Страница:
Ошо. Манифест Дзен.
Свобода от себя
ПРИМЕЧАНИЕ
Конец каждой беседы в этой серии следует определенному распорядку, который может озадачить читателя, который сам не побывал здесь.
Во-первых, это время Сардара Гурудаяла Сингха - это время шуток, названное так в честь «Сардарджи» — старого саньясина, известного своим сердечным и заразительным хохотом. За шутками следует медитация, состоящая из четырех стадий. Каждая стадия медитации предваряется сигналом Ошо барабанщику Ниведано. Этот удар гонга представлен в тексте следующим образом:
Первая стадия медитации — «джибериш», тарабарщина, о которой Ошо говорит: «Она очищает ум от всевозможной грязи... Говорите на любом языке, которого вы не знаете... Выбросите все свое безумие». На несколько мгновений зал совершенно сходит с ума, когда тысячи людей кричат, вопят, бормочут чепуху и размахивают руками. Джибериш представлен в тексте следующим образом:
Вторая стадия — это период молчаливого сидения, фокусировки сознания на центре, точке свидетельствования.
Третья стадия — расслабление. Все в зале опускаются на землю, позволяя раствориться границам, которые сохраняют их разделенными.
Финальные сигналы гонга возвращают собрание к положению сидя. Во время каждой стадии медитации участников сопровождают слова мастера. Здесь воспроизводится полный текст каждой вечерней медитации.
Во-первых, это время Сардара Гурудаяла Сингха - это время шуток, названное так в честь «Сардарджи» — старого саньясина, известного своим сердечным и заразительным хохотом. За шутками следует медитация, состоящая из четырех стадий. Каждая стадия медитации предваряется сигналом Ошо барабанщику Ниведано. Этот удар гонга представлен в тексте следующим образом:
Первая стадия медитации — «джибериш», тарабарщина, о которой Ошо говорит: «Она очищает ум от всевозможной грязи... Говорите на любом языке, которого вы не знаете... Выбросите все свое безумие». На несколько мгновений зал совершенно сходит с ума, когда тысячи людей кричат, вопят, бормочут чепуху и размахивают руками. Джибериш представлен в тексте следующим образом:
Вторая стадия — это период молчаливого сидения, фокусировки сознания на центре, точке свидетельствования.
Третья стадия — расслабление. Все в зале опускаются на землю, позволяя раствориться границам, которые сохраняют их разделенными.
Финальные сигналы гонга возвращают собрание к положению сидя. Во время каждой стадии медитации участников сопровождают слова мастера. Здесь воспроизводится полный текст каждой вечерней медитации.
ЭТО ИСЧЕЗНОВЕНИЕ И ЕСТЬ АНАТТА
20 февраля 1989 года Аудитория Гаутамы Будды, пуна, Индия
Возлюбленный Ошо,
Когда Тенджикю спросили о случае, когда Танка сжег статую, он ответил:
«Когда холодно, мы собираемся вокруг горящего камина».
«Ошибся он или нет?» — настаивал монах.
«Когда жарко, мы сидим в бамбуковой роще в долине», — сказал Тенджикю.
На следующий день после сожжения статуи Танка Теннен отправился навестить Нан-е, который был когда-то учеником Ено, а теперь был мастером дзен у императора. Когда Танка развернул свой коврик для задзен, Нан-е сказал: «Не нужно».
Танка сделал несколько шагов назад. Нан-е сказал:
«Правильно».
На это Танка сделал несколько шагов вперед. Нан-е сказал: «Неправильно».
Танка обошел вокруг Нан-е и ушел. Нан-е прокомментировал: «Прежние золотые деньки далеко, и люди теперь так ленивы. Лет через тридцать к этому парню не подступишься».
Друзья, пора, созрело время для Манифеста Дзен. 3ападные интеллигенты познакомились с дзен, даже полюбили дзен, но они, тем не менее, пытаются подходить к дзен посредством ума. Они все еще не поняли, что дзен не имеет ничего общего с умом.
Его потрясающая работа в том, чтобы вырвать вас из тюрьмы ума. Это не интеллектуальная философия; это вообще не философия. И это также и не религия, потому что в нем нет ни вымыслов, ни обманов, ни утешений. Это львиный рык. И величайшее, что дзен принес в мир — это свобода от самого себя.
Все религии твердили об отбрасывании эго — но это очень странный феномен: они хотят, чтобы вы отбросили свое эго, а эго — просто тень Бога. Бог — это эго вселенной, а эго — это ваша личность. Точно так же, как Бог является центром существования, согласно религиям, эго является центром вашего ума, вашей личности. Они все время твердили об отбрасывании эго, но оно не может быть отброшено, пока не отброшен Бог. Вы не сможете отбросить тень или отражение, если не уничтожен источник его проявления.
Итак, религии говорили беспрерывно, веками, что вы должны избавиться от эго, но они приводили неверные доводы. Они требовали от вас отбросить эго, чтобы вы могли сдаться Богу, чтобы вы могли сдаться священникам, чтобы вы могли сдаться любой чепухе, любой теологии, суеверию, системе верований.
Но вы не можете отбросить эго, если это отражение Бога. Бог — это обман снаружи, во вселенной, а эго — это обман внутри вашего ума. Ум попросту отражает больший обман соответственно своему размеру.
Религии поставили человечество перед великой дилеммой: они все время восхваляли Бога, и в то же время осуждали эго. Поэтому люди оказались в очень расщепленном, шизофреническом состоянии. Они упорно пытались отбросить эго, но чем упорнее они пытались, тем тяжелее становилось отбросить его — ведь кто собирается отбрасывать? Эго пыталось отбросить само себя. Это невозможно. Поэтому даже у смиреннейших, так называемых религиозных людей эго становилось очень тонким, но оно не исчезало. Вы можете увидеть эго в глазах ваших святых.
Один из моих саньясинов ездил к У. Г. Кришнамурти, и из-за того, что поспорил с ним, У. Г. Кришнамурти сейчас же разозлился. И такие люди, как У. Г. Кришнамурти, велят людям отбросить гнев, отбросить жадность, отбросить эго. Но если вы спровоцируете их... Вся их религиозность только на поверхности. Внутри прячется очень набожное эго, а когда эго становится набожным, оно становится ядовитым. Это еще более опасно, поскольку вы абсолютно не осознаете его, оно уходит очень глубоко в бессознательное.
У. Г. Кришнамурти прожил с Джидду Кришнамурти двенадцать лет, но он никогда не упоминает его имени. Если кто-то упоминает имя Джидду Кришнамурти, он тут же отвергает Джидду Кришнамурти, — а все, что он говорит, это просто имитация Джидду Кришнамурти, пересказ. Причина, по которой он не может признать того факта, что пробыл с Джидду Кришнамурти двенадцать лет, очень проста. Если он признает это, вы сможете сравнить его слова со словами Джидду Кришнамурти, и вы обнаружите, что это простой пересказ. Он повторяет, имитирует; он ничего не знает.
Такие люди были в мире всегда. Они перепробовали все то, что предписывали религии, но их усилия не могут устранить тень. Если у бамбука есть тень, вам не удалить тени бамбука, пока вы не удалите сам бамбук. Вы не можете непосредственно устранять тени; тени — это следствие. Если бамбук остается, остаются и тени. Но тень может быть очень тонкой.
Я слышал историю, как лисица выбралась из своей норы...
Рано утром, когда позади нее всходило солнце, ее тень была очень длинной. Она сказала: «Боже мой! Я такая большая? Ну, тогда на завтрак мне нужен, по меньшей мере, верблюд!»
И она отправилась добывать верблюда на завтрак.
Но найти верблюда лисице не удалось. Был уже полдень, и солнце стояло над ее головой. Лисица очень проголодалась. Она еще раз глянула на тень, но тень исчезла. Она не исчезла, она просто ушла под лисицу. Пока была лиса, была и тень — но теперь для лисы она стала абсолютно невидимой. Любой другой мог видеть ее, но не лисица; тень просто ушла под лисицу.
Именно это происходит с так называемыми религиозными людьми. Они загоняют свои тени, свое эго, свой гнев, свою жадность, свои амбиции в бессознательное. Но все это по-прежнему остается в бессознательном, и это гораздо более опасно, потому что вы не осознаете. Вы думаете: все исчезло.
До того, как мой саньясин начал спорить с У. Г. Кришнамурти, это был просто великий святой, такой тихий, такой умиротворенный. Когда начался спор, он испугался, что может быть пойман, он не смог ответить на вопросы, и неожиданно возник гнев. Может, он и не подозревал об этом гневе, но мой саньясин помог ему! Он пожелал избавиться от саньясина.
Этот У. Г. Кришнамурти не является подлинным и искренним человеком, — но вы можете угодить в ловушку из-за того, что он повторяет прекрасные фразы. У него хорошая память, у него хороший интеллект, но это тень.
Даже сам Джидду Кришнамурти обычно очень сердился при одном виде моих саньясинов. Я сказал моим саньясинам: «Где бы ни выступал Джидду Кришнамурти, садитесь в первый ряд». В то время саньясины носили красные одежды и малу с моим портретом, поэтому они сразу бросались в глаза.
В тот момент, когда Джидду Кришнамурти видел, что повсюду мои саньясины, он забывал, на какую тему собирался говорить. Он принимался осуждать меня и осуждать саньясу. Этот человек говорил всю свою жизнь об осознанности, — и он напрочь забывал, о чем собирался говорить. И так бывало не однажды... поскольку мои саньясины оказывались везде. Где бы он ни собирался говорить — в Лондоне, в Сан-Франциско, в Бомбее, в Нью-Дели, в Мадрасе — везде мои саньясины были в первых рядах.
У него была на меня такая аллергия, что, как только он замечал саньясинов, то совершенно выходил из себя. Несколько раз он даже принимался колотить себя по голове, приговаривая: «Зачем вы приходите сюда? Я против саньясы». А я сказал моим людям: «Смейтесь! Рассердите его, как только возможно! Это выявит настоящего человека, который скрывается позади». Он даже не мог понять, почему это происходит повсюду, почему он доходит до безумия. Он принимался осуждать меня, осуждать саньясу, и становился почти неврастеником.
Вид моих смеющихся саньясинов только подливал масла в огонь, и он злился все больше и больше. Он не мог понять, отчего эти люди не обижаются, но, напротив, смеются. Саньясины отнимали все его время.
Легко толковать о прекрасных вещах, блистать интеллектом. Кришнамурти был воспитан теологами особого сорта, — Теософским обществом — в начале этого столетия оно было всемирной организацией; они прочили Джидду Кришнамурти в Мировые Учителя.
Никто не может сделать человека Учителем Мира; все подготовленное будет фальшивым. Они почти замучили его во имя дисциплины. Они взяли его девятилетним, и с того момента ему не позволялось бывать в мире, ему не позволялось ходить в общество. Ему беспрерывно вдалбливали писания. Рано утром, в три часа, он должен был встать, принять холодную ванну и быть к услугам теософов, лидеров движения, которые декламировали санскритские писания, тибетские писания, дзенские писания. А он почти засыпал — девятилетний ребенок... И так продолжалось до его двадцатипятилетия.
Им удалось создать определенную личность — вы можете создать только личность — а они надеялись, что создали Учителя Мира. Теперь он писал прекрасные поэмы, замечательные статьи, которые публиковало отделение Теософского общества, созданное специально ради Джидду Кришнамурти. Эта организация называлась «Звезда Востока», и они публиковали журналы, периодику, литературу, все о Кришнамурти, создавая в мире определенную атмосферу, чтобы его восприняли как Мирового Учителя.
Но все это было навязано извне. Джидду Кришнамурти не обладал реализацией, но был достаточно умен, чтобы постепенно уразуметь все писания. Он был, к тому же, и честен; У. Г. Кришнамурти не был даже честен.
Наконец, они решили, что Джидду Кришнамурти готов, и созвали мировую конференцию в Голландии — которая была их крупнейшим центром. Шесть тысяч лидеров теософского движения из всех стран собрались, чтобы встретить Джидду Кришнамурти и объявить его Мировым Учителем.
Он взошел на сцену... И то, что он произнес, было поистине историческим случаем честности: «Я не Мировой Учитель». Это был удар по всему теософскому движению. Это подрывало все движение. Но он полностью ознакомился со всей великой литературой по мистицизму. Он распустил эту организацию, «Звезду Востока», которая была создана специально для него, вышел из Теософского общества, и вся его дальнейшая жизнь была реакцией на это.
Он был исполином разума. Это был протест против всех тех, кто заставлял его делать вещи, неестественные для него. Ему совсем не давали быть естественным. Ему не разрешалось встречаться с девушками, не разрешалось общаться с обычными людьми. Ему не разрешили поступить в обычную школу или колледж, у него были только домашние учителя — чтобы можно было представить его миру как высшее существо, как будто он пришел как мессия, непосредственно от Бога.
Конечно, если бы он не был честен, он мог бы заявить миру: «Я Мировой Учитель». Он был готов для этого интеллектуально; его памятьбыла полностью запрограммирована. Но поскольку все это было навязанным, это вызвало бунт глубоко внутри. Он не знал ничего из того, о чем говорил, о чем писал. Он не знал ничего.
Одна из его лучших книг — «У ног мастера». Ее опубликовали, когда ему было тринадцать или четырнадцать лет, — просто чтобы показать, что даже в четырнадцатилетнем возрасте он смог создать такую великолепную книгу. Ее написал не он; она была написана человеком по имени Лидбитер. Лидбитер был одним из его преподавателей, он был прекрасным знатоком восточных религий.
Я просматривал всю литературу Теософского общества того времени, чтобы узнать этот стиль, кому принадлежит этот стиль. Лидбитер уже написал много книг, демонстрирующих большое понимание и эрудицию. Эта книга, которую опубликовали под именем Джидду Кришнамурти, была написана им, и, возможно, отшлифована другими. Джидду Кришнамурти даже не помнил, когда он написал эту книгу.
Когда он оставил теософское движение, его спрашивали: «Как же насчет книги «У ног мастера», которая стала мировым бестселлером?» Это замечательная книга. А он говорил: «Не знаю. Я не помню, чтобы писал это».
Он был честным, но из-за того, что все это навязывались ему, в нем был постоянный протест, бунт, и всю свою жизнь он прожил с этим чувством. Теософское движение разрушило этого человека. Он мог бы стать Гаутамой Буддой — у него были все возможности — но из-за этого протеста он всю свою жизнь сражался с этими мертвыми учителями, с мертвыми лидерами Теософского общества — Анни Безант, Лидбитером и другими. Он боролся с этими тенями всю жизнь — против мастеров, против мистиков, против писаний — но это не пришло как откровение, это пришло как протест.
Вся его жизнь оказалась напрасной из-за теософского движения. Этот человек обладал потенциалом Гаутамы Будды; если бы они позволили ему расти естественно, эта возможность могла осуществиться. Но они разрушили его, и он не смог избавиться от них. Те тени, с которыми он жил в своем раннем детстве, так укоренились в нем, что он сражался против них. Он жил в негативном, но нельзя, живя в негативном, созреть и распуститься, как цветок лотоса.
Таким образом, даже Джидду Кришнамурти не был просветленным, а У. Г. Кришнамурти — это тень непросветленного интеллектуального гиганта. У. Г. Кришнамурти даже не интеллектуальный гигант, но он продолжает проповедовать теми же словами, тем же языком, но пытается скрыть этот факт.
На днях я увидел статью о нем в газете. Корреспондент спросил его: «Когда и где вы стали просветленным?» И его ответ был: «Я не знаю, когда и где».
Просветление не случается во времени или в пространстве. «Когда» и «где» — это время и пространство. Оно происходит, когда вас нет нигде. Оно происходит, когда есть вечность, нет времени. Но его ответ может произвести впечатление на многих людей — люди очень легковерны.
Я намеренно рассказываю об этом случае — поскольку вся интеллигенция Запада чрезвычайно заинтересована дзен, но ее интерес остается интеллектуальным. Эти люди написали отличные книги, и мы будем обсуждать в этом Манифесте почти всех, кто написал книги по дзен.
Мое усилие состоит в том, чтобы вы на самом деле уяснили, что все эти интеллектуалы, может, и написали самые замечательные книги... я ценю их эрудицию, я ценю их красноречие, но они не люди дзен — тем более не Мастера дзен. Потому этот Манифест абсолютно необходим, чтобы весь мир понял: дзен не относится к уму. Это пространство не-ума.
Я говорил вам, что все религии учат: «Отбрось эго». Дзен выходит за пределы эго и за пределы «я». Никакая религия, кроме дзен, не приходит к точке выхода за пределы «я», за пределы атмана,за пределы вашего духа, за пределы вашей индивидуальности. Это дар человеческому сознанию, принесенный абсолютно уникальным человеком — Гаутамой Буддой.
Дзен — это наивысшее цветение. Каждый Мастер что-то привносил, какое-то новое измерение, мало-помалу совершенствуя образ Гаутамы Будды. Гаутама Будда — единственный человек, сказавший: «Просто отбрасывание эго не поможет. Оно может быть легко отброшено, если вы отбросите Бога». Он отбросил Бога — эго исчезло. Луна исчезла. Отражение исчезло. Он отошел от зеркала, зеркало опустело. Его отражение в зеркале пропало. Он боролся с отражением.
Я слышал об одной уродливой женщине... Ее очень сильно нервировали зеркала -потому что только зеркала заставляли ее осознавать свое уродство. Без зеркал она была вполне довольна собой, она была прекрасна. Как только она видела, зеркало — даже в чужом доме — она тотчас разбивала его. Причина была в том, что зеркало делало ее уродливой. Эти несчастные зеркала не имели никакого отношения к ее уродству. Уродливой была она, но она перекладывала ответственность на зеркала, борясь с зеркалами.
Такова сущность ваших религий: борьба с зеркалами, с тенями, попытка отбросить эго без отбрасывания Бога. Эго есть просто отражение лжи в маленьком пруду вашего ума.
Гаутама Будда отбросил идею Бога и был изумлен: как только Бог исчез, исчезло эго. Оно было просто отражением Бога. Отсюда мое усилие устранить Бога. Не устранив Бога, вы не сможете устранить эго. Эго тень предельной лжи в маленьком пруду вашего ума. Потом, когда эго исчезло с Богом, Будда пришел к пониманию, что даже «я» должно исчезнуть.
Есть религии, которые имеют Бога, эго и «я»: иудаизм, христианство, ислам, индуизм. И есть религии, которые не имеют Бога — даосизм, буддизм, джайнизм — но в них есть «я». Поскольку Бога у них нет, эго исчезает само собой. Теперь все их усилие направлено на то, чтобы сделать себя чище, благочестивее. Теперь начинаются усилия другого рода.
Будда единственный человек, который сказал: «Если нет Бога и нет эго, то «я» тоже произвольно, искусственно. Когда вы углубляетесь внутрь себя, вы внезапно обнаруживаете, что исчезли в океаническом сознании. «Я» как такового нет. Вас больше нет, есть только существование.
Поэтому я называю дзен по существу, свободой от самого себя. Вы слышали о других свободах, но свобода от самого себя — окончательная свобода — не быть, и предоставить существованию, выражать себя во всей своей спонтанности и великолепии. Но — существованию, не вам, не мне. Это сама жизнь танцует — не вы, не я.
Таков Манифест дзен: свобода от самого себя. И за эти двадцать пять столетий только дзен оттачивал методы, средства, чтобы заставить вас осознать: вас нет, «я» — искусственно, это просто идея.
Когда вы выходите за пределы ума, даже идея «я есть» исчезает. Когда «я» тоже исчезает, и вы начинаете чувствовать глубокую вовлеченность в существование, без ограничений — тогда только дзен расцветает в вас. Фактически, это и есть состояние пробужденного сознания. Но оно не имеет в центре ни «я», ни атмана,ни «себя».
Чтобы пояснить вам... Сократ говорит «Познай себя». Гаутама Будда говорит: «Познай — просто познай, — и ты не найдешь самого себя». Войдите глубже в свое осознавание, и чем глубже вы идете, тем быстрее начинает таять ваше «я». Быть может, именно по этой причине ни одна из религий, кроме дзен, не использует медитацию — ведь медитация будет разрушать Бога, разрушать эго, разрушать «я». Она оставит вас в абсолютном ничто. Лишь только ум заставляет вас опасаться ничто.
Я получаю вопросы почти каждый день: «Почему нас пугает ничто?»
Вы боитесь, потому что вы не знаетеничто. И боитесь лишь потому, что вычисляете интеллектуально: «Какой смысл? Если в медитации надо исчезнуть, лучше уж оставаться в уме». По крайней мере, вы есть — может, иллюзорно, может, просто идея, но, по крайней мере, вы есть. Какой смысл совершать все это безусильное усилие просто, чтобы исчезнуть в ничто?
Ум попросту заставляет вас остерегаться выходить за пределы границ ума, потому что за пределами границ ума вас больше не будет. Эго будет окончательной смертью.
Гаутама Будда умирает окончательно, вы умираете только временно. Может, всего несколько минут, несколько секунд — и вы входите в еще одну утробу. Какие-нибудь идиоты всегда занимаются любовью, двадцать четыре часа в сутки, по всему миру, и не нужно далеко ходить — они рядом. Круглосуточно миллионы пар занимаются любовью, так что любая ближайшая пара... здесь вы умираете и там рождаетесь. Промежуток очень невелик.
Но просветленный человек, человек, который познал свое ничто, свою не-самость (no-self),свою анатту,попросту исчезает в космосе.
ум боится, и это кажется логичным, очевидным: какой смысл? Зачем ему делать такую вещь, в которой он исчезает?
Гаутаму Будду спрашивали снова и снова: «Ты странный парень. Мы пришли сюда, чтобы реализовать свое «я», а твоя медитация — это нереализация «я»».
Сократ был просто великий гений, но ограниченный умом: «Познай себя»- Нет «себя», чтобы познать его. Таков Манифест дзен, обращенный к миру. Познавать нечего. Нужно просто быть в единстве с целым. И не нужно бояться...
Подумайте: когда вы еще не родились, разве была какая-нибудь тревога, какое-нибудь беспокойство, боязнь? Вас не было, не было и проблем. Вы и есть проблема, начало проблемы, и с вашим ростом возникает все больше и больше проблем... Но разве были какие-нибудь проблемы, пока вы не родились?
Мастера дзен постоянно спрашивают новоприбывших:
«Где вы были перед тем, как родился ваш отец?» Вопрос абсурдный, но полный огромного значения. Они спрашивают вас: «Если вас не было, не было и проблемы. Так о чем же беспокойство?» Если ваша смерть становится окончательной смертью, и все границы исчезают, вас не будет, но будет существование. Танец будет, а танцора не будет. Песня будет, но певца не будет.
Испытать такое, возможно лишь опустившись глубже, за пределы ума, до самой глубины вашего существа, к самому истоку жизни, откуда проистекает ваша жизнь. Внезапно вы понимаете, что ваш образ себя был произвольным. У вас нет образа, вы беспредельны. Вы жили в клетке. Как только вы поняли, что ваши истоки беспредельны, внезапно клетка исчезает, и вы можете расправить свои крылья и исчезнуть в голубом небе. Это исчезновение и есть анатта,это исчезновение и есть свобода от самого себя. Но это возможно не через интеллект, это возможно лишь только через медитацию. Дзен — это другое название медитации.
Сотни замечательных книг появились на Западе после очень странного человека, Д. Т. Судзуки, представившего дзен Западу. Он дал первый толчок, но он не был ни Мастером дзен, ни даже человеком дзен. Он был большим ученым, и его импульс дошел до интеллигенции всех стран. Он немедленно получил огромный отклик.
Когда старые религии разрушаются, особенно на Западе... От христианства осталось лишь название, его империя рассыпалась. Христиане пытаются задержать распад, но это невозможно. Оно распадается, и вакуум с каждым днем становится все больше и больше, как бездонная глубина, которая вызывает тошноту.
Книга Жан-Поля Сартра «Тошнота» очень показательна. Стоит вам увидеть эту бездонную яму, эту бессмысленную жизнь — что вы совершенно произвольны, ненужны, случайны, — и вы утрачиваете всякое достоинство. И чего вы ждете? — Ждать нечего, впереди только смерть. Это вызывает огромную тревогу: «Мы никчемны... никто не нуждается в нас... существование безразлично».
В этот самый момент на западном горизонте появился Д. Т. Судзуки. Он был первым человеком, заговорившим о дзен в западных университетах, колледжах, и он чрезвычайно привлекал разумных людей, потому что они потеряли веру в Бога, они разуверились в Святой Библии, они потеряли веру в Папу.
Как раз сегодня около дюжины немецких епископов собралось, чтобы заявить: Папа перешел все пределы, его беспрерывная проповедь против контроля рождаемости подводит человечество к черте, за которой половине мира предстоит умереть голодной смертью; Папу больше никто не должен слушать.
Это чистый бунт. Эти двенадцать епископов из Германии сформировали комитет, они собирают все больше и больше епископов, чтобы восстать против Папы и заявить, что он не является непогрешимым. История показывает, что папы и архиепископы ошибались. Ведь именно идея о непогрешимости Папы сделала его абсолютным диктатором. Теперь это невыносимо.
В начале этого столетия, особенно в богатых странах запада, началось кипение энергии против всех старых религий. В бедных странах у людей нет времени; им не хватает даже пищи, им нечем прокормиться. Все их время уходит на добывание пищи, одежды, крова. Они не могут обсуждать великие проблемы жизни, они даже не представляют их. Пища, — вот вопрос, — а не Бог!
Вот почему бедных так легко обратить в христианство — просто обеспечивая пищей, просто давая им кров, обслуживание. Но они не обращены в христианство. Они попросту не интересуются Богом. Их не интересует никакая вера — главное для них то, что они голодны и умирают от истощения!
Когда вы голодны и умираете от истощения, вы не думаете о Боге, вы не думаете о преисподней и небесах. Главное, о чем вы думаете, это где достать хлеба с маслом. И если кто-нибудь даст вам хлеб и масло с условием, что вы должны быть католиком, вы согласитесь: это лучше, чем помирать с голоду.
Поэтому бедные страны все больше и больше становятся католическими, все больше и больше становятся христианскими. Однако на самом западе христианство утрачивает свою паству. Не более двадцати пяти процентов людей посещают церкви. Семьдесят пять процентов людей полностью разочарованы. Эти двадцать пять процентов в большинстве женщины, и ходят туда они по особой причине: это единственное место, где вы можете посплетничать, встретиться с другими женщинами и увидеть, у кого лучше одежда, шуба, драгоценности, машина. Церковь — это единственный клуб, куда допущены женщины. Все остальные клубы — это мальчишеские клубы, где старые мальчики разговаривают о женщинах, но женщин туда не допускают.
Возлюбленный Ошо,
Когда Тенджикю спросили о случае, когда Танка сжег статую, он ответил:
«Когда холодно, мы собираемся вокруг горящего камина».
«Ошибся он или нет?» — настаивал монах.
«Когда жарко, мы сидим в бамбуковой роще в долине», — сказал Тенджикю.
На следующий день после сожжения статуи Танка Теннен отправился навестить Нан-е, который был когда-то учеником Ено, а теперь был мастером дзен у императора. Когда Танка развернул свой коврик для задзен, Нан-е сказал: «Не нужно».
Танка сделал несколько шагов назад. Нан-е сказал:
«Правильно».
На это Танка сделал несколько шагов вперед. Нан-е сказал: «Неправильно».
Танка обошел вокруг Нан-е и ушел. Нан-е прокомментировал: «Прежние золотые деньки далеко, и люди теперь так ленивы. Лет через тридцать к этому парню не подступишься».
Друзья, пора, созрело время для Манифеста Дзен. 3ападные интеллигенты познакомились с дзен, даже полюбили дзен, но они, тем не менее, пытаются подходить к дзен посредством ума. Они все еще не поняли, что дзен не имеет ничего общего с умом.
Его потрясающая работа в том, чтобы вырвать вас из тюрьмы ума. Это не интеллектуальная философия; это вообще не философия. И это также и не религия, потому что в нем нет ни вымыслов, ни обманов, ни утешений. Это львиный рык. И величайшее, что дзен принес в мир — это свобода от самого себя.
Все религии твердили об отбрасывании эго — но это очень странный феномен: они хотят, чтобы вы отбросили свое эго, а эго — просто тень Бога. Бог — это эго вселенной, а эго — это ваша личность. Точно так же, как Бог является центром существования, согласно религиям, эго является центром вашего ума, вашей личности. Они все время твердили об отбрасывании эго, но оно не может быть отброшено, пока не отброшен Бог. Вы не сможете отбросить тень или отражение, если не уничтожен источник его проявления.
Итак, религии говорили беспрерывно, веками, что вы должны избавиться от эго, но они приводили неверные доводы. Они требовали от вас отбросить эго, чтобы вы могли сдаться Богу, чтобы вы могли сдаться священникам, чтобы вы могли сдаться любой чепухе, любой теологии, суеверию, системе верований.
Но вы не можете отбросить эго, если это отражение Бога. Бог — это обман снаружи, во вселенной, а эго — это обман внутри вашего ума. Ум попросту отражает больший обман соответственно своему размеру.
Религии поставили человечество перед великой дилеммой: они все время восхваляли Бога, и в то же время осуждали эго. Поэтому люди оказались в очень расщепленном, шизофреническом состоянии. Они упорно пытались отбросить эго, но чем упорнее они пытались, тем тяжелее становилось отбросить его — ведь кто собирается отбрасывать? Эго пыталось отбросить само себя. Это невозможно. Поэтому даже у смиреннейших, так называемых религиозных людей эго становилось очень тонким, но оно не исчезало. Вы можете увидеть эго в глазах ваших святых.
Один из моих саньясинов ездил к У. Г. Кришнамурти, и из-за того, что поспорил с ним, У. Г. Кришнамурти сейчас же разозлился. И такие люди, как У. Г. Кришнамурти, велят людям отбросить гнев, отбросить жадность, отбросить эго. Но если вы спровоцируете их... Вся их религиозность только на поверхности. Внутри прячется очень набожное эго, а когда эго становится набожным, оно становится ядовитым. Это еще более опасно, поскольку вы абсолютно не осознаете его, оно уходит очень глубоко в бессознательное.
У. Г. Кришнамурти прожил с Джидду Кришнамурти двенадцать лет, но он никогда не упоминает его имени. Если кто-то упоминает имя Джидду Кришнамурти, он тут же отвергает Джидду Кришнамурти, — а все, что он говорит, это просто имитация Джидду Кришнамурти, пересказ. Причина, по которой он не может признать того факта, что пробыл с Джидду Кришнамурти двенадцать лет, очень проста. Если он признает это, вы сможете сравнить его слова со словами Джидду Кришнамурти, и вы обнаружите, что это простой пересказ. Он повторяет, имитирует; он ничего не знает.
Такие люди были в мире всегда. Они перепробовали все то, что предписывали религии, но их усилия не могут устранить тень. Если у бамбука есть тень, вам не удалить тени бамбука, пока вы не удалите сам бамбук. Вы не можете непосредственно устранять тени; тени — это следствие. Если бамбук остается, остаются и тени. Но тень может быть очень тонкой.
Я слышал историю, как лисица выбралась из своей норы...
Рано утром, когда позади нее всходило солнце, ее тень была очень длинной. Она сказала: «Боже мой! Я такая большая? Ну, тогда на завтрак мне нужен, по меньшей мере, верблюд!»
И она отправилась добывать верблюда на завтрак.
Но найти верблюда лисице не удалось. Был уже полдень, и солнце стояло над ее головой. Лисица очень проголодалась. Она еще раз глянула на тень, но тень исчезла. Она не исчезла, она просто ушла под лисицу. Пока была лиса, была и тень — но теперь для лисы она стала абсолютно невидимой. Любой другой мог видеть ее, но не лисица; тень просто ушла под лисицу.
Именно это происходит с так называемыми религиозными людьми. Они загоняют свои тени, свое эго, свой гнев, свою жадность, свои амбиции в бессознательное. Но все это по-прежнему остается в бессознательном, и это гораздо более опасно, потому что вы не осознаете. Вы думаете: все исчезло.
До того, как мой саньясин начал спорить с У. Г. Кришнамурти, это был просто великий святой, такой тихий, такой умиротворенный. Когда начался спор, он испугался, что может быть пойман, он не смог ответить на вопросы, и неожиданно возник гнев. Может, он и не подозревал об этом гневе, но мой саньясин помог ему! Он пожелал избавиться от саньясина.
Этот У. Г. Кришнамурти не является подлинным и искренним человеком, — но вы можете угодить в ловушку из-за того, что он повторяет прекрасные фразы. У него хорошая память, у него хороший интеллект, но это тень.
Даже сам Джидду Кришнамурти обычно очень сердился при одном виде моих саньясинов. Я сказал моим саньясинам: «Где бы ни выступал Джидду Кришнамурти, садитесь в первый ряд». В то время саньясины носили красные одежды и малу с моим портретом, поэтому они сразу бросались в глаза.
В тот момент, когда Джидду Кришнамурти видел, что повсюду мои саньясины, он забывал, на какую тему собирался говорить. Он принимался осуждать меня и осуждать саньясу. Этот человек говорил всю свою жизнь об осознанности, — и он напрочь забывал, о чем собирался говорить. И так бывало не однажды... поскольку мои саньясины оказывались везде. Где бы он ни собирался говорить — в Лондоне, в Сан-Франциско, в Бомбее, в Нью-Дели, в Мадрасе — везде мои саньясины были в первых рядах.
У него была на меня такая аллергия, что, как только он замечал саньясинов, то совершенно выходил из себя. Несколько раз он даже принимался колотить себя по голове, приговаривая: «Зачем вы приходите сюда? Я против саньясы». А я сказал моим людям: «Смейтесь! Рассердите его, как только возможно! Это выявит настоящего человека, который скрывается позади». Он даже не мог понять, почему это происходит повсюду, почему он доходит до безумия. Он принимался осуждать меня, осуждать саньясу, и становился почти неврастеником.
Вид моих смеющихся саньясинов только подливал масла в огонь, и он злился все больше и больше. Он не мог понять, отчего эти люди не обижаются, но, напротив, смеются. Саньясины отнимали все его время.
Легко толковать о прекрасных вещах, блистать интеллектом. Кришнамурти был воспитан теологами особого сорта, — Теософским обществом — в начале этого столетия оно было всемирной организацией; они прочили Джидду Кришнамурти в Мировые Учителя.
Никто не может сделать человека Учителем Мира; все подготовленное будет фальшивым. Они почти замучили его во имя дисциплины. Они взяли его девятилетним, и с того момента ему не позволялось бывать в мире, ему не позволялось ходить в общество. Ему беспрерывно вдалбливали писания. Рано утром, в три часа, он должен был встать, принять холодную ванну и быть к услугам теософов, лидеров движения, которые декламировали санскритские писания, тибетские писания, дзенские писания. А он почти засыпал — девятилетний ребенок... И так продолжалось до его двадцатипятилетия.
Им удалось создать определенную личность — вы можете создать только личность — а они надеялись, что создали Учителя Мира. Теперь он писал прекрасные поэмы, замечательные статьи, которые публиковало отделение Теософского общества, созданное специально ради Джидду Кришнамурти. Эта организация называлась «Звезда Востока», и они публиковали журналы, периодику, литературу, все о Кришнамурти, создавая в мире определенную атмосферу, чтобы его восприняли как Мирового Учителя.
Но все это было навязано извне. Джидду Кришнамурти не обладал реализацией, но был достаточно умен, чтобы постепенно уразуметь все писания. Он был, к тому же, и честен; У. Г. Кришнамурти не был даже честен.
Наконец, они решили, что Джидду Кришнамурти готов, и созвали мировую конференцию в Голландии — которая была их крупнейшим центром. Шесть тысяч лидеров теософского движения из всех стран собрались, чтобы встретить Джидду Кришнамурти и объявить его Мировым Учителем.
Он взошел на сцену... И то, что он произнес, было поистине историческим случаем честности: «Я не Мировой Учитель». Это был удар по всему теософскому движению. Это подрывало все движение. Но он полностью ознакомился со всей великой литературой по мистицизму. Он распустил эту организацию, «Звезду Востока», которая была создана специально для него, вышел из Теософского общества, и вся его дальнейшая жизнь была реакцией на это.
Он был исполином разума. Это был протест против всех тех, кто заставлял его делать вещи, неестественные для него. Ему совсем не давали быть естественным. Ему не разрешалось встречаться с девушками, не разрешалось общаться с обычными людьми. Ему не разрешили поступить в обычную школу или колледж, у него были только домашние учителя — чтобы можно было представить его миру как высшее существо, как будто он пришел как мессия, непосредственно от Бога.
Конечно, если бы он не был честен, он мог бы заявить миру: «Я Мировой Учитель». Он был готов для этого интеллектуально; его памятьбыла полностью запрограммирована. Но поскольку все это было навязанным, это вызвало бунт глубоко внутри. Он не знал ничего из того, о чем говорил, о чем писал. Он не знал ничего.
Одна из его лучших книг — «У ног мастера». Ее опубликовали, когда ему было тринадцать или четырнадцать лет, — просто чтобы показать, что даже в четырнадцатилетнем возрасте он смог создать такую великолепную книгу. Ее написал не он; она была написана человеком по имени Лидбитер. Лидбитер был одним из его преподавателей, он был прекрасным знатоком восточных религий.
Я просматривал всю литературу Теософского общества того времени, чтобы узнать этот стиль, кому принадлежит этот стиль. Лидбитер уже написал много книг, демонстрирующих большое понимание и эрудицию. Эта книга, которую опубликовали под именем Джидду Кришнамурти, была написана им, и, возможно, отшлифована другими. Джидду Кришнамурти даже не помнил, когда он написал эту книгу.
Когда он оставил теософское движение, его спрашивали: «Как же насчет книги «У ног мастера», которая стала мировым бестселлером?» Это замечательная книга. А он говорил: «Не знаю. Я не помню, чтобы писал это».
Он был честным, но из-за того, что все это навязывались ему, в нем был постоянный протест, бунт, и всю свою жизнь он прожил с этим чувством. Теософское движение разрушило этого человека. Он мог бы стать Гаутамой Буддой — у него были все возможности — но из-за этого протеста он всю свою жизнь сражался с этими мертвыми учителями, с мертвыми лидерами Теософского общества — Анни Безант, Лидбитером и другими. Он боролся с этими тенями всю жизнь — против мастеров, против мистиков, против писаний — но это не пришло как откровение, это пришло как протест.
Вся его жизнь оказалась напрасной из-за теософского движения. Этот человек обладал потенциалом Гаутамы Будды; если бы они позволили ему расти естественно, эта возможность могла осуществиться. Но они разрушили его, и он не смог избавиться от них. Те тени, с которыми он жил в своем раннем детстве, так укоренились в нем, что он сражался против них. Он жил в негативном, но нельзя, живя в негативном, созреть и распуститься, как цветок лотоса.
Таким образом, даже Джидду Кришнамурти не был просветленным, а У. Г. Кришнамурти — это тень непросветленного интеллектуального гиганта. У. Г. Кришнамурти даже не интеллектуальный гигант, но он продолжает проповедовать теми же словами, тем же языком, но пытается скрыть этот факт.
На днях я увидел статью о нем в газете. Корреспондент спросил его: «Когда и где вы стали просветленным?» И его ответ был: «Я не знаю, когда и где».
Просветление не случается во времени или в пространстве. «Когда» и «где» — это время и пространство. Оно происходит, когда вас нет нигде. Оно происходит, когда есть вечность, нет времени. Но его ответ может произвести впечатление на многих людей — люди очень легковерны.
Я намеренно рассказываю об этом случае — поскольку вся интеллигенция Запада чрезвычайно заинтересована дзен, но ее интерес остается интеллектуальным. Эти люди написали отличные книги, и мы будем обсуждать в этом Манифесте почти всех, кто написал книги по дзен.
Мое усилие состоит в том, чтобы вы на самом деле уяснили, что все эти интеллектуалы, может, и написали самые замечательные книги... я ценю их эрудицию, я ценю их красноречие, но они не люди дзен — тем более не Мастера дзен. Потому этот Манифест абсолютно необходим, чтобы весь мир понял: дзен не относится к уму. Это пространство не-ума.
Я говорил вам, что все религии учат: «Отбрось эго». Дзен выходит за пределы эго и за пределы «я». Никакая религия, кроме дзен, не приходит к точке выхода за пределы «я», за пределы атмана,за пределы вашего духа, за пределы вашей индивидуальности. Это дар человеческому сознанию, принесенный абсолютно уникальным человеком — Гаутамой Буддой.
Дзен — это наивысшее цветение. Каждый Мастер что-то привносил, какое-то новое измерение, мало-помалу совершенствуя образ Гаутамы Будды. Гаутама Будда — единственный человек, сказавший: «Просто отбрасывание эго не поможет. Оно может быть легко отброшено, если вы отбросите Бога». Он отбросил Бога — эго исчезло. Луна исчезла. Отражение исчезло. Он отошел от зеркала, зеркало опустело. Его отражение в зеркале пропало. Он боролся с отражением.
Я слышал об одной уродливой женщине... Ее очень сильно нервировали зеркала -потому что только зеркала заставляли ее осознавать свое уродство. Без зеркал она была вполне довольна собой, она была прекрасна. Как только она видела, зеркало — даже в чужом доме — она тотчас разбивала его. Причина была в том, что зеркало делало ее уродливой. Эти несчастные зеркала не имели никакого отношения к ее уродству. Уродливой была она, но она перекладывала ответственность на зеркала, борясь с зеркалами.
Такова сущность ваших религий: борьба с зеркалами, с тенями, попытка отбросить эго без отбрасывания Бога. Эго есть просто отражение лжи в маленьком пруду вашего ума.
Гаутама Будда отбросил идею Бога и был изумлен: как только Бог исчез, исчезло эго. Оно было просто отражением Бога. Отсюда мое усилие устранить Бога. Не устранив Бога, вы не сможете устранить эго. Эго тень предельной лжи в маленьком пруду вашего ума. Потом, когда эго исчезло с Богом, Будда пришел к пониманию, что даже «я» должно исчезнуть.
Есть религии, которые имеют Бога, эго и «я»: иудаизм, христианство, ислам, индуизм. И есть религии, которые не имеют Бога — даосизм, буддизм, джайнизм — но в них есть «я». Поскольку Бога у них нет, эго исчезает само собой. Теперь все их усилие направлено на то, чтобы сделать себя чище, благочестивее. Теперь начинаются усилия другого рода.
Будда единственный человек, который сказал: «Если нет Бога и нет эго, то «я» тоже произвольно, искусственно. Когда вы углубляетесь внутрь себя, вы внезапно обнаруживаете, что исчезли в океаническом сознании. «Я» как такового нет. Вас больше нет, есть только существование.
Поэтому я называю дзен по существу, свободой от самого себя. Вы слышали о других свободах, но свобода от самого себя — окончательная свобода — не быть, и предоставить существованию, выражать себя во всей своей спонтанности и великолепии. Но — существованию, не вам, не мне. Это сама жизнь танцует — не вы, не я.
Таков Манифест дзен: свобода от самого себя. И за эти двадцать пять столетий только дзен оттачивал методы, средства, чтобы заставить вас осознать: вас нет, «я» — искусственно, это просто идея.
Когда вы выходите за пределы ума, даже идея «я есть» исчезает. Когда «я» тоже исчезает, и вы начинаете чувствовать глубокую вовлеченность в существование, без ограничений — тогда только дзен расцветает в вас. Фактически, это и есть состояние пробужденного сознания. Но оно не имеет в центре ни «я», ни атмана,ни «себя».
Чтобы пояснить вам... Сократ говорит «Познай себя». Гаутама Будда говорит: «Познай — просто познай, — и ты не найдешь самого себя». Войдите глубже в свое осознавание, и чем глубже вы идете, тем быстрее начинает таять ваше «я». Быть может, именно по этой причине ни одна из религий, кроме дзен, не использует медитацию — ведь медитация будет разрушать Бога, разрушать эго, разрушать «я». Она оставит вас в абсолютном ничто. Лишь только ум заставляет вас опасаться ничто.
Я получаю вопросы почти каждый день: «Почему нас пугает ничто?»
Вы боитесь, потому что вы не знаетеничто. И боитесь лишь потому, что вычисляете интеллектуально: «Какой смысл? Если в медитации надо исчезнуть, лучше уж оставаться в уме». По крайней мере, вы есть — может, иллюзорно, может, просто идея, но, по крайней мере, вы есть. Какой смысл совершать все это безусильное усилие просто, чтобы исчезнуть в ничто?
Ум попросту заставляет вас остерегаться выходить за пределы границ ума, потому что за пределами границ ума вас больше не будет. Эго будет окончательной смертью.
Гаутама Будда умирает окончательно, вы умираете только временно. Может, всего несколько минут, несколько секунд — и вы входите в еще одну утробу. Какие-нибудь идиоты всегда занимаются любовью, двадцать четыре часа в сутки, по всему миру, и не нужно далеко ходить — они рядом. Круглосуточно миллионы пар занимаются любовью, так что любая ближайшая пара... здесь вы умираете и там рождаетесь. Промежуток очень невелик.
Но просветленный человек, человек, который познал свое ничто, свою не-самость (no-self),свою анатту,попросту исчезает в космосе.
ум боится, и это кажется логичным, очевидным: какой смысл? Зачем ему делать такую вещь, в которой он исчезает?
Гаутаму Будду спрашивали снова и снова: «Ты странный парень. Мы пришли сюда, чтобы реализовать свое «я», а твоя медитация — это нереализация «я»».
Сократ был просто великий гений, но ограниченный умом: «Познай себя»- Нет «себя», чтобы познать его. Таков Манифест дзен, обращенный к миру. Познавать нечего. Нужно просто быть в единстве с целым. И не нужно бояться...
Подумайте: когда вы еще не родились, разве была какая-нибудь тревога, какое-нибудь беспокойство, боязнь? Вас не было, не было и проблем. Вы и есть проблема, начало проблемы, и с вашим ростом возникает все больше и больше проблем... Но разве были какие-нибудь проблемы, пока вы не родились?
Мастера дзен постоянно спрашивают новоприбывших:
«Где вы были перед тем, как родился ваш отец?» Вопрос абсурдный, но полный огромного значения. Они спрашивают вас: «Если вас не было, не было и проблемы. Так о чем же беспокойство?» Если ваша смерть становится окончательной смертью, и все границы исчезают, вас не будет, но будет существование. Танец будет, а танцора не будет. Песня будет, но певца не будет.
Испытать такое, возможно лишь опустившись глубже, за пределы ума, до самой глубины вашего существа, к самому истоку жизни, откуда проистекает ваша жизнь. Внезапно вы понимаете, что ваш образ себя был произвольным. У вас нет образа, вы беспредельны. Вы жили в клетке. Как только вы поняли, что ваши истоки беспредельны, внезапно клетка исчезает, и вы можете расправить свои крылья и исчезнуть в голубом небе. Это исчезновение и есть анатта,это исчезновение и есть свобода от самого себя. Но это возможно не через интеллект, это возможно лишь только через медитацию. Дзен — это другое название медитации.
Сотни замечательных книг появились на Западе после очень странного человека, Д. Т. Судзуки, представившего дзен Западу. Он дал первый толчок, но он не был ни Мастером дзен, ни даже человеком дзен. Он был большим ученым, и его импульс дошел до интеллигенции всех стран. Он немедленно получил огромный отклик.
Когда старые религии разрушаются, особенно на Западе... От христианства осталось лишь название, его империя рассыпалась. Христиане пытаются задержать распад, но это невозможно. Оно распадается, и вакуум с каждым днем становится все больше и больше, как бездонная глубина, которая вызывает тошноту.
Книга Жан-Поля Сартра «Тошнота» очень показательна. Стоит вам увидеть эту бездонную яму, эту бессмысленную жизнь — что вы совершенно произвольны, ненужны, случайны, — и вы утрачиваете всякое достоинство. И чего вы ждете? — Ждать нечего, впереди только смерть. Это вызывает огромную тревогу: «Мы никчемны... никто не нуждается в нас... существование безразлично».
В этот самый момент на западном горизонте появился Д. Т. Судзуки. Он был первым человеком, заговорившим о дзен в западных университетах, колледжах, и он чрезвычайно привлекал разумных людей, потому что они потеряли веру в Бога, они разуверились в Святой Библии, они потеряли веру в Папу.
Как раз сегодня около дюжины немецких епископов собралось, чтобы заявить: Папа перешел все пределы, его беспрерывная проповедь против контроля рождаемости подводит человечество к черте, за которой половине мира предстоит умереть голодной смертью; Папу больше никто не должен слушать.
Это чистый бунт. Эти двенадцать епископов из Германии сформировали комитет, они собирают все больше и больше епископов, чтобы восстать против Папы и заявить, что он не является непогрешимым. История показывает, что папы и архиепископы ошибались. Ведь именно идея о непогрешимости Папы сделала его абсолютным диктатором. Теперь это невыносимо.
В начале этого столетия, особенно в богатых странах запада, началось кипение энергии против всех старых религий. В бедных странах у людей нет времени; им не хватает даже пищи, им нечем прокормиться. Все их время уходит на добывание пищи, одежды, крова. Они не могут обсуждать великие проблемы жизни, они даже не представляют их. Пища, — вот вопрос, — а не Бог!
Вот почему бедных так легко обратить в христианство — просто обеспечивая пищей, просто давая им кров, обслуживание. Но они не обращены в христианство. Они попросту не интересуются Богом. Их не интересует никакая вера — главное для них то, что они голодны и умирают от истощения!
Когда вы голодны и умираете от истощения, вы не думаете о Боге, вы не думаете о преисподней и небесах. Главное, о чем вы думаете, это где достать хлеба с маслом. И если кто-нибудь даст вам хлеб и масло с условием, что вы должны быть католиком, вы согласитесь: это лучше, чем помирать с голоду.
Поэтому бедные страны все больше и больше становятся католическими, все больше и больше становятся христианскими. Однако на самом западе христианство утрачивает свою паству. Не более двадцати пяти процентов людей посещают церкви. Семьдесят пять процентов людей полностью разочарованы. Эти двадцать пять процентов в большинстве женщины, и ходят туда они по особой причине: это единственное место, где вы можете посплетничать, встретиться с другими женщинами и увидеть, у кого лучше одежда, шуба, драгоценности, машина. Церковь — это единственный клуб, куда допущены женщины. Все остальные клубы — это мальчишеские клубы, где старые мальчики разговаривают о женщинах, но женщин туда не допускают.