Страница:
- 1
- 2
- 3
- 4
- 5
- 6
- 7
- 8
- Следующая »
- Последняя >>
Ребекка Донован
Жить, чтобы любить
REASON TO BREATH
by Rebecca Donovan
Copyright c 2013 Rebecca Donovan
All rights reserved
© О. Александрова, перевод, 2013
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
by Rebecca Donovan
Copyright c 2013 Rebecca Donovan
All rights reserved
© О. Александрова, перевод, 2013
© ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2014
Издательство АЗБУКА®
Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.
© Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ()
Глава 1
Небытие
Жить. Я проглотила комок в горле и сразу почувствовала, как распухли веки. В отчаянии от собственной слабости, я быстро смахнула слезы с глаз. Все, если буду об этом думать, то просто-напросто взорвусь.
Я оглядела комнату, которая в принципе была моей, но не имела ко мне никакого отношения: у стены письменный стол с неподходящим к нему стулом, возле стола книжный шкаф с тремя рядами полок, который за много лет сменил множество домов. Никаких картин на стенах. Никаких напоминаний о том, кем я была до переезда сюда. Просто место, где я могла спрятаться – спрятаться от боли, колючих взглядов и резких слов.
Как я здесь оказалась? Я прекрасно знала ответ. Не осознанный выбор, а просто тяжелая необходимость. Идти больше было некуда, а они не могли от меня отвернуться. И потому стали моей единственной семьей, хотя особой благодарности я не испытывала.
Я легла на кровать и постаралась сосредоточиться на домашнем задании. Потянувшись за учебником по тригонометрии, болезненно поморщилась. Не ожидала, что будет настолько больно. Здорово! Похоже, мне всю неделю придется носить одежду с длинным рукавом.
Пульсирующая боль в плече тут же возродила в памяти ту безобразную сцену. На меня накатила такая бешеная злоба, что я стиснула зубы и сжала кулаки. Тогда я сделала глубокий вдох, накрывшись с головой пеленой забвения. Все, хватит, пора выбросить это из головы, и я сосредоточилась на домашнем задании.
Меня разбудил осторожный стук в дверь. Приподнявшись на локте, я попыталась вглядеться в темноту. Должно быть, я спала не больше часа, но, как задремала, не помню.
– Да, – прокашлявшись, ответила я.
– Эмма? – услышала я тоненький, осторожный голосок, когда дверь чуть приоткрылась.
– Входи, Джек, – как можно более приветливо сказала я.
Ухватившись за дверную ручку, он просунул в дверь голову. Голова оказалась на уровне той самой ручки.
Джек обшаривал комнату круглыми карими глазенками, но, поймав мой взгляд, – а я заметила, что он явно боится обнаружить что-то не то, – облегченно улыбнулся. Для своих шести лет он был на редкость смышленым.
– Обед готов, – потупившись, произнес он, и я поняла, что ему было бы куда приятнее передать мне сообщение иного рода.
– Сейчас буду, – попыталась улыбнуться я, и он тут же ушел.
Даже через коридор до меня доносился стук тарелок и мисок, а еще взволнованный голосок Лейлы. Непосвященный наблюдатель непременно решил бы, что это образцовая американская семья усаживается за стол, чтобы насладиться совместной трапезой.
Но стоило мне выползти из своей комнаты, как атмосфера тотчас же стала напряженной, словно своим присутствием я внесла диссонанс, испортила безупречную картинку. Еще раз сделав глубокий вдох, я попыталась себя уговорить, что справлюсь. Всего лишь очередной вечер. Но в этом-то и проблема.
Я медленно прошла по коридору, а оттуда – в ярко освещенную столовую. Оказавшись на пороге, почувствовала, как от волнения скрутило живот. Поднять глаза я не осмелилась, а просто стояла, судорожно сжав руки. И к счастью, появление мое осталось почти незамеченным.
– Эмма! – подбежала ко мне Лейла.
Я нагнулась, и она повисла у меня на шее. Но когда руку пронзила острая боль, из груди невольно вырвался глухой стон.
– Посмотри, какая картинка, – сказала она, страшно гордая намалеванными розовыми и желтыми завитушками.
Неожиданно спину ожег такой злобный взгляд, что, будь это нож, я непременно упала бы замертво.
– Мам, а ты видела, как я нарисовал тираннозавра Рекса? – попытался отвлечь ее внимание Джек.
– Чудесно, солнышко, – ответила она, переключившись на сына.
– Очень красиво, – ласково сказала я Лейле, заглянув в ее искрящиеся карие глаза. – Послушай, а не пора ли тебе сесть за стол? Хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась она, не понимая, что такие явные проявления любви ко мне вызвали дополнительное напряжение за обеденным столом.
Да и как она могла догадаться?! Для этой четырехлетней малышки я была кузиной, которую она боготворила, а она для меня – светом в окошке в этом мрачном доме. И разве можно было винить ее в том, что такая нежная привязанность стала для меня очередным источником неприятностей?! Разговор за столом продолжился, и я снова превратилась в человека-невидимку.
После того как еду разложили по тарелкам, я взяла себе цыпленка с картошкой и зеленым горошком. Каждое мое движение придирчиво отслеживалось, и я ела, не отрывая глаз от тарелки. Такого количества еды было явно недостаточно, чтобы утолить голод, но попросить добавки я не решилась.
Я невольно вслушивалась в слова, вылетавшие из ее рта, а она все талдычила о том, как измоталась на работе. И от звуков ее голоса у меня начинались спазмы в животе. Джордж в ответ, как всегда, что-то примирительно бормотал. И, только попросив разрешения встать из-за стола, я получила подтверждение того, что они помнят о моем присутствии. Джордж кинул на меня неуверенный взгляд и сухо кивнул.
Тогда я собрала со стола грязные тарелки, свою и Лейлы с Джеком, которые уже убежали в гостиную смотреть телевизор. И впряглась в ежевечернюю работу: убрав объедки, поставила тарелки в посудомоечную машину, надраила кастрюли и сковородки, испачканные Джорджем в ходе готовки.
Подождав, когда они перейдут в гостиную, вернулась к столу за оставшейся посудой. Вымыв тарелки, убрав мусор, протерев пол, я пошла обратно к себе.
Там я легла на кровать в наушниках от iPod и включила музыку на полную громкость, чтобы ни о чем не думать. Завтра после школы у меня игра, придется задержаться и пропустить чудесный семейный ужин. С тяжелым вздохом я закрыла глаза. Завтра – это уже другой день, день, который приблизит меня к тому моменту, когда я смогу оставить все позади. Я перекатилась на бок, на секунду забыв о своем плече, но тут острая боль напомнила мне, что именно я оставлю позади. И тогда, выключив свет, я позволила музыке убаюкать себя.
На нем красным карандашом было написано: «Удачи!», а рядом, уже черным, был нарисован футбольный мяч. Малыш украдкой посмотрел на меня, а я осторожно, чтобы она не заметила наших переглядываний, улыбнулась ему уголками губ.
– Пока, ребята! – сказала я, направляясь к выходу.
Но не успела я сделать и двух шагов, как она схватила меня своей ледяной рукой за запястье.
– Положи на место, – повернувшись к детям спиной, так, чтобы они не видели ее ненавидящего взгляда, прошипела она. – Ты не указала это в своем списке. Не для тебя покупалось. Сейчас же положи.
Я сунула батончик в ее ладонь, и она сразу ослабила хватку.
– Простите, – промямлила я и от греха подальше, пока не пришлось просить прощения за что-то еще, выскочила на улицу.
– Итак… Что случилось, когда ты вернулась домой? – приглушив музыку в стиле панк-рока, выжидающе посмотрела на меня Сара, когда я села в ее «купе» с откидным верхом.
– А? – потирая запястье, переспросила я.
– Прошлым вечером, после твоего возвращения домой, – нетерпеливо подсказала Сара.
– Да так, ничего особенного. Обычный кипиш, – ответила я, вспоминая драматические события вчерашнего дня, когда я вернулась домой после практики.
Я решила не бередить старые раны. Достаточно и того, что я постоянно теребила кровоподтек на руке. И вообще, меньше знаешь, лучше спишь. Поэтому я сочла за благо оградить Сару, так как очень ее любила и понимала, что ради меня она готова пойти на все.
– Неужели обычный кипиш, а?
Она, конечно, не купилась, так как врунья из меня никакая, но я старалась, чтобы все звучало хотя бы убедительно.
– Да, – сжала я дрожащие руки.
И, подставив разгоряченное лицо прохладному сентябрьскому ветерку, принялась смотреть в окно на деревья перед несуразно большими домами с живописными лужайками.
– Похоже, тебе повезло, – посмотрела на меня Сара, а когда поняла, что на сей раз выудить из меня ничего не удастся, снова включила музыку и начала подпевать и мотать головой в такт песне британской панк-группы.
Мы въехали на школьную парковку. Ученики, как всегда, таращились на нас, а преподаватели неодобрительно качали головой. Сара не обращала на это никакого внимания или, по крайней мере, делала вид, что ей наплевать. Я же не обращала на это никакого внимания, потому что мне действительно было наплевать.
Перебросив рюкзак через левое плечо, я пошла за Сарой к зданию школы. Она заразительно улыбалась в ответ на приветственные взмахи рукой. Меня же практически не замечали, но я особо не переживала. Сара, со своей гривой огненно-рыжих волос до лопаток, могла затмить кого угодно, и не только меня.
Сара была мечтой всех старшеклассников, а также, сильно подозреваю, и преподавателей мужского пола. Удивительно привлекательная, с фигурой модели, словом, все при ней. Но что мне действительно в ней нравилось, так это то, что она была настоящей. Самая желанная девочка во всей школе, она не задирала нос и ничего из себя не строила.
«Доброе утро, Сара», – только и слышалось со всех сторон, когда она пружинистой походкой, приветливо улыбаясь, шла по школьным коридорам.
Со мной тоже иногда здоровались, но я лишь сдержанно кивала в ответ. Ведь я прекрасно понимала, что меня замечали исключительно благодаря Саре. Хотя, по мне, то лучше бы и вовсе не замечали.
– Кажется, Джейсон наконец узнал о моем существовании, – произнесла Сара, когда мы брали из шкафчиков все необходимое для первого урока.
Каким-то чудом мы с самого начала учебы оказались в одной классной комнате и были практически неразлейвода. Но только до первого урока, когда мне надо было идти на английский для совершенствующихся, а ей – на алгебру второй ступени.
– Все прекрасно знают о твоем существовании, Сара, – сухо усмехнулась я и про себя подумала: «Некоторые даже слишком хорошо».
– Ну, с ним все по-другому. Он почти не обращает на меня внимания, даже когда мы сидим рядом. Вот облом! – сказала она и, заметив, что я сделала ударение на слове «твоем», добавила: – Кстати, парни и тебя замечают. Но ты в упор их не видишь, поскольку неспособна оторваться от своих дурацких книжек.
– О чем ты говоришь? Они замечают меня только потому, что я с тобой! – Я, страшно покраснев, бросила на Сару сердитый взгляд.
– Святая простота, – обнажила она в улыбке идеальные зубы.
– Ну ладно, хватит. Так или иначе, все это не имеет значения, – отрезала я, чувствуя, что лицо продолжает гореть. – Что ты собираешься предпринять в отношении Джейсона?
Сара тяжело вздохнула и закатила глаза к потолку.
– Еще не знаю, – мечтательно улыбнулась она, вернувшись с небес на землю.
Совершенно очевидно, что она мысленно представляла себе его зачесанные назад белокурые волосы, темно-синие глаза и сногсшибательную улыбку. К тому же Джейсон был капитаном и полузащитником школьной футбольной команды. И этим все сказано.
– Что значит – не знаешь?! У тебя ведь всегда наготове какой-нибудь план.
– Здесь совсем другое дело. Он даже не смотрит в мою сторону. Мне надо соблюдать осторожность.
– А я так поняла, что он все же тебя заметил. – Я была вконец сбита с толку.
Сара медленно повернула ко мне голову. Ее глаза все еще мечтательно блестели, но улыбка померкла.
– Сама толком не знаю. Вчера на уроке по бизнесу я специально села рядом с ним, и он сказал: «Привет». Значит, все же узнал о моем существовании. На время. – В ее голосе слышалось явное раздражение.
– Уверена, ты что-нибудь придумаешь. И вообще, может, он голубой? – ухмыльнулась я.
– Эмма! – округлила глаза Сара и тут же ущипнула меня за правую руку. Я с трудом выдавила улыбку и изо всех сил стиснула зубы в надежде, что она не заметит, как я напряглась от вполне безобидного прикосновения. – Не смей так говорить! Это будет полной катастрофой. По крайней мере, для меня.
– Но не для Кевина Бартлетта, – рассмеялась я, и она не выдержала и улыбнулась.
Было довольно забавно и даже немного странно видеть, как Сара переживает из-за какого-то парня. Ведь она прекрасно умела ладить с людьми – результат всегда был в ее пользу, особенно с мальчиками. И здесь не имело абсолютно никакого значения, на кого она в данный момент нацеливалась, одно включение обаяния на полную мощность – и человек готов есть у нее с руки.
А она, похоже, реально запала на Джейсона Старка. С этой стороны я ее еще не знала.
Единственными людьми, которые бросали ей еще больший вызов, были мои тетя с дядей. Я не переставала ее убеждать, что к ней лично это не имеет никакого отношения, но она только больше укреплялась в своей решимости одержать над ними верх. Рассчитывая таким образом сделать мой персональный ад более пригодным для жизни. И кто я такая, чтобы ей в этом помешать? Хотя я и знала, что все это дохлый номер. Покинув классную комнату, мы разделились. Я пошла на урок английского и, как всегда, села сзади. Мисс Эббот поздоровалась и начала выдавать последние письменные работы.
Она подошла к моему столу и тепло улыбнулась.
– Очень глубокомысленно, Эмма, – похвалила она меня, отдавая странички.
– Спасибо, – встретившись с ней глазами, смущенно улыбнулась я.
На моей письменной работе красными чернилами была выведена буква «А», а поля пестрели одобрительными комментариями. Именно этого я и ожидала, впрочем, так же как и мои одноклассники. Большинство из них, вытянув шею, пытались посмотреть, какую оценку получил сосед, чтобы сравнить с собственной. Но никто даже не взглянул на мою работу. И я поспешно убрала ее в папку.
Меня не удивляли высокие оценки. Я знала, что вполне заслужила их, а потому меня мало волновало мнение одноклассников. А еще я твердо знала, что это поможет мне сэкономить время. Никто, кроме Сары, не понимал, что я считала дни, когда смогу покинуть дом своей тетки и уехать в колледж. Итак, если мне суждено терпеть перешептывания за спиной, значит быть посему. Ведь если я провалюсь, никто из них не придет мне на помощь, поэтому не стоит обращать внимание на шушуканье и пересуды за спиной.
Единственным человеком, которого я посвятила в свои планы на будущее, была Сара, и она всячески меня поддерживала. Сарой многие восхищались, многие ей завидовали, и она могла одной лишь улыбкой соблазнить любого парня.
– Ну, как дела? – спросила Сара, когда мы встретились перед ланчем.
– Да все как всегда. Ничего нового и интересного. А как твои успехи с Джейсоном на уроке бизнеса?
Урок бизнеса закончился как раз перед ланчем, так что у нас с ней было о чем поговорить до начала занятий по журналистике.
– Если бы! – с досадой в голосе воскликнула она. – Ничего! И это ужасно! Я, конечно, не стала действовать слишком агрессивно, но подавала ему явные сигналы, что я не против.
– Похоже, ты не знаешь, чем можно его зацепить.
– Заткнись, Эмма! – сердито посмотрела она на меня. – Думаю, мне придется действовать более откровенно. В худшем случае он скажет…
– Я гей, – со смехом перебила я Сару.
– Смейся себе на здоровье, но я заставлю Джейсона Старка пригласить меня на свидание.
– Кто бы сомневался, – продолжая улыбаться, заверила я подругу.
Я купила себе ланч на карманные деньги, которые получала раз в неделю. Эти деньги я заработала во время летних каникул, но прямого доступа к ним не имела. Еще одно нелепое правило, с которым мне придется мириться в ближайшие шестьсот семьдесят три дня.
Мы решили поесть за столиком на улице, чтобы порадоваться последним солнечным дням бабьего лета. Осень в Новой Англии всегда непредсказуема. Сегодня погода может быть жутко холодной, а завтра – настолько теплой, что приходится снова доставать майки. Но если уж холода наступили, то, значит, пришли всерьез и надолго.
Все радостно стягивали лишнюю одежду, чтобы понежиться на солнышке, мне же ничего не оставалось, как только чуть-чуть закатать рукава блузки. Выбор моего гардероба зависел исключительно от цвета заживающих синяков на руках, а вовсе не от температуры наружного воздуха.
– А что ты сегодня сделала с волосами? Они вроде как выпрямились. Очень шикарно.
Я смущенно отвернулась, так как единственная причина, почему я затянула волосы в хвост, состояла в том, что я не уложилась в отпущенные мне пять минут в душе и не успела смыть кондиционер, прежде чем мне отключили воду.
– О чем ты говоришь?! – удивленно спросила я.
– Все, проехали. Ты не умеешь принимать комплименты, – сказала Сара и, сменив тему, добавила: – Так ты завтра вечером сможешь пойти на футбол?
Я только молча подняла брови и надкусила яблоко.
Поняв наконец, что я не собираюсь отвечать, она переключилась на свою содовую, но так и застыла с банкой в руках.
– Почему он меня мучает? – прошептала Сара, медленно опустила банку и устремила глаза куда-то поверх моей головы.
Ну, я, конечно, повернулась посмотреть, что ее так заинтересовало. Джейсон Старк и еще какой-то атлетически сложенный старшеклассник, стянув рубашки, гоняли футбольный мяч. И естественно, тут же привлекли всеобщее внимание. Я с минуту наблюдала за ними под аккомпанемент Сариных стонов. Как ни странно, но он явно не замечал, что все девчонки пускали от него слюни.
– Сара, а может, он даже и не подозревает о своей популярности? – вступилась я за Джейсона. – Тебе такое не приходило в голову?
– Ты что?! Как такое возможно?
– Он обычный парень, – вздохнула я. – Ты когда-нибудь видела, чтобы он с кем-нибудь встречался, не считая, конечно, Холли Мартин, с которой гулял целых два года? Если мы все его обожествляем, то он вовсе не обязан возносить себя на тот же пьедестал.
Мы одновременно посмотрели на его высокую фигуру с рельефной мускулатурой. Даже я невольно залюбовалась его загорелым телом. Я ведь тоже не была каменной, несмотря на всю свою зацикленность на учебе. И кое-что все же замечала – ну, по крайней мере, иногда.
– Может, ты и права, – натянуто улыбнулась Сара.
– Из вас, ребята, получится обалденно красивая пара, – заметила я.
– Эмма, ты просто обязана пойти со мной завтра на матч, – почти взмолилась она.
В ответ я только пожала плечами. Здесь от меня ничего не зависело. У меня не было ни времени, ни возможностей для развлечений. И вообще, я была нацелена исключительно на колледж. Хотя это вовсе не означало, что я не принимала никакого участия в школьной жизни. Правда, у меня была своя версия общественной жизни: я занималась тремя видами спорта, была редактором школьной газеты, участвовала в составлении ежегодника, была членом французского клуба и клуба любителей искусств. Что позволяло мне каждый день задерживаться после школы, иногда допоздна, когда надо было срочно подготовить очередной номер газеты или принять участие в соревнованиях. И все ради хорошей характеристики, позволяющей претендовать на получение стипендии. В данном случае все зависело только от меня, и это был план не бегства, а скорее спасения.
Я оглядела комнату, которая в принципе была моей, но не имела ко мне никакого отношения: у стены письменный стол с неподходящим к нему стулом, возле стола книжный шкаф с тремя рядами полок, который за много лет сменил множество домов. Никаких картин на стенах. Никаких напоминаний о том, кем я была до переезда сюда. Просто место, где я могла спрятаться – спрятаться от боли, колючих взглядов и резких слов.
Как я здесь оказалась? Я прекрасно знала ответ. Не осознанный выбор, а просто тяжелая необходимость. Идти больше было некуда, а они не могли от меня отвернуться. И потому стали моей единственной семьей, хотя особой благодарности я не испытывала.
Я легла на кровать и постаралась сосредоточиться на домашнем задании. Потянувшись за учебником по тригонометрии, болезненно поморщилась. Не ожидала, что будет настолько больно. Здорово! Похоже, мне всю неделю придется носить одежду с длинным рукавом.
Пульсирующая боль в плече тут же возродила в памяти ту безобразную сцену. На меня накатила такая бешеная злоба, что я стиснула зубы и сжала кулаки. Тогда я сделала глубокий вдох, накрывшись с головой пеленой забвения. Все, хватит, пора выбросить это из головы, и я сосредоточилась на домашнем задании.
Меня разбудил осторожный стук в дверь. Приподнявшись на локте, я попыталась вглядеться в темноту. Должно быть, я спала не больше часа, но, как задремала, не помню.
– Да, – прокашлявшись, ответила я.
– Эмма? – услышала я тоненький, осторожный голосок, когда дверь чуть приоткрылась.
– Входи, Джек, – как можно более приветливо сказала я.
Ухватившись за дверную ручку, он просунул в дверь голову. Голова оказалась на уровне той самой ручки.
Джек обшаривал комнату круглыми карими глазенками, но, поймав мой взгляд, – а я заметила, что он явно боится обнаружить что-то не то, – облегченно улыбнулся. Для своих шести лет он был на редкость смышленым.
– Обед готов, – потупившись, произнес он, и я поняла, что ему было бы куда приятнее передать мне сообщение иного рода.
– Сейчас буду, – попыталась улыбнуться я, и он тут же ушел.
Даже через коридор до меня доносился стук тарелок и мисок, а еще взволнованный голосок Лейлы. Непосвященный наблюдатель непременно решил бы, что это образцовая американская семья усаживается за стол, чтобы насладиться совместной трапезой.
Но стоило мне выползти из своей комнаты, как атмосфера тотчас же стала напряженной, словно своим присутствием я внесла диссонанс, испортила безупречную картинку. Еще раз сделав глубокий вдох, я попыталась себя уговорить, что справлюсь. Всего лишь очередной вечер. Но в этом-то и проблема.
Я медленно прошла по коридору, а оттуда – в ярко освещенную столовую. Оказавшись на пороге, почувствовала, как от волнения скрутило живот. Поднять глаза я не осмелилась, а просто стояла, судорожно сжав руки. И к счастью, появление мое осталось почти незамеченным.
– Эмма! – подбежала ко мне Лейла.
Я нагнулась, и она повисла у меня на шее. Но когда руку пронзила острая боль, из груди невольно вырвался глухой стон.
– Посмотри, какая картинка, – сказала она, страшно гордая намалеванными розовыми и желтыми завитушками.
Неожиданно спину ожег такой злобный взгляд, что, будь это нож, я непременно упала бы замертво.
– Мам, а ты видела, как я нарисовал тираннозавра Рекса? – попытался отвлечь ее внимание Джек.
– Чудесно, солнышко, – ответила она, переключившись на сына.
– Очень красиво, – ласково сказала я Лейле, заглянув в ее искрящиеся карие глаза. – Послушай, а не пора ли тебе сесть за стол? Хорошо?
– Хорошо, – улыбнулась она, не понимая, что такие явные проявления любви ко мне вызвали дополнительное напряжение за обеденным столом.
Да и как она могла догадаться?! Для этой четырехлетней малышки я была кузиной, которую она боготворила, а она для меня – светом в окошке в этом мрачном доме. И разве можно было винить ее в том, что такая нежная привязанность стала для меня очередным источником неприятностей?! Разговор за столом продолжился, и я снова превратилась в человека-невидимку.
После того как еду разложили по тарелкам, я взяла себе цыпленка с картошкой и зеленым горошком. Каждое мое движение придирчиво отслеживалось, и я ела, не отрывая глаз от тарелки. Такого количества еды было явно недостаточно, чтобы утолить голод, но попросить добавки я не решилась.
Я невольно вслушивалась в слова, вылетавшие из ее рта, а она все талдычила о том, как измоталась на работе. И от звуков ее голоса у меня начинались спазмы в животе. Джордж в ответ, как всегда, что-то примирительно бормотал. И, только попросив разрешения встать из-за стола, я получила подтверждение того, что они помнят о моем присутствии. Джордж кинул на меня неуверенный взгляд и сухо кивнул.
Тогда я собрала со стола грязные тарелки, свою и Лейлы с Джеком, которые уже убежали в гостиную смотреть телевизор. И впряглась в ежевечернюю работу: убрав объедки, поставила тарелки в посудомоечную машину, надраила кастрюли и сковородки, испачканные Джорджем в ходе готовки.
Подождав, когда они перейдут в гостиную, вернулась к столу за оставшейся посудой. Вымыв тарелки, убрав мусор, протерев пол, я пошла обратно к себе.
Там я легла на кровать в наушниках от iPod и включила музыку на полную громкость, чтобы ни о чем не думать. Завтра после школы у меня игра, придется задержаться и пропустить чудесный семейный ужин. С тяжелым вздохом я закрыла глаза. Завтра – это уже другой день, день, который приблизит меня к тому моменту, когда я смогу оставить все позади. Я перекатилась на бок, на секунду забыв о своем плече, но тут острая боль напомнила мне, что именно я оставлю позади. И тогда, выключив свет, я позволила музыке убаюкать себя.
* * *
С рюкзаком на плече и с пальто на руке я прошла через кухню, прихватив по дороге батончик гранолы. При виде меня глаза Лейлы загорелись от радости. Я нежно поцеловала ее в макушку, изо всех сил стараясь не замечать злобных взглядов с другого конца комнаты. Джек, который сидел рядом с Лейлой и ел кашу, не поднимая глаз, сунул мне клочок бумаги.На нем красным карандашом было написано: «Удачи!», а рядом, уже черным, был нарисован футбольный мяч. Малыш украдкой посмотрел на меня, а я осторожно, чтобы она не заметила наших переглядываний, улыбнулась ему уголками губ.
– Пока, ребята! – сказала я, направляясь к выходу.
Но не успела я сделать и двух шагов, как она схватила меня своей ледяной рукой за запястье.
– Положи на место, – повернувшись к детям спиной, так, чтобы они не видели ее ненавидящего взгляда, прошипела она. – Ты не указала это в своем списке. Не для тебя покупалось. Сейчас же положи.
Я сунула батончик в ее ладонь, и она сразу ослабила хватку.
– Простите, – промямлила я и от греха подальше, пока не пришлось просить прощения за что-то еще, выскочила на улицу.
– Итак… Что случилось, когда ты вернулась домой? – приглушив музыку в стиле панк-рока, выжидающе посмотрела на меня Сара, когда я села в ее «купе» с откидным верхом.
– А? – потирая запястье, переспросила я.
– Прошлым вечером, после твоего возвращения домой, – нетерпеливо подсказала Сара.
– Да так, ничего особенного. Обычный кипиш, – ответила я, вспоминая драматические события вчерашнего дня, когда я вернулась домой после практики.
Я решила не бередить старые раны. Достаточно и того, что я постоянно теребила кровоподтек на руке. И вообще, меньше знаешь, лучше спишь. Поэтому я сочла за благо оградить Сару, так как очень ее любила и понимала, что ради меня она готова пойти на все.
– Неужели обычный кипиш, а?
Она, конечно, не купилась, так как врунья из меня никакая, но я старалась, чтобы все звучало хотя бы убедительно.
– Да, – сжала я дрожащие руки.
И, подставив разгоряченное лицо прохладному сентябрьскому ветерку, принялась смотреть в окно на деревья перед несуразно большими домами с живописными лужайками.
– Похоже, тебе повезло, – посмотрела на меня Сара, а когда поняла, что на сей раз выудить из меня ничего не удастся, снова включила музыку и начала подпевать и мотать головой в такт песне британской панк-группы.
Мы въехали на школьную парковку. Ученики, как всегда, таращились на нас, а преподаватели неодобрительно качали головой. Сара не обращала на это никакого внимания или, по крайней мере, делала вид, что ей наплевать. Я же не обращала на это никакого внимания, потому что мне действительно было наплевать.
Перебросив рюкзак через левое плечо, я пошла за Сарой к зданию школы. Она заразительно улыбалась в ответ на приветственные взмахи рукой. Меня же практически не замечали, но я особо не переживала. Сара, со своей гривой огненно-рыжих волос до лопаток, могла затмить кого угодно, и не только меня.
Сара была мечтой всех старшеклассников, а также, сильно подозреваю, и преподавателей мужского пола. Удивительно привлекательная, с фигурой модели, словом, все при ней. Но что мне действительно в ней нравилось, так это то, что она была настоящей. Самая желанная девочка во всей школе, она не задирала нос и ничего из себя не строила.
«Доброе утро, Сара», – только и слышалось со всех сторон, когда она пружинистой походкой, приветливо улыбаясь, шла по школьным коридорам.
Со мной тоже иногда здоровались, но я лишь сдержанно кивала в ответ. Ведь я прекрасно понимала, что меня замечали исключительно благодаря Саре. Хотя, по мне, то лучше бы и вовсе не замечали.
– Кажется, Джейсон наконец узнал о моем существовании, – произнесла Сара, когда мы брали из шкафчиков все необходимое для первого урока.
Каким-то чудом мы с самого начала учебы оказались в одной классной комнате и были практически неразлейвода. Но только до первого урока, когда мне надо было идти на английский для совершенствующихся, а ей – на алгебру второй ступени.
– Все прекрасно знают о твоем существовании, Сара, – сухо усмехнулась я и про себя подумала: «Некоторые даже слишком хорошо».
– Ну, с ним все по-другому. Он почти не обращает на меня внимания, даже когда мы сидим рядом. Вот облом! – сказала она и, заметив, что я сделала ударение на слове «твоем», добавила: – Кстати, парни и тебя замечают. Но ты в упор их не видишь, поскольку неспособна оторваться от своих дурацких книжек.
– О чем ты говоришь? Они замечают меня только потому, что я с тобой! – Я, страшно покраснев, бросила на Сару сердитый взгляд.
– Святая простота, – обнажила она в улыбке идеальные зубы.
– Ну ладно, хватит. Так или иначе, все это не имеет значения, – отрезала я, чувствуя, что лицо продолжает гореть. – Что ты собираешься предпринять в отношении Джейсона?
Сара тяжело вздохнула и закатила глаза к потолку.
– Еще не знаю, – мечтательно улыбнулась она, вернувшись с небес на землю.
Совершенно очевидно, что она мысленно представляла себе его зачесанные назад белокурые волосы, темно-синие глаза и сногсшибательную улыбку. К тому же Джейсон был капитаном и полузащитником школьной футбольной команды. И этим все сказано.
– Что значит – не знаешь?! У тебя ведь всегда наготове какой-нибудь план.
– Здесь совсем другое дело. Он даже не смотрит в мою сторону. Мне надо соблюдать осторожность.
– А я так поняла, что он все же тебя заметил. – Я была вконец сбита с толку.
Сара медленно повернула ко мне голову. Ее глаза все еще мечтательно блестели, но улыбка померкла.
– Сама толком не знаю. Вчера на уроке по бизнесу я специально села рядом с ним, и он сказал: «Привет». Значит, все же узнал о моем существовании. На время. – В ее голосе слышалось явное раздражение.
– Уверена, ты что-нибудь придумаешь. И вообще, может, он голубой? – ухмыльнулась я.
– Эмма! – округлила глаза Сара и тут же ущипнула меня за правую руку. Я с трудом выдавила улыбку и изо всех сил стиснула зубы в надежде, что она не заметит, как я напряглась от вполне безобидного прикосновения. – Не смей так говорить! Это будет полной катастрофой. По крайней мере, для меня.
– Но не для Кевина Бартлетта, – рассмеялась я, и она не выдержала и улыбнулась.
Было довольно забавно и даже немного странно видеть, как Сара переживает из-за какого-то парня. Ведь она прекрасно умела ладить с людьми – результат всегда был в ее пользу, особенно с мальчиками. И здесь не имело абсолютно никакого значения, на кого она в данный момент нацеливалась, одно включение обаяния на полную мощность – и человек готов есть у нее с руки.
А она, похоже, реально запала на Джейсона Старка. С этой стороны я ее еще не знала.
Единственными людьми, которые бросали ей еще больший вызов, были мои тетя с дядей. Я не переставала ее убеждать, что к ней лично это не имеет никакого отношения, но она только больше укреплялась в своей решимости одержать над ними верх. Рассчитывая таким образом сделать мой персональный ад более пригодным для жизни. И кто я такая, чтобы ей в этом помешать? Хотя я и знала, что все это дохлый номер. Покинув классную комнату, мы разделились. Я пошла на урок английского и, как всегда, села сзади. Мисс Эббот поздоровалась и начала выдавать последние письменные работы.
Она подошла к моему столу и тепло улыбнулась.
– Очень глубокомысленно, Эмма, – похвалила она меня, отдавая странички.
– Спасибо, – встретившись с ней глазами, смущенно улыбнулась я.
На моей письменной работе красными чернилами была выведена буква «А», а поля пестрели одобрительными комментариями. Именно этого я и ожидала, впрочем, так же как и мои одноклассники. Большинство из них, вытянув шею, пытались посмотреть, какую оценку получил сосед, чтобы сравнить с собственной. Но никто даже не взглянул на мою работу. И я поспешно убрала ее в папку.
Меня не удивляли высокие оценки. Я знала, что вполне заслужила их, а потому меня мало волновало мнение одноклассников. А еще я твердо знала, что это поможет мне сэкономить время. Никто, кроме Сары, не понимал, что я считала дни, когда смогу покинуть дом своей тетки и уехать в колледж. Итак, если мне суждено терпеть перешептывания за спиной, значит быть посему. Ведь если я провалюсь, никто из них не придет мне на помощь, поэтому не стоит обращать внимание на шушуканье и пересуды за спиной.
Единственным человеком, которого я посвятила в свои планы на будущее, была Сара, и она всячески меня поддерживала. Сарой многие восхищались, многие ей завидовали, и она могла одной лишь улыбкой соблазнить любого парня.
– Ну, как дела? – спросила Сара, когда мы встретились перед ланчем.
– Да все как всегда. Ничего нового и интересного. А как твои успехи с Джейсоном на уроке бизнеса?
Урок бизнеса закончился как раз перед ланчем, так что у нас с ней было о чем поговорить до начала занятий по журналистике.
– Если бы! – с досадой в голосе воскликнула она. – Ничего! И это ужасно! Я, конечно, не стала действовать слишком агрессивно, но подавала ему явные сигналы, что я не против.
– Похоже, ты не знаешь, чем можно его зацепить.
– Заткнись, Эмма! – сердито посмотрела она на меня. – Думаю, мне придется действовать более откровенно. В худшем случае он скажет…
– Я гей, – со смехом перебила я Сару.
– Смейся себе на здоровье, но я заставлю Джейсона Старка пригласить меня на свидание.
– Кто бы сомневался, – продолжая улыбаться, заверила я подругу.
Я купила себе ланч на карманные деньги, которые получала раз в неделю. Эти деньги я заработала во время летних каникул, но прямого доступа к ним не имела. Еще одно нелепое правило, с которым мне придется мириться в ближайшие шестьсот семьдесят три дня.
Мы решили поесть за столиком на улице, чтобы порадоваться последним солнечным дням бабьего лета. Осень в Новой Англии всегда непредсказуема. Сегодня погода может быть жутко холодной, а завтра – настолько теплой, что приходится снова доставать майки. Но если уж холода наступили, то, значит, пришли всерьез и надолго.
Все радостно стягивали лишнюю одежду, чтобы понежиться на солнышке, мне же ничего не оставалось, как только чуть-чуть закатать рукава блузки. Выбор моего гардероба зависел исключительно от цвета заживающих синяков на руках, а вовсе не от температуры наружного воздуха.
– А что ты сегодня сделала с волосами? Они вроде как выпрямились. Очень шикарно.
Я смущенно отвернулась, так как единственная причина, почему я затянула волосы в хвост, состояла в том, что я не уложилась в отпущенные мне пять минут в душе и не успела смыть кондиционер, прежде чем мне отключили воду.
– О чем ты говоришь?! – удивленно спросила я.
– Все, проехали. Ты не умеешь принимать комплименты, – сказала Сара и, сменив тему, добавила: – Так ты завтра вечером сможешь пойти на футбол?
Я только молча подняла брови и надкусила яблоко.
Поняв наконец, что я не собираюсь отвечать, она переключилась на свою содовую, но так и застыла с банкой в руках.
– Почему он меня мучает? – прошептала Сара, медленно опустила банку и устремила глаза куда-то поверх моей головы.
Ну, я, конечно, повернулась посмотреть, что ее так заинтересовало. Джейсон Старк и еще какой-то атлетически сложенный старшеклассник, стянув рубашки, гоняли футбольный мяч. И естественно, тут же привлекли всеобщее внимание. Я с минуту наблюдала за ними под аккомпанемент Сариных стонов. Как ни странно, но он явно не замечал, что все девчонки пускали от него слюни.
– Сара, а может, он даже и не подозревает о своей популярности? – вступилась я за Джейсона. – Тебе такое не приходило в голову?
– Ты что?! Как такое возможно?
– Он обычный парень, – вздохнула я. – Ты когда-нибудь видела, чтобы он с кем-нибудь встречался, не считая, конечно, Холли Мартин, с которой гулял целых два года? Если мы все его обожествляем, то он вовсе не обязан возносить себя на тот же пьедестал.
Мы одновременно посмотрели на его высокую фигуру с рельефной мускулатурой. Даже я невольно залюбовалась его загорелым телом. Я ведь тоже не была каменной, несмотря на всю свою зацикленность на учебе. И кое-что все же замечала – ну, по крайней мере, иногда.
– Может, ты и права, – натянуто улыбнулась Сара.
– Из вас, ребята, получится обалденно красивая пара, – заметила я.
– Эмма, ты просто обязана пойти со мной завтра на матч, – почти взмолилась она.
В ответ я только пожала плечами. Здесь от меня ничего не зависело. У меня не было ни времени, ни возможностей для развлечений. И вообще, я была нацелена исключительно на колледж. Хотя это вовсе не означало, что я не принимала никакого участия в школьной жизни. Правда, у меня была своя версия общественной жизни: я занималась тремя видами спорта, была редактором школьной газеты, участвовала в составлении ежегодника, была членом французского клуба и клуба любителей искусств. Что позволяло мне каждый день задерживаться после школы, иногда допоздна, когда надо было срочно подготовить очередной номер газеты или принять участие в соревнованиях. И все ради хорошей характеристики, позволяющей претендовать на получение стипендии. В данном случае все зависело только от меня, и это был план не бегства, а скорее спасения.
Глава 2
Первое впечатление
По дороге в класс журналистики Сара, похоже, прокручивала в голове сцену во время ланча. Она явно витала в облаках и была где-то далеко от меня. Я молча шла рядом в надежде, что она скоро спустится с небес на грешную землю.
Перед тем как войти в класс, я подошла к компьютеру с большим монитором и открыла верстку школьной газеты «Уэслин-хай таймс». Одноклассники за моей спиной скрипели стульями, рассаживаясь по местам. Мне же надо было распечатать газету на принтере до окончания занятий, чтобы утром раздать.
Краем уха я услышала, как мисс Холт обратила внимание класса на то, что домашнее задание на следующую неделю будет более сложным, и тут же отключилась от происходящего в классе. И продолжила придирчиво изучать форматирование, передвигать объявления и вставлять фото в основные статьи.
– Скажите, а еще не поздно поменять тему письменной работы? – Голос принадлежал какому-то незнакомому парню. Он говорил очень уверенно, без тени смущения. Я замерла, уставившись в экран компьютера, одноклассники тоже притихли в ожидании, что же будет дальше. И когда мисс Холт велела ему продолжать, он сказал: – Я хотел бы написать статью о том, как подростки представляют самих себя, и об их способности осознавать свои недостатки, и с этой целью провести опрос среди учащихся, чтобы выяснить, какая часть тела их более всего смущает. – (Я тут же повернулась лицом к классу, чтобы узнать, кого так заинтересовала столь неоднозначная тема.) – В статье я надеюсь показать, что ни один из нас, несмотря на свое социальное положение, не может обладать стопроцентной уверенностью в себе, – закончил он, глядя на меня в упор.
Одноклассники заметили мой интерес к происходящему и теперь пытались понять, что кроется за задумчивым выражением моего лица.
Да, я точно никогда раньше не видела этого парня. Выслушав его до конца, я вдруг поняла, что вопрос этот жутко меня задел. Какое право имеет человек без изъянов допрашивать эмоционально ранимых подростков по поводу их недостатков?! Интересно, кто способен открыто обсуждать свои угри, или плоскую грудь, или хилое телосложение?! И чем больше я думала об этом, тем сильнее злилась. Надо же, кем он себя возомнил?!
Незнакомый ученик сидел в самом конце класса. Одет он был в обтягивающие джинсы и небесно-голубую рубашку с расстегнутым воротом и закатанными рукавами, демонстрирующими гладкую кожу и отличную мускулатуру. Цвет рубашки удачно подчеркивал стальной отлив его голубых глаз, которыми он без тени смущения, несмотря на устремленные на него взгляды, обводил аудиторию. Похоже, он привык быть в центре внимания и ждал именно такой реакции.
А еще было в нем нечто такое, что я не сразу смогла определить: он казался старше других ребят. И явно тянул на ученика предпоследнего или даже выпускного класса. У него было юношеское лицо с лепными чертами: высокие скулы, твердый подбородок, прямой нос, красиво очерченный рот.
Когда он говорил, то без труда приковывал к себе всеобщее внимание. И даже меня сумел отвлечь от работы и заставил прислушаться. Его напористая манера излагать свои мысли явно наводила на мысль о том, что он привык выступать перед более взрослой аудиторией. Уж не знаю, чем это можно было объяснить: уверенностью или заносчивостью. Я выбрала последнее.
– Очень интересная идея, – начала мисс Холт.
– Вы серьезно?! – неожиданно для самой себя вклинилась я в разговор, сразу же почувствовав на себе изумленные взгляды всех двадцати восьми человек, сидящих в классе. Но я видела только незнакомого парня с наглым голосом и удивительными серо-голубыми глазами, которые сейчас были обращены прямо на меня. – Давай уточним. Ты что, хочешь эксплуатировать тему психологической уязвимости подростков, чтобы потом написать статью об их недостатках? А тебе, случайно, не приходило в голову, что твоя идея крайне деструктивна? Кроме того, в наших статьях мы пытаемся освещать новости. Они могут быть забавными, остроумными, но это всегда новости, а не сплетни.
– Ты не совсем правильно… – удивленно подняв брови, начал он.
– Или ты хочешь довести до общего сведения, сколько девочек хотело бы иметь большие груди и сколько мальчиков – большие… – Я запнулась, услышав, как весь класс судорожно вздохнул. – Хм, мускулы. Поверхностные и скользкие темы годятся только для таблоидов, хотя, может, там, откуда ты приехал, так принято. Но я даю нашим читателям возможность понять, что у них все в порядке с головой.
При этих словах раздались сдавленные смешки. Однако я даже не вздрогнула, а упрямо продолжала смотреть в его немигающие серо-голубые глаза. На его губах играла странная усмешка. Неужели моя словесная атака так его позабавила? Я упрямо стиснула зубы, приготовившись к ответному нападению.
– Я вполне серьезно отнесся к заданию. И надеюсь, мое исследование поможет выявить, как много между нами общего, независимо от степени популярности или внешней привлекательности. Поэтому я считаю, что моя статья не только не будет эксплуатировать ничьи чувства, но, наоборот, покажет, что у любого из нас присутствует элемент неуверенности относительно даже самой идеальной на первый взгляд внешности. И я обязуюсь сохранять конфиденциальность своих источников. Более того, я прекрасно понимаю разницу между рекламным трюком и настоящими новостями. – Голос его звучал спокойно и уверенно, но, на мой взгляд, слегка снисходительно.
Неожиданно я почувствовала, что у меня начинают гореть щеки.
Перед тем как войти в класс, я подошла к компьютеру с большим монитором и открыла верстку школьной газеты «Уэслин-хай таймс». Одноклассники за моей спиной скрипели стульями, рассаживаясь по местам. Мне же надо было распечатать газету на принтере до окончания занятий, чтобы утром раздать.
Краем уха я услышала, как мисс Холт обратила внимание класса на то, что домашнее задание на следующую неделю будет более сложным, и тут же отключилась от происходящего в классе. И продолжила придирчиво изучать форматирование, передвигать объявления и вставлять фото в основные статьи.
– Скажите, а еще не поздно поменять тему письменной работы? – Голос принадлежал какому-то незнакомому парню. Он говорил очень уверенно, без тени смущения. Я замерла, уставившись в экран компьютера, одноклассники тоже притихли в ожидании, что же будет дальше. И когда мисс Холт велела ему продолжать, он сказал: – Я хотел бы написать статью о том, как подростки представляют самих себя, и об их способности осознавать свои недостатки, и с этой целью провести опрос среди учащихся, чтобы выяснить, какая часть тела их более всего смущает. – (Я тут же повернулась лицом к классу, чтобы узнать, кого так заинтересовала столь неоднозначная тема.) – В статье я надеюсь показать, что ни один из нас, несмотря на свое социальное положение, не может обладать стопроцентной уверенностью в себе, – закончил он, глядя на меня в упор.
Одноклассники заметили мой интерес к происходящему и теперь пытались понять, что кроется за задумчивым выражением моего лица.
Да, я точно никогда раньше не видела этого парня. Выслушав его до конца, я вдруг поняла, что вопрос этот жутко меня задел. Какое право имеет человек без изъянов допрашивать эмоционально ранимых подростков по поводу их недостатков?! Интересно, кто способен открыто обсуждать свои угри, или плоскую грудь, или хилое телосложение?! И чем больше я думала об этом, тем сильнее злилась. Надо же, кем он себя возомнил?!
Незнакомый ученик сидел в самом конце класса. Одет он был в обтягивающие джинсы и небесно-голубую рубашку с расстегнутым воротом и закатанными рукавами, демонстрирующими гладкую кожу и отличную мускулатуру. Цвет рубашки удачно подчеркивал стальной отлив его голубых глаз, которыми он без тени смущения, несмотря на устремленные на него взгляды, обводил аудиторию. Похоже, он привык быть в центре внимания и ждал именно такой реакции.
А еще было в нем нечто такое, что я не сразу смогла определить: он казался старше других ребят. И явно тянул на ученика предпоследнего или даже выпускного класса. У него было юношеское лицо с лепными чертами: высокие скулы, твердый подбородок, прямой нос, красиво очерченный рот.
Когда он говорил, то без труда приковывал к себе всеобщее внимание. И даже меня сумел отвлечь от работы и заставил прислушаться. Его напористая манера излагать свои мысли явно наводила на мысль о том, что он привык выступать перед более взрослой аудиторией. Уж не знаю, чем это можно было объяснить: уверенностью или заносчивостью. Я выбрала последнее.
– Очень интересная идея, – начала мисс Холт.
– Вы серьезно?! – неожиданно для самой себя вклинилась я в разговор, сразу же почувствовав на себе изумленные взгляды всех двадцати восьми человек, сидящих в классе. Но я видела только незнакомого парня с наглым голосом и удивительными серо-голубыми глазами, которые сейчас были обращены прямо на меня. – Давай уточним. Ты что, хочешь эксплуатировать тему психологической уязвимости подростков, чтобы потом написать статью об их недостатках? А тебе, случайно, не приходило в голову, что твоя идея крайне деструктивна? Кроме того, в наших статьях мы пытаемся освещать новости. Они могут быть забавными, остроумными, но это всегда новости, а не сплетни.
– Ты не совсем правильно… – удивленно подняв брови, начал он.
– Или ты хочешь довести до общего сведения, сколько девочек хотело бы иметь большие груди и сколько мальчиков – большие… – Я запнулась, услышав, как весь класс судорожно вздохнул. – Хм, мускулы. Поверхностные и скользкие темы годятся только для таблоидов, хотя, может, там, откуда ты приехал, так принято. Но я даю нашим читателям возможность понять, что у них все в порядке с головой.
При этих словах раздались сдавленные смешки. Однако я даже не вздрогнула, а упрямо продолжала смотреть в его немигающие серо-голубые глаза. На его губах играла странная усмешка. Неужели моя словесная атака так его позабавила? Я упрямо стиснула зубы, приготовившись к ответному нападению.
– Я вполне серьезно отнесся к заданию. И надеюсь, мое исследование поможет выявить, как много между нами общего, независимо от степени популярности или внешней привлекательности. Поэтому я считаю, что моя статья не только не будет эксплуатировать ничьи чувства, но, наоборот, покажет, что у любого из нас присутствует элемент неуверенности относительно даже самой идеальной на первый взгляд внешности. И я обязуюсь сохранять конфиденциальность своих источников. Более того, я прекрасно понимаю разницу между рекламным трюком и настоящими новостями. – Голос его звучал спокойно и уверенно, но, на мой взгляд, слегка снисходительно.
Неожиданно я почувствовала, что у меня начинают гореть щеки.