При помощи того же растения, задерживающего воздушные волны, громадные оркады, просторные таламеги, могучие галлионы, хилиандры и мириандры снимаются с якоря и движутся по воле кормчих.
Благодаря тому же растению неведомые нам прежде народы, с которыми мы в силу природных условий, казалось, вечно будем разобщены и разъединены, ныне прибывают к нам, а мы к ним, а ведь это не под силу даже птицам, несмотря на всю легкость их оперения и несмотря на их способность плавать в воздухе, дарованную им самою природою. Тапробана увидела Лапландию; Ява увидела горы Рифейские; Фебол увидит Телем; исландцы и гренландцы изопьют вод Евфратовых; благодаря ему Борей видел обиталище Австра, Эвв посетил Зефира. Силы небесные, божества земные и морские -- все ужаснулись при виде того, как с помощью благословенного пантагрюэлиона арктические народы на глазах у антарктических прошли Атлантическое море, перевалили через оба тропика, обогнули жаркий пояс, измерили весь Зодиак и пересекли экватор, видя перед собой на горизонте оба полюса.
Боги Олимпа воскликнули в ужасе: "Благодаря действию и свойствам своей травы Пантагрюэль погружает нас в столь тягостное раздумье, в какое не погружали нас даже алоады. Он скоро женится, у него народятся дети. Изменить его судьбу мы не в состоянии, ибо она прошла через руки и веретена роковых сестер, дочерей Необходимости. Может статься, его дети откроют другое растение, обладающее такою же точно силой, и с его помощью люди доберутся до источников града, до дождевых водоспусков и до кузницы молний, вторгнутся в области Луны, вступят на территорию небесных светил и там обоснуются: кто -на Золотом Орле, кто -- на Овне, кто -- на Короне, кто -- на Лире, кто -- на Льве, разделят с нами трапезу, женятся на наших богинях и таким путем сами станут как боги".
Тогда боги порешили созвать совет и обдумать, как 6ы это предотвратить.
ГЛАВА LII
О том, что одна из пород пантагрюэлиона в огне не сгорает
Я рассказал вам о вещах необыкновенных и поразительных; если же вы решитесь поверить еще одному божественному свойству священного пантагрюэлиона, я вам расскажу и о нем. Впрочем, поверите вы или нет -- это мне безразлично; мне важно поведать вам истину. Истину я вам и поведаю. Однако ж, прежде чем до нее добраться, а путь к ней довольно опасен и труден, я задам вам один вопрос: если я налью в бутылку две котилы вина и одну котилу воды и все это хорошенько смешаю, сумеете ли вы потом отделить их? Сумеете ли вы разъединить их так, чтобы в воде не оказалось вина, а в вине воды и чтобы сохранилось прежнее количество и того и другого? Или так: если возчики и корабельщики, доставляющие вам такое-то количество бочек, пип и бюссаров гравского, орлеанского, боннского и мирвосского вина, дорогой их откупорят, половину выпьют и дольют водой по примеру лимузинцев, которые возят аржентонское и санготьерское вина, то удастся ли вам потом отцедить всю воду? Удастся ли вам очистить вино?
Я знаю, вы мне укажете на воронку из плюща. Ваша правда, об этом уже писали, это подтверждается многочисленными опытами. Вам это известно. Но кто ничего про воронку не слыхал и никогда ее не видел, тому это покажется невероятным. Пойдем дальше.
Живи мы с вами во времена Суллы, Мария, Цезаря и прочих императоров римских или же во времена древних друидов, сжигавших трупы родичей своих и вельмож, и захоти вы хлебнуть доброго белого вина, настоянного на пепле ваших жен и родителей, как это сделала Артемизия с прахом своего супруга Мавзола, или же сохранить пепел в целости в урне или в ковчежце, то как бы вы отделили пепел мертвеца от пепла костра? Отвечайте! Клянусь жестью, вы бы попали в затруднительное положение. Я вас из него выведу. Я вам вот что скажу: возьмите-ка вы дивного пантагрюэлиона -- столько, сколько нужно для того, чтобы покрыть тело умершего, как можно лучше заверните в него это тело, как можно крепче обвяжите и зашейте и бросьте в самый сильный, в самый жаркий огонь. Огонь сквозь пантагрюэлион сожжет и испепелит тело и кости, а сам пантагрюэлион не истлеет, не сгорит, не потеряет ни единого атома из пепла, находящегося внутри него, и не пропустит ни единого атома из пепла костерного, и выйдет он в конце концов из огня еще прекраснее, еще белее, еще чище, чем когда вы его бросали в костер. Потому-то и назвали его асбестом. Его сколько угодно в Карпазии и под Диасиеной, и он там очень дешев. Неслыханное дело, удивительное дело! Всепожирающее, всеистребляющее и всесжигающее пламя очищает и белит только карпазийский асбест-пантагрюэлион. Если вы мне не поверите и, подобно иудеям и прочим маловерам, потребуете подтверждений и наглядных доказательств, то возьмите сырое яйцо и оберните его в божественный пантагрюэлион. Обернув, положите его в какой угодно сильный и жаркий огонь. Продержите его там сколько угодно. В конце концов яйцо сварится, испечется и сгорит, а священный пантагрюэлион останется цел и невредим и даже не нагреется. На этот опыт вы израсходуете меньше пятидесяти тысяч бордоских экю, без одной двенадцатой части питы. Не сравнивайте пантагрюэлион с caламандрой -- это ошибка. Я допускаю, что горящий пучок соломы ее живит и веселит. Но поверьте, что в большой печи она, как и всякое другое животное, задохнется и сгорит. Это мы знаем по опыту. Гален давным-давно доказал это и обосновал в кн. III De temperamentis /"О темпераментах" (лат.)/, и такого же мнения придерживается Диоскорид (кн. II).
Не ссылайтесь на квасцы и на пирейскую деревянную башню, которую Луций Сулла никак не мог сжечь, оттого что Архелай, наместник царя Митридата, велел всю ее натереть квасцами.
Не сопоставляйте его и с тем деревом, которое Александр Корнелий назвал эоном и в котором он обнаружил сходство с обвитым омелою дубом, ибо оно, мол, и в воде не тонет и в огне не горит, точь-в-точь как омела на дубе, и из него-де был построен и сооружен знаменитый корабль Арго. Рассказывайте это кому-нибудь еще, а меня увольте.
Не сравнивайте его также с чудодейственным деревом, что растет в горах Бриансона и Амбрена; из корня этого дерева получается отличная губка, из ствола -- превосходная смола, которую Гален решается приравнять к скипидару; на изящных его листьях скопляется нежный мед, поистине манна небесная, камедистая и масленистая, но в огне не сгорающая. По-гречески и по-латыни дерево это называется larryx / Лиственница (лат.)/; у альпийских жителей оно называется мельзой; у антеноридов и венецианцев -- ларегом, откуда произошло название пьемонтской крепости -- Ларигнум, обманувшей Юлия Цезаря, когда он шел войной на галлов.
Юлий Цезарь отдал приказ всем жителям и обитателям Альп и Пьемонта подвезти довольствие и съестные припасы к стоянкам, расположенным на военной дороге, по которой шло его войско. Этому его приказу подчинились все, за исключением тех, кто находился в Ларигнуме, -- понадеявшись на выгодность своего местоположения, они отказали Цезарю в контрибуции. Чтобы наказать их за отказ, император двинул свое войско прямо на крепость. Перед ее воротами стояла башня, построенная из толстых лариковых бревен, сложенных клетками, как дрова в поленнице, и такая высокая, что из бойниц весьма удобно было сбрасывать балки и камни на наступающих. Узнав, что осажденные не располагают другими средствами обороны, кроме балок и камней, и что они могут их добросить не дальше апрошей, Цезарь приказал солдатам навалить вокруг башни побольше хворосту и поджечь. Приказ был немедленно приведен в исполнение. Хворост загорелся, вымахнуло необъятное пламя и закрыло всю крепость. Все решили, что башня скоро сгорит и обрушится. Когда же весь хворост спалили и пламя утихло, башня оказалась целехонькой, без малейшего повреждения. Тогда Цезарь распорядился провести вокруг крепости линию рвов и окопов на таком расстоянии, куда камни долететь не могли. После этого ларигнийцы пошли на капитуляцию. И из их рассказов Цезарь узнал о чудесных свойствах дерева, которое не горит, не пылает и не обугливается.
За таковое качество его следовало бы поставить рядом с настоящим пантагрюэлионом, тем более что Пантагрюэль велел сделать из этого дерева все калитки, двери, рамы, водосточные трубы, желоба и обшивку для Телема; он еще велел было обшить им нос, корму, камбуз, верхнюю палубу, продольный проход и башни своих больших карак, кораблей, галер, галлионов, бригантин, шхун и прочих судов, стоявших в Таласской гавани, но потом обнаружилось, что ларик, гораздо более огнеупорный, нежели прочие древесные породы, в конце концов все же от огня портится и рассыпается, подобно камням в печи для обжигания извести. Один лишь асбест-пантагрюэлион не столько изменяется и портится, сколько обновляется и очищается. Итак,
Хвалить свой ладан, мирру и алой,
Индийцы и арабы, прекратите!
Придите к нам за нашею травой
И семена ее с собой возьмите.
Когда же вы их у себя взрастите,
То к Богу славословий миллион
В честь Франции счастливой вознесите:
Там найден был пантагрюэлион.
Конец третьей книги героических деяний и речений доброго Пантагрюэля
Благодаря тому же растению неведомые нам прежде народы, с которыми мы в силу природных условий, казалось, вечно будем разобщены и разъединены, ныне прибывают к нам, а мы к ним, а ведь это не под силу даже птицам, несмотря на всю легкость их оперения и несмотря на их способность плавать в воздухе, дарованную им самою природою. Тапробана увидела Лапландию; Ява увидела горы Рифейские; Фебол увидит Телем; исландцы и гренландцы изопьют вод Евфратовых; благодаря ему Борей видел обиталище Австра, Эвв посетил Зефира. Силы небесные, божества земные и морские -- все ужаснулись при виде того, как с помощью благословенного пантагрюэлиона арктические народы на глазах у антарктических прошли Атлантическое море, перевалили через оба тропика, обогнули жаркий пояс, измерили весь Зодиак и пересекли экватор, видя перед собой на горизонте оба полюса.
Боги Олимпа воскликнули в ужасе: "Благодаря действию и свойствам своей травы Пантагрюэль погружает нас в столь тягостное раздумье, в какое не погружали нас даже алоады. Он скоро женится, у него народятся дети. Изменить его судьбу мы не в состоянии, ибо она прошла через руки и веретена роковых сестер, дочерей Необходимости. Может статься, его дети откроют другое растение, обладающее такою же точно силой, и с его помощью люди доберутся до источников града, до дождевых водоспусков и до кузницы молний, вторгнутся в области Луны, вступят на территорию небесных светил и там обоснуются: кто -на Золотом Орле, кто -- на Овне, кто -- на Короне, кто -- на Лире, кто -- на Льве, разделят с нами трапезу, женятся на наших богинях и таким путем сами станут как боги".
Тогда боги порешили созвать совет и обдумать, как 6ы это предотвратить.
ГЛАВА LII
О том, что одна из пород пантагрюэлиона в огне не сгорает
Я рассказал вам о вещах необыкновенных и поразительных; если же вы решитесь поверить еще одному божественному свойству священного пантагрюэлиона, я вам расскажу и о нем. Впрочем, поверите вы или нет -- это мне безразлично; мне важно поведать вам истину. Истину я вам и поведаю. Однако ж, прежде чем до нее добраться, а путь к ней довольно опасен и труден, я задам вам один вопрос: если я налью в бутылку две котилы вина и одну котилу воды и все это хорошенько смешаю, сумеете ли вы потом отделить их? Сумеете ли вы разъединить их так, чтобы в воде не оказалось вина, а в вине воды и чтобы сохранилось прежнее количество и того и другого? Или так: если возчики и корабельщики, доставляющие вам такое-то количество бочек, пип и бюссаров гравского, орлеанского, боннского и мирвосского вина, дорогой их откупорят, половину выпьют и дольют водой по примеру лимузинцев, которые возят аржентонское и санготьерское вина, то удастся ли вам потом отцедить всю воду? Удастся ли вам очистить вино?
Я знаю, вы мне укажете на воронку из плюща. Ваша правда, об этом уже писали, это подтверждается многочисленными опытами. Вам это известно. Но кто ничего про воронку не слыхал и никогда ее не видел, тому это покажется невероятным. Пойдем дальше.
Живи мы с вами во времена Суллы, Мария, Цезаря и прочих императоров римских или же во времена древних друидов, сжигавших трупы родичей своих и вельмож, и захоти вы хлебнуть доброго белого вина, настоянного на пепле ваших жен и родителей, как это сделала Артемизия с прахом своего супруга Мавзола, или же сохранить пепел в целости в урне или в ковчежце, то как бы вы отделили пепел мертвеца от пепла костра? Отвечайте! Клянусь жестью, вы бы попали в затруднительное положение. Я вас из него выведу. Я вам вот что скажу: возьмите-ка вы дивного пантагрюэлиона -- столько, сколько нужно для того, чтобы покрыть тело умершего, как можно лучше заверните в него это тело, как можно крепче обвяжите и зашейте и бросьте в самый сильный, в самый жаркий огонь. Огонь сквозь пантагрюэлион сожжет и испепелит тело и кости, а сам пантагрюэлион не истлеет, не сгорит, не потеряет ни единого атома из пепла, находящегося внутри него, и не пропустит ни единого атома из пепла костерного, и выйдет он в конце концов из огня еще прекраснее, еще белее, еще чище, чем когда вы его бросали в костер. Потому-то и назвали его асбестом. Его сколько угодно в Карпазии и под Диасиеной, и он там очень дешев. Неслыханное дело, удивительное дело! Всепожирающее, всеистребляющее и всесжигающее пламя очищает и белит только карпазийский асбест-пантагрюэлион. Если вы мне не поверите и, подобно иудеям и прочим маловерам, потребуете подтверждений и наглядных доказательств, то возьмите сырое яйцо и оберните его в божественный пантагрюэлион. Обернув, положите его в какой угодно сильный и жаркий огонь. Продержите его там сколько угодно. В конце концов яйцо сварится, испечется и сгорит, а священный пантагрюэлион останется цел и невредим и даже не нагреется. На этот опыт вы израсходуете меньше пятидесяти тысяч бордоских экю, без одной двенадцатой части питы. Не сравнивайте пантагрюэлион с caламандрой -- это ошибка. Я допускаю, что горящий пучок соломы ее живит и веселит. Но поверьте, что в большой печи она, как и всякое другое животное, задохнется и сгорит. Это мы знаем по опыту. Гален давным-давно доказал это и обосновал в кн. III De temperamentis /"О темпераментах" (лат.)/, и такого же мнения придерживается Диоскорид (кн. II).
Не ссылайтесь на квасцы и на пирейскую деревянную башню, которую Луций Сулла никак не мог сжечь, оттого что Архелай, наместник царя Митридата, велел всю ее натереть квасцами.
Не сопоставляйте его и с тем деревом, которое Александр Корнелий назвал эоном и в котором он обнаружил сходство с обвитым омелою дубом, ибо оно, мол, и в воде не тонет и в огне не горит, точь-в-точь как омела на дубе, и из него-де был построен и сооружен знаменитый корабль Арго. Рассказывайте это кому-нибудь еще, а меня увольте.
Не сравнивайте его также с чудодейственным деревом, что растет в горах Бриансона и Амбрена; из корня этого дерева получается отличная губка, из ствола -- превосходная смола, которую Гален решается приравнять к скипидару; на изящных его листьях скопляется нежный мед, поистине манна небесная, камедистая и масленистая, но в огне не сгорающая. По-гречески и по-латыни дерево это называется larryx / Лиственница (лат.)/; у альпийских жителей оно называется мельзой; у антеноридов и венецианцев -- ларегом, откуда произошло название пьемонтской крепости -- Ларигнум, обманувшей Юлия Цезаря, когда он шел войной на галлов.
Юлий Цезарь отдал приказ всем жителям и обитателям Альп и Пьемонта подвезти довольствие и съестные припасы к стоянкам, расположенным на военной дороге, по которой шло его войско. Этому его приказу подчинились все, за исключением тех, кто находился в Ларигнуме, -- понадеявшись на выгодность своего местоположения, они отказали Цезарю в контрибуции. Чтобы наказать их за отказ, император двинул свое войско прямо на крепость. Перед ее воротами стояла башня, построенная из толстых лариковых бревен, сложенных клетками, как дрова в поленнице, и такая высокая, что из бойниц весьма удобно было сбрасывать балки и камни на наступающих. Узнав, что осажденные не располагают другими средствами обороны, кроме балок и камней, и что они могут их добросить не дальше апрошей, Цезарь приказал солдатам навалить вокруг башни побольше хворосту и поджечь. Приказ был немедленно приведен в исполнение. Хворост загорелся, вымахнуло необъятное пламя и закрыло всю крепость. Все решили, что башня скоро сгорит и обрушится. Когда же весь хворост спалили и пламя утихло, башня оказалась целехонькой, без малейшего повреждения. Тогда Цезарь распорядился провести вокруг крепости линию рвов и окопов на таком расстоянии, куда камни долететь не могли. После этого ларигнийцы пошли на капитуляцию. И из их рассказов Цезарь узнал о чудесных свойствах дерева, которое не горит, не пылает и не обугливается.
За таковое качество его следовало бы поставить рядом с настоящим пантагрюэлионом, тем более что Пантагрюэль велел сделать из этого дерева все калитки, двери, рамы, водосточные трубы, желоба и обшивку для Телема; он еще велел было обшить им нос, корму, камбуз, верхнюю палубу, продольный проход и башни своих больших карак, кораблей, галер, галлионов, бригантин, шхун и прочих судов, стоявших в Таласской гавани, но потом обнаружилось, что ларик, гораздо более огнеупорный, нежели прочие древесные породы, в конце концов все же от огня портится и рассыпается, подобно камням в печи для обжигания извести. Один лишь асбест-пантагрюэлион не столько изменяется и портится, сколько обновляется и очищается. Итак,
Хвалить свой ладан, мирру и алой,
Индийцы и арабы, прекратите!
Придите к нам за нашею травой
И семена ее с собой возьмите.
Когда же вы их у себя взрастите,
То к Богу славословий миллион
В честь Франции счастливой вознесите:
Там найден был пантагрюэлион.
Конец третьей книги героических деяний и речений доброго Пантагрюэля