Раш Кристин Кэтрин. Star Wars: Новое восстание

   - Говорила я, что сначала нужно воспользоваться моим бальзамом.
   - Очень смешно.
   - Вон там есть палатка первой помощи, - она мотнула головой куда-то влево. - Можешь разжиться там какой-нибудь мазью.
   - Знаешь, Синь, я ее самостоятельно буду накладывать, ладно?
   Синь мило улыбнулась.
   - Я бы предложила свои услуги…
   Подошел Малыш с миской дымящегося ваербока.
   - Все еще провозишь сердца, Синюшка?
   Она качнула головой:
   - Неинтересно. Опыт не меняет мужчину. Он все еще слишком добр для меня.
   - А я считал, доброе сердце - достойное сердце, - удивился Малыш.
   - Вероятно. Но это еще и романтическое и пылкое сердце. Все еще устраиваешь своей жене ужины при свечах, а, Соло?
   - Конечно, - кивнул Хэн. - И награда того стоит.
   Он подмигнул Синюшке и убыл в сторону медицинской палатки. Там трудился потрепанный жизнью дроид. Он безразлично осмотрел ранение и сообщил грузному человеку за конторкой:
   - Ожог от бластера.
   - Это я тебе и сам мог сказать, - проворчал Хэн.
   - Нет, не мог, - возразил дроид. - Ты контрабандист. Чтобы ставить диагноз, необходимо специальное образование.
   - Это точно, - согласился Хэн. - Слушай, а ты в прошлой жизни не служил в секретарях случаем?
   - Абсолютно исключено.. Я - дроид ФИкс. Я никогда не был и не хотел быть роботом-секретарем. Это против моей программы.
   - Очевидно, - Хэн направился к мужчине за конторкой.
   Тот водрузил на прилавок бутылку с бальзамом.
   - Пятьдесят кредиток.
   - Похоже, тут большой спрос на мазь от ожогов. Пять кредиток.
   Толстяк выудил из-под конторки бластер и прицелился в клиента.
   - Хочешь, чтобы тебе действительно понадобилась эта мазь?
   Хэн попятился:
   - Ты чего? Заплачу я тебе…
   - Пятьдесят кредиток за лекарство.
   - И пятьдесят за диагноз, - торопливо добавил дроид.
   - Не-а, ну уж нет, - заупрямился Хэн. - Я помню, как стреляет бластер. Для этого мне не нужен диагноз специалиста.
   Дроид обратил блестящее металлическое лицо к толстяку.
   - Никогда не срабатывает, - пожаловался он.
   - Время покажет, - отозвался толстяк.
   Хэн нахмурился, а потом ловко цапнул бутыль со стойки и нырнул в палатку за спиной толстяка, где щедро полил обожженное место бальзамом, стеная сквозь зубы от облегчения. Через пару минут он появился снова, почти ожидая, что толстяк потребует еще и плату за использование палатки. Но тот промолчал.
   Хэн вернулся за стол. Чубакка расправился с вон-вон. Вернулись и другие контрабандисты. Кто-то из них сожрал гарнир из тарелки Хэна. Соло не стал возмущаться. Он вообще был очень нетребователен к гарнирам.
   Он уселся - не без гордости посмотрев на Синюшку - и принялся за еду. Мясо было очень вкусным. Он давно уже не ел такого. А, может быть, дело было в атмосфере, влажном душном воздухе, голосах, кроющих друг друга на сотнях различных языков.
   - Ты сказал, что прилетел сюда по приглашению Джаррила, верно? - сказал Малыш.
   Хэн пожал плечами.
   - Он сказал, что тут можно подзаработать.
   - Мужу принцессы не нужны деньги, - сказала Синюшка.
   - Нужны, если королевство на грани банкротства.
   - Это было семнадцать лет назад, Соло, - сказал Зиен.
   - Да ну? Похоже, ты не следишь за последними новостями.
   Винни заворчала.
   - Ладно, - сказал Хэн, - значит, ты слышал о взрыве на Корусканте.
   - Но Зал Сената - это еще не все королевство, - сказал Малыш.
   - Собираешься купить ей новый? - поинтересовался Зиен.
   - Как ты купил Датомир? - спросила Синюшка, смеясь.
   - Точное попадание. Тогда же все вышло.
   - Да, - кивнула она. - Мне лучше всех известно, как тогда вышло.
   Хэн отодвинул тарелку. Кормежка была отменной, но у него уже был полный трюм.
   - Так зачем же ты здесь, Соло? - спросил Зиен. Хэн глянул на Чуи. Чубакка облизывал лапы, как будто разговор его не касался.
   - После взрыва Джаррил исчез. Он успел проскочить щит Корусканта в последний момент. Плюс то, что он рассказал мне о легких деньгах, заставило меня поинтересоваться, не знает ли он чуть больше о нападении.
   На дальнем конце стола Селусс вскочил с ногами на стул и сердито затрещал, выразительно потрясая бластером. Хэн положил руку на собственный пистолет. Лицо у него стало равнодушное.
   - Синь, - ровным голосом сказал он, - я попросил тебя забрать у него оружие.
   - Ему лучше знать…
   - Забери.
   - Хэн, он уже все понял…
   - Забери.
   Селусс заверещал громче. Чубакка протянул не глядя свободную лапу и ударил суллустианина по руке. Бластер описал в воздухе дугу, ударился о пол и отскочил прямо в лицо медицинскому дроиду. Дроид запищал. Селусс спрыгнул со стула и вознамерился побежать за улетевшим оружием. Пистолет Хэна словно по волшебству очутился у хозяина в руке.
   - Я бы не стал этого делать, толстые щечки, - по-прежнему ровно сообщил Хэн в пространство. - Сядь на место медленно и спокойно.
   - Хэн, он просто расстроен, - вмешалась Синюшка.
   - Ожог все еще болит, - сказал Хэн; теперь он смотрел прямо на Селусса: - Садись.
   Суллустианин послушался, словно нашкодившее дитя.
   - А теперь, - заговорил Хэн, - в ходе разговора я могу высказать обидные вещи. И ты выслушаешь меня как взрослый и опровергнешь мои слова как взрослый. - Ему вдруг пришло в голову, что он говорит в точности тем же тоном, каким распекал своих детей, когда те срывались с поводка. - Если тебе не нравится такое соглашение, если ты собираешься защищать честь Джаррила не иначе как с оружием в руках, только намекни. Я тебя пристрелю, и мы с этим покончим.
   - Хэн, он же твой старый друг, - напомнила Синь.
   - Твой - может быть. Но не мой.
   Селусс смотрел на него, надув губы.
   - Я не доверяю этому хаму с тех пор, как он украл чертежи "Сокола".
   Селусс с негодованием пискнул.
   - Уточняю: с тех самых пор, как Ландо сказал мне, что этот хам украл чертежи "Сокола", - поправился Соло. - Детали не имеют значения, дружище. Ты нечист на руку, факт остается фактом.
   - Мы же все такие, - сказала. Синь.
   Чуи зарычал.
   - Да ладно, - отмахнулась Синюшка, - грузи тем, кто поверит.
   - Оставь его в покое, - Хэн наклонился вперед. - Я не хочу, чтобы Селусс опять выстрелил в меня. Если не можешь сдержаться, ты, спайсолюб, уходи прямо сейчас. Я не против.
   Селусс поднялся и побрел к медицинской палатке.
   - Без бластера, - добавил Хэн.
   Селусс заворчал, обложил его по-черному, но ушел из пещеры.
   - Едва ли ты сделал его счастливым, - заметил Зиен. - Он мог рассказать о Джарриле больше любого из нас.
   - Почему-то я в этом сомневаюсь, -сказал Хэн.

***

   Последнее место, где жил Бракисс, - Мггл, маленькая планетка на окраине Внешних территорий, где когда-то располагалась база Империи. Теоретически после Бакурианского перемирия Империя оттуда ушла, но было известно, что многие ее сторонники до сих пор используют Мггл для различного рода встреч.
   Но в последнее время их там не видели.
   Люк приземлился в молочно-белой мгле, давшей планете название. Новенький истребитель был оснащен превосходной навигационной системой, но Люку не хватало постоянной перебранки с астродроидом.
   Посадочная полоса здесь была, пожалуй, единственным местом, где постоянный туман сгорал под полуденным солнцем. Сегодняшний полдень, похоже, был исключением. Люк боялся даже представить, что местные подразумевают под словом "сгорал".
   Слой тумана был белый, влажный и доходил примерно до пояса. Люк вылез из корабля и тотчас задрожал. Наверное, все-таки хорошо, что с ним нет Р2, астродроид немедленно потерялся бы во мгле. Кстати, об Р2Д2, лететь без него было не сложно, но вот посадить модифицированный истребитель на планету, которую пилот никогда в жизни не видел… Как минимум, сложно. Люк чувствовал себя беззащитным, словно некому было прикрывать ему спину. Он даже не подозревал, насколько он привык полагаться на Р2Д2.
   Лучше бы Фардримеру вылизать каждый винтик на его старичке-"крестокрыле" к возвращению Люка на Корускант.
   Из тумана поднимались здания, высокие, серые, металлические. Раньше на них был изображен знак Империи, но время стерло его. Здания казались брошенными, хотя в этом Люк не был уверен.
   Он почти надеялся, что найдет здесь Бракисса, но не ощущал его присутствия. Именно это пугало. Он не сразу понял, что те, кто находится на Темной стороне, не видны ему. Так от него был закрыт отец. С возрастом Люк научился узнавать, есть ли рядом существо, обладающее нужным талантом. Особенно таким мощным талантом. Бракисс был талантлив.
   Люк часто думал о нем - обычно в минуты досуга, - и странно, что в это же время он думал о Бене. Рассказывая О Дарте Вейдере, Бен так сожалел и раскаивался, как будто один был виноват в том, что Анакин Скайуокер ушел на Темную сторону Силы.
   Я не хочу потерять тебя, как уже потерял Вейдера.
   Слова эхом бились у него в голове, пока он смотрел, как Бракисс бежит к кораблю, как он улетает с Явина, как пытается убежать от себя самого.
   …изумительнее всего, так это насколько мощно проявилась в нем Сила… Я решил, будто смогу быть хорошим учителем, а оказался плохим.
   Я ошибся.
   Как здесь холодно. Почти так же, как 6ыло на Явине, когда замолчали те голоса. Почти так же, как было, когда взорвали Зал Сената, когда он почувствовал присутствие Бракисса.
   Люк пытался сделать Бракисса джедаем. Он пытался вырвать его из цепких лап Темной стороны, решив, что если Бракисс увидит, что даже в нем есть капля добра, то поймет, что быть джедаем гораздо лучше.
   Он пытался.
   А Бракисс убежал и, судя по всему, подался сюда, к офицерам, которые послали его в академию на Явине IV. Люк надеялся отыскать здесь следы. Если честно, то он надеялся, что Бракисс живет теперь тихо и уединенно, как когда-то Оби-Ван на Татуине.
   Но присутствия его Люк здесь не чувствовал.
   Может быть, что-то на Мггл притупляло Силу, ну, как исаламири, к примеру. Но тогда, на Мрикре, он физически ощущал воздействие исаламири, здесь же не было ничего.
   Вообще ничего.
   Кроме влажного и холодного тумана.
   И уже одно это было странно.
   В записях о Мггл говорилось, что Империя пользовалась этой планетой на свой обычный манер. Уничтожили поля и посевы, заставили местных жителей работать на себя и держали здесь огромные колонии рабов, которые строили никому не нужные здания. Но не было никаких сведении, что им чем-то не понравилась местная флора и фауна.
   Значит, что-то другое.
   Люк дотронулся до рукояти меча, затем оглянулся на "крестокрыл". Раскрытые верхние плоскости выглядывали из тумана. Там, кажется, все в порядке.
   Ему нужен аварийный комплект. В нем фонарь и немного еды, и это поможет ему добраться до построек.
   Он вернулся…
   …и увидел, как из-под плоскости корабля выплывают розовые пузыри. Внизу у них болталась какая-то бахрома. Люком пузыри не заинтересовались, кажется. Даже не заметили. Они тыкались в "крестокрыл", напоминая ладони, протянутые в темноту.
   Люк застыл неподвижно. Если эти твари разумны, то должны реагировать на движение. Розовые нити бахромы - что-то вроде живых сенсоров, но на тепло они не реагируют, иначе давно бы уже обнаружили Люка, вместо того чтобы оглаживать корабль.
   Но "крестокрыл" довольно давно не двигался. Либо пузыри явились сразу после посадки, либо их привлекало что-то другое.
   Энергия?
   Трудно сказать. Но терпеть, что эта розовая гадость растекается по кораблю, он тоже не мог. "Крестокрыл" - его единственный способ убраться с планеты.
   Люк крепко сжал в кулаке рукоять меча и пошел к пузырям.
   С громким хлюпаньем туман вокруг него исчез. Из земли возник пузырь в три раза больше "крестокрыла" и завис у Люка над головой; розовые нити прикасались к коже, они жгли, посылая ручейки боли по всему телу. Люк упал на колени, обхватив ладонями голову.
   Нападение было безмолвным. Он не слышал ни единого звука. Даже когда маленькие пузыри толкались в обшивку истребителя.
   Каждое прикосновение розовых нитей вызывало онемение кожи. Нет, это не решение. Продолжая закрывать голову, Люк сменил позу, так чтобы можно было оглядеться. Сверху плавал пузырь-гигант. Кажется, внутри он был пустой.
   Нити опутывали Люка, приспосабливаясь к каждому его движению, так что тело миллиметр за миллиметром теряло подвижность.
   Люк вдруг сообразил, что это вовсе не пузырь, скорее какая-то сухопутная медуза; розовый колокол, стрекала, зазубренный край. И эти зазубрины…
   Зубы! Вот что это такое!
   Розовая гадость обездвиживала жертву, а потом заталкивала внутрь себя и пережевывала. Люк из последних сил взмахнул мечом, срубив разом полдюжины нитей. Они падали, жаля каждый кусок кожи, до которого могли дотянуться.
   Тело онемело. Но Люк продолжал рубить розовое желе. Пузырь реагировал очень прямолинейно и незамысловато - он продолжал жалить. Прикосновение новой нити, новая боль. Люка трясло. Ему было и холодно, и жарко в одно и то же время. Он едва мог дышать.
   Всю оставшуюся энергию он посылал в руку, сжимающую меч. Еще несколько нитей упало на землю в ужасающей тишине. А разинутая розовая пасть только приблизилась. Дыхание ее было холодным и белым - источник тумана - и усиливало онемение и озноб. Единственное, что Люк мог сделать ради спасения, это продолжать двигаться, продолжать бить мечом. Плечо ныло от усталости, рука опускалась, шеи и лица он уже не чувствовал. Он видел жалящие его нити, но больше не чувствовал их.
   Не лучший способ умереть. Один, на странной планете. Никто даже не узнает…
   Я чувствую смерть, сказал у него в голове его собственный голос. Мне холодно. И услышал в ответ:
   Сильна тут Темная сторона… твое оружие… не нужно оно.
   И голос маленького Анакина:
   Мы нагрели комнату.
   Люк вообразил, как внутри его скапливается тепло, превращается в жар, вытекает наружу - в самый центр пузыря. Розовая пакость поспешно отплыла в сторону. Люк не отставал.
   С оглушительным хлопком пузырь лопнул. Следом - пузыри поменьше. Люку на голову посыпались куски розовой скользкой плоти. Он попытался выстроить над собой защитный экран из Силы, но было слишком поздно.
   Он упал на землю и мог только смотреть, как розовая слизь пожирает ткань комбинезона, добираясь до тела.

15

   Лея валялась на кровати, вокруг по покрывалу были разбросаны депеши. Экс-принцесса была одета в старые брюки военного образца и одну из рубах Хэна. Волосы она распустила, оставив две тонкие косички. Кровать, мягкая, со всеми одеялами и подушками, казалась ей самым безопасным местом в их доме. Они с Хэном столько времени провели в этой спальне, что она все еще ощущала его присутствие. Без разрешения никто другой сюда не входил, даже дети.
   Иногда Лея думала, что только здесь она могла быть сама собой.
   Но сегодня она заперлась здесь, потому что только в спальне ее никто не побеспокоит. А еще ей требовалось присутствие Хэна, пусть даже не физическое, пока она будет разбирать бумаги.
   Результаты выборов.
   Когда Гно позвонил ей с утра и сообщил, что результаты готовы, она по выражению его лица поняла, что новости не из лучших. Она потребовала копии и ушла к себе. Если бы она осталась в кабинете, то пришлось бы общаться с разными доброжелателями, сочувствующими и злопыхателями. А ей требовалось время.
   Выборы прошли быстро, как она и рассчитывала. Несколько планет пожаловались, что им не хватило времени собрать избирателей (В точности как мы и хотели, сказал Гно), другие просили разрешения сначала оплакать покойных сенаторов, а уж потом найти им замену. В просьбе было отказано. Чем быстрее решится вопрос с правительством, тем лучше. Иногда даже похороны могут стать ареной для ловких политиков, а Лея и ее сторонники хотели этого избежать.
   Руки Леи дрожали, когда она рассортировывала сообщения. Сначала она проверила системы, представленные сенаторами, получившими критические ранения. Многие решили пойти навстречу сенаторам и позволить им проголосовать через доверенных лиц. А те планеты, которые не были уверены, что их представители смогут исполнять свои обязанности, проголосовали за тех политиков, схожих по убеждениям с теми, кого они заменили.
   Основная проблема состояла в сотнях планет, чьи представители были мертвы. Несмотря на спешку, несмотря на предосторожности, только пятнадцать процентов выдвинули угодных Лее. Все остальные пожелали видеть бывших имперцев.
   Благодаря взрыву бывшие имперские политики получили в Сенате большинство.
   Достаточно, чтобы забаллотировать предложения при простом голосовании, но не достаточно, если вопрос нужно будет одобрить двумя третями Сената.
   Только то, что все они были подданными Империи, еще не означало, что и голосовать они будут одинаково.
   По крайней мере, Лея надеялась, что не будут.
   Но если все-таки проголосуют, она будет сражаться за каждый голос. Сенат - место для политических игр, а не дружеское сборище.
   Этим вечером ей придется как-то ответить на результаты и сделать это как подобает дипломату. Едва ли она сблизится с новыми сенаторами, если с самого начала станет считать их противниками. А с другой стороны - надо не потерять и нынешних союзников.
   Лея положила голову на одну из подушек, смяв разбросанные бумаги. Она все чаще и чаще с тоской вспоминала дни Восстания, когда большая часть проблем решалась обычным выстрелом, отвагой в бою, силой флота и чувством, что сражаешься за добро, истину и справедливость.
   Ее сила - в ловкости и уме. Люк не раз говорил ей об этом. Хэн не раз говорил ей об этом. Да она и сама это знала, доказав сотни раз. Но она всегда был прямолинейна. И ценила это качество в своих друзьях. И необходимость подавлять его изматывала ее. Особенно сейчас. Она видела будущее своего правительства, и прямолинейность не вписывалась в картину. Пока бывшие подданные Империи будут набирать силу, повстанцам придется придержать языки из боязни оскорбить коллег. История Восстания слегка изменится, чтобы продемонстрировать, что лишь правители Империи были продажны и развращены. И с каждым новым поворотом будет прибавляться еще одна маленькая, ложь. Ложь будет копиться, пока не погребет под собой истину.
   Лея села, сбросив бумаги на пол. Нет, она не согласна. Ее сегодняшняя речь станет предостережением, что политике Империи нет возврата. Она напомнит всем, кому они служат сейчас и насколько важны идеалы, за которые они так тяжело боролись.
   Думала ли ты когда-нибудь, конфетка, что тебе придется быть нечестной, а?
   Она хмурилась сейчас, слушая воображаемый голос Хэна, как хмурилась раньше, когда он произносил эти слова наяву. Их врагом была и остается Империя.
   Но Империи больше нет.
   Тогда кто подложил бомбу?
   Ее злило, что расследование затягивается. Лея надеялась, что преступник или преступники будут пойманы и немедленно преданы правосудию. Но чем больше она пытается разобраться в происходящем, тем меньше ей это удается.
   Секрет в том, Лея, чтобы забыть то, что ты знаешь. Позволь Силе вести тебя. Голос брата прозвучал так ясно, будто он стоял рядом с кроватью. Несколько раз во время тренировок ей удавалось с завязанными глазами парировать мечом атаки дроида. Она выиграла несколько сражений, чувствуя, как поток Великой Силы течет сквозь нее и направляет ее. Люк всегда заявлял, что во время решения дипломатических вопросов она поступает точно так же, только не понимает этого.
   Наверное, самое время начать понимать.
   Лея спрыгнула с кровати. Отрешиться от чувств сложнее всего. Она сражалась с Империей с тех пор, как ей исполнилось восемнадцать. Империя уничтожила ее дом, убила любимого отца, а ее связала родственными узами со злодеем, виновником ее появления на свет. Она пыталась очистить эту извращенную связь, назвав своего младшего сына именем человека, которым когда-то был этот злодей. Ее пытали, она была ранена. Она вновь потеряла друзей, и вновь виновата была Империя.
   И все ждут, что она спокойно воспримет случившееся?
   Однажды нам придется пойти дальше и создать настоящее правительство. Слова Мон Мотмы. Может быть, Мон Мотма как раз и могла организовать правительство. Она заложила основы. Она была сильна в дипломатии, в убедительных доводах и умела смотреть в будущее.
   Лея вытерла ладони о потрепанные брюки. Ей не хотелось расставаться ни с одним из символов Восстания, которое заменило ей все, что было раньше. Империя уничтожила дом и друзей. Восстание дало ей новый дом и новых друзей. Империя убила ее семью. Альянс дал ей новую.
   От этого не сбежишь. И не скроешься. Если она отрешится от ненависти к Империи, она потеряет и любовь, найденную в Альянсе.
   Мон Мотма умеет забывать об эмоциях.
   Но именно по этой причине она сделала шаг назад.
   Наши лидеры должны быть сильны и динамичны. Нам нужен такой человек, как ты, Лея.
   Сильный и динамичный. Полный страсти.
   Полный гнева.
   Страх, гнев и ненависть ведут на Темную сторону. Сколько раз Люк повторял ей эти слова?
   И где теперь Люк? Гоняется за призраком. Как и Хэн. Дети сейчас на Аноте, с ними Винтер. Как только ей нужен совет, самые близкие люди оказываются далеко.
   Ее окликнул домашний компьютер.
   Раздражение немедленно вырвалось наружу:
   - Я же сказала, я не хочу, чтобы меня беспокоили!
   - В точности, госпожа, - у компьютера был голос Хэна и совершенно не его манера выражаться.
   Гнев сменился восторгом. Анакин опять копался в домашнем компьютере.
   - Но к вам посетитель, который утверждает, что у него неотложное дело. Он угрожает разобрать меня на винтики, если я не оповещу вас.
   - Неужели? - ей никак не удавалось совместить голос с синтаксисом. - А у нашего загадочного посетителя есть имя?
   - Он говорит, что его зовут Ландо Калриссиан.
   Та-ак. Анакин потрудился не только над вокодером, но и залез в память. Компьютеру нужно было по меньшей мере узнать имя Ландо. Какое счастье, что чудо-ребенок сейчас далеко от дома, иначе не миновать ему выговора. Разумеется, он все свалит на Йайну - зачастую не такую уж невиновную. Разница заключалась лишь в том, что сестра умело заметала следы своих преступлений.
   - Дай изображение.
   Перед ней повис голографический образ: темные сапоги, какие обычно предпочитают носить контрабандисты, белоснежная рубаха и плащ, просто торговая марка Калриссиана. Его темные волосы были коротко подстрижены, но других изменений Лея не заметила. Нет, еще кое-что - хмурое выражение, которое он не потрудился спрятать.
   - Впусти его.
   Лея встретила Ландо в гостиной. Калриссиан давным-давно бросил заигрывать с ней, но все же она тщательно избегала двусмысленных ситуаций. Гостиную обставил Йакен. Он пожаловался, что все стулья здесь неудобные - и Хэн злорадно с ним согласился, - и папа с сыном на пару обшарили Имперский дворец в поисках сидений, которые пришлись бы им по вкусу. Мебель оказалась разномастной (Мам, когда ты поймешь, что комфорт важнее внешнего вида?), зато удобной. Ожидая Ландо, Лея остановилась перед кушеткой красновато-коричневого цвета, которую Винтер милосердно накрыла белым покрывалом.
   Ландо ворвался, как метеор, и огляделся вокруг, словно не замечая хозяйку.
   - Где Хэн?
   Никаких тебе "Привет, Лея, как поживает самая талантливая принцесса в Галактике?" или "Сегодня ты потрясающе выглядишь". Если бы она не знала это выражение его лица, то решила бы, что перед ней самозванец.
   - Его нет на Корусканте. Я могу помочь, Ландо?
   Калриссиан замотал головой.
   - Нам надо его отыскать. Позарез.
   По спине пробежал холодок.
   - Расскажи мне, Ландо.
   - Я уже несколько дней пытаюсь до тебя дозвониться.
   - Линии связи перегружены после взрыва.
   - Я знаю, - заложив руки за спину. Ландо мерил шагами гостиную. Выражение у него было мрачное, почти такое же, как однажды в зале с карбонитовой установкой, когда Хэн чуть не погиб, а Ландо узнал, что Вейдер не всегда держит слово. - Где Хэн?
   - Сначала скажи, в чем дело.
   Он остановился и уставился на картинку, которую Йайна нарисовала в два года. Кажется, он ее даже не видел.
   - Я нашел корабль, который принадлежал одному нашему старому другу. Корабль был покинут и абсолютно определенно обчищен. Хозяин был на борту. Убитый.
   Теперь от страха узлом завязало желудок.
   - Он летел с Корусканта. А когда я проверил борт-журнал, то нашел вот эти сообщения, - Ландо протянул ей портативную деку.
   ГРУЗ ДОСТАВЛЕН. ОТМЕННЫЙ ФЕЙЕРВЕРК.
   СОЛО В КУРСЕ. МОЖЕМ РАССЧИТЫВАТЬ НА ЕГО УЧАСТИЕ.
   Лея вернула деку осторожно, чтобы не выронить. Руки тряслись.
   - И чей это был корабль?
   - Контрабандиста по имени Джаррил. Ты его знаешь?
   - Хэн несколько дней назад отправился на его поиски, - Лея опустилась на кушетку. - Почему ты решил, что дело неотложное?
   - Джаррила убили из-за этих посланий, а в них упомянут Хэн.
   - Думаешь, Хэн станет следующим?
   - А ты как думаешь?
   - Я думаю о "фейерверке".
   - Хэн никогда бы не ввязался в подобное.
   Лея подняла на него взгляд. Значит, Ландо тоже считал, что "фейерверк" означает взрыв.
   - Я знаю, но, может быть, Джаррил не знал.
   - Джаррил знал Хэна. Все знали. На его моральные принципы горько жаловались все контрабандисты. Из-за своей совести он втянул в неприятности больше народу, чем все желали бы признать.
   - Да и примерно столько же спас по той же причине, - Лея прикусила губу. - Хэн думал, что Джаррил связан со взрывом. Он был прав.
   - Интуиция его никогда не подводила.
   Лея кивнула. А она не поверила. Хотя Джаррил мертв. Пешка, не больше. Как и Хэн?
   - Второе сообщение очень непонятное, - сказала Лея. - Даже уклончивое. Что, если это ловушка?