К примеру, вы один на целом свете и нашли кошелек с золотыми. Нравственно ли будет его взять? Вопрос о нравственности и безнравственности не возникает.
Если вы один на целом свете, как можно стать вором? Невозможно, так как, чтобы украсть, нужен кто-то еще.
Мораль всегда в отношениях, а религия — это то, что вы думаете в своем одиночестве.
Так что, рабби не задавал вопрос о морали; он задавал вопрос важный и значительный — о вашем внутреннем существе. Он спросил: "Скажи, если ты найдешь кошелек с золотыми, отдашь ли ты его хозяину?"
Нравственная форма вопроса, которой обманулся прохожий.
Он ответил: "Рабби, если бы я знал, кто хозяин, я возвратил бы кошелек, не колеблясь ни минуты".
Так, как и все. В теории все просто. В теории каждый нравственней. Все проблемы возникают, когда все становится на самом деле реально. Иногда вы даже в теории становитесь аморальны.
Я знавал одного человека в мой деревне; он был доктором, но у него это не получалось. Практика у него совсем не шла, он всегда был беден. Он вовсе не походил на доктора, был маленьким, болезненным. Иногда я посылал к нему, но все думали, что он не доктор, а фельдшер. Спрашивали: "Мистер фельдшер, а где доктор?" Конечно, он очень сердился.
Ему, конечно, было трудно преуспеть как доктору, и он все свободное время тратил на кроссворды. Он верил, что на сей раз он выиграет сто тысяч рупий, двести тысяч, триста тысяч... Так повторялось каждый месяц, а когда конкурс кончался, он забывал обо всем и начинал составлять новый кроссворд.
Однажды я подшутил над ним. "Посмотри, — сказал я, — ты так много трудишься. Вот уже больше года я наблюдаю за тобой, а ты ничего не выиграл. Мне кажется, тебе не судьба. Послушай, я согласен соединить твою судьбу с моей". — "Как это можно сделать?" -спросил он. — "Очень просто. Скажи, сколько ты собираешься мне дать? Если ты получишь сто тысяч, сколько ты мне дашь?"
Он задумался. Он был беден. Потом прикрыл глаза и сказал: "Хорошо. Половину". Трудно было сказать "половину"; это очень много -пятьдесят тысяч. "Хорошо. Согласен. Теперь все в порядке, можешь приступать. Теперь моя судьба связана с твоей, и ты наверняка выиграешь".
Ночью, около двенадцати, он постучался ко мне и сказал: "Послушай, пятьдесят тысяч — это слишком много; я не могу заснуть. Я чувствую, на этот раз мне должно повезти, а ты обманываешь меня. Я чувствую, ты откуда-то знаешь, что в этот раз должно получиться. И дело не в том, что ты соединишь свою судьбу с моей, -мне кажется, ты чувствуешь, что это должно произойти. Но я тоже абсолютно уверен: на сей раз это случится. Извини, но пятьдесят тысяч — слишком много".
"Хорошо, сколько ты предлагаешь теперь?" "Десять тысяч вполне достаточно".
Я-то подумал, что и десять тысяч слишком много. Он был бедняк, никогда не видевший десяти тысяч. Это было слишком много.
"Хорошо, я согласен".
Утром он вернулся очень невеселый и, несколько смущаясь, сказал: "Извини меня, пожалуйста. Прости меня. Но я все время не перестаю думать... Ты знаешь, я бедный... Десять тысяч тоже много".
Он еще не получил ничего! Одно его воображение! "Что же ты предлагаешь?"
"Пусть на сей раз я получу всю сумму. В следующий раз, когда бы он ни был, я дам тебе столько, сколько ты скажешь. А в этот раз я так уверен".
"Хорошо, ты можешь взять все. Но потом на меня не жалуйся, потому что я больше не связан с твоей судьбой".
Тогда он испугался. Он пришел вечером и сказал:
"Можешь взять одну рупию, как символ, что ты со мной. А то я боюсь,
у меня ничего не получится".
Ум так завистлив; вы не знаете об этом. В мыслях, абстрактно, вы вполне нравственны. Все вы хорошие. Вы злитесь, потом раскаиваетесь. В раскаянии каждый замечательный. Вы говорите: "Никогда больше не буду так делать". Но вы не знаете, что говорите. Вы не знаете, что вы это говорите всю жизнь. Всякий раз, разозлившись, вы потом говорите: "Больше никогда". А потом это происходит снова и снова — вы даже настолько не наблюдательны, что не понимаете абсурдность этого.
Если вы на самом деле осознанны, вы бросите каяться, потому что поймете всю глупость этого. Вы уже каялись много раз. И ничего не менялось.
Был здесь злой человек. Постоянно был зол. Он говорил:
"Мне не надо Бога, мне не надо медитации. Выведите меня из этого состояния злобы. Я каюсь, но ничего не меняется. Что делать?"
Я ответил ему: "Только одно. Прежде всего брось каяться; отныне и навсегда больше никогда не раскаивайся. Будь зол, но не сожалей об этом".
"Как же это может помочь, — спросил он. — Даже раскаяние ничуть не помогло. Если я не буду каяться, я стану еще злее".
"Это уж предоставь мне. Прежде брось каяться". Через неделю он пришел и сказал:
"Невозможно. Я не могу перестать раскаиваться: всякий раз, как я злюсь, оно следует словно тень. Это происходит само собой".
Главное, что тут надо понять: у вас нет никакой воли. Главное, что надо понять: у вас нет пробужденного взгляда на себя. Вы не знаете себя. Вы не нарушаете все свои обещания, потому что вы не знаете того, кто обещает. Как можно выполнять обещания?
Одно настроение обещает, а когда приходит время выполнять, этого настроения больше нет, в вас говорит уже другое настроение. А это другое настроение и слыхом не слыхало о первом.
Вечером вы решаете: "Я встану завтра утром в четыре часа. На этот раз я точно встану!" Но вы не знаете настроения, которое будет в четыре часа утра. Наутро, в четыре, кто-то в вас говорит: "Что за ерунда! Вставать в такую рань? Холодно и идет дождь, а поспать так прекрасно. Поспи еще немного, ты еще не выспался". Вы позабыли напрочь свое обещание. Поворачиваетесь на другой бок и сладко засыпаете. Утром, за чаем, вы уже раскаиваетесь, теперь вы осуждаете себя: "Что я за человек! Решил же я подняться в четыре часа, гэчему же я продумал?" Теперь эта стадия, третье состояние, третья спиц7 н (верху. Можно снова решить встать в четыре ч."са, потому ч оза утренним заемтак легко решать. Но снов? все измените . ? i вы поступая ге так постоянно, всю жизнь. И вы все еще ничего не поняли!
"Скажи, если ты найдешь кошелек, набитый золотом, вернешь ли ты его хозяину?"
Абстрактный вопрос; ничего еще не поставлено на карту. Вы не нашли кошелек и ничего еще о себе не знаете.
Прохожий ответил: "Если бы я знал, кто хозяин, я возвратил бы кошелек, не колеблясь ни минуты".
Как будто дело в том, чтобы знать, кто хозяин! "Если бы я знал, кто хозяин, я бы возвратил его немедленно, а вот если бы не знал, то потратил бы много времени, чтобы его найти".
В городе Муллы Насреддина есть традиция: если кто-то что-то найдет, он должен пойти на рынок и трижды громко крикнуть: "Я нашел то-то и то-то". Если окажется, что вещь ничья, онможет считать ее своей.
Однажды Мулла нашел бриллиант. Он пошел на рынок, прокричал трижды и вернулся домой. "Где ты был?" — спросила жена. — "Я нашел бриллиант. А по традиции надо пойти на рынок. Вот я и был там". "Разве сейчас время? Среди ночи, когда все спят!? Ты в самом деле прокричал три раза?" "Да, я кричал, но очень тихо. Честно говоря, я сам себя не слышал. Я пробормотал чуть слышно, потому что рядом спал нищий, и я боялся, что он проснется и скажет, что это его. Но я следовал правилу, так что все в порядке. Теперь это наш бриллиант".
"Рабби, если я бы знал, кто хозяин, я возвратил бы кошелек немедленно".
Подумайте, вы тоже могли бы так сказать. Ничего не поставлено на карту; нет никакого кошелька, ничего нет. Можно так просто быть нравственным. И прохожий говорит: "Если бы я знал, кто хозяин, то не о чем и говорить. Я тут же бы пошел и отдал ему. Заминка могла бы возникнуть, если бы не было известно, кто хозяин, но не из-за меня".
Подумайте об этом, поставьте себя на его место. Разве вы не ответили бы так же? Ничего не поставлено на карту. И рабби должно это понравиться, он должен был похвалить вас за нравственность.
"Ты дурак", — сказал рабби.
Но почему же такой хороший человек — дурак? Почему рабби сказал так?
Рабби говорит: "Ты не знаешь, о чем говоришь, ты не осознал себя. Вся твоя жизнь прошла, а ты еще ничего не знаешь о себе: в тебе сидит зависть, жадность, амбиция, зло, наконец. Ты дурак".
Кто дурак? Тот, кто не осознал себя.
Затем он вернулся к окну, позвал другого прохожего и задал ему тот же вопрос. "Я не такой дурак, чтобы отказываться от кошелька с золотом, который я нашел", — ответил тот.
Второй говорит: "Я не дурак". Но глупость в его понимании — совсем не то, что у рабби. Слова иногда обманывают, потому что они одни у всех. Рабби сказал первому: "Ты дурак, потому что не знаешь себя".
Второй говорит: "Я не такой дурак, чтобы отказываться кошелька с деньгами, который я нашел". Нет, у этого второго слово "глупость" имеет совсем другую глубину и значение. Он говорит: "Если найдешь деньги, если ты умный, надо быстро сматываться, чтобы никто не узнал".
Он говорит: "Я не разиня, я не дурак. Меня не обманешь моралистической чушью: надо, мол, отдать хозяину, не твое — не трогай, а то будешь гореть в аду. Или, если отдашь, будет награда на небесах; я не дурак".
Второй — обычный мирской человек, но все же лучше, чем первый, потому что, каков бы он ни был, он это знает. У него, по крайней мере, есть проблеск понимания себя, и он знает: "Я не дурак". Он хитрый, умный, расчетливый.
Первый — простофиля. Первый такой же, как и второй. Случись все на самом деле, первый повел бы себя так же, как и второй, но верит, что он нравственный. В этом разница между так называемыми верующими и неверующими. Единственная разница.
Верующий ходит в храм, в церковь, в мечеть. Он молится, говорит о Боге, носится с Писанием, обрядами и выглядит очень верующим. Но, когда складывается ситуация, он ведет себя так же, как любой неверующий, иногда и почище.
Индия — хороший пример. Вся страна думает, что религиозна. В Индии даже думают, что их страна — единственная религиозная страна в мире. Этим без конца хвалятся. Думают, что они религиозные вожди мира и что весь мир должен прийти поклониться им. Думают, что должны наставлять мир в том, что касается религии, Бога, духовности. Но если вы посмотрите, как они живут, то увидите людей гораздо более материалистичных, чем другие.
Таково мое наблюдение: те, кто приходит с Запада, менее материалистичны, чем те, кто живет в Индии. Внешне они могут казаться материалистами; они, может быть, не притворяются религиозными, но они менее материалистичны, они менее привязаны к вещам. Индусы просто сумасшедшие: они привязаны к деньгам, дому, ко всему. И в то же время они делают вид и хвастаются, что религиозны: они не верят в материю, они верят в Бога. Они без конца говорят, что мир — это иллюзия, но попробуйте выпросить у них гривенник: невозможно! Отчего так?
Есть два типа людей: индус и человек Запада. Человек Запада знает, что он не дурак; если попадутся деньги, он возьмет их — очень просто. Индус скажет: "Нет, я не дотронусь до них". Но внутри он уже начал соображать, что с ними сделать. Снаружи одно, внутри другие. В этом единственная разница между людьми нравствен-' ными и безнравственными. Нравственные — лицемеры.
"Я не такой дурак, чтобы отказаться от кошелька с золотом ".
Второй искреннее, потому что говорит правду. "Я не такой дурак, я не собираюсь отдавать кошелек никому. Если я его нашел, он мой, и все, что в нем есть, мое". Может быть, это выглядит аморально, но так искреннее. А, в конце концов, помогает искренность, а не мораль. Он, по крайней мере, знает, что он за птица! Первый совершенно не знает, что он за человек. Он верит в свою невинность. Если вы верите в свою возможность, вы не невинны, а в большей опасности: вы дурак. Потому что вы верите в то, чего нет.
Лучше быть простым мирским человеком, чем религиозным лицемером. Хорошо быть искренним, даже если ваша искренность обнаруживает не самое лучшее в вас. Ибо, раз вы знаете свои слабости, вы можете преодолеть их. Если не знаете — они за вашим "я". Ваши враги — в подсознании, они могут захватить вас в любой момент. Лучше знать врага, чем не знать; тогда можно что-то сделать.
"Ты порядочная свинья ", — сказал рабби и подозвал третьего.
Он сказал: "Ты свинья", но не сказал: "Ты дурак". Вы не так уж хороши — это правда — но не дурак. Первый тоже не ангел, но он к тому же и дурак, потому что не знает своего внутреннего двуличия. Рабби позвал третьего и задал тот же вопрос.
Третий ответил: "Рабби, откуда мне знать, каким я буду, когда найду кошелек?"
Этот действительно понимает всю ситуацию. Он говорит, что не может обещать. Он знает себя, свою лживость, он знает свою хитрость, он знает свои черные минуты. Он знает о той борьбе, которая поднимется в нем, когда он найдет кошелек. Он действительно пришел кпониманию.
"Рабби, откуда мне знать, каким я буду, когда найду кошелек?"
Может быть, я буду в религиозном настроении, может быть нет. Потому что настроения приходят, и я им не хозяин. У меня нет своей воли. Разные настроения владеют мной, и я веду себя соответственно: я машина. Что я могу обещать? Как я могу обещать? Вы задаете абсурдный вопрос.
"Откуда мне знать, каким я буду, когда найду кошелек, и удастся ли мне уберечься от злой воли?"
Я знаю и о своей злой воле. И я не знаю! — может быть, эта злая воля будет слишком сильна, и мне не удастся уберечься от нее. А может быть, дурное побуждение и не будет столь сильным... Но я не смогу сказать, что случится: это непредсказуемо. Я не знаю, что будет. Я знаю прошлое, сколько раз случалось то же самое, и злая воля была столь сильна, что мне не удалось победить ее. Мне приходилось сдаваться.
Быть может, она возьмет верх надо мной, и я присвою себе то, что принадлежит другому.
Сейчас этот вопрос не стоит, это абстрактный вопрос. Но он делает его реальным. Вопрос не о кошельке, вопрос о вашем понимании. Знаете ли вы, что вы сделаете? Осознавший хорошо знает, что ничего нельзя сказать.
Первый прохожий совершенно не знает. Второй немного знает, но отождествляет себя с хитростью. Третий знает, но не отождествляет себя с дурным побуждением. Это надо понять.
Первый совершенно бессознателен. Второй немного понимает, но он не пользуется своим пониманием, чтобы перешагнуть; он, скорее, пользуется своим знанием, чтобы стать "практичнее". Он отождествляет себя со своей злой волей. Он говорит: "Я не дурак". Он отождествляет себя с хитростью. Что он говорит? Он говорит: "Я умный и хитрый. Я не дурак". Третий не отождествляет себя ни с чем. Он говорит: "Я не знаю". Ничего нельзя сказать наверняка.
"Быть может, она возьмет верх надо мной, и я присвою себе то, что принадлежит другому. Но может быть, Бог..."
И это главное, что надо понять, центр этой притчи: "...Но может быть. Бог, Он благословен.поможет мне справиться... "
Язнаю себя. Один я не могу справиться, один я буду побежден. Это возможно только Его благостью. Если я остаюсь один, то при первом, искушении злая воля победит меня. Я не знаю себя, я знаю свою силу. Она ничего не стоит ".
Хорошо, если вопрос теоретический. Но когда ситуация возникнет на самом деле, он знает себя: "Как часто я был побежден, когда оставался один".
"Но, может быть, Бог, Он благословен, поможет мне справиться, и тогда я верну то, что нашел, законному владельцу".
Что он говорит? Он говорит: "Только если Бог поможет, я верну; иначе нет". Он говорит следующее: "Если я верну, то верну не я, — вернет Бог. Если это случится, то из-за него, а не из-за меня".
Это особенность религиозного человека. Даже его достоинства — не его. Он не отождествляет себя со своими добродетелями. Даже его добродетели — через Него: Его благодать, Его дар. Иначе Его добродетели станут вашим эго. А всегда, когда добродетель становится "я", вы уже совершили грех. Теперь это уже не добродетель. Она уже отравлена, подменена.
"Но, может быть. Бог , Он благословен , поможет мне справиться, и тогда я верну найденное законному владельцу"
"Это хороший ответ, — воскликнул цадик, — ты истинный мудрец ".
Четвертая стадия сознания: она не отождествляет себя ни с чем. Даже со своими достоинствами.
Бодхидхарма (провозвестник и основатель чань-буддизма) совершил странствие из Индии в Китай. Император пришел повидаться с ним. Он склонился к ногам Бодхидхармы и сказал: "Я построил множество храмов и множество буддийских ашрамов; миллионы бхикшу, буддийских саньясинов кормятся и поддерживаются мной. Я превратил страну в мир Будды. Что вы думаете обо всех этих достоинствах? Что получу я за них? Какой будет награда?"
Бодхидхарма взглянул на него и сказал: "Ты попадешь в седьмой ад".
Император не мог поверить. Другие монахи, общепринятые святые, в один голос говорили: "Ты приобрел такие добродетели (пунья),что достигнешь полной нирваны". А этот человек говорит: "Попадешь в седьмой ад". Император спросил: "Ты что, обалдел? Что ты говоришь. Ты понимаешь?"
Бодхидхарма ответил: "Я понимаю, что говорю. И можешь положиться на меня: ты попадешь в седьмой ад".
"Но почему? — Вскричал император. — Я не сделал ничего дурного!"
"Дело не в том, делал ты дурное или нет. Дело в самом "я", в том, что ты что-то делал. Благодари Бога, благодари Будду; да благословенно будет Имя Его. Все, что случилось, случилось Его благодатью. Не будь делающим; пожалуйста, не привноси себя, потому что "я" попадает в седьмой ад, и если ты связан с "я", тебе придется последовать за ним. Ты не попадешь в ад, но твое "я" попадет туда. А ты отождествляешь себя с ним, и тебе придется там оказаться. Тут ничего не поделаешь. Никакие добродетели не спасут", — ответил Бодхидхарма.
"Это хороший ответ, — воскликнул цадик, — Ты истинный мудрец!"
А кто же неистинный мудрец? Тот, кто думает, что совершил столько добрых дел, кто думает, что прожил религиозную жизнь, и доволен собой. Это "я". Он ненастоящий мудрец.
Настоящий мудрец всегда чувствует: что бы ни случилось, случается Его благодатью. Он не привносит себя ни во что. Настоящий мудрец укоренился в понимании, утвердился в понимании. А понимание и принесет вам это: вы перестанете обещать.
Кто же может обещать? Нельзя с уверенностью сказать: "Я сделаю то-то и то-то". Вы скажете: "Ничего нельзя сказать. Я знаю себя, знаю, как хрупка воля, как слаба моя кристаллизация. Я — толпа, во мне много "я". Одно "я" может обещать, но, когда придет время исполнить, может преобладать другое". И тогда вы окажетесь лгуном.
Я видел любовников, обещающих любить друг друга вечно, не зная ничего о следующем мгновении. Не зная ничего, что они имеют в виду, говоря "вечно"? Будь они немного пробуждены, они бы сказали: "Я чувствую сейчас, это — правда сейчас, в этом состоянии, что я буду любить тебя вечно. Но никто не знает следующего мгновения". Вот почему любовники всегда оказываются обманщиками друг друга. Под конец они думают, что их обманули. Оба они обещали то, чего не могли.
Кто-то спросил Будду: "Дайте мне наставление. Я хотел бы служить человечеству". Будда начал вглядываться в него; тот почувствовал себя не очень уютно, а Будда все смотрел и смотрел. Он даже вспотел и спросил Будду: "Что это вы? Если можете дать мне какой-то намек, то, пожалуйста, дайте. А то зачем вы уставились на меня?"
"Я смотрел, есть ли ты или нет", — ответил Будда. — "А тебя нет. Кто же будет служить человечеству?! Ты не существуешь вовсе. Ты — пузырь. Ты существуешь только мгновенье, царь на миг, коронованный на миг. В следующий миг тебя не будет, и царем станет другой. Кто же будет служить человечеству? Хорошо было бы, если бы ты попытался найти, где ты и кто ты. Сначала будь! И тогда не надо будет меня спрашивать. Потому что когда ты есть, сочувствие течет; если ты есть, сочувствие течет. Быть — единственное, что надо делать! Как ты можешь быть, если тебя обманывают твои "я", желания, настроения, мысли, чувства?"
Цадик прав. Он говорит: "Ты, настоящий мудрец, потому что сказал как есть". Ты не пытаешься никоим образом обмануть меня или себя. Ты говоришь просто: "Я не могу себе верить. Раньше я верил, но вера не оправдалась. Я знаю себя в прошлом: злая воля может быть так сильна, что я не смогу оградить себя. Одна надежда, если Бог , Он благословен , поможет мне. Я корыстный; только если бескорыстный источник поможет мне... Я хитрый; только если невинный, девственный источник поможет мне, прольется на меня... надежда только на это".
Случилось так: одна из величайших из всех живущих женщин, святая Тереза, собралась построить церковь. А она была очень бедна. Весь город собрался, когда она говорила в экстазе: "Большая церковь будет построена на этом месте".
Люди говорили: "Хорошо. У тебя хорошие мечты, но откуда возьмутся деньги?" Святая Тереза вытащила из своей сумы две монетки и сказала: "Не бойтесь, деньги у меня есть". Это были только две маленькие монетки!
Все рассмеялись и сказали: "Мы всегда хорошо знали, что ты немного не от мира. Это две мелкие монеты, на них не купить и кирпича! А ты думаешь построить большую церковь?"
Тереза засмеялась и сказала: "Да, у меня слабые руки и мелкие монетки. Но вы не видите: со мною Бог. Две монетки плюс Бог — и все возможно".
И на этом месте стоит большая церковь — одна из самых прекрасных. Две монетки плюс Бог.
Бог значит бесконечность. Бог значит все.
"Он благословен, — сказал прохожий. — Я не могу ничего обещать от себя, но если Он захочет, то все возможно. Я могу быть очень слаб, а злая воля очень сильна, но если Он поможет, то тогда не о чем говорить. Моя сила — ничто, плюс все — вполне достаточно ".
И сказал ему цадик: "Ты, истинный мудрец".
Так что истинный мудрец должен начать с четвертого состояния ума: сознания. Тогда двери открываются. Как только вы достигли его, Бог доступен вам, а вы доступны Богу. Тогда двери открываются. Вплоть до третьего, двери закрыты. И можно сделать только одно: стать понимающим. Вплоть до третьего — ничего нельзя сделать, за четвертыми — ничего не надо делать. Это надо помнить.
Вплоть до третьего, вы бессознательны, ничего не можете сделать — вы живете механически. Это четвертым ничего не надо делать: Бог доступен, действовать начинает Он. Тогда вы покоитесь на Его поверхности. Он берет вас.
Так что, единственное, что можно сделать и что надо делать, — становиться все более и более понимающим, пробужденным, сознающим. Гуляйте, но сделайте прогулку медитацией; гуляйте, зная это. Дыхание входит — наблюдайте. Дыхание выходит — наблюдайте. Ешьте, но ешьте с полной осознанностью. Откусите кусочек, жуйте, но продолжайте наблюдать. Пусть наблюдающий присутствует в каждый момент, что бы вы ни делали.
Ложитесь спать — ложитесь в постель и наблюдайте. Засыпаете — продолжайте наблюдать. Много раз поначалу вы станете терять, наблюдение исчезнет, и сон овладеет вами. Однажды вы увидите, как вами постепенно овладевает сон, но ваша осознанность остается. И тогда вы сможете видеть себя спящим, вы увидите всю человеческую ситуацию. Тогда постепенно вами овладевает сон, но вы сохраняете пробужденность. Где-то внутри вас продолжает гореть пламя. Темная ночь может охватить все вокруг, но пламя продолжает гореть. Всю ночь вы спите, но все же вы не спите. В этом смысл слов Кришны Арджуне в Гите: "Я ниша сарва бхута-ям тасьям джагрвти самьями"(когда для всех ночь, даже тогда Йог, самьями, тот, кто стал властелином себя, остается бодрствующим, пробужденным).
Тело спит, ум спит, сердце спит — но вы остаетесь пробужденным, потому что вы не что иное, как пробужденность. Все остальное — до-жно быть отождествлением. Пробужденность — ваша природа.
Тело — ваше пристанище. Ум — ваш компьютер. Понимание — это вы, самое ваше существо. Сатчитананд —наше определение абсолютной истины. Тут три слова: сат, чит, ананд. "Сат" означает правду, истину, сущее. "Чит" означает сознание, пробужденность, понимание. "Ананд" означает благодать. Быть — и единственный способ быть — это понимание. А когда вы понимаете, приходит благодать.
Сатчитананд —глубочайшая сердцевина вашего существа. И тут ничего не надо достигать; это уже здесь. Его нужно только открыть, раскрыть. Это ваше спрятанное сокровище.
Цадик прав, потому что этот человек пробужден. Первый луч пробуждения проник в него. Он стал истинно мудрым.
Я хотел бы, чтобы вы стали мудрыми. Я не хотел бы, чтобы вы стали святыми. Святые — достойные люди, хорошие люди. Они принадлежат к первой категории: к тем, кто остается добрым, нравственным, добродетельным, справедливым, верующим. Я не хотел бы, чтобы вы стали святыми. Я хотел бы, чтобы вы стали мудрыми.
Быть мудрым никак не связано с нравственностью, достоинствами. Я не говорю, что мудрец не добродетелен, я говорю, что для него это не главное. Это приходит как следствие, он не управляет этим. Управляемая добродетель — это не добродетель вовсе, она на поверхности, нарисованная. Можно практиковать ее столь настойчиво, что она создаст вокруг вас корку, но в глубине все остается тем же.
Святой против грешника, грешник против святого. Первый прохожий может стать святым, второй — грешником, третий может стать мудрецом.
Грешник тот, кто отождествляет себя со своими дурными свойствами, со всеми дурными побуждениями. Он добродетелен, религиозен. Мудрец тот, кто не отождествляет себя. Грешник думает, что он -воплощенный дьявол. Он собирается грешить все больше и больше; он думает, что в этом его ум. Ум — в упражнении добродетелей, думает святой, ум — в том, чтобы становиться все более невинным — не делать ничего плохого. Тогда он все более и более отождествляет себя с хорошим.
Если вы один на целом свете, как можно стать вором? Невозможно, так как, чтобы украсть, нужен кто-то еще.
Мораль всегда в отношениях, а религия — это то, что вы думаете в своем одиночестве.
Так что, рабби не задавал вопрос о морали; он задавал вопрос важный и значительный — о вашем внутреннем существе. Он спросил: "Скажи, если ты найдешь кошелек с золотыми, отдашь ли ты его хозяину?"
Нравственная форма вопроса, которой обманулся прохожий.
Он ответил: "Рабби, если бы я знал, кто хозяин, я возвратил бы кошелек, не колеблясь ни минуты".
Так, как и все. В теории все просто. В теории каждый нравственней. Все проблемы возникают, когда все становится на самом деле реально. Иногда вы даже в теории становитесь аморальны.
Я знавал одного человека в мой деревне; он был доктором, но у него это не получалось. Практика у него совсем не шла, он всегда был беден. Он вовсе не походил на доктора, был маленьким, болезненным. Иногда я посылал к нему, но все думали, что он не доктор, а фельдшер. Спрашивали: "Мистер фельдшер, а где доктор?" Конечно, он очень сердился.
Ему, конечно, было трудно преуспеть как доктору, и он все свободное время тратил на кроссворды. Он верил, что на сей раз он выиграет сто тысяч рупий, двести тысяч, триста тысяч... Так повторялось каждый месяц, а когда конкурс кончался, он забывал обо всем и начинал составлять новый кроссворд.
Однажды я подшутил над ним. "Посмотри, — сказал я, — ты так много трудишься. Вот уже больше года я наблюдаю за тобой, а ты ничего не выиграл. Мне кажется, тебе не судьба. Послушай, я согласен соединить твою судьбу с моей". — "Как это можно сделать?" -спросил он. — "Очень просто. Скажи, сколько ты собираешься мне дать? Если ты получишь сто тысяч, сколько ты мне дашь?"
Он задумался. Он был беден. Потом прикрыл глаза и сказал: "Хорошо. Половину". Трудно было сказать "половину"; это очень много -пятьдесят тысяч. "Хорошо. Согласен. Теперь все в порядке, можешь приступать. Теперь моя судьба связана с твоей, и ты наверняка выиграешь".
Ночью, около двенадцати, он постучался ко мне и сказал: "Послушай, пятьдесят тысяч — это слишком много; я не могу заснуть. Я чувствую, на этот раз мне должно повезти, а ты обманываешь меня. Я чувствую, ты откуда-то знаешь, что в этот раз должно получиться. И дело не в том, что ты соединишь свою судьбу с моей, -мне кажется, ты чувствуешь, что это должно произойти. Но я тоже абсолютно уверен: на сей раз это случится. Извини, но пятьдесят тысяч — слишком много".
"Хорошо, сколько ты предлагаешь теперь?" "Десять тысяч вполне достаточно".
Я-то подумал, что и десять тысяч слишком много. Он был бедняк, никогда не видевший десяти тысяч. Это было слишком много.
"Хорошо, я согласен".
Утром он вернулся очень невеселый и, несколько смущаясь, сказал: "Извини меня, пожалуйста. Прости меня. Но я все время не перестаю думать... Ты знаешь, я бедный... Десять тысяч тоже много".
Он еще не получил ничего! Одно его воображение! "Что же ты предлагаешь?"
"Пусть на сей раз я получу всю сумму. В следующий раз, когда бы он ни был, я дам тебе столько, сколько ты скажешь. А в этот раз я так уверен".
"Хорошо, ты можешь взять все. Но потом на меня не жалуйся, потому что я больше не связан с твоей судьбой".
Тогда он испугался. Он пришел вечером и сказал:
"Можешь взять одну рупию, как символ, что ты со мной. А то я боюсь,
у меня ничего не получится".
Ум так завистлив; вы не знаете об этом. В мыслях, абстрактно, вы вполне нравственны. Все вы хорошие. Вы злитесь, потом раскаиваетесь. В раскаянии каждый замечательный. Вы говорите: "Никогда больше не буду так делать". Но вы не знаете, что говорите. Вы не знаете, что вы это говорите всю жизнь. Всякий раз, разозлившись, вы потом говорите: "Больше никогда". А потом это происходит снова и снова — вы даже настолько не наблюдательны, что не понимаете абсурдность этого.
Если вы на самом деле осознанны, вы бросите каяться, потому что поймете всю глупость этого. Вы уже каялись много раз. И ничего не менялось.
Был здесь злой человек. Постоянно был зол. Он говорил:
"Мне не надо Бога, мне не надо медитации. Выведите меня из этого состояния злобы. Я каюсь, но ничего не меняется. Что делать?"
Я ответил ему: "Только одно. Прежде всего брось каяться; отныне и навсегда больше никогда не раскаивайся. Будь зол, но не сожалей об этом".
"Как же это может помочь, — спросил он. — Даже раскаяние ничуть не помогло. Если я не буду каяться, я стану еще злее".
"Это уж предоставь мне. Прежде брось каяться". Через неделю он пришел и сказал:
"Невозможно. Я не могу перестать раскаиваться: всякий раз, как я злюсь, оно следует словно тень. Это происходит само собой".
Главное, что тут надо понять: у вас нет никакой воли. Главное, что надо понять: у вас нет пробужденного взгляда на себя. Вы не знаете себя. Вы не нарушаете все свои обещания, потому что вы не знаете того, кто обещает. Как можно выполнять обещания?
Одно настроение обещает, а когда приходит время выполнять, этого настроения больше нет, в вас говорит уже другое настроение. А это другое настроение и слыхом не слыхало о первом.
Вечером вы решаете: "Я встану завтра утром в четыре часа. На этот раз я точно встану!" Но вы не знаете настроения, которое будет в четыре часа утра. Наутро, в четыре, кто-то в вас говорит: "Что за ерунда! Вставать в такую рань? Холодно и идет дождь, а поспать так прекрасно. Поспи еще немного, ты еще не выспался". Вы позабыли напрочь свое обещание. Поворачиваетесь на другой бок и сладко засыпаете. Утром, за чаем, вы уже раскаиваетесь, теперь вы осуждаете себя: "Что я за человек! Решил же я подняться в четыре часа, гэчему же я продумал?" Теперь эта стадия, третье состояние, третья спиц7 н (верху. Можно снова решить встать в четыре ч."са, потому ч оза утренним заемтак легко решать. Но снов? все измените . ? i вы поступая ге так постоянно, всю жизнь. И вы все еще ничего не поняли!
"Скажи, если ты найдешь кошелек, набитый золотом, вернешь ли ты его хозяину?"
Абстрактный вопрос; ничего еще не поставлено на карту. Вы не нашли кошелек и ничего еще о себе не знаете.
Прохожий ответил: "Если бы я знал, кто хозяин, я возвратил бы кошелек, не колеблясь ни минуты".
Как будто дело в том, чтобы знать, кто хозяин! "Если бы я знал, кто хозяин, я бы возвратил его немедленно, а вот если бы не знал, то потратил бы много времени, чтобы его найти".
В городе Муллы Насреддина есть традиция: если кто-то что-то найдет, он должен пойти на рынок и трижды громко крикнуть: "Я нашел то-то и то-то". Если окажется, что вещь ничья, онможет считать ее своей.
Однажды Мулла нашел бриллиант. Он пошел на рынок, прокричал трижды и вернулся домой. "Где ты был?" — спросила жена. — "Я нашел бриллиант. А по традиции надо пойти на рынок. Вот я и был там". "Разве сейчас время? Среди ночи, когда все спят!? Ты в самом деле прокричал три раза?" "Да, я кричал, но очень тихо. Честно говоря, я сам себя не слышал. Я пробормотал чуть слышно, потому что рядом спал нищий, и я боялся, что он проснется и скажет, что это его. Но я следовал правилу, так что все в порядке. Теперь это наш бриллиант".
"Рабби, если я бы знал, кто хозяин, я возвратил бы кошелек немедленно".
Подумайте, вы тоже могли бы так сказать. Ничего не поставлено на карту; нет никакого кошелька, ничего нет. Можно так просто быть нравственным. И прохожий говорит: "Если бы я знал, кто хозяин, то не о чем и говорить. Я тут же бы пошел и отдал ему. Заминка могла бы возникнуть, если бы не было известно, кто хозяин, но не из-за меня".
Подумайте об этом, поставьте себя на его место. Разве вы не ответили бы так же? Ничего не поставлено на карту. И рабби должно это понравиться, он должен был похвалить вас за нравственность.
"Ты дурак", — сказал рабби.
Но почему же такой хороший человек — дурак? Почему рабби сказал так?
Рабби говорит: "Ты не знаешь, о чем говоришь, ты не осознал себя. Вся твоя жизнь прошла, а ты еще ничего не знаешь о себе: в тебе сидит зависть, жадность, амбиция, зло, наконец. Ты дурак".
Кто дурак? Тот, кто не осознал себя.
Затем он вернулся к окну, позвал другого прохожего и задал ему тот же вопрос. "Я не такой дурак, чтобы отказываться от кошелька с золотом, который я нашел", — ответил тот.
Второй говорит: "Я не дурак". Но глупость в его понимании — совсем не то, что у рабби. Слова иногда обманывают, потому что они одни у всех. Рабби сказал первому: "Ты дурак, потому что не знаешь себя".
Второй говорит: "Я не такой дурак, чтобы отказываться кошелька с деньгами, который я нашел". Нет, у этого второго слово "глупость" имеет совсем другую глубину и значение. Он говорит: "Если найдешь деньги, если ты умный, надо быстро сматываться, чтобы никто не узнал".
Он говорит: "Я не разиня, я не дурак. Меня не обманешь моралистической чушью: надо, мол, отдать хозяину, не твое — не трогай, а то будешь гореть в аду. Или, если отдашь, будет награда на небесах; я не дурак".
Второй — обычный мирской человек, но все же лучше, чем первый, потому что, каков бы он ни был, он это знает. У него, по крайней мере, есть проблеск понимания себя, и он знает: "Я не дурак". Он хитрый, умный, расчетливый.
Первый — простофиля. Первый такой же, как и второй. Случись все на самом деле, первый повел бы себя так же, как и второй, но верит, что он нравственный. В этом разница между так называемыми верующими и неверующими. Единственная разница.
Верующий ходит в храм, в церковь, в мечеть. Он молится, говорит о Боге, носится с Писанием, обрядами и выглядит очень верующим. Но, когда складывается ситуация, он ведет себя так же, как любой неверующий, иногда и почище.
Индия — хороший пример. Вся страна думает, что религиозна. В Индии даже думают, что их страна — единственная религиозная страна в мире. Этим без конца хвалятся. Думают, что они религиозные вожди мира и что весь мир должен прийти поклониться им. Думают, что должны наставлять мир в том, что касается религии, Бога, духовности. Но если вы посмотрите, как они живут, то увидите людей гораздо более материалистичных, чем другие.
Таково мое наблюдение: те, кто приходит с Запада, менее материалистичны, чем те, кто живет в Индии. Внешне они могут казаться материалистами; они, может быть, не притворяются религиозными, но они менее материалистичны, они менее привязаны к вещам. Индусы просто сумасшедшие: они привязаны к деньгам, дому, ко всему. И в то же время они делают вид и хвастаются, что религиозны: они не верят в материю, они верят в Бога. Они без конца говорят, что мир — это иллюзия, но попробуйте выпросить у них гривенник: невозможно! Отчего так?
Есть два типа людей: индус и человек Запада. Человек Запада знает, что он не дурак; если попадутся деньги, он возьмет их — очень просто. Индус скажет: "Нет, я не дотронусь до них". Но внутри он уже начал соображать, что с ними сделать. Снаружи одно, внутри другие. В этом единственная разница между людьми нравствен-' ными и безнравственными. Нравственные — лицемеры.
"Я не такой дурак, чтобы отказаться от кошелька с золотом ".
Второй искреннее, потому что говорит правду. "Я не такой дурак, я не собираюсь отдавать кошелек никому. Если я его нашел, он мой, и все, что в нем есть, мое". Может быть, это выглядит аморально, но так искреннее. А, в конце концов, помогает искренность, а не мораль. Он, по крайней мере, знает, что он за птица! Первый совершенно не знает, что он за человек. Он верит в свою невинность. Если вы верите в свою возможность, вы не невинны, а в большей опасности: вы дурак. Потому что вы верите в то, чего нет.
Лучше быть простым мирским человеком, чем религиозным лицемером. Хорошо быть искренним, даже если ваша искренность обнаруживает не самое лучшее в вас. Ибо, раз вы знаете свои слабости, вы можете преодолеть их. Если не знаете — они за вашим "я". Ваши враги — в подсознании, они могут захватить вас в любой момент. Лучше знать врага, чем не знать; тогда можно что-то сделать.
"Ты порядочная свинья ", — сказал рабби и подозвал третьего.
Он сказал: "Ты свинья", но не сказал: "Ты дурак". Вы не так уж хороши — это правда — но не дурак. Первый тоже не ангел, но он к тому же и дурак, потому что не знает своего внутреннего двуличия. Рабби позвал третьего и задал тот же вопрос.
Третий ответил: "Рабби, откуда мне знать, каким я буду, когда найду кошелек?"
Этот действительно понимает всю ситуацию. Он говорит, что не может обещать. Он знает себя, свою лживость, он знает свою хитрость, он знает свои черные минуты. Он знает о той борьбе, которая поднимется в нем, когда он найдет кошелек. Он действительно пришел кпониманию.
"Рабби, откуда мне знать, каким я буду, когда найду кошелек?"
Может быть, я буду в религиозном настроении, может быть нет. Потому что настроения приходят, и я им не хозяин. У меня нет своей воли. Разные настроения владеют мной, и я веду себя соответственно: я машина. Что я могу обещать? Как я могу обещать? Вы задаете абсурдный вопрос.
"Откуда мне знать, каким я буду, когда найду кошелек, и удастся ли мне уберечься от злой воли?"
Я знаю и о своей злой воле. И я не знаю! — может быть, эта злая воля будет слишком сильна, и мне не удастся уберечься от нее. А может быть, дурное побуждение и не будет столь сильным... Но я не смогу сказать, что случится: это непредсказуемо. Я не знаю, что будет. Я знаю прошлое, сколько раз случалось то же самое, и злая воля была столь сильна, что мне не удалось победить ее. Мне приходилось сдаваться.
Быть может, она возьмет верх надо мной, и я присвою себе то, что принадлежит другому.
Сейчас этот вопрос не стоит, это абстрактный вопрос. Но он делает его реальным. Вопрос не о кошельке, вопрос о вашем понимании. Знаете ли вы, что вы сделаете? Осознавший хорошо знает, что ничего нельзя сказать.
Первый прохожий совершенно не знает. Второй немного знает, но отождествляет себя с хитростью. Третий знает, но не отождествляет себя с дурным побуждением. Это надо понять.
Первый совершенно бессознателен. Второй немного понимает, но он не пользуется своим пониманием, чтобы перешагнуть; он, скорее, пользуется своим знанием, чтобы стать "практичнее". Он отождествляет себя со своей злой волей. Он говорит: "Я не дурак". Он отождествляет себя с хитростью. Что он говорит? Он говорит: "Я умный и хитрый. Я не дурак". Третий не отождествляет себя ни с чем. Он говорит: "Я не знаю". Ничего нельзя сказать наверняка.
"Быть может, она возьмет верх надо мной, и я присвою себе то, что принадлежит другому. Но может быть, Бог..."
И это главное, что надо понять, центр этой притчи: "...Но может быть. Бог, Он благословен.поможет мне справиться... "
Язнаю себя. Один я не могу справиться, один я буду побежден. Это возможно только Его благостью. Если я остаюсь один, то при первом, искушении злая воля победит меня. Я не знаю себя, я знаю свою силу. Она ничего не стоит ".
Хорошо, если вопрос теоретический. Но когда ситуация возникнет на самом деле, он знает себя: "Как часто я был побежден, когда оставался один".
"Но, может быть, Бог, Он благословен, поможет мне справиться, и тогда я верну то, что нашел, законному владельцу".
Что он говорит? Он говорит: "Только если Бог поможет, я верну; иначе нет". Он говорит следующее: "Если я верну, то верну не я, — вернет Бог. Если это случится, то из-за него, а не из-за меня".
Это особенность религиозного человека. Даже его достоинства — не его. Он не отождествляет себя со своими добродетелями. Даже его добродетели — через Него: Его благодать, Его дар. Иначе Его добродетели станут вашим эго. А всегда, когда добродетель становится "я", вы уже совершили грех. Теперь это уже не добродетель. Она уже отравлена, подменена.
"Но, может быть. Бог , Он благословен , поможет мне справиться, и тогда я верну найденное законному владельцу"
"Это хороший ответ, — воскликнул цадик, — ты истинный мудрец ".
Четвертая стадия сознания: она не отождествляет себя ни с чем. Даже со своими достоинствами.
Бодхидхарма (провозвестник и основатель чань-буддизма) совершил странствие из Индии в Китай. Император пришел повидаться с ним. Он склонился к ногам Бодхидхармы и сказал: "Я построил множество храмов и множество буддийских ашрамов; миллионы бхикшу, буддийских саньясинов кормятся и поддерживаются мной. Я превратил страну в мир Будды. Что вы думаете обо всех этих достоинствах? Что получу я за них? Какой будет награда?"
Бодхидхарма взглянул на него и сказал: "Ты попадешь в седьмой ад".
Император не мог поверить. Другие монахи, общепринятые святые, в один голос говорили: "Ты приобрел такие добродетели (пунья),что достигнешь полной нирваны". А этот человек говорит: "Попадешь в седьмой ад". Император спросил: "Ты что, обалдел? Что ты говоришь. Ты понимаешь?"
Бодхидхарма ответил: "Я понимаю, что говорю. И можешь положиться на меня: ты попадешь в седьмой ад".
"Но почему? — Вскричал император. — Я не сделал ничего дурного!"
"Дело не в том, делал ты дурное или нет. Дело в самом "я", в том, что ты что-то делал. Благодари Бога, благодари Будду; да благословенно будет Имя Его. Все, что случилось, случилось Его благодатью. Не будь делающим; пожалуйста, не привноси себя, потому что "я" попадает в седьмой ад, и если ты связан с "я", тебе придется последовать за ним. Ты не попадешь в ад, но твое "я" попадет туда. А ты отождествляешь себя с ним, и тебе придется там оказаться. Тут ничего не поделаешь. Никакие добродетели не спасут", — ответил Бодхидхарма.
"Это хороший ответ, — воскликнул цадик, — Ты истинный мудрец!"
А кто же неистинный мудрец? Тот, кто думает, что совершил столько добрых дел, кто думает, что прожил религиозную жизнь, и доволен собой. Это "я". Он ненастоящий мудрец.
Настоящий мудрец всегда чувствует: что бы ни случилось, случается Его благодатью. Он не привносит себя ни во что. Настоящий мудрец укоренился в понимании, утвердился в понимании. А понимание и принесет вам это: вы перестанете обещать.
Кто же может обещать? Нельзя с уверенностью сказать: "Я сделаю то-то и то-то". Вы скажете: "Ничего нельзя сказать. Я знаю себя, знаю, как хрупка воля, как слаба моя кристаллизация. Я — толпа, во мне много "я". Одно "я" может обещать, но, когда придет время исполнить, может преобладать другое". И тогда вы окажетесь лгуном.
Я видел любовников, обещающих любить друг друга вечно, не зная ничего о следующем мгновении. Не зная ничего, что они имеют в виду, говоря "вечно"? Будь они немного пробуждены, они бы сказали: "Я чувствую сейчас, это — правда сейчас, в этом состоянии, что я буду любить тебя вечно. Но никто не знает следующего мгновения". Вот почему любовники всегда оказываются обманщиками друг друга. Под конец они думают, что их обманули. Оба они обещали то, чего не могли.
Кто-то спросил Будду: "Дайте мне наставление. Я хотел бы служить человечеству". Будда начал вглядываться в него; тот почувствовал себя не очень уютно, а Будда все смотрел и смотрел. Он даже вспотел и спросил Будду: "Что это вы? Если можете дать мне какой-то намек, то, пожалуйста, дайте. А то зачем вы уставились на меня?"
"Я смотрел, есть ли ты или нет", — ответил Будда. — "А тебя нет. Кто же будет служить человечеству?! Ты не существуешь вовсе. Ты — пузырь. Ты существуешь только мгновенье, царь на миг, коронованный на миг. В следующий миг тебя не будет, и царем станет другой. Кто же будет служить человечеству? Хорошо было бы, если бы ты попытался найти, где ты и кто ты. Сначала будь! И тогда не надо будет меня спрашивать. Потому что когда ты есть, сочувствие течет; если ты есть, сочувствие течет. Быть — единственное, что надо делать! Как ты можешь быть, если тебя обманывают твои "я", желания, настроения, мысли, чувства?"
Цадик прав. Он говорит: "Ты, настоящий мудрец, потому что сказал как есть". Ты не пытаешься никоим образом обмануть меня или себя. Ты говоришь просто: "Я не могу себе верить. Раньше я верил, но вера не оправдалась. Я знаю себя в прошлом: злая воля может быть так сильна, что я не смогу оградить себя. Одна надежда, если Бог , Он благословен , поможет мне. Я корыстный; только если бескорыстный источник поможет мне... Я хитрый; только если невинный, девственный источник поможет мне, прольется на меня... надежда только на это".
Случилось так: одна из величайших из всех живущих женщин, святая Тереза, собралась построить церковь. А она была очень бедна. Весь город собрался, когда она говорила в экстазе: "Большая церковь будет построена на этом месте".
Люди говорили: "Хорошо. У тебя хорошие мечты, но откуда возьмутся деньги?" Святая Тереза вытащила из своей сумы две монетки и сказала: "Не бойтесь, деньги у меня есть". Это были только две маленькие монетки!
Все рассмеялись и сказали: "Мы всегда хорошо знали, что ты немного не от мира. Это две мелкие монеты, на них не купить и кирпича! А ты думаешь построить большую церковь?"
Тереза засмеялась и сказала: "Да, у меня слабые руки и мелкие монетки. Но вы не видите: со мною Бог. Две монетки плюс Бог — и все возможно".
И на этом месте стоит большая церковь — одна из самых прекрасных. Две монетки плюс Бог.
Бог значит бесконечность. Бог значит все.
"Он благословен, — сказал прохожий. — Я не могу ничего обещать от себя, но если Он захочет, то все возможно. Я могу быть очень слаб, а злая воля очень сильна, но если Он поможет, то тогда не о чем говорить. Моя сила — ничто, плюс все — вполне достаточно ".
И сказал ему цадик: "Ты, истинный мудрец".
Так что истинный мудрец должен начать с четвертого состояния ума: сознания. Тогда двери открываются. Как только вы достигли его, Бог доступен вам, а вы доступны Богу. Тогда двери открываются. Вплоть до третьего, двери закрыты. И можно сделать только одно: стать понимающим. Вплоть до третьего — ничего нельзя сделать, за четвертыми — ничего не надо делать. Это надо помнить.
Вплоть до третьего, вы бессознательны, ничего не можете сделать — вы живете механически. Это четвертым ничего не надо делать: Бог доступен, действовать начинает Он. Тогда вы покоитесь на Его поверхности. Он берет вас.
Так что, единственное, что можно сделать и что надо делать, — становиться все более и более понимающим, пробужденным, сознающим. Гуляйте, но сделайте прогулку медитацией; гуляйте, зная это. Дыхание входит — наблюдайте. Дыхание выходит — наблюдайте. Ешьте, но ешьте с полной осознанностью. Откусите кусочек, жуйте, но продолжайте наблюдать. Пусть наблюдающий присутствует в каждый момент, что бы вы ни делали.
Ложитесь спать — ложитесь в постель и наблюдайте. Засыпаете — продолжайте наблюдать. Много раз поначалу вы станете терять, наблюдение исчезнет, и сон овладеет вами. Однажды вы увидите, как вами постепенно овладевает сон, но ваша осознанность остается. И тогда вы сможете видеть себя спящим, вы увидите всю человеческую ситуацию. Тогда постепенно вами овладевает сон, но вы сохраняете пробужденность. Где-то внутри вас продолжает гореть пламя. Темная ночь может охватить все вокруг, но пламя продолжает гореть. Всю ночь вы спите, но все же вы не спите. В этом смысл слов Кришны Арджуне в Гите: "Я ниша сарва бхута-ям тасьям джагрвти самьями"(когда для всех ночь, даже тогда Йог, самьями, тот, кто стал властелином себя, остается бодрствующим, пробужденным).
Тело спит, ум спит, сердце спит — но вы остаетесь пробужденным, потому что вы не что иное, как пробужденность. Все остальное — до-жно быть отождествлением. Пробужденность — ваша природа.
Тело — ваше пристанище. Ум — ваш компьютер. Понимание — это вы, самое ваше существо. Сатчитананд —наше определение абсолютной истины. Тут три слова: сат, чит, ананд. "Сат" означает правду, истину, сущее. "Чит" означает сознание, пробужденность, понимание. "Ананд" означает благодать. Быть — и единственный способ быть — это понимание. А когда вы понимаете, приходит благодать.
Сатчитананд —глубочайшая сердцевина вашего существа. И тут ничего не надо достигать; это уже здесь. Его нужно только открыть, раскрыть. Это ваше спрятанное сокровище.
Цадик прав, потому что этот человек пробужден. Первый луч пробуждения проник в него. Он стал истинно мудрым.
Я хотел бы, чтобы вы стали мудрыми. Я не хотел бы, чтобы вы стали святыми. Святые — достойные люди, хорошие люди. Они принадлежат к первой категории: к тем, кто остается добрым, нравственным, добродетельным, справедливым, верующим. Я не хотел бы, чтобы вы стали святыми. Я хотел бы, чтобы вы стали мудрыми.
Быть мудрым никак не связано с нравственностью, достоинствами. Я не говорю, что мудрец не добродетелен, я говорю, что для него это не главное. Это приходит как следствие, он не управляет этим. Управляемая добродетель — это не добродетель вовсе, она на поверхности, нарисованная. Можно практиковать ее столь настойчиво, что она создаст вокруг вас корку, но в глубине все остается тем же.
Святой против грешника, грешник против святого. Первый прохожий может стать святым, второй — грешником, третий может стать мудрецом.
Грешник тот, кто отождествляет себя со своими дурными свойствами, со всеми дурными побуждениями. Он добродетелен, религиозен. Мудрец тот, кто не отождествляет себя. Грешник думает, что он -воплощенный дьявол. Он собирается грешить все больше и больше; он думает, что в этом его ум. Ум — в упражнении добродетелей, думает святой, ум — в том, чтобы становиться все более невинным — не делать ничего плохого. Тогда он все более и более отождествляет себя с хорошим.