Ребекка Донован. Жить, чтобы любить

   Эван, как и обещал, ждал меня у шкафчика.
   – Привет! – ласково улыбнулась я в надежде, что он еще не успел пожалеть о своем приглашении.
   – Привет! – улыбнулся он в ответ.
   – Ну что, вернулся за очередным нагоняем? – потупившись, спросила я.
   – Ничего, как-нибудь справлюсь. – Он попытался поймать мой взгляд, и мне волей-неволей пришлось посмотреть ему прямо в глаза. – А кроме того, я уже привык к твоей ершистости. Меня это не особо задевает. И вообще, иногда ты бываешь ужасно забавной.
   – Здорово! Я тут стою как дура, переживаю, что слишком круто с тобой обошлась, а тебе все хихоньки да хаханьки. Надеюсь, я смогла продемонстрировать себя с лучшей стороны, – повернувшись к своему шкафчику, сказала я.
   – Именно поэтому я и здесь, – прошептал он мне на ухо, и я оцепенела.
   Я почувствовала, как его рубашка трется о мою спину, и мне стало трудно дышать. Но оказывается, он просто хотел достать с верхней полки свои книги. Мое сердце тут же начало вести себя совершенно неподобающим образом, а щеки предательски покраснели. И только когда Эван отвернулся, я смогла свободно вздохнуть.
   – Мне надо кое-что забрать из своего шкафчика. Хорошо?
   – Конечно, – еще не успев до конца прийти в себя, еле слышно ответила я.
   Он закинул книжки в рюкзак, и мы прошли по абсолютно пустому коридору. Я почувствовала страшное облегчение, поняв, что нам удастся уйти без свидетелей. Мне жутко не хотелось давать пищу для сплетен. А еще больше не хотелось, чтобы меня застукали на том, что я прогуливаю школу. Пусть даже не уроки, а только самостоятельные занятия.
   Я нервно озиралась по сторонам, ожидая, что нас вот-вот остановят и спросят, куда это мы собрались. Но все обошлось. Мы молча прошли сквозь серую пелену тумана к его машине. Эван открыл мне дверь. Этот учтивый жест снова застал меня врасплох.
   – Если учесть, какая на улице грязь, то игра сегодня будет занятной, – заметил он, заводя мотор.
   – Да уж, скорость явно будет не та, – согласилась я. – Хотя мне нравится скользить по грязи.
   – Понимаю, что ты имеешь в виду.
   Я расслабилась, откинулась на обитую кожей спинку, и мы проговорили всю дорогу до его дома.
   Эван жил в одном из исторических зданий в центре города. Длинная аллея вела к белому фермерскому дому с черными ставнями, перед которым раскинулась ухоженная лужайка с величественным кленом в красном убранстве. Дом опоясывала широкая веранда с белыми креслами-качалками и гамаком. Все это напоминало трехмерную картину Нормана Рокуэлла. В конце аллеи, уже за домом, располагался двухэтажный амбар, перестроенный под гараж. А еще дальше раскинулось необъятное поле в обрамлении деревьев, и ни одного дома в пределах видимости.
   Мы вошли в боковую дверь, которая вела на кухню – просторную, оснащенную по последнему слову техники, с отдельной обеденной зоной. Здесь был сохранен деревенский стиль настоящего фермерского дома, с закопченными балками и потемневшей от времени деревянной обшивкой стен.
   – Чего-нибудь выпьешь? У меня есть содовая, вода, сок и охлажденный чай, – сказал Эван, положив рюкзак на стул. Кухонная зона была отделена полукруглой барной стойкой, а к обеденному столу из темного дерева вели три широкие ступени.
   – Охлажденный чай – то, что надо, – ответила я, усаживаясь на стул возле стойки, и Эван достал из холодильника стеклянный кувшин с чаем.
   – Мне понравилась верстка газеты, – заметил он, протягивая мне стакан. – В моей предыдущей школе газета выглядела куда топорнее, так как печать была самопальной. Скорее рекламный листок, нежели серьезное печатное издание. А «Уэслин-хай таймс» и вправду напоминает настоящую газету.
   – Спасибо. Ты уже получил комментарии по поводу своей статьи? Ведь она помещена на первой полосе.
   – Конечно, – усмехнулся он, поскольку единственную благодарность – за прекрасный стиль – он получил именно от меня. – Интересовались в основном источниками информации и возможностью сохранить конфиденциальность. Это начинает немного действовать на нервы, но ничего другого я и не ожидал. – Он ненадолго задумался, а потом добавил: – А вот у тебя я специально не стал брать интервью. Думаю, здесь может возникнуть конфликт интересов.
   – А я вовсе не уверена, что согласилась бы ответить на твои вопросы. Но если и так, о чем бы ты меня спросил? – сказала я и тут же пожалела о своих словах.
   О чем я могла ему рассказать? Объяснить, что у меня куча проблем и физические недостатки сейчас волнуют меньше всего?!
   – Попросил бы рассказать, какая часть тела тебя не устраивает и как бы ты хотела ее изменить.
   На сей раз выражение его лица было не насмешливым, а очень спокойным и внимательным. Он вел себя совсем не так, как обычно. И никаких наглых ухмылок или насмешливых улыбок. И тем не менее я продолжала колебаться.
   – Хорошо. Начну с себя, если тебе так будет легче, – на полном серьезе предложил он.
   – Неужели у тебя тоже есть комплексы? – фыркнула я.
   – Мне не нравятся мои ноги. Они слишком большие, – признался он.
   – Надо же! А какой у тебя размер ноги?
   – Четырнадцатый. Тогда как средним считается десятый. И мне очень нелегко подобрать подходящую обувь.
   Как ни странно, говорил он вполне искренне.
   – Если честно, никогда не замечала. Может, потому, что ты такой высокий. А может, потому, что люди в первую очередь смотрят вовсе не на твои ноги, – сказала я, сразу же испугавшись, что он может неправильно меня понять.
   – Надо же! – хмыкнул он, его явно забавляло мое смущение.
   – Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду, – густо покраснела я.
   – Ну так что тебя не устраивает? – не отставал он.
   – Губы, – осторожно призналась я. – Мне всегда хотелось, чтобы они были потоньше. Я даже тренировалась перед зеркалом поджимать рот. – Ну вот, я, как всегда, сболтнула лишнее!
   – Ты серьезно? А мне нравятся твои пухлые губы. Они идеально подходят для по…
   – Не смей так говорить! – оборвала его я.
   – Почему? – наморщив лоб, спросил он.
   – Ты хочешь, чтобы мы остались друзьями?
   – Да, – быстро ответил он.
   – Тогда будь любезен, оставь свои неприличные намеки. Неужели ты забыл о нашем уговоре? Ты играешь не по правилам. Так нечестно, – твердо заявила я, очень надеясь, что он наконец воспримет мои слова всерьез.
   – А что, если я не хочу быть просто другом? – заглянув мне в глаза, вызывающе произнес он.
   Нет, он явно был неспособен относиться ко мне серьезно.
   – Тогда мы не будем друзьями, – ответила я, в упор глядя на него.
   – А что, если я хочу стать для тебя чем-то большим, чем друг? – еще шире улыбнулся он и облокотился на барную стойку, тем самым сократив расстояние между нами.
   – Тогда нам не о чем больше говорить. Мы снова станем друг другу никем. – Мне было трудно дышать, сердце замирало, но, даже когда он придвинулся ко мне еще ближе, я упорно продолжала смотреть ему прямо в глаза.
   – Ну ладно, тогда остаемся друзьями, – неожиданно выпрямившись, заявил он. – Ты умеешь играть в бильярд?
   Но я ничего не могла сказать в ответ, так как голова шла кругом, а сердце находилось где-то по другую сторону барной стойки.
   – Никогда не пробовала, – наконец выдавила из себя я.
   Сделав глубокий вдох, чтобы привести мысли в порядок, я с трудом встала со стула.
   Через боковую дверь мы вошли в большой беленый амбар и сразу попали в помещение, где без труда могли разместиться две машины. В центре была лестница на второй этаж, справа от нее – закрытая дверь.
   На стене висели полки с инструментами и всякими типичными для гаража вещами. Мое внимание привлекло спортивное снаряжение, сложенное прямо под лестницей. Лыжные ботинки, лыжи, две доски для серфинга, парочка водных досок и еще баскетбольные корзины, футбольные мячи, волейбольные мячи – словом, настоящий магазин спорттоваров.
   – Вижу, скучать тебе не приходится, – заметила я, поднимаясь по лестнице, но он только рассмеялся в ответ.
   На втором этаже я увидела самую настоящую комнату отдыха. У дальней стены располагалась барная стойка из темного дерева с каменной столешницей и высокие стулья из того же дерева. Слева на стене висел плоский телевизор с огромным экраном, перед ним стояли большой темно-коричневый кожаный диван и такое же кресло с откидывающейся спинкой. На полу лежали принадлежности для видеоигр и соответствующие приспособления. Интересно, неужели то, что я видела в доме у Сары, а теперь и у Эвана, и есть стандартный набор для развлечений всех богатых детишек из «Уэслин-хай»?
   В углу стоял бильярдный стол, над ним висели хромированные светильники. На стене справа от двери находилась мишень для дартса, а слева стояли два стола для игры в настольный футбол. За ними виднелась еще одна закрытая дверь. Стены были выкрашены в темно-красный цвет, что вместе с почерневшими балками на потолке делало атмосферу комнаты по-настоящему мужской, этот эффект еще больше усиливали постеры самых известных рок-групп последних десятилетий.
   – Мама таким образом пытается соблазнить брата приезжать почаще домой, – объяснил Эван. – Здесь все сделано скорее для него, чем для меня. Мое барахло в другой комнате, – кивнул он в сторону закрытой двери.
   Эван включил спрятанную за барной стойкой стереосистему, из динамиков раздались оглушительные звуки рок-музыки.
   – Никогда раньше не слышала этой группы, – заметила я, прислушиваясь к композиции в стиле регги. – Мне нравится.