Страница:
Романцев, с лета — наемный тренер, к лиге уже не владел ситуацией в команде. Болезнь спины (и не только) не позволила ему поехать с командой на ряд выездных игр. Еще после весеннего матча с «Ураланом» игроки через СМИ (!) обратились к Романцеву с мольбой остаться в команде, хотя о его отставке в тот момент вроде никто и не говорил. Зато, как только он перестал быть президентом клуба, из «Спартака» вынуждены были уйти близкие к нему врач Юрий Васильков и пресс — атташе Александр Львов. Главный тренер незаметно (тут сказались и два года в сборной, когда контроль за положением дел в клубе был ослаблен) попал в изоляцию. Во многом он был виноват в ней сам. В конце концов, его никто не пытал раскаленным утюгом, чтобы Червиченко пришел в «Спартак». «Я сам привел в „Спартак“ Червиченко и Шикунова», — эти слова были произнесены в редакции «Спорт — экспресса» в отсутствие президента и технического директора клуба.
Первый матч лиги был проигран на выезде швейцарскому «Базелю» — самому, казалось, слабому из соперников «Спартака» по группе. Предстояли игры куда более сложные — с испанской «Валенсией» и английским «Ливерпулем». Кто мог знать, что «Базель» в итоге опередит «Ливерпуль», отправив последний в Кубок УЕФА? «Спартак», впрочем, эти «битвы гигантов» мало волновали: к концу турнира он, задрав голову, смотрел на всех трех соперников, как на Луну.
В день домашней игры с «Валенсией», ощущая неотвратимость вечернего апокалипсиса, группа неравнодушных к «Спартаку» журналистов отдела футбола «Спорт — экспресса» собралась в редакционном конференц-зале. То, чем с десяток взрослых людей увлеченно занимались последующий час, кому — то может показаться пустой тратой времени. Мы смотрели видеокассету «Спартак — 1989». Словно наблюдая за матчами в прямом эфире, мы ахали от пасов Черенкова и голов Родионова, прорывов Пасулько и ударов Шмарова, лихой карусели Мостового с Шалимовым и бросков Черчесова, смотрели на благородные седины Николая Петровича Старостина и на молодое, свежее, улыбчивое лицо 35 — летнего Романцева. А в качестве хеппи — энда было награждение медалями чемпионов СССР в концертном зале «Россия», во время которого болельщики исступленно скандировали фамилии каждого игрока (мы, вздохнув, пытались представить на их месте Фло Эссиена или Марсело Силву).
Это было ретро во спасение. За считанные часы до неминуемого разгрома от «Валенсии» (матч закончился со счетом 0:3) мы — люди, которых профессия вроде бы обязывает быть беспристрастными и смотреть на происходящее как бы со стороны, — при помощи «Спартака» образца 1989 года элементарно успокаивали нервы.
Это был своего рода наркотик, который ненадолго уводил в эйфорию от невыносимой реальности. «„Спартак“, который мы потеряли» — так, перефразируя название говорухинского фильма, точнее всего можно было эту реальность отразить. Недаром Станислав Черчесов, вратарь «Спартака» в 1989 году, в 39 — летнем возрасте вернувшийся из Австрии помочь родному клубу в 2002-м, Черчесов, который после самых безнадежных матчей говорил, что «нужно работать» и «есть такое слово — »надо»», после «Валенсии» не выдержал и коротко бросил журналистам: «Я впервые в жизни играл в такой безвольной команде».
В дни той Лиги чемпионов стало окончательно ясно: в «Спартаке» нет никакой смены поколений. Нет становления новой команды. Нет планомерного творческого процесса и кропотливой селекции.
Стало ясно и другое: в «Спартаке» развалена старая команда, а взамен ее не построено ни — че-го. «Если так продолжится дальше, через какое-то время 2002 год покажется болельщикам красно — белых вполне благополучным. Какой видится сейчас, к примеру, первая половина 1990-х поклонникам „Динамо“», — написал я после «Валенсии». Может, это и дурной вкус — цитировать самого себя (телекомментатор Василий Уткин как — то раз остроумно назвал это явление «онанизмом самоцитирования»), но так уж вышло, что та оценка получилась точной. В следующие два года «Спартак» занял десятое и восьмое место и мечтать не смел ни о какой Лиге чемпионов.
И в день того матча с «Валенсией», и когда спустя пару недель приключился еще больший кошмар в Ливерпуле, я не видел никакого смысла бросать камень в «пианистов», то есть игроков. Беды в том «Спартаке» шли не от них, а от «композиторов». Как хор приютских старушек из «12 стульев» не способен спеть арии Паваротти, Доминго и Каррераса, так и гимн Лиги чемпионов оказался не для «Спартака» 2002 года с его подбором игроков и кадровой политикой.
Спустя две недели спартаковцы приехали в Ливерпуль.
Англия всегда была для них счастливой страной. В 1982 году команда Константина Бескова, с трудом выиграв домашний матч Кубка УЕФА у «Арсенала» — 3:2 (при том что по ходу игры было 0:2!), на лондонском «Хайбери» не оставила от знаменитого соперника камня на камне — 5:2. В концовке матча британская публика, знающая толк в футболе, стоя рукоплескала соперникам своих любимцев.
Год спустя в том же турнире была бита «Астон Вилла» из Бирмингема. Дома «Спартак» опять сыграл так себе — 2:2, и на последних минутах ответного матча счет был ничейным — 1:1. Если бы так все и закончилось, в следующий раунд вышли бы англичане — за счет лишнего гола на выезде, что является главным дополнительным показателем при прочих равных. Но в самом конце игры Федор Черенков, проводивший свой лучший сезон в карьере и однажды в той встрече уже забивший, поразил ворота «Астон Виллы» во второй раз! Небольшое лирическое отступление — воспоминание: мне, десятилетнему, родители из-за позднего времени не позволили смотреть тот матч по телевизору, отправив спать. Пришлось стоять под дверью и тихонечко подслушивать репортаж, ничем не выдавая своего присутствия. Когда Черенков забил второй гол и вывел «Спартак» в следующий этап Кубка УЕФА, я, конечно, сдержаться был не в силах. А отец, тоже счастливый до невозможности, не в силах был меня за такую вольность наказать.
В 1992 году «Спартак» попал в Кубке кубков на «Ливерпуль». На домашнем матче я, начинающий репортер, сидел уже в ложе прессы. Но был по — мальчишески счастлив, что попал на такую игру.
Десять лет спустя мы вспоминали те поединки против англичан с Владимиром Бесчастных. Форвард говорил: «Для большинства из нас тот Кубок кубков был первым международным турниром такого уровня. А потому мы сильно удивились, когда игроки „Ливерпуля“, выходя на ответный матч, по очереди били ногами в дверь нашей раздевалки. Видимо, настраивались таким образом на реванш или хотели нас запугать. А потом начали грубить на поле, что привело к рукопашной между Рашем и Онопко. Но у нас была такая команда, которую не запугаешь. Лучшая команда в моей жизни. И мы приехали в Ливерпуль не для того, чтобы отстоять домашнее преимущество в два мяча, а чтобы его увеличить».
Этот ностальгический рассказ — словно из какой-то другой жизни, чем та, в которой «Спартак» оказался десять лет спустя. Тогда, в 1992-м, в снег с дождем, бушевавшие над Лужниками, чудил знаменитый вратарь Гробелаар: сначала выбил мяч на ногу Карпину, а позже при исчерпанном лимите замен получил красную карточку и уступил место в воротах защитнику Бэрроузу. В отличие от Тихонова в матче с «Силькеборгом» Бэрроуз пропустил. А Гробелаар потом в раздевалке плакал. Ливерпульский тренер Сунесс хватал судью за грудки — в результате чего был вынужден наблюдать за ответным матчем с трибуны. Невероятный московский триллер закончился победой хозяев — 4:2 («Ради таких матчей и существует футбол!» — воскликнул в тот вечер один из лидеров «Ливерпуля» Стив Макманаман), а две недели спустя, в гостях, спартаковцы хладнокровно сыграли на контратаках — 2:0. Неуязвим был Черчесов. Из пустых ворот вынес мяч Хлестов. Бесчастных убежал от защитников и выдал Радченко идеальный голевой пас.
Черчесов, Хлестов и Бесчастных приехали со «Спартаком» и в Ливерпуль — 2002. Но что могут сделать три ветерана, если поддержать их решительно некому? После окончания сезона Черчесов (которому, кстати, будут аплодировать трибуны «Энфилд Роуд», — столько раз он еще спасет «Спартак» от верных голов) уйдет сам. Хлестова и Бесчастных очень захочет оставить в команде Романцев, который, говорят, будет лично искать спонсора под новый контракт форварда. Настоящего бойца, который еще осенью 2001-го забивал гол за голом — как за клуб, так и за сборную, в составе которой сделал хет — трик в ворота Швейцарии. В канун ничего уже не решавшего домашнего матча со «Спартой» Бесчастных подчеркивал: «Я буду играть с полной отдачей, даже если на стадион придут два болельщика. Потому что это будут самые преданные болельщики „Спартака“». И в депрессивной обстановке безлюдных Лужников лучший снайпер в истории сборной России подтвердил слово делом, забив прекрасный гол. На следующий год им, грубо говоря, затыкали дыры, образовывавшиеся в составе из-за травм, и Бесчастных не отказывался играть ни на одной позиции. Потому и забил в 2002-м меньше обычного.
Но люди из прошлого «Спартака», не боящиеся высказать личное мнение, похоже, были президенту Червиченко не нужны. И Бесчастных, и Хлестову придется уйти. Эта история нагляднее всего покажет, что Романцев больше не решает в «Спартаке» почти ничего.
Впрочем, мы забежали на полгода вперед. Если заканчивать об истории взаимоотношений красно — белых с англичанами, то был еще, как вы помните, в 2000-м и памятный матч «Спартака» с «Арсеналом» при 80 тысячах зрителей в девятиградусный мороз, завершившийся со счетом 4:1 в пользу москвичей. Встречу в Лондоне спартаковцы (единственный раз в истории игравшие тогда в черной форме), правда, проиграли — 0:1, но в истории противостояния с британцами все равно за явным преимуществом побеждал «Спартак».
Но, господи, что его ждало на легендарном «Энфилд Роуд»!
Его ждали две исчерпывающие цифры, которые не нуждаются ни в каких комментариях.
0:5.
На следующий день в ливерпульской газете Daily Post довелось прочитать крайне обидные слова. «С родины водки к нам приехал абсолютный мусор. Прошло три года с тех пор, как „Ливерпуль“ вернулся на европейскую арену, и ни разу за это время на „Энфилд Роуд“ не было столь слабой команды».
Эти слова были пощечиной — но пощечиной, нанесенной за дело.
Казалось, после «Валенсии» все со «Спартаком» стало ясно, и переживать за эту команду дальше означало понапрасну расходовать нервы. Но сердце к доводам разума прислушиваться не хотело. Как это — не расстраиваться, когда твоя команда терпит самое крупное поражение в европейской истории? Как это — спокойно взирать на то, что над футболистами из твоей страны издеваются даже ливерпульские резервисты, треть которых в тот день вышла в стартовом составе хозяев? Это издевательство и на нас, репортеров, до некоторой степени распространялось — английские коллеги смотрели на нас и наши муки с элементом насмешки. Как мы бы в схожей ситуации смотрели на журналистов из какого — нибудь Люксембурга. «Господи, зачем эти парни черт — те откуда сюда приперлись, чтобы писать об этом избиении младенцев? » — наверняка думали они.
Никогда прежде «Спартак» не проигрывал с разностью в пять мячей. Никогда за 37 лет выступлений в Европе «Спартак» не уступал в двух матчах подряд с крупным счетом (то есть в три и более мячей). А 14 кряду поединков в лиге без побед, да еще с уникальной разностью мячей 8—35? Устрашающих цифр можно было подобрать еще уйму. Особенно после того, как «Спартак» проиграл и три оставшихся матча группового турнира. И закончил его с абсолютным антирекордом Лиги чемпионов, который вряд ли кому — то когда — то удастся побить.
И уже трудно, очень трудно было поверить, что совсем недавно «Спартак» слыл штатным палачом английских команд. Что после 4:1 у «Арсенала» в Лужниках 2000-го (последней, кстати, до сегодняшнего дня победы красно — белых в Лиге чемпионов) Романцев заявил: «Сегодня для „Спартака“ нет непобедимых соперников». Что, в конце концов, при том же Романцеве клуб трижды добирался до полуфиналов еврокубков — каждого по разу.
Все это тем не менее было. И совсем не в такой древности, чтобы иронизировать, подобно Андрею Макаревичу в его «Старом корабле»: «Чтобы не стать эдаким вот музеем, в нужный момент лучше пойти ко дну». «Спартак» был действующим и вполне добротным «судном» слишком недавно, чтобы было так просто примириться с его новым статусом — мальчика для битья.
Потому и было так больно, что теперь перед встречами «Спартака» в Лиге чемпионов сердце не начинало бешено колотиться в неповторимом ожидании большой игры. Больно, что тебе приходилось заранее себя уговаривать: знакомство с культовыми местами «Битлз» стоит заведомой порции мерзкой касторки, которую вольет в тебя очередное фиаско. Больно, наконец, что великодушный тренер — победитель Жерар Улье бросил красно — белым кость сострадания. Сказал, что веселый и играющий «Спартак» понравился ему гораздо больше гостившего на «Энфилде» неделей ранее «Базеля» — сухого и унылого. Вот только «Базель» сыграл в Ливерпуле 1:1, а мы — 0:5.
Подобное мы не раз слышали и знаем, как к этому относиться. Помнится, спартаковские тренеры в Воронеже после победы над местным «Факелом» с тем же счетом 5:0 недоумевали, как такая «играющая» команда может бороться за сохранение места в высшем дивизионе. И, дважды победив в 1999-м «Локомотив» по 3:0, они же расточали сопернику неумеренные комплименты. Зато стоило «Спартаку» проиграть «Локо» в первом круге первенства — 2002, как на свет появилось скандальное (вновь скандальное!) послание руководства клуба тогдашнему президенту Российской футбольной премьер — лиги Виталию Мутко с бесцеремонными выражениями наподобие «спецназовец Маминов охотился на Титова» и «разнузданное поведение кандидата в сборную Измайлова, чьи объяснения необходимо заслушать на контрольно — дисциплинарном комитете». Понятно, что эти нелепые формулировки не Червиченко с Романцевым придумали, а ретивый пресс — атташе Зинин — но руководство клуба — то их подписало!
Знакомые коллеги рассказали, как уникально в программке к матчу в Базеле был представлен «Спартак». На фото, подписанном: «Главный тренер — Олег Романцев», был изображен его помощник Виктор Самохин, в числе вратарей значились давно ушедшие из команды Ристович, Гушо и Кабанов, в защите — Мжаванадзе, в атаке — Робсон и Василюк (всех их тоже след простыл), а россиянин Ананко был без номера и представлял… Македонию.
Невежество, скажете? Но почему мы должны презирать швейцарцев за это невежество, если для нас самих «Спартак» каждую заявочную и дозаявочную кампании тех лет становился какой-то terra incognita? И если на одного «сырого», но, по крайней мере, способного Мойзеса (тоже, кстати, проданного чуть больше года спустя) в команде появились десятки безнадежных Матичей?
Не потому ли двум героическим поклонникам «Спартака», прилетевшим в Ливерпуль из далекого канадского Калгари, пришла в голову мысль поместить на спартаковском секторе огромный портрет Николая Петровича Старостина? В тот раз не удалось — британцы не разрешили. Но патриарха с каждым днем крушения клуба вспоминали все чаще. Вспоминали и сравнивали.
Мы с коллегой по «Спорт — экспрессу» Евгением Дзичковским возвращались в Москву через Лондон. И, имея несколько часов в запасе, по единодушно принятому решению рванули через всю английскую столицу попрощаться с великим стадионом «Уэмбли», который со дня на день должны были снести. Побывать на матчах на «Уэмбли» нам так и не довелось, но упустить возможность сказать «прощай» арене, на которой Англия в 1966-м выиграла свой единственный чемпионат мира (чему и была посвящена бессмертная песня группы Quee— «We are the Champions»), для нас, фанатов футбола, было преступлением. И мы выходили не на той станции метро (вместо Wembley Park — на Wembley Central) и шли напролом через мрачнейший «черный» район, где на магазинах висели угрожающие вывески вроде «Африканская национальная еда» (не человечина ли?), и наконец, обессилевшие, добирались до стадиона — легенды.
Я стоял и глядел на знаменитые башни — близнецы «Уэмбли», которым оставалось жить считанные дни. В такой торжественный момент, наверное, полагалось думать о всемирной футбольной истории.
Но из головы никак не шел «Спартак». И то унижение, которое мы все вместе с ним испытали в Ливерпуле.
Как к такому, черт возьми, можно привыкнуть?
Болельщики и не привыкли. На следующих матчах появился издевательский баннер: «1980-е — Черенков. 1990-е — Тихонов. 2000-е — Фло? ».
Но самым знаменитым спартаковским слоганом этого времени стал другой: «Чемодан. Вокзал. Ростов!». Фанаты виртуально отправляли президента Червиченко на его родину и даже посвященный этому видеоклип на спартаковской гостевой в интернете создали.
Президент в ответ лишь ехидничал: «Заметьте: про чемодан орут, но билет до Ростова мне за свои деньги никто не предложил купить». И развивал тему: «В Ростове раньше существовала „брехаловка“ — место, где футбольные болельщики проводили время под девизом „лишь бы не работать“. В Москве, знаю, нечто подобное было возле стадиона „Динамо“. Научно — технический прогресс позволил этим людям общаться в кабельных сетях. Мне говорят: вот интернетчики запустили в Паутине мультик про чемодан и вокзал с Ростовом… Ладно, говорю. Чем бы дитя ни тешилось — лишь бы денег не просило».
Некоторые интернет — болельщики «Спартака», явно переоценивающие свою роль в новейшей истории клуба, искренне убеждены, что убрали Червиченко из «Спартака» именно они. Возможно, я их разочарую, но это совсем не так. Фактор общественной нелюбви к бывшему президенту клуба, конечно, сказался, но куда важнее было то, что ФК «Спартак» при Червиченко превратился в ФК «Скандал». Когда скандальный имидж вышел за все возможные границы, более могущественные структуры добровольно — принудительным образом вынудили президента уйти. И продать контрольный пакет акций.
1—18 стали главным футбольным скандалом сезона — 2002 для «Спартака». А еще чуть раньше был главный околофутбольный. Назывался он «дело Сычева». И громыхнул так, что волны прокатились по всей Европе. И задели отечественных творческих людей, знающих, как мало кто другой, человеческую природу.
В конце того года я беседовал о футболе с великим нашим актером, художественным руководителем МХТ имени Чехова, болельщиком «Спартака» Олегом Табаковым. И услышал:
— «Спартак» — это боль. И тревога. То, что произошло с командой, не случайно. Боюсь, это не аллергия, не детская болезнь, которая быстро пройдет. Очень не понравилась история с Сычевым. Плоха — а — ая история! Только в плохой истории возникает такое понятие — «честь мундира». Честь — она и есть честь. Либо она есть, либо ее нет. А «честь мундира» — это из лексикона бюрократов. Люди должны, подобно Холдену Колфилду у Сэлинджера, стоять над пропастью во ржи и ловить детишек, бегущих навстречу опасности. А в истории с Сычевым они, наоборот, в эту пропасть подталкивали.
— Эта история — плохая с обеих сторон?
— Всегда бываешь на стороне слабого, а слабым в этой истории был мальчишка. Поразительно одаренный. Мне кажется, если бы стороны договорились и Сычев вернулся в команду, было бы здорово. И «Спартак» стал бы не таким, каким был в конце сезона. Понимаю, что сейчас это уже невозможно. От этого горечи на душе только больше.
Так что же это была за история, если она заставила сокрушаться даже таких титанов, как Табаков? Люди подобного масштаба — они ведь подобного монолога о чем-то несущественном никогда не произнесут.
Восемнадцатилетний щупленький парнишка из тамбовского «Спартака» приглянулся Романцеву во время зимнего просмотра в начале 2002 года. Это была одна из немногих селекционных удач некогда могущественного тренера в последние годы его работы с командой. Уже на Кубке чемпионов стран СНГ юный нападающий показал, что не лыком шит, забив в финале классный гол киевскому «Динамо». Обратил тогда на Сычева внимание и главный тренер киевлян, маэстро тренерского корпуса Европы Валерий Лобановский, который через несколько месяцев уйдет из жизни, и в память о нем будет объявлена минута молчания перед финалом Лиги чемпионов. Такое признание, пусть и посмертное, красноречивее всяких титулов.
Но Сычев Лобановскому не достался — он уже принадлежал «Спартаку». Интересно, что до того парень, у которого были проблемы со здоровьем, не подошел ни донецкому «Шахтеру», ни питерскому «Зениту», да и в «Спартак» попал лишь после четвертого (!) просмотра. И сразу заблистал.
С начала сезона Сычев принялся забивать почти в каждом матче. Журналистов он дичился, вне поля держался застенчиво — но на газоне преображался и выдавал спектакль за спектаклем. Дошло до того, что Романцев, всегда избегавший комплиментов в адрес молодых и раздражавшийся, когда такие комплименты публично делались кому — то из его футболистов, произнес: «„Спартак“ выезжает на Сычеве».
Произнес — и пригласил Сычева в сборную России, готовившуюся к поездке на чемпионат мира в Японию и Корею. Такой взлет 18 — летнего юнца — за считанные месяцы из второй лиги до национальной сборной — вообще был беспрецедентным!
Впрочем, и этим дело не ограничилось. На мировом первенстве Сычев стал лучшим игроком нашей сборной. Выйдя на замену в матче с Тунисом при счете 0:0, он сначала принял участие в атаке, которая завершилась голом Титова, а затем заработал пенальти, реализованный Карпиным. Признание лучшим игроком этого матча потом материализуется в автомобиль «Порше», который Дмитрий получит в самый разгар скандала в «Спартаке».
В решающем матче с Бельгией Сычев, опять игравший не с первых минут, успел забить сам и подарить сборной последнюю надежду. Но не может вообще все на чемпионате мира — турнире для закаленных мужиков — зависеть от хрупкого подростка!
Но потряс Дима всю страну не только своей игрой. Уходя с поля после матча с Бельгией, он рыдал. Восемнадцатилетний мальчишка, убитый тем, что сборная не вышла из группы, по—настоящему плакал и не скрывал своих слез. Через несколько месяцев, в разгар скандала, отец Сычева Евгений приведет цитату из письма одной женщины в интернете: «Не верю, что Сычев из мальчика, который плакал после поражения сборной в Японии, мог так быстро превратиться в подонка и рвача. Это процесс долгий и целенаправленный».
Как рассказал мне Владимир Бесчастных, Сычев плакал и в тот момент, когда спустя два месяца забирал вещи со спартаковской базы…
Три года спустя мы будем беседовать с писателем — сатириком Виктором Шендеровичем, знающим наш футбол далеко не поверхностно и оценивающим его порой беспощадно. И вдруг он скажет: «Мне приятно было видеть плачущего мальчика Сычева на том злосчастном чемпионате. Я был так счастлив, что увидел эти слезы хоть у одного! При том что кого нельзя было упрекнуть, так это его. Эти слезы были прекрасны, потому что человек вышел, чтобы спасти Родину. С Родиной ничего — ни плохого ни хорошего — не случилось, но он вышел спасти Родину. Ни больше, ни меньше. И мне такое отношение было очень приятно. После этих слез я ему очень всерьез симпатизирую».
Вот как бывает: известный писатель (и тоже, между прочим, спартаковский болельщик) Сычеву всерьез симпатизирует, а очень многие поклонники «Спартака» считают его предателем. И готовы едва ли не шею ему свернуть, когда он выходит в составе «Локомотива» против красно — белых. И кричат ему, когда — то гордо носившему футболку с надписью «Кто мы? Мясо!», что есть мочи: «Иуда!»
Кто же прав?
Бомба взорвалась 16 августа. За два часа до домашнего матча с «Аланией» президент «Спартака» Червиченко получил заявление Дмитрия Сычева о расторжении контракта с командой, заключенного до конца 2006 года, в одностороннем порядке.
Вечером того же дня Сычев отыграл последний матч в составе чемпионов России. Вернее, не матч, а первый тайм, после которого был заменен. По словам отца Сычева, технический директор клуба Шикунов сразу после ухода Дмитрия с поля похлопал его по плечу со словами: «Для тебя футбол закончен».
Романцев рассказывал:
— За час до начала матча с «Аланией» на стадионе «Торпедо» в раздевалку зашел президент «Спартака» Андрей Червиченко и показал мне заявление об уходе из нашей команды, подписанное, по его словам, Димой. Я глазам своим не поверил и даже переспросил: «Неужели это его подпись? » Услышав утвердительный ответ, пережил такой шок, какого врагу не пожелаю. «Да такого не может быть!» — думал я про себя и одновременно решал, выводить Сычева из стартового состава или оставлять в нем. Уже потом Владимир Федотов, заглянув ко мне в больничную палату, признается, что в раздевалке перед игрой страшно испугался за меня. «На вас лица не было!» — говорил он. Сычев на поле все — таки вышел, отыграл плохо, и я его заменил. Матч в итоге мы выиграли, но с каждой минутой я чувствовал себя все хуже и хуже. Чем все закончилось — известно: через считанные дни я попал на операционный стол.
Действительно, Романцева госпитализировали в 1 — ю клиническую больницу при администрации президента РФ в связи с обострением мочекаменной болезни. Червиченко заявил журналистам, что Романцев оказался на больничной койке, так как близко к сердцу принял случившееся с Сычевым. Нападающий тем временем забрал вещи из Тарасовки, чтобы уехать из нее навсегда. А руководство «Спартака» в ответ решило дисквалифицировать Сычева.
В интервью известному журналисту Леониду Трахтенбергу Романцев едва ли не руки заламывал в патетическом гневе: «Сычев, как модно сейчас выражаться, подставил прежде всего ребят. И мне обидно теперь уже не столько за себя и даже вовсе не за себя, сколько за них. Чем они виноваты перед тобой, Дима?! А ты подвел их. Ты подвел „Спартак“. Так, как ты, из команды не уходят. Прежде надо вернуть долг. Нет, не мне. Своим партнерам. Своему клубу».
Первый матч лиги был проигран на выезде швейцарскому «Базелю» — самому, казалось, слабому из соперников «Спартака» по группе. Предстояли игры куда более сложные — с испанской «Валенсией» и английским «Ливерпулем». Кто мог знать, что «Базель» в итоге опередит «Ливерпуль», отправив последний в Кубок УЕФА? «Спартак», впрочем, эти «битвы гигантов» мало волновали: к концу турнира он, задрав голову, смотрел на всех трех соперников, как на Луну.
В день домашней игры с «Валенсией», ощущая неотвратимость вечернего апокалипсиса, группа неравнодушных к «Спартаку» журналистов отдела футбола «Спорт — экспресса» собралась в редакционном конференц-зале. То, чем с десяток взрослых людей увлеченно занимались последующий час, кому — то может показаться пустой тратой времени. Мы смотрели видеокассету «Спартак — 1989». Словно наблюдая за матчами в прямом эфире, мы ахали от пасов Черенкова и голов Родионова, прорывов Пасулько и ударов Шмарова, лихой карусели Мостового с Шалимовым и бросков Черчесова, смотрели на благородные седины Николая Петровича Старостина и на молодое, свежее, улыбчивое лицо 35 — летнего Романцева. А в качестве хеппи — энда было награждение медалями чемпионов СССР в концертном зале «Россия», во время которого болельщики исступленно скандировали фамилии каждого игрока (мы, вздохнув, пытались представить на их месте Фло Эссиена или Марсело Силву).
Это было ретро во спасение. За считанные часы до неминуемого разгрома от «Валенсии» (матч закончился со счетом 0:3) мы — люди, которых профессия вроде бы обязывает быть беспристрастными и смотреть на происходящее как бы со стороны, — при помощи «Спартака» образца 1989 года элементарно успокаивали нервы.
Это был своего рода наркотик, который ненадолго уводил в эйфорию от невыносимой реальности. «„Спартак“, который мы потеряли» — так, перефразируя название говорухинского фильма, точнее всего можно было эту реальность отразить. Недаром Станислав Черчесов, вратарь «Спартака» в 1989 году, в 39 — летнем возрасте вернувшийся из Австрии помочь родному клубу в 2002-м, Черчесов, который после самых безнадежных матчей говорил, что «нужно работать» и «есть такое слово — »надо»», после «Валенсии» не выдержал и коротко бросил журналистам: «Я впервые в жизни играл в такой безвольной команде».
В дни той Лиги чемпионов стало окончательно ясно: в «Спартаке» нет никакой смены поколений. Нет становления новой команды. Нет планомерного творческого процесса и кропотливой селекции.
Стало ясно и другое: в «Спартаке» развалена старая команда, а взамен ее не построено ни — че-го. «Если так продолжится дальше, через какое-то время 2002 год покажется болельщикам красно — белых вполне благополучным. Какой видится сейчас, к примеру, первая половина 1990-х поклонникам „Динамо“», — написал я после «Валенсии». Может, это и дурной вкус — цитировать самого себя (телекомментатор Василий Уткин как — то раз остроумно назвал это явление «онанизмом самоцитирования»), но так уж вышло, что та оценка получилась точной. В следующие два года «Спартак» занял десятое и восьмое место и мечтать не смел ни о какой Лиге чемпионов.
И в день того матча с «Валенсией», и когда спустя пару недель приключился еще больший кошмар в Ливерпуле, я не видел никакого смысла бросать камень в «пианистов», то есть игроков. Беды в том «Спартаке» шли не от них, а от «композиторов». Как хор приютских старушек из «12 стульев» не способен спеть арии Паваротти, Доминго и Каррераса, так и гимн Лиги чемпионов оказался не для «Спартака» 2002 года с его подбором игроков и кадровой политикой.
Спустя две недели спартаковцы приехали в Ливерпуль.
Англия всегда была для них счастливой страной. В 1982 году команда Константина Бескова, с трудом выиграв домашний матч Кубка УЕФА у «Арсенала» — 3:2 (при том что по ходу игры было 0:2!), на лондонском «Хайбери» не оставила от знаменитого соперника камня на камне — 5:2. В концовке матча британская публика, знающая толк в футболе, стоя рукоплескала соперникам своих любимцев.
Год спустя в том же турнире была бита «Астон Вилла» из Бирмингема. Дома «Спартак» опять сыграл так себе — 2:2, и на последних минутах ответного матча счет был ничейным — 1:1. Если бы так все и закончилось, в следующий раунд вышли бы англичане — за счет лишнего гола на выезде, что является главным дополнительным показателем при прочих равных. Но в самом конце игры Федор Черенков, проводивший свой лучший сезон в карьере и однажды в той встрече уже забивший, поразил ворота «Астон Виллы» во второй раз! Небольшое лирическое отступление — воспоминание: мне, десятилетнему, родители из-за позднего времени не позволили смотреть тот матч по телевизору, отправив спать. Пришлось стоять под дверью и тихонечко подслушивать репортаж, ничем не выдавая своего присутствия. Когда Черенков забил второй гол и вывел «Спартак» в следующий этап Кубка УЕФА, я, конечно, сдержаться был не в силах. А отец, тоже счастливый до невозможности, не в силах был меня за такую вольность наказать.
В 1992 году «Спартак» попал в Кубке кубков на «Ливерпуль». На домашнем матче я, начинающий репортер, сидел уже в ложе прессы. Но был по — мальчишески счастлив, что попал на такую игру.
Десять лет спустя мы вспоминали те поединки против англичан с Владимиром Бесчастных. Форвард говорил: «Для большинства из нас тот Кубок кубков был первым международным турниром такого уровня. А потому мы сильно удивились, когда игроки „Ливерпуля“, выходя на ответный матч, по очереди били ногами в дверь нашей раздевалки. Видимо, настраивались таким образом на реванш или хотели нас запугать. А потом начали грубить на поле, что привело к рукопашной между Рашем и Онопко. Но у нас была такая команда, которую не запугаешь. Лучшая команда в моей жизни. И мы приехали в Ливерпуль не для того, чтобы отстоять домашнее преимущество в два мяча, а чтобы его увеличить».
Этот ностальгический рассказ — словно из какой-то другой жизни, чем та, в которой «Спартак» оказался десять лет спустя. Тогда, в 1992-м, в снег с дождем, бушевавшие над Лужниками, чудил знаменитый вратарь Гробелаар: сначала выбил мяч на ногу Карпину, а позже при исчерпанном лимите замен получил красную карточку и уступил место в воротах защитнику Бэрроузу. В отличие от Тихонова в матче с «Силькеборгом» Бэрроуз пропустил. А Гробелаар потом в раздевалке плакал. Ливерпульский тренер Сунесс хватал судью за грудки — в результате чего был вынужден наблюдать за ответным матчем с трибуны. Невероятный московский триллер закончился победой хозяев — 4:2 («Ради таких матчей и существует футбол!» — воскликнул в тот вечер один из лидеров «Ливерпуля» Стив Макманаман), а две недели спустя, в гостях, спартаковцы хладнокровно сыграли на контратаках — 2:0. Неуязвим был Черчесов. Из пустых ворот вынес мяч Хлестов. Бесчастных убежал от защитников и выдал Радченко идеальный голевой пас.
Черчесов, Хлестов и Бесчастных приехали со «Спартаком» и в Ливерпуль — 2002. Но что могут сделать три ветерана, если поддержать их решительно некому? После окончания сезона Черчесов (которому, кстати, будут аплодировать трибуны «Энфилд Роуд», — столько раз он еще спасет «Спартак» от верных голов) уйдет сам. Хлестова и Бесчастных очень захочет оставить в команде Романцев, который, говорят, будет лично искать спонсора под новый контракт форварда. Настоящего бойца, который еще осенью 2001-го забивал гол за голом — как за клуб, так и за сборную, в составе которой сделал хет — трик в ворота Швейцарии. В канун ничего уже не решавшего домашнего матча со «Спартой» Бесчастных подчеркивал: «Я буду играть с полной отдачей, даже если на стадион придут два болельщика. Потому что это будут самые преданные болельщики „Спартака“». И в депрессивной обстановке безлюдных Лужников лучший снайпер в истории сборной России подтвердил слово делом, забив прекрасный гол. На следующий год им, грубо говоря, затыкали дыры, образовывавшиеся в составе из-за травм, и Бесчастных не отказывался играть ни на одной позиции. Потому и забил в 2002-м меньше обычного.
Но люди из прошлого «Спартака», не боящиеся высказать личное мнение, похоже, были президенту Червиченко не нужны. И Бесчастных, и Хлестову придется уйти. Эта история нагляднее всего покажет, что Романцев больше не решает в «Спартаке» почти ничего.
Впрочем, мы забежали на полгода вперед. Если заканчивать об истории взаимоотношений красно — белых с англичанами, то был еще, как вы помните, в 2000-м и памятный матч «Спартака» с «Арсеналом» при 80 тысячах зрителей в девятиградусный мороз, завершившийся со счетом 4:1 в пользу москвичей. Встречу в Лондоне спартаковцы (единственный раз в истории игравшие тогда в черной форме), правда, проиграли — 0:1, но в истории противостояния с британцами все равно за явным преимуществом побеждал «Спартак».
Но, господи, что его ждало на легендарном «Энфилд Роуд»!
Его ждали две исчерпывающие цифры, которые не нуждаются ни в каких комментариях.
0:5.
На следующий день в ливерпульской газете Daily Post довелось прочитать крайне обидные слова. «С родины водки к нам приехал абсолютный мусор. Прошло три года с тех пор, как „Ливерпуль“ вернулся на европейскую арену, и ни разу за это время на „Энфилд Роуд“ не было столь слабой команды».
Эти слова были пощечиной — но пощечиной, нанесенной за дело.
Казалось, после «Валенсии» все со «Спартаком» стало ясно, и переживать за эту команду дальше означало понапрасну расходовать нервы. Но сердце к доводам разума прислушиваться не хотело. Как это — не расстраиваться, когда твоя команда терпит самое крупное поражение в европейской истории? Как это — спокойно взирать на то, что над футболистами из твоей страны издеваются даже ливерпульские резервисты, треть которых в тот день вышла в стартовом составе хозяев? Это издевательство и на нас, репортеров, до некоторой степени распространялось — английские коллеги смотрели на нас и наши муки с элементом насмешки. Как мы бы в схожей ситуации смотрели на журналистов из какого — нибудь Люксембурга. «Господи, зачем эти парни черт — те откуда сюда приперлись, чтобы писать об этом избиении младенцев? » — наверняка думали они.
Никогда прежде «Спартак» не проигрывал с разностью в пять мячей. Никогда за 37 лет выступлений в Европе «Спартак» не уступал в двух матчах подряд с крупным счетом (то есть в три и более мячей). А 14 кряду поединков в лиге без побед, да еще с уникальной разностью мячей 8—35? Устрашающих цифр можно было подобрать еще уйму. Особенно после того, как «Спартак» проиграл и три оставшихся матча группового турнира. И закончил его с абсолютным антирекордом Лиги чемпионов, который вряд ли кому — то когда — то удастся побить.
И уже трудно, очень трудно было поверить, что совсем недавно «Спартак» слыл штатным палачом английских команд. Что после 4:1 у «Арсенала» в Лужниках 2000-го (последней, кстати, до сегодняшнего дня победы красно — белых в Лиге чемпионов) Романцев заявил: «Сегодня для „Спартака“ нет непобедимых соперников». Что, в конце концов, при том же Романцеве клуб трижды добирался до полуфиналов еврокубков — каждого по разу.
Все это тем не менее было. И совсем не в такой древности, чтобы иронизировать, подобно Андрею Макаревичу в его «Старом корабле»: «Чтобы не стать эдаким вот музеем, в нужный момент лучше пойти ко дну». «Спартак» был действующим и вполне добротным «судном» слишком недавно, чтобы было так просто примириться с его новым статусом — мальчика для битья.
Потому и было так больно, что теперь перед встречами «Спартака» в Лиге чемпионов сердце не начинало бешено колотиться в неповторимом ожидании большой игры. Больно, что тебе приходилось заранее себя уговаривать: знакомство с культовыми местами «Битлз» стоит заведомой порции мерзкой касторки, которую вольет в тебя очередное фиаско. Больно, наконец, что великодушный тренер — победитель Жерар Улье бросил красно — белым кость сострадания. Сказал, что веселый и играющий «Спартак» понравился ему гораздо больше гостившего на «Энфилде» неделей ранее «Базеля» — сухого и унылого. Вот только «Базель» сыграл в Ливерпуле 1:1, а мы — 0:5.
Подобное мы не раз слышали и знаем, как к этому относиться. Помнится, спартаковские тренеры в Воронеже после победы над местным «Факелом» с тем же счетом 5:0 недоумевали, как такая «играющая» команда может бороться за сохранение места в высшем дивизионе. И, дважды победив в 1999-м «Локомотив» по 3:0, они же расточали сопернику неумеренные комплименты. Зато стоило «Спартаку» проиграть «Локо» в первом круге первенства — 2002, как на свет появилось скандальное (вновь скандальное!) послание руководства клуба тогдашнему президенту Российской футбольной премьер — лиги Виталию Мутко с бесцеремонными выражениями наподобие «спецназовец Маминов охотился на Титова» и «разнузданное поведение кандидата в сборную Измайлова, чьи объяснения необходимо заслушать на контрольно — дисциплинарном комитете». Понятно, что эти нелепые формулировки не Червиченко с Романцевым придумали, а ретивый пресс — атташе Зинин — но руководство клуба — то их подписало!
Знакомые коллеги рассказали, как уникально в программке к матчу в Базеле был представлен «Спартак». На фото, подписанном: «Главный тренер — Олег Романцев», был изображен его помощник Виктор Самохин, в числе вратарей значились давно ушедшие из команды Ристович, Гушо и Кабанов, в защите — Мжаванадзе, в атаке — Робсон и Василюк (всех их тоже след простыл), а россиянин Ананко был без номера и представлял… Македонию.
Невежество, скажете? Но почему мы должны презирать швейцарцев за это невежество, если для нас самих «Спартак» каждую заявочную и дозаявочную кампании тех лет становился какой-то terra incognita? И если на одного «сырого», но, по крайней мере, способного Мойзеса (тоже, кстати, проданного чуть больше года спустя) в команде появились десятки безнадежных Матичей?
Не потому ли двум героическим поклонникам «Спартака», прилетевшим в Ливерпуль из далекого канадского Калгари, пришла в голову мысль поместить на спартаковском секторе огромный портрет Николая Петровича Старостина? В тот раз не удалось — британцы не разрешили. Но патриарха с каждым днем крушения клуба вспоминали все чаще. Вспоминали и сравнивали.
Мы с коллегой по «Спорт — экспрессу» Евгением Дзичковским возвращались в Москву через Лондон. И, имея несколько часов в запасе, по единодушно принятому решению рванули через всю английскую столицу попрощаться с великим стадионом «Уэмбли», который со дня на день должны были снести. Побывать на матчах на «Уэмбли» нам так и не довелось, но упустить возможность сказать «прощай» арене, на которой Англия в 1966-м выиграла свой единственный чемпионат мира (чему и была посвящена бессмертная песня группы Quee— «We are the Champions»), для нас, фанатов футбола, было преступлением. И мы выходили не на той станции метро (вместо Wembley Park — на Wembley Central) и шли напролом через мрачнейший «черный» район, где на магазинах висели угрожающие вывески вроде «Африканская национальная еда» (не человечина ли?), и наконец, обессилевшие, добирались до стадиона — легенды.
Я стоял и глядел на знаменитые башни — близнецы «Уэмбли», которым оставалось жить считанные дни. В такой торжественный момент, наверное, полагалось думать о всемирной футбольной истории.
Но из головы никак не шел «Спартак». И то унижение, которое мы все вместе с ним испытали в Ливерпуле.
Как к такому, черт возьми, можно привыкнуть?
Болельщики и не привыкли. На следующих матчах появился издевательский баннер: «1980-е — Черенков. 1990-е — Тихонов. 2000-е — Фло? ».
Но самым знаменитым спартаковским слоганом этого времени стал другой: «Чемодан. Вокзал. Ростов!». Фанаты виртуально отправляли президента Червиченко на его родину и даже посвященный этому видеоклип на спартаковской гостевой в интернете создали.
Президент в ответ лишь ехидничал: «Заметьте: про чемодан орут, но билет до Ростова мне за свои деньги никто не предложил купить». И развивал тему: «В Ростове раньше существовала „брехаловка“ — место, где футбольные болельщики проводили время под девизом „лишь бы не работать“. В Москве, знаю, нечто подобное было возле стадиона „Динамо“. Научно — технический прогресс позволил этим людям общаться в кабельных сетях. Мне говорят: вот интернетчики запустили в Паутине мультик про чемодан и вокзал с Ростовом… Ладно, говорю. Чем бы дитя ни тешилось — лишь бы денег не просило».
Некоторые интернет — болельщики «Спартака», явно переоценивающие свою роль в новейшей истории клуба, искренне убеждены, что убрали Червиченко из «Спартака» именно они. Возможно, я их разочарую, но это совсем не так. Фактор общественной нелюбви к бывшему президенту клуба, конечно, сказался, но куда важнее было то, что ФК «Спартак» при Червиченко превратился в ФК «Скандал». Когда скандальный имидж вышел за все возможные границы, более могущественные структуры добровольно — принудительным образом вынудили президента уйти. И продать контрольный пакет акций.
1—18 стали главным футбольным скандалом сезона — 2002 для «Спартака». А еще чуть раньше был главный околофутбольный. Назывался он «дело Сычева». И громыхнул так, что волны прокатились по всей Европе. И задели отечественных творческих людей, знающих, как мало кто другой, человеческую природу.
В конце того года я беседовал о футболе с великим нашим актером, художественным руководителем МХТ имени Чехова, болельщиком «Спартака» Олегом Табаковым. И услышал:
— «Спартак» — это боль. И тревога. То, что произошло с командой, не случайно. Боюсь, это не аллергия, не детская болезнь, которая быстро пройдет. Очень не понравилась история с Сычевым. Плоха — а — ая история! Только в плохой истории возникает такое понятие — «честь мундира». Честь — она и есть честь. Либо она есть, либо ее нет. А «честь мундира» — это из лексикона бюрократов. Люди должны, подобно Холдену Колфилду у Сэлинджера, стоять над пропастью во ржи и ловить детишек, бегущих навстречу опасности. А в истории с Сычевым они, наоборот, в эту пропасть подталкивали.
— Эта история — плохая с обеих сторон?
— Всегда бываешь на стороне слабого, а слабым в этой истории был мальчишка. Поразительно одаренный. Мне кажется, если бы стороны договорились и Сычев вернулся в команду, было бы здорово. И «Спартак» стал бы не таким, каким был в конце сезона. Понимаю, что сейчас это уже невозможно. От этого горечи на душе только больше.
Так что же это была за история, если она заставила сокрушаться даже таких титанов, как Табаков? Люди подобного масштаба — они ведь подобного монолога о чем-то несущественном никогда не произнесут.
Восемнадцатилетний щупленький парнишка из тамбовского «Спартака» приглянулся Романцеву во время зимнего просмотра в начале 2002 года. Это была одна из немногих селекционных удач некогда могущественного тренера в последние годы его работы с командой. Уже на Кубке чемпионов стран СНГ юный нападающий показал, что не лыком шит, забив в финале классный гол киевскому «Динамо». Обратил тогда на Сычева внимание и главный тренер киевлян, маэстро тренерского корпуса Европы Валерий Лобановский, который через несколько месяцев уйдет из жизни, и в память о нем будет объявлена минута молчания перед финалом Лиги чемпионов. Такое признание, пусть и посмертное, красноречивее всяких титулов.
Но Сычев Лобановскому не достался — он уже принадлежал «Спартаку». Интересно, что до того парень, у которого были проблемы со здоровьем, не подошел ни донецкому «Шахтеру», ни питерскому «Зениту», да и в «Спартак» попал лишь после четвертого (!) просмотра. И сразу заблистал.
С начала сезона Сычев принялся забивать почти в каждом матче. Журналистов он дичился, вне поля держался застенчиво — но на газоне преображался и выдавал спектакль за спектаклем. Дошло до того, что Романцев, всегда избегавший комплиментов в адрес молодых и раздражавшийся, когда такие комплименты публично делались кому — то из его футболистов, произнес: «„Спартак“ выезжает на Сычеве».
Произнес — и пригласил Сычева в сборную России, готовившуюся к поездке на чемпионат мира в Японию и Корею. Такой взлет 18 — летнего юнца — за считанные месяцы из второй лиги до национальной сборной — вообще был беспрецедентным!
Впрочем, и этим дело не ограничилось. На мировом первенстве Сычев стал лучшим игроком нашей сборной. Выйдя на замену в матче с Тунисом при счете 0:0, он сначала принял участие в атаке, которая завершилась голом Титова, а затем заработал пенальти, реализованный Карпиным. Признание лучшим игроком этого матча потом материализуется в автомобиль «Порше», который Дмитрий получит в самый разгар скандала в «Спартаке».
В решающем матче с Бельгией Сычев, опять игравший не с первых минут, успел забить сам и подарить сборной последнюю надежду. Но не может вообще все на чемпионате мира — турнире для закаленных мужиков — зависеть от хрупкого подростка!
Но потряс Дима всю страну не только своей игрой. Уходя с поля после матча с Бельгией, он рыдал. Восемнадцатилетний мальчишка, убитый тем, что сборная не вышла из группы, по—настоящему плакал и не скрывал своих слез. Через несколько месяцев, в разгар скандала, отец Сычева Евгений приведет цитату из письма одной женщины в интернете: «Не верю, что Сычев из мальчика, который плакал после поражения сборной в Японии, мог так быстро превратиться в подонка и рвача. Это процесс долгий и целенаправленный».
Как рассказал мне Владимир Бесчастных, Сычев плакал и в тот момент, когда спустя два месяца забирал вещи со спартаковской базы…
Три года спустя мы будем беседовать с писателем — сатириком Виктором Шендеровичем, знающим наш футбол далеко не поверхностно и оценивающим его порой беспощадно. И вдруг он скажет: «Мне приятно было видеть плачущего мальчика Сычева на том злосчастном чемпионате. Я был так счастлив, что увидел эти слезы хоть у одного! При том что кого нельзя было упрекнуть, так это его. Эти слезы были прекрасны, потому что человек вышел, чтобы спасти Родину. С Родиной ничего — ни плохого ни хорошего — не случилось, но он вышел спасти Родину. Ни больше, ни меньше. И мне такое отношение было очень приятно. После этих слез я ему очень всерьез симпатизирую».
Вот как бывает: известный писатель (и тоже, между прочим, спартаковский болельщик) Сычеву всерьез симпатизирует, а очень многие поклонники «Спартака» считают его предателем. И готовы едва ли не шею ему свернуть, когда он выходит в составе «Локомотива» против красно — белых. И кричат ему, когда — то гордо носившему футболку с надписью «Кто мы? Мясо!», что есть мочи: «Иуда!»
Кто же прав?
Бомба взорвалась 16 августа. За два часа до домашнего матча с «Аланией» президент «Спартака» Червиченко получил заявление Дмитрия Сычева о расторжении контракта с командой, заключенного до конца 2006 года, в одностороннем порядке.
Вечером того же дня Сычев отыграл последний матч в составе чемпионов России. Вернее, не матч, а первый тайм, после которого был заменен. По словам отца Сычева, технический директор клуба Шикунов сразу после ухода Дмитрия с поля похлопал его по плечу со словами: «Для тебя футбол закончен».
Романцев рассказывал:
— За час до начала матча с «Аланией» на стадионе «Торпедо» в раздевалку зашел президент «Спартака» Андрей Червиченко и показал мне заявление об уходе из нашей команды, подписанное, по его словам, Димой. Я глазам своим не поверил и даже переспросил: «Неужели это его подпись? » Услышав утвердительный ответ, пережил такой шок, какого врагу не пожелаю. «Да такого не может быть!» — думал я про себя и одновременно решал, выводить Сычева из стартового состава или оставлять в нем. Уже потом Владимир Федотов, заглянув ко мне в больничную палату, признается, что в раздевалке перед игрой страшно испугался за меня. «На вас лица не было!» — говорил он. Сычев на поле все — таки вышел, отыграл плохо, и я его заменил. Матч в итоге мы выиграли, но с каждой минутой я чувствовал себя все хуже и хуже. Чем все закончилось — известно: через считанные дни я попал на операционный стол.
Действительно, Романцева госпитализировали в 1 — ю клиническую больницу при администрации президента РФ в связи с обострением мочекаменной болезни. Червиченко заявил журналистам, что Романцев оказался на больничной койке, так как близко к сердцу принял случившееся с Сычевым. Нападающий тем временем забрал вещи из Тарасовки, чтобы уехать из нее навсегда. А руководство «Спартака» в ответ решило дисквалифицировать Сычева.
В интервью известному журналисту Леониду Трахтенбергу Романцев едва ли не руки заламывал в патетическом гневе: «Сычев, как модно сейчас выражаться, подставил прежде всего ребят. И мне обидно теперь уже не столько за себя и даже вовсе не за себя, сколько за них. Чем они виноваты перед тобой, Дима?! А ты подвел их. Ты подвел „Спартак“. Так, как ты, из команды не уходят. Прежде надо вернуть долг. Нет, не мне. Своим партнерам. Своему клубу».