Расин Жан. Британик

   Мне причислять себя к великим сим не след,
   Но цезарю и я могу подать совет,
   Как подданных своих держать на расстоянье,
   Дабы положенной не преступали грани.
   Бурр
   Поступок цезаря я объяснить хотел,
   И в мыслях не было касаться прочих дел.
   Но объяснения ты слушать не желаешь,
   А между тем вину на Бурра возлагаешь.
   Что ж, выложу тебе всю правду напрямик:
   Я воин, госпожа, к прикрасам не привык.
   За то, что ты моей доверила опеке
   Нерона юного, признателен вовеки,
   Но разве клялся я, что бережно взращу
   Одно покорство в нем? Владыку превращу
   В послушного слугу? Ты видишь в нем лишь сына,
   Я - императора и мира властелина.
   За совесть, не за страх отчизне я служу
   И перед ней ответ бестрепетно держу.
   Ты нас приставила к Нерону для того ли,
   Чтоб сделать цезаря игрушкой чуждой воли?
   Ужель растлителей средь ближних не нашлось
   И меж изгнанников {52} отыскивать пришлось?
   Был Клавдий окружен угодливой толпою,
   Льстецов не перечесть, а нас, ты знаешь, двое.
   Им было б на руку, чтоб твой державный сын
   Беспомощным юнцом остался до седин.
   Чем недовольна ты? Везде и всюду в Риме,
   Как имя цезаря, чтут Агриппины имя.
   Ты тем уязвлена, что он к твоим ногам
   Державу не кладет и управляет сам?
   Он к матери своей питает уваженье,
   Но уважение не значит униженье!
   Нет, нерешительный, робеющий Нерон
   Не станет Цезарем, хотя и цезарь он.
   Рим счастлив, что теперь отпущенник в опале:
   Те трое {53} столько лет его порабощали,
   Но император наш ему права вернул,
   И, спину распрямив, всей грудью Рим вздохнул.
   Жестокая пята народ не попирает;
   На поле Марсовом собравшись, избирает
   Он магистратов сам; в нем ожил вольный дух;
   Склоняет цезарь наш к легионеру слух
   Он знает, быть вождем один лишь тот достоин,
   Кому и честь, и жизнь вручает слепо воин;
   Тразея доблестный в сенате вознесен;
   Ведет когорты в бой отважный Корбулон; {54}
   Не оклеветанный, а клеветник в пустыне...
   Что ж, если к нам двоим Нерон не глух и ныне,
   Какая в том беда! Мы не жалеем сил,
   Чтоб цезарь был могуч, а Рим свободен был.
   Но Римом управлять Нерон и сам умеет
   Ему покорен Бурр и наставлять не смеет.
   Пусть будут пращуры примером для него,
   Пусть внемлет голосу лишь сердца своего!
   В нем добродетели - как звенья цепи длинной:
   Им крепнуть день за днем, година за годиной.
   Агриппина
   Хотя доверия в тебе к Нерону нет,
   Ты чаешь, что спасешь его и Рим от бед,
   И радует пока тебя твое творенье.
   Нерон во всех делах достоин одобренья!
   Но если цезарь благ и разумом высок,
   Ужели Юнию похитить бы он мог?
   Я - значит, и мой сын - единого с ней рода. {55}
   Его деянием оскорблена природа!
   Скажи мне, объясни, в чем Юнии вина?
   Чем императора прогневала она?
   Она воспитана в тиши для скромной доли
   И нынче в первый раз - и не по доброй воле
   Того увидела, кого б хотелось ей
   Не видеть во плоти до окончанья дней.
   Бурр
   Никто за Юнией недобрых дел не числит.
   Наказывать ее наш цезарь и не мыслит.
   Пусть во дворце живет, никем не стеснена,
   Тенями пращуров всегда осенена.
   Но нужен ей супруг покладистого нрава,
   Не то жены своей наследственное право
   Употребит во зло. И, госпожа моя,
   Решать лишь цезарю, кого ей дать в мужья.
   Он волен отказать, он волен согласиться:
   В Нероне, как и в ней, кровь Августа струится.
   Агриппина
   Уразумела я: Нерон понять дает,
   Что помощи моей Британик пусть не ждет.
   Я брак с возлюбленной ему сулила тщетно,
   Мятежные мечты смиряя неприметно.
   Мои посулы - вздор, пустая болтовня!
   Всем на смех выставить решил Нерон меня.
   Я слишком высоко стояла в общем мненье
   Так пусть увидят все мое уничиженье,
   Пусть, трепеща, поймут: их добрый властелин
   Отрекся от меня и мне уже не сын.
   Все в воле цезаря. Но Агриппина хочет
   Его предостеречь: сначала пусть упрочит
   Над римлянами власть. С ним не тягаться мне.
   Но все же, если он прижмет меня к стене
   И больше у меня терпения не станет
   Посмотрим, кто сильней, чье имя перетянет.
   Бурр
   Как подозрительность твоя воспалена!
   Мнит оскорблением любой пустяк она!
   Ни разу не бросал тебе твой сын укора,
   Что ты - Британику и Юнии опора,
   А ты торопишься к его врагам примкнуть,
   Чтоб с горечью потом его же упрекнуть,
   Из-за людской молвы, досужих разговоров
   Спешишь раздуть огонь губительных раздоров.
   Обоих страх завел в тупик, но на простор
   Вас приведет прямой и добрый разговор.
   Зачем над цезарем ты суд чинишь суровый?
   Будь кроткой матерью, к прощению готовой.
   К чему о ссорах с ним весь Рим оповещать
   И этим от себя придворных отвращать?
   Агриппина
   Молчать? Но для чего? Кому теперь нужна я?
   Нерон, заносчиво пристойность попирая,
   Все разглашает сам. К нему не вхожа мать,
   И волен даже Бурр ее не пропускать!
   Бурр
   Я вижу, госпожа, мне удалиться надо.
   Я был излишне прям. Ревнивая досада
   Не внемлет разуму. Ей ненавистен тот,
   Кто масла ярости в ее костер не льет.
   Но вот уже идет Британик. Он в смятенье,
   И ты разделишь с ним и скорбь, и возмущенье,
   И тех начнешь винить, и клясть, и унижать,
   С кем цезарь, может быть, не стал совет держать.
   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
   Британик, Агриппина, Нарцисс, Альбина.
   Агриппина
   Куда ты так спешишь, Британик? Знать бы надо
   Повсюду здесь враги, повсюду здесь засада.
   Что ищешь во дворце?
   Британик
   Все, госпожа моя,
   Все, что похитил он и что утратил я.
   Насильно Юнию сюда легионеры
   Средь ночи привели. О скорбь, о боль без меры!
   Она, что так всегда пуглива и нежна,
   Должно быть, ужасом она поражена!
   Нет Юнии со мной! Мы друг для друга были
   Оплотом в горести, но нас разъединили,
   Разрознили сердца, затем что их союз
   Обоим помогал нести печалей груз.
   Агриппина
   Довольно. Да, ты прав, и я с тобой согласна.
   Все высказала я сегодня громогласно,
   Тебя опередив. Но это гнев пустой,
   И я по-прежнему в долгу перед тобой.
   К Палласу я спешу. И ты внемли совету:
   Иди за мной. Мы там беседу кончим эту.
   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   Британик, Нарцисс.
   Британик
   Могу ли я, Нарцисс, поверить ей вполне?
   Она - Нерона мать и, стало быть, ко мне
   Питает ненависть. Когда на Агриппине
   Женился мой отец, к безвременной кончине
   Шагами быстрыми пошел: ты мне внушал,
   Что Клавдий замыслам своей жены мешал.
   Нарцисс
   Все так, но сын вонзил в нее обиды жало.
   Подумай, не она ль так твердо обещала,
   Что будет Юния твоей? У вас, поверь,
   И помыслы, и цель - все общее теперь.
   Запомни, что дворец к стенаньям безучастен,
   Зато он силу чтит и страх над ним всевластен.
   А если жалобы начнешь ты расточать,
   Придется весь свой век без отзыва кричать.
   Британик
   Нарцисс, ты знаешь все, все тайные стремленья
   И сам не думаешь, что без сопротивленья
   Империю отдам и, устрашась борьбы,
   Как раб, склонюсь к ногам злокозненной судьбы.
   Но я совсем один. Боясь моей недоли,
   Меня друзья отца не окружают боле,
   А те немногие, что верны до конца,
   Вождем не изберут незрелого юнца.
   Я начал понимать немногим больше года,
   Что в Риме для меня вседневно - непогода.
   Кто прежде другом был, тот нынче стал врагом.
   Куда ни погляжу - предатели кругом.
   Я взят в кольцо толпой продажной и бесчестной.
   Что ни задумаю - Нерону все известно.
   Он слышит каждый вздох, предвидит каждый шаг,
   И замыслы мои не хуже знает враг,
   Чем ты, мой лучший друг. Везде глаза и уши.
   Не ведаю, как быть.
   Нарцисс
   О низменные души!...
   Болтливых языков, мой господин, беги,
   Будь осмотрителен и тайны береги.
   Британик
   Дается не легко наука недоверья:
   Как прямодушному постигнуть лицемерье?
   Но ты мне друг, Нарцисс. Все думы, все мечты
   Клянусь, их будешь знать отныне только ты.
   Недаром мой отец хвалил тебя: не ты ли,
   Вольноотпущенник, когда все изменили,
   И охранял меня, и предостерегал,
   И путь прокладывал среди подводных скал.
   Поди к друзьям, узнай, сердца дол_и_т ли дрема
   Или ее стряхнул удар такого грома?
   Прислушайся к речам, в глаза им загляни
   Поддержут ли меня в моей борьбе они?
   И, главное, узнай, где Юния томится?
   Какой невзгоды ждет? Какой беды боится?
   Стоит ли день и ночь охрана у дверей?
   Удастся ли, Нарцисс, мне повидаться с ней?
   К Палласу я иду. Отцом моим он тоже,
   Как ты, отпущен был и, знаю, мне поможет.
   Там с Агриппиною я стакнусь, а потом,
   Как бы идя за ней, пойду своим путем.
   ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
   Нерон, Бурр, Нарцисс, стража.
   Нерон
   Да, да, мой добрый Бурр, она мне мать, я знаю,
   И своенравие безмолвно ей спускаю, {56}
   Но наглеца-слугу я в порошок сотру!
   Давно против меня Паллас ведет игру.
   Он Агриппине лжет и душу ей смущает,
   Британика восстать на брата наущает
   И в этом преуспел: они - мой брат и мать
   Готовы день и ночь презренному внимать.
   Их должно разлучить. Терпенью есть граница
   Он перешел ее. Пусть тотчас удалится,
   Покинет Рим и двор, исчезнет, сгинет с глаз.
   Незамедлительно исполнить мой приказ,
   Не то империя не будет знать покоя.
   Ступайте. Ты, Нарцисс, останешься со мною.
   ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
   Нерон, Нарцисс.
   Нарцисс
   Ну вот, и Юния теперь в твоих руках,
   А с ней и Рим, весь Рим. Врагов терзает страх:
   Паллас подстегивал пустые упованья,
   Теперь он слушает бесплодные стенанья.
   Но как это понять? Мой цезарь удручен,
   Его высокий дух смятен и омрачен,
   Как у Британика, блуждает взгляд тоскливый...
   О чем печалится Фортуны друг счастливый?
   За все ее дары богиню славословь!
   Нерон
   Свершилось наконец: Нерон узнал любовь.
   Нарцисс
   Ты?
   Нерон
   Я. В единый миг, Нарцисс, и до могилы.
   Люблю, боготворю, вся жизнь на службу милой,
   На службу Юнии!
   Нарцисс
   Ты Юнию назвал?
   Нерон
   Чтоб на нее взглянуть, я среди ночи встал.
   В мерцанье факелов, в холодном блеске стали
   Слезинки на глазах у Юнии сверкали.
   Был прерван сон ее в глухой полночный час,
   И как она была красива без прикрас!
   Шум в тишине ночной, во мраке пятна света,
   Меж грубых воинов она, полуодета,
   Прелестное лицо в кругу свирепых лиц,
   И трепетание увлажненных ресниц
   Все, все слилось в одно, и я, как бы прикован,
   Стоял, едва дыша, пронзен и очарован.
   Хотел заговорить - мне голос изменил.
   И увели ее, и молча проводил
   Я взглядом Юнию. Потом в своем покое
   Тот образ неземной я видел пред собою,
   И сколько произнес восторженных речей!
   Скажу ли? По душе мне даже слез ручей,
   Что льет из-за меня. Хотел просить прощенья,
   Но робко умолкал, и за свои мученья
   Ей наказанием грозил и, полонен
   Порывом новых чувств, забыл, что значит сон.
   Но, может быть, Нарцисс, все это заблужденье
   И днем покажется прекрасное виденье
   Не столь пленительным для сердца и для глаз?
   Нарцисс
   Неужто, господин, ты нынче в первый раз
   Увидел Юнию?
   Нерон
   Ты будто бы ответа
   Не знаешь наперед! Она бежала света.
   Должно быть, мнилось ей, на мне лежит вина
   За смерть внезапную Силана, и она,
   Утратой ранена, строга и горделива,
   Хотела скрыть от всех красы весенней диво.
   Здесь, при дворе, хранить такую чистоту!
   Возможно ли, Нарцисс, не полюбить мне ту,
   Что в беспорочности своей неповторимой,
   Ни в чем не схожая с красавицами Рима,
   Не только не спешит привлечь к себе мой взор
   И страсть во мне зажечь, но видит в том позор!
   Жила затворницей, в забавах не нуждаясь,
   Успеха шумного и льстивых слов чуждаясь,
   Не снисходя спросить, любезен ли Нерон
   И склонен ли к любви... А правда, что влюблен
   Британик в Юнию?
   Нарцисс
   Но, господин мой, право,
   Мне странен твой вопрос.
   Нерон
   Бездонных глаз отрава
   Не проникает в кровь таких юнцов, как он.
   Нарцисс
   Любовь сама себе причина и закон.
   Он любит Юнию. Очарованья данник,
   Умеет и вздыхать, и слезы лить Британик,
   И рьяно угождать, и ревностно служить.
   Умеет, может быть, и нежность заслужить.
   Нерон
   Как! Он ей нравится? Он в сердце к ней прокрался?
   Нарцисс
   Не знаю, господин, хотя узнать старался,
   Но вот что видел сам: он из дворца порой
   Шатаясь выходил, от злобы сам не свой;
   Твое величие, свое уничиженье
   Еще раз ощутив, бессильно жаждал мщенья,
   Мешались гнев и страх - он к Юнии спешил,
   А, выйдя от нее, был полон новых сил.
   Нерон
   Не о ее любви - о ненависти надо
   Британику мечтать. Не ждать тому пощады,
   Кто жалом ревности Нерона уязвит.
   Нарцисс
   О чем ты, господин? Его унылый вид,
   И вздохи тяжкие, и скорбные рыданья
   Невольно в Юнии рождали состраданье.
   Что в жизни ведала, что видела она?
   Но быстро с глаз спадет незнанья пелена:
   Когда предстанешь ты, блистательный, великий,
   И будут вкруг тебя могучие владыки
   Смиренною толпой стоять без диадем,
   И в отдалении - Британик, сир и нем;
   Когда ты скажешь ей, что в плен попал властитель,
   Что ею побежден вселенной победитель,
   Тогда - не побоюсь поклясться всем святым!
   Лишь повели любить и будешь ты любим!
   Нерон
   А сколько впереди докуки, и тревоги,
   И неприятностей!
   Нарцисс
   Кто поперек дороги
   Нерону встанет?
   Нерон
   Кто? Октавия и мать,
   Сенека, Бурр, весь Рим, я сам, что управлять
   Столь добродетельно три года был обязан!
   Постыла мне жена, я с ней ничем не связан,
   Претит ее любовь, не трогает печаль.
   Нет, мне давным-давно Октавии не жаль!
   Когда же наконец я получу свободу?
   Благоприятствует сама судьба разводу:
   Октавия богов молить не устает,
   Но боги глухи к ней. Уже четвертый год,
   Как добродетелью расстрогать их не может,
   И все по-прежнему ее бесплодно ложе,
   И у державы нет наследника, Нарцисс. {57}
   Нарцисс
   Так что же, господин, ты медлишь? Разведись!
   Против Октавии и ты, и Рим державный.
   Пленился Ливией твой предок, Август славный,
   И оба развелись, дабы вступить в союз,
   И ты, владыка наш, потомок этих уз. {58}
   Тиберий Юлию, дочь Августа, оставил,
   Хотя ее отец был жив и Римом правил.
   Зачем же мешкаешь, себе наперекор?
   Ушли Октавию и вырвись на простор.
   Нерон
   Любовь предчувствием грядущих бед томима:
   Мою ты знаешь мать - она неумолима.
   Что, ежели ко мне с Октавией придет
   И станет предъявлять моих проступков счет,
   Вопя, что восстаю на святость Гименея,
   Что рвать не смею уз, благословенных ею?
   Как это выдержать? Я все-таки ей сын.
   Нарцисс
   Над ней и над собой всевластный господин,
   Ты правишь для себя, а не для Агриппины,
   И, цезарь, знаешь сам - ты не из мягкой глины,
   Ты тверд, а этот страх лишь для отвода глаз:
   Ее любимцем был заносчивый Паллас,
   А ты его сейчас изгнал без колебанья.
   Нерон
   Я с радостью иду, куда влекут желанья,
   Склоняю слух к тебе, приемлю твой совет,
   Грожу и требую - когда ее здесь нет.
   Я весь перед тобой, Нарцисс, как на ладони:
   При ней ни мужества, ни воли нет в Нероне.
   Быть может, дело в том, что столько лет подряд
   Меня по жизни вел ее суровый взгляд,
   А, может, приношу признательности дань я
   За все ее труды, за все благодеянья.
   Так или иначе, бессильный и немой,
   Пред гением ее сникает гений мой. {59}
   Чтоб сбросить этот гнет, в себе я замыкаюсь
   И от нее бегу, а иногда стараюсь
   Больнее оскорбить, дабы, судьбу кляня,
   Теперь уже она бежала от меня...
   Заговорился я. Пора нам и расстаться,
   Не то начнет тебя Британик опасаться.
   Нарцисс
   Ну нет! Мне полностью доверился простак
   И сам меня послал разведать, что и как,
   Искусно вытянуть у цезаря признанья,
   Понять все замыслы, постичь все начинанья
   И встрече с Юнией здесь во дворце помочь:
   Не видеть милую ему уже невмочь.
   Нерон
   Что ж, пусть увидятся. Неси ему скорее
   Столь радостную весть.
   Нарцисс
   Не будет ли мудрее,
   Мой добрый господин, их навсегда развесть?
   Нерон
   Я с этим не спешу - на то причины есть.
   Потом Британику за все воздам сторицей.
   Ступай, иди к нему, не уставай хвалиться,
   Что обманул меня... Шаги... Она идет!
   Скажи, что Юния его сюда зовет.
   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
   Нерон, Юния.
   Нерон
   Бледнеешь и дрожишь и голову склонила?
   Меж тем в моих глазах суровость не сквозила.
   Юния
   Я правду, господин, сказать тебе должна:
   Не цезарь нужен мне, Октавия нужна.
   Нерон
   Ты к ней, счастливице, добра и благосклонна,
   И горькой завистью полна душа Нерона.
   Юния
   Как мне тебя понять?
   Нерон
   Могу сказать ясней:
   Ценить достоинства дано не только ей.
   Юния
   А от кого еще мне ждать благоволенья?
   Что совершила я? Какие преступленья?
   Ты покарал меня, но в чем, скажи, она,
   Моя ужасная перед тобой вина?
   Нерон
   Вина немалая. Ты хочешь знать - какая?
   Зачем таилась ты, Нерона избегая?
   Зачем свою красу, усладу наших глаз,
   Бесценный дар богов, ты прятала от нас?
   Меж тем Британику, я знаю, нет запрета
   Влюбленно созерцать бутон в часы расцвета.
   В твое святилище ему открытый вход,
   А цезарь при дворе, как изгнанный, живет!
   Его признаниям ты, говорят, внимаешь,
   Молчишь, но дерзкого за них не изгоняешь,
   Хотя сомненья нет, что Юния горда
   И безрассудных чувств не примет никогда,
   Надежды не подаст, не поощрит желаний,
   Согласья моего не испросив заране.
   Юния
   Не стану отрицать, он оказал мне честь,
   И я в его глазах порой могла прочесть
   Британику любовь печальница внушает,
   Что род прославленный так скорбно завершает.
   В счастливые года его отец мечтал,
   Чтоб жизнь свою с моей Британик сочетал.
   Слились любовь и долг. Дерзну сказать я боле:
   Не только Клавдия - то Агриппины воля,
   А, значит, и твоя. Ты с ней всегда един.
   Нерон
   Ты заблуждаешься. Здесь цезарь - властелин.
   Желанье Клавдия, желанье Агриппины
   Не значат ничего. Есть у меня причины,
   Есть замыслы свои. Тебе супруга дам,
   Но изберу его я сам. Ты слышишь - сам.
   Юния
   Кровь цезарей во мне! Не смею, не должна я
   В неравный брак вступить, их и себя пятная.
   Нерон
   Неравного тебе Нерон не изберет,
   И будущий супруг не посрамит твой род:
   Ты вправе увенчать его восторг влюбленный.
   Юния
   Кого же прочишь ты в супруги мне?
   Нерон
   Нерона.
   Юния
   Себя?
   Нерон
   Другого бы назвал, когда бы он
   Меня превосходил, был выше вознесен.
   Дабы достоин был супруг такой супруги,
   Я многих перебрал в необозримом круге
   Моей империи, ищу и до сих пор,
   Но только цезаря находит строгий взор
   Лишь с ним одним тебя возможно соизмерить.
   Ты клад, сокровище, и этот клад доверить
   Возможно лишь тому, кого державный Рим
   Признал своей главой, властителем своим.
   Пора взглянуть в глаза неприкровенной правде:
   Да, прочил Юнию в супруги сыну Клавдий,
   Затем что полагал - держава перейдет
   К Британику в тот день, когда он сам умрет.
   Решил иное рок. Твой долг пред ним склониться,
   Принять мою любовь и стать императрицей.
   Богами взыскан я, всевластье мне дано,
   Но тяжким бременем покажется оно,
   Когда за рой работ не будет воздаянья
   Прекрасных этих глаз небесного сиянья,
   Когда у милых ног награды не найду
   За жизнь, что отдана тревогам и труду,
   За то, что горько мне, но я лишь зависть сею.
   Рим признает тебя владычицей своею,
   А не Октавию. Ее ты не жалей:
   Отвергли небеса союз Нерона с ней.
   Все взвесь в своей душе разумно и спокойно
   И страсть мою прими: она тебя достойна,
   Достоин Рим тебя и блеска твоего.
   Так властвуй же над ним и осчастливь его!
   Юния
   Меня ты поразил, как громом, речью странной.
   Я, как преступница, под строгою охраной
   Сегодня во дворец приведена была.
   Увидев цезаря, от страха не могла
   Понять, где я, что я, невинна иль виновна,
   А цезарь, чуть взглянув, подносит хладнокровно
   Мне трон Октавии! Нежданный приговор!
   За что такая честь, за что такой позор?
   Ты знаешь, господин, я одинока с детства:
   Сиротство мне семья оставила в наследство,
   Мой род угас, и я старалась воспитать
   В душе достоинства, ее скорбям под стать.
   Мне, свыкшейся давно с безвестной темной ночью,
   Как миру целому явиться вдруг воочью?
   Блеск ослепит меня и, что важней всего,
   Другая все права имеет на него.
   Нерон
   Решенье принято. Она развод получит.
   Страх - робость, может быть? - тебя напрасно мучит.
   Не слепо выбрал я и знаю наперед:
   Высоко ты взнесешь возвышенный свой род.
   Не отстраняйся же от славы величавой,
   Не отвергай ее, пленившись жалкой славой
   Отказа от всего, чем так прекрасен свет!
   Ты будешь каяться, сказав надменно "Нет!"
   Юния
   Нет тайн в моей душе от неба всеблагого:
   Клянусь, она чужда тщеславия пустого.
   Твой драгоценен дар, нет равного ему,
   Но если этот дар из рук твоих приму,
   В его сиянии далеко станет видно,
   Что я Октавию ограбила бесстыдно.
   Нерон
   Каких горячих ты полна о ней забот!
   Подобные друзья у нас наперечет!
   Отбросим хитрости, они сейчас некстати:
   Все помыслы твои не о сестре - о брате,
   И для Британика...
   Юния
   Британик дорог мне
   С тобою, господин, правдива я вполне.
   Признания мои, быть может, и опасны,
   Но чувства и слова у Юнии согласны:
   Вдали от суеты, живя не при дворе,
   Я не приучена к притворству и игре.
   Да, мне Британик мил. Ему я назначалась
   В супруги с малых лет, но так и не досталась,
   Как не достался Рим. И с этих самых пор
   Он, словно перст, один. Его покинул двор,
   Нет больше почестей, да и друзей не стало,
   Но это, господин, лишь крепче нас связало.
   Ты наслажденьями свой каждый полнишь час,
   Неведом цезарю запрет или отказ,
   И вся империя к услугам властелина,
   А ляжет на чело угрюмая морщина
   Не только Рим, весь мир покоя не найдет,
   Пока унынья след не сдует, не сотрет.
   Британик одинок. Начнут теснить несчастья
   К нему лишь я одна исполнена участья,
   И, кроме слов скупых и слез, пролитых мной,
   У сына Клавдия нет радости иной.
   Нерон
   За каждую слезу, за ласковое слово
   Я смерти предал бы соперника другого,
   Но кару легкую Британику припас:
   Он на свидание к тебе придет сейчас.
   Юния
   Кто в доброте твоей посмеет сомневаться?
   Нерон
   Я мог бы воспретить ему сюда являться,
   Но в гневе может он наделать много бед
   И понесет тогда заслуженный ответ.
   Не погублю его. Пусть на свободе дышит.
   Но прежде от тебя свой приговор услышит:
   Пренебрежительно его прогонишь с глаз,
   Не намекнув на то, что это - мой приказ,
   Что цезарь ревностью к Британику измучен.
   Нет, дай ему понять, что он тебе докучен,
   Молчаньем каменным и холодом речей
   Надежды уничтожь, мечтания развей.
   Юния
   Мне на Британика такой удар обрушить?
   Обеты растоптать и веру в нем разрушить?
   Но даже если я заставлю лгать свой рот,
   Он правду все равно в моих глазах прочтет!
   Нерон
   Я буду здесь стоять, всевидящий, но скрытый.
   Свою любовь к нему поглубже схорони ты:
   Для наблюдения удобен мой тайник,
   И сразу уловлю я ваш немой язык.
   Чуть бросишь нежный взгляд - украдкой, осторожно
   Британику конец. И это непреложно.
   Юния
   И ты не сжалишься? Уж лучше бы тогда
   Мне не встречаться с ним при жизни никогда!
   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   Нерон, Юния, Нарцисс.
   Нарцисс
   Британик к госпоже идет. Твое веленье,
   Мой цезарь?
   Нерон
   Пусть войдет.
   Юния
   Молю...
   Нерон
   К чему моленья?
   Судьба Британика в твоих руках сейчас:
   Увидишь ты его, а я увижу вас.
   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
   Юния, Нарцисс.
   Юния
   Нарцисс, скорей, беги, предупреди... О боги!
   Конец, всему конец! Британик на пороге!
   ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
   Юния, Британик, Нарцисс.
   Британик
   Мы снова свиделись! Награда из наград
   Глядеть в твои глаза! Я рад, безмерно рад,
   Я счастлив, Юния, но на душе тревожно:
   Встречаться во дворце нам будет ли возможно?
   Ты счастье этих встреч дарила день за днем,
   И вот я вынужден ловить его тайком...
   А эта ночь! Твой страх, когда ты пробудилась!
   О как ты плакала, но стража не смягчилась!
   Но где же, где был я? Чья сумрачная власть
   Мне не позволила, сразившись, мертвым пасть?
   Поведай, Юния, меня ты вспоминала?
   А как терзаюсь я, как мучаюсь, ты знала?
   Жалела ли? Позволь мне верить в эту честь!
   Что я почувствовал, когда услышал весть!..
   Но ты безмолвствуешь, ни слова, ни движенья...
   Ты холоднее льда, глаза без выраженья...
   Не бойся, мы одни, я обманул врага,
   Пойми, нам каждая минута дорога,
   Утешь Британика, не будь так безучастна!
   Юния
   Британик, во дворце все цезарю подвластно
   И у безгласных стен есть зрение и слух.
   Пойми же, цезарь здесь - как вездесущий дух.