Раджниш Бхагаван. Книга мудрости. Беседы по Семи Искусствам Тренировки Ума Атиши

   Недавно какой-то саньясин сказал мне: «Ошо, вы говорите, что жизнь прекрасна. Я мог бы поверить — но две вещи, женщины и индийский водопровод, не позволяют мне поверить в это».
   Женщин можно изменить — но индийский водопровод? Нет!
   Сейчас у нас улучшенные дороги и улучшенные транспортные средства, перемещающие нас из одного места в другое, великая технология — человек достиг Луны — но человек не изменился. Вот почему я говорю, что многие из вас, наверное, были в толпе тех людей, которые были свидетелями убийства Мансура. Они кидали камни в убитого мистика. Вы не изменились.
   Как можете вы верить в Иисуса? — когда вы плевали ему в лицо, пока он был жив, а теперь вы веритев него, через две тысячи лет! Это просто отчаянное усилие скрыть вашу рану. Зачем вы верите в Иисуса?
   Если одну вещь в истории Иисуса можно будет отбросить, все христианство исчезнет. Если одна вещь, только одна вещь, факт воскресения из мертвых, - когда через три дня после распятия Иисус снова вернулся - если эта часть быть отбросить, все христианство исчезнет. Вы веруете в Иисуса, потому что вы боитесь смерти, а он, кажется, единственный человек, который вернулся назад, победив смерть.
   Христианство стало величайшей религией в мире. Буддизм не мог стать таким великим — по той простой причине, что страх смерти помогает людям верить в Христа больше, чем в Будду. Несомненно, верить в Будду нужно осмелиться, ибо Будда говорит: «Я учу вас тотальной смерти». Эта малая смерть — он не удовлетворен ею. Он говорит: «Это малая смерть ничего не изменит, вы должны будете вернуться назад».
   Я учу вас тотальной смерти, окончательной смерти. Я учу исчезновению, так что вы никогда не вернетесь снова, так что вы исчезнете, вы растворитесь в существовании, вас не будетбольше никогда; не останется даже следа.
   Буддизм исчез в Индии, полностью исчез. Столь великая так называемая религиозная страна, а буддизм совершенно исчез. Почему? Люди верят в религии, которые учат, что вы будете жить после смерти, что душа бессмертна. Будда говорил, что единственная вещь, которую стоит осознать — это то, что вас нет. Буддизм не смог выжить в Индии, поскольку он не дал вам прикрытия для вашего страха.
   Будда не говорил людям: «Верьте в меня». Поэтому его учение исчезло в этой стране - люди хотят верить. Люди не хотят истины, они хотят верить. Вера дешева. Истина опасна, обременительна, трудна. За нее надо платить. Надо искать и исследовать, и нет гарантии, что вы найдете ее, нет гарантии, что есть где-то какая-то истина. Ее может не быть вовсе; цель может, и не существует.
   Люди хотят верить, а Будда сказал... его последнее послание миру было: «аппо дипа бхава;будьте светом в самих себе». Он сказал это, когда его ученики плакали. Десять тысяч саньясинов окружали его; конечно, они были печальны, ониплакали: их Мастер уходил. И Будда сказал им: «Не плачьте. Почему вы плачете?»
   И один из учеников, Ананда, сказал: «Потому что ты покидаешь нас, потому что ты был нашей единственной надеждой, потому что мы надеялись, и надеялись, и надеялись, что через тебя мы достигнем истины».
   И Будда ответил Ананде: «Не беспокойтесь об этом. Я не могу дать вам истины, никто другой не может дать ее вам, она непередаваема. Но вы можете достичь ее в своем существе. Будьте светом в самих себе».
   Мохан Бхарти, таков же и мой подход. Вам не нужно верить в меня. Я не хочу здесь верующих, я хочу ищущих. А ищущий — это совершенно другое явление. Верующий — это не ищущий. Верующий не хочет искать, именно поэтому он верует. Верующий хочет быть избавленным, спасенным, он нуждается в спасителе. Он всегда в поиске мессии — кого-то, кто может есть за него, жевать за него, глотать за него.
   Но если я ем, ваш голод не будет удовлетворен. Никто не может спасти вас, коме вас самих.
   Мне нужны здесь искатели, исследователи, не верующие.
   Верующие — самые посредственные люди в мире, наименее разумные люди в мире. Так что забудьте о вере. Вы создаете неудобство для самих себя. Вы начинаете верить в меня, затем появляется неверие — оно неизбежно появляется, поскольку я здесь не для того, чтобы приспосабливаться к вашим ожиданиям.
   Мохан Бхарти происходит из семьи джайнов. Ему потребовалась великая смелость для того, чтобы стать моим санньясином. Но традиционный ум сохранился; вы не можете так легко освободиться от него. Но в самой глубине несознательного таится ожидание того, каким я должен быть... Тогда неизбежно возникает неверие.
   Я живу моим собственным способом. Я не могу считаться с вами, я вообще не могу считаться с кем-либо — потому что если вы начинаете считаться с другими, вы не можете прожить вашу жизнь подлинно. Считайтесь с другими, и вы станете фальшивыми. Я знаю, что если я могу жить в соломенной хижине, тысячи и тысячи индийцев придут поклониться мне. Если я могу жить нагим, миллионы будут думать обо мне как о святом, великом святом. Если я могу есть только раз в день, тем более жить только подаянием, вся страна будет довольна мной. Но я не могу этого делать, это неестественно для меня.
   Для Махавиры могло быть естественным быть обнаженным, поэтому он был обнаженным. И помните, люди не были довольны, поскольку люди, окружавшие Махавиру, верили в Кришну и в Раму, а они не были обнаженными. Итак, они ждали, что Махавира будет вести себя подобно Кришне; они ожидали флейты, а он не играл. Должно быть, они искали — но было нечего искать, он оставался голым! Он не соответствовал их ожиданиям. Они знали Кришну; он был совершенно другой индивидуальностью, совершенно другим выражением существования. Он был наполнен красками, радугой, с короной из перьев павлина, с прекрасными цветами в гирляндах, платье, одеяниях, сделанных из наилучшего шелка. И он украшал свое тело, драгоценностями, золотом, украшал как женщина.
   В те дни мужчины наряжались. Это, по-видимому, естественнее, ибо в природе самец животного нарядней, чем самка. Самец павлина с такими прекрасными перьями, самка павлина не имеет перьев вовсе. Для нее достаточно быть самкой; этого достаточно. Самцу нужен какой-то заменитель, потому что он не самка;он должен прекрасно выглядеть, он должен наряжаться. Танцует самец павлина, запомните, не самка. Этот танец и есть заменитель. Он хочет выглядеть как можно прекраснее — он боится, что его могут не выбрать.
   Самец кукушки издает зов — этот прекрасный звук, эта песня исходит от самца кукушки. Самка просто сидит, ждет; просто быть самкой — достаточно.
   Взгляните на природу и вы удивитесь: самки животных совсем не нарядны. В древности так же было и с мужчинами. Самка прекрасна как она есть; природа сделала ее прекрасной.
   Итак, во времена Кришны, пять тысяч лет назад, самец имел прекрасные одеяния, цветы, украшения, и индусы привыкли к этой мысли. А затем пришел Махавира, стоит голым, ни украшений, ни одеяний, ничто не украшает его тело, просто предельно обнаженный. Не только это, он вырывал себе волосы. Он, должно быть, выглядел слегка помешанным; только помешанный человек вырывает себе волосы. Он вырвал их по совершенно другой причине, потому что волосы дают определенную красоту.
   А люди, у которых нет волос — лысые люди, лысые, как я — они должны создавать прекрасные теории! Говорят, что лысые люди самые сексуальные. Есть целая теория, что люди становятся лысыми тремя способами. Некоторые люди начинают лысеть спереди: они самые сексуальные. Некоторые начинают сзади: они не сексуальны, они только думают,что они сексуальны. А некоторые люди начинают с середины: лучше не говорить ничего относительно них! Волосы дают красоту. Лысые люди должны чувствовать необходимость чем-то их заменить, и они пустили слух по всему миру, что лысые люди самые сексуальные.
   Кришна, Рама были очень эстетичными людьми. А Махавира был совершенно другим, очень строгим. Но это было естественно для него; он был прекрасен в своей наготе, так же прекрасен, как и Кришна со всеми его одеяниями и украшениями. В самом деле, старинные писания говорят, что Махавира, должно быть, был прекраснейшим человеком в мире. Это могло быть одной из причин, по которым он ходил обнаженным. Если у вас хорошо сложенное тело, если ваше тело действительно прекрасно, зачем заботится об одежде?
   Безобразные люди очень беспокоятся об одежде, потому что они могут как-то управлять ей. Женщина, имеющая безобразное тело, не захочет идти голой на пляж. Она будет выступать против пляжей...ходить голой, нудисты, нудистские лагеря — она будет против. Единственная вещь, из-за которой она действительно против — она знает, что если она будет ходить голой, это будет ужасное зрелище!
   Когда страна становится прекрасной, люди начинают обнажаться. Когда случается, что нация становится прекрасной, люди начинают ходить обнаженными. Нет нужды скрывать; мы скрываем только безобразное. Но одежды полезны людям, чьи тела некрасивы. Может быть, у вас не развита грудная клетка, вы не обладаете мощным торсом, но вы можете носить набивные пиджаки, и они могут вызвать симпатию — по крайней мере, внешне.
   Человек искал на нудистском пляже...свою жену. Полисмен, наблюдавший за ним, заподозрил что-то и спросил его: «Что вы ищете? Вы здесь уже несколько часов — вы ищете какое-то сокровище?»
   Он сказал: «Нет, только впалую грудь».
   Вы можете носить набивную одежду, которая изменит форму вашего тела.
   Махавира, наверное, был прекрасен — это также и мое ощущение — должен был быть редким, прекрасным человеком. Но люди ждали другого, поэтому они были против него. Ни одна деревня, ни один город не были гостеприимны к нему. Он изгонялся из деревень и городов, в него швыряли камнями, на него спускали собак, чтобы они преследовали и гнали его прочь из города — только потому, что он был наг! Он не делал никому никакого вреда; самый безвредный человек, какого вы можете представить, он не обидит даже муравья.
   Ночью он спал только на одном боку. Он не переворачивался, потому что кто знает? Может быть, рядом ползет муравей, незаметный в темноте, и перевернувшись на другой бок, он убьет его! Он не гулял по ночам, потому что многие муравьи могут быть убиты. Он не ходил по траве, по газонам; он не ходил в дождливый сезон, потому что так много муравьев рождаются в дождливый сезон — такой безвредный человек. Но все же люди принимали его, а единственная причина — он не соответствовал их ожиданиям.
   Ни один Будда не исполняет чьих-то ожиданий. Именно поэтому он становится Буддой: он никогда не идет на компромисс.
   Мохан Бхарти, если у тебя есть какие-то ожидания относительно меня, ты снова и снова будешь в тревоге, потому что я не считаюсь с вашими ожиданиями.
   Георгий Гурджиев говорил своим ученикам одну из самых фундаментальных вещей: «Не считайтесь с другими, иначе вы никогда не сможете расти». И вот что случается во всем мире, каждый считается с другими: «Что подумает моя мать? Что подумает мой отец? Что подумает общество? Что подумает муж, жена...?» Что говорить о родителях? Даже родители боятся детей! Они думаю: «Что подумают наши дети?»
   Один человек пришел ко мне и сказал: «С тех пор, как я стал саньясином, мои дети думают, что я сошел с ума. Они смеются надо мной. Никто не причиняет мне больше боли, чем мои собственные дети... Они смотрят на меня в окно, они не входят в комнату! Они шепчут друг другу — я не знаю что, но они говорят обо мне. Они думают, что у меня не все дома».
   Люди считаются с другими. Существуют миллионы людей, и с ними надо считаться. Если вы продолжаете считаться со всем и каждым, вы никогда не будете индивидуальностью, вы будете просто беспорядочным нагромождением — сделано так много компромиссов, вы должны бы совершить самоубийство задолго до этого.
   Говорится, что люди умирают в тридцать, а их хоронят в семьдесят лет. Но смерть случается очень рано. Я думаю что тридцать — тоже неправильно; смерть происходит даже раньше. Где-то около двадцати одного года, когда закон и государство признают вас как гражданина — вот момент, когда человек умирает. Вот почему, несомненно, они признают вас как гражданина: теперь вы больше не опасны, вы больше не дикий, вы больше не необработанный. Теперь все в вас приведено в порядок, в определенный порядок; теперь вы упорядочены обществом.
   Вот что это означает, когда нация дает вам право голоса: нация теперь может быть уверена, что ваша разумность разрушена — вы можете голосовать. Вас не боятся: вы гражданин, вы цивилизованный человек. Вы более не человек; тогда вы — гражданин.
   Мое собственное наблюдение таково, что люди умирают около двадцати одного года. Все, что после — посмертное существование. На могилах мы могли бы начать писать три даты: рождение, смерть, посмертная смерть.
   Мохан Бхарти, сначала ты веришь в меня — вот где ты идешь неправильно, не верь в меня — и тогда ты неверующий. И тогда ты оказываешься в конфликте, и возникает проблема, что делать. Как выйти из этой двойственности? Ты создаешь двойственность, а потом хочешь выйти из нее. Я не научу тебя, как выйти из него, я научу тебя, как не входить в него. Зачем тебе обязательно нужно войти в него?
   Умный человек определяется как тот, кто знает, как выйти из затруднений, а мудрый — тот, кто знает, как никогда не впутываться в них.
   Будь мудр. Почему бы не отсечь самый корень? Не верь в меня: будь человеком, который путешествует со мной. Вот что такое мои саньясины: они не верующие, они путешественники. Они идут со мною в неизвестное; они идут своими собственными ногами, по-своему. Я не тащу вас на своих плечах, я не хочу, чтобы вы всю вашу жизнь были калеками, я не даю вам никаких костылей. Вы должны идти по-своему.
   Да, я знаю дорогу, я прошел по ней, я знаю все ловушки на пути. Я буду постоянно кричать вам: «Внимание, это ловушка!» Но все же вам решать, падать в нее или нет. Если вы падаете в нее, я не осуждаю вас, я уважаю вашу свободу. Если вы не падаете в нее, я не вознаграждаю вас, я считаю это само собой разумеющимся, что так поступает разумный человек. Итак, со мной нет ни награды, ни пищи, это не ад и не небеса, это не грех и не добродетель. Это моя радость — разделять. Если это и ваша радость — разделить со мной, хорошо; мы можем идти вместе, настолько далеко, насколько вы решите идти вместе со мной. В момент, когда вы захотите идти по другой дороге (это замечательно), мы скажем «до свидания», расставаясь.
   Нет необходимости верить в меня, нет необходимости цепляться за меня. И тогда нет вопроса неверия, и двойственность никогда не возникает, и вам не нужно искать пути выхода из нее. Пожалуйста, не входите в него.
 

Третий вопрос:

    Каково твое отношение к смерти?
   КАМАЛЕШ, мистик, направлявшийся к виселице, увидел большую толпу, бегущую перед ним. «Не спешите так, — сказал он им, — я могу заверить вас, что ничего со мной не случится».
   Вот мое отношение к смерти: это величайшая шутка. Смерть никогда не случается, не может случиться по самой природе вещей, ибо жизнь вечна. Жизнь не может закончится; это не вещь, это процесс. Это не что-то, что начинается и заканчивается; она не имеет начала и конца. Вы всегда были здесь в различных формах, и вы будете здесь в различных формах или, в конце концов, бесформенными.
   Так живет Будда в существовании: он стал бесформенностью. Он совершенно исчез из грубых форм.
   Смерти нет, это ложь. Но она кажется очень реальной. Она только кажется очень реальной; ее нет. Она появляется, поскольку вы так сильно верите в ваше отдельное существование. Веря, что вы отделены от существования, вы даете смерти реальность. Отбросьте идею об отделенности от существования, и смерть исчезнет.
   Если я един с существованием, как могу я умереть? Существование было здесь до меня и будет здесь после меня. Я просто рябь в океане: а рябь приходит и уходит, океан остается, остается неизменным. Да, васне будет — вас как вас здесь не будет. Эта форма исчезнет, но то, что остается неизменным в этой форме, останется неизменным или в других формах, или, окончательно, бесформенным.
   Но начните чувствовать единство с существованием, потому что это так и есть. Вот почему я настаиваю снова и снова, что пусть различие между наблюдателем и наблюдаемым исчезает в течение дня как можно чаще. Найдите несколько таких мгновений, и пусть это различение и различие между наблюдателем и наблюдаемым исчезнет. Станьте деревом, которое вы видите, и станьте тучей, на которую вы смотрите, и мало-помалу вы начнете смеяться над смертью.
   Тот мистик, что направлялся к виселице, должно быть, видел всю обманчивость смерти. Он мог шутить над своей собственной смертью. Он направлялся к виселице, он увидел большую толпу народа, бегущую перед ним; они хотели увидеть распятие.
   Люди очень интересуются такими вещами. Если вы слышите, что кого-то публично убивают, тысячи людей соберутся вместе посмотреть это. Зачем этот аттракцион? Глубоко внутри вы все убийцы — это освященный способ наслаждаться этим. Вот почему фильмы об убийстве, насилии так модны, популярны... детективные романы. Если только в фильме нет убийства, в фильме нет самоубийства, в фильме нет непристойного секса, он никогда не станет кассовым фильмом. Он не будет успешным; он потерпит провал. Почему? — потому что никто не интересуется ничем другим.
   В вашем существе есть глубокие желания. Глядя на экран... такое наслаждение, как будто вы делаете это. Вы отождествляетесь с образами фильма или романа.
   Этот мистик, направлявшийся к виселице, увидел большую толпу, бегущую передним. «Не спешите так, — сказал он им, — я могу заверить вас, что ничего со мной не случится. Вы можете идти легко, медленно; не спешите. Я тот человек, которого собираются убить, но со мной ничего не случится». Это мое отношение к смерти: смех! Пусть смех будет вашим отношением к смерти. Это космическая ложь, созданная самим человеком, созданная эго, эгоистичным сознанием.
   Вот почему в природе ни одно животное, птица, дерево не боится смерти, только человек создает так много беспокойств из-за этого... всю жизнь дрожит, смерть подходит ближе, а из-за этого нельзя позволить себе жить полностью, тотально. Как можете вы жить, если вы так напуганы? Жизнь возможна только без страха. Жизнь возможна только с любовью, не со страхом. А смерть создает страх.
   И кто преступник? Бог не создал смерть, это собственное человеческое изобретение. Создав эго, вы создали его другую сторону — смерть.
 

Четвертый вопрос:

    Ошо, я не верю, что я есть. Что во мне неправильно?
   НАРЕШ, это невозможно. Это невозможно — сказать: «Меня нет» — потому что даже чтобы это сказать, нужно быть.
   Декарт был одним из великих философов Запада, отцом современной философии Запада. Вся его жизнь была поиском чего-то несомненного, что не может быть подвергнуто сомнению. Он хотел основания, и основания, которое не может быть подвергнуто сомнению, только тогда на нем может быть построено правильное здание. Он искал; он очень искренне искал.
   Бог может быть подвергнут сомнению, следующая жизнь может быть подвергнута сомнению, даже существование других может быть подвергнуто сомнению. Я здесь, вы можете видеть меня, но кто знает? — вы можете сниться, потому что во сне вы тоже видите других, и во сне другие кажутся столь же реальными, как и в так называемой реальной жизни. Вы никогда не сомневаетесь в вашем сне. Несомненно, в реальной жизни мы можем иногда сомневаться, но во сне он несомненен.
   Чжуан Цзы заметил: «У меня есть величайшая проблема, которую я неспособен разрешить. А проблема такова: однажды ночью мне приснилось, что я бабочка... с этой ночи я смущен».
   Друг спросил: «Что за смущение? Каждый видит сны, в этом нет ничего необычного. Зачем так беспокоиться, что во сне ты бабочка? Ну и что же!»
   Он сказал: «Есть вопрос, с того дня я озадачен, я не могу решить, кто я. Если Чжуан Цзы может стать во сне бабочкой, кто знает? — когда бабочка идет спать, ей может присниться, что она Чжуан Цзы. Тогда действительно ли я Чжуан Цзы или просто сон бабочки?.. Если возможно, что Чжуан Цзы может стать бабочкой, тогда это тоже возможно: бабочке, отдыхающей в солнечный полдень под тенью дерева, может сниться, что она стала Чжуан Цзы. Тогда кто я? Сон бабочки или сон Чжуан Цзы?»
   Это трудность. Даже решить, что существуют другие— трудно, очень трудно.
   Декарт искал долго. Потом он наткнулся на один-единственный факт, и этот факт — «Я есть». Это не может быть подвергнуто сомнению, это невозможно, потому что даже для того, чтобы сказать: «Меня нет», нужны вы.
   Жена: «Мне кажется, я слышу шаги грабителей. Ты проснулся?»
   Муж: «Нет!»
   Если вы не проснулись, как можете вы сказать «Нет»? Это «Нет» предполагает, что вы проснулись.
   Ты говоришь мне: Я не могу поверить, что я есть.
   Это не вопрос веры: ты есть.Кто тот, что не может поверить? Кто тот, кто полон сомнения? Может ли сомнение существовать без сомневающегося? Может ли сон существовать без сновидца? Если существует сон, одно абсолютно несомненно: сновидец существует. Если существует сомнение, тогда одно абсолютно несомненно: существует сомневающийся.
   Это основание всех религий: «Я есть». В это не нужно верить. Это не вопрос веры, это простой факт. Закройте глаза и попытайтесь отказаться от этого. Вы не можете отказаться от этого, ибо самим отказом вы будете доказывать это.
   Но эта эпоха есть эпоха сомнения. И запомните, что среди всех эпох, эпоха сомнения — великая эпоха. Когда великие сомнения появляются в человеческом сердце, великие вещи должны случиться. Когда появляются великие сомнения, появляются великие вызовы.
   Это величайший вызов для тебя, Нареш — идти глубже в этого сомневающегося, что сомневается даже в существовании своего собственного существа. Иди в это сомнение, иди в этого сомневающегося, пусть это станет твоей медитацией. И, достигнув глубины в ней, ты увидишь, что это единственный несомненный факт в существовании, единственная истина, которая не может быть подвергнута сомнению.
   А когда вы ощущаете это, появляется доверие.
 

Последний вопрос:

    Возлюбленный Ошо, все ли умы — еврейские?
   АБХЬЯНА, в этом есть определенная правда. Это так. Быть евреем не значит относится к определенной нации. Еврейство в самом деле иное качество - качество считающее, качество всегда мыслящее в терминах бизнеса.
   Вот почему я однажды сказал, что действительно невероятно, как итальянцы смогли перехватить у евреев величайший бизнес. Это действительно невероятно, это чудо! Поскольку Ватикан — это величайший бизнес на земле. Всех Рокфеллеров, всех Морганов, всех Фордов, взятых вместе, будет все же мало.
   Еврейство — это качество. Его можно найти в индуисте, его можно найти в джайне, его можно найти в христианине, в буддисте. Это состояние подсчета. Это может стать великим разумом, это может также стать великим коварством - имеются обе возможности.
   Евреи дали миру величайшие умы; люди, преобладающие в этом столетии, были евреями. Карл Маркс, Зигмунд Фрейд, Альберт Эйнштейн — три великих ума оказали огромное воздействие на современное человечество, и все они были евреями. Евреи получили больше Нобелевских премий, чем кто-либо другой. Это одна часть: ум может стать очень разумным. Однако есть другая часть: он может стать очень коварным, подлым, расчетливым.
   Когда Мойша возвращался с базара, где он приобрел прекрасного коня по очень сходной цене, он попал в буран. А сибирский буран действительно пугает!
   «Боже мой! Если ты гарантируешь мне безопасность, — молился он, — я обещаю продать моего коня и отдать деньги бедным».
   Как только он произнес эти слова, снег прекратился и небо очистилось. Так Мойша прибыл домой в безопасности.
   На следующей неделе, с тяжелым сердцем, он шел на базар продавать своего коня. Но он взял с ним гуся.
   «Сколько ты хочешь за коня?» — спросил его старый Исаак.
   «Конь продается вместе с гусем, — ответил Мойша, — Два рубля за коня и сто рублей за гуся!»
   Вот это хитрость, ведь он обманул даже Бога!
   Один маленький мальчик — наверное, он был евреем — собирался в синагогу. Его мать дала ему две небольших монеты — одну для него, а одну, чтобы предложить Богу в синагоге. По дороге он играл с монетами. Одна монета выскользнула у него из руки и упала в яму. Мальчик постоял, взглянул на небо и сказал: «Итак, возьми твою монету! Здесь упала твоя монета, Боже! А ты всемогущ, так что ты можешь найти ее где угодно. Это для меня немного трудно».
   Просто маленький мальчик — а он нашел решение проблемы. Это качество — еврейство.
   Ибрагим Зильберштейн, богатый купец, пригласил всех своих друзей на прием по случаю празднования двадцатипятилетия своего брака.
   В его пригласительной карточке было написано: «Подарки тех гостей. Которые не смогут навестить нас в этот раз, будут возвращены».
   Один из его клиентов, Захария, после получения приглашения, заимствует из еврейского магазина роскошный серебряный подсвечник и говорит своей жене, Эстер: «У меня грандиозная идея, дорогая! Мы пошлем этот подсвечник Зильберштейнам, но мы не навестим их, и это не будет нам ничего стоить, так как они вернут его нам назад!»
   Захария посылает подсвечник и терпеливо ждет возврата подарка.
   Одна неделя проходит, затем вторая, затем третья: ни намека на подсвечник. Очень нервничая, Захария в конце концов решает лично сходить к Зильберштейнам.
   Зильберштейн тепло приветствует своего благородного друга: «Ах, в конце концов ты пришел! Я знал, что ты придешь. Только этим утром я говорил моей дорогой жене, Ребекке: «Если мой старый друг Захария не придет сегодня, как это не печально, завтра нам придется отправить его подсвечник обратно!»