День, на который он назначил рандеву Архаве, начался довольно примечательно. По радио и телевидению, через газеты и систему оповещения населения правительство выступило с одним и тем же объявлением. Моури услышал, как загрохотал громкоговоритель за два квартала от его дома; пронзительные крики разносчиков газет раздавались на улице. Спустившись вниз, он купил газету и прочитал ее за завтраком.
«В соответствии с Актом о военном положении приказом Министерства обороны Джеймека устанавливается: все организации, общества, партии и прочие корпоративные союзы должны пройти регистрацию в Центральном регистрационном бюро Пертейна не позднее двадцатого числа сего месяца. Их руководителям необходимо в деталях указать цели и задачи соответствующих организаций, обществ, партий и других корпоративных союзов, сообщить адреса, по которым проводятся собрания, и полный список членов.
В соответствии с Актом о чрезвычайных полномочиях правительства в военное время и настоящим приказом Министерства обороны Джеймека устанавливается: после двадцатого числа сего месяца любая организация, общество, партия, союз, не прошедшие регистрацию по каким-либо причинам, в соответствии с вышеизложенным приказом будут считаться нелегальными. Членство в нелегальной организации, оказание помощи и сочувствие любому из ее членов будет считаться преступлением против государства и караться смертной казнью».
Итак, они наконец-то сделали ответный ход. Дирак Ангестун Гесепт должна либо официально заявить о своем существовании, либо подвергнуться уничтожению. С помощью простой законодательной уловки они расставили хитроумную ловушку, оставив только две возможности: смерть или моральное уничтожение. Этот психологический трюк выбьет всех слабых и колеблющихся из рядов ДАГ.
У слабых развяжутся языки. Они заговорят. Они выдадут одного за другим всех членов от рядовых до главарей. Смертельная болезнь поразит партию; гниль, появившись в одном месте, распространится на весь организм, уничтожая его. Так обстоят дела — по крайней мере, в теории.
Ухмыльнувшись, Моури еще раз перечитал сообщение, наслаждаясь каждым словом. Правительству придется попотеть, пока оно отыщет провокаторов в рядах ДАГ. Не очень-то много информации можно выжать из людей, которые даже не подозревают о своем членстве в Партии Свободы Сириуса. В несуществующей армии предателей не бывает.
Например, Бутин Архава нанят партией — и с хорошим жалованьем, надо заметить, — но даже не подозревает об этом. Никто не счел нужным ему об этом сказать. Кайтемпи может схватить его и разрезать на куски — но палачи не услышат ни одного слова о Партии Свободы Сириуса.
В середине дня Моури заглянул в Центральное регистрационное бюро. Как и следовало ожидать, очередь тянулась от двери до самого барьера, за которым два надменных чиновника выдавали бланки. Очередь, состоящая из руководителей и служащих торговых союзов, обществ любителей зиса, видеоклубов и других всевозможных организаций, продвигалась медленно. Худощавый старик, скучавший в конце очереди, был региональным секретарем Сирианской ассоциации любителей ящериц. Коренастый толстяк, пыхтевший перед ним, представлял пертейнский клуб ракетомоделистов. Никто во всей очереди, казалось, не был способен даже плюнуть в спакума, не то что заниматься антиправительственной деятельностью.
Встав в очередь, Моури обратился к тощему старику:
— Ну и чушь придумали, правда?
— Ага, одной Джейме известно, зачем это нужно.
— Вероятно, хотят выделить граждан с особыми талантами, — предположил Моури, — радиолюбителей, фотографов и прочих в том же духе. Правительство могло бы с толком использовать людей с техническими познаниями в военное время.
— Так бы прямо и сказали, — нетерпеливо перебил его старик. — Опубликовать список профессий и заставить всех зарегистрироваться — только и всего.
— Да, пожалуй, вы правы.
— Наша ассоциация интересуется ящерицами. Чем мы можем быть полезны?
— Понятия не имею. А чего в них вообще интересного — в ящерицах?
— Вы когда-нибудь пробовали за ними наблюдать?
— Нет, — признался Моури без особого стыда.
— Тогда вам не понять, какое это захватывающее занятие.
Толстячок повернулся и произнес с чувством собственного превосходства:
— Мой клуб строит модели ракет.
— Детские забавы, — огрызнулся старик.
— Это вы так думаете. Но любой из наших парней — потенциальный инженер-ракетчик, а во время войны такие ребята — ценный товар.
— Продвигайтесь, — сказал старик, подтолкнув его в спину.
Они сделали несколько шагов вперед. Старик спросил Моури:
— А ваши чем занимаются?
— Гравировкой по стеклу.
— Ну, это высокое искусство! Я видел несколько очень красивых работ. Но слишком роскошных и дорогих. Такие вещи недоступны человеку со средним достатком. — Он громко фыркнул. — Как могут способствовать граверы по стеклу нашим победам?
— Попробуйте догадайтесь, — отозвался Моури.
— Возьмем ракеты, — снова встрял толстячок. — Уж они-то необходимы в космической войне и…
— Продвигайтесь, — снова скомандовал старик.
Они добрались до барьера, на котором громоздились стопки бланков, и получили по одному. Затем каждый двинулся в свою сторону, а очередь из вновь пришедших все тянулась и тянулась от двери к барьеру. Моури отправился на главпочтамт и, присев за свободный стол, аккуратно и четко заполнил бланк. Он получил особое удовольствие, использовав для этого государственные чернила и государственную ручку.
Название организации: «Дирак Ангестун Гесепт».
Цель организации: «Уничтожение существующего строя и прекращение войны с Землей».
Обычное место собраний: «Любое, где Кайтемпи не сможет нас найти».
Список членов: «Шутить изволите!»
Подпись: «Джейма Шалапутра».
Последнее заставит кое-кого посинеть от злости. Это было рассчитанное оскорбление глубоко почитаемого священного изваяния Джеймы. В вольном переводе подпись звучала как «Джейма Каменная Задница».
Моури купил конверт и уже собрался отослать свое творение в бюро, когда ему пришла в голову еще одна мысль. Он взял заполненный бланк, вернулся в квартиру и с помощью украденного в Радине штампа украсил его печатью Кайтемпи. В таком виде он его и отправил.
Эта затея доставила ему огромное удовольствие. Еще месяц назад было бы чистым ребячеством тратить время на подобные проделки: на письмо, скорее всего, не обратили бы внимания, посчитали бы выходкой сумасшедшего. Но теперь — другое дело. Власти обнаружили свою озабоченность, если не страх. В таком настроении вряд ли они игнорируют его послание. Пожалуй, этот издевательский выпад только подогреет их гнев, что пойдет на пользу дела, так как в ярости человек не способен трезво оценивать ситуацию и мыслить логически.
Тот, кто затеял бумажную войну, использует бумажное оружие — и оно с течением времени может стать не менее разрушительным, чем взрывчатка. Однообразие материала отнюдь не ограничивает выбор тактики. Бумага может содержать замаскированное предупреждение, открытую угрозу, тайный искус, призыв к неповиновению; бумага — это плакаты на стенах, наклейки на окнах, листовки, тысячами разбрасываемые с крыш, карточки, оставленные на сиденьях автобусов или незаметно засунутые в карманы… наконец, деньги.
Да, деньги.
За деньги можно купить дела, подтверждающие слова. Эти разноцветные клочки бумаги заставят сири уничтожать друг друга, избавляя землян от подобной неприятной обязанности.
В назначенный час он отправился в бар «Сузун».
Оказалось, однако, что власти пока что вполне способны оценивать ситуацию и мыслить логически. Ответный удар не ограничивался утренним распоряжением. Они пошли гораздо дальше, организовав облавы на улицах.
Моури чуть не попался с первого же раза. К счастью, ему удалось увернуться, но праздновать успех было рано: избежав одной ловушки, он рисковал попасть в другую. Шансы на печальный исход были велики, так как главная опасность заключалась в непредсказуемости следующего удара.
Он шел к месту назначенной встречи, когда улицу вдруг перегородила цепь полицейских. Вторая цепь выстроилась в четырехстах ярдах за первой. В онемевшую толпу, оказавшуюся в оцеплении, врезалось несколько человек в гражданском — несомненно агентов Кайтемпи. Они тут же начали с профессиональным искусством обыскивать всех, кто попал между двумя кордонами. Тем временем полицейские внимательно следили, чтобы никто не нырнул в подъезд и не сбежал через черный ход.
Возблагодарив судьбу за то, что оказался вне зоны обыска, Моури повернул назад и заспешил домой. Поднявшись в квартиру, он сжег все документы на имя Шира Агавана и растер пепел в пыль.
Все. С этой личностью отныне и во веки веков покончено, аминь! Больше он никогда не воспользуется столь звучным именем.
Распечатав один из свертков, Моури достал новые документы, удостоверявшие, что их владелец — Крег Вулкин, специальный корреспондент одного из ведущих информационных агентств Диракты. В некотором отношении его новая легенда была лучше предыдущей. Она вполне объясняла его машамский акцент. К тому же проверка этих документов займет целый месяц, так как придется запрашивать метрополию.
Вооруженный новыми бумагами, он снова вышел из дома. Хотя Моури в какой-то степени обезопасил себя на тот случай, если ему придется отвечать на каверзные вопросы, риск, что они будут заданы, значительно возрос. Он шел по улице, и странное предчувствие попавшего в облаву зверя овладело им.
Какую цель преследовала Кайтемпи, устраивая повальные обыски? Возможно, ее руководители надеются выловить распространителей подрывных материалов? Или они ищут «соко» — предателей, организовавших ДАГ? А может быть, таким образом пытались изловить мифического Шира Агавана, на чье имя был взят динокар? Но, как бы там ни было, ясно одно: кто-то из джеймекских шишек потерял терпение.
К счастью, до бара он добрался без приключений. Он сразу заметил Архаву, который сидел с двумя приятелями за дальним столиком. Их скрывал полумрак, но сами они прекрасно видели всех входящих.
— Ты опоздал, — в тоне Архавы одновременно послышались упрек и почтительность, пропорциональная размерам предполагаемой сделки. — Мы думали, ты уже не придешь.
— Меня задержала облава. Полиция свирепствует. Вы что, ребята, взяли банк или похитили любимую наложницу военного министра?
— Нет, мы тут ни при чем. — Архава покачал головой и ткнул пальцем в своих компаньонов: — Познакомься — Гурд и Скрива.
Моури слегка кивнул, внимательно рассматривая головорезов. Они были очень похожи, скорее всего — братья. Плоские лица, тяжелый взгляд, заостренные уши плотно прилегают к черепу. Судя по виду, каждый готов продать другого в рабство, если за это хорошо заплатят.
— Мы не услышали твоего имени, — процедил Скрива, ощерившись. У него были редкие острые зубы.
— И не услышишь, — ответил Моури.
— Да ну? — взвился Гурд.
— Это вас не должно волновать, — сказал Моури. — Если твой котелок варит хоть немного, тебе должно быть ясно — не имеет значения, кто снабжает гильдерами: важно, что они есть.
— Да, он прав, парни, — вступил в разговор Архава; глаза у него заблестели. — Деньги остаются деньгами, откуда бы они ни появились. Заткнитесь.
— Мне просто хотелось знать, — смущенно промямлил Гурд.
Архава продолжил разговор с настойчивостью дельца, почуявшего выгодную сделку:
— Я рассказал парням о твоем предложении. Они заинтересовались — Квадратная Челюсть повернулся к приятелям. — Не так ли?
— Ага, — кивнул Скрива и уставился на Моури. — Тебе нужно кого-то пришить. Так?
— Мне нужно убрать одного человека; каким способом — меня не интересует.
— Что ж, это мы можем… — На его лице появилось выражение такой свирепости, что Моури понял: этот тип еще в младенчестве был достойным клиентом для тюрьмы.
Затем Скрива добавил:
— За пятьдесят тысяч.
Глубоко вздохнув, Моури встал и шагнул к двери.
— Долгих лет!
— Вернись! — Скрива вскочил, замахав руками.
Архава был явно напуган и выглядел так, словно любимый дядюшка неожиданно лишил его богатого наследства. Гурд нервно облизнул губы.
Открыв дверь, Моури остановился на пороге:
— Ну что, будем говорить серьезно или нет?
— Конечно, — взмолился Скрива. — Я просто пошутил! Иди сюда, садись!
— Принеси-ка нам четыре зиса, — обратился Моури к бармену, скучавшему за стойкой. Затем он вернулся за столик. — Только без глупых шуток. У меня нет чувства юмора.
— Забудем об этом, — с готовностью предложил Скрива. — У нас есть несколько вопросов.
— Выкладывай, — милостиво разрешил Моури. Он взял у официанта кружку с зисом, глотнул и покровительственно посмотрел на Скриву.
Тот спросил:
— Кого нам нужно прихлопнуть? И как мы получим деньги?
— Для начала займитесь полковником Хейгом Ридарта. — Моури нацарапал что-то на листке бумаги и протянул его Скриве. — Тут его адрес.
— Ясно, — произнес тот, взглянув на листок. — А деньги?
— Пять тысяч — сейчас, в знак моего доверия; остальные — когда дело будет сделано. — Моури остановился и предостерегающе поднял палец. — Но вашего отчета мне недостаточно. Об убийстве должны сообщить в новостях, а до тех пор я не дам ни гроша.
— Не очень-то нам доверяешь, да? — сказал Скрива, нахмурившись.
— Не больше, чем следует.
— Мы тоже.
— Послушайте, — произнес Моури, стараясь говорить убедительно, — нам придется иметь дело друг с другом, нравится это вам или нет. У меня имеется длинный список. Если вы справитесь с первым заданием и я вас обману, полагаю, вы не будете работать дальше, ведь так?
— Да.
— Вы можете меня заложить, но тогда денег вам не видать — больших денег. Намного больше, чем заплатят в Кайтемпи за десяток таких, как я. Понимаете? Я плачу намного щедрее, чем Кайтемпи, парни. Вы что, не хотите разбогатеть?
— Мне противно даже помыслить о такой глупости, — заверил Скрива. — А где же пять тысяч?
Моури передал под столом пакет. Трое головорезов, шурша бумажками, пересчитали деньги. Затем Скрива поднял голову, лицо его разрумянилось.
— Считай, ты нас купил. Кто этот соко, Хейг Ридарта?
— Один жук, который слишком зажился на этом свете.
Тут было не слишком много правды. В справочнике Хейг Ридарта значился как командир отряда космической обороны. Но его имя упоминалось в одном письме, которое Моури нашел в квартире Свиного Рыла. Очевидно, Хейг Ридарта был сотрудником Кайтемпи, в чине не ниже старшего офицера; следовательно, он являлся весьма подходящей кандидатурой для намеченной акции.
— Почему тебе захотелось его убрать? — спросил Гурд, все еще надутый и подозрительный.
Прежде чем Моури успел ответить, Слива зашипел на него:
— Заткнись! Это не твоя забота. Ты можешь не раскрывать пасть хотя бы за двадцать тысяч?
— Мы их еще не получили, — резонно заметил Гурд.
— Получите, не сомневайся, — успокоил его Моури. — И даже намного больше. В тот день, когда газеты или радио сообщат о смерти Хейга Ридарты, я приду сюда в это же время, принесу пятнадцать тысяч и сообщу имя следующего клиента.
— Да уж, советую тебе не задерживаться, — сердито пробурчал Гурд.
У Архавы был свой интерес:
— А какая доля пойдет мне — за то, что я нашел ребят?
— Не знаю. — Моури повернулся к Скриве — Сколько вы собираетесь ему дать?
— Кто? Я? — Скрива был очень удивлен.
— Да, ты. Этот господин хочет получить комиссионные. Или, по-твоему, я должен ему платить из своего кармана? Думаешь, я печатаю деньги?
— Кому-то из вас придется раскошелиться, не то… — начал Архава, и это была его роковая ошибка.
Скрива наклонился к нему, дыша прямо в лицо:
— Не то — что?
— Ничего, — просипел Архава, отпрянув — Абсолютно ничего.
— Так-то лучше, — одобрил Скрива; в его голосе зазвучали стальные ноты. — Так намного лучше. Сиди тихо, будь умницей, Бутин, и тебе достанутся крошки с нашего стола. Если начнешь суетиться, не сможешь проглотить даже крошек. Боюсь, ты уже очень близок к этому. А ведь как плохо, когда парень не может глотать. Тебе бы это не понравилось, правда, Бутин?
Архава сидел неподвижно, прикусив язык. На лице у него проступили багровые пятна.
Снова наклонившись к нему, Скрива прошипел:
— Кажется, я задал тебе вопрос? Тебе бы это не понравилось, а?
— Нет, — хрипло ответил Архава, отодвигаясь вместе со стулом, чтобы оказаться подальше от жуткой физиономии Скривы.
Моури решил, что, пожалуй, наступило время удалиться. Он даже набрался смелости сказать Скриве:
— Смотри, никаких фокусов, если хочешь остаться в деле.
С этими словами он вышел. Но не думал, что кто-то из бандитов рискнет пойти за ним. Они побоятся отпугнуть такого клиента — лучшего из лучших за всю историю существования преступности на Джеймеке.
Моури шел быстрым шагом, обдумывая результаты встречи. Он решил, что поступил мудро, не проявив особой щедрости. Вряд ли бандиты станут больше его уважать, если он начнет швырять деньгами направо и налево — что он вполне мог себе позволить в случае необходимости. Они будут торговаться, пытаясь выжать максимальную сумму, что в конце концов приведет только к раздорам.
Пожалуй, он поступил верно, не выделив ничего для Архавы и оставив их препираться из-за денег. Показательная реакция. Группа, даже такая маленькая, сильна настолько, насколько сильно ее слабое звено. Любой из них, готовый заложить всех Кайтемпи, мог сорвать операцию. Очень важно заранее обнаружить потенциального предателя. И тут поведение Бутина Архавы вселяло опасения: «Кому-то придется раскошелиться, не то…»
Проверить эти подозрения можно будет только тогда, когда деньги будут заплачены и сообщники поделят добычу. Ну что ж, если обстоятельства потребуют, его список несколько изменится; следующим в нем будет Бутин Архава. Моури не чувствовал ни жалости, ни угрызений совести. Для него все сириане оставались врагами, и ни один не был ни хуже ни лучше другого.
Моури двигался к дому, погруженный в свои размышления и не замечая ничего вокруг. Он уже решил, что, пожалуй, придется перерезать Архаве горло, когда тяжелая лапа внезапно опустилась на его плечо и чей-то голос рявкнул прямо в ухо:
— Руки за голову, мечтатель! Сейчас посмотрим, что у тебя в карманах. Пошевеливайся! Ты что, глухой? Руки за голову, я сказал!
В состоянии шока он поднял руки и почувствовал, как чьи-то пальцы умело ощупывают его одежду. Рядом с ним стояли в той же позе сорок или пятьдесят застигнутых врасплох прохожих. В ста ярдах от них улицу перегородила шеренга флегматичных полицейских. С другой стороны маячила точно такая же равнодушная цепь. На этот раз он угодил прямо в ловушку.
Глава 6
«В соответствии с Актом о военном положении приказом Министерства обороны Джеймека устанавливается: все организации, общества, партии и прочие корпоративные союзы должны пройти регистрацию в Центральном регистрационном бюро Пертейна не позднее двадцатого числа сего месяца. Их руководителям необходимо в деталях указать цели и задачи соответствующих организаций, обществ, партий и других корпоративных союзов, сообщить адреса, по которым проводятся собрания, и полный список членов.
В соответствии с Актом о чрезвычайных полномочиях правительства в военное время и настоящим приказом Министерства обороны Джеймека устанавливается: после двадцатого числа сего месяца любая организация, общество, партия, союз, не прошедшие регистрацию по каким-либо причинам, в соответствии с вышеизложенным приказом будут считаться нелегальными. Членство в нелегальной организации, оказание помощи и сочувствие любому из ее членов будет считаться преступлением против государства и караться смертной казнью».
Итак, они наконец-то сделали ответный ход. Дирак Ангестун Гесепт должна либо официально заявить о своем существовании, либо подвергнуться уничтожению. С помощью простой законодательной уловки они расставили хитроумную ловушку, оставив только две возможности: смерть или моральное уничтожение. Этот психологический трюк выбьет всех слабых и колеблющихся из рядов ДАГ.
У слабых развяжутся языки. Они заговорят. Они выдадут одного за другим всех членов от рядовых до главарей. Смертельная болезнь поразит партию; гниль, появившись в одном месте, распространится на весь организм, уничтожая его. Так обстоят дела — по крайней мере, в теории.
Ухмыльнувшись, Моури еще раз перечитал сообщение, наслаждаясь каждым словом. Правительству придется попотеть, пока оно отыщет провокаторов в рядах ДАГ. Не очень-то много информации можно выжать из людей, которые даже не подозревают о своем членстве в Партии Свободы Сириуса. В несуществующей армии предателей не бывает.
Например, Бутин Архава нанят партией — и с хорошим жалованьем, надо заметить, — но даже не подозревает об этом. Никто не счел нужным ему об этом сказать. Кайтемпи может схватить его и разрезать на куски — но палачи не услышат ни одного слова о Партии Свободы Сириуса.
В середине дня Моури заглянул в Центральное регистрационное бюро. Как и следовало ожидать, очередь тянулась от двери до самого барьера, за которым два надменных чиновника выдавали бланки. Очередь, состоящая из руководителей и служащих торговых союзов, обществ любителей зиса, видеоклубов и других всевозможных организаций, продвигалась медленно. Худощавый старик, скучавший в конце очереди, был региональным секретарем Сирианской ассоциации любителей ящериц. Коренастый толстяк, пыхтевший перед ним, представлял пертейнский клуб ракетомоделистов. Никто во всей очереди, казалось, не был способен даже плюнуть в спакума, не то что заниматься антиправительственной деятельностью.
Встав в очередь, Моури обратился к тощему старику:
— Ну и чушь придумали, правда?
— Ага, одной Джейме известно, зачем это нужно.
— Вероятно, хотят выделить граждан с особыми талантами, — предположил Моури, — радиолюбителей, фотографов и прочих в том же духе. Правительство могло бы с толком использовать людей с техническими познаниями в военное время.
— Так бы прямо и сказали, — нетерпеливо перебил его старик. — Опубликовать список профессий и заставить всех зарегистрироваться — только и всего.
— Да, пожалуй, вы правы.
— Наша ассоциация интересуется ящерицами. Чем мы можем быть полезны?
— Понятия не имею. А чего в них вообще интересного — в ящерицах?
— Вы когда-нибудь пробовали за ними наблюдать?
— Нет, — признался Моури без особого стыда.
— Тогда вам не понять, какое это захватывающее занятие.
Толстячок повернулся и произнес с чувством собственного превосходства:
— Мой клуб строит модели ракет.
— Детские забавы, — огрызнулся старик.
— Это вы так думаете. Но любой из наших парней — потенциальный инженер-ракетчик, а во время войны такие ребята — ценный товар.
— Продвигайтесь, — сказал старик, подтолкнув его в спину.
Они сделали несколько шагов вперед. Старик спросил Моури:
— А ваши чем занимаются?
— Гравировкой по стеклу.
— Ну, это высокое искусство! Я видел несколько очень красивых работ. Но слишком роскошных и дорогих. Такие вещи недоступны человеку со средним достатком. — Он громко фыркнул. — Как могут способствовать граверы по стеклу нашим победам?
— Попробуйте догадайтесь, — отозвался Моури.
— Возьмем ракеты, — снова встрял толстячок. — Уж они-то необходимы в космической войне и…
— Продвигайтесь, — снова скомандовал старик.
Они добрались до барьера, на котором громоздились стопки бланков, и получили по одному. Затем каждый двинулся в свою сторону, а очередь из вновь пришедших все тянулась и тянулась от двери к барьеру. Моури отправился на главпочтамт и, присев за свободный стол, аккуратно и четко заполнил бланк. Он получил особое удовольствие, использовав для этого государственные чернила и государственную ручку.
Название организации: «Дирак Ангестун Гесепт».
Цель организации: «Уничтожение существующего строя и прекращение войны с Землей».
Обычное место собраний: «Любое, где Кайтемпи не сможет нас найти».
Список членов: «Шутить изволите!»
Подпись: «Джейма Шалапутра».
Последнее заставит кое-кого посинеть от злости. Это было рассчитанное оскорбление глубоко почитаемого священного изваяния Джеймы. В вольном переводе подпись звучала как «Джейма Каменная Задница».
Моури купил конверт и уже собрался отослать свое творение в бюро, когда ему пришла в голову еще одна мысль. Он взял заполненный бланк, вернулся в квартиру и с помощью украденного в Радине штампа украсил его печатью Кайтемпи. В таком виде он его и отправил.
Эта затея доставила ему огромное удовольствие. Еще месяц назад было бы чистым ребячеством тратить время на подобные проделки: на письмо, скорее всего, не обратили бы внимания, посчитали бы выходкой сумасшедшего. Но теперь — другое дело. Власти обнаружили свою озабоченность, если не страх. В таком настроении вряд ли они игнорируют его послание. Пожалуй, этот издевательский выпад только подогреет их гнев, что пойдет на пользу дела, так как в ярости человек не способен трезво оценивать ситуацию и мыслить логически.
Тот, кто затеял бумажную войну, использует бумажное оружие — и оно с течением времени может стать не менее разрушительным, чем взрывчатка. Однообразие материала отнюдь не ограничивает выбор тактики. Бумага может содержать замаскированное предупреждение, открытую угрозу, тайный искус, призыв к неповиновению; бумага — это плакаты на стенах, наклейки на окнах, листовки, тысячами разбрасываемые с крыш, карточки, оставленные на сиденьях автобусов или незаметно засунутые в карманы… наконец, деньги.
Да, деньги.
За деньги можно купить дела, подтверждающие слова. Эти разноцветные клочки бумаги заставят сири уничтожать друг друга, избавляя землян от подобной неприятной обязанности.
В назначенный час он отправился в бар «Сузун».
Оказалось, однако, что власти пока что вполне способны оценивать ситуацию и мыслить логически. Ответный удар не ограничивался утренним распоряжением. Они пошли гораздо дальше, организовав облавы на улицах.
Моури чуть не попался с первого же раза. К счастью, ему удалось увернуться, но праздновать успех было рано: избежав одной ловушки, он рисковал попасть в другую. Шансы на печальный исход были велики, так как главная опасность заключалась в непредсказуемости следующего удара.
Он шел к месту назначенной встречи, когда улицу вдруг перегородила цепь полицейских. Вторая цепь выстроилась в четырехстах ярдах за первой. В онемевшую толпу, оказавшуюся в оцеплении, врезалось несколько человек в гражданском — несомненно агентов Кайтемпи. Они тут же начали с профессиональным искусством обыскивать всех, кто попал между двумя кордонами. Тем временем полицейские внимательно следили, чтобы никто не нырнул в подъезд и не сбежал через черный ход.
Возблагодарив судьбу за то, что оказался вне зоны обыска, Моури повернул назад и заспешил домой. Поднявшись в квартиру, он сжег все документы на имя Шира Агавана и растер пепел в пыль.
Все. С этой личностью отныне и во веки веков покончено, аминь! Больше он никогда не воспользуется столь звучным именем.
Распечатав один из свертков, Моури достал новые документы, удостоверявшие, что их владелец — Крег Вулкин, специальный корреспондент одного из ведущих информационных агентств Диракты. В некотором отношении его новая легенда была лучше предыдущей. Она вполне объясняла его машамский акцент. К тому же проверка этих документов займет целый месяц, так как придется запрашивать метрополию.
Вооруженный новыми бумагами, он снова вышел из дома. Хотя Моури в какой-то степени обезопасил себя на тот случай, если ему придется отвечать на каверзные вопросы, риск, что они будут заданы, значительно возрос. Он шел по улице, и странное предчувствие попавшего в облаву зверя овладело им.
Какую цель преследовала Кайтемпи, устраивая повальные обыски? Возможно, ее руководители надеются выловить распространителей подрывных материалов? Или они ищут «соко» — предателей, организовавших ДАГ? А может быть, таким образом пытались изловить мифического Шира Агавана, на чье имя был взят динокар? Но, как бы там ни было, ясно одно: кто-то из джеймекских шишек потерял терпение.
К счастью, до бара он добрался без приключений. Он сразу заметил Архаву, который сидел с двумя приятелями за дальним столиком. Их скрывал полумрак, но сами они прекрасно видели всех входящих.
— Ты опоздал, — в тоне Архавы одновременно послышались упрек и почтительность, пропорциональная размерам предполагаемой сделки. — Мы думали, ты уже не придешь.
— Меня задержала облава. Полиция свирепствует. Вы что, ребята, взяли банк или похитили любимую наложницу военного министра?
— Нет, мы тут ни при чем. — Архава покачал головой и ткнул пальцем в своих компаньонов: — Познакомься — Гурд и Скрива.
Моури слегка кивнул, внимательно рассматривая головорезов. Они были очень похожи, скорее всего — братья. Плоские лица, тяжелый взгляд, заостренные уши плотно прилегают к черепу. Судя по виду, каждый готов продать другого в рабство, если за это хорошо заплатят.
— Мы не услышали твоего имени, — процедил Скрива, ощерившись. У него были редкие острые зубы.
— И не услышишь, — ответил Моури.
— Да ну? — взвился Гурд.
— Это вас не должно волновать, — сказал Моури. — Если твой котелок варит хоть немного, тебе должно быть ясно — не имеет значения, кто снабжает гильдерами: важно, что они есть.
— Да, он прав, парни, — вступил в разговор Архава; глаза у него заблестели. — Деньги остаются деньгами, откуда бы они ни появились. Заткнитесь.
— Мне просто хотелось знать, — смущенно промямлил Гурд.
Архава продолжил разговор с настойчивостью дельца, почуявшего выгодную сделку:
— Я рассказал парням о твоем предложении. Они заинтересовались — Квадратная Челюсть повернулся к приятелям. — Не так ли?
— Ага, — кивнул Скрива и уставился на Моури. — Тебе нужно кого-то пришить. Так?
— Мне нужно убрать одного человека; каким способом — меня не интересует.
— Что ж, это мы можем… — На его лице появилось выражение такой свирепости, что Моури понял: этот тип еще в младенчестве был достойным клиентом для тюрьмы.
Затем Скрива добавил:
— За пятьдесят тысяч.
Глубоко вздохнув, Моури встал и шагнул к двери.
— Долгих лет!
— Вернись! — Скрива вскочил, замахав руками.
Архава был явно напуган и выглядел так, словно любимый дядюшка неожиданно лишил его богатого наследства. Гурд нервно облизнул губы.
Открыв дверь, Моури остановился на пороге:
— Ну что, будем говорить серьезно или нет?
— Конечно, — взмолился Скрива. — Я просто пошутил! Иди сюда, садись!
— Принеси-ка нам четыре зиса, — обратился Моури к бармену, скучавшему за стойкой. Затем он вернулся за столик. — Только без глупых шуток. У меня нет чувства юмора.
— Забудем об этом, — с готовностью предложил Скрива. — У нас есть несколько вопросов.
— Выкладывай, — милостиво разрешил Моури. Он взял у официанта кружку с зисом, глотнул и покровительственно посмотрел на Скриву.
Тот спросил:
— Кого нам нужно прихлопнуть? И как мы получим деньги?
— Для начала займитесь полковником Хейгом Ридарта. — Моури нацарапал что-то на листке бумаги и протянул его Скриве. — Тут его адрес.
— Ясно, — произнес тот, взглянув на листок. — А деньги?
— Пять тысяч — сейчас, в знак моего доверия; остальные — когда дело будет сделано. — Моури остановился и предостерегающе поднял палец. — Но вашего отчета мне недостаточно. Об убийстве должны сообщить в новостях, а до тех пор я не дам ни гроша.
— Не очень-то нам доверяешь, да? — сказал Скрива, нахмурившись.
— Не больше, чем следует.
— Мы тоже.
— Послушайте, — произнес Моури, стараясь говорить убедительно, — нам придется иметь дело друг с другом, нравится это вам или нет. У меня имеется длинный список. Если вы справитесь с первым заданием и я вас обману, полагаю, вы не будете работать дальше, ведь так?
— Да.
— Вы можете меня заложить, но тогда денег вам не видать — больших денег. Намного больше, чем заплатят в Кайтемпи за десяток таких, как я. Понимаете? Я плачу намного щедрее, чем Кайтемпи, парни. Вы что, не хотите разбогатеть?
— Мне противно даже помыслить о такой глупости, — заверил Скрива. — А где же пять тысяч?
Моури передал под столом пакет. Трое головорезов, шурша бумажками, пересчитали деньги. Затем Скрива поднял голову, лицо его разрумянилось.
— Считай, ты нас купил. Кто этот соко, Хейг Ридарта?
— Один жук, который слишком зажился на этом свете.
Тут было не слишком много правды. В справочнике Хейг Ридарта значился как командир отряда космической обороны. Но его имя упоминалось в одном письме, которое Моури нашел в квартире Свиного Рыла. Очевидно, Хейг Ридарта был сотрудником Кайтемпи, в чине не ниже старшего офицера; следовательно, он являлся весьма подходящей кандидатурой для намеченной акции.
— Почему тебе захотелось его убрать? — спросил Гурд, все еще надутый и подозрительный.
Прежде чем Моури успел ответить, Слива зашипел на него:
— Заткнись! Это не твоя забота. Ты можешь не раскрывать пасть хотя бы за двадцать тысяч?
— Мы их еще не получили, — резонно заметил Гурд.
— Получите, не сомневайся, — успокоил его Моури. — И даже намного больше. В тот день, когда газеты или радио сообщат о смерти Хейга Ридарты, я приду сюда в это же время, принесу пятнадцать тысяч и сообщу имя следующего клиента.
— Да уж, советую тебе не задерживаться, — сердито пробурчал Гурд.
У Архавы был свой интерес:
— А какая доля пойдет мне — за то, что я нашел ребят?
— Не знаю. — Моури повернулся к Скриве — Сколько вы собираетесь ему дать?
— Кто? Я? — Скрива был очень удивлен.
— Да, ты. Этот господин хочет получить комиссионные. Или, по-твоему, я должен ему платить из своего кармана? Думаешь, я печатаю деньги?
— Кому-то из вас придется раскошелиться, не то… — начал Архава, и это была его роковая ошибка.
Скрива наклонился к нему, дыша прямо в лицо:
— Не то — что?
— Ничего, — просипел Архава, отпрянув — Абсолютно ничего.
— Так-то лучше, — одобрил Скрива; в его голосе зазвучали стальные ноты. — Так намного лучше. Сиди тихо, будь умницей, Бутин, и тебе достанутся крошки с нашего стола. Если начнешь суетиться, не сможешь проглотить даже крошек. Боюсь, ты уже очень близок к этому. А ведь как плохо, когда парень не может глотать. Тебе бы это не понравилось, правда, Бутин?
Архава сидел неподвижно, прикусив язык. На лице у него проступили багровые пятна.
Снова наклонившись к нему, Скрива прошипел:
— Кажется, я задал тебе вопрос? Тебе бы это не понравилось, а?
— Нет, — хрипло ответил Архава, отодвигаясь вместе со стулом, чтобы оказаться подальше от жуткой физиономии Скривы.
Моури решил, что, пожалуй, наступило время удалиться. Он даже набрался смелости сказать Скриве:
— Смотри, никаких фокусов, если хочешь остаться в деле.
С этими словами он вышел. Но не думал, что кто-то из бандитов рискнет пойти за ним. Они побоятся отпугнуть такого клиента — лучшего из лучших за всю историю существования преступности на Джеймеке.
Моури шел быстрым шагом, обдумывая результаты встречи. Он решил, что поступил мудро, не проявив особой щедрости. Вряд ли бандиты станут больше его уважать, если он начнет швырять деньгами направо и налево — что он вполне мог себе позволить в случае необходимости. Они будут торговаться, пытаясь выжать максимальную сумму, что в конце концов приведет только к раздорам.
Пожалуй, он поступил верно, не выделив ничего для Архавы и оставив их препираться из-за денег. Показательная реакция. Группа, даже такая маленькая, сильна настолько, насколько сильно ее слабое звено. Любой из них, готовый заложить всех Кайтемпи, мог сорвать операцию. Очень важно заранее обнаружить потенциального предателя. И тут поведение Бутина Архавы вселяло опасения: «Кому-то придется раскошелиться, не то…»
Проверить эти подозрения можно будет только тогда, когда деньги будут заплачены и сообщники поделят добычу. Ну что ж, если обстоятельства потребуют, его список несколько изменится; следующим в нем будет Бутин Архава. Моури не чувствовал ни жалости, ни угрызений совести. Для него все сириане оставались врагами, и ни один не был ни хуже ни лучше другого.
Моури двигался к дому, погруженный в свои размышления и не замечая ничего вокруг. Он уже решил, что, пожалуй, придется перерезать Архаве горло, когда тяжелая лапа внезапно опустилась на его плечо и чей-то голос рявкнул прямо в ухо:
— Руки за голову, мечтатель! Сейчас посмотрим, что у тебя в карманах. Пошевеливайся! Ты что, глухой? Руки за голову, я сказал!
В состоянии шока он поднял руки и почувствовал, как чьи-то пальцы умело ощупывают его одежду. Рядом с ним стояли в той же позе сорок или пятьдесят застигнутых врасплох прохожих. В ста ярдах от них улицу перегородила шеренга флегматичных полицейских. С другой стороны маячила точно такая же равнодушная цепь. На этот раз он угодил прямо в ловушку.
Глава 6
Моури стоял с поднятыми руками; мысли лихорадочно метались у него в голове. Слава Богу, он избавился от денег, было бы трудно объяснить, зачем у него при себе такая сумма. Если эти типы ищут Шира Агавана, то им крайне не повезло. В любом случае, нельзя допустить, чтобы его забрали для выяснения личности. Если только это возможно… Большинство из тех, кому удалось пережить допросы в Кайтемпи, остались калеками. Придется оглушить мерзавца, который его обыскивает, и мчаться, как ветер, полагаясь на удачу. Смерть от пули полицейского быстрее и легче, чем в камере пыток…
— О! — перебил его мысли громкий возглас. Тип в штатском, проводивший обыск, держал открытый бумажник Моури, разглядывая удостоверение Свинорылого. Суровое выражение исчезло с его тяжелого лица, словно его стерли тряпкой. — Один из наших? Офицер? — Он внимательно посмотрел на Моури. — Но я вас не знаю.
— И не можете знать, — высокомерно произнес Моури. — Я только сегодня прибыл из штаба на Диракте. — Он скорчил гримасу. — И вот какой прием меня ожидал!
— Ничего не поделаешь, — извиняющимся тоном объяснил агент. — Подрывную деятельность нужно подавить любой ценой, а здесь, как и на других планетах, это реальная угроза. Вы же знаете, как обстоят дела в Диракте, — так вот, на Джеймеке не лучше.
— Ситуация вскоре изменится, — авторитетно заявил Моури. — В ближайшем будущем мы планируем большую чистку. После нее хлопот поубавится. Движение недовольных захлебнется, если покончить с руководителями. Когда отрубают голову, тело умирает.
— Надеюсь, вы правы. Нам хватит войны со спакумами, и ни к чему лишняя возня с предателями в тылу.
Он закрыл бумажник и протянул его Моури. В другой руке агент держал документы на имя Крега Вулкина, в которые он даже не заглянул. Подождав, пока Моури засунет бумажник в карман, он вернул ему остальные бумаги и ухмыльнулся:
— Держите ваши фальшивые документы.
— Ничто, выданное в законном порядке, не может быть фальшивым, — сказал Моури, неодобрительно нахмурившись
— Да, конечно, я просто не подумал. — Агент стушевался, стараясь побыстрее закончить разговор. — Простите, что пришлось подвергнуть вас обыску. Я рекомендую вам как можно скорее зарегистрироваться в местном штабе, чтобы они разослали вашу фотографию и мы знали бы вас в лицо. Иначе вас будут часто останавливать и обыскивать.
— Я так и сделаю, — пообещал Моури, не в силах представить что-либо менее соответствующее его намерениям.
— Простите, но я должен заняться другими. — Агент кивнул ближайшему полицейскому и переключил внимание на человека с кислой физиономией, который ожидал обыска. Тот неохотно поднял руки и позволил агенту обшарить его карманы.
Моури направился к цепи полицейских; они разомкнулись и дали ему пройти. В такие минуты, подумал он, необходимо сохранять невозмутимость и спокойствие, излучая неколебимую самоуверенность, которой он, кстати, вовсе не испытывал.
Он прошел ярдов шестьсот и находился уже на углу, когда какое-то инстинктивное предчувствие заставило его оглянуться. Полицейские все еще блокировали улицу, а за их цепью собрались четыре агента Кайтемпи и что-то обсуждали. Один из них — тот самый, что выпустил Моури, — показал в его сторону. Остальные трое повернули головы, потом продолжили спор, яростно жестикулируя. Им потребовалось еще десять секунд, чтобы принять решение:
— Остановите его!
Полицейские в шеренге начали с удивлением озираться; глаза их пытались обнаружить убегающего преступника. Моури почувствовал, как напряглись ноги; он был готов припустить вперед на максимальной скорости. Усилием воли он заставил себя идти ровным шагом.
На улице скопилось довольно много народу; одни глазели на проверку, другие торопились туда же, куда двигался сам Моури. Большинство старались не обращать внимания на происходящее и поскорее унести ноги. Моури шел вместе со всеми, спокойно и не спеша. Такая тактика обманула полицейских; в течение нескольких драгоценных секунд они не шевелились, сжимая оружие и пристально всматриваясь в толпу, чтобы определить виновника переполоха.
Это позволило Моури выиграть время, повернуть за угол и скрыться из виду. В тот момент агенты Кайтемпи наконец сообразили, что полицейские ничего не понимают. Потеряв терпение, они сами бросились в погоню. Полдюжины стражей порядка тяжело топали сзади, все еще не представляя, почему и за кем идет погоня.
Поравнявшись с молодым парнем, который неспешно брел по тротуару, Моури хлопнул его по спине:
— Быстрее! Они гонятся за тобой! Кайтемпи!
— Почему? Я же ничего не…
— Это ты им потом скажешь! Беги же, дурак!
Юноша колебался несколько мгновений — пока не услышал приближающийся тяжелый топот и вопли преследователей, которых пока скрывал угол дома. Он побледнел и рванул по улице с такой скоростью, что мог спокойно обогнать зайца.
Моури не спеша вошел в ближайшую лавчонку — это была кондитерская. Ткнув пальцем в сторону полок, он как ни в чем не бывало, попросил:
— Дайте, пожалуйста, десять вон тех пирожных с орехами и еще…
Пятьдесят служителей закона выскочили из-за угла. Они промчались мимо магазина, издавая торжествующие вопли. Моури понял, что полицейские заметили бегущего человека, и с видом полного недоумения уставился в окно. Толстый сирианец за прилавком тяжело вздохнул.
— Что происходит? — спросил Моури.
— Гонятся за кем-то, — поставил диагноз Толстячок. Он снова вздохнул и почесал выпирающее брюшко. — Они вечно за кем-нибудь гонятся. Ну и жизнь! Ну и война!
— Не сладко теперь приходится, верно?
— О, да! Каждый день, каждую минуту что-нибудь происходит. Если верить новостям, вчера вечером мы разбили спакумские космические силы в десятый раз. Сегодня мы преследуем остатки флота, который был уничтожен вчера. В течение нескольких месяцев мы с триумфом отступали под натиском полностью деморализованного противника… — Он с отвращением махнул пухлой рукой и вздохнул в третий раз. — Простите, я слишком толстый, и мозги у меня заплыли жиром. Вы, кажется, что-то просили?
— О! — перебил его мысли громкий возглас. Тип в штатском, проводивший обыск, держал открытый бумажник Моури, разглядывая удостоверение Свинорылого. Суровое выражение исчезло с его тяжелого лица, словно его стерли тряпкой. — Один из наших? Офицер? — Он внимательно посмотрел на Моури. — Но я вас не знаю.
— И не можете знать, — высокомерно произнес Моури. — Я только сегодня прибыл из штаба на Диракте. — Он скорчил гримасу. — И вот какой прием меня ожидал!
— Ничего не поделаешь, — извиняющимся тоном объяснил агент. — Подрывную деятельность нужно подавить любой ценой, а здесь, как и на других планетах, это реальная угроза. Вы же знаете, как обстоят дела в Диракте, — так вот, на Джеймеке не лучше.
— Ситуация вскоре изменится, — авторитетно заявил Моури. — В ближайшем будущем мы планируем большую чистку. После нее хлопот поубавится. Движение недовольных захлебнется, если покончить с руководителями. Когда отрубают голову, тело умирает.
— Надеюсь, вы правы. Нам хватит войны со спакумами, и ни к чему лишняя возня с предателями в тылу.
Он закрыл бумажник и протянул его Моури. В другой руке агент держал документы на имя Крега Вулкина, в которые он даже не заглянул. Подождав, пока Моури засунет бумажник в карман, он вернул ему остальные бумаги и ухмыльнулся:
— Держите ваши фальшивые документы.
— Ничто, выданное в законном порядке, не может быть фальшивым, — сказал Моури, неодобрительно нахмурившись
— Да, конечно, я просто не подумал. — Агент стушевался, стараясь побыстрее закончить разговор. — Простите, что пришлось подвергнуть вас обыску. Я рекомендую вам как можно скорее зарегистрироваться в местном штабе, чтобы они разослали вашу фотографию и мы знали бы вас в лицо. Иначе вас будут часто останавливать и обыскивать.
— Я так и сделаю, — пообещал Моури, не в силах представить что-либо менее соответствующее его намерениям.
— Простите, но я должен заняться другими. — Агент кивнул ближайшему полицейскому и переключил внимание на человека с кислой физиономией, который ожидал обыска. Тот неохотно поднял руки и позволил агенту обшарить его карманы.
Моури направился к цепи полицейских; они разомкнулись и дали ему пройти. В такие минуты, подумал он, необходимо сохранять невозмутимость и спокойствие, излучая неколебимую самоуверенность, которой он, кстати, вовсе не испытывал.
Он прошел ярдов шестьсот и находился уже на углу, когда какое-то инстинктивное предчувствие заставило его оглянуться. Полицейские все еще блокировали улицу, а за их цепью собрались четыре агента Кайтемпи и что-то обсуждали. Один из них — тот самый, что выпустил Моури, — показал в его сторону. Остальные трое повернули головы, потом продолжили спор, яростно жестикулируя. Им потребовалось еще десять секунд, чтобы принять решение:
— Остановите его!
Полицейские в шеренге начали с удивлением озираться; глаза их пытались обнаружить убегающего преступника. Моури почувствовал, как напряглись ноги; он был готов припустить вперед на максимальной скорости. Усилием воли он заставил себя идти ровным шагом.
На улице скопилось довольно много народу; одни глазели на проверку, другие торопились туда же, куда двигался сам Моури. Большинство старались не обращать внимания на происходящее и поскорее унести ноги. Моури шел вместе со всеми, спокойно и не спеша. Такая тактика обманула полицейских; в течение нескольких драгоценных секунд они не шевелились, сжимая оружие и пристально всматриваясь в толпу, чтобы определить виновника переполоха.
Это позволило Моури выиграть время, повернуть за угол и скрыться из виду. В тот момент агенты Кайтемпи наконец сообразили, что полицейские ничего не понимают. Потеряв терпение, они сами бросились в погоню. Полдюжины стражей порядка тяжело топали сзади, все еще не представляя, почему и за кем идет погоня.
Поравнявшись с молодым парнем, который неспешно брел по тротуару, Моури хлопнул его по спине:
— Быстрее! Они гонятся за тобой! Кайтемпи!
— Почему? Я же ничего не…
— Это ты им потом скажешь! Беги же, дурак!
Юноша колебался несколько мгновений — пока не услышал приближающийся тяжелый топот и вопли преследователей, которых пока скрывал угол дома. Он побледнел и рванул по улице с такой скоростью, что мог спокойно обогнать зайца.
Моури не спеша вошел в ближайшую лавчонку — это была кондитерская. Ткнув пальцем в сторону полок, он как ни в чем не бывало, попросил:
— Дайте, пожалуйста, десять вон тех пирожных с орехами и еще…
Пятьдесят служителей закона выскочили из-за угла. Они промчались мимо магазина, издавая торжествующие вопли. Моури понял, что полицейские заметили бегущего человека, и с видом полного недоумения уставился в окно. Толстый сирианец за прилавком тяжело вздохнул.
— Что происходит? — спросил Моури.
— Гонятся за кем-то, — поставил диагноз Толстячок. Он снова вздохнул и почесал выпирающее брюшко. — Они вечно за кем-нибудь гонятся. Ну и жизнь! Ну и война!
— Не сладко теперь приходится, верно?
— О, да! Каждый день, каждую минуту что-нибудь происходит. Если верить новостям, вчера вечером мы разбили спакумские космические силы в десятый раз. Сегодня мы преследуем остатки флота, который был уничтожен вчера. В течение нескольких месяцев мы с триумфом отступали под натиском полностью деморализованного противника… — Он с отвращением махнул пухлой рукой и вздохнул в третий раз. — Простите, я слишком толстый, и мозги у меня заплыли жиром. Вы, кажется, что-то просили?