Титатае обучились языку у других людей, которые также упали с неба.
   — Других солдат? — изумился Нит. — Откуда они здесь взялись?
   Возбуждение солдат было настолько велико, что едва не привело к трагическому результату. Даже всегда сдержанный Нит едва не схватился за ружье, когда ему показалось, что словоохотливый титатае на этот раз не торопится с ответом на его вопрос. К счастью, до насилия дело не дошло.
   — Очень давно, — пояснил Дакодо, — они упали с неба, как и вы. Это произошло задолго до того, как родились предки наших предков. Большая птица упала в долину, и из нее вышли люди, много людей. Потом мы узнали, что они пришли с большой звезды, которая незадолго до этого взошла в нашем небе. Они были очень воинственны, эти люди, и убили много наших предков. Вот почему мы так испугались, когда увидели вас.
   Дакодо запнулся, с тревогой всматриваясь в лица людей, словно надеясь найти ответ на главный вопрос: какая судьба ожидала его соплеменников?
   Кроме этих троих, на равнине были и другие люди, от которых зависело дальнейшее существование его племени.
   — Те, кто когда-то упал с неба, — продолжал он, — вначале были очень слабы, и титатае, жившие тогда на равнине, где не было больших деревьев, помогали им. Но когда пришельцы окрепли, они начали убивать титатае и завладели их землей. У них были большие палки, которые убивали даже на значительном расстоянии. Титатае пришлось бежать. Когда людям уже незачем было убивать, они заключили мир с нашими предками в обмен на пищу и наши знания об этом мире. Но со временем им захотелось иметь много земли и новых рабов, и они снова начали убивать. Титатае очень опечалены этим, но что мы можем сделать? Люди очень сильны, а титатае слабы. Скоро они прогонят нас в горы, и мы уже никогда не увидим леса. Люди Дракона не знают жалости.
   Холланд вздрогнула, потрясенная неожиданной догадкой.
   — Они носят такие значки? — спросила она, протягивая Дакодо эмблему Синдиката Драконов.
   Абориген осторожно взял значок из ее рук и внимательно осмотрел его.
   — Да, — подтвердил он печально, — они носят именно такие значки.


IX


   — Тоа теотео, — произнес Дакодо, обращаясь в сторону зарослей.
   Трое людей, собравшиеся на небольшой прогалине, замерли в напряженном ожидании.
   Лес ответил угрюмым молчанием.
   Даже Нит, в прямые обязанности которого входил контроль за действиями своих подчиненных в любой экстремальной ситуации, чувствовал себя не в своей тарелке. Его растерянный взгляд был прикован к эмблеме, изображавшей дракона. Казалось, кроваво-красные цвета герба гипнотизировали его, мешая сосредоточиться на насущных проблемах.
   Усилием воли он стряхнул с себя минутное оцепенение и бросил взгляд на своих спутников.
   Зрачки Холланд расширились и сократились, как у человека, испытавшего неожиданный шок. Впрочем, если говорить о шоке, реакция всех участников группы была примерно одинаковой. Хорг сидел, погруженный в транс, медленно раскачиваясь из стороны в сторону. Протянув руку, Нит по очереди встряхнул своих подчиненных.
   — Тебе придется пойти с нами, — безапелляционно объявил он Дакодо. — Шо-са Такуда наверняка захочет лично поговорить с тобой.
   Дакодо согласно кивнул и поднялся на ноги.
   — Тоа теотео дада деде! — повторил он свой призыв, обращенный в сторону зарослей.
   — Дада, дада, дада! — прозвучало в ответ со стороны леса.
   Хорг вскочил на ноги и угрожающе надвинулся на аборигена.
   — Что ты им сказал? — крикнул он, направляя свое ружье в грудь птицеподобного создания.
   — Я жду, — напомнил он спустя несколько секунд, целясь на этот раз прямо между глаз аборигена.
   — Я объяснил им, что пойду вместе с вами, — миролюбиво объяснил Дакодо. — Я сказал, что мне надо идти к птице, упавшей с неба. Мои собратья, согласно нашим обычаям, просто повторили мои слова. Вам нечего бояться.
   — Смотри у меня! — на всякий случай пригрозил Хорг, недвусмысленно помахав ружьем перед носом аборигена. Хорг обладал даром убеждать своих оппонентов, хотя его методы убеждения при всем желании трудно было назвать особенно оригинальными.
   Дакодо перевел взгляд на дуло ружья таким образом, что все его четыре зрачка оказались устремленными в одну точку.
   Трудно было сказать, уяснил ли он реальность нависшей над ним угрозы. Вид аборигена был настолько курьезным, что люди не смогли удержаться от смеха. Зрачки Дакодо вернулись в свое обычное положение.
   — Не горячись, парень, — успокаивающе произнес Нит, потрепав по плечу своего товарища. — Уверен, что Дакодо не замышляет ничего дурного. Пока его поведение не вызывает никаких опасений. Думаю, что он не попытается бежать.
   Дакодо недоуменно наблюдал за людьми.
   — Какие странные звуки! — заметил он. — Никогда не слышал ничего подобного. Означают ли они приближение бури?
   — Нет, Дакодо, — успокоила его Холланд. — Люди издают эти звуки, когда у них хорошее настроение.
   Поскольку абориген продолжал хранить молчание, она добавила:
   — Думаю, что тебе предстоит еще многому научиться. Не торопись с выводами. Возможно, те, что прилетали раньше нас, были излишне серьезны. Что до нас, то мы смеемся почти постоянно.
   — Я постараюсь понять, — пообещал Дакодо и в знак подтверждения своих слов несколько раз кивнул, отчего все его несуразное тело пришло в движение. — Пора идти, — добавил он, поворачиваясь в сторону лагеря.
   Нит хорошо запомнил прогалину, по которой двигался от лагеря до места встречи с аборигеном. Такуда спланировал маршруты патрулей с таким расчетом, чтобы те могли осмотреть всю ближайшую территорию и успели вернуться в лагерь задолго до наступления темноты. Существовала и вторая прогалина, ведущая напрямик в сторону лагеря.
   Но Дакодо, занявший место во главе отряда, не воспользовался ни одной из них. Длинные ноги аборигена самой природой были великолепно приспособлены для передвижения по заболоченному лесу.
   Для этой же цели служили длинные мускулистые передние конечности, позволявшие на ходу шутя устранять с дороги любой мешающий передвижению предмет.
   Дакодо уверенно шагал вперед по невидимой для людей тропинке, сворачивая в сторону только в тех случаях, когда требовалось обойти наиболее топкие места или непроходимые, заросшие густой растительностью овраги.
   Люди двигались молча, с опаской поглядывая в сторону леса, окружавшего их со всех сторон.
   Обитатели леса, как правило, немногословны. Долгий опыт жизни в лесу научил их находиться в постоянной готовности к многочисленным сюрпризам и не тратить время на пустую болтовню.
   Да и сам опыт передвижения гуськом мало способствует продолжительным беседам. Впрочем, время от времени Дакодо все же отступал от этого правила. Остановившись у края одного из заболоченных участков, он указал на разноцветные плоды, в изобилии свисавшие с веток деревьев.
   — Эти плоды вы можете есть, — сообщил он своим спутникам, — — а вон те лучше не трогать. Они опасны для людей, да и пахнут плохо.
   Он слегка покрутил головой, что, по-видимому, с его точки зрения, должно было придать дополнительный вес его словам.
   — Мы привыкли есть самую разнообразную пищу, — отозвался осторожный Нит. — Нам бы хотелось узнать, что избегают есть твои соплеменники.
   Дакодо бросил на него подозрительный взгляд, но в конце концов, вероятно, пришел к выводу, что этот человек задал свой вопрос из чистой любознательности, без скрытого намерения нанести вред титатае.
   Его новые знакомые не походили на тех своих собратьев, с которыми ему приходилось сталкиваться. Еще меньше они напоминали кровожадных людей из легенд, которыми его соплеменники пугали маленьких детей.
   Пожалуй, он был все-таки прав, настояв на необходимости прямого контакта с людьми. Спор был долгим и утомительным, но ему удалось убедить своих соплеменников-соратников, что подобное общение принесет пользу титатае.
   — Мы избегаем есть плоды с деревьев, у которых листья имеют форму остроконечной лапы, — объяснил он. — Для нас это дурной знак. Насколько я знаю, титатае всегда придерживаются этого правила. Не буду утверждать, что все плоды таких деревьев опасны для жизни, но мы не любим рисковать.
   В подтверждение своих слов Дакодо сорвал несколько спелых плодов и протянул их Ниту. Люди последовали его примеру и скоро собрали целую коллекцию разнообразных представителей местной флоры. Все эти сведения могли им пригодиться уже в самом ближайшем будущем.
   Между тем лес жил своей жизнью. Из кустов раздавалось щебетанье птиц, воздух был наполнен гулом бесчисленных насекомых. Время от времени гладкую поверхность водоемов покрывала легкая рябь, свидетельствующая о том, что в их глубине кипит жизнь. Оставалась надежда, что неведомые обитатели озер не представляли серьезной угрозы для людей. То и дело из зарослей доносилось характерное чириканье соплеменников Дакодо, по-прежнему сопровождавших маленький отряд.
   Привычный шум леса прорезали голоса людей, смех и треск сломанных веток.
   — Патруль наемников, — заметил презрительно Нит. — Держу пари, что один из них опять провалился в яму. Может быть, нам следует задержаться и помочь им?
   — Обойдутся без нашей помощи, — возразила Холланд. — Пусть выбираются сами. Я сыта по горло этими идиотами. Хотя надо признать, что всем остальным далеко до их шефа. Меня просто мутит от одного его вида. Не хочу иметь с ними ничего общего. Подождем здесь, пока они не уйдут.
   — Думаю, ты права, — мрачно согласился Нит. — Вост, похоже, вообразил себя королем. «Я для вас царь и Бог», — передразнил он, искусно имитируя манеры предводителя наемников. Его спутники невольно рассмеялись. — «Я тот человек, который приведет вас в землю обетованную».
   Между тем звуки, доносившиеся из-за леса, не только не стихали, но становились все более громкими. В голосах наемников можно было различить истерические нотки. Слышно было, как они, ломая все на своем пути, продирались сквозь заросли.
   Как ни странно, но становились громче и звуки, издаваемые соплеменниками Дакодо.
   Абориген склонил голову, вслушиваясь в голоса своих товарищей.
   — Ка деде! — крикнул он, поворачиваясь в сторону зарослей.
   Раздвинув ветки деревьев, он несколько раз повторил свой призыв. Не добившись успеха, Дакодо вернулся к своим спутникам. Вид у него был явно встревоженный.
   — Мои братья решили отправиться навстречу вашим товарищам. Мне это не нравится. Я приказал им вернуться, но они остались при своем мнении.
   — Черт возьми, — озабоченно заметил Нит. — Думаю, ты прав. Ничего хорошего из этого не получится. Можешь ли ты остановить их?
   — Поздно! Остается надеяться, что все как-нибудь обойдется. Может быть, парни проявят благоразумие. Попытаемся предупредить их, что сейчас к ним пожалуют гости, — сказал Хорг, поднося микрофон к губам.
   Его надеждам не суждено было оправдаться: прежде чем он успел произнести хоть слово, неподалеку от них прозвучали первые выстрелы. Стреляли, как и следовало ожидать, из пистолетов, которыми были вооружены все наемники.
   В мгновение ока девственный лес превратился в сущий ад. Несколько пуль просвистели над головами людей. В ответ раздалось встревоженное чириканье титатае.
   Дакодо прислушался.
   — Дедеде! Дедеде! Дедеде! — крикнул он, обращаясь к своим невидимым товарищам. — Плохо дело, — продолжал он, поворачиваясь к людям. — Ваши друзья уже убили одного из моих братьев. Остальные очень испуганы и не знают, что делать. Я приказал им спрятаться в лесу. Надеюсь, они последуют моему совету. — Дакодо горестно всплеснул руками: — Плохо, очень плохо. Ка, ка, ка!
   — Пожалуй, нам пора вмешаться, — заметила Холланд, от которой не укрылось выражение горя и боли, появившееся на физиономии аборигена.
   Еще несколько выстрелов прорезало тишину леса.
   Чтобы не попасть под свистевшие над их головами пули, люди прижались к земле. А выстрелы все продолжались.
   Нит протянул руку и, схватив аборигена за плечо, заставил его опуститься на траву и указал в сторону деревьев.
   К сожалению, было уже поздно. Отпустив Дакодо, Нит заметил на своей руке следы крови. Шальная пуля успела зацепить аборигена. Дакодо оставался в сознании и изо всех сил старался облегчить усилия своего спасителя. Холланд, поспешившая на помощь им обоим, едва сама не стала жертвой просвистевшей над ее головой пули. Общими усилиями им удалось оттащить Дакодо под прикрытие деревьев. Дело оказалось не из легких. Длинные тонкие лапы чужака, столь прекрасно приспособленные для продвижения по лесу, цеплялись за кочки и корни деревьев, препятствуя усилиям людей.
   Оказавшись в сравнительной безопасности, люди остановились, чтобы перевести дух. В лесу наступила странная тишина. Даже гул, производимый крыльями насекомых, как будто стал тише. Соплеменники Дакодо, если они и оставались поблизости, не подавали признаков жизни.
   Холланд оглянулась вокруг, пытаясь найти Хорга. Ей потребовалось немало усилий, чтобы обнаружить его, прижавшегося к стволу лесного великана.
   В тот же миг лес снова взорвался от возбужденных криков наемников. Очевидно, те спешили в лагерь, волоча за собой добычу. Холланд искренне надеялась, что это было только одно тело.
   — Пора идти, — прошептала она, касаясь руки своего командира. — Нам надо как можно скорее доставить его в лагерь.
   Нит критически взглянул на неподвижно лежащего рядом с ним аборигена.
   — Весь вопрос в том, сможет ли он идти, — буркнул он.


X


   Новый рой пуль просвистел над головами людей.
   — Эти ребята, похоже, озверели. Сейчас я им задам, — рявкнул Нит, забыв всякую осторожность.
   — Прекратите пальбу, идиоты! — прорычал он в микрофон. — Просто чудо, что вы еще не пристрелили никого из нас. Кончайте немедленно эту бодягу. Говорю вам, прекратите огонь!
   — Сам заткнись, осел! — раздалось у него в наушниках. — Вокруг нас целая банда каких-то ублюдков. Мы пришили одного из них, и теперь его сородичи собираются расправиться с нами. Дьявольские отродья! Мы в лепешку расшибемся, но заставим их отступить. Я сам прижучил парочку этих чудовищ.
   Короткий монолог прервался новым залпом.
   — Они не опасны, — ворвалась в разговор Холланд, используя собственную коммуникационную систему. — Они просто хотели познакомиться с вами, а вы, кретины, перепугали их до смерти. Повторяю: они настроены дружелюбно.
   — Кончай трепаться, крошка. Они пытались атаковать нас. Да и что за беда, даже если мы по ошибке уложили пару-другую этих тварей! Решила записаться в монахини и проповедовать слово Божие? Что скажет твой босс, когда узнает об этом?
   По характерной интонации все трое безошибочно узнали Коллинса Брэнка, одного из водителей боевых роботов. Последнее время он только тем и занимался, что публично обвинял военных в излишней мягкотелости.
   Холланд покраснела от злости, ее пальцы невольно сомкнулись вокруг приклада лазерного ружья.
   — Мы еще посмотрим в настоящем деле, кто из нас чего стоит, — огрызнулся Нит. — Может быть, желаете проверить наши способности на собственной шкуре? Еще пара выстрелов — и я предоставлю вам такую возможность. Боюсь только, вам это не слишком понравится.
   После его слов наступила короткая пауза. Даже у наемников хватило ума осознать серьезность этой угрозы. Большинство из них были, впрочем, достаточно бывалыми людьми, чтобы не понимать: против хорошо тренированных солдат без боевых машин у них не было ни малейших шансов воплотить в жизнь свою угрозу. Особенно когда речь шла о стычке в джунглях. — Ладно, ребята, не надо горячиться, — вступил в разговор невидимый собеседник. — Ясное дело, мы не станем стрелять в своих. А вы, кажется, уже успели наложить в штаны.
   В наушниках раздался короткий смешок, и собеседник Нита отключился.
   Чуть позднее по звукам, доносившимся до них со стороны зарослей, они поняли, что наемники возобновили движение в сторону лагеря.
   Нит и Холланд не мешкая занялись раной Дакодо. Все солдаты и офицеры ЭУК обязательно носили с собой предписанный уставом набор лекарств и в случае необходимости могли оказать квалифицированную медицинскую помощь раненому товарищу. Правда, на этот раз им пришлось отказаться от применения обычных в таких случаях лекарств. Кровь аборигена оказалась ярко-желтого цвета, и можно было только гадать, как подействуют на него средства, предназначенные для человеческого организма. Не желая рисковать, они ограничились тем, что наложили на плечо аборигена тугую повязку.
   Титатае лежал спокойно, закрыв глаза. Воспользовавшись удобным случаем, Холланд постаралась получше рассмотреть его. Мягкий пушок, переливавшийся всеми цветами радуги, покрывал большую часть тела аборигена, сменяясь лишь на голове и по бокам туловища крупными яркими перьями. Самое любопытное, однако, заключалось в том, что изменение окраски не имело никакой связи с условиями освещения и, по-видимому, зависело лишь от состояния здоровья или настроения Дакодо.
   Отдавая себе полный отчет в серьезности положения, люди работали быстро и предельно осторожно, стараясь по возможности не причинять боль своему новому знакомому.
   Краем глаза Холланд заметила, что Хорг покинул свое убежище и сейчас направляется в их сторону. По обыкновению он держал оружие наготове, спокойным взглядом бывалого солдата прощупывая окружавшие их заросли.
   — У меня до сих пор руки чешутся врезать как следует этим подонкам, — проворчал он, опускаясь на траву рядом с товарищами.
   — Не горячись, — предостерег его Нит, продолжая бинтовать плечо аборигена. — Что еще можно было ожидать от подобных болванов?
   — Дакодо — мой друг, — произнес Хорг таким тоном, что было трудно понять, шутит он или говорит серьезно.
   Угрожающие нотки, прозвучавшие в его голосе, не ускользнули от внимания Нита.
   — Они всего лишь наемники, — произнес он презрительно. — Хватаются за оружие и палят куда попало по поводу и без повода. Их уже не переделаешь. В душе они как малые дети. Зато надо отдать должное: когда дело касается боевых роботов, парни — настоящие профессионалы. Так что не суди их слишком строго. Все перемелется.
   — Он мой друг, — упрямо повторил Хорг с таким нажимом, что на этот раз уже было невозможно ошибиться по поводу его намерений.
   Нит мысленно выругался: лояльность по отношению к товарищам была пунктиком Хорга с того самого дня, когда он впервые присоединился к ударной элитной команде войск Дома Куриты.
   Традиционно вся подготовка солдат ЭУК была подчинена именно этой цели — развить чувство беззаветной преданности своему отделению, батальону и правительству планеты. В кодексе чести ЭУК не было большей доблести, чем верность товарищам по оружию. В боевых условиях солдаты знали, что при любых обстоятельствах они могут безоговорочно положиться друг на друга. Каждый из них был готов не задумываясь пожертвовать собой ради спасения жизни своего товарища и твердо рассчитывал на адекватные действия с его стороны. Это в общем-то замечательное правило сейчас не на шутку обеспокоило Нита.
   В сознании Хорга Дакодо стал полноправным членом их коллектива с той самой минуты, как согласился разделить их судьбу. Сейчас Дакодо был ранен, и Хорг жаждал отомстить за товарища. Нит слишком хорошо понимал, к чему может привести подобное стремление в их и без того нелегком положении.
   Между тем Дакодо сделал попытку подняться на ноги. Неуклюжее тело плохо слушалось, и, чтобы не упасть, он вынужден был опереться на плечо Холланд. Температура тела аборигена оказалась необыкновенно высокой, и ощущение было такое, что ей под комбинезон сунули плошку с еще не остывшими углями.
   — Пора идти, — сказал Нит, заглядывая в глаза чужаку. — Приближается ночь, и нам следует вернуться в лагерь засветло, чтобы не влипнуть еще в какую-нибудь историю. Одному Богу известно, какую байку могут сочинить эти ребята и насколько опасными они могут оказаться для нас. Мне бы очень не хотелось, чтобы нас в темноте пристрелили по ошибке.
   Заключительный переход оказался долгим и утомительным. Быстро сгущавшиеся сумерки заставили людей двигаться с удвоенной осторожностью, да и раненый абориген, естественно, не мог передвигаться столь же быстро, как раньше.
   Нит снова шагал впереди, внимательно наблюдая за тропинкой. Солнце почти скрылось за вершинами деревьев, когда маленькая группа вышла на равнину. За все время пути Дакодо не проронил ни слова, его силы убывали прямо на глазах. Он едва держался на ногах, когда они вышли на открытое пространство. Лагерь гудел, словно растревоженный улей. Наемники собрались рядом с корпусом корабля, и даже на расстоянии в несколько сотен метров нетрудно было рассмотреть, что вся компания возбуждена до предела. Солдаты ЭУК, как всегда, находились на своих боевых позициях, и, хотя внешне они никак не реагировали на приближение группы, Нит понимал, что он и его товарищи были обнаружены сразу, едва они вышли на опушку леса. Ниту лучше других было известно, насколько обманчивым было это подчеркнутое безразличие к происходящему. Ни один человек не поднялся из окопов, когда они медленно шли через весь лагерь к командному пункту. Лишь шо-са Такуда вышел им навстречу.
   Такуда сразу обратил внимание на перевязанное плечо чужака, едва группа приблизилась на достаточно близкое расстояние. Он издал короткое приказание, и Сайтан Юр бегом направился к нему, держа в руке чемоданчик с медицинскими принадлежностями. Дакодо упал на землю, не дойдя всего нескольких метров до командного пункта. Не ожидая дополнительных указаний, Юр опустился рядом с ним на колени и, торопливо размотав бинты, осмотрел рану.
   — Все понятно, — проворчал он себе под нос, бросив презрительный взгляд в сторону толпы наемников.
   — Шальная пуля, — торопливо объяснил Нит, прервав свой доклад о событиях дня и бросив предостерегающий взгляд в сторону Хорга. — Нервы у всех натянуты до предела. Неудивительно, что парни потеряли голову.
   Внимательно выслушав своего подчиненного, Такуда повернулся в сторону Хорга:
   — Сами вы, надо полагать, не стреляли.
   Это была скорее констатация факта, нежели вопрос. Шо-са сделал небольшую паузу, ожидая реакции солдата.
   — Чего ради? — нехотя ответил Хорг.
   Он стоял навытяжку, преданно глядя прямо в глаза своему командиру.
   — Малый не собирался навредить мне и уж во всяком случае не намеревался бежать. Можно сказать, пострадал ни за что.
   — Вы действовали совершенно правильно, гоу-со Сведен Хорг. Я доволен вами. Вам вменялось в обязанность при первой же возможности вступить в контакт с аборигенами. Убийство одного из них не дало бы нам ничего, кроме возможности исследовать его труп. Вам удалось доставить в лагерь живым одного из них. Объявляю вам благодарность.
   — Я не знаю, чем могу помочь этому существу, — прервал его Юр. — Рана обработана, но, похоже, наши лекарства малопригодны для него. Боюсь, его песенка спета.
   В быстро наступающих сумерках Холланд еще могла разобрать переливчатый, радужный цвет волос Дакодо. Постепенно яркие цвета блекли, сменяясь пепельно-бледной окраской. Глядя сверху вниз на беспомощно распростертое у ее ног тело, она почувствовала, как в ней закипает ярость. Кто знает, может быть, Хорг был прав, утверждая, что наемникам следует преподнести должный урок. Вост и Брэнк должны быть первыми, кому следовало вправить мозги. Она метнула недобрый взгляд на толпу веселящихся наемников.
   — Попробуйте сделать ему инъекцию вот этого снадобья, — посоветовал Такуда, доставая из своей сумки коробки с ампулами, содержащими сильное стимулирующее средство. — Будем надеяться, что оно подействует. Вколите ему для начала одну ампулу и, если ничего не произойдет, колите одну за другой, пока он либо не очнется, либо не отдаст концы. Ничего лучшего я предложить не могу.
   — Вам не следовало отдавать этот приказ, сэр, — запротестовал Бюсто, — Использование подобного препарата разрешено только для солдат и офицеров регулярной армии.
   Пять других членов ЭУК, собравшихся сейчас вокруг тела аборигена, подняли глаза на своего товарища. То, что он сейчас сказал, выглядело абсолютно верно, но его слова заставляли их совершенно по-новому взглянуть на ситуацию, в которой все они оказались.
   Никогда впредь им уже не придется иметь дело ни с верховным командованием армии Синдиката Драконов, ни с его законами.
   — Действуйте, как я сказал, — повторил Такуда. — Я беру всю ответственность на себя. Но вы совершенно правы, гун-со Бюсто, подняв этот вопрос. Совершенно правы.
   Кивком головы Такуда подал сигнал Юру.
   — Выполняйте приказ.
   — Это средство предназначено только для людей, — стоял на своем Бюсто. — Если мы потратим его на этого… это существо, что же останется для нас самих? Вы совершаете непоправимую ошибку, сэр.
   Юр раскрыл коробку с ампулами и, наполнив шприц, всадил его прямо в открытую рану Дакодо. Выждав пару минут и убедившись, что лекарство не подействовало, он повторил попытку, и снова безрезультатно. Только после того, как была использована седьмая ампула, по телу аборигена пробежала слабая дрожь. Странный подшерсток, столь мало напоминающий человеческие волосы, снова засверкал радужными переливами. После восьмого укола абориген приоткрыл глаза.
   — Теоде, — пробормотал он.
   Холланд склонилась над телом аборигена.