Страница:
– Решение об отзаявке состоялось без меня, Мутко принял его лично. Считаю, что это было ошибкой. Вообще уверен, что подавать заявки нужно всегда – и когда-то шанс будет. Аргумента у Виталия Леонтьевича было два. Первый – неготовность материальной базы. Второй – что мы одновременно не потянем Сочи и заявку на футбольное первенство. Что касается материальной базы, то, как показывает опыт Сочи и сегодняшнее экономическое развитие России, мы бы все сделали. А вот одновременные заявки – действительно серьезный аргумент. Тем не менее тогда, мне кажется, заявку подать стоило, а дальше уже ориентироваться по ситуации. Снять заявку можно всегда.
Дворкович непосредственно участвовал в самой первой из серьезных футбольных заявок России – на проведение чемпионата Европы 2008 года. Колосков об этой заявке говорит:
– Был создан заявочный комитет, который возглавил Сергей Степашин. Ездили кое с кем встречаться – в частности, с Юханссоном. Сделали прием в российском посольстве в Швеции. Но опыта не было никакого. И попытка та была скорее пробным шаром – что вообще нужно делать в этом направлении.
Дворковича я спросил:
– Именно вы в правительстве курировали проект подачи заявки России на проведение Euro-2008. Были ли тогда шансы?
– По этому вопросу не хватало единства внутри правительства. Были люди, которые обожглись на подаче заявок на проведение в России других мероприятий. Затрачивались значительные ресурсы, результата не было – и некоторые члены правительства посчитали это дело безнадежным. Поэтому не был полностью задействован организационный ресурс – по крайней мере если сравнивать с заявкой Сочи-2014. Разница по уровню поддержки огромная, на несколько порядков. Кроме того, оценочная комиссия, посетив несколько городов, справедливо заметила, что мы к приему Euro-2008 далеко не готовы. Если бы как-то по-другому построили концепцию – допустим, не в 8 городах, а в четырех, – могло сложиться и по-другому.
Удивительное дело, да? На проведение европейского первенства претендовали восемь российских городов, мирового – 13. За время, прошедшее между работой заявочных комитетов, ничего в них по большому счету не изменилось. Но один раз у нас не было ни шанса, а в другой мы выиграли – при тысячекратно более весомой конкуренции. А все дело – именно в мощи правительственной поддержки и гарантий. Если бы Путин в предыдущий раз подкрепил личными гарантиями строительство стадионов, безвизовый въезд, бесплатные переезды наземным транспортом между городами – все вполне могло бы получиться и тогда. Ведь объективная ситуация в стране осталась абсолютно такой же, как и прежде.
Вызвало у Дворковича пусть и дипломатичное, но вполне четко выраженное недовольство решение Колоскова голосовать за Украину и Польшу при выборе стран-хозяев Euro-2012:
– Когда Колосков проголосовал за Украину и Польшу при выборе хозяина Euro-2012, Мутко заявил, что экс-президент РФС представлял не Россию, а исключительно себя. Что думаете по этому поводу? – спросил я его.
– Тоже оговорюсь, что в этом вопросе представляю не РФС, а только себя, – отметил Дворкович. – Тут две стороны медали. С эмоциональной точки зрения, Украина – наш ближайший сосед, и мы должны были поддерживать ее. Думаю, Вячеслав Иванович действовал из этих соображений. Но если говорить о соображениях прагматических, то выбор стран Восточной Европы создаст серьезные проблемы для российской заявки на проведение Euro-2016. Наши шансы снизились. Представителю России в исполкоме УЕФА, знающему о планах страны, при голосовании, полагаю, надо свои действия согласовывать. А я не знаю, было подобное согласование или нет.
При всех дипломатических околичностях, свойственных политикам, плюс природной интеллигентности Дворковича очевидно: ни к каким согласованиям Колосков не прибегал. Если в советские времена строгость нравов в этом смысле была крайней, то в 1990-е Вячеслав Иванович, видимо, наглотавшись воздуха свободы и почувствовав свой авторитет в ФИФА и УЕФА, рассудил, что вправе исходить исключительно из собственного мнения. Треугольник взаимной поддержки Леннарт Юханссон – Григорий Суркис – Колосков исключал какие-либо другие варианты.
Тем временем с каждым годом пребывания Путина у власти, похоже, крепло желание проводить спортивные соревнования высшего уровня. Возможно, будь Колосков все еще президентом РФС, с ним и провели бы «разъяснительную работу» на высоком уровне. Но еще в начале 2005-го ему популярно объяснили о необходимости «добровольного» ухода, тогда как членом исполкома УЕФА он все еще оставался. И 18 апреля 2007 года (именно в тот день в валлийском Кардиффе определялись хозяева Euro-2012) он голосовал, действительно исходя исключительно из личных симпатий.
А «нахлебался» он от государства двумя с лишним годами ранее, когда на самом верху было решено сместить его из РФС. Проблема была в том, что футбольный союз – общественная организация, формально неподконтрольная ни президенту страны, ни премьер-министру, ни кому-либо еще, кроме мировых футбольных органов. И, согласно уставу ФИФА, в случае прямого вмешательства государственных и иных политических структур в деятельность футбольной федерации, ФИФА вправе исключить ее (а значит, и сборную страны) из своих рядов. А ведь тогда и омоновцы в офис РФС врывались, документы изымались – и после никто и никогда их не видел…
Спрашиваю Колоскова:
– Когда вам пришлось уйти в отставку из РФС, вы ведь могли сказать пару слов Блаттеру, и тогда началась бы настоящая буча?
– Я мог это сделать дважды. И не только Блаттеру, но и Юханссону – ведь он был тогда членом исполкома не только ФИФА, но и УЕФА. И однажды на заседании исполкома УЕФА был даже выражен категорический протест по поводу методов, которые у нас используются. Было даже короткое официальное заявление УЕФА о неприемлемости такого решения. Мне пришлось вставать, успокаивать всех, а потом уже в индивидуальных беседах и через Юханссона гасить страсти.
А Блаттер ситуацию понимал изначально, поскольку осознает нашу специфику – что если я пойду против воли руководства страны, то мне не сносить головы. И мы с ним договорились, что ФИФА никаких шагов предпринимать не будет.
С уходом Колоскова и приходом Мутко футбол стал гораздо ближе к власти.
– Заявку на Euro-2016 Россия точно подаст? – спросил я летом 2007 года Дворковича. Тогда о «мире» еще не было и речи.
– Принципиальное решение есть. Конечно, наши шансы будут не так велики из-за выигрыша Украиной и Польшей права проводить предыдущее первенство. Но еще раз повторяю: чтобы однажды выиграть, нужно подавать заявки. И даже если понимать, что в 2016 году она не будет удовлетворена, у нас будет гораздо больше шансов в 2020 году.
Определенные амбиции, как видим, тогда уже были, но замахиваться не на континентальное, а на мировое первенство в тот момент никому еще в голову не приходило. До подачи официальной заявки на ЧМ-2018 оставалось менее двух лет…
– Когда Мутко увольнял меня из РФС, это был единственный раз, когда мы с ним поговорили, – рассказывает Чернов. – И я сказал: «Виталий Леонтьевич, я ухожу, но прошу вас – не снимайтесь ни с борьбы за финал Лиги чемпионов – 2008, ни с гонки за Euro-2012». Он ответил: «Я об этом даже и не думаю». Но если за финал Лиги продолжил бороться, и мы его получили, то с Euro – снялся. И сегодня думаю, что это решение было правильным. Потому что, получив чемпионат Европы, мы бы отсекли себя от первенства мира. Да и с учетом мирового экономического кризиса 2008–2010 годов, организовать подготовку к Euro нам было бы сложнее, чем будет к чемпионату мира.
Тут Чернов, по-моему, все-таки забегает вперед – кто знает, что ждет мировую экономику в ближайшие несколько лет?
И все-таки Мутко решился пойти вразрез со многими, кто полагал: шансы России получить чемпионат Европы-2012 очень велики. Юханссон спустя несколько месяцев, летом 2007-го, прокомментировал мне это решение весьма дипломатично:
– Раз россияне отозвали заявку – значит, мистер Мутко и его коллеги решили подождать, пока страна будет полностью готова к борьбе за право получить первенство.
– Рекомендуете России подать заявку на Euro-2016, или два турнира подряд Восточной Европе не дадут?
– Порекомендовал бы России подавать заявку, когда ваши руководители скажут себе: «Мы готовы проводить первенство и должны вступить в борьбу». Только тогда и ни секундой раньше. И в этом случае у россиян будет большой шанс. Не сомневаюсь в этом, и выбор Сочи-2014 это подтвердил.
– Согласны ли с тем, что подавать заявки нужно все время – и однажды очередь обязательно настанет?
– Нет. Вы же видите: Корея в борьбе за Олимпиаду проиграла, хотя уже который раз пытается получить зимние Игры (четыре года спустя Пхенгчанг все-таки победит. – Примеч. И.Р.). Не вижу никаких причин, почему Россия не может попробовать в будущем получить одно из двух крупнейших футбольных событий. Но повторю: нужно чувствовать себя готовыми. Просто так, ради частоты, подавать заявку смысла нет. Никакой «очереди» тут не существует.
Россия послушала Юханссона – и оказалась права. Мы не подавали заявку ни на один из последних чемпионатов мира: один-единственный раз, когда это произошло, на ЧМ-90, страна называлась еще Советским Союзом.
Колосков утверждает, что шансов тогда не было, но существует и иная версия. Согласно ей, когда в 1984-м чаша весов качнулась в нашу сторону, советским партийным функционерам пришла в голову бредовая мысль ответить на бойкот Западом московской Олимпиады-80 своим – проигнорировать Игры-84 в Лос-Анджелесе. И все. ЧМ-90 получила Италия. Существует мнение, что, получи мы то первенство, и Союз бы не развалился – ну, по крайней мере этот процесс был бы явно смягчен и оттянут…
Италия участвовала и в гонке за Euro-2012. Изначально она и считалась явным фаворитом. Но когда Россия уже снялась, на Апеннинах в футболе случился чудовищный коррупционный скандал: прокуратура добилась не только лишения легендарного «Ювентуса» двух чемпионских титулов, но даже его перевода во второй дивизион. Итальянцам стало не до чемпионата Европы, их репутация была подмочена основательно.
Сорокин:
– Когда Колоскова во главе РФС сменил Мутко, ситуация представлялась довольно бесперспективной: явным фаворитом была Италия, претендовали на Euro еще совместные заявки Венгрии с Хорватией и Польши с Украиной. Мы отозвали свою заявку – а через некоторое время отозвала свою и Италия. И тогда уже в УЕФА нам сказали: «Что ж вы так? Если бы вы остались – вам бы и дали». Думаю, тогда министр и решил: раз Украина получила «Европу» – ее нам теперь долго не дадут. Значит, пойдем на «мир».
Чернов, озвучив общеизвестную версию отказа от борьбы за Euro-2012, озвучил и собственную, «подковерную»:
– В 2005 году мы одновременно выдвигались и на чемпионат Европы, и на Олимпиаду. Время подачи документов совпало, и было решено не распыляться: мол, ресурсов сразу на две заявочные кампании у нас не хватит. Мне эта аргументация не казалась убедительной, я считал, что все равно надо выдвигаться. И когда Мутко снялся, все иностранцы, с которыми я работал, сказали: «Ребята, это был ваш чемпионат Европы!»
Но была и вторая, негласная причина, почему он мог так поступить. Потому что изначальная инициатива выдвигаться на Euro-2012 исходила не от него, а от предыдущего руководства РФС. Заявку подавал я, подписывал ее Владимир Радионов (генсек РФС времен Колоскова. – Примеч. И.Р.) с подачи Колоскова. На тот момент Мутко не чувствовал себя свободно в международном футбольном сообществе, не знал, с кем можно общаться, а с кем нет, от кого следует ожидать подвоха. И, возможно, просто не рискнул лезть в воду, не зная броду.
А несколько лет спустя, когда мы выдвинулись на ЧМ-2018, он уже знал исполком ФИФА, как свои пять пальцев. В любом случае выходит, что решение в 2005 году было принято стратегически правильное. Хотя не думаю, что Мутко это заранее просчитал.
Ответ на все эти вопросы мог дать только сам министр спорта. Я спросил его:
– Правда, у вас был разговор в ФИФА, и люди там посоветовали сняться с «Европы», чтобы потом заявиться на «мир»?
– Нет, это не совсем так, – ответил Мутко (заметим: не «не так», а «не совсем так». Разные вещи, согласитесь. – Примеч. И.Р.). – Просто я увидел, что шансов у нас достаточно мало. Но главное даже не в этом. Ничего не было подготовлено к серьезной заявке. У нас не было никаких правительственных гарантий, без которых бороться бессмысленно. Не увидел я в тот момент людей, которые готовы были проект поддержать. И крайне проблематично было получить те государственные гарантии, которые мы получили сейчас.
Конечно, пару вопросов на эту тему я на заседании правительства задал. Но не почувствовал никакого ответного интереса. А продвигаться без этого – голый пиар, не более. И потом, там очень серьезно работала связка Польши и Украины. У них так все было проработано, что лезть не было никакого смысла.
– Иными словами, вы увидели и оценили кипучую деятельность, которую успел развить для получения Euro-2012 президент федерации футбола Украины и член исполкома УЕФА Григорий Суркис, и поняли, что наверстать это отставание невозможно?
– Я это не только видел, я это знал. И подумал: в чем смысл? Кстати, у украинцев до содружества с Польшей было желание и даже попытка однажды предложить вариант совместной заявки нам. Я спросил Путина. И президент очень четко ответил: «Если России будет надо, она сама подаст заявку, победит и получит чемпионат мира или Европы. Объединяться в проведении такого турнира мы ни с кем не будем».
– Видите ли тенденцию в победах стран Восточной Европы – украинцев с поляками в борьбе за Euro-2012, России – за Белую Олимпиаду-2014?
– Да. Я чрезвычайно рад, что это произошло. Во время моего президентства мы использовали все наши ресурсы – финансовые и организационные, чтобы помогать странам Восточной Европы. В свое время они оказались в ситуации, когда такая поддержка была им жизненно необходима. Мы были убеждены, что однажды они вернутся на авансцену, и это произошло. Победы за право проводить два крупнейших соревнования доказали, что Старый Свет и весь мир начали понимать: Восточная Европа достойна внимания и уважения. В этом регионе 25 стран, столько же, сколько на западе континента. Понимание важности региона начало приходить и к бизнесу, будь то телевидение или спонсоры. До людей доходит то, что я осознавал уже много лет назад.
Когда олимпийские «боги» принимали решение провести Игры-2014 в Сочи, они явно исходили из того, что Россия способна достойно организовать такое событие. Кроме того, мистер Путин своим приездом в Гватемалу и выступлением на презентации продемонстрировал свою личную волю и желание увидеть Олимпиаду в России. Когда так поступает лидер одной из крупнейших держав мира, это не может не произвести впечатления. Когда русские демонстрируют такую решимость, можно быть уверенным, что они справятся на «отлично». Однажды я встретился с президентом Путиным в Кремле. И мне стало ясно, что если этот человек что-то твердо решил и к чему-то стремится – то он этого добьется.
Самое интересное, что в том конкретном случае, которому была посвящена встреча в Кремле, лоббируемая тогдашним президентом России идея развития не получила. По крайней мере, в версии Колоскова:
– Ту встречу организовывал Роман Абрамович. Речь шла о проведении открытого чемпионата России, Украины и Белоруссии, противником которого я всегда был и остаюсь. Тогда как Абрамович и ряд наших президентов клубов (Колосков явно намекает на президента ЦСКА Евгения Гинера, тесно связанного с владельцем «Челси». – Примеч. И.Р.) были в этом заинтересованы.
Разговор в Кремле получился очень коротким, Юханссон мне потом о нем рассказывал. Швед говорил: «Зачем вам это нужно-то? У вас и без того хороший чемпионат. И потом, если есть какие-то идеи, у вас есть эксперт, член исполкома УЕФА – Колосков. Если он внесет от РФС официальное предложение, мы будем его рассматривать. А если нет – то о чем говорить? Это и по уставу не положено». На том все и сошло на нет.
Но в конечном счете опыт матерого Юханссона не подвел. В случае с ЧМ-2018 Путин тоже кое-что для себя твердо решил. Только тактику избрал другую – не громоподобное появление на финальной стадии выборов (этого-то как раз ждали), а тихие, никому до поры не известные встречи с половиной, а то и больше, членов исполкома ФИФА. Кое у кого из них, по рассказу Мутко, дома висит портрет Путина – и от такого персонального внимания люди, значительная часть которых представляет страны третьего мира, просто млели…
Колосков убежден, что роль опыта подготовки к Сочи-2014 в получении чемпионата мира оказалась огромной:
– Глава заявочного комитета Дмитрий Чернышенко тогда лично встретился практически со всеми, кажется, 105 членами исполкома МОК. Либо он сам, либо кто-то от него. Я ему тоже несколько раз устраивал встречи. Однажды даже на своей машине провез на презентацию Дома футбола в Цюрихе, где было немало членов МОК. Попасть туда со стороны было невозможно, а у Чернышенко не было никакой аккредитации. Так я за ним заехал, посадил в свою виповскую машину, привез в гараж, потом вместе поднялись на лифте в зал, где все проходило. Члены МОК не могли поверить, как он там оказался! Но это произошло, и возможность пообщаться с ними он использовал по полной программе. Начиная работу по продвижению российской заявки на ЧМ-2018, мы помнили (да и видели своими глазами), как работал заявочный комитет Сочи. Но когда в исполкоме ФИФА – 24 человека, работать в чем-то легче, чем когда их больше сотни…
Сорокин:
– Тогда я был заместителем председателя Спорткомитета Москвы. И занимался всеми спортивными заявками, к которым имела отношение столица. И когда мы претендовали на проведение финала Лиги чемпионов, я делал презентацию для людей из УЕФА, водил их по городу, рассказывал о нем.
Мутко, став президентом РФС, изучил документы, которые подготовил футбольный союз в связи с заявкой, и, видимо, был им не очень рад. Ему казалось, что одними силами РФС, без участия города, добиться цели будет трудно. Ресурс РФС – сто человек, из которых половина – люди сугубо российские и «теоретические», вообще никогда не имевшие отношения к организации таких мероприятий. А Москва – это сразу тысячи человек.
Молодой дипломат Сорокин, начиная профессиональную карьеру, и вообразить не мог, что жизнь занесет его в спорт. В школе, конечно, поигрывал в футбол, как и все мальчишки, смотрел чемпионаты мира. Но не более того: за какой-то клуб не болел, завсегдатаем стадионов не был. А когда уехал на несколько лет на работу в посольство России в США, о забаве с мячом вовсе думать забыл.
Сорокин:
– Да уж, никогда не мог себе представить, что буду работать в футболе. В инязе имени Мориса Тореза у нас ни команды, ни поля не было. И за профессиональным футболом пристально не смотрел. Думаю, Александр (Джорджадзе) как выпускник истфака тоже не мог подобного предположить.
Джорджадзе:
– За несколько лет знакомства с Алексеем Леонидовичем не помню, чтобы мы хоть раз смотрели или обсуждали футбол.
Сорокин:
– В Америке его не особо и обсудишь. Впрочем, мы и американский футбол не обсуждали.
Словом, это совсем другая история, чем у Мутко. Того привело в футбольный менеджмент обожание игры как таковой. Сорокина же – профессиональные… дипломатические навыки. Когда Москва заявилась на проведение летней Олимпиады-2012, Юрий Лужков решил создать подразделение, занимающееся международной деятельностью города. Мэр столицы считал, что у нее должна быть своя внешняя политика – не идущая вразрез с федеральной, но своя. Среди прочего – в спорте. Так Сорокин и оказался в Москомспорте.
– Что вас привлекло в Сорокине? – спрашиваю Мутко.
– Когда мы познакомились, он был замом председателя Москомспорта, занимался его внешнеэкономической деятельностью. Современный образованный человек, прекрасно знающий языки, с хорошим дипломатическим образованием. Ну и самое главное – чтобы человек был адаптирован к футболу, к спорту. Есть хорошие специалисты, но совершенно не понимающие духа футбола и потому не способные в нем работать, – даже объяснять бесполезно. Это дано или не дано. Сорокину оказалось дано.
Его работа по продвижению заявки Москвы на финал Лиги чемпионов новоиспеченному президенту РФС понравилась. И Мутко сначала поучаствовал в назначении Сорокина главным менеджером по организации финала, а спустя пару месяцев после той игры «Манчестер Юнайтед» – «Челси» пригласил его на должность генерального директора РФС.
Капитан сборной России и посол российской заявки на ЧМ-2018 Андрей Аршавин, с которым мы общались специально для этой книги во время сбора российской национальной команды в отеле «Балчуг Кемпински», подтверждает:
– Сорокин – тот самый мотор, который из ничего довел нашу заявку до победы. Я знал его еще до работы в заявочном комитете. Когда он был в РФС генеральным директором, а я – капитаном сборной, однажды у нас состоялся разговор. Мы отстаивали разные интересы: я – игроков, он – федерации. Речь шла, по-моему, о премиальных. Но даже находясь с этим человеком по разные стороны баррикад, я увидел с его стороны нормальное отношение. В итоге нашли компромисс, все получилось оптимально – и для РФС, и для нас.
Предсказать, клубы из какой страны выйдут в финал, как вы понимаете, невозможно. Но в районе четвертьфиналов (то есть где-то за месяц до решающей игры) стало ясно: велика вероятность, что в Москву отправятся сразу два английских клуба.
Это сулило коллапс. Даже не из-за английских болельщиков, которых дома давно уже приструнили, но за границей они нередко становятся необузданными. Как российскому посольству в Англии справиться с таким единовременным наплывом людей?! Как успеть оформить визы примерно 70 тысячам (!) болельщиков «Манчестера» и «Челси»?!
В итоге на высшем государственном уровне было принято оперативное решение: пускать в страну без визы всех англичан, у кого есть билет на матч. Такого в России не было никогда.
На пресс-конференции в московском отеле Grand Marriott за день до финала президент УЕФА Мишель Платини сказал:
– Хочу выразить от имени УЕФА огромную благодарность бывшему президенту, а ныне премьер-министру России Владимиру Путину и мэру Москвы Юрию Лужкову за потрясающую работу, связанную с этим матчем. Три года назад УЕФА приняла решение предоставить столице России финал, и за это время было сделано фантастически много. Никто не мог предположить, что в этом поединке встретятся два английских клуба, – но российские власти оперативно отреагировали на такую ситуацию, пойдя на беспрецедентный шаг. Их решение впускать английских болельщиков в страну по билетам на футбол, без въездной визы и сопутствующих ее получению проблем – настоящее историческое событие! Даже более важное, чем результат завтрашнего матча.
Надо знать Платини, которого тот же Колосков характеризует как человека весьма закрытого и неэмоционального, чтобы понять: эмоции этого спича действительно шли от изумления и облегчения, которые испытал первый человек в футбольной Европе. Во главе УЕФА он к тому времени только осваивался, и меньше всего ему нужен был скандал, когда многие обладатели билетов не попали бы на финал.
Сорокин:
– Безвизовый въезд мы заранее не обещали. А появился он как результат обеспокоенности руководства УЕФА по поводу возможности обработать заявки на визу такого количества болельщиков одной страны. Помню, Платини лично высказывал опасения. Что же до найденного решения, то это исключительно результат лоббистских возможностей министра спорта. Никто, кроме Мутко, решить такую задачу бы не смог.
– Это была его идея?
– Я бы не назвал это идеей – он же не придумал двигатель внутреннего сгорания. Скажу иначе – это способность одного руководителя поверить в осуществимость инициативы такого масштаба. Говорю абсолютно без лести: менее пассионарные, увлекающиеся личности просто не стали бы за это браться. А Мутко поверил – и сделал. Уговорил правительство, председателя правительства, президента. При том что столкнулся с немалым сопротивлением.
Дворкович непосредственно участвовал в самой первой из серьезных футбольных заявок России – на проведение чемпионата Европы 2008 года. Колосков об этой заявке говорит:
– Был создан заявочный комитет, который возглавил Сергей Степашин. Ездили кое с кем встречаться – в частности, с Юханссоном. Сделали прием в российском посольстве в Швеции. Но опыта не было никакого. И попытка та была скорее пробным шаром – что вообще нужно делать в этом направлении.
Дворковича я спросил:
– Именно вы в правительстве курировали проект подачи заявки России на проведение Euro-2008. Были ли тогда шансы?
– По этому вопросу не хватало единства внутри правительства. Были люди, которые обожглись на подаче заявок на проведение в России других мероприятий. Затрачивались значительные ресурсы, результата не было – и некоторые члены правительства посчитали это дело безнадежным. Поэтому не был полностью задействован организационный ресурс – по крайней мере если сравнивать с заявкой Сочи-2014. Разница по уровню поддержки огромная, на несколько порядков. Кроме того, оценочная комиссия, посетив несколько городов, справедливо заметила, что мы к приему Euro-2008 далеко не готовы. Если бы как-то по-другому построили концепцию – допустим, не в 8 городах, а в четырех, – могло сложиться и по-другому.
Удивительное дело, да? На проведение европейского первенства претендовали восемь российских городов, мирового – 13. За время, прошедшее между работой заявочных комитетов, ничего в них по большому счету не изменилось. Но один раз у нас не было ни шанса, а в другой мы выиграли – при тысячекратно более весомой конкуренции. А все дело – именно в мощи правительственной поддержки и гарантий. Если бы Путин в предыдущий раз подкрепил личными гарантиями строительство стадионов, безвизовый въезд, бесплатные переезды наземным транспортом между городами – все вполне могло бы получиться и тогда. Ведь объективная ситуация в стране осталась абсолютно такой же, как и прежде.
Вызвало у Дворковича пусть и дипломатичное, но вполне четко выраженное недовольство решение Колоскова голосовать за Украину и Польшу при выборе стран-хозяев Euro-2012:
– Когда Колосков проголосовал за Украину и Польшу при выборе хозяина Euro-2012, Мутко заявил, что экс-президент РФС представлял не Россию, а исключительно себя. Что думаете по этому поводу? – спросил я его.
– Тоже оговорюсь, что в этом вопросе представляю не РФС, а только себя, – отметил Дворкович. – Тут две стороны медали. С эмоциональной точки зрения, Украина – наш ближайший сосед, и мы должны были поддерживать ее. Думаю, Вячеслав Иванович действовал из этих соображений. Но если говорить о соображениях прагматических, то выбор стран Восточной Европы создаст серьезные проблемы для российской заявки на проведение Euro-2016. Наши шансы снизились. Представителю России в исполкоме УЕФА, знающему о планах страны, при голосовании, полагаю, надо свои действия согласовывать. А я не знаю, было подобное согласование или нет.
При всех дипломатических околичностях, свойственных политикам, плюс природной интеллигентности Дворковича очевидно: ни к каким согласованиям Колосков не прибегал. Если в советские времена строгость нравов в этом смысле была крайней, то в 1990-е Вячеслав Иванович, видимо, наглотавшись воздуха свободы и почувствовав свой авторитет в ФИФА и УЕФА, рассудил, что вправе исходить исключительно из собственного мнения. Треугольник взаимной поддержки Леннарт Юханссон – Григорий Суркис – Колосков исключал какие-либо другие варианты.
Тем временем с каждым годом пребывания Путина у власти, похоже, крепло желание проводить спортивные соревнования высшего уровня. Возможно, будь Колосков все еще президентом РФС, с ним и провели бы «разъяснительную работу» на высоком уровне. Но еще в начале 2005-го ему популярно объяснили о необходимости «добровольного» ухода, тогда как членом исполкома УЕФА он все еще оставался. И 18 апреля 2007 года (именно в тот день в валлийском Кардиффе определялись хозяева Euro-2012) он голосовал, действительно исходя исключительно из личных симпатий.
А «нахлебался» он от государства двумя с лишним годами ранее, когда на самом верху было решено сместить его из РФС. Проблема была в том, что футбольный союз – общественная организация, формально неподконтрольная ни президенту страны, ни премьер-министру, ни кому-либо еще, кроме мировых футбольных органов. И, согласно уставу ФИФА, в случае прямого вмешательства государственных и иных политических структур в деятельность футбольной федерации, ФИФА вправе исключить ее (а значит, и сборную страны) из своих рядов. А ведь тогда и омоновцы в офис РФС врывались, документы изымались – и после никто и никогда их не видел…
Спрашиваю Колоскова:
– Когда вам пришлось уйти в отставку из РФС, вы ведь могли сказать пару слов Блаттеру, и тогда началась бы настоящая буча?
– Я мог это сделать дважды. И не только Блаттеру, но и Юханссону – ведь он был тогда членом исполкома не только ФИФА, но и УЕФА. И однажды на заседании исполкома УЕФА был даже выражен категорический протест по поводу методов, которые у нас используются. Было даже короткое официальное заявление УЕФА о неприемлемости такого решения. Мне пришлось вставать, успокаивать всех, а потом уже в индивидуальных беседах и через Юханссона гасить страсти.
А Блаттер ситуацию понимал изначально, поскольку осознает нашу специфику – что если я пойду против воли руководства страны, то мне не сносить головы. И мы с ним договорились, что ФИФА никаких шагов предпринимать не будет.
С уходом Колоскова и приходом Мутко футбол стал гораздо ближе к власти.
– Заявку на Euro-2016 Россия точно подаст? – спросил я летом 2007 года Дворковича. Тогда о «мире» еще не было и речи.
– Принципиальное решение есть. Конечно, наши шансы будут не так велики из-за выигрыша Украиной и Польшей права проводить предыдущее первенство. Но еще раз повторяю: чтобы однажды выиграть, нужно подавать заявки. И даже если понимать, что в 2016 году она не будет удовлетворена, у нас будет гораздо больше шансов в 2020 году.
Определенные амбиции, как видим, тогда уже были, но замахиваться не на континентальное, а на мировое первенство в тот момент никому еще в голову не приходило. До подачи официальной заявки на ЧМ-2018 оставалось менее двух лет…
* * *
Ныне Александр Чернов – директор инновационного фонда «Сколково» по внешним коммуникациям и рекламе. Его офис находится в Центре международной торговли на Краснопресненской набережной – той самой, где в здании ИФД «Капитал» снимает офис Оргкомитет ЧМ-2018. Там мы с ним для этой книги и беседовали.– Когда Мутко увольнял меня из РФС, это был единственный раз, когда мы с ним поговорили, – рассказывает Чернов. – И я сказал: «Виталий Леонтьевич, я ухожу, но прошу вас – не снимайтесь ни с борьбы за финал Лиги чемпионов – 2008, ни с гонки за Euro-2012». Он ответил: «Я об этом даже и не думаю». Но если за финал Лиги продолжил бороться, и мы его получили, то с Euro – снялся. И сегодня думаю, что это решение было правильным. Потому что, получив чемпионат Европы, мы бы отсекли себя от первенства мира. Да и с учетом мирового экономического кризиса 2008–2010 годов, организовать подготовку к Euro нам было бы сложнее, чем будет к чемпионату мира.
Тут Чернов, по-моему, все-таки забегает вперед – кто знает, что ждет мировую экономику в ближайшие несколько лет?
И все-таки Мутко решился пойти вразрез со многими, кто полагал: шансы России получить чемпионат Европы-2012 очень велики. Юханссон спустя несколько месяцев, летом 2007-го, прокомментировал мне это решение весьма дипломатично:
– Раз россияне отозвали заявку – значит, мистер Мутко и его коллеги решили подождать, пока страна будет полностью готова к борьбе за право получить первенство.
– Рекомендуете России подать заявку на Euro-2016, или два турнира подряд Восточной Европе не дадут?
– Порекомендовал бы России подавать заявку, когда ваши руководители скажут себе: «Мы готовы проводить первенство и должны вступить в борьбу». Только тогда и ни секундой раньше. И в этом случае у россиян будет большой шанс. Не сомневаюсь в этом, и выбор Сочи-2014 это подтвердил.
– Согласны ли с тем, что подавать заявки нужно все время – и однажды очередь обязательно настанет?
– Нет. Вы же видите: Корея в борьбе за Олимпиаду проиграла, хотя уже который раз пытается получить зимние Игры (четыре года спустя Пхенгчанг все-таки победит. – Примеч. И.Р.). Не вижу никаких причин, почему Россия не может попробовать в будущем получить одно из двух крупнейших футбольных событий. Но повторю: нужно чувствовать себя готовыми. Просто так, ради частоты, подавать заявку смысла нет. Никакой «очереди» тут не существует.
Россия послушала Юханссона – и оказалась права. Мы не подавали заявку ни на один из последних чемпионатов мира: один-единственный раз, когда это произошло, на ЧМ-90, страна называлась еще Советским Союзом.
Колосков утверждает, что шансов тогда не было, но существует и иная версия. Согласно ей, когда в 1984-м чаша весов качнулась в нашу сторону, советским партийным функционерам пришла в голову бредовая мысль ответить на бойкот Западом московской Олимпиады-80 своим – проигнорировать Игры-84 в Лос-Анджелесе. И все. ЧМ-90 получила Италия. Существует мнение, что, получи мы то первенство, и Союз бы не развалился – ну, по крайней мере этот процесс был бы явно смягчен и оттянут…
Италия участвовала и в гонке за Euro-2012. Изначально она и считалась явным фаворитом. Но когда Россия уже снялась, на Апеннинах в футболе случился чудовищный коррупционный скандал: прокуратура добилась не только лишения легендарного «Ювентуса» двух чемпионских титулов, но даже его перевода во второй дивизион. Итальянцам стало не до чемпионата Европы, их репутация была подмочена основательно.
Сорокин:
– Когда Колоскова во главе РФС сменил Мутко, ситуация представлялась довольно бесперспективной: явным фаворитом была Италия, претендовали на Euro еще совместные заявки Венгрии с Хорватией и Польши с Украиной. Мы отозвали свою заявку – а через некоторое время отозвала свою и Италия. И тогда уже в УЕФА нам сказали: «Что ж вы так? Если бы вы остались – вам бы и дали». Думаю, тогда министр и решил: раз Украина получила «Европу» – ее нам теперь долго не дадут. Значит, пойдем на «мир».
Чернов, озвучив общеизвестную версию отказа от борьбы за Euro-2012, озвучил и собственную, «подковерную»:
– В 2005 году мы одновременно выдвигались и на чемпионат Европы, и на Олимпиаду. Время подачи документов совпало, и было решено не распыляться: мол, ресурсов сразу на две заявочные кампании у нас не хватит. Мне эта аргументация не казалась убедительной, я считал, что все равно надо выдвигаться. И когда Мутко снялся, все иностранцы, с которыми я работал, сказали: «Ребята, это был ваш чемпионат Европы!»
Но была и вторая, негласная причина, почему он мог так поступить. Потому что изначальная инициатива выдвигаться на Euro-2012 исходила не от него, а от предыдущего руководства РФС. Заявку подавал я, подписывал ее Владимир Радионов (генсек РФС времен Колоскова. – Примеч. И.Р.) с подачи Колоскова. На тот момент Мутко не чувствовал себя свободно в международном футбольном сообществе, не знал, с кем можно общаться, а с кем нет, от кого следует ожидать подвоха. И, возможно, просто не рискнул лезть в воду, не зная броду.
А несколько лет спустя, когда мы выдвинулись на ЧМ-2018, он уже знал исполком ФИФА, как свои пять пальцев. В любом случае выходит, что решение в 2005 году было принято стратегически правильное. Хотя не думаю, что Мутко это заранее просчитал.
Ответ на все эти вопросы мог дать только сам министр спорта. Я спросил его:
– Правда, у вас был разговор в ФИФА, и люди там посоветовали сняться с «Европы», чтобы потом заявиться на «мир»?
– Нет, это не совсем так, – ответил Мутко (заметим: не «не так», а «не совсем так». Разные вещи, согласитесь. – Примеч. И.Р.). – Просто я увидел, что шансов у нас достаточно мало. Но главное даже не в этом. Ничего не было подготовлено к серьезной заявке. У нас не было никаких правительственных гарантий, без которых бороться бессмысленно. Не увидел я в тот момент людей, которые готовы были проект поддержать. И крайне проблематично было получить те государственные гарантии, которые мы получили сейчас.
Конечно, пару вопросов на эту тему я на заседании правительства задал. Но не почувствовал никакого ответного интереса. А продвигаться без этого – голый пиар, не более. И потом, там очень серьезно работала связка Польши и Украины. У них так все было проработано, что лезть не было никакого смысла.
– Иными словами, вы увидели и оценили кипучую деятельность, которую успел развить для получения Euro-2012 президент федерации футбола Украины и член исполкома УЕФА Григорий Суркис, и поняли, что наверстать это отставание невозможно?
– Я это не только видел, я это знал. И подумал: в чем смысл? Кстати, у украинцев до содружества с Польшей было желание и даже попытка однажды предложить вариант совместной заявки нам. Я спросил Путина. И президент очень четко ответил: «Если России будет надо, она сама подаст заявку, победит и получит чемпионат мира или Европы. Объединяться в проведении такого турнира мы ни с кем не будем».
* * *
Победа Польши и Украины побудила меня спросить Юханссона:– Видите ли тенденцию в победах стран Восточной Европы – украинцев с поляками в борьбе за Euro-2012, России – за Белую Олимпиаду-2014?
– Да. Я чрезвычайно рад, что это произошло. Во время моего президентства мы использовали все наши ресурсы – финансовые и организационные, чтобы помогать странам Восточной Европы. В свое время они оказались в ситуации, когда такая поддержка была им жизненно необходима. Мы были убеждены, что однажды они вернутся на авансцену, и это произошло. Победы за право проводить два крупнейших соревнования доказали, что Старый Свет и весь мир начали понимать: Восточная Европа достойна внимания и уважения. В этом регионе 25 стран, столько же, сколько на западе континента. Понимание важности региона начало приходить и к бизнесу, будь то телевидение или спонсоры. До людей доходит то, что я осознавал уже много лет назад.
Когда олимпийские «боги» принимали решение провести Игры-2014 в Сочи, они явно исходили из того, что Россия способна достойно организовать такое событие. Кроме того, мистер Путин своим приездом в Гватемалу и выступлением на презентации продемонстрировал свою личную волю и желание увидеть Олимпиаду в России. Когда так поступает лидер одной из крупнейших держав мира, это не может не произвести впечатления. Когда русские демонстрируют такую решимость, можно быть уверенным, что они справятся на «отлично». Однажды я встретился с президентом Путиным в Кремле. И мне стало ясно, что если этот человек что-то твердо решил и к чему-то стремится – то он этого добьется.
Самое интересное, что в том конкретном случае, которому была посвящена встреча в Кремле, лоббируемая тогдашним президентом России идея развития не получила. По крайней мере, в версии Колоскова:
– Ту встречу организовывал Роман Абрамович. Речь шла о проведении открытого чемпионата России, Украины и Белоруссии, противником которого я всегда был и остаюсь. Тогда как Абрамович и ряд наших президентов клубов (Колосков явно намекает на президента ЦСКА Евгения Гинера, тесно связанного с владельцем «Челси». – Примеч. И.Р.) были в этом заинтересованы.
Разговор в Кремле получился очень коротким, Юханссон мне потом о нем рассказывал. Швед говорил: «Зачем вам это нужно-то? У вас и без того хороший чемпионат. И потом, если есть какие-то идеи, у вас есть эксперт, член исполкома УЕФА – Колосков. Если он внесет от РФС официальное предложение, мы будем его рассматривать. А если нет – то о чем говорить? Это и по уставу не положено». На том все и сошло на нет.
Но в конечном счете опыт матерого Юханссона не подвел. В случае с ЧМ-2018 Путин тоже кое-что для себя твердо решил. Только тактику избрал другую – не громоподобное появление на финальной стадии выборов (этого-то как раз ждали), а тихие, никому до поры не известные встречи с половиной, а то и больше, членов исполкома ФИФА. Кое у кого из них, по рассказу Мутко, дома висит портрет Путина – и от такого персонального внимания люди, значительная часть которых представляет страны третьего мира, просто млели…
Колосков убежден, что роль опыта подготовки к Сочи-2014 в получении чемпионата мира оказалась огромной:
– Глава заявочного комитета Дмитрий Чернышенко тогда лично встретился практически со всеми, кажется, 105 членами исполкома МОК. Либо он сам, либо кто-то от него. Я ему тоже несколько раз устраивал встречи. Однажды даже на своей машине провез на презентацию Дома футбола в Цюрихе, где было немало членов МОК. Попасть туда со стороны было невозможно, а у Чернышенко не было никакой аккредитации. Так я за ним заехал, посадил в свою виповскую машину, привез в гараж, потом вместе поднялись на лифте в зал, где все проходило. Члены МОК не могли поверить, как он там оказался! Но это произошло, и возможность пообщаться с ними он использовал по полной программе. Начиная работу по продвижению российской заявки на ЧМ-2018, мы помнили (да и видели своими глазами), как работал заявочный комитет Сочи. Но когда в исполкоме ФИФА – 24 человека, работать в чем-то легче, чем когда их больше сотни…
* * *
Следующим этапом «прелюдии» к заявке России на ЧМ-2018 стал московский финал Лиги чемпионов-2008. Собственно, то самое событие, которое сформировало пару «центральных полузащитников» российской заявочной кампании: «плеймейкер» Мутко, дирижировавший «игрой» как на уровне правительства, так и в самом исполкоме ФИФА, и «опорный хавбек» Сорокин, на котором лежала вся рутинная каждодневная работа.Сорокин:
– Тогда я был заместителем председателя Спорткомитета Москвы. И занимался всеми спортивными заявками, к которым имела отношение столица. И когда мы претендовали на проведение финала Лиги чемпионов, я делал презентацию для людей из УЕФА, водил их по городу, рассказывал о нем.
Мутко, став президентом РФС, изучил документы, которые подготовил футбольный союз в связи с заявкой, и, видимо, был им не очень рад. Ему казалось, что одними силами РФС, без участия города, добиться цели будет трудно. Ресурс РФС – сто человек, из которых половина – люди сугубо российские и «теоретические», вообще никогда не имевшие отношения к организации таких мероприятий. А Москва – это сразу тысячи человек.
Молодой дипломат Сорокин, начиная профессиональную карьеру, и вообразить не мог, что жизнь занесет его в спорт. В школе, конечно, поигрывал в футбол, как и все мальчишки, смотрел чемпионаты мира. Но не более того: за какой-то клуб не болел, завсегдатаем стадионов не был. А когда уехал на несколько лет на работу в посольство России в США, о забаве с мячом вовсе думать забыл.
Сорокин:
– Да уж, никогда не мог себе представить, что буду работать в футболе. В инязе имени Мориса Тореза у нас ни команды, ни поля не было. И за профессиональным футболом пристально не смотрел. Думаю, Александр (Джорджадзе) как выпускник истфака тоже не мог подобного предположить.
Джорджадзе:
– За несколько лет знакомства с Алексеем Леонидовичем не помню, чтобы мы хоть раз смотрели или обсуждали футбол.
Сорокин:
– В Америке его не особо и обсудишь. Впрочем, мы и американский футбол не обсуждали.
Словом, это совсем другая история, чем у Мутко. Того привело в футбольный менеджмент обожание игры как таковой. Сорокина же – профессиональные… дипломатические навыки. Когда Москва заявилась на проведение летней Олимпиады-2012, Юрий Лужков решил создать подразделение, занимающееся международной деятельностью города. Мэр столицы считал, что у нее должна быть своя внешняя политика – не идущая вразрез с федеральной, но своя. Среди прочего – в спорте. Так Сорокин и оказался в Москомспорте.
– Что вас привлекло в Сорокине? – спрашиваю Мутко.
– Когда мы познакомились, он был замом председателя Москомспорта, занимался его внешнеэкономической деятельностью. Современный образованный человек, прекрасно знающий языки, с хорошим дипломатическим образованием. Ну и самое главное – чтобы человек был адаптирован к футболу, к спорту. Есть хорошие специалисты, но совершенно не понимающие духа футбола и потому не способные в нем работать, – даже объяснять бесполезно. Это дано или не дано. Сорокину оказалось дано.
Его работа по продвижению заявки Москвы на финал Лиги чемпионов новоиспеченному президенту РФС понравилась. И Мутко сначала поучаствовал в назначении Сорокина главным менеджером по организации финала, а спустя пару месяцев после той игры «Манчестер Юнайтед» – «Челси» пригласил его на должность генерального директора РФС.
Капитан сборной России и посол российской заявки на ЧМ-2018 Андрей Аршавин, с которым мы общались специально для этой книги во время сбора российской национальной команды в отеле «Балчуг Кемпински», подтверждает:
– Сорокин – тот самый мотор, который из ничего довел нашу заявку до победы. Я знал его еще до работы в заявочном комитете. Когда он был в РФС генеральным директором, а я – капитаном сборной, однажды у нас состоялся разговор. Мы отстаивали разные интересы: я – игроков, он – федерации. Речь шла, по-моему, о премиальных. Но даже находясь с этим человеком по разные стороны баррикад, я увидел с его стороны нормальное отношение. В итоге нашли компромисс, все получилось оптимально – и для РФС, и для нас.
* * *
А ведь с финалом Лиги чемпионов все было совсем не так просто.Предсказать, клубы из какой страны выйдут в финал, как вы понимаете, невозможно. Но в районе четвертьфиналов (то есть где-то за месяц до решающей игры) стало ясно: велика вероятность, что в Москву отправятся сразу два английских клуба.
Это сулило коллапс. Даже не из-за английских болельщиков, которых дома давно уже приструнили, но за границей они нередко становятся необузданными. Как российскому посольству в Англии справиться с таким единовременным наплывом людей?! Как успеть оформить визы примерно 70 тысячам (!) болельщиков «Манчестера» и «Челси»?!
В итоге на высшем государственном уровне было принято оперативное решение: пускать в страну без визы всех англичан, у кого есть билет на матч. Такого в России не было никогда.
На пресс-конференции в московском отеле Grand Marriott за день до финала президент УЕФА Мишель Платини сказал:
– Хочу выразить от имени УЕФА огромную благодарность бывшему президенту, а ныне премьер-министру России Владимиру Путину и мэру Москвы Юрию Лужкову за потрясающую работу, связанную с этим матчем. Три года назад УЕФА приняла решение предоставить столице России финал, и за это время было сделано фантастически много. Никто не мог предположить, что в этом поединке встретятся два английских клуба, – но российские власти оперативно отреагировали на такую ситуацию, пойдя на беспрецедентный шаг. Их решение впускать английских болельщиков в страну по билетам на футбол, без въездной визы и сопутствующих ее получению проблем – настоящее историческое событие! Даже более важное, чем результат завтрашнего матча.
Надо знать Платини, которого тот же Колосков характеризует как человека весьма закрытого и неэмоционального, чтобы понять: эмоции этого спича действительно шли от изумления и облегчения, которые испытал первый человек в футбольной Европе. Во главе УЕФА он к тому времени только осваивался, и меньше всего ему нужен был скандал, когда многие обладатели билетов не попали бы на финал.
Сорокин:
– Безвизовый въезд мы заранее не обещали. А появился он как результат обеспокоенности руководства УЕФА по поводу возможности обработать заявки на визу такого количества болельщиков одной страны. Помню, Платини лично высказывал опасения. Что же до найденного решения, то это исключительно результат лоббистских возможностей министра спорта. Никто, кроме Мутко, решить такую задачу бы не смог.
– Это была его идея?
– Я бы не назвал это идеей – он же не придумал двигатель внутреннего сгорания. Скажу иначе – это способность одного руководителя поверить в осуществимость инициативы такого масштаба. Говорю абсолютно без лести: менее пассионарные, увлекающиеся личности просто не стали бы за это браться. А Мутко поверил – и сделал. Уговорил правительство, председателя правительства, президента. При том что столкнулся с немалым сопротивлением.