Что я вам твержу: вы всегда создаете противоположное. Вы не один, вас много, толпа. И что бы вы ни почувствовали в себе, вы пытаетесь сделать вид, что все как раз наоборот: чтобы никто никогда не узнал вашу внутреннюю нищету, вашу внутреннюю тупость. Если вы тупы, вы изучаете священные тексты. Можно найти многих, изучающих Тору, Библию, Гиту, Коран, чтобы скрыть свою глупость и тупость.
Случилось так: однажды к рабби Нафтали постучали. Нафтали открыл дверь и, по своему обыкновению, спросил: "Ты чего пришел?" Человек ответил: "Я пришел учиться у тебя". Нафтали захлопнул дверь и сказал: "Поищи другое место. Я не учитель. Найдешь себе другого, с кем изучать Писание". "Но почему же? — спросила Нафтали его жена. — Почему ты его прогнал? Он производит впечатление искренне жаждущего". "Те, кто интересуются изучением Писания, по большей части глупцы. Они хотят спрятаться".
На другой день постучал другой. Нафтали открыл дверь и спросил: "Ты зачем? Чего надо?" Тот ответил: "Я пришел, чтобы быть рядом с вами, научиться у вас служить человечеству". "Проваливай,- сказал Нафтали. — Ты ошибся дверью". Жена была поражена. "Он же не просил изучать с ним Писание. Из него получился бы великий преобразователь общества или что-нибудь такое. Он хотел служить человечеству. Такая чистая, верующая душа. Почему ты отказал ему?" "Те, кто не знают сами себя, — сказал Нафтали, — не могут никому служить. От ихслужения в итоге одно несчастье".
Преобразователи общества — несчастные люди, приносящие несчастье, пока они не познали себя. Как вы можете кому-то служить? И как можно служить человечеству? Вы еще не служили тому маленькому существу, которое в вас. Прежде зажгите свой свет — потом пробуйте осветить другие жизни. Если вы в глубокой тьме и начинаете помогать другим, вы не поможете, а навредите: вас еще нет — кто же будет помогать?
На другой день постучал следующий. Нафтали открыл дверь и спросил: "А тебе чего?" Тот сказал: "Я очень глуп. Нельзя ли мне немного помочь избавиться от этого?" Нафтали поцеловал его и сказал: "Входи. Я жду тебя".
Это первый шаг к мудрости: понять, что ты не мудр; понять, что никакие уловки спрятать это не помогут.
Тот, кто понял, что он невежда, уже на пути. Тот, кто понял, что он беден, уже на пути в Царство Небесное, к подлинному сокровищу. Тот, кто понял, что он слеп, уже начинает прозревать. Тот, кто понял, что глух, рано или поздно сумеет услышать. И тогда он узнает музыку, музыку существования.
Не пытайтесь высказывать противоположное, лучше узнайте глубочайшее свойство вашего существа. Не прячьте его; откройте его небу.
Если вы его прячете, вы помогаете ему: в темноте оно растет, становится все больше и больше, принимает огромные размеры. Откройте его свету, небу, воздуху — и оно умрет, оно не может жить на свету.
Невежество подобно корням дерева: если вы вытащите их, они погибают. Они не могут выжить при свете. Но если вы их прячете, вы помогаете им расти.
Запомните: не пытайтесь прятать, что бы вы ни чувствовали. Спрятать можно, только создавая противоположное. И тогда вы всегда будете раздвоенным, и никогда вы не станете единым, никогда вы не станете гармонией. А только глубокая внутренняя гармония может узнать гармонию внешнюю. В этом смысл: "только душа узнает Бога". Душаозначает: внутренняя гармония достигнута. Богозначает: вы стали доступны Богу, и Бог стал доступен вам.
А теперь этот маленький анекдот, он очень важен.
Когда сын раввина из Ленцно был маленьким мальчиком, он увидел молящегося рабби Вицэка из Ворки. Пораженный, он прибежал к отцу и спросил: "Как же так? Такой цадик, а молится спокойно и просто, без всяких признаков экстаза".
Это один из самых деликатных и важных моментов, который нужно запомнить: агония становится экстазом. Если вы в глубокой агонии, то та же самая энергия, что была агонией, становится экстазом при медитации. Вы будете плясать в экстазе, но это еще не последняя точка: ведь даже в вашем танце остается что-то от вашей агонии. Подлинный танец начинается тогда, когда танец прекращается.
Вы видели танцующую Миру, танцующего Чайтанью; никто не видел танцующего Будду или танцующего Махавиру. Мира и Чайтанья почти достигли цели, но осталась последняя ступенька. Онибыли несчастны, теперь они счастливы. Ониперешагнули свое несчастье. Теперь они в счастье, но его тоже надо перешагнуть. Потому что, пока вы продолжаете быть в счастье, несчастье следует тенью. Противоположности всегда вместе. Если вы пляшете, то рано или поздно вы снова упадете в агонии: энергия одна и та же. В глубине было страдание. Вы его прятали, какрану. Теперь вы выразили его, та же энергия освободилась: вы пляшете. Но вы не перешагнули.
Танец — это хорошо, но танец возможен только на ступенях храма, но не внутри. Никто не достигает Бога без танца, никто не достигает Бога, танцуя. Чтобы агония преобразовалась, надо танцевать. Но преобразованная агония все же агония. Она стала прекрасной, она потеряла свой яд, но все же источник ее тот же.
Я, скажем, рассказываю вам шутку. Вы смеетесь, но в вашем смехе есть что-то от вашей печали, иначе просто не может быть. Сутки напролет вы печальны. Ваш смех — из вашей печали. На самом деле вы смеетесь из-за вашей печали, слишком ее много. Она становится таким напряжением, воздвигнутым напряжением; надо освободиться. Вы громко смеетесь — хорошо, полезно, но ничего духовного. Хорошо, прекрасный терапевтический эффект, но терапию отбрасывают, когда вы на самом деле здоровы.
Если вам приходится постоянно держать при себе снадобье, то значит что-то от болезни еще осталось. Когда хворь ушла насовсем, вы выбрасываете и снадобья. Когда боль ушла, зачем носить с собой удовольствие? Когда страдания больше нет, к чему праздновать? Тогда все ваше существо стало смехом, тогда вы больше не смеетесь.
Совершенный смех похож на отсутствие смеха. В совершенном счастье нет ничего от счастья; если есть что-то от счастья, вы увидите: несчастье ожидает вас за углом. В любой момент оно снова может выскочить и овладеть вами.
Счастливый может стать несчастным. Будду нельзя сделать несчастным: он уже несчастлив, он вне тисков двойственности.
Мальчик тревожится: цадик, мастер медитирует, а не в экстазе.
Ученики хасидов очень экстатичны: танцуют, поют в восторге. Восторг — их молитва, и так должно быть: нет другого способа выразить свою благодарность Богу. Восторг, танец, слезы радости -это единственная возможная молитва.
Когда сын раввина из Ленцно был маленьким мальчиком, он увидел молящегося рабби Вицака из Ворки.
Мальчик, должно быть, видел многих хасидских учеников, танцующих, преисполненных слезами радости, плачущих, вскрикивающих, обнимающихся в глубокой благодарности, в глубоком памятований Бога. Мальчик, должно быть, видел, что, медитируя, они празднуют.
Пораженный, он прибежал к отцу и спросил: как же так, такой цадик, такой великий мастер, а молится спокойно и просто, без всяких признаков экстаза.
Он не кажется счастливым, он не кажется празднующим — в нем ни малейшего признака экстаза. Как это так? А он такой великий мастер. Ребенок, должно быть, много слышал об этом великом мастере, слышал, чего тот достиг. Он спрашивает: "Что же он делает? В его молчании нет экстаза. Чего-то недостает".
Это детское отношение. Если вы приведете ребенка к Будде, он подумает, что чего-то не хватает. Но если вы приведете его к Чай-танье, он поймет, что все в порядке. Чайтанья танцует, барабаны бьют. Он в экстазе, в восторге — он вне этого мира. Он затерян в неведомом. И ребенок может понять, что что-то произошло.
Быть с Буддой значит быть зрелым. За Чайтаньей могут последовать даже дети. Это и случается с людьми Хари Кришны: детскость, незрелость. Но они думают, что достигают именно так. Поймите, нет ничего плохого в танце. Но надо запомнить: танец, экстаз -только снаружи храма. Внутри все происходит в молчании; само ваше существо растворилось. Кому же тогда танцевать? Вас больше нет.
Его отец ответил: "Плохому пловцу приходится барахтаться, чтобы удержаться на воде. Совершенный пловец покоится на ее поверхности, и она несет его".
Мира танцует, Чайтанья танцует — что-то еще несовершенно, пловцы еще не совершенны. Учась, вы приближаетесь с каждым днем, но вы все еще плывете, вы еще боитесь реки, вы еще не приняли ее. Если вы все еще плывете, ваш взмах перенес вас к другому храму, к другому краю, — но так не достигнуть середины, где все прекращается.
Сознание переходит от одной противоположности к другой. Вы злы, а теперь полны сочувствия. Вы исполнены ненависти, а теперь переполняетесь любовью. Понаблюдайте! Всегда следом за злостью, вдруг по пятам, приходит нежное любящее чувство.
Все любящие знают это: всегда после борьбы, злобы, после конфликта, столкновения индивидуальностей по пятам следует прилив нежности и любви. Высших пиков любовники достигают после борьбы, потому что, борясь, вы двигаетесь в одном направлении, как маятник часов. Он двигается влево, доходит до самого предела. По всей видимости он собирается зайти еще дальше, но в глубине назревает момент, наступает момент движения вправо. Тогда от той же энергии он двинется вправо. Когда он заходит вправо, вы предполагаете, что он так и будет идти вправо, но снова назревает момент маха в другую сторону.
Когда вы злы, созревает момент любви. Когда вы любите, созревает момент злобы. Так и качается маятник.
Итак, Мира ушла от мира. Агония мира ушла — пришел экстаз. Экстаз Бога. Но это тоже движение.
Будда стоит ровно посередине. Часы остановились. Время остановилось. Маятник больше не движется. Никакого тик-так. Полное молчание.
Мира и Чайтанья произведут на вас большее впечатление, а Будда — не так чтобы очень, потому что Будда слишком вне вас.
Вы можете понять Миру. Она может быть вашей противоположностью, но язык тот же. Вы в агонии, она в экстазе, но язык тот же. Что такое экстаз? — не агония. Что такое агония? — не экстаз. Язык тот же. Понять можно. Можно завидовать, можно лелеять мысль, надежду, что однажды вы сможете плясать, как Мира. Какая красота, какое счастье, какой экстаз, но язык тот же; учтите, вы можете понять только то, для чего у вас есть язык, общий язык.
Случилось так: одного религиозного человека, очень простого, искреннего, подлинного, пригласили в какой-то город. Готовивший его выступление в этом городе был политиком. Он всегда готовил все к визитам политиков, премьер-министров, министров, главных министров, всяких-яких. Он лучше всех в городе умел устроить все, и его попросили заняться этим.
Устроителю был совершенно неизвестен этот религиозный деятель. Он слышал его имя, знал о нем, но никогда на сталкивался с религиозными людьми.
У политики нет ничего общего с религией, а если есть, то это уже не религия, а политика. Их цели противоположны. Политик не может быть верующим, а верующий не может быть политиком. Верующий не бывает честолюбивым.
Город был не знаком религиозному деятелю, а он — городу, поэтому он предусмотрительно послал телеграмму: "Приготовьте комнату в тихом домике где-нибудь на окраине, вегетарианскую пищу, коровье молоко и т. д." Приехал. Все было приготовлено. Все, как он хотел. Он был очень доволен. Устав с дороги, он зашел в ванную умыть лицо. Но тут же вышел оттуда ошеломленный: " ^анне он увидел трех красивых женщин, но все же они были отвратительны, в них было что-то от проституток. Выйдя, он спросил политика: "Что это значит? Кто эти женщины?" Политик отвечал: "Кто эти женщины? Это три "и т. д.": и т. д., и т.д., и т. д."
Религиозному деятелю стало противно, он не мог поверить. "Что вы хотите сказать? Я никогда не знал, что "и т. д." означает женщину". "Вы не знаете язык политиков, — ответил политик. — Я всегда готовил все к ихприезду; это условное слово: "и т. д." Одно "и т. д."- одна женщина, два "и т. д." — две женщины, а если пишут три "и т. д." — три женщины".
Вы понимаете свой язык. Вы можете понять Чайтанью или Миру, как бы далеко они ни были, потому что ваша агония может понять язык экстаза. На самом деле, агония постоянно ищет экстаза.
Ребенок не может понять. Великий цадик, а молится спокойно и просто, без признаков экстаза: не танцует, не размахивает руками, не текут слезы. По его лицу не скажешь, что он делает.
Когда вы на самом деле молитесь, вы ничего не делаете. Молитва не имеет ничего общего с деянием. Это не "делать", а "быть". Быть в присутствии Бога — это молитва. Чувствовать присутствие Бога -это молитва. Растворение себя в нем — это молитва. Агония уводит вас в сторону. Запомните это.
Экстаз лучше, чем агония, но оба существуют вокруг тонкого "Я". Когда вы потеряны, кому быть в экстазе? — вас больше нет.
Ребенок не может понять. Ребенок никогда не поймет: ребенок понимает слезы, счастье — язык незрелости.
Часто, когда ко мне приходят люди Хари Кришны, я вижу незрелое сознание. Но они думают, что это все: прыгать по улице, распевая "Хари Кришна, Хари Кришна..." Конечно, это дает некий восторг, некую интоксикацию. Это алкоголь, но это не цель. Цель — абсолютное молчание. Такое спокойствие, в котором нет ничего другого. Чистое спокойствие.
Ребенок не может понять. И ребенок в вас тоже не сможет понять.
Его отец ответил: "Плохому пловцу приходится барахтаться, чтоб удержаться на воде".
Так что не думайте, что это плавание. Это только плохое плавание, только начало. Он барахтается, выбрасывает руки. Не думайте, что он плавает — он только учится. Когда пловец достигает настоящего совершенства, сонастроенности, он понимает, что теперь плыть не нужно. Он может довериться реке. Он оставляет барахтанье: это барахтанье все еще противодействие, некая борьба, попытка победить реку.
"Совершенный пловец отдыхает на ее поверхности, и она несет его".
Совершенный созерцатель отдыхает на поверхности Бога, и она несет его. Он ничего не делает: в делании остается "я". С неделанием "я" исчезает. Он не в агонии, он не в экстазе. Все, что мы можем понять, обычный язык, становится бесполезным.
Вот почему, когда Будду спрашивают: "Чего ты достиг?", он хранит молчание, не отвечает. Потому что, что бы он ни сказал, будет понято неверно: "и т. д., и т.д., и т.д." У вас свой язык, свои условные обозначения. Что бы он ни сказал, будет понято неверно. Если он скажет: "Я в экстазе", кто его поймет? Вы поймете, что он не в агонии. Если он скажет: "Я счастлив", — вы скажете: "Хорошо. Значит он больше не несчастлив. Это то, что мне нужно. Таково и мое стремление, моя надежда". В вас возникнет желание. А счастье Будды приходит только тогда, когда вы освободитесь от желаний. Слово Будды обречено на непонимание.
Лао-Цзы говорит: "Когда люди не понимают меня, я хорошо знаю, что сказал что-то верное. Когда понимают, хорошо знаю, что сказал что-то не то".
"И т. д., и т. д., и т. д."... У вас свой язык. У блаженства Будды — свой. Это не агония и не экстаз, это глубокое хорошо-как-есть. Хоро-шо-как-есть — это язык Будды.
"Совершенный пловец покоится на ее поверхности, и она несет его".
Я читал житие рабби Лейба. Кто-то спросил его: "Вы жили со своим мастером, цадиком двенадцать лет. Чем вы занимались? Чему вы научились? Двенадцать лет — большой срок, почти жизнь. Вы изучали Писание?" "Нет", — ответил рабби Лейб. "Я был с цадиком не для того, чтобы изучать Тору. Я был с цадиком, чтобы наблюдать его: как он развязывает свой левый ботинок, как он снова завязывает его. Двенадцать лет ушло на то, чтобы наблюдать простые движения, потому что каждое его движение было медитацией: то, как он дышал, то, как вставал, как садился, как спал... Это такая тайна, что на это ушло двенадцать лет. Сначала забыть свой язык, бывший барьером; полностью очистить свой ум от всего, что я знаю. И тогда, мало-помалу, проблески начали достигать меня. Тогда, мало-помалу, я смог видеть мастера".
Если вы способны видеть мастера, вы видите воплощенное созерцание. Делать тут ничего не надо, надо увидеть его существование.
Рабби из Ленцно был прав, отец мальчика прав, потому что он достиг зрелости. Отбросьте ребенка в себе, станьте зрелым, пробужденным. Будьте бдительны, чтобы ваш язык не исказил того, что я говорю. Всегда смотрите на то, что я имею в виду. Единственное препятствие — это вы.
Если вы слушаете умом, вы слушаете, но не слышите меня. Если вы откладываете ум в сторону и смотрите на меня, вы меня слышите. Верное слышание — это дверь. От верного слышания возможно верное видение. От истинного видения открывается доступ в мир истинного богатства.
Эти три дурака в вашем уме... Отбрасывайте их понемногу. Не защищайте свой ум, ваш ум — ваш враг. А вы только этим и занимаетесь, продолжаете защищаться. Сдайте его. Хватит барахтаться.
"Плохому пловцу приходится барахтаться, чтобы удержаться на воде".
Здесь вы со мной, на ее поверхности. Расслабьтесь. Let goи позвольте воде нести вас. В этом и есть саньяс: глубокое let go стем, кто достиг.
Не будьте плохом пловцом, вы уже достаточно набарахтались. Вы так устали, а поверхность так доступна.
Доверьтесь реке, и река вынесет вас в океан — и нет другого способа достичь океана. Боритесь — и вы потеряете. Сдайтесь — и в вашей сдаче победа.
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
Случилось так: однажды к рабби Нафтали постучали. Нафтали открыл дверь и, по своему обыкновению, спросил: "Ты чего пришел?" Человек ответил: "Я пришел учиться у тебя". Нафтали захлопнул дверь и сказал: "Поищи другое место. Я не учитель. Найдешь себе другого, с кем изучать Писание". "Но почему же? — спросила Нафтали его жена. — Почему ты его прогнал? Он производит впечатление искренне жаждущего". "Те, кто интересуются изучением Писания, по большей части глупцы. Они хотят спрятаться".
На другой день постучал другой. Нафтали открыл дверь и спросил: "Ты зачем? Чего надо?" Тот ответил: "Я пришел, чтобы быть рядом с вами, научиться у вас служить человечеству". "Проваливай,- сказал Нафтали. — Ты ошибся дверью". Жена была поражена. "Он же не просил изучать с ним Писание. Из него получился бы великий преобразователь общества или что-нибудь такое. Он хотел служить человечеству. Такая чистая, верующая душа. Почему ты отказал ему?" "Те, кто не знают сами себя, — сказал Нафтали, — не могут никому служить. От ихслужения в итоге одно несчастье".
Преобразователи общества — несчастные люди, приносящие несчастье, пока они не познали себя. Как вы можете кому-то служить? И как можно служить человечеству? Вы еще не служили тому маленькому существу, которое в вас. Прежде зажгите свой свет — потом пробуйте осветить другие жизни. Если вы в глубокой тьме и начинаете помогать другим, вы не поможете, а навредите: вас еще нет — кто же будет помогать?
На другой день постучал следующий. Нафтали открыл дверь и спросил: "А тебе чего?" Тот сказал: "Я очень глуп. Нельзя ли мне немного помочь избавиться от этого?" Нафтали поцеловал его и сказал: "Входи. Я жду тебя".
Это первый шаг к мудрости: понять, что ты не мудр; понять, что никакие уловки спрятать это не помогут.
Тот, кто понял, что он невежда, уже на пути. Тот, кто понял, что он беден, уже на пути в Царство Небесное, к подлинному сокровищу. Тот, кто понял, что он слеп, уже начинает прозревать. Тот, кто понял, что глух, рано или поздно сумеет услышать. И тогда он узнает музыку, музыку существования.
Не пытайтесь высказывать противоположное, лучше узнайте глубочайшее свойство вашего существа. Не прячьте его; откройте его небу.
Если вы его прячете, вы помогаете ему: в темноте оно растет, становится все больше и больше, принимает огромные размеры. Откройте его свету, небу, воздуху — и оно умрет, оно не может жить на свету.
Невежество подобно корням дерева: если вы вытащите их, они погибают. Они не могут выжить при свете. Но если вы их прячете, вы помогаете им расти.
Запомните: не пытайтесь прятать, что бы вы ни чувствовали. Спрятать можно, только создавая противоположное. И тогда вы всегда будете раздвоенным, и никогда вы не станете единым, никогда вы не станете гармонией. А только глубокая внутренняя гармония может узнать гармонию внешнюю. В этом смысл: "только душа узнает Бога". Душаозначает: внутренняя гармония достигнута. Богозначает: вы стали доступны Богу, и Бог стал доступен вам.
А теперь этот маленький анекдот, он очень важен.
Когда сын раввина из Ленцно был маленьким мальчиком, он увидел молящегося рабби Вицэка из Ворки. Пораженный, он прибежал к отцу и спросил: "Как же так? Такой цадик, а молится спокойно и просто, без всяких признаков экстаза".
Это один из самых деликатных и важных моментов, который нужно запомнить: агония становится экстазом. Если вы в глубокой агонии, то та же самая энергия, что была агонией, становится экстазом при медитации. Вы будете плясать в экстазе, но это еще не последняя точка: ведь даже в вашем танце остается что-то от вашей агонии. Подлинный танец начинается тогда, когда танец прекращается.
Вы видели танцующую Миру, танцующего Чайтанью; никто не видел танцующего Будду или танцующего Махавиру. Мира и Чайтанья почти достигли цели, но осталась последняя ступенька. Онибыли несчастны, теперь они счастливы. Ониперешагнули свое несчастье. Теперь они в счастье, но его тоже надо перешагнуть. Потому что, пока вы продолжаете быть в счастье, несчастье следует тенью. Противоположности всегда вместе. Если вы пляшете, то рано или поздно вы снова упадете в агонии: энергия одна и та же. В глубине было страдание. Вы его прятали, какрану. Теперь вы выразили его, та же энергия освободилась: вы пляшете. Но вы не перешагнули.
Танец — это хорошо, но танец возможен только на ступенях храма, но не внутри. Никто не достигает Бога без танца, никто не достигает Бога, танцуя. Чтобы агония преобразовалась, надо танцевать. Но преобразованная агония все же агония. Она стала прекрасной, она потеряла свой яд, но все же источник ее тот же.
Я, скажем, рассказываю вам шутку. Вы смеетесь, но в вашем смехе есть что-то от вашей печали, иначе просто не может быть. Сутки напролет вы печальны. Ваш смех — из вашей печали. На самом деле вы смеетесь из-за вашей печали, слишком ее много. Она становится таким напряжением, воздвигнутым напряжением; надо освободиться. Вы громко смеетесь — хорошо, полезно, но ничего духовного. Хорошо, прекрасный терапевтический эффект, но терапию отбрасывают, когда вы на самом деле здоровы.
Если вам приходится постоянно держать при себе снадобье, то значит что-то от болезни еще осталось. Когда хворь ушла насовсем, вы выбрасываете и снадобья. Когда боль ушла, зачем носить с собой удовольствие? Когда страдания больше нет, к чему праздновать? Тогда все ваше существо стало смехом, тогда вы больше не смеетесь.
Совершенный смех похож на отсутствие смеха. В совершенном счастье нет ничего от счастья; если есть что-то от счастья, вы увидите: несчастье ожидает вас за углом. В любой момент оно снова может выскочить и овладеть вами.
Счастливый может стать несчастным. Будду нельзя сделать несчастным: он уже несчастлив, он вне тисков двойственности.
Мальчик тревожится: цадик, мастер медитирует, а не в экстазе.
Ученики хасидов очень экстатичны: танцуют, поют в восторге. Восторг — их молитва, и так должно быть: нет другого способа выразить свою благодарность Богу. Восторг, танец, слезы радости -это единственная возможная молитва.
Когда сын раввина из Ленцно был маленьким мальчиком, он увидел молящегося рабби Вицака из Ворки.
Мальчик, должно быть, видел многих хасидских учеников, танцующих, преисполненных слезами радости, плачущих, вскрикивающих, обнимающихся в глубокой благодарности, в глубоком памятований Бога. Мальчик, должно быть, видел, что, медитируя, они празднуют.
Пораженный, он прибежал к отцу и спросил: как же так, такой цадик, такой великий мастер, а молится спокойно и просто, без всяких признаков экстаза.
Он не кажется счастливым, он не кажется празднующим — в нем ни малейшего признака экстаза. Как это так? А он такой великий мастер. Ребенок, должно быть, много слышал об этом великом мастере, слышал, чего тот достиг. Он спрашивает: "Что же он делает? В его молчании нет экстаза. Чего-то недостает".
Это детское отношение. Если вы приведете ребенка к Будде, он подумает, что чего-то не хватает. Но если вы приведете его к Чай-танье, он поймет, что все в порядке. Чайтанья танцует, барабаны бьют. Он в экстазе, в восторге — он вне этого мира. Он затерян в неведомом. И ребенок может понять, что что-то произошло.
Быть с Буддой значит быть зрелым. За Чайтаньей могут последовать даже дети. Это и случается с людьми Хари Кришны: детскость, незрелость. Но они думают, что достигают именно так. Поймите, нет ничего плохого в танце. Но надо запомнить: танец, экстаз -только снаружи храма. Внутри все происходит в молчании; само ваше существо растворилось. Кому же тогда танцевать? Вас больше нет.
Его отец ответил: "Плохому пловцу приходится барахтаться, чтобы удержаться на воде. Совершенный пловец покоится на ее поверхности, и она несет его".
Мира танцует, Чайтанья танцует — что-то еще несовершенно, пловцы еще не совершенны. Учась, вы приближаетесь с каждым днем, но вы все еще плывете, вы еще боитесь реки, вы еще не приняли ее. Если вы все еще плывете, ваш взмах перенес вас к другому храму, к другому краю, — но так не достигнуть середины, где все прекращается.
Сознание переходит от одной противоположности к другой. Вы злы, а теперь полны сочувствия. Вы исполнены ненависти, а теперь переполняетесь любовью. Понаблюдайте! Всегда следом за злостью, вдруг по пятам, приходит нежное любящее чувство.
Все любящие знают это: всегда после борьбы, злобы, после конфликта, столкновения индивидуальностей по пятам следует прилив нежности и любви. Высших пиков любовники достигают после борьбы, потому что, борясь, вы двигаетесь в одном направлении, как маятник часов. Он двигается влево, доходит до самого предела. По всей видимости он собирается зайти еще дальше, но в глубине назревает момент, наступает момент движения вправо. Тогда от той же энергии он двинется вправо. Когда он заходит вправо, вы предполагаете, что он так и будет идти вправо, но снова назревает момент маха в другую сторону.
Когда вы злы, созревает момент любви. Когда вы любите, созревает момент злобы. Так и качается маятник.
Итак, Мира ушла от мира. Агония мира ушла — пришел экстаз. Экстаз Бога. Но это тоже движение.
Будда стоит ровно посередине. Часы остановились. Время остановилось. Маятник больше не движется. Никакого тик-так. Полное молчание.
Мира и Чайтанья произведут на вас большее впечатление, а Будда — не так чтобы очень, потому что Будда слишком вне вас.
Вы можете понять Миру. Она может быть вашей противоположностью, но язык тот же. Вы в агонии, она в экстазе, но язык тот же. Что такое экстаз? — не агония. Что такое агония? — не экстаз. Язык тот же. Понять можно. Можно завидовать, можно лелеять мысль, надежду, что однажды вы сможете плясать, как Мира. Какая красота, какое счастье, какой экстаз, но язык тот же; учтите, вы можете понять только то, для чего у вас есть язык, общий язык.
Случилось так: одного религиозного человека, очень простого, искреннего, подлинного, пригласили в какой-то город. Готовивший его выступление в этом городе был политиком. Он всегда готовил все к визитам политиков, премьер-министров, министров, главных министров, всяких-яких. Он лучше всех в городе умел устроить все, и его попросили заняться этим.
Устроителю был совершенно неизвестен этот религиозный деятель. Он слышал его имя, знал о нем, но никогда на сталкивался с религиозными людьми.
У политики нет ничего общего с религией, а если есть, то это уже не религия, а политика. Их цели противоположны. Политик не может быть верующим, а верующий не может быть политиком. Верующий не бывает честолюбивым.
Город был не знаком религиозному деятелю, а он — городу, поэтому он предусмотрительно послал телеграмму: "Приготовьте комнату в тихом домике где-нибудь на окраине, вегетарианскую пищу, коровье молоко и т. д." Приехал. Все было приготовлено. Все, как он хотел. Он был очень доволен. Устав с дороги, он зашел в ванную умыть лицо. Но тут же вышел оттуда ошеломленный: " ^анне он увидел трех красивых женщин, но все же они были отвратительны, в них было что-то от проституток. Выйдя, он спросил политика: "Что это значит? Кто эти женщины?" Политик отвечал: "Кто эти женщины? Это три "и т. д.": и т. д., и т.д., и т. д."
Религиозному деятелю стало противно, он не мог поверить. "Что вы хотите сказать? Я никогда не знал, что "и т. д." означает женщину". "Вы не знаете язык политиков, — ответил политик. — Я всегда готовил все к ихприезду; это условное слово: "и т. д." Одно "и т. д."- одна женщина, два "и т. д." — две женщины, а если пишут три "и т. д." — три женщины".
Вы понимаете свой язык. Вы можете понять Чайтанью или Миру, как бы далеко они ни были, потому что ваша агония может понять язык экстаза. На самом деле, агония постоянно ищет экстаза.
Ребенок не может понять. Великий цадик, а молится спокойно и просто, без признаков экстаза: не танцует, не размахивает руками, не текут слезы. По его лицу не скажешь, что он делает.
Когда вы на самом деле молитесь, вы ничего не делаете. Молитва не имеет ничего общего с деянием. Это не "делать", а "быть". Быть в присутствии Бога — это молитва. Чувствовать присутствие Бога -это молитва. Растворение себя в нем — это молитва. Агония уводит вас в сторону. Запомните это.
Экстаз лучше, чем агония, но оба существуют вокруг тонкого "Я". Когда вы потеряны, кому быть в экстазе? — вас больше нет.
Ребенок не может понять. Ребенок никогда не поймет: ребенок понимает слезы, счастье — язык незрелости.
Часто, когда ко мне приходят люди Хари Кришны, я вижу незрелое сознание. Но они думают, что это все: прыгать по улице, распевая "Хари Кришна, Хари Кришна..." Конечно, это дает некий восторг, некую интоксикацию. Это алкоголь, но это не цель. Цель — абсолютное молчание. Такое спокойствие, в котором нет ничего другого. Чистое спокойствие.
Ребенок не может понять. И ребенок в вас тоже не сможет понять.
Его отец ответил: "Плохому пловцу приходится барахтаться, чтоб удержаться на воде".
Так что не думайте, что это плавание. Это только плохое плавание, только начало. Он барахтается, выбрасывает руки. Не думайте, что он плавает — он только учится. Когда пловец достигает настоящего совершенства, сонастроенности, он понимает, что теперь плыть не нужно. Он может довериться реке. Он оставляет барахтанье: это барахтанье все еще противодействие, некая борьба, попытка победить реку.
"Совершенный пловец отдыхает на ее поверхности, и она несет его".
Совершенный созерцатель отдыхает на поверхности Бога, и она несет его. Он ничего не делает: в делании остается "я". С неделанием "я" исчезает. Он не в агонии, он не в экстазе. Все, что мы можем понять, обычный язык, становится бесполезным.
Вот почему, когда Будду спрашивают: "Чего ты достиг?", он хранит молчание, не отвечает. Потому что, что бы он ни сказал, будет понято неверно: "и т. д., и т.д., и т.д." У вас свой язык, свои условные обозначения. Что бы он ни сказал, будет понято неверно. Если он скажет: "Я в экстазе", кто его поймет? Вы поймете, что он не в агонии. Если он скажет: "Я счастлив", — вы скажете: "Хорошо. Значит он больше не несчастлив. Это то, что мне нужно. Таково и мое стремление, моя надежда". В вас возникнет желание. А счастье Будды приходит только тогда, когда вы освободитесь от желаний. Слово Будды обречено на непонимание.
Лао-Цзы говорит: "Когда люди не понимают меня, я хорошо знаю, что сказал что-то верное. Когда понимают, хорошо знаю, что сказал что-то не то".
"И т. д., и т. д., и т. д."... У вас свой язык. У блаженства Будды — свой. Это не агония и не экстаз, это глубокое хорошо-как-есть. Хоро-шо-как-есть — это язык Будды.
"Совершенный пловец покоится на ее поверхности, и она несет его".
Я читал житие рабби Лейба. Кто-то спросил его: "Вы жили со своим мастером, цадиком двенадцать лет. Чем вы занимались? Чему вы научились? Двенадцать лет — большой срок, почти жизнь. Вы изучали Писание?" "Нет", — ответил рабби Лейб. "Я был с цадиком не для того, чтобы изучать Тору. Я был с цадиком, чтобы наблюдать его: как он развязывает свой левый ботинок, как он снова завязывает его. Двенадцать лет ушло на то, чтобы наблюдать простые движения, потому что каждое его движение было медитацией: то, как он дышал, то, как вставал, как садился, как спал... Это такая тайна, что на это ушло двенадцать лет. Сначала забыть свой язык, бывший барьером; полностью очистить свой ум от всего, что я знаю. И тогда, мало-помалу, проблески начали достигать меня. Тогда, мало-помалу, я смог видеть мастера".
Если вы способны видеть мастера, вы видите воплощенное созерцание. Делать тут ничего не надо, надо увидеть его существование.
Рабби из Ленцно был прав, отец мальчика прав, потому что он достиг зрелости. Отбросьте ребенка в себе, станьте зрелым, пробужденным. Будьте бдительны, чтобы ваш язык не исказил того, что я говорю. Всегда смотрите на то, что я имею в виду. Единственное препятствие — это вы.
Если вы слушаете умом, вы слушаете, но не слышите меня. Если вы откладываете ум в сторону и смотрите на меня, вы меня слышите. Верное слышание — это дверь. От верного слышания возможно верное видение. От истинного видения открывается доступ в мир истинного богатства.
Эти три дурака в вашем уме... Отбрасывайте их понемногу. Не защищайте свой ум, ваш ум — ваш враг. А вы только этим и занимаетесь, продолжаете защищаться. Сдайте его. Хватит барахтаться.
"Плохому пловцу приходится барахтаться, чтобы удержаться на воде".
Здесь вы со мной, на ее поверхности. Расслабьтесь. Let goи позвольте воде нести вас. В этом и есть саньяс: глубокое let go стем, кто достиг.
Не будьте плохом пловцом, вы уже достаточно набарахтались. Вы так устали, а поверхность так доступна.
Доверьтесь реке, и река вынесет вас в океан — и нет другого способа достичь океана. Боритесь — и вы потеряете. Сдайтесь — и в вашей сдаче победа.
ВОПРОСЫ И ОТВЕТЫ
ВОПРОСДревняя еврейская мифология называет Лилит, а не Адама первым существом на земле. Почему эта версия забыта? Что вы об этом скажете?
ОТВЕТТут нет ничего секретного — обычный мужской шовинизм. Мужчине трудно думать, что прежде была создана женщина, а мужчина потом. Нет — это предмет его гордости.
В первоначальной версии говорится, что первой была создана Лилит. Да это и естественно: первой должна быть создана женщина, потому что у нее есть чрево. Первой должна быть женщина. Это выглядит естественно, биологично. Но мужчине трудно воспринять такую мысль. Он изменил историю. Он создал другой мир, где первым создается Адам. Но вот вопрос. Как из Адама сделать Еву? Тогда взяли ребро, потому что у Адама нет чрева. И вся история стала глупее.
С женщиной все было просто. С мужчиной — почти невозможно. Взяли ребро и сделали Еву. Правильна первая история. Я согласен с ней и отрицаю вторую.
ВОПРОСУ меня нет глаз, чтобы видет ь.У меня нет ушей, чтобы слышать. Я абсолютно глуп. В будущем вы обещаете нам освобождение. Как это возможно в таком безнадежном случае, как я? А с другой стороны, порою меня наполняет такой благодатью, что не описать никакими словами. Что происходит? И где я тогда?
ОТВЕТХорошее начало. Если вы чувствуете, что у вас нет глаз, чтобы видеть, рано или поздно глаза у вас появятся. Почувствовав свое невежество, вы сделали первый шаг к знанию. Чувствовать себя сбившимся с дороги значит достигнуть пути. Вот почему порою вас наполняет благодатью. Само понимание того, что вы ничего не знаете, внезапно озаряет вас.
Трудно с теми, кто думает, что знает. Им действительно трудно. Они не знают, а думают, что знают. Поэтому у них нет возможности для роста. А они настаивают и защищают свое знание, они защищают свое невежество.
Если вы больны, вы жаждете врача. Но если вы делаете вид, что не больны, вы, болея, избегаете врача. Даже если врач придет к вам домой, вы скажете: "Отчего вы пришли сюда?"
Гюрджиев, работая с учениками, однажды сказал группе: "Пока вы не узнаете своей основной черты и не осознаете ее, вы не сумеете войти в свою сущность и останетесь привязаны к личности" (личина —внешний человек, оболочка).
Кто-то попросил: "Приведите, пожалуйста, конкретный пример". Гюрджиев сказал: "Посмотрите на сидящего передо мной. Основная его черта в том, что его никогда нет дома". Всем было видно рассеянное выражение на лице этого человека. Встрепенувшись, он спросил: "Простите, что вы сказали?", потому что основная его черта в том, что его нет дома. Он всегда где-то еще, а хочет расти. Невозможно: чтобы расти, надо быть дома.
Гюрджиев обратился к другому и сказал: "Посмотрите на него. Его основная черта — то, что он всегда спорит со всеми и обо всем". Тот разгорячился и сказал: "Вы неправы! Я никогда не спорю!"
Выясните, что вы защищаете. Это может стать ключом внутрь.
Как раз прошлым вечером одна саньяси сказала, что с детства она чувствовала, что глупа. Она боится этого и потому продолжает защищаться. Она старается не делать ничего глупого. И теперь ей очень трудно, ведь что тут сделаешь? Можно стараться, но кто будет стараться? Глупый ум будет стараться. Стараясь, вы делаете ту же глупость.
Глупый человек... а все люди глупы, пока они не станут сознательны и пробуждены. Все люди глупы. Так что, когда я говорю "глупый", я не осуждаю — просто обозначаю состояние неосознанности. Каждый рождается глупым; счастливы те немногие, кто не умирает глупым.
Глупость — это сон, в котором вы живете. Как можно избежать его? Как крепко спящий может избежать снов? Если он пытается, он создает новый сон. В самом избежании он делает глупость.
Не избегайте. Примите это! Потому что избежание — попытка защитить. Вы не хотите, чтобы кто-нибудь знал, что вы глупы, но это не поможет. Но дело в том, что постоянно избегая, вы можете сами забыть, что глупы. Тогда вы укоренитесь в этом. Тогда нет выхода. Вот как вы создаете себе трудности. Вы избегаете их. Тогда нет выхода. Тогда вы обманываете других и постепенно обманываете себя.
Люди приходят ко мне с проблемами. Но это не настоящие проблемы. Редкий человек приходит с настоящим вопросом. Иначе говоря, они точно не знают, в чем их проблемы. У них ложные проблемы.
Они сами их придумывают, чтобы потом можно было заняться их решением.
Они никогда не смогут решить их, потому что существующая болезнь может исчезнуть, несуществующая болезнь не может исчезнуть. Прежде всего, ее нет. Как же ей исчезнуть? И, борясь с ложными болезнями, они ограждают настоящую болезнь. Они дают время настоящей болезни расти и шириться и становиться подобной раку в их существе. Увидеть подлинную проблему трудно, потому что с самого начала вас учили ее избегать.
В газетах нашего города Пуны я каждый день читаю, что кто-то умер: умер муж, умерла жена, и в памяти отпечаталась одна фраза: "Моя жена перешла в лучший мир год тому назад".
Вы не говорите "смерть".Это слово слишком настоящее и бьет слишком сильно. "Перешла в лучший мир..." Кого вы обманываете? -Не жену, которой уже нет. Вы обманываете себя. Вы боитесь смерти. Вы прячете смерть в замечательные слова. "Перешла в лучший мир". Теперь не страшно; даже и самому немного хочется.
Смерть — основная проблема. Вы придумали условное обозначение и можете вовсе о ней забыть. И это вы делаете всю жизнь. Вы злитесь, но вы не говорите, что вы злитесь. Вы говорите: "Я раздражен". Раздражение не осуждается.
Я читал об одном квакере (религиозное движение новопротестанского толка), очень верующем квакере. Как-то ночью к нему забрался вор. Квакер схватился за ружье. Он хотел сказать: "Ах ты, сукин сын!", но не мог так сказать. Квакер, верующий: разве так можно? И он сказал: "Дорогой мой, вы стоите как раз там, куда я собираюсь стрелять. Пожалуйста, не шевелитесь! Я не хочу вас убить, но так уж случится. Вы стоите там, куда я собираюсь стрелять". Как может квакер убить?
Вы все время обманываете. Ваш язык, философия, религия — все обман.
Как-то в разговоре я употребил слово "писать". Ананда Прем тут же написала мне целое послание, где объясняла: "Пожалуйста, не произносите это слово; надо говорить "мочеиспускание".
Мочеиспускание — это медицинский термин. Никто не мочеиспускает-ся. Так только в учебниках. "Писать" — это жизнь. По одному звучанию уже понятно. Но реальность следует прятать. И тогда я понял, почему Ананда Прем такая правильная — она мочеиспускает-ся. Туг уж придется быть правильной.
Будьте настоящими, подлинными, верными: верными жизни. Но даже слова... Я расскажу вам одну историю.
Женщина с маленьким мальчиком пришла послушать так называемого святого. Как раз на середине проповеди мальчик начал ерзать, а затем громко сказал: "Я хочу пис-пис."
Святой, конечно, очень рассердился: такое мирское дело в таком святом месте. Он сказал: "Надо научить его себя вести. Иначе не приводите его сюда. Это не только неприлично, это оскорбительно".
Женщина попросила: "Не скажите ли вы мне, как его научить?" "Можно придумать заменяющее слово. Пусть говорит: "Я хочу петь", а вы поймете". Так женщина и научила мальчика.
Через год святому случилось навестить ее и побыть в гостях. Как-то женщина отлучилась в город к заболевшей матери, так что святой человек остался с ребенком. Среди ночи, часа в два, ребенок разбудил святого и сказал: "Я хочу петь". Но к тому времени святой забыл замену. Прошел целый год.
"Хочешь петь? Сейчас не время петь!" "Но я пою каждую ночь. Даже дважды", — возразил мальчик. "Ну и глуп же ты, — начал святой, -поют днем, а не ночью. Не беспокой меня, замолчи и отправляйся спать".
Через несколько минут ребенок пришел опять: "Не могу я спать. И если вы мне не позволите, я говорю вам, что это произойдет само собой". "Что за пение такое? — проворчал святой, — и соседей разбудишь. Иди спать". "Я не могу спать, — ответил мальчик. — Сначала я должен попеть"."Ну, хорошо, — согласился святой. — Только прямо мне в ухо и очень тихо".
Ну, мальчик и "попел"! Тогда святой вспомнил замену.
Никогда не прикрывайтесь заменами. Будьте истинными. Жизнь проста, но из-за вашего притворства вы все усложняете. Не усложняйте.
Девяносто девять процентов ваших болезней — ваших рук дело. Будьте пробужденными и наблюдайте. Если вы глупы, значит вы глупы. Это достигший вас луч мудрости, первый луч: очень хорошо, что вы чувствуете свою глупость.
ОТВЕТТут нет ничего секретного — обычный мужской шовинизм. Мужчине трудно думать, что прежде была создана женщина, а мужчина потом. Нет — это предмет его гордости.
В первоначальной версии говорится, что первой была создана Лилит. Да это и естественно: первой должна быть создана женщина, потому что у нее есть чрево. Первой должна быть женщина. Это выглядит естественно, биологично. Но мужчине трудно воспринять такую мысль. Он изменил историю. Он создал другой мир, где первым создается Адам. Но вот вопрос. Как из Адама сделать Еву? Тогда взяли ребро, потому что у Адама нет чрева. И вся история стала глупее.
С женщиной все было просто. С мужчиной — почти невозможно. Взяли ребро и сделали Еву. Правильна первая история. Я согласен с ней и отрицаю вторую.
ВОПРОСУ меня нет глаз, чтобы видет ь.У меня нет ушей, чтобы слышать. Я абсолютно глуп. В будущем вы обещаете нам освобождение. Как это возможно в таком безнадежном случае, как я? А с другой стороны, порою меня наполняет такой благодатью, что не описать никакими словами. Что происходит? И где я тогда?
ОТВЕТХорошее начало. Если вы чувствуете, что у вас нет глаз, чтобы видеть, рано или поздно глаза у вас появятся. Почувствовав свое невежество, вы сделали первый шаг к знанию. Чувствовать себя сбившимся с дороги значит достигнуть пути. Вот почему порою вас наполняет благодатью. Само понимание того, что вы ничего не знаете, внезапно озаряет вас.
Трудно с теми, кто думает, что знает. Им действительно трудно. Они не знают, а думают, что знают. Поэтому у них нет возможности для роста. А они настаивают и защищают свое знание, они защищают свое невежество.
Если вы больны, вы жаждете врача. Но если вы делаете вид, что не больны, вы, болея, избегаете врача. Даже если врач придет к вам домой, вы скажете: "Отчего вы пришли сюда?"
Гюрджиев, работая с учениками, однажды сказал группе: "Пока вы не узнаете своей основной черты и не осознаете ее, вы не сумеете войти в свою сущность и останетесь привязаны к личности" (личина —внешний человек, оболочка).
Кто-то попросил: "Приведите, пожалуйста, конкретный пример". Гюрджиев сказал: "Посмотрите на сидящего передо мной. Основная его черта в том, что его никогда нет дома". Всем было видно рассеянное выражение на лице этого человека. Встрепенувшись, он спросил: "Простите, что вы сказали?", потому что основная его черта в том, что его нет дома. Он всегда где-то еще, а хочет расти. Невозможно: чтобы расти, надо быть дома.
Гюрджиев обратился к другому и сказал: "Посмотрите на него. Его основная черта — то, что он всегда спорит со всеми и обо всем". Тот разгорячился и сказал: "Вы неправы! Я никогда не спорю!"
Выясните, что вы защищаете. Это может стать ключом внутрь.
Как раз прошлым вечером одна саньяси сказала, что с детства она чувствовала, что глупа. Она боится этого и потому продолжает защищаться. Она старается не делать ничего глупого. И теперь ей очень трудно, ведь что тут сделаешь? Можно стараться, но кто будет стараться? Глупый ум будет стараться. Стараясь, вы делаете ту же глупость.
Глупый человек... а все люди глупы, пока они не станут сознательны и пробуждены. Все люди глупы. Так что, когда я говорю "глупый", я не осуждаю — просто обозначаю состояние неосознанности. Каждый рождается глупым; счастливы те немногие, кто не умирает глупым.
Глупость — это сон, в котором вы живете. Как можно избежать его? Как крепко спящий может избежать снов? Если он пытается, он создает новый сон. В самом избежании он делает глупость.
Не избегайте. Примите это! Потому что избежание — попытка защитить. Вы не хотите, чтобы кто-нибудь знал, что вы глупы, но это не поможет. Но дело в том, что постоянно избегая, вы можете сами забыть, что глупы. Тогда вы укоренитесь в этом. Тогда нет выхода. Вот как вы создаете себе трудности. Вы избегаете их. Тогда нет выхода. Тогда вы обманываете других и постепенно обманываете себя.
Люди приходят ко мне с проблемами. Но это не настоящие проблемы. Редкий человек приходит с настоящим вопросом. Иначе говоря, они точно не знают, в чем их проблемы. У них ложные проблемы.
Они сами их придумывают, чтобы потом можно было заняться их решением.
Они никогда не смогут решить их, потому что существующая болезнь может исчезнуть, несуществующая болезнь не может исчезнуть. Прежде всего, ее нет. Как же ей исчезнуть? И, борясь с ложными болезнями, они ограждают настоящую болезнь. Они дают время настоящей болезни расти и шириться и становиться подобной раку в их существе. Увидеть подлинную проблему трудно, потому что с самого начала вас учили ее избегать.
В газетах нашего города Пуны я каждый день читаю, что кто-то умер: умер муж, умерла жена, и в памяти отпечаталась одна фраза: "Моя жена перешла в лучший мир год тому назад".
Вы не говорите "смерть".Это слово слишком настоящее и бьет слишком сильно. "Перешла в лучший мир..." Кого вы обманываете? -Не жену, которой уже нет. Вы обманываете себя. Вы боитесь смерти. Вы прячете смерть в замечательные слова. "Перешла в лучший мир". Теперь не страшно; даже и самому немного хочется.
Смерть — основная проблема. Вы придумали условное обозначение и можете вовсе о ней забыть. И это вы делаете всю жизнь. Вы злитесь, но вы не говорите, что вы злитесь. Вы говорите: "Я раздражен". Раздражение не осуждается.
Я читал об одном квакере (религиозное движение новопротестанского толка), очень верующем квакере. Как-то ночью к нему забрался вор. Квакер схватился за ружье. Он хотел сказать: "Ах ты, сукин сын!", но не мог так сказать. Квакер, верующий: разве так можно? И он сказал: "Дорогой мой, вы стоите как раз там, куда я собираюсь стрелять. Пожалуйста, не шевелитесь! Я не хочу вас убить, но так уж случится. Вы стоите там, куда я собираюсь стрелять". Как может квакер убить?
Вы все время обманываете. Ваш язык, философия, религия — все обман.
Как-то в разговоре я употребил слово "писать". Ананда Прем тут же написала мне целое послание, где объясняла: "Пожалуйста, не произносите это слово; надо говорить "мочеиспускание".
Мочеиспускание — это медицинский термин. Никто не мочеиспускает-ся. Так только в учебниках. "Писать" — это жизнь. По одному звучанию уже понятно. Но реальность следует прятать. И тогда я понял, почему Ананда Прем такая правильная — она мочеиспускает-ся. Туг уж придется быть правильной.
Будьте настоящими, подлинными, верными: верными жизни. Но даже слова... Я расскажу вам одну историю.
Женщина с маленьким мальчиком пришла послушать так называемого святого. Как раз на середине проповеди мальчик начал ерзать, а затем громко сказал: "Я хочу пис-пис."
Святой, конечно, очень рассердился: такое мирское дело в таком святом месте. Он сказал: "Надо научить его себя вести. Иначе не приводите его сюда. Это не только неприлично, это оскорбительно".
Женщина попросила: "Не скажите ли вы мне, как его научить?" "Можно придумать заменяющее слово. Пусть говорит: "Я хочу петь", а вы поймете". Так женщина и научила мальчика.
Через год святому случилось навестить ее и побыть в гостях. Как-то женщина отлучилась в город к заболевшей матери, так что святой человек остался с ребенком. Среди ночи, часа в два, ребенок разбудил святого и сказал: "Я хочу петь". Но к тому времени святой забыл замену. Прошел целый год.
"Хочешь петь? Сейчас не время петь!" "Но я пою каждую ночь. Даже дважды", — возразил мальчик. "Ну и глуп же ты, — начал святой, -поют днем, а не ночью. Не беспокой меня, замолчи и отправляйся спать".
Через несколько минут ребенок пришел опять: "Не могу я спать. И если вы мне не позволите, я говорю вам, что это произойдет само собой". "Что за пение такое? — проворчал святой, — и соседей разбудишь. Иди спать". "Я не могу спать, — ответил мальчик. — Сначала я должен попеть"."Ну, хорошо, — согласился святой. — Только прямо мне в ухо и очень тихо".
Ну, мальчик и "попел"! Тогда святой вспомнил замену.
Никогда не прикрывайтесь заменами. Будьте истинными. Жизнь проста, но из-за вашего притворства вы все усложняете. Не усложняйте.
Девяносто девять процентов ваших болезней — ваших рук дело. Будьте пробужденными и наблюдайте. Если вы глупы, значит вы глупы. Это достигший вас луч мудрости, первый луч: очень хорошо, что вы чувствуете свою глупость.