Страница:
Люди, которые слушают Дж. Кришнамурти, становятся очень эгоцентричными. Когда они слушают Кришнамурти, их эго получает большое удовлетворение. Конечно, очень приятно думать, что у тебя есть полная свобода, что ты свободен, что тебе не нужно ни перед кем капитулировать, что тебе не нужно ни перед кем преклоняться, что тебе не нужно молиться, не нужно медитировать – что, просто слушая, или просто думая, ты можешь стать просветленным. Это очень приятно, потому что ты не испытываешь никаких мук роста, никакой боли. Ты избегаешь самой сильной боли, какая только может быть — боли капитуляции, сдачи. И твое эго становится все более и более тонким, и все более устойчивым.
Но радости нет. Игривости, веселости нет. У этих людей нет никакого аромата, потому что чем больше утверждается эго, чем более уверенным оно становится, тем меньше возможность его исчезновения. А аромат появляется только тогда, когда исчезает эго. Только когда вы умрете, вы можете вновь родиться.
Ты говоришь:
Сейчас, когда я глубже начинаю понимать, насколько обусловлен наш ум, мне кажется, что даже отношения «учитель-ученик» являются своего рода формой обусловленности.
Ты когда-нибудь сам находился в отношениях «учитель - ученик»? Ты когда-нибудь имел внутренний опыт этих отношений? Не имея внутреннего опыта, ты ничего не сможешь узнать об этом. Ты как слепой, который никогда не видел света и говорит о свете. Ты говоришь о музыке, но ты глухой, ты никогда не слышал ни единого звука. А поскольку ты не слышал ни единого звука, ты также не слышал и тишины — потому что для того, чтобы слышать тишину, слух необходим так же, как для того, чтобы слышать звуки.
Вы напрасно думаете, что глухой человек постоянно находится в тишине. Нет, вовсе нет; он ничего не знает о тишине, он ничего не может знать о тишине. И вы напрасно думаете, что слепой человек постоянно находится в темноте. Он ничего не может знать о темноте, потому что для того, чтобы видеть темноту, зрение необходимо так же, как для того, чтобы видеть свет. И свет и темнота — это опыт зрительного восприятия. Слепой человек ничего не может сказать о свете, и он также ничего не может сказать темноте.
Вы когда-нибудь были в отношениях учитель-ученик? Только в таком случае вы можете понять, что это такое. Это опыт, потрясающий опыт — но вы должны погрузиться в него, погрузиться полностью. Вы должны полностью раствориться в нем, опьянеть от него, только тогда вы почувствуете его вкус.
Кришнамурти против всех мастеров. Объясняется это тем, что он воспитывался очень авторитарными людьми. Это были не мастера — может быть, учителя, но не мастера. Его воспитывали теологи, они хотели сделать из него мессию. Они хотели создать мирового учителя и пытались подогнать его под этот образ. Никогда прежде ни один человек не подвергался подобному принуждению и насилию.
Будда стал мессией в результате своего собственного поиска и роста. Христос стал Христом по своей собственной воле. Прежде было как раз наоборот — Будда должен был добиваться, чтобы его признали мессией. Никто не хотел признавать его; люди, как всегда, отрицали, отвергали. Они распяли Иисуса, потому что он объявил себя Христом.
С Кришнамурти все было наоборот. Он не имел никакого понятия, что значит — быть Христом или Буддой. А эти бестолковые теологи, Лидбитер, Анни Безант и другие, пытались сделать из него мессию — они занимались созданием мессии. Они очень строго муштровали его — он был под постоянным контролем, под постоянным наблюдением, ему не давалось никакой свободы. Они сами решали, что он должен надевать, в котором часу ложиться и во сколько вставать, и какие молитвы читать — рано утром, в три часа утра – и это маленькому ребенку...
Они завладели им, когда ему было всего девять лет; и начали мучить бедного ребенка. И не только это, они даже заставляли его писать книги; они сами писали эти книги, Кришнамурти не помнит даже, когда он написал свою знаменитую книгу «У ног мастера». Он вообще не помнит, чтобы он писал ее. Как девятилетний ребенок мог написать такую книгу? Но эти люди хотели доказать, что он рожден мессией, что он пришел из другого мира. Они написали книгу от его имени.
Указания приходили из высших сфер, от мастеров, обитающих на небесах, от духов — от Мастера К. Х. и других — и приходили письма. Эти люди сами писали все эти письма; никогда прежде история религии не знала такого подлога. Они делали это для того, чтобы произвести впечатление на маленького ребенка — они придумывали всевозможные трюки, разрабатывали стратегии. Кришнамурти сидел с закрытыми глазами, и письмо падало с крыши. Конечно, девятилетний ребенок верил. А кто-то просто сидел на крыше — эти люди даже были пойманы и представлены перед судом.
Письма падали мальчику на колени, и он получал указания из высших сфер.
Только подумайте, в каких ненормальных условиях он воспитывался. Ему не позволялось общаться с женщинами, или, даже если и позволялось, то только с пожилыми, с которыми у него могли быть отношения только как у сына с матерью. Но даже тогда возникали подозрения. Ему было позволено общаться с одной очень пожилой женщиной, но эта женщина полюбила мальчика. Мальчик действительно был очень красив — это была просто материнская любовь, но очень страстная. И тогда теософы положили конец этим отношениям. Они боялись — они не хотели, чтобы он вступал в какие-либо человеческие отношения, он должен был быть сверхчеловеком.
Его кормили только определенной едой. Он не мог ходить в кино, не мог играть с другими детьми; потому что это не соответствовало образу мессии. Он должен был быть сверхчеловеком. Они навязывали ему нечеловеческие формы поведения, чтобы сделать его сверхчеловеком.
Естественно, когда он стал достаточно сильным, он восстал. Когда ему исполнилось двадцать пять лет, он восстал. Он был сыт по горло этой бредовой идеей сделать из него мирового учителя. Он просто заявил: «Я не учитель, и я не мессия».
Но эта обусловленность так и осталась в его личности. Он все еще полностью не освободился от этих ужасных теософов, он все еще не изжил этот кошмар. Вот почему он против всех мастеров. Он никогда не был с настоящим мастером — он был с людьми, которые вовсе не были мастерами. Хитрые мошенники, шарлатаны, они хотели с помощью Кришнамурти подчинить себе весь мир. Они хотели манипулировать им. Это был великий заговор против человечества, и хорошо, что он восстал.
Но, я думаю, что это было слишком для него, и он не может забыть этого, не может простить этих людей. Естественно, что он против всех мастеров — я могу его понять. Если бы я был на его месте, я тоже был бы против всех мастеров.
Но сейчас я хочу спросить тебя: Ты когда-нибудь имел опыт отношений с мастером, которые вовсе не являются отношениями? Ты когда-нибудь погружался в существо мастера? Тебе когда-нибудь доводилось, хотя бы на один миг, войти в дверь, которую представляет собой мастер? Если бы это было так, ты не задал бы такого вопроса, потому что тогда все твои сомнения мгновенно исчезли бы. Тогда ты не сказал бы, что отношения «учитель – ученик» являются своего рода формой обусловленности. Если это отношения, и если это обусловленность, тогда это не отношения учителя-ученика.
Не должен ли человек, для того чтобы достичь полного освобождения, превзойти также и эту традиционную веру в учителя?
Да, человек должен превзойти любую веру; однако быть с мастером — это не вера, и не традиция. Отношения с мастером очень живые; они не традиционны. Что ты видишь традиционного во мне и в тебе, и в твоих отношениях со мной? Что в этом традиционного? Можно ли найти что-либо более анти-традиционное? Где здесь вера?
Да, есть доверие, но не вера. Вера — это подмена: вы просто обманываете себя, думая, что у вас есть доверие. Доверие — это нечто совершенно другое. Вера идет из головы, доверие — из сердца. Вера — это мысль, доверие — это чувство. Если вы чувствуете меня, вы доверяете мне. Но если вы только интеллектуально понимаете меня, тогда возникает вера. Вера делает вас последователем, а не учеником; а тот, от кого вы получаете эту веру или знание, становится просто учителем, но не мастером. В этом различие между отношениями учитель-последователь и мастер-ученик.
Мастер не учит вас, он просто делает свое существо открытым для вас и надеется, что вы сделаете то же самое. И когда два существа открыты друг другу, начинают происходить чудеса.
«Освобождение» — прекрасное слово, но оно очень часто неправильно используется. Что ты понимаешь под «освобождением»? Ты говоришь: для того чтобы достичь полного освобождения… Что ты имеешь в виду под «полным освобождением»? Ты, наверное, думаешь: «Когда-нибудь я достигну освобождения, и я буду продолжать существовать после освобождения».
Ты ничего не понимаешь. Освобождение — это не освобождение «я», а освобождение от «я». Ты должен освободиться от себя. После освобождения тебя больше не будет; ты исчезнешь навсегда. Это не будет твоим освобождением, это будет освобождением именно потому, что тебя больше не будет. Это не твое освобождение — это освобождение от тебя.
И вы должны понять, что очень сложно, практически невозможно, достичь этого самостоятельно. Нечто запредельное должно проникнуть в вас — только тогда вы сможете выйти из себя. Например, вы заснули, вы крепко спите, и вдруг звонит будильник. Звонок будильника врывается извне в ваш сон и нарушает его: вы открываете глаза.
Гурджиев говорил: «Человек — это заключенный, но он так давно живет в тюрьме, что уже забыл, что он заключенный». И эта тюрьма так велика, что он даже не ощущает, что он в тюрьме, потому что не видит ее границ. Эти границы не заметны ему — стены есть, но они очень тонки и прозрачны, они сделаны из чистого стекла, из кристально чистого стекла. И вы уже так давно живете в этой тюрьме, что думаете, что это ваш дом, что это ваша жизнь, что так и должно быть. И до тех пор, пока не придет кто-то извне и не скажет вам: «Это — тюрьма, и я знаю, что такое свобода», — у вас не появится даже желания освободиться.
Мастер — это тот, кто находится вне тюрьмы, это тот, кто пробужден. И он может придумать средства, создать такие условия, чтобы вы пробудились. Он может нарушить ваш сон.
Все медитации, которые вы здесь делаете, это ни что иное, как попытка вывести вас из сна — встряхнуть, потрясти вас настолько глубоко, чтобы это потрясение преодолело все ваши амортизаторы и достигло вас. Закричать — мастер постоянно кричит. Иисус сказал: «Забирайтесь на крыши домов и кричите так громко, как вы только можете».
Мастер — это тот, кто громко кричит. Вы окружены множеством амортизаторов, которые поглощают и глушат все, что приходит извне. Будильник не подействует, если ваши уши закрыты; если у вас в ушах беруши, вы не услышите звонка будильника. Чтобы обезопасить себя, люди создали вокруг себя множество амортизаторов. Иначе жизнь была бы ужасной, просто невыносимой. Каждый момент происходит столько всяких потрясений, что вы не можете позволить, чтобы они все достигали вас. Чтобы избежать плохого, вы создали амортизаторы — однако эти амортизаторы препятствуют прохождению также и хорошего. Спасаясь от врагов, вы закрыли дверь и заперли ее на множество засовов. Но теперь вы недосягаемы также и для друзей.
До тех пор, пока в ваше существо не проникнет луч из запредельного, пока вы не почувствуете вкус запредельного, у вас не возникнет даже желания быть освобожденным. Мастер не дает вам освобождения — он просто создает в вас страстное желание достичь освобождения. Он зажигает в вас неведомую страсть — страсть, которой вы никогда не знали прежде, никогда не испытывали прежде.
Только представьте себе мир, в котором никогда не существовало Будды, в котором никогда не было Христа, в котором Кабир не слагал свои стихи. Выкиньте из истории человечества сотню имен, и ситуация совершенно изменится. Тогда вы вообще не думали бы ни о каком освобождении; вы не думали бы о свободе, о мокше, о нирване. Только благодаря этим немногим людям, которые кричали и продолжают кричать невзирая на то, слышите вы их или нет — только благодаря этим людям слово «свобода» имеет для вас какай-то смысл, только благодаря им слово «освобождение» волнует вас.
Это хорошо, когда человек хочет достичь полного освобождения — тогда он должен выйти за пределы всех верований, и за пределы всех отношений. Но отношения между мастером и учеником — это вовсе не отношения, и это не вера. И он должен выйти за пределы всех традиций — но это также и не традиция. Традиция существует, когда вы продолжаете следовать мертвому мастеру.
К примеру, если вы христианин, вы следуете традиции. Но те люди, которые общались с Иисусом, когда он был жив, не были традиционны. Евреи в то время были традиционны, потому что они следовали Моисею и Аврааму; они были традиционны. Сейчас христиане традиционны. Мои саньясины не традиционны; но когда я уйду, они тоже будут традиционны.
Традиция существует только между мертвым мастером и живым учеником. Но как традиция может существовать между живым мастером и живым учеником? Между ними нет никакой традиции, их отношения непосредственны. Это не вопрос веры, это вопрос доверия.
Второй вопрос:
Я долго искал полностью просветлённого, совершенного мастера и, наконец, нашёл тебя, Ошо. Я хотел бы быть твоим смиренным учеником. Примешь ли ты меня?
Нет. Потому что ты не смиренный и ты не ученик. Ты опасен. Что ты подразумеваешь под «полностью просветленным»? Ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-то достиг частичного просветления? И что ты подразумеваешь под «совершенным мастером»? Ты когда-нибудь встречал несовершенного мастера?
Это все уловки твоего эго. Ты называешь себя смиренным учеником, но ты не смиренный. На самом деле, именно поэтому ты и говоришь, что ты смиренный. Смиренный человек никогда не знает, что он смиренный. Это идея твоего эго, это желание возникло в твоем эго — как такой значительный человек, как ты, может быть учеником обычного мастера? Такой человек, как ты, и ученик обычного мастера? Нет, ты должен найти полностью просветленного, совершенного мастера. Я не могу принять тебя. Поразмышляй над этой историей.
Один молодой человек хотел найти Совершенного Мастера. Он отправился в Индию и пришел к одному известному йогу. Но когда молодой человек попытался завести с ним разговор, йог ничего не отвечал. Тогда он отправился дальше.
Этот йог не соответствовал его представлению о совершенном мастере. Мастер — это тот, кто учит. А этот человек просто сидит и молчит, как идиот. Может быть, он и достиг тишины, но он не несет никакого послания. Он не мессия — как можно быть мессией, не неся никакого послания?
Тогда он отправился в Японию и пришел в один монастырь, но почтенный мастер показался ему слишком грубым и жестоким. Он бил людей, выбрасывал их из окна и даже наскакивал на них, когда они спали. Нет, это было не для него.
В Иране он встретился с одним суфием, который давал бессмысленные ответы на его очень серьезные вопросы. Например, он спрашивал о востоке, а суфий говорил о западе. Он спрашивал о земле, а суфий говорил о небе. Это было совершенно нелепо, этот человек был просто сумасшедшим.
В конце концов, молодой человек поднялся высоко в горы, в Тибет, и в одном древнем ламаистском монастыре, расположенном на уединенной, открытой всем ветрам скале, получил аудиенцию с главным ламой, известным мастером этого края. Лама показался молодому человеку недостаточно аскетичным, так как весь был в шелках, золоте и других драгоценностях. Однако речь ламы показалась ему мудрой, и молодой человек решил, что он больше всех похож на Совершенного Мастера. И он попросил разрешения стать его учеником. Однако лама ответил: «Нет».
И когда молодой человек спросил его, почему, лама ответил: «Потому что я могу принять только Совершенного Ученика».
Я говорю тебе нет, потому что я принимаю только совершенных учеников. Разве ты не видишь, как много здесь совершенно непросветленных людей? Я тоже верю в совершенство, так же как и ты. И я знаю, что ты, наверное, находишь во мне много недостатков. Разве ты не видишь, какая у меня шикарная машина? Совершенный мастер, разъезжающий на такой шикарной машине — ты когда-нибудь слышал нечто подобное? Но, возможно, это лучшее, что ты смог найти. Нет, я не принимаю невротических людей. Все виды перфекционизма порождают невроз. Перфекционизм — это прямой путь в сумасшедший дом.
Отбрось всю эту чепуху, не требуй невозможного. Будь человеком. Ничто не совершенно в этом мире, даже Бог. Потому что если что-то совершенно, оно мертво. А Бог не мертв — что бы там ни говорил Ницше, Бог еще не умер. И Бог никогда не умрет, потому что Он никогда не станет совершенным. Он постоянно развивается; несовершенство заключает в себе возможность развития. Но когда вы совершенны, что еще вам остается, кроме как покончить с собой? Что вы будете делать, когда станете совершенным?
Развитие возможно, потому что все время остается что-то, что еще можно усовершенствовать. Человек продолжает учиться, продолжает расти. Да, я хочу сказать вам: даже после просветления человек продолжает расти. От совершенства к совершенству, человек продолжает развиваться. Человек никогда не станет абсолютно совершенным, потому что совершенство означает смерть.
Жизнь несовершенна. Именно поэтому жизнь и существует. Совершенна только смерть.
Так что ты ищешь мертвого человека. А чему мертвый человек может научить тебя? Только самоубийству. Я не мертвый, и мне нужны живые люди. Отбрось все свои перфекционистские установки и идеалы. Мой подход состоит в том, чтобы быть целостным — не совершенным, но целостным.
Будь целостным.
И, что самое удивительное, когда ты можешь быть целостным в чем-то, ты становишься совершенно несовершенным. И тогда ты счастлив со своим несовершенством, тогда ты любишь его, и у тебя нет никакого желания от него избавляться — тогда оно приобретает совершенно другой аромат, аромат роста. И тогда начинают распускаться все новые и новые цветы. Запомните, первый весенний цветок — это еще не весна, это только предвестник весны. Как говорит Кабир, когда распускается один цветок, вслед за ним распускается множество других. Они продолжают и продолжают распускаться, и этому нет конца.
Что мы имеем в виду, когда говорим, что Будда достиг просветления в такой-то день, в такую-то ночь? Мы имеем в виду, что в этот день распустился первый весенний цветок. Вслед за ним будут распускаться миллионы и миллионы других цветов, и так до бесконечности. Первый цветок распустился, цветение началось, теперь этому не будет конца.
Вы представляете себе просветление так, что в этот день все кончается. Мое представление о просветлении таково, что в этот день все только начинается! До этого дня ничего не было. А в этот день впервые все начало оживать. Будда все еще цветет где-то — весна продолжается. Первый цветок — это только предвестник наступающей весны.
Третий вопрос:
Когда неделю тому назад я приехала в ашрам, я ощутила здесь очень сильную энергию, и мне понравилась царящая здесь атмосфера. Уже на следующий день я почувствовала, как, благодаря медитациям, суфийским танцам и т.д. открывается моё сердце, и я была по-настоящему счастлива. Я была готова, начать расти, совершенствоваться.
Но сейчас я чувствую себя очень подавленной, одинокой и отверженной. Внезапно я осознала, что вырасти из семени в большое дерево – это ещё не самое важное. Мы должны делиться своей любовью, своей энергией. Мы живем не одни на Земле. Мы живем в обществе. Мы – одна большая семья, поддерживаемая любовью. И именно этого мне не хватает в ашраме. Я хочу использовать обе свои части – растущую и совершенствующуюся часть, и любящую и дающую часть – я один целостный человек. Действительно ли чувства любви и близости такая редкость здесь? Или я хочу слишком многого? Я просто в замешательстве, я не знаю, что мне делать.
Пожалуйста, помоги мне.
Первое, что я хочу сказать — что это происходит почти со всеми, кто приходит ко мне, потому что вы все привыкли к страданию. Когда вы впервые приходите сюда, вы просто испытываете потрясение. На какой-то момент то огромное количество энергии, которое вы находите здесь, заставляет вас забыть ваши старые, привычные стереотипы — оно потрясает вас, пробуждает к некой иной реальности. Но эти привычки, эти старые привычки не могут так легко покинуть вас. Они возвращаются в новой форме.
И это одна из наиболее распространенных форм. Вы видите, что люди здесь счастливы, что они танцуют и веселятся, и вам тоже хочется быть счастливым. Но внезапно вы начинаете думать о мире. Нищие на улицах, бедность и нищета, голод и войны — все существующие проблемы внезапно начинают приходить вам на ум. И ваш ум начинает говорить вам: «Как мы можем быть счастливыми, когда весь мир в таком страдании? Мы должны идти и служить. Мы не одиноки, мы живем в обществе — мы являемся частью общества, и мы должны служить ему». Это очень-очень хитрая уловка ума.
На днях я рассматривал одну карикатуру.
Снупи танцует — танцует безумно, в полном блаженстве, в самадхи. Люси смотрит на него и говорит:
— Прекрати! Перестань! В мире столько несчастья. Разве ты не видишь, как люди страдают? Как ты можешь так веселиться, когда весь мир в таком страдании?
Она смотрит на него с большим осуждением. Снупи даже на какой-то момент останавливается. И Люси продолжает:
— Разве ты не знаешь, глупый? Разве ты не знаешь, что происходит в мире? Разве сейчас время танцевать так безудержно, как сумасшедший?
На что Снупи отвечает: «Но мои ноги очень и очень счастливы, и я просто наслаждаюсь этим. Слава Богу, что я такой глупый и невежественный человек».
И он снова начинает танцевать.
Этот вопрос задала Кристиана. Так вот, Кристиана, внутри тебя проснулась Люси. Ты найдешь здесь много танцующих Снупи, и твой ум будет говорить: «Как? Они поют аллилуйю? Эта Анита безумна, и эти люди безумны. Весь мир в таком страдании. Как вы можете быть такими равнодушными? Как вы можете быть такими бессердечными? Где ваше сострадание?» Это просто уловки твоего ума, который пытается опять сделать тебя несчастной, удержать тебя не прежнем уровне страдания.
Но это никак не поможет миру. Чем ты собираешься делиться с миром? Скажи мне, Люси, чем ты собираешься делиться с миром? Что у тебя есть? Делиться можно только тем, что у тебя есть — если ты счастлива, ты можешь делиться счастьем, если ты несчастна, ты сделаешь мир только еще несчастнее.
Лучше танцуй. Пусть твои ноги будут счастливы. Когда один человек счастлив, это означает, что маленькая часть мира стала счастливой. Становясь счастливым, ты создаешь счастливый мир, танцуя, ты создаешь танцующий мир, потому что ты — это мир. Но, конечно, ваш христианский ум, ваш католический ум, ваш миссионерский ум найдет множество проблем. «Как можно быть таким эгоистичным и просто наслаждаться?»
Но эти эгоистичные люди создадут новую атмосферу в мире — они уже создают ее. Их танец будет захватывать все больше и больше людей, все больше и больше людей начнут чувствовать, что их ноги становятся живыми, что в их сердце тоже начинает звучать эта песня. Все больше и больше людей будут заражаться этой оранжевой болезнью. И эта болезнь должна принять масштабы эпидемии — это единственный способ изменить мир, другого способа нет.
Служа людям, вы ничего не сможете изменить, потому что в вас нет радости. Вы служите из чувства долга, вы служите из своего страдания. И ваше страдание постоянно проявляется на вашем лице и во всем вашем существе. Вы просто излучаете страдание — и это все, чем вы можете сейчас делиться. Что еще у вас есть?
Ты говоришь:
Но сейчас я чувствую себя очень подавленной, одинокой и отверженной. Внезапно я осознала, что вырасти из семени в большое дерево – это ещё не самое важное.
Это единственное, что важно. Тогда цветы начнут расцветать сами по себе; вам не нужно будет тащить их наружу из дерева. Единственное, что вам нужно, и единственное, что важно — это вырасти и стать большим деревом. Пусть ваши корни проникнут глубоко в землю, и пусть ваши ветви вытянутся высоко в небо; наслаждайтесь солнцем, и луной, и звездами, и ветром, и дождем, и забудьте обо всем мире, и тогда ваши цветы начнут цвести. И их аромат будет достигать людей, тех, кто открыт этому — он не будет никому адресован, но он будет достигать людей. Однако это совершенно не важно — достигнет он кого-то или нет. Даже если один единственный человек будет счастлив, какая-то часть мира изменится.
Помедитируйте над этими слова Уолта Уитмена:
«Я существую такой, какой я есть. И этого достаточно. Знает об этом кто-то еще в мире или нет — не имеет значения».
Это не имеет значения. Когда семя достигает цветения, не имеет значения, ощущает кто-то его аромат, или нет. Аромат распространяется: и он достигнет людей. Он достигнет тех людей, которые готовы его воспринять. Он не достигнет всех, потому что есть люди, которые живут с закрытыми глазами, есть люди, которые живут с закрытыми ушами, и есть люди, которые живут с закрытыми носами — аромат их не достигнет. Но за это ответственны только они сами.
Я создаю здесь атмосферу счастья. И ее энергия достигнет всех, кто открыт для нее.
Но эта мысль приходит каждому, кто впервые приходит сюда. И эта мысль — просто хитрая уловка. Ум очень хитер, очень дипломатичен. Если вы не можете найти непосредственной причины быть несчастным, вы всегда можете найти миллионы причин в мире. Вы просто ищите предлог для того, чтобы быть несчастным. Запомните, самая сложная арифметика — это научиться считать моменты счастья.
Но радости нет. Игривости, веселости нет. У этих людей нет никакого аромата, потому что чем больше утверждается эго, чем более уверенным оно становится, тем меньше возможность его исчезновения. А аромат появляется только тогда, когда исчезает эго. Только когда вы умрете, вы можете вновь родиться.
Ты говоришь:
Сейчас, когда я глубже начинаю понимать, насколько обусловлен наш ум, мне кажется, что даже отношения «учитель-ученик» являются своего рода формой обусловленности.
Ты когда-нибудь сам находился в отношениях «учитель - ученик»? Ты когда-нибудь имел внутренний опыт этих отношений? Не имея внутреннего опыта, ты ничего не сможешь узнать об этом. Ты как слепой, который никогда не видел света и говорит о свете. Ты говоришь о музыке, но ты глухой, ты никогда не слышал ни единого звука. А поскольку ты не слышал ни единого звука, ты также не слышал и тишины — потому что для того, чтобы слышать тишину, слух необходим так же, как для того, чтобы слышать звуки.
Вы напрасно думаете, что глухой человек постоянно находится в тишине. Нет, вовсе нет; он ничего не знает о тишине, он ничего не может знать о тишине. И вы напрасно думаете, что слепой человек постоянно находится в темноте. Он ничего не может знать о темноте, потому что для того, чтобы видеть темноту, зрение необходимо так же, как для того, чтобы видеть свет. И свет и темнота — это опыт зрительного восприятия. Слепой человек ничего не может сказать о свете, и он также ничего не может сказать темноте.
Вы когда-нибудь были в отношениях учитель-ученик? Только в таком случае вы можете понять, что это такое. Это опыт, потрясающий опыт — но вы должны погрузиться в него, погрузиться полностью. Вы должны полностью раствориться в нем, опьянеть от него, только тогда вы почувствуете его вкус.
Кришнамурти против всех мастеров. Объясняется это тем, что он воспитывался очень авторитарными людьми. Это были не мастера — может быть, учителя, но не мастера. Его воспитывали теологи, они хотели сделать из него мессию. Они хотели создать мирового учителя и пытались подогнать его под этот образ. Никогда прежде ни один человек не подвергался подобному принуждению и насилию.
Будда стал мессией в результате своего собственного поиска и роста. Христос стал Христом по своей собственной воле. Прежде было как раз наоборот — Будда должен был добиваться, чтобы его признали мессией. Никто не хотел признавать его; люди, как всегда, отрицали, отвергали. Они распяли Иисуса, потому что он объявил себя Христом.
С Кришнамурти все было наоборот. Он не имел никакого понятия, что значит — быть Христом или Буддой. А эти бестолковые теологи, Лидбитер, Анни Безант и другие, пытались сделать из него мессию — они занимались созданием мессии. Они очень строго муштровали его — он был под постоянным контролем, под постоянным наблюдением, ему не давалось никакой свободы. Они сами решали, что он должен надевать, в котором часу ложиться и во сколько вставать, и какие молитвы читать — рано утром, в три часа утра – и это маленькому ребенку...
Они завладели им, когда ему было всего девять лет; и начали мучить бедного ребенка. И не только это, они даже заставляли его писать книги; они сами писали эти книги, Кришнамурти не помнит даже, когда он написал свою знаменитую книгу «У ног мастера». Он вообще не помнит, чтобы он писал ее. Как девятилетний ребенок мог написать такую книгу? Но эти люди хотели доказать, что он рожден мессией, что он пришел из другого мира. Они написали книгу от его имени.
Указания приходили из высших сфер, от мастеров, обитающих на небесах, от духов — от Мастера К. Х. и других — и приходили письма. Эти люди сами писали все эти письма; никогда прежде история религии не знала такого подлога. Они делали это для того, чтобы произвести впечатление на маленького ребенка — они придумывали всевозможные трюки, разрабатывали стратегии. Кришнамурти сидел с закрытыми глазами, и письмо падало с крыши. Конечно, девятилетний ребенок верил. А кто-то просто сидел на крыше — эти люди даже были пойманы и представлены перед судом.
Письма падали мальчику на колени, и он получал указания из высших сфер.
Только подумайте, в каких ненормальных условиях он воспитывался. Ему не позволялось общаться с женщинами, или, даже если и позволялось, то только с пожилыми, с которыми у него могли быть отношения только как у сына с матерью. Но даже тогда возникали подозрения. Ему было позволено общаться с одной очень пожилой женщиной, но эта женщина полюбила мальчика. Мальчик действительно был очень красив — это была просто материнская любовь, но очень страстная. И тогда теософы положили конец этим отношениям. Они боялись — они не хотели, чтобы он вступал в какие-либо человеческие отношения, он должен был быть сверхчеловеком.
Его кормили только определенной едой. Он не мог ходить в кино, не мог играть с другими детьми; потому что это не соответствовало образу мессии. Он должен был быть сверхчеловеком. Они навязывали ему нечеловеческие формы поведения, чтобы сделать его сверхчеловеком.
Естественно, когда он стал достаточно сильным, он восстал. Когда ему исполнилось двадцать пять лет, он восстал. Он был сыт по горло этой бредовой идеей сделать из него мирового учителя. Он просто заявил: «Я не учитель, и я не мессия».
Но эта обусловленность так и осталась в его личности. Он все еще полностью не освободился от этих ужасных теософов, он все еще не изжил этот кошмар. Вот почему он против всех мастеров. Он никогда не был с настоящим мастером — он был с людьми, которые вовсе не были мастерами. Хитрые мошенники, шарлатаны, они хотели с помощью Кришнамурти подчинить себе весь мир. Они хотели манипулировать им. Это был великий заговор против человечества, и хорошо, что он восстал.
Но, я думаю, что это было слишком для него, и он не может забыть этого, не может простить этих людей. Естественно, что он против всех мастеров — я могу его понять. Если бы я был на его месте, я тоже был бы против всех мастеров.
Но сейчас я хочу спросить тебя: Ты когда-нибудь имел опыт отношений с мастером, которые вовсе не являются отношениями? Ты когда-нибудь погружался в существо мастера? Тебе когда-нибудь доводилось, хотя бы на один миг, войти в дверь, которую представляет собой мастер? Если бы это было так, ты не задал бы такого вопроса, потому что тогда все твои сомнения мгновенно исчезли бы. Тогда ты не сказал бы, что отношения «учитель – ученик» являются своего рода формой обусловленности. Если это отношения, и если это обусловленность, тогда это не отношения учителя-ученика.
Не должен ли человек, для того чтобы достичь полного освобождения, превзойти также и эту традиционную веру в учителя?
Да, человек должен превзойти любую веру; однако быть с мастером — это не вера, и не традиция. Отношения с мастером очень живые; они не традиционны. Что ты видишь традиционного во мне и в тебе, и в твоих отношениях со мной? Что в этом традиционного? Можно ли найти что-либо более анти-традиционное? Где здесь вера?
Да, есть доверие, но не вера. Вера — это подмена: вы просто обманываете себя, думая, что у вас есть доверие. Доверие — это нечто совершенно другое. Вера идет из головы, доверие — из сердца. Вера — это мысль, доверие — это чувство. Если вы чувствуете меня, вы доверяете мне. Но если вы только интеллектуально понимаете меня, тогда возникает вера. Вера делает вас последователем, а не учеником; а тот, от кого вы получаете эту веру или знание, становится просто учителем, но не мастером. В этом различие между отношениями учитель-последователь и мастер-ученик.
Мастер не учит вас, он просто делает свое существо открытым для вас и надеется, что вы сделаете то же самое. И когда два существа открыты друг другу, начинают происходить чудеса.
«Освобождение» — прекрасное слово, но оно очень часто неправильно используется. Что ты понимаешь под «освобождением»? Ты говоришь: для того чтобы достичь полного освобождения… Что ты имеешь в виду под «полным освобождением»? Ты, наверное, думаешь: «Когда-нибудь я достигну освобождения, и я буду продолжать существовать после освобождения».
Ты ничего не понимаешь. Освобождение — это не освобождение «я», а освобождение от «я». Ты должен освободиться от себя. После освобождения тебя больше не будет; ты исчезнешь навсегда. Это не будет твоим освобождением, это будет освобождением именно потому, что тебя больше не будет. Это не твое освобождение — это освобождение от тебя.
И вы должны понять, что очень сложно, практически невозможно, достичь этого самостоятельно. Нечто запредельное должно проникнуть в вас — только тогда вы сможете выйти из себя. Например, вы заснули, вы крепко спите, и вдруг звонит будильник. Звонок будильника врывается извне в ваш сон и нарушает его: вы открываете глаза.
Гурджиев говорил: «Человек — это заключенный, но он так давно живет в тюрьме, что уже забыл, что он заключенный». И эта тюрьма так велика, что он даже не ощущает, что он в тюрьме, потому что не видит ее границ. Эти границы не заметны ему — стены есть, но они очень тонки и прозрачны, они сделаны из чистого стекла, из кристально чистого стекла. И вы уже так давно живете в этой тюрьме, что думаете, что это ваш дом, что это ваша жизнь, что так и должно быть. И до тех пор, пока не придет кто-то извне и не скажет вам: «Это — тюрьма, и я знаю, что такое свобода», — у вас не появится даже желания освободиться.
Мастер — это тот, кто находится вне тюрьмы, это тот, кто пробужден. И он может придумать средства, создать такие условия, чтобы вы пробудились. Он может нарушить ваш сон.
Все медитации, которые вы здесь делаете, это ни что иное, как попытка вывести вас из сна — встряхнуть, потрясти вас настолько глубоко, чтобы это потрясение преодолело все ваши амортизаторы и достигло вас. Закричать — мастер постоянно кричит. Иисус сказал: «Забирайтесь на крыши домов и кричите так громко, как вы только можете».
Мастер — это тот, кто громко кричит. Вы окружены множеством амортизаторов, которые поглощают и глушат все, что приходит извне. Будильник не подействует, если ваши уши закрыты; если у вас в ушах беруши, вы не услышите звонка будильника. Чтобы обезопасить себя, люди создали вокруг себя множество амортизаторов. Иначе жизнь была бы ужасной, просто невыносимой. Каждый момент происходит столько всяких потрясений, что вы не можете позволить, чтобы они все достигали вас. Чтобы избежать плохого, вы создали амортизаторы — однако эти амортизаторы препятствуют прохождению также и хорошего. Спасаясь от врагов, вы закрыли дверь и заперли ее на множество засовов. Но теперь вы недосягаемы также и для друзей.
До тех пор, пока в ваше существо не проникнет луч из запредельного, пока вы не почувствуете вкус запредельного, у вас не возникнет даже желания быть освобожденным. Мастер не дает вам освобождения — он просто создает в вас страстное желание достичь освобождения. Он зажигает в вас неведомую страсть — страсть, которой вы никогда не знали прежде, никогда не испытывали прежде.
Только представьте себе мир, в котором никогда не существовало Будды, в котором никогда не было Христа, в котором Кабир не слагал свои стихи. Выкиньте из истории человечества сотню имен, и ситуация совершенно изменится. Тогда вы вообще не думали бы ни о каком освобождении; вы не думали бы о свободе, о мокше, о нирване. Только благодаря этим немногим людям, которые кричали и продолжают кричать невзирая на то, слышите вы их или нет — только благодаря этим людям слово «свобода» имеет для вас какай-то смысл, только благодаря им слово «освобождение» волнует вас.
Это хорошо, когда человек хочет достичь полного освобождения — тогда он должен выйти за пределы всех верований, и за пределы всех отношений. Но отношения между мастером и учеником — это вовсе не отношения, и это не вера. И он должен выйти за пределы всех традиций — но это также и не традиция. Традиция существует, когда вы продолжаете следовать мертвому мастеру.
К примеру, если вы христианин, вы следуете традиции. Но те люди, которые общались с Иисусом, когда он был жив, не были традиционны. Евреи в то время были традиционны, потому что они следовали Моисею и Аврааму; они были традиционны. Сейчас христиане традиционны. Мои саньясины не традиционны; но когда я уйду, они тоже будут традиционны.
Традиция существует только между мертвым мастером и живым учеником. Но как традиция может существовать между живым мастером и живым учеником? Между ними нет никакой традиции, их отношения непосредственны. Это не вопрос веры, это вопрос доверия.
Второй вопрос:
Я долго искал полностью просветлённого, совершенного мастера и, наконец, нашёл тебя, Ошо. Я хотел бы быть твоим смиренным учеником. Примешь ли ты меня?
Нет. Потому что ты не смиренный и ты не ученик. Ты опасен. Что ты подразумеваешь под «полностью просветленным»? Ты когда-нибудь слышал, чтобы кто-то достиг частичного просветления? И что ты подразумеваешь под «совершенным мастером»? Ты когда-нибудь встречал несовершенного мастера?
Это все уловки твоего эго. Ты называешь себя смиренным учеником, но ты не смиренный. На самом деле, именно поэтому ты и говоришь, что ты смиренный. Смиренный человек никогда не знает, что он смиренный. Это идея твоего эго, это желание возникло в твоем эго — как такой значительный человек, как ты, может быть учеником обычного мастера? Такой человек, как ты, и ученик обычного мастера? Нет, ты должен найти полностью просветленного, совершенного мастера. Я не могу принять тебя. Поразмышляй над этой историей.
Один молодой человек хотел найти Совершенного Мастера. Он отправился в Индию и пришел к одному известному йогу. Но когда молодой человек попытался завести с ним разговор, йог ничего не отвечал. Тогда он отправился дальше.
Этот йог не соответствовал его представлению о совершенном мастере. Мастер — это тот, кто учит. А этот человек просто сидит и молчит, как идиот. Может быть, он и достиг тишины, но он не несет никакого послания. Он не мессия — как можно быть мессией, не неся никакого послания?
Тогда он отправился в Японию и пришел в один монастырь, но почтенный мастер показался ему слишком грубым и жестоким. Он бил людей, выбрасывал их из окна и даже наскакивал на них, когда они спали. Нет, это было не для него.
В Иране он встретился с одним суфием, который давал бессмысленные ответы на его очень серьезные вопросы. Например, он спрашивал о востоке, а суфий говорил о западе. Он спрашивал о земле, а суфий говорил о небе. Это было совершенно нелепо, этот человек был просто сумасшедшим.
В конце концов, молодой человек поднялся высоко в горы, в Тибет, и в одном древнем ламаистском монастыре, расположенном на уединенной, открытой всем ветрам скале, получил аудиенцию с главным ламой, известным мастером этого края. Лама показался молодому человеку недостаточно аскетичным, так как весь был в шелках, золоте и других драгоценностях. Однако речь ламы показалась ему мудрой, и молодой человек решил, что он больше всех похож на Совершенного Мастера. И он попросил разрешения стать его учеником. Однако лама ответил: «Нет».
И когда молодой человек спросил его, почему, лама ответил: «Потому что я могу принять только Совершенного Ученика».
Я говорю тебе нет, потому что я принимаю только совершенных учеников. Разве ты не видишь, как много здесь совершенно непросветленных людей? Я тоже верю в совершенство, так же как и ты. И я знаю, что ты, наверное, находишь во мне много недостатков. Разве ты не видишь, какая у меня шикарная машина? Совершенный мастер, разъезжающий на такой шикарной машине — ты когда-нибудь слышал нечто подобное? Но, возможно, это лучшее, что ты смог найти. Нет, я не принимаю невротических людей. Все виды перфекционизма порождают невроз. Перфекционизм — это прямой путь в сумасшедший дом.
Отбрось всю эту чепуху, не требуй невозможного. Будь человеком. Ничто не совершенно в этом мире, даже Бог. Потому что если что-то совершенно, оно мертво. А Бог не мертв — что бы там ни говорил Ницше, Бог еще не умер. И Бог никогда не умрет, потому что Он никогда не станет совершенным. Он постоянно развивается; несовершенство заключает в себе возможность развития. Но когда вы совершенны, что еще вам остается, кроме как покончить с собой? Что вы будете делать, когда станете совершенным?
Развитие возможно, потому что все время остается что-то, что еще можно усовершенствовать. Человек продолжает учиться, продолжает расти. Да, я хочу сказать вам: даже после просветления человек продолжает расти. От совершенства к совершенству, человек продолжает развиваться. Человек никогда не станет абсолютно совершенным, потому что совершенство означает смерть.
Жизнь несовершенна. Именно поэтому жизнь и существует. Совершенна только смерть.
Так что ты ищешь мертвого человека. А чему мертвый человек может научить тебя? Только самоубийству. Я не мертвый, и мне нужны живые люди. Отбрось все свои перфекционистские установки и идеалы. Мой подход состоит в том, чтобы быть целостным — не совершенным, но целостным.
Будь целостным.
И, что самое удивительное, когда ты можешь быть целостным в чем-то, ты становишься совершенно несовершенным. И тогда ты счастлив со своим несовершенством, тогда ты любишь его, и у тебя нет никакого желания от него избавляться — тогда оно приобретает совершенно другой аромат, аромат роста. И тогда начинают распускаться все новые и новые цветы. Запомните, первый весенний цветок — это еще не весна, это только предвестник весны. Как говорит Кабир, когда распускается один цветок, вслед за ним распускается множество других. Они продолжают и продолжают распускаться, и этому нет конца.
Что мы имеем в виду, когда говорим, что Будда достиг просветления в такой-то день, в такую-то ночь? Мы имеем в виду, что в этот день распустился первый весенний цветок. Вслед за ним будут распускаться миллионы и миллионы других цветов, и так до бесконечности. Первый цветок распустился, цветение началось, теперь этому не будет конца.
Вы представляете себе просветление так, что в этот день все кончается. Мое представление о просветлении таково, что в этот день все только начинается! До этого дня ничего не было. А в этот день впервые все начало оживать. Будда все еще цветет где-то — весна продолжается. Первый цветок — это только предвестник наступающей весны.
Третий вопрос:
Когда неделю тому назад я приехала в ашрам, я ощутила здесь очень сильную энергию, и мне понравилась царящая здесь атмосфера. Уже на следующий день я почувствовала, как, благодаря медитациям, суфийским танцам и т.д. открывается моё сердце, и я была по-настоящему счастлива. Я была готова, начать расти, совершенствоваться.
Но сейчас я чувствую себя очень подавленной, одинокой и отверженной. Внезапно я осознала, что вырасти из семени в большое дерево – это ещё не самое важное. Мы должны делиться своей любовью, своей энергией. Мы живем не одни на Земле. Мы живем в обществе. Мы – одна большая семья, поддерживаемая любовью. И именно этого мне не хватает в ашраме. Я хочу использовать обе свои части – растущую и совершенствующуюся часть, и любящую и дающую часть – я один целостный человек. Действительно ли чувства любви и близости такая редкость здесь? Или я хочу слишком многого? Я просто в замешательстве, я не знаю, что мне делать.
Пожалуйста, помоги мне.
Первое, что я хочу сказать — что это происходит почти со всеми, кто приходит ко мне, потому что вы все привыкли к страданию. Когда вы впервые приходите сюда, вы просто испытываете потрясение. На какой-то момент то огромное количество энергии, которое вы находите здесь, заставляет вас забыть ваши старые, привычные стереотипы — оно потрясает вас, пробуждает к некой иной реальности. Но эти привычки, эти старые привычки не могут так легко покинуть вас. Они возвращаются в новой форме.
И это одна из наиболее распространенных форм. Вы видите, что люди здесь счастливы, что они танцуют и веселятся, и вам тоже хочется быть счастливым. Но внезапно вы начинаете думать о мире. Нищие на улицах, бедность и нищета, голод и войны — все существующие проблемы внезапно начинают приходить вам на ум. И ваш ум начинает говорить вам: «Как мы можем быть счастливыми, когда весь мир в таком страдании? Мы должны идти и служить. Мы не одиноки, мы живем в обществе — мы являемся частью общества, и мы должны служить ему». Это очень-очень хитрая уловка ума.
На днях я рассматривал одну карикатуру.
Снупи танцует — танцует безумно, в полном блаженстве, в самадхи. Люси смотрит на него и говорит:
— Прекрати! Перестань! В мире столько несчастья. Разве ты не видишь, как люди страдают? Как ты можешь так веселиться, когда весь мир в таком страдании?
Она смотрит на него с большим осуждением. Снупи даже на какой-то момент останавливается. И Люси продолжает:
— Разве ты не знаешь, глупый? Разве ты не знаешь, что происходит в мире? Разве сейчас время танцевать так безудержно, как сумасшедший?
На что Снупи отвечает: «Но мои ноги очень и очень счастливы, и я просто наслаждаюсь этим. Слава Богу, что я такой глупый и невежественный человек».
И он снова начинает танцевать.
Этот вопрос задала Кристиана. Так вот, Кристиана, внутри тебя проснулась Люси. Ты найдешь здесь много танцующих Снупи, и твой ум будет говорить: «Как? Они поют аллилуйю? Эта Анита безумна, и эти люди безумны. Весь мир в таком страдании. Как вы можете быть такими равнодушными? Как вы можете быть такими бессердечными? Где ваше сострадание?» Это просто уловки твоего ума, который пытается опять сделать тебя несчастной, удержать тебя не прежнем уровне страдания.
Но это никак не поможет миру. Чем ты собираешься делиться с миром? Скажи мне, Люси, чем ты собираешься делиться с миром? Что у тебя есть? Делиться можно только тем, что у тебя есть — если ты счастлива, ты можешь делиться счастьем, если ты несчастна, ты сделаешь мир только еще несчастнее.
Лучше танцуй. Пусть твои ноги будут счастливы. Когда один человек счастлив, это означает, что маленькая часть мира стала счастливой. Становясь счастливым, ты создаешь счастливый мир, танцуя, ты создаешь танцующий мир, потому что ты — это мир. Но, конечно, ваш христианский ум, ваш католический ум, ваш миссионерский ум найдет множество проблем. «Как можно быть таким эгоистичным и просто наслаждаться?»
Но эти эгоистичные люди создадут новую атмосферу в мире — они уже создают ее. Их танец будет захватывать все больше и больше людей, все больше и больше людей начнут чувствовать, что их ноги становятся живыми, что в их сердце тоже начинает звучать эта песня. Все больше и больше людей будут заражаться этой оранжевой болезнью. И эта болезнь должна принять масштабы эпидемии — это единственный способ изменить мир, другого способа нет.
Служа людям, вы ничего не сможете изменить, потому что в вас нет радости. Вы служите из чувства долга, вы служите из своего страдания. И ваше страдание постоянно проявляется на вашем лице и во всем вашем существе. Вы просто излучаете страдание — и это все, чем вы можете сейчас делиться. Что еще у вас есть?
Ты говоришь:
Но сейчас я чувствую себя очень подавленной, одинокой и отверженной. Внезапно я осознала, что вырасти из семени в большое дерево – это ещё не самое важное.
Это единственное, что важно. Тогда цветы начнут расцветать сами по себе; вам не нужно будет тащить их наружу из дерева. Единственное, что вам нужно, и единственное, что важно — это вырасти и стать большим деревом. Пусть ваши корни проникнут глубоко в землю, и пусть ваши ветви вытянутся высоко в небо; наслаждайтесь солнцем, и луной, и звездами, и ветром, и дождем, и забудьте обо всем мире, и тогда ваши цветы начнут цвести. И их аромат будет достигать людей, тех, кто открыт этому — он не будет никому адресован, но он будет достигать людей. Однако это совершенно не важно — достигнет он кого-то или нет. Даже если один единственный человек будет счастлив, какая-то часть мира изменится.
Помедитируйте над этими слова Уолта Уитмена:
«Я существую такой, какой я есть. И этого достаточно. Знает об этом кто-то еще в мире или нет — не имеет значения».
Это не имеет значения. Когда семя достигает цветения, не имеет значения, ощущает кто-то его аромат, или нет. Аромат распространяется: и он достигнет людей. Он достигнет тех людей, которые готовы его воспринять. Он не достигнет всех, потому что есть люди, которые живут с закрытыми глазами, есть люди, которые живут с закрытыми ушами, и есть люди, которые живут с закрытыми носами — аромат их не достигнет. Но за это ответственны только они сами.
Я создаю здесь атмосферу счастья. И ее энергия достигнет всех, кто открыт для нее.
Но эта мысль приходит каждому, кто впервые приходит сюда. И эта мысль — просто хитрая уловка. Ум очень хитер, очень дипломатичен. Если вы не можете найти непосредственной причины быть несчастным, вы всегда можете найти миллионы причин в мире. Вы просто ищите предлог для того, чтобы быть несчастным. Запомните, самая сложная арифметика — это научиться считать моменты счастья.