Расин Жан. Британик

   Британик
   Давно ли Юния такой пугливой стала?
   День плена - и уже любовь твоя устала.
   А помнишь, ты клялась - любовь сильней невзгод,
   Нам даже и Нерон завидовать начнет...
   Мужайся, Юния! Не век он будет в силе.
   Не все нас предали, не все нам изменили
   Их много, что меня согласны поддержать!
   На нашей стороне его родная мать.
   Им каждый оскорблен, и если римлян спросишь...
   Юния
   Ты сам не веришь в то, что в гневе произносишь!
   Нерон - и сколько раз ты это признавал!
   Везде снискал любовь, сердца завоевал.
   Исполнен был и ты к Нерону уваженья,
   А нынче говоришь в порыве раздраженья.
   Британик
   Признаюсь, удивлен! Я здесь не для того,
   Чтоб возносила ты его, как божество!
   Минуту улучил, - легко ли это было?
   Хотел поведать все, что сердце истомило,
   А драгоценный миг пожертвован - чему?
   Возвышенной хвале злодею моему!
   Все изменилось вдруг, все чуждо, непривычно,
   Так сухо говоришь, глядишь так безразлично...
   Отводишь взгляд... Так что ж, былой огонь остыл?
   Британик надоел? Нерон тебя пленил?
   Меня не любишь ты? Как мне поверить в это?
   Я должен правду знать, я требую ответа!
   Молчишь? Забыто все, и прошлое не в счет?
   Юния
   Британик, уходи! Сюда Нерон идет!
   Британик
   Снести такой удар и с жизнью не расстаться!
   ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
   Нерон, Юния, Нарцисс.
   Нерон
   Ты...
   Юния
   Нет, я ухожу, должна одна остаться:
   Ему, как ты велел, я причинила боль,
   Теперь скорбеть о нем и плакать мне позволь.
   ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
   Нерон, Нарцисс.
   Нерон
   Ты видишь сам, Нарцисс, как любят эти двое!
   Ее молчание, навязанное мною,
   Красноречивей слов. Любим соперник мой,
   Но истомлю его и развлекусь игрой.
   Сомнения вселил я в Клавдиева сына,
   И он горит в огне. Приятная картина!
   Я к Юнии пойду, а ты к нему беги,
   Неверием в нее пытай, язви и жги:
   Он должен заплатить, пусть сам того не знает,
   За то, что Юния при мне о нем рыдает.
   Нарцисс
   (один)
   Нарцисс, ты слышишь вновь Фортуны сладкий зов.
   Прикинуться глухим? Нет, я всегда готов
   Навстречу ей бежать. Тут неуместна робость.
   Чтоб на гору взойти, столкнем неловких в пропасть.
   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
   Нерон, Бурр.
   Бурр
   Покорствуя тебе, собрался в путь Паллас.
   Нерон
   А как столь тягостный для гордости приказ
   Моя стерпела мать?
   Бурр
   Недолго ждать придется,
   И горечь сразу же в попреках изольется.
   Негодованием она полна давно,
   И пусть бы изошло в пустых словах оно.
   Нерон
   Считаешь, замысел в ней зреет потаенный?
   Бурр
   Опасен нрав ее, суровый, непреклонный.
   В войсках до наших дней Германик не забыт,
   И каждый римлянин ее отца в ней чтит. {60}
   Ей ведом сей почет и как он повсеместен,
   Тебе же ведомо, что страх ей неизвестен.
   Всего ж опаснее, что смертоносный нож
   Ты в руки матери своей рукой даешь.
   Нерон
   Я?
   Бурр
   Да. Твоя любовь - что может быть опасней?
   Нерон
   Но с нею в бой вступать - что может быть напрасней?
   Все понимаю сам, но никаким врачам
   Ее не исцелить.
   Бурр
   Все понимаешь сам,
   Но к этой немочи, хотя она в зачатке,
   Ты на поклон пошел, хитро избегнув схватки,
   А если б, долг избрав поводырем в пути,
   Ты сердцу воспретил в союз с врагом войти
   И если б, доблести исполнен изначальной,
   Взор обратил к жене, к Октавии печальной,
   Чья неизменная, чья кроткая любовь
   Пренебрежение прощает вновь и вновь,
   И если б Юнию дня три или четыре
   Встречать не пожелал, - тогда, с собою в мире,
   Сумел бы без труда свою любовь избыть:
   Мы любим лишь тогда, когда хотим любить.
   Нерон
   Уместен твой совет, как в битве уничтожить
   Врагов отечества и славу приумножить,
   Или когда враги уже разбиты в прах
   И мирно речь ведем в сенате о делах.
   Тебе доверюсь я в таких вопросах смело,
   Но о любви судить - твое ли это дело?
   Нет, нет, мой добрый Бурр, ты слишком прям и строг,
   И мне в науке сей не нужен твой урок.
   Я к Юнии пойду - в разлуке истомился.
   ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
   Бурр.
   Бурр
   Любуйся, Бурр, гляди: Нерон как есть явился!
   Натуру лютую ты цепью мнил сковать,
   Но цепь непрочную уже он начал рвать
   И много бед, боюсь, свершит на воле... Боги!
   Кто мне совет подаст? С кем разделю тревоги?
   Сенека мог бы снять с меня хоть часть забот,
   Но он в чужом краю в неведенье живет.
   Не к Агриппине ли воззвать? Так будет лучше
   И для нее... Она! Благословенный случай!
   ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
   Агриппина, Бурр, Альбина.
   Агриппина
   Итак, я не права! Бурр, чести образец,
   Мне сына воспитал как истинный мудрец!
   Палласа жребий злой как объяснить изволишь?
   Нерону он помог стать цезарем - всего лишь!
   Искусно Клавдию сумел Паллас внушить,
   Что надо пасынка скорей усыновить,
   И вот изгнанник он. Но, Бурр, тебе все мало:
   Теперь Октавии соперница предстала.
   А ты, ты, враг льстецов, чей долг - держать в узде
   Нерона юный пыл, ты всюду и везде
   Низкопоклонно льстишь и славишь, как заслугу,
   Что он отринул мать и оскорбил супругу!
   Бурр
   Напрасен, госпожа, твоих упреков град,
   И цезарь, может быть, не так уж виноват.
   Был изгнан им Паллас, но это справедливо:
   Не в меру стал спесив, держался так кичливо,
   Что императору пришлось пойти на то,
   О чем мечтали все, сказать не смел никто.
   Беда Октавии пока не безнадежна,
   И осушить исток ее скорбей возможно,
   Но не угрозами вернешь супруга ей,
   А здравомыслием и кротостью речей:
   От криков яростных вдвойне он свирепеет.
   Агриппина
   Ах так! Зажать мне рот? Пусть кто-нибудь посмеет!
   Чем больше я молчу, тем меньше в вас стыда,
   Но пусть разрушу все, что строила года,
   Вам даром не пройдет мое уничиженье:
   И без Палласа есть пособники для мщенья!
   Сын Клавдия уже постиг преступность дел,
   В которых каяться - отныне мой удел.
   Его явлю войскам, и повестью печальной
   О жизни молодой, унылой и опальной,
   Разжалобив сердца, сказать не премину,
   Что перед ним должны мы искупить вину,
   И встанут об руку сын Клавдия Британик
   И - в образе моем - родитель мой Германик.
   А кто соперник наш? Лишь Энобарба сын!
   Бурр и Сенека с ним? Нет, он совсем один:
   Все знают - это я вас, изгнанных, призвала,
   С тех пор моя судьба судьбою вашей стала.
   Услышит Рим о том, как вы мне помогли
   И к преступлению от преступленья шли,
   И за собой вели воспитанника к цели.
   А чтоб особенно вы Риму омерзели,
   О злодеяниях все толки подтвержу
   Убийства, даже яд... {61}
   Бурр
   Но слушать госпожу
   Не станут и сочтут такие заявленья
   Поклепом на себя в минуту ослепленья.
   Да, общим был у нас к единой цели путь,
   И это я войска заставил присягнуть
   И не корю себя: все было по закону
   В тот славный день, когда досталась власть Нерону.
   Его, усыновив, сам Клавдий уравнял
   С Британиком в правах и этим Риму дал
   Свободу выбора. Коль есть нужда в примере
   Народной волею стал цезарем Тиберий,
   А отпрыск Августа, его побег прямой,
   Отвергнут Римом был Агриппа молодой.
   Власть сына твоего тверда, неколебима:
   Ты нанесешь удар, но он придется мимо.
   К тому же, если мне захочет цезарь внять,
   Он добротой смягчит разгневанную мать.
   Я до конца пойду по избранной дороге.
   ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   Агриппина, Альбина.
   Альбина
   Себя не помнишь ты от горя и тревоги.
   А вдруг до цезаря твои слова дойдут?
   Агриппина
   Жалею об одном: что он сейчас не тут.
   Альбина
   Молю, умерь свой гнев! Неужто брат с сестрою {62}
   Так дороги тебе, чтоб жертвовать собою?
   Во имя всех богов, сдержи себя, сдержи,
   Правь цезарем в делах, но сердца не вяжи.
   Агриппина
   Не понимаешь ты, но я-то разумею,
   Что станет Юния соперницей моею
   И, если не убить немедля эту страсть,
   Ей - править и сиять, мне - в униженье впасть.
   Я при Октавии не ведала печали,
   О ней не помнили, ее не замечали,
   Все ждали милостей лишь от меня одной,
   Теснились вкруг меня просительной толпой.
   Но нынче властвует другая в сердце сына.
   Любимая с женой сольются воедино
   За взгляд, за нежный взгляд он ей отдать готов
   Величие и власть, плоды моих трудов.
   Пустеет мой дворец, лесть больше не курится...
   Нет, нет, я не могу, я не хочу смириться!
   Как ты жесток, Нерон! Взываю к небесам
   Пусть гибель!.. Но идет его соперник к нам.
   ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
   Британик, Агриппина, Нарцисс, Альбина.
   Британик
   Я, госпожа, к тебе с отрадными вестями.
   Есть и у нас друзья! Негодованья пламя
   Не тлеет, а горит в их преданных сердцах,
   И не смыкает уст доселе властный страх.
   Покуда в жалобах мы время расточали,
   С Нарциссом встретившись, они не умолчали,
   Что и неправедным деяньям есть предел.
   Так вот, пока Нерон еще не завладел
   Соперницей сестры, - как в женщинах все ложно!
   Клятвопреступного нам обуздать возможно.
   В сенате многие за нас. Сама суди:
   Плавт, Сулла и Пизон... {63}
   Агриппина
   Патрициев вожди?
   Плавт, Сулла и Пизон? Да ты в своем уме ли?
   Британик
   Я вижу, что тебя мои слова задели
   И возмущение сникает и дрожит
   И, к цели подойдя, стремглав назад бежит.
   Чего страшишься ты? Вы своротили горы,
   Чтоб не было ни в ком Британику опоры.
   Где все мои друзья? Подкуплены одни,
   А неподкупные влачат в изгнанье дни.
   Агриппина
   Единодушие - ручательство успеха,
   А мнительность твоя - опасная помеха.
   Я не бросаю слов на ветер никогда.
   Что мне твои друзья? Я, как скала, тверда.
   Нерон скрывается, он матери боится,
   Но рано ль, поздно ли - ему не уклониться.
   Угрозы и мольбы я в ход равно пущу,
   А не помогут - что ж! Весь Рим оповещу,
   С твоей сестрой явлюсь и жалость к ней посею,
   Воспламеню сердца и к нам склонить сумею.
   Осадой обложу Нерона, а меж тем
   Ты затаись в тени, будь и незрим, и нем.
   ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
   Британик, Нарцисс.
   Британик
   Не тешишь ли меня надеждами пустыми?
   Всю правду знать хочу: я обольщаюсь ими
   Напрасно?
   Нарцисс
   Нет, но здесь мы наживем беду.
   Пойдем, чего ты ждешь?
   Британик
   Чего, Нарцисс, я жду?
   Когда б ты только знал, как трудно мне ответить!
   Нет слов...
   Нарцисс
   Все ж объясни.
   Британик
   Хотел бы тайно встретить
   С твоею помощью.
   Нарцисс
   Кого?
   Британик
   Скрепясь душой,
   Я вновь узнать хочу печальный жребий свой.
   Нарцисс
   Ты веришь Юнии? Но мой рассказ припомни!
   Британик
   Я знаю все, Нарцисс. Черней и вероломней
   Нет в мире женщины, но - беспримерный стыд!
   Мне шепчет разум "да!", а сердце "нет!" твердит.
   Оно, упрямое, забыв свои страданья,
   Все рвется ей простить, все ищет оправданья.
   Сомнений и надежд пускай растает мгла,
   Чтобы хоть ненависть покой мне принесла.
   Высоких чувств пример и олицетворенье,
   Та, что была к дворцу исполнена презренья,
   Едва порог дворца в ночи переступив,
   Свершает низости, всех низменных затмив!
   Нарцисс
   Как знать! Она в тиши плела, быть может, сети,
   И цезарь у нее давно уж на примете.
   Узнала с детских лет власть огненных очей
   И сторонилась всех, чтобы гнались за ней,
   Чтобы мечтал узреть Нерон завороженный
   Непобедимую твердыню побежденной.
   Британик
   Итак, все кончено?
   Нарцисс
   Я видел, как спешил
   Избранник новый к ней, стремясь излить свой пыл.
   Британик
   Уйдем... Постой! Она! Не сон, не наважденье!..
   Нарцисс
   (в сторону)
   Скорее к цезарю. Проявим наше рвенье.
   ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
   Британик, Юния.
   Юния
   Британик, уходи! Беда тебе грозит
   За то, что я храню достоинство и стыд,
   Нерон в неистовстве. Сюда на миг единый
   Пришла, меж тем как он задержан Агриппиной.
   Прощай. Теперь иди и верь любви моей,
   Из сердца моего вовек судьбе превратной
   Твой образ не изгнать.
   Британик
   Так, так! Мне все понятно:
   Желаниям иным ты нынче предалась
   И жаждешь, чтобы я скорее сгинул с глаз.
   Мой взгляд, взгляд совести, бессонной и пытливой,
   Он нестерпим тебе, мешая быть счастливой.
   Ну что ж, расстанемся.
   Юния
   Но в чем меня винишь?
   Британик
   О как искусно ты приличия хранишь!
   Поверь, я не ропщу, хотя душе и больно,
   Что к баловням судьбы все ластятся невольно,
   Что блеск империи и роскоши дары
   Тебе дороже прав и слез моей сестры.
   Но о величии, как прочие, мечтая,
   Зачем ты мне лгала, как будто сострадая
   Скорбям и горестям? Я молча их сносил.
   Но лживость Юнии - нет, это выше сил!
   Неправедность в меня вонзает злобно жало,
   Моих гонителей и небо поддержало,
   Но мало этого: чтобы совсем добить,
   Британика должна и Юния забыть!
   Юния
   Придет счастливый день и, от стыда сгорая,
   Поймешь, как ты неправ, меня подозревая.
   Ты здесь в опасности, и до того ли мне,
   Чтоб обелять себя в неведомой вине
   И укорять тебя? Довольно жалоб вздорных!
   Нерон потребовал, чтоб я в словах притворных...
   Британник
   Злодей!
   Юния
   ...дала понять, что пламень мой остыл.
   Он нас подслушивал, за лицами следил:
   Тебя постигло бы безжалостное мщенье,
   Вложи я в речь свою сокрытое значенье.
   Британик
   Пусть так! Подслушивал Нерон наш разговор,
   Но незаметный знак, красноречивый взор
   Есть у любви язык особый, бессловесный
   И я виновника такой игры бесчестной
   Легко бы угадал. Меня от лишних мук
   Спасла бы...
   Юния
   Я тебя спасла от смерти, друг.
   Ты хочешь правду знать? Казалось мне порою
   Нет больше сил молчать, всю правду я открою,
   Взгляну тебе в глаза, пускай в последний раз,
   Но подавляла стон, не поднимала глаз.
   Как тяжко, затаясь в молчании жестоком,
   Любя, скрывать любовь и быть глухой к упрекам,
   Ни разу не скрестить с молящим взглядом взгляд
   Он для любимого расплатою чреват!
   Об этом позабыть хотя на миг могла ли?
   Смятение мое, казалось, выдавали
   И все движения, и трепет, и глаза,
   И набежавшая невольная слеза.
   Я помнила: Нерон ревнует и ярится,
   И за мою любовь заплатишь ты сторицей,
   И страшно было мне, и каялась, скорбя,
   Что смела полюбить я, горькая, тебя!
   Для нас и для него и на беду, и к счастью,
   Все знает он теперь. Что стоит самовластью
   Сгубить соперника? Беги подальше с глаз!
   Пространней объяснять не в силах я сейчас:
   Ни мыслей нет, ни слов; в душе одна тревога.
   Британик
   К чему еще слова? Сказала ты так много,
   И я, себя стыдясь, бичуя и кляня,
   Я счастлив! Жертвуешь ты стольким для меня!
   Прощенье вымолю, паду, виновный, в ноги...
   Юния
   Что делаешь? Он здесь, соперник твой!.. О, боги!
   ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
   Нерон, Британик, Юния.
   Нерон
   Ты, Юния, добра, ободрив, окрылив,
   Любовь Британика и страстный сей порыв.
   Недаром он припал к твоим ногам столь жарко!
   Но как же и себе не сделать мне подарка?
   Вы здесь останетесь: поверьте, мой дворец
   Укромнейший приют для любящих сердец.
   Британик
   Где скажет Юния, где даст соизволенье,
   Там я к ее стопам сложу свои моленья,
   И радость, и печаль. А стен дворцовых вид,
   Привычный с детских лет, меня не удивит.
   Нерон
   И, значит, ты давно привык не удивляться,
   Что должно чтить меня и мне повиноваться.
   Британик
   Нет, мы не для того меж этих стен росли,
   Чтоб ты топтал меня, а я лежал в пыли,
   Чтобы покорствовал и чтил как властелина
   Наследник Клавдия Домициева сына!
   Нерон
   Пора уразуметь небес благой указ:
   Покорствовал Нерон, теперь пришел твой час.
   А если смысл судеб тобою не усвоен,
   Ты молод, и тебя научат, будь спокоен.
   Британик
   Кто ж преподаст урок?
   Нерон
   Империя, весь Рим
   Чем не наставники?
   Британик
   Они к правам твоим
   Добавили тебе и право на глумленья,
   Развод, насилия, убийства, отравленья?
   Нерон
   Не любопытен Рим, и дела нет ему
   До тайн властителя, что канули во тьму.
   Бери с него пример.
   Британик
   Ты мысли Рима сведай.
   Нерон
   Зачем? Ведь он молчит! Его примеру следуй.
   Британик
   Итак, Нерон себя неволить перестал.
   Нерон
   Внимать твоим речам Нерон уже устал.
   Британик
   Возможно ль римлянам тобой не восхищаться!
   Нерон
   А это как хотят - довольно, что страшатся.
   Британик
   Я знаю Юнию и думаю, что ей
   Ты, маску сбросивший, не сделался милей!
   Нерон
   Искусством нравиться, быть может, не владею,
   Зато искусно мстить сопернику умею.
   Британик
   Любой опасности пойду спокойно встречь.
   Я одного боюсь: ее вражду навлечь.
   Нерон
   А лучше было бы навлечь без промедленья.
   Британик
   Нет, быть ей п_о_ сердцу - другого нет стремленья!
   Нерон
   Она клялась тебе - ты мил ей навсегда.
   Британик
   Я, слава небесам, не потерял стыда
   И всем ее словам почтительно внимаю,
   И слежкой низменной ей уст не замыкаю.
   Нерон
   Теперь я понял все. Эй, стража!
   Юния
   Он твой брат!
   Не будь безжалостен! И в чем он виноват?
   В незрячей ревности? Но, господин, подумай
   О горестях его, о юности угрюмой.
   Я для него умру, с твоих исчезну глаз,
   И пусть соединит приязнь обоих вас!
   Не будет ни вражды, ни дум о черной мести.
   Я посвящу себя навек богине Весте,
   Ничье спокойствие не буду возмущать...
   Дозволь мне лишь богам отныне докучать!
   Нерон
   Давно ль ты приняла решение такое?
   Ведите госпожу назад, в ее покои.
   Британика к сестре немедля отвести.
   Британик
   Как способом таким любви не обрести!
   Юния
   Дай буре пронестись, не спорь, Британик, с нею.
   Нерон
   Обоих увести. Я приказал. Быстрее!
   ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ
   Нерон, Бурр.
   Бурр
   Что это?
   Нерон
   (не видя Бурра)
   Их любовь я лишь сильней разжег,
   Но знаю, знаю, кто свиданию помог!
   Вот объяснение приходу Агриппины:
   Лился поток речей, запутанный и длинный,
   И не было ему предела и конца...
   Где Агриппина, Бурр? Из этого дворца
   Ее не выпускать, приставить к ней охрану.
   Ступай же. Я сказал и повторять не стану.
   Бурр
   Но, мать не выслушав, как...
   Нерон
   Прикуси язык.
   В твой тайный замысел еще я не проник,
   Но, смея в спор вступать с желаньями Нерона,
   Ты на его пути докучная препона.
   Моею матерью займись, дабы другой
   Не занялся сейчас и ею, и тобой.
   ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
   ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
   Агриппина, Бурр.
   Бурр
   Сам цезарь, госпожа, с тобою хочет встречи.
   Все объясни ему в прямой, сердечной речи.
   Должно быть, здесь тебя он держит до сих пор,
   Чтоб неспеша вести спокойный разговор.
   Но, как бы ни было, совет дерзну подать я:
   Обиды позабудь, открой ему объятья,
   Пусть гневные слова не льются через край.
   Оправдывай себя, его не обвиняй.
   Я знаю, он - твой сын, во всем - твое творенье,
   Но лишь его приказ и благоусмотренье
   Двор примет, как закон. Он - цезарь наш и твой,
   Пусть даже власть дана ему твоей рукой.
   С тобою он суров - вокруг тебя пустыня;
   Он нежен, милостив - и ты для всех святыня:
   Они тебе кадят, но думают о нем.
   А вот и цезарь.
   Агриппина
   Нас оставь теперь вдвоем.
   ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
   Нерон, Агриппина.
   Агриппина
   (садится)
   Поближе сядь, Нерон. Все говорят, что надо
   Мне оправдать себя. Вот только в чем? Я рада
   Развить перед тобой моих злодейств клубок,
   Чтоб с основанием меня судить ты мог.
   Да, император ты. Но нет числа препонам,
   Стоявшим некогда между тобой и троном.
   Мой род, моих отцов и чтил, и помнил Рим
   Что из того, Нерон? Ты не наследник им.
   Но мать Британика нашла конец кровавый.
   На ложе брачное властителя державы
   Рвались красавицы любой ценой взойти
   И к сердцу Клавдия старались путь найти
   Через былых рабов. Я тоже домогалась,
   Чтоб сыну моему в грядущем власть досталась.
   Гордыню растоптав - сильна гордыня в нас!
   К Палласу я пошла, и мне помог Паллас.
   Мы с Клавдием в родстве, он дядя мне по крови:
   Я ластилась к нему, точила яд любови
   В спокойную приязнь, но медлил, медлил он,
   Кровосмесительным союзом устрашен.
   Подкупленный сенат смягчил закон старинный64
   И Клавдия привел на ложе Агриппины.
   Колени преклонил передо мной весь Рим,
   Но был тот выигрыш моим, а не твоим.
   Готовя трон тебе, я рук не покладала,
   И вот Октавия твоей женою стала.
   Силан ее любил. Он смерть к себе призвал
   На свадебный твой пир кровавый отблеск пал.
   Путь к цели я прошла всего наполовину:
   Кто зятя предпочтет единственному сыну?
   Паллас и тут помог: улещивал, молил,
   И Клавдий наконец тебя усыновил,
   И ты - хвала богам! - стал с этих пор Нероном
   И, волей цезаря, наследником законным.
   Припомнив прошлое, все поняли тогда
   Заветный замысел, что зрел во мне года.
   Судьбу Британика немедля угадали
   Друзья его отца и гневались, роптали,
   Но я посулами закрыла рот одним,
   А тем, кто был строптив, пришлось покинуть Рим:
   Пеняла Клавдию на них и ночь, и день я,
   И удалил он всех, кто, преисполнен рвенья,
   Свой жребий навсегда с Британиком связав,
   Мог на защиту встать его законных прав.
   Но мало этого: к нему мои клевреты
   В доверие вошли, он слушал их советы;
   Тебе ж в наставники, напротив, я дала
   Людей, которых Рим хвалил за их дела.
   Пронырство льстивое меня не обольщало,
   Из ссылки, из когорт я лучших возвращала,
   И Бурр с Сенекою, что, не жалея сил,
   Чернят меня... Но Рим высоко их ценил
   Под именем твоим я всех благотворила,
   Богатства Клавдия в ту пору рассорила,
   Подаркам, празднествам я потеряла счет,
   Но были куплены и войско, и народ.
   Они Германика к тому же не забыли
   И моего отца в тебе, Нерон, любили.
   Дни Клавдия меж тем шли быстро под уклон,
   Смерть близилась, и тут прозрел внезапно он,
   И понял наконец, что сына обездолил,
   Наследия лишил и трон отнять позволил,
   И стал взывать к друзьям, но предали друзья:
   Любимцев, стражу, двор - всех подкупила я.
   Он звал Британика в тревоге запоздалой,
   Но ложе смертное от всех я ограждала
   В заботе будто бы великой... Он угас,
   Но не был сын к отцу допущен в этот час.
   Шла обо мне молва, позорила, корила.
   Смерть императора от города я скрыла,
   Казалось, все идет, как прежде, и пока
   Нерону присягнуть Бурр призывал войска
   И я тебя тайком вела к подножью трона,
   Обманутый народ молился умиленно
   О здравии того, кто был остылый прах,
   И жертвенная кровь лилась на алтарях. {65}
   Когда же наконец все войско присягнуло
   И после стольких бурь спокойно я вздохнула,
   Двойною вестью Рим был сразу оглушен:
   Нет больше Клавдия, а цезарь ты, Нерон.
   Вот преступления, в которых виновата.
   Других за мною нет. И вот твоя отплата!
   Сперва ты нежен был, вкушая сладкий плод
   Моих бессонных дум, усилий и забот;
   Полгода не прошло - и где же благодарность?
   Ты отстранил меня. Кругом - одна коварность.
   Твои наставники, признательность презрев,
   Усиливают рознь и распаляют гнев,
   И топчут, топчут все, чему учили сами.
   Ты окружил себя беспутными юнцами:
   Отон, {66} Сенецион {67} и мало ли других
   Твоим порокам льстят и взращивают их.
   В любви уязвлена и в гордости задета,
   Я объяснения просила и ответа,
   Но мне ответом был град ранящих обид:
   Так благодетелю неблагодарный мстит.
   Женить Британика на Юнии хотела
   Довольны были все, и сладилось бы дело,
   Но, силою в ночи к тебе приведена,
   Вдруг вожделенною становится она.
   Октавии развод, Октавия постыла,
   А я своей рукой вам ложе постелила!
   Стал узником твой брат, изгнанником - Паллас,
   Теперь угодник Бурр, исполнив твой приказ,
   Меня - меня! - лишил свободы дерзновенно!
   Тебе пристало бы униженно, смиренно
   Просить прощения у матери своей,
   А ты, Нерон, велишь оправдываться ей!
   Нерон
   Я знаю наизусть и без напоминанья
   И все твои труды, и все благодеянья.
   Ты жить могла б сейчас в покое, в тишине,
   Сыновней нежности доверившись вполне,
   Но пеням нет конца, и нет конца упрекам,
   И кто хоть раз внимал их буйственным потокам,
   Невольно думал тот, - я буду прям с тобой,
   Что так старалась ты лишь для себя одной.
   Он думал: "Небеса! На пятерых достало б
   Подобных почестей! Так в чем причина жалоб?
   Что сделал этот сын? В чем провинился он?
   Неужто привела она его на трон,
   Чтоб управлять потом и сыном, и державой?"
   Ты не сыта была почетом, властью, славой,
   И жажда первой быть палила как огнем.
   Я уступал тебе охотно и во всем.
   Но не владычица - владыка Риму нужен,
   И ропот поднялся, единодушен, дружен,
   И за сенатом вслед выкрикивал народ,
   Что лишь твои слова мой повторяет рот,
   Что Клавдий передал Нерону во владенье
   И Рим, и заодно - тебе повиновенье.
   Когорты гневались, когда их грозный строй
   Прославленных орлов склонял перед тобой,
   Бессильной женщиной. Какое униженье
   Для тех, кто уцелел, для тех, кто пал в сраженье!