Страница:
– И за что ты только любишь такого высохшего старикашку, как я?
– За твои усилия спасти Саскэтч, дорогой! Ты ведь и в самом деле любишь эту планету, не так ли? – В нежных карих глазах Брюд было что-то чистое и искреннее, отчего у Райбена на мгновение защемило сердце.
– Верно, малышка. Люблю всей душой. Я не могу без этой планеты, без ее льдов и снегов, без ее бескрайних лесов. Она холодна, жизнь на ней доставляет людям массу неудобств, но это чистый, незагаженный мир, где пока еще живет не так уж много людей. В моем возрасте, как ты понимаешь, человеческое общество утомляет.
– Особенно устаешь от бродяг, которым наплевать, если вокруг них все рушится. Я понимаю, что это всего лишь обобщение, но оно недалеко от истины. Бродяги превратились в сущую чуму для нашей планеты.
Райбен пожал плечами. Сами по себе переселенцы были ничуть не хуже, чем коренные жители Саскэтча. Но если орды чужаков будут по-прежнему захлестывать планету, от старого Саскэтча вскоре останутся одни воспоминания, а на их место придут гигантские города-монстры, а с ними – все сопутствующие прелести.
– Сейчас им все сходит с рук – и только потому, что статус космопорта не соответствует реальному положению вещей. Если мы проведем нашу идею через сенат и добьемся в суде сектора решения в нашу пользу, ИТАА будет вынуждено вмешаться. Вот тогда чьи-то грязные делишки и всплывут на поверхность.
– Им ни до чего нет дела. Их интересует только «тропик-45».
12
13
14
– За твои усилия спасти Саскэтч, дорогой! Ты ведь и в самом деле любишь эту планету, не так ли? – В нежных карих глазах Брюд было что-то чистое и искреннее, отчего у Райбена на мгновение защемило сердце.
– Верно, малышка. Люблю всей душой. Я не могу без этой планеты, без ее льдов и снегов, без ее бескрайних лесов. Она холодна, жизнь на ней доставляет людям массу неудобств, но это чистый, незагаженный мир, где пока еще живет не так уж много людей. В моем возрасте, как ты понимаешь, человеческое общество утомляет.
– Особенно устаешь от бродяг, которым наплевать, если вокруг них все рушится. Я понимаю, что это всего лишь обобщение, но оно недалеко от истины. Бродяги превратились в сущую чуму для нашей планеты.
Райбен пожал плечами. Сами по себе переселенцы были ничуть не хуже, чем коренные жители Саскэтча. Но если орды чужаков будут по-прежнему захлестывать планету, от старого Саскэтча вскоре останутся одни воспоминания, а на их место придут гигантские города-монстры, а с ними – все сопутствующие прелести.
– Сейчас им все сходит с рук – и только потому, что статус космопорта не соответствует реальному положению вещей. Если мы проведем нашу идею через сенат и добьемся в суде сектора решения в нашу пользу, ИТАА будет вынуждено вмешаться. Вот тогда чьи-то грязные делишки и всплывут на поверхность.
– Им ни до чего нет дела. Их интересует только «тропик-45».
12
В сферической обсервационной палатке вовсю кипела работа. Салли Ксермин с помощью портативной установки провела медицинское обследование Роджера. Она ввела данные сканирования в небольшой компьютер, который захватила с собой, чтобы получить результаты на месте.
За несколько секунд компьютер подверг показания анализу и обработке, и вскоре на небольшом экране засветились первые выводы данных сканирования, снабженные иллюстрациями. Деятельность мозга свидетельствовала о глубокой коме, однако это не был ни инфаркт, ни инсульт. Сердце Роджера билось сильно и четко, несмотря на общую слабость организма.
Кроме того, имелись свидетельства серьезного поражения отдельных участков нервной системы. В некоторых местах аксоны были обнажены, миелиновые оболочки разрушены, будто сорванные непонятной силой, отчего аксоны полностью прекратили функционировать. Нейроны, связанные с контролирующими центрами за пределами головного мозга, также были мертвы
На основе имеющихся показаний можно было предположить неожиданное развитие какого-либо нервного заболевания, например множественного склероза.
По оценкам компьютера, Роджер утратил около трети периферической нервной системы. Вряд ли он сможет управлять конечностями, если, конечно, проснется. Крайне сомнительно было, что Роджер сумеет снова говорить – нервные окончания, управляющие речевым аппаратом, были поражены. От них практически ничего не осталось.
Салли стиснула зубы. Болезнь Роджера была ни на что не похожа. Данные анализа свидетельствовали о значительной потере веса. Поиски возможной опухоли результатов не дали. Уровень лейкоцитов в крови был довольно высок, однако никаких намеков на рак.
Компьютер был хорошо осведомлен об общем состоянии Роджера Ксермина, поскольку каждый день работал с его телом по программе продления жизни. Какая-нибудь микроопухоль ни в коем случае не осталась бы незамеченной. И уже никак нельзя было предположить, что за короткий срок выросла крупная опухоль, вызвавшая столь резкую потерю веса.
Анализ жидкостей показал наличие в неожиданно большом количестве некоторых элементов и органических соединений, не типичных для человеческого организма.
Когда Салли прочла эти выводы, ее передернуло от ужаса. Прамод не должен знать об этом! Интуиция подсказала Салли уничтожить полученные показания и переписать диагноз, чтобы в нем не было ни слова о чужеродных органических соединениях.
Салли быстро отредактировала диагноз, перечитала его заново, а затем вынула дискету.
Подсоединив капельницу, Салли снова надела шлем и наполнила воздухом небольшой шлюз. При помощи реактивного устройства она вернулась на «Семя надежды».
Едва за ней закрылся шлюз корабля, Салли почувствовала, что надвигается скандал. Бешваны проснулись. В воздухе витали флюиды охватившей их паники. Было слышно, что где-то рядом кричит Тилли, вероятно, бранившая Панди. Кажется, дело происходило возле входа, ведущего в апартаменты Прамода. Салли с решительным видом направилась в лабораторию и ввела полученные данные в компьютерную сеть корабля. Потом снова включила диагностическую программу, чтобы еще раз пробежать глазами результаты обследования Роджера. За спиной она услышала торопливые шажки Прамода. Он задыхался от гнева.
– Что вы наделали! – зашелся он в пронзительном крике.
– Спасла жизнь собственному мужу, а что же еще? – огрызнулась Салли. – Лучше взгляните, что я получила. Ради разнообразия, помогите хотя бы на этот раз, Прамод.
– Как вы посмели поставить всех нас в столь опасное положение? Как вы посмели! После всех моих предостережений! – Его коричневая плоская физиономия побагровела от гнева. – Вы не имели права подвергать нас риску! Что, если у Роджера какая-нибудь инопланетная инфекция? Ведь он может перезаразить нас всех! И все из-за вашей невероятной глупости!
Салли закатила глаза к потолку:
– Да, я все понимаю! Вам хотелось бы, чтобы я бросила его там, в одиночестве, еще живого, обрекая на медленную смерть. Но ведь это мой собственный муж! А вы, Прамод, катитесь к черту!
– Нет уж, клянусь богом, этот номер у вас не пройдет – «катитесь к черту, Прамод! «. С этой минуты всем здесь распоряжаюсь я. А иначе мне придется принять меры!
Салли окинула его испытующим взглядом. Неужели этот напыщенный коротышка-индус смеет угрожать ей? Да если он осмелится прикоснуться к ней хотя бы пальцем, она сделает из него лепешку.
– Да взгляните же на диагноз – Роджер в коме. У него поражение нервной системы, и он сильно потерял в весе. Но инфекции у него нет, при сканировании не обнаружены никакие возбудители.
Тонкие ноздри Прамода раздувались:
– Если вы доверяете собственную безопасность бездушной машине, я не возражаю, но лично меня увольте от этого. Я запрещаю вам, слышите? Роджер был предупрежден в самом начале: если что-то случится с ним из-за инопланетного объекта, мы будем вынуждены оставить его. Как вы помните, он принял это условие.
Салли фыркнула. Можно подумать, они не доверяют компьютеру каждую секунду своей жизни на корабле.
– Послушайте, Прамод! Я вовсе не собираюсь оставлять мужа в беде. Надеюсь, вы меня поняли? Роджер в коме, он никогда не будет говорить, никогда не может пошевелить даже пальцем! Но я все равно люблю его, вы в состоянии понять это?
Прамод побагровел еще сильнее:
– Я не потерплю своеволия. Вы заставляете меня прибегнуть к жестким мерам. – Он напрягся всем своим щуплым тельцем и выхватил из кармана миниатюрный пистолетик двадцать второго калибра. – Руки вверх, Салли! Я вынужден применить к вам меры дисциплинарного воздействия.
Салли снова окинула его взглядом. И это низкорослое чудовище на что-то рассчитывает! Она медленно сдвинулась немного в сторону от компьютера. Этот пистолет выглядел просто смехотворно. Его дуло было настолько коротким, что даже с такого расстояния (около восьми шагов) Прамод вряд ли попадет в нее, если она будет двигаться достаточно быстро.
– Послушайте, Прамод, к чему вам все это?
– Ну-ка, тише. Сейчас вы отправитесь в свою каюту и будете оставаться там до тех пор, пока я не приму решение, как нам быть дальше.
Прамод помахал пистолетом, и это было его величайшей ошибкой.
– Хуфф! – вырвалось у Бешвана, когда Салли, резко развернувшись, ударила его сперва по руке, а затем изо всех сил коленом в солнечное сплетение. Прамод резко согнулся и уронил пистолет на пол. Салли ухватила индуса за волосы на затылке, рывком подняла на ноги и еще раз хорошенько стукнула. Прамод рухнул на пол, зарыдал и скрючился, подтянув колени к подбородку.
Салли подобрала оружие и сунула к себе в карман. Не обращая внимания на Прамода, она ввела диагноз Роджера в главный компьютер.
В небольшой космопалатке, дрейфующей рядом с кораблем, портативный компьютер продолжал вести наблюдение за неподвижным телом Роджера Ксермина. Телекамеры фиксировали любые изменения в его состоянии. Видеосигнал передавался на один из дополнительных экранов по выбору Салли, однако никаких изменений, к сожалению, заметно не было. В поле зрения камер не попадала сумка, в которую Салли засунула перепачканный костюм Роджера и его шлем. Поэтому никто не увидел, как сумка внезапно открьшась и оттуда выскользнуло странное создание, напоминающее насекомое, около фута в длину, толщиной в дюйм, на тонких, будто проволочных ногах. Над его головой колыхались сенсорные органы, в том числе зрительные узелки на длинных стеблях.
На мгновение существо замерло на месте – пока сенсорные органы накапливали информацию, а затем прыгнуло через всю палатку к задней панели диагностического компьютера. Открутив защитную пластину, оно ввело внутрь зрительные органы. Один из узелков был источником неяркого фосфоресцирующего свечения, достаточного для изучения внутреннего устройства компьютера. Быстрая проверка показала наличие двоичной сети, в электронную начинку которой вмонтированы фотосистемы, а все вместе это приводилось в действие аккуратно присоединенными микровводами, соединенными с общей сетью.
Основные цепи были смонтированы на пластинах, расположенных через небольшие промежутки. Внутри машины было достаточно места. Модуль-разведчик выпустил посыльного размером с мышь, который тотчас прыгнул к парящей сумке, с силой оттолкнувшись задними конечностями. Застежка-»молния» медленно расстегнулась, и посыльный юркнул внутрь.
За несколько секунд компьютер подверг показания анализу и обработке, и вскоре на небольшом экране засветились первые выводы данных сканирования, снабженные иллюстрациями. Деятельность мозга свидетельствовала о глубокой коме, однако это не был ни инфаркт, ни инсульт. Сердце Роджера билось сильно и четко, несмотря на общую слабость организма.
Кроме того, имелись свидетельства серьезного поражения отдельных участков нервной системы. В некоторых местах аксоны были обнажены, миелиновые оболочки разрушены, будто сорванные непонятной силой, отчего аксоны полностью прекратили функционировать. Нейроны, связанные с контролирующими центрами за пределами головного мозга, также были мертвы
На основе имеющихся показаний можно было предположить неожиданное развитие какого-либо нервного заболевания, например множественного склероза.
По оценкам компьютера, Роджер утратил около трети периферической нервной системы. Вряд ли он сможет управлять конечностями, если, конечно, проснется. Крайне сомнительно было, что Роджер сумеет снова говорить – нервные окончания, управляющие речевым аппаратом, были поражены. От них практически ничего не осталось.
Салли стиснула зубы. Болезнь Роджера была ни на что не похожа. Данные анализа свидетельствовали о значительной потере веса. Поиски возможной опухоли результатов не дали. Уровень лейкоцитов в крови был довольно высок, однако никаких намеков на рак.
Компьютер был хорошо осведомлен об общем состоянии Роджера Ксермина, поскольку каждый день работал с его телом по программе продления жизни. Какая-нибудь микроопухоль ни в коем случае не осталась бы незамеченной. И уже никак нельзя было предположить, что за короткий срок выросла крупная опухоль, вызвавшая столь резкую потерю веса.
Анализ жидкостей показал наличие в неожиданно большом количестве некоторых элементов и органических соединений, не типичных для человеческого организма.
Когда Салли прочла эти выводы, ее передернуло от ужаса. Прамод не должен знать об этом! Интуиция подсказала Салли уничтожить полученные показания и переписать диагноз, чтобы в нем не было ни слова о чужеродных органических соединениях.
Салли быстро отредактировала диагноз, перечитала его заново, а затем вынула дискету.
Подсоединив капельницу, Салли снова надела шлем и наполнила воздухом небольшой шлюз. При помощи реактивного устройства она вернулась на «Семя надежды».
Едва за ней закрылся шлюз корабля, Салли почувствовала, что надвигается скандал. Бешваны проснулись. В воздухе витали флюиды охватившей их паники. Было слышно, что где-то рядом кричит Тилли, вероятно, бранившая Панди. Кажется, дело происходило возле входа, ведущего в апартаменты Прамода. Салли с решительным видом направилась в лабораторию и ввела полученные данные в компьютерную сеть корабля. Потом снова включила диагностическую программу, чтобы еще раз пробежать глазами результаты обследования Роджера. За спиной она услышала торопливые шажки Прамода. Он задыхался от гнева.
– Что вы наделали! – зашелся он в пронзительном крике.
– Спасла жизнь собственному мужу, а что же еще? – огрызнулась Салли. – Лучше взгляните, что я получила. Ради разнообразия, помогите хотя бы на этот раз, Прамод.
– Как вы посмели поставить всех нас в столь опасное положение? Как вы посмели! После всех моих предостережений! – Его коричневая плоская физиономия побагровела от гнева. – Вы не имели права подвергать нас риску! Что, если у Роджера какая-нибудь инопланетная инфекция? Ведь он может перезаразить нас всех! И все из-за вашей невероятной глупости!
Салли закатила глаза к потолку:
– Да, я все понимаю! Вам хотелось бы, чтобы я бросила его там, в одиночестве, еще живого, обрекая на медленную смерть. Но ведь это мой собственный муж! А вы, Прамод, катитесь к черту!
– Нет уж, клянусь богом, этот номер у вас не пройдет – «катитесь к черту, Прамод! «. С этой минуты всем здесь распоряжаюсь я. А иначе мне придется принять меры!
Салли окинула его испытующим взглядом. Неужели этот напыщенный коротышка-индус смеет угрожать ей? Да если он осмелится прикоснуться к ней хотя бы пальцем, она сделает из него лепешку.
– Да взгляните же на диагноз – Роджер в коме. У него поражение нервной системы, и он сильно потерял в весе. Но инфекции у него нет, при сканировании не обнаружены никакие возбудители.
Тонкие ноздри Прамода раздувались:
– Если вы доверяете собственную безопасность бездушной машине, я не возражаю, но лично меня увольте от этого. Я запрещаю вам, слышите? Роджер был предупрежден в самом начале: если что-то случится с ним из-за инопланетного объекта, мы будем вынуждены оставить его. Как вы помните, он принял это условие.
Салли фыркнула. Можно подумать, они не доверяют компьютеру каждую секунду своей жизни на корабле.
– Послушайте, Прамод! Я вовсе не собираюсь оставлять мужа в беде. Надеюсь, вы меня поняли? Роджер в коме, он никогда не будет говорить, никогда не может пошевелить даже пальцем! Но я все равно люблю его, вы в состоянии понять это?
Прамод побагровел еще сильнее:
– Я не потерплю своеволия. Вы заставляете меня прибегнуть к жестким мерам. – Он напрягся всем своим щуплым тельцем и выхватил из кармана миниатюрный пистолетик двадцать второго калибра. – Руки вверх, Салли! Я вынужден применить к вам меры дисциплинарного воздействия.
Салли снова окинула его взглядом. И это низкорослое чудовище на что-то рассчитывает! Она медленно сдвинулась немного в сторону от компьютера. Этот пистолет выглядел просто смехотворно. Его дуло было настолько коротким, что даже с такого расстояния (около восьми шагов) Прамод вряд ли попадет в нее, если она будет двигаться достаточно быстро.
– Послушайте, Прамод, к чему вам все это?
– Ну-ка, тише. Сейчас вы отправитесь в свою каюту и будете оставаться там до тех пор, пока я не приму решение, как нам быть дальше.
Прамод помахал пистолетом, и это было его величайшей ошибкой.
– Хуфф! – вырвалось у Бешвана, когда Салли, резко развернувшись, ударила его сперва по руке, а затем изо всех сил коленом в солнечное сплетение. Прамод резко согнулся и уронил пистолет на пол. Салли ухватила индуса за волосы на затылке, рывком подняла на ноги и еще раз хорошенько стукнула. Прамод рухнул на пол, зарыдал и скрючился, подтянув колени к подбородку.
Салли подобрала оружие и сунула к себе в карман. Не обращая внимания на Прамода, она ввела диагноз Роджера в главный компьютер.
В небольшой космопалатке, дрейфующей рядом с кораблем, портативный компьютер продолжал вести наблюдение за неподвижным телом Роджера Ксермина. Телекамеры фиксировали любые изменения в его состоянии. Видеосигнал передавался на один из дополнительных экранов по выбору Салли, однако никаких изменений, к сожалению, заметно не было. В поле зрения камер не попадала сумка, в которую Салли засунула перепачканный костюм Роджера и его шлем. Поэтому никто не увидел, как сумка внезапно открьшась и оттуда выскользнуло странное создание, напоминающее насекомое, около фута в длину, толщиной в дюйм, на тонких, будто проволочных ногах. Над его головой колыхались сенсорные органы, в том числе зрительные узелки на длинных стеблях.
На мгновение существо замерло на месте – пока сенсорные органы накапливали информацию, а затем прыгнуло через всю палатку к задней панели диагностического компьютера. Открутив защитную пластину, оно ввело внутрь зрительные органы. Один из узелков был источником неяркого фосфоресцирующего свечения, достаточного для изучения внутреннего устройства компьютера. Быстрая проверка показала наличие двоичной сети, в электронную начинку которой вмонтированы фотосистемы, а все вместе это приводилось в действие аккуратно присоединенными микровводами, соединенными с общей сетью.
Основные цепи были смонтированы на пластинах, расположенных через небольшие промежутки. Внутри машины было достаточно места. Модуль-разведчик выпустил посыльного размером с мышь, который тотчас прыгнул к парящей сумке, с силой оттолкнувшись задними конечностями. Застежка-»молния» медленно расстегнулась, и посыльный юркнул внутрь.
13
Центральная тюрьма Бельво представляла собой мрачное каменное сооружение, примостившееся на северо-восточной границе космопорта.
Внутри огромного здания, похожего на соты, с множеством камер, содержалось около полутора тысяч заключенных, отбывающих разные сроки заключения по приговорам ИТАА, главным образом, за торговлю «тропиком-45». Это место пользовалось дурной репутацией: тюрьма была перенаселена, . здесь нередко вспыхивали стычки между заключенными, причем враждовали целые кланы, а самые отчаянные головорезы, отбывавшие длительные сроки, практически держали в своих руках всех остальных.
Акандер Ра Суб просидел в этой тюрьме уже пять месяцев, отбывая шестилетний срок за контрабанду. Он уже успел немного пообвыкнуться, но все равно ему казалось, что заведение слишком шумное. И дело было вовсе не в реве и грохоте запускаемых ракет, что взлетали с расположенного неподалеку космодрома, хотя и они подчас громыхали так, что приходилось стискивать зубы, пытающиеся выпрыгнуть из челюстей. К этому еще можно было привыкнуть. Даже дым, который при попутном ветре проникал в камеру после каждого запуска, не доставлял особого неудобства. Можно было примириться и с мелочным распорядком, царившим на четвертом этаже, где располагалась камера Акандера.
До суда Акандер работал на Крутых Братцев. Он неплохо устроился, скорешившиеь с корейцами-бандитами, которые заправляли всем четвертым этажом и, между прочим, тоже были людьми все тех же Братцев. У Акандера возникли проблемы не с ними, а с таинственным Братством кровавого ритуала. Они едва не схватили его сегодня утром после завтрака прямо в столовой. Акандер как раз направился к выходу, когда двое Кровавых Братьев кинулись на него с проволочными заточками. Акандеру удалось спастись только благодаря фельдшеру, который в тот момент оказался в столовой и оглушил нападающих ударами дубинки.
У себя на четвертом этаже, где Крутых Братцев «официально представлял» парень по прозвищу Громила Ким, Акандер пребывал в относительной безопасности. Но за пределами четвертого этажа он был лишен всякой защиты и теперь ломал голову, как ему пережить время обеда.
Проблема, собственно, заключалась в том, что жертва, как правило, не имела понятия, почему на нее пал сей печальный жребий. Насколько Акандеру было известно, он никого ничем не оскорбил. Скорее всего, кто-то попросту оклеветал его, чтобы посмотреть, как Акандер поведет себя в этой ситуации.
Он уже начал подумывать о том, чтобы добровольно попроситься на исправительные работы. Этим он даже мог добиться, чтобы ему скостили срок. Правда, тогда ему пришлось бы оттрубить пару лет на принудительном поселении при лесоповале, где-нибудь на краю тундры, вкалывая изо дня в день на благо ненасытной утробы какой-нибудь Хэйболской лесопилки. Однако потом, хорошенько поразмыслив, Акандер решил, что просто не выдержит холода промозглой саскэтчской тундры, пробирающего до мозга костей.
С другой стороны, теперь ему, похоже, следовало найти кого-то, кто согласился бы тайком приносить для него из столовой еду. Но от мысли, чем ему, возможно, придется расплачиваться за эту услугу, не такую уж маленькую и, конечно же, не одноразовую, у Акандера поползли мурашки.
Ситуация складывалась безнадежная. К тому же Громила Ким снова стал поглядывать на него как-то странно. Похоже, если Акандер и дальше хочет рассчитывать на защиту корейцев, ему придется за это платить. Ким в уме уже назначил свою цену. Акандера буквально передернуло. Ким был здоровенным, безжалостным типом, владевшим многими видами боевых искусств, и Акандер не заблуждался насчет своих шансов по-доброму сговориться с этим чудовищем. Жизнь становилась совершенно невыносимой.
Ухитрившись не попасться на глаза Громиле Киму, Акандер проскользнул к себе в камеру и улегся на койку, стараясь не думать о неприятностях. В этом состоянии он и пребывал, когда пришел вызов из кабинета тюремного начальства. Акандер моментально вскочил на ноги.
Он потребовал себе сопровождающих, и после некоторого препирательства его требование было выполнено. К Акандеру приставили надзирателя с кислой миной на лице, зато вооруженного пистолетом. Обзаведясь телохранителем, Акандер спустился на первый этаж и прошел в административный блок, криво пристроенный к фасаду главного здания.
Акандера пропустили через двойную решетку, а затем проводили в небольшой кабинет. От удивления он даже отпрянул назад. Перед ним сидел Карни Уокс, бледный и явно чем-то напуганный.
– Уокс, а как ты здесь оказался? Карни поднялся, закрыл стеклянную дверь и включил запись. Потом указал на соседний стул.
– Садись, Акандер. У тебя есть шанс выбраться из этой помойки и даже смотать удочки куда подальше, не досиживая полного срока.
– Ты это серьезно?
– Абсолютно.
Акандер сглотнул. Молитвы его были услышаны.
– Тебе предлагают хорошее прикрытие. На первый взгляд, это будет обыкновенная депортация. Под предлогом двенадцатой статьи. Но это всего лишь прикрытие, сплошная липа. На самом деле сначата ты должен будешь оказать небольшую услугу отделу по борьбе с наркотиками, а лишь затем в силу вступит указ о твоей депортации.
– Ушам своим не верю. И это говорит Карни Уокс?! Карни пожал плечами:
– А что мне остается, Акандер? Кстати, выбор у тебя невелик.
– На что ты намекаешь?
– Кровавые не оставят тебя в покое. Они ведь сегодня пытались ухлопать тебя.
– Это было подстроено отделом? Может, они решили разделаться со мной потому, что на меня кто-то накапал?
Карни снова пожал плечами. Казалось, это его не слишком занимает.
– О господи! – простонал Акандер, внезапно почувствовав себя совершенно беззащитным, будто его только что раздели догола. – Может, это ты все и подстроил, Карни? Ты науськал на меня Кровавых? А я-то считал, что мы с тобой друзья, браток.
– Это не я, – покачал головой Карни. – Ты ведь сам понимаешь, мне ни к чему. Да я бы даже не узнал, если бы с тобой что-нибудь стряслось.
Акандеру стало все ясно. Как и он сам, Карни был лишь марионеткой в руках отдела по борьбе с наркотиками.
– Сдается мне, тебя просто спасают. Но за это придется расплатиться.
Акандер поднял усталый взгляд:
– И что ты предлагаешь?
– Тебе придется носить записывающее аудио– и видеоустройство. Тебе зашьют его в кожу. С этим снаряжением ты отправишься на встречу с Крутыми Братцами. Понимаешь, до нас дошли слухи, что у тебя где-то в Блэк-Рукс в загашнике осталось пятьдесят унций «жидкого золотишка». Ты предложишь их Братцам по бросовой цене – вроде как тебе надо рассчитаться с тюремным начальством за то, что тебя выпускают раньше срока. В отделе полагают, что Братцы клюнут на приманку, и тогда полиция сможет поймать их с поличным и передать дело в суд.
– Великолепно! А если Крутые догадаются что к чему, то отдадут меня на растерзание Кау Хуку.
– Да, тебе придется как следует потрудиться, чтобы убедить их.
– И если я останусь в живых?
– Тогда вместе со мной выступишь на суде в качестве свидетеля.
Акандер снова застонал. Гарантированный смертный приговор, куда ни кинь.
– Ясно, можешь не продолжать! Просто вы хотите меня убрать, вот и все! Вы боитесь откровенно сказать мне об этом. Но почему, хотел бы я знать? Что я сделал такого? За что ты натравил на меня Кровавых? Я обречен!
– Тебя не оставят без защиты, причем такой, какая здесь тебе и не снилась!
Акандер закатил глаза и закрыл лицо руками. Спрятаться от надвигающейся катастрофы было негде. И он решил подойти к проблеме по-деловому. Если он согласится на сделку, то, возможно, проживет чуть дольше, чем здесь, в тюрьме. Акандер решился.
– Тогда нечего держать меня здесь слишком долго, если вы, конечно, хотите, чтобы я дожил до суда.
– Суд над Крутыми Братцами состоится через несколько дней после того, как ты выйдешь на контакт с ними, имея на себе записывающую микроаппаратуру.
Карни выпятил губы.
– В таком случае, я полагаю, отдел по борьбе с наркотиками возьмет на себя организацию похорон, если, конечно, будет что хоронить.
– А ты что, ожидал медаль за доблесть?
Внутри огромного здания, похожего на соты, с множеством камер, содержалось около полутора тысяч заключенных, отбывающих разные сроки заключения по приговорам ИТАА, главным образом, за торговлю «тропиком-45». Это место пользовалось дурной репутацией: тюрьма была перенаселена, . здесь нередко вспыхивали стычки между заключенными, причем враждовали целые кланы, а самые отчаянные головорезы, отбывавшие длительные сроки, практически держали в своих руках всех остальных.
Акандер Ра Суб просидел в этой тюрьме уже пять месяцев, отбывая шестилетний срок за контрабанду. Он уже успел немного пообвыкнуться, но все равно ему казалось, что заведение слишком шумное. И дело было вовсе не в реве и грохоте запускаемых ракет, что взлетали с расположенного неподалеку космодрома, хотя и они подчас громыхали так, что приходилось стискивать зубы, пытающиеся выпрыгнуть из челюстей. К этому еще можно было привыкнуть. Даже дым, который при попутном ветре проникал в камеру после каждого запуска, не доставлял особого неудобства. Можно было примириться и с мелочным распорядком, царившим на четвертом этаже, где располагалась камера Акандера.
До суда Акандер работал на Крутых Братцев. Он неплохо устроился, скорешившиеь с корейцами-бандитами, которые заправляли всем четвертым этажом и, между прочим, тоже были людьми все тех же Братцев. У Акандера возникли проблемы не с ними, а с таинственным Братством кровавого ритуала. Они едва не схватили его сегодня утром после завтрака прямо в столовой. Акандер как раз направился к выходу, когда двое Кровавых Братьев кинулись на него с проволочными заточками. Акандеру удалось спастись только благодаря фельдшеру, который в тот момент оказался в столовой и оглушил нападающих ударами дубинки.
У себя на четвертом этаже, где Крутых Братцев «официально представлял» парень по прозвищу Громила Ким, Акандер пребывал в относительной безопасности. Но за пределами четвертого этажа он был лишен всякой защиты и теперь ломал голову, как ему пережить время обеда.
Проблема, собственно, заключалась в том, что жертва, как правило, не имела понятия, почему на нее пал сей печальный жребий. Насколько Акандеру было известно, он никого ничем не оскорбил. Скорее всего, кто-то попросту оклеветал его, чтобы посмотреть, как Акандер поведет себя в этой ситуации.
Он уже начал подумывать о том, чтобы добровольно попроситься на исправительные работы. Этим он даже мог добиться, чтобы ему скостили срок. Правда, тогда ему пришлось бы оттрубить пару лет на принудительном поселении при лесоповале, где-нибудь на краю тундры, вкалывая изо дня в день на благо ненасытной утробы какой-нибудь Хэйболской лесопилки. Однако потом, хорошенько поразмыслив, Акандер решил, что просто не выдержит холода промозглой саскэтчской тундры, пробирающего до мозга костей.
С другой стороны, теперь ему, похоже, следовало найти кого-то, кто согласился бы тайком приносить для него из столовой еду. Но от мысли, чем ему, возможно, придется расплачиваться за эту услугу, не такую уж маленькую и, конечно же, не одноразовую, у Акандера поползли мурашки.
Ситуация складывалась безнадежная. К тому же Громила Ким снова стал поглядывать на него как-то странно. Похоже, если Акандер и дальше хочет рассчитывать на защиту корейцев, ему придется за это платить. Ким в уме уже назначил свою цену. Акандера буквально передернуло. Ким был здоровенным, безжалостным типом, владевшим многими видами боевых искусств, и Акандер не заблуждался насчет своих шансов по-доброму сговориться с этим чудовищем. Жизнь становилась совершенно невыносимой.
Ухитрившись не попасться на глаза Громиле Киму, Акандер проскользнул к себе в камеру и улегся на койку, стараясь не думать о неприятностях. В этом состоянии он и пребывал, когда пришел вызов из кабинета тюремного начальства. Акандер моментально вскочил на ноги.
Он потребовал себе сопровождающих, и после некоторого препирательства его требование было выполнено. К Акандеру приставили надзирателя с кислой миной на лице, зато вооруженного пистолетом. Обзаведясь телохранителем, Акандер спустился на первый этаж и прошел в административный блок, криво пристроенный к фасаду главного здания.
Акандера пропустили через двойную решетку, а затем проводили в небольшой кабинет. От удивления он даже отпрянул назад. Перед ним сидел Карни Уокс, бледный и явно чем-то напуганный.
– Уокс, а как ты здесь оказался? Карни поднялся, закрыл стеклянную дверь и включил запись. Потом указал на соседний стул.
– Садись, Акандер. У тебя есть шанс выбраться из этой помойки и даже смотать удочки куда подальше, не досиживая полного срока.
– Ты это серьезно?
– Абсолютно.
Акандер сглотнул. Молитвы его были услышаны.
– Тебе предлагают хорошее прикрытие. На первый взгляд, это будет обыкновенная депортация. Под предлогом двенадцатой статьи. Но это всего лишь прикрытие, сплошная липа. На самом деле сначата ты должен будешь оказать небольшую услугу отделу по борьбе с наркотиками, а лишь затем в силу вступит указ о твоей депортации.
– Ушам своим не верю. И это говорит Карни Уокс?! Карни пожал плечами:
– А что мне остается, Акандер? Кстати, выбор у тебя невелик.
– На что ты намекаешь?
– Кровавые не оставят тебя в покое. Они ведь сегодня пытались ухлопать тебя.
– Это было подстроено отделом? Может, они решили разделаться со мной потому, что на меня кто-то накапал?
Карни снова пожал плечами. Казалось, это его не слишком занимает.
– О господи! – простонал Акандер, внезапно почувствовав себя совершенно беззащитным, будто его только что раздели догола. – Может, это ты все и подстроил, Карни? Ты науськал на меня Кровавых? А я-то считал, что мы с тобой друзья, браток.
– Это не я, – покачал головой Карни. – Ты ведь сам понимаешь, мне ни к чему. Да я бы даже не узнал, если бы с тобой что-нибудь стряслось.
Акандеру стало все ясно. Как и он сам, Карни был лишь марионеткой в руках отдела по борьбе с наркотиками.
– Сдается мне, тебя просто спасают. Но за это придется расплатиться.
Акандер поднял усталый взгляд:
– И что ты предлагаешь?
– Тебе придется носить записывающее аудио– и видеоустройство. Тебе зашьют его в кожу. С этим снаряжением ты отправишься на встречу с Крутыми Братцами. Понимаешь, до нас дошли слухи, что у тебя где-то в Блэк-Рукс в загашнике осталось пятьдесят унций «жидкого золотишка». Ты предложишь их Братцам по бросовой цене – вроде как тебе надо рассчитаться с тюремным начальством за то, что тебя выпускают раньше срока. В отделе полагают, что Братцы клюнут на приманку, и тогда полиция сможет поймать их с поличным и передать дело в суд.
– Великолепно! А если Крутые догадаются что к чему, то отдадут меня на растерзание Кау Хуку.
– Да, тебе придется как следует потрудиться, чтобы убедить их.
– И если я останусь в живых?
– Тогда вместе со мной выступишь на суде в качестве свидетеля.
Акандер снова застонал. Гарантированный смертный приговор, куда ни кинь.
– Ясно, можешь не продолжать! Просто вы хотите меня убрать, вот и все! Вы боитесь откровенно сказать мне об этом. Но почему, хотел бы я знать? Что я сделал такого? За что ты натравил на меня Кровавых? Я обречен!
– Тебя не оставят без защиты, причем такой, какая здесь тебе и не снилась!
Акандер закатил глаза и закрыл лицо руками. Спрятаться от надвигающейся катастрофы было негде. И он решил подойти к проблеме по-деловому. Если он согласится на сделку, то, возможно, проживет чуть дольше, чем здесь, в тюрьме. Акандер решился.
– Тогда нечего держать меня здесь слишком долго, если вы, конечно, хотите, чтобы я дожил до суда.
– Суд над Крутыми Братцами состоится через несколько дней после того, как ты выйдешь на контакт с ними, имея на себе записывающую микроаппаратуру.
Карни выпятил губы.
– В таком случае, я полагаю, отдел по борьбе с наркотиками возьмет на себя организацию похорон, если, конечно, будет что хоронить.
– А ты что, ожидал медаль за доблесть?
14
Салли Ксермин вернулась в палатку, притащив на буксире изолированный медицинский контейнер со свежим запасом жидкого питания и новыми капельницами.
Странный солоноватый запах внутри палатки наполнил ее новыми сграхами. Салли непроизвольно вздрогнула, а затем встряхнула головой, чтобы прогнать неприятные мысли. Она засунула контейнер в висевшую на стене сетку и закрепила ремнями. Затем, не теряя понапрасну времени, подплыла к парализованному телу Роджера и установила капельницу.
Взглянув на изможденное лицо мужа, Салли почувствовала, как у нее защемило сердце, и отвернулась. Верно говорится в старой поговорке: «Отчаянный астронавт – наполовину мертвец». Сколько ей еще предстоит работы, разве можно давать волю чувствам? Выплакаться она успеет и позже.
Поставив капельницу, Салли подплыла к портативному компьютеру, чтобы проверить состояние Роджера. Но здесь ее ждал неприятный сюрприз. Компьютер почему-то вышел из строя. На экране плясала мешанина голубых и оранжевых линий, а из динамиков доносились сплошные помехи.
Салли выругалась. Компьютеры никогда просто так не выходили из строя. Эта машина соответствовала самым жестким стандартам качества, подобные ей широко использовались в космических полетах. Вероятность их поломки была практически равна нулю.
Салли стукнула ладонью по верху машины. Потом тряхнула ее и даже раскричалась, однако тут же одумалась и взяла себя в руки. Попробовала снова вступить в контакт с машиной, пробежав пальцами по клавиатуре. Изредка на экране загоралось сообщение «Ошибка при вводе», большей частью отображалась какая-то абракадабра.
Салли решила перенести компьютер на корабль, чтобы проверить его работу, подсоединив к главной сети. Она молилась, чтобы проблема свелась к простой программной ошибке. В медицинском компьютере у них имелись запасные программы.
Что-то бормоча себе под нос, Салли отсоединила машину и осторожно подтащила ее к шлюзу.
С парящим у локтя компьютером Салли вернулась назад к кораблю и втянула машину в шлюз. Оказавшись внутри корабля, Салли закрепила компьютер на тележке и толкнула вдоль коридора по направлению к жилому отсеку. Достигнув зоны гравитации, потянула катящуюся тележку за собой по пандусу к ремонтной мастерской, располагавшейся на первом уровне.
Там Салли установила машину на стол и вернула тележку по пандусу на второй уровень, где она оставила связанного Бешвана. Заведенный порядок рухнул. Салли пришлось применить к Прамоду и Тилли насилие. Как теперь они смогут смотреть друг другу в глаза?
Салли отдавала себе отчет, что теперь, когда Роджер превратился в живой труп, она целиком зависит от мастерства Прамода. Ей, понятное дело, потребуется куча денег, чтобы оплатить уход за Роджером. Нужна будет самая дорогая страховка, если вдруг к нему вернется способность двигаться. Даст бог, он еще выйдет из комы.
Салли решительно стиснула зубы и отправилась посмотреть, как там Бешваны. Еще не дойдя до их апартаментов, она услышала доносившиеся оттуда крики. Бешваны бранились на чем свет стоит.
– А, вот и она! – взвизгнула Тилли. – Предательница, проникшая в наши ряды!
– Как вы смели бросить нас здесь связанными? – выкрикнул Прамод.
– А что еще мне оставалось? – ответила Салли нарочито безразличным тоном. – Разве я могу доверять вам, когда покидаю корабль? Ведь вам ничего не стоит, пока меня нет, сняться с места, бросив нас с Роджером на произвол судьбы. Да вы же сами сказали мне о своих намерениях. Так что...
Салли отвернулась. Ее взгляд упал на маску Шивы хайдарабадской школы, которая поглядывала на всех своими хитрыми, если не сказать коварными глазами.
– Как бы то ни было, сейчас я вас развяжу. Что-то случилось с медицинским компьютером. Придется прибегнуть к помощи главного, чтобы выяснить в чем тут дело.
Прамода это не успокоило:
– Ваши действия противоречат правилам ИТАА. Как астронавт я должен выразить протест против этой вашей акции.
Салли подавила улыбку. Напыщенный болван! И она принялась развязывать своих пленников, начиная с Панди.
Девушка тоже была настроена отнюдь не дружески. Она отвернулась, чтобы не смотреть Салли в лицо, а затем вообще повернулась спиной и тут же убежала к себе в комнату.
Оказавшись на свободе, Прамод обжег Салли желчным взглядом, однако не набросился на нее с кулаками, чего она в душе опасалась. Прамод трезво смотрел на вещи – по крайней мере, так показалось Салли. Он обнял жену, разрыдавшуюся, как только с нее спали последние путы. Салли Ксермин оставила Прамода наедине с его семейными проблемами, а сама заторопилась в мастерскую.
Последняя представляла собой цилиндрическое помещение шириной в десять футов и высотой – двенадцать, уставленное полками, где хранились инструменты, запчасти и портативные блоки питания. В центре на полу стоял стол, на котором Салли оставила медицинский компьютер – блок в белом прямоугольном корпусе из алюмокерамики и отдельно клавиатура на три дюжины кнопок.
Салли понимала, что проблема связана не с питанием. Батареи были в полном порядке. Надо использовать для диагностики компьютерную сеть корабля. Она принялась искать на полках подходящий кабель и наконец обнаружила шнур, совместимый с медицинской установкой.
Приказав опуститься с потолка передвижной платформе, на которой располагалась консоль главной сети, Салли присоединила кабель. На платформе, чуть выше соединительного гнезда, включился монитор.
– Привет, корабль! – произнесла Салли.
– Привет, Салли! – прозвучало в ответ.
– Мне нужна диагностическая проверка вот этой медицинской установки. Она совершенно невменяема. Питание в порядке, батареи заряжены почти полностью. Дело либо в программе, либо что-то серьезно повреждено в модуле обработки данных. Машина даже не выключается.
– Я все хорошенько исследую. Наступила долгая пауза, судовой компьютер подсоединялся к медицинской установке и подключал необходимые программы. Затем из динамика донеслось какое-то невнятное бормотание, которое вскоре переросло в оглушительный скрежет, будто кто-то водил железом о железо. Изображение на экране рассыпалось на множество непонятных символов. Иногда через них пробегали столбцы чисел. А потом красными буквами замигало сообщение об ошибке. Салли не могла поверить собственным глазам. Происходило нечто неслыханное. Но что, собственно, все это значит?
Услышав скрежещущий звук, Салли обернулась к маленькому компьютеру. Тот будто сошел с ума.
– В чем же дело? – спросила она упавшим голосом, в отчаянии продолжая нажимать на кнопку отмены команды.
Лампы у нее над головой на мгновение вспыхнули и погасли. Мастерская погрузилась в кромешную тьму. А затем взвыла сирена.
И тут на помощь пришел резервный компьютер. Загорелись аварийные огни. Небольшие датчики, работавшие исключительно от запасной компьютерной сети и расположенные по всему кораблю, объявили: «Оранжевое состояние. Авария в компьютерной сети». Резервный компьютер говорил приятным мужским голосом, таким же, как и у главного судового компьютера. Он повторил сообщение несколько раз.
Странный солоноватый запах внутри палатки наполнил ее новыми сграхами. Салли непроизвольно вздрогнула, а затем встряхнула головой, чтобы прогнать неприятные мысли. Она засунула контейнер в висевшую на стене сетку и закрепила ремнями. Затем, не теряя понапрасну времени, подплыла к парализованному телу Роджера и установила капельницу.
Взглянув на изможденное лицо мужа, Салли почувствовала, как у нее защемило сердце, и отвернулась. Верно говорится в старой поговорке: «Отчаянный астронавт – наполовину мертвец». Сколько ей еще предстоит работы, разве можно давать волю чувствам? Выплакаться она успеет и позже.
Поставив капельницу, Салли подплыла к портативному компьютеру, чтобы проверить состояние Роджера. Но здесь ее ждал неприятный сюрприз. Компьютер почему-то вышел из строя. На экране плясала мешанина голубых и оранжевых линий, а из динамиков доносились сплошные помехи.
Салли выругалась. Компьютеры никогда просто так не выходили из строя. Эта машина соответствовала самым жестким стандартам качества, подобные ей широко использовались в космических полетах. Вероятность их поломки была практически равна нулю.
Салли стукнула ладонью по верху машины. Потом тряхнула ее и даже раскричалась, однако тут же одумалась и взяла себя в руки. Попробовала снова вступить в контакт с машиной, пробежав пальцами по клавиатуре. Изредка на экране загоралось сообщение «Ошибка при вводе», большей частью отображалась какая-то абракадабра.
Салли решила перенести компьютер на корабль, чтобы проверить его работу, подсоединив к главной сети. Она молилась, чтобы проблема свелась к простой программной ошибке. В медицинском компьютере у них имелись запасные программы.
Что-то бормоча себе под нос, Салли отсоединила машину и осторожно подтащила ее к шлюзу.
С парящим у локтя компьютером Салли вернулась назад к кораблю и втянула машину в шлюз. Оказавшись внутри корабля, Салли закрепила компьютер на тележке и толкнула вдоль коридора по направлению к жилому отсеку. Достигнув зоны гравитации, потянула катящуюся тележку за собой по пандусу к ремонтной мастерской, располагавшейся на первом уровне.
Там Салли установила машину на стол и вернула тележку по пандусу на второй уровень, где она оставила связанного Бешвана. Заведенный порядок рухнул. Салли пришлось применить к Прамоду и Тилли насилие. Как теперь они смогут смотреть друг другу в глаза?
Салли отдавала себе отчет, что теперь, когда Роджер превратился в живой труп, она целиком зависит от мастерства Прамода. Ей, понятное дело, потребуется куча денег, чтобы оплатить уход за Роджером. Нужна будет самая дорогая страховка, если вдруг к нему вернется способность двигаться. Даст бог, он еще выйдет из комы.
Салли решительно стиснула зубы и отправилась посмотреть, как там Бешваны. Еще не дойдя до их апартаментов, она услышала доносившиеся оттуда крики. Бешваны бранились на чем свет стоит.
– А, вот и она! – взвизгнула Тилли. – Предательница, проникшая в наши ряды!
– Как вы смели бросить нас здесь связанными? – выкрикнул Прамод.
– А что еще мне оставалось? – ответила Салли нарочито безразличным тоном. – Разве я могу доверять вам, когда покидаю корабль? Ведь вам ничего не стоит, пока меня нет, сняться с места, бросив нас с Роджером на произвол судьбы. Да вы же сами сказали мне о своих намерениях. Так что...
Салли отвернулась. Ее взгляд упал на маску Шивы хайдарабадской школы, которая поглядывала на всех своими хитрыми, если не сказать коварными глазами.
– Как бы то ни было, сейчас я вас развяжу. Что-то случилось с медицинским компьютером. Придется прибегнуть к помощи главного, чтобы выяснить в чем тут дело.
Прамода это не успокоило:
– Ваши действия противоречат правилам ИТАА. Как астронавт я должен выразить протест против этой вашей акции.
Салли подавила улыбку. Напыщенный болван! И она принялась развязывать своих пленников, начиная с Панди.
Девушка тоже была настроена отнюдь не дружески. Она отвернулась, чтобы не смотреть Салли в лицо, а затем вообще повернулась спиной и тут же убежала к себе в комнату.
Оказавшись на свободе, Прамод обжег Салли желчным взглядом, однако не набросился на нее с кулаками, чего она в душе опасалась. Прамод трезво смотрел на вещи – по крайней мере, так показалось Салли. Он обнял жену, разрыдавшуюся, как только с нее спали последние путы. Салли Ксермин оставила Прамода наедине с его семейными проблемами, а сама заторопилась в мастерскую.
Последняя представляла собой цилиндрическое помещение шириной в десять футов и высотой – двенадцать, уставленное полками, где хранились инструменты, запчасти и портативные блоки питания. В центре на полу стоял стол, на котором Салли оставила медицинский компьютер – блок в белом прямоугольном корпусе из алюмокерамики и отдельно клавиатура на три дюжины кнопок.
Салли понимала, что проблема связана не с питанием. Батареи были в полном порядке. Надо использовать для диагностики компьютерную сеть корабля. Она принялась искать на полках подходящий кабель и наконец обнаружила шнур, совместимый с медицинской установкой.
Приказав опуститься с потолка передвижной платформе, на которой располагалась консоль главной сети, Салли присоединила кабель. На платформе, чуть выше соединительного гнезда, включился монитор.
– Привет, корабль! – произнесла Салли.
– Привет, Салли! – прозвучало в ответ.
– Мне нужна диагностическая проверка вот этой медицинской установки. Она совершенно невменяема. Питание в порядке, батареи заряжены почти полностью. Дело либо в программе, либо что-то серьезно повреждено в модуле обработки данных. Машина даже не выключается.
– Я все хорошенько исследую. Наступила долгая пауза, судовой компьютер подсоединялся к медицинской установке и подключал необходимые программы. Затем из динамика донеслось какое-то невнятное бормотание, которое вскоре переросло в оглушительный скрежет, будто кто-то водил железом о железо. Изображение на экране рассыпалось на множество непонятных символов. Иногда через них пробегали столбцы чисел. А потом красными буквами замигало сообщение об ошибке. Салли не могла поверить собственным глазам. Происходило нечто неслыханное. Но что, собственно, все это значит?
Услышав скрежещущий звук, Салли обернулась к маленькому компьютеру. Тот будто сошел с ума.
– В чем же дело? – спросила она упавшим голосом, в отчаянии продолжая нажимать на кнопку отмены команды.
Лампы у нее над головой на мгновение вспыхнули и погасли. Мастерская погрузилась в кромешную тьму. А затем взвыла сирена.
И тут на помощь пришел резервный компьютер. Загорелись аварийные огни. Небольшие датчики, работавшие исключительно от запасной компьютерной сети и расположенные по всему кораблю, объявили: «Оранжевое состояние. Авария в компьютерной сети». Резервный компьютер говорил приятным мужским голосом, таким же, как и у главного судового компьютера. Он повторил сообщение несколько раз.