Страница:
И Фрейд говорит, что если вы предоставите бессознательным инстинктам полную свободу, тогда общество, культура, цивилизация исчезнут, и вы вернетесь в мир джунглей, и вы будете страдать.
Или, если вы допускаете, чтобы общество контролировало вас, подавляло ваши бессознательные инстинкты, тогда вы в состоянии конфликта между вашим бессознательным и социальными установлениями. И из-за этого конфликта вы остаетесь страдающими. Кажется, нет выхода.
По-настоящему религиозный человек — тот, кто прекращает поиск оправданий для своего страдания. Необходима сила воли, чтобы признать, что «Я ответствен», что «Это мой выбор, я выбрал мою жизнь таким образом», что «Моя свобода здесь, всегда была здесь, свобода выбирать, чего бы я ни хотел. Я могу выбрать страдание, я могу выбрать блаженство».
Человеческая душа состоит из свободы. Я учу вас свободе. Но свобода означает принятие ответственности, полной ответственности за вашу жизнь, не перекладывая это на кого бы то ни было.
Ашока, нечто прекрасное происходит с тобой, что-то огромное, значительное. Обними его. Не чувствуй смущения — обними его. Полюби его, взлелей его, пригласи его, сама истина постучалась в твою дверь.
Ты говоришь:
Сегодня я ясно увидела, что я на самом деле являюсь причиной моего собственного страдания и что я не обязана делать это, и что-то тяжелое поднялось из моей груди, когда я увидела, что я просто ходила по кругу! Благодарю, благодарю, Ошо. Но я так боюсь стать легкой и впитывающей!
Я могу понять это. Трудно отбрасывать цепи, тюрьмы, зависимости, рабства. Мы так много вкладывали в них, и так долго. Я могу понять.
Ты говоришь: Это все так смущает!
Верно. Но, спокойно, теперь возврата нет. Даже если ты хочешь вернуться, то не вернешься. Этот проблеск будет являться тебе, этот проблеск будет следовать за тобой как тень, этот проблеск будет напоминать тебе снова и снова: «Ашока, ты ответственна, и ты делаешь это снова. Смотри. Ты опять выбираешь страдание, когда доступна другая возможность».
Один суфийский мистик, который всю свою жизнь оставался счастливым — никто никогда не видел его несчастным — который всегда смеялся, который был смехом, чья вся жизнь была ароматом праздника... В старости, когда он умирал — на смертном ложе, и все же наслаждаясь смертью, весело смеялся — ученик спросил: «Ты озадачиваешь нас. Ты сейчас умираешь. Почему ты смеешься? Что здесь смешного? Мы чувствуем такую печаль. Мы хотели много раз за твою жизнь спросить тебя, почему ты никогда не грустишь. Но теперь, перед лицом смерти, по крайней мере, ты должен печалиться. Ты все еще смеешься! Как ты это делаешь?»
И старик ответил: «Есть простой ключ. Я спросил моего Мастера. Я пришел к моему Мастеру молодым человеком; я был только семнадцатилетним, но уже страдающим. А мой Мастер был стар, семидесяти лет, и он смеялся, сидя под деревом, вообще безо всякой причины. Никого не было, ничего не произошло, никто не отпустил шутку, ничего. А он просто смеялся, держась за живот. И я спросил его: «Что с тобой? Ты что, сумасшедший?»
Он ответил: «Однажды я тоже был так же печален, как ты. Затем на меня снизошло, что это мойвыбор, мояжизнь».
С того дня каждое утро, когда я встаю, первое, что я решаю, перед тем, как открою глаза — я говорю себе: «Абдулла, чего ты хочешь? Несчастья? Блаженства? Что ты собираешься выбрать сегодня?». И так случается, что я всегда выбираю блаженство.
Это выбор. Испробуй его. Когда в первое мгновение утра ты начинаешь осознавать, что сон прошел, спроси себя: «Абдулла, следующий день! Какова твоя идея? Ты выбираешь несчастье или блаженство?».
Кто способен выбрать несчастье? И зачем?Это так неестественно — если только не ощущать блаженство в несчастье, но тогда ты тоже выбираешь блаженство, а не несчастье.
Это было хорошо, Ашока. Теперь дай этому прозрению пустить в тебе корни. Помоги ему. Мало-помалу ты будешь становиться все более и более созвучной этому новому чувству жизни и существования. Это созвучность. А раз ты узнала, как быть в гармонии с твоим внутренним блаженством, ты станешь осознавать все более высокие вершины блаженства. Кульминации за кульминациями, вершины за вершинами. Одна вершина ведет к другой, одна небольшая гармония приоткрывает дверь для большей гармонии и далее, в бесконечность.
"Итак далее нанды»(«Etceteranandas»). Удивительно, как вам это удалось!
ЭТО ПРОСТО. Вы можете пойти и посмотреть на множество святых в Индии, и вы найдете, что они не имеют ни индивидуальности, ни уникальности, ни оригинальности, ни аромата. Они граммофонные пластинки — Голос Их Мастера — просто повторяют писания как попугаи. Они имитаторы, псевдо, пластмасса. Ничего не случилось с ними.
Я не говорю, что они не святые; они действительносвятые, но ничего не случилось с ними. Их святость — просто выработанный жест, это не происшествие. Они обладают характером — безусловно, они имеют характер, я не отказываю им в этом — но их характер подобен одеянию; это просто крышка. Глубоко внутри они прямая противоположность этого. На поверхности сознательного ума они святые, но они грешники в бессознательном. И это окончательно в глубинах бессознательного — оно более значительно, чем поверхностное сознание.
Вы не можете быть святым, если вы не подавляете грешника. А когда вы подавляете грешника, он идет глубже в вашу сущность. Итак, эти святые в постоянном конфликте, род гражданской войны, бой с самим собой. Вы можете видеть, что у них нет в жизни никакой пикантности; у них нет для этого никакой энергии; у них нет никакой веселости. Как они могут быть веселыми? Вся их жизнь есть внутренний конфликт, исполненный страдания. Они не могут быть легкими, они не могут расслабиться, потому что они испуганы — если они расслабляются, появляется грешник, если они расслабляются, грешник поднимает голову. Они должны постоянно подавлять это.
Помните, если вы что-то подавляете, вы должны подавлять это постоянно — день за днем, год за годом. И проблема не разрешается подавлением. Несомненно, это становится все более и более острым, хроническим, потому что то, что, подавляется, становится все более сильным. Оно набирает энергию, становится опухолью внутри вас.
И вы будете видеть в глазах вашего так называемого святого все больший и больший страх. Они имеют характер; они хорошие люди, они не делают ничего плохого, они следуют предписаниям общества, они выполняют ожидания почитателей.
Я называю их Итакдалеенандами, поскольку ни один Будда никогда не следует предписаниям общества, ни один Будда не имеет никакого характера. Позвольте мне повторить это: Будда не имеет никакого характера. Он не нуждается ни в каком характере, у него есть осознание. Он обладает реальной вещью — зачем ему нужен пластмассовый цветок? Если вы можете вырастить настоящие розы, зачем беспокоиться о пластмассовых? Характер есть пластмассовая роза, осознание — настоящая роза. Будда не имеет никакого никакого характера, он имеет осознание. Он не живет по готовой программе, он живет от-момента-к-моменту из своего осознания. Он отвечает, он не реагирует.
Итакдалеенанды предсказуемы. Вы знаете, что они есть, и вы можете быть совершенно уверены, что они собираются остаться точно такими же и завтра тоже. Они мертвые люди. Вы можете от них зависеть.
Будда непредсказуем. Вы не можете сказать, чем он собирается быть завтра или в следующую секунду, потому что как только жизнь изменяется, он отвечает изменению. А жизнь постоянно меняется.
Старый Гераклит прав — он Будда — он прав, когда он говорит, что вы не можете войти дважды в одну и ту же реку. Будда никогда не повторяется; нет даже двух последовательных мгновений, когда он тот же самый. Он двигается с жизнью, он река, он не стоячее болото. Он обладает уникальностью, оригинальностью. Он говорит не авторитетно, он говорит из своего собственного авторитета. И запомните разницу. Человек, говорящий авторитетно, извлекает свой авторитет откуда-то еще — из Вед, из Библии, из Корана, из традиции, из государства, из церкви. Человек, говорящий из своего собственного авторитета, извлекает свой авторитет из ниоткуда. Это его собственный опыт — а опыт самоочевиден, самоутверждающ.
Ты спросил меня, как я так выдумываю слова. Я просто не удержаться. Взгляни на какого-нибудь так называемого святого, и ты увидишь, у него на лбу написано: «Итакдалеенанда».
Когда Ной построил ковчег и пришло время собрать на борту каждой твари по паре, Ной давал имя каждой твари, как только она вступала на сходни. Когда прошло странно выглядевшее животное, Ной сказал: «Эту тварь зовут гиппопотам».
Ноева жена взглянула на него и спросила: «Ной, почему в мире именно это животное, это странно выглядящее творение, ты назвал гиппопотамом?».
Ной ответил: «Ну, только одна из этих тварей, что прошли мимо, действительно выглядела как гиппопотам».
Эти люди выглядят как гиппопотамы. Я почтительно называю их «Итакдалеенанды». Это просто выражение почтения, которое я выразил словом.
ВИРИШВАР, разница настолько абсолютно ясна, что однажды испытав опыт сдачи, ты никогда не упустишь понимания того, что есть сдача, а что есть зависимость.
Сдача есть выражение любви, зависимость есть выражение страха. Зависимость есть отношение, в котором вы страстно хотите чего-то, желаете чего-то; есть мотив. Вы готовы стать зависимым — вот почему вы стремитесь за нечто платить. Сдача не стремится к этому. Это чистая радость, это доверие, это немотивированность.
Это подобно влюбленности. И это именно влюбленность — и любовь, которая не знает границ, эта любовь полностью отличается от того, что вы обычно зовете любовью. Ваша любовь всегда есть вид зависимости. Вы становитесь зависимыми от человека, которого любите, потому что вы, несомненно, не любите, вы просто ищете кого-нибудь, чтобы уцепиться. Иначе вы чувствуете себя очень одиноко. Вы хотите избежать вашего одиночества; вы хотите кого-то, чтобы заполнить вашу внутреннюю черную дыру, вашу пустоту.
Но реальная любовь — не бегство от одиночества. Настоящая любовь есть переливающаяся через край одинокость. Она так счастлива в этой одинокости, что могла бы поделиться.
Счастье всегда хочет поделиться. Его так много, оно не может быть удержано, как цветок не может удержать свой аромат; его надо высвободить.
Сдача — высшая форма любви, чистейшая форма любви. Вы не ощутите зависимость, ибо в ней не будет цепляния. И вы не почувствуете зависимости, ибо то, что вы сдались, не будет выражением одиночества. Если вы сдались из одиночества, это вообще не будет сдачей, тогда это что-то другое.
Следующая вещь: сдача всегда случается, это не действие. Как можете вы сделать сдачу? Если вы делаете это, это не сдача. Вы делающий — а если есть делающий, тогда это может повториться в любой момент.
Сдача случается; делающий не основа. Вы просто находите себя растворенным в ком-то, в чем-то. Вы можете обнаружить себя растворенным в закате, и это сдача. Вы можете обнаружить себя растворенным в звездной ночи, и это сдача. Вы можете обнаружить себя растворенным в женщине или мужчине, и это сдача. Вы можете обнаружить себя растворенным в музыке, и это сдача. Сдача имеет много измерений, но вкус тот же самый: вы просто обнаруживаете себя растворенным. Вы просто не находите себя больше; вы чувствуете отсутствие эго.
Вы есть... Несомненно, вас так много, и все же вас нет. Присутствие и отсутствие, оба одновременно — сдача парадоксальна. Присутствие, потому что эго нет, так как вы просто осознание; и отсутствие, потому что эго нет, так как вы не можете сказать: «Я есть».
Виришвар, зависимость безобразна, сдача прекрасна. Зависимость сделает вас ущемленными, сдача усилит, расширит вас. Зависимость создаст в вас желание восстать. Сдача принесет все больше и больше доверия.
Но отличие очень маленькое, тонкое, деликатное. Однажды познанное, оно нетрудно, но если вы все еще не пережили это, тогда сдача будет выглядеть как зависимость, потому что зависимость — это то, что вы знаете.
Я не могу объяснить это вам, я могу только дать несколько указаний. Утром, когда солнце только встает, просто сидите молчаливо на берегу реки. Наблюдайте его. Ничего не делайте, просто сидите молчаливо, наблюдайте его. И однажды в один прекрасный момент это случится: не будет наблюдателя, и не будет наблюдаемого. Наблюдатель станет наблюдаемым. Не то, как если бы вы были отделены от восходящего солнца — вы являетесь им.
Сядьте около дерева, просто закройте глаза, почувствуйте дерево. Обнимите дерево, просто будьте одни с ним, как если бы вы были с вашим возлюбленным. И однажды... а это непредсказуемо; я не могу сказать, что это будет случаться каждый раз. Только время от времени это будет случаться — потому что это должно случаться вопреки вам, вот почему только время от времени.
Или, любя вашу женщину, растворяйтесь в ее теле. Забудьте на секунду сексуальность, забудьте на секунду все, что продолжается в вашей голове, в вашей фантазии. На секунду просто растворитесь в реальной женщине. Не тащите в голову никакой порнографии, не делайте сексуальность чем-то мозговым. Дайте вашей сексуальности быть глубокой чувственностью, чувствительностью, силой чувства. Растворитесь в женщине, как будто вы снова дитя в материнской матке. Если вы не знаете этого с вашей возлюбленной, вы не знаете вашу возлюбленную. Дитя снова в материнской матке, в совершенном единстве, все расстояния исчезли — и в это мгновение вы узнаете, что есть сдача.
Но мужское эго где-то создает беспокойство. Даже будучи с вашей женщиной, вы стремитесь управлять ситуацией. Даже в нашем языке есть безобразное выражение: «заниматься любовью». Как вы можете заниматься любовью? Никто не может заниматься любовью. Но это выражение входит в язык не без причины. Люди стремятся заниматься любовью; даже в любви они являются делающими. Упускается такая величайшая возможность познания сдачи.
И теперь у вас есть руководства: «Как заниматься любовью и достигать тотального оргазма». Люди читают эти руководства и следуют инструкциям. Я знаю кучу глупых людей, которые занимаются любовью со своей женщиной, а на спинке кровати имеется руководство, и они продолжают смотреть в него: «Как делать тотальный оргазм».
Несколько моментов в жизни, когда вы не делающий, когда вы не знающий, когда вы просто ЕСТЬ, и у вас появится вкус. Это может прийти через прекрасное, это может прийти через поэзию, это может прийти через музыку, это может прийти через такое множество дверей.
У Бога есть много дверей в ваш храм.
Но, Виришвар, я чувствую, что ты знаешь только зависимость. Поэтому возник вопрос. Тот, кто узнал сдачу, не может задать вопрос.
Теперь, расслабься на несколько секунд — они могут быть в любой ситуации. Плавая в реке, расслабься вместе с рекой, или, загорая на пляже, расслабься вместе с солнцем — неважно. Жизнь полна возможностями. Вспомни Атишу. Он говорит, что жизнь полна возможностями, жизнь — удобный случай. Не жди возможности, возможность уже здесь. Но вы должны научиться полностью другому роду осознания — не делающего, но такому качеству осознания, которое просто существует — это простое осознание, невинность.
И это случается так часто с вами здесь, пока вы слушаете меня. В паузах, когда я временами останавливаюсь... это здесь. Пейте это.
ПРАБХАТ, ты, должно быть, совсем рехнулся?
Любви достаточно; брак ничего не обещает добавить к ней. В самом деле, почему вы так спешите закончить такое прекрасно переживание? Ждите. Когда вы видите, что любовь кончается, вы можете жениться.
Священник получил это благодарственное письмо от жениха, когда тот женился: «Многоуважаемый, я хочу поблагодарить вас за прекрасный способ, которым вы привели мое счастье к завершению».
Прабхат, ты так молод, тебе только двадцать два. Заключать брак следует, только когда ты достаточно мудр. Брак не для молодых. Для молодых это полная глупость. Брак —для тех, кто ощутил жизнь многими способами, кто увидел все ее цвета, весь ее спектр, и теперь готов определиться.
Мое собственное убеждение состоит в том, что никто не должен вступать в брак до сорока двух лет. Когда с вами уже случился ваш первый инфаркт, тогда вступайте в брак. Перед этим — слишком рано и глупо. Но вопрос возник, может быть, потому, что тебе только двадцать два и ты глуп.
Пятилетний Стивен: «Ты невинна?» Четырехлетняя Сьюзан: «Нет, еще нет».
Это требует времени. Ты так молод: подожди немного. Когда ты устанешь — когда ты устанешь от приключений, когда ты устанешь от твоей свободы, когда ты устанешь от своей открытости жизни и ее миллионам возможностям — тогда ты можешь жениться. Но зачем сейчас?
Студент в высокогорье ищет работу на лето:
«Нет ли лишней работы?».
Фермер: «Ну, ты можешь попробовать подоить быка».
Так будет лучше, Прабхат. Ты ищешь лишнюю работу.
Люби, и люби так глубоко, насколько возможно. И если любовь сама станет браком, это другое дело, совсем другое. Если любовь сама по себе становится такой интимностью, что это прочно, это другое дело, это не официальное оформление.
Официальные оформления необходимы только когда вы боитесь. Вы знаете, что вашей любви недостаточно; вы нуждаетесь в официальной поддержке. Вы знаете совершенно точно, что вы можете сбежать или женщина может сбежать, поэтому вам нужен полицейский, чтобы удержать вас вместе. Но это безобразно, если нужен полицейский для того, чтобы вы были вместе. Вот что такое брак!
Я могу благословить вашу любовь, но я не могу благословить ваш брак. Если ваша любовь сама по себе брак, тогда все мои благословения с вами. Если это не так, подожди. Не спеши. Лучше подождать, чем потом раскаяться.
ГЛАВА 3. ТРЕХСТУПЕНЧАТАЯ ЛЕСТНИЦА ЛЮБВИ
АНАНД ШАНТАМ, знак вопроса должен остаться навсегда, потому что знак вопроса не имеет никакого отношения к вопросом в целом. Он связан с самим таинством жизни. Жизнь никогда не познается, она всегда остается тайной, вопросительным знаком — и вопросительным знаком, который не может исчезнуть. Он в самой природе существования, он самый центр существования, нет способа найти какой-то ответ, объяснение этому.
Вот почему философия терпит неудачу, а поэзия достигает успеха. Вот почему математика терпит неудачу, а музыка достигает успеха. Вот почему логика всегда отстает, а любовь достигает, приходит.
Знак вопроса невероятно значителен. Все вопросы — вздор. И все вопросы рано или поздно исчезают, они должны исчезнуть, поскольку все вопросы имеют ответы. Если вы можете сформулировать вопрос, вы можете найти на него ответ, но знак вопроса — не ваша формулировка. Он здесь: он на каждом листке дерева, в каждой песне птицы. В каждом облаке, в каждой звезде, в каждом атоме — знак вопроса.
Жизнь — не проблема, а таинство. Проблема — это то, что может быть разрешено, по крайней мере, теоретически. Таинство — это то, что может быть прожито, но никогда не может быть разрешено.
Старинная хасидская история:
Старый хасидский Мастер спросил одного из своих учеников: «Что мы имеем в виду, когда используем слово «Бог?».
А ученик не отвечал, не смотрел в глаза Мастера. Со склоненной головой, стыдясь самого себя, он промолчал.
Вопрос был задан снова. И снова. Трижды спрашивал Мастер. Еще и еще раз спрашивал Мастер, еще молчаливей становился ученик. А молчание было очень неловким. Ученик обязан уважать вопросы Мастера — а сейчас он как будто и не слышал; от ученика нет ответа. Мастер стал сердиться и раздраженно спросил: «Почему ты не отвечаешь мне? Что мы подразумеваем под словом «Бог», когда употребляем его?».
И ученик сказал: «Потому что я не знаю. Как я могу знать? Я не знаю Бога!».
А Мастер засмеялся, смехом, который может случиться только с тем, кто пришел. Он сказал: «А ты думаешь, Я знаю?».
Кто знает? Кто когда-либо знал? Но Бог все еще есть, и Бог все еще должен быть определен.
Кто сказал тебе, что Бог есть объект познания? Бог не есть объект познания. Бог вообще не объект. Бог — это молчание, наполняющее тебя, когда растворяются слова. Бог — знак вопроса, остающийся, Шантам, когда вопросы уходят, испаряются. Бог есть таинство — неразрешимое.
Я здесь не для того, чтобы давать ответы, я здесь для того, чтобы провоцировать в вас вопросительный знак, окончательный вопросительный знак. Это не вопрос, запомните; окончательный вопросительный знак не есть вопрос. Вопроса нет. Просто вы встречаете нечто невыразимое, неопределимое, бесконечное, вечное, без начала и конца, без возможности охватить, понять это. Наоборот, Бог — единое, которое окружает вас, Бог — единое, которое охватывает вас. Бог — единое, для которого вы ни вопрос, ни знак вопроса.
Постепенно учитесь жить в таинстве, тайне. Ум все время жаждет все разгадать; есть глубокое стремление ума к разгадыванию. Почему? Потому что он может контролировать, только когда что-то разгадано. Таинство начинает контролировать его, поэтому ум бежит от тайн. Ум хочет объяснений, потому что когда что-то объяснено, этим можно манипулировать; когда что-то больше не является тайной, тогда ум — хозяин. Перед тайной ум чувствует себя бессильным. Чем больше тайна — тем более бессилен ум.
Но там, где возникает молитва, возникает медитация, и все это прекрасно. Вот когда ощущается истина. Ум — не дверь к истине, он дверь к власти.
Лорд Бэкон прав, когда он говорит: «Знание — власть». А ум — искатель власти; ум всегда за власть, все большую и большую власть. Поэтому ум мало-помалу так тесно соединился с наукой, что стал наукой. Наука есть поиск власти. Тогда наука автоматически сводится к технологии. Что такое технология? Как управлять природой. Это «как» и есть технология; знать, как (know-how буквально «знать, как» — прим, перев.) —это технология. Наука изготавливает чертеж, наука дает идею, как разгадать существование, а затем технология это выполняет.
Религия — не от ума, религия от сердца. Ум рождает вопросы, сердце знает только окончательный знак вопроса.
Это прекрасно, Шантам, необычайно важно, что ты стал осознавать это явление, что вопросы приходят; сначала они выглядят значительными, но затем они распадаются. Если ты способен ждать, все вопросы исчезают; нет необходимости куда-то идти, спрашивать. Ум — это способность к созданию определенного вопроса и также способность к поиску ответа — в самом деле, если вы препарируете вопрос глубоко, вы найдете, что в нем скрыт ответ. Ответ всегда есть в вопросе. Вопрос — только одна из форм ответа; вопрос только начало ответа. Вопрос — семя, а ответ будет побегом — семя содержит побег.
Если вы немного подождете, если вы хотя бы чуть-чуть терпеливы, если вы позволяете вопросу идти внутрь вас, вы способны разрешить его. Или он будет разрешен, или вы придете к пониманию, что это вздор, абсурд. Есть абсурдные вопросы, которые не могут быть разрешены — а они вовсе не тайны, запомните, это просто вздорные вопросы.
Например, лингвистически это может выглядеть совершенно безукоризненно, грамматически это может выглядеть совершенно безукоризненно, но вместе с тем это может быть абсурдом. Например, вы можете спросить: «Что такое запах красного цвета?». Лингвистически, грамматически этот вопрос не имеет изъяна. «Что такое запах красного цвета?». Вопрос может быть поднят, но если вы посмотрите в него глубоко... это не вопрос, это просто вздор. Цвета не имеют никакого отношения к запахам; здесь вообще нет связи. Краски есть краски, запахи есть запахи; ни запахи не имеют красок, ни краски не имеют запахов.
Это все равно, что спросить: «Как увидеть музыку?». Вопрос выглядит безукоризненно: Как увидеть музыку; Но музыка не есть то, что можно видеть, это не объект для глаз; она может быть только услышана, не увидена. Красота может быть увидена, но не может быть услышана.
Мы можем создать тысячу и один абсурдный вопрос. И люди будут тратить века, и так называемые мудрецы тоже. В средние века весь христианский мир был так заинтересован и происходила такая полемика по такому вздорному вопросу, как: «Сколько ангелов может уместиться на острие иглы?». Великие теологи написали великие трактаты по этому вопросу.
Несомненно, что так называемые образованные люди всегда ниже очень глупых людей. Их образованность — ни что иное, как прикрытие внутренней глупости. Они поднимают большой шум из ничего, много шума из ничего. Они способны — это верно — способны создавать такие вздорные вопроси. По крайней мере, они способны придавать своим дурацким вопросам видимость разумности.
Сколько существует адов? Во времена Будды этот вопрос стал таким важным в Индии. Индуисты верили в три ада. Джайны начали верить в семь адов. А потом был настоящий человек прозрения, Санджайя Вилетхипутта, который, должно быть, был способен посмеяться над нелепостями. Он сказал: «Кто говорит семь? Я точно посчитал: их семьсот!».
Или, если вы допускаете, чтобы общество контролировало вас, подавляло ваши бессознательные инстинкты, тогда вы в состоянии конфликта между вашим бессознательным и социальными установлениями. И из-за этого конфликта вы остаетесь страдающими. Кажется, нет выхода.
По-настоящему религиозный человек — тот, кто прекращает поиск оправданий для своего страдания. Необходима сила воли, чтобы признать, что «Я ответствен», что «Это мой выбор, я выбрал мою жизнь таким образом», что «Моя свобода здесь, всегда была здесь, свобода выбирать, чего бы я ни хотел. Я могу выбрать страдание, я могу выбрать блаженство».
Человеческая душа состоит из свободы. Я учу вас свободе. Но свобода означает принятие ответственности, полной ответственности за вашу жизнь, не перекладывая это на кого бы то ни было.
Ашока, нечто прекрасное происходит с тобой, что-то огромное, значительное. Обними его. Не чувствуй смущения — обними его. Полюби его, взлелей его, пригласи его, сама истина постучалась в твою дверь.
Ты говоришь:
Сегодня я ясно увидела, что я на самом деле являюсь причиной моего собственного страдания и что я не обязана делать это, и что-то тяжелое поднялось из моей груди, когда я увидела, что я просто ходила по кругу! Благодарю, благодарю, Ошо. Но я так боюсь стать легкой и впитывающей!
Я могу понять это. Трудно отбрасывать цепи, тюрьмы, зависимости, рабства. Мы так много вкладывали в них, и так долго. Я могу понять.
Ты говоришь: Это все так смущает!
Верно. Но, спокойно, теперь возврата нет. Даже если ты хочешь вернуться, то не вернешься. Этот проблеск будет являться тебе, этот проблеск будет следовать за тобой как тень, этот проблеск будет напоминать тебе снова и снова: «Ашока, ты ответственна, и ты делаешь это снова. Смотри. Ты опять выбираешь страдание, когда доступна другая возможность».
Один суфийский мистик, который всю свою жизнь оставался счастливым — никто никогда не видел его несчастным — который всегда смеялся, который был смехом, чья вся жизнь была ароматом праздника... В старости, когда он умирал — на смертном ложе, и все же наслаждаясь смертью, весело смеялся — ученик спросил: «Ты озадачиваешь нас. Ты сейчас умираешь. Почему ты смеешься? Что здесь смешного? Мы чувствуем такую печаль. Мы хотели много раз за твою жизнь спросить тебя, почему ты никогда не грустишь. Но теперь, перед лицом смерти, по крайней мере, ты должен печалиться. Ты все еще смеешься! Как ты это делаешь?»
И старик ответил: «Есть простой ключ. Я спросил моего Мастера. Я пришел к моему Мастеру молодым человеком; я был только семнадцатилетним, но уже страдающим. А мой Мастер был стар, семидесяти лет, и он смеялся, сидя под деревом, вообще безо всякой причины. Никого не было, ничего не произошло, никто не отпустил шутку, ничего. А он просто смеялся, держась за живот. И я спросил его: «Что с тобой? Ты что, сумасшедший?»
Он ответил: «Однажды я тоже был так же печален, как ты. Затем на меня снизошло, что это мойвыбор, мояжизнь».
С того дня каждое утро, когда я встаю, первое, что я решаю, перед тем, как открою глаза — я говорю себе: «Абдулла, чего ты хочешь? Несчастья? Блаженства? Что ты собираешься выбрать сегодня?». И так случается, что я всегда выбираю блаженство.
Это выбор. Испробуй его. Когда в первое мгновение утра ты начинаешь осознавать, что сон прошел, спроси себя: «Абдулла, следующий день! Какова твоя идея? Ты выбираешь несчастье или блаженство?».
Кто способен выбрать несчастье? И зачем?Это так неестественно — если только не ощущать блаженство в несчастье, но тогда ты тоже выбираешь блаженство, а не несчастье.
Это было хорошо, Ашока. Теперь дай этому прозрению пустить в тебе корни. Помоги ему. Мало-помалу ты будешь становиться все более и более созвучной этому новому чувству жизни и существования. Это созвучность. А раз ты узнала, как быть в гармонии с твоим внутренним блаженством, ты станешь осознавать все более высокие вершины блаженства. Кульминации за кульминациями, вершины за вершинами. Одна вершина ведет к другой, одна небольшая гармония приоткрывает дверь для большей гармонии и далее, в бесконечность.
Четвертый вопрос:
Ошо, я так порадовался созданному вами слову"Итак далее нанды»(«Etceteranandas»). Удивительно, как вам это удалось!
ЭТО ПРОСТО. Вы можете пойти и посмотреть на множество святых в Индии, и вы найдете, что они не имеют ни индивидуальности, ни уникальности, ни оригинальности, ни аромата. Они граммофонные пластинки — Голос Их Мастера — просто повторяют писания как попугаи. Они имитаторы, псевдо, пластмасса. Ничего не случилось с ними.
Я не говорю, что они не святые; они действительносвятые, но ничего не случилось с ними. Их святость — просто выработанный жест, это не происшествие. Они обладают характером — безусловно, они имеют характер, я не отказываю им в этом — но их характер подобен одеянию; это просто крышка. Глубоко внутри они прямая противоположность этого. На поверхности сознательного ума они святые, но они грешники в бессознательном. И это окончательно в глубинах бессознательного — оно более значительно, чем поверхностное сознание.
Вы не можете быть святым, если вы не подавляете грешника. А когда вы подавляете грешника, он идет глубже в вашу сущность. Итак, эти святые в постоянном конфликте, род гражданской войны, бой с самим собой. Вы можете видеть, что у них нет в жизни никакой пикантности; у них нет для этого никакой энергии; у них нет никакой веселости. Как они могут быть веселыми? Вся их жизнь есть внутренний конфликт, исполненный страдания. Они не могут быть легкими, они не могут расслабиться, потому что они испуганы — если они расслабляются, появляется грешник, если они расслабляются, грешник поднимает голову. Они должны постоянно подавлять это.
Помните, если вы что-то подавляете, вы должны подавлять это постоянно — день за днем, год за годом. И проблема не разрешается подавлением. Несомненно, это становится все более и более острым, хроническим, потому что то, что, подавляется, становится все более сильным. Оно набирает энергию, становится опухолью внутри вас.
И вы будете видеть в глазах вашего так называемого святого все больший и больший страх. Они имеют характер; они хорошие люди, они не делают ничего плохого, они следуют предписаниям общества, они выполняют ожидания почитателей.
Я называю их Итакдалеенандами, поскольку ни один Будда никогда не следует предписаниям общества, ни один Будда не имеет никакого характера. Позвольте мне повторить это: Будда не имеет никакого характера. Он не нуждается ни в каком характере, у него есть осознание. Он обладает реальной вещью — зачем ему нужен пластмассовый цветок? Если вы можете вырастить настоящие розы, зачем беспокоиться о пластмассовых? Характер есть пластмассовая роза, осознание — настоящая роза. Будда не имеет никакого никакого характера, он имеет осознание. Он не живет по готовой программе, он живет от-момента-к-моменту из своего осознания. Он отвечает, он не реагирует.
Итакдалеенанды предсказуемы. Вы знаете, что они есть, и вы можете быть совершенно уверены, что они собираются остаться точно такими же и завтра тоже. Они мертвые люди. Вы можете от них зависеть.
Будда непредсказуем. Вы не можете сказать, чем он собирается быть завтра или в следующую секунду, потому что как только жизнь изменяется, он отвечает изменению. А жизнь постоянно меняется.
Старый Гераклит прав — он Будда — он прав, когда он говорит, что вы не можете войти дважды в одну и ту же реку. Будда никогда не повторяется; нет даже двух последовательных мгновений, когда он тот же самый. Он двигается с жизнью, он река, он не стоячее болото. Он обладает уникальностью, оригинальностью. Он говорит не авторитетно, он говорит из своего собственного авторитета. И запомните разницу. Человек, говорящий авторитетно, извлекает свой авторитет откуда-то еще — из Вед, из Библии, из Корана, из традиции, из государства, из церкви. Человек, говорящий из своего собственного авторитета, извлекает свой авторитет из ниоткуда. Это его собственный опыт — а опыт самоочевиден, самоутверждающ.
Ты спросил меня, как я так выдумываю слова. Я просто не удержаться. Взгляни на какого-нибудь так называемого святого, и ты увидишь, у него на лбу написано: «Итакдалеенанда».
Когда Ной построил ковчег и пришло время собрать на борту каждой твари по паре, Ной давал имя каждой твари, как только она вступала на сходни. Когда прошло странно выглядевшее животное, Ной сказал: «Эту тварь зовут гиппопотам».
Ноева жена взглянула на него и спросила: «Ной, почему в мире именно это животное, это странно выглядящее творение, ты назвал гиппопотамом?».
Ной ответил: «Ну, только одна из этих тварей, что прошли мимо, действительно выглядела как гиппопотам».
Эти люди выглядят как гиппопотамы. Я почтительно называю их «Итакдалеенанды». Это просто выражение почтения, которое я выразил словом.
Пятый вопрос:
Ошо, как мы можем, узнать разницу между сдачей и зависимостью, не только в отношениях с вами, но со всеми, кто встречается нам в жизни?ВИРИШВАР, разница настолько абсолютно ясна, что однажды испытав опыт сдачи, ты никогда не упустишь понимания того, что есть сдача, а что есть зависимость.
Сдача есть выражение любви, зависимость есть выражение страха. Зависимость есть отношение, в котором вы страстно хотите чего-то, желаете чего-то; есть мотив. Вы готовы стать зависимым — вот почему вы стремитесь за нечто платить. Сдача не стремится к этому. Это чистая радость, это доверие, это немотивированность.
Это подобно влюбленности. И это именно влюбленность — и любовь, которая не знает границ, эта любовь полностью отличается от того, что вы обычно зовете любовью. Ваша любовь всегда есть вид зависимости. Вы становитесь зависимыми от человека, которого любите, потому что вы, несомненно, не любите, вы просто ищете кого-нибудь, чтобы уцепиться. Иначе вы чувствуете себя очень одиноко. Вы хотите избежать вашего одиночества; вы хотите кого-то, чтобы заполнить вашу внутреннюю черную дыру, вашу пустоту.
Но реальная любовь — не бегство от одиночества. Настоящая любовь есть переливающаяся через край одинокость. Она так счастлива в этой одинокости, что могла бы поделиться.
Счастье всегда хочет поделиться. Его так много, оно не может быть удержано, как цветок не может удержать свой аромат; его надо высвободить.
Сдача — высшая форма любви, чистейшая форма любви. Вы не ощутите зависимость, ибо в ней не будет цепляния. И вы не почувствуете зависимости, ибо то, что вы сдались, не будет выражением одиночества. Если вы сдались из одиночества, это вообще не будет сдачей, тогда это что-то другое.
Следующая вещь: сдача всегда случается, это не действие. Как можете вы сделать сдачу? Если вы делаете это, это не сдача. Вы делающий — а если есть делающий, тогда это может повториться в любой момент.
Сдача случается; делающий не основа. Вы просто находите себя растворенным в ком-то, в чем-то. Вы можете обнаружить себя растворенным в закате, и это сдача. Вы можете обнаружить себя растворенным в звездной ночи, и это сдача. Вы можете обнаружить себя растворенным в женщине или мужчине, и это сдача. Вы можете обнаружить себя растворенным в музыке, и это сдача. Сдача имеет много измерений, но вкус тот же самый: вы просто обнаруживаете себя растворенным. Вы просто не находите себя больше; вы чувствуете отсутствие эго.
Вы есть... Несомненно, вас так много, и все же вас нет. Присутствие и отсутствие, оба одновременно — сдача парадоксальна. Присутствие, потому что эго нет, так как вы просто осознание; и отсутствие, потому что эго нет, так как вы не можете сказать: «Я есть».
Виришвар, зависимость безобразна, сдача прекрасна. Зависимость сделает вас ущемленными, сдача усилит, расширит вас. Зависимость создаст в вас желание восстать. Сдача принесет все больше и больше доверия.
Но отличие очень маленькое, тонкое, деликатное. Однажды познанное, оно нетрудно, но если вы все еще не пережили это, тогда сдача будет выглядеть как зависимость, потому что зависимость — это то, что вы знаете.
Я не могу объяснить это вам, я могу только дать несколько указаний. Утром, когда солнце только встает, просто сидите молчаливо на берегу реки. Наблюдайте его. Ничего не делайте, просто сидите молчаливо, наблюдайте его. И однажды в один прекрасный момент это случится: не будет наблюдателя, и не будет наблюдаемого. Наблюдатель станет наблюдаемым. Не то, как если бы вы были отделены от восходящего солнца — вы являетесь им.
Сядьте около дерева, просто закройте глаза, почувствуйте дерево. Обнимите дерево, просто будьте одни с ним, как если бы вы были с вашим возлюбленным. И однажды... а это непредсказуемо; я не могу сказать, что это будет случаться каждый раз. Только время от времени это будет случаться — потому что это должно случаться вопреки вам, вот почему только время от времени.
Или, любя вашу женщину, растворяйтесь в ее теле. Забудьте на секунду сексуальность, забудьте на секунду все, что продолжается в вашей голове, в вашей фантазии. На секунду просто растворитесь в реальной женщине. Не тащите в голову никакой порнографии, не делайте сексуальность чем-то мозговым. Дайте вашей сексуальности быть глубокой чувственностью, чувствительностью, силой чувства. Растворитесь в женщине, как будто вы снова дитя в материнской матке. Если вы не знаете этого с вашей возлюбленной, вы не знаете вашу возлюбленную. Дитя снова в материнской матке, в совершенном единстве, все расстояния исчезли — и в это мгновение вы узнаете, что есть сдача.
Но мужское эго где-то создает беспокойство. Даже будучи с вашей женщиной, вы стремитесь управлять ситуацией. Даже в нашем языке есть безобразное выражение: «заниматься любовью». Как вы можете заниматься любовью? Никто не может заниматься любовью. Но это выражение входит в язык не без причины. Люди стремятся заниматься любовью; даже в любви они являются делающими. Упускается такая величайшая возможность познания сдачи.
И теперь у вас есть руководства: «Как заниматься любовью и достигать тотального оргазма». Люди читают эти руководства и следуют инструкциям. Я знаю кучу глупых людей, которые занимаются любовью со своей женщиной, а на спинке кровати имеется руководство, и они продолжают смотреть в него: «Как делать тотальный оргазм».
Несколько моментов в жизни, когда вы не делающий, когда вы не знающий, когда вы просто ЕСТЬ, и у вас появится вкус. Это может прийти через прекрасное, это может прийти через поэзию, это может прийти через музыку, это может прийти через такое множество дверей.
У Бога есть много дверей в ваш храм.
Но, Виришвар, я чувствую, что ты знаешь только зависимость. Поэтому возник вопрос. Тот, кто узнал сдачу, не может задать вопрос.
Теперь, расслабься на несколько секунд — они могут быть в любой ситуации. Плавая в реке, расслабься вместе с рекой, или, загорая на пляже, расслабься вместе с солнцем — неважно. Жизнь полна возможностями. Вспомни Атишу. Он говорит, что жизнь полна возможностями, жизнь — удобный случай. Не жди возможности, возможность уже здесь. Но вы должны научиться полностью другому роду осознания — не делающего, но такому качеству осознания, которое просто существует — это простое осознание, невинность.
И это случается так часто с вами здесь, пока вы слушаете меня. В паузах, когда я временами останавливаюсь... это здесь. Пейте это.
Последний вопрос:
Ошо, я хочу жениться. Пожалуйста, дайте мне свое благословение.ПРАБХАТ, ты, должно быть, совсем рехнулся?
Любви достаточно; брак ничего не обещает добавить к ней. В самом деле, почему вы так спешите закончить такое прекрасно переживание? Ждите. Когда вы видите, что любовь кончается, вы можете жениться.
Священник получил это благодарственное письмо от жениха, когда тот женился: «Многоуважаемый, я хочу поблагодарить вас за прекрасный способ, которым вы привели мое счастье к завершению».
Прабхат, ты так молод, тебе только двадцать два. Заключать брак следует, только когда ты достаточно мудр. Брак не для молодых. Для молодых это полная глупость. Брак —для тех, кто ощутил жизнь многими способами, кто увидел все ее цвета, весь ее спектр, и теперь готов определиться.
Мое собственное убеждение состоит в том, что никто не должен вступать в брак до сорока двух лет. Когда с вами уже случился ваш первый инфаркт, тогда вступайте в брак. Перед этим — слишком рано и глупо. Но вопрос возник, может быть, потому, что тебе только двадцать два и ты глуп.
Пятилетний Стивен: «Ты невинна?» Четырехлетняя Сьюзан: «Нет, еще нет».
Это требует времени. Ты так молод: подожди немного. Когда ты устанешь — когда ты устанешь от приключений, когда ты устанешь от твоей свободы, когда ты устанешь от своей открытости жизни и ее миллионам возможностям — тогда ты можешь жениться. Но зачем сейчас?
Студент в высокогорье ищет работу на лето:
«Нет ли лишней работы?».
Фермер: «Ну, ты можешь попробовать подоить быка».
Так будет лучше, Прабхат. Ты ищешь лишнюю работу.
Люби, и люби так глубоко, насколько возможно. И если любовь сама станет браком, это другое дело, совсем другое. Если любовь сама по себе становится такой интимностью, что это прочно, это другое дело, это не официальное оформление.
Официальные оформления необходимы только когда вы боитесь. Вы знаете, что вашей любви недостаточно; вы нуждаетесь в официальной поддержке. Вы знаете совершенно точно, что вы можете сбежать или женщина может сбежать, поэтому вам нужен полицейский, чтобы удержать вас вместе. Но это безобразно, если нужен полицейский для того, чтобы вы были вместе. Вот что такое брак!
Я могу благословить вашу любовь, но я не могу благословить ваш брак. Если ваша любовь сама по себе брак, тогда все мои благословения с вами. Если это не так, подожди. Не спеши. Лучше подождать, чем потом раскаяться.
ГЛАВА 3. ТРЕХСТУПЕНЧАТАЯ ЛЕСТНИЦА ЛЮБВИ
Первый вопрос:
Ошо, я часто обдумывал вопросы, которые мне казались значительными. Каждый раз вопрос исчезал сам по себе или казался абсурдным при зрелом размышлении. Парадокс в том, что слова исчезают, а знак вопроса остается.АНАНД ШАНТАМ, знак вопроса должен остаться навсегда, потому что знак вопроса не имеет никакого отношения к вопросом в целом. Он связан с самим таинством жизни. Жизнь никогда не познается, она всегда остается тайной, вопросительным знаком — и вопросительным знаком, который не может исчезнуть. Он в самой природе существования, он самый центр существования, нет способа найти какой-то ответ, объяснение этому.
Вот почему философия терпит неудачу, а поэзия достигает успеха. Вот почему математика терпит неудачу, а музыка достигает успеха. Вот почему логика всегда отстает, а любовь достигает, приходит.
Знак вопроса невероятно значителен. Все вопросы — вздор. И все вопросы рано или поздно исчезают, они должны исчезнуть, поскольку все вопросы имеют ответы. Если вы можете сформулировать вопрос, вы можете найти на него ответ, но знак вопроса — не ваша формулировка. Он здесь: он на каждом листке дерева, в каждой песне птицы. В каждом облаке, в каждой звезде, в каждом атоме — знак вопроса.
Жизнь — не проблема, а таинство. Проблема — это то, что может быть разрешено, по крайней мере, теоретически. Таинство — это то, что может быть прожито, но никогда не может быть разрешено.
Старинная хасидская история:
Старый хасидский Мастер спросил одного из своих учеников: «Что мы имеем в виду, когда используем слово «Бог?».
А ученик не отвечал, не смотрел в глаза Мастера. Со склоненной головой, стыдясь самого себя, он промолчал.
Вопрос был задан снова. И снова. Трижды спрашивал Мастер. Еще и еще раз спрашивал Мастер, еще молчаливей становился ученик. А молчание было очень неловким. Ученик обязан уважать вопросы Мастера — а сейчас он как будто и не слышал; от ученика нет ответа. Мастер стал сердиться и раздраженно спросил: «Почему ты не отвечаешь мне? Что мы подразумеваем под словом «Бог», когда употребляем его?».
И ученик сказал: «Потому что я не знаю. Как я могу знать? Я не знаю Бога!».
А Мастер засмеялся, смехом, который может случиться только с тем, кто пришел. Он сказал: «А ты думаешь, Я знаю?».
Кто знает? Кто когда-либо знал? Но Бог все еще есть, и Бог все еще должен быть определен.
Кто сказал тебе, что Бог есть объект познания? Бог не есть объект познания. Бог вообще не объект. Бог — это молчание, наполняющее тебя, когда растворяются слова. Бог — знак вопроса, остающийся, Шантам, когда вопросы уходят, испаряются. Бог есть таинство — неразрешимое.
Я здесь не для того, чтобы давать ответы, я здесь для того, чтобы провоцировать в вас вопросительный знак, окончательный вопросительный знак. Это не вопрос, запомните; окончательный вопросительный знак не есть вопрос. Вопроса нет. Просто вы встречаете нечто невыразимое, неопределимое, бесконечное, вечное, без начала и конца, без возможности охватить, понять это. Наоборот, Бог — единое, которое окружает вас, Бог — единое, которое охватывает вас. Бог — единое, для которого вы ни вопрос, ни знак вопроса.
Постепенно учитесь жить в таинстве, тайне. Ум все время жаждет все разгадать; есть глубокое стремление ума к разгадыванию. Почему? Потому что он может контролировать, только когда что-то разгадано. Таинство начинает контролировать его, поэтому ум бежит от тайн. Ум хочет объяснений, потому что когда что-то объяснено, этим можно манипулировать; когда что-то больше не является тайной, тогда ум — хозяин. Перед тайной ум чувствует себя бессильным. Чем больше тайна — тем более бессилен ум.
Но там, где возникает молитва, возникает медитация, и все это прекрасно. Вот когда ощущается истина. Ум — не дверь к истине, он дверь к власти.
Лорд Бэкон прав, когда он говорит: «Знание — власть». А ум — искатель власти; ум всегда за власть, все большую и большую власть. Поэтому ум мало-помалу так тесно соединился с наукой, что стал наукой. Наука есть поиск власти. Тогда наука автоматически сводится к технологии. Что такое технология? Как управлять природой. Это «как» и есть технология; знать, как (know-how буквально «знать, как» — прим, перев.) —это технология. Наука изготавливает чертеж, наука дает идею, как разгадать существование, а затем технология это выполняет.
Религия — не от ума, религия от сердца. Ум рождает вопросы, сердце знает только окончательный знак вопроса.
Это прекрасно, Шантам, необычайно важно, что ты стал осознавать это явление, что вопросы приходят; сначала они выглядят значительными, но затем они распадаются. Если ты способен ждать, все вопросы исчезают; нет необходимости куда-то идти, спрашивать. Ум — это способность к созданию определенного вопроса и также способность к поиску ответа — в самом деле, если вы препарируете вопрос глубоко, вы найдете, что в нем скрыт ответ. Ответ всегда есть в вопросе. Вопрос — только одна из форм ответа; вопрос только начало ответа. Вопрос — семя, а ответ будет побегом — семя содержит побег.
Если вы немного подождете, если вы хотя бы чуть-чуть терпеливы, если вы позволяете вопросу идти внутрь вас, вы способны разрешить его. Или он будет разрешен, или вы придете к пониманию, что это вздор, абсурд. Есть абсурдные вопросы, которые не могут быть разрешены — а они вовсе не тайны, запомните, это просто вздорные вопросы.
Например, лингвистически это может выглядеть совершенно безукоризненно, грамматически это может выглядеть совершенно безукоризненно, но вместе с тем это может быть абсурдом. Например, вы можете спросить: «Что такое запах красного цвета?». Лингвистически, грамматически этот вопрос не имеет изъяна. «Что такое запах красного цвета?». Вопрос может быть поднят, но если вы посмотрите в него глубоко... это не вопрос, это просто вздор. Цвета не имеют никакого отношения к запахам; здесь вообще нет связи. Краски есть краски, запахи есть запахи; ни запахи не имеют красок, ни краски не имеют запахов.
Это все равно, что спросить: «Как увидеть музыку?». Вопрос выглядит безукоризненно: Как увидеть музыку; Но музыка не есть то, что можно видеть, это не объект для глаз; она может быть только услышана, не увидена. Красота может быть увидена, но не может быть услышана.
Мы можем создать тысячу и один абсурдный вопрос. И люди будут тратить века, и так называемые мудрецы тоже. В средние века весь христианский мир был так заинтересован и происходила такая полемика по такому вздорному вопросу, как: «Сколько ангелов может уместиться на острие иглы?». Великие теологи написали великие трактаты по этому вопросу.
Несомненно, что так называемые образованные люди всегда ниже очень глупых людей. Их образованность — ни что иное, как прикрытие внутренней глупости. Они поднимают большой шум из ничего, много шума из ничего. Они способны — это верно — способны создавать такие вздорные вопроси. По крайней мере, они способны придавать своим дурацким вопросам видимость разумности.
Сколько существует адов? Во времена Будды этот вопрос стал таким важным в Индии. Индуисты верили в три ада. Джайны начали верить в семь адов. А потом был настоящий человек прозрения, Санджайя Вилетхипутта, который, должно быть, был способен посмеяться над нелепостями. Он сказал: «Кто говорит семь? Я точно посчитал: их семьсот!».