Страница:
— Да, дорогой, — сказала его жена.
— Например, я, — продолжал он, — стыжусь своего бессилия держаться на уровне современной науки. Возьми к примеру электрический свет. У меня нет ни малейшего понятия, как он работает.
Жена посмотрела на него покровительственно и улыбнулась:
— Как же так, Герберт, мне тоже за тебя стыдно. Это просто. Нажми на выключатель, вот и все!
Эта жена думает, что когда вы нажимаете на выключатель, вы знаете все об электричестве. Вот и все. Просто. И она говорит, что ей стыдно за мужа — он не знает даже, как работает электричество.
Вы тоже знаете, как работает электричество. Вы нажимаете на выключатель, вот и все. Так просто. Но есть ли у кого-нибудь настоящее понятие о том, как работает электричество? Я не говорю о вас, я не говорю об этом профессоре. Даже человек, творивший с электричеством чудеса, Томас Алва Эдисон, не имел понятия о том, как оно работает.
Случилось однажды так, что он прибыл на летний курорт, где люди ничего не знали о нем, по крайней мере, никто не узнал его в лицо. Он был очень счастлив — ведь великие люди очень устают оттого, что их узнают каждый день, и они не чувствуют легкости. Поэтому он был очень счастлив, бегал по пляжу, собирал камушки. Он снова стал ребенком.
Кто-то пригласил его на школьную выставку. Видя его ребячество на пляже, то, как он бегал и играл с пеной, камушками и морскими раковинами, кто-то сказал: «Приходите в нашу школу. У нас выставка, и дети сделали много прекрасных вещей». И он пошел. Дети сделали электрический вентилятор — Эдисон был изобретателем электрического вентилятора — и маленький мальчик объяснял, как он работает. Эдисон заинтересовался и спросил: «А знаешь ли ты, как работает электричество? Что такое электричество?» И мальчик сказал: «Этого я не знаю. Я спрошу учителя».
Итак, был вызван учитель для объяснения, конечно, он не знал, кто задает вопрос. Он имел диплом и постарался объяснить механизм вентилятора. Но само электричество? Само электричество невыразимо. Никто не знает.
Эдисон настаивал: «Скажите мне, что такое электричество? Вы объясняете мне, как движется вентилятор, как работает выключатель, как работает мотор, но я не спрашиваю о моторе и выключателе, я спрашиваю об электричестве, о силе, которая стоит за ним. Что это такое?» И человек сказал: «Вы задаете трудный вопрос. Я лишь недавно закончил институт. Я попрошу прийти моего руководителя — он доктор наук. Он объяснит!»
Руководитель пришел и с трудом попытался объяснить, но Эдисон настаивал. Доктор наук, руководитель, был очень озадачен тем, что этот человек спрашивает такой важный вопрос, и был очень разочарован тем, что не смог объяснить. Он сказал: «Извините, я справлюсь у некоторых более высоких людей, знающих больше». Тогда Эдисон сказал: «Я не думаю, что кто-нибудь поможет вам». Тот сказал: «Что вы имеете в виду». «Я Томас Алва Эдисон, и я не знаю сам, что такое электричество, у кого же вы хотите справиться?»
Он изобрел тысячу вещей, работавших посредством электричества: радио, граммофон, вентилятор, тысячу и одну вещь — он был одним из величайших изобретателей в мире, но он сказал: «Я сам не знаю, что такое электричество. Я играю с ним, я управляюсь с ним, оно работает. Это все, что мы знаем, как оно работает. Но что это такое, не знает никто. Так что не разочаровывайтесь и не расстраивайтесь».
Вы, должно быть, спросили кого-то, у кого ум той жены, что говорит: «Как же так, Герберт, мне за тебя стыдно. Это просто. Нажми на выключатель. Вот и все!» Я тоже знаю, что Кришна был кшатрием,но я вам говорил не об этом. Мне не интересны случайности его рождения, какая утроба носила его девять месяцев. Я говорю о его внутреннем переживании: это переживание делает его брамином,потому что он познал Брахмана.Тот, кто знает, — брамин.Тот, кто не знает, — не брамин.
Второй вопрос:
«Не делайте другим того, что вы не хотели бы, чтобы другие делали вам». Бхагаван, я медитировал над этим, но я чувствую, что увяз. Я не могу достичь дна. Пожалуйста, можете ли вы сказать мне что-нибудь об этом?
Прежде всего: никогда не медитируйте над чем-либо отрицательным. «Не делайте другим того, что вы не хотели бы, чтобы другие делали вам».Это отрицательное послание — «Не делайте».
Если вы не хотите увязнуть, то медитируйте над чем-нибудь положительным. То же самое может быть сделано положительным: делайте другим то, что вы хотели бы, чтобы другие делали вам. Тогда вы не увязнете.
Когда вы движетесь по отрицательной заповеди, вы не можете продвинуться далеко. Как вы можете двигаться по отрицательной заповеди? Отрицательная заповедь подобна смерти. Как можно медитировать о смерти? Вы можете начать, но вы увязнете на самом старте. Можно медитировать о жизни, конечно. Жизнь имеет так много такого, над чем можно медитировать: цветы, птицы, реки, звезды, любовь, люди, их красота, их песни. Над жизнью можно медитировать бесконечно, вы никогда не увязнете — так обширна жизнь, бесконечна, вся вселенная — жизнь.
На самом деле, когда вы медитируете над жизнью — медитируете, медитируете, — то однажды вы столкнетесь и со смертью, ведь смерть — это часть жизни. Как и другие части жизни: любовь, рождение, радость, печаль, счастье — так и смерть. Смерть — это не нечто против жизни, смерть — это нечто за жизнью, смерть случается в жизни, смерть — неотъемлемая часть жизни.
Так что если вы медитируете над жизнью, то вы узнаете и смерть тоже, но если вы медитируете над смертью, ничего не случится. Над чем вы будете медитировать? Вы просто почувствуете темноту и увязнете. Как вы можете двигаться в небытие? Как можно думать ни о чем? Вы будете ходить вокруг да около и рано или поздно начнете удивляться, - что это вы делаете? Гоняетесь за своим собственным хвостом? Куда вы идете? Здесь не так много, над чем медитировать.
Медитировать надо над положительным. Вы можете парить над положительным, вы можете идти к самому источнику всего сущего, — но над положительным, с положительным, в положительном. И конечно, если вы идете с положительным, однажды вы столкнетесь и с отрицательным тоже, — но как с частью положительного. И тогда вы познаете и отрицательное.
Послушайте... Я бы предпочел следующий способ: делайте другим то, что вы хотели бы, чтобы другие делали вам. Действуйте так. Тогда у вас будет тысяча и одна вещь для размышления.
И когда вы делаете другим то, что хотели бы, чтобы вам делали другие, то, естественно, отрицательная часть этого — не делайте другим — следует за этим, как тень. Запомните, отрицательное — тень положительного. Положительное — фигура, отрицательное — тень. Если вы бежите, ваша тень побежит позади вас. Если вы остановитесь, остановится и тень. Но не слишком занимайтесь тенью, иначе вы увязнете. Если вы пытаетесь заставить тень бежать и затем захотите бежать за ней, то все это невозможно. Тогда вы будете чувствовать себя совершенно бессильным. Вы создадите для себя совершенно безумную ситуацию.
Посмотрите... все Десять Заповедей так или иначе имеют отрицательную форму. Если вы пройдете глубоко в «Йога-сутру» Патанджали, вы не найдете ни одной отрицательной заповеди. Все положительно. С положительным идет рост. Иудаизм совсем не имеет роста. Он остается увязшим. На самом деле он ничего не прибавил к Моисею. Он там, где Моисей оставил его.
Индуизм имеет потрясающий рост. Он продолжает расти. Он не мертвый камень. И какова причина этого, в чем секрет? Секрет таков: он движется через положительное. Если вы увязли в отрицательном, то тогда с самого начала вы движетесь в неверном направлении — направлении, которое не дает вам большого движения. Вы движетесь к неприятностям.
Иудаизм не развил никакой тонкой религии. Евреи остались самым нерелигиозным народом на земле, самым мирским, с деньгами на уме, ориентированным на престиж. Они не развили ничего глубокого в медитации или молитве; религия для них — просто формальность. Религия — это не нечто потрясающее; не нечто, разбивающее вас вдребезги, вырывающее вас с корнем, дающее вам крылья; не нечто, разрушающее и воссоздающее вас; не нечто, что овладевает вами; не нечто, что управляет вами, — это нечто, чем управляете вы сами.
Евреи не любили Иисуса, потому что он был одержим религией. Евреи не любили Иисуса, потому что он был слишком из иного мира. Евреи не любят людей, рожденных в еврейских семьях и слишком одержимых религией. Они всегда отрицали и отвергали их. Они отрицают и отвергают всех мессий, поскольку мессия — это человек почти в страсти. Религия — его любовь, и это не формальность. Он может положить свою жизнь за нее. Если за это последует распятие, он готов отправиться и на крест.
В тот день, когда Иисус готовился умереть на кресте, он сказал, что не был евреем в обычном смысле. Евреи были озадачены. Что, этот человек настолько безумен? Жизнь так прекрасна, зачем беспокоиться о вещах, более высоких, чем жизнь? Жизни достаточно. Евреи живут в вихре удовольствий еды, питья и веселья и, конечно, иногда ходят в синагогу. Это часть социальных формальностей.
Запомните, если вы начинаете свои медитации с отрицательного, то вы увязнете. И другое: если вы слишком много думаете об отрицательном, вы станете подобны пустыне, вы не зацветете, вы останетесь сухими, ваш сок не будет течь. Сок не может течь в отрицательном — для этого вам нужно немного положительной страсти, чего-то живого, что может цвести.
Если вы хотите медитировать, созерцать, хорошо. Но выбирайте что-нибудь положительное. Медитируйте над цветком розы, он положителен. Медитируйте над восходящим солнцем, оно положительно. Медитируйте над играющим, смеющимся, прыгающим, танцующим ребенком. Медитируйте над чем-то, что цветет, что открыто, не заперто, что живо. Медитировать над отрицательным — это медитировать над пустыней: вы станете тем, над чем медитируете. Вы станете тем, над чем медитируете, так что медитируйте над любовью, медитируйте над жизнью, медитируйте над Богом.
И если что-то вам кажется очень красивым, но выражено отрицательным утверждением, превратите его в положительное утверждение. Каждое утверждение может быть превращено в положительное. И изменение велико. Когда вы хотите сказать «нет», постарайтесь сказать это так, чтобы оно имело форму «да». Не говорите «нет». Вы всегда можете найти способ сказать что-то так, что даже если это «нет», то придет оно в форме «да». Это будет полезно для вас.
Вы, должно быть, встречали людей, которые так привержены к «нет», что иногда даже, когда они хотят сказать «да», они находят отрицательный способ выразить это.
Третий вопрос:
Любимый Бхагаван, вы женитесь на мне?
Снова? В тот день, когда вы стали санньясином, вы стали замужем за мной. Этот вопрос от Дхармы Четны. Если вы спрашиваете снова, это значит, что вы забыли!
Когда Иммануил Кант, немецкий философ, был очень стар, кто-то спросил его: «Почему вы не женились? Делали вы кому-нибудь предложение?» Кант поразмышлял над этим и сказал: «Думаю, да, однажды я сделал предложение одной девушке».
Спрашивающий очень заинтересовался. Он сказал: «Тогда, что же случилось?» Кант сказал: «Что-то пошло не так. Я сделал предложение во второй раз. Я сделал предложение в один день, и на следующий день я сделал предложение снова. А девушка повела себя, как безумная».
Память у Канта была не очень хорошая — девушка согласилась выйти за него замуж уже в первый раз. Можете ли вы выйти замуж за человека, который делает предложение во второй раз? Такой человек ненадежен. После свадьбы он придет однажды и скажет: «А вы кто и что здесь делаете?»
Санньяса — это брак, но это глубже, чем брак, о котором вы знаете. В обычном браке встречаются два тела. Самое большее, если вы очень счастливые, встречаются два ума — но это редко. Тот брак, которым является санньяса, — это встреча не тел, не умов, но душ. Встречаются два бытия. Быть с Учителем — это быть в глубокой любви с Учителем, быть в самоотдаче, быть открытым, идти за ним повсюду с благодарностью, с доверием.
Вы замужем, Четна. Сохраняйте бдительность. Не забывайте.
Четвертый вопрос:
Мой сын сбежал из дома и находится здесь, в ашраме. Он свободен иметь любые мысли, но сначала он должен завершить свое образование с тем, чтобы он мог лучше понимать мир и принимать правильные решения.
Я понимаю трудности родителей. Попытайтесь убедить вашего сына, я весь на вашей стороне. Попытайтесь убедить, но не заставляйте его, не угрожайте ему. Избегайте как тонких, так и грубых угроз. Просто откройте свой ум вашему сыну, положите перед ним ваше сердце, расскажите ему, что вы чувствуете. То, что вы говорите, не очень значимо для него, поэтому оставьте решение за ним.
Например, вы говорите: «Мой сын сбежал из дома и находится здесь, в ашраме».Что-то должно быть не так дома, иначе, зачем нужно бежать из дома и приходить в этот ашрам? Этот ашрам становится другим домом. Подумайте о вашем доме. Что не так там? Что-то должно быть упущено — любовь, оживленность. Что-то должно быть упущено. Посмотрите, что. Ваш сын подал вам сигнал, что что-то не так.
Может быть, между отцом и матерью нет глубокой гармонии, и дом в хаосе. Может быть, детьми пренебрегают или о них слишком сильно заботятся. В любом случае ребенок чувствует удушье: как при безразличии, так и при слишком большой любви или опеке. Это первое.
Второе. Вы говорите: «Он свободен иметь любые мысли, но сначала...»Вы только говорите, вы не даете ему свободы. Что вы имеете в виду под этим «но»? У родителей есть такая уловка. Они говорят: «Ты полностью свободен, абсолютно свободен, но...» Это «но» слишком велико. Оно разрушает всю свободу.
И у родителей есть старая привычка говорить: «Сначала подрасти, потом поймешь». Но, простите меня, я хотел бы спросить вас, подросли ли вы. Видели ли вы какого-нибудь взрослого человека? Человек может быть хорошо образован, окончил университет, значится в списке отличников, имеет хорошую работу, женат, имеет детей — все прекрасно. Но вглядитесь глубоко внутрь — разве он взрослый? Разве он действительно понял, что есть жизнь? Есть ли у него какая-нибудь осознанность? Или он невежественен в вопросах жизни, как ребенок? Иногда так случается, что дети являются более осознающими, чем взрослые, потому что у них более свежее сознание. Меньше пыли собралось на их зеркалах. Они пока еще не отравлены обществом.
Что вы называете университетом? Это учреждение на службе общества. Это яд. Он манипулирует людьми. Он заставляет людей служить обществу. Он разрушает человеческую индивидуальность. Из прекрасных людей он делает клерков, сборщиков налогов, комиссионеров, тахсилдаров,станционных смотрителей и тому подобное. Из прекрасных людей, из прекрасных детей он создает мерзкое, мертвое. Вся система образования — это путь разрушения личности, её свободы; разрушения её сознания; разрушения её живости; делания её пригодной; сведения её до уровня средств, с тем, чтобы общество могло использовать её выгодными способами, так что она становится инструментом. Тогда человек становится солдатом в армии — убивает и его убивают. Или он становится клерком в учреждении, или сборщиком налогов, или комиссионером, и понапрасну тратит всю свою жизнь на то, что его совсем не беспокоит, и делает вещи, которые он никогда не хотел бы делать в первую очередь!
Чем ближе и ближе смерть, тем больше и больше вы боитесь, — а страх калечит. И тогда вы не можете измениться. Человеку в возрасте сорока или сорока пяти лет очень трудно измениться, поскольку теперь все установилось — как-то. Была долгая борьба, все установилось, и теперь изменение кажется очень трудным. Теперь человек просто ждет, что смерть освободит его.
Вы говорите: «...но сначала он должен завершить свое образование с тем, чтобы он мог лучше понимать мир».Вы думаете, что образованные люди лучше понимают мир? Я никогда не встречал такого. Образованные люди хуже всех, поскольку на их глазах так много защитных экранов. Они могут понимать то, что написано в книгах, но они не понимают, что есть в жизни. Образованный человек имеет такой культивированный ум, что он не допускает, чтобы что-то из реальной жизни вошло в него. Он смотрит в книги, но никогда не смотрит в лица людей, в глаза людей. Он никогда не смотрит вокруг. Даже если приходит Бог, он будет продолжать читать свою Библию и может даже сказать Богу: «Подожди, подожди в сторонке, я совершаю свою религиозную медитацию», — или что-то вроде этого.
Есть одна индусская история об очень великом ученом, который, бывало, распевал по утрам по три, четыре, пять часов. С трех утра он начинал свои распевы и молитвы — годы напролет. И он был великим ученым, великим знатоком санскрита, очень образованным человеком.
Наконец, Кришна сжалился над ним и однажды пришел к нему. Он встал позади этого человека, положил свою руку на его плечи. Человек посмотрел вверх и сказал: «Что вы делаете? Разве вы не видите, что я творю свои молитвы? Время ли беспокоить меня?» И Кришна отпрянул и исчез.
Теперь эта история выглядит совершенно абсурдной. Этот человек распевал «Хари Кришна, Хари Кришна, Хари Кришна»годами, но, когда Кришна пришел, он не смог узнать его. Он подумал, что пришел какой-то незваный гость — какой-то очень глупый человек, не видящий, что великий ученый медитирует. Этот человек, должно быть, даже не принимал утреннюю ванну и вот касается своими руками тела ученого и портит всю медитацию. И ученый снова вынужден идти принимать купание в Ганге и снова начинать свою молитву. Поэтому он был очень счастлив избавиться от этого глупого человека. Кто это был?
Если Иисус придет к христианину, размышляющему над своей Библией, узнает ли христианин Иисуса? Если Махавира придет к джайну, который постится и совершает свою мантру Намокар, Намокар,способен ли он будет узнать его? Невозможно. Чтобы распознать истину, вы должны быть обнажены, без шор на глазах, некультивированными, необразованными.
Я чувствую, что вы заботитесь о вашем ребенке, это правда, но то, что вы говорите, неправда. Я понимаю, и я хотел бы, чтобы ваш мальчик вернулся домой, я весь за это, но причина, приводимая вами, неправильная. Я чувствую вашу любовь к ребенку. Вы беспокоитесь о его будущем. Вы беспокоитесь о том, что он будет делать, как он будет зарабатывать себе на хлеб. Я понимаю, я полностью симпатизирую вам — но причина, приводимая вами, абсолютно ложна.
Вы говорите: «...сначала он должен завершить свое образование с тем, чтобы он мог лучше понимать...»Понимание никогда не приходит таким путем. Чтобы пришло понимание, нужно однажды разучиться всему тому, что было выучено. Чтобы пришло понимание, нужно снова стать ребенком, нужно смыть все то, что сделало общество, нужно очистить свое сердце.
Однажды к Будде пришел человек, очень культурный, образованный, ученый. И он задал Будде вопрос. Будда сказал: «Пожалуйста. Прямо сейчас я не могу ответить». Человек сказал: «Почему вы не можете ответить? Вы заняты или что-то другое?» Это был очень важный человек, хорошо известный по всей стране, и, конечно, он почувствовал себя обиженным тем, что Будда так занят, что не может уделить ему немного времени.
Он сказал: «Я прошел тысячу миль». В те дни не было никаких поездов, ничего, путешествовать было по-настоящему трудно и опасно. Он шел издалека. Он пришел с далекого юга.
Будда сказал: «Нет, вопрос не в этом. У меня достаточно времени, но прямо сейчас вы будете не в состоянии воспринять ответ». Ученый сказал: «Что вы имеете в виду?» Будда сказал: «Есть три типа слушателей. Первый тип как горшок, повернутый вверх дном. Можно отвечать, но ничего не войдет в него. Он недоступен. Второй тип слушателя подобен горшку с дыркой в дне. Он не повернут вверх дном, он находится в правильном положении, все как должно быть, но в его дне дырка. Поэтому, кажется, что он наполняется, но это лишь на мгновение. Рано или поздно вода вытечет, и он снова станет пустым. Очевидно, лишь на поверхности кажется, что что-то входит, на самом деле ничего не входит, поскольку ничего не может удержаться. И наконец, есть третий тип слушателя, у которого нет дырки в дне и который не стоит вверх дном, но который полон отбросов. Вода может входить в него, но, как только она входит, она тут же отравляется».
«И вы принадлежите ко всем трем типам, сэр. Поэтому-то и трудно прямо сейчас. Вы полны отбросов, отбросов, поскольку вы такой знающий. Знание — это отбросы. То, что не осознано, не познано вами, — отбросы; только то, что познано вами, очищает, преобразует, освобождает. Все, что заимствовано, — отбросы. Вы украли это, как это может очищать вас? Не познав, вы думаете, что знаете. Вы притворщик. Вы обманываете. Вы лицемер».
Итак, когда голова человека подобна горшку, наполненному отбросами, тогда, если даже приходит Бог и что-то говорит ему, то это будет отравлено в тот же момент. Не будет услышано так, как было сказано. Будет интерпретировано неправильно. Очень трудно изменить обученного человека, потому что у него уже есть фиксированные идеи. Он прячется за этими идеями.
Я слышал об очень стеснительном человеке — молодой человек, очень застенчивый, — который никогда не приглашал девушек на свидания. Его мать, естественно, очень беспокоилась. Но однажды и мать, и отец были оба удивлены, поскольку мальчик сказал: «Сегодня вечером я собираюсь на свидание». Они были очень счастливы. Они помогали ему. Дали ему денег и сказали: «Иди и хорошо проведи время».
Он пошел, но вернулся через полчаса. Они снова были удивлены и сказали: «Так скоро? Ты видел девушку?» Он сказал: «Да, я видел её. И если бы я не спрятался за забором, то и она увидела бы меня».
Что же это за свидание? Прятаться за забором! Он говорит: «Да, я видел её, и если бы я не спрятался за забором, то и она увидела бы меня».
Человек знания прячется за заборами и заборами. Его понимание тем меньше, чем больше его знание.
Что вы имеете в виду, сэр, когда говорите: он будет лучше понимать? Он будет более знающим, верно, но он не будет понимать лучше. Прямо сейчас он понимает лучше, хотя даже сейчас может быть уже слишком поздно. Если бы он пришел немного раньше, он понял бы больше.
Если маленькие дети начнут медитировать, общество полностью преобразуется. Они не серьезны, поэтому они лучше готовы к медитации. Они радостны и игривы. Они все принимают со смехом. Иногда так случается, что, когда приходит маленький ребенок, чтобы принять санньясу, и я говорю ему: «Закрой глаза», — он закрывает глаза и наслаждается, как не наслаждается никто другой. Сама идея, что его воспринимают так серьезно, веселит его. Он сидит тихо. Иногда я видел взрослых людей, подсматривающих, приоткрывающих глаза, чтобы посмотреть, что происходит. Но маленькие дети, когда закрывают глаза, закрывают их по-настоящему. Они закрывают их очень крепко, потому что боятся, что они откроются, если их не держать крепко. Они по-настоящему крепко закрывают их. Они вносят всю свою энергию, потому что знают, если они не будут делать этого, то глаза откроются, и они начнут подсматривать, что происходит, в чем дело. Я видел, как они по-настоящему закрывают глаза. И видеть ребенка, сидящего тихо, — одно из самых прекрасных переживаний, которое может встретиться.
Детей гораздо легче учить медитации, поскольку они еще не испорчены. Если вы испорчены, нужна тяжелая работа, чтобы помочь вам разучиться.
Я слышал, что всякого, кто приходил учиться к Моцарту, великому композитору и музыканту, тот спрашивал: «Учились ли вы музыке когда-нибудь раньше?» Если человек учился, то назначалась двойная плата. Если он совсем не учился музыке, то Моцарт говорил: «Хорошо. Достаточно будет и половинной платы».
Люди бывали очень озадачены такой нелогичностью: «Когда приходит свежий человек, ничего не знающий о музыке, вы спрашиваете половинную оплату, а когда приходит кто-то, проработавший десять лет, вы спрашиваете двойную оплату!» Моцарт говорил: «Есть причина. Сначала я должен очистить грифельную доску. Это более тяжелая работа. Уничтожить все, что несет человек, тяжелее, чем научить».
Если вы доступны, учить вас легко. Если сердце девственно, учить очень легко, — а сердце ребенка девственно.
Так что я не согласен, что ваш ребенок будет лучше понимать мир. Он может просто стать более мирским, таким мирским, как вы. Прямо сейчас он не такой мирской, вот почему он пришел в ашрам и стал санньясином. Он из иного мира. Он совсем не беспокоится о деньгах, власти, престиже — всех этих штучках. Он из иного мира. Можете увидеть.
И вы можете увидеть множество молодых людей здесь, девяносто девять процентов моих санньясинов — молодые люди. Почему? Почему молодые, а не старые люди так интересуются санньясой? Старые люди уже стали хитрыми, подсчитывающими, вычисляющими. Старые люди стали умными. Они думают в понятиях выгоды и убытка. Они думают о том, что принесет им больше дохода, они думают о тысяче и одной вещи. Они думают обо всем, кроме жизни; они думают обо всем, кроме любви. Они заботятся о том, что несущественно; они не заботятся о существенном. Они мирские. Что я имею в виду под словом мирские? Я имею в виду человека, думающего о несущественном.
Мулла Насреддин пришел однажды к своему боссу и сказал: «Сэр, могу ли я взять ваш автомобиль на двадцать пятое этого месяца?» Босс спросил: «Для чего? Зачем вам нужен автомобиль, Насреддин? Вы раньше никогда не просили об этом». Он сказал, «В этот день я собираюсь жениться». Босс сказал: «Конечно, вы можете взять его. Не каждый день женятся. Вы можете взять не только один автомобиль, вы можете взять все три моих автомобиля».
— Например, я, — продолжал он, — стыжусь своего бессилия держаться на уровне современной науки. Возьми к примеру электрический свет. У меня нет ни малейшего понятия, как он работает.
Жена посмотрела на него покровительственно и улыбнулась:
— Как же так, Герберт, мне тоже за тебя стыдно. Это просто. Нажми на выключатель, вот и все!
Эта жена думает, что когда вы нажимаете на выключатель, вы знаете все об электричестве. Вот и все. Просто. И она говорит, что ей стыдно за мужа — он не знает даже, как работает электричество.
Вы тоже знаете, как работает электричество. Вы нажимаете на выключатель, вот и все. Так просто. Но есть ли у кого-нибудь настоящее понятие о том, как работает электричество? Я не говорю о вас, я не говорю об этом профессоре. Даже человек, творивший с электричеством чудеса, Томас Алва Эдисон, не имел понятия о том, как оно работает.
Случилось однажды так, что он прибыл на летний курорт, где люди ничего не знали о нем, по крайней мере, никто не узнал его в лицо. Он был очень счастлив — ведь великие люди очень устают оттого, что их узнают каждый день, и они не чувствуют легкости. Поэтому он был очень счастлив, бегал по пляжу, собирал камушки. Он снова стал ребенком.
Кто-то пригласил его на школьную выставку. Видя его ребячество на пляже, то, как он бегал и играл с пеной, камушками и морскими раковинами, кто-то сказал: «Приходите в нашу школу. У нас выставка, и дети сделали много прекрасных вещей». И он пошел. Дети сделали электрический вентилятор — Эдисон был изобретателем электрического вентилятора — и маленький мальчик объяснял, как он работает. Эдисон заинтересовался и спросил: «А знаешь ли ты, как работает электричество? Что такое электричество?» И мальчик сказал: «Этого я не знаю. Я спрошу учителя».
Итак, был вызван учитель для объяснения, конечно, он не знал, кто задает вопрос. Он имел диплом и постарался объяснить механизм вентилятора. Но само электричество? Само электричество невыразимо. Никто не знает.
Эдисон настаивал: «Скажите мне, что такое электричество? Вы объясняете мне, как движется вентилятор, как работает выключатель, как работает мотор, но я не спрашиваю о моторе и выключателе, я спрашиваю об электричестве, о силе, которая стоит за ним. Что это такое?» И человек сказал: «Вы задаете трудный вопрос. Я лишь недавно закончил институт. Я попрошу прийти моего руководителя — он доктор наук. Он объяснит!»
Руководитель пришел и с трудом попытался объяснить, но Эдисон настаивал. Доктор наук, руководитель, был очень озадачен тем, что этот человек спрашивает такой важный вопрос, и был очень разочарован тем, что не смог объяснить. Он сказал: «Извините, я справлюсь у некоторых более высоких людей, знающих больше». Тогда Эдисон сказал: «Я не думаю, что кто-нибудь поможет вам». Тот сказал: «Что вы имеете в виду». «Я Томас Алва Эдисон, и я не знаю сам, что такое электричество, у кого же вы хотите справиться?»
Он изобрел тысячу вещей, работавших посредством электричества: радио, граммофон, вентилятор, тысячу и одну вещь — он был одним из величайших изобретателей в мире, но он сказал: «Я сам не знаю, что такое электричество. Я играю с ним, я управляюсь с ним, оно работает. Это все, что мы знаем, как оно работает. Но что это такое, не знает никто. Так что не разочаровывайтесь и не расстраивайтесь».
Вы, должно быть, спросили кого-то, у кого ум той жены, что говорит: «Как же так, Герберт, мне за тебя стыдно. Это просто. Нажми на выключатель. Вот и все!» Я тоже знаю, что Кришна был кшатрием,но я вам говорил не об этом. Мне не интересны случайности его рождения, какая утроба носила его девять месяцев. Я говорю о его внутреннем переживании: это переживание делает его брамином,потому что он познал Брахмана.Тот, кто знает, — брамин.Тот, кто не знает, — не брамин.
Второй вопрос:
«Не делайте другим того, что вы не хотели бы, чтобы другие делали вам». Бхагаван, я медитировал над этим, но я чувствую, что увяз. Я не могу достичь дна. Пожалуйста, можете ли вы сказать мне что-нибудь об этом?
Прежде всего: никогда не медитируйте над чем-либо отрицательным. «Не делайте другим того, что вы не хотели бы, чтобы другие делали вам».Это отрицательное послание — «Не делайте».
Если вы не хотите увязнуть, то медитируйте над чем-нибудь положительным. То же самое может быть сделано положительным: делайте другим то, что вы хотели бы, чтобы другие делали вам. Тогда вы не увязнете.
Когда вы движетесь по отрицательной заповеди, вы не можете продвинуться далеко. Как вы можете двигаться по отрицательной заповеди? Отрицательная заповедь подобна смерти. Как можно медитировать о смерти? Вы можете начать, но вы увязнете на самом старте. Можно медитировать о жизни, конечно. Жизнь имеет так много такого, над чем можно медитировать: цветы, птицы, реки, звезды, любовь, люди, их красота, их песни. Над жизнью можно медитировать бесконечно, вы никогда не увязнете — так обширна жизнь, бесконечна, вся вселенная — жизнь.
На самом деле, когда вы медитируете над жизнью — медитируете, медитируете, — то однажды вы столкнетесь и со смертью, ведь смерть — это часть жизни. Как и другие части жизни: любовь, рождение, радость, печаль, счастье — так и смерть. Смерть — это не нечто против жизни, смерть — это нечто за жизнью, смерть случается в жизни, смерть — неотъемлемая часть жизни.
Так что если вы медитируете над жизнью, то вы узнаете и смерть тоже, но если вы медитируете над смертью, ничего не случится. Над чем вы будете медитировать? Вы просто почувствуете темноту и увязнете. Как вы можете двигаться в небытие? Как можно думать ни о чем? Вы будете ходить вокруг да около и рано или поздно начнете удивляться, - что это вы делаете? Гоняетесь за своим собственным хвостом? Куда вы идете? Здесь не так много, над чем медитировать.
Медитировать надо над положительным. Вы можете парить над положительным, вы можете идти к самому источнику всего сущего, — но над положительным, с положительным, в положительном. И конечно, если вы идете с положительным, однажды вы столкнетесь и с отрицательным тоже, — но как с частью положительного. И тогда вы познаете и отрицательное.
Послушайте... Я бы предпочел следующий способ: делайте другим то, что вы хотели бы, чтобы другие делали вам. Действуйте так. Тогда у вас будет тысяча и одна вещь для размышления.
И когда вы делаете другим то, что хотели бы, чтобы вам делали другие, то, естественно, отрицательная часть этого — не делайте другим — следует за этим, как тень. Запомните, отрицательное — тень положительного. Положительное — фигура, отрицательное — тень. Если вы бежите, ваша тень побежит позади вас. Если вы остановитесь, остановится и тень. Но не слишком занимайтесь тенью, иначе вы увязнете. Если вы пытаетесь заставить тень бежать и затем захотите бежать за ней, то все это невозможно. Тогда вы будете чувствовать себя совершенно бессильным. Вы создадите для себя совершенно безумную ситуацию.
Посмотрите... все Десять Заповедей так или иначе имеют отрицательную форму. Если вы пройдете глубоко в «Йога-сутру» Патанджали, вы не найдете ни одной отрицательной заповеди. Все положительно. С положительным идет рост. Иудаизм совсем не имеет роста. Он остается увязшим. На самом деле он ничего не прибавил к Моисею. Он там, где Моисей оставил его.
Индуизм имеет потрясающий рост. Он продолжает расти. Он не мертвый камень. И какова причина этого, в чем секрет? Секрет таков: он движется через положительное. Если вы увязли в отрицательном, то тогда с самого начала вы движетесь в неверном направлении — направлении, которое не дает вам большого движения. Вы движетесь к неприятностям.
Иудаизм не развил никакой тонкой религии. Евреи остались самым нерелигиозным народом на земле, самым мирским, с деньгами на уме, ориентированным на престиж. Они не развили ничего глубокого в медитации или молитве; религия для них — просто формальность. Религия — это не нечто потрясающее; не нечто, разбивающее вас вдребезги, вырывающее вас с корнем, дающее вам крылья; не нечто, разрушающее и воссоздающее вас; не нечто, что овладевает вами; не нечто, что управляет вами, — это нечто, чем управляете вы сами.
Евреи не любили Иисуса, потому что он был одержим религией. Евреи не любили Иисуса, потому что он был слишком из иного мира. Евреи не любят людей, рожденных в еврейских семьях и слишком одержимых религией. Они всегда отрицали и отвергали их. Они отрицают и отвергают всех мессий, поскольку мессия — это человек почти в страсти. Религия — его любовь, и это не формальность. Он может положить свою жизнь за нее. Если за это последует распятие, он готов отправиться и на крест.
В тот день, когда Иисус готовился умереть на кресте, он сказал, что не был евреем в обычном смысле. Евреи были озадачены. Что, этот человек настолько безумен? Жизнь так прекрасна, зачем беспокоиться о вещах, более высоких, чем жизнь? Жизни достаточно. Евреи живут в вихре удовольствий еды, питья и веселья и, конечно, иногда ходят в синагогу. Это часть социальных формальностей.
Запомните, если вы начинаете свои медитации с отрицательного, то вы увязнете. И другое: если вы слишком много думаете об отрицательном, вы станете подобны пустыне, вы не зацветете, вы останетесь сухими, ваш сок не будет течь. Сок не может течь в отрицательном — для этого вам нужно немного положительной страсти, чего-то живого, что может цвести.
Если вы хотите медитировать, созерцать, хорошо. Но выбирайте что-нибудь положительное. Медитируйте над цветком розы, он положителен. Медитируйте над восходящим солнцем, оно положительно. Медитируйте над играющим, смеющимся, прыгающим, танцующим ребенком. Медитируйте над чем-то, что цветет, что открыто, не заперто, что живо. Медитировать над отрицательным — это медитировать над пустыней: вы станете тем, над чем медитируете. Вы станете тем, над чем медитируете, так что медитируйте над любовью, медитируйте над жизнью, медитируйте над Богом.
И если что-то вам кажется очень красивым, но выражено отрицательным утверждением, превратите его в положительное утверждение. Каждое утверждение может быть превращено в положительное. И изменение велико. Когда вы хотите сказать «нет», постарайтесь сказать это так, чтобы оно имело форму «да». Не говорите «нет». Вы всегда можете найти способ сказать что-то так, что даже если это «нет», то придет оно в форме «да». Это будет полезно для вас.
Вы, должно быть, встречали людей, которые так привержены к «нет», что иногда даже, когда они хотят сказать «да», они находят отрицательный способ выразить это.
Третий вопрос:
Любимый Бхагаван, вы женитесь на мне?
Снова? В тот день, когда вы стали санньясином, вы стали замужем за мной. Этот вопрос от Дхармы Четны. Если вы спрашиваете снова, это значит, что вы забыли!
Когда Иммануил Кант, немецкий философ, был очень стар, кто-то спросил его: «Почему вы не женились? Делали вы кому-нибудь предложение?» Кант поразмышлял над этим и сказал: «Думаю, да, однажды я сделал предложение одной девушке».
Спрашивающий очень заинтересовался. Он сказал: «Тогда, что же случилось?» Кант сказал: «Что-то пошло не так. Я сделал предложение во второй раз. Я сделал предложение в один день, и на следующий день я сделал предложение снова. А девушка повела себя, как безумная».
Память у Канта была не очень хорошая — девушка согласилась выйти за него замуж уже в первый раз. Можете ли вы выйти замуж за человека, который делает предложение во второй раз? Такой человек ненадежен. После свадьбы он придет однажды и скажет: «А вы кто и что здесь делаете?»
Санньяса — это брак, но это глубже, чем брак, о котором вы знаете. В обычном браке встречаются два тела. Самое большее, если вы очень счастливые, встречаются два ума — но это редко. Тот брак, которым является санньяса, — это встреча не тел, не умов, но душ. Встречаются два бытия. Быть с Учителем — это быть в глубокой любви с Учителем, быть в самоотдаче, быть открытым, идти за ним повсюду с благодарностью, с доверием.
Вы замужем, Четна. Сохраняйте бдительность. Не забывайте.
Четвертый вопрос:
Мой сын сбежал из дома и находится здесь, в ашраме. Он свободен иметь любые мысли, но сначала он должен завершить свое образование с тем, чтобы он мог лучше понимать мир и принимать правильные решения.
Я понимаю трудности родителей. Попытайтесь убедить вашего сына, я весь на вашей стороне. Попытайтесь убедить, но не заставляйте его, не угрожайте ему. Избегайте как тонких, так и грубых угроз. Просто откройте свой ум вашему сыну, положите перед ним ваше сердце, расскажите ему, что вы чувствуете. То, что вы говорите, не очень значимо для него, поэтому оставьте решение за ним.
Например, вы говорите: «Мой сын сбежал из дома и находится здесь, в ашраме».Что-то должно быть не так дома, иначе, зачем нужно бежать из дома и приходить в этот ашрам? Этот ашрам становится другим домом. Подумайте о вашем доме. Что не так там? Что-то должно быть упущено — любовь, оживленность. Что-то должно быть упущено. Посмотрите, что. Ваш сын подал вам сигнал, что что-то не так.
Может быть, между отцом и матерью нет глубокой гармонии, и дом в хаосе. Может быть, детьми пренебрегают или о них слишком сильно заботятся. В любом случае ребенок чувствует удушье: как при безразличии, так и при слишком большой любви или опеке. Это первое.
Второе. Вы говорите: «Он свободен иметь любые мысли, но сначала...»Вы только говорите, вы не даете ему свободы. Что вы имеете в виду под этим «но»? У родителей есть такая уловка. Они говорят: «Ты полностью свободен, абсолютно свободен, но...» Это «но» слишком велико. Оно разрушает всю свободу.
И у родителей есть старая привычка говорить: «Сначала подрасти, потом поймешь». Но, простите меня, я хотел бы спросить вас, подросли ли вы. Видели ли вы какого-нибудь взрослого человека? Человек может быть хорошо образован, окончил университет, значится в списке отличников, имеет хорошую работу, женат, имеет детей — все прекрасно. Но вглядитесь глубоко внутрь — разве он взрослый? Разве он действительно понял, что есть жизнь? Есть ли у него какая-нибудь осознанность? Или он невежественен в вопросах жизни, как ребенок? Иногда так случается, что дети являются более осознающими, чем взрослые, потому что у них более свежее сознание. Меньше пыли собралось на их зеркалах. Они пока еще не отравлены обществом.
Что вы называете университетом? Это учреждение на службе общества. Это яд. Он манипулирует людьми. Он заставляет людей служить обществу. Он разрушает человеческую индивидуальность. Из прекрасных людей он делает клерков, сборщиков налогов, комиссионеров, тахсилдаров,станционных смотрителей и тому подобное. Из прекрасных людей, из прекрасных детей он создает мерзкое, мертвое. Вся система образования — это путь разрушения личности, её свободы; разрушения её сознания; разрушения её живости; делания её пригодной; сведения её до уровня средств, с тем, чтобы общество могло использовать её выгодными способами, так что она становится инструментом. Тогда человек становится солдатом в армии — убивает и его убивают. Или он становится клерком в учреждении, или сборщиком налогов, или комиссионером, и понапрасну тратит всю свою жизнь на то, что его совсем не беспокоит, и делает вещи, которые он никогда не хотел бы делать в первую очередь!
Чем ближе и ближе смерть, тем больше и больше вы боитесь, — а страх калечит. И тогда вы не можете измениться. Человеку в возрасте сорока или сорока пяти лет очень трудно измениться, поскольку теперь все установилось — как-то. Была долгая борьба, все установилось, и теперь изменение кажется очень трудным. Теперь человек просто ждет, что смерть освободит его.
Вы говорите: «...но сначала он должен завершить свое образование с тем, чтобы он мог лучше понимать мир».Вы думаете, что образованные люди лучше понимают мир? Я никогда не встречал такого. Образованные люди хуже всех, поскольку на их глазах так много защитных экранов. Они могут понимать то, что написано в книгах, но они не понимают, что есть в жизни. Образованный человек имеет такой культивированный ум, что он не допускает, чтобы что-то из реальной жизни вошло в него. Он смотрит в книги, но никогда не смотрит в лица людей, в глаза людей. Он никогда не смотрит вокруг. Даже если приходит Бог, он будет продолжать читать свою Библию и может даже сказать Богу: «Подожди, подожди в сторонке, я совершаю свою религиозную медитацию», — или что-то вроде этого.
Есть одна индусская история об очень великом ученом, который, бывало, распевал по утрам по три, четыре, пять часов. С трех утра он начинал свои распевы и молитвы — годы напролет. И он был великим ученым, великим знатоком санскрита, очень образованным человеком.
Наконец, Кришна сжалился над ним и однажды пришел к нему. Он встал позади этого человека, положил свою руку на его плечи. Человек посмотрел вверх и сказал: «Что вы делаете? Разве вы не видите, что я творю свои молитвы? Время ли беспокоить меня?» И Кришна отпрянул и исчез.
Теперь эта история выглядит совершенно абсурдной. Этот человек распевал «Хари Кришна, Хари Кришна, Хари Кришна»годами, но, когда Кришна пришел, он не смог узнать его. Он подумал, что пришел какой-то незваный гость — какой-то очень глупый человек, не видящий, что великий ученый медитирует. Этот человек, должно быть, даже не принимал утреннюю ванну и вот касается своими руками тела ученого и портит всю медитацию. И ученый снова вынужден идти принимать купание в Ганге и снова начинать свою молитву. Поэтому он был очень счастлив избавиться от этого глупого человека. Кто это был?
Если Иисус придет к христианину, размышляющему над своей Библией, узнает ли христианин Иисуса? Если Махавира придет к джайну, который постится и совершает свою мантру Намокар, Намокар,способен ли он будет узнать его? Невозможно. Чтобы распознать истину, вы должны быть обнажены, без шор на глазах, некультивированными, необразованными.
Я чувствую, что вы заботитесь о вашем ребенке, это правда, но то, что вы говорите, неправда. Я понимаю, и я хотел бы, чтобы ваш мальчик вернулся домой, я весь за это, но причина, приводимая вами, неправильная. Я чувствую вашу любовь к ребенку. Вы беспокоитесь о его будущем. Вы беспокоитесь о том, что он будет делать, как он будет зарабатывать себе на хлеб. Я понимаю, я полностью симпатизирую вам — но причина, приводимая вами, абсолютно ложна.
Вы говорите: «...сначала он должен завершить свое образование с тем, чтобы он мог лучше понимать...»Понимание никогда не приходит таким путем. Чтобы пришло понимание, нужно однажды разучиться всему тому, что было выучено. Чтобы пришло понимание, нужно снова стать ребенком, нужно смыть все то, что сделало общество, нужно очистить свое сердце.
Однажды к Будде пришел человек, очень культурный, образованный, ученый. И он задал Будде вопрос. Будда сказал: «Пожалуйста. Прямо сейчас я не могу ответить». Человек сказал: «Почему вы не можете ответить? Вы заняты или что-то другое?» Это был очень важный человек, хорошо известный по всей стране, и, конечно, он почувствовал себя обиженным тем, что Будда так занят, что не может уделить ему немного времени.
Он сказал: «Я прошел тысячу миль». В те дни не было никаких поездов, ничего, путешествовать было по-настоящему трудно и опасно. Он шел издалека. Он пришел с далекого юга.
Будда сказал: «Нет, вопрос не в этом. У меня достаточно времени, но прямо сейчас вы будете не в состоянии воспринять ответ». Ученый сказал: «Что вы имеете в виду?» Будда сказал: «Есть три типа слушателей. Первый тип как горшок, повернутый вверх дном. Можно отвечать, но ничего не войдет в него. Он недоступен. Второй тип слушателя подобен горшку с дыркой в дне. Он не повернут вверх дном, он находится в правильном положении, все как должно быть, но в его дне дырка. Поэтому, кажется, что он наполняется, но это лишь на мгновение. Рано или поздно вода вытечет, и он снова станет пустым. Очевидно, лишь на поверхности кажется, что что-то входит, на самом деле ничего не входит, поскольку ничего не может удержаться. И наконец, есть третий тип слушателя, у которого нет дырки в дне и который не стоит вверх дном, но который полон отбросов. Вода может входить в него, но, как только она входит, она тут же отравляется».
«И вы принадлежите ко всем трем типам, сэр. Поэтому-то и трудно прямо сейчас. Вы полны отбросов, отбросов, поскольку вы такой знающий. Знание — это отбросы. То, что не осознано, не познано вами, — отбросы; только то, что познано вами, очищает, преобразует, освобождает. Все, что заимствовано, — отбросы. Вы украли это, как это может очищать вас? Не познав, вы думаете, что знаете. Вы притворщик. Вы обманываете. Вы лицемер».
Итак, когда голова человека подобна горшку, наполненному отбросами, тогда, если даже приходит Бог и что-то говорит ему, то это будет отравлено в тот же момент. Не будет услышано так, как было сказано. Будет интерпретировано неправильно. Очень трудно изменить обученного человека, потому что у него уже есть фиксированные идеи. Он прячется за этими идеями.
Я слышал об очень стеснительном человеке — молодой человек, очень застенчивый, — который никогда не приглашал девушек на свидания. Его мать, естественно, очень беспокоилась. Но однажды и мать, и отец были оба удивлены, поскольку мальчик сказал: «Сегодня вечером я собираюсь на свидание». Они были очень счастливы. Они помогали ему. Дали ему денег и сказали: «Иди и хорошо проведи время».
Он пошел, но вернулся через полчаса. Они снова были удивлены и сказали: «Так скоро? Ты видел девушку?» Он сказал: «Да, я видел её. И если бы я не спрятался за забором, то и она увидела бы меня».
Что же это за свидание? Прятаться за забором! Он говорит: «Да, я видел её, и если бы я не спрятался за забором, то и она увидела бы меня».
Человек знания прячется за заборами и заборами. Его понимание тем меньше, чем больше его знание.
Что вы имеете в виду, сэр, когда говорите: он будет лучше понимать? Он будет более знающим, верно, но он не будет понимать лучше. Прямо сейчас он понимает лучше, хотя даже сейчас может быть уже слишком поздно. Если бы он пришел немного раньше, он понял бы больше.
Если маленькие дети начнут медитировать, общество полностью преобразуется. Они не серьезны, поэтому они лучше готовы к медитации. Они радостны и игривы. Они все принимают со смехом. Иногда так случается, что, когда приходит маленький ребенок, чтобы принять санньясу, и я говорю ему: «Закрой глаза», — он закрывает глаза и наслаждается, как не наслаждается никто другой. Сама идея, что его воспринимают так серьезно, веселит его. Он сидит тихо. Иногда я видел взрослых людей, подсматривающих, приоткрывающих глаза, чтобы посмотреть, что происходит. Но маленькие дети, когда закрывают глаза, закрывают их по-настоящему. Они закрывают их очень крепко, потому что боятся, что они откроются, если их не держать крепко. Они по-настоящему крепко закрывают их. Они вносят всю свою энергию, потому что знают, если они не будут делать этого, то глаза откроются, и они начнут подсматривать, что происходит, в чем дело. Я видел, как они по-настоящему закрывают глаза. И видеть ребенка, сидящего тихо, — одно из самых прекрасных переживаний, которое может встретиться.
Детей гораздо легче учить медитации, поскольку они еще не испорчены. Если вы испорчены, нужна тяжелая работа, чтобы помочь вам разучиться.
Я слышал, что всякого, кто приходил учиться к Моцарту, великому композитору и музыканту, тот спрашивал: «Учились ли вы музыке когда-нибудь раньше?» Если человек учился, то назначалась двойная плата. Если он совсем не учился музыке, то Моцарт говорил: «Хорошо. Достаточно будет и половинной платы».
Люди бывали очень озадачены такой нелогичностью: «Когда приходит свежий человек, ничего не знающий о музыке, вы спрашиваете половинную оплату, а когда приходит кто-то, проработавший десять лет, вы спрашиваете двойную оплату!» Моцарт говорил: «Есть причина. Сначала я должен очистить грифельную доску. Это более тяжелая работа. Уничтожить все, что несет человек, тяжелее, чем научить».
Если вы доступны, учить вас легко. Если сердце девственно, учить очень легко, — а сердце ребенка девственно.
Так что я не согласен, что ваш ребенок будет лучше понимать мир. Он может просто стать более мирским, таким мирским, как вы. Прямо сейчас он не такой мирской, вот почему он пришел в ашрам и стал санньясином. Он из иного мира. Он совсем не беспокоится о деньгах, власти, престиже — всех этих штучках. Он из иного мира. Можете увидеть.
И вы можете увидеть множество молодых людей здесь, девяносто девять процентов моих санньясинов — молодые люди. Почему? Почему молодые, а не старые люди так интересуются санньясой? Старые люди уже стали хитрыми, подсчитывающими, вычисляющими. Старые люди стали умными. Они думают в понятиях выгоды и убытка. Они думают о том, что принесет им больше дохода, они думают о тысяче и одной вещи. Они думают обо всем, кроме жизни; они думают обо всем, кроме любви. Они заботятся о том, что несущественно; они не заботятся о существенном. Они мирские. Что я имею в виду под словом мирские? Я имею в виду человека, думающего о несущественном.
Мулла Насреддин пришел однажды к своему боссу и сказал: «Сэр, могу ли я взять ваш автомобиль на двадцать пятое этого месяца?» Босс спросил: «Для чего? Зачем вам нужен автомобиль, Насреддин? Вы раньше никогда не просили об этом». Он сказал, «В этот день я собираюсь жениться». Босс сказал: «Конечно, вы можете взять его. Не каждый день женятся. Вы можете взять не только один автомобиль, вы можете взять все три моих автомобиля».