о бренности всего сущего... и тому подобную ерунду.
Бессмертный зло сплюнул, проводил взглядом зеленоватый сгусток и последовал за своими провожатыми дальше. Ему не нравилось все, что происходило здесь, и чем дальше, тем больше.
Уже под самой колокольней лестница неожиданно обзавелась люком. Он нависал над последними ступеньками, и Биммин, добравшись туда, уверенно застучал в доски, с которых за шиворот рыжеволосому не преминуло просыпаться несколько струек песка вместе со старой кожицей высохшей краски. Первый советник Правителя словно и не заметил этого издевательства, он уселся на ступеньки и кивнул Дрею, мол, все будет в порядке. Сам бессмертный в этом сильно сомневался.
Люк открылся, показалось лицо молодого гнома, несколько толстоватого, а так - ничем особым не выделявшегося. Гном подал руку вначале Биммину, потом Дрею, а потом - с заметной почтительностью - Хоффину. Как выяснилось, обитателя колокольни звали Ломмэн и он был учеником хранителя архивов. Здесь же Ломмэн находился, поскольку требовалось, чтобы кто-нибудь все время пребывал на колокольне, а кроме него и Биммина с Хоффином, делать это было некому. По многим причинам.
Дальше бессмертный не слушал. Его внимание привлекло нечто...
- Что это?! - прошептал Дрей. Потом понял, что ответ слышать совсем не хочет, но было уже поздно.
- Это то, во что превратился - по собственной воле - наш Правитель. Биммин был предельно краток. - То, что стало причиной появления завесы. И одновременно спасло нас от Темного бога.
- Но не от нас самих, - тихонько добавил Хоффин.
Старец тяжело опирался на плечо ученика, поскольку здесь, наверху, не было крыши и не было колоколов, только неровные колонны разной высоты, которые уж никак не могли защитить от бешеного напора ветра.
А в центре площадки стояло дерево - этакий чурбачок, довольно высокий для чурбачка, толстый и какой-то неправильный, но, несомненно, живой. Только потом, когда Биммин объяснил, Дрей различил имеющиеся, вернее, имевшиеся у чурбачка ноги и руки, теперь слившиеся в единое целое. Борода и волосы топорщились маленькими веточками; из плечей, прямо из куртки, росли какие-то отдельные лепестки ало-белесого цвета, с тоненькими разводами-венами, с рваными от сильного ветра краями. Эти лепестки тянулись кверху и дрожали на ветру, но не желали опускаться ни на миг. Было что-то сверхъестественное в подобном упорстве, словно существо - обладатель лепестков - стремилось к ему одному ведомой цели.
Лица, как такового, у бывшего Дэррина уже не осталось - там творилось что-то непонятное, какая-то смесь коры, жестких волос и веточек с листиками; под всем этим черты лица окончательно скрылись, выделялись только глаза, безразличные и пустые большую часть времени. Вообще очень сложно было понять, что и где раньше находилось у этого существа до превращения в растительное нечто - или, скорее, в ничто. Дрей попытался разобраться, но оставил сие занятие, определив только приблизительное расположение головы. Он передернулся, так как ветер здесь злобствовал особенно яростно, и закутался в плащ, подаренный Мстительной.
"Погодка портится", - не к месту подумал бессмертный, поскольку к месту думать совсем не хотелось.
- Впечатляет, не так ли, - обратился к нему Биммин, кивая в сторону преображенного Правителя. - А ведь он шел на это сознательно.
- Нам обязательно стоять здесь? Или можно спуститься и поговорить в более располагающей обстановке? - Дрей вынужден был признаться самому себе, что вопрос прозвучал излишне резко. К тому же приходилось повышать голос, чтобы перекричать вой ветра.
- Да, конечно, сейчас пойдем, - успокоил его рыжеволосый гном. - Если хочешь, спустись и подожди нас внизу, мы решим кое-какие вопросы и присоединимся к тебе чуть погодя.
Оставаться дальше было бы невежливо - и так понятно, что гномы хотят обсудить что-то без его присутствия; и потом, Дрей слишком замерз, чтобы противиться подобному предложению. Он молча кивнул и стал спускаться по лестнице, проклиная все на свете.
Некоторое время спустя колокольню покинул и Биммин. Брел он не спеша, придерживаясь одной рукой за стену, чтобы не упасть на этих больных временем ступенях. На вопросительный взгляд Дрея гном ответил, что Хоффин пока останется со своим учеником, а потом найдет их в библиотеке, куда, собственно, и намеревался отвести гостя бывший Первый советник.
Оказавшись там, они снова зажгли свечи (правда, теперь уже не все, а лишь часть, чтобы был освещен стол, у которого и расположились гном с бессмертным).
- Итак, - сказал Дрей, отхлебывая из кружки горячий цах.
Здесь, в библиотеке, неожиданно для бессмертного обнаружилось множество предметов, которым, на первый взгляд, здесь было совсем не место. Создавалось впечатление, что тут вот уже несколько недель, а то и дольше почти непрерывно кто-то находился. Биммин заварил цах, налил в кружки и предложил гостю маленькие булочки, выпеченные, кажется, сегодня же. По крайней мере, по вкусу они ни в чем не уступали прежним угощениям во дворце-крепости, когда здесь было более людно - то есть гномно.
- Итак, - повторил бессмертный. - Что же тут, собственно, произошло?
Рыжеволосый гном отставил в сторону чашку и начал перебирать бумаги, лежавшие рядом, на столе. Наконец выбрал одну, просмотрел содержимое и подал лист Дрею. Тот непонимающе взглянул: "О некоторых удивительных свойствах аврийских растений".
- Что это?
- Читай. Читай, тогда поймешь.
Бессмертный пожал плечами и углубился в чтение:
"Аврийский континент всегда славился своими необычными природными формами. Некоторые из них уже совсем исчезли с лика земного, ибо оказались неспособны к существованию в нынешних условиях либо несли в себе угрозу для разумных существ и были ими уничтожены...
Еще в пору первого заселения Аврии эльфы обнаружили удивительную природную форму, названную ими вамва. Это создание, более всего похожее на растение, использует тем не менее для продолжения своего рода и вообще для своего существования животные организмы. Вамва размножается с помощью небольших шипов, которыми выстреливает в проходящее рядом живое существо. Оный шип, имеющий на конце почти невидимые глазу зазубринки, впивается в тело жертвы и впрыскивает в него некую субстанцию, влияющую на происходящие в организме животного процессы. Зараженное существо становится вялым и очень скоро перестает двигаться - при этом, однако же, пребывает в сознании, ибо вамве просто необходима нервная система животного. Вскоре изменения в организме зараженного достигают такой степени, что он становится более похож на растение, нежели на животное: из тела начинают расти веточки и листики, а над головою раскрываются огромные лепестки нежно-алого цвета. Практически, мы имеем перед собою уже взрослую особь вамвы.
Питается она способом необычным, и это заключает в себе еще одну опасность для разумных рас, даже более страшную, чем возможность заразиться и стать вамвою. Каким-то не исследованным пока еще образом с помощью описанных выше лепестков вамва создает вокруг себя колпак серой туманной субстанции, которая особым образом реагирует на мыслеформы окружающих. Одни она воспринимает, другие зеркальным образом отражает, перевоплощая в реальные или же иллюзорные вещи, но никогда не пропускает мимо, используя все, что, так сказать, "попадется под руку". Закономерности подобного процесса изучены слабо, если не сказать - вообще не изучены. Известно только две вещи. Первая: именно эта туманная субстанция питает вамву. Вторая: попавшие внутрь колпака животные оказываются полностью отсечены от внешнего мира, как, кстати, и мало кто способен проникнуть под колпак, поэтому бороться с вамвой крайне сложно - но возможно. Примером последнего является тот факт, что сейчас в Аврии почти нет этих страшных созданий. Для того чтобы избавиться от вамв, эльфы использовали период размножения, во время которого колпак исчезает, а само существо ждет, пока рядом не пройдет достаточное количество жертв-носителей, в которых можно было бы выстрелить шипом. Специальным образом изолировав территорию, эльфам удалось в течение сравнительно короткого срока почти полностью вытравить эту страшную форму растительно-животного существования..."
Дальше было что-то еще, но этого Дрей уже не стал читать, потому что теперь наконец понял, что же хранилось в том маленьком цилиндрике из черного дерева - в том, что стоял на столе, рядом с бумагами и угощением. Он протянул руку, взял цилиндрик и приоткрыл со всей возможной осторожностью.
- Там уже ничего нет, - сообщил Биммин. - Это был последний шип.
- Но почему? Умопомешательство?
- ...Нет, - покачал головой бывший Первый советник. - Трезвый расчет, ничего более. Он не хотел делать этого, но других способов не существовало, по крайней мере мы их не нашли.
- Не понимаю, - развел руками Дрей.
- Ты, наверное, догадался еще по прошлому разу, что к нам завел моду наведываться Темный бог. Мы очень долго не могли сообразить, как он это делает. А уже с самого начала он продемонстрировал нам свои возможности, так что противиться его воле было невозможно. Правитель подчинялся, но искал способ противостоять. И вот однажды ему удалось подсмотреть за Темным богом, и выяснилось, что между тем местом, где тот обитает, и Нисом он перемещается с помощью мыслей; догадаться об этом Правителю помогли приказы, отданные Богом тогда, при охоте на вас. А вамва, как ты уже понял, накрывает весь Брарт-О-Дейн завесой, так что теперь мы недостижимы.
- До тех пор, пока не наступит период размножения, - уточнил Дрей.
- Ты не дочитал до конца, а там указано, что оный период наступает не так уж скоро. Совсем не скоро, иначе бы эльфы никогда не справились с вамвой.
- Но... он же питается вашими мыслями, - растерянно сказал бессмертный.
- Лучше так, чем... - Рыжеволосый гном покачал головой, словно припоминая что-то крайне неприятное. - Уж лучше так, чем исчезающие навсегда города. Он старается не слишком давить... на головы... нас вообще не трогает, да и в государстве, кроме столицы, положение более или менее нормальное. Ты пойми, у нас в то время не было другого выхода!
- Да, - согласился Дрей. - Все понимаю. Но Гритон-Сдраул гибнет. Как мы решим этот вопрос?
- Ты обещал, что не станешь убивать его, - напомнил Биммин.
- Именно поэтому и спрашиваю. И кстати, как ему удается накрывать колпаком такую огромную территорию?
- Не знаю. И еще раз не знаю.
- Великолепно. - Бессмертный отхлебнул из чашки и откусил еще немного от булочки. - Просто великолепно.
- Помоги нам, - попросил гном, наклоняясь над столом и хватая Дрея за руку. - Помоги, ты же можешь!
- Что, интересно, я могу? - Бессмертный высвободился из хватки гнома.
- Ну, вызови его на поединок...
- Кого?! Темного бога?! Кажется, уважаемый, ты переохладился там, на колокольне.
- Ну придумай что-нибудь! - взмолился Биммин. - Мы так долго не проживем, все равно рано или поздно завеса спадет, и тогда...
- Тогда сделаете новую вамву.
Гном промолчал, только опустил взгляд да горестно качнул головой.
Бессмертный отставил чашку в сторону.
- Может, я и способен помочь, - произнес он тихо. - Может быть. Но я раздал достаточно обещаний, которые так и не выполнил. Нынче к ним присоединилось еще одно. В конце концов, нужно ведь когда-то платить по счетам. Поэтому я не стану вам ничего обещать, я просто уйду и, когда закончу с остальным, может быть - может быть! слышишь! - может быть, вернусь. Надеюсь, вы к тому времени сами со всем разберетесь.
- Не раньше, чем возвратится Создатель, - саркастически улыбнулся Биммин.
Дрей развел руками:
- Ничего не поделаешь.
Гном опустил голову.
6
На лестнице загремели шаги, и в библиотеку вошел Ломмэн.
- Учитель пожелал остаться и понаблюдать лично, - сообщил молодой гном, приставляя к столу еще один стул и присаживаясь. Стопку бумаг, которую Ломмэн принес с собой, он отложил в сторонку.
- Замерзнет там, - сказал Биммин ровным голосом, словно и не было только что напряженного разговора, - нужно отнести старику что-нибудь потеплее.
- Там есть, - успокоил его Ломмэн. - Я оставил свою куртку, а у колонны, в ящике, где все мои вещи, лежит несколько одеял, в которые он сможет при желании укутаться.
- Ведь забудет, - досадливо махнул рукой бывший Первый советник. - Все равно забудет.
Ломмэн пожал плечами и налил себе цаха:
- Здесь никакие слова не помогут. Я сбегаю чуть позже, проверю, как он там. Вот только немного отогреюсь.
Он откусил булочку, из тех, что лежали рядом с кувшином цаха, и причмокнул:
- Все-таки прекрасно, что у тебя такая жена! Этим булочкам нет цены, никак не могу наесться.
- Кушай, - кивнул Биммин. - Завтра испечет еще. А к ужину обещала сделать, кроме прочего, пирог.
- С орехами?
- С орехами.
- Это здорово!
На некоторое время наступило молчание, все ели и прихлебывали цах. Дрей смотрел на цилиндрик из черного дерева и размышлял о том, каким путем этот предмет попал сюда, на далекий север. Праздные мысли, но они помогли снять напряжение. Немного.
Потом поднялся и сказал, что ему нужно идти. Ломмэн удивленно посмотрел сначала на бессмертного, затем на Биммина. Тут до него дошло, что уговорить Дрея не удалось, и на лице паренька проступило прямо-таки детское разочарование.
- Пойдем, я провожу тебя, - глухо молвил бывший Первый советник и тоже поднялся.
Дрей подобрал с пола свой дорожный мешок и вышел из библиотеки. Сзади его сопровождал рыжеволосый гном. Оказавшись наверху, в заброшенных комнатах дворца-крепости, бессмертный неожиданно даже для самого себя свернул в сторону колокольни. Что-то тянуло его еще раз взглянуть на Дэррина, по собственной воле превратившегося в вамву.
Он одолел разваливающиеся ступеньки и открыл люк, который Хоффин, видимо, по рассеянности забыл запереть. Впрочем, запираться здесь было не от кого.
Наверху по-прежнему дул ветер. Старый хранитель архивов, накинув на плечи одно из одеял Ломмэна, сгорбился на деревянном ящике у колонны и что-то вписывал в бумаги, норовившие разлететься в разные стороны. Услышав стук люка, Хоффин поднял голову. Он тоже надеялся на лучшее, но по выражению лица Биммина, явившегося следом за бессмертным, все понял.
Вамва, как и прежде, стояла на месте и возносила к небесам свои белесо-алые лепестки. Дрей приблизился так, чтобы существо увидело его. Глаза того, что раньше звалось Правителем Брарт-О-Дейна, внезапно ожили. В них зародилась искра узнавания, и искра эта разгоралась все сильнее. Вдруг из-под коры, окутывавшей большую часть вамвы, выплыла маленькая струйка тумана; она потянулась к бессмертному - слишком быстро, чтобы тот успел отскочить в сторону.
Он и не успел. Только отшатнулся - но уже тогда, когда струйка прикоснулась к его лицу, а потом скользнула в ноздри. Дрей попытался задержать дыхание, но чувствовал, как эта самая дымная змейка уже ползет вниз, к легким, или куда там еще ей хотелось попасть.
"Приди ко мне, когда настанет время, - прошелестел в голове чужой, безликий голос. - Приди ко мне".
- Зачем?
"Чтобы убить. К тому моменту я уже буду не нужен стране".
- Уверен?
"Увидишь".
- Ну хорошо. Как я, по-твоему, узнаю, что время наступило?
"Узнаешь".
И ощущение присутствия чужого сознания пропало, словно изображение в телевизоре, когда выбивает в доме пробки.
Дрей помотал головой, удивляясь, что на ум пришло именно это сравнение, такое далекое и нереальное теперь, в стране магии и ужасных созданий, именуемых вамвами, - в стране, где ему предстояло прожить всю оставшуюся жизнь. Но он уже давно отучился слишком долго пребывать в состоянии удивления, поэтому повернулся и пошел к лестнице. Впереди еще было много дел и долгий путь, который предстояло одолеть как можно скорее.
7
Прощание с гномами вышло натянутым, да это и было понятно. Бессмертному дали с собой в путь припасов, в которых он не так уж сильно и нуждался, предложили выбрать любую одежду и оружие, но при этом провожавшие оставались молчаливы и холодны. Дрей упорно игнорировал попытки вытянуть из него обещание вернуться и помочь, так что в конце концов даже Биммин вынужден был отступиться.
Дрей постарался поскорее выбраться вон из столицы, чтобы не видеть пустых лиц горожан, и зашагал по тракту на восток, насвистывая какой-то мотивчик, слов к которому сейчас уже и припомнить-то не мог. На душе было препаскудно. Разумеется, кусок помета, упавший сверху и весьма живописно расползшийся по плечу, настроения не поднял.
- Извини, - тяжело выдохнул Кэр-А-Нанг, опускаясь на тропу. - Это я от радости.
Дрей еле сдержался, чтобы не заржать самым неблагопристойным образом.
- Выяснил, что хотел? - спросил у него грифон.
- Да, - кивнул бессмертный. - Выяснил. Кстати, а откуда ты знал, что причина появления завесы находится в городе?
Кэр-А-Нанг фыркнул:
- Кто ж, будучи в здравом уме, вамву не учует? Это каким надо быть... В общем, знал.
- Спасибо, - поблагодарил бессмертный. - Я, правда, так ни черта и не сделал, но все-таки... В общем, спасибо.
- А сейчас куда собираешься? - поинтересовался Кэр-А-Нанг после того, как они немного помолчали, думая каждый о своем.
- Есть у меня дела на востоке. - Дрей взмахнул рукой в воздухе. - Вот туда и собираюсь.
- Да? Удивительное совпадение - у меня тоже дела на востоке!
- А если серьезно?
- Что? - не понял грифон.
- Если серьезно - что тебе от меня нужно? - повторил Дрей.
Кэр-А-Нанг встопорщил перья и по-птичьи наклонил голову:
- Ответ всего на один вопрос. И задам я его уже тогда, когда отнесу тебя, куда пожелаешь. Но - чтобы все по-честному.
- Хорошо. Только... ты уверен, что я смогу тебе на него ответить?
- Уверен. Если не ты, то и никто не сможет, - произнес грифон, подрагивая кончиками перьев. - Летим?
- Летим, - согласился бессмертный.
ИНТЕРЛЮДИЯ
1
Фтил заболел. Не прошло и полдня после отъезда Эльтдона, как лекарю внезапно стало плохо, поднялась температура и он слег. Старый кентавр дрожал всем телом, прерывисто дышал, судорожно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Дышал и не мог надышаться. Химон повыгонял всех из алого шатра своего учителя, положил врачевателю на лоб компресс из жаропонижающих трав, но ничего не помогало. Более того, Химон не мог понять,что же стало причиной болезни.
А Фтил знал. Он хрипел пересохшим ртом, облизывал растрескавшиеся губы и смотрел прямо перед собой, в сумрак шатра (ибо уже наступила ночь) смотрел в сумрак, но видел в нем не заботливое лицо ученика, а Книгу. Ее страницы манили к себе - и были в то же время безнадежно недоступны.
"Как же я не понял? Как же? Да полно, все я понимал - как же я не признался самому себе, позволил себя обманывать?! Ведь знал же, знал в те редкие часы, когда листал ее, знал, что эта штуковина завладевает мною, знал, что привязывает к себе, знал - но принимал все это, не противился. Слава Создателю, нужно было лечить больных, делать лекарства, собирать травы, слава Создателю, не так уж много времени оставалось у меня на Книгу иначе, наверное, не смог бы с нею расстаться. А так... вручил, словно великий подарок, хотя на самом-то деле чувствовал облегчение, думал: избавлюсь от нее. А она - вот тварь! - не хочет меня отпускать.
Один взгляд! - Создатель! один взгляд на ее страницы - больше ничего не нужно! Один взгляд! Верните эльфа! Один взгляд! Всего один!
Душу отдам со всеми потрохами! Один взгляд! Но почему? Что в ней такого, в этой Книге, что в ней? - там даже страниц-то не хватает!
Воды! Мне так трудно дышать! Воды! И воздуха! Такое ощущение, словно бежал весь день и всю ночь - и нет больше сил даже на вдох!
Создатель! За что?! Воды!.."
Фтил сам не замечал, как начинал говорить вслух. Химон слушал эти слова, вздрагивал и торопился принести
/умирающему/
больному воды.
Напуганный происходящим, он не заметил, как вошла дочь Левса Хриис и, тихонько опустившись на землю у входа, принялась наблюдать за происходящим внимательными глазами. Встретившись взглядом с Химоном, Хриис кивнула ему: не обращай на меня внимания, лечи Фтила. Но в том-то все и дело, что паренек не знал, как лечить. Единственное, что пришло на ум, было - вернуть Эльтдона, но после всего, что наговорил учитель, Химон ни за что бы не отважился это сделать. Даже если допустить, что большая часть сказанного горячечный бред больного.
Он не сомкнул глаз до утра - и Хриис тоже. Краешком сознания Химон удивлялся тому, как это ее до сих пор не ищут, но потом подумал, что девчонка, наверное, об этом позаботилась. Это было так характерно для Хриис: все проблемы решать до того, как они возникнут!
А Фтил весь пылал, словно дерево, занявшееся от удара молнии, и, мучимый жаром, шептал, говорил, кричал, убеждал кого-то и винился перед кем-то, и умолял кого-то о прощении; слова его становились все непонятнее, сумбурнее, хотя в них угадывалась та главная мысль - мысль о Книге, которая не давала покоя старому лекарю.
Хриис сидела все это время молча, ни единым словом не выдавая своего отношения к происходящему. Но если бы кто-то подумал, что ей все равно, тому достаточно было бы взглянуть на ее застывшее лицо, на внимательные блестящие глаза, чтобы понять свою ошибку. Хриис было вовсе не все равно. Просто эта болезнь Фтила оказалась так некстати!
- Это правда? - спросил он тихим шепотом. - Неужели правда?
Бессмертный кивнул. Он все больше и больше убеждался в том, что нашел того гнома, который знал о происходящем.
- И все-таки, как ты докажешь, что ты - тот, за кого себя выдаешь? Старец кашлянул, оправившись немного от потрясения, вызванного словами Дрея.
- Что ты предпочитаешь - чтобы я отрезал себе руку или ногу? - светским тоном поинтересовался тот. - Или, может, лучше и надежнее всего будет процесс отсекновения головы? Тут уж точно поймешь, я это или не я. Ну так как, что мы решим?
- Не нужно ничего решать, - произнес чей-то голос с лестницы. - Я узнал тебя. Достаточно. Оставь, Хоффин, это на самом деле Ищущий Смерть.
Они обернулись - у дверей маячил низкорослый гном с рыжими усами, опущенными вниз и порядком поистрепавшимися. Дрей едва признал в нем Биммина, Первого советника Правителя. Тот же, наоборот, кивнул бессмертному, словно старому знакомцу, и подошел к столу.
- Это на самом деле он? - спросил хранитель архивов, Хоффин, обращаясь, разумеется, к Первому советнику.
Тот кивнул:
- Несомненно. Но сие, впрочем, не объясняет, каким образом он здесь оказался.
- Это я и сам смогу вам растолковать, - вмешался Дрей. - Вот только скажите, пожалуйста, что, все во дворце получили бессрочный отпуск ввиду недостачи финансов? Или Правитель нашел себе другую столицу, другого советника и другого хранителя архивов? Что, в конце концов, происходит?!
- Произошло, - поправил его рыжеволосый гном. - Не происходит, а произошло.
- Это так важно?
- Нет.
Помолчали.
- Даже не знаю, с чего начать, - проговорил Биммин.
- Начни с начала, - посоветовал Дрей. - Так проще.
- Не всегда, - возразил гном. - В данном случае, думаю, прежде тебе необходимо взглянуть на кое-что.
- На что же?
- Пойдем. - Биммин встал со стула и переглянулся с Хоффином.
- Ты намерен показать ему? - вздохнул хранитель архивов.
- Да, - ответил рыжеволосый гном. - Если хочешь, пойдем с нами.
- Пойдем, - согласился старец. - Только пускай сначала пообещает, что не причинит вреда тому, к ко... к чему мы его отведем.
- А что, я могу желать ему вреда? - уточнил Дрей.
- Откуда ж мы знаем? - развел руками Биммин. - Ты не поставил нас в известность о целях своего пребывания здесь, и поэтому мы вынуждены предпринять подобные меры предосторожности, - несколько напыщенно произнес он.
- Обещаю, - махнул рукой бессмертный, не желая снова говорить то же самое , что уже сказал Хоффину. Кажется, на них это сообщение о гибели гномов по ту сторону завесы действовало не лучшим образом. - Ведите.
Они покинули архив, задержавшись лишь для того, чтобы потушить свечи, которые успел зажечь Дрей. Хоффин придирчиво исследовал каждую и тщательно задувал пламя, так, чтобы растопившийся воск не капнул случайно на бумаги, лежавшие рядом. Все трое вышли на лестницу и отправились наверх, во дворец.
Гномы провели Дрея по заброшенному лабиринту коридоров и комнат, пока наконец не оказались у лестницы, которая, как оказалось, вела на колокольню. Последняя размещалась, как принято, в высокой тонкой башенке. Оттуда Правитель иногда разглядывал Свакр-Рогг, оттуда же звоном сообщали городским жителям о великих событиях в державе.
Ступени здесь, как и во всем дворце-крепости, демонстрировали пример крайней запущенности; растресканные и давно не метенные, они буквально крошились под ногами. Винтовая лестница изгибалась и тянулась в вышину, к колокольной площадке. В стене слева изредка попадались двери, часто деревянные, потрескавшиеся и вздувшиеся то ли от обиды на судьбину, то ли от сырости. Обычно рядом с ними обнаруживались лестничные площадки, но случалось и так, что ничего подобного там не оказывалось, только небольшой порожек нависал над очередными ступеньками, наверное, чтобы выходивший из двери не рухнул вниз. Справа же пораскрывали ставни окна, глазея на удивительную компанию из трех существ, поднимавшуюся к колокольне.
Дрей приблизился к одному из окон и выглянул наружу. Там было холодно, в воздухе подергивались вздернутыми на виселицу преступниками листья, над которыми глумился поднявшийся пронзительный ветер. Отсюда был виден почти весь парк. С высоты он не казался таким заброшенным, вот только беседка даже с такого расстояния наводила на печальные мысли о бренности всего сущего... и тому подобную ерунду.
Бессмертный зло сплюнул, проводил взглядом зеленоватый сгусток и последовал за своими провожатыми дальше. Ему не нравилось все, что происходило здесь, и чем дальше, тем больше.
Уже под самой колокольней лестница неожиданно обзавелась люком. Он нависал над последними ступеньками, и Биммин, добравшись туда, уверенно застучал в доски, с которых за шиворот рыжеволосому не преминуло просыпаться несколько струек песка вместе со старой кожицей высохшей краски. Первый советник Правителя словно и не заметил этого издевательства, он уселся на ступеньки и кивнул Дрею, мол, все будет в порядке. Сам бессмертный в этом сильно сомневался.
Люк открылся, показалось лицо молодого гнома, несколько толстоватого, а так - ничем особым не выделявшегося. Гном подал руку вначале Биммину, потом Дрею, а потом - с заметной почтительностью - Хоффину. Как выяснилось, обитателя колокольни звали Ломмэн и он был учеником хранителя архивов. Здесь же Ломмэн находился, поскольку требовалось, чтобы кто-нибудь все время пребывал на колокольне, а кроме него и Биммина с Хоффином, делать это было некому. По многим причинам.
Дальше бессмертный не слушал. Его внимание привлекло нечто...
- Что это?! - прошептал Дрей. Потом понял, что ответ слышать совсем не хочет, но было уже поздно.
- Это то, во что превратился - по собственной воле - наш Правитель. Биммин был предельно краток. - То, что стало причиной появления завесы. И одновременно спасло нас от Темного бога.
- Но не от нас самих, - тихонько добавил Хоффин.
Старец тяжело опирался на плечо ученика, поскольку здесь, наверху, не было крыши и не было колоколов, только неровные колонны разной высоты, которые уж никак не могли защитить от бешеного напора ветра.
А в центре площадки стояло дерево - этакий чурбачок, довольно высокий для чурбачка, толстый и какой-то неправильный, но, несомненно, живой. Только потом, когда Биммин объяснил, Дрей различил имеющиеся, вернее, имевшиеся у чурбачка ноги и руки, теперь слившиеся в единое целое. Борода и волосы топорщились маленькими веточками; из плечей, прямо из куртки, росли какие-то отдельные лепестки ало-белесого цвета, с тоненькими разводами-венами, с рваными от сильного ветра краями. Эти лепестки тянулись кверху и дрожали на ветру, но не желали опускаться ни на миг. Было что-то сверхъестественное в подобном упорстве, словно существо - обладатель лепестков - стремилось к ему одному ведомой цели.
Лица, как такового, у бывшего Дэррина уже не осталось - там творилось что-то непонятное, какая-то смесь коры, жестких волос и веточек с листиками; под всем этим черты лица окончательно скрылись, выделялись только глаза, безразличные и пустые большую часть времени. Вообще очень сложно было понять, что и где раньше находилось у этого существа до превращения в растительное нечто - или, скорее, в ничто. Дрей попытался разобраться, но оставил сие занятие, определив только приблизительное расположение головы. Он передернулся, так как ветер здесь злобствовал особенно яростно, и закутался в плащ, подаренный Мстительной.
"Погодка портится", - не к месту подумал бессмертный, поскольку к месту думать совсем не хотелось.
- Впечатляет, не так ли, - обратился к нему Биммин, кивая в сторону преображенного Правителя. - А ведь он шел на это сознательно.
- Нам обязательно стоять здесь? Или можно спуститься и поговорить в более располагающей обстановке? - Дрей вынужден был признаться самому себе, что вопрос прозвучал излишне резко. К тому же приходилось повышать голос, чтобы перекричать вой ветра.
- Да, конечно, сейчас пойдем, - успокоил его рыжеволосый гном. - Если хочешь, спустись и подожди нас внизу, мы решим кое-какие вопросы и присоединимся к тебе чуть погодя.
Оставаться дальше было бы невежливо - и так понятно, что гномы хотят обсудить что-то без его присутствия; и потом, Дрей слишком замерз, чтобы противиться подобному предложению. Он молча кивнул и стал спускаться по лестнице, проклиная все на свете.
Некоторое время спустя колокольню покинул и Биммин. Брел он не спеша, придерживаясь одной рукой за стену, чтобы не упасть на этих больных временем ступенях. На вопросительный взгляд Дрея гном ответил, что Хоффин пока останется со своим учеником, а потом найдет их в библиотеке, куда, собственно, и намеревался отвести гостя бывший Первый советник.
Оказавшись там, они снова зажгли свечи (правда, теперь уже не все, а лишь часть, чтобы был освещен стол, у которого и расположились гном с бессмертным).
- Итак, - сказал Дрей, отхлебывая из кружки горячий цах.
Здесь, в библиотеке, неожиданно для бессмертного обнаружилось множество предметов, которым, на первый взгляд, здесь было совсем не место. Создавалось впечатление, что тут вот уже несколько недель, а то и дольше почти непрерывно кто-то находился. Биммин заварил цах, налил в кружки и предложил гостю маленькие булочки, выпеченные, кажется, сегодня же. По крайней мере, по вкусу они ни в чем не уступали прежним угощениям во дворце-крепости, когда здесь было более людно - то есть гномно.
- Итак, - повторил бессмертный. - Что же тут, собственно, произошло?
Рыжеволосый гном отставил в сторону чашку и начал перебирать бумаги, лежавшие рядом, на столе. Наконец выбрал одну, просмотрел содержимое и подал лист Дрею. Тот непонимающе взглянул: "О некоторых удивительных свойствах аврийских растений".
- Что это?
- Читай. Читай, тогда поймешь.
Бессмертный пожал плечами и углубился в чтение:
"Аврийский континент всегда славился своими необычными природными формами. Некоторые из них уже совсем исчезли с лика земного, ибо оказались неспособны к существованию в нынешних условиях либо несли в себе угрозу для разумных существ и были ими уничтожены...
Еще в пору первого заселения Аврии эльфы обнаружили удивительную природную форму, названную ими вамва. Это создание, более всего похожее на растение, использует тем не менее для продолжения своего рода и вообще для своего существования животные организмы. Вамва размножается с помощью небольших шипов, которыми выстреливает в проходящее рядом живое существо. Оный шип, имеющий на конце почти невидимые глазу зазубринки, впивается в тело жертвы и впрыскивает в него некую субстанцию, влияющую на происходящие в организме животного процессы. Зараженное существо становится вялым и очень скоро перестает двигаться - при этом, однако же, пребывает в сознании, ибо вамве просто необходима нервная система животного. Вскоре изменения в организме зараженного достигают такой степени, что он становится более похож на растение, нежели на животное: из тела начинают расти веточки и листики, а над головою раскрываются огромные лепестки нежно-алого цвета. Практически, мы имеем перед собою уже взрослую особь вамвы.
Питается она способом необычным, и это заключает в себе еще одну опасность для разумных рас, даже более страшную, чем возможность заразиться и стать вамвою. Каким-то не исследованным пока еще образом с помощью описанных выше лепестков вамва создает вокруг себя колпак серой туманной субстанции, которая особым образом реагирует на мыслеформы окружающих. Одни она воспринимает, другие зеркальным образом отражает, перевоплощая в реальные или же иллюзорные вещи, но никогда не пропускает мимо, используя все, что, так сказать, "попадется под руку". Закономерности подобного процесса изучены слабо, если не сказать - вообще не изучены. Известно только две вещи. Первая: именно эта туманная субстанция питает вамву. Вторая: попавшие внутрь колпака животные оказываются полностью отсечены от внешнего мира, как, кстати, и мало кто способен проникнуть под колпак, поэтому бороться с вамвой крайне сложно - но возможно. Примером последнего является тот факт, что сейчас в Аврии почти нет этих страшных созданий. Для того чтобы избавиться от вамв, эльфы использовали период размножения, во время которого колпак исчезает, а само существо ждет, пока рядом не пройдет достаточное количество жертв-носителей, в которых можно было бы выстрелить шипом. Специальным образом изолировав территорию, эльфам удалось в течение сравнительно короткого срока почти полностью вытравить эту страшную форму растительно-животного существования..."
Дальше было что-то еще, но этого Дрей уже не стал читать, потому что теперь наконец понял, что же хранилось в том маленьком цилиндрике из черного дерева - в том, что стоял на столе, рядом с бумагами и угощением. Он протянул руку, взял цилиндрик и приоткрыл со всей возможной осторожностью.
- Там уже ничего нет, - сообщил Биммин. - Это был последний шип.
- Но почему? Умопомешательство?
- ...Нет, - покачал головой бывший Первый советник. - Трезвый расчет, ничего более. Он не хотел делать этого, но других способов не существовало, по крайней мере мы их не нашли.
- Не понимаю, - развел руками Дрей.
- Ты, наверное, догадался еще по прошлому разу, что к нам завел моду наведываться Темный бог. Мы очень долго не могли сообразить, как он это делает. А уже с самого начала он продемонстрировал нам свои возможности, так что противиться его воле было невозможно. Правитель подчинялся, но искал способ противостоять. И вот однажды ему удалось подсмотреть за Темным богом, и выяснилось, что между тем местом, где тот обитает, и Нисом он перемещается с помощью мыслей; догадаться об этом Правителю помогли приказы, отданные Богом тогда, при охоте на вас. А вамва, как ты уже понял, накрывает весь Брарт-О-Дейн завесой, так что теперь мы недостижимы.
- До тех пор, пока не наступит период размножения, - уточнил Дрей.
- Ты не дочитал до конца, а там указано, что оный период наступает не так уж скоро. Совсем не скоро, иначе бы эльфы никогда не справились с вамвой.
- Но... он же питается вашими мыслями, - растерянно сказал бессмертный.
- Лучше так, чем... - Рыжеволосый гном покачал головой, словно припоминая что-то крайне неприятное. - Уж лучше так, чем исчезающие навсегда города. Он старается не слишком давить... на головы... нас вообще не трогает, да и в государстве, кроме столицы, положение более или менее нормальное. Ты пойми, у нас в то время не было другого выхода!
- Да, - согласился Дрей. - Все понимаю. Но Гритон-Сдраул гибнет. Как мы решим этот вопрос?
- Ты обещал, что не станешь убивать его, - напомнил Биммин.
- Именно поэтому и спрашиваю. И кстати, как ему удается накрывать колпаком такую огромную территорию?
- Не знаю. И еще раз не знаю.
- Великолепно. - Бессмертный отхлебнул из чашки и откусил еще немного от булочки. - Просто великолепно.
- Помоги нам, - попросил гном, наклоняясь над столом и хватая Дрея за руку. - Помоги, ты же можешь!
- Что, интересно, я могу? - Бессмертный высвободился из хватки гнома.
- Ну, вызови его на поединок...
- Кого?! Темного бога?! Кажется, уважаемый, ты переохладился там, на колокольне.
- Ну придумай что-нибудь! - взмолился Биммин. - Мы так долго не проживем, все равно рано или поздно завеса спадет, и тогда...
- Тогда сделаете новую вамву.
Гном промолчал, только опустил взгляд да горестно качнул головой.
Бессмертный отставил чашку в сторону.
- Может, я и способен помочь, - произнес он тихо. - Может быть. Но я раздал достаточно обещаний, которые так и не выполнил. Нынче к ним присоединилось еще одно. В конце концов, нужно ведь когда-то платить по счетам. Поэтому я не стану вам ничего обещать, я просто уйду и, когда закончу с остальным, может быть - может быть! слышишь! - может быть, вернусь. Надеюсь, вы к тому времени сами со всем разберетесь.
- Не раньше, чем возвратится Создатель, - саркастически улыбнулся Биммин.
Дрей развел руками:
- Ничего не поделаешь.
Гном опустил голову.
6
На лестнице загремели шаги, и в библиотеку вошел Ломмэн.
- Учитель пожелал остаться и понаблюдать лично, - сообщил молодой гном, приставляя к столу еще один стул и присаживаясь. Стопку бумаг, которую Ломмэн принес с собой, он отложил в сторонку.
- Замерзнет там, - сказал Биммин ровным голосом, словно и не было только что напряженного разговора, - нужно отнести старику что-нибудь потеплее.
- Там есть, - успокоил его Ломмэн. - Я оставил свою куртку, а у колонны, в ящике, где все мои вещи, лежит несколько одеял, в которые он сможет при желании укутаться.
- Ведь забудет, - досадливо махнул рукой бывший Первый советник. - Все равно забудет.
Ломмэн пожал плечами и налил себе цаха:
- Здесь никакие слова не помогут. Я сбегаю чуть позже, проверю, как он там. Вот только немного отогреюсь.
Он откусил булочку, из тех, что лежали рядом с кувшином цаха, и причмокнул:
- Все-таки прекрасно, что у тебя такая жена! Этим булочкам нет цены, никак не могу наесться.
- Кушай, - кивнул Биммин. - Завтра испечет еще. А к ужину обещала сделать, кроме прочего, пирог.
- С орехами?
- С орехами.
- Это здорово!
На некоторое время наступило молчание, все ели и прихлебывали цах. Дрей смотрел на цилиндрик из черного дерева и размышлял о том, каким путем этот предмет попал сюда, на далекий север. Праздные мысли, но они помогли снять напряжение. Немного.
Потом поднялся и сказал, что ему нужно идти. Ломмэн удивленно посмотрел сначала на бессмертного, затем на Биммина. Тут до него дошло, что уговорить Дрея не удалось, и на лице паренька проступило прямо-таки детское разочарование.
- Пойдем, я провожу тебя, - глухо молвил бывший Первый советник и тоже поднялся.
Дрей подобрал с пола свой дорожный мешок и вышел из библиотеки. Сзади его сопровождал рыжеволосый гном. Оказавшись наверху, в заброшенных комнатах дворца-крепости, бессмертный неожиданно даже для самого себя свернул в сторону колокольни. Что-то тянуло его еще раз взглянуть на Дэррина, по собственной воле превратившегося в вамву.
Он одолел разваливающиеся ступеньки и открыл люк, который Хоффин, видимо, по рассеянности забыл запереть. Впрочем, запираться здесь было не от кого.
Наверху по-прежнему дул ветер. Старый хранитель архивов, накинув на плечи одно из одеял Ломмэна, сгорбился на деревянном ящике у колонны и что-то вписывал в бумаги, норовившие разлететься в разные стороны. Услышав стук люка, Хоффин поднял голову. Он тоже надеялся на лучшее, но по выражению лица Биммина, явившегося следом за бессмертным, все понял.
Вамва, как и прежде, стояла на месте и возносила к небесам свои белесо-алые лепестки. Дрей приблизился так, чтобы существо увидело его. Глаза того, что раньше звалось Правителем Брарт-О-Дейна, внезапно ожили. В них зародилась искра узнавания, и искра эта разгоралась все сильнее. Вдруг из-под коры, окутывавшей большую часть вамвы, выплыла маленькая струйка тумана; она потянулась к бессмертному - слишком быстро, чтобы тот успел отскочить в сторону.
Он и не успел. Только отшатнулся - но уже тогда, когда струйка прикоснулась к его лицу, а потом скользнула в ноздри. Дрей попытался задержать дыхание, но чувствовал, как эта самая дымная змейка уже ползет вниз, к легким, или куда там еще ей хотелось попасть.
"Приди ко мне, когда настанет время, - прошелестел в голове чужой, безликий голос. - Приди ко мне".
- Зачем?
"Чтобы убить. К тому моменту я уже буду не нужен стране".
- Уверен?
"Увидишь".
- Ну хорошо. Как я, по-твоему, узнаю, что время наступило?
"Узнаешь".
И ощущение присутствия чужого сознания пропало, словно изображение в телевизоре, когда выбивает в доме пробки.
Дрей помотал головой, удивляясь, что на ум пришло именно это сравнение, такое далекое и нереальное теперь, в стране магии и ужасных созданий, именуемых вамвами, - в стране, где ему предстояло прожить всю оставшуюся жизнь. Но он уже давно отучился слишком долго пребывать в состоянии удивления, поэтому повернулся и пошел к лестнице. Впереди еще было много дел и долгий путь, который предстояло одолеть как можно скорее.
7
Прощание с гномами вышло натянутым, да это и было понятно. Бессмертному дали с собой в путь припасов, в которых он не так уж сильно и нуждался, предложили выбрать любую одежду и оружие, но при этом провожавшие оставались молчаливы и холодны. Дрей упорно игнорировал попытки вытянуть из него обещание вернуться и помочь, так что в конце концов даже Биммин вынужден был отступиться.
Дрей постарался поскорее выбраться вон из столицы, чтобы не видеть пустых лиц горожан, и зашагал по тракту на восток, насвистывая какой-то мотивчик, слов к которому сейчас уже и припомнить-то не мог. На душе было препаскудно. Разумеется, кусок помета, упавший сверху и весьма живописно расползшийся по плечу, настроения не поднял.
- Извини, - тяжело выдохнул Кэр-А-Нанг, опускаясь на тропу. - Это я от радости.
Дрей еле сдержался, чтобы не заржать самым неблагопристойным образом.
- Выяснил, что хотел? - спросил у него грифон.
- Да, - кивнул бессмертный. - Выяснил. Кстати, а откуда ты знал, что причина появления завесы находится в городе?
Кэр-А-Нанг фыркнул:
- Кто ж, будучи в здравом уме, вамву не учует? Это каким надо быть... В общем, знал.
- Спасибо, - поблагодарил бессмертный. - Я, правда, так ни черта и не сделал, но все-таки... В общем, спасибо.
- А сейчас куда собираешься? - поинтересовался Кэр-А-Нанг после того, как они немного помолчали, думая каждый о своем.
- Есть у меня дела на востоке. - Дрей взмахнул рукой в воздухе. - Вот туда и собираюсь.
- Да? Удивительное совпадение - у меня тоже дела на востоке!
- А если серьезно?
- Что? - не понял грифон.
- Если серьезно - что тебе от меня нужно? - повторил Дрей.
Кэр-А-Нанг встопорщил перья и по-птичьи наклонил голову:
- Ответ всего на один вопрос. И задам я его уже тогда, когда отнесу тебя, куда пожелаешь. Но - чтобы все по-честному.
- Хорошо. Только... ты уверен, что я смогу тебе на него ответить?
- Уверен. Если не ты, то и никто не сможет, - произнес грифон, подрагивая кончиками перьев. - Летим?
- Летим, - согласился бессмертный.
ИНТЕРЛЮДИЯ
1
Фтил заболел. Не прошло и полдня после отъезда Эльтдона, как лекарю внезапно стало плохо, поднялась температура и он слег. Старый кентавр дрожал всем телом, прерывисто дышал, судорожно хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Дышал и не мог надышаться. Химон повыгонял всех из алого шатра своего учителя, положил врачевателю на лоб компресс из жаропонижающих трав, но ничего не помогало. Более того, Химон не мог понять,что же стало причиной болезни.
А Фтил знал. Он хрипел пересохшим ртом, облизывал растрескавшиеся губы и смотрел прямо перед собой, в сумрак шатра (ибо уже наступила ночь) смотрел в сумрак, но видел в нем не заботливое лицо ученика, а Книгу. Ее страницы манили к себе - и были в то же время безнадежно недоступны.
"Как же я не понял? Как же? Да полно, все я понимал - как же я не признался самому себе, позволил себя обманывать?! Ведь знал же, знал в те редкие часы, когда листал ее, знал, что эта штуковина завладевает мною, знал, что привязывает к себе, знал - но принимал все это, не противился. Слава Создателю, нужно было лечить больных, делать лекарства, собирать травы, слава Создателю, не так уж много времени оставалось у меня на Книгу иначе, наверное, не смог бы с нею расстаться. А так... вручил, словно великий подарок, хотя на самом-то деле чувствовал облегчение, думал: избавлюсь от нее. А она - вот тварь! - не хочет меня отпускать.
Один взгляд! - Создатель! один взгляд на ее страницы - больше ничего не нужно! Один взгляд! Верните эльфа! Один взгляд! Всего один!
Душу отдам со всеми потрохами! Один взгляд! Но почему? Что в ней такого, в этой Книге, что в ней? - там даже страниц-то не хватает!
Воды! Мне так трудно дышать! Воды! И воздуха! Такое ощущение, словно бежал весь день и всю ночь - и нет больше сил даже на вдох!
Создатель! За что?! Воды!.."
Фтил сам не замечал, как начинал говорить вслух. Химон слушал эти слова, вздрагивал и торопился принести
/умирающему/
больному воды.
Напуганный происходящим, он не заметил, как вошла дочь Левса Хриис и, тихонько опустившись на землю у входа, принялась наблюдать за происходящим внимательными глазами. Встретившись взглядом с Химоном, Хриис кивнула ему: не обращай на меня внимания, лечи Фтила. Но в том-то все и дело, что паренек не знал, как лечить. Единственное, что пришло на ум, было - вернуть Эльтдона, но после всего, что наговорил учитель, Химон ни за что бы не отважился это сделать. Даже если допустить, что большая часть сказанного горячечный бред больного.
Он не сомкнул глаз до утра - и Хриис тоже. Краешком сознания Химон удивлялся тому, как это ее до сих пор не ищут, но потом подумал, что девчонка, наверное, об этом позаботилась. Это было так характерно для Хриис: все проблемы решать до того, как они возникнут!
А Фтил весь пылал, словно дерево, занявшееся от удара молнии, и, мучимый жаром, шептал, говорил, кричал, убеждал кого-то и винился перед кем-то, и умолял кого-то о прощении; слова его становились все непонятнее, сумбурнее, хотя в них угадывалась та главная мысль - мысль о Книге, которая не давала покоя старому лекарю.
Хриис сидела все это время молча, ни единым словом не выдавая своего отношения к происходящему. Но если бы кто-то подумал, что ей все равно, тому достаточно было бы взглянуть на ее застывшее лицо, на внимательные блестящие глаза, чтобы понять свою ошибку. Хриис было вовсе не все равно. Просто эта болезнь Фтила оказалась так некстати!