Бхагаван Шри Раджниш (Ошо)
Революция.Зов Бесконечности
Глава 1. Приглашение
В святых источниках нет ничего, кроме воды,
Я знаю, я купался в них.
Все изваяния Богов, из дерева и из слоновой кости,
Не способны произнести ни слова.
Я знаю, я взывал к ним.
Священные писания Востока – не больше, чем просто слова.
Однажды я посмотрел на них непредвзятым взглядом.
Кабир говорит только о том,
Что он пережил на собственном опыте.
То, что ты не пережил – не истинно.
Я размышлял, в чём различие между водой и волнами на ней.
Вздымаясь вверх, вода остаётся водой,
И опускаясь вниз, вода остаётся водой.
Кто подскажет мне, чем они отличаются?
Только потому, что кто-то придумал слово «волна»,
Я должен отличать её от «воды»?
Внутри нас скрывается таинственный Некто.
Планеты всех галактик
Проходят через его руки, подобно бусинам чёток.
Это чётки, на которые нужно смотреть
Незамутнённым взором.
Боги прошлого мертвы. И их невозможно оживить. Они перестали соответствовать человеческому сознанию; они были созданы очень незрелым умом. Человек вырос. Теперь ему нужно другое представление о богах, другая религия. Он должен освободиться от своих «вчера», потому что только тогда может стать возможным «завтра». Чтобы могло родиться что-то новое, старое должно умереть.
Это хорошо, что старые боги умерли, однако человечеству трудно расстаться с ними. Человечество слишком привыкло к ним. Они были великим утешением и успокоением, они были своего рода защитой; люди держатся за них из страха.
Ум всегда хочет оставаться в известном, потому что известное знакомо, исследовано. Ум боится идти в неизвестное. С одной стороны, неизвестное бросает вызов, привлекает, с другой стороны — пугает. Оно непредсказуемо: никто никогда не может знать заранее, каков будет результат. А ум всегда ортодоксален, консервативен. Ум — это традиция, обычай. Так что вся проблема в этом — ум цепляется за прошлое, а жизнь стремится в будущее, и между ними идет постоянная борьба.
Тот, кто выбирает ум, остается мертвым. Тот, кто отдает предпочтение жизни, составляет «соль земли».
Мертвы не только боги прошлого: сама концепция личного бога утратила свой смысл. В будущем не будет богов, не будет даже одного, единого бога — в будущем может быть только божественность. Попытайтесь понять это. Бог будущего не может иметь никакой формы, но если вы будете настаивать на форме, то не будет никакой религии. В будущем может быть воспринята только бесформенность — качество, а не личность; энергия, а не существо. Не Бог, а божественность. Не какая-то определенная религия — христианство, индуизм, ислам — но только религиозность.
Тот, кто способен это понять, может пережить великую трансформацию в своей жизни. Тот, кто способен понять, что Бог должен быть заменен на божественность, а религии должны уступить место религиозности, тот — человек будущего. И я обращаюсь только к людям будущего. Меня не интересуют мертвецы, меня не интересуют кладбища. Хотя и кладбища могут быть красивыми... но это не имеет значения — они все равно остаются кладбищами.
Жизнь — это приключение. Непрестанный поход в неизвестное. В этом различие между логикой и жизнью. Логика всегда связана со старым. Она не может совершить прыжок, не может допустить квантового скачка — она не может допустить его по самой своей природе. Логика должна двигаться
шаг за шагом, опираясь на предпосылки. Заключение — это ни что иное, как нечто, содержавшееся в предпосылках, и теперь стало проявленным; в нем нет ничего нового. Логика никогда не приводит к новому, она лишь позволяет проявиться старому. Она лишь делает старое более понятным, более ясным, более очевидным. Но она никогда не приводит ни к чему новому. Она просто не может этого сделать, потому что в прошлом нет никаких предпосылок для нового. Именно поэтому оно – новое: у него нет корней в старом. Оно совершенно ново. Оно приходит из ниоткуда, оно приходит из небытия. У него нет никакой поддержки в прошлом.
Вот почему я называю новое квантовым скачком. Потому что оно не развивается шаг за шагом, потому что оно не развивается путем логических рассуждений. Новое — это не силлогизм, это песня. Оно врывается в ваше существо, если вы ему позволяете. Оно таинственно. Оно необъяснимо, потому что все объяснения исходят из прошлого. Так что оно остается необъясненным. Но в этом его красота, в этом его тайна, в этом его чудо, в этом его величие. Это «аховое» переживание. Вы можете пережить это, но не можете создать теорию на основании этого. В тот момент, когда вы создаете
теорию, вы превращаете жизнь в смерть, вы низводите жизнь до уровень смерти.
В тот момент, когда вы пытаетесь объяснить что-то — а объяснение означает анализ, расчленение — вы нарушаете его органическое единство. Вы видите цветущую розу — вот она, перед вами, во
всей своей красе, но она не объяснена, необъяснима. Она здесь для того, чтобы ее любили, чтобы ею
восхищались. Вы можете танцевать вокруг нее, вы можете молча сидеть рядом с ней, и внутри вас
будет рождаться огромная радость, глубокое прозрение; но ваш ум требует объяснений. Ум говорит: «Каков смысл этой розы?» Никакого. Она за пределами всякого смысла. Но вам хочется получить объяснение: почему роза существует, для чего? И вы теряете нить ее реальности, вы оказываетесь во власти ума, который исходит из прошлого. Вы можете начать сравнивать розу с другими цветами, которые вы знаете. А еще вы можете разделить ее на части, можете попытаться постичь ее реальность путем логики.
Но к тому времени, когда вы ее поймете — а вы можете понять только химию цветка, но не его поэзию — к тому времени, когда вы поймете химию розы, когда вы найдете какие-то объяснения, розы уже не будет. Цветка больше нет. В ваших руках остались лишь какие-то химические соединения — но это не цветок. Возможно, когда-то они составляли цветок, но сейчас в них нет органического единства. Цветок — это не просто сумма его частей; целое больше, чем сумма частей.
И это то, что я называю поэзией. Когда нечто превосходит сумму его частей — это поэзия. Целое нельзя свести просто до его частей, потому что целое обладает тем, чего нет у частей — органическим единством. Вы не можете постичь это, вы не можете потрогать это руками, вы не можете создать теорию или написать научную работу об этом. Потому что это находится за пределами постижения, оно неуловимо. Чем больше вы будете гнаться за ним, тем больше оно будет ускользать от вас. Чтобы действительно познать это, этим надо просто наслаждаться, это надо просто любить.
Но любовь не предлагает никаких объяснений. Она открывает глубокое прозрение, глубокое чувствование, она наделяет вас необыкновенной способностью видения. Но никаких объяснений: вы не можете создать какую-либо доктрину, или догму.
Будущее принадлежит тем, кто способен открыться поэзии сердца. Прошлое было слишком логичным. Даже так называемые религиозные люди были всего лишь логиками. Под личиной теологии они оперировали логикой, прикрываясь именем Бога, они создавали философию. Наивысшей фор-
мой религии прошлого была философия, низшей — суеверие. И то и другое — ложно.
Человеку нужна поэзия религии, человеку нужен мистицизм.
Кабир — это предвестник, глашатай будущего, первый цветок, возвещающий о приходе весны. Это один из величайших поэтов религии. Ему принадлежат все религии, и он достаточно широк, чтобы охватить их все. Он не ограничен никакой определенной религией. Он и индус, и мусульманин, и христианин, и джайна, и буддист. В нем есть великая красота, великая поэзия, великая гармония.
И этот человек был совершенно безграмотным. Он был ткачом, бедным человеком. Для Индии он был исключением: Будда был сыном короля, и Махавира, и Рама, и Кришна. Индия всегда проявляла особый интерес к богатым — несмотря на то, что ее правители постоянно уверяют мир, что это духовная страна. Эта страна была слишком материалистична, хотя и не признавала этого. Даже когда индийцы говорят антиматериалистические вещи, они остаются материалистами. Они прославляют Будду, потому что он отказался от королевской власти – но ценность все равно связана с этой самой королевской власти. Он отказался от такого богатства!— вот почему ему поклоняются.
Кабир — исключение, он — бедняк. В его лице впервые бедный человек признан человеком от Бога. Прежде это было привилегией королей, принцев и богатых людей.
Кабир — это Христос Востока. Христос тоже был безграмотным, сыном плотника,— и Христос говорил так же, как Кабир. Они во многом похожи. Они принадлежат одной и той же земле, они оба очень земные, но оба обладают глубоким пониманием. Они безыскусны, необразованны, нецивилизованны. Возможно, именно поэтому их слова обладают такой силой. Их мудрость не приобретена в университетах, они никогда нигде не учились. Их мудрость происходит из народных масс, их мудрость исходит из их собственного опыта. Это не ученая мудрость пандитов или раввинов. Они простые люди. Впервые на Востоке бедный человек стал проповедником Бога.
Бедному человеку очень трудно проповедовать красоты Бога, бедному человеку очень трудно быть религиозным. В моем понимании, если вам встретился богатый и при этом нерелигиозный человек, значит, он просто глуп. Религиозное сознание не может не проявляться у богатых людей. Для этого не нужно большой осознанности: само ваше богатство покажет вам тщету этого мира. Если у вас все есть, вы просто должны стать религиозным, это неизбежно: когда у вас есть все, вы можете увидеть (даже глупый человек может это увидеть, для этого большого ума не требуется), что «у меня есть все, но внутри меня все равно пусто». Если этого не происходит с богатым человеком, значит он действительно очень, очень глуп, совершенно глуп.
Бедному человеку быть религиозным очень трудно, для этого нужен великий разум — потому что у бедного человека ничего нет. Очень трудно увидеть бессмысленность мира, когда ты беден. Ты не познал мир: чтобы понять то, чего ты не имеешь, чтобы увидеть тщетность этого, необходимо великое прозрение. Поэтому я ценю Христа и Кабира гораздо больше, чем Будду или Махавиру. У последних было все; они испробовали этот мир. Будде были доступны все самые красивые женщины королевства. То, что он осознал, что физическая красота пуста, что это иллюзия — естественно. Ему были доступны все виды наслаждений и роскоши, какие только были возможны двадцать пять веков тому назад. Чтобы понять, что они не приносят удовлетворения, не требовалось большого ума. Да, они не приносят удовлетворения — это подтверждает практический опыт, неудовлетворенность по-прежнему остается.
Но для Кабира или Христа это очень трудно. Они не короли, они бедные люди. Не удовлетворены даже их основные жизненные потребности. Есть все предпосылки для надежд, желаний и мечтаний. В их случае, чтобы увидеть бессмысленность мира, нужно быть по-настоящему гениальным. Поэтому Кабир, хотя и безграмотен, обладает великим разумом — его взгляд настолько проницателен, что он может увидеть тщетность того, чего он сам не имеет. Он может УВИДЕТЬ это, даже не имея этого в своих руках, настолько чисто его восприятие. И это первые проблески религии будущего.
В религии будущего не будет ритуалов. Не будет многочисленных богослужений. Зато будет много празднования, веселья. В действительности празднование — это единственное истинное богослужение. Будет много песен и танцев, только они будут предназначаться не какому-то определенному божеству, а всему существованию. Излияние сердца, причащение сердца. Танца достаточно самого по себе, он не должен быть для кого-то. Песни достаточно самой по себе, она не должна быть кому-то предназначена. Молитвы достаточно самой по себе, не обязательно совершать ее в храме, или в церкви, или в мечети. На самом же деле молитва вообще не нужна, достаточно молитвенного сердца. И это будет религия, не ограниченная никакими доктринами или догмами — религия, которая будет предлагать вам не философию, а видение другого измерения реальности.
Помните, Кабир — это бунтарь. На мой взгляд, между бунтарем и революционером существует большая разница. В революционере, на самом деле, нет ничего революционного. Революционер выступает против чего-то, он — экстремист. Консерватор, придерживающийся старых принципов — это правый; революционер — левый; но они оба участвуют в одной и той же игре. Точно так же как правая и левая рука принадлежат одному человеку, правые и левые, и те, и другие, имеют один и тот же ум.
Есть один великий русский святой по имени Аввакум. Он был убежден, что человек должен креститься не тремя пальцами (что символизирует святую Троицу), а двумя (символизируя двойственную природу Христа — человека и Бога одновременно). Его считают великим революционером, реформатором. Что за вздор? Какая разница, креститесь вы тремя пальцами или двумя? Но Аввакум почитается как великий реформатор, святой-революционер. И народ, по-видимому, тоже так считал, потому что Аввакум был убит, казнен. Те, кто убили его, были глупыми людьми, но и Аввакум не кажется очень умным. Он был настолько тверд и непреклонен в своем убеждении, что до самого конца упорно крестился двумя пальцами, пока его не поглотили языки пламени — милостью церкви он был сожжен в 1682 г. Он крестился двумя пальцами в языках пламени, выражая свой протест.
Но что тут революционного? Три пальца или два — какая чепуха. И все революционеры таковы. Ортодоксы, консерваторы глупы, но и революционеры не очень умны. Они продолжают делать все то же самое, только на противоположном полюсе. Но оба этих полюса — это одна и та же энергия, один и тот же уровень ума.
Религия не революционна и не ортодоксальна; религия — это бунт. Те новые измерения, которые она открывает, находятся не справа и не слева, они наверху. Это совершенно новое направление, сами предпосылки и цели которого выходят за привычные рамки правого и левого. И правое, и левое — консервативны, и то и другое находится внизу. Но бунт — это новое измерение; он ни справа, ни слева, он наверху. Это совершенно новый вид энергии, устремляющийся вверх; это совершенно другое видение жизни.
Кабир верит в высшее измерение. Что же есть наверху? Внизу — прошлое, внизу — старое, внизу — знакомое. Вверху — непривычное, неизвестное, таинственное. Стремитесь вверх. Не оставайтесь внизу. Все люди сейчас внизу — христиане, индусы, мусульмане, джайны, буддисты продолжают жить, ползая по земле. Они не летают. Религия дает вам крылья — крылья, которые несут в бесконечность.
Читая сутры Кабира, помните об этом. Он будет потрясать, шокировать вас, он вдребезги разобьет ваш ум. Из сострадания он будет разрушать, чтобы создать в вас пустоту — потому что только в этой пустоте возможен Бог, Бог как божественность. Только в этой пустоте возможна медитация, и только в этой пустоте вы впервые можете начать видеть.
Николай Кузанский писал, что слово Бог — «Deus» — происходит от слова «theory». «Theory» — прекрасное слово, от которого произошло слово «теория ». Теория безобразна, но «theory» прекрасна — она просто означает «я вижу».
Религия дает вам глаза, дает ясность. Имейте в виду, что ясность не подразумевает никаких объяснений — но она делает вас способными жить, делает вас способными любить. Ясность не раскрывает перед вами смысл, но она раскрывает значение. И опять — это разные вещи. Смысл — порождение ума, мысли, а значение — это опыт жизни, «значение» экзистенциально.
Говорят, что Альберт Эйнштейн любил говорить: «Религия без науки слепа, а наука без религии хрома». Соглашусь с этим, но с небольшой поправкой — и эта поправка весьма существенна. Эйнштейн говорит: «Религия без науки слепа». Это не правильно. Скорее «религия без науки хрома, а наука без религии слепа» — потому что религия дает глаза. Она дает прозрение в реальность, она дает прозрение внутрь и вовне. Но без науки религия хрома — это верно, она не может ходить.
Это можно видеть на примере Востока — Восток хромой, действительно хромой. А Запад слеп, действительно слеп. Наука дает энергию, силу, скорость, технологию, но она не дает понимания того, что с этим делать. Она позволяет вам проникнуть только в тайны материи, но не в тайны своего существа. Таким образом, познание материи ведет к развитию все более и более сложных технологий, но вы не знаете, что с ними делать. А когда есть технологии, с ними нужно что-то делать. Наука дает силу, но не дает мудрости — это опасно. А религия дает мудрость, но не дает силу — это тоже опасно. Люди Востока способны видеть, но у них нет силы, чтобы что-либо делать.
В будущем должен произойти новый синтез — наука и религия встретятся и сольются друг с другом. Тогда человек больше не будет хромым, и человек больше не будет слепым.
Сам подход Кабира может дать вам представление о том, какая религия возможна в будущем. Он может часто шокировать, выводить вас из равновесия. Но не забывайте, любой рост болезнен — а с Кабиром вы можете вырасти безмерно.
Кабир не заботится о том, чтобы давать вам какие-либо ответы — потому что он прекрасно знает, что нет никаких ответов. Игра вопросов и ответов — это просто игра; не то чтобы Кабир не отвечал на вопросы своих учеников — он отвечал, но отвечал, играя. Обратите внимание на это качество. Кабир несерьезный человек; мудрый человек не может быть серьезным. Серьезность сопутствует неведению, серьезность — это тень эго. Мудрец всегда несерьезен. Поэтому вы не получите серьезных ответов на свои вопросы, по крайней мере от Кабира — потому что он не верит в существование какого-либо смысла жизни, и он не верит, что вы должны отстраниться от жизни, чтобы понаблюдать и найти смысл. Он верит только в участие. Он не хочет, чтобы вы стали зрителями, мыслителями, философами.
Он говорит: Прыгни в жизнь! Стань ее частью, пульсируй вместе с ней. И тогда ты обретешь знание — хотя ты никогда не сможешь передать это знание словами кому-либо еще. Истина непередаваема. Но ты сам станешь истиной — ты будешь светом в этой темноте жизни, ты будешь путем в этих джунглях жизни.
Многие переживут озарение в вашем присутствии, вы будете действовать как катализатор, но у вас не будет готовых ответов.
На вопросы о смысле жизни не может быть серьезных ответов, потому что спрашивать о жизни – значит, отстраниться от жизни, перестать быть ее частью. Таким образом, вы с самого начала делаете неверный шаг. А если первый шаг неверен, то и все остальные ваши шаги будут неверными. Вопросы, в лучшем случае, — это просто игра, и так к ним и надо относиться. Правильных ответов не существует, бывают только легкие ответы. Повторю еще раз: правильных ответов не существует, бывают только легкие — когда они легко даются и легко принимаются теми, кто знает, что это игра.
Такова игра между мастером и учеником. Все эти высказывания Кабира не были написаны — они предназначались его ученикам. Это спонтанные излияния его сердца. Он был певцом, он был поэтом: кто-то что-то спрашивал, и он спонтанно начинал петь песню. Никто никогда не пел таких песен.
Просветленный человек не отличается от дурака. Слушая Кабира, помните, что просветленный человек не отличается от дурака. Просветленным его делает лишь то, что он осознает, что он подобен дураку. Лао Цзы говорил: «Мой ум — это ум дурака». И Кабир с ним полностью, совершенно согласен. «Он пуст настолько же, насколько пуст ум дурака», — говорил Лао Цзы. Пустота ни к чему не относится серьезно, никогда не превозносит одно над другим. Богослужение для нее ничего не значит, она прославляет все.
Кабир — празднователь. Он прославляет все — все краски жизни, весь ее спектр. То, что он говорит — это не философия, это чистая поэзия. Это не религия — это знак рукой, приглашение войти, приоткрытая дверь, чисто вытертое от пыли зеркало. Это путь домой, путь назад, к естеству.
Природа – это Бог Кабира, это деревья, камни, реки, горы. Он не верит в храмы, церкви, мечети, он верит в живую реальность. Бог здесь — дышит, цветет, течет. А куда идете вы? Вы идете в храм, созданный человеком, чтобы поклоняться какому-то идолу, опять же созданному руками человека, по его собственному образу.
Кабир призывает вас выйти из храмов и мечетей: Что вы там делаете? Он зовет вас выйти оттуда, чтобы праздновать и прославлять жизнь.
Рассказывают такую историю:
Однажды мастер дзен Доктор Д. Т. Сузуки читал лекцию, и один из учеников спросил его: «Когда вы пользуетесь словом «реальность», что вы имеете в виду: относительную реальность физического мира или Абсолютную Реальность духовного мира?» Ничего не ответив, Сузуки закрыл глаза (ученики называли это «делать ‘Сузуки’», потому что в такие моменты невозможно было понять, то ли он вошел в глубокую медитацию, то ли просто заснул). Через минуту, которая показалась ученикам вечностью, Сузуки открыл глаза и сказал: «Да».
Таков подход мудрого человека. Вопросы не имеют большого значения, каковы бы они ни были. И ответы не имеют большого значения, каковы бы они ни были. Жизнь нужно проживать без вопросов и без ответов, только тогда ваша жизнь будет подлинной. Так что вернитесь к жизни — это единственный храм, в котором вы можете найти Бога. И не нужно никаких вопросов и ответов, просто идите в тишине, неискушенно. Без знания. Просто идите и позвольте жизни завладеть вами.
Не пытайтесь завладеть жизнью — а именно этим постоянно занимается эго. Не пытайтесь уде жать ее в своих руках, но позвольте ей завладеть вами. Будьте переполнены ею, будьте затоплены ею, и тогда вы будете знать. И это «знание» будет настолько глубоким, что вы никогда не сможете сказать «я знаю». Это «знание» будет настолько сокровенным, что вы никогда не сможете назвать его знанием.
Только поверхностные вещи можно свести к «знанию». Чем глубже истина, тем труднее свести ее до знания. Знание бледно и тускло, а истина полна жизни. Знание бескровно, бессердечно. А истина — это биение сердца, течение крови, дыхание, любовь и танец.
Итак, стихи.
В святых источниках нет ничего, кроме воды…
На Востоке во все времена люди верили в священные источники — если вы пойдете к Гангу и окунетесь в его воды, вы очиститесь; ничего больше не нужно. Очень легко, очень просто. Но это ловушка; священники одурачили вас. Кабир говорит: «В священных источниках нет ничего, кроме воды», — он просто берет в руки молоток и начинает разрушать вашу так называемую религию. Священные источники очень почитаются индусами. Конечно, вода очищает тело, но она не может очистить душу. Подумайте, как она может очистить ваше сознание? Вы совершаете плохой поступок и затем идете и окунаетесь в воды Ганга, и считаете, что с этим покончено?
Была такая история: один последователь Рамакришны собирался пойти к Гангу в один из особых дней, и он спросил разрешения у Рамакришны. Рамакришна — это не Кабир. Он был очень деликатным человеком, он не прибегнул бы к молотку. Но правда есть правда. Скорее, он бы ударил цветком, а не молотком, но удар есть удар — и цветок иногда может ранить глубже, чем молоток. Итак, Рамакришна сказал: «Хорошо, иди — Ганг прекрасен, его воды очищают. Но запомни одну вещь: не выходи обратно, оставайся в Ганге навсегда. Потому что как только ты выйдешь из воды, весь эффект сразу же пропадет. Ты видел деревья на берегу Ганга?» И ученик ответил: «Да, там растут большие деревья».
Тогда Рамакришна сказал: «А ты не задумывался, зачем там эти деревья?» Ученик ответил: «Нет, я никогда не думал об этом». И Рамакришна сказал: «Воды Ганга настолько чисты, что когда ты погружаешься в них, ты, естественно, освобождаешься от всех своих грехов. И эти грехи запрыгивают на деревья и сидят там. А когда ты выходишь и идешь обратно, они снова спрыгивают на тебя».
По сути, Рамакришна сказал то же самое, что и Кабир. Это лишь разные способы выражения одного и того же — просто Кабир прям и резок, а Рамакришна более деликатен.
Попытайтесь увидеть глупость человеческого ума. На протяжение тысячелетий он верил, что можно пойти к священному источнику, реке или пруду, и все будет в порядке. Другие люди верили во что-то другое — в паломничество по святым местам, в Иерусалим, к Стене Плача, или в Каабу. Это все те же глупые верования. Вы хотите найти легкий способ освободиться от всего того, что вы сделали, вы не хотите брать ответственность за это на себя. Вы не хотите изменяться — вот почему вы находите все эти легкие способы. Вы остаетесь теми же самыми.
Все эти уловки нисколько не изменяют человека. И они служат ему большим утешением. Убийца идет к реке, к священной реке, окунается в нее — и он спокоен. То же делают христиане, когда исповедаются. Вы идете к священнику и исповедаетесь в своих грехах и думаете, что с ними покончено. А на следующий день делаете все то же самое. И вы знаете, что большой беды в этом нет, потому что вы можете опять пойти и исповедаться. Вы можете каждый год приходить к Гангу, окунаться и весь год чувствовать себя чистым и очень добродетельным.
Если хорошенько задуматься, это выглядит очень глупо. Но именно так человек жил до сих пор. Под прикрытием религии он просто откладывал собственную трансформацию. Истинная религия должна быть трансформирующей силой. Но так называемая религия прошлого не была трансформирующей силой; напротив, она были препятствием. Она была самым большим препятствием для человека на пути к изменению.