Страница:
Какими дураками мы бывали в детстве, думал Иллари, одеваясь. Слушаем баллады о великих героях. Всякий треп сказочный. Как какой-нибудь несусветный богатырь претерпел жуткие мучения и потом, бежав из плена, перекусал всех злодеев голыми руками. На кинжале повесил. И прочее столь же правдоподобное. И нам это, кажется, нравилось. Как же вдохновенно мы слушали, когда в балладе очередной герой смеялся в лицо своим мучителям, покуда они кнутами выдирали из его спины столько мяса, что хватило бы накормить батальон людоедов. И сами пересказывали подобные байки, соответственно преувеличивая. Интересно, почему нам все это так нравилось? Призадуматься – понять можно. Какой мальчишка не мечтает совершить что-нибудь эдакое, из ряда вон выдающееся?
Разумеется, мы представляли себя на месте героя-мученика, и притом с полной верой, что сможем выдержать то же самое. И мысль касается тех же участков тела, что и хлыст, но касается изнутри – мягко, ласково. А представление о собственном героизме приятно возбуждает. Наслушаешься подобных историй, и начинаешь воображать себя невесть кем. И мечтают идиоты оказаться на месте чудо-богатыря, чтобы проявить небывалое мужество и чувство собственного достоинства.
Вот и попробуй сохранить достоинство, когда тебя сажают голой задницей на ящик с крысами, и судьба твоей мужской принадлежности зависит от сущей малости: сыты ли крысы, не устали ли? Захотят ли прыгать?
Иллари безумно повезло. Оголодавшая крыса недавно загрызла и съела своих товарок по заключению. Сытый желудок и утомление после битвы не располагали ее к высоким прыжкам. Она лениво повозилась на дне ящика и улеглась баиньки. Ее даже не волновала любимая пища, соблазнительно висевшая над головой. Разумеется, понятно это стало не сразу, и страху Иллари натерпелся – рассказать невозможно. Будь вместо ящика клетка, и мучители мигом обнаружили бы сытую крысу в городом одиночестве и исправили бы упущение. Вдоволь насладившись созерцанием Иллари, которого трясло от ужаса, тучный господин велел всыпать пленнику горячих и отвести его в камеру. Пока.
Горячих всыпали. Иллари зашипел, когда рубашка прикоснулась к спине. Ладно, все это мелочи. Он бывал ранен, и часто испытывал при этом более сильную боль, и крови терял больше. Не спина должна его сейчас заботить, и не рассуждения об идиотских балладах. Конечно, после счастливого избавления порассуждать на посторонние темы куда как приятно. Но времени на это нет. Вот если спастись удастся, тогда можно и порассуждать. Пока же надо придумать, как выбраться из камеры, и найти джета, спасти его и покинуть с ним крепость. И побыстрее. Пока тучному мерзавцу не пришла в голову фантазия заменить сытую крысу голодным удавчиком. Или еще что-нибудь меланхоличное и прекрасное. И пока с джетом не сделали чего-нибудь непоправимого. Ознакомившись с изощренным воображением своих мучителей, Иллари не сомневался: малейшее промедление обернется для мальчика такими кромешными страданиями, что до конца жизни Иллари не искупит своей невольной вины за промашку.
Причем придумать надо что-то новенькое. Все прежние идеи никуда не годятся. Беспечное высокомерие обитателей колдовского замка внушило Иллари совершенно ложное представление о их способностях. Но уже в допросной он понял свою ошибку. Это наемники-профессионалы, которым нет нужды красться за ним по пятам, чтобы схватить, когда потребуется. Профессионалы. И ни одного охранника никаким воображаемым поносом или демонстрацией мнимой смерти в камеру не заманишь. Ни-ни. А уж если охранник и войдет, то не раньше, чем поставит у дверей двух– трех вооруженных обломов, уже будьте покойны. И все же выбраться отсюда как-то надо.
И тут Иллари напрягся. До его слуха донесся дикий нечеловеческий крик. В этом вопле не было ничего даже отдаленно напоминающего голос юноши, но Иллари его узнал. Кричал джет. И по безграничной муке, исторгшей этот крик, Иллари понял: джета пытают не просто обычные мерзавцы с извращенным воображением, вроде тех подонков, что издевались над ним самим. Нет, джета допрашивал Мастер. Палач-маг.
Жуткий вопль поразил сознание Иллари и распахнул его. И снова, как когда-то у болота, Иллари видел не глазами и слышал не ушами. Только на сей раз в представшей его мысленному взору картинке не было ничего неясного, расплывчатого. Ведь то были уже не воспоминания, а сама действительность.
Судя по тому, что большую часть поля зрения занимал свободный каменный потолок, джет лежал на спине. Его мучитель нависал над ним. У него ничего не было в руках, но он говорил. Все время говорил, и от черной магии его речи джет извивался от боли. С шеи палача-мага свисала серебряная цепь и покачивалась мерно над самым лицом джета, то исчезая, то снова появляясь.
– Говори, змееныш! Что ты прочел в архиве? Говори!
Но джет не мог говорить. Он был буквально парализован болью. Иллари отчетливо ощутил его мысль: вот если бы эта боль хоть на мгновение ослабла, ничто мне бы не помешало, ни кандалы, ни магия твоя дурная. Похоже, что так: палач-маг был мастером лишь в своей, весьма узкой области, а способности джета были хоть и поменьше, но несравненно шире. Пожалуй, лишь минутное замешательство джета и позволило Мастеру Боли одержать верх. Он и сам это знает, и не дает джету ни малейшей передышки. Так ведь и убить можно, мелькнуло в голове у Иллари. За этой мыслью тут же последовала другая: к сожалению, нет. Этот гад свое дело знает, и смерти истязуемого не допустит.
Жуткое зрелище начало терять остроту красок: джет почувствовал Иллари и последними остатками воли попытался оторваться от него. Иллари вцепился в его сознание мертвой хваткой и не отпустил.
– Отдай мне твою боль! – разумеется, Иллари не облек свою мысль в слова, тем более такие, но смысл приказа для джета был очевиден.
– Нет! Ты не выдержишь! Уходи! – джет сделал еще одну попытку оторваться от Иллари.
– Заткнись! Сопляк! Ты мой вассал, и я приказываю! – мысленно загремел Иллари. Зычный мысленный окрик заставил джета вздрогнуть и потерять контроль над собой.
И на Иллари обрушилась волна боли. Боль, стыд, страх, унижение
– чудовищные, немыслимые. О, разумеется, не целиком, не в полной мере. Полностью такого обычному человеку – а Иллари именно им и был – действительно не выдержать. Но длилось это не более минуты, а потом страдание схлынуло, и тело исполнилось пьянящим блаженством избавления. Только человек, испытавший боль, понимает, какое это невыразимо восхитительное ощущение: дышишь, а не больно!
Видение вновь стало отчетливым. Полузадушенный собственной цепочкой палач-маг упал на стол, а джет сноровисто связывал его руки за спиной. На столе валялись кучки бурой ржавчины: очевидно, все, что осталось от кандалов. Быстро же джет с ними расправился! Покончив с руками палача джет первой попавшейся тряпкой молниеносно заткнул ему рот, потом еще несколькими тряпками закрепил импровизированный кляп. Только тут цепочка по приказу джета разжала свои объятия. Джет сорвал ее с шеи владельца. Лицо палача выразило мольбу и ужас. Иллари понимал причину этого ужаса, и испытывал мстительное удовлетворение. Особенно, когда джет извлек из-за пазухи палача свой собственный талисман и со вздохом облегчения надел. Мерзавцы! Они лишили мальчика единственной защиты от безумия, и лишь потом начали пытать. Вот пусть теперь сами попробуют, насколько это приятно: ждать сумасшествия и чувствовать, как оно мало-помалу выедает мозг! Иллари не смог рассмотреть, что висело на цепочке, но не сомневался ни на мгновение: там был талисман. Точно такой же как у джета. Ведь Мастер Боли сам был родом из Джетевена.
Иллари ощутил восторженную благодарность джета.
Потом видение оборвалось.
Ну, вот. Мальчик на свободе. Если других уроженцев Джетевена в крепости нет, его ничто не остановит. Скоро он придет за Иллари, и они вдвоем покинут крепость. Остается только немного подождать.
Иллари устроился поудобнее и принялся ждать.
Прошло совсем немного времени, и дверной замок загремел. В дверях возник джет. Лицо его за эти часы заметно осунулось, но он улыбался.
– Пойдем отсюда, – сказал он.
– С удовольствием, – весело произнес Иллари и вышел из камеры вслед за джетом.
– Можешь не стараться идти тихо, – вполголоса произнес джет. – Мастер Боли связан, а остальные нас не услышат, даже если нам в голову взбредет гимны распевать.
– Я так понимаю, ты и об этом позаботился, – засмеялся Иллари.
– Нет, – джет покачал головой. – Об этом позаботился сам Мастер Боли. Очень уж ему не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал мое признание, даже случайно. Так что все обитатели замка спят мертвым сном. Тебя это, конечно, не коснулось.
– Разумеется. Он, скорее всего, не знал, что меня схватили, – предположил Иллари. При слове «схватили» джет выразительно посмотрел на него, и Иллари покраснел, как ребенок, застигнутый взрослыми, когда он кладет маме под подушку праздничный подарок.
– Может, и не знал. Он вообще много чего не учел, так торопился допросить меня, – ответил джет, внимательно вглядываясь в закоулки лабиринта. Если Иллари собирался выйти наружу, рассчитывая на свою память, то у джета, похоже, карта в голове.
– А мне казалось, у них все предусмотрено, – удивился Иллари.
– Никоим образом. Будь у них все предусмотрено, твои мысли не встретились бы с моими. Понимаешь, та камера, куда меня сунули поначалу, надежно защищала меня от подобных попыток. А твоя нет. Тебя сунули в каменный мешок для обычных людей.
– А допросная? – спросил Иллари. – Разве ее не должны были защитить от мысленной связи в первую очередь?
– С допросной вообще ерунда получается, – вздохнул джет. – И с самим допросом тоже. Понимаешь, Мастер Керавар велел захватить меня. Только захватить. Живым или мертвым.
– Так тебя вообще не собирались допрашивать? – понял Иллари.
– Вот именно. Я так понял, это вообще была личная идея. Логика железная: раз Мастер Керавар так хочет меня заполучить, значит, я обладаю очень важной информацией. Этот подонок и постарался ее из меня вытрясти. Разумеется, для себя лично. Еще б я знал, что это за сведения.
– Подумаем в более спокойной обстановке, – пообещал Иллари, – сообразим.
– Если б не ты, не видать бы мне этой спокойной обстановки. И как ты смог? Я думал, у тебя сердце лопнет.
– Чуть не лопнуло, – признался Иллари. – Зато ты свою передышку использовал вовсю. Я так и не понял, что ты такое сделал.
– Придушил его собственной цепочкой и рассыпал кандалы, – хмуро ответил джет.
– Ах, да, ты же говорил, что знаешь имена металла, – вспомнил Иллари. – Неужели любого?
– Любого. А этого в особенности. Оправа сделана руками моего Мастера. А цепочки такие все ученики делали. Может, эту делал я сам, – лицо джета исказилось гневом и отвращением. – Знали бы мы, для кого!
– Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что на досуге мне придется много о чем подумать.
– А что ты будешь делать с талисманом? – полюбопытствовал Иллари.
Джет задумался лишь на одно мгновение. Потом он уверенным движением извлек из-за пазухи талисман в причудливой серебряной оправе.
– Возьми его, – просто сказал он.
– Да ты что! – задохнулся Иллари. – Такой подарок… я не могу… ты добыл его, рискнув жизнью.
– Положим, это ты добыл его, рискуя жизнью, – возразил джет. – Без тебя он так бы и остался у прежнего владельца. Возьми его. Пожалуйста. Мне нечем больше выразить то, что я чувствую, а очень хочется. Понимаешь, у нас эти дурацкие обычаи не благодарить за спасение жизни не в ходу. Благодарность оскорбит тебя, я знаю, а талисман – нет. Бери. Это ничего, что он повисел на шее у мерзавца. Сделали его чистые руки.
Иллари молча, с благоговейным трепетом принял оправленный в серебро кусочек священного дерева. Однажды испытанная им свежесть чувств и ясность мысли отныне будут принадлежать ему по праву.
– Погоди немного, – джет коснулся рукой его плеча. – Тут неподалеку апартаменты этого подлеца. Я хочу кое-что оттуда взять. Обожди меня, я мигом.
И, не дожидаясь согласия Иллари, джет нырнул в какой-то проулок.
Вопреки обещаниям джета мигом обернуться, ждать пришлось довольно долго. Наконец джет появился снова – запыхавшийся, сияющий. В руках он держал немыслимо изукрашенный жезл, короткий и явно очень тяжелый. Пестрота драгоценных камней слепила глаза.
– Зачем тебе эта дура? – изумился Иллари. – Морду кому-нибудь разбить?
Джет покачал головой.
– Это ключик, – сообщил он.
– Что? – не понял Иллари.
– Мне очень неохота лазить через стену, – признался джет. – Я немного устал.
Слово «немного» содержало редкостную долю преуменьшения, но Иллари не стал спорить.
– Ключик так ключик, – согласился он. – А замочек где же?
– Скоро увидишь, – пообещал джет.
Еще несколько поворотов – и они оказались у двери. Джет коснулся ее кончиками пальцев и произнес нужные Имена. Железные запоры рассыпались рыжей пылью. Дерево рухнуло, во мгновение ока источенное червями.
– Сильно сделано! – восхитился Иллари. – Знаешь, тебя лучше в плен не захватывать. Больно для кошелька накладно восполнять потом ущерб.
– Я тоже так думаю, – улыбнулся джет.
Никем не потревоженные, они пересекли двор и уперлись в крепостную стену.
– Где тут у них ворота? – вопросил Иллари, осматриваясь в поисках вышеупомянутой архитектурной детали.
– Здесь, – усмехнулся джет. – А ну, шкатулочка, откройся-отворись!
И с этими словами из детской сказки он изо всех сил метнул жезл в крепостную стену, как короткое копье.
Жалко блеснули в лунном свете драгоценные камни, разлетаясь в разные стороны. Жезл переломился пополам. Иллари отступил на шаг и изумленно охнул.
Не было больше крепостной стены. И крепости тоже не было. Была только трава под ногами и деревья вокруг. И больше ничего.
– К-как это? – бормотнул Иллари. – Где… крепость– то
– Нигде, – улыбнулся джет, – ее и не было. Это морок. Я тоже сначала подумал, что настоящую крепость сделали невидимой, а потом понял – нет. Иначе бы я почуял.
– Ты и так почуял. То-то тебе не хотелось идти по слишком легкой дороге.
– Легкой – не то слово. Меня на нее просто тянуло. Вот я и насторожился. Простую засаду мне не учуять, тут даже ты умней меня, а наши джетские фокусы я за милю чувствую.
Наивно пренебрежительное «даже ты» Иллари проглотил без возражений. Джет был прав: Иллари куда более искушен в дворцовых интригах, нежели в распознавании засад. Боец он отменный, да только мастерство его выковано в уличных стычках и дуэлях. Других боев он, горожанин до мозга костей, за свою жизнь и не видел. И у джета маловато опыта. Правда, до сих пор он уходил от убийц, но скорее благодаря везению, чем умению. Что ни говори, а попадись им на пути действительно опытные, умелые воины, и худо им обоим придется.
– А откуда она взялась, эта крепость, если ее не было?
– Мастера Слов поработали. Стоит мне ступить в эту часть леса, и он превращается в крепость. Может, тут таких заколдованных мест много. Чтоб не миновал. Поэтому-то я и говорил тебе, что вдвоем со мной идти опасно. Ловушка была расставлена на меня, а не на тебя. Любой может пройти беспрепятственно, а меня она узнает и захлопнется.
– Об этом мы уже говорили. – напомнил Иллари. – Идем вдвоем, и все тут. Люди из этого капкана за нами не погонятся?
– Люди уже там, откуда они взялись. Как только крепость рухнула и исчезла, их унесло обратно. Домой, по теплым постелькам, – джет злорадно усмехнулся. – И Мастер Боли тоже. Связан честь-честью. Скорей всего, он попросил не беспокоить его. Или даже объявил, что уедет надолго. Покуда его найдут, поголодать ему ой как придется. А потом он будет докладывать, как он меня упустил, самому Мастеру Керавару.
– Приятная мысль, – согласился Иллари.
– И все-таки, чего он от меня хотел? – задумчиво произнес джет.
– Вроде он что-то говорил об архиве, – напомнил Иллари.
– Вроде. Но я не могу представить, что же я такого прочел в архиве, – джет пожал плечами. – Ничего интересного. Или я все-таки это забыл?
Иллари тоже пожал плечами, и лицо его слегка передернулось болью. Наблюдательный джет не стал задавать лишних вопросов. Не останавливаясь, он коснулся Иллари кончиками растопыренных пальцев, и через пару мгновений Иллари снова пожал плечами, на сей раз с удовольствием.
– Не думаю, что ты это забыл, – помолчав, произнес Иллари. – Иначе стал бы Мастер Керавар подсылать к тебе убийцу и гоняться за тобой по всей Иматраве? Ты не забыл этого. Но ты забыл, что ты это помнишь. Или – что это важно.
– Хорошо бы, если так. Мне это все покоя не дает. Я должен вспомнить. Раз уж все за этим гоняются… Хотя какой смысл? Могли бы сами залезть в архив и почитать.
– Балда! – наивность джета восхитила Иллари. – Они и так эти сведения знают. Им важно, чтобы ты их не знал. Ни ты, и никто другой. Уж поверь придворному интригану. В таких делах я лучше твоего разбираюсь.
Иллари ощутил даже легкое самодовольство, вполне законное: не так уж много на свете дел, в которых он или кто иной разбирался бы лучше джета.
– Похоже, ты прав, – признал джет. – Что-то я узнал недозволенное. И что от меня так старались скрыть?
– Тебе виднее. Это не я был в архиве, а ты.
Джет на ходу перебирал вслух отрывки, прочитанные им в архиве. Память у него оказалась изумительная. Иллари не сомневался, что цитирует он дословно. Вслушивался Иллари неохотно: хотя боль ушла, он чувствовал себя усталым и разбитым. Только сознание того, что неплохо бы побыстрей убраться с заколдованного места, чтоб чего не вышло, еще держало его на ногах. Иначе бы рухнул в траву и заснул. Он подумывал, не предложить ли джету устроить привал, но потом отбросил эту мысль, и продолжал идти, борясь с дремотой и подслеповато жмуря глаза.
– Повтори, пожалуйста, – зевнув, попросил он.
– Да, нет, пустое, в том правиле ничего тайного не может быть,
– возразил джет, но послушно повторил слово в слово весь отрывок. Действительно, ничего особенного.
Из кустов, словно атакующая змея, вылетела веревочная петля и охватила тело Иллари. Вторая петля так же быстро и безошибочно изловила джета. Они не успели сбросить с себя путы, их сбило с ног и покатило по земле. Прежде, чем они сумели хотя бы попытаться встать, из-за кустов выросли двое и мигом спеленали Иллари и джета по всем правилам этого нелегкого искусства.
– Смотри, Аррох, ты как в воду глядел, – обратился высоченный громила к своему подельщику. – Говорил, не надо уходить, хоть они и попались, и так оно и вышло.
Глава 10
Разумеется, мы представляли себя на месте героя-мученика, и притом с полной верой, что сможем выдержать то же самое. И мысль касается тех же участков тела, что и хлыст, но касается изнутри – мягко, ласково. А представление о собственном героизме приятно возбуждает. Наслушаешься подобных историй, и начинаешь воображать себя невесть кем. И мечтают идиоты оказаться на месте чудо-богатыря, чтобы проявить небывалое мужество и чувство собственного достоинства.
Вот и попробуй сохранить достоинство, когда тебя сажают голой задницей на ящик с крысами, и судьба твоей мужской принадлежности зависит от сущей малости: сыты ли крысы, не устали ли? Захотят ли прыгать?
Иллари безумно повезло. Оголодавшая крыса недавно загрызла и съела своих товарок по заключению. Сытый желудок и утомление после битвы не располагали ее к высоким прыжкам. Она лениво повозилась на дне ящика и улеглась баиньки. Ее даже не волновала любимая пища, соблазнительно висевшая над головой. Разумеется, понятно это стало не сразу, и страху Иллари натерпелся – рассказать невозможно. Будь вместо ящика клетка, и мучители мигом обнаружили бы сытую крысу в городом одиночестве и исправили бы упущение. Вдоволь насладившись созерцанием Иллари, которого трясло от ужаса, тучный господин велел всыпать пленнику горячих и отвести его в камеру. Пока.
Горячих всыпали. Иллари зашипел, когда рубашка прикоснулась к спине. Ладно, все это мелочи. Он бывал ранен, и часто испытывал при этом более сильную боль, и крови терял больше. Не спина должна его сейчас заботить, и не рассуждения об идиотских балладах. Конечно, после счастливого избавления порассуждать на посторонние темы куда как приятно. Но времени на это нет. Вот если спастись удастся, тогда можно и порассуждать. Пока же надо придумать, как выбраться из камеры, и найти джета, спасти его и покинуть с ним крепость. И побыстрее. Пока тучному мерзавцу не пришла в голову фантазия заменить сытую крысу голодным удавчиком. Или еще что-нибудь меланхоличное и прекрасное. И пока с джетом не сделали чего-нибудь непоправимого. Ознакомившись с изощренным воображением своих мучителей, Иллари не сомневался: малейшее промедление обернется для мальчика такими кромешными страданиями, что до конца жизни Иллари не искупит своей невольной вины за промашку.
Причем придумать надо что-то новенькое. Все прежние идеи никуда не годятся. Беспечное высокомерие обитателей колдовского замка внушило Иллари совершенно ложное представление о их способностях. Но уже в допросной он понял свою ошибку. Это наемники-профессионалы, которым нет нужды красться за ним по пятам, чтобы схватить, когда потребуется. Профессионалы. И ни одного охранника никаким воображаемым поносом или демонстрацией мнимой смерти в камеру не заманишь. Ни-ни. А уж если охранник и войдет, то не раньше, чем поставит у дверей двух– трех вооруженных обломов, уже будьте покойны. И все же выбраться отсюда как-то надо.
И тут Иллари напрягся. До его слуха донесся дикий нечеловеческий крик. В этом вопле не было ничего даже отдаленно напоминающего голос юноши, но Иллари его узнал. Кричал джет. И по безграничной муке, исторгшей этот крик, Иллари понял: джета пытают не просто обычные мерзавцы с извращенным воображением, вроде тех подонков, что издевались над ним самим. Нет, джета допрашивал Мастер. Палач-маг.
Жуткий вопль поразил сознание Иллари и распахнул его. И снова, как когда-то у болота, Иллари видел не глазами и слышал не ушами. Только на сей раз в представшей его мысленному взору картинке не было ничего неясного, расплывчатого. Ведь то были уже не воспоминания, а сама действительность.
Судя по тому, что большую часть поля зрения занимал свободный каменный потолок, джет лежал на спине. Его мучитель нависал над ним. У него ничего не было в руках, но он говорил. Все время говорил, и от черной магии его речи джет извивался от боли. С шеи палача-мага свисала серебряная цепь и покачивалась мерно над самым лицом джета, то исчезая, то снова появляясь.
– Говори, змееныш! Что ты прочел в архиве? Говори!
Но джет не мог говорить. Он был буквально парализован болью. Иллари отчетливо ощутил его мысль: вот если бы эта боль хоть на мгновение ослабла, ничто мне бы не помешало, ни кандалы, ни магия твоя дурная. Похоже, что так: палач-маг был мастером лишь в своей, весьма узкой области, а способности джета были хоть и поменьше, но несравненно шире. Пожалуй, лишь минутное замешательство джета и позволило Мастеру Боли одержать верх. Он и сам это знает, и не дает джету ни малейшей передышки. Так ведь и убить можно, мелькнуло в голове у Иллари. За этой мыслью тут же последовала другая: к сожалению, нет. Этот гад свое дело знает, и смерти истязуемого не допустит.
Жуткое зрелище начало терять остроту красок: джет почувствовал Иллари и последними остатками воли попытался оторваться от него. Иллари вцепился в его сознание мертвой хваткой и не отпустил.
– Отдай мне твою боль! – разумеется, Иллари не облек свою мысль в слова, тем более такие, но смысл приказа для джета был очевиден.
– Нет! Ты не выдержишь! Уходи! – джет сделал еще одну попытку оторваться от Иллари.
– Заткнись! Сопляк! Ты мой вассал, и я приказываю! – мысленно загремел Иллари. Зычный мысленный окрик заставил джета вздрогнуть и потерять контроль над собой.
И на Иллари обрушилась волна боли. Боль, стыд, страх, унижение
– чудовищные, немыслимые. О, разумеется, не целиком, не в полной мере. Полностью такого обычному человеку – а Иллари именно им и был – действительно не выдержать. Но длилось это не более минуты, а потом страдание схлынуло, и тело исполнилось пьянящим блаженством избавления. Только человек, испытавший боль, понимает, какое это невыразимо восхитительное ощущение: дышишь, а не больно!
Видение вновь стало отчетливым. Полузадушенный собственной цепочкой палач-маг упал на стол, а джет сноровисто связывал его руки за спиной. На столе валялись кучки бурой ржавчины: очевидно, все, что осталось от кандалов. Быстро же джет с ними расправился! Покончив с руками палача джет первой попавшейся тряпкой молниеносно заткнул ему рот, потом еще несколькими тряпками закрепил импровизированный кляп. Только тут цепочка по приказу джета разжала свои объятия. Джет сорвал ее с шеи владельца. Лицо палача выразило мольбу и ужас. Иллари понимал причину этого ужаса, и испытывал мстительное удовлетворение. Особенно, когда джет извлек из-за пазухи палача свой собственный талисман и со вздохом облегчения надел. Мерзавцы! Они лишили мальчика единственной защиты от безумия, и лишь потом начали пытать. Вот пусть теперь сами попробуют, насколько это приятно: ждать сумасшествия и чувствовать, как оно мало-помалу выедает мозг! Иллари не смог рассмотреть, что висело на цепочке, но не сомневался ни на мгновение: там был талисман. Точно такой же как у джета. Ведь Мастер Боли сам был родом из Джетевена.
Иллари ощутил восторженную благодарность джета.
Потом видение оборвалось.
Ну, вот. Мальчик на свободе. Если других уроженцев Джетевена в крепости нет, его ничто не остановит. Скоро он придет за Иллари, и они вдвоем покинут крепость. Остается только немного подождать.
Иллари устроился поудобнее и принялся ждать.
Прошло совсем немного времени, и дверной замок загремел. В дверях возник джет. Лицо его за эти часы заметно осунулось, но он улыбался.
– Пойдем отсюда, – сказал он.
– С удовольствием, – весело произнес Иллари и вышел из камеры вслед за джетом.
– Можешь не стараться идти тихо, – вполголоса произнес джет. – Мастер Боли связан, а остальные нас не услышат, даже если нам в голову взбредет гимны распевать.
– Я так понимаю, ты и об этом позаботился, – засмеялся Иллари.
– Нет, – джет покачал головой. – Об этом позаботился сам Мастер Боли. Очень уж ему не хотелось, чтобы кто-нибудь услышал мое признание, даже случайно. Так что все обитатели замка спят мертвым сном. Тебя это, конечно, не коснулось.
– Разумеется. Он, скорее всего, не знал, что меня схватили, – предположил Иллари. При слове «схватили» джет выразительно посмотрел на него, и Иллари покраснел, как ребенок, застигнутый взрослыми, когда он кладет маме под подушку праздничный подарок.
– Может, и не знал. Он вообще много чего не учел, так торопился допросить меня, – ответил джет, внимательно вглядываясь в закоулки лабиринта. Если Иллари собирался выйти наружу, рассчитывая на свою память, то у джета, похоже, карта в голове.
– А мне казалось, у них все предусмотрено, – удивился Иллари.
– Никоим образом. Будь у них все предусмотрено, твои мысли не встретились бы с моими. Понимаешь, та камера, куда меня сунули поначалу, надежно защищала меня от подобных попыток. А твоя нет. Тебя сунули в каменный мешок для обычных людей.
– А допросная? – спросил Иллари. – Разве ее не должны были защитить от мысленной связи в первую очередь?
– С допросной вообще ерунда получается, – вздохнул джет. – И с самим допросом тоже. Понимаешь, Мастер Керавар велел захватить меня. Только захватить. Живым или мертвым.
– Так тебя вообще не собирались допрашивать? – понял Иллари.
– Вот именно. Я так понял, это вообще была личная идея. Логика железная: раз Мастер Керавар так хочет меня заполучить, значит, я обладаю очень важной информацией. Этот подонок и постарался ее из меня вытрясти. Разумеется, для себя лично. Еще б я знал, что это за сведения.
– Подумаем в более спокойной обстановке, – пообещал Иллари, – сообразим.
– Если б не ты, не видать бы мне этой спокойной обстановки. И как ты смог? Я думал, у тебя сердце лопнет.
– Чуть не лопнуло, – признался Иллари. – Зато ты свою передышку использовал вовсю. Я так и не понял, что ты такое сделал.
– Придушил его собственной цепочкой и рассыпал кандалы, – хмуро ответил джет.
– Ах, да, ты же говорил, что знаешь имена металла, – вспомнил Иллари. – Неужели любого?
– Любого. А этого в особенности. Оправа сделана руками моего Мастера. А цепочки такие все ученики делали. Может, эту делал я сам, – лицо джета исказилось гневом и отвращением. – Знали бы мы, для кого!
– Ты хочешь сказать…
– Я хочу сказать, что на досуге мне придется много о чем подумать.
– А что ты будешь делать с талисманом? – полюбопытствовал Иллари.
Джет задумался лишь на одно мгновение. Потом он уверенным движением извлек из-за пазухи талисман в причудливой серебряной оправе.
– Возьми его, – просто сказал он.
– Да ты что! – задохнулся Иллари. – Такой подарок… я не могу… ты добыл его, рискнув жизнью.
– Положим, это ты добыл его, рискуя жизнью, – возразил джет. – Без тебя он так бы и остался у прежнего владельца. Возьми его. Пожалуйста. Мне нечем больше выразить то, что я чувствую, а очень хочется. Понимаешь, у нас эти дурацкие обычаи не благодарить за спасение жизни не в ходу. Благодарность оскорбит тебя, я знаю, а талисман – нет. Бери. Это ничего, что он повисел на шее у мерзавца. Сделали его чистые руки.
Иллари молча, с благоговейным трепетом принял оправленный в серебро кусочек священного дерева. Однажды испытанная им свежесть чувств и ясность мысли отныне будут принадлежать ему по праву.
– Погоди немного, – джет коснулся рукой его плеча. – Тут неподалеку апартаменты этого подлеца. Я хочу кое-что оттуда взять. Обожди меня, я мигом.
И, не дожидаясь согласия Иллари, джет нырнул в какой-то проулок.
Вопреки обещаниям джета мигом обернуться, ждать пришлось довольно долго. Наконец джет появился снова – запыхавшийся, сияющий. В руках он держал немыслимо изукрашенный жезл, короткий и явно очень тяжелый. Пестрота драгоценных камней слепила глаза.
– Зачем тебе эта дура? – изумился Иллари. – Морду кому-нибудь разбить?
Джет покачал головой.
– Это ключик, – сообщил он.
– Что? – не понял Иллари.
– Мне очень неохота лазить через стену, – признался джет. – Я немного устал.
Слово «немного» содержало редкостную долю преуменьшения, но Иллари не стал спорить.
– Ключик так ключик, – согласился он. – А замочек где же?
– Скоро увидишь, – пообещал джет.
Еще несколько поворотов – и они оказались у двери. Джет коснулся ее кончиками пальцев и произнес нужные Имена. Железные запоры рассыпались рыжей пылью. Дерево рухнуло, во мгновение ока источенное червями.
– Сильно сделано! – восхитился Иллари. – Знаешь, тебя лучше в плен не захватывать. Больно для кошелька накладно восполнять потом ущерб.
– Я тоже так думаю, – улыбнулся джет.
Никем не потревоженные, они пересекли двор и уперлись в крепостную стену.
– Где тут у них ворота? – вопросил Иллари, осматриваясь в поисках вышеупомянутой архитектурной детали.
– Здесь, – усмехнулся джет. – А ну, шкатулочка, откройся-отворись!
И с этими словами из детской сказки он изо всех сил метнул жезл в крепостную стену, как короткое копье.
Жалко блеснули в лунном свете драгоценные камни, разлетаясь в разные стороны. Жезл переломился пополам. Иллари отступил на шаг и изумленно охнул.
Не было больше крепостной стены. И крепости тоже не было. Была только трава под ногами и деревья вокруг. И больше ничего.
– К-как это? – бормотнул Иллари. – Где… крепость– то
– Нигде, – улыбнулся джет, – ее и не было. Это морок. Я тоже сначала подумал, что настоящую крепость сделали невидимой, а потом понял – нет. Иначе бы я почуял.
– Ты и так почуял. То-то тебе не хотелось идти по слишком легкой дороге.
– Легкой – не то слово. Меня на нее просто тянуло. Вот я и насторожился. Простую засаду мне не учуять, тут даже ты умней меня, а наши джетские фокусы я за милю чувствую.
Наивно пренебрежительное «даже ты» Иллари проглотил без возражений. Джет был прав: Иллари куда более искушен в дворцовых интригах, нежели в распознавании засад. Боец он отменный, да только мастерство его выковано в уличных стычках и дуэлях. Других боев он, горожанин до мозга костей, за свою жизнь и не видел. И у джета маловато опыта. Правда, до сих пор он уходил от убийц, но скорее благодаря везению, чем умению. Что ни говори, а попадись им на пути действительно опытные, умелые воины, и худо им обоим придется.
– А откуда она взялась, эта крепость, если ее не было?
– Мастера Слов поработали. Стоит мне ступить в эту часть леса, и он превращается в крепость. Может, тут таких заколдованных мест много. Чтоб не миновал. Поэтому-то я и говорил тебе, что вдвоем со мной идти опасно. Ловушка была расставлена на меня, а не на тебя. Любой может пройти беспрепятственно, а меня она узнает и захлопнется.
– Об этом мы уже говорили. – напомнил Иллари. – Идем вдвоем, и все тут. Люди из этого капкана за нами не погонятся?
– Люди уже там, откуда они взялись. Как только крепость рухнула и исчезла, их унесло обратно. Домой, по теплым постелькам, – джет злорадно усмехнулся. – И Мастер Боли тоже. Связан честь-честью. Скорей всего, он попросил не беспокоить его. Или даже объявил, что уедет надолго. Покуда его найдут, поголодать ему ой как придется. А потом он будет докладывать, как он меня упустил, самому Мастеру Керавару.
– Приятная мысль, – согласился Иллари.
– И все-таки, чего он от меня хотел? – задумчиво произнес джет.
– Вроде он что-то говорил об архиве, – напомнил Иллари.
– Вроде. Но я не могу представить, что же я такого прочел в архиве, – джет пожал плечами. – Ничего интересного. Или я все-таки это забыл?
Иллари тоже пожал плечами, и лицо его слегка передернулось болью. Наблюдательный джет не стал задавать лишних вопросов. Не останавливаясь, он коснулся Иллари кончиками растопыренных пальцев, и через пару мгновений Иллари снова пожал плечами, на сей раз с удовольствием.
– Не думаю, что ты это забыл, – помолчав, произнес Иллари. – Иначе стал бы Мастер Керавар подсылать к тебе убийцу и гоняться за тобой по всей Иматраве? Ты не забыл этого. Но ты забыл, что ты это помнишь. Или – что это важно.
– Хорошо бы, если так. Мне это все покоя не дает. Я должен вспомнить. Раз уж все за этим гоняются… Хотя какой смысл? Могли бы сами залезть в архив и почитать.
– Балда! – наивность джета восхитила Иллари. – Они и так эти сведения знают. Им важно, чтобы ты их не знал. Ни ты, и никто другой. Уж поверь придворному интригану. В таких делах я лучше твоего разбираюсь.
Иллари ощутил даже легкое самодовольство, вполне законное: не так уж много на свете дел, в которых он или кто иной разбирался бы лучше джета.
– Похоже, ты прав, – признал джет. – Что-то я узнал недозволенное. И что от меня так старались скрыть?
– Тебе виднее. Это не я был в архиве, а ты.
Джет на ходу перебирал вслух отрывки, прочитанные им в архиве. Память у него оказалась изумительная. Иллари не сомневался, что цитирует он дословно. Вслушивался Иллари неохотно: хотя боль ушла, он чувствовал себя усталым и разбитым. Только сознание того, что неплохо бы побыстрей убраться с заколдованного места, чтоб чего не вышло, еще держало его на ногах. Иначе бы рухнул в траву и заснул. Он подумывал, не предложить ли джету устроить привал, но потом отбросил эту мысль, и продолжал идти, борясь с дремотой и подслеповато жмуря глаза.
– Повтори, пожалуйста, – зевнув, попросил он.
– Да, нет, пустое, в том правиле ничего тайного не может быть,
– возразил джет, но послушно повторил слово в слово весь отрывок. Действительно, ничего особенного.
Из кустов, словно атакующая змея, вылетела веревочная петля и охватила тело Иллари. Вторая петля так же быстро и безошибочно изловила джета. Они не успели сбросить с себя путы, их сбило с ног и покатило по земле. Прежде, чем они сумели хотя бы попытаться встать, из-за кустов выросли двое и мигом спеленали Иллари и джета по всем правилам этого нелегкого искусства.
– Смотри, Аррох, ты как в воду глядел, – обратился высоченный громила к своему подельщику. – Говорил, не надо уходить, хоть они и попались, и так оно и вышло.
Глава 10
– Ах, ты, цыпленочек! – Аррох потрепал джета по щеке, издевательская ласка сузила его глаза почти сладострастным прищуром.
– Не смей! – беспомощно крикнул Иллари. Джет молчал.
– Вырвался, значит, из крепости? – пропел Аррох. – От нас не вырвешься. Сейчас мы тебя на кусочки разделаем, и дружка твоего, а тогда уж каждый кусочек волен идти куда угодно.
Расслабились, с горечью подумал Иллари. Распустились. Обрадовались. Решили, что все позади, и шли, как к себе в спальню. Все напрасно. И снова я не смог защитить тебя, малыш. Эти наемники нам с тобой не по зубам. Наемники… Может, предложить им деньги? Много денег.
Высокий громила молчал, словно исчерпал весь запас своих слов и ждал, покуда наберутся новые. Аррох издевательски рассматривал сверху вниз своих пленников, явно выбирая, которого зарубить первым.
– Я дам вам денег, я заплачу. Хорошо заплачу. Отпустите парнишку, – попросил Иллари пересохшими губами.
Аррох рассмеялся каким-то идиотским смехом, не то гоготнул, не то гигикнул.
– А как же, – лениво пропел он. – Вот прямо сейчас. Вместе с тобой.
Он несильно, но метко пнул Иллари в плечо. Связанный Иллари не мог избежать удара, и его покатило, как кеглю, по траве и скользким мокрым листьям. Он накатился на джета и вскрикнул.
– Спорим, я их обоих одним ударом? – обратился Аррох к молчаливому громиле. Тот отрицательно покачал головой – то ли не верил похвальбе Арроха, то ли вообще отказывался от пари.
– Спорим, – уверенно произнес Аррох.
Хвастун, горько подумал Иллари. Сейчас он убьет меня, ведь мое тело сверху, и меч застрянет в теле джета, причиняя ему бессмысленные мучения.
– Да удлинят неправедные солнца твой язык и да возвысят твое положение, – язвительно пожелал джет Арроху. Громила заржал.
– Смотри, ты, – удивленно обрадовался громила, – он еще и ругается.
– Как так? – возмутился Аррох. – Это же пожелание красноречия и высокого поста.
Громила вновь заржал. Даже Иллари с трудом сдержал улыбку.
– Да, если бы он пожелал именем праведных солнц. А именем неправедных – это пожелание, чтоб тебя повесили, – разъяснил громила. – Насмерть. И чтоб язык у тебя высунулся длинный-длинный – неприличным жестом громила показал, какой именно длины.
– Чтоб у тебя ухо стало такой длины, когда тебя за него приколотят к стенке, – обозлился Аррох. – Вот же дрянь сопливая!
В ярости он занес меч прямо с ножнами. Громила фыркнул. Аррох взмахом стряхнул и отбросил ножны. Свет струился по лезвию и вспыхивал на острие.
Вот и все, подумал Иллари. Праведные солнца, избавьте мальчика от боли. Хотя бы перед смертью. Ему и так слишком много досталось.
Он заставил себя держать глаза открытыми. И тут раздался самый неожиданный в мире звук. Хохот джета. Даже у Арроха чуть дрогнула рука, замедлив на мгновение перед ударом.
– Рехнулся! – сочувственно произнес громила, откусил заусеницу и сплюнул.
Но джет не рехнулся, ему действительно было смешно. И еще он чувствовал страшное облегчение, поскольку смерть опять откладывалась. Но терять время попусту было некогда, ведь его так мало от замаха до удара. Не в силах перестать смеяться, джет попросту вплел в свой смех такое, что Иллари от радости чуть не выпрыгнул из веревок.
Ослепительная дуга падения меча странно искривилась. Аррох что-то орал, пытаясь силой вновь заставить меч повиноваться, но клинок рассек веревки на Иллари и джете, не порезав даже одежды
– не то, что кожи.
– Действительно, одним ударом, – флегматично подтвердил громила.
Иллари, шатаясь, тут же вскочил и бросился на него. Джет неторопливо сел, продолжая смеяться и заклинать.
– Я опять забыл, что ты умеешь заговаривать металл! – воскликнул Иллари, ударом по основанию шеи отправляя задумчивого громилу в обморок.
Аррох все еще боролся со спятившим мечом. Силы он был изрядной, и почти совладал с ним. Джет засмеялся громче. Очень громко и очень страшно.
– Иди ко мне! – повелительно и ласково крикнул джет, словно непослушному ребенку. – Иди же! ИДИ КО МНЕ!
Аррох застонал, вздувшиеся жилы оплели его лоб чудовищной сетью. Но через мгновение меч начал заводить его руки так, что еще секунда – и Аррох останется без головы. Пальцы Арроха разжались, меч со свистом стремительно рассек воздух и упал к ногам джета. И Аррох, измученный непомерным усилием, тоже рухнул в истоптанную грязную траву.
– Ну, вот и все, малыш, – пальцы джета ласкали рукоять, стирали грязь с клинка. – А ты боялся. Ты думал, я тебя не узнаю? Глупенький…
Меч трепетал, наполняя воздух томительно нежным мерцающим звоном.
– Так ты его знаешь? – поинтересовался Иллари, крепко связывая изнемогшего Арроха, не способного даже сопротивляться. Громила невнятно замычал. Иллари быстро связал и его остатками перерезанных веревок – может, не так эффектно, как был связан он сам, но не менее надежно.
– Еще бы, – джет снова рассмеялся. – Как самого себя. Правда, дружище?
Меч ответил ему звонко и счастливо.
– Это ведь и есть я. В определенном смысле. Какой дурак, хотел бы я знать, вооружил этого дурака против джета мечом его собственной работы?
– Ты выковал … это?! – Иллари не мог отвести глаз от сияющего лезвия.
– Не «это», а «его», – поправил джет. – и не только выковал. Мы не делаем мертвых вещей. Каждая из них уносит часть нашей души.
– Немного же вы можете сделать за свою жизнь, – произнес Иллари, понимая, что слова о части души – не просто красивый оборот речи, но буквальная истина.
– Ошибаешься, – возразил джет, продолжая ласкать клинок. – Ты думаешь, вложить часть души – это как палец у себя отрезать? И больше не вырастет?
Иллари кивнул.
– А что, не так?
– Нет. Даже совсем. Это как прядь волос отрезать. Конечно, один за другим мечи не клепают. Понимаешь, надо, чтобы отрезанное выросло. Как бы это понятнее… словом, с лысины волос не отрежешь. Надо ждать, пока подрастут.
– Понимаю, – кивнул Иллари с наисерьезнейшим видом, хотя сравнение душевного пространства с лысиной его позабавило. – Слушай, а с этими-то что делать будем? Отпустить их нельзя, но убивать связанных как-то противно.
– Ваша светлость! – фыркнул джет – Кодекс чести и все такое. Дуэлянт несчастный, – и неожиданно признался – Мне тоже.
– Вот и я говорю. А оставлять их связанными – все равно, что убить. Даже хуже.
Он задумчиво и строго посмотрел на связанных.
– Не убивай, – хриплым шепотом попросил Аррох.
– Не смей! – беспомощно крикнул Иллари. Джет молчал.
– Вырвался, значит, из крепости? – пропел Аррох. – От нас не вырвешься. Сейчас мы тебя на кусочки разделаем, и дружка твоего, а тогда уж каждый кусочек волен идти куда угодно.
Расслабились, с горечью подумал Иллари. Распустились. Обрадовались. Решили, что все позади, и шли, как к себе в спальню. Все напрасно. И снова я не смог защитить тебя, малыш. Эти наемники нам с тобой не по зубам. Наемники… Может, предложить им деньги? Много денег.
Высокий громила молчал, словно исчерпал весь запас своих слов и ждал, покуда наберутся новые. Аррох издевательски рассматривал сверху вниз своих пленников, явно выбирая, которого зарубить первым.
– Я дам вам денег, я заплачу. Хорошо заплачу. Отпустите парнишку, – попросил Иллари пересохшими губами.
Аррох рассмеялся каким-то идиотским смехом, не то гоготнул, не то гигикнул.
– А как же, – лениво пропел он. – Вот прямо сейчас. Вместе с тобой.
Он несильно, но метко пнул Иллари в плечо. Связанный Иллари не мог избежать удара, и его покатило, как кеглю, по траве и скользким мокрым листьям. Он накатился на джета и вскрикнул.
– Спорим, я их обоих одним ударом? – обратился Аррох к молчаливому громиле. Тот отрицательно покачал головой – то ли не верил похвальбе Арроха, то ли вообще отказывался от пари.
– Спорим, – уверенно произнес Аррох.
Хвастун, горько подумал Иллари. Сейчас он убьет меня, ведь мое тело сверху, и меч застрянет в теле джета, причиняя ему бессмысленные мучения.
– Да удлинят неправедные солнца твой язык и да возвысят твое положение, – язвительно пожелал джет Арроху. Громила заржал.
– Смотри, ты, – удивленно обрадовался громила, – он еще и ругается.
– Как так? – возмутился Аррох. – Это же пожелание красноречия и высокого поста.
Громила вновь заржал. Даже Иллари с трудом сдержал улыбку.
– Да, если бы он пожелал именем праведных солнц. А именем неправедных – это пожелание, чтоб тебя повесили, – разъяснил громила. – Насмерть. И чтоб язык у тебя высунулся длинный-длинный – неприличным жестом громила показал, какой именно длины.
– Чтоб у тебя ухо стало такой длины, когда тебя за него приколотят к стенке, – обозлился Аррох. – Вот же дрянь сопливая!
В ярости он занес меч прямо с ножнами. Громила фыркнул. Аррох взмахом стряхнул и отбросил ножны. Свет струился по лезвию и вспыхивал на острие.
Вот и все, подумал Иллари. Праведные солнца, избавьте мальчика от боли. Хотя бы перед смертью. Ему и так слишком много досталось.
Он заставил себя держать глаза открытыми. И тут раздался самый неожиданный в мире звук. Хохот джета. Даже у Арроха чуть дрогнула рука, замедлив на мгновение перед ударом.
– Рехнулся! – сочувственно произнес громила, откусил заусеницу и сплюнул.
Но джет не рехнулся, ему действительно было смешно. И еще он чувствовал страшное облегчение, поскольку смерть опять откладывалась. Но терять время попусту было некогда, ведь его так мало от замаха до удара. Не в силах перестать смеяться, джет попросту вплел в свой смех такое, что Иллари от радости чуть не выпрыгнул из веревок.
Ослепительная дуга падения меча странно искривилась. Аррох что-то орал, пытаясь силой вновь заставить меч повиноваться, но клинок рассек веревки на Иллари и джете, не порезав даже одежды
– не то, что кожи.
– Действительно, одним ударом, – флегматично подтвердил громила.
Иллари, шатаясь, тут же вскочил и бросился на него. Джет неторопливо сел, продолжая смеяться и заклинать.
– Я опять забыл, что ты умеешь заговаривать металл! – воскликнул Иллари, ударом по основанию шеи отправляя задумчивого громилу в обморок.
Аррох все еще боролся со спятившим мечом. Силы он был изрядной, и почти совладал с ним. Джет засмеялся громче. Очень громко и очень страшно.
– Иди ко мне! – повелительно и ласково крикнул джет, словно непослушному ребенку. – Иди же! ИДИ КО МНЕ!
Аррох застонал, вздувшиеся жилы оплели его лоб чудовищной сетью. Но через мгновение меч начал заводить его руки так, что еще секунда – и Аррох останется без головы. Пальцы Арроха разжались, меч со свистом стремительно рассек воздух и упал к ногам джета. И Аррох, измученный непомерным усилием, тоже рухнул в истоптанную грязную траву.
– Ну, вот и все, малыш, – пальцы джета ласкали рукоять, стирали грязь с клинка. – А ты боялся. Ты думал, я тебя не узнаю? Глупенький…
Меч трепетал, наполняя воздух томительно нежным мерцающим звоном.
– Так ты его знаешь? – поинтересовался Иллари, крепко связывая изнемогшего Арроха, не способного даже сопротивляться. Громила невнятно замычал. Иллари быстро связал и его остатками перерезанных веревок – может, не так эффектно, как был связан он сам, но не менее надежно.
– Еще бы, – джет снова рассмеялся. – Как самого себя. Правда, дружище?
Меч ответил ему звонко и счастливо.
– Это ведь и есть я. В определенном смысле. Какой дурак, хотел бы я знать, вооружил этого дурака против джета мечом его собственной работы?
– Ты выковал … это?! – Иллари не мог отвести глаз от сияющего лезвия.
– Не «это», а «его», – поправил джет. – и не только выковал. Мы не делаем мертвых вещей. Каждая из них уносит часть нашей души.
– Немного же вы можете сделать за свою жизнь, – произнес Иллари, понимая, что слова о части души – не просто красивый оборот речи, но буквальная истина.
– Ошибаешься, – возразил джет, продолжая ласкать клинок. – Ты думаешь, вложить часть души – это как палец у себя отрезать? И больше не вырастет?
Иллари кивнул.
– А что, не так?
– Нет. Даже совсем. Это как прядь волос отрезать. Конечно, один за другим мечи не клепают. Понимаешь, надо, чтобы отрезанное выросло. Как бы это понятнее… словом, с лысины волос не отрежешь. Надо ждать, пока подрастут.
– Понимаю, – кивнул Иллари с наисерьезнейшим видом, хотя сравнение душевного пространства с лысиной его позабавило. – Слушай, а с этими-то что делать будем? Отпустить их нельзя, но убивать связанных как-то противно.
– Ваша светлость! – фыркнул джет – Кодекс чести и все такое. Дуэлянт несчастный, – и неожиданно признался – Мне тоже.
– Вот и я говорю. А оставлять их связанными – все равно, что убить. Даже хуже.
Он задумчиво и строго посмотрел на связанных.
– Не убивай, – хриплым шепотом попросил Аррох.