Раули Кристофер. Боевая форма

   Анри Тюссо постоянно помнил о том, что вскоре и он может сказаться среди обитателей Центральной тюрьмы Бельво. Эта мысль не давала ему покоя, а если принять во внимание неожиданный взрыв насилия среди заключенных, неудивительно, что Тюссо был на грани нервного срыва.
   Возглавляющий штурмовую группу сержант Левеск собирался препираться и дальше, однако понял, что с Тюссо вот-вот случится истерика. И Левеск уступил, приказав своим людям начать операцию. Собственно говоря, эти бравые ребята не имели ничего против. Закованные в боевую броню и вооруженные до зубов, они, как правило, получали удовольствие от своей работы.
   Солдаты решительно направились к воротам – двенадцать человек. Они достигли массивных внешних створок, которые легко распахнулись перед ними. Солдаты вошли внутрь – и попали под шквал оружейного огня. Броня звенела, когда по ней ударяли пули. Солдат одного за другим валило с ног. Они открыли ответный огонь, треск перестрелки стал оглушительным, но противник продолжал обстрел до тех пор, пока бравые ребята из штурмовой группы не развернулись, будто по команде, и не ретировались за ворота, надежно укрывшись за тюремной оградой.
   Сержант Левеск и его парни пришли в бешенство. Они долго честили заключенных на все корки, а затем зашвырнули в окна административного блока связку газовых гранат. Не прошло и минуты, как по внешнему двору тюрьмы стало распространяться густое облако газа.
   Бойцы штурмовой группы натянули респираторы, опустили забрала шлемов и нырнули в туман. Уверенные в успехе, они пробежали по коридору в вестибюль главного здания, где образовавшаяся завеса была особенно плотной. Ответный огонь прекратился. Наперерез атакующим из густого облака газа метнулись две смертоносные тени. За выстрелами, прогремевшими с близкого расстояния, последовали разящие удары острых, как сабли, рук.
   В сержанта Левеска выстрелили дважды, свалив его на землю. Пули не причинили сержанту вреда – боевая броня была надежной защитой. Левеск уже поднимался, когда кто-то ороговевшей пяткой с размаху ударил его в лицо, разнеся вдребезги забрало шлема и пробив череп. На серую стену брызнул фонтан алой крови.
   Через несколько секунд пали еще несколько бойцов, а оставшиеся в живых дали стрекача. Они мчались к тюремным воротам так, будто их преследовали легионы ада. Сначала им вслед стреляли из пистолетов, но затем загромыхали боевые винтовки – твари-убийцы, не мешкая, сорвали их с убитых солдат. Еще трое беглецов рухнули в снег, не добежав до надежного укрытия из выстроившихся перед тюрьмой автомобилей и пожарных машин. Штурмовая группа понесла потери в семь человек, включая сержанта.
   В полном замешательстве Тюссо выслушал донесение капрала Тегана. По правде говоря, он почти ничего не услышал, так как все, у кого было оружие, в том числе полицейские, вооруженные пистолетами, укрывшись за машинами, обрушили на тюрьму шквал огня.
   Десятки, сотни пуль впивались в кирпич и кафельную плитку вокруг ворот. Некоторые пули долетали до тюремных стен, но лишь единичные, пробивая окна верхних этажей, попадали внутрь, и перепуганные до смерти заключенные заходились в исступленных воплях.
   Тюссо, вскочив, передал по цепи приказ прекратить огонь. На выполнение приказа ушло полминуты, но вообще-то у большинства стрелявших просто кончились патроны. Стрельба прекратилась, и лишь самые большие энтузиасты исподтишка сделали еще несколько выстрелов.
   Разъяренный Тюссо как ветер носился взад и вперед. Он что-то вопил о пущенных на ветер деньгах налогоплательщиков, об ущербе, нанесенном зданию, об идиотизме отдельно взятых офицеров полиции... Тем временем несколько смельчаков принесли тела трех бойцов штурмовой группы, убитых выстрелами в спину, пока они бежали к укрытию. Огонь из тюрьмы тоже прекратился.
   Пока Тюссо с удивлением перебирал в уме события этого дня, почти под ним, по пояс в канализационной жиже, двигалась тонкая, стремительная фигура, неся в поднятых над головой руках боевую винтовку и пистолет. Вода была ужасно холодной, но «Тилли» мало беспокоили телесные неудобства носителя.
   Преодолев несколько сот метров канализационного канала, «Тилли» обнаружила лестницу, ведущую вверх, к люку, устроенному посередине уличного перекрестка, на расстоянии одного квартала к югу от тюрьмы.
   Откинув крышку люка, «Тилли» выбралась наружу. Внимание двуногих, собравшихся у баррикад перед воротами тюрьмы, было направлено в другую сторону. Никто не обратил внимания, как быстрая тень растворилась среди падающих хлопьев снега на боковой улице.
   «Тилли» продолжала двигаться на восток. Двуногих в поле зрения не было. Ветер задувал все сильнее, превращая снежную завесу в настоящую круговерть. «Тилли» с помощью передатчика послала сигнал Легион-Форме. Все шло по плану.
   Легион-Форма продолжала удерживать тюрьму, дожидаясь, пока созреют коконы. Двуногие отступили, неся потери. Они открыли огонь из ручного оружия, что подтвердило догадку Легион-Формы об эффективности здешних средств ведения боя. Но мощные стены тюремного здания выдержали, и теперь двуногие сбились в кучу у своих оборонительных позиций, видимо, раздираемые внутренними спорами.
   Настало время третьего удара. На этом этапе главным фактором оставалась инициатива. Цель сияла неподалеку, украшенная огромными светящимися символами. Она напоминала гигантский рубин на фоне неба. И «Тилли» поспешила к нему.
   «Прамод» сидел в левой комнате здания вахты. Отсюда хорошо просматривались ворота, и при необходимости удобно было вести по ним огонь.
   По ту сторону внешней стены собралось большое количество разнообразных средств передвижения, среди которых вьщелялись несколько машин, озарявших местность яркими вспышками и издававших резкие, пронзительные звуки. Позади транспортных средств собралось несколько десятков двуногих. Кто-то кричал в громкоговоритель. Заключенные верхних этажей что-то кричали в ответ. Легион-Форма догадалась, что речь идет именно о ней. Рядом, аккуратно сложенные, стояли десятки коробок с патронами и лежали восемь пистолетов, заряженных и готовых к бою. На коленях Легион-Форма держала огромную кастрюлю с мороженым, которое она поглощала большой деревянной ложкой.
   Для тех представителей двуногих, что отвечали за принятие решений, ситуация ничуть не прояснилась, наоборот, после неудачной попытки штурма тюрьмы головной боли только прибавилось.
   Тюссо отдал приказ немедленно доставить из арсенала Санта-Анны полевые орудия. Тем временем подтягивались свежие силы полицейских. Однако никто не осмеливался подходить близко к воротам, помня о печальном опыте штурмовой группы.
   Патрульные офицеры, которые вели переговоры через громкоговоритель, прибыли к Тюссо, чтобы доложить обстановку. Не дослушав до конца, полковник перебил:
   – Заключенные по-прежнему находятся в камерах? Кто зачинщик этого мятежа?
   – Сэр, заключенные заявляют, что их держат под стражей два неких робота-ниндзя. У нас есть все основания полагать, что охранников нет в живых. Некоторые заключенные утверждают, что это не роботы, а... как бы это сказать... какие-то твари, сэр.
   – Твари? – переспросил капрал Ру.
   – Что за дьявольщина здесь творится?
   Тюссо, близкий к состоянию прострации, уставился на здание тюрьмы. Снег валил с прежней силой, все так же дул порывистый ветер.
   – Сэр, что, по-вашему, имеют в виду заключенные, говоря о каких-то «тварях»?
   Тюссо покачал головой. Полковнику совершенно не хотелось утруждать себя размышлениями, однако ему то и дело приходил на ум мимолетный кадр, увиденный в диспетчерской космопорта. Наконец он пожал плечами:
   – Сегодня утром в космопорте видели странное создание. Возможно, тут есть какая-то связь. Ведь тюрьма находится в двух шагах от заградительной стены космопорта.
   К ним приблизился патрульный офицер.
   – Сэр, нами получен сигнал бедствия от капитана Дарнэ из терминала космопорта, – доложил офицер.
   – В чем дело, Дарнэ? – простонал полковник.
   Видеосигнал отсутствовал. Дарнэ объяснил, что осветительная система и все электроснабжение терминала вышли из строя.
   – Что же случилось?
   – Понятия не имею, мсье Тюссо. Подразделение службы безопасности уже направилось вниз, во вспомогательные службы. От них ничего нет – абсолютно ничего!
   – И это все, что вы можете мне сказать?!
   – К сожалению. Я не располагаю иной информацией.
   Судя по голосу, Дарнэ был на грани помешательства. Тюссо велел ему докладывать немедленно, если вдруг снова возникнут проблемы с роботами, тварями, террористами и прочей нечистью.
   – Здесь в тюрьме творится черт знает что, не исключено, что тут тоже поработали ваши роботы, – добавил он.
   – Мои? Они вовсе не мои, на кой черт они мне?
   – Вы первым доложили о них, Дарнэ, значит, они ваши.
   – Я отрекаюсь от них, говорю вам.
   Тюссо прервал связь и повернулся к мрачным стенам тюрьмы. Несколько секунд он стоял, вглядываясь сквозь пелену снега в тюремные ворота и яркие желтые нимбы фонарей по периметру внешней стены, но вскоре это его занятие было прервано появлением еще одного полицейского вездехода. Оттуда выпрыгнул шеф полиции Гаспар Бельво.
   – Как мило, что вы решили навестить нас, шеф, – едко бросил Тюссо.
   Один из офицеров полиции просигналил полковнику, что по радиотелефону его вызывает дядя, папаша Тюссо. Анри в бешенстве замахал руками.
   Бельво задумчиво смотрел на тюрьму сквозь завесу снега.
   – А может, оно и к лучшему, – наконец произнес он.
   – Что?! – воскликнул Анри, не веря своим ушам.
   – К лучшему, говорю. Подумайте сами, это отвлечет внимание публики от того, что нам предстоит сделать сегодня вечером со старым зданием полицейского управления.
   Анри, глядя на приятеля, прищурился. В том, что говорил шеф полиции, было зерно здравого смысла.
   – Я уже послал за полевыми орудиями. Возможно, нам придется взорвать ворота. Эта тюрьма, черт ее побери, настоящая крепость.
   – Прекрасно! – буркнул Бельво. – Орудия пригодятся нам для того, чем мы намерены заняться вечером. Тюссо поднял брови:
   – Ты что, и вправду думаешь, что можно устроить пальбу из орудий прямо в Старом городе?
   – А что нам остается? Скажи, если я не прав.
   Анри глубоко вздохнул. У него раскалывалась голова. И как он влип в эту дурацкую ситуацию? Течение мыслей было прервано полицейским.
   – Сэр, у нас новый сигнал бедствия, из небоскреба «KYB». Требуется срочное вмешательство; там у них какие-то террористы ворвались в компьютерный зал корпорации «Конгшу».
   – Что?! – взревел Бельво, и его пухлое лицо искривилось, как от зубной боли.
   Тюссо взял трубку. Преступники действовали по уже знакомой схеме. В помещение корпорации «Конгшу» ворвались неизвестные и расстреляли охрану, используя тяжелые разрывные пули. Затем террористы пробрались в компьютерный зал корпорации, занимавший пол этажа небоскреба. Снова выстрелы, снова жертвы. Лишь одному из служащих удалось спастись бегством. По его словам, террористы похожи на роботов, очень тощих и покрытых блестящими панцирями бледно-серого цвета.
   Едва Тюссо выслушал эту часть донесения, к нему подбежал еще один патрульный, и тоже с радиотелефоном:
   – Сэр, у нас срочное донесение из терминала космопорта!
   – Что там опять?
   – Объявлена красная тревога, сэр!
   – Слушаю! Говорите! – заорал Тюссо в трубку.
   Видеосвязь с Дарнэ до сих пор не восстановили, но в голосе капитана звучал нескрываемый ужас. Он бессвязно бормотал что-то о ходячих мертвецах, напавших на работников службы безопасности. Мертвецы были бывшими работниками космопорта из обслуживающего персонала, и, сколько в них ни стреляли, они с удивительным упорством продолжали атаковать.
   – Что за околесицу он несет? – невольно вырвалось у Тюссо.
   Снег валил по-прежнему.
   Минуту спустя, без десяти три, выпущенный на свободу компьютерный вирус помчался по линиям компьютерной сети Бельво-Сити к важнейшим центрам хранения электронной информации.
   В городских зданиях, напичканных хитроумной техникой, началось нечто невообразимое. Лифты носились вверх и вниз, освещение мигало, как стробоскопическая лампа. Двери, щелкая замками, открывались и закрывались по несколько раз в минуту.
   Светофоры тоже посходили с ума. На улицах творилось настоящее светопреставление. Вся электроника, начиная от мощного компьютера метеоцентра на крыше Саскэтчского университета до портативных систем разбросанных по всему городу патрульных полицейских машин, оказалась выведенной из строя.

33

   В старом здании полицейского управления лейтенант Грикс и его команда терялись в догадках. Весь день они провели в тягостном ожидании атаки. Было давно за полдень, однако никаких ударных формирований не было и в помине. Обстрел прекратился рано утром. С тех пор их, можно сказать, оставили в покое, если не считать редких пуль из винтовки снайпера. Да еще улицу с обоих концов перегородили баррикады из бело-голубых полицейских машин.
   Снег все валил густыми хлопьями, хотя ветер немного поутих, а ртутный столбик замер на месте. Фасад здания полицейского управления, выходящий на Дорваль-стрит, был блокирован высоченными сугробами, хотя всего лишь в одном квартале к западу, на Снежном Берегу, весь день работали снегоуборочные машины, расчищая дорогу для транспорта.
   Вид на вереницу машин, мелькавших из-за крыш старинных двух– и трехэтажных домов квартала, зажатого между Дорваль-стрит и Снежным Берегом, был частицей огромного фантастического полотна, развернутого перед горсткой мужчин и женщин, оказавшихся в западне в старом полицейском управлении. Временами казалось, что это обыкновенный рабочий день: люди спешили на работу как ни в чем не бывало, они проезжали мимо арены ночных баталий, а затем разбредались по конторам, даже не подозревая, что законности и правопорядку в колонии пришел конец.
   Почему-то эта история не получила огласки. Ни одна из программ теленовостей ни словом не обмолвилась о ночном инциденте, хотя за это время к ним поступило множество звонков: взволнованные обыватели спрашивали, что это за взрывы гремят в Старом городе.
   Бельво-Сити продолжал жить, как будто ничего не произошло, хотя совсем рядом, в дымящемся здании полицейского управления, потихоньку умирали свобода и безопасность каждого его жителя.
   У осажденных отключили электричество и воду, но, слава богу, они прихватили с собой портативные обогреватели, ручные фонарики и телевизоры. Их радиопередатчик глушили без зазрения совести, и смельчаки оказались фактически отрезанными от внешнего мира. Однако, посмотрев сводку теленовостей, они наконец поняли, почему им уделяется так мало внимания. Выяснилось, что у властей по горло проблем с космопортом и Центральной тюрьмой. Плюс ко всему жизнь города оказалась парализована внезапной обширной аварией компьютерной сети.
   Дела повсюду обстояли из рук вон скверно. В половине третьего мэр объявил чрезвычайное положение. Этот факт вселил в Грикса новые надежды.
   – Сейчас они не рискнут нападать на нас. У них у самих все из рук валится из-за этих террористов. А мы слишком хорошо вооружены, чтобы одолеть нас без значительных жертв. – Грикс говорил со знанием дела. Уж ему-то было известно, что представляют собой штурмовые группы. – Собственно говоря, мне кажется, мы можем продержаться ровно столько, на сколько нам хватит портативных обогревателей.
   – И на сколько же их хватит? – поинтересовалась судья Файнберг, высовывая нос из-под груды одеял, наваленных в углу пустого, неуютного офиса.
   – Их недавно зарядили – так что дней на пять, а может быть и на неделю, если расходовать экономно. Пожалуй, замерзнуть нам не грозит.
   – Значит, вопрос только в том, когда же наконец в дело вмешается ИТАА?
   – Именно. Нам остается одно – ждать. Ума не приложу, как им удалось скрыть эту историю от репортеров. Пусть не сегодня, но когда-нибудь это ведь должно всплыть!
   – Может быть, сегодня их последний шанс.
   – Пожалуй.
   – Тогда сегодня им надо сломить нас во что бы то ни стало.
   – Мы тоже не будем сидеть сложа руки.
   – Но у них, очевидно, и без нас дел по горло в тюрьме.
   – И в космопорте.
   В дверях показался Карни Уокс, его тощая фигурка была завернута в одеяло, будто в тогу, а нос «украшала» неумело выполненная повязка.
   – А что если они приволокут сюда полевые орудия, ну... те, что хранятся в арсенале Санта-Анны? Грикс в недоумении уставился на Уокса:
   – А ты откуда знаешь про эту рухлядь?
   – Да я ходил там в школу. Помню, мы мальчишками любили наблюдать, как солдаты выкатывали пушки наружу и делали пару залпов в честь Дня колонии.
   – Что ж, эти орудия наверняка не оставят здесь камня на камне, но я сомневаюсь, что наши противники осмелятся на такой шаг.
   – Неужели? В таком случае советую вам взглянуть в окошко. Они как раз тянут через мост эти чертовы пушки.
   – Что?! – Грикс вскочил как ужаленный и помчался по коридору в кабинет, окна которого выходили на запад. Оттуда был хорошо виден мост и первые высотки Старого города. На мосту стояло несколько машин местного ополчения и среди них тягачи для длинноствольных полевых орудий.
   Грикс, выругавшись, стал готовиться к ответным мерам. У него уже имелся план на случай чрезвычайного положения, хотя он не мог поверить, что противник зайдет так далеко. Лейтенант вызвал к себе Янга и Мулен и приказал им отвести всех гражданских лиц в подвал. Большинство часовых следовало переместить на третий этаж, парочку поставить этажом выше. Всем остальным было ведено спуститься вниз, под защиту мощной каменной кладки. Янг и Мулен уже направились было выполнять распоряжения своего командира, когда Карни снова подозвал их к окну. И все вместе они долго, не отрываясь, наблюдали, как тягачи тащат пушки вверх по авеню Снежного Берега и один за другим скрываются из виду за складскими постройками лесопилки «Сиску».
   Грикс отменил первоначальные распоряжения.
   – И куда они тянут эти чертовы пушки? – удивился только-только продравший глаза Акандер Ра Суб. Как и Уокс, он весь был облеплен пластырем и обмотан бинтами.
   – В космопорт?
   – Или к тюрьме?
   – Странные дела творятся, однако, – пробормотал Грикс.
   – Небось, эти террористы и впрямь задали им жару.
   Большинство подчиненных Огюста Дарнэ улизнули с постов, как только отключили электричество, а мигалки возвестили о тревоге. Под завывание сирены и грохот перестрелки на нижних этажах служащие наперегонки помчались к личным автомобилям, ценя собственную шкуру куда дороже, чем устав ИТАА.
   На лестницах стояла вонь от взрывов газовых гранат. К тому времени, когда люди добрались до служебного гаража, у них из глаз градом катились слезы. Но, оказавшись в гараже, служащие неожиданно обнаружили, что к машинам не пройти, так как все нижние этажи блокированы штурмовыми группами и ударными силами полицейских, причем упрашивать о чем-либо мрачных патрульных было совершенно бесполезно.
   То и дело поблизости раздавались автоматные очереди, в тесном, одетом в бетон пространстве терминала они казались особенно оглушительными и страшными. Внизу, в подвале, в помещении электроподстанции, до сих пор находились «зомби» – бывшие работники восемнадцатой стартовой площадки. Их никак не удавалось выдворить оттуда, бессилен оказался даже слезоточивый газ. Кроме того, так и не удалось восстановить связь.
   И служащие космопорта были вынуждены искать спасения на улицах. Сначала они сбились в кучки в вестибюлях отелей «Старлайт» и «Эдуард», но когда и там – очень скоро – погас свет, служба безопасности отелей выдворила незваных гостей на улицу, и те увязли в сугробах позади баррикады из полицейских машин.
   В конце концов Огюст Дарнэ был вынужден присоединиться к большинству коллег, так как его пребывание в опустевшей, погруженной во мрак диспетчерской башне потеряло всякий смысл. Даже одетого в теплую куртку, его пробирала дрожь, и чтобы как-то защититься от снега, Дарнэ низко надвинул на лоб капюшон.
   В горах Блэк-Рукс после небольшого затишья во второй половине дня снова повалил снег. Вместе с ним опять разбушевался ветер, заметая и без того еле заметные тропы.
   Салли Ксермин, однако, и не думала замедлять шаг – она хотела успеть к припрятанному лимузину до наступления темноты. С запасом пищи и кофе, в теплом космическом термокостюме Салли чувствовала себя достаточно комфортно, однако силы начали понемногу покидать ее.
   Долгие месяцы, проведенные на борту корабля, в невесомости, не могли не сказаться на ее физической форме, несмотря на изнурительные ежедневные упражнения, которые Салли сама разработала во время полета. Однако сейчас она не могла позволить себе сбавить шаг: время было поистине бесценным, чтобы терять его понапрасну.
   Самое главное – добраться до телефона и с помощью кредитной карточки Арнтаджа полчасика поговорить с кем надо, прежде чем сам Арнтадж и его приятели выберутся из своих гор и поставят в известность банки. Принимая во внимание снег и тот факт, что она оставила их крепко связанными, можно было ожидать, что Арнтаджу и его команде понадобится не меньше дня, чтобы напасть на ее след. Вполне достаточно, чтобы успеть обзавестись с помощью его кредитной карточки кругленькой суммой. Помнится, они с Роджером прожили пару неплохих лет, потихоньку приворовывая деньги с чужих счетов, так что операция была Салли не в новинку. И все же она ощущала, как на нее навалилась усталость. Двадцать километров – не такое уж большое расстояние, но в данных условиях, по колено в снегу и в тяжелом костюме, Салли могла рухнуть без сил, так и не дойдя до заветной цели. От этой мысли ей стало не по себе. Теперь, когда в руки свалилась такая редкостная удача, непозволительно упускать драгоценный шанс.
   По мнению Салли, судьба таким образом пыталась возместить ей, хотя бы частично, утрату Роджера.
   Салли перебросила рюкзак через плечо и полезла на сугроб, перегородивший тропу. Миновав препятствие, она остановилась, чтобы перевести дух.
   На мгновение самообладание оставило ее, и Салли вспомнила о бедняжке Панди. Ее мучило совершенное предательство, тем более что девушка была милым, безобидным существом... Но на первом месте должна быть собственная безопасность. Придя к такому выводу, Салли заставила себя переключиться на другие темы.
   Помимо всего прочего, бедняжка Панди, вероятно, сломала себе шею во время неудачного приземления. Вряд ли ей когда-либо раньше доводилось прыгать с парашютом. К тому же спуск летательного аппарата превратился в головокружительное падение, худшее из всего, что Салли когда-либо переживала в жизни. Какой уж тут выбор! О приземлении модуля даже речи не шло. Салли сделала все возможное и невозможное, чтобы корабль при вхождении в атмосферу не вышел из-под контроля полностью.
   Бедная Панди, бедный Роджер, бедная Салли...
   Но, по крайней мере, сама она осталась в живых, и, в конечном счете, это и есть главное. Салли хихикнула, вспомнив, с какой легкостью она провела Арнтаджа и его приятелей. Даже эта узкоглазая азиатская горилла не смогла ничего поделать. Салли было достаточно приблизиться к старикашке Арнтаджу и пригрозить ему пистолетом, который она стащила у недотепы Себастьяна.
   Такое по силам даже одиннадцатилетнему ребенку. Какими слюнтяями они оказались на самом деле! Неужели им и вправду нравится околевать от холода в лесу, чтобы заснять каких-то там ночных кормушников? «Летающие моллюски! « Фу... Салли было противно и думать о таком. Вся саскэтчская фауна им под стать – моллюски, крабы и здоровенные жуки. Гадость какая.
   Связав по рукам и ногам Йена Чо, Салли по очереди обездвижила остальных. Последним был Райбен. Он не сводил с нее гневного взгляда, пока она не закончила свое грязное дело, однако сопротивляться не пытался. Его мускулатура годилась теперь лишь для легких, необременительных занятий и недолгих переходов. Любая травма могла значительно ухудшить его состояние.
   – Попридержите эмоции, папаша, – посоветовала Салли, – а не то кондрашка хватит. Я вас знаю, старых хрычей, всю вашу подноготную...
   Остро сознавая свою беззащитность, Райбен наблюдал, как эта женщина сначала покопалась в рюкзаке, затем принялась за карманы и добралась до кредитных карточек. После этого она подвергла его недолгому, но унизительному медицинскому обследованию. Медицинский компьютер, который Арнтадж постоянно носил с собой, рекомендовал дозу иммунных препаратов. Салли протянула Райбену таблетку и стакан воды с заботливостью профессиональной сиделки.
   – Не хочу, чтобы из-за меня кто-нибудь сыграл в ящик. Надеюсь, вам это понятно?
   – Должно быть, в картотеке ИТАА на вас заведено не одно дело, – с горечью отозвался Арнтадж.
   Салли только рассмеялась в ответ, убрала за ухо непослушный золотистый локон и поставила возле Райбена бутыль с водой. К ней она прикрепила капельницу, ткнув трубку старику прямо в рот.
   – Теперь вам, папаша, не грозит обезвоживание. Не волнуйтесь, раньше времени на тот свет вы не отправитесь. Кто бы еще о вас так заботился?