Страница:
Беседа 8.
ЖАЖДА ВЛАСТИ: РАК ДУШИ
6 ноября 1984 года
Бхагаван,
Почему Вы против политиков?
Я не против кого-либо. У меня нет зависти, нет стремления состязаться, нет ревности. Почему я должен быть против политиков? Я не политик. Но мои утверждения можно понять неправильно.
Я против болезни под названием «жажда власти». Это величайшее заболевание в том, что касается сознания человека и его роста. Оно подобно раку; это рак души.
Жажда власти может проявляться по-разному. Простейший путь — это политика, поскольку ей не требуется много разума. Все, что требуется, — это создавать ложные надежды в массах, надежды, которые никогда не будут исполнены, надежды, которые никогда и не предполагалось исполнять; их целью было что-то другое. И массы страдают. Они бедны, они невежественны. Им также нужны все удобства жизни, они также хотят жить по-человечески, с достоинством. Политик дает им надежду и эксплуатирует эту надежду для своих собственных целей, поскольку, когда он получает власть, когда он становится кем-то — премьер-министром, президентом, — тогда что-то расслабляется в нем. Это было его психологической потребностью.
Эти люди в основе своей, глубоко внутри, импотенты - отсюда тяга к власти.
Они чувствуют свою слабость и немощность; они знают, что они никто. Но если они могут убедить толпу посредственностей, что они могут исполнить их потребности, то это взаимное понимание, торговая сделка. Тогда массы дают им власть. Когда они получают власть, они забывают все свои обещания; на самом деле они никогда не предполагали выполнять их, а когда они имеют власть, они показывают свое настоящее лицо.
Лорд Эктон был абсолютно прав, когда сказал: «Власть портит, а абсолютная власть портит абсолютно».
Но он не осознавал, почему власть портит, как портит власть. Человек несет в себе семена испорченности, но сам по себе он еще не способен их реализовать; нужна власть. Когда же человек получает власть, тогда постепенно его маска начинает спадать, и вы начинаете видеть в нем эгоиста во всей его предельной наготе. Политик — это не что иное, как эгоист. Внутри себя он чувствует пустоту — и боится этой пустоты. Он хочет быть кем-то, чтобы забыть о своей собственной пустоте. Власть дает ему шанс. Он может увидеть миллионы людей под своим башмаком. Он может убедить себя, что он не ничто, что он что-то особенное. И он начинает вести себя соответственно. Он начинает злоупотреблять властью. Раз, получив власть, он не хочет с ней расставаться. Он хочет всегда оставаться при власти, поскольку теперь прекрасно знает, что без власти он будет осознавать еще лучше, чем раньше, свою пустоту и бессилие.
Я против этой игры эго. Кто играет в нее, каким тонким образом ведется эта игра — это совершенно другое дело.
Политик — наиболее явный игрок в эту игру. Религиозный мессия, аватара, тиртханкара, паигамбара — Иисус, Мухаммед, Кришна, Будда - они на том же пути, тот же номер; но нужен будет великий разум, чтобы распознать игру их власти. Политика нечего и сравнивать с ними. Игра политика очень тривиальна.
Но когда Иисус говорит: «Ясын Божий, единственный порожденный сын», — что это, как не путь власти? Он говорит: «Я ожидаемый мессия евреев и пришел искупить все человечество от страданий, несчастья. И те, кто последует за мной, войдут в царство Божье, а те, кто не последует за мной, попадут во тьму ада навечно». Это та же жажда власти, но в религиозном наряде. Трудно определить ее; она более тонкая, более рафинированная, более отточенная.
Когда Кришна говорит Арджуне: «Оставь все и припади к моим ногам; я твое избавление», — что он говорит? Чего он просит? Это та же потребность.
Когда Мухаммед говорит: «Япосланник Бога, и последний посланник. После меня посланников больше не будет. Я принес вам окончательное слово. Да, до меня было несколько посланников, но поскольку человечество не было готово, их послания не достигли цели. Я несу вам завершенное послание, абсолютное откровение; все, что вам нужно делать, это верить мне». Один Бог, один посланник Бога, то есть Мухаммед, одна книга Бога, то есть написанная Мухаммедом книга, Коран, - вот три основания мусульманства: один Бог, один посланник, одна книга. Ничего нельзя добавить. Эти жадные до власти люди всегда боялись, что кто-то после них сможет доказать, что он лучше.
Махавира говорит: «Я последний тиртханкара джайнов. Теперь послание доставлено во всей его завершенности, и больше не будет тиртханкар». Что он говорит? Двадцать пять веков назад он закрыл дверь; еще не случился Дарвин, еще не случился Фрейд, еще не случился Маркс, еще не случился Эйнштейн, — а он закрыл двери. Послание было завершено.
На самом деле вся наука случилась в пределах трех столетий, а последней религией является сикхизм, которому пятьсот лет. После сикхизма не было ни одной великой религии. А эти триста лет перевернули все вверх дном. Триста лет назад отцом логики был Аристотель, а последнее слово в логике говорит, что это больше не так. Его логика оказалась неподходящей для последних открытий в науке. Перед учеными встала большая проблема, когда они открыли явления, идущие против аристотелевой логики. Они никогда не думали, что что-то может пойти вразрез с аристотелевой логикой. Но Аристотель не может диктовать существованию. Эти люди пытались всеми способами как-то подогнать все под аристотелеву систему, но это было невозможно.
И затем, в конце концов, они вынуждены были принять неаристотелеву логику. Они вынуждены были принять простой факт: нужно слушать природу, существование. То, что мы понимаем о ней, может быть истинным для текущего времени; завтра мы можем открыть больше, тогда это окажется неверным. Триста лет назад геометрия Евклида была единственной геометрией и завершенной наукой. Это больше не так. Заняли свое место неевклидовы геометрии. Благодаря великим открытиям в науке стало абсолютно необходимым, чтобы мы думали вопреки Евклиду, вопреки Аристотелю.
Махавира, Кришна, Будда, Иисус, Моисей, Мухаммед - все они случились до того, как наука начала проникать к самым основам вещей. Но они все думали, что с ними эволюция останавливается, с ними останавливается время. Нет, время не останавливается ни с кем. Эволюция не останавливается ни с кем. Все это эгоистические притязания. Эго хотело бы сказать:
«Со мной все останавливается — я предельное, что может случиться. Больше ничего не будет, лучше ничего не будет, выше ничего не будет».
Даже Гаутама Будда полностью забывается. Он объявляет: «Я наивысший осознавший человек, величайший осознавший человек. Никто не был таким осознающим ранее, никто не будет таким осознающим вновь. Никто не выше меня, и никто не будет выше меня».
И, с другой стороны, эти люди все время учат: «Будьте смиренными. Отбросьте эго». Кажется, они хорошо устроились. Людям говорить: «Будьте смиренными», — и называться единственным порожденным сыном Божьим! Людям говорить:
«Оставьте эго», — а себя объявлять величайшим осознавшим человеком! И не только то, что он — высочайший из тех, кто были до той поры, он закрывает и будущее: никто не сможет превзойти его.
В Индии есть религия радхасвами. У них существует список: они думают, что есть пятнадцать стадий эволюции души. Мухаммед находится на третьей стадии — я говорю так для примера, — Иисус находится на четвертой стадии, на одну ступень выше; Кришна находится на пятой стадии, на одну ступень выше; Будда на десятой.
Они распределили все имена по категориям. Их гуру, неизвестный за пределами Индии, неизвестный за пределами города Агры, — это очень маленькая секта — достиг пятнадцатой, последней стадии. Выше стадий нет.
Я посещал их храм — они строят храм точно в соответствии с той же игрой во власть. В Агре есть Тадж-Махал — одно из прекраснейших творений человека; они строят лучший храм — чтобы побить настоящий Тадж-Махал. Они работали над ним почти шестьдесят лет; готов только пол, пол первого этажа. Оставшееся строительство займет еще, по крайней мере, лет двести. Но как они делают это... даже по незавершенному строению видно, что если у них получится, — а это представляется довольно трудным, — если у них получится, то они побьют Тадж-Махал. Можно видеть величественность того, что они делают. То было желание их гуру: его самадхи, его мавзолей, должен быть лучше, чем Тадж-Махал. «В противном случае не делайте его. Если вы сделаете его, то он должен быть лучше, чем Тадж-Махал. Если вы не можете справиться...»
Это было трудно. Тадж-Махал был построен великим императором Шах-Джаханом, который правил Индией. Во времена правления Шах-Джахана Индия была, может быть, в четыре раза больше, чем теперь, поскольку его империя распространялась за пределы, далеко за пределы границ сегодняшней Индии. Ее частью был Афганистан, ее частью была Бирма, ее частью был Цейлон. Империя Шах-Джахана была, конечно, в четыре раза больше современной Индии.
И он построил этот мавзолей для своей жены — здесь снова та же игра. Вы удивитесь: это было сделано не из-за любви. У него было много жен; Мумтадж-Махал была одной из них. Возможно, она встречалась с ним раз в год, поскольку, если у вас есть четыре или пять сотен жен... И я не думаю, что он узнал бы ее, если неожиданно встретил на рынке. За всю свою жизнь он видел-то ее не более полудюжины раз. Но она умерла. Она была первой из всей армии его жен, и поэтому он решил создать мавзолей, который был бы лучшим в мире. Он забыл на время... а что же его мавзолей?
Двадцать тысяч человек в течение двадцати лет работали над созданием Тадж-Махала. В Агре со всего мира были собраны все лучшие художники, работающие по мрамору. И когда Тадж-Махал был завершен... «Тадж-Махал» назван так потому, что имя жены было Мумтадж: отсюда «Тадж-Махал», дворец «Тадж» — он любовно называл ее «Тадж». Затем он начал строить свой собственный мавзолей, не дожидаясь смерти, поскольку он был абсолютно уверен, что его сын не будет в состоянии приложить достаточно энергии и потратить много денег на него.
Перед ним возникла большая проблема — он понял ее только тогда, когда Тадж-Махал был возведен: «Мой мавзолей должен быть лучше Тадж-Махала». Конечно, мавзолей мужа должен быть лучше мавзолея жены, повсюду мужской шовинизм, — но это тот же путь власти. По одну сторону реки Ямуны стоит Тадж-Махал; весь из белого мрамора. Он начал строить другой мавзолей по другую сторону реки, из черного мрамора. И он должен был стать лучше, чем Тадж-Махал. Он завершен только наполовину, но можно видеть, что он был бы лучше, если бы Шах-Джахан дожил до его завершения. Он умер — он был старым, — а его сын просто забросил весь проект, это было слишком дорого.
Так что там находится незавершенный мавзолей, который должен был стать лучше, чем Тадж-Махал. И потом - благодаря этим радхасвами есть еще один, который будет определенно лучше, если он получится, что почти невозможно, ведь это очень маленькая секта; очень богатая, очень творческая, но завершить работу, как это сделал Шах-Джахан, невозможно... А знаете ли вы, что сделал Джахангир, сын Шах-Джахана? Он не только прекратил все работы, он отрубил руки лучшим художникам для того, чтобы никто не мог построить ничего сравнимого с завершенным Тадж-Махалом или с незавершенным мавзолеем его отца. Такова награда тем людям, которые работали в течение почти трех поколений. Проделки эго....
Итак, я был приглашен в этот храм. Они сказали мне:
«Наш Учитель учил нас, что есть пятнадцать стадий. И в этом заключается способ, которым он определил, кто есть где — кто есть кто, и кто есть где». «Что вы думаете об этом?» — спросили они меня.
Я сказал: «Ваш учитель прав, поскольку я вижу, как с пятнадцатой он пытается добраться до шестнадцатой, но все время соскальзывает, очень скользко — это последняя. Бедный парень все время падает — я знаю его». Эти глупые люди! Это та же жажда власти, но именем религии.
Вы найдете ее очень тонкой в поэтах, в живописцах, в других художниках, певцах, танцорах, — но это то же самое.
Так что я не против политиков, я против жажды власти, поскольку жажда власти — это не что иное, как проекция эго, а это величайший барьер между вами и существованием.
Чем больше у вас эго, тем дальше вы от существования. Если его нет... встреча, слияние...
Но я не буду говорить вам - отбросить эго. Я полностью осознаю, как хитро эго. Оно может даже сыграть в игру с отбрасыванием себя, и вы можете сказать: «Посмотрите, я самый смиреннейший человек в мире, самый лишенный эго». Оно снова вошло через заднюю дверь; теперь вы самый смиренный, самый лишенный эго, но вы должны быть кем-то особенным и необыкновенным.
Я только говорю вам: если вы пытаетесь отбросить его, оно войдет через заднюю дверь. Просто постарайтесь понять его игры, этого достаточно. Просто постарайтесь увидеть, как много игр, в которые оно может играть, сколькими многими способами оно может обманывать вас. Просто будьте бдительными. И если вы осознаете все возможные пути эго, оно исчезает, точно так же, как исчезает тьма, когда вы вносите горящую свечу. И вы с горящей свечой начинаете искать, где же тьма. И вы ищете все время... и куда бы вы ни пошли, ее нет... куда бы вы ни пошли, ее нет.
Когда есть свет, тьма исчезает. Не то чтобы тьма сбежала; темноты нет совсем. Темнота — это отсутствие света.
Эго подобно тьме; оно не существует само по себе. Оно - только отсутствие осознавания.
Поэтому я не говорю вам отбросить эго. Я говорю вам, что следует наблюдать его. Будьте наблюдательными, рассматривайте его — и вы найдете в нем так много слоев, что будете удивлены.
Политик — явный эгоист. Святой может быть очень тонким эгоистом. Он более опасен, чем политик, поскольку явное, легче схватить. Я знаю обоих. Я знаю самого явного политика, я знаю самого тонкого святого, я знаю все категории между ними. Я встречался со всеми этими людьми.
Работа всей моей жизни заключается в том, чтобы выявить основную проблему человечества.
А когда мы знаем основную проблему человечества, совсем нетрудно разрешить ее. На самом деле она разрешается уже самим ее обнаружением, поскольку ваша осознанность становится для нее светом.
Я не говорю, что я мессия, я не говорю, что я аватара, поскольку знаю эти тонкие игры эго. Я говорю только: я такой же обыкновенный, как и все, или такой же необыкновенный, как и все.
В существовании малейший листик травы имеет ту же значимость и ту же красоту, что и величайшая звезда. Нет никакой иерархии. Нет никого выше, нет никого ниже.
Я не против кого-либо. Но моя основная работа — представить перед вами все заболевания, все виды рабства для того, чтобы вы не попались в них, чтобы вы оставались свободными, чтобы вы могли слиться с существованием безо всяких препятствий. И эго — единственное препятствие. Оно может прийти столь многими путями, что если вы не бдительны по-настоящему, то оно обманет вас. Оно может стать таким тонким — почти как тень, — что будет следовать за вами, а вы не будете осознавать его.
Я хотел бы рассказать вам небольшую историю: Два монаха, буддийских монаха, возвращаются в свои монастыри; они подходят к броду. Течение очень сильное. Местность холмистая. Там ждет молодая красивая девушка, ждет кого-нибудь, кто помог бы ей перебраться. Она боится переходить одна.
Один монах, который, конечно, постарше... так как он постарше, он идет впереди — все игры эго. Если вы старше, вы должны идти впереди; монахи помоложе должны идти немного сзади. Они не могут идти вровень со старшим монахом; конечно, они не могут идти и впереди. И эти люди постоянно говорят о том, что нужно отбросить эго! Даже физический возраст используется для удовлетворения определенного эго.
Монах постарше подходит первым. Молодая девушка просит его: «Бханте», — бханте — это буддийский эквивалент слову «преподобный», — «Бханте, не поможете ли вы мне; просто поддержите меня за руку? Я боюсь, течение такое сильное, и тут может быть глубоко».
Старый человек закрывает глаза — так Будда сказал монахам: если вы видите женщину, особенно если она красивая, закройте свои глаза. Но я удивляюсь. Вы уже увидели ее, затем закрываете глаза. Иначе как вы определите, что это женщина, что она красивая? Вы уже получили воздействие и теперь закрываете глаза. И запомните, с закрытыми глазами красивая женщина станет даже более красивой — она станет девушкой мечты. А Будда сказал: «Не разговаривайте с женщиной, не касайтесь ее», — поскольку, просто разговаривая, вы можете быть захвачены; прикоснувшись, вы можете забыть, что вы монах.
Итак, он закрыл глаза и вошел в брод, не отвечая женщине. Видите безобразность этого. И эти люди говорят: «Помогайте, служите», — а эта бедная девушка просто попросила: «Поддержите меня за руку, всего несколько секунд, чтобы я могла перейти брод». А этот человек закрыл глаза.
Потом подходит второй монах, помоложе. Девушка боится, но нет никого другого, к кому можно было бы обратиться: солнце садится, скоро ночь. Она не может идти назад, город далеко позади. Она должна идти вперед, только так она может добраться домой до наступления темноты. Но как перейти этот брод? Поэтому она вынуждена просить молодого монаха: «Бханте, не будете ли вы так добры, поддержите меня за руку? Брод кажется глубоким, и течение сильное... я боюсь».
Монах говорит: «Здесь глубоко, я знаю, ведь мы переходим здесь каждый день. На той стороне наш монастырь, поэтому, чтобы принести пищу, мы каждый день вынуждены переходить на эту сторону в деревню. Здесь глубоко, и это хорошо, что вы не пошли в одиночку, иначе вас унесло бы. И просто поддерживать вас за руку недостаточно; вы садитесь прямо мне на плечи, и я перенесу вас на ту сторону».
Молодая девушка забралась к нему на плечи, он понес ее на другую сторону. Когда они находятся как раз на середине брода, старый монах вспоминает, что молодой идет позади, а он такой молодой, такой новичок, он может попасться в сети дьявола — женщина и есть сети дьявола. Может быть, это сам дьявол стоит в виде молодой красивой девушки. Он открывает глаза и не верит тому, что видит. Молодой монах несет красивую девушку на своих плечах. Он приходит в страшный гнев, просто трясется от гнева.
Молодой монах оставляет девушку на той стороне и следует за старым монахом к монастырю. Когда они добираются до дверей монастыря — он, должно быть, в двух или трех милях от брода, — старый монах останавливается на ступенях и говорит молодому: «Ты, парень, совершил грех, и я собираюсь рассказать Будде, что ты не только касался женщины, не только разговаривал с ней, ты нес ее на своих плечах. Ты должен быть изгнан из общины; ты не достоин быть монахом».
Молодой человек смеется и говорит: - «Бханте, похоже, что, хотя я и снял эту девушку три мили назад, вы все еще несете ее на своих плечах. Три мили позади, а вы все еще беспокоитесь об этом?»
Это то, что происходит, когда вы начинаете бороться с чем-нибудь: то может быть секс, то может быть эго, то может быть алчность, то может быть страх, то может быть гнев — все, что угодно, если вы начинаете бороться с ним. И как вы отбросите это? Если не путем борьбы, то как вы собираетесь отбросить это? Вы будете сильно отталкивать все это, но куда отталкивать?
Все, что вы отталкиваете, проходит глубоко внутрь вашего подсознания. А в подсознании все более мощно, чем в сознании, поскольку сознание — это только одна часть; подсознание в девять раз больше. В сознательном уме вы, по крайней мере, осознаете, что находится там. В подсознательном уме так темно, вы не можете знать, что есть там; а там всего в девять раз больше, там все в девять раз мощнее. Подсознательное в любой момент может перехватить ваши сознательные усилия.
Что же происходит со старым монахом? Одновременно многое... Девушка была красива; он упустил шанс. Он в гневе. Он ревнует. Он полон сексуальности. Он сам в том положении, о котором говорит, что в нем находится молодой человек: у него настоящие неприятности. Молодой же полностью чист. Он переправил девушку и оставил ее на другом берегу, вот и все. Все кончилось. Но молодой монах находился, должно быть, на очень высоком уровне осознавания.
Это осознавание и является предметом моего учения. Никогда не боритесь с алчностью, эго, гневом, ревностью, ненавистью — всеми этими врагами, о которых религии учили вас: «Боритесь с ними, сокрушите их, убейте их». Вы не можете убить их, вы не можете сокрушить их, вы не можете бороться с ними; все, что вы можете делать, — это просто осознавать их.
И в тот момент, когда вы осознаете их, они уходят. На свету темнота просто исчезает.
Бхагаван, Являетесь ли вы, сторонником коммунизма?
И да, и нет. Сначала давайте обсудим «нет». Я против коммунизма, существующего в Советском Союзе, в Китае и других коммунистических странах. Я против коммунизма, который породили Карл Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао — все эти люди. Я против потому, что то, что они породили, - это не коммунизм.
То, что они породили, — это диктаторское, нечеловеческое, рабское общество — не демократическое, без уважения к личности и даже без признания личности. Она — всего лишь номер, как в армии. Один человек умер. В списочном составе армии появляется: номер восемь убит или номер восемь пропал без вести.
Видите психологическую разницу? У номера восемь нет жены, нет детей, нет матери, нет престарелого отца, нет старой бабушки. Номер восемь — просто номер восемь, арифметика.
Она ничего общего не имеет с человечностью. Но если вы замените номер реальным именем, то почувствуете себя по-другому. Вы начнете думать о том, что случится с его женой? Кому-то он был другом. Что случится с его матерью, с его престарелым отцом, кто присмотрит за ним. Что будет с его детьми?
Поэтому в армии и не используют имен — имена создают психологическое беспокойство в людях — только номера, а номера можно заменять. Номер восемь пал, пусть уходит; кто-то другой станет номером восемь. Он не станет мужем жены номера восемь, он не станет сыном отца номера восемь. Все это не касается армии.
Номера можно заменять; человеческие существа — нет. Коммунизм, пошедший от Карла Маркса, негуманен, поскольку он совершенно не принимает в расчет вашу индивидуальность, вашу личность.
Маркс говорит, что нет ничего, кроме материи. А если вы — не что иное, как материя, то какое значение имеет, живы вы или умерли? Поэтому так легко было Сталину убивать миллионы людей в России. Это было бы не так просто, если бы Карл Маркс не сказал, что вы — только материя. Нет проблемы; уничтожая миллионы людей, Сталин не чувствовал угрызений совести: они не люди, у них нет никакой души. Они — только механизмы.
Я не собираюсь поддерживать эту идиотскую идеологию, которая отбирает у человека человеческое. Человеческое должно обогащаться, индивидуальное должно заостряться.
Они же разрушают все индивидуальное. Они хотят, чтобы вы были лишь частью целого коллектива — только частью, винтиком в колесе, деталью, которую всегда можно заменить.
А вы знаете, что ни одно человеческое создание не заменимо, поскольку каждое человеческое существо так уникально, так предельно уникально, что нет способа заменить его.
В марксовом коммунизме нет уважения к личности. Знаете ли вы, что они закрывают? Они закрывают дверь к вашему собственному существу, а если эта дверь закрыта, то вы полностью отделены от существования. Тогда нет и вопроса о поиске истины; нет вопроса о познании себя, о том, чтобы быть самим собой. На самом деле, это опасно — быть собой, познать себя. Лучше быть винтиком в колесе, без себя.
Идея Маркса не основывается на каком-либо внутреннем поиске. Мне жаль этого человека; он был разумным, но он остался лишь интеллектуалом, книжником. Он первым приходил в библиотеку Британского Музея, и каждый вечер перед закрытием его приходилось выводить силой. А иногда его вынуждены были выносить на носилках, поскольку от чтения целыми днями и курения сигарет — вот и все, чем он занимался, — он терял сознание.
В течение сорока лет непрерывно Британский Музей имел дело с этим человеком. Но они осознавали, что: «Мы вынуждены принимать его. Он является первым — до открытия дверей он уже стоит в дверях — и уходит последним. Если вы обнаружите его в сознании, выведите его, если вы обнаружите его без сознания, несите его на носилках в больницу».
Этот человек никогда, ни одного мгновения, не медитировал. Он ничего не знал о внутреннем; он смотрел только в свои книги. То, что он написал в Капитале... коммунисты не читают эту книгу. Я встречал тысячи коммунистов; ни один коммунист не читал этого. Каждый коммунист держит эту книгу в своем доме, совсем как христианин держит Библию. Это Библия коммунизма — и он создан как раз троицей: Маркс, Энгельс, Ленин; и Библией является Капитал, — но никто не читает его. Я прошелся по нему, от первой страницы до последней. Это все слова, нет переживания; цитаты из других книг, но нет подлинного переживания, ни одного его собственного переживания.
Бхагаван,
Почему Вы против политиков?
Я не против кого-либо. У меня нет зависти, нет стремления состязаться, нет ревности. Почему я должен быть против политиков? Я не политик. Но мои утверждения можно понять неправильно.
Я против болезни под названием «жажда власти». Это величайшее заболевание в том, что касается сознания человека и его роста. Оно подобно раку; это рак души.
Жажда власти может проявляться по-разному. Простейший путь — это политика, поскольку ей не требуется много разума. Все, что требуется, — это создавать ложные надежды в массах, надежды, которые никогда не будут исполнены, надежды, которые никогда и не предполагалось исполнять; их целью было что-то другое. И массы страдают. Они бедны, они невежественны. Им также нужны все удобства жизни, они также хотят жить по-человечески, с достоинством. Политик дает им надежду и эксплуатирует эту надежду для своих собственных целей, поскольку, когда он получает власть, когда он становится кем-то — премьер-министром, президентом, — тогда что-то расслабляется в нем. Это было его психологической потребностью.
Эти люди в основе своей, глубоко внутри, импотенты - отсюда тяга к власти.
Они чувствуют свою слабость и немощность; они знают, что они никто. Но если они могут убедить толпу посредственностей, что они могут исполнить их потребности, то это взаимное понимание, торговая сделка. Тогда массы дают им власть. Когда они получают власть, они забывают все свои обещания; на самом деле они никогда не предполагали выполнять их, а когда они имеют власть, они показывают свое настоящее лицо.
Лорд Эктон был абсолютно прав, когда сказал: «Власть портит, а абсолютная власть портит абсолютно».
Но он не осознавал, почему власть портит, как портит власть. Человек несет в себе семена испорченности, но сам по себе он еще не способен их реализовать; нужна власть. Когда же человек получает власть, тогда постепенно его маска начинает спадать, и вы начинаете видеть в нем эгоиста во всей его предельной наготе. Политик — это не что иное, как эгоист. Внутри себя он чувствует пустоту — и боится этой пустоты. Он хочет быть кем-то, чтобы забыть о своей собственной пустоте. Власть дает ему шанс. Он может увидеть миллионы людей под своим башмаком. Он может убедить себя, что он не ничто, что он что-то особенное. И он начинает вести себя соответственно. Он начинает злоупотреблять властью. Раз, получив власть, он не хочет с ней расставаться. Он хочет всегда оставаться при власти, поскольку теперь прекрасно знает, что без власти он будет осознавать еще лучше, чем раньше, свою пустоту и бессилие.
Я против этой игры эго. Кто играет в нее, каким тонким образом ведется эта игра — это совершенно другое дело.
Политик — наиболее явный игрок в эту игру. Религиозный мессия, аватара, тиртханкара, паигамбара — Иисус, Мухаммед, Кришна, Будда - они на том же пути, тот же номер; но нужен будет великий разум, чтобы распознать игру их власти. Политика нечего и сравнивать с ними. Игра политика очень тривиальна.
Но когда Иисус говорит: «Ясын Божий, единственный порожденный сын», — что это, как не путь власти? Он говорит: «Я ожидаемый мессия евреев и пришел искупить все человечество от страданий, несчастья. И те, кто последует за мной, войдут в царство Божье, а те, кто не последует за мной, попадут во тьму ада навечно». Это та же жажда власти, но в религиозном наряде. Трудно определить ее; она более тонкая, более рафинированная, более отточенная.
Когда Кришна говорит Арджуне: «Оставь все и припади к моим ногам; я твое избавление», — что он говорит? Чего он просит? Это та же потребность.
Когда Мухаммед говорит: «Япосланник Бога, и последний посланник. После меня посланников больше не будет. Я принес вам окончательное слово. Да, до меня было несколько посланников, но поскольку человечество не было готово, их послания не достигли цели. Я несу вам завершенное послание, абсолютное откровение; все, что вам нужно делать, это верить мне». Один Бог, один посланник Бога, то есть Мухаммед, одна книга Бога, то есть написанная Мухаммедом книга, Коран, - вот три основания мусульманства: один Бог, один посланник, одна книга. Ничего нельзя добавить. Эти жадные до власти люди всегда боялись, что кто-то после них сможет доказать, что он лучше.
Махавира говорит: «Я последний тиртханкара джайнов. Теперь послание доставлено во всей его завершенности, и больше не будет тиртханкар». Что он говорит? Двадцать пять веков назад он закрыл дверь; еще не случился Дарвин, еще не случился Фрейд, еще не случился Маркс, еще не случился Эйнштейн, — а он закрыл двери. Послание было завершено.
На самом деле вся наука случилась в пределах трех столетий, а последней религией является сикхизм, которому пятьсот лет. После сикхизма не было ни одной великой религии. А эти триста лет перевернули все вверх дном. Триста лет назад отцом логики был Аристотель, а последнее слово в логике говорит, что это больше не так. Его логика оказалась неподходящей для последних открытий в науке. Перед учеными встала большая проблема, когда они открыли явления, идущие против аристотелевой логики. Они никогда не думали, что что-то может пойти вразрез с аристотелевой логикой. Но Аристотель не может диктовать существованию. Эти люди пытались всеми способами как-то подогнать все под аристотелеву систему, но это было невозможно.
И затем, в конце концов, они вынуждены были принять неаристотелеву логику. Они вынуждены были принять простой факт: нужно слушать природу, существование. То, что мы понимаем о ней, может быть истинным для текущего времени; завтра мы можем открыть больше, тогда это окажется неверным. Триста лет назад геометрия Евклида была единственной геометрией и завершенной наукой. Это больше не так. Заняли свое место неевклидовы геометрии. Благодаря великим открытиям в науке стало абсолютно необходимым, чтобы мы думали вопреки Евклиду, вопреки Аристотелю.
Махавира, Кришна, Будда, Иисус, Моисей, Мухаммед - все они случились до того, как наука начала проникать к самым основам вещей. Но они все думали, что с ними эволюция останавливается, с ними останавливается время. Нет, время не останавливается ни с кем. Эволюция не останавливается ни с кем. Все это эгоистические притязания. Эго хотело бы сказать:
«Со мной все останавливается — я предельное, что может случиться. Больше ничего не будет, лучше ничего не будет, выше ничего не будет».
Даже Гаутама Будда полностью забывается. Он объявляет: «Я наивысший осознавший человек, величайший осознавший человек. Никто не был таким осознающим ранее, никто не будет таким осознающим вновь. Никто не выше меня, и никто не будет выше меня».
И, с другой стороны, эти люди все время учат: «Будьте смиренными. Отбросьте эго». Кажется, они хорошо устроились. Людям говорить: «Будьте смиренными», — и называться единственным порожденным сыном Божьим! Людям говорить:
«Оставьте эго», — а себя объявлять величайшим осознавшим человеком! И не только то, что он — высочайший из тех, кто были до той поры, он закрывает и будущее: никто не сможет превзойти его.
В Индии есть религия радхасвами. У них существует список: они думают, что есть пятнадцать стадий эволюции души. Мухаммед находится на третьей стадии — я говорю так для примера, — Иисус находится на четвертой стадии, на одну ступень выше; Кришна находится на пятой стадии, на одну ступень выше; Будда на десятой.
Они распределили все имена по категориям. Их гуру, неизвестный за пределами Индии, неизвестный за пределами города Агры, — это очень маленькая секта — достиг пятнадцатой, последней стадии. Выше стадий нет.
Я посещал их храм — они строят храм точно в соответствии с той же игрой во власть. В Агре есть Тадж-Махал — одно из прекраснейших творений человека; они строят лучший храм — чтобы побить настоящий Тадж-Махал. Они работали над ним почти шестьдесят лет; готов только пол, пол первого этажа. Оставшееся строительство займет еще, по крайней мере, лет двести. Но как они делают это... даже по незавершенному строению видно, что если у них получится, — а это представляется довольно трудным, — если у них получится, то они побьют Тадж-Махал. Можно видеть величественность того, что они делают. То было желание их гуру: его самадхи, его мавзолей, должен быть лучше, чем Тадж-Махал. «В противном случае не делайте его. Если вы сделаете его, то он должен быть лучше, чем Тадж-Махал. Если вы не можете справиться...»
Это было трудно. Тадж-Махал был построен великим императором Шах-Джаханом, который правил Индией. Во времена правления Шах-Джахана Индия была, может быть, в четыре раза больше, чем теперь, поскольку его империя распространялась за пределы, далеко за пределы границ сегодняшней Индии. Ее частью был Афганистан, ее частью была Бирма, ее частью был Цейлон. Империя Шах-Джахана была, конечно, в четыре раза больше современной Индии.
И он построил этот мавзолей для своей жены — здесь снова та же игра. Вы удивитесь: это было сделано не из-за любви. У него было много жен; Мумтадж-Махал была одной из них. Возможно, она встречалась с ним раз в год, поскольку, если у вас есть четыре или пять сотен жен... И я не думаю, что он узнал бы ее, если неожиданно встретил на рынке. За всю свою жизнь он видел-то ее не более полудюжины раз. Но она умерла. Она была первой из всей армии его жен, и поэтому он решил создать мавзолей, который был бы лучшим в мире. Он забыл на время... а что же его мавзолей?
Двадцать тысяч человек в течение двадцати лет работали над созданием Тадж-Махала. В Агре со всего мира были собраны все лучшие художники, работающие по мрамору. И когда Тадж-Махал был завершен... «Тадж-Махал» назван так потому, что имя жены было Мумтадж: отсюда «Тадж-Махал», дворец «Тадж» — он любовно называл ее «Тадж». Затем он начал строить свой собственный мавзолей, не дожидаясь смерти, поскольку он был абсолютно уверен, что его сын не будет в состоянии приложить достаточно энергии и потратить много денег на него.
Перед ним возникла большая проблема — он понял ее только тогда, когда Тадж-Махал был возведен: «Мой мавзолей должен быть лучше Тадж-Махала». Конечно, мавзолей мужа должен быть лучше мавзолея жены, повсюду мужской шовинизм, — но это тот же путь власти. По одну сторону реки Ямуны стоит Тадж-Махал; весь из белого мрамора. Он начал строить другой мавзолей по другую сторону реки, из черного мрамора. И он должен был стать лучше, чем Тадж-Махал. Он завершен только наполовину, но можно видеть, что он был бы лучше, если бы Шах-Джахан дожил до его завершения. Он умер — он был старым, — а его сын просто забросил весь проект, это было слишком дорого.
Так что там находится незавершенный мавзолей, который должен был стать лучше, чем Тадж-Махал. И потом - благодаря этим радхасвами есть еще один, который будет определенно лучше, если он получится, что почти невозможно, ведь это очень маленькая секта; очень богатая, очень творческая, но завершить работу, как это сделал Шах-Джахан, невозможно... А знаете ли вы, что сделал Джахангир, сын Шах-Джахана? Он не только прекратил все работы, он отрубил руки лучшим художникам для того, чтобы никто не мог построить ничего сравнимого с завершенным Тадж-Махалом или с незавершенным мавзолеем его отца. Такова награда тем людям, которые работали в течение почти трех поколений. Проделки эго....
Итак, я был приглашен в этот храм. Они сказали мне:
«Наш Учитель учил нас, что есть пятнадцать стадий. И в этом заключается способ, которым он определил, кто есть где — кто есть кто, и кто есть где». «Что вы думаете об этом?» — спросили они меня.
Я сказал: «Ваш учитель прав, поскольку я вижу, как с пятнадцатой он пытается добраться до шестнадцатой, но все время соскальзывает, очень скользко — это последняя. Бедный парень все время падает — я знаю его». Эти глупые люди! Это та же жажда власти, но именем религии.
Вы найдете ее очень тонкой в поэтах, в живописцах, в других художниках, певцах, танцорах, — но это то же самое.
Так что я не против политиков, я против жажды власти, поскольку жажда власти — это не что иное, как проекция эго, а это величайший барьер между вами и существованием.
Чем больше у вас эго, тем дальше вы от существования. Если его нет... встреча, слияние...
Но я не буду говорить вам - отбросить эго. Я полностью осознаю, как хитро эго. Оно может даже сыграть в игру с отбрасыванием себя, и вы можете сказать: «Посмотрите, я самый смиреннейший человек в мире, самый лишенный эго». Оно снова вошло через заднюю дверь; теперь вы самый смиренный, самый лишенный эго, но вы должны быть кем-то особенным и необыкновенным.
Я только говорю вам: если вы пытаетесь отбросить его, оно войдет через заднюю дверь. Просто постарайтесь понять его игры, этого достаточно. Просто постарайтесь увидеть, как много игр, в которые оно может играть, сколькими многими способами оно может обманывать вас. Просто будьте бдительными. И если вы осознаете все возможные пути эго, оно исчезает, точно так же, как исчезает тьма, когда вы вносите горящую свечу. И вы с горящей свечой начинаете искать, где же тьма. И вы ищете все время... и куда бы вы ни пошли, ее нет... куда бы вы ни пошли, ее нет.
Когда есть свет, тьма исчезает. Не то чтобы тьма сбежала; темноты нет совсем. Темнота — это отсутствие света.
Эго подобно тьме; оно не существует само по себе. Оно - только отсутствие осознавания.
Поэтому я не говорю вам отбросить эго. Я говорю вам, что следует наблюдать его. Будьте наблюдательными, рассматривайте его — и вы найдете в нем так много слоев, что будете удивлены.
Политик — явный эгоист. Святой может быть очень тонким эгоистом. Он более опасен, чем политик, поскольку явное, легче схватить. Я знаю обоих. Я знаю самого явного политика, я знаю самого тонкого святого, я знаю все категории между ними. Я встречался со всеми этими людьми.
Работа всей моей жизни заключается в том, чтобы выявить основную проблему человечества.
А когда мы знаем основную проблему человечества, совсем нетрудно разрешить ее. На самом деле она разрешается уже самим ее обнаружением, поскольку ваша осознанность становится для нее светом.
Я не говорю, что я мессия, я не говорю, что я аватара, поскольку знаю эти тонкие игры эго. Я говорю только: я такой же обыкновенный, как и все, или такой же необыкновенный, как и все.
В существовании малейший листик травы имеет ту же значимость и ту же красоту, что и величайшая звезда. Нет никакой иерархии. Нет никого выше, нет никого ниже.
Я не против кого-либо. Но моя основная работа — представить перед вами все заболевания, все виды рабства для того, чтобы вы не попались в них, чтобы вы оставались свободными, чтобы вы могли слиться с существованием безо всяких препятствий. И эго — единственное препятствие. Оно может прийти столь многими путями, что если вы не бдительны по-настоящему, то оно обманет вас. Оно может стать таким тонким — почти как тень, — что будет следовать за вами, а вы не будете осознавать его.
Я хотел бы рассказать вам небольшую историю: Два монаха, буддийских монаха, возвращаются в свои монастыри; они подходят к броду. Течение очень сильное. Местность холмистая. Там ждет молодая красивая девушка, ждет кого-нибудь, кто помог бы ей перебраться. Она боится переходить одна.
Один монах, который, конечно, постарше... так как он постарше, он идет впереди — все игры эго. Если вы старше, вы должны идти впереди; монахи помоложе должны идти немного сзади. Они не могут идти вровень со старшим монахом; конечно, они не могут идти и впереди. И эти люди постоянно говорят о том, что нужно отбросить эго! Даже физический возраст используется для удовлетворения определенного эго.
Монах постарше подходит первым. Молодая девушка просит его: «Бханте», — бханте — это буддийский эквивалент слову «преподобный», — «Бханте, не поможете ли вы мне; просто поддержите меня за руку? Я боюсь, течение такое сильное, и тут может быть глубоко».
Старый человек закрывает глаза — так Будда сказал монахам: если вы видите женщину, особенно если она красивая, закройте свои глаза. Но я удивляюсь. Вы уже увидели ее, затем закрываете глаза. Иначе как вы определите, что это женщина, что она красивая? Вы уже получили воздействие и теперь закрываете глаза. И запомните, с закрытыми глазами красивая женщина станет даже более красивой — она станет девушкой мечты. А Будда сказал: «Не разговаривайте с женщиной, не касайтесь ее», — поскольку, просто разговаривая, вы можете быть захвачены; прикоснувшись, вы можете забыть, что вы монах.
Итак, он закрыл глаза и вошел в брод, не отвечая женщине. Видите безобразность этого. И эти люди говорят: «Помогайте, служите», — а эта бедная девушка просто попросила: «Поддержите меня за руку, всего несколько секунд, чтобы я могла перейти брод». А этот человек закрыл глаза.
Потом подходит второй монах, помоложе. Девушка боится, но нет никого другого, к кому можно было бы обратиться: солнце садится, скоро ночь. Она не может идти назад, город далеко позади. Она должна идти вперед, только так она может добраться домой до наступления темноты. Но как перейти этот брод? Поэтому она вынуждена просить молодого монаха: «Бханте, не будете ли вы так добры, поддержите меня за руку? Брод кажется глубоким, и течение сильное... я боюсь».
Монах говорит: «Здесь глубоко, я знаю, ведь мы переходим здесь каждый день. На той стороне наш монастырь, поэтому, чтобы принести пищу, мы каждый день вынуждены переходить на эту сторону в деревню. Здесь глубоко, и это хорошо, что вы не пошли в одиночку, иначе вас унесло бы. И просто поддерживать вас за руку недостаточно; вы садитесь прямо мне на плечи, и я перенесу вас на ту сторону».
Молодая девушка забралась к нему на плечи, он понес ее на другую сторону. Когда они находятся как раз на середине брода, старый монах вспоминает, что молодой идет позади, а он такой молодой, такой новичок, он может попасться в сети дьявола — женщина и есть сети дьявола. Может быть, это сам дьявол стоит в виде молодой красивой девушки. Он открывает глаза и не верит тому, что видит. Молодой монах несет красивую девушку на своих плечах. Он приходит в страшный гнев, просто трясется от гнева.
Молодой монах оставляет девушку на той стороне и следует за старым монахом к монастырю. Когда они добираются до дверей монастыря — он, должно быть, в двух или трех милях от брода, — старый монах останавливается на ступенях и говорит молодому: «Ты, парень, совершил грех, и я собираюсь рассказать Будде, что ты не только касался женщины, не только разговаривал с ней, ты нес ее на своих плечах. Ты должен быть изгнан из общины; ты не достоин быть монахом».
Молодой человек смеется и говорит: - «Бханте, похоже, что, хотя я и снял эту девушку три мили назад, вы все еще несете ее на своих плечах. Три мили позади, а вы все еще беспокоитесь об этом?»
Это то, что происходит, когда вы начинаете бороться с чем-нибудь: то может быть секс, то может быть эго, то может быть алчность, то может быть страх, то может быть гнев — все, что угодно, если вы начинаете бороться с ним. И как вы отбросите это? Если не путем борьбы, то как вы собираетесь отбросить это? Вы будете сильно отталкивать все это, но куда отталкивать?
Все, что вы отталкиваете, проходит глубоко внутрь вашего подсознания. А в подсознании все более мощно, чем в сознании, поскольку сознание — это только одна часть; подсознание в девять раз больше. В сознательном уме вы, по крайней мере, осознаете, что находится там. В подсознательном уме так темно, вы не можете знать, что есть там; а там всего в девять раз больше, там все в девять раз мощнее. Подсознательное в любой момент может перехватить ваши сознательные усилия.
Что же происходит со старым монахом? Одновременно многое... Девушка была красива; он упустил шанс. Он в гневе. Он ревнует. Он полон сексуальности. Он сам в том положении, о котором говорит, что в нем находится молодой человек: у него настоящие неприятности. Молодой же полностью чист. Он переправил девушку и оставил ее на другом берегу, вот и все. Все кончилось. Но молодой монах находился, должно быть, на очень высоком уровне осознавания.
Это осознавание и является предметом моего учения. Никогда не боритесь с алчностью, эго, гневом, ревностью, ненавистью — всеми этими врагами, о которых религии учили вас: «Боритесь с ними, сокрушите их, убейте их». Вы не можете убить их, вы не можете сокрушить их, вы не можете бороться с ними; все, что вы можете делать, — это просто осознавать их.
И в тот момент, когда вы осознаете их, они уходят. На свету темнота просто исчезает.
Бхагаван, Являетесь ли вы, сторонником коммунизма?
И да, и нет. Сначала давайте обсудим «нет». Я против коммунизма, существующего в Советском Союзе, в Китае и других коммунистических странах. Я против коммунизма, который породили Карл Маркс, Энгельс, Ленин, Сталин, Мао — все эти люди. Я против потому, что то, что они породили, - это не коммунизм.
То, что они породили, — это диктаторское, нечеловеческое, рабское общество — не демократическое, без уважения к личности и даже без признания личности. Она — всего лишь номер, как в армии. Один человек умер. В списочном составе армии появляется: номер восемь убит или номер восемь пропал без вести.
Видите психологическую разницу? У номера восемь нет жены, нет детей, нет матери, нет престарелого отца, нет старой бабушки. Номер восемь — просто номер восемь, арифметика.
Она ничего общего не имеет с человечностью. Но если вы замените номер реальным именем, то почувствуете себя по-другому. Вы начнете думать о том, что случится с его женой? Кому-то он был другом. Что случится с его матерью, с его престарелым отцом, кто присмотрит за ним. Что будет с его детьми?
Поэтому в армии и не используют имен — имена создают психологическое беспокойство в людях — только номера, а номера можно заменять. Номер восемь пал, пусть уходит; кто-то другой станет номером восемь. Он не станет мужем жены номера восемь, он не станет сыном отца номера восемь. Все это не касается армии.
Номера можно заменять; человеческие существа — нет. Коммунизм, пошедший от Карла Маркса, негуманен, поскольку он совершенно не принимает в расчет вашу индивидуальность, вашу личность.
Маркс говорит, что нет ничего, кроме материи. А если вы — не что иное, как материя, то какое значение имеет, живы вы или умерли? Поэтому так легко было Сталину убивать миллионы людей в России. Это было бы не так просто, если бы Карл Маркс не сказал, что вы — только материя. Нет проблемы; уничтожая миллионы людей, Сталин не чувствовал угрызений совести: они не люди, у них нет никакой души. Они — только механизмы.
Я не собираюсь поддерживать эту идиотскую идеологию, которая отбирает у человека человеческое. Человеческое должно обогащаться, индивидуальное должно заостряться.
Они же разрушают все индивидуальное. Они хотят, чтобы вы были лишь частью целого коллектива — только частью, винтиком в колесе, деталью, которую всегда можно заменить.
А вы знаете, что ни одно человеческое создание не заменимо, поскольку каждое человеческое существо так уникально, так предельно уникально, что нет способа заменить его.
В марксовом коммунизме нет уважения к личности. Знаете ли вы, что они закрывают? Они закрывают дверь к вашему собственному существу, а если эта дверь закрыта, то вы полностью отделены от существования. Тогда нет и вопроса о поиске истины; нет вопроса о познании себя, о том, чтобы быть самим собой. На самом деле, это опасно — быть собой, познать себя. Лучше быть винтиком в колесе, без себя.
Идея Маркса не основывается на каком-либо внутреннем поиске. Мне жаль этого человека; он был разумным, но он остался лишь интеллектуалом, книжником. Он первым приходил в библиотеку Британского Музея, и каждый вечер перед закрытием его приходилось выводить силой. А иногда его вынуждены были выносить на носилках, поскольку от чтения целыми днями и курения сигарет — вот и все, чем он занимался, — он терял сознание.
В течение сорока лет непрерывно Британский Музей имел дело с этим человеком. Но они осознавали, что: «Мы вынуждены принимать его. Он является первым — до открытия дверей он уже стоит в дверях — и уходит последним. Если вы обнаружите его в сознании, выведите его, если вы обнаружите его без сознания, несите его на носилках в больницу».
Этот человек никогда, ни одного мгновения, не медитировал. Он ничего не знал о внутреннем; он смотрел только в свои книги. То, что он написал в Капитале... коммунисты не читают эту книгу. Я встречал тысячи коммунистов; ни один коммунист не читал этого. Каждый коммунист держит эту книгу в своем доме, совсем как христианин держит Библию. Это Библия коммунизма — и он создан как раз троицей: Маркс, Энгельс, Ленин; и Библией является Капитал, — но никто не читает его. Я прошелся по нему, от первой страницы до последней. Это все слова, нет переживания; цитаты из других книг, но нет подлинного переживания, ни одного его собственного переживания.